Отрывок из книги «Белый верх, чёрный низ»

Часть 1. Серое Межмирье

 

Дорогой дневник.

Мой хранитель тайн и секретов.

Фрая! Ты дура, раз решила послушаться психолога и записывать свои мысли, чтобы проще было в себе разобраться. Пока ничуть не легче, непонятно даже, с чего начинать. И вообще глупо тратить время на никому не нужную писанину. Она не для посторонних глаз, и я очень сомневаюсь, что мне самой когда-нибудь захочется записи перечитать. Но раз уж разорилась на дневник с хорошей бумагой и добротной обложкой, придётся его использовать.

Итак. Начну с того, что вчера я получила приглашение в Академию Серого Межмирья. Невероятное везение! Я, когда конверт в руках держала, думала, рехнусь от счастья. Это же уму непостижимо — меня выбрали из огромного числа претендентов! Каждый год из моего родного мира в академию отправляют всего ничего — около тридцати студентов. Иногда больше, иногда меньше, никто не знает, от чего это зависит. Наверное, от профессиональной пригодности выпускников, которые в нашем Чёрном Мире не отличаются особым умом и прилежанием. И всё равно желающих в десятки раз больше, чем мест. Например, мой номер в общем списке был девятьсот шестой! При том что я отнюдь не последняя в алфавитном перечне!

Тем значимей казалась мне честь учиться там, куда мечтает попасть каждый! Это же уникальный шанс в будущем получить хорошую должность и иметь стабильный доход. Ради этого любой из нас даже готов терпеть чопорность и занудство преподавателей академии, о которых ходят очень противоречивые слухи. А всё потому, что они из Белого Мира, высшие, и на нас смотрят как на недостойных себя. Слишком дикие мы, по их мнению. Отсталые, невоспитанные. Не имеющие понятия о приличном поведении.

И ведь, парадокс какой, именно по этой причине набор студентов из Чёрного Мира не прекращается! Благотворительностью Белый Мир занимается, пытается сделать из нас развитую цивилизацию. Мы не против, в общем-то, только вот масштабы помощи явно смехотворные. Капля в море. Высшие полагают, что те, кому не повезло, должны потом у «просветившихся»счастливчиков опыт и знания перенимать.

Многие в Чёрном Мире упорно доказывают, что беломиряне получают удовольствие от собственного благородства и идеальности. Хотя, конечно, если беспристрастно на всё смотреть, то высших понять тоже можно. Орбитальная станция, на которой расположены корпуса академии, совсем небольшая. Там много желающих не разместишь. И опять же, отдавая должное справедливости, число абитуриентов обоих миров в Академии всегда одинаковое, то есть равенство соблюдается неукоснительно. Ну и какие могут быть к высшим претензии?

Другой вопрос, что Белый Мир сам по себе невелик. Это мы, низшие, живём на большой планете, у нас есть где развернуться и расселиться, а высшие ютятся на крошечном спутнике. Да, шикарном, красивом, обустроенном и идеальном для жизни, но... Но места там в обрез. И жителей тоже немного.

Так... Я вообще-то не это хотела написать. Опять мысль перескочила.

В общем, я зачислению радовалась. До такой степени, что мои домашние это едва выдержали. Мама смотрела осуждающе, отец рявкнул: «Уймись уже, голова раскалывается», сестра под шумок улизнула на концерт рок-группы, а наша домашняя акабса забилась под кровать и притворилась, что её не существует.

Нет, они, разумеется, тоже разделяли мои чувства и были счастливы что меня ждёт обеспеченное будущее. Просто я была чересчур эмоциональна. Потому меня в итоге к психологу и затащили. А то ведь откажется начальство академии от неуравновешенной абитуриентки.

Вот теперь я и ищу внутреннее равновесие. Пишу. Успокаиваюсь. Психолог обещал, что это поможет. Три раза «ха»! Успокоишься тут. У меня в душе словно бурлит что-то, рвётся наружу. В жар бросает, дыхание сбивается, голова кажется необъятной, словно чем-то переполненной. Раньше такое если и было, то чуточку совсем и быстро исчезало.

Эх, своеобразная я. Или ненормальная. Ну да ладно, что есть — то есть. Пошла я собираться, а то ведь релакс штука коварная — вот вдруг излишне расслаблюсь и всё станет безразлично? А кто тогда вещи за меня в сумку упакует? И выспаться нужно, экспресс в космопорт рано утром, опаздывать нельзя.

 

Фрая с усилием захлопнула объёмный блокнот и закрыла на замочек. С удовольствием погладила ламинированную синюю обложку с изображением задорного скелетика. Вещь была действительно дорогой и качественной, на которую девушка потратила четверть личных сбережений. Не хотелось ей, чтобы в академии, увидев дневник, кто-нибудь брезгливо морщил нос.

Вскочив со стула, новоиспечённая студентка бросилась к шкафу. Распахнув створки, изучила глазами переполненные одеждой полки и, пробурчав: «Куда мне столько? Мама не знает меры», принялась за сборы.

В неровных стопках было сложно что-либо отыскать. На первый взгляд. Однако девушка быстро обнаружила нужное: нарядное красное платье из невесомого шёлка — подарок родителей на выпускной. Плотно облегающее по корсажу, с объёмной короткой юбкой и ажурными рукавами. Ну да, лежало оно в самом низу, но разве это могло помешать счастливой путешественнице? Фрая недолго думая выдернула желанный наряд. Хмыкнула, когда вся одежда свалилась на пол, и, выудив из этого хаоса ещё несколько вещей, комом затолкала обратно в шкаф остальное.

Некогда заниматься уборкой, есть дела поважнее! Да и незачем — всё равно хозяйка только через год вернётся. Вот тогда и разберёт беспорядок. Если захочет. И если младшая сестра втихую не перетаскает наряды в свой шкаф.

С той же стремительностью, с которой собирала сумку, Фрая натянула ночнушку и нырнув в уютные недра кровати. Но даже погасив свет, как ни старалась, уснуть сразу не смогла. Долго таращила глаза в потолок — простой, деревянный, окрашенный обычной белой краской, кое-где уже облупившейся. Её родители, впрочем, как и многие в Чёрном Мире, не считали нужным доводить интерьер до идеальности. Это всего лишь внешний лоск и декорации якобы успешной жизни. Если уж вкладывать деньги, то в ремонт и обстановку в последнюю очередь. Куда важнее внимание к личным нуждам членов семьи.

Потому и обстановка в доме не отличалась утончённостью и изысканностью. Плетёные коврики на дощатом полу. Корзинки и короба для мелочей. Добротная массивная мебель, способная послужить не одному поколению. Лаконичные светильники из литого стекла, закреплённые на потолке и стенах, оклеенных разноцветными, радующими глаз обоями. Ведь в жизни так не хватает ярких красок.

Простота, надёжность и функциональность. Они намного выгоднее и удобнее в мире, где на первом месте выживание в непростых условиях окружающей среды. Тут уж не до изысков и эстетики.

Во всём остальном низшие руководствовались такими же соображениями. Планировка дома была рациональной. Они не желали отапливать лишние комнаты, когда намного экономней обойтись минимумом. Вместе с тем помещений было достаточно для всех домочадцев. Просто вместо никому не нужной столовой, как это было принято в Белом Мире, жители Чёрного Мира для трапез собирались на кухне, куда более уютной и удобной на их взгляд. К чему таскать еду и посуду в столовую, если на кухне всё под рукой? Тем более, что каждый сам себя обслуживает.

— Фрая, жуй нормально. Глотаешь кусками, будто неделю тебя голодом морили, — добродушно ворчала мать семейства, когда наутро дочь, взбудораженная ничуть не меньше, чем накануне, вылетела из своей комнаты, торопливо переставила на стол напротив себя тарелку с тёмными рыхлыми оладьями из апса, политыми жутным сиропом, налила горячий семричный морс и принялась торопливо всё это поглощать.

— Не хоху нихохо хахефифать, — с набитым ртом ответила Фрая.

Сидящая напротив неё девчушка прыснула со смеху. Морс, который она в этот момент пила, разлетелся веером брызг. Впрочем, это никого не рассердило. Отец лишь для вида добродушно отвесил неаккуратной дочери затрещину, а мать указала на тряпку, висящую на краю раковины. Да и сама виновница беспорядка не сочла ни произошедшее, ни наказание чем-то ужасным и непоправимым — продолжая хихикать, взялась за уборку.

— Спешка хороша при ловле трох. А ты вроде не акабса, чтобы такими глупостями заниматься, — накладывая себе добавку, пожурил старшую дочь глава семьи.

Услышав упоминание о себе, до этого смирно сидевшая в углу упитанная шестиногая животинка, покрытая глянцево-чёрной чешуёй, тут же рванула к нему. Уселась у ног, обутых в добротные кожаные сапоги, и с самым что ни на есть несчастным выражением на узкой морде уставилась на рот, в котором исчез очередной оладушек.

Подачка появилась откуда не ждали — женская рука опустилась под стол, одаривая «голодающую» питомицу.

— Она скоро лопнет, — беззлобно прокомментировал мужчина уступчивость своей жены. — А я её в могильник не повезу.

— Я сама отвезу, — ничуть не обиделась и уверенно отпарировала женщина. — Пусть ест, если аппетит есть. Хорошей акабсы должно быть много. Как и хорошего мирянина. Ты что-то имеешь против?

Она демонстративно легла на стол грудью. Объёмные округлости, лишь наполовину скрытые в вырезе яркой блузки, вызывающе колыхнулись, привлекая внимание мужчины и отвлекая от предмета спора.

— Ночью вроде был «за», — хмыкнул муж. Поскрёб пятернёй под подбородком, заросшим окладистой тёмной бородкой, и поинтересовался: — Чё за вопросы вообще?

— Так я почём знаю! Может, у тебя переворот в голове случился. Вы, мужики, народ непостоянный — сегодня вам одно подавай, завтра другое. Кто три дня назад весь пол на заводе слюнями закапал, когда директор со своей секретаршей в цех спустился? А ведь тощая, стерва, как палка, смотреть не на что. Вот в точности как наша Фрая.

— Намекаешь, что из меня «нехорошая» мирянка получилась? — заинтересовалась дочь, даже не собираясь обижаться на сравнение.

— Вот, дурында, нашла к чему придраться, — возмутилась мать, сообразив, что логика сыграла против неё. — Я ж за тебя переживаю! А ну как в хвалёной академии кормят плохо, а у тебя никакого жирка на боках. Такими темпами окончательно в скелет превратишься. И учёба там наверняка изнуряющая. Придётся подстраиваться под непонятные правила. Целый год так мучиться, не расслабишься.

— А пусть она себе там кавалера заведёт и расслабляется себе на здоровье, — вклинилась в разговор сестрица. Швырнула тряпку в раковину, одёрнула упорно ползущую вверх короткую обтягивающую юбку и заявила: — Парни тоже летят учиться.

— Ты чего несёшь, Гралла? — рассердилась мать. — Это ты себе можешь позволить вместо школьных уроков на концерт рвануть, попой там вилять и с кавалерами обжиматься. А в академии всем учиться надо, там дурью маяться некогда. Мужика она и тут себе найдёт, когда вернётся.

— Пусть подольше не возвращается. Или сразу замуж выскочит и уматывает, — нагло отпарировала девчонка. — Мне её комната больше нравится. Чего впустую отапливать?

— Сунешься в мою комнату — придушу, — беззлобно пообещала Фрая, точно зная, что ничего подобного не сделает. Резкие и грубые слова в Чёрном Мире часто расходятся с делами. Прямота — это знак открытости и доверия, когда не надо притворяться, угождать и подбирать какие-то красивые фразы. Умный мирянин поймёт правильно, а глупый, хоть так, хоть этак к нему подступись, всё на свой лад переиначит.

За небольшим узким окном, где медленно разгорался тусклый рассвет, ярко вспыхнули огни фонарей, осветив расположенную недалеко от дома посадочную платформу экспресса. До прибытия поезда оставалось совсем немного.

— Вот теперь бегом! — скомандовал отец, поднимаясь. В коридоре прихватил с вешалки непромокаемый плащ, застегнул на поясе портупею, открыл дверь и отступил, пропуская женщин.

Ничуть не сетуя на суету и толкотню в узком проёме, весело подшучивая друг над другом, они быстрым шагом шли к перрону. Закрываясь зонтом от моросящего дождя и бережно прижимая к себе сумку с вещами и заветным приглашением, Фрая ничего вокруг не замечала. Мысленно она уже давно была на станции Межмирья.

А вот её родственницы бдительности не теряли и потому предусмотрительно подхватывали рассеянную студентку за локоть, уводя от коварных луж. Покрикивали на резво скачущую по грязи акабсу, норовящую окатить всех брызгами. Старались не отставать от идущего впереди мужчины, снявшего с предохранителя энергострел и зорко всматривающегося в малейшие колебания веток растущего вдоль дорожки кустарника. Это акабсе не страшны ни кислотный дождь, ни укусы древесной сплюшки, а людям приходится себя защищать от опасностей.

Несколько выстрелов по пути главе отряда всё же сделать пришлось. Его спутницы, переступая через обугленные тельца, похожие на куски толстых верёвок с небольшими выростами-крылышками, без происшествий дошли до места перрона.

— Учись прилежно, Фрая. Не опозорь нас, веди себя достойно, — в волнении, глядя на приближающиеся огни экспресса, напутствовала мама, хотя и дала себе слово не провоцировать и без того взбудораженную дочь. Украдкой стёрла выступившие слёзы и отступила, давая возможность и младшей попрощаться.

— Ты там голову себе чем попало не забивай. Пошла она, эта учёба... — обнимая, на ухо сестре шепнула Гралла. — И привези мне что-нибудь из Межмирья. Жуть как интересно!

— Развели сырость, и без того тут мокро, — сурово отчитал отец. — Фрая, ты весточку пошли, если там худо будет. Я тебя обижать не позволю, даже высшим. Ты ж моя дочь, как ни крути. Домой заберу.

Фрая слушала вполуха, сосредоточенная на останавливающемся перед ней вагоне и поглощённая переполняющими её счастьем и радостью. Ну как может быть плохо в знаменитой академии? Ведь все возвращались с привилегиями и почестями, никто не пожалел о зачислении!

— Чувствую, добром это не кончится, — тяжело вздохнула родительница, когда экспресс исчез вдали, она сама и её муж не торопясь двинулись обратно к дому, а неугомонная Гралла бросилась следом за акабсой, решившей поохотиться на сплюшек.

— Всяко может обернуться, — разделил её тревогу мужчина, но всё же проявил большую оптимистичность: — А может, и обойдётся. Тут ведь загодя не предугадать. Отбор она прошла, не отпустить её мы права не имеем. Переть против воли высших себе дороже.

— Эх, зря ты тогда... — начала было женщина, но муж её осадил:

— Сделано, и всё тут! Что есть — то есть.

— Может, надо было ей сказать? Ну хоть намекнуть.

— Тьфу, твою ж грязь! — сплюнул в сердцах мужчина. — Зачем девчонку зря накручивать, если ничего не ясно? Ну как ложная тревога? А она изведётся вся понапрасну. И так вон едва в себе. Ежели виноваты, будем отвечать. Гралла выросла, не пропадёт и без нас, на крайняк брат твой за ней присмотрит. Да и дом у неё никто не отнимет. Ну а ежели мы правильно поступили, так и переживать не о чем.

Больше к опасной теме они не возвращались. Действительно, того, что осталось в далёком прошлом, уже не изменить...

 

***

Привет, дневник.

Привет, Фрая.

Твою ж грязь! У меня раздвоение личности разовьётся быстрее, чем найдётся душевное равновесие, если я эти записи продолжу вести. А с другой стороны, всё равно ведь мне сейчас нечем заниматься. Скукотища. В комнате ожидания космопорта чисто и пусто, как в банке из-под жута, вылизанной акабсой. Каменные стены, пластиковые кресла, информационное табло, окон нет. Я тут сижу одна, как древесная сплюшка на ветке, потому что только из моего района экспресс прибывает так рано.

В дребезжащем вагоне было ещё терпимо, можно сказать интересно — за окном мелькали остановки, постройки, чахлые лесные массивы, болотные топи, жуткие каркасы старых разрушенных заводов, корпуса новых, недавно построенных предприятий. Сквозь разрывы в свинцово-серых тучах иногда даже проглядывали крошечные фрагменты голубого неба — редкое зрелище для нашего Чёрного Мира. Я уже молчу про Дариум — как выглядит наше космическое светило, мы знаем только из видеозаписей. И это, кстати, ещё одна причина, по которой я так мечтала попасть на станцию — там можно будет видеть и звёзды, и оба мира, Белый и Чёрный, одновременно! Ух! Аж дух захватывает от одной мысли о такой возможности!

А ещё меня в экспрессе укачало, и я задремала. Вчера толком выспаться мне не удалось. Хорошо контролёр разбудил, толкнув и недовольно проворчав: «У тебя не кругосветный круиз заказан. Проедешь лишнюю станцию, будешь из своего кармана платить».

В зоне досмотра космопорта едва ли не на зуб попробовали письмо-приглашение, проверив подлинность печатей, а по мне прошлись сканером на предмет припрятанного оружия. И сумку выпотрошили, досконально осмотрев каждую мелочь, даже дневник заставили открыть и потрясти, проверяя, нет ли чего запрещённого между страниц. Безопасность, видите ли! Угроза для высших. Можно подумать, кто-то в здравом уме осмелится им навредить.

Нет, оно как бы понятно, но выводит из себя похлеще выходок Граллы. Мои же вещи! А их лапают все кому не лень. И складывать в сумку заново пришлось. Не хочу потом носить мятую одежду. Я же не в своем мире буду. Дома я и заморачиваться бы на этот счёт не стала. И никого это не шокировало бы — подумаешь, не успела привести в одежду порядок, или гладилка сломалась. А в академии придётся учитывать присутствие высших, чтобы не травмировать их тонкую душевную организацию и не оскорбить с детства культивированное чувство прекрасного.

А с другой стороны, всё равно ведь нечем заниматься в ожидании своих будущих сокурсников.

Интересно, кого ещё выбрали? Может...

 

— Здесь ждите остальных. Проходите, занимайте места, из зала не выходить.

— Куда садиться будем?

— Наплевать куда, я счас сдохну! Кто ж знал, что в «плавнике» три интервала в духоте и тесноте стоять на ногах придётся.

— Так работяги же на завод ломанулись...

— Вот гадство, все шмотки перерыли! Сволочи!

— Было бы из-за чего морочиться. Не стырили ничего, и на том спасибо.

Прислушиваясь к заполнившим помещение голосам, Фрая, так и не дописав фразу, захлопнула дневник и с любопытством уставилась на весело гомонящих парней и девушку. Они несомненно были её ровесниками и тоже получили приглашения в академию Межмирья.

Уселись прибывшие в первом ряду и так же, как ранее Фрая, взялись за наведение порядка в своём багаже.

— Я жрать хочу, встала ни свет ни заря, торопилась! — жаловалась полненькая девушка-шатенка с очаровательными ямочками на щеках и курносым носиком. — Захватила еду из дома, а контроль её конфисковал как запрещённую к перевозке.

— Это ты зря, подруга, — цыкнул долговязый тощий парень с повязанной на волосах чёрной банданой. — В приглашении же написано, что нельзя брать.

— Я думала, в дороге перекушу, и не вышло.

— Похудеешь зато. А то вон пузо отрастила, в складках запутаешься, пока до сладких мест доберёшься, — беззлобно рассмеялся третий и чуть наклонился к девушке, подставляя голову под удар.

— На себя посмотри, задохлик! — дружелюбно откликнулась шатенка, отвешивая ему затрещину.

Парень выпрямился, подмигнул другу и поделился секретом:

— Нету у высших нормальной еды. Она у них диетическая, продукты нам непривычные. По ходу, в академии тоже так будет. И порции маленькие, и всё с выдачи.

— Ты-то откуда знаешь о привычках высших? Они к нам не суются.

— Знакомых надо с умом выбирать! Моя тётка слышала, а ей соседка сказала, а соседка с торговкой на рынке дружбу водит, а торговке наместник по секрету, а наместнику...

— Торговка мастерица потрепаться, а ты и уши развесил, — фыркнула девушка.

Они не сговариваясь громко расхохотались. Фрая тоже не смогла удержаться от общего веселья.

Она уже подумывала пересесть и присоединиться к компании и даже взялась за сумку, но тут подоспела новая группа студентов. За ними ещё одна. В зале становилось тесно и шумно. Теперь уже сложно было что-то разобрать в громком многоголосье и сориентироваться в суете.

Слева от Фраи на соседнее сиденье упал чей-то рюкзак. На кресло перед ней плюхнулась внушительная мускулистая фигура, отсвечивая бритым затылком. Позади тоже кто-то устраивался поудобней. А рядом остановились серого цвета с чёрными разводами широкие штаны, заправленные в массивные берцы на толстой рифлёной подошве. Пнули коленом чужое имущество и глубоким баритоном поинтересовались:

— Чья котомка? Кто место занял? Что за хрень?

Рюкзак тут же исчез, сдёрнутый чьей-то рукой.

— Другое дело, — одобрил обладатель шикарного голоса. — Подруга, я тут шмотки брошу, ты за ними присмотри, я до туалета смотаюсь.

Фрая даже голову поднять не успела, уже привычно махнула ладонью — мол, не вопрос, братан, топай, коли надо. Поэтому кто именно бросил рядом с креслом сумку, решив разместиться по соседству, увидела, лишь когда он уже отвернулся и, расталкивая толпящийся в проходах народ, отправился на поиски санузла.

Парень оказался высоким, широкоплечим, с узкими бёдрами и с задорным коротким хвостиком тёмных волос на затылке. Полы незаправленной в брюки рубашки развевались из стороны в сторону в такт шагам — видимо, застёгнутой она не была.

В последнем Фрая окончательно убедилась, когда её сосед вернулся. На выставленном напоказ торсе под смуглой кожей выразительным рельефом выделялись мускулы — грудные и кубики пресса. Последние можно было пересчитать все, вплоть до самых нижних, потому что талия у штанов была сильно занижена.

— Впечатлил? — усаживаясь на сиденье, самодовольно поинтересовался парень, заметив, как на него смотрит девушка.

— Озадачил, — поправила она. — Не боишься, что высшие в обморок грохнутся от твоего стиля.

— Плевать. Я сюда не рвался, меня перед фактом поставили, что по каким-то там критериям подхожу. Пришлось ехать. А менять свои привычки я ради них не собираюсь. И ни под кого подстраиваться не стану. — Парень, выставил вперёд раскрытую ладонь и представился: — Дьяр Пылающего Карьера.

— Фрая Токсичной Долины, — отозвалась девушка и, сжав ладонь в кулак, ударила в подставленную руку, приветствуя нового знакомого.

— Круто, — восхитился Дьяр. — Я думал, там уже все вымерли. Гиблое же место.

— Плохо ты географию знаешь. В моём районе целых шесть семей проживает. В твоём всего на десять больше.

— А я не только в географии профан, но и в остальном звёзд с неба не хватаю. Вот честно, не понимаю, какой смысл был бездаря приглашать учиться? Меня же отчислят в первый же день.

— Может, у приёмной комиссии в системе отбора сбойнуло чего? — предположила Фрая, тоже недоумевая. Но привычно предложила: — Я могу тебе помогать. Всё же выгоду глупо упускать, раз уж так подфартило. Вернёшься в Чёрный Мир уважаемым человеком, должность хорошую получишь.

— Замётано, — не раздумывая согласился Дьяр. — Я в долгу не останусь, можешь на меня рассчитывать, если что. Ну это... — хитро подмигнул, указав подбородком на грудь девушки, типа ублажу, если захочешь со мной удовольствие получить. Однако сказал абсолютно другое: — Свою порцию в столовке, запросто отдам. Или по шее кому-нибудь надавать могу.

— Сочтёмся, — кивнула Фрая. Жители Чёрного Мира не привыкли отказываться от помощи. Поддержка, хоть моральная, хоть физическая, на их полной опасностей планете никогда и ни для кого лишней не была.

— Внимание! — оборвал разговор, привлекая внимание, строгий громкий голос сотрудника космопорта. — Все в сборе, начинается посадка на шаттл. Выходите по пять человек. Остальные — не спешить, не толкаться! Без вас не улетят.

Указание оказалось бесполезным. Новоявленные пассажиры с малых лет привыкли к истине: «Кто успел, тот и сел». И потому моментально повскакивали с кресел, хватая свой багаж, и лавиной рванули к выходу.

— Куда?! — заорал, вытаращив глаза, сотрудник. Раскинул руки в отчаянной попытке остановить прущую на него толпу молодёжи. Впрочем, ему повезло — несмотря на давку, порядок самоорганизовался. Будущие студенты методами тычков, добродушной ругани и оттаскивания в сторону конкурентов на удивление быстро пришли к согласию в том, кому и в какой последовательности заходить.

— В очередь, народ, в очередь, — пыхтел мускулистый тип с бритым затылком, расставляя друг за другом желающих прорваться вперёд него.

— А кормить всех одинаково будут? — волновалась истосковавшаяся по еде пухляшка, подпрыгивая и заглядывая через плечи впереди стоящих в ярко освещённый коридор, по которому ушли первые счастливчики.

— Надеюсь, там все места сидячие, и стоять не придётся, — мечтательно произнес уставший от долгой дороги парень.

— Чего несёшь? Это тебе не «плавник»! — возмутился тот, кто хвалился осведомлённостью своей тётки. — Не видишь, тут совсем по-другому. Космический корабль — не чета нашим развалюхам.

— А сколько в пути будем? — поинтересовался Дьяр у Фраи, с любопытством наблюдая, как очередная пятёрка исчезает в глубинах ведущего к кораблю перехода.

— Почти сутки, — ответила девушка. — Шаттлу нужно на орбиту подняться, сделать несколько витков вокруг планеты, выйти в точку разгона, занять полётную траекторию, догнать спутник, уравнять скорости…

— Ой, вот только не грузи меня всей этой научной хренью, подруга, — изображая испуг, замахал на неё руками Дьяр. — Сутки! Всё! Понял!

— И чем всё это время заниматься? — вклинилась в разговор ещё одна студентка, стоящая позади. — Со скуки же подохнем. Нам даже игр взять не разрешили.

— Из подручных средств придумаем развлечение. При хорошей фантазии не проблема, — подсказал стоящий впереди всех парень.

— Раз лететь долго, может, там не кресла, а каюты на двоих или троих? Тогда можно вообще оторваться по полной, — воспрянул духом ещё один. — Чур, я селюсь с девочками!

— Губы закатай! — рявкнули на него одновременно три студентки. — С парнями тусуйся, а к нам не лезь. Не то двинем тебе, огребёшь от троих сразу.

Ребята заржали, хотя и сами были бы не прочь провести время в приятной компании. Но ошибок своего товарища повторять не стали.

Мечты парней не оправдались — кают на корабле не оказалось. Вместо них вдоль бортов в просторном салоне, куда в итоге попали всё путешественники, разместились ряды мягких кресел, по большей части уже занятых другими студентами.

И всё равно свободных мест оставалось ещё много.

Стены блестели серебристым металлом, с потолка лился яркий свет, обивка сияла белизной и даже визуально казалась настолько мягкой, что буквально манила провалиться в себя, иллюминаторы выглядели огромными окнами. Однако, несмотря на комфорт, ребята чувствовали себя чужими в настолько непривычной обстановке.

Фрая не могла отделаться от ощущения, что по ошибке попала сюда, и её вот-вот выставят вон.

Изысканность и роскошь обстановки раздражали, вызывая недоумение. Взять хотя бы совершенно лишённые функциональности замысловатые узоры на стенных панелях. Чтоб нанести такую гравировку, надо раскошелиться на инструмент. А какой придурок извёл мощность лазера зазря? Можно же было что-то полезное сделать — сжечь гнёзда древесных сплюшек или нарезать партию металла на заводе. Зачем тратить для покрытия стен дорогую хромированную краску, когда можно обойтись обычной антикоррозийной. И ещё более бредовая идея — постелить в проходах между креслами пушистые коврики. Белые! Их же затопчут и перемажут, чистить замучаешься.

И ведь это обычный космический корабль высших. Наверняка даже не самый шикарный — не для влиятельных особ их мира. Страшно подумать, какие ненормальные условия ждут студентов в академии, где проходят обучение отпрыски высших.

Разместив сумку в плотно закрывающемся ящике над головой, Фрая осторожно присела в уютные объятия кресла, практически утонув в упругой обивке.

— Охренеть, — несдержанно прокомментировал ощущения Дьяр, устроившийся на соседнем кресле. — Я себя стеклянной посудиной чувствую, которую боятся разбить.

— Так и есть по сути, — пояснила Фрая. — При взлёте перегрузки будут. Здесь предусмотрена амортизация и фиксаторы.

Словно её услышав, сработала автоматика. Из боковин кресел «выстрелили» ремни безопасности. Они плотно обхватили ценный груз и прижали к сиденьям, которые пришли в движение, раскладываясь.

— Прошу внимания, уважаемые пассажиры, — разнёсся по салону приятный мужской голос. — Вас приветствует капитан «Гармонии». Соблюдайте чистоту и порядок, не мешайте другим. Если почувствуете недомогание, пожалуйста, воспользуйтесь индивидуальным медицинским пакетом или дождитесь прихода стюарда — кнопка вызова на левом подлокотнике вашего кресла. Не покидайте свои места до особого разрешения. Туалет расположен в хвосте салона, вы найдёте его по указателям. Обед будет подан сразу по окончании перехода в космическое пространство. Экипаж желает вам приятного полёта.

— Высший, — насмешливо хмыкнул Дьяр, когда звук пропал. — Вон как витиевато загнул. Я половины не понял из-за этих его «пожалуйста, прошу, уважаемые». Неужели нельзя по-простому сказать? Мол, не орите, прижмите свои задницы к креслам, пожрать вам дадут, не изгадьте наш идеальный салон.

Фрая улыбнулась, но отвечать не стала — гул заработавших двигателей проник в салон даже сквозь звукоизолирующие слои. За иллюминатором, который был виден девушке, качнулось здание космопорта, дёрнулось вниз и исчезло из поля зрения. Вместо него на несколько секунд возник вид с высоты на далёкий горизонт и небольшое поселение рядом с космопортом. А затем всё затянула осязаемая мутно-серая пелена туч.

Толстый слой облачности корабль пробивал долго, и всё это время пассажиры, затаив дыхание, ждали. И тем не менее момент, когда шаттл вырвался в свободное пространство, стал для всех неожиданным. И шокирующим — настолько поразил вид чёрных глубин космического пространства и неровной поверхности окутывающих планету облаков, подкрашенных оранжевыми отсветами слепящего диска Дариума.

Среагировав на яркий свет, панели иллюминаторов потемнели, оберегая зрение пассажиров. И в этот момент Фрая пришла в себя, осознав, что словно выпала из времени и пространства. Заставила себя дышать ровно, перебарывая неприятное ощущение свободного падения и лёгкой тошноты. Разжала сведённые судорогой пальцы, сжавшие подлокотники, и опешила — рука сама по себе поднялась и зависла, не желая опускаться.

Поразилась не она одна — народ в салоне начал шевелиться, выдыхать и делиться впечатлениями.

— Мы падаем?

— Это невесомость, дурень.

— Меня щас вырвет...

— Только не на меня! Где тут эти долбаные пакеты?

— Бери наш и не ной!

— Твою ж грязь! И как теперь жрать, если всё обратно полезет?

— А у меня аппетит пропал после вашей блевотины.

Напрочь забыв об инструкциях, студенты переговаривались громко. Впрочем, если это кого-то раздражало, то только не их самих. Молчание и послушание — не те качества, которые в чести у низших. Однако все нарушения были в пределах разумного — жизненно важные запреты соблюдались. По крайней мере, с кресел никто встать даже не пытался.

— Ты как, подруга? — проявил заботу Дьяр.

— Нормально вроде, — ответила Фрая, прислушиваясь к себе и понимая, что своеобразное ощущение постепенно ослабевает. — А ты?

— Лучше всех. Я выносливый. И жрать уже реально хочется. Скоро там эта разноска?

И снова, словно отвечая на запросы, среагировала техника. Внутри кресел что-то щёлкнуло, спинки сложились, подняв пассажиров, ремни ослабли, чтобы позволить сесть удобнее, но не дать свободно перемещаться по салону. А перед каждым студентом поднялась узкая высокая тумба. Верхняя её часть сдвинулась, открыв доступ к подносу, крепко удерживающему в магнитных пазах блюда, ёмкость с напитком и приборы.

В узком запаянном прозрачном стакане, со вставленной в него герметично закрывающейся трубочкой,в ярком свете ламп заманчиво переливался прозрачный жёлтый сок — кисло-сладкий, с приятной едва заметной горечью. Даже тем, кто мучился тошнотой, он придётся по вкусу, потому что плоды рифрата, из которого его изготавливают, снимают симптомы укачивания.

На крошечной тарелочке, прижатый плёнкой, чтобы не улетел, лежал маленький кусочек пышной злаковой лепёшки, посыпанный семенами жута. На тарелке побольше, так же удерживаемая плёнкой, красовалась россыпь причудливо нарезанных свежих овощей и тюбик пряного соуса с завинчивающейся крышкой. А в герметичном подогреваемом контейнере под прозрачным куполом дымилась покрытая золотистой корочкой прожаренная ножка горного репела.

В салоне на миг наступила идеальная тишина. Впрочем, очень скоро её нарушили треск разрываемых упаковок, смачный хруст, чавканье и стук приборов о тарелки. А ещё комментарии — не в силах были низшие не поделиться своими впечатлениями:

— Чего так мало-то? Мне на один укус!

— Хватай быстрее, а то улетит!

— Вкусно безумно, вот бы вторую порцию…

— Экономят на нас высшие.

— А ты думал, нас ждёт банкет? Перелёт и так дорогой.

— Вот прикол будет, если они и для себя так готовят.

— А ещё роскошнее не хочешь?

— Ну и для кого все эти украшательства? — недоумевал Дьяр, обгладывая крошечную косточку, свободным концом продетую в маленькую, ажурно вырезанную салфеточку, и высасывая из тюбика соус. — Такое и готовить замаешься, а зубам-то без разницы, что молоть. Лучше бы порции сделали побольше.

Фрая пожала плечами. Несмотря на согласие разума с высказанной критикой, на душе было приятное умиротворение, и возмущаться не хотелось.

В общем-то, не так уж и плохо. Главное, вкусно. И действительно, это могут быть дорожные порции. Голодные студенты учатся плохо. Значит, в академии кормить будут как следует.

Ну насыпали мелочовки, ну по прихоти потратили силы и время на ненужные изыски, так это же чужие традиции. Придётся приспособиться, никто ради низших не станет привычки менять. И надо бы пусть не принимать, но хотя бы уважать иной уклад жизни.

Грязная посуда скрылась в тумбе, а она сама опустилась обратно в пол. По потолочным светодиодам пробежали голубые искорки, сложившиеся в надпись: «Свободное перемещение разрешено! Двигайтесь осторожно, держась за поручни», а сами опоры немедленно опустились с потолка.

— Чем займёмся? — потягиваясь, широко зевнул, показав идеально ровные белые зубы, Дьяр.

— Давай пока в креслах посидим.

— Ну да, сейчас все в туалет ломанутся, — согласился парень, посмотрел на свою соседку, вернее на её волосы, и засмеялся.

— Ты чего? — не поняла она причин веселья.

Попыталась заправить непослушную прядь за ухо и обнаружила, что все её шикарные длинные волнистые волосы приподнялись, окутав голову пушистым облаком.

— Нужна лента! Или резинка! — сообразила девушка, дёрнулась было, чтобы поискать в своей сумке, но вспомнила, что она ничего подходящего из дома не взяла. Пришлось старательно сгребать разлетающиеся невесомые нити и плести из них косичку.

Дьяр, посмеиваясь, пытался ей помогать, но больше мешал. В итоге едва не взвыл, получив ощутимый тычок в бок и напутственное: «Отвали».

— Дай хоть завяжу. А то опять в стороны разлетятся, — не отступился парень, пошарив в карманах и вытащив обрывок шнурка.

Фрая сама бы справилась, и хотела было привычно послать куда подальше желающего до неё дотронуться, но неожиданно для самой себя протянула соседу кончик толстой тёмно-русой косы. И с неосознанным пристальным вниманием смотрела, как пальцы осторожно касаются непослушных прядок, сначала нежно оглаживая, выбирая место, а затем опутывая и стягивая шнурком.

Ощущение было, словно он не волос касается, а кожи. Голой, чувствительной, уязвимой. И это рождало в теле томительное волнение, от которого перехватывало дыхание и скручивалось тугим узлом в низу живота.

Такого Фрая ещё не испытывала. Никогда ей не хотелось физического контакта с парнем так, как сейчас. Даже такого невинного контакта. А ведь в школе и за косу мальчишки дёргали, и за руки хватали, и по заду шлёпали, и в углу зажимали. Да и она сама в ответ вихры выдирала, могла запросто врезать за наглость, подножку подставить... Но всё это воспринималось как само собой разумеющееся. Сейчас же словно что-то резко изменилось, переключилось, кардинально меняя реакции организма и ставя иные приоритеты.

— Пахнут они у тебя вкусно. — Дьяр лучезарно улыбнулся, шутя ударил пушистым хвостиком по своему носу и потянул Фраю за косу на себя. — Так бы и съел. Целиком. Вместе с тобой.

— Дикарь, — «посочувствовала» она его нестандартным стремлениям, отбирая волосы. Заставляя себя отвлечься от совершенно бессмысленных сейчас желаний, оглядела салон.

Деятельные по своей натуре низшие, едва получив возможность, принялись осваивать новое место обитания.

Жители Чёрного Мира не летают на космических кораблях. Это высшим нужно закупать на планете ресурсы, которых нет у них на спутнике. Отвозить свои технологии и устройства на экспорт. Летать на свою орбитальную станцию Межмирья и обратно в Белый Мир. А обитателям Чёрного Мира покидать свою родину совершенно незачем. Ну разве что ради учёбы в академии. Раз предлагают, надо пользоваться. Не имеют низшие привычки отказываться от полезных и необременительных для себя перспектив.

Решив так же, как и сокурсники, испытать всё, Фрая отстегнула ремень безопасности и, схватившись за ближайший поручень, оттолкнулась от сиденья. Ноги взлетели выше головы, мир перевернулся, физиономия заинтригованно наблюдающего за девушкой Дьяра оказалась свисающей с «потолка», в который превратился пол. Понятие верх-низ в этом невесомом мире напрочь отсутствовало.

— Погоди, я с тобой, — заторопился парень, пытаясь сладить с фиксатором. Вскоре и он забавно дёргался, пытаясь определиться с «правильным» положением и одновременно удержать норовящую с него сняться рубашку.

И только теперь Фрая догадалась, почему в письме-приглашении было чёткое указание не надевать в дорогу никаких юбок, свободных блуз и рубашек. Вот нарушитель правил и пострадал... Должно быть, не придал значения чужим советам и счёл требования высших нелепым ограничением личной свободы.

— Застёгивайся! — приказала Фрая, одной рукой хватая растерявшегося друга за плечо, другой крепко сжимая поручень. Однако,когда Дьяр с опаской разжал пальцы, поняла — удерживать его сложно. Оба тела — и женское, и мужское — упрямо стремились куда-то уплыть, развернуться, разделиться.

Руки ещё хватались за поручни, цеплялись за одежду пытающегося сладить с пуговицами парня, но сил у Фраи оставалось всё меньше. Привычной опоры под ногами не было, они беспомощно болтались в воздухе. И столь же хорошо девушка понимала — отпускать поручень не лучшая идея, поплывёшь по салону, и не факт, что не влепишься в кого-нибудь или не сядешь ему на голову.

Зачем только она взялась помогать? Ничего стоящего не вышло.

И снова действуя неосознанно, не задумываясь, Фрая обхватила своими ногами ноги Дьяра и притянула его к себе. Сама ошалела, когда поняла, что сделала. Да, сохранять устойчивость в невесомости стало заметно легче, но, даже несмотря на преграду в виде одежды, тесный контакт тех частей тела, которые оказались рядом, был уж слишком откровенным.

— Полы завязывай! — рявкнула девушка, злясь на свой организм за своеволие. — Я тебе не якорь.

— Ладно-ладно, не психуй, подруга, — зачастил замерший было Дьяр.

Торопливо затянул на узел рубашку и уцепился за поручень. С сожалением вздохнул, когда тесные, практически интимные «объятия» остались в прошлом. И провоцирующе полюбопытствовал:

— Интересно, а сексом в невесомости заниматься можно?

— Сомневаюсь, — натужно выдохнула Фрая, перебирая руками по поручню и двигаясь в направлении хвоста корабля. Сделала вид, что ничего особенного не произошло и она желает без происшествий добраться до санузла.

— А мне кажется, можно, — непонятливый тип следовал за ней и упорно гнул свою линию. — Ты щас ко мне хорошо прилипла, поза была очень даже ничего. В такой обоим будет удобно.

— А точкуопоры где возьмешь? — Фрая решила добить его фантазии научной стороной вопроса. — Физику ты тоже плохо учил? Или без возвратно-поступательных движений обойдёшься?

— Не, ну так неинтересно, — возмутился Дьяр. Какое-то время пыхтел за спиной девушки, видимо обдумывая проблему. В итоге выдал: — Фрая, я не теоретик, я практик. Мне все эти формулы и расчёты как древесной сплюшке энергострел. Вот если попробовать сымитировать процесс, тогда пойму, в чём ошибаюсь.

— Ну вообрази, что держишь партнёршу, и имитируй себе на здоровье. Или с фантазией у тебя тоже нелады?

— С ней у меня как раз нормально, — демонстративно поник парень. Будто разочаровался. И жалобно протянул: — Подстава... ну такой ведь шанс теряем! Когда ещё так повезёт?..

На это Фрая уже не ответила — как раз открыла дверь в туалет и захлопнула её перед носом настырного попутчика. Крепко вцепилась в поручень перед огромным зеркалом и зажмурилась, пытаясь успокоиться.

Похоже, не только у Дьяра всё хорошо с фантазиями, но и у неё. В голову лезли будоражащие картинки, которые рисовало воображение, атакованное по всем фронтам, — контакт тел и слова парня не оставили шансов думать о чём-то другом.

— Дурочка, — обругала себя Фрая. — Тебе учиться надо будет, а не любовь крутить, — практически дословно повторила фразу матери, строго глядя в карие глаза своего отражения.

Наконец утихомирив вздорный организм, принялась рассматривать интерьер, соображая, как и чем пользоваться.

Вместо привычных кранов с водой и раковины на стене был закреплёнконтейнер с влажными салфетками — расточительно, но понятно. А вот унитаз оказался плавающим в воздухе сиденьем с трубой, услужливо втянувшей в себя отходы жизнедеятельности.

Изрядно намучившись с непривычки, успев проклясть своё везение и вдоволь насмеявшись, Фрая выплыла обратно в салон.

За это время там ничего не изменилось. Низшие по-прежнему осваивались в непривычном пространстве. В коридоре образовалась толкучка из тех, кто возвращался на места, и тех, кто только начинал своё движение. Одни с непривычки болтались на поручнях как беспомощные тряпочки. Другие чувствовали себя вполне уверенно. И всё это было благодатной почвой для столкновений, шума и смеха.

— Ты чего свои волосы перед моим лицом развесила?

— За руками следи! А то поотрываю!

— Хреново мне, голова кружится.

— Жуть какой туалет. Знал бы, лучше потерпел.

— Уматывай, не торчи в проходе.

— Ай! Мешает же! Убери!

— Ты первая своё барахло в меня кинула!

Перемещались не только студенты, но и их личные вещи. Кто-то за чем-то недосмотрел и потерял, кто-то что-то из познавательных соображений запустил в соседа...

Оттолкнув норовящую в неё врезаться ложку, а затем и прилипчивую салфетку, Фрая вернулась на своё место. Дьяр, которому достался соседний туалет, видимо, застрял там надолго.

Закрепив себя ремнями-фиксаторами, чтобы ненароком не расстаться с сиденьем, девушка приготовилась к скучному ничегонеделанию — никто из низших обещанных развлечений не затеял. Однако долго мучиться от безделья не пришлось — спинка кресла отклонилась, для более комфортного положения, а на потолке раздвинулась панель, открыв гладкий экран.

«Используйте наушники» — появилась на нём надпись. Сбоку в одном из подлокотников открылась ниша, где лежали беспроводные капельки-затычки в уши.

И снова Фрая посетовала на расточительность высших, потому что такая миниатюрная техника в изготовлении была невероятно сложна. А ведь куда проще, быстрее и дешевле сделать обычные накладки на уши с динамиками и тонким связующим кабелем!

Последнее, кстати, было бы актуально, потому что хотя бы «привязало» активный народ к своим местам. Но, увы, высшие до этого не додумались. Впрочем, студенты и сами с удовольствием вернулись в кресла. Всем было интересно...

— Чего покажут? Вот бы приключения!

— Какая тебе разница! Лишь бы не девчачьи фильмы.

«Хроники Серого Межмирья. История создания» — на экране возникла надпись и изображение плывущей в космосе орбитальной станции.

— У-у! Скукотища! Урок затеяли! И так весь год учиться! Напоследок даже развлечься не дали...— тут же посыпались разочарованные возгласы.

Однако никто к их недовольству не прислушался, а заставка сменилась кадрами исторической хроники.

Не все восприняли фильм негативно. Фрае, например, было интересно. И женское любопытство сыграло свою роль, и наставления отца. Он часто говорил своим дочерям, что о новом месте нужно постараться всё выяснить. Чёрный Мир ошибок не прощает. Если ты плохо осмотрел топь на наличие следов хищников или не зачистил кустарник от сплюшек, то пеняй на себя. Не усвоил на производстве правила обращения с техникой — сам виноват. Не научился выживать в экстремальных условиях, тоже долго не протянешь.

Разумеется, знаменитая академия это не дикая природа и не завод. Но важно чувствовать себя там уверенно.

Станция в кадре «растворилась», сменившись пустым космическим пространством, а затем схемами, чертежами, расчётами. Лицами знаменитыхученых и маститых конструкторов Белого Мира, деловито обсуждающих проект. Фигурами простых инженеров и строителей Чёрного Мира, занятых сборкой.

Заводы и полигоны неласковой к своим жителям планеты, где изготавливали элементы конструкций и испытывали их на прочность... Скрежет техники, грохот металла, предупреждающие сирены... Огненное зарево двигателей, когда уже готовые части выводили на орбиту...

— Ну что тут? — отвлёк Фраю деловитый голос Дьяра, пробившийся даже через наушники. А потом и он сам, неловко перебирая руками и прицеливаясь ногами, попытался разместиться в своём кресле. Получилось у него не очень. В итоге парень завис без опоры, беспомощно барахтаясь над девушкой.

— Слезь с меня, — смеялась она, помогая неловкому соседу. Старалась лишний раз не касаться, но лишённое веса тело сложно было переместить в нужное положение. Тем более оно тоже усиленно цеплялось за спасительный «якорь» в виде Фраи. И ведь не всегда за дозволенные девушкой места.

— Я сейчас... — пыхтел Дьяр, хватаясь за её плечо, но при этом ухитрившись потрогать грудь — Ой, кажись, промахнулся. Щас-щас... — Ещё одна неудачная попытка, и мягкое скольжение ладони по бедру...

— Давай-ка фильм смотри, не мешай! — в итоге приказала раскрасневшаяся студентка. Делая вид, что ничего не произошло и она не слышит разочарованного бурчания Дьяра, сосредоточилась на продолжении фильма.

Монтаж конструкций на орбите — и вот на экране уже красуются всем известные очертания легендарной станции. Теперь требовалось довести её до полной функциональности, приспособить для постоянного пребывания. Завезти провизию, наладить работу техники и оборудования, обустроить жилые отсеки...

— Высшим стало тесно в своём крошечном Белом Мире. Мы, низшие, станцию своими руками строили, а они наш труд присвоили, захапали наши материалыи живут в своё удовольствие, паразиты, — всё же озвучил Дьяр самый распространённый слух.

— Вот ты ж дремучий! — возмутилась Фрая, пытаясь восстановить справедливость. — Сплетни о заносчивости высших и об их безразличии к тяжёлой судьбе низших — глупые и безосновательные. Эти домыслы не имеют под собой разумных оснований. Высшие хорошо заплатили за ресурсы Чёрного Мира. И если строительство станции шло за их счёт, то живи они, где им угодно. В чём эгоизм высших, если мы с тобой на учёбу в Межмирье отправились? Нас везут, поят-кормят задаром. Высшие на свои средства основали академию и позволили нам туда поступать на общих основаниях. Разве это можно назвать паразитизмом?

— Горстка низших в год попадает в академию, — не сдался Дьяр. — А остальные что? Недостаточно равны и достойны?

— Если под требования не попадают, то смысл возить зазря? — парировала Фрая. — Не умеет человек деньги считать, не пойдёт на базар торговать. Если нет способности к наукам, то и толка не выйдет. Время, силы, средства впустую.

— Ну-ну... — скривился парень. — То-то и смотрю, какой я весь из себя... одарённый!

Фрая отмахнулась от придирок недалёкого соседа. Откуда ему знать, в чём состоит его умение? Может, высшие способнывидеть то, что не видят низшие!

Уж кому, как не им, быть спецами во всех науках? И в психологии в том числе. Ведь в Сером Межмирье огромная часть станции отведена под научно-исследовательские институты. Здесь и звёздная обсерватория, и биологическая лаборатория, и физико-химический комплекс...

Словно отражение мыслей девушки на экране менялись картинки заполненных самой современной техникой помещений. Стерильно чистые, светлые, удобные. В них бурлила научная жизнь — ставились эксперименты, проводились расчёты, испытания опытных образцов...

— Видишь... — увлечённо начала было Фрая, оборачиваясь к соседу, но осеклась и беззвучно рассмеялась — Дьяр, развалившись в кресле, сопел, закрыв глаза и приоткрыв рот.

И не он один. Вымотанная после экспериментов в невесомости и утомлённая долгим и скучным фильмом, спала уже добрая половина студентов. Остальные тоже вели себя не слишком активно, то и дело зевая, — для многих в их районах близилась ночь.

Фрая не стала исключением. Проверив фиксаторы, разложила кресло и устроилась поудобнее, предвкушающе закрывая глаза. Фильм закончился, а сон — отличный способ скоротать время, чтобы побыстрее оказаться в долгожданной академии.

 

***

Может...

Дались мне эти предположения и планы! Заняться больше нечем? Ведь не было никаких точных сведений, одни догадки. И ставший явным состав нашей группы, мне ничего существенного не дал. Ну знаю я, что будет в академии девятнадцать девушек и двенадцать парней из Чёрного Мира. И что из этого?

Два предположения.

Первое — нас разделят, когда прибудем, девушки и парни станут в разных потоках учиться. В перелёт логично отправлять всех вместе, а дальше разберутся на месте.

Второе — то, чему мы будем обучаться, никак не связано с полом студента и его физической формой. Впрочем, судя по примеру в лице Дьяра, с интеллектом тоже. Любопытно, если так...

Дьяр... Ох уж этот Дьяр! Он своим вниманием и попытками облапать лишает меня душевного равновесия напрочь... Вроде как понятно — мужчина, охотник по натуре, и его цель по жизни — найти самочку и оставить после себя побольше потомства. Так что для него подобные игрища — норма. И я бы, будь условия иными, его поддержала. Нет, не в смысле реального секса, а как тренировку, опыт на будущее. Девочки же играют в куклы, готовясь стать мамами, так почему бы не поиграть в пробные отношения? Предупредить парня, что ничего серьёзного не будет. И принимать ухаживания сколько заблагорассудится. Получать от флирта удовольствие. Предвкушение близости ничуть не менее притягательно и волнующе, чем сама близость.

Вот только сейчас даже такая проба нецелесообразна. Могу ведь увлечься, запустить учёбу и пролететь с образованием. Разумнее себя контролировать. Есть ради чего потерпеть.

Неплохо бы ещё эту мысль до Дьяра донести, чтобы пыл поумерил. А то ведь вон как раззадорился, аж штаны выразительно натягиваются на стратегическом месте. Он хороший парень. Искренний, открытый, пусть и не идеальный. Дружить с ним и помогать, как обещала, — запросто. Соотечественники должны держаться вместе. И ему надо не забывать об успеваемости. А то вышвырнут из академии, и останусь я без защитника. И кто тогда...

 

— Чё строчишь?

Над рукой девушки нависла темноволосая голова, закрывая обзор и мешая писать. Фрая поспешно захлопнула дневник и оттолкнула обнаглевшего парня.

— Не лезь! Не твоё дело!

— Дневник ведёшь? — предположил Дьяр, с улыбкой наблюдая, как соседка закрывает замочек. — Мемуары на будущее? Потомкам будешь зачитывать?

— Типа того, — скрыла Фрая истину.

Убрала дневник в сумку и приподнялась, чтобы осторожно вернуть её в ящик для багажа. Почувствовала мужские руки на своей талии, помогающие удержаться в невесомости и не вылететь из кресла, и сочла это удачным моментом для объяснений.

— Дьяр, я тебе нравлюсь? И ты желаешь мне блага?

— Ну и вопросы у тебя, подруга, — опешил парень. — С какой радости сомнения?

— А с такой, — нравоучительно пояснила соседка, отдирая цепкие пальцы. — Ты ко мне клеишься, хотя прекрасно знаешь, что у нас сейчас учёба в академии на носу. Словно хочешь, чтобы меня исключили за неуспеваемость. А она неизбежна, если мы с тобой любовь закрутим.

— Упс... — опомнился Дьяр, моментально отодвигаясь подальше. Видно, в таком ракурсе посмотреть на происходящее не сообразил. — Об этом я и не подумал. Реально дурак, каюсь. Исправлюсь. Буду держать себя в руках. Не дотронусь без явной необходимости. Задавлю инстинкты на корню. Всё осознал! Можешь не напрягаться.

Слушая его, Фрая смеялась. Комичность демонстративных высказываний была налицо, но в том, что он от своих слов не отступит, можно было не сомневаться.

Довольная девушка переключила внимание на других пассажиров. Салон потихоньку оживал, будущие студенты просыпались, возвращаясь к активности. За иллюминатором, который снова стал прозрачным, уже не было слепящего света Дариума, зато виднелся краешек далёкого Чёрного Мира. И уже довольно близко, в зоне видимости, дрейфовала станция Серого Межмирья, к которой лежал их путь.

Видимо, среагировав на гомон оголодавших пассажиров, из пола вновь поднялись тумбы с напитком и блюдами для перекуса. И на этот раз порции были скромными, но сама пища вкусной, а потому моментально проглоченной и сопровождённой сокрушёнными вздохами.

Впрочем, о своих страданиях на почве недоедания путешественники быстро забыли. На потолке возникла грозная надпись «Вернуться в кресла! Пристегнуться! Не вставать! Свободное перемещение запрещено!».

Гул запустившихся двигателей снова прорвался через звукоизоляционные слои обшивки. Шаттл начал торможение и вращение, синхронизируя скорость и «прицеливаясь». Пару раз Фрае удалось увидеть станцию целиком — внешний тонкий обод, а во внутреннем пространстве второе кольцо, широкое, вращающееся, с огромными окнами-иллюминаторами, от которого шли «струны», соединяющие с центральным утолщением всей конструкции. Вскоре звёзды в иллюминаторах стали неподвижными, надпись исчезла, а динамик щёлкнул.

— Уважаемые пассажиры, наш шаттл «Гармония» пристыковался к первому швартовному шлюзу станции Серого Межмирья. Ожидайте вхождения в зону гравитации. Просьба не покидать свои кресла до особого разрешения!

Действительно, постепенно нарастающая сила тяжести вжала пассажиров в кресла, спровоцировав разочарованные вздохи. Лететь в невесомости было веселее. Даже Дьяр, хотя и обещал Фрае контролировать свои порывы, не удержался и проворчал: «Нужно было поэкспериментировать, пока была возможность».

— А ты думал, на станции тоже невесомость?

— Я про дисциплину. На корабле была полная свобода действий...

— Наш полёт подошёл к концу, — перебил его голос капитана, раздавшийся из системы оповещения. — Не забывайте свои личные вещи. Выполняйте указания стюарда. Просим соблюдать порядок на борту и очерёдность при высадке. Благодарим, что воспользовались услугами транспортной компании «Беломирье».

Голос умолк, но ему на смену пришёл другой, источником которого оказался высокий мужчина в ослепительно белой форме. Китель, брюки, фуражка — всё это сияло такой чистотой, что даже светлый салон «Гармонии» на его фоне выгляделнедостаточно белым.

— Высадка производится в порядке, обратном посадке, — приятным баритоном сообщил стюард. — Первая, то есть последняя, шестёрка, прошу за мной.

Фрае и Дьяру пришлось ждать, пока счастливчики покинут свои кресла. И лишь затем, под смешки остающихся — мол, без нас там не балуйте — идти на выход.

 

Шлюз закончился распахнутыми створками, за которыми открылось объёмное пространство, ограниченное прозрачным сводом-потолком. Практически безлюдное — лишь несколько пассажиров сидели в креслах, видимо ожидая своего корабля.

Стюард провёл ребят к одной из свободных стоек регистрации и отправился за очередной группой.

— Вещи на досмотр, пожалуйста, — попросил контролёр, спровоцировав волну негодования.

— Опять! Я только всё прибрала!

— Сколько можно проверять наши шмотки!

Раздражение пассажиров быстро испарилось, когда вместо того, чтобы всё вывалить и перерыть вручную, сумки просто пропустили через сканер, вернув нетронутыми.

Потерявшие дар речи от неожиданной развязки студенты были допущены в следующий зал, где их встретила мило улыбающаяся женщина. Уже в возрасте, седовласая, с отчётливо видимыми морщинками вокруг глаз и уголках рта, но с идеальной фигурой, подчёркнутой строгим платьем в пол. Не белым. Серым.

— Прошу присесть и подождать, пока к нам присоединятся все ваши будущие однокурсники, — приветливо предложила, указывая на кресла.

— А постоять нельзя? Мы все задницы себе в корабле отсидели! — подал голос один из парней.

— Не лукавьте, молодой человек, — продолжая улыбаться, мягко пожурила его женщина. — В невесомости тело не затекает.

Морщась от подобной обходительности, как от оскомины, ребята послушно уселись. Проявленная вежливость напрягала, тревожила, вынуждала чувствовать дискомфорт. Потому как не до церемоний друг перед другом жителям Чёрного Мира.

Пробираясь через каменное крошево зыбучей пустыни, нет времени кричать спутнику: «Возьми в сторону, пожалуйста, мне кажется, под тобой каверна». Он уже погибнет. Когда на заводе твой напарник в сплав добавляет присадки, проще рявкнуть: «Харе!», чем «Думаю, этого более чем достаточно». Когда ты провинился, эффективнее получить оплеуху, быстро отделаться от наказания и надолго запомнить урок, чем выслушивать долгую нотацию, которая пролетит мимо ушей.

— Итак, все в сборе, начнём, — наконец избавила их от мучительных ожиданий встречающая. — Меня зовут Ламиара Зеркального Храма. Я наставница вашей группы. По всем возникающим вопросам можете обращаться ко мне не стесняясь. Если проблема покажется вам неуместной для обсуждения с женщиной, можете подойти к любому преподавателю-мужчине. Вам обязательно помогут.

Она взяла со стола планшет, заглянула в него и вновь подняла глаза на притихшую молодёжь.

— Вас поселят по четыре человека в комнатах общежития. Оно раздельное для девочек и мальчиков. Встречаться будете на занятиях, расписание я вам выдам. Вы также получите план академии и памятку с правилами поведения. Рекомендую ознакомиться и постараться не нарушать...

— А если нарушим? — не выдержал кто-то. Поднялся гомон — остальным тоже захотелось выяснить.

— Сначала предупреждение. При повторном нарушении объявляется выговор. В особо сложных случаях — отчисление. Но я очень надеюсь, что до этого не дойдёт. Нам не хочется расставаться с перспективными студентами и лишать вас возможности получить достойное образование.

— И с какой радости вам не хочется? Это же лишняя морока, — проявил сомнения качок с бритым затылком.

— Взяли да заменили хулиганов на целеустремлённых ребят, — поддержала его полненькая девчонка. — И не придётся мучиться со «вторыми шансами», предупреждениями и прочим. Не хотят хорошо учиться — сами виноваты.

— Благородно и правильно в каждом проблемном студенте видеть что-то хорошее и достойное уважения, — терпеливо пояснила, прекращая дискуссию, Ламиара. — Ещё один момент. Одежда. Вещи, который вы привезли с собой, на занятиях носить нельзя. Только в свободное время. В ваших комнатах уже имеется всё необходимое.

— Такое же закрытое и скучное, как на ней самой, — едва слышно шепнул на ухо Фрае Дьяр. — Ведь шикарная тётка, фигура — закачаешься, а шмотка на ней скрывает всё, что только можно.

— Если вопросов у вас... — начала Ламиара и взяла со стола стопку листков, но тут же её перебил сердитый возглас:

— А пожрать где?

Доброжелательное выражение лица исчезло, сменившись раздражением. Бесцеремонность пробила старательно удерживаемую маску терпимости. Но лишь на мгновение, потому что понимающая улыбка тут же вернулась на губы.

— Для студентов есть общая столовая, но время приёма пищи у всех разное. График тоже здесь.

Она наконец раздала памятки и вывела группу из зала.

— Твою ж грязь! — ахнула Фрая, в один голос с остальными, когда вместо коридора они вышли на огромное светлое пространство, больше похожее на природный парк, чем искусственное сооружение.

Выложенные булыжником широкие дорожки шли прямыми линиями сквозь заросли деревьев. Отходящие от них песчаные тропинки убегали в сторону и терялись в кустарниках. Лишь удерживающий имитацию неба каркас потолка, с которого лился искусственный свет, напоминал о том, что это космическая станция.

В конце парка оказался перрон, вдоль которого шли рельсы и исчезали в тоннеле. Едва студенты приблизились, подкатил небольшой серебристый обтекаемой формы вагончик и услужливо распахнул двери.

Забывая о веселье и подколках, студенты увлеклись сменяющими друг друга видами за стенами прозрачного туннеля.

Площадки, ограниченные стенами сооружений. Длинные перроны вдоль аскетично гладких стен с одной стороны и открытого космоса с другой. И снова парковые зоны...

Вагончик остановился, выпустив пассажиров на полукруглую площадку перед дверью, над которой светилась надпись «Академия Серого Межмирья. Главный пропускной пункт».

Несмотря на строгое название, пропусков у новеньких никто не потребовал. Матовые стеклянные двери провернулись вокруг своей оси, последовательно впустив прибывших в гигантских размеров холл.

— Вверх по лестницам и дальше по указателям через парк — путь в аудитории, — принялась пояснять Ламиара. — Слева — вход в общежитие, справа — в столовую. В неё можно попасть и напрямую из некоторых учебных корпусов. Из общежития можно выйти сюда или в аквазону. Общежитие раздельное, но водная территория общая. И в неё так же можно попасть из спортивного зала. Некоторые занятия будут проходить в бассейне.

— Неужели вода чистая? — недоверчиво уточнила одна из девушек. — И пользоваться можно без ограничений?

— Разумеется.

— И сплюшки не водятся? Древесные, водные... Они же вездесущие и неистребимые.

— Естественно, у нас подобной мерзости нет. Все прибывающие из Чёрного Мира корабли проходят санобработку. Поэтому и досматривали ваши вещи.

— Курорт, — хмыкнул кто-то. — В таком релаксе об учёбе думать нереально.

— Мы стараемся создать оптимальные условия для наших студентов. Что касается учёбы, тут всё зависит от вашей силы воли и желания получить образование. Считайте это проверкой на целеустремленность. И последнее. Меня можно найти в преподавательском корпусе, он первый, который вы увидите. Или связаться через через терминалы контактов, они на стенах.

Её рука указала на светящуюся панель с маленьким экраном и клавиатурой.

— Прикладываете пропуск, выбираете абонента и оставляете сообщение. Я получу уведомление, что нужна вам. Прошу, указывайте степень срочности проблемы. Скорость моего ответа будет зависеть от времени суток. И не забывайте регулярно проверять на этих же терминалах, не оставил ли кто-то сообщения для вас. Принцип здесь тот же.

— А пропуска?..

— Пропуск — это электронный ключ от вашей комнаты. Вы получите его у коменданта.

Оживленно обсуждая услышанное, студенты разделились. Девушки потянулись к двери, которую украшала арка из цветочков, парни ломанулись к той, над которой вились веточки с листочками. Символизм был очевидный.

— На занятиях пересечёмся! — успел пообещать Фрае Дьяр, до того как она ушла следом за своими сокурсницами.

Девушка ему не ответила, но парень не обиделся. Это в Белом Мире проигнорировать собеседника — оскорбление, а в Чёрном отвечают, только если не согласны. Молчание же расценивается как знак одобрения всего сказанного.

Широкий коридор, застеленный пушистым белым ковром, оказался длинным. Серебристо-серые стены и потолок перетекали друг в друга, а двери были похожи на арки. Из ближайшей вышла невысокая худощавая женщина, помоложе наставницы Ламиары, но в таком же неброском платье. Она оказалась молчаливой и на провокации типа «А если мальчики сюда зайдут? Что вы делать станете?» не поддавалась. Перечислила студенток по именам, выдав каждой пластиковую карточку с номером комнаты, и ушла к себе.

— У тебя тоже тридцатая? — заглянула Фрае через плечо полненькая хохотушка. — Будем соседками! Девчонки, у кого ещё «тридцать»?!

Студентки загомонили и с энтузиазмом рванули искать свои комнаты.

— Чёт нас в какую-то дыру упекли. Мы, по ходу, половину коридора прошли. Двадцать седьмая только! А я уже еле тащусь — ворчала рыжеволосая девица, назвавшаяся Вийрой Призрачного Леса — жутковатой чащи из мощных, лишённых листьев деревьев. Где-то обгоревших, где-то поваленных, между которыми постоянно стелется плотный туман. В нём миряне пропадают запросто, а потом мертвецами ходят, как призраки... По крайней мере, местные жители так утверждают.

— Зато и к аквазоне близко, и до выхода рукой подать, — нашла утешительное преимущество бледненькая невысокая блондиночка по имени Этса Радужной Топи. Радужной вовсе не из-за красивых световых арок в небе, а потому как топь — это гигантское болото с разноцветными разводами от покрывающего её поверхность слоя органического топлива.

— Эй, а где народ? Идём как по заброшенному зданию, — удивилась пухляшка, которую звали Ашена Ледяного Утёса. А там принято хорошо и много питаться, чтобы не замёрзнуть. Остался голодным — погибнешь. Отсюда и её тревожность девушки, если еды нет.

— Ага. И в холле было пусто. Двери закрыты, никто мимо не носится.

— Может, не приехали ещё?

— Первокурсники — ладно, а второкурсники? Они-то куда провалились?

— Дрыхнут, наверное. Вряд ли тут время совпадает с нашим. Это мы выспались на корабле...

Предположение оказалось верным. В комнате с номером «30» на двери, которая распахнулась, едва её коснулся один из пропусков, первое, что привлекло взгляд, — подвешенная под самый потолок настенная панель с часами и текстовой информацией.

«00:8. Ночь. До общей побудки 09,2 интервала».

Надолго на ней внимание Фраи не задержалось, привлекло иное: четыре кровати — по две слева и справа от входа, а над ними полочки для хранения личных вещей. Между изголовьями кроватей и стенами были встроены шкафчики с вешалками для одежды. А вот никаких столов и стульев студенткам не полагалось.

— Тут только спать можно, — сделала вывод Ашена. — А уроки делать где?

— В библиотеке, наверное. Или специальный зал есть... Надо план глянуть.

— И инструкцию прочитать! — спохватилась Фрая. — А то наворотим дел по незнанию.

Вытащив из сумки выданную Ламиарой памятку, девушка присела на упругий матрас, застеленный мягким тёплым покрывалом, на котором лежал серебристый пакет с её именем. Но прочитать не успела, отвлёкла её пухляшка, которая шустрее всех вытряхнула на кровать содержимое предназначенного ей пакета.

— Ничё се! Вот мне свезло!

Любопытная студентка перебрала добычу, встряхнув и внимательно изучив каждую вещь. Чёрную расклешённую короткую юбку, несколько блузок, спортивную маечку, курточку и шорты, колготки, закрытый купальник, чулки, бельё, туфли на каблучке, короткие ботиночки на упругой подошве...

— Размер впору. И ткань качественная, — хмыкнула Этса, приложив к себе блузку с рюшечками и пышными рукавами. На худенькой девушке смотрелась модель на удивление хорошо. — Кто-то заморочился нам шмотки подбирать. Только чего всё чёрное-то?! Я яркое люблю.

— А меня чёрное стройнит, — не согласилась с ней пухляшка. — К моим тёмным волосам идеально подходит. И немаркое оно. Цветное попробуй отстирай.

— Ты где стирать-то собралась? — начала было Этса, но Вийра, всё же взявшаяся изучать памятку, её перебила и ткнула пальцем в план:

— Вот, в аквазоне есть прачечная.

— А тубзик? — сунула нос ей под руку пухляшка Ашена. — Тоже туда бегать?

— Их много, — палец девушки скользнул по картинке. — В столовой, в водной зоне, рядом с аудиториями... О! У нас тоже есть!

Вийра подскочила, бросаясь к стене, и распахнула неприметную дверцу. Линия дверного проема не привлекала взгляд, замаскированная под полосатое декоративное покрытие, а ручка была неглубоко утоплена.

Возбуждённо хихикая и обсуждая странности высших, девушки по очереди посетили тайную уборную. И какое такое чувство прекрасного помешало прикрепить нормальную табличку? Чего тут постыдного? От кого прятать-то? Все свои. Проще, когда всё заметно и понятно. А так — пока сообразишь, пока найдёшь... можно и опоздать. В том смысле, что потом придётся штаны стирать!

— У меня завтрак в третью раздачу, — вздохнула Ашена, которая тоже взялась штудировать памятку. — А я привыкла есть рано.

— Наверное, в столовую не всех сразу отправляют, чтобы толкучки не было, — откликнулась Фрая, у которой распорядок дня оказался таким же. Больше не отвлекаясь на гомон подруг, постаралась вникнуть в суть правил.

Не опаздывать на занятия и на приём пищи. Молчать, когда не спрашивает преподаватель, задавать вопросы только после лекций. На занятия являться в соответствующей одежде. В срок выполнять задания. Не портить книги и не выносить их за пределы читального зала библиотеки. В общежитии вести себя тихо, не шуметь, не скандалить, общаться со всеми культурно, соблюдать чистоту и порядок, держать вещи убранными. В комнаты не приводить посторонних и не приносить еду.

Хоть и была готова Фрая к чему-то нестандартному, но столь безапелляционное навязывание чужих норм раздражало. Вот, например, как бардак в комнате или мятая одежда влияют на успеваемость?

— Они издеваются? — и снова раньше неё возмутилась Ашена. — Мы же тут сдохнем от такой нудятины! По рукам и ногам связывают! Одни ограничения, никакой свободы.

Эмоционально с ней согласившись, девушки принялись осваиваться. Разбирать вещи, готовить кровати... Скоро в комнате наступила непривычная для всех низших давящая тишина. Настораживающая. В Чёрном Мире, если такой момент выдаётся, — жди беды. Тихо там, где места гиблые, нет никого — значит, опасно. А если за окном всё затихло — стало быть, хищник близко, распугал мелкую живность. Или гроза приближается. А грозы в той же Токсичной Долине, например, — это неизбежный пожар и ядовитый дым. Тихо на заводе — производство остановилось. То есть полный трындец — или сейчас взорвётся что-то, или утечка была чего-то опасного, и все сдохли.

В обитаемых местах звуки неизбежны — стуки, скрипы, взвизгивания, шум ветра, чьё-то шипение... Здесь же, в комнате на станции, тишина была абсолютной.

— Твою ж грязь... — выругалась Фрая.

— И не говори, подруга.

— Ладно бы устали, может и уснули бы без задних ног. Но мы-то на корабле выспались.

— А давайте в аквазону сходим? — загорелась идеей Фрая. Подскочила, включила свет и принялась искать купальник.

Её примеру радостно последовали остальные, а потом, сдавленно хихикая, подталкивая друг друга и озираясь по сторонам, крались по коридору, стараясь шагать демонстративно неслышно.

Проскочив через тамбур с душевыми, девушки попали в немалых размеров помещение, которое сильно отличалось от представлений Фраи о месте, где всего лишь много воды.

Два огромных бассейна. Один — длинный, неширокий, с раздельными дорожками для плавания. На дне сверкала белоснежная плитка — вода оказалась настолько чистая и прозрачная, что позволяла рассмотреть даже тонкие стыки.

Второй бассейн поражал воображение своим масштабом и дизайном. Больше похожий на мелкое озеро, к которому опускались трубы-туннели высоченных водных горок, он по берегам был уставлен декоративными растениями в горшках. С одного его края возвышался каменный грот, куда устремлялась вода, от другого отходила узкая река, петляла по сухопутным участкам и вновь возвращалась в озеро. В укромных уголках, тоже окружённые растительностью, бурлили крошечные озерца-гидромассажные ванны, рассчитанные на двух-трех желающих расслабиться.

И тут же выяснилось, что не одна Фрая такая сообразительная — многие сокурсники уже с восторженными воплями сигали в бассейны с небольших трамплинчиков, окатывали соседей водой, носились по мелководью, истерично хохотали, вылетая из труб в озеро и поднимая фонтаны брызг. Не кричать и не шуметь полагалось в общежитии и в учебных корпусах. Об аквазоне в памятке речи не было.

— Я отсюда не уйду. Пусть отчисляют за нарушение режима, зато оторвусь по полной, — потрясённо выдала Ашена и бросилась к озеру.

Немалого веса тело плюхнулось в воду, ощутимо всколыхнув и без того волнующуюся поверхность, и принялось там барахтаться.

— Не утонет? — озадачилась Этса. И спохватилась, только сейчас осознав, что занятия будут в бассейне. — Не знаю, как вы, а я плавать не умею. В моём районе от воды лучше держаться подальше.

— Ну, подруга, тут мы на равных, — развела руками Вийра. — На глубину не лезь, и всё. А на занятиях препода предупредим. Не будут же они нас специально топить?

Соглашаясь с ней, Фрая, которая тоже плавать не училась, кивнула. Подруги не догадывались, что её голова была занята совсем иным вопросом, а именно: «С чего начать?!» Хотелось и на горку, и в озеро, и в грот...

 

***

Я попробовала всё!

Тьфу, твою ж...

Привет, дневник Фраи из Токсичной Долины. Да, я знаю, что на сон осталось всего пять интервалов, но придётся тебе потерпеть, вот такое я не записать не могу.

Это было умопомрачительно! Вода где-то тёплая, где-то прохладная, но везде ненормально чистая! И кожа посленеё остаётся увлажненной и волосы не путаются как обычно, будто я банку крема потратила и бутыль дорогого бальзама извела! Вот же до чего себя любят изнеженные высшие!

А какой адреналин от спуска по водным горкам! А сколько удовольствия от лопающихся при соприкосновении с кожей пузырьков! А как дух захватывает от скорости течения, с которой речка тащит тебя обратно в озеро!

Права Ашена, ради такого и учёбой, и сном пожертвуешь. Впрочем, нет, лучше уж я хорошо учиться буду и весь год смогу наслаждаться невозможным для Чёрного Мира удовольствием.

Кстати, у высших тоже есть любители ночных водных развлечений. Среди тех, кто плескался в бассейнах, я видела и незнакомые физиономии. И купальники у них были белыми, и вели они себя спокойнее, как-то... равнодушнее, что ли? На нас посматривали с любопытством, но держались на расстоянии.

Интересно, эти студенты с нами на занятиях будут? Честно, мне бы хотелось отдельно. Как-то не по себе становится под их взглядами. Вот вроде и не осуждающими, но неприятно снисходительными. Мол, пользуйтесь всем, пока мы добрые. Так и хочется в грязь их послать, чтобы не пялились. Считают себя тут хозяевами, а ведь в академии все на равных.

И вообще, чего на нас смотреть? Мы что, какие-то ненормальные? Или внешне чем-то отличаемся? Нет. Две руки, две ноги, голова, волосы, глаза, нос, уши... Ну да, кожа у нас не светится, когда мы в хорошем расположении духа. Но так это же не повод таращиться! Это мы должны на них смотреть как на диковинку.

Кстати, я бы посмотрела. Всего один раз этот необычный эффект видела, когда на завод заявилась важная комиссия, а я отцу обед принесла. Из любопытства не ушла сразу, а спряталась и подглядывала. Среди проверяющих был высший, вот он из кабинета директора вышел весь светящийся! Уж не знаю, чем и как его там ублажали, но явно довольным выглядел. Может, его итог проверки порадовал?

Теперь наверняка налюбуюсь всласть! Странно только, что в аквазоне никто не светился. Не нравится им, что ли? Или привыкли настолько, что воспринимают как должное, без ощущения удовольствия?

Так, всё! Хватит на глупости отвлекаться! Спать!!!

 

— Моё имя Легус Хрустального Замка. Я ректор и преподаватель истории Миров. Наша академия подготовила немало достойных и знаменитых выпускников. Ваша обязанность, как избранных представителей Чёрного Мира, не опозорится и превзойти своих предшественников. Вы должны проявить упорство в учёбе ради перспектив лучшего будущего в вашем родном мире.

Стоящий за кафедрой мужчина — в строгом сером костюме, немолодой и потому уже седой, при этом статный, с аристократическими чертами лица, — хорошо поставленным голосом вещал в зал. Внимательным взглядом изучал своих новых студентов, устроившихся за столами, расположенными ступенчатыми ярусами. Начинались они напротив кафедры, а заканчивались практически под потолком.

Фрая, сидящая в среднем ряду, видела лишь часть своих сокурсников, но была уверена, что здесь и сейчас находятся только низшие. Все явились в чёрном и никто не позволил себе вольностей в одежде. А высших сюда не пригласили. Их даже в столовой не было, когда разбуженные переливчатым сигналом девушки торопливо собрались и рванули сначала на завтрак, а затем на занятия.

Рядом с Фраей, бесцеремонно оттеснив её от подружек, несгоняемо обосновался Дьяр, который в ответ на её «А не охамел ли ты?» недовольно ответил: «А кто-то обещал мне помогать. Я же не собираюсь тебя лапать!».

И он действительно вёл себя прилично, то есть сидел смирно. Близкий контакт бёдер не в счёт — скамейка оказалась тесной для усевшихся на неё студентов.

Фрае это и мешало, и нравилось. Было сложно решить, чего хочется больше — прогнать или позволить остаться. Потому девушка махнула рукой на отвлекающие обстоятельства и сосредоточилась на вычурных фразах преподавателя, привыкшего витиевато изъясняться.

— Ваш срок обучения меньше, чем у студентов Белого Мира — всего один год. Но вовсе не потому, что мы считаем вас менее перспективными. Скорее, наоборот. Вы способны на многое. У вас больше мотивации развиваться и самоутвердиться. Доказательством послужит то, что большинство лекций и практических занятий вы станете посещать со второкурсниками, а отнюдь не с первокурсниками.

Низшие завозились и переглянулись, выразительной мимикой показывая друг другу, что, мол, на хорошем мы счету, оказывается. А ректор то ли притворился, что не заметил, то ли не нашёл весомого повода для удивления — не первые они так реагируют. И продолжил:

— Студенты Белого Мира на первом курсе завершают школьное обучение, которое вами уже освоено в полном объёме. Так что единственное преимущество студентов второго курса перед вами в том, что они здесь уже обжились. Именно поэтому настоятельно рекомендую следовать их советам и принимать помощь. Они не имеют намерений уязвить ваше самолюбие или обидеть, а желают помочь быстрее освоиться.

Дьяр хмыкнул и хотел было что-то сказать — скептично отнёсся к заверению, но Фрая профилактически ткнула его локтем в бок.

— В вашем учебном графике ежедневно шесть занятий, одно из которых спортивное. Поскольку вас много, лекции вы посещаете вместе, но практику, для максимальной эффективности, станете проходить в небольших смешанных группах. Их состав мы утвердим после первого тестирования, потому что у каждого из студентов индивидуальный темп восприятия новой информации.

— Вот бы нас с тобой в одну группу, — не выдержал и зашептал в ухо Фрае её сосед.

— Тс-с-с! — шикнула она на него, чтобы не отвлекал.

— Один день через каждые пять у вас свободный от учёбы, можете использовать его по своему усмотрению, но, как правило, мы стараемся в такие дни организовывать для вас экскурсии в лаборатории научных подразделений станции. Это расширит ваш кругозор и станет несомненным подспорьем в учёбе.

— Нашли чем голову забивать! Никакого отдыха, — буркнул было Дьяр, но осёкся. Не потому, что на его тут же уставился профессорский взгляд, а из-за Фраи, выразительно сжавшей руку в кулак и пригрозившей несдержанному парню.

— Полагаю, вы хотели что-то спросить, молодой человек, но проявили деликатность, — до приторности вежливо поинтересовался ректор. — Я вас слушаю. Как раз собирался уточнить, есть ли вопросы.

— Когда же нам нормальной жизнью жить?! — ничуть не смутился и громко, во всеуслышание заявил Дьяр. — Одна учёба, так и рехнуться недолго. Где развлечения, чтоб хоть обстановку сменить? Или мы тут как в тюрьме?

Родившийся в аудитории одобрительный гомон вызвал у ректора понимающую снисходительную полуулыбку. Он терпеливо дождался относительной тишины и задушевно посочувствовал:

— Как я вас понимаю. Но никаких ограничений в перемещениях у вас нет, пользуйтесь всеми благами наших цивилизаций, если это благотворно отражается на результатах вашего обучения. А насчёт развлечений... — Он задумался, но быстро нашёл решение: — Вот в этом вы как раз можете воспользоваться советом нынешних второкурсников. Поверьте, они в прошлом году нам тут такое устраивали! И дискотеки, и вечеринки, и тематические конкурсы, и...

Легус спохватился, что мысль увела далеко от его прямых обязанностей. И потому свернул свою вдохновенную речь, переложив всю ответственность на коллегу:

— Я напомню наставнице Ламиаре Зеркального Храма, чтобы обратила внимание на ваш досуг. А сейчас сделаем перерыв, подождём второкурсников и перейдём к вашей первой лекции.

— Я щас сдохну в этих шмотках, — пожаловался Дьяр, едва профессор отвернулся и принялся перебирать какие-то документы на своём столе, а народ снова загомонил. — Брюки узкие. Рубашка тонкая, того и гляди треснет по швам. Ботинки вроде удобные, но на девчачьи туфли похожи. И зачем такие блестящие? Их же поцарапать можно на раз!

Фрая слушала его нытьё вполуха, успевая из гомона выхватывать громко звучащие фразы, и с интересом следила за происходящим в аудитории — обычной вознёй жизнерадостной и привыкшей запросто общаться молодёжи Чёрного Мира.

— Я вырядился как на свадьбу! — орал кто-то справа. — Кто хочет быть невестой?

— Куда мою тетрадь потащил? У тебя такая же! — возмущался женский голос слева.

— Когда уже обед будет? Завтрак был ни о чём, — привычно жаловалась Ашена, сидящая позади...

На первом ряду девушку хлопнули по плечу, и она не задумываясь «передала» хлопок соседу. А он следующему... «Проспавший» свою очередь парень заработал дружеский подзатыльник и захохотал вместе с товарищами.

Над головами пролетела пущенная с задних парт скомканная бумажка. Ударила в бритый затылок, и качок, шумно сдвинув стул и приняв устрашающий вид, начал медленно разворачиваться, отыскивая глазами наглеца.

Фрае на колени плюхнулось что-то тяжёлое, отвлекая, то есть привлекая к себе внимание.

— Дьяр! — захохотала она, когда это самое «что-то» принялось возиться, шаря руками по полу. — Ты чего?

— Ручку уронил, — с пыхтением вылезая из-под стола, вернее сначала всласть ощупав и лишь потом отпустив ноги девушки, отчитался парень.

— Шило из задницы вытащи и ничего больше не роняй, — посоветовала Фрая, чувствуя, как от его вроде бы непреднамеренных ласк начинают гореть щёки.

Хотела было одёрнуть тонкую короткую юбку, которая от баловства задралась, открыв взглядам соседей привлекательные стройные ноги в чёрных чулочках. И не успела — при виде раскрывшейся двери и начавших входить высших намерение напрочь вылетело из головы.

Ожидаемо форма пришедших на лекцию второкурсников оказалась белой. Поражало другое — фасоны. У низших одежда выглядела легкомысленно, а наряды высших были максимально элегантными. Платья в пол, с длинными рукавами и закрытым декольте, эффектно облегающие девичьи тела и очерчивающие соблазнительные изгибы. Костюмы-тройки, в которых плечи парней казались основательно широкими, а бёдра узкими.

Необычно. Но снова вопрос — зачем так красиво? Ладно бы для торжества наряд, ещё можно было понять. Вот, например, праздничное красное платье Фраи отличалось от тех, практичных, из толстой плотной ткани, что она носила в школу. Но в данном-то случае эти белые шедевры швейного искусства — повседневная одежда! И в чём логика — прятать тело за облегающей тканью, если всё равно всё видно? И комфорта в ношении никакого! В многослойных костюмах парням наверняка жарко, а длинные юбки не дают нормально ходить девушкам. Бедняжкам то и дело приходится и приподнимать подол, чтобы не наступить и не упасть.

А причёски? Зачем тратить время на замысловатые переплетения? Ведь проще и быстрее собрать волосы в хвост или скрутить в узел. Ну, девушкам это ещё простительно, но парни?! Они-то с какой радости длинные косы отрастили?! Это же совершенно непрактично.

Не только Фрае подобные мысли лезли в голову, пока представители Белого Мира искали свободные места и рассаживались. Однако, помня о правилах, низшие оставили добродушно-сочувствующие подколки при себе, лишив высших понимания, что их именно пожалели.

Впрочем, высшим до чужого мнения не было никакого дела — на лицах застыло уверенное спокойствие и сосредоточенность.

Лишь на миг у светловолосого парня, который поднимался по ступеням мимо Фраи и взглядом скользнул по её ногам, глаза широко распахнулись в удивлённом потрясении. Но девушка среагировала быстро, дёрнув вниз юбку. А высший прошёл дальше, поднимаясь на более высокий ряд.

— Если этот белобрысый станет на тебя пялиться, я ему врежу, — проявив неожиданную наблюдательность, прорычал Дьяр, напрочь забыв, что виновником привлекающего взгляд зрелища, по сути, был он сам.