Отрывок из книги «Крипто. Курортная планета (#1)»

 

 

1

 

Мартина Игоревна Винникова

Я люблю свой дом. Весь, от стеклянной крыши над двадцать вторым этажом, на котором расположен зимний сад и оранжереи, до подвала, в котором спряталась грибная гидропоника и умные машины, обеспечивающие жизнедеятельность дома. От трёх нижних этажей, занятых всевозможными барами, ресторанами, магазинами и магазинчиками, до открытых террас, расположенным по боковым линиям дома. А особенно я его люблю, когда выныриваю из бассейна после финального заплыва. Постоянный доступ к объёму воды достаточному, чтобы можно было погрузиться в него с головой, для девочки, выросшей в атмосфере постоянной экономии ресурсов, это не иначе как чудо. Абонемент в бассейн для жителя кондоминиума стоит буквально ничто, и пользуюсь я им по полной. Тем более что и идти до него всего-ничего: два этажа и двести метров по коридору, даже после трудного дня можно уговорить себя пройтись, или получить заряд бодрости прямо с утра. Красота!

Сегодня был как раз случай второй - весь день ещё впереди и настроение преотличное, и на сегодня у меня уже запланированы кое-какие денежные дела, что для вчерашней выпускницы немаловажно. Купальник прямо от двери полетел в сушилку (попала!), а я схватилась за комм. Куда же в наш век без него? Ну да, правильно, во время посещения бассейна я не просто выставляю статус «недоступна», который при желании можно проигнорировать, а блокирую электронного симбионта наглухо. Да все так делают, даже очень деловые люди и интернет-психи – всё равно ведь в бассейне ничего не слышно.

Семнадцать пропущенных вызовов и все с одного номера. Не поняла? Это кто меня так хотел? Но едва я собралась перезвонить, как на комм поступил вызов восемнадцатый. Недолго думая, я развернула экран на белую стену и уставилась на совершенно незнакомую девицу.

- Мартина Игоревна Винникова? – улыбнулась она заученно.

Ну а кому ты, спрашивается, звонишь?! Я немедленно пришла в раздражение. В основном от того, того девушка была в деловом костюме с иголочки и причёсана волосок к волоску, а у меня вздыбленные после сушки кудряшки и влажное полотенце на плечах.

- Да, - ответила я коротко.

- Вас приглашают на работу в «Мегатур Стар» переводчиком. На Улисс. Примите пожалуйста документ.

Я приняла, вывела его изображение на стену по соседству и быстро пробежала глазами. Действительно, приглашение на работу. Да нет, тут сформулировано даже не так: меня уже фактически зачислили в штат как прошедшую по конкурсу, остаётся только подойти в их головную контору, поставить физические подписи и уладить прочие формальности.

- Это какая-то ошибка.

- Простите, если вы действительно Мартина Игоревна Винникова, закончившая МГЛУ в этом году по специальности «переводчик», то никакой ошибки нет.

- Это я, - не стала я отпираться от очевидного. - Но я не участвовала ни в каком конкурсе! И заявок на работу не подавала.

- Простите, но тут я ничем не могу вам помочь, меня уполномочили только передать информацию, - теперь её улыбка стала извиняющейся, но такой же заученно-ненатуральной как прежние. – Для уточнения и улаживания формальностей вам следует пройти в наш головной офис вот по этому адресу, - на мой комм упал файлик с динамической картой. - Приёмные часы с восьми до пяти, ваш кабинет двести первый и не затягивайте, ближайший шаттл на Улисс отправляется через три дня.

И отключилась, даже не попытавшись дождаться от меня реакции.

Впрочем, и правильно: что ей было велено она передала, а я сейчас пребываю в полнейшей растерянности и ни на какие конструктивные действия не способна.

Полный сюр.

Я не участвовала ни в каком конкурсе. Тут даже о конкурсе дипломов после окончания ВУЗа говорить не приходится, потому что я – типичный середнячок. Специальность иностранные языки и профессию переводчика выбрала не по душевной склонности, а потому, что прикидывая где бы получить высшее образование, пошла по пути наименьшего сопротивления. Я выросла в купольной колонии на Скифии, где кроме нашей, русскоязычной, было ещё две, в которых говорили на немецком и французском. Так что на обоих языках я болтала вполне прилично ещё до поступления и могла не только прочитать заголовки газет в инфокиосках, но даже накарябать тучу заметок и комментариев в соцсетях. Вполне безграмотных, как я это сейчас понимаю, но для общения и взаимопонимания этого вполне хватало.

А тут приглашение поработать на Улиссе – одном из самых дорогих и труднодоступных курортов обитаемой части Вселенной. Да туда персонал, в том числе и переводчиков, небось, набирали в конкурсном порядке, с опытом работы, знанием этикета и я даже не берусь предположить, чего ещё. Или по знакомству. Но у меня и знакомств таких нет, и я даже вслух об этом ни разу не мечтала, чтобы некий неведомый благодетель вдруг решил меня осчастливить. Да я даже ещё не решила, чем по жизни заняться хочу, всего-то два месяца с окончания университета прошло. Я, может, на родину вернусь, устроюсь диджеем на радио. На «Троемирье» вечный недобор ведущих, одинаково хорошо владеющих всеми тремя основными языками Скифии. Хотя и на Земле хорошо, мне тут нравится. И работа у меня есть - разовые заказы, правда, которые мне перепадают в основном благодаря друзьям, приятелям и просто знакомым моих родителей (ну да, молода я пока ещё, чтобы обзавестись собственными связями), но на жизнь вполне хватает.

И всё же, возможность побывать на Улиссе и при этом ещё и что-то заработать, а не заплатить неподъёмную сумму – большой соблазн. Вытащила на стену карту – яркой точкой замигал нужный мне адрес, разноцветными стрелками высветились маршруты общественного транспорта и прикинула свои возможности: может быть успею, а, может и нет. На сегодня у меня запланировано дело, которое невозможно отменить или перенести и сколько времени оно займёт заранее предугадать невозможно. Попытаться обернуться до него – тоже есть риск опоздать. Нет-нет, моя репутация мне важна, я её ещё только-только начинаю нарабатывать. Мой нынешний заработок – это моя синица в руках, а возможная работа на Улиссе – это журавль, который пока ещё в небе.

Что делает девушка, когда до важной деловой встречи остаётся всего пара часиков? Кто-то, может быть, примется выбирать наряд и экспериментировать с причёской и макияжем, а я на это дело забила: нейтрально-деловой костюм у меня подготовлен, скрутить узел из волос – дело двух минут, а слишком много внимания к своей внешности переводчик привлекать не должен. Люди должны на общении друг с другом сосредоточиться, а обо мне, в идеале, забыть. К тому же у меня нарисовалось дело поинтересней, я полезла в сеть собирать, что найдётся на «Мегатур Стар», может, они какую-то новую программу запустили, в которую я отлично вписалась и этим объясняется их странное предложение.

Спустя час у меня уже рябило в глазах от красочных проспектов всевозможных туров и экзотического отдыха на других планетах, но ничего полезного этот инфосерфинг мне не принёс. Голова только тяжёлая и дурная стала – хоть опять в воду ныряй.

 

Знаю, девушки и торговый центр – это клише, но я действительно люблю тут бывать. Эта куча магазинчиков, наполненных самыми разными товарами от совершеннейшего барахла до действительно замечательных вещей. Что-то покупала я редко, зато ходить, выбирать, прикидывать, как это подойдёт или не подойдёт моему дому, не сгодится ли на подарок или как будет смотреться на мне самой, я любила. А кроме того, в кафешках торгового центра очень удобно назначать деловые встречи, потому как собственного офиса я пока не имела, а идея водить клиентов к себе домой мне не нравилась.

Сегодня в одном из уютных (а в это время дня ещё и немноголюдных) кафе торгового центра меня тоже ожидала работа: нужно было помочь договориться двоим. Студенту-медику из Минска и тётке средних лет из Бремена. Она знала пару слов по-русски, он - немецкий в объёме подзабытой школьной программы и у обоих по программе переводчику на коммуникаторе. Для общения на бытовом уровне этого могло и хватить, но они не на сайте знакомств друг друга нашли, а встретились с благородной целью обмена предметами коллекционирования и в этом деле недопонимания быть не должно. Объектом собирательства, не поверите, у обоих были шкалики – маленькие такие бутылочки с алкогольными напитками.

Чем только люди не маются?! И, кстати, вполне успешно друг с другом договариваются.

Я попрощалась с клиентами, едва только было покончено с делами, пожала обоим руки, выразила уверенность, что мы ещё продлим наше плодотворное сотрудничество, скинула им на коммы свою визитку и проигнорировала намёки студента встретиться где-нибудь ещё раз, по неформальному поводу. Он вообще-то ничего, симпатичный, но не в моём вкусе.

Занятная встреча, интересные люди и отличный повод задуматься о случайностях в нашей жизни: вот не попадись они мне именно сегодня и именно сейчас, не вспомни я о другом своём знакомом коллекционере, как знать, как бы дальше сложилась моя жизнь?

Сергей Семёнович Гадков, мой преподаватель чужанских рун – был у нас и такой спецкурс. Он утверждал, что вообще-то его предки носили фамилию Гладковых, но ещё в «бумажную» эру, при очередном переписывании, одна буква потерялась. А когда и с чего он начал собирать змей – гадов ползучих, не признаётся, но у него их, наверное, тысяча. (О! А если следовать этой логике, то я должна была начать собирать те самые шкалики.) Разных, от детских игрушечных, до китчевых сувениров, от предметов обихода соответствующей формы, до почти художественных произведений. Или самых настоящих художественных, я в этом не разбираюсь, но точно помню, что где-то тут, пока пробегалась по этажам, я видела одно очень симпатичное змейство. Мне пришлось раза три обойти этаж из конца в конец, пока я не нашла нужное: искомая змея не была товаром, а украшала витрину в цветочном магазине, обвивая горшок с чужанскими фрезиями.

Два слова о том, что собой представляют чужанские фрезии: это растение, на настоящие земные фрезии совершенно непохожее. И с чего его так назвали? Нежно-фиолетовые, совершенно непрозрачные и на вид словно бы неживые, они вызывали у меня какие-то неприятные ассоциации. Семена или споры, уж не знаю чем оно там размножается, нашли на одной из построек неизвестной цивилизации, осваивавшей космос задолго до нас, тех, которые время от времени попадаются людям. Выпестовали, размножили, и, поэкспериментировав некоторое время, не придумали ничего лучше, чем начать распространять по цветочным магазинам.

Это, наверное, какое-то всеобщее, заложенное в подкорку стремление - если вам попадается в руки созревшее семечко, нужно обязательно ткнуть его в землю. Сама так, помнится, с провезенными из поездки семенами эвкалипта поступила. Хотя, что я, спрашивается, стала бы делать с тропическим деревом в нашем-то климате, если бы оно вдруг взялось, да и выросло? 

- Вас что-то интересует? – девушка-продавщица устала ждать, пока я отклеюсь от витрины и сама ко мне подошла.

- Скажите, сколько стоит вот это? – и я ткнула пальцем в интересующий меня объект.

- Полторы сотни, - она заученно улыбнулась.

- Нет-нет, вы не поняли, - ужаснулась я стоимости, - цветы меня не интересуют, мне только сама змея нужна.

- Украшения с витрины не продаются, но так и быть, я вам её уступлю вместе с цветком, - девушка моментально выдвинула встречное предложение.

- И что я буду с ним делать? У меня даже кактусы не выживают!

Враньё. Цветы на подоконнике не держу, потому, что уморить боюсь - у нас на Скифии с домашними растениями не очень. А неприхотливые кактусы, может быть и выжили бы, но я их не люблю, колючие они.

- Тогда ничем не могу помочь, сувенирами мы не торгуем…

- А мне на подарок одному хорошему человеку, он как раз такие штуки собирает, - я смерила змейку сожалеющим взглядом, но тут же встрепенулась от осенившей меня идеи: - Тогда давайте поменяемся! А? Пробежимся по вашим соседям, выберем украшение на витрину взамен, и все будут довольны и счастливы.

Девушке не очень хотелось прикрывать лавочку, идти что-то выбирать, тем более, что выгоды с этого ровно никакой, одна суета. Но я очень жалостливо протянула:

- Ну пожалуйста, очень хочется хорошего человека порадовать.

В результате, в отделе игрушек мы выбрали тритона с присосками на лапках, которые отлично липли к горшку и хвостом, который очень естественно цеплялся за нижнюю веточку растения, словно бы только что с неё сполз. И по-моему, выглядеть всё это стало даже завлекательней. Правда обошлось мне это счастье столько, что сама себе ни за что бы не купила, а на подарок как раз сгодится.

С упаковками заморачиваться не стала, просто упихнула змейство в сумочку – там только для неё место и осталось, и отправилась в гости. И очень кстати получается, что дом моего учителя очень хорошо ложится на мой сегодняшний маршрут – забегу, отдарюсь и побегу узнавать, что это за приглашения на работу такие оригинальные.

Нельзя сказать, чтобы в моём обыкновении было поддерживать дружеские отношения с преподавателями – Сергей Семёнович представлял собой исключение из всех правил. Во-первых, вёл занятия он у себя дома и это снимало ровно половину официоза, и во-вторых, группы, приходившие к нему были очень небольшие – сложно было не завязать более личные отношения. Была ещё одна причина, по которой я продолжала к нему приходить, даже не смотря на то, что спецкурс давно закончен. Сергей Семёнович проживал в отдельном небольшом домике в пригороде, окружённым настоящим садом, пусть и тоже довольно скромных размеров. Нет, тому, кто не вырос в купольной колонии, не понять, что это такое свой собственный садик с цветочными горками, которые почему-то принято называть альпийскими, с непременной беседкой или хотя бы парой скамеечек, с пластиковыми садовыми гномами и прочим самодельным украшательством. Не общественный парк и даже не дикий лес, хотя и то и другое хороши по своему, но они, в отличие от частных садиков, доступны в любое время. А у меня как-то со знакомыми в пригороде не сложилось, Сергей Семёнович – единственный, а наблюдать всю эту красоту из-за забора – это не по же самое, что находиться непосредственно в садике.

Учитель стар. Не знаю, сколько ему на самом деле, но выглядит он лет на семьдесят. А может, и на все девяносто. Сухой, морщинистый, кожа тонкая и словно бы пергаментная, глаза выцвели до бледно-голубого, почти бесцветного. В хорошие дни ходит сам и даже без палочки, в плохие – не встаёт из инвалидного кресла. Благо в настоящие дни этот агрегат позволяет не терять самостоятельности – приходящие помощники у Сергея Семёновича есть, но без постоянной сиделки он вполне способен обходиться.

Сегодня день был хороший – мой старый преподаватель сам отпер мне калитку и даже при ходьбе не слишком на трость опирался.

- Мартиночка! Заходи, посидим, а то ты в последнее время что-то редко забегать стала, - он пошире распахнул калитку и отступил в сторону.

- Не могу, Сергей Семёныч, дела, я вот только, гляньте, какого симпатягу в вашу коллекцию нашла, - выпалила я на одном дыхании и полезла в сумку за игрушечным пресмыкающимся.

- Действительно симпатичная мордашка, - он мягко улыбнулся, - и такого у меня точно нет. А что дела настолько срочные, что даже на полчаса у старика задержаться, чая попить нет?

- Да мне тут странное приглашение на работу поступило, от «Мегатур Стар» переводчиком на Улисс. Я хотела в их головной офис подскочить, уточнить кое-что.

- На Улисс, говоришь, переводчиком?

Руку мою обхватила сухая жёсткая ладонь, а калитка за спиной захлопнулась прямо-таки со зловещим лязгом. Черты же лица Сергея Семёновича утратили мягкость, чётко обозначились скулы, хищно заострился нос.

- Пойдём, поговорим, расскажешь подробнее. Подождут, никуда не денутся.

Кого другого я, может быть, и послала в скифскую пустыню кислород поискать, но этот старик был моим преподавателем и слушать его, а так же отвечать на вопросы, стало чем-то вроде рефлекса. И только этим объясняется, что я без сопротивления последовала за ним, к садовой беседке.

- Итак, что за предложение? – он осторожно, ухватившись обеими руками за край стола, присел напротив меня.

- Сама ещё толком ничего не знаю. Сегодня утром позвонила какая-то девица, скинула мне приглашение на работу и объяснила, куда прийти за подробностями. Больше ничего. Я вот как раз и собиралась…

- Это очень хорошо, что ты только собиралась и ещё не успела наделать глупостей!

- Каких-таких глупостей?

Да ничего такого я делать не собиралась, я даже ещё не решила соглашаться или нет!

- Ты знаешь, что на Улиссе было обнаружено аномально высокое количество сооружений Чужих?

- Да знаю, конечно, это ж такая тема! Так вы намекаете, что меня туда приглашают, как переводчика чужанских рун?

Кстати да, в приглашении значилось просто «переводчик», а с какого на какой там написано не было, это я с чего-то решила, что туристическую компанию интересует моя основная специальность.

- Именно. С их стороны это был бы весьма логичный ход, странно, что мне это не пришло в голову раньше. А и пришло бы, и что бы я сделал? – добавил он намного тише и бросил горький взгляд на свои сухие, чуть подрагивающие пальцы. Я беспокойно завозилась. Подглядывать за человеком в такие моменты, особенно если знаешь, что ничем не сможешь помочь… лучше перевести разговор на практические вопросы.

- И зачем? Зачем им переводчик? Туристов к объектам водить и нужно чтобы экскурсоводам было о чём им втирать? И почему именно я? Руны, вся раскладка, есть в сети, да и спецкурс этот не первый год идёт. Нас же таких должно быть как собак нерезанных.

- У тебя очень поверхностное, если не сказать примитивное представление о «Мегатур Стар». Как об экскурсионном бюро каком-то. В первую очередь это транснациональная корпорация многоотраслевой направленности. Да, основная сфера их деятельности – организация отдыха, но она включает в себя столько! Отели нужно построить и не всегда для этого выгодно нанимать подрядчика, иногда лучше заиметь дочернюю компанию. Людей нужно кормить и компания приобретает свои фермы и виноградники, где, заодно можно следить за качеством выпускаемой продукции. А излишек, если он вдруг случается, идёт на рынок. Это касается не всех сторон их деятельности, но очень многих. Есть у них и свой небольшой исследовательский отдел – «Мегатур Стар» специализируется на организации инопланетного отдыха, а это такая штука, где можно столкнуться со всякими неожиданностями. На фоне всего этого их желание изучить случайно попавший в их руки материальный осколок чужой цивилизации выглядит вполне логичным.

Да. С этой стороны я как-то эту проблему не рассматривала.

- Тогда другой вопрос: почему именно я? Или они и других специалистов пригласили, чтобы мы дружным коллективом взялись и сделали? – пришла мне в голову новая мысль.

- Нет-нет, о большом и дружном коллективе речь здесь не идёт, если у них служба сбора информации не напрасно свой хлеб ест. - Сергей Семёнович задумался, как делал всегда, когда нужно было и точно сформулировать мысль и ничего лишнего не сказать. – Вы когда-то, когда ещё только начинали у меня учиться, спрашивали, откуда взялось знание письменного языка Чужих.

Да-да, спрашивали, все мы были филологами и отлично знали, как происходит расшифровка «мёртвых» языков. Нужны двуязычные надписи, причём чем больше их, тем точнее будет перевод. Ни о чём подобном, когда дело коснулось инопланетной цивилизации, речь не шла, да что там говорить, впервые столкнувшись с их постройками, люди долгое время принимали их за какие-то природные образования. Тогда Сергей Семёнович аккуратно обошёл этот вопрос, переведя его на нечто менее значимое, и мы все хором решили, что он тоже не знает.

- А источник этого знания более чем сомнителен. Псих. Точнее, один из тех людей, которые занимались изучением вновьоткрытого феномена, который пропал более чем на сутки, а вернулся уже в таком, слегка подвинутом состоянии рассудка. Поначалу его бред никто не принимал всерьёз, а потом верность расшифровки нашла материальное подтверждение. Когда оказалось, что содержимое случайно раскрывшегося контейнера полностью соответствует расшифровке надписи на нём.

- И что там было?

Слушать его было интересно, пусть я и не совсем понимала, каким боком это относится к моей проблеме. Да ну и пусть. Никуда этот «Мегатур Стар» от меня не убежит.

- Пластинки с субстратом, на которых были семена тех самых чужанских фрезий, которые теперь заполонили все цветочные магазины. Так. Теперь о том, почему никакого консилиума специалистов не получится. Списочной информации значения каждой из простых рун недостаточно, ты и сама это отлично знаешь, их сочетание может полностью изменить смысл зашифрованного понятия, которое нужно ещё правильно истолковать. А научиться ощущать тонкие электромагнитные импульсы, которые есть на всех настоящих чужанских надписях, по интернету и вовсе невозможно. Всё это передаётся только непосредственно, от наставника к ученику.

Я невольным жестом потёрла подушечки пальцев. Это да, импульсы были. Такое ощущение, как будто проводишь пальцами по самым кончикам, почти не касаясь, шерсти очень пушистой кошки. Только вот спустя два-три «прочтения» надписей пальцы немеют и теряют тонкую чувствительность – приходится делать перерыв.

- Но учеников у вас было-то сколько? Только со мной вместе этот спецкурс посещало ещё семеро!

- А сколько вас осталось на продвинутый курс? Трое! И это ещё много, обычно мне удаётся отобрать одного-двух, а то и вовсе группа пустышкой оказывается. А остальных можно не учитывать, у них уровень чуть повыше чем у интернет-самоучек и серьёзные люди к таким обращаться не будут.

- А зачем мы нужны серьёзным людям?

- Адекватный перевод делать. И именно среди вас находятся те люди, которые могут не только правильно прочитать, но и раскрыть контейнеры чужих. К этому оказываются способны примерно один из десяти из тех, что закончили продвинутый курс.

- Так нас таких мало. Я тогда оказываюсь уникальным специалистом.

Это было новая мысль, требующая обдумывания и осознания своего изменившегося места в этом мире.

- Уникальным – не уникальным, но редким и ценным – это точно. И если бы дело ограничивалось только этим, я бы тебя просто предупредил, чтобы не продешевила, когда будешь торговаться по поводу стоимости своих услуг, и на том закончил разговор. Но всё дело в тех десяти процентах, в которые ты можешь вписаться.

- И в чём проблема? – подтолкнула я его, когда пауза очень уж затянулась.

- Опасно это. Вот как ты думаешь, сколько мне лет?

- Э-э? – я не знала, что ответить, чтобы случайно не обидеть.

- Вот-вот, а мне всего пятьдесят четыре и так я выгляжу последние пятнадцать лет, в последние время даже чуть получше. Я – первый из таких переводчиков-открывателей. Проводников, как их принято сейчас называть.

Я не знала, что ответить. И в разморенном летней жарой саду, мне вдруг стало холодно, как на безвоздушном астероиде.

- Никогда о чём подобном не слышала.

- И не услышишь, информация в некотором роде секретна и я даже подписки давал о неразглашении, но не да пошли бы они, если сами о вашей безопасности не заботятся! Думаю, предупреждать тебя о том, чтобы не трепалась направо и налево, будет излишне, ты девушка достаточно сообразительная. Так что слушай, я начну немного издалека, чтобы ты знала и предысторию тоже. Образование у меня медицинское и в молодости я работал по специальности в одной очень хорошей клинике с приличным стационаром, как раз там, где содержался тот самый псих, с которого я начал рассказ, ты извини, но из соображений конспирации я и дальше его буду так называть.

- И он передал вам неведомым образом доставшиеся ему знания? – иронию удержать мне не удалось.

- Да не то, чтобы передал, но забота об этом пациенте входила в круг моих служебных обязанностей и мне за него неплохо доплачивали, а он успокаивался только если имел возможность передавать свои премудрости. На тот момент мне казалось меньшим из зол потратить лишних десять минут при каждом посещении его палаты, чем успокаивать потом часами. Медикаментозные способы не рекомендовались, ему и так приходилось ежедневно вводить немало разнообразных препаратов, после суточного блуждания по чужанской станции у него пострадала не только психика. Так, понемногу и выучился, и запомнил и нашёл рациональное зерно, отделив его от явного бреда. А потом, одному хорошему человеку пришло в голову попробовать с моей помощью что-нибудь перевести.

- А почему бы было не подсунуть их этому вашему сумасшедшему?

- Ответ очевиден: из-за психических особенностей, он был не способен выдавать нечто связное. Они, конечно, попробовали, почти сразу же как он начал утверждать, что является носителем некоего эксклюзивного знания, но, посмотрев на результат, решили, что имеют дело с обыкновенным ненормальным. Я в этой системе сыграл роль передаточного звена. Дело потихоньку пошло. Я переводил, как мог, и иногда, под моими руками контейнеры, а наших военных под эгидой которых шли все подобные исследования, интересовали в первую очередь именно они, раскрывались, являя миру нечто непознанное. Какие-то гомогенные вещества или смеси, пластинки или сложносоставные конструкции, бруски или кристаллы. Там много было всякого и всё это закончилось в один момент, когда нечто, вывалившееся из контейнера, покорёжило меня. Да вообще бы убило, если бы мой контролирующий не догадался быстро меня выдернуть, сам потом руки долго лечил.

- И что там было написано на этом контейнере? – поинтересовалась я. И надо бы выразить сочувствие, но я не знаю как.

- Очень правильный вопрос! – обрадовался чему-то учитель. - «Преобразователь» там было написано. Преобразователь чего-то во что-то – до конца расшифровать надпись не удалось. И на нём закончилась моя карьера испытателя – переводчика, а может быть и совсем всё закончилось бы, но тут от моего руководства поступило новое предложение: я передаю молодёжи свои знания, а они, взамен, обеспечивают меня всем необходимым в непростой жизни инвалида.

- Но ведь вас и так обязаны были обеспечить всем необходимым! – возмутилась я такой несправедливостью. Даже голос повысила.

- Необходимым минимумом меня и обеспечили бы. В муниципальной клинике. Как бывший медбрат я очень хорошо представляю себе, что это такое. Тоска зелёная. Существовать так можно, а вот жить получается уже с трудом. Да и знания, как ни крути, передавать было нужно, тот псих у которого учился я к тому времени уже отправился в мир иной.

- Опасные знания! Да которые ещё передаются тишком, без объяснения, что это такое! – я была ещё не возмущена, но уже близка к тому.

- Объяснения – потом, когда становится понятно, что в них имеется смысл, но до того, как новичка допустят к чему-то серьёзному, а тем более, опасному. Твои соученики подпали под последний армейский призыв и можешь догадаться, что именно из себя будет представлять их служба.

- А девушки?

- Предлагают пройти тестирование и в случае успеха, берут на контракт. А тебя вот не то пропустили, не то просто решили не спешить и тем поставили меня в неловкое положение. А тобой заинтересовались конкуренты и вот это действительно весьма небезопасно.

- И чем моё положение отличается от положения Вадика и Стаса? – назвала я имена ребят, с которыми проходила дополнительный спецкурс и которые действительно пару недель как в армию отправились, служить.

- Они военные, тем более срочники.

- Это чем-то хорошо?

Для меня принудительная служба в армии всегда была чем-то сродни временному рабству. Хорошо ещё на девушек это не распространяется.

- В этом, конкретном случае, пожалуй, да. От работы отказаться у них шансов меньше, чем у тебя, но за них отвечает государство. А конкретно, масса начальников, каждому из которых не охота получить по шапке, если вдруг что, так что соблюдаться будут все возможные правила и предосторожности. А ты контрактник. И за соблюдением всего-всего следить придётся самой.

Это аспект я как-то не учитывала.

- А я их в контракте пропишу.

- Вот! Это здравая идея. И давай, мы их с тобой сначала сформулируем.

Нет, всё-таки, несмотря на вновьоткрывшиеся обстоятельства, золотой он человек, мой наставник. А возможную опасность, это стало понятно по мере формулирования правил, можно снизить, а то и вовсе исключить. И узнала я от него за этот вечер не меньше, чем за полгода на спецкурсе, в конспективном порядке, правда, но мне и того должно хватить.

Ушла я от Сергея Семёновича со звенящей от напряжения головой, тяжёлым от выпитого чая животом и в первых сумерках, когда о том чтобы идти ещё куда-то кроме дома, и думать не стоило. И вообще сил ни на что не осталось. Не физических, нет, морально-интеллектуальных.

Вот разве что свой статус в сетях сменила, надо же было сообщить миру, в каком апофигее я нахожусь. И я отлично знаю, что мою страничку просмотрят разве что только пара-тройка приятелей, но ощущение возникает именно такое, как будто общаешься с неким абстрактным всем.

 

2

 

Никакого названия за таинственной ушедшей расой так и не закрепилось, в прессе, да и не только в ней, их называли «Иными» или «Чужими». Как-то это было связано со степенью тревожности, со склонностью считать неизвестное враждебным, но ко мне это не относилось, мне всегда было ближе обозначение «Иные», оно звучало загадочно и чуточку волшебно. Может быть именно поэтому, из-за ощущения прикосновения к тайне, я осталась на продвинутый курс изучения рун, на который поначалу согласилась только из-за начисления дополнительных бонусных баллов к зачётам, которые были отнюдь не лишними. Как я уже упоминала, я типичный середнячок и во время учёбы не блистала.

Как мне отнестись к тому, что эта сказка вот-вот может стать моей рабочей реальностью и служебной обязанностью, я так и не решила. То есть не решала до тех пор, пока не начала торговаться с потенциальным работодателем по поводу размера гонорара и пунктов контракта, а потом сомневаться стало поздно.

Нет, ну согласитесь, добиться практически всего, чего мы вчера с Сергеем Семёновичем насочиняли, а потом сказать: «А, знаете, я передумала, я, наверное вообще не хочу на вас работать» - это как-то не серьёзно. Ко мне и так поначалу отнеслись так, как к ценному специалисту не относятся. Да, роста мне не хватает и фигуре недостаёт внушительности, но я терпеть не могу, когда меня принимают за девочку-дурочку, а здесь меня вообще за клиническую идиотку приняли. Начать с того, что платить мне практически не собирались. Ну а как мне воспринимать то, что расценивать мою работу собирались по средней ставке молодого специалиста? Вроде как это мне, чуть ли не великое одолжение сделали, пригласили на один из самых модных курортов, только и попросив, немножко в раритетах покопаться. Да я бы за такое сама им доплачивать должна. Щаз! Пусть на таких условиях нанимают окончивших интернет-курсы, а меня сам Гадков учил! В результате, выбила себе такую ставку, что года работы на «Мегатур Стар» хватило бы, чтобы поставить себе дома индивидуальный купол под домик с садиком и оплатить его техобслуживание на десять лет вперёд. После этого отказываться было не с руки (да и жадность не позволяла) и пришлось воевать по поводу каждого пункта контракта. Особенно много пререканий возникло по поводу моего требования ограничить нагрузку прочтением десяти надписей за рабочий день. Большому Боссу почему-то казалось, что это очень мало, а я твёрдо знала, что это практически мой предел.

Напоследок, когда подписи были все поставлены а я готова была закрыть за собой дверь, мне в спину прозвучало зловещее:

- Ну вот и посмотрим, какой из вас «уникальный специалист»!

Я едва удержалась от того, чтобы пожать плечами. Интересно, что он собирается посмотреть и как оценивать мою работу, если сам в ней не разбирается? Да и вообще, специалистов, в настоящее время раз-два и обчёлся.

Из офиса вышла нервная и злая, зато бодрая и готовая к свершениям.

На волне повышенной боевитости взялась за улаживание предотъездных дел, самым главным из которых было найти жильца в свою квартиру на те пару месяцев, что я уезжала работать по контракту. Несмотря на грозящие фантастические прибыли (до сих пор поверить не могу, неужели я буду получать такую зарплату?!), платить за пустующую квартиру я была не намерена. Уж лучше получать с неё пусть маленький, но доход. А что? Личных вещей у меня пока не так много – в стенном шкафу запру, а вот безквартирных приятелей, готовых на пару месяцев стать временными хозяевами моему жилью – пруд пруди. Это купить квартирку в кондоминиуме дорого, а вот ежемесячная плата за неё – более чем щадящая, да к ней прилагается дисконт во всех заведениях, размещённых в доме. Вот только, чтобы оформить всю эту красотищу на временного жильца, пришлось поругаться с домоправителем, ну да настроение у меня было для этого как раз подходящее.

Забегалась я с этими делами и проблемами основательно, никуда не опоздала, но прибыла ровно впритык к отбытию шаттла, даже познакомиться с попутчиками не успела. А выяснить, кто из этих людей мой будущий коллега, с кем работать придётся, а кто так, на недельку отдохнуть, было бы полезно. Но что не получилось, то не получилось.

Багаж, личный досмотр (господи, и нафига ж такие строгости) и вот я уже заняла своё место в шаттле, расслабилась и попыталась заняться делом: вспомнить всё по порядку, что я всё-таки знаю об Иных. Ну чисто для умственной разминки перед началом работы. Оказалось, что знаю я, что довольно много, тема была популярной и активно муссировалась в прессе, но фрагментарно и как-то не по делу. К примеру, то, что камень, из которого созданы знаменитые лабиринты иных, называется марголитом. Назван в честь жены руководителя той экспедиции, которую звали Маргарита. Да, да, именно каменные, металлы, во всяком случае в чистом виде, в их сооружениях нам не попадались. И что сооружения эти имели столь сложную форму, что иначе как лабиринтами их и не называли. В общем, перебирая в памяти всякую фигню, я не заметила, как заснула и проспала первую самую скучную часть пути – перелёт до колец Сатурна, где среди обломков разнообразного каменного мусора был спрятан портал.

Портал - штука ни разу не волшебная, просто, когда наткнулись на это то ли чудо природы, то ли достижение иной цивилизации, новое слово решили не изобретать – воспользовались тем, что уже давно и прочно вошло в фантастическую литературу. У физиков по поводу порталов была даже какая-то зубодробительно-сложная теория, в которой что-то с чем-то не срасталось и в которую я попытавшись однажды вникнуть, чуть заворот мозгов себе не заработала.

А на взгляд стороннего наблюдателя портал выглядит как воронка, нам специально дали возможность вывести на личные экраны картинку с носовых камер шаттла – не иначе как для придания остроты впечатлениям. На самом деле, воронка – это обман зрения, конструкция (или природное образование – единого мнения по этому поводу не было) была плоской, состоящей из вложенных друг в друга, на первый взгляд ничем между собой не связанных спиралей, сходящихся к центру. На второй взгляд – тоже, по поводу того, что их удерживает рядом друг с другом споры до сих пор идут.

Особо впечатлительные товарищи заявляют, что проход через портал похож на маленькую смерть. Не знаю, не знаю, на мой взгляд ничего похожего, хотя сердечко, конечно, замирает. Или это просто у меня нервы крепкие, вон, стюард уже тащит для кого-то нашатырь. Хотя спрашивается: зачем? Подольше бы повалялись в бессознанке, быстрее бы прошла вторая самая скучная часть пути – от портала до Улисса.

Я же о своём досуге во время перелёта позаботилась: скачала на свой планшет несколько подборок рекламы и обзор технических новинок, предназначенных для массового пользователя. У нас на Скифии в комитете по инновациям принимают рекомендации от частных лиц по введению технических новинок в эксплуатацию. Далеко не всё, что здесь производят пригодно для нас, для наших условий, а кое-что из этого можно использовать совсем не так, как предполагают производители. Деньги за такие рекомендации начисляли совершенно смешные, но работа эта мне нравилась, а трудиться за плату, пусть и небольшую, намного интереснее, чем просто так.

Не знаю, как с этим делом справляются другие выходцы с моей далёкой родины, а я прикрываю глаза и мысленно начинаю обставлять Дом Мечты, подыскивая для каждой вещи, о которой только что читала, место в нём. Есть ли оно вообще? Так ли удобна будет эта вещь? Как часто будет нужна в быту? Кто будет ею пользоваться? А если её перенести и переставить не туда, а туда? Вот, к примеру, травяной мат мне бы точно понадобился. Покупаешь рулончик, разворачиваешь, устанавливаешь разбрызгиватели и полгода любуешься свежим зелёным газоном пол своим окном. А его ведь ещё и вырезать можно как-нибудь фигурно! Так, а что тут у нас с утилизацией? А с утилизацией всё нормально, отработанный мат можно вкопать в грунт в качестве удобрения или же поверх него расстелить следующий и тогда его жизнь продлится на полтора-два месяца.

За этим интересным занятием шесть часов перелёта пролетели почти незаметно, но за оставшиеся два я успела и извертеться, и издёргаться.

Осмотреть Улисс с высоты птичьего полёта не вышло по двум причинам: во-первых, птиц здесь не было, во-вторых, обзорные возможности в шаттле на время посадки нам обрубили. Безопасность! Хотя проверить впечатления очевидцев на собственном опыте было бы интересно: говорят, с высоты он больше всего похож на абстрактное мозаичное панно. Множество мелких островков более-менее равномерно распределённых по просторам мелководного моря – и так по всей планете. Чудо? Геологи говорят, что такого в природе не бывает и Улисс явно искусственное образование, климатологи утверждают, что равномерно-тропический климат по всей планете в норме тоже невозможен, а остальные, вне зависимости от образования, делятся на два лагеря: те, которые считают, что такую громадную хрень смастерить невозможно, и те, которые считают, что не стоит равнять наши представления о возможном, с тем, что могли и умели Иные.

Я присоединялась скорее ко вторым, чем к первым по самой тупой из всех возможных причин: эта версия казалась мне более таинственной и романтичной. Наверное, это от того, что в климатологии и геологии я понимаю маловато.

 

Разумеется, высадили нас вблизи самого большого туристического комплекса (всё для удобства отдыхающих) и, считай, в центре освоенной территории. А моё рабочее место, согласно слитой предвариловке, находится где-то на периферии. Остров Тощей Черепахи называется. Если учесть, что территория освоена всего на пять процентов, то это рукой подать, а если учесть, что эти пять процентов берутся из расчета масштабов планетарного уровня, то не очень, и если к тому добавить, что ехать придётся на вялоползущем электрокаре по мостам, понтонам и петляющим между скал дорогам, то и подавно.

«Мегатур Стар», когда обнаружили эту планету (как уж они это сделали – дело тёмное, своего разведочного флота у них вроде бы нет) поспешили объявить её курортом-заповедником общечеловеческого значения, добились законодательного признания этого факта и установили драконовские экологические меры. Вследствие чего, никто больше закрепиться там не смог – ни колонисты, ни производственники, но и те и другие пристально наблюдали за тем, чтобы это экологическое законодательство не нарушалось даже в мелочах. Так что в ходу здесь больше всего элекротранспорт на аккумуляторах и разнообразные велосипеды. И честное слово, пока мы размеренно пилили положенные нам километры, я не раз испытывала соблазн пересесть на двухколёсного друга. Знала бы куда ехать – так бы и сделала, наплевав на то, что рекомендации по адаптации очень не рекомендуют усиленные нагрузки сразу после перелёта.

Зато в голове было гулко и пусто. Даже положенную по инструкции инфо, вроде продолжительности улисского часа и особенностей строения транспортной инфраструктуры, прослушала в пол уха. Странная штука эти переезды и перелёты – вроде бы ничего и не делала, а устала, как не знаю кто. Как на работе не устаёшь.

На Мёртвой Петле – кольцеобразном островке, мы сделали длительную остановку. Там кончались территории открытые для туристов и начинались сугубо служебные. Здесь нас, меня и ещё четверых парней, которые к тому моменту остались, не сошли ни на одной из предыдущих остановок, подвергли тщательной проверке личностей, от сличения с базой путевых листов и контрактов до сверки биометрии, записанной в паспорте. В конце процедуры каждому вручили карту-ключ-пропуск (вот для чего оно затевалось!) и строго-настрого предупредили о неизбежности процедуры откручивания головы в случае её утери.

- И нафига ж такие предосторожности? – вопросила я в пространство, надеясь всё же, что кто-то из парней мне ответит. Ребята, кстати, для пополнения охраны прибыли (или из отпуска вышли?), вполне могли знать ответ на этот вопрос.

- Любопытных много, - ответил один из них.

- Туристы! – с неподражаемым выражением снисходительного пренебрежения добавил другой.

Остаток пути, пока болтала с парнями, мучилась вопросом: а нет ли среди них моего контролирующего? По словам Сергея Семёновича, это должен быть мой якорь, моя страховка и вообще, на время активной работы с артефактами, самый близкий мне человек. Но спросить в лоб не решилась. Меня как раз перед полётом загрузили секретностью мероприятия, безопасностью и допусками. В общем, накачали как следует, так, что перед произнесением каждой фразы, я некоторое время размышляла: а имею ли я право это говорить? Здорово эта дрянь на мозги садится.

Но размышлять и прикидывать мне никто не мешал и особые подозрения у меня вызвал один парень – Виктор. Говорил он мало, если только короткие реплики вставлял, но смотрел на меня очень уж собственнически. Неприятно, но, может быть сработаемся?

 

К тому моменту как мы добрались до острова Тощей Черепахи, мне уже не хотелось ничего: ни любоваться пейзажами, ни греться на солнышке, ни даже купаться. Есть тоже не хотелось, не смотря на то, что обед в шаттле был чисто условным. Кажется, желудок усох до размеров грецкого ореха и вообще решил сделать вид, что его не существует. И всё, чего мне хотелось, это запереться в собственном номере и отрубиться на часок. Осталось только узнать, где находится это благословенное место.

- Добрый день уважаемые коллеги, - к растерянно оглядывающимся нам подлетела бойкая девушка и тут же принялась щебетать: - Меня зовут Лена, на базе я занимаю должность координатора, так что со всеми возникающими у вас вопросами просьба обращаться сразу ко мне.

И метнула нам на коммы свои координаты.

О, вот она-то и укажет мне направление на источник кондиционированного прохладного воздуха и чистых простыней. И в номер я вселилась первая, прошмыгнув мима тормознувших на пороге парней. Он был однокомнатный, но очень (очень!) приличный, я, признаться, даже не ожидала от компании такой щедрости, рассчитывала, что придётся довольствоваться жильём общажного типа. Как там Леночка говорила: обращаться к ней со всеми возникающими вопросами? Вот сейчас и обращусь. Не из вредности, а чтобы контакт проверить.

- Да они бы, может так и поступили, - бодро отозвался комм, связь шла только в звуковом режиме, видимо расселение ещё не закончилось и девушка находилась в движении. – Но на Тощей Черепахе, до того как обнаружили Объект, планировали соорудить гостиничный комплекс и уже процентов на восемьдесят построили, а упрощать и переделывать оказалось намного дороже, чем оставить всё как есть. Так что пользуемся роскошью, предназначенной для богатеньких туристов.

Ожил налепленный на стену экран – кто-то пытается до меня дозвониться.

- Да? – я быстро переключилась на актуального собеседника.

- Мартина Игоревна? – на стене возникло поясное изображение немолодого мужчины – пропечённую на местном солнышке кожу морщины прорезали, как каньоны. Взгляд его постепенно наполнился сомнением: ожидали специалиста, а тут, понимаешь, школьница, какая-то, да ещё и по виду не самых старших классов. - Подойдите, пожалуйста в основной рабочий корпус. Знаете, как его найти?

Накрылся мой отдых медным тазом, сейчас работать припрягут. Но если учесть какую сумму я себе в качестве оклада вытребовала, кочевряжиться мне не с руки.

- Нет. Я пока здесь ещё ничего не знаю.

Мне конечно же объяснили и я, не зная прочих ориентиров, запомнила одно: это должно быть самое большое здание на острове и там меня уже ждут. По этим нехитрым признакам я вышла к одноэтажному дому растёкшемуся-расплескавшемуся по окружающим скалам. Видимо, тот, кто занимался здесь строительством, предпочёл не выравнивать площадку под корпус, а вписать его в ландшафт, из-за чего здание, несмотря на его простоту и утилитарность, смотрелось неплохо.

Звонивший мне дядечка оказался Артуром Ивановичем Лихтенбергом – моим непосредственным научным руководителем, хотя признался, что чужанского не знает даже в объёме интернет-курсов и в случае каких затруднений помочь ничем не сможет. Но результаты своей работы всё равно я буду сдавать именно ему. Ещё один из тех, кто ожидал меня у входа в рабочий корпус, оказался моим страхующим, - с этим парнем мы уже были немного знакомы, вместе до острова добирались и уже тогда он мне не понравился. Мне ещё кого-то представляли, но я никого не запомнила – меня начал одолевать мандраж. Как бы я не старалась создавать невозмутимый вид, сказать, что перед началом работы я была спокойна и совершенно не волновалась, значит нагло соврать. Меня слегка потряхивало. А уж когда мы из уличной жары переместились в полутёмную прохладу ангара (помещение пустоватое и гулкое – других ассоциаций оно у меня не вызвало) и вовсе ледяной узел где-то в районе желудка скрутился. Но ничего, продолжаю делать вид, что мне всё ни по чём, что я серьёзный и хладнокровный профессионал, осматриваюсь. И вот здесь уже становилось хорошо заметно, что это здание строилось не для богатеньких туристов: исследовательский корпус был оформлен в стиле минимализма – рабочие места, отделённые друг от друга условными перегородками, жгуты кабелей, змеящиеся по полу, лампы дневного света и расставленные в самых неожиданных местах стеллажи.

- Вот, Мартиночка, - начал было мой научрук, но я его перебила:

- Марта, если можно.

Не люблю, когда к моему имени уменьшительно-ласкательные суфиксы приставляют.

- Простите, Марта, это и будет ваше рабочее место.

Стеклянный бокс два на два метра три четверти площади которого занимает рабочий стол, на котором комп с тремя экранами (очень удобная штука, когда одновременно приходится несколькими источниками пользоваться), бумага для почеркушек с канцтоварами и … те самые артефакты, надписи на которых мне предстояло расшифровывать. Десять штук, как и было оговорено, все заранее маркированы и аккуратно уложены каждый в свою ячейку. Артефакты – это такие штуки округло-вытянутые, размером примерно с голову человека, по форме напоминающие кривую грушу, ну или желудок, как его изображают на картинках. Все примерно одинаковые, но чуть отличающиеся друг от друга, как будто являются не продуктом особо продвинутых технологий, а плодами с одного дерева. У всех по «спинке» идёт полоса с выступами-рунами.

У меня аж руки зачесались, так захотелось к ним скорее прикоснуться – я оказывается успела по ним соскучиться.

Закрывшаяся дверь бокса отсекла от меня все посторонние звуки, безмолвной статуей замер за моей спиной страхующий – я готова была приступать.

Первое прикосновение к рунам Иных требует некоторой предварительной подготовки, приближаться к ним следует не спеша, оглаживая воздух над надписью и приближаясь буквально по миллиметру. Ведь для того, чтобы ощутить руны алфавита Иных достаточно легчайшего прикосновения. И я уже почти настроилась, почти начала работать (по крайней мере, воздух под подушечками пальцев стал ощущаться как нечто более-менее плотное) как из-за моего плеча вынырнула чужая рука и, придавив мои пальцы к надписи, провела ими по ней.

Не завизжала и не заорала я только потому, что у меня внезапно голос отнялся. Зато на то, чтобы подхватиться, зафиксировать вредоносную конечность на столе и начать колотить по ней чем под руку попало, меня вполне хватило.

Голос у меня появился потом, когда в изолированный бокс ворвались все, кто вокруг него столпились и оттащили меня от невезучего страхующего (а это был именно он).

- Есть желание рискнуть конечностями – рискуй своими! Ещё раз хоть один придурок ко мне приблизится во время работы – и плевать я хотела на все неустойки, ищите себе другого специалиста, где хотите!

Разумных доводов я не слушала, руки свои вырывала, попытки приобнять или похлопать по плечу пресекала.

Впрочем, покричав всласть, стресс я сняла, хотя истерику пришлось имитировать и продолжать. А то, стоило только мне успокоиться, мгновенно начали бы вкручивать о недопустимости такого поведения, а то и продолжить работать попробовали бы заставить. А я не в состоянии – у меня до сих пор пальцы меленько подрагивают. Я даже попинала, от избытка чувств кого-то несоглашающегося. А что? У меня мягкие тенниски на ногах, а у них кожаные ботинки – вреда всё равно никакого нет. Зато это позволило мне предельно ясно выразить своё настроение и, развернувшись на пятках, удалиться.

Остаток дня и часть ночи прошла в нервных метаниях. Я то злилась на этого доброхота, решившего «помочь» мне начать работать, то сгорала от стыда за своё поведение, потом снова злилась на всех этих умных дядей, которые допустили создание подобной ситуации, потом красочно представляла, как завтра буду людям в глаза смотреть.

Заснула только в час ночи.

Проснулась в четыре и поняла, что ни фига не отдохнула, а заснуть больше даже и мечтать нечего. И руки до сих пор подрагивают, и нервы ни к чёрту – как я работать буду?

К половине пятого созрела для того, чтобы пойти на берег местного океана, попытаться хоть там обрести какой-то покой. Куда идти? Да какая разница, в любом направлении - остров же. Сидеть на не успевшем за ночь окончательно остыть камне было почему-то уютнее, чем в кресле собственного люкса, впереди мерно дышал и лениво накатывал на берег океан, а небо у горизонта прочертили предрассветные розово-фиолетовые полосы. Десяти минут мне хватило, чтобы ощутить себя крошечной частичкой необъятной вселенной, продрогнуть, и прийти к выводу, что всё фигня кроме пчёл, да и пчёлы, в общем-то тоже фигня.

Но стоит встретить кого-нибудь из людей, а тем более заговорить, как это моё созерцательное настроение разлетится тысячью осколков.

В пять часов я уже вскрывала своей индивидуальной картой-ключом стеклянный бокс, в котором мне предстояло работать. Все заготовленные на вчерашний день образцы были на месте, кроме первого, с которого я вчера попробовала начать работать. Тот укатился к дальнему концу рабочего стола. Ой-ё! До меня только что дошло. Это что, я этой штукой вчера своего «помощника» молотила?! Вот за это я могла реально получить по шее! Но весь негатив, который настойчиво пытался вспомниться и пролезть в моё сознание, пришлось волевым усилием отодвинуть в сторону. И начать именно с этого, несчастливого образца.

В шесть часов в журнале появилась первая расшифровка.

 

***

Сигнал о том, что кто-то в неурочный час проник в основной рабочий корпус, поступил на диспетчерский пункт службы безопасности немедленно, однако сигнала тревоги не прозвучало. Это был не взлом, не несанкционированное проникновение, в трижды перезасекреченный корпус зашёл кто-то, кто и так имел право там находиться. Однако время… Так что дежурный сигнал куда следует подал, и на обход отправился.

Обнаружить нарушителя не составило труда – во всём огромном корпусе свет горел только в одном месте – в шифровальном кубе и в нём, как рыбка в аквариуме с подсветкой, хорошо просматривалась вчерашняя скандалистка.

Вот только признать её было непросто. Сегодня девушка была спокойна и сосредоточена, движения её точны и несуетливы, а сжатые в тонкую нитку губы суровы. И замершего за тёмным стеклом охранника она не видела. Возможно, не увидела бы даже, зажги он свет в основном помещении – так была сосредоточена на работе. А впрочем, чему удивляться? Эти работники труда интеллектуального все такие. Вон, Олаф, когда мастерил своих механотараканов, тоже в мастерской ночи просиживал. Так что пытаться достучаться сквозь звуконепроницаемую перегородку, или начать прыгать и размахивать перед ней, пытаясь привлечь внимание переводчицы, охранник не стал. Однако запись соответствующую в своём журнале сделал.

 

3

 

Олаф Максимович Задорожный

Имя у меня дурацкое. Лет до девятнадцати я вообще Олегом представлялся, но потом поступил в институт, а там куча новых людей и каждому объяснять: зовите меня Олегом, хотя по паспорту я Олаф, мне стало лень. Нет, вру, пару раз попробовал, но на меня посмотрели косо, мол, что за подростковые комплексы у человека?! А потом я и сам подумал: действительно, что за детский сад? Да и девчонкам, это я как раз к тому времени обнаружил, необычное моё имя тоже нравилось.

Но друзья детства по привычке, зовут меня Олегом, чем здорово путают окружающих. Правда, давняя дружба – это всегда оружие обоюдоострое и поэтому наш врач, завербовавшийся на эту работу с моей подсказки, для меня не Александр Семёнович, а Доктор Саня.

- Ну хоть бы при пациентах так меня не звал, - проныл он, - не ронял авторитет.

На тему авторитета лечащего врача и его роли в выздоровлении пациента Саня может распространяться долго, а я эту бодягу выслушал уже не один раз.

- Какие пациенты, у тебя всё равно никого больше кроме меня нет?!

Да, работы у Доктора Сани здесь не то чтобы. Дамочки наши, с обгорелыми спинами все уже по разу перебывали, поняли, что для флирта док не слишком пригоден, тонких намёков не понимает и предпочитают справляться с трудностями самостоятельно, домашними средствами. Нет, кажись, ещё парочка пищевых отравлений была, но так, несерьёзно. А меня вот вчера угораздило ладонь об острый камень рассадить, да так основательно, что швы накладывать пришлось. И на перевязки хожу теперь регулярно. Да не в самих перевязках дело, что, я сам себе ладонь не перебинтовал бы? Но после каждой процедуры слой изолята тоже менять приходится, а сделать это самому, одной рукой, не то что невозможно, но крайне неудобно и всегда остаётся вероятность, что где-то останется щель и вода подтекать будет. А отказываться от подводной охоты из-за такой ерундовой травмы я был не намерен.

- Теперь уже не один и тоже, кстати, с рукой. Посиди пока, подожди пока схватится, я сейчас.

И Саня, подхватив выползший из какого-то загадочного прибора прозрачный лист шагнул в соседнюю комнату. Оттуда донеслось приглушённое:

- Ну вот, что я говорил, никаких трещин, никаких переломов. Просто ушиб сильный.

- А чего оно тогда не гнётся?! – возмущённо.

И голос какой-то незнакомый. Интересно, кто тут такой невезучий, что не успел прибыть, как сразу на неприятности нарвался? Понятное дело, что я не выдержал и, встав в дверях, принялся любопытствовать. Действительно незнакомый парень, в новенькой форме охранника, уложил на рабочий стол ненормально опухшую и покрасневшую конечность, словно его осы зверски искусали, и невесть с чего злится на моего школьного приятеля.

- Отёк спадёт – и всё будет в норме, - успокаивал парня Доктор Саня. – Сейчас я вам очень хорошего геля дам, и уже завтра рука будет выглядеть вполне прилично.

Тон у него был меланхолично-увещевающий, но на охранника успокаивающего действия он не оказал. Выхватив здоровой рукой тюбик с гелем, он направился к выходу и только тут заметил меня. Я, понятное дело посторонился, пропуская, но случая спросить не упустил:

- Это кто тебя так?

Он смерил меня шальными от злости глазами, но виновником его неприятностей я не был и потому мне всё же ответили:

- Бешеная с…ка!

Дверь хлопнула и мы с Саней остались вдвоём.

- Так кто его так?

Уж кто-кто, а он точно должен знать.

- Только что прибывший переводчик чужанской письменности, точнее переводчица. Девушка, на взгляд этого товарища, слишком уж долго настраивалась на работу, и вообще филонила. Вот он и решил ей «помочь»: поплотнее прижал к руку к рунам и провёл ею по артефакту-контейнеру. Этим же контейнером и получил. Сам не видел, но говорят, девушку оттаскивали от него вдвоём.

Я присвистнул. Кретин. Насколько я знаю, а знаю чуть больше, чем в среднем по палате, она так могла не только руки, но и головы лишиться. Со мной бы так кто попробовал – тоже впал бы в бешенство. Однако же акцентировать на этом не стал, мой друг имеет доступ далеко не ко всем моим тайнам, вместо этого спросил другое, неважное:

- Девушка? Молоденькая-хорошенькая?

- На вид – так чистая школьница, хотя, наверное, она старше, чем кажется. А насколько хорошенькая – сам суди. Увидишь незнакомку – так это она, женщин с последним пополнением больше не было.

Действительно, кого это я спрашиваю? Для моего друга детства существует только одна прекрасная женщина – его жена, на счёт остальных он оценочных суждений не выносит. И это замечательное качество: Саня такой последовательно-преданный не только в делах семейных, но и во всём остальном, поэтому за свои тайны я могу не опасаться. Ну и к моим травмам он относится гораздо более внимательно, чем человек непосвящённый. Рука, к слову, это ерунда, и так зажило бы, главное – то, что мне зрение приходится восстанавливать.

Это мы в астероидном поясе обследовали очередное сооружение Чужих, а оно оказалось не таким мирным как предыдущие – нарвались на какую-то защитную автоматику. Двоих, шедших первыми, увезли домой в пластиковых мешках, ещё четверо получили разной степени тяжести травмы и только я отделался сравнительно легко, всего лишь глаза попортил. Не фатально, к счастью с подобными травмами наши уже сталкивались и когда зрение восстановилось процентов на семьдесят, был признан относительно годным и отправлен нести службу на Улисс. Наблюдателем. Как мне сказало дорогое моё командование, здоровье на курорте поправишь и, заодно, присмотришь, чтобы эта шарашкина контора чего-нибудь не натворила. Ты, мол, человек опытный, сможешь различить тревожные признаки, а с опытными людьми, сам понимаешь, напряжёнка. А Саню себе в лечащие врачи я сам сосватал, он вообще-то не от конторы, со стороны, но человек надёжный и, что очень важно, не болтливый.

Перед выходом уже привычно задержался, чтобы нацепить очки с затемнением, мне без них теперь никуда, даже в помещении снимать не рекомендуется. Зато и нырять можно прямо в них и это очень весомый положительный момент.

 

Девушку, как и было обещано, увидел, и довольно скоро, наше поселение не так велико, чтобы кто-то долго мог оставаться незамеченным. Вот это и есть та самая башенная С..? Куколка. Хорошенькая, кудрявая, в аккуратных шортиках, маечке и полотняных теннисках.

Жаль, что и ростом примерно с куклу.

Куколка прямой наводкой проследовала ко мне и с вопросительной интонацией произнесла:

- Столовая?

- Что? – ступил я.

- Кормят у вас тут где? – немедленно пришла в раздражение она. – Не в номере же мне кипятильником яйца в стакане варить!

- А? – меня слегка заклинило от нарисовавшейся перед глазами картинки. - Нет-нет, столовая есть, правда её здесь почему-то рестораном называют. Пойдём, покажу где – здесь так просто, на словах, не объяснишь. А у тебя правда кипятильник есть?

- Что? А, есть, конечно, тётушка когда-то раритетный «набор путешественника» подарила. Но не здесь, на Улисс я его с собой не брала.

Очень целеустремлённая особа: сама меня попросила указать дорогу и сама же тащит меня не в том, кстати, направлении.

 

Мартина

Работать я закончила далеко за полдень, а если учесть, что вчера и ужин по техническим причинам не состоялся и обед в шаттле подали какой-то неубедительный, я была голодная и, не сказать что злая, но недобрая точно. Понятное дело огрёб за всё не тот, кто был виноват в моих неприятностях, а первый попавшийся встреченный парень. И огрёб бы ещё больше, если бы не был таким симпатичным: высокий – в полторы меня ростом (хотя я, конечно, не показатель), спортивный, с выгоревшей до белизны на солнце шевелюрой, уголки рельефно очерченного рта загибаются вверх, словно бы он всё время улыбается. Жаль глаз не видно – новомодные затемнённые очки наглухо всё закрывают.

- Олаф, - представился он.

Мда? На иностранца парень не походил ни капельки, да и по-русски говорил без малейшего акцента, а я такие вещи слышу, это у меня профессиональное.

- А твоим-то родителям что вдруг прилетело?

- А что, не только моим?

А быстро парень соображает.

- Мартина, - представилась я и сунула ему руку для рукопожатия. В деловом мире этот жест используется без учёта пола, и я привыкла.

- Меняемся историями? – тут же предложил он.

- Да не вопрос! Меня угораздило родиться в то время, когда у нас на Скифии было очередное умопомешательство на почве всеобщего братания. И у нас появились Гансы, Пьеры и Мартины, а у них там Машки и Серёжки.

Улыбка на лице парня проступила более явственно, словно его позабавило моё объяснение.

- А мои родители, порывшись в родословных, обнаружили, что у обоих имеются скандинавские корни. Отдуваться пришлось мне. Уж лучше бы просто, наугад в список имён пальцем ткнули, так нет же, они всё по уму сделать захотели.

- Ай, да брось, симпатичное же имя. Могло быть куда хуже. И вообще, захотел бы – уже давно сменил, тебе ж уже давно не восемнадцать.

- Ну да! – он иронически хмыкнул. - И заодно нанёс бы смертельную обиду родителям, а заодно, бабушкам с дедушками. В конце концов, могло быть действительно хуже, копнули бы родословную поглубже, нашли каких-нибудь греков и назвали Олимпием.

- Да ну, брось! Разве такое имя есть? Ты его только что придумал, - трёп на отвлечённую тему с симпатичным парнем привёл меня в хорошее настроение. Сейчас ещё пожую чего-нибудь и вообще всё зашибись будет.

- Чистая правда. Со мной в институте, на пару курсов старше Игорь Олимпиевич учился. – Парень галантно открыл передо мной дверь в длинное низкое строение, и звучным голосом крикнул в полумрак: - Есть здесь кто? К вам тут голодные пришли!

- Это ты, что ли? – ответ послышался незамедлительно и из дверного проёма, отделявшего кухню от столовой, выглянула высокая, сухопарая дама, важная, как генерал, перед смотром войск.

- Это я! – я выдвинулась на шаг вперёд, потому как до уровня моей головы взгляд поварихи не опускался. Ничего, мне не привыкать.

Конечно же меня накормили, даже моську голодающего котёнка строить не пришлось – я это умею, но не люблю. Того, что осталось после завтрака и того, что не требовало особой обработки перед поеданием, было столько, что хватило бы даже на Олафа, но он на перекус не остался, поспешил смыться. А жаль. Действительно симпатичный парень, я бы не отказалась продолжить знакомство.

 

Вот теперь, после плотного обеда, можно и пойти, с начальством пообщаться. А то злая я недоговороспособна, так и денежного контракта, сопряжённого с отдыхом на курорте можно лишиться.

Место, где засела администрация я нашла, руководствуясь железным правилом: «язык до Киева доведёт». Это здание было так же приземисто, как и все остальные, строения выше одного-двух этажей на Улиссе почему-то не возводили, блестело новенькой раззолоченной табличкой и сообщающей, что именно здесь я могу найти начбазы. Вопросами приёма на работу, увольнения, изменения пунктов контракта и прочего в том же духе должна заниматься именно администрация, если я ничего не путаю.

Сказано – сделано, и вот я уже с вопросом: «Можно?» проскальзываю за тяжёлую, но открывшуюся совершенно бесшумно дверь.

- А, давешняя скандалистка! – поприветствовал меня кругленький и очень добродушный на вид мужичок. – Ну как, успокоилась? Что ж ты такая нервная?

- А вы знаете, чем я рискую? – тут же насупилась я. Хорошего настроения, как ни бывало. – Кстати, я – Мартина Игоревна.

- Виталий Сергеевич, - он привстал на стуле, чтобы пожать мою руку. – Так о каком риске речь?

- А вы не знаете? - я вопросительно уставилась в мелкие карие глазки. Очень вовремя вспомнила, что Учитель просил не трепаться направо и налево – круг посвящённых не так уж велик. Начбазы красноречиво развёл руками. Да, это не Большой Босс, который разговаривал со мной на Земле, тот если и не знал точно, то о многом явно догадывался. – Тогда поверьте на слово, те восемнадцать дополнительных пунктов, что были вписаны в мой контракт, появились там не просто так. И сейчас они дополнятся девятнадцатым: отказом от контролёра.

- Невозможно! – мужичок мгновенно встрепенулся. - Его присутствие в инструкции по технике безопасности прописано очень жёстко.

- Точно, - согласно кивнула я. - И основная его функция должна состоять в подстраховке, а в присутствии вашего диверсанта-вредителя я ни один из артефактов больше в руки не возьму.

- Если вопрос только в кандидатуре…

- И где гарантия, что второй не окажется таким же? Нет-нет, больше такого как вчера, я не допущу.

- Тогда нам с вами придётся расстаться, - он демонстративно развёл руками и сделал доброе-доброе лицо. - Ваши капризы – это не повод, чтобы перешагнуть через Инструкцию. Да к тому же, раз уж вы сами напомнили о контракте… Вы, помнится обязаны расшифровывать не менее десяти надписей в день? И где они?

- Не более десяти! – поправила я его жёстко, сделав нажим на «не более». – И я их сделала. Проверьте по базе, там должна вестись регистрация всех выполненных работ.

- Это за вчерашний день.

На экран стационарного компа Виталий Сергеевич даже не глянул, значит, знал, что именно там увидит.

- Вчерашний день – день приезда. Не считается, - ответила я внаглую. А не осади, так и на шею усядутся. Уже, собственно пробуют. Это каким интересным образом мои десять расшифровок превратились в «не менее десяти»? А? – А по поводу моего отстранения и изменения одного из пунктов контракта вы всё-таки проконсультируйтесь с Землёй. До завтра, когда мне придёт пора вновь приступать к своим обязанностям, думаю, как раз успеете.

И на этой нерадостной ноте я закончила разговор.

Мда. Начала, называется, карьеру, завоевала друзей и показала себя с лучшей стороны. Теперь ещё придётся постараться, чтобы завязать более-менее нормальные отношения хоть с кем-то, а то грядущие два месяца работы превратятся для меня в сущий ад.

Но прямо сейчас налаживать отношения с коллективом я была не готова и, остановившись на пятачке, с которого в разные стороны разбегались дорожки, стала прикидывать, в какую сторону податься. А рельеф здесь такой, что просто так по газончику не перебежишь, если неверно направление выбрала. Вернуться к себе в номер? Сидеть в одиночестве, растравлять себя неприятными мыслями, а они в голову непременно полезут, и страдать от скуки? Нет, это вариант какой-то не слишком привлекательный. Да к тому же, вот выпрут меня завтра отсюда, и вспомнить будет нечего – нигде не была, ничего не видела. Сбегать за купальником и отправиться на пляж?  Не может быть, чтобы его здесь не было! Но вливаться в коллектив вот так прямо с места в карьер…, да и вообще людей видеть не особо хочется. Ой, да что я парюсь? Я ж на острове! Не тут так там, а подход к воде найдётся.

Сказано – сделано! У меня вообще между принятием решения и его исполнением не много времени проходит – характер такой. Купальник, полотенце и шлёпанцы на липучках – и я готова, и уже бегу только что не в припрыжку к песчаной косе, которую видела, когда вчера въезжала на остров, а направление на неё запомнила. Был даже соблазн вбежать в воду с разбега, наплевав на то, что одежда вымокнет, но вовремя решила обойтись без экстрима. Очень вовремя, потому как стоило мне остановиться, снять с плеча полотенце и примериться, где бы его расстелить, как меня окликнули:

- Эй! Ты что здесь делаешь?

Опять Олаф. И вид у него какой-то нерадостный. Можно даже сказать грозный.

- А что?!

И почему это я должна оправдываться?! Я ничего такого не делаю. Он быстро приближался, перекинув через плечо сумку с каким-то инвентарём – я ждала.

- Ты ж не туристка, за которую администрация отеля отвечает, что бы что попало творить. И должна бы понимать, что прибыв на чужую планету, нужно узнать, какие опасности тут могут быть! Да хотя бы выяснить, какие хищники здесь водятся!

О, сейчас это был не вежливый, немного растерянный молодой человек, выговаривал он мне весьма экспрессивно. Но никакой вины я за собой по-прежнему не чувствовала. Помилуйте, какие ещё хищники посреди разморенного жарким полуднем пляжа?

- Я читала, что жизнь здесь весьма примитивная, - закинула я удочку. Взялся – пусть объясняет.

- Примитивно организованная, - поправил меня начавший понемногу остывать парень. – Ещё не означает, что безопасная. Всякие там слизни – тоже не венец эволюции, но если он три метра длинной и ядовитый, тебе этого вполне хватит, чтобы откинуть тапочки.

- А здесь такое водится?

Я невольно оглянулась на безмятежно шелестящее прибоем море и удержалась от того, чтобы отойти на шаг назад.

- Тут водится и не такое.

Он стянул с ноги шлёпанец сорок-не-догонишь-какого-размера и с размаху шлёпнул им по песку на мелководье, осторожно подойдя к нему по кромке каменистого наплыва. Бух! И понимает обувку вверх, а на ней, пробив подошву насквозь на манер гарпуна судорожно брыкается многолапое нечто. И вот тут я не просто отошла – отскочила на метр в сторону.

- Убери его отсюда!

- Не ядовит, - Олаф с демонстративным хладнокровием поднял шлёпанец на уровень глаз. – А ведь тут и ядовитых полно.

Тварюшка обломала кусок невезучей конечности, оставив нам его на память, и шустро умчалась к воде.

Я с силой растёрла предплечья – отчего-то мне вдруг стало холодно. Вон, даже кожа пупырышками покрылась.

- То же мне, курортная планета, искупаться невозможно!

- Возможно, возможно, - поправил он со снисходительностью старожила. - Только песчаные пляжи опасны, на каменистых, они с другой стороны острова, купайся сколько захочешь. Да ты увидишь, наши с базы именно туда и бегают.

- Да видела я, просто мне захотелось побыть одной. Слушай, а тебя-то сюда чего принесло?

- Охочусь, - он кивнул на залив. - Тут самые богатые промысловые места, только спуск неудобный, вон с той нависающей над водой каменюки прыгать приходится. По песочку и я пройтись не решусь.

- А добычу куда?

- Сфоткать, взвесить и на кухню, в общий котёл. А куда ещё?

- Вариант: отпустить назад, в море, не предлагать?

На лице у Олафа появилось такое сложно-красноречивое выражение, что я рассмеялась.

- Ладно, плыви уж, не буду тебя задерживать.

Однако сама задержалась, посмотреть, как парень экипируется для подводной охоты и рыбкой, головой вниз, ныряет в тёплый океан. Я даже позавидовала немного. Плаваю я хорошо, может быть даже не хуже, чем этот спортсмен-переросток, а вот нырнуть головой вниз не могу. Боюсь.

 

Не удалось поплавать, пойду по скалам полазаю – это тоже интересно, а то переться на общественный пляж нет у меня никакого желания.

Нет, я не альпинистка, ни на что такое не замахиваюсь, но и это не горы, а для равнинного жителя возможность полазать по причудливо изломанным скалам уже тянет на приключение. Особенно, если они не почти отвесно поднимается вверх, а имеют кучу ступенек, выемок и пологонаклонных поверхностей.

Марголит тёплый и очень приятный на ощупь – подъём оказался не таким лёгким, как мне представлялся, кое-где приходилось помогать себе руками, а на его серо-чёрной поверхности, тут и там яркими жёлто-оранжевыми пятнышками красовались какие-то образования, напоминающие не то лишайники, не то каменные розочки. Но я, наученная горьким опытом, старалась до них не дотрагиваться. И с фанатизмом первооткрывателя снимала всё на комм. Потом узнаю, что оно такое.

Я успела вволю налазиться и подустать, насмотреться на открывающиеся с высоты виды и уже начала подумывать о том, чтобы вернуться назад, как нечаянно обнаружила нечто любопытное, что и ждала, и не чаяла здесь встретить. Это была не расщелина – нормальный такой вход в пещеру и даже не очень маленький - я могла войти не пригибаясь и даже руки в ширину расставить. Ничем не огороженная, даже специальные знаки не выставлены, не говоря уж о проложенной удобной тропе, но это явно вход в лабиринт Иных – ничем другим это быть просто не может. Необследованный? Я почувствовала себя первооткрывательницей – духозахватывающее и крышесносное ощущение. А что, вполне возможно. Снизу его не видно, не то, чтобы вход был спрятан, просто так органично вписан в каменные изгибы и изломы ландшафта, что не вдруг заметишь.

Два шага внутрь и я как будто в иной мир попала. Из жаркого полудня в холодный и влажный полумрак рукотворной пещеры. Щупальцетворной или что там ещё было у Иных вместо конечностей.

От сооружений Иных я не ожидала многого, хотя и немало слышала о них (тема-то какая, только ленивый по ней не прошёлся) и познавательные фильмы видела о величественных, загадочных и прочая, и прочая. Или нет, не "не смотря на то", а именно "благодаря этому". В своё время я прочла немало приключенческих романов о средневековье, рыцарях, турнирах и замках где всё это происходило (что я, девочкой-подростком не была, что ли?), а потом и фильмами костюмными, историческими увлекалась. В общем, о рыцарских замках у меня создалось вполне определённое впечатление, как о величественных, грозных, романтичных. И каково же было моё разочарование, когда я увидела их, так сказать, в натуре. Двух-трёхэтажные, неказистые, довольно мрачные сооружения, оставившие после себя разве что тоскливое недоумение.

Так что и от сооружений Иных я старалась не ждать многого. Шла и мысленно настраивала себя, что что бы я там не увидела, ни за что не разочаруюсь.

Какое там разочарование?! Это была действительно фантастика! Я шла, легонечко касалась кончиками пальцев стены, подсвечивала себе встроенным в комм фонариком и остро сожалела об отсутствии нормального освещения. Эти идеально отшлифованные и отполированные криволинейные поверхности, выступы и выемки непонятного назначения, естественная красота марголита, выявленная в процессе обработки, прозрачные включения из камня другой породы!

Нет, я конечно филолог, но всю жизнь прожив в шахтёрском городке, нельзя ничего не понимать в камне, хотя бы поверхностно и оценить удивительную красоту и недоступную сложность проделанной работы я вполне могла.

Ах как же жаль, что не догадалась с собой нормальный фонарик взять – мечущегося по стенам луча, бьющего из наручного коммуникатора, было явно недостаточно. Он выхватывал то одно, то другое, частями, отрывками, не давая картины в целом. Скользил, бликовал, под разными углами отражался в полосках отшлифованной породы. А может, и хорошо, что не взяла, фиг бы я при нормальном свете увидела «поясок», идущий по самому потолку лабиринта. Я – заметила, а кто не проходил дополнительный спецкурс у Гадкова, тот и не знал бы на что обратить внимание. Потому что, строго говоря, эти «пояски» надписей не содержат, только что-то вроде указателя направления, хотя у Иных это понятие более глубокое, чем у нас. Как если бы стрелочки, которые мы время от времени рисуем на стенах, обладали ещё и указанием глубины или там объёма. Путанно как-то получается, но при описании языка и того, что мы подразумеваем под технологиями Иных, слишком часто приходится прибегать к аналогиям и иносказаниям. Иначе не получается никак.

И вот сейчас мне выпал случай на собственном опыте проверить эту «глубину». У Сергея Семёновича в задней комнате хранилось множество образцов, в том числе и с «направлениями» (правда, как он мне признался в нашу последнюю встречу, большая часть из них была копиями), но там это были осколки и обломки, никуда не ведущие и вообще не дающие ощутить полноту картины. Здесь – другое дело.

Я подняла руку к потолку, с моим ростом – в самый раз, только достать (а вот Олафу пришлось бы ходить, пригибаясь), и легонечко провела пальцами над «пояском». Три, нет, четыре линии налагались одна на другую, даже не так, шли одна в другой, и мне стоило большого труда отделить их друг от друга. Мда, это тебе не тренировки на муляжах, пришлось даже руку сменить – затекла, да и пальцы чувствительность начали терять, а им сегодня уже и так досталось. Выбрала самую «короткую» и «толстую» линию и, не отрывая от неё руки пошла вперёд. Интересно стало проследить её до конца, в коттедже-то у учителя одни обломки были, лабиринт целиком никто в его садике разместить не догадался. Шла-шла, по внутреннему времени и не так долго, минут десять от силы, когда «поясок» растворился в окружающем камне, а впереди забрезжил дневной свет.

Вот только вход-выход оказался совершенно другим – на солнечной стороне острова, вовсе не спрятанная в камнях, наоборот, к нему вела новенькая лестница, а к окружающим скалам крепились выключенные сейчас фонари и камеры наблюдения. И куда это меня занесло?

 

4

 

Олаф

Раствориться в море, почувствовать себя частичкой этого прозрачно-прекрасного мира мне в полной мере не удалось. Что-то мешало, скреблось в подсознании, словно бы там, на суше остались какие-то незаконченные дела и потому выбрался из воды я довольно быстро, хотя и не без добычи: в холщёвой сумке у пояса скручивалась в узлы парочка длинных сизявок крапчатых – повезло ухватить пока они в норы не забились. И этих в столовую не потащу – в морозильнике у знакомых охранников ещё пять штук таких же дожидаются – роскошный шашлык можно будет при случае сварганить.

Меня, входящего и гордо несущего добычу никто не заметил – у парней и без того, какое-то развлечение наметилось. Они сгрудились у экранов, что-то возбуждённо обсуждали, и если я правильно понял обрывки реплик, кто-то проник за особо охраняемый периметр.

- Так и есть! Шиза эта мелкая шляется, где сама захочет! – Воскликнул Серёга.

Я чуть сдвинул Ваську, положив руку ему на плечо, и тоже сунул нос к экрану. Неподалёку от входа в живой лабиринт Чужих ползала по камням очень знакомая фигурка. И когда ухитрилась?! Не успел я её с пляжа отправить, как она уже тут.

- А чего бы ей не шляться? – я сам себя почти не слышал, хотя со стороны, наверное, казался спокойным. - Плана базы, с отмеченными запретными зонами ей не дали, инструктаж не провели, зато с корабля на бал засадили за работу.

- А ты откуда знаешь? – сощурился Васька подозрительно, под неудобным углом вывернув голову, чтобы посмотреть на меня.

- Про работу? После вчерашнего скандала? Вся база, кому не лень, знает! – я в этом почти не сомневался.

- Да нет, про инструктаж и всё такое прочее.

- А-а, так она с утра столовую найти не могла. Провожать пришлось.

- Тю, Олаф, да ты что как маленький, это ж ещё ни о чём не говорит, - заметил Михалыч - нач. охраны, с высоты своего возраста и опыта. - Когда молоденькая девушка перед симпатичным парнем демонстративно тупит и просит о пустяковой услуге…

- Да, конечно, - я хмыкнул. - А в обед она отправилась на пляж. Тот, который в северной части острова, песчаный, искупаться собиралась. Скажете, тоже?

- Йё, - поперхнулся Васька чаем, который только что собирался глотнуть, ещё и на брюки из кружки выплеснулось. – И как оно обошлось?

- Увидел. Остановил. Предупредил. Заодно и о других местных особенностях рассказал, но было бы всё же неплохо, если бы этим озадачился тот, кому положено за следить за техникой безопасности, - ответил я солидно.

И словно бы только этого моего замечания не хватало, чтобы парни начали действовать: за нарушительницей порядка выслали дежурного охранника, наказав, чтобы не просто выдворил за периметр, но притащил к начальству для получения дисциплинирующего «в тыка».  На фоне общей суеты фраза Серёги: «Интересно только, как она туда попала», прошла незамеченной. Меня вот это тоже интересовало: к живому лабиринту Чужих, в котором то и дело, бессистемно, появлялись их артефакты, просто так подойти невозможно. Я точно знаю это, я техник и участвовал в наладке охранного периметра, а эта девчонка умудрилась как-то просочиться, никак нигде не засветившись, только на экранах камер слежения её и заметили. Либо она ниндзя, либо одно из двух.

Живой лабиринт топографически не имеет связи с другими лабиринтами, это я тоже знал вполне точно – его карта составлялась тоже не без помощи моих роботов. Но то, что между ними существует и какая-то иная связь знает или догадывается каждый, кто хотя бы попытался вникнуть в устройство пространственных порталов. И о том, какие уникальные экземпляры встречаются среди переводчиков с чужанского, я был осведомлён. Неужели у этой куколки обнаружился талант взаимодействия с артефактами Чужих?! И как это наши её пропустили?! По крайней мере, это предположение выглядит самым логичным, хотя и нуждается в подтверждении. Следует за ней присмотреть, а заодно и присмотреться. Точнее, сначала присмотреться, потом проверить, а уж после этого дело, может быть дойдёт и до присмотра.

В общем, об обнаружении ещё одного Проводника докладывать было рано, да и прямой связи со штабом у меня нет. А был бы и что бы мне приказали? Да то же самое, что я и так собирался сделать.

- И действительно интересно, - Михалыч прищурился, глядя как на экране доскакавший до нарушительницы границы Васька, что-то ей объясняет, активно жестикулируя, - как она туда попала. У нас случайно в охранном периметре слепой зоны нет? Олаф, это к тебе вопрос.

- Я проверю, - пообещал я. Это, кстати, хорошая идея. Нет, периметр выполнен качественно, головой могу поручиться, но вот создать лакуну в наблюдении, чтобы девушке не задавали неудобные вопросы, вполне в моих силах. А потом сам же демонстративно её устраню.

И хорошо ещё, что из ТехноАрт нас пригласили сразу рабочей группой, а не понадёргали специалистов из разных мест и я примерно представляю, кто на что из коллег-подчинённых способен и как замаскировать собственные действия, чтобы они не просекли. Риск, конечно, есть, но он минимален.

 

Мартина

Отловили меня довольно быстро. Начальник охраны сопел на меня хмуро (господи, а этого-то я когда задеть успела), говорил отрывисто и строго по делу:

- Все необходимые инструкции получите, а, заодно и распишитесь в журнале, у инженера по технике безопасности.

Зато мораль читать не стал – и то хлеб. Я хотя и не понимала, что именно нарушила и сделала не так, но чувствовала себя нашкодившей малолеткой. Заодно мне в комм слили план-карту базы и острова, где красно-пунктирной линией были обозначены места, чтобы попасть в которые нужен дополнительный расширенный допуск. Расписание работы ресторана, списочный состав руководства партии, их контакты и приёмные часы и прочую важную информацию. Почему это не сделали сразу, как только я прибыла на Тощую Черепаху?

Инженером по технике безопасности оказалась томная дама средних лет, которую ещё пришлось с пляжа высвистывать. Она лениво и словно бы нехотя вывалила передо мной несколько папок с инструкциями и посоветовала изучить, а главное, не забыть расписаться в журнале. Мол, ты, девочка, хочешь читай, хочешь не читай, только подпись в соответствующей графе поставить не забудь. Но я села их изучать, я папой дрессированная, он у меня главный инженер по ТБ на градообразующем предприятии, чем вызвала у дамы сдержанный недовольный вздох. Нет, я конечно понимаю, что инженер инженеру рознь и разница эта может быть как между Гос. секретарём ООН и секретаршей при кабинете большого начальника, но такое несерьёзное отношение к делу меня слегка покоробило. Чем может обернуться элементарное незнание местных особенностей я уже успела убедиться на собственном опыте и чуть было не почувствовала на собственной шкуре.

- А вы не подскажете, вот это что такое?

И я вывела на стену изображение со своего комма, одно из тех образований, что наснимала по пути к пещере.

- Астрофилярии, вы их уже пролистнули.

И она вернула меня на пару листов назад. Что сказать, эти штуки на фото были мало похожи на то, что я видела в реале и снимала сама. Наверное, какая-то другая разновидность. Кстати, хорошо, что трогать не стала, здесь написано, что края у них очень острые.

- А что оно такое? – в методичке был приведён самый минимум информации и всё строго по теме. – В смысле: растение, лишайник?

- Понятия не имею, - она даже для вида не проявила интерес. – В моих памятках этой информации нет, но если тебе действительно интересно, обратись к кому-нибудь с биостанции. Они здесь, по соседству, на Полтаблетке.

Господи, откуда ж такие названия-то берут? Но биостанция по соседству это интересно и особенно интересно в свете того, что смотрело на меня во все фасетки со страниц инструкции. Кстати, та дрянь, что мне Олаф показывал здесь тоже была, но на фотке выглядела не такой впечатляющей, зато повреждения ею нанесенные, я перевернула закатанный в пластик лист, … мда. Что-то аппетит у меня пропал и купаться больше не тянет.

А пойду-ка я спать. Второй день на так называемом vip-курорте, а я скоро сама на себя похожа не буду: толком не высыпаюсь, питаюсь как попало, ещё и за каждым углом нежданчики обнаруживаются. Такими темпами я скоро сама от себя шарахаться начну.

 

***

Борис Арнольдович Эйнст, имя которого Мартина так и не дала себе труда запомнить и звала про себя Большим Боссом, был руководителем отдела Новые Территории в «Мегатур Стар» и считался человеком влиятельным, если не сказать могущественным. Да и то сказать, что значит, найти перспективную территорию под освоение, если у вас нет исследовательского флота, а такую штуку содержать под силу только межгосударственным образованиям?! И пусть транснациональные компании, такие как «Мегатур Стар», тоже относятся к надгосударственным структурам, всё равно это был слегка не их уровень. Поэтому весь отдел Бориса Арнольдовича состоял из небольшой, но хорошо сработанной команды аналитиков и самого его, начальника, со всеми его связями – деловыми, родственными, дружескими - всякими. И их он использовал на все сто. А из добытой им информации аналитики потом составляли целостную картину, виртуозно заполняя недостающие фрагменты гипотезами, теориями и бродящими по сети сплетнями.

Так, их небольшим, но весьма значимым достижением стала история некоего Сергея Семёновича Гадкова, а ещё большим, тот ворох выводов, который можно было к ней прицепить. О нет, он был достаточно благоразумным человеком, чтобы не пытаться переиграть спецслужбы и армейских, тем более противопоставлять себя и свою компанию Внешним Военно-Космическим Войскам (ВВКВ или «внешникам», как их ещё называли). Вместо этого он попытался с ними договориться, неофициально, через третьи лица и достиг в этом определённых успехов.

Вы – нам, мы – вам: вечный принцип.

Это правда не дело, что все договорённости устные, компания всё-таки деньгами рискуем и деньгами немаленькими, но и в этом отношении он уже начал работать. И всё идёт отлично, прямо по плану но, в один прекрасный день с Улисса приходят такие новости, что у него чуть волосы на голове не зашевелились: драгоценного специалиста, наводку на которого с таким трудом удалось выпросить, чуть было не угробили! И ведь не поняли даже, что сделали, дегенераты! Хотя спецов с допуском к нужной информации там предостаточно.

Просит разрешения работать без страхующего? Да пожалуйста! Хорошо хоть девчонка с крепкими нервами попалась – не сбежала и не начала грозить разбирательством в суде.

Бумага со всеми нужными допусками и дополнением к контракту, заключенному с Мартиной Игоревной Винниковой тем же шаттлом отправилась на Улисс, а начбазы удостоился личного и весьма недешёвого межпланетного звонка, во время которого Борис Арнольдович высказал всё, думал о его профессионализме и обещал скорую, очень скорую инспекцию. И охранника того, Виктора, приказал перевести на другое место (ах, ну как же пара неудачно составилась, нужно было побольше узнать, как «внешники» их подбирают), парень, собственно, не так уж виноват, но будет служить источником напряжения в маленьком коллективе, а на его (коллектива) эффективную деятельность Борис Арнольдович очень рассчитывал. Так что от греха – на другой участок работы.

 

Мартина

Не люблю состояние неопределённости и «подвешенности» в воздухе. То ли я тут ещё работаю, то ли им такой работник нафиг не нужен, то ли мне отправляться надписи на артефактах расшифровывать, то ли начинать чемодан паковать. И я уже собралась было отправиться к начбазы за инструкциями и разъяснениями, как ко мне в комнату постучалась Леночка – самый незаменимый человек.

- Тебя Виталь Сергеич просит подойти. Проводить?

- Проводи, - заблудиться я не боялась, расположение административного корпуса помнила, но пройтись в компании местной старожилки не отказалась. А она была не прочь порасспросить меня о том, что вчера-позавчера было, и по поводу чего я учинила такой скандал. Понятное дело, любопытствующих, наблюдавших всю сцену от начала до конца там было немало, но мало кто что понял. Мне пришлось сослаться на секретность и тоже не раскалываться, а то как бы ей объяснила, что такого страшного было в поступке моего страхующего?

Начальник был не в духе. То есть ещё больше не в духе, чем вчера, когда я от него ушла.

- Текст дополнительного соглашения. Ознакомься – распишись.

- Это что это вы мне подсовываете? – мгновенно насторожилась я: уж не пытаются ли меня на чём-нибудь напарить? - Это не документ, это филькина грамота.

- Официально составленная бумага, подписанная нашим руководством, - сквозь зубы произнёс он и сделал ударение на «нашим», - будет здесь не раньше завтрашнего утра, а скорее всего ближе к обеду. Межпланетный перелёт, дорогая моя, дело не моментальное.

Я не стала отвечать, просто поставила под текстом документа: «Ознакомлена», дату, фамилию и подпись и спросила самым ровным тоном, на который была способна:

- Это всё? Я могу приступать к работе?

- Приступайте.

Леночка сидела на крылечке и грела ушки у дверей, которые мы с начбазы оставили открытыми. Она обернулась на звук моих шагов и смерила оценивающим взглядом, как сомнительное блюдо, поданное ей в ресторане.

- А ты не пробовала когда-нибудь с людьми помягче быть? Виталь Сергеич не такой уж плохой человек.

- Пробовала, - я энергично кивнула. – Но это не для такой как я.

- А что с тобой не так? – она удивилась и ещё раз осмотрела меня.

- То, что выглядеть моложе своих лет хорошо в сорок, ну ладно, пусть в тридцать лет, но не в двадцать с хвостиком. Малолетку никто не принимает всерьёз, отодвигают в сторонку, мол, да-да, деточка, что ты там говорила?, а потом и вовсе на тебя забивают. Поэтому приходится, особенно поначалу, пинаться, кусаться и давить на всех мозгом. И перечитывать каждую букву, которую подписываешь.

- А что, были прецеденты? – она поднялась с крыльца и с удовольствием потянулась.

- А как же. Раз на деньги попадёшь, на всю жизнь запомнишь.

- И во что ты влипла, если не секрет?

- Я ж говорю, контракт не дочитала. Подрядилась переводить на переговорах в одной фирмочке, но не учла, что город, в котором мне предстояло работать – Берн, а сама я жила и училась в Москве. А о том, что транспортные расходы должен оплачивать заказчик в договоре ни пол слова, так что с учётом переездов-перелётов потратила я больше, чем заработала.

Она хмыкнула, не то забавляясь, не то сочувствуя и прикрыла тему:

- Пойдёшь на завтрак?

- Нет, я, пожалуй, сразу работать.

Прерывать сеанс руночтения мне не нравилось, потом, особенно после еды, приходится в два раза дольше настраиваться. Лучше я попробую со всем до обеда управиться, в один присест. Да и на голодный желудок думается намного бодрее – подтверждено многими поколениями студентов.

 

Олаф

Сложная эта штука – чужанские руны. Полторы тысячи, примерно, простых значений, из которых, путём наложения одна на другую, получаются более сложные понятия, а если следуют одна за другой – то это описывается процесс. Как-то так. Я даже сам попробовал в них разобраться и не понял, как это делают профессионалы. Даже таблицы составлены со значением одиночных рун, и из их сочетаний по две и три. Точно знаю, что специалисты, имеется ввиду настоящие специалисты, последними не пользуются.

Не пользовалась ими и Марта. Я, наверное, минут сорок простоял, наблюдая за работой девушки. Экран, где отображались простые, одиночные руны, дрогнул всего пару раз, видимо их она неплохо и так знала, гораздо более активно использовались два других, на которых я, слегка поднапрягшись, различил словарь синонимов и подборку толковых словарей. Таблиц с сочетанием рун, как я и ожидал, не было.

Первый факт, подтверждающий, что мне случайно попался именно Проводник, ну или, как минимум, толковый переводчик, отправился в копилку.

Теперь следовало присмотреться к ней поближе, а для этого укрепить и развить знакомство. Да нет, никуда она от меня и так не денется - остров небольшой, коллектив постоянный и все неизбежно рано или поздно друг с другом перезнакамливаются-передруживаются, но если она действительно Проводник, при чём Проводник активно работающий с артефактами, этот процесс следовало поторопить. И как этого добиться? Начать ухаживать? За девицей, которая постоянно, чуть ли не двадцать четыре часа в сутки будет находиться поблизости? Нет, это не вариант. А что если ничего не выйдет, или хуже того, всё получится? Тем более, если эта девушка больше всего на школьницу похожа – педофилом начинаю себя чувствовать. Тогда остаётся только начать приятельствовать…

До чего бы докопаться? Дружеское общение – не флирт, с пустого места не начнёшь. Что она о себе вообще рассказывала? Знал бы, что понадобится, запись включил бы и вообще постарался побольше подробностей вытянуть. В памяти застряло только то, что она не землянка, а с какой-то колонии и тот самый, так поразивший меня кипятильник. Может, любителем антиквариата прикинуться?

- Олаф! – неожиданный окрик заставил меня очнуться и оторваться от разглядывания и размышлений. Из-за своего рабочего места, отделённого от прочего помещения невысокой пластиковой перегородкой мне махала Маня Сергеевна – на её совести было составление трёхмерных моделей лабиринтов – и живого, в котором время от времени находились артефакты и прочие непонятные вещи, и всех прочих. – Твои «тараканы» опять сдохли. Разберись?

Тараканы – это такие маленькие шестилапые конструкции, использующиеся там, куда человек в силу своих размеров проникнуть не может, и оснащённые самой разной, в какой только нужда может возникнуть, аппаратурой, чаще всего записывающей.  Проще говоря, роботы-разведчики.

Многие, да почти все слышали о лабиринтах Чужих, некоторые даже видели и ходили по ним, но далеко не все знают, что кроме основного большого, спиралью закрученного на манер раковины улитки коридора, существует множество выложенных вокруг него мини и микроструктур. Проблема в том, что марголит гасит любые сигналы и «тараканов» приходится пускать цепочкой, чтобы передавали инфо один другому, но такая система ненадёжна. Стоит выйти из строя одному – останавливаются все. А извлекать их из длинной извилистой норы, диаметром в полтора сантиметра, каждого тестировать и отбраковывать битых – то ещё приключение. И, похоже, сейчас мне оно и предстоит.

 

Мартина

Что делает современный человек, на относительно длительное время попав на новое место? Правильно, регистрируется в местных соцсетях. А я и так это дело подзапустила – очень уж суматошными оказались последние два дня. Имя, фото, место рождения, учебное заведение, прочие биографические вехи, запускаем поиск по совпадениям и оп-па, кого мы тут видим? Алиса, моя сокурсница, до которой я ещё на Земле никак не могла дозвониться. Вот недаром мне тогда пришло в голову, что для того чтобы устроиться работать на Улиссе нужны нехилые связи, а уж что у моей институтской подружки есть, так это они. Звоним-звоним-звоним. Тоже не отвечает, но хоть в сети есть. Отправлю сообщение: пусть перезвонит, когда освободится. Что тут ещё интересненького? О, скифянин есть и даже вроде бы сосед. То есть, с соседнего острова, с Полтаблетки, кто таков – не пишет, чем занимается – тоже. У них что, тоже охрана бдит и безопасники лютуют? Метну-ка я приглашение к общению, вдруг да что выгорит? Хоть новостями с исторической родины обменяемся.

Что я ещё забыла? Точно, родителям же надо отписаться! Странно, что меня саму до сих пор встревоженными посланиями не закидали – они же знают, когда я должна была прибыть на новое место работы.

Стук в дверь. Кого это ко мне принесло?

Олаф. Стоит, улыбается, спрашивает: «Можно?», а очки всё равно почему-то не снял. Я посторонилась. А почему нет? Симпатичный же парень, может, в кои-то веки раз и тот, кто мне самой понравился, тоже решит проявить интерес?

- Слушай, у меня всё из головы не идёт твой антиквариат…

Он не договорил, к чему-то прислушался и сделал несколько кругов по моей комнате, мельком оглядывая её. Примерно так Барник - мастиф моей институтской подруги Алисы, о которой я только что вспоминала, кружит и «утаптывает» место, прежде чем на него лечь. Олаф остановился у кофейного аппарата и втянул носом воздух. Хотя, казалось бы, что там можно унюхать: кофе я выпила, процедура самоочистки давно завершилась, вот разве что новая порция зёрен уже была засыпана в аппарат, ну так контейнер почти герметичный.

- Арабика или робуста?

- Робуста.

- С Земли привезла?

- Разумеется. Люблю себя побаловать, - я оставалась на месте, с любопытством наблюдая за его метаниями.

- И надолго тебе хватит запасов?

- Надеюсь, до конца контракта.

- Это ж сколько ты его притащила?! – он озадаченно потёр кончик носа.

- Килограмм всего. Я вообще-то не кофеманка, просто просыпаться люблю с комфортом. Угостить?

- Да нет, я вообще кофе не особенно люблю. Пить не люблю, а вот запах зёрен нравится.

- Так про какой антиквариат ты там начинал говорить? – вернула я его к первоначальной теме.

- А? А, точно! Набор путешественника, помнишь, ты о нём упоминала?

Ах, вот это он о чём. Тётка со Скифии, как это называла моя мама, «эмигрировала замуж» на Землю и ко всем бывшим соотечественникам стала относиться с высокомерным пренебрежением, не исключая и меня. Но когда племянница поступила и приехала учиться, принять хоть какое-то участие в её судьбе, требовали приличия и на свет божий был извлечён оставшийся от кого-то из родственников по мужниной линии тот самый набор путешественника. А заодно, меня ещё и парой страшилок из студенческого быта побаловали, включая и яйцами сваренными при помощи кипятильника. Но не рассказывать же полузнакомому молодому человеку тонкости внутрисемейных отношений?

- Упоминала, - согласилась я. – Только какая тебе с того радость?

- Покажешь? Любопытно.

- Как? – растерялась я. – Он же на Земле.

- А у тебя что, даже фото нет?

Какие фото? Да я с тех пор как получила, запихнула его на дальнюю полку, вместе с остальным условно нужным хламом и не вспоминала. Не то что не фотографировала. Рухлядь же. Чего-то стоить она будет, только если её толком отреставрировать, на что у меня средств нет, а просто так выкинуть не позволяет природное скопидомство.

- Извини, - развела руками, - не догадалась сделать.

- Попросить, чтобы ты переправила его сюда, будет очень большой наглостью?

Будь мы получше знакомы – нет, не очень большой, а выслушивать такое предложение парня, с которым только вчера впервые встретились, было, как минимум, странно. Но тут меня осенила идея, на первый взгляд показавшаяся блестящей:

- Меняемся? – я протянула ладонь для рукопожатия, скрепляющего договор. - Я попрошу подружку, которая сейчас в моей квартире живёт, выслать набор на Улисс, а ты возьмёшь меня с собой на подводную охоту.

- Договорились.

- Ну а раз мы уж договорились, может, снимешь очки? Не люблю, когда глаз человека не видно.

Давно знаю, что такта мне, подчас, недостаёт, и сейчас был как раз тот случай, чтобы в очередной раз в этом убедиться. Очки парень снял без возражения и сразу стало понятно его пристрастие к этому аксессуару – глаза у Олафа были красные, как у мыши-вампира, даже толком цвет радужки не различишь.

- А, извини, не подумала… Что с тобой случилось?

- Техник – опасная работа, - уголки его губ снова поползли вверх, складываясь в непринуждённую улыбку. – Во всяком случае, иногда бывает.

Боже, ну что за улыбка, так и хочется её слизнуть!

 

5

 

Мартина

В ожидании пока Олаф выполнит своё обещание и возьмёт меня с собой на подводную охоту, пришлось ходить на общественный пляж. Проживание в кондоминиуме меня совсем избаловало – возможность в любой момент пойти поплавать стала для меня неотъемлемой частью не только душевного, но и телесного комфорта.

Хотя, честно говоря, в первый раз я несколько робела. Нет, не коллег стеснялась, я к этому моменту уже и забыть успела, с чего вдруг принялась сторониться человеческого общества. Живность местная произвела на меня неизгладимое впечатление. Умом я отлично понимала, что страхи мои беспочвенны, в конце концов, купаться ходят все подряд, а не только добры молодцы два-на-метр (два – ростом, метр – в плечах), но перед глазами так и стоял образ дрыгающейся на тапке твари. Так что к воде я подходила с некоторой робостью.

- Ты что, прямо так туда и собираешься?

Это Леночка. Оборачиваюсь – смотрит на меня вопросительно и с сомнением.

- Как «так»?

Мне что, ещё о каких-то местных жутиках чисто случайно рассказать забыли?

- Без тапочек, - и она указала на свои собственные ноги обутые в тонкие, полупрозрачные плавательные мокасины, – без них скользко очень, мокрый камень, он как стекло.

- Как-нибудь. Не отказывать же из-за такой ерунды от купания?

- Может тебе мои одолжить? - продолжила добросердечная девушка, но я уже катилась вперёд и вниз, как в детстве со скользкой ледяной горки, прямо в тёплую воду. Не понимаю, почему люди отказываются от такого удовольствия, да ещё и обувь для купания специальную придумывают? А она, между прочим, как и всякие там купальные шапочки, очень мешает наслаждаться плаваньем.

Но это я не понимала, пока не попробовала вылезти обратно на берег. Руки-ноги скользят, даже на четвереньках выйти не очень получается, если только по-пластунски, на пузе ползти… Но мир не без добрых людей, нашлось кому на руках вынести. Нет, хорошо всё-таки быть такой маленькой, практически любой парень может почувствовать себя рыцарем.

- Вот интересно, и как избалованные туристы к такому экстриму относятся? – спросила я громко, отжимая волосы. Кто-нибудь да ответит.

- Не беспокойся, - утешил меня Сергуня – его так называли, что бы не путать с Серёгой, который охранник. Почему-то простое и солидное «Сергей» не прилипло ни к тому, ни к другому. - У них всё чин-чином: лесенки всякие там, понтоны и прочая водяная карусель, включая даже постоянно работающий подъёмник. Это у нас тут полудикие места, хорошо хоть жильё построить успели.

- Я там тоже была, - поддержала его Леночка, которая в воду заходила только чуть выше чем по колено. – Классное местечко, не то, что здесь у нас.

Я тему не поддержала. Экая досада – удобный спуск в воду не оборудован! Да у нас на Скифии такая полезная штука как бассейн появилась только семь лет назад, и он до сих пор единственный на все три основных купола, не говоря уж о морях, их там нет в принципе. Вместо этого достала из сумки ридер и улеглась на полотенце почитать-отдохнуть. А потом можно и ещё раз в воду, только вот, наверное, всё же стоит у Леночки тапки одолжить, да и поинтересоваться, где такие можно приобрести в собственность тоже не помешает. А то на залётных рыцарей надейся, а сама не плошай.

Сама не заметила, как зачиталась, статья больно интересная попалась: с рейтингом и подробным разбором уровня комфорта для проживания планет расселения, где эталоном для сравнения является Земля. Если судить по Скифии, которая тоже там упоминалась, авторы проводили анализ более-менее беспристрастно.

- Что читаешь? – надо мной нависла тень – инженерша, отвечавшая за технику безопасности, беспардонно влезла носом в мой ридер, на котором был открыт свежий номер ГЕО. - Станешь сильно умной - мальчики любить не будут.

И, не дожидаясь ответа, пошла к морю, многозначительно покачивая нижними девяносто.

- Она, конечно, хамка и не в своё дело лезет, но почему бы тебе действительно не раскрыть что-нибудь лёгкое и расслабляющее?

Леночка постучала ноготочком по собственной книжке, на иллюстрациях которой то и дело появлялись длинноногие блондинки и бравые космолётчики.

- Это и есть лёгкое и расслабляющее, - объяснять было лень, но не ответить совсем, было бы невежливо. - Я ж не статью по языкознанию пролистываю.

- Да? А для меня лёгкое - это детектив или там роман. Можно и фантастику, если хорошая.

- А я художку читать не могу, - поделилась я своей бедой. - Профдеформация. Я за время учёбы столько всего по программе перечитать должна была... Что сейчас на так называемую художественную литературу смотреть не могу.

- И это надолго?! - она с преувеличенным ужасом раскрыла глаза.

- Года через три попустит, по крайней мере, мне так говорили. Да ладно, вон Олаф на работе чуть зрение не потерял и то не жалуется.

- Ну так то Олаф, - мечтательно протянула девушка.

А мне вдруг стало неприятно. Понятно, что не мне одной он понравился, но всё равно…

- Ты тапки мне не одолжишь? – всякий негатив, особенно необоснованный, нужно давить в зародыше и ничто так не помогает в этом деле как вода.

Безразмерная обувь оказалась действительно безразмерной, и на её тридцать восьмой и на мой тридцать четвёртый отлично садилась. И теперь можно было не осторожно соскальзывать, а с разбега и с брызгами влететь в неё. Правда невдалеке чинно, стараясь не замочить головы, делала вид что плавает инженерша по ТБ (вот никак не запомню, как её зовут) и пропали все её потуги сохранить причёску, но это можно считать дополнительным бонусом. Нет, месть в тротиловом эквиваленте я не планировала, просто действительно привыкла радоваться жизни на полную катушку, без оглядки на тех, кто делает это дозировано и с осторожностью.

 

Олаф

Появление нового человека в не слишком большом коллективе всегда вызывает повышенный интерес. А уж когда это коллектив на две трети состоит из мужчин, а новоприбывшая молоденькая хорошенькая девушка, то и подавно. Так что желающих составить Мартине компанию обычно хватало с избытком, но у меня перед всеми остальными было громадное преимущество: во-первых, мне было действительно нужно, а во-вторых, я ей уже понравился. Так что стоило только у нас совпасть послеобеденному свободному времени, как я, увёл Марту под предлогом: погулять по острову, показать всё самое интересное.

- А что у нас считается «самым интересным»? – немедленно сделала она «охотничью стойку».

- Лабиринт Чужих, который есть в открытом доступе, к примеру. Не живой, обычный, но тоже довольно любопытный.

- А я уже нашла его, - немедленно огорошила меня Марта. Впрочем, что-то такое я и предполагал, для чего и затеял этот разговор.

- Вот и покажешь то, что нашла и посмотрим, то ли это, что я имел ввиду.

Я ж говорю, если мне что-то очень надо, сбить меня с цели не так-то просто, а нужно мне было посмотреть на то место, из которого, предположительно, Мартина попала в живой лабиринт. А это оказалось не так легко, как виделось мне поначалу. Нет, она не отказалась меня провести, но попробовав сделать это от базы, запуталась, заблудилась и несколько пала духом.

- Где-то он должен быть здесь.

Девушка вертела головой, сравнивая на глаз изломы окружавших нас скал – каштановые кудряшки, которые она обычно собирала в плотный хвост на затылке, перепрыгивали с плеча на плечо. Могу её понять, на взгляд городского жителя один из этих камней не сильно отличается от другого.

- Давай попробуем повторить твой прошлый маршрут, - предложил я.

- Можно. Только тогда придётся спуститься к морю, к тому месту, с которого ты на охоту ныряешь. А тебе настолько это интересно, что не лень тащиться через пол острова, чтобы взглянуть на ещё один лабиринт?

- На ещё один необследованный лабиринт? Потому что тот, что я знаю, находится совсем в другой стороне. Конечно, интересно. Более того, его обязательно нужно будет нанести на план острова, а потом и включить в программу исследований.

- Энтузиаст!

- Какой есть, - не стал я спорить. А и зачем? Это отличное объяснение моего повышенного интереса.

Пришлось спускаться к морю, к моему любимому месту (эх, обломился сегодня мой заплыв) и начинать всё заново. Отсюда Марта двинулась намного увереннее, хотя временами останавливалась и принималась оглядываться. Или просто отдыхала – подъём здесь был намного круче, иногда чтобы преодолеть очередной метр приходилось помогать себе руками. Некоторое время маялся, не в состоянии осознать некоторое несоответствие, которое вроде бы уловил краем сознания, но не понял, что именно. Вот!

- А ты не слишком смело хватаешься за камни? Пальчики не боишься попортить?

Марта остановилась, выдохнула, потом театральным жестом потёрла ноготки об майку и уставилась на них как бы любуясь.

- Да, мой супернавороченный маникюр требует особо бережного отношения.

Нравится мне её юмор. Ноготки у Марты были аккуратные, довольно коротко обрезанные и без следов всяческих излишеств.

- Я имел ввиду, что человеку, который читает пальцами, нужно эти самые пальчики поберечь.

- А что с ними станется? - недоуменно оглянулась она.

Странно, вообще-то все переводчики с чужанского, которых я видел, не говоря уж о Проводниках, очень трепетно относились к своим рукам, в обязательном порядке после каждого сеанса чтения смазывали ладони снимающим напряжение кремом, а некоторые даже специальные перчатки носили. Запас крема, специально закупленного для переводчика, лежал у Доктора Сани, мёртвым грузом лежал, ни разу не востребованный.

- Астрофилярии. Да и у камней кромки бывают довольно острые, - выдвинул я наиболее очевидные аргументы.

- Ай, ерунда! Я же смотрю за что хватаюсь. Да и одна-две мелкие царапинки никак на мою работоспособность не влияют, тем более, что от местной воды всё заживает ну просто-таки моментально.

- Про морскую воду всегда так говорят, а я, например, ничего такого не замечал.

- Это потому, что ты в принципе здоров.

- А ты в принципе больна?

- А мне, в принципе нужно после каждого сеанса руночтения с кожи на руках напряжение снимать, и купание в море вполне заменяет некоторые специальные процедуры. Я читала, что вроде бы у здешней воды какой-то очень особый ионно-минеральный состав, который очень полезен для заживления всяких ран. Недаром эту планету на межгосударственном уровне признали курортной, не только же из-за благоприятного климата.

Ага, заплатили кому надо, слегка поинтриговали в эмпиреях – и признали. Однако, вот и нашла объяснение ещё одна замеченная за Мартой странность и в моём виртуальном списке, где собраны все «за» и «против», появился жирный плюс в колонке «за». Надо же, вода напряжение снимает! Об этом, кстати, стоит упомянуть в следующем отчёте отдельно, полезно знать и пусть проверят.

Путь наш закончился как-то внезапно - вход в очередной лабиринт так хитро был запрятан в складках рельефа, что обнаружить его можно было действительно только случайно. Ну или при детальном, очень подробном обследовании острова, которое значилось, насколько я знаю, только в очень дальних планах.

- Ну вот, собственно это он и есть, - Марта с видом хлебосольной хозяйки развела руками.

Я привычно пригнулся и вжал голову в плечи – на мой рост эти сооружения рассчитаны не были.

- Лабиринт как лабиринт, - я осмотрелся и, включив на комме фонарик, двинулся вперёд. – Разве что вход в него нетипично спрятан, обычно к ним идёт отчётливо различимая тропа. Сколько тут, три полных витка будет? Ага, и размеры вполне себе средние.

- А ты такой прям специалист? – голос девушки прозвучал обиженно. Ну да, она же со мной своим открытием делилась, а я о нём так неделикатно: «ничего особенного».

- Да тут каждый из старожилов может считать себя таким специалистом. На каждом острове есть хотя бы один, а чаще всего два или три лабиринта.

- И как их охраняют?

- Да почти никак. Нет, ну на обжитых, а особенно занятых под отели островах стоят и предупреждающие таблички, и камеры наблюдения, чтобы туристы не вандальничали.

- А чего стоит доплыть или долететь на необжитой, я видела проспекты, где в аренду предлагались самые разные виды транспорта, и оставить свой след в истории?

- Добраться на дикий остров ничего не стоит. А вот на счёт оставить след – проблематично, - я водил лучом фонарика по сторонам, осматриваясь. - Сама же видишь, какие здесь стены – ножичком не поцарапаешь, маркером не начёркаешь, разве что плазменный резак протащить, но кто же позволит?

- А если баллончик с краской?

- Было. Находили. Но она долго не держится, очень быстро сама собой слущивается со стен.

И так было не только здесь, это общее свойство сооружений Чужих – их очень сложно повредить. Но откуда бы это знать простому технарю? Приходится тормозиться, чтобы не сболтнуть лишнего. Эдак я скоро совсем тормозом стану.

- Свойство материала или системы самоочистки Иных?

- Кто же знает? А, вот и тупик, пришли, разворачиваемся назад.

Как и все обследованные мною лабиринты этот заканчивался плавным закруглением – тупичком. Я же говорил, что топографически лабиринты не связаны друг с другом – вероятность того, что они как и те, что мы нашли в космосе, могут служить пространственными порталами, в нашей конторе только обсуждалась. Или уже были получены какие-то подтверждающие факты? Я ведь тоже далеко не всё знаю. Чуть было не спросил у Марты, как же она из этого тупика в живой лабиринт попала, но вовремя прикусил себе язык: пока об этом эпизоде у нас с ней речь не заходила.

- И что, - вновь подала голос Марта, - вот эти лабиринты, которые обычные, не живые, никак не исследуются?

- Ну почему же? Исследуются и вполне серьёзными учёными, и любителями энтузиастами.

- И что толкового могут наисследовать любители? – прозвучало очень пренебрежительно.

- Ну вот, к примеру: если, по особенному подсветить эти окошки, - я направил свет своего фонарика снизу слева, так чтобы луч от него застревал в туманно-прозрачном включении в марголите, - то можно там, в глубине, рассмотреть неясные тени. Некоторые любят по их форме предполагать, что именно в них застряло или было вмуровано.

- А ещё некоторые, - отозвалась Марта донельзя скептическим тоном, - любят гадать по кофейной гуще. Или вот даже приём такой в живописи есть: наставить клякс, а потом дорисовывать их до чего-то осмысленного.

- Ты ж девушка, должна быть романтичной! – наигранно возмутился я.

- А ты у нас блондинко, тебе позволительно во всякую фигню верить.

Вот уж приголубила, так приголубила.

- Ко второму лабиринту сейчас пойдём или оставим на потом? – я уже начал прикидывать наши дальнейшие планы.

Несбыточные планы, как выяснилось прямо тут же, со звонком пришедшим на мой комм: у моих орлов новая прога на роботах не «прижилась». И разбирательство в том, кто чего недокрутил и вообще, что в таком невесёлом случае делать, как раз входит в обязанности ведущего специалиста, а ведущий спец у нас как раз и есть я. Плохо иметь ненормированный рабочий день: это когда до обеда ты работаешь официально, а в любое другое время (включая ночь, между прочим) тебя дёргают по любому же поводу.

 

Мартина

Утро. Ранее. Мне понравилось начинать работу раньше других, первой приходить в корпус, пока он пустой и тихий, зажигать свет в своём аквариуме и погружаться в работу, пока не начали мелькать за стеклом тени любопытных и проще сосредоточиться непосредственно на деле. Я вдруг поняла, что мне действительно нравится то, чем я занимаюсь. Не просто устраивает способ добывания средств к существованию, как это было с обычными переводами, а доставляет удовольствие. Перевод рун – задача ни в коем случае не однообразная, каждый из них представляет собой что-то вроде ребуса, который можно разгадать десятком разных способов.

Ну и вообще, чувствовать себя частью коллектива людей увлечённых, взявшихся за масштабную и нетривиальную задачу было удивительно приятно. А я люблю узнавать новое, потому, наверное, так до сих пор с Делом Жизни не определилась, а папа, тот вообще говорит, что я учусь, как изюм из булочек выковыриваю, всё самое вкусненькое, всё самое интересненькое. А настоящая научная экспедиция, да ещё в таком райском местечке – это же здорово!

 

Многие, когда услышат это, покрутят пальцем у виска. Да я сама бы, ещё совсем недавно ни за что бы не поверила, что когда-нибудь скажу такое, но без начальства мне работать было некомфортно. Вроде бы приходишь, честно выполняешь свою работу, отсылаешь результаты… и как будто они в пустоту падают. Нет обратной связи.

Я уложила в ячейку последний на сегодня артефакт, погладила его по глянцевому боку и задумалась над проблемой. Психика – штука тонкая, и если уж мне стала понятна причина дискомфорта, её нужно устранять. Пойти самой пообщаться с научруком, раз уж он сам меня к себе не зовёт, хоть выясню, что он сам об этом обо всём думает.

Артур Иванович обустроил себе рабочее место здесь же, в основном корпусе и отличалось оно от прочих разве что размером – на два приставных стола больше, чем у прочих. Но и барахла на них было навалено столько, что и этого пространства было маловато.

- Здравствуйте, не помешаю? – мне даже на цыпочки пришлось привстать, чтобы выглянуть из-за завала расхристанных картонных папок и блоков от каких-то приборов с торчащими проводами.

- Мартина? Нет-нет, что вы, у вас возникли какие-то проблемы? – он развернулся на вращающемся стуле и откуда-то из подстольного пространства выдвинул табуретку для меня. Я обошла кругом столы (хотя проползти под ними было бы быстрее – мелькнула у меня такая идея) и устроилась на предложенном месте.

- У меня возникла потребность обсудить результаты моей работы.

- А с ними что-то не так? - он спрятал глаза, автоматически потянувшись к какой-то бумажке.

- Я надеялась, что ВЫ мне это и скажете!

А не переборщила ли я с напористостью? Хотя Артур Иванович уже давно не юноша, наверняка я не первая нахальная студентка в его практике. Ну пусть не студентка, но моё ученичество закончилось столь недавно, что это несущественно.

- Видите ли, Мартиночка. Марта, - поправился он, видимо вспомнив, что я просила меня так не называть. – Я не шутил, когда предупреждал, что не очень разбираюсь в чужанском. Так, в ознакомительном порядке кое-какие основы, но недостаточно, чтобы обсуждать его на равных со специалистом.

От этих слов у меня в груди разлилось тепло, а на щёки наполз предательский румянец. Ё-моё, только что была девочкой на побегушках и уже р-раз, одним махом и серьёзный специалист. Приятно-то как! А как самолюбие довольно замурчало! Сейчас возгоржусь и сама себя на пьедестал поставлю, а нужно-то было мне совсем не это…

- Тогда, может быть, у вас какие-то вопросы возникли? – намекнула я. Может, сам догадается, чем меня озадачить.

- О, вопросов море. Вот например, артефакты с маркировкой Е12/4, У16/7, F1/11 и несколько им подобных. Мне совершенно непонятна их расшифровка. Что такое ABCD и следующие за ними цифры, что такое эрги?

- Это просто. Эти артефакты – продуктовые контейнеры, но в названии содержится не наименование блюда, а пищевая ценность. Как для нас имеют основное значение белки, жиры и углеводы, так для Иных это были какие-то другие четыре класса веществ, но поскольку мы не знаем какие именно, их принято обозначать первыми четырьмя буквами латинского алфавита. Эрги – энергетическая ценность, по-видимому аналогичная джоулям. Кстати, система счисления у Иных была двенадцатиричная, что тоже порождает дополнительные сложности.

- Про числа – знаю, - Артур Иванович что-то торопливо помечал на первом попавшемся клочке бумаги. Интересно, почему диктофон не включил, раз уж ему всё это настолько полезно? – А по другим переводам не проконсультируете? Что-нибудь сверх того, что вы написали в переводах?

- Вы хотите уточнить просто для составления более подробной картины или с какой-то практической целью? - мгновенно насторожилась я.

- Да как вам сказать, понемножку и того и другого. Было бы неплохо получить общее представление о том, что попадает в наши руки, но и дополнительное задание на нас свалилось. Разделить все артефакты на условно опасные, условно безопасные и совершенно непонятные.

- И что с ними дальше делать предполагается?

- Насколько мне известно, «Мегатур Стар» подписала с внешниками договор о совместном изучении и использовании артефактов Чужих, по которому часть из них остаётся у нас, часть передаётся внешникам, а некоторыми будем владеть и работать над ними сообща. По нему же, артефакты признанные условно безопасными для нас вскроют. Проблема в том, чтобы корректно их рассортировать, наши выводы, конечно проверит вторая сторона, но отдавать на откуп им всё было бы как минимум недальновидно.

Это-то как раз понятно. Напарят. С самыми благородными целями и заботой о будущем человечества, но напарят обязательно.

- А вам интересно, что там может храниться? - поинтересовалась я лукаво.

- Ещё как! – не стал отпираться научрук. – Но лично я настаивать на этом не буду. Пока, после ваших объяснений, за условно безопасные я готов признать только пищевые контейнеры. Но я не химик и не физиолог, я понятия не имею, что мне делать с килограммом сушёных ватрушек или литром водорослевого коктейля.

- Ведром ядовитой слизи, - полушутливо поправила я.

- Пусть даже с нею. Пусть уж этим занимаются те, кому этим заниматься положено.

- Да я думаю, те, кто занимается нашим делом в «Мегатур Стар», не дурнее нас с вами, и всё это отлично понимают, - я положила свою ладонь на сухую морщинистую руку. Что-то наш научрук сильно разволновался.

- Не знаю я, о чём они там думают и что понимают, - раздражённо ответил Артур Иванович. – И самое главное, что я не понимаю, зачем им всё это понадобилось: организовывать исследовательский лагерь, финансировать научные изыскания. Они же туристы! Вот и занимались бы своим делом.

- А на мой взгляд всё правильно: желать знать всё о своей собственности – это нормально.

- Мда, - он внезапно успокоился. – Мне в вашем возрасте тоже казалось, что всё логично и всё правильно. Может старею, что меня навязчивые идеи одолевать начали?

- Какие идеи? - тут же ухватилась я за оброненную фразу.

- Разные, - снисходительно улыбнулся научрук, но почему-то это было совершенно необидно. – Лучше давайте вернёмся к делам текущим.

И мы к ним вернулись – подробно прошлись по всему списку расшифрованного, прикидывая к какой категории можно отнести каждый из образцов.

- Знаете, Марта, - после получасового коллективного скрипа мозгами Артур Иванович, отложил в сторону карандаш, которым делал пометки «на полях», - вы бы хоть как-то помечали, чем, по вашему мнению, является то, что хранится в артефактах. Хоть в скобочках, хоть на отдельном листочке.

- Ни за что, - категорично отказалась я. – Перевод – это одно, тут я являюсь своеобразным ретранслятором, а собственные суждения – это совсем другое, это дополнительная ответственность. Вот, например, смотрите, - я ткнула пальцем в следующую строчку.  «Компактно упакованная структура, имеющая потенциал к развитию. Требуется приток дополнительного вещества и энергии». В моём понимании это что-то вроде семян или спор, в общем, зародышей каких-то. Но с лёгкостью может оказаться самосборным роботом или вообще чем-то, на что у меня фантазии не хватило.

- У вас его хватило хотя бы на два предположения, а я едва взглянув, откинул его в кучу совершенно непонятных, - возразил мой начальник. – Давайте так, вы переводите как должно, а после приходите ко мне и я уж сам, своей рукой запишу ваши варианты перевода на нормальном русском языке. Так они действительно будут выглядеть как предположения, и если кто-то возьмётся руководствоваться и потерпит неудачу, предъявить ничего не сможет.

Ну? Золото, а не начальник! С первого намёка понял мои невнятные опасения и сам же предложил вариант, который наверняка всех устроит. И если уж мне так повезло, может быть попробовать обнаглеть окончательно?

- Артур Иванович, а можно мне сходить на живой лабиринт посмотреть?

- Очень любопытно? – улыбнулся он. – Можно. Только в моём сопровождении.

- А когда? – надо ловить удачу за хвост, пока не передумал.

- Да хоть сейчас. Точнее, сразу как только покончим с рассортировкой артефактов.