Зажечь белое солнце
Штаний Любовь
Автор: Штаний Любовь
Исключительными правами на произведение «Зажечь белое солнце» обладает автор — Штаний Любовь. Copyright © Штаний Любовь
Никогда не знаешь, когда жизнь подкинет подлянку.
Или шанс на счастье?
- Да что с тобой? Даш, ты сегодня весь день сама не своя!
Танька швырнула на мой стол отчёт, уже залитый кофе и, злобно фыркнув, удалилась в курилку жаловаться на дылду.
Дылда - это я. Метр восемьдесят девять сантиметров роста обеспечили и закрепили за мной это прозвище всерьёз и надолго. Чего уж там...
А день сегодня и вправду не задался. Началось всё с того, что я встала с левой ноги. Вернее, пяткой левой ноги прямо на потерянную с вечера заколку. Заколка, естественно, тут же скончалась, на прощанье вонзившись в пятку. Вполне справедливо, кстати. Нечего вещи по полу раскидывать.
Глянув на будильник, я несколько секунд молча взирала на стрелки. Посмотрела за окно, прислушиваясь к собственным ощущениям. Нахмурилась. Никак не может сейчас быть полпятого! Ну никак! Дотянувшись до сотового, нажала на кнопку и... Взвыла! Ну почему будильник решил сдохнуть именно сегодня?! Почему не завтра?!
Подорвавшись, на одной ноге поскакала в ванную. Где-то там, помнится, были вата, бинт и перекись. Уже в коридоре споткнулась на ровном месте, и с маху рухнула обеими коленками на пол, попутно врезавшись плечом в косяк. Откуда в дверном наличнике взялся гвоздь, просто ума не приложу! В итоге, чувствуя себя героем неизвестной битвы, потратила почти десять минут на то, чтобы обработать свои раны.
Дальше больше. Обязательная утренняя овсянка в микроволновке каким-то загадочным образом умудрилась превратиться в несъедобное жёсткое нечто. Пока замачивала тарелку, убежал кофе, наполнив кухню непередаваемым ароматом гари. Решила не сдаваться и отвоевать у судьбы хоть какой-то завтрак. Вооружившись бутербродом с сыром, торопливо протёрла плиту и даже нацедила из заляпанной неаппетитными подтёками турки с полчашки утренней бодрости.
Едва похвалила себя за упорство и села за стол, неприятности продолжились. На радостях я перепутала баночки, и щедро сыпанула в кофе вместо сахара соли. Нет, я, конечно, слышала, что его и так пьют, но не две же чайные ложки на семьдесят миллилитров жидкости?! Едва глотнув этой пакости, выронила чашку. Та не замедлила разбиться вдребезги, оросив содержимым и стол, и бутерброд, сиротливо лежащий на блюдце.
С блюдцем тоже пришлось попрощаться. Его я смахнула, нервно вытирая со стола бурые лужицы. Глянув на телефон, схватилась за голову и помчалась переодеваться. Новая кремовая блузка, надетая для поднятия жизненного тонуса, покрылась коричневыми пятнами и на сегодня выпала из обоймы средств борьбы с невзгодами.
Через пять минут уже бежала вниз по лестнице. Лифт решил взять выходной и работать категорически оказался. Где-то между седьмым и шестым этажом я столкнулась с соседкой. Та, грузно переваливаясь, возвращалась в родные пенаты с мусорным ведром наперевес. Злющая, она костерила на все лады дядю Мишу, который умудрился забить мусоропровод обоями, поленившись спускаться к баку.
Получив по и без того пострадавшим коленкам ведром, я вынуждена была ещё и выслушать кучу нелицеприятных эпитетов в свой адрес. Спорить было некогда, так что на ходу вспомнив примету про бабу с ведром, я понеслась дальше. Ибо вот конкретно эту соседку назвать женщиной язык не повернулся бы.
Выскочив из подъезда, споткнулась и чуть не упала от неожиданности, когда откуда-то сверху внезапно прямо на голову спланировало нечто ядовито-розовое и кружевное. Стянув с тряпку с лица, несколько секунд пялилась на прилетевшие с неба трусы. Хорошо хоть чистые! Кстати, дорогие и почти новые.
Судя по внушительному размеру бельишка, конкретно этот предмет гардероба принадлежал соседке с восьмого этажа Светочке. Верно, повесила на балконе сушиться, а ветер сыграл злую шутку.
Возвращать трусы было некогда, и я запихнула их в сумку. Вечером отдам.
Представив себе беседу со Светланой, хихикнула. Но не выбрасывать же хорошую вещь! Её хозяйка не так много зарабатывает, да и с шестидесятым размером попы не просто отыскать столь откровенное и воздушное бельё.
Глупо хихикая, я рванула к дороге и, о чудо, узрела подходящую к остановке маршрутку! Не только увидела, но даже догнала и умудрилась втиснуться в пропахшее бензином тёплое нутро. Всё-таки спортивное прошлое не пропьёшь!
Сочтя удачу добрым знаком, понадеялась, что лимит неприятностей на сегодня исчерпан. Не тут-то было... Маршрутка, на которой обычно можно было добраться раза в два быстрее, чем на метро, и без пересадок, застряла в пробке.
Прикинула перспективу потока сдвинуться с места в ближайшие двадцать минут и пришла к неутешительным выводам: Ленинка встала намертво. Ну что ты будешь делать!
Выскочив наружу, я пробралась мимо обиженно изрыгающих выхлоп машин и пешком понеслась на работу. Благо, сапоги на плоской подошве, иначе осталась бы без каблуков. По нашим дорогам зимой много не набегаешь, будь ты хоть сто раз мастером спорта.
В офис я ворвалась с опозданием в сорок минут. И, как назло, именно сегодня Грызля решила с утра пораньше устроить разбор полётов! Видно, накануне с мужем поцапалась и решила поделиться «хорошим» настроением с коллегами. А тут я вваливаюсь, такая вся из себя красивая! Запыхавшаяся, всклокоченная и злющая, как сто чертей.
Кстати, Грызля - это наша начальница. Вообще-то она нормальная, вот только в последние полгода у неё дома как-то совсем всё разладилось. Даже, кажется, развод назревает. Вот она и отрывается на сотрудницах. Пока не доведёт до белого каления пару-тройку подчинённых, не успокоится. Потому и Грызля. Представляете, что она мне устроила за опоздание? Пробки там, или нет - кого это волнует!
В итоге, рабочий день прошёл под знаком нервно дрожащих рук и жалобно урчащего желудка, обделённого не только завтраком, но и обедом. Начальство сочло, что время, потерянное утром, я обязана наверстать в обеденный перерыв.
Естественно, расстроенная и злая, я наделала кучу ошибок в отчёте. Причём настолько идиотских, что самой дурно стало. Остаток дня ушёл на то, чтобы переделать документ, перепроверив его три раза, и выслушать от Грызли массу «комплиментов».
Покидая офис, пришлось признать: пятница тринадцатое оправдала свою дурную славу в полной мере. Завтра, вместо того чтобы отдохнуть в свой законный выходной, придётся идти на работу и разгребать текучку, до которой из-за отчёта, будь он неладен, сегодня просто руки не дошли. А учитывая настроение любимой руководительницы, на понедельник отложить никак не получится, если хочу получить премию.
Ветер швырнул в лицо горстью колких снежинок. Ну и погодка... Втянув голову в плечи, я уныло поплелась к метро, прикидывая что из «поесть» может быть в холодильнике. Выходило - практически ничего. Значит, придётся идти в супермаркет и выстаивать там длиннющую очередь.
В магазине неприятности и не думали сдавать позиции. За день я как-то совсем позабыла про соседкины трусы и, когда полезла в сумку за кошельком, вместе с ним вытащила и пронзительно-розовые панталоны. Мелочь, но когда неприлично большие трусищи упали поверх продуктов… грянул взрыв!
Очередь хохотала так, что на звук из торгового зала ломанулся народ. Красная, как помидор, я торопливо запихнула трусы в сумку. Угу… Подоспевший к этому моменту охранник обиделся, не разобравшись, с чего это все такие радостные. Зато он заметил, как я прячу что-то в сумку, пока кассирша хихикает, спрятав лицо в ладонях.
Результат? Пришлось объясняться и демонстрировать всё те же трусы усатому солидному мужику в форме. А заодно и всей очереди! У охранника при виде кружевного кошмара в глазах появилось такое непередаваемое выражение… Тут уже и я не выдержала - рассмеялась в голос. Идиотская ситуация, как ни крути.
Наконец, затолкав чужое бельё на самое дно сумки и благополучно расплатившись, я оставила магазин и развеселившийся народ позади. Уже на самых подступах к дому из-за ноздревато-серого сугроба мне наперерез метнулась чёрная, как смоль, кошка и с громким мявом растворилась в тени соседнего палисадника.
Взвизгнула и отшатнулась я исключительно от неожиданности. Нога поехала по обледеневшей тропинке, а руки сами собой взлетели вверх в тщетной попытке вернуть телу утраченное равновесие. Лучше бы я упала... Но, как говорится, «не везёт, так не везёт».
Кипя от злости непонятно на кого, я мрачно рассматривала груду продуктов, внушительной горкой украсившей дорожку. И как всё это донести теперь до квартиры, если обе спаровские «маечки» лишились дна? На кой я столько всего понабрала? С голодухи, наверное.
Ругаясь сквозь зубы, я принялась старательно рассовывать покупки по карманам, запихивать за пазуху и в потрёпанную жизнью и временем сумку. Кое-что удалось сложить в останки пакета, который я завязала узлом. Наконец, зажав локтем батон, я огляделась. Всё, что ли? А это что такое?
Недоуменно поморщившись, я подняла со снега угольно-чёрную баночку. Как-то не припомню, чтобы покупала это... Повертев в руках матовую жестянку, с удивлением констатировала отсутствие каких бы то ни было надписей и наклеек, кроме выпуклого серебристого вензеля. Элегантненько так... Лаконичность линий и бархатистая шероховатость поверхности под пальцами заинтриговали. Поддавшись любопытству, я поддела ногтем крышечку.
Резкий запах палёной резины шибанул в нос. Я ахнула от неожиданности, а банка выскользнула из озябшей ладони. В воздух взметнулся столб чего-то синего, и в следующую секунду меня окутало облако густого, едкого дыма.
- Добро пожаловать в Урог! - саркастически фыркнули мне в ухо, пока я увлечённо чихала и кашляла, проклиная собственное любопытство.
- Да пошли вы! - огрызнулась, протирая слезящиеся глаза, и снова закашлялась.
Ответом мне был язвительный смех. Звонкий такой, заливистый. Очень захотелось дать в глаз чересчур смешливой невидимке. Когда, наконец, дым рассеялся, и я отняла руки от покрасневшего лица...
- Где я?
- В Уроге, - покладисто просветила миниатюрная брюнетка в алом, обтягивающем ладную фигурку брючном костюме. - Вы тысяча триста тринадцатая претендентка на роль жертвы, - и она подмигнула густо подведённым изумрудно-зелёным глазом.
- Я сошла с ума, - буркнула я мрачно и огляделась по сторонам.
Вероятно, в баночке был какой-то наркотик. И сильный, поскольку галлюцинация, вызванная им, выглядела на диво яркой и реалистичной.
Не по-зимнему тепло и сухо. Ветерок с легким привкусом острого перца обдувал пылающие щёки. Я находилась в центре огромной, просто-таки невообразимо просторной пещеры. Где-то высоко над головой мерцали всеми оттенками красного гигантские сталактиты. И когда я говорю «в центре пещеры», то имею в виду именно пещеры, а не пола. Мы с брюнеткой стояли на плоской багряно-алой каменной платформе метров десяти в поперечнике, парящей точно в центре сферической «капли».
Осторожно приблизившись к краю платформы, я глянула вниз. Потом протёрла глаза, сосчитала до трёх и опустилась на колени. Посмотрела снова. На первый взгляд показалось, каменный «блин» просто висел в воздухе. Но этого же не может быть!
Хотя почему не может? Бред - он и есть бред, тем более под наркотой. Посему я несколько успокоилась и приняла как данность и реку магмы далеко внизу, и отсутствие опоры у сиюминутного убежища, и узкую, угольную в рубиновых прожилках трубу, причудливо изгибающуюся в паре метров под нами.
- Ну как? Истерика будет, или сама пойдёшь? - слегка издевательски поинтересовалась брюнетка.
Я равнодушно пожала плечами. Отчего бы и не прогуляться, раз уж это галлюцинация?
Неожиданно воздух в центре платформы загустел и по ушам резанул истошный женский визг.
- Ого, как быстро, - невозмутимо прокомментировала явление собеседница. - Тысяча триста четырнадцатая пожаловала.
Женщина поднесла руку к лицу и прикоснулась к подбородку широким золотым браслетом, обхватывающим тонкое запястье. Несколько секунд ничего не происходило. У порождённой наркотическим опьянением красотки теперь даже губы не двигались, только взгляд стал каким-то отсутствующим.
Я с любопытством оглядывалась по сторонам и гадала, как быстро меня найдут, и не сопрут ли до этого момента ключи из сумки. Денег тоже жалко, но их совсем немного осталось после похода в магазин. Дорогих украшений я не ношу, а если кто и позарится на серьги, ничего страшного. Потеря дешёвой бижутерии - не та проблема, о которой стоит думать. Лишь бы не заболеть.
Ещё и вероятность передоза существует. Хотя, с другой стороны, на свежем воздухе, да в холодочке... Авось пронесёт? Тем более организм у меня здоровый, алкоголем и курением не измученный.
Если повезёт, на меня наткнётся кто-нибудь из соседей. Как раз все с работы должны возвращаться. Люди у нас адекватные, не бросят. Или неотложку вызовут, или до квартиры дотащат. Разговоров потом будет много, конечно, но это лучше, чем просто замёрзнуть. Жаль, что прийти в себя никак не получается. Ни щипки, ни попытки сконцентрироваться на нереальности видений не помогали. Эх, угораздило же меня нарваться!
Пока я размышляла, прошла всего пара-другая секунд, но брюнетка уже опустила руку.
- Пойдём, - женщина потащила меня к противоположному краю платформы, в обход визжащего тёмного облака.
Вдруг воздух рядом с шумными клубами словно остекленел, и из ниоткуда, будто шагнув сквозь невидимую дверь, появилась огненно-рыжая зевающая девушка в таком же алом костюме в облипку, как и у брюнетки.
- Ну же! - поторопила меня проводница, подталкивая в спину. - Тебе сюда.
Хм... Мы уже пересекли площадку, и теперь можно было увидеть нечто, висящее прямо в воздухе, чуть ниже кромки каменной платформы. То ли сани, то ли лодка, то ли неизвестно что, но с низкой узкой тахтой во всю длину.
- Прыгай, - не терпящим возражения тоном приказала брюнетка.
- Туда? - Я покосилась на лодку.
- Именно.
- Ты первая, - предложила я вежливо.
- Ага! Сейчас, - захохотала в голос женщина, извлекая из-за спины хищно сверкнувший кинжал. - Прыгай.
Особых причин спорить с собственной галлюцинацией не было, но и лететь почти два метра тоже. Хотя… Это ведь мой бред? В таком случае… Я поманила лодку пальцем и та послушно приподнялась, а мне осталось только шагнуть на тахту.
- Как ты это сделала? - изумлённо крякнула проводница.
- Молча, - буркнула я, усаживаясь на мягкую бархатистую ткань, и посмотрела за спину брюнетки.
Там с диким визгом металась перепуганная всклокоченная девица в синем пеньюаре и пеной роскошных золотистых кудряшек. Рыжая пыталась что-то объяснить новой, если я правильно поняла, тысяча триста четырнадцатой претендентке на роль жертвы.
Привидится же такое! Точно пора в отпуск.
Моя спутница, глянув через плечо на устроенную полуодетой блондинкой кутерьму, зло рявкнула своей рыжей двойняшке:
- Лая, да успокой ты её наконец! Или врежь как следует, чтобы не орала.
Жертва, не будь дура, после такого и вовсе почти перешла на ультразвук и вдруг пнула зажавшую уши рыжую под коленки. Та пошатнулась и, не отнимая ладоней от головы, брякнулась носом вперёд.
- А, чтоб тебя! - прошипела брюнетка и коротко бросила уже мне: - Поедешь одна. Я тебя встречу на выходе.
Честно говоря, я бы с удовольствием ещё посмотрела на разыгравшуюся тут битву, но в этот момент Кудряшка в неглиже пришла к определённым выводам. Видимо, она решила, что все, кто в красном - враги, а остальные друзья.
Заложив крутой вираж, красотка обогнула обеих проводниц и с разбега прыгнула в лодку, или как там называется то, где я сидела, пытаясь сообразить, как и куда ехать. Приземлившись, девушка отбросила меня назад, распластавшись на мне же, а наш транспорт ухнул вниз. Высокий истошный визг ударил по ушам.
Очень хотелось поорать с блондинкой дуэтом, но золотистые локоны забились мне в рот, и я старательно от них отплёвывалась. Вот так и вышло, что толком испугаться просто не успела.
Лодка остановила падение метрах в пяти под площадкой и торжественно вплыла в трубу, которую я рассматривала сверху всего минуту назад. Оказавшись наполовину в диковинном тоннеле, бредовое каноэ с диваном вместо дна замерло на мгновенье, поводило носом, словно готовясь к чему-то и... понеслось!
Это было нечто! Аттракцион «Камикадзе» в аквапарке и «Американские горки» нервно курят в сторонке и зеленеют от зависти. Несколько секунд головокружительных кувырканий в трубе на дикой скорости, и прилипшая ко мне девица охрипла, а я, соответственно, оглохла.
В результате, к тому моменту, когда лодка вылетела из трубы и остановилась, я прокляла всё и всех. Заодно уверилась, что глюк - вовсе не глюк, а какое-то изощрённое издевательство, или вовсе... реальность. Слишком уж всё ненормально, даже для бреда. Боюсь, моя фантазия на подобные выкрутасы неспособна. Что, если я не сошла с ума, и всё это происходит на самом деле?!
В таком случае, где я? Как тут оказалась? Почему? Для чего? Вопросы отодвинули на задний план даже шевельнувшийся было в душе страх. Наверное, поэтому, когда с меня сдёрнули теперь уже молчаливую блондинку, я просто села, глядя по сторонам с новообретённым настороженным интересом.
Лодка доставила нас в глухой сводчатый коридор без окон и дверей. Позади виднелся чёрный зев трубы, из которой мы только что вылетели. На некотором расстоянии друг от друга в тёмную стену из огромных гранитных глыб были вмурованы медные лапы. В лапах торчали факелы, неверным светом озаряющие пространство и рождающие несчётные множества зловещих теней.
В метре от меня знакомые девицы в алом «вязали» всхлипывающую блондинку, обматывая её заломленные за спину руки серебристой лентой. А... Не поняла? Шикарный пеньюар Кудряшки куда-то исчез, сменившись серым бесформенным балахоном!
Глянув на себя, я приглушенно ахнула. Э-э-э... Когда это и как меня тоже успели переодеть? Точно помню: когда садилась в лодку, дублёнка и брючный костюмчик цвета топлёного молока были на мне! Вот чёрт...
Придерживая подол серого рубища, я вылезла из диковинного транспорта и выжидательно уставилась на женщин в алом. Вот ведь засада... Лучше бы выдали такой же костюм, как у них. Правда, к моим пепельно-русым волосам и светло-карим глазам этот цвет не слишком подходит, но в том, что есть, я и вовсе чувствую себя мышью-переростком.
Окинув меня неприятным оценивающим взглядом, рыжая кивнула своей товарке:
- А триста тринадцатая вроде ничего. Адекватная.
- Посмотрим, - небрежно отмахнулась та. - Идём уже, - и, подтолкнув жалобно причитающую нечто бессвязное блондинку, двинулась вперёд.
Не видя другого выбора, я решила не дожидаться толчка, и сама пошла следом. Пока никто ничего объяснять явно не собирался, а биться в истерике по этому поводу я не видела смысла.
Шли гуськом: блондинка, которую словно на поводке вела, придерживая за кончик ленты, моя проводница. Потом я, возвышающаяся над всеми чуть ли не на две головы. Замыкала процессию рыжая.
Минут через сорок ходьбы по прямому, как стрела, коридору, мы упёрлись в стену. Справа виднелась небольшая железная дверь, усиленная широкими полосами металла вдоль и поперёк. На кого она рассчитана, интересно? Её же тараном не вышибешь!
- Вот мы и пришли, - развязывая руки всё ещё рыдающей Кудряшке, произнесла брюнетка, в то время как её соратница вставила в незаметную щёлку в дверце крохотный ключик. - Отдохнёте здесь, а чуть позже вам всё разъяснят.
С этими словами она пихнула блондиночку в едва приоткрытую дверь. Прекрасно понимая, что скандалом добиться всё равно ничего не удастся, а бежать некуда, да и незачем пока, я молча кивнула и, пригнувшись, шагнула в... ад!
Почему в ад? Да потому что после гулкой тишины коридора, где слышно было даже лёгкое дыхание проводниц, гвалт, царящий с этой стороны двери, просто оглушал. Визг, рыдания, брань и крики сливались в жуткой какофонии. В огромном помещении было так шумно и суетно, что захотелось зажать уши и спрятаться куда-нибудь подальше от этого безумия.
Но куда? Дверь захлопнулась, едва я переступила порог.
Мы с блондинкой стояли у стены зала, больше всего напоминающего казарму. Ага. Для буйнопомешанных дур. Справа и слева рядами стояли двухъярусные металлические кровати. На каждом койко-месте имелся тонкий серый матрас и нечто вроде скрутки в изголовье. Одеяло? Вероятно.
Широкая дорожка свободного пространства разделяла помещение вдоль. Кое-где по её краям виднелись мощные колонны, поддерживающие довольно низкий потолок. Безжизненно-серые стены также не добавляли интерьеру позитива. И вот если боковые стены ещё можно было разглядеть в тусклом, неведомо откуда берущемся красноватом свете, то дальняя часть помещения терялась во мраке где-то далеко впереди.
Самым же неприятным и пугающим было обилие рыдающих женщин и девиц. Кто-то сидел на полу, кто-то лежал на койках. Поодиночке и группами, вполголоса, шепотом или навзрыд они визжали, плакали, стонали, выли и матерились на чём свет стоит.
Некоторые, потрясая кулаками, бегали; другие просто равнодушно смотрели перед собой. Десятки и десятки женщин! Высоких, низеньких, толстых и тощих... В общем, кошмар.
С затаённым ужасом оглядываясь по сторонам, я медленно пошла по проходу в центре зала. Блондинка же не преминула вцепиться в меня, как клещ, и теперь семенила следом, жалостливо причитая и подвывая себе под нос. Подумалось, что Кудряшка немка. Уж больно её речь немецкий напоминала. Нет, языка я не знала, но по звучанию очень похоже.
Впрочем, все относительно членораздельные стоны и крики, доносящиеся до моего слуха, были на разных языках. Показалось, пару раз слышала родную русскую речь, ридну мову и даже английский, на котором могла с грехом пополам связать пару фраз. Насчёт французского и итальянского не уверена, но, возможно, были и они. И всё же львиная доля выкриков не вызывали никаких ассоциаций. С другой стороны, я далеко не полиглот, так что не мне судить.
Мы всё шли и шли. Зал казался бесконечным. Колонны вдоль «дороги» тоже ординарностью не отличались. Где-то на уровне моей талии их опоясывали каменные выступы. Будто на палку тазик недели, ей Богу! И, кстати, в этих самых «тазиках» вода имелась. На первый взгляд даже чистая...
Постепенно народу вокруг становилось всё меньше. Появились незанятые кровати. Вспомнив, что я одна тысяча триста тринадцатая, поймала себя на ощущении, что и предыдущих тысячу триста двенадцать «претенденток» тоже запихнули сюда. Всех. А сколько ещё их будет?
Исключительно «интереса для» дошла до конца нереально огромного зала, хотя для этого понадобился почти час Правда, мы скорее плелись, чем шли. Торопиться было некуда, да и не за чем. А если уж совсем откровенно, я просто не знала, как быть, и пыталась понять, во что вляпалась, и почему. К сожалению, лицезрение четвёртой стены ничего не дало. Абсолютно идентичная первой железная дверца, такие же кровати, столпотворение и гвалт истеричных пленниц.
Оглядевшись, пришлось признать неизбежное: представления не имею, что делать дальше. В итоге пару раз толкнула дверь для очистки совести, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пошла обратно. Выбрала кровать поближе к центру и подальше от завывающих сокамерниц.
Скруткой в изголовье оказалось, как я и предполагала, одеяло. Серое, очень тонкое, и как будто даже не новое. Забросив его и ещё парочку с пустующих кроватей на верхнюю «полку», забралась следом по узкой лесенке, обнаружившейся с торца. Разувшись, засунула отдаленное подобие чешек, сменивших мои сапоги, под чахлый матрац.
Блондинка, не отходящая всё это время от меня ни на секунду, вскарабкалась туда же. Подавив желание отпихнуть зарёванную девицу, я устроилась поудобнее и закрыла глаза. Ощущая, как едва слышно всхлипывающая Кудряшка-прилипала возится рядом, прижимаясь к моему боку, я от души пожелала себе проснуться на собственном диване. Всего лишь открыть глаза уже дома, и забыть эту злосчастную пятницу, как обыкновенный кошмар.
Видимо, я действительно сильно устала, так как ни тонкий матрас, ни узкое ложе, ни поскуливающая где-то в районе подмышки Кудряшка, ни сливающиеся в ровный гул голоса остальных женщин не помешали мгновенно отключиться...
А потом мне по голове прилетело тапком. Чуть не сверзившись спросонья на пол, я подскочила на кровати и еле-еле успела поймать блондинку, которую ненароком толкнула.
Проморгавшись, осмотрелась и поняла, что буянила крупнокалиберная взлохмаченная тётка внизу. На вид довольно молодая, краснощёкая, косая сажень в плечах, она старательно ломала соседнюю койку. Совсем сбрендила! Видно же, что каркас литой: ни швов, ни заклёпок, даже сетка непонятно как крепится, будто врастая в металл остова!
Но, не смотря на внешнюю крепость припаянных к каменному полу кроватей, ножки их в руках этой богатырши гнулись вполне заметно. Хорошо хоть, только гнулись, а не ломались. Вероятно, леди-Халк с русыми косами до колена решила заполучить оружие. Пусть и в виде дубинки из обломка мебели. Вот только чувствую, этот номер у неё не прокатит. И слава Богу, а то рядом с такой силачкой и так страшновато, а уж с дубинкой... Нефиг нафиг! И без того есть, чего бояться, чтобы силы ещё и на это тратить!
Оглядевшись по сторонам, я обнаружила, что нашего полку прибыло. Теперь не только у дверей, но и тут толпились плачущие и матерящиеся женщины. Интересно, а сколько всего «претенденток» должно быть? И когда нам хоть что-то объяснят? И вот ещё вопрос: потребности в воде, еде и посещении туалета я не ощущаю. Почему?
Может, это всё же сон? Ущипнув себя, я поморщилась от боли. Нет, лично для меня происходящее очень даже реально. Вывод? Оценив энтузиазм и адекватность светлокосой богатырши, решила сменить лежбище. Так, от греха подальше. Я потихоньку сгребла в кучку экспроприированные одеяла и, поглядывая искоса на взбесившуюся дамочку, спустилась с кровати.
На нижнем ярусе, лёжа на животе, взахлёб, но совершенно беззвучно, рыдала совсем молоденькая девчушка. Лица её я не видела, но не до конца оформившаяся фигура и по-детски выпирающие лопатки вкупе с узкими бёдрами наводили на определённые мысли. Всучив кипу одеял не отстающей от меня Кудряшке, я присела на краешек кровати.
- Эй, ты чего ревёшь, чудушко? Разве мама с папой не говорили тебе, что слезами горю не поможешь? - Я осторожно погладила девочку по волосам, достойным рекламы любого шампуня. Блестящие, длинные и густые, они были насыщенного чёрного цвета с красноватым отливом. - Ну, не плачь. Всё образуется...
Неожиданно стремительно малышка взметнулась и повисла на мне, вцепившись похлеще блондиночки. При этом мелкая уткнулась носом в район плеча у шеи и принялась рыдать пуще прежнего: громко, горестно, с подвываниями. Да так жалобно, что, глядя на неё, Кудряшка решила составить компанию новенькой и вплела свой голос в «плач Ярославны». Вот, чёрт!
С каждой минутой слезоразлива во мне всё явственней закипала злость. Не перевариваю этих соплей! Как можно так откровенно распускать нюни, если нет веских причин? Мы живы, пока никого с увечьями тоже не вижу. Чего рыдать-то? Словно это хоть кому-то помогло!
Вероятно, ненависть к «соплям» выработалась на соревнованиях. Сколько училась - раз в две недели ездила то на одни, то на другие соревнования. Только благодаря этому неизменно получала «отлично» на всех экзаменах и крупных проверочных.
Биатлон, бег, прыжки, плавание, лыжи, стрельба из лука... Вот баскетбол, в который с моим-то ростом сам Бог велел играть, я искренне ненавидела. Люто, от всего сердца! Наверное, потому, что первым вопросом, который мне задавали при знакомстве, всегда было: «Ой, ты в баскетбол играешь»? Р-р-р...
Это я к тому, что на всевозможных слётах и соревнованиях я бывала едва ли не чаще, чем дома. И каждый раз среди участниц находилось десятка два сверстниц, заливающихся слезами. Кто бы знал, как это бесит!
Ведь соревнования - не новогодняя ёлка, где подарки вручают всем без исключения. Да и проигрыш вовсе не означает, что ты плох. Просто кто-то оказался в этот день лучше. И что с того? Рыдать по этому поводу? По-моему - идиотизм полнейший. Всегда кто-то в чём-то будет лучше тебя, но ты-то от этого хуже не становишься.
Наверное, поэтому слёзы ассоциируются у меня с глупостью, и вызывают приступы раздражённой брезгливости. Нельзя же так унижаться! Ни перед людьми, ни перед самой собой. И последнее, пожалуй, даже важнее.
Нет, всякое бывает. Бывает и такое, что можно выть белугой. Вот когда у моей однокурсницы погибла мать, та, сидя под столом в общаге, в голос рыдала часа три без остановки, и ни на йоту не потеряла себя ни в чьих глазах. Там была причина горевать, реальная и очень веская, но не сейчас же?!
Окончательно потеряв терпение, я прикрикнула на Кудряшку и отодрала от себя вторую плаксу.
- Спокойно, - крепко держа малышку за плечи так, чтобы смотреть ей прямо в глаза, произнесла я, и чуть не подавилась от изумления. Ничего себе, малышка! Впрочем, не о том сейчас. Отогнав мимолётный испуг, я продолжила, не подавая виду, насколько ошарашена и выбита из колеи: - Пока причин для истерики нет. Утро вечера мудренее, поэтому сейчас ты успокоишься, умоешься и поспишь. Понятно?
Конечно, девочка ничего не поняла, но когда я встала, послушно пошла следом к ближайшей колонне с «тазиком». В углублении имелось достаточное количество довольно чистой воды, которая стекала прямо по столбу откуда-то сверху, и уходила через крохотные отверстия в теле колонны. Не уверена, что эту воду можно пить, но умыться - наверняка. На всякий случай окунула ладонь и осторожно слизнула с пальца прозрачную каплю. Вода, как вода.
Малышка тихо всхлипывала и на мои попытки объяснить жестами, чего добиваюсь, никак не реагировала. Пришлось взять дело в свои руки и умыть её силой. Кудряшка быстро сообразила, что по чём, и ополоснула лицо сама. Если это - сон, то самый бредовый из всех, которые мне до сих пор снились.
В итоге, минут через двадцать мы, теперь уже втроём, улеглись на новую кровать. Пришлось отойти подальше, чтобы леди-Халк в ажиотаже не снесла и нас ненароком. Закрыв глаза, я вздохнула и попыталась успокоиться. То, что увидела, заглянув в лицо заплаканной девчонке, никак не хотело укладываться в голове.
У этой малышки были обалденно красивые крупные и яркие глаза. В ореоле пушистых чёрных ресниц, тёмно-серые, с отливом в синеву и... с вишнёвым зрачком, напоминающим четырёхконечную маленькую звездочку! Да уж... вот это действительно – пятница, тринадцатое!
Сколько я пролежала вот так, в полудрёме, сложно сказать. Не оставляло ощущение, будто я - сосиска в хот-доге. Из-за узости лежанки девушки, не пожелавшие спать отдельно, устроились по обе стороны от меня, облапив, словно мать родную. И если честно, это основательно раздражало.
С одной стороны, я не привыкла брать на себя ответственность за кого бы то ни было, а с другой - рядом с этими миниатюрными куколками чувствовала себя не только дылдой, что само по себе привычно и оттого не страшно, но и матроной в годах. Вот последнее напрягало, и сильно. В двадцать восемь меня, конечно, нельзя назвать малолеткой, но и почтенной дуэньей быть ещё рановато. Тем более для таких откровенно симпатичных девушек.
Хорошо хоть комплексы по поводу внешности я извела ещё в училище. Этому, как ни странно, поспособствовал всё тот же рост. Осознав, что будучи в буквальном смысле на голову выше всех парней не только на своём курсе, но и на двух старших, местной Кармен мне не быть ни при каком раскладе, я перестала обращать внимание на остальное.