Отрывок из книги «»

ГЛАВА 1   Голубой экран мультивида моргнул, и следующим кадром жители Ардона смогли лицезреть улыбающееся лицо племянника Его Величества и главы королевской тайной канцелярии лорда Симеона Овида. Он, как, впрочем, и всегда, был одет с иголочки: в голубой мундир с белоснежной манишкой, выглядывающей в вырезе пиджака. Волосы были уложены волосок к волоску. А через правую бровь была продета золотая серьга с синим сапфиром посередине. Знак принадлежности к императорской семье. Губы говорившего красиво изгибались в улыбке. И журналисты точно знали, что не один десяток изнеженных девиц упали в обморок от увиденной картинки. Настолько он был хорош. И лишь те, что вели съемку и видели наследника вблизи, смогли разглядеть, что почти черные глаза смотрели холодно и настороженно. – Он же глава всех шпионов королевства! – подумали в тот момент журналисты и работники студии. – Поэтому такой жесткий взгляд. Не может человек на подобной должности смотреть, как смотрят на мир изнеженные сынки аристократов. Он человек дела. – Дорогие сограждане! – начал выступающий свою речь. Подобным обращением он словно уравновешивал всех на одной доске, поднимая низших до себя и опуская высших вниз. Но высшие не обижались. Раз наследник это делает, чем они лучше или хуже? Интересы государства прежде всего! – Я обращаюсь к вам по центральному мультивиду для того, чтобы успокоить разгоряченные последними событиями умы. Преступник, зверски задушивший невинную девицу в Рольской лесополосе и еще двух девушек в подобных местах, наконец-то пойман! Больше маньяков в нашем благословенном государстве не осталось. И с этого дня все граждане могут спокойно и свободно гулять по улицам своих городов. Справедливость наконец-то восторжествовала. Завтра он будет казнен! Толпа, смотревшая репортаж на городской площади возле ратуши, дружно зааплодировала и начала скандировать: – Овид! Овид! Наш великий Овид! Симеон снова растянул губы в улыбке, словно слышал и видел, что происходит на улицах города. И, казалось, он был очень доволен происходящим. В это же самое время начальник полиции столичного округа Эдгар Фэлкон недовольно скривил губы и посетовал своему напарнику и наставнику лорду Юстасу: – Сэр Ю, как вы думаете, куда он торопиться? У нас в кои-то веки появилась возможность изучить живого маньяка, его мышление, привычки, методы совершения преступлений. А Овид упорно старается лишить нас этой возможности! Юстас бросил взгляд на ученика. Эд возвышался монолитной скалой из-за своего рабочего стола. На фоне огромного мужчины даже этот старинный стол казался игрушечным, не говоря про самописное перо, которое с треском сломалось под натиском сильных пальцев. Эта дурная привычка начальства дорого обходилась казне и приносила солидный барыш производителям перьев. Наставник прекрасно знал его взрывной характер и молча решил, что пусть лучше перья страдают, чем все полицейской управление разнесет на щепки. А с другой стороны, Эд прав как никогда! И чего Его Высочеству так не терпится казнить маньяка? Словно он боялся, что тот сможет испариться через толстые стены главного столичного каземата. – Похоже, ты не веришь, что это последний маньяк в нашем королевстве? – усмехнулся он, разглядывая напарника. – Вам же сказали, что в Аргоне маньяков нет! – недовольно скривился Эдгар Фэлкон, герцог Иррида. – Вы же уже поплатились своей должностью за слишком свободолюбивые речи? Поэтому держите язык за зубами, пока господа из службы безопасности не услышали этих крамольных речей! – Будто ты подобных речей не говоришь! – обиделся друг. – Говорю, – вздохнул он. – Но мне не хотелось бы лишиться вашего крепкого плеча рядом. А я уж как-нибудь выкручусь! Силы Эдгара были, конечно, велики, но не безграничны. И сэру Юстасу осталось лишь покачать головой и пожелать, чтобы молодой друг не столкнулся с тем, что пришлось пережить ему в свое время. *** – Евка! Петрова! Наконец-то! Ты даже не представляешь, как мы тебя заждались! – крепкая фигура помощника прокурора выросла передо мной, не давая пройти в свой кабинет. – Ты даже не представляешь, как я тебя ждал. Точно больше всех! А я как раз и представляла. И нет, Леня Крупин не был в меня влюблен. В меня вряд ли может влюбиться нормальный мужчина при моем весе в 100 килограмм и росте 175. Мужчины гренадерш не любят. А иным словом обозвать мою корпулентную фигуру вряд ли получится. Просто из районной прокуратуры, в которой я третий год трудилась следователем, меня первую отправили в отпуск в феврале. А Крупин должен был уйти следом за мной. Этим и объяснялась его радость. – После работы жду в всех в красном уголке! В отличие от некоторых я перед отпуском проставляюсь! – коллега подмигнул мне и исчез за дверьми кабинета. Красным уголком мы называли по старинке некое подобие актового зала в нашем помещении. Откуда пришло это название, я не знала. Но говорили, что так звали места, где проводили агитацию во времена Советского Союза. Все понятно, коллега опять притащил трехлитровую бутыль со своим самогоном, которую гордо именовал четвертью. Само убойное пойло могло свалить с ног любого, даже здорового мужика. Но как он утверждал, самогон, настоянный на можжевельнике, был не просто спиртным напитком, а самым настоящим жизненным эликсиром. И он им лечил все известные заболевания, начиная от простуды и заканчивая камнями в почках. Как ни странно, последнее он действительно вылечил. Я потом прочитала, что можжевельник растворяет ураты, из которых камни чаще всего состоят. И даже прониклась к этому напитку уважением. Но пить все же не рисковала. А сейчас сидела, уставившись на гору бумаг, скопившуюся в мое отсутствие. Отпуск был всем хорош всем, кроме того, что дела еще никак не научились делать себя сами. Понятно, что самые срочные вели помощник и зампрокурора. Но основная рутина дожидалась меня. Я всегда мечтала работать опером. И даже пыталась поступить в школу полиции. Но как оказалось, там нужно было сдавать нормативы по физкультуре. А еще лучше иметь спортивный разряд не ниже первого взрослого. А какой у меня мог быть разряд? Разве что по сумо. Только я этой экзотической борьбой как-то не увлекалась. И когда мне после обычного юрфака предложили должность следователя прокуратуры, даже обрадовалась. Там, слава Богу, брали без нормативов. А почему в прокуратуре не требовали отменного физического здоровья, я поняла, лишь приступив к работе. Следователь прокуратуры – это настоящая бумажная душа. Нам приносили собранный материал из полиции о наиболее тяжких преступлениях, а я должна была его изучить и вынести решение о том, возбуждать уголовное дело или нет. И если решала возбуждать, то перекладывала пачку документов из стопки с этими самыми материалами в другую под названием «Уголовные дела». И с этой минуты прокуратура включалась в данное расследование по полной.  Если требовалась дополнительная экспертиза, то могла выехать на место преступления. А вот погоня за убийцами – это не наш профиль. И, наверное, это все же к лучшему. Ничего романтичного в подобной деятельности точно нет. За два с небольшим года я даже привыкла, смирилась и увидела всю прелесть офисной работы. А погони и перестрелки отодвинула на задворки своей памяти. Не женское это дело. Тем временем рабочий день пятницы клонился к завершению. В обычные дни мы обедали не час, а сорок пять минут. И за счет этого в пятницу заканчивали работу на час раньше. Хотя это скорее теоретически. Приходилось часто засиживаться допоздна. Вход в прокуратуру был закрытым. То есть посетители сначала звонили в дверной звонок. И в пятницу вечером мы с чистой совестью могли притвориться, что никого нет. Крупин зашел в кабинет и широким жестом пригласил: – Прошу! А мне осталось лишь встать, перейти в красный уголок, а потом поохать от шикарного стола, который он для нас соорудил. Да и мысленно позавидовать. Мой отпуск уже закончился. Новый светил лишь через год. А он завтра улетал с семьей в Турцию. И пусть время в апреле было не совсем курортным, но все же это был отпуск. Зампрокурора, секретарь и водитель уже сидели за столом. Прокурор обычно в наших посиделках участия не принимал. Наверное, считал, что ему не по рангу сидеть с подчиненными за одним столом. Или какая другая причина была. Но сегодня он зашел в красный уголок с широкой улыбкой и сообщил: – А у меня для вас сюрприз! Мы переглянулись с Крупиным. Он аж с лица сошел, решил, что его отпуск откладывается в связи с некими чрезвычайными обстоятельствами. Но Алексей Михайлович потряс перед нами каким-то листом бумаги и торжественно произнес: – Лейтенантом ты, Ева Павловна, от нас отвертелась. А сейчас точно не открутишься! – и торжественно зачитал приказ о присвоении мне очередного звания старшего лейтенанта юстиции. И я похолодела от ужаса. У всех силовиков, имеющих звания, была дурная на мой взгляд традиция обмывать звезды. Эти алюминиевые творения безымянных ювелиров нужно было положить в стакан с водкой. А затем выпить содержимое, достав звездочки зубами. Я еще могла бы осилить стакан пива, наверное. Но пятидесятиградусный самогон? – Что ты, Ева Павловна, не тушуйся! – подначила меня секретарша Наталья, которой званий не давали. И мне всегда казалось, что она нам завидует. Но сейчас я готова была поменяться с ней местами. – С твоим весом ты хлебнешь и не заметишь! А вот не надо на больную мозоль! Но делать было нечего. Прокурор налил мне, жалея, третью часть пластикового стаканчика. Кинул звездочки и напутственно произнес: – Повезло тебе, Петрова. Стол отдельный собирать не нужно. Я выдохнула, зажмурилась и заглотила обжигающую жидкость. На этом мои воспоминания обрывались. Через какое время я очнулась, не знаю. Только свое бедное тело я обнаружила сидящим с странном кресле с золочеными подлокотниками, гнутыми ножками и обтянутом золотистым бархатом. В прокуратуре подобных кресел точно не держали. Я огляделась по сторонам. Место было незнакомым, на красный уголок точно не похожим, скорее на рекреацию какого-то учебного заведения. На многочисленных диванах сидела молодежь в форме, очень напоминавшую мой мундир работника прокуратуры, и что-то оживленно обсуждала. А я поняла, что сидела не на кресле, а на диване, где остальные умещались по двое и даже по трое. К груди прижимала заветную бутыль с самогоном. И абсолютно ничего не понимала. И тут на середину зала вышли двое: очень худая дама в темно синей мантии и красавчик в голубом сюртуке. – Адепты, к нам прибыл с неофициальным визитом глава тайной канцелярии Симеон Овид. Извольте выслушать его советы, которые могут пригодиться вам на преддипломной практике, – призвала к тишине женщина. Все замолчали и с любопытством уставились на гостя. Тот был даже излишне хорош собой. Один пирсинг в брови чего только стоил. Про белоснежную рубашку и голубой мундир я вообще молчу. И тут я обнаружила, что все еще обнимаю бутыль. Перед гостем стало очень неудобно. Что он обо мне подумает? Да и перед этой противной бабой тоже. Я всегда интуитивно недолюбливала слишком худых людей. И как можно более незаметно попыталась отправить сосуд под диван. При этом обнаружила, что на мне не форменные брюки, которые я предпочитала носить, а синяя расклешенная юбка. При моих габаритах любая юбка превращала меня в бабу на чайнике. Но сейчас я могла ее расправить и спрятать то, что задвинула ногой под диван. ГЛАВА 2 И тут в мою голову хлынули очень странные воспоминания. Девушку тоже звали Евой, только она никогда не была мной. И от этого жутко заболела голова. Из ее мыслей я узнала, что попала в другой мир с названием Ардон. Снова стала студенткой. Вернее, адепткой академии магии. Только синяя форма, так похожая на мою прокурорскую. ввела меня в заблуждение. Она оказалась всего лишь парадной формой академии и к сыску никакого отношения не имела. В своей прежней жизни мне доводилось читать фэнтези. И все девушки-попаданки в другом мире становились если не красотками с огромным магическим потенциалом, то хотя бы попадали в более здоровое или молодое тело. Но мне почему-то так не повезло. Все мои сто килограммов остались со мной. И магией я отнюдь не блистала. Единственное, что мне досталось – это явно не русское имя Еванджелина Стоун. Я читала, что имя Петр переводится то ли с греческого, то ли с латинского как камень. Стоун по-английски имело тот же самый перевод. Училась я на факультете бытовой магии. Для этого не нужно обладать потенциалом. Среди нас было много девочек с отсутствующей магией, как и у меня. В Ардоне было столько магических амулетов для различных целей, что проблем с этим не возникало.  Слава Богу, академические знания в меня тоже кто-то впихнул. И я, к моему огромному удивлению, поняла, что знаю все пройденные заклинания, магические приемы и имена профессоров и одногруппниц. А еще я прекрасно знаю местную звезду и тайную любовь всех девчонок от десяти лет и до семидесяти – наследника престола Симеона Овида. Сегодня в академии был знаменательный день. Нас распределяли на преддипломную практику. По ее итогам мы получали дипломы и могли уже самостоятельно устраиваться на работу. После общего собрания красавчик Овид покинул здание академии, остальные переместились в длинный и сумрачный коридор и стали дожидаться своей судьбы.   – Мисс Еванджелина Стоун, ваша очередь! – голос секретаря раздался неожиданно. Поэтому для меня оказался подобен громовому разрыву в летнюю грозу. Я вздрогнула, выдохнула, встала, расправила плечи и пошла на встречу своей судьбе. Мои одногруппницы, которые еще остались ждать своего распределения, проводили меня взглядами, в которых сочеталось сожаление вперемешку с легкой завистью. Объяснялось это очень просто. Зависть родилась из-за того, что в приемной ректора мы сидели с раннего утра. Волнение усиливалось голодными животами. Секретарь объявил нам, что мадам ректор сегодня очень сильно торопится, поэтому позавтракаем мы после распределения на практику. А в итоге время затянулось. И уже перевалило за полдень. И если учесть, что мой вес давно был самым внушительным из всех, то жирок давно было пора кормить. И голод я ощущала намного более сильно, чем подруги по несчастью. Я даже не поверила, что скоро все мои мучения закончатся. Я подхвачу свой чемодан и отправлюсь к месту преддипломной практики. А сочувствовали мне от того, что мадам Беатрис была очень худощавой и от этого очень злой женщиной. За глаза мы ее прозвали коброй. И она, соответственно, недолюбливала девочек, кто казался чуть полнее положенного в ее глазах. А я, вернее, моя предшественница, стояла на самой верхней ступеньке этой нелюбви. В данный момент я полагалась на ее память и инстинкты. Самой в этом мире мне еще предстояло разобраться. Секретарь заглянул в мое небольшое декольте, как ни странно, положенное по фасону в парадной форме, и с плотоядной улыбкой распахнул тяжелую дверь, впуская меня в святую святых нашей академии. Если бы это было в другом месте и в другое время, я бы, наверное, могла высказать ему претензию или даже стукнуть учебником по голове. Но в приемной ректора он точно знал, что его сальные взгляды останутся безнаказанными, и вовсю пользовался данным преимуществом. Оставить безнаказанной подобную беспардонность я не могла. Но в данной ситуации лишь глянула на него исподлобья и негромко выдохнула: – Бу! – от чего мужчина вздрогнул и отшатнулся от меня. Переступив порог кабинета, я уперлась взглядом в длинный стол с членами комиссии. Во главе стола восседала ректор. – Адептка, представьтесь и назовите ваш род, – глубоким контральто велела она. – Мисс Еванджелина Стоун. Родовой принадлежности не имею. Члены комиссии дружно кивнули в ответ. А седовласый преподаватель каллиграфии что-то старательно записал в распределительной ведомости. Ректор уставилась на меня немигающим взглядом. И если бы я была уверена, что в нашем мире существуют оборотни, то решила бы, что она может превращаться в ядовитую змею. Затем перевела взгляд на список, лежащий перед ней, и вернулась ко мне. – Мисс Стоун изначально вам полагалось место в имении миссис Фиглярд. Вас там ждали в роли няни. Я затаила дыхание. Что значит ждали? Нет, я не жалела. Я пока еще мало что здесь понимала. Хотя спустя полчаса все уже казалось знакомым. Да и при большой массе тела очень сложно управляться с пятью юркими малышами. Они могут спрятаться в такой угол, в который я просто не пролезу. Разбежаться в разные стороны, а я их не смогу догнать. Так что жалеть там нечего. Дети никогда не были моим призванием. Но что мне приготовили? Неужели что-то может быть еще хуже? Или сейчас очнусь в родном красном уголке и коллеги дружно поздравят меня с очередным званием? – Однако сэр Олгин настоял, что ваши услуги будут более востребованы в имении мастера Эдгара Фэлкона. Как вы знаете, он пострадал во время последней битвы с порождениями тьмы. Поэтому ему требуется сиделка. А Олгин посчитал, что лучше вас никто не справиться с этой задачей. Удачи, адептка! Надеюсь, что я буду гордиться вами. Слова буквально застряли в моем горле. Мы, учащиеся отделения бытовой магии точно знали, что с главой полицейского управления связываться не стоит. Он слыл ярым женоненавистником. А уж дам, обладающих формами, не переносил на дух. Они надо мной издеваются? – Мисс Беатрис, вы точно не ошиблись? – рискнула уточнить я. Послушание послушанием, но данное распределение было настоящей издевкой надо мной. – Вы смеете сомневаться в моих словах? – наша начальница привстала со своего места и буквально нависла надо мной. Не зря мы ее змеей прозвали. Капюшона кобры лишь не хватало. Иначе сходство было бы полным. Обращение «мисс» говорило о том, что она в добавок ко всему была старой девой. И это многое объясняло. – Нет, мисс, – я присела в книксене. – Просто уточняю. Даже не представляю, за что удостоилась такой чести. Ректор слега успокоилась. Это вылилось в том, что она сузила глаза, задрала подбородок, подчеркивая свое высокомерие и сквозь зубы добавила: – Как ни странно, Стоун, но здесь я с тобой согласна. Однако Олгин настоял, мотивируя свое предложение тем, что остальные просто не справятся с сэром Фэлконом, – секунду помолчала, а затем брезгливо поморщившись, бросила напоследок: – Идите оформлять документы. Вас ожидают в отделе делопроизводства.  Нет, я не проснулась и в родной прокуратуре не оказалась. Мой сон продолжался. Отдел делопроизводства был этажом ниже. Я торопливо спустилась, чтобы побыстрее разделаться с делами и наконец-то пойти в столовую. Начальница отдела тоже была очень худощавой женщиной. Разве что не имела такого зверского выражения лица, как у нашей ректорши. Ни сейчас, ни в воспоминаниях я в Ардоне не видела ни одной полной дамы в годах! По крайней мере среди преподавателей. Все были той или иной степени худобы. Хотя среди девочек пампушечки все же встречались. И это меня успокаивало. Я не была белой вороной. Однако, в нормальном мире все должно быть наоборот! Возрастные изменения женщин должны вести к набору лишней массы тела. Или они все знали какой-то секрет? Или это была раса, отличавшаяся от людей своим метаболизмом? Хотя в моих воспоминаниях я ничего такого не увидела. Девчонки иногда подшучивали над весом предшественницы, но аккуратно. Дело в том, что однажды она от души зарядила в глаз особо ретивому пятикурснику, который обозвал её жиробасиной. Она переживала, что вызовут на разборки к ректору. Но пронесло. Парню, скорее всего, было стыдно сознаваться, что его побила девушка. Кулак же у нее потом неделю болел. Но зато обзываний в свой адрес она больше не слышала. Её рост и вес удивительным образом совпадал с моим. Да и на лицо мы были очень похожи. Поэтому сегодня никто подмены не заметил.   – Ваше направление! – потребовала от меня начальница отдела. Я молча протянула ей розовую бумажку с пятью печатями. Тут Ардон Землю по бюрократии далеко переплюнул. Дама молча развернула ее, пробежала глазами, а затем подняла на меня удивленный взгляд: – Вас назначили на работу к Эдгару Фэлкону? Они что, решили поиздеваться? – вот на этих словах мне должно было точно поплохеть. Но я собрала все силы и просто пожала плечами, ожидая дальнейшего приговора. Недостатком академии, в которую я попала, оказалось то, что местные сплетни до адептов не доходили, и я не имела ни малейшего представления, кто это такой. Девчонки все же жили до поступления в семьях и имели хоть какие-то знания о внешнем мире. Да и на каникулы домой ездили. А Еванджелина Стоун, как пришло мне в воспоминаниях, оказалась круглой сиротой и воспитывалась в монастырском приюте. Сплетням там тоже волю не давали. В общем, я оказалась такой неиспорченной девочкой-припевочкой, и как бы выживала в суровом внешнем мире, неизвестно. Но меня успокаивали мои два с половиной года работы в прокуратуре. Чего я там только не видела, не слышала, на какие происшествия только не выезжала. Поэтому решила, что если этот самый сэр Фэлкон не кусается и не пристает к девушкам с непристойными предложениями, то я справлюсь. Хотя и с предложениями при моем бы весе тоже справилась. Но начальник отдела делопроизводства решила добить меня окончательно словами: – Всем же известно, что он терпеть не может полных женщин! – За сутки я точно не похудею, – обреченно пожала плечами. – Буду пытаться выжить и так. – Удачи! – покачала головой мадам и протянула мне пакет документов, с которым я завтра утром должна была отправиться на место практики. Если, Евка, ты хочешь выжить в этом мире, да еще и хорошо устроится, то придется сжать зубы и потерпеть. А делопроизводительница вдруг продолжила: – Пусть Триединый тебе поможет, и ты сможешь купить себе кулончик! Что Триединым зовут местного бога я, естественно, знала. В воспоминаниях он фигурировал. Адепты каждое воскресенье ходили на службу в академический храм. Но какой кулончик она имела в виду, я не поняла. Будем надеяться, что ничего критического. Поживем, узнаем. Из отдела делопроизводства я первым делом побежала в актовый зал. Бутыль с самогоном оказалась на месте. Я ее аккуратно спрятала в складках форменной юбки и унесла в комнату, которая вроде как считалась моей. Обстановку разглядывать не стала. Завтра утром я покину стены академии и обратно вернусь лишь через месяц, чтобы уехать уже навсегда. Да и уж очень хотелось кушать. Моя земная тетка все время зудела, что мне нужно проверить сахар. Неспроста же у такой молодой девушки столь значительный вес. Но все обследования показали, что я абсолютно здорова. Я, кстати, на каком-то эзотерическом сайте читала, что каждый человек обладает своей аурой. И именно она определяет ваши телесные параметры. И если аура худого человека, то вам будет крайне сложно поправиться. А если полного – то любые диеты пойдут лишь во вред. А похудеть в итоге вам так и не удастся или будет стоить титанических усилий, и итог все равно окажется плачевным. И там я по большому счету смирилась с моим весом. Тем более что при моем росте полная девушка выглядит просто очень статной дамой. В столовой я наконец-то плотно подкрепилась. Неизвестно, когда получится поесть в следующий раз. Припрятала в карман юбки пару булочек на всякий случай и пошла собираться. Сами сборы много времени не заняли. Парадное платье я решила не брать. зачем оно нужно у какого-то там женоненавистника? На балы он меня точно не повезет. Парадную форму по этой же причине складывать не стала. Вдруг испорчу? Моей стипендии на новый ненужный в будущем комплект будет чрезвычайно жалко. Поэтому взяла два серых невзрачных платья, три передника и домашний халат. Платья на кринолины были не рассчитаны и с легкостью вошли в мой дорожный саквояж. Сверху я положила папку с документами, чтобы было проще достать и показать работодателю. Утром же осталось умыться, одеться и позавтракать, прихватив с собой еще пару бутербродов и конфетку. Задумчиво посмотрела на портрет лорда Симеона Овида, висевшего над моей кроватью. Дело в том, что для девушки было естественным вешать на стену портрет возлюбленного. Кто-то вешал своих парней, а к пятому курсу и мужей. У меня сердечной зазнобы в Ардоне не было. Как, впрочем и на Земле после того как лучший ученик юрфака Мишка Северов женился на первой красотке факультета Ольге Ветровой. Мне всегда казалось, что я ему как минимум симпатична. Но оказалось, что только казалось. Папа-генерал и тонкая талия оказались важнее. В самый последний момент засунула бутыль с самогоном. Чем черт не шутит, как знать, что меня там ждет? ГЛАВА 3  Симеон достался мне в наследство от Еванджелины. Мужик, впрочем, очень даже красивый. И висел он не только у меня. А то, что в жизни оказался высокомерной сволочью, никого особо не волновало. Любишь на расстоянии и люби дальше. Только никому не мешай. Подумав, я его портрет с собой брать тоже не стала. Что скажет работодатель, если я его дом буду завешивать портретами своих возлюбленных? Еще раз проверила все в комнате, которая оказалась совсем не такой плохой. Жаль, что пожить мне здесь не удалось. Неизвестно, что припас для меня новый мир. Сегодня утром я от души ущипнула себя за руку. Не проснулась и, похоже, уже не проснусь. Будем привыкать жить в новом мире и старом теле. И вот адепты забралась в дилижанс, который должен был развезти практикантов, едущих в северном направлении. Как я смогла выяснить, мое место работы было самым дальним. Адепты расселись по местам. Один недовольный товарищ не с нашего факультета зло на меня зыркнул и возмущенно прошипел: – Одна два места занимает! Про мой коронный хук он точно не слышал. Девчонки дружно хихикнули и выжидательно посмотрели на меня. Но я не стала реагировать. Через полчаса он выйдет, и мы больше никогда не встретимся или мельком увидимся на выпускном. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Так стоит ли того лишняя нервотрепка? Дилижанс все равно был полупустым. И моя толстая попа точно никому не мешала. Наконец средство нашего передвижения дернулось и под крики кучера «Ой-ё-ё!» стало набирать скорость. Вот это самое «ой-ё» стало серьезным отличием от нашего мира. Если бы меня засунули в какой-то безумный квест мои коллеги, и сейчас бы стояли за стеклянной ширмой и потешались над молодым старлеем юстиции, то переучить лошадей к другому окрику вряд ли бы получилось. Мы ехали и ехали. Кто-то вышел достаточно быстро. А пять оставшихся человек плюс кучер зашли в местный трактир пообедать. Благо нам выдали подъемные на первое время. Дальше питанием и воспитанием должен был заниматься работодатель. Про воспитание я, конечно, пошутила. Если мадам Фигляр могла бы меня научить обращаться с кучей детишек, но что может дать бытовому магу раненый солдат? Или кем там был это Фэлкон? После обеда ехалось веселее. Сытый живот приятно грел и душу, и тело. Я даже успела подремать. Ночка выдалась беспокойной. Любой бы на моем месте проворочался до утра. Наконец я услышала «Ёши!», так тормозили лошадей. Кучер открыл двери дилижанса со словами: – Всё, мисс, ваша остановка. Приехали. Я подхватила саквояж и аккуратно, чтобы не вывалится как куль с мукой, выбралась наружу. Кучер не стал дожидаться, пока я оглядываюсь по сторонам. Обратная дорога была такой же длинной, как и дорога сюда. Вскочил на козлы, крикнул лошадям: «Ой-ё-ё!» и поехал назад. А я осталась стоять одна в незнакомом месте. И ладно бы в месте. В незнакомом мире! Огляделась по сторонам. Метрах в ста от остановки возвышался высоченный забор с тяжелыми коваными воротами. Хорошо, что я в них углядела калитку. Постучусь, надеюсь, меня ждут. А за забором виднелись шпили самого настоящего замка, какими их рисуют в иллюстрациях к сказкам и фэнтезийным романам. На самом высоком шпиле развевался черно-белый флаг с длинными зубцами. «Эдгар Фэлкон – старший и единственный сын герцога Иррского. На сегодняшний день единственный носитель фамилии. Долгое время служил в должности начальника уголовной полиции Ардона. В настоящее время в связи с серьезным ранением проходит домашнее лечение», – эти мысли появились в моей голове совершенно независимо от моих желаний и предпочтений. В итоге я сделала вывод, что это или специальное передающее устройство непонятного происхождения, или мысли моей предшественницы. Спасибо, незнакомая Еванджелина. Ты была хорошей ученицей и примерной зубрилкой. И сейчас мне это должно очень сильно пригодится.  Я еще раз оглядела замок, поражаясь его величию, и пошла по вымощенной желтым камнем тропинке, ведущей к калитке.  Калитка ожидаемо была закрытой. Я вначале постучала как примерная девочка костяшками пальцев. Эффект был нулевым. Затем побарабанила кулаком. Не получив никакого отклика, развернулась спиной и начала дубасить по двери каблуком. И только после этого неожиданно вспыхнул красным огоньком глаз у птицы, изображенной на ворота, и раздался недовольный хриплый голос: – Кто там дубасит? Осторожнее стучать разве нельзя? – Простите, я стучала тише. Однако на мой стук никто не отреагировал. – Да? – голос очень сильно удивился, однако комментировать происшествие не стал. А лишь устало попросил: – Представьтесь, пожалуйста! И что отвечать на подобный вопрос? И я, недолго думая, вывалила всю информацию, которой сама обладала: – Еванджелина Стоун, выпускница академии магии. Прибыла к сэру Фэлкону на преддипломную практику. Как ни странно, этого хватило, чтобы калитка натужно скрипнула и отворилась. А я проскользнула в нее, пока он не затворилась обратно. И хорошо, что так сделала. Дверца тут же с громким щелчком оказалась вновь заперта. И если бы я захотела вернуться обратно, то уже бы не смогла. Хотя за воротами замка всяко безопаснее. Дикие звери здесь вряд ли бегают. Ничего, Евка, прорвемся! Двери в само здание оказались открытыми. И туда я уже вошла беспрепятственно, оказавшись в огромном холе, потолки которого, украшенные массивной хрустальной люстрой, уходили ввысь. Огляделась по сторонам, поставив саквояж на пол, и замерла, ожидая, что меня кто-то должен встретить. По крайней мере, именно так происходило во всех исторических фильмах. Однако меня окутала полнейшая тишина. В помещении, казалось, все замерло. Не раздавалось ни звука. Даже в городских квартирах с хорошей шумоизоляцией бывало слышно, как соседи спускают воду в унитазе. Конечно, в данный момент на унитазе, может, никто и не сидел. Только тишина эта была давящей на психику. Я не выдержала и закричала: – Есть тут кто-нибудь живой? – ответом была тишина. Стоять дальше и смотреть на потолок и картины холла я посчитала глупым. А вдруг здесь нет дворецкого, и встречать меня никто не собирается? Хозяин замка, по моим сведениям, был тяжело ранен и нуждался в помощи. Вдруг он лежит в дальней спальне и тихо умирает? Нет, на покойника я была не согласна. Мне же нужна была его подпись, что я с честью прошла практику. Поэтому подхватила саквояж и стала подниматься по широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Примерно на середине лестница раздваивалась, но приводила в один и тот же коридор, только с разных сторон. Когда я поднималась, успела заметить, что белый мрамор местами потемнел от грязи, а красная дорожка была покрыта мусором, а местами на ней можно было разглядеть темные пятна непонятного происхождения. Как-то не так я представляла старинный аристократический замок. Огляделась по сторонам и увидела, что одна дверь была приоткрыта. Орать не стала, вспомнив выговор на входе, а сразу пошла туда и заглянула внутрь. И остолбенела от увиденного. У противоположной от двери стены стоял массивный трон. Это лучшее определение для кресла, на котором сидел впечатляющего роста и сложения мужчина. Даже сидя он казался очень большим. А я внезапно почувствовала себя Дюймовочкой. На его фоне. Лицо мужчины прятала тень. Шторы на окнах в комнате были закрыты. И лишь небольшой светильник давал представление о его фигуре. – Кто здесь? – густым басом поинтересовался он. Я же чуть не подпрыгнула, заслышав настолько мощный и низкий голос. Поэтому буквально проблеяла: – Я-а-а-а. – Что ты, я слышу. Но хотелось бы поточнее, – пророкотал мужчина. – Моя фамилия Стоун. Я имею направление Ардонской столичной академии магии для прохождения у вас преддипломной практики, – сказав все это, замерла, выжидая его вердикта. Однако мужчина вдруг обрадовался и воскликнул: – Наконец-то! Я уже устал вас ждать, молодой человек! Молодой человек? Он что, не видит, что я девушка? В это время хозяин замка, я уже почти была уверена в этом, повернул голову немного в бок. И стало видно, что глаза его закрыты черной плотной повязкой. Мой хозяин слеп? По крайней мере все очень на это походило. Я, конечно, понимаю, что обладаю низким женским контральто под стать росту и весу. Но начинать практику со лжи не хотелось бы. Поэтому я кашлянула, прочистив горло и сказала: – Простите, но я не молодой человек! – Старый? – у дивился мужчина. – В вашей академии с ума сошли, если берут на обучение пенсионеров. – Я не старая и не пенсионерка, – когда я это говорила, то увидела, как из-под повязки показались удивленно выгнутые темные брови. – Просто я девушка. – Тогда это сошел с ума Юстас. Он что, не мог сделать нормальный запрос на толкового парня, как я его просил? – возмутился хозяин дома. – Простите, но мне неведомы мысли этого вашего Юстаса. Меня послали сюда, – обидевшись, ответила я. В нашем мире давно не было такого явного мужского шовинизма. Он даже не спросил, что я умею. Хотя знание уголовного кодекса Российской Федерации мужчину вряд ли бы вдохновило. – Хорошо, как приехала, так и уедешь. Пошла вон отсюда! – он скорее всего ждал, что я разревусь и убегу из неприветливого места. Да не на ту попал. Приходилось в своей практике сталкиваться с подобными психологическими абьюзерами. Они будут унижать тебя словами. Правда, бить не будут. Но это часто оказывается больнее и хуже банального удара кулаком. Только куда я поеду? Мне нужна подпись о прохождении практики. Мужчина же не спешил вставать с кресла. Следовательно, ударить, догнать и схватить меня за шкирку он не мог. И я решила этим воспользоваться. – Простите, но я никуда не пойду! – постаралась собрать волю в кулак, чтобы не разреветься. Похоже, это сказывалось влияние моей предшественницы. Ева Петрова точно бы от слов незнакомого мужика реветь не начала. – Во-первых, мне нужна подпись о прохождении практики. Во-вторых, дилижанс, привезший меня, уже уехал. Пешком до академии мне точно не дойти, чтобы сказать, что вы от меня отказываетесь. И, в-третьих, уже вечер. Куда я могу отправится на ночь глядя? Мужчина повернул лицо в мою сторону так, словно пытался рассмотреть сквозь свою повязку. Затем тяжело вздохнул и сказал: – Хорошо, пока оставайся, раз такая смелая. Надеюсь, ты боевой факультет заканчиваешь? – Нет, – покачала я головой. – Я адептка факультета бытовой магии. ГЛАВА 4 – Кто ты? – буквально выдохнул он. – Адептка факультета бытовой магии? Или я ослышался? – Нет, со слухом у вас в отличие от зрения все в порядке, – я специально наступила на его больную мозоль, чтобы он не зарывался и немного утихомирил свои женоненавистнические манеры. Слава Богу, это он меня еще не видел! Не зря же сказали, что он не любит дам в теле. Иначе ночевать мне точно за воротами. Хозяин дома лишь плотнее сжал губы и ничего не ответил. Подумав немного, вдруг заговорил снова, причем более миролюбиво: – Хорошо, раз ты такая бойкая. Тогда накорми меня, а то я не ел с той поры, как от меня сбежала кухарка. – Интересно, с какой формулировкой она это сделала? – нет, я не задала вопрос сэру Эдгару, скорее решила поговорить сама с собой. Где-то прочитала, что подобные разговоры – признак высокого интеллекта. Поэтому любила вот так поболтать. Однако у него оказался отменный слух, и он мне ответил: – Она сказала, что у меня с детства был противный характер. А после ранения стал вообще невыносимым. Его слова застали меня, когда я уже выходила из комнаты. Поэтому затормозила и сказала уже более громко: – А вы не задумывались, почему от вас сбегают люди, которые знают вас с детства? – Юная леди, я только и делаю, что думаю. В моем положении остальные радости жизни пока недоступны. И в какой-то момент на долю секунды я его пожалела. Но хорошее впечатление тут же было испорчено окриком: – Ты забыла, что я жду ужин? – Забудешь тут, – проворчала я и отправилась на поиски кухни, моля богов обоих миров, чтобы там были хоть какие-то запасы еды. Предположив, что кухня должна находится на первом этаже, я спустилась вниз, зачем-то волоча за собой саквояж. И если платья весили немного, то бутыль с самогоном оказалась очень увесистой. Поэтому для начала я решила найти себе комнату и оставить сумку там. А уже после заняться едой.  Но, к моему сожалению, на первом этаже жилых комнат не было. Зато я нашла бальный зал, в котором когда-то проходили празднества. А сейчас лишь витал запах затхлости да под ногами шелестел мусор. В итоге я нашла какой-то чулан, в дверях которого торчал ключ. Сунула туда саквояж, заперла и с чувством выполненного долга пошла искать кухню и готовить ужин. Она нашлась в левом крыле замка. Хотя кухарка и сбежала, но небольшой набор продуктов все же оставила. Найдя пять куриных яиц, кусок засохшего сыра и пучок зелени, я решила, что смогу из этого богатства приготовить блюдо, именуемое на новый манер «скрэмбл». Такую яичницу-болтунью я регулярно готовила, когда приползала с работы, а на остальное у меня просто не оставалось сил. Разбила в миску яйца, добавила туда натертый сыр, половину зелени и посолила. Осталось разжечь плиту. Однако спичек нигде не было. А были ли они вообще в этом мире? Порылась в памяти моей предшественницы и с удивлением узнала, что достаточно щелкнуть пальцами и прошептать «фаэр тач». После этого плита должна зажечься. Я же прокурорский работник! Я в сказки не верю! Только уговоры мне не помогли. Спички я так и не нашла. Как не нашла старомодного огнива или даже двух палочек, с помощь которых добывали огонь наши далекие предки. Поэтому пришлось рискнуть и фаэрнуть. К моему великому удивлению, на плите вспыхнул самый настоящий голубой огонек, примерно такой же, какой горит в наших газовых плитах. Даже кран регулировки мощности нашелся. Я разогрела скороду. Налила каплю масла из пузатой бутылки темного стекла. Снова помолилась, чтобы масло было съедобным, и вылила туда мою заготовку. Минуты через три по кухне потянулись запахи еды. Мой желудок предательски заурчал. Однако совесть не позволила сесть и прямо тут поесть. Я разложила яичницу на две тарелки, поставила их на поднос. На сковороде поджарила до хрустящей корочки два завалявшихся кусочка хлеба, а в кружках заварила подобие чая из травы, очень похожей на нашу ромашку и, слегка волнуясь, пошла к хозяину дома. – Кто там? – встретил меня уже знакомый окрик. – Это я, мисс Стоун. Принесла вам ужин, – уверенно ответила я. Все же я была не рядовой прислугой, а бытовым магом. И услуги мне подобных стоили очень дорого. Только я ни разу в жизни этой магией не пользовалась. Плита не в счет. Там стояли специальные поджигающие артефакты. Сэр Фэлкон смешно повел носом и неожиданно выдал: – Вкусно пахнет. Надеюсь, что ты не пересолила и не подожгла. У меня появилось стойкое желание надеть ему тарелку на голову. Однако я себя одернула. Человек ранен, не видит. И эти проблемы мягкости в характер еще никому не добавляли. Я поставила свою порцию на стол. А его порцию на подносе устроила на ручках кресла. К столу мне его точно не подвинуть. – Ложку мне подай! – велел он. Только я ложку даже не подумала взять. Ведь скрэмбл едят вилкой. Поэтому сунула ручку вилки ему в руку. Только он второй рукой проверил и буквально заорал на меня: – Я же просил ложку! Почему ты мне подсунула вилку? Пользуешься тем, что я ничего не вижу? – Простите, но яичницу едят именно вилками. Я не видела, чтобы кто-то это делал ложкой. – Просто ты никогда не видела, как едят слепые, – с горечью в голосе ответил хозяин. – И зубцами вилки я могу угодить себе в глаз. Хотя они и так стали бесполезными. Я подошла, выдернула вилку из его пальцев, пока он не запустил ее в меня. Как я поняла по поворотам его головы, на звук он ориентировался отменно. И со словами: – Сейчас ложку принесу! – побежала на кухню. А когда вернулась, обнаружила Эдгара жующим бутерброд, который он сам соорудил из яичницы и куска хлеба. Мужчина с аппетитом жевал, шумно прихлебывал чай и выглядел почти довольным. Я молча положила ложку рядом с ним, однако говорить ничего не стала. Зачем портить человеку настроение, которое только-только чуть-чуть поднялось? – Что ж, спасибо, бытовой маг, – он довольно рыгнул, вытер рот рукавом камзола и уточнил: – Бытовой маг, ты здесь? – Меня зовут Еванджелина, – буркнула я вместо ответа на вопрос. Нужно понимать степень моего возмущения и отвращения, если я представилась полным именем. – Да хоть Евангелина, мне без разницы, – поморщился он и опять рыгнул. Спасибо, не пукнул на весь кабинет. Как-то я иначе представляла аристократов. Перед глазами тут же встал портрет князя Феликса Юсупова с утонченными чертами лица, который, правда, убил Распутина. Однако выглядел и вел себя соответственно. По крайней мере, мне так казалось. – Подай мне кристалл с подоконника, – вдруг приказал мне хозяин. Я подошла к окну и увидела достаточно большой камень розового цвета. По бокам он переливался гранями, а середина была плоской и прозрачной. В ювелирном деле такая огранка считалась бы дефектной и называлась окном. Однако назначение кристалла мне было непонятно. Слишком большим казался камень, чтобы его вставлять в украшения. Сэр Фэлкон протянул в мою сторону руку, удивляя меня способностью ориентироваться по звуку. Я положила камень в раскрытую ладонь и отошла на шаг. Мало ли что еще потребуется ему. Ощупав камень со всех сторон, он удовлетворенно кивнул сам себе и приказал: – Ты можешь быть свободна. Займись уборкой. Горничные от меня тоже уже сбежали. Память предшественницы меня пока не подводила. И я точно знала, что бытовому магу для уборки обычно требуется минут десять, не больше. А так как мой хозяин точно в ближайшее время не пойдет проверять ее качество, я сделала вид, что ушла, а сама тихо присела на стул в углу комнаты. Любопытство родилось вперед меня. Очень уж хотелось посмотреть, что он будет делать. Тем временем сэр поводил рукой над кристаллом и что-то прошептал. Камень вдруг засветился приглушенным светом. Мои познания в магии и других науках позволили сделать вывод, что он его активировал. Сейчас начиналось самое любопытное. Что он с ним будет делать? Я старалась не дышать, чтобы его обостренный слух не услышал звуков, которые издает мой организм, и не выставил вон. Вдруг сэр слышит шум крови в сосудах? Мы просидели в тишине секунд десять, не больше, как раздался пронзительный вой. Как я не подскочила и не закричала было непонятно. Я приложила максимум усилий, чтобы остаться нераспознанной. Неожиданно мой работодатель заговорил приятным голосом с легкой хрипотцой: – Бюро по ремонту и гарантиям артефактов вас слушает! Задавайте ваш вопрос. Ого, вот это новость! Этот слепой мужчина подрабатывал? – У меня зомби не собирается! – внезапно раздался капризный женский голос из кристалла. – Опишите, пожалуйста, вашу проблему. Я постараюсь вам помочь, – этот грубиян и просто некультурный человек вдруг резко изменился и заговорил как старый придворный лис: учтиво и даже немного заискивающе. – У меня недостает деталей и есть пара лишних, – с обидой сообщил голос. – Вместо двух ног прислали целых три. А одной руки не хватает. – Вы брали экземпляр в нашем фирменном центре? – уточнил Фэлкон. А я удивилась, что в Ардоне есть даже такие странные центры по продаже зомби. – Нет, мне продала его миссис Ивера. А она брала его в центре, – сообщил голос. – И вы уверены, что он лицензионный? – уточнил маг. – Ивера сказала, что да! – по голосу было слышно, что женщина обиделась за свою подругу или родственницу. – И за сколько она его вам продала? – не унимался Эдгар, при этом ни разу не нарушив правил этикета и светской беседы. Ведь может, когда хочет! – За тридцать гульденов, – с гордостью сообщила собеседница. – Дорогая моя, одна лицензия на зомби стоит двадцать восемь гульденов. И если он действительно с лицензией, то сам стоит всего два. Как вы думаете за такую цену может быть качественный товар? – Но у вас всё так дорого! Разве простая девушка как я может себе позволить тратить такие деньжищи? – А вам обязательно нужен зомби? Скелет стоит на порядок дешевле. А выполняет не меньше функций и так же качественно справляется с домашней работой. – Но нынче в моде именно зомби! – возмутилась невидимая собеседница. – Хорошо, – вдруг покладисто согласился хозяин. – Привозите его в наш сервисный центр. Мы попробуем его перепрошить и заставить работать ногой также, как и рукой. А я представила это чудо–юдо с тремя ногами, полусгнившей кожей и оскаленными зубами. Мне, честное слово, стало дурно. Как подобное можно держать дома в качестве прислуги? И вдруг в моей голове вдруг начали складываться пазлы. Сэр Фэлкон недолюбливал бытовых магов. Это я успела почувствовать на собственной шкуре. А причина была банальна: бытовые маги были его конкурентами. Я в жизни не поверю, что такой мужчина работал простым оператором колл-центра. Скорее всего, он его хозяин. Дамочка, видимо, решила свой вопрос и отключилась. А Эдгар повернул голову в мою сторону, безошибочно определяя местоположение и уточнил: – Все услышала, что хотела? ГЛАВА 5 – Это не то, что вы подумали! – глупее отговорки, конечно, не придумаешь. Только я не знала, что мне еще ответить. – И что я подумал? – криво усмехнулся он. – Что ты шпионка Симеона? Я не подумал, я в этом практически уверен. – Симеона? Да что вы себе позволяете. Я с ним виделась всего пару раз в академии. Вернее, даже не виделась, а видела, – отрицать очевидное было бы бессмысленно. Я сразу поняла, про кого идет речь. Сложилось впечатление, что у этих двух мужчин имеются давние счеты. Я же решила встать в позу. Не зря говорят, что лучшая защита – это нападение. А с таким грубияном и хамом, как сэр Фэлкон, так точно. – Чтобы исполнять задание начальства совершенно необязательно быть знакомой с ним лично! – возразил хозяин. И нужно сказать, что небезосновательно. Возразить на это было нечем. – Что мне сделать, чтобы вы поверили? – решила выложить последний аргумент. Иначе, я почувствовала, что мое любопытство может стоить мне диплома. А мне в этом чертовом мире нужно как-то обустраиваться и свою жизнь налаживать. – Я просто никогда не видела подобный камней. И стало очень интересно, что вы с ним будете делать. – Мультивид не видела? – я увидела, как темные брови сошлись над переносицей. – Наша академия совсем отсталой от прогресса стала? Я решила промолчать, хотя память моей предшественницы действительно подсказывала, что она никогда подобный артефакт в руках не держала. – Хорошо, – продолжил он. – На первый раз я тебя прощу. Но проверку все же устрою. Во-первых, я ощупаю твое лицо, чтобы запомнить. Мне другого способа запоминать людей не дали. А во-вторых, ты посмотришь мне в глаза. – Без проблем, – я пожала плечами, запоздало соображая, что ни моих жестов, ни моей мимики он просто не видит. – Садись предо мной на стул! – велел он, что я послушно и сделала. Слепой мужчина тут же вытянул руки вперед как раз на уровне моей груди. Пальцы утонули в мягкой плоти, а он застыл. Это что, проверка такая или как? – Ты настолько жирная, что я не чувствую лица? – первая половина его слов ввела меня в панику, но вторая позволила спокойно выдохнуть. – Простите, но это не лицо! – скромно потупилась я. – А что тогда? – удивился он. Я же не стала расписывать, куда он сослепу угодил. А молча взяла его ладони и положила его на щеки. Он несколько секунд скользил по моей коже кончиками пальцев, а затем неожиданно спросил: – Ты такая высокая? – Да, – ответила я без обиняков. Судя по тому, как выглядел он, сидя на своем кресле, сэр Фэлкон был выше меня на целую голову. – И совсем не худышка! – сделал он очередной вывод. Я же предпочла промолчать об истинных размерах своего тела. Иногда молчание действительно золото. Возможно, пронесет, и диплом мне все же светит. – Я теперь тебя узнаю везде и всегда, если даже кругом будет вечная темень бездны! – с этими словами он закончил осмотр. Вернее, ощупывание. И этот самый шельмец, как бы невзначай все же скользнул ниже, еще раз пройдясь по моему бюсту. Я было открыла рот, чтобы возмутиться. Но он уже убрал руки. Поэтому предмет моего недовольства исчез. Что странно, его прикосновения мне не были неприятными. И равнодушными меня тоже не оставили, как бывает на приеме у врача. Даже породили в глубинах тела какое-то странное волнение, словно табун мурашек побежал сверху вниз, а затем вернулся обратно. Леня Крупин пару раз пытался ущипнуть меня за сосок, который пробивался через не очень удачный лифчик, но кроме омерзения действия помощника прокурора у меня не вызывали ничего иного. Однако порядок есть порядок. Поэтому я и собиралась возмутиться. Только ощущения были кардинально иными. Сэр Фэлкон, скорее всего, услышал, как сбилось мое дыхание. Спасибо, комментировать не стал, а лишь плотоядно улыбнулся. Интересно, он давно ослеп? Судя по моему направлению и его поведению, на слепого с рождения он не походил. Такие люди обычно давно смирились со своей проблемой. Они другой жизни просто не знали. А этот тип периодически рвал и метал, словно ему необходимо было выплеснуть все недовольство наружу. – А теперь я посмотрю на тебя без повязки, – буквально припечатал он. И тут я совсем некстати вспомнила, что в магических мирах водятся василиски. И все живые существа, на которых они смотрят, превращаются в каменные статуи. И такими статуями украшают дворцовые галереи. Хотя в коридоре я видела много мусора, но ряда скульптур там всё же не стояло. – Простите, а вы, случайно, не василиск? – все же рискнула уточнить я. – Не-ет, – рассмеялся он, задрав голову вверх, словно хотел закатить глаза в потолок. – Начитаются детских сказок, а потом в них верят! Он досадливо покачал головой. Теперь уже безошибочно взял мое лицо в ладони и нащупал большими пальцами глазные впадины. При этом все же снизошел до объяснения: – Я утратил обычное зрение. Но магическое осталось при мне. И я вполне смогу просканировать твои мозг на предмет лжи. От этих слов я сжалась в комок. Мне было чего скрывать! Как в этом мире относятся к попаданкам? А не отправляют ли их на костер, как иномирную заразу? Он почувствовал перемены в моем теле и уточнил: – Боишься, есть что скрывать? – Нет, – твердо ответила я и постаралась расслабиться. – Страшновато проходить непонятную процедуру. Он кивнул, соглашаясь. Затем молча поднял руки и снял повязку с глаз. Его веки были закрыты. А длинные ресницы отбрасывали тень на щеки. Все же он был очень красивым мужчиной… когда-то. А сэр Фэлкон, не открывая глаз, обхватил мое лицо руками, направляя мой взгляд прямо в свои глаза и приказал: – Глаза не закрывай! Я все равно почувствую, – и поднял веки.  Я еле сдержалась, чтобы не закричать от ужаса, обуявшего меня. Ждала чего угодно, но точно не такого. Я видела глаза слепых людей. Однажды в интернете даже выложили фотографию Дианы Гурцкой без очков. И там были самые обычные глаза. Просто зрачки жили своей самостоятельной жизнью и смотрели в разные стороны. Это называлось расфокусировка. Простых инвалидов по зрению тоже приходилось видеть. Их глаза или не открывались вовсе, так как глаза там просто не было, или отсутствовал зрачок. Думаю, нет потребности описывать здесь все виды слепоты. Я вам все же не медицинский учебник рассказываю. Под веками моего работодателя глаз не было вообще. Казалось, что вместо них вставлены обычные камни. Такие серо-коричневые, покрытые неровностями и трещинками. Я представила, как трутся веки об эти неровности, и мне стало жаль бедного мага. Какую же боль ему приходится терпеть ежесекундно! – Еванджелина, прекрати меня жалеть! – поморщился вдруг он. – Ты меня с чтения сбиваешь! Вот оно, мое спасение! Стоп, думать об этом нельзя! Нужно лишь жалеть дальше! – Простите, сэр Фэлкон, я не могу, когда вижу ваши страдания! – Мои страдания? – очень искренне удивился он. – И в каком месте я страдаю? – Как в каком? У вас в глазных впадинах такие жуткие камни расположены. Вам, наверное, так больно моргать! Ведь даже если песчинка попадет, мы обливаемся слезами и скулим от дискомфорта, – выпалила я все, о чем успела подумать. Маг снова поморщился и, растягивая гласные, произнес: – Что ж, на шпионку ты не похожа. Или, наоборот, слишком опытна. Я с этим уже ничего поделать не смогу. Все равно проберешься в мой дом. – А зачем мне сюда пробираться, если я и так здесь? – и в этот момент я не прикидывалась дурочкой. Я ею была на самом деле. Слишком много всего на меня свалилось в последние дни. И я не понимала, где я, что мне делать и как обустраивать собственную жизнь. – Иди лучше убирайся! Я, кажется, именно туда тебя и отправлял, – поморщился он, надевая повязку обратно. А я обрадованно подхватила юбки и рванула к себе. В этот раз, кажется, пронесло. Он меня даже просчитал, но ничего не заподозрил. Надеюсь, что больше подобных проверок устраивать не будет. Уборку я решила начать со своих покоев. Если что-то пойдет не так, отчитываться будет не перед кем. Ночь я как-нибудь пересплю. А вот испортить покои хозяина было бы страшнее. И свою работу я начала с банального осмотра. Надо же знать свой объект работы? Постельное белье на совсем обычной кровати было. Да, кровать казалась той самой полутороспальной, на которой когда-то в крохотной квартире спали мои родители. Квартира была небольшой, поэтому полноценная двуспальная кровать просто бы не вошла. А тут на меня одну подобное великолепие. А вот с постельным бельем вышел облом. Нет, оно в наличии было. Однако казалось, что до меня на нем поспала как минимум рота солдат. Таким оно было серым, мятым и в подозрительных пятнах. Я знала, что в моей голове есть заклинание очистки. Но применить его к этому безобразию не рискнула. Пошарившись в пузатом комоде, нашла свежий комплект. Он белизной тоже не сиял, но по крайней мере был без пятен. Застилать постель с помощью магии я не рискнула. Побоялась испортить белье или надеть его не туда, куда следовало. С этим вполне справилась вручную. А затем взмахнула руками и прочитала заклинание «бела-бед». И с огромным удивлением увидела, как простыня и пододеяльник меняют свой цвет на белый. Словно по нему идут волшебной кистью. Подушки побелели в последнюю очередь, так как волшебство я запустила с противоположной от изголовья стороны. В итоге оно стало белоснежным, хрустящим и пахло морозной свежестью. Причем той, какой пахнет белье с мороза, а не химической отдушкой. Воодушевленная успехом, я также с помощью заклинания собрала в один клубок мусор и пыль, а затем бесцеремонно отправила его в открытое окно. С садом буду разбираться чуть позже. Следующим пунктом стала хозяйская спальня. Она не сильно отличалась от моей комнаты. Разве что кровать была шире. В таком же комоде я нашла смену белья. Перестелила. А еще дополнительно взбила подушку для сэра Фэлкона. Я как представлю, каково ему с камнями вместо глаз жить, так плакать хочется. Затем собрала мусор и пыль и бесцеремонно отправила погулять. Если бы у хозяина работал садовник, он меня бы со свету сжил за подобное самоуправство. Однако, как я поняла, мы тут жили вдвоем. И если я попала в подобие средневековой Англии, о чем просто кричала приставка «сэр», то уже считалась скомпрометированной девицей. Но не будем о грустном. Работая в почти мужском коллективе, я поняла, что замужество мне не светит. Не зря говорят, что более поздние мужики похожи на общественный туалет: или занято, или г…но, простите мой французский. Свой шанс я уже проморгала. Только я и в школе худышкой не была. А с возрастом всё стало ещё хуже. Мальчики же свои пристрастия к моделям не поменяли. Следующим пунктом стоял ужин. Только продуктов на него не было. И я отправилась к работодателю. – Ты чего пришла? Я же тебя работать отправил, а не бездельничать с желанием просто так получить отметку о практике! – я уже не удивлялась, с какой точностью слепой мужчина определяет мое местоположение. – Простите, я уже прибралась. Сейчас ужин бы приготовить! – присела перед ним в подобие книксена, радуясь, что моих кренделей с ногами хозяин видеть не может. – Готовь! В чем же дело? – громыхнул он так, что я даже подпрыгнула. – Так продуктов нет! – Ха, с продуктами любой приготовит. А ты попробуй без них! – на этих словах я была готова бежать отсюда, сверкая пятками. Подобна порода скупцов была мне известна. И как с ними бороться, я просто не знала. Однако сэр скривил губы в улыбку, больше похожую на оскал. Пошарил в карманах и достал оттуда три медяка и бросил на стол со словами: – Это все! Больше денег нет. Похоже мне действительно придется осваивать науку, как готовить вкусный кипяток и бульон от скорлупы яиц. ГЛАВА 6 Я подхватила монетки и беззвучно покинула кабинет. Хотя и не сомневалась, что он слышит все мои передвижения. Денежки выглядели не иначе, как три обычных российских копейки по копейке. В далеком уже 20 веке говорили, что на них можно купить три коробки спичек или три стакана газировки без сиропа, или один с сиропом. А что можно купить в этом странном Ардоне? Вряд ли что-то более существенное. Однако делать было нечего. Я еще раз проверила, надежно ли заперт чулан с бутылью? А то вдруг кто-то сослепу его найдет и употребит по назначению в мое отсутствие? Подхватила плетеную корзину, стоявшую на углу на кухне, и вышла на улицу. Еще бы магазин в этой глуши найти! Как ни странно, деревня и лавка в ней нашлись в пятнадцати минутах ходьбы от усадьбы. Только внутри никого не оказалось. Весь народ столпился недалеко от входа и дружно улюлюкал и что-то выкрикивал. Я попыталась протиснуться ближе и посмотреть, что там происходит. В пыли активно валялись два мужчины, пытаясь мутузить друг друга. А толпа поддерживала их, болея то за одного, то за второго. И лишь одна девушка с несчастным видом стояла перед дерущимися и бескровными губами что-то шептала, похожее на молитву. – Простите, мне бы лавочника! – крикнула я никуда, надеясь, что искомый товарищ отзовется. Неожиданно на ноги вскочил один из дерущихся и со словами: – Ну я лавочник. Чего тебе? – встал передо мной. – Вы? – я искренне удивилась. Вот так вот дрался, дрался, а как только появился покупатель, сразу про драку и забыл. – Да, чего тебе нужно? – поморщился он, вытирая тыльной стороной ладони разбитую губу. А затем без перехода добавил своему спарринг-партнеру: – Майкл, обожди! Покупательница пришла. После кивнул мне и направился в сторону лавки, пропуская меня в двери с вопросом: – Ты чья такая будешь? – Я у сэра Фэлкона в услужении, – хлопая глазами ответила на вопрос. Лавочник тут же нахмурился и сказал: – В долг не дам! – А мне в долг и не надо! – покачала головой. –У меня вот есть! С этими словами выложила монетки на прилавок. Мужик удивленно приподнял брови и спросил: – Тебе на все? – Ага, – обрадовалась я, что еще что-то мне на эти копейки продадут. А он с сомнением посмотрел на меня, на мою корзинку, вздохнул и добавил: – Ты, конечно, девка, справная! Но все равно не донесешь ведь. Много продуктов получится. Много? Вот это новость! По крайней мере еда в доме будет. Я торопливо убрала две монетки обратно, оставив на прилавке одну: – А так? –Так? – мужик задумчиво почесал лоб. – Так я половину стоимости заберу в зачет долга. А на остаток дам продуктов. Как раз в твою корзину войдет. Мне осталось лишь порадоваться ценам на продовольствие в этом забытом богом мире. Лавочник начал накладывать в мою корзину три буханки хлеба, сахар, чай, кусок упакованного в какую-то пленку мяса, масло, овощи. Сверху положил бутылку с молоком. А я радостно поняла, что в ближайшее время с голоду не помрем. – Что же твой хозяин долги-то копил, а теперь вдруг золотом решил рассчитаться? – спросил он у меня. Золотом? Так эти крохотные копейки из золота сделаны? А я, не придумав ничего лучшего, просто пожала плечами и сказала: – Дак болеет он! Ранили его. – Эвон как его! – покачал мужик головой. – Ты, если что, еще приходи! А мне пора идти дальше драться. – А вы зачем деретесь? – я решила все же уточнить. Любопытно же было. Ладно бы дрался. Но так легко встал и пошел меня обслуживать. – Ларс обозвал меня толстым, чем опозорил перед Магдаленой. А я хотел на ней жениться, – вздохнул лавочник. Я окинула его взглядом. Мужчина действительно был более чем упитанным. – И что вам даст драка? – я совершенно не понимала их петушиных замашек. – Я хотя бы его проучу, хотя вряд ли от этого будет толк, – грустно выдохнул он. – И боюсь, что Магда тогда выберет его. – Эта та, которая стояла и молилась? – Да, она очень благовоспитанная девушка! – А вы предложите ему такой спор, в котором точно выиграете! – предложила я. В моей голове тут же появились некоторые соображения, которые остались еще со времени студенчества. Наш декан Анатолий Михайлович очень любил давать нам подобные задачки. Жаль, в прокурорской работе они не пригодились. – И в чем же я могу у него выиграть? Он меня богаче. Да и подвох всегда может почуять. – А вы ему предложите соревнования по бегу, где он вам точно проиграет, – предложила я. – Мисс, вы очень неудачно изволили пошутить. Посмотрите не меня и на него! – горестно вздохнул лавочник. – Вот на этом мы сыграем, если в вашей деревне есть очень узкие улицы, – я улыбнулась, постаравшись подбодрить его. В такой деревне обязательно должны быть узкие переулки! В моем положении с лавочниками следует дружить, даже если в кармане осталось два золотых. – Как нет, есть! – усмехнулся он. – На улице святой Марии я могу пройти лишь боком. Прямо никак не получится. – Вот и отлично! Предложите вашему сопернику пробежать ее от начала и до конца. Кто первым придет к финишу, тому Магдалена и достанется. – Она же длинная! Я ее пешком чуть пройду! – округлил глаза лавочник. – Главное, что пройти сможете! – успокоила я его. И выложила кратко свой план. Лавочник тут же взбодрился и пошел решать свой спор. Выслушав соперника, Ларс с кривой усмешкой согласился: – Что ж, бежать это намного лучше, чем в пыли валяться! Тем более жирная туша хоть и неповоротливая, а придавить может основательно! На кону стоит Магдалена! По рукам? – По рукам, – согласился лавочник и подал руку сопернику. – Лифан, как ты можешь? – всхлипнула причина спора и драки. – Я же тебя люблю, а ты меня готов проиграть! Лавочник тут же подошел к ней, взял ее руки в свои большие ладони и прошептал: – Да я за тебя ему глотку порву! – Ты говорил это же самое, когда в драку ввязывался, – попеняла она ему. – Однако я все равно буду за тебя молиться! Наша матушка Лурья говорит, что молитвы могут вершить чудеса. – Что ж, служанка лорда Фэлкона, дело за тобой. Ты должна сейчас сотворить чудо! – прошептал он, подойдя ко мне. – Вы ошибаетесь, мистер Лифан, – я покачала головой. – Чудо будете творить вы. А я вам просто помогу. Вы сможете на первых же секундах вырваться вперед? – О, это без проблем, – скривил губы он. – Я его легонько оттолкну и все. Но отталкивать на всем пути не смогу. Что ты там мне обещала? – Я ничего не обещала, – после этих слов он грозно нахмурил брови, а я спешно добавила: – Только вам придется просто пройти всю улицу с той скоростью, на которую вы способны. – Это как? – не унимался мужчина. – Главное вырваться сразу вперед, иначе ничего не получится. Вы меня поняли? – Да чего уж тут не понять? – он пожал плечами. – Сразу так сразу. А может, силы поберечь? Я все же в беге не очень. – Нет, – жестко ответила я. – Только выигрыш на первой секунде. Тот, кого звали Ларсом, не переставал бахвалиться на всем протяжении пути, пока они шли до улицы святой Марии: – Да разве эта бочка с салом сможет меня обогнать? Его жиры так начнут трястись, что просто бежать ему не позволят! Магда, готовь свадебное платье. Мы по окончании спора сразу пойдем с тобой в церковь! Я же чуть от них подотстала, чтобы меня не обвинили в соучастии в заговоре или подтасовке результатов. Мало ли что в этом Ардоне может быть. Невольно перенесла обзывания Ларса на себя. Особенно мне доставалось в школе. Хрупкой барышней я не была даже в роддоме, родившись сразу на пять килограммов. Но так жестко меня там не троллили. И мучалась я скорее от того, что все мальчики, которые нравились, буквально дышали мне в пупок и, соответственно, в мою сторону не смотрели. И тут я невольно вслушалась в разговор двух женщин, шагающих на место представления возле меня. Похоже, что других событий в этой деревушке больше просто не было. И решение спора между двумя мужчинами позволит горожанам и особенно горожанкам перемывать спорщиком косточки не одну неделю. – Тетушка Арья, а почему Магдалена сама не хочет выходить замуж за Ларса? Он точно постройнее и покрасивее Лифана будет? – поинтересовалась та, что была моложе. – Ох, Ариша, не нужно человека судить лишь по внешности. Ларс известен как ярый игрок в карты, а также нечист на руку. И говорят, что уже три жены похоронил, – покачала головой Арья. А я мысленно с ней согласилась. Лавочник показался мне хорошим мужиком. Не зря я ему помогать решила. Окончание их диалога уже не слышала. Толпа разъединила нас. Вдруг все резко затормозили. Вперед уже никто не шел, а лишь толкались, стремясь получить себе место в первых рядах. Тут вышел вперед мужчина в черном сюртуке, который вызвался быть судьей, и внес предложение в проведение соревнований: – Если они побегут до конца улицы, мы не увидим, кто же победил. Поэтому я предлагаю, чтобы забег был ровно до столба у дома вдовы сэра Роги, а затем, коснувшись его рукой, они должны будут вернуться обратно. Я поймала растерянный взгляд Лифана. К такому повороту мы оба готовы не были. И я, отчаянно пробивая себе путь локтями пробралась к нему. Он стоял с Магдой, которая прижалась к нему и плакала, приговаривая: – Что ты делаешь! Ты же проиграешь! Я решительно подошла к лавочнику и шепнула ему на ухо: – План меняется! Пусть Ларс убегает первым. Главное, не пропустить его обратно! И вот тут до моего первого в этом мире клиента дошел замысел нашей авантюры. Он широко улыбнулся и показал мне большой палец. Старта я не увидела, так как девица пристала ко мне с претензиями, кто я такая и почему с ее женихом шепчусь? Однако ругаться с ней я не стала. Рядом жители начали делать ставки. И я, недолго думая, уверенно поставила на Лифана один из оставшихся двух золотых. Ставить оба я не рискнула. Все же процент неудачи оставался. Вдруг он все неправильно понял. Два шустрых мальчишки побежали следом за спорщиками. Скоро один вернулся и под радостное улюлюканье толпы сообщил, что мистер Ларс идет первым. Однако это продолжалось ровно до того момента, пока бегуны не показались на улице, двигаясь уже обратно. И тут толпа притихла. Лавочник действительно шел пешком. Первым. Ларс прыгал, изрыгал из себя потоки брани, но обогнать Лифана не мог ввиду того, что тот своими широкими плечами перегораживал всю улицу. Ему иногда даже приходилось чуть поворачиваться боком.  В итоге лавочник первым коснулся руки судьи, вырвав при этом такую странную победу. Магда с воплем бросилась ему на грудь. А Ларс начал возмущаться и утверждать, что условия соревнования были нечестными. Я подошла к нему и уточнила: – Скажите, мистер, а вы никогда раньше не видели улицу святой Марии? Толпа тут же захохотала, и какой-то особо говорливый выкрикнул: – Еще бы этот дурак не знал! Он здесь живет сразу за домом вдовы. Толпа загудела еще сильнее. А судья достал лист бумаги и прочел: – По сумме всех ставок выиграли двое: Еванджелина Стоун и Магдалена Бриз.  ГЛАВА 7 Толпа резко замолчала.  И нас с Магдаленой, как мне первоначально показалось, окутала зловещая тишина. Мы с ней непроизвольно прижались друг к другу и застыли, не зная, чего ожидать. Я с сомнением покосилась на крохотную хрупкую девушку. Если эти люди бросятся на нас, то толку от нее будет мало. Как говаривал мой дед: такую соплей преломить можно. Немного грубо, зато точно. Неожиданно к нам подошел чуть запыхавшийся Лифан. Широко улыбнулся, левой рукой притянул к себе невесту, а правую протянул мне: – Служанка сэра Фэлкона, вы даже не представляете, что только что для меня сделали! – тут же начал усердно трясти мою ладонь. – Что? – тут же взвилась Магдалена и бросила в мою сторону неприязненный взгляд. – Помогла мне выиграть это дурацкий спор!  – он чмокнул ее в макушку. – Следовательно, мы с тобой сможем беспрепятственно пожениться. В толпе кто-то очень робко хлопнул в ладоши. Я от этого звука практически подскочила на месте. Что можно от него ожидать? Однако, толпа подхватила его и взорвалась аплодисментами. Со всех сторон слышались хлопки, смех. Люди подходили к нам, хлопали лавочника по спине и поздравляли с победой. И лишь небольшой островок людей, как я поняла, недовольных победой Лифана, стояли в стороне и хмурились. А затем молча развернулись и покинули площадь. Тут подошел судья и вручил нам с девушкой по увесистому кошелю с деньгами: – Мисс, это ваш заработанный выигрыш! Нужно до конца верить в своих любимых! – Ли, представляешь, мы с тобой теперь богаты! Я смогу выйти за тебя замуж в белом платье с голубыми ленточками! - расцвела девушка. Однако мне все же достался недовольный взгляд: – Только я не поняла, причем здесь любовь и она? - в мою сторону бесцеремонно ткнули тоненьким пальчиком. – Это она придумала, как я смогу обыграть Ларса! – сказал он достаточно громко, чтобы люди услышали и начали снова хлопать в ладоши и улюлюкать. – И давай отдадим второй кошель ей. А я тебе обязательно на платье заработаю. Улыбка тут же исчезла с лица Магдалены, глазки наполнились слезами. Но я решила, что это будет несправедливо. Поэтому отодвинула от себя потянутый мне кошель со словами: – Без веры в вас вашей невесты вряд ли бы что-то получилось. Поэтому это честно заработанная ее половина. Обиженные губки растянулись в улыбке. А я получила уже более благосклонный взгляд: – А вы чрезвычайно мудры, мисс Стоун! Толпа еще раз поаплодировала мне на прощание и начала расходиться. А лавочник еще раз пожал мою руку и предложил: – Раз вы отказываетесь от денег, то я приглашаю вас в мою лавку. Обязуюсь снабжать вас товаром в течение месяца! – А вот за это огромное спасибо! Очень вам благодарна, – улыбнулась я в ответ. Затем подхватила корзину и поспешила домой. Даже удивительно, как человек быстро ко всему привыкает. Я уже это огромное мрачное здание зову домом. Хотя мне там особо не рады. Да и я не в восторге от этой работы. На кухне я разложила продукты по местам. И решила, что наварю суп. Это самое объемное, экономичное и сытное блюдо. Его можно держать в холоде несколько дней. А он хуже от этого не станет. Срезав мякоть с мяса, я бросила сахарную косточку в воду и поставила на огонь. Мякоть же прибрала в ледник. Такую штуку я тоже знала, бывая в гостях у деда с бабкой в деревне. Холодильник у них, конечно же, был. Но дед упорно набивал снегом вырытую в земле яму со словами: – А вдруг ваше електричество отключат? У вас все мясо стухнет, а у меня всегда будет куда его положить. К сожалению, ледник не мог играть роль морозилки. Но охлаждал очень даже неплохо. Да и мне месяц будут давать свежие продукты. А там и практика закончится. Я уеду получать диплом и направление на работу. Пока мясо закипало, я начистила овощи, замочила чечевицу, которую нашла на кухне. Мама всегда из нее варила «гороховый» суп. Красная чечевица имеет свойство очень быстро развариваться и менять оранжевый цвет на желтый. Засыпала зерна и картошку в кастрюлю. Затем на огромной чугунной сковороде поджарила лук с морковкой, затем добавила почищенный перчик и помидорку. Еще бы каплю кетчупа для вкуса! Однако думаю, что и без него получится неплохо. Затем подсушила пару кусочков хлеба, чтобы получить сухарики. Расставила все это великолепие на поднос и понесла хозяину. Сэр Эдгар все так же сидел в своем кресле. На его месте я бы точно сошла с ума. Несмотря на свои корпулентные формы, я была достаточно подвижной девицей. Однако неизвестно, как бы повела себя, потеряв зрение. Но не будем о плохом! Снова соорудила перед хозяином импровизированный столик. Поставила туда тарелку с супом, предварительно накрошив в него сухарей. А в правую руку мужчины вложила ложку. – И чем это пахнет? – он как-то неприязненно сморщил нос. Господин хороший, вам еще и не нравится? Но я постаралась сдержаться. И лишь покорно озвучила название блюда: – Это чихиртма! – я это название как-то услышала в грузинском ресторане. Звучит на мой взгляд немного смешно. При этом непонятно и своеобразно. Не знаю, едят ли аристократы гороховый суп. А вот чихиртму точно будут! Или ходить ему голодным. Сэр Фэлкон осторожно зачерпнул мое варево, низко склонившись над тарелкой. Застыл на несколько мгновений. Покачал головой и пророкотал: – А вкусная, как ее, твоя апчхи! – Это чихиртма! - поправила я его. Тоже хлебнула ложку и убедилась, что супчик вышел, что надо. Похлебав горячего, я сразу почувствовала себя лучше. Еще бы зефирку или мармеладку! Как говорят диетологи: «Поставить вкусовую точку!». Но об этом можно лишь мечтать. Я даже не знаю, существуют ли они в этом мире или нет. Споро убрала посуду и даже помыла, использовав заклинание очистки. Магия мне нравилась все больше и больше! Пара слов, взмах рукой и все! Эх, дела бы в прокуратуре с такой скоростью сортировать! Хотя, где теперь я, и где прокуратура? О прежней работе, похоже, придется забыть. Но я все же продолжаю мечтать о сыскном деле, а точно не о месте уборщицы или поварихи. Пусть и в другом мире, но не зря же я пять лет на юрфаке зубрила законы? Они, конечно, другие, но принципы, думаю, остались теми же. И тут в двери постучали. Я вздрогнула и начала соображать, открывать их или не стоит. Кто его знает, кто там пришел? А вдруг это недовольные проигрышем в споре явились по мою душу? Однако я услышала голос хозяина: – Еванджелина, посмотри, кто пришел! О, он даже мое имя выучил! Тогда придется послушаться. И я покорно поплелась к входным дверям. На вопрос: – Кто там? Получила четкий ответ: – Почтовая служба его величества Овида Великолепного! Не думаю, что бандиты стали бы прикрываться именем короля. Фамилию Овид я уже слышала не далее, как позавчера в академии. Да и хозяин особо никого не боялся. Именно так мне показалось. Следовательно, его боялись и нос бы в замок не сунули. Да и ворота почтальона пропустили. Я уже точно знала, что голос ворот отличается от хозяйского баса. Следовательно, это какая-то охранная система. Почтальон оказался мужчиной средних лет в темно-зеленой форме с двумя рядами позолоченных пуговиц. Его голову украшала такая же зеленая фуражка с кокардой в виде почтового голубя. Он из сумки через плечо достал пухлый конверт коричневого цвета и протянул мне со словами: – Для сэра Фэлкона почтовое послание! Я забрала конверт и поспешила к хозяину со словами: – Сэр, для вас письмо! – и радостно протянула его мужчине. Однако он даже не пошевельнулся. Я сначала растерялась, а затем покраснела от смущения. Дура, Евка! Он же слепой! И что ему письмо? Как мертвому припарка. А он повел носом, словно гончий пес и холодно велел: – Читай, от кого! Я еще раз мысленно поблагодарила богов, забросивших меня в этот мир, что была обучена грамоте. Повертела конверт и нашла графу «отправитель». Четко и с выражением прочла: – От мистера Юстаса! - и чуть не прыснула со смеху. В моем мозгу Юстас прочно ассоциировался со Штирлицем. Однако хозяин тоже внезапно улыбнулся и приказал: – Читай! – затем подумал и добавил: – Ножницы для резки бумаги в верхнем ящике письменного стола. И можно потише. Еще раз напоминаю, что я слепой, а не глухой. Я чуть было не ляпнула, что и так порву. Но, во-первых, постеснялась. Все же у девушки должны быть хорошие манеры. Да и мало ли что я там могу неосторожно испортить. А, во-вторых, бумага рваться отказывалась. Она была слишком прочной. Ножницы нашлись быстро. Только они мало походили на наши земные. Это было какое-то монстрообразное приспособление с острыми зубцами и очень длинными лезвиями. Зато конверт они разрезали на «ура». Наконец письмо было распаковано. И я достала такой же коричневый лист бумаги, исписанный красными чернилами. – Распечатала? – поинтересовался Эдгар. – Да! – Какие там бумага и чернила? – тут же поинтересовался он. Так и хотелось ответить, что плохого качества. А красное на коричневом очень неудобно читать. Но благоразумия хватило об этом промолчать. Однако цвет я все же озвучила, а хозяин помрачнел: – Читай быстрее! Эта бумага через полчаса исчезнет. Интересно, с какого момента пошел отсчет? Будем верить, что все-таки со вскрытия конверта. Я развернула листы и принялась за чтение: Дорогой Эдгар! Если ты читаешь мое письмо, то у тебя хватило ума не выгонять за порог бедную девочку, которую я с таким трудом для тебя привлек в наш мир. Поверь, она того стоит. На этом предложении хозяин буркнул что-то нечленораздельное. А я поняла, что мечтаю оторвать голову господину Штирлицу за то, что моего согласия он не спросил. И окончательно поверила, что не лежу в коме в реанимации с алкогольным отравлением самогоном. Я точно в другом мире с особой миссией. Можно гордиться или пока не стоит? Она тоже по образованию правоохранитель.  И поможет нам, став твоими глазами. А проблема у нас серьезная. Дальше прилагался протокол с места преступления. Как я поняла, была убита молодая девушка по имени Еванджелина Аскольд. Мне, конечно, не понравилось, что ее звали так же, как и меня. И чего этот старый черт еще там придумал? Но во мне уже проснулся прокурорский работник. Все становилось не таким печальным, каким казалось еще полчаса назад. Все же кухарку во мне не видели. И приписка: Почерк убийства точно такой же, как и при гибели трех предыдущих девушек. Все же Овид зря раньше времени казнил маньяка. Или у него были сообщники, или повесили невиновного. Когда я закончила чтение, Эдгар неожиданно спросил: – И что ты об этом думаешь? – То, что меня сюда призвали, не спросив моего желания, мне не нравится совсем. – Об этом лучше не распространяйся. В нашем королевстве иномирянок не любят. И это еще мягко сказано. Только почему учитель выбрал женщину? У вас там мужиков, что ли, нет? – поморщился он. – Мужиков у нас полно. И я уже сказала, что моего желания никто не спрашивал. А вот проанализировать преступление я не могу, так как не знаю про три предыдущих. Если вы мне дадите материалы, я смогу сложить хоть какое-то представление. ГЛАВА 8 Мой хозяин поморщился, тяжело вздохнул. Но все же ответил: – Подойди сюда! - я послушно встала перед ним. Он же снял свою повязку, обнажив жуткие глаза, прищурился и посмотрел в упор на меня. По крайней мере, мне так показалось. А затем неожиданно усмехнулся: – О, а ты, оказывается, девушка в теле! – тем самым смутив меня до крайности. Но я тут же «вспомнила» из мыслей прежней Еванджелины, что в Ардоне у магов есть специальное магическое зрение. И хотя он сам об этом ранее говорил, я не подумала, что это может так работать. Он же, приняв мое молчание за потрясение или удивление, сказал: – Я вижу свечение твоей ауры! А про ауры я уже рассказывала, что уменьшить ее невозможно ни диетами, ни непонятными мне кулончиками. Выгонит? Однако Эдгар не стал больше заострять на этом внимание, а протянул мне ключ, висевший до этого на цепочке на его шее: – В углу стоит сейф. Подойди к нему и приложи печать к глазу. Я решила пока не переспрашивать, что за глаз и что за печать. Но скоро все обнаружила. Помимо ключа на цепочке висел перстень с печаткой. А на сейфе была нарисована очень примитивная картинка с изображением какого-то нечеловеческого глаза. Подобные изображения на Земле находили в Тибете. Там еще оба века загнуты в одну сторону. Правда до этого ткнула кольцом в собственный глаз. Но так как ничего не произошло, решила поискать еще. И сейчас приложила печатку к картинке. Тут же раздался пронзительный свист, заставивший меня вздрогнуть. – Прамирейка бровеледни льорни кампи! – сэр Фэлкон произнес на мой взгляд полную абракадабру. Свист прекратился. – Двухфазная аутентификация! – хмыкнула я про себя. Последнее время многие социальные сети этим грешили, не говоря уже о банковских приложениях. – А теперь открой ключом сейф! – и я послушно исполнила приказ хозяина. – Открыла! – Видишь сверху красную папку с черным отпечатком ладони? Я тут же порыскала в темных внутренностях железного шкафа и нашла нужные нам с ним документы. Папка походила на обычное картонное «Дело», с которыми работали все Российские бюрократические структуры. Да вот только открываться она совсем не хотела, словно была приклеена. – Нашла? - нетерпеливо уточнил Фэлкон. – Неси ее ко мне. Что я и сделала. А он ожидаемо приложил свою ладонь к отпечатку. И половинки папки, как по мановению волшебной палочки, открылись. – Там ты увидишь три тонких папки. Это и есть дела убитых. После того, как предполагаемого маньяка повесили, эти дела списали в архив. Я их забрал с собой в надежде более подробно изучить. Как видишь, мне этого не дали. Так что теперь твоя очередь. И раз ты ставленница Юстаса, я надеюсь, что толк от тебя все же будет. Я села за стол и с замиранием сердца открыла первую папку. Убитую звали Еванджелина Симп. Опять Еванджелина! У меня появилось стойкое ощущение, что совсем не просто в Ардоне очутилась именно я. Девочка была совсем молоденькая. Всего 15 лет. Она жила в небогатой семье. И в тот страшный день четыре года назад пошла в лавку за хлебом. Но домой так и не вернулась. Полиция ее честно искала неделю. Но потерпевшая словно в воду канула. Тогда мать Евы пошла к местной гадалке, собрав последние гульдены, которые у нее имелись. Та раскинула карты и сразу помрачнела лицом. Бедная женщина сразу поняла ответ. Дочки больше не было в живых. Вечером этого же дня им домой принесли телеграмму. Как они передавались, я, естественно, не знала и не понимала. Но смысл был именно таким. В телеграмме было всего четыре слова: Встречайте завтра вечерним поездом. Мать отметила, что почтальонка показалась ей очень странной. Но что-то предъявить незнакомой женщине потому, что она не понравилась другой, было нельзя.  И ее пока оставили в покое. Родители девушки не стали дожидаться вечера. Они с раннего утра были на вокзале и встречали все проходившие поезда. Однако, никто к ним так и не подошел. А утром следующего дня в мусорном баке на привокзальной площади нашли страшную находку: расчлененный труп девочки. Почтальонку, естественно, не нашли. Она уволилась накануне, объяснив, что уезжает к жениху в другую страну. Нашлась и отметка о том послании. Оно было отправлено из несуществующего почтового отделения. Все, что было описано, действительно походило на почерк маньяка. В отличие от Ардона, в российских вузах изучают психологию преступления. Маньяком в простонародье, называли человека, преследуемого манией убийства. официальный криминалистический термин для людей, которые совершили серию убийств с определенной периодичностью, серийный убийца. Главная их особенность – патологическое стремление удовлетворить извращенные желания, связанные с убийством и различными формами насилия. А раз у нас было три дела, как утверждают мужчины, похожих друг на друга, то вполне возможно заподозрить наличие маньяка. А тут еще и четвертое нарисовалось. Дальше всплыли следующие определения из моей университетской практики. По видам маньяков различают пять групп: – Охотники за властью. Их мотивирует и возбуждает сам факт власти над беспомощной жертвой, желание «залечить» ее страхом проблемы своего болезненного эго. – Сексуальные маньяки. В своих преступлениях они удовлетворяют извращенные сексуальные желания. В их числе сексуальные садисты, педофилы, геронтофилы, некрофилы. – Психотичные убийцы. В этом случае психопатия сочетается с другими нарушениями психики – шизофренией, галлюцинациями и бредом, под воздействием которых человек испытывает тягу к убийствам. – Миссионеры. Эти маньяки убивают ради миссии истребления определенной социальной группы. Например, убивают проституток, представителей ЛГБТ, людей определенной расы и вероисповедания. – Каннибалы. Используют жертв в качестве пищи, или имеют «фетиш» к определенным внутренним органам. Эта квалификация прочно сидела в моей голове. Нам ее профессор Машков усердно вдалбливал. Осталось лишь понять, к какой категории относится наш маньяк. И пока я отбросила лишь пятую категорию. Руки-ноги нашли. Следовательно, не каннибал. Дочитав дело до конца, я поняла, что не могу взяться за второе. Меня потряхивало от воспоминаний. Я имела плохую особенность живо представлять картинки того, о чем читала. И сейчас это сыграло со мной плохую роль. – Чего-то ты притихла? - голос Эдгара выел меня из прострации. – Прочитала? – Первое дело, – вздохнула я. – Но так явственно представила бедняжку Еванджелину, что боюсь открывать второе дело. – Согласен, к такому сложно привыкнуть даже взрослому мужчине. Не то что молоденькой девчонке, – неожиданно поддержал меня сэр Фэлкон. – Если хочешь, я тебе два других дела коротко перескажу. Я их наизусть помню. А ты потом сможешь посмотреть, если не будет хватать информации. И я согласилась. Из его уст это казалось не таким ужасающим. Убийства походили друг на друга как близнецы-братья. Отличались лишь фамилии, возраст и время убийства. Даже почтальонка приносила безутешным родителям аналогичные телеграммы. Одна была о прибытии парохода на речной вокзал, а другая вела на стоянку магобилей. В итоге я выписала Фамилии девушек, возраст и время убийства, посчитав их важными. Обычно у маньяков бывала своя, понятная только им система. И если следователь сумел ее разгадать, то можно половину дела считать сделанным. Я тупо смотрела на свои записи. И внезапно поняла, что наш маньяк точно душевнобольной. – С чего ты это взяла? - удивился мой хозяин. – Смотрите, первое убийство произошло весной. Второе ровно через год тоже весной. Третье через полгода осенью. А четвертое через три месяца весной. Заметьте, ни одного летом или зимой. А ведь известно, что обострение психических заболеваний происходит именно в переходные сезоны, – я выдала свою теорию на одном дыхании, боясь сбиться или засомневаться. – Так, – он покачал головой. – Мизерная, но все же зацепка. Еще что ты выудила? - Он не каннибал. Все трупы были хоть и расчлененными, но без потерь членов или органов. Я так и не поняла, что в моей фразе показалось ему смешным. Но хохотал Эдгар от души. Я даже не ожидала, что он так умеет. Затем мужчина снова стал серьезным и сказал: – Отлично, псих не каннибал. Может еще что-то нароешь? – Возможно. Только мне нужно подумать и проанализировать всё еще раз. – Думай, анализируй. Время пока есть. Только не забывай, что ты бытовой маг. И направлена сюда, чтобы улучшить быт раненого генерала. Никто из посторонних не должен заподозрить, что ты моя помощница в другой области. – Я поняла, сэр, – я зачем-то встала и изобразила книксен. Решила, что нужно вырабатывать у себя хорошие манеры. Практика через месяц закончится. И совершенно непонятно, этот самый Штирлиц отправит меня домой или нет. – Что вы желаете на ужин? – Оу, у нас даже есть выбор? Интересно, что ты там накупила на те жалкие гроши, что я тебе выдал? – скривился он. И я поняла, что мужчину очень угнетает безденежье. По всему походило, что он привык к иной жизни. – Вы, кажется, совсем не разбираетесь в ценах на местном рынке. На три золотых можно очень даже неплохо прожить! – про то, что я еще выиграла кошель, упоминать не стала. Пусть это будет моим маленьким секретом. Возможно, устрою ему праздничный прощальный ужин, когда он мне практику подпишет. – Пока я был здоров, на рынок за меня ходила кухарка, – он как-то безысходно пожал плечами. – А сейчас я просто туда не хожу. И те деньги, что я тебе выдал, заработаны на продаже зомби, созданием которых я увлекался, пока был здоров. Думаю, до конца месяца мы с тобой продержимся. Судя по его телефонному разговору (другого слова я не подобрала) уже поняла, как он зарабатывает. Но, как говорят, деньги не пахнут. И если кому-то нужен зомбик в услужении, пусть он у него будет. - А почему вы не завели своего зомби, если ваша кухарка вдруг исчезла? – не преминула уточнить я. - Потому, что без зрения сложно этими почти живыми управлять. А кухарку я сам выгнал. Я решила не уточнять, за что. Он и так был сегодня крайне любезен и разговорчив. Сложила папки обратно в сейф, закрыла его на ключ. А ключ повесила обратно на шею хозяину. Он попросил подать ему мультивид и продолжил свои непростые переговоры о сбежавших запчастях. А я пошла на кухню. Перебрав продукты, решила, что могу сегодня поджарить что-то наподобие гуляша. Обзову его чашушули, чтобы было созвучно чихиртме. А на гарнир сделаю картофельное пюре. Благо корнеплоды и молоко были в наличии. Поджарив мясо до золотистой корочки, я добавила в него овощи и специи, которые, к моей радости, остались от прежней поварихи. Добавила в жаркое столовую ложку муки и все залила кипятком, оставив томиться на медленном огне. Отварила и помяла картофель. Добавила в него горячего молока. А затем убрала все в специальный горячий шкаф. Он был то ли духовкой, то ли выполнял роль нашей микроволновки. По крайней мере еда не остывала в нем несколько часов. А сама пошла наводить порядок в замке. Никогда не думала, что смогу полюбить домашнюю работу. Дома у меня был робот-пылесос, посудомойка и стиральная машина-автомат. Я же лишь изредка протирала горизонтальные поверхности, которые постаралась свести к минимуму. Хорошо, что еще в детстве мама научила меня готовить. Иначе сэр Фэлкон получил бы очень плохую помощницу. И любой, залетевший к нему на огонек, понял бы, что бытовой маг из меня никакой. В путном доме должно пахнуть пирогами, а не затхлостью и плесенью. И мне предстояло окончательно выветрить эту вонь из замка. Сегодня я занялась кухней. На большое помещение просто не осталось сил. Тут и поход в деревню, и спор Лифана, и знакомство с уголовными делами. Мозги и так были готовы закипеть. Поэтому от заклинания по очистке полок и посуды я получила невероятное удовольствие, когда они заблестели поистине золотом, хотя изготовлены были, кажется, из латуни. Но я могу и ошибаться. Напоследок собрала всю грязь с пола и с удивлением обнаружила, что пол был выложен голубой плиткой с вкраплением белых вставок. Это каким же красивым был когда-то замок Фэлконов? Или, правильнее сказать, герцогов Иррида? ГЛАВА 9 На ужин торжественно внесла в комнату хозяина поднос с жареным мясом и гарниром. Сэр Фэлкон потянул носом, словно хорошая собака, и удивленно воскликнул: – Ева, ты меня решила накормить мясом? – Да, Ваша Светлость! – я вспомнила вдруг правильное обращение к герцогам. Или оно само всплыло в моей памяти? Но Эдгар отреагировал на него спокойно. Получается, что я не ошиблась. – Надеюсь, ты не забыла порезать мясо на мелкие кусочки? – он сказал это суровым менторским тоном наставника. Но я-то понимала, что крупный кусок он просто не сможет есть иначе, чем наколов его на вилку и откусывая помаленьку. – Это блюдо готовится сразу из мелких кусков, – сообщила я без задней мысли. Однако сэр вдруг недовольно проворчал: – Продукты только таким образом портишь! А я-то уж думала, что у нас установился мир, и отношения будут вполне терпимыми или даже хорошими хотя бы до конца практики. Отвечать на его ворчание не стала. Он этого не требовал, а я не хотела ввязываться в пустые дрязги. Хозяин приступил к трапезе. Я решила понаблюдать, как это делают истинные аристократы. Где мне было еще этому учиться? Правда, надо сказать, что в нашем универе курс этики и эстетики вела милейшая Надежда Пантелеевна. Она считала, что философские понятия – это хорошо. Однако знаний элементарных знаний, как вести себя за столом, еще никому не мешали. И мы терпеливо раскладывали на парах ложки и ножи. И заучивали, сколько зубцов у десертной вилки, а сколько у рыбной. Навыки сэра Фэлкона с моими знаниями не расходились. Единственное, что нас отличало, он сидел с совершенно ровной спиной и ел неторопливо. И слепота здесь была ни при чем. Я же, будучи студенткой, привыкла заглатывать еду на ходу, пока не кончилась перемена. А про прокуратуру вообще молчу. Там мы питались тем, что приносили из дома. А из дома я приносила салатики или второе, купленное накануне в «Пятерочке» в одноразовой посуде. Поэтому сейчас я тоже выпрямила спину и постаралась более тщательно жевать, вспоминая, что для похудения нужно делать это не менее двадцати раз. Минут пять мы ели в полнейшей тишине. Я даже успела порадоваться, что ужин пройдет спокойно и аппетит мне больше никто не будет портить своим ворчанием. Только Эдгар не был сам собой, если бы так поступил. Он, видимо, долго терпел. Но под конец, когда я разливала чай, всё же спросил: – Еванджелина, как продвигается ваше расследование? Вы нашли еще какие-нибудь зацепки? – Увы, сэр Фэлкон, нет. Я же пошла по вашему приказу убираться и готовить, а не раздумывать над перипетиями убийств, – я вдруг поняла, что совершенно его не боюсь, как было в мой первый вечер. Да, ворчит, бывает вспыльчив и недоволен. Только каких-либо последствий для меня это недовольство не несет. – Нужно было убираться и думать! – резюмировал он. – Хорошо, в следующий раз я постараюсь делать именно так! – и я с великим удовольствием показала ему язык. Меня тут же отпустили все обиды. Иногда в том, что хозяин слеп, все же есть свои плюсы. – Хорошо, – покладисто согласился он и вдруг выдал неожиданную новость: – Завтра у нас будут гости. Ты сможешь приготовить что-то более изысканное не обед? У меня же внезапно что-то царапнуло в душе. Изысканное? – Сэр, это будет женщина? Мне готовить что-то сладкое? – Сладкое? – искренне удивился он. – Вы считаете, что сладкое любят только женщины? Я поняла по его тону, что он сам не отказался бы от пирожного или сладкой запеканки. Но все же пояснила: – Нет, я так не думаю. Но знаю, что многие женщины предпочтут жареному мясу что-то более вкусное и легкое. Сразу в памяти всплыла моя подружка Зоя, которая все время худела, поэтому на свиданиях съедала максимум один листочек салата. А потом мне жаловалась, что очередной кавалер ей совершенно не понравился. Если бы меня посадили за стол с разными вкусностями, а съесть разрешили лишь этот проклятый салат, мне бы кавалер не только не понравился. Я бы его убить могла. Эдгар же лукаво улыбнулся, словно разгадал моё недовольство. Но потом помрачнел, явно решив, что он уже никому понравиться не может. Пожал плечами каким-то своим мыслям, скривился и все же объяснил: – К нам завтра прибудет доктор Мейсон. Он уже полгода безуспешно пытается меня вылечить. Я понимаю, что ему это не удастся никогда. Но он человек жадный и просто так от золотого за прием не может отказаться. После этих слов он помрачнел еще сильнее, покраснел и почти шепотом уточнил: – Ева, скажи, у тебя остался золотой? Я совершенно забыл, что ему за посещение придется платить. Я же порадовалась своей экономности и постаралась успокоить хозяина: – Не волнуйтесь, золотой у меня есть. И я обязательно расплачусь с доктором. – Но обычно деньги отдавал я сам, – тут же возмутился его светлость. – Интересно как вы это делали, не видя? На ощупь? – хмыкнула я. – Нет, я открывал перед ним кошелек, а он сам брал ту сумму, которую считал нужной, – с гордостью сообщил мой больной – Интересно, как после такой щедрости вы не разорились совсем и не потеряли свой дом? – Дом – это майорат. Он не подлежит делению и переходу в чужие руки, – дал разъяснения Эдгар. – И то хлеб, – согласилась я. А он растерялся: – А причем здесь хлеб? – Да ни причем. Не забывайте, что я иномирянка. Это у нас такой оборот речи. Доктор явился рано утром. Мы даже не успели позавтракать, а только расположились. Я за столом, а Эдгар в своем кресле. Я, честно говоря, даже не знала, каким образом он перемещается в спальню и обратно. Может, вообще вот так сидя спит? Однако, когда пришла утром прибираться в его спальню, его кровать была все же смята. Но сам он нашелся в кабинете. – У вас, сэр Эдгар, появился аппетит? Я очень рад. Значит, наше лечение идет в правильном направлении, – сообщил лекарь с порога, завидев хозяина дома завтракающим. Фэлкон даже бровью не повел в ответ на его замечание. Я вспомнила, что он не верит в его методы лечения. Но мне все же было интересно узнать, что местный светоч медицины скажет его светлости. – Ева, напои гостя чаем, пожалуйста! – вдруг попросил сэр, нервно дернувшись. – А можно мне немного вашего восхитительного жаркого, – вдруг попросил доктор. – Оно так замечательно пахнет. – Странно, я думал, что вы дома плотно позавтракали! – скривился Эдгар и поджал губы. Он совершенно не стремился выглядеть гостеприимным хозяином. – К сожалению, нет, – доктор состроил скорбную гримасу. – Я так к вам торопился, что просто не успел поесть. Фэлкон уже открыл было рот, чтобы выдать очередную гадость в ответ. Однако я его перебила: – Сэр доктор, я сейчас все вам принесу! – вскочила с кресла и изобразила кривенький книксен. Но мне показалось, что получаться они у меня стали все же лучше. Эдгар недовольно кашлянул. А доктор смущенно порозовел и пролепетал: – Благодарю! Только я не сэр. Я всего лишь мистер. А может, он не так уж и плох? После того, как мы поели, светоч медицины попросил меня покинуть комнату: – Все же я буду осматривать мужчину. А ваш статус в этом доме мне непонятен! – Она останется здесь. Ее статус это вполне позволяет, – вдруг припечатал Фэлкон. – Простите, миледи, я не догадался, что вы супруга моего пациента! – доктор смутился еще больше. Я же с ходу не сообразила, что отвечать. Разубеждать его в этом или нет? Эдгар тоже промолчал и не стал комментировать его высказывание. В итоге я села в кресло и с большим интересом стала наблюдать за происходящим. Как работают земные доктора, мне доводилось видеть неоднократно. Я даже за работой патологоанатомов на прежней работе наблюдала. А вот как работают маги, не видела никогда. И это казалось жутко интересным. Пока ничего особенного не происходило. Все было в рамках привычного. Даже, скорее, походило на докторский прием этак века девятнадцатого. Сэр Фэлкон снял рубашку, а наш гость прощупал его со всех сторон. Зачем-то постучал пальцами по груди. Поднялся к голове, приподнял веки и резюмировал: – Так вы абсолютно здоровы. И лишь эти уратные отложения в глазах мешают вам жить. И я, честное слово, не знаю, как их удалить. Магия перед ними бессильна. Боюсь, что любое ее применение сможет лишить вас зрения навсегда. – А так я не навсегда его лишен! – в своей манере проворчал Эдгар, натягивая рубаху обратно. А мне захотелось попросить, чтобы он еще какое-то время посидел с обнаженным торсом. Уж больно он оказался хорош! Худым герцог Иррида не выглядел. Это был очень крупный, солидный мужчина. А по факту там не было ни грамма лишнего жира. То есть жира вообще не было. Каждая мышца казалась буквально прорисована на нем. Я бы могла отдать половину своего, а в его фигуре вряд ли бы что-то изменилось. Я подобный экземпляр видела лишь однажды, когда Зойка затянула меня на соревнования бодибилдеров. Эти отношения у нее продлились дольше всех, так как ее ухажер тоже сидел на диете перед соревнованиями и не раздражал подругу обилием блюд. Однако чуть позже он решил приобщить ее к спорту. На этом вся ее любовь и завершилась. Эдгар в данный момент спортом не занимался. Он, по моим понятиям, даже не ходил, сидя в своем кресле. Единственное, чем он занимался – разговаривал по мультивиду о поломках зомбиков. Но чтобы что-то там делал, я не видела. Да и как делать без глаз? И вот тут мне стрельнула в голову удивительная мысль. Доктор к тому времени уже ушел, забрав за простукивание и прослушивание золотой. Так потыкать в пациента, наверное, и я бы смогла. Но от его визита я вынесла очень интересную мысль: камни в глазах больного были уратными! А что это означало? Что можжевеловый самогон должен их растворить. Каким только образом это сделать, а главное, как об этом сказать хозяину? – Сэр Фэлкон, тут доктор сказал, что ваши глаза магией вылечить нельзя, – робко я начала непростой разговор. – Я это и без него знаю! – вспылил он. – А немагическими методами вы лечиться не пробовали? – уточнила на всякий случай я. – Просто растворить эти камни? – Ураты? Растворить? – удивился он. – Наука еще такого уровня не достигла. – Эта ваша наука не достигла. А наша может, – возразила я. – Не забывай, девочка, что ты здесь, а не там! И вряд ли в Ардоне есть такие мощные препараты, – он с грустью в голосе покачал головой. А я лишь негромко фыркнула, представляя свою четверть с самогоном. Таких убойных препаратов у них я точно не заметила. – Понимаете, когда я попала в этот мир, то совершенно случайно прихватила с собой именно такой препарат. Чуда я вам обещать не могу. Я все же не доктор. Но то, что он растворяет эти камни, знаю наверняка. Что там и где растворял Леня Крупин, я распространятся не стала. Главное, чтобы пациент поверил. ГЛАВА 10 Морщина на лбу Эдгара разгладилась. Он пожевал губу и уточнил: – Ты уже когда-нибудь это делала? – Нет, – честно ответила я. – Я же следователь, а не доктор. – А доктора у вас так делают? – продолжил выспрашивать он, с одной стороны боясь поверить в чудо, а с другой стороны боясь ошибиться. И его можно понять. – Нет, – я в второй раз отрицательно покачала головой. – У нас в мире нет магии, следовательно, нет таких заболеваний. Но есть другие, где от нарушения диеты образуются в организме уратные камни. И эта жидкость способна их растворить. У меня у самой появилось желание поверить в чудесные свойства можжевеловки, которые нам периодически описывал помпрокурора. – И как быстро они растворяются? – Эдгар не терял надежды. И, кажется, был готов мне довериться. – Долго, – вздохнула я. – Но разве у вас есть другой выход? – А неси! – махнул он неожиданно рукой. – Терять мне больше нечего. А маньяков без меня точно ловить некому. Если вы думаете, что я сошла с ума, собираясь капать в глаза самогон просто так, то вы ошибаетесь. Я пару раз это делала. Не совсем, конечно, капала. А протирала ватной палочкой папилломки, которые иногда вылазили на обратной стороне века. Боль и дискомфорт они вызывали ужасные. Однако через некоторое время, когда жжение проходило, противные наросты чудесным образом исчезали. Не ураты, конечно, но другой альтернативы у нас не было. Я сбегала в чулан, откопала бутыль. Из нее налила небольшое количество в крохотный пузырек, обнаруженный на кухне, и вернулась в кабинет. – Принесла свое чудо средство? – поинтересовался Эдгар, почувствовав мое возвращение. – Принесла! – я застыла напротив него, не зная, что делать дальше. – Иди и капай, чего стоишь? – прикрикнул он на меня. – Его нельзя капать, – пролепетала я, смущаясь и видя, как темнеет лицо пациента. – Им нужно мазать проблемные места. – Тогда иди сюда и мажь! – приказал он. – Простите, но я боюсь, что мне так будет неудобно, – пролепетала я. – Не могли бы вы перейти в кровать? – Эх, чего только не сотворишь ради прихоти маленькой девочки! – проворчал он и встал. Я же постаралась сдержать смешок. Маленькой девочкой меня лет двадцать никто не называл. А дальше я впервые видела, как он перемещается по помещению. Сэр Фэлкон передвигался исключительно вдоль стены, точно помня направление движения. Вот он встал из кресла, развернулся и уперся рукой в стену. Затем отсчитал десять шагов вправо. Нащупал двери. Шагнул в проход. Дальше по кругу, избегая столкновения с мебелью, добрался таким образом до кровати. – Ты ее заправила? – уточнил непонятно зачем. Но потом я поняла. Он рухнул в нее прямо в одежде. Даже обувь не снял. Сложил руки на груди и сказал: – Я готов! Лечи. Из мягкой ветошки, которую предварительно обеззаразила заклинанием, я соорудила что-то наподобие турундочки. Обмакнула кончик в самогон и склонилась над лицом мужчины, впервые разглядывая его настолько близко. Что меня поразило, так это его безупречная кожа. На ней не было ни прыщика, ни единой черной точки. Словно это дамочка только что вышла из салона красоты. Затем я себя мысленно обругала, склонилась еще ниже, решительно сняла повязку и развела двумя пальцами веки на одном глазу. На меня глянул страшный желто–коричневый камень. Только бояться было некогда. Я крепко сжала зубы и как можно более аккуратно протерла его поверхность самогоном. На всякий случай отступила назад. И, похоже, сделала правильно. – Что ты со мной сделала, ведьма! – взвыл вдруг больной, сжимая ладони в огромные кулаки. – Я же тебя придушу, как только поймаю! Я, конечно, понимала, что поймать он меня не сможет. Магическое зрение было не настолько сильным. А почему-то подумала, что ему нужно предложить пользоваться тростью. Ведь на земле миллионы слепых людей с помощью этого нехитрого приспособления живут, работают и делают море других полезных дел. Потом решила, что об этом думать все же преждевременно. Больной метался по кровати, шипя что-то нечленораздельное сквозь зубы. А я поняла, что моя лекарская миссия, похоже, провалилась. Камень – это не папиломка. А он внезапно затих. Я испугалась, не умер ли он и тихонечко подошла ближе. И тут меня поймали с воплем: – Ага, ведьма, попалась! Я поняла, что сейчас меня будут наказывать. И вполне возможно, что заслуженно. Вырваться из его лапищ было практически невозможно. Даже мои 100 килограммов бы не спасли. Застыла, ожидая своей участи и понимая, что сопротивление лишь сильнее его раззадорит. Однако бить и превращать меня в лягушку или в зомби не стали. Он лишь криво ухмыльнулся и прошипел: – Молись, ведьма! Я сейчас глаз открывать буду! Мне совсем некстати вспомнился анекдот, в котором сын пришел домой с серьгой в ухе. А отец, увидев украшение, сказал: – Раньше ухо прокалывали две категории мужчин. Это пираты и педики. Я сейчас выгляну в окно. И, не дай бог, там не стоит твой пиратский корабль! Я точно знала, что корабля там нет. Поэтому застыла в ожидании приговора. Эдгар затих на пару секунд. А затем медленно поднял свои веки, являя миру камни. Я поняла, что мой порыв был глупым. – Не вижу, – печально подытожил он. Моргнул пару раз и неожиданно радостно выдал: – Но камень в глазу перестал царапать веко! Этот глаз я уже могу повязкой не перетягивать! Это был самый первый и самый крохотный шажок к выздоровлению. Помня, что даже одной и той же ватной палочкой не рекомендуют в другом ухе ковырять, я свернула вторую ветошку и обработала левый глаз. Он уже не так метался и непечатно ругался. А лишь лежал, постанывая. И через какое-то время успокоился со словами: – Даже если дальше не пойдет, все равно ты мне принесла облегчение! Я зачем глаза завязывал? Чтобы веки не шевелились и об острые углы камней не терлись. Это, знаешь ли, было очень больно. А я знала. Папилломы давали примерное представление. Встала, уже собираясь уходить. Но Эдгар меня задержал вопросом: – Ева, а у вас в мире тоже больные органы этой чудо-смесью мажут? – Нет, сэр Фэлкон, у нас ею обычно лечат камни в почках. А сами понимаете, мазать их вряд ли получится. Обычно эту жидкость пьют. – Подожди! – он снова ловко поймал меня за руку. Надо же как умудряется меня чувствовать! – Может, мне тоже следует ее выпить для усиления эффекта? Или ты с собой привезла ее слишком мало? Четверть самогона мало? Слава Богу, точно нет. И если я налью ему рюмочку, думаю, на остальное лечение должно хватить. Разве рискую только тем, вдруг он пьяный будет буйным. Но, думаю, с 50 грамм огромный мужчина разбушеваться не успеет. А больше просто не дам. – Нет, у меня ее достаточно. И я вполне смогу налить вам рюмочку. Теперь я уже беспрепятственно покинула спальню хозяина и отправилась на кухню, где оставила бутыль. А вернулась с подносом, неся рюмку и помидорку на закуску. Когда он взял рюмку в руку, то поднес ее к носу, нюхая. Застыл с удивленным лицом, затем покачал головой и выдал: – Лесом пахнет! – Можжевельником, – поправила я его. – Это у нас куст такой растет. Обладает очень сильными дезинфицирующими средствами. А также его настой разрушает уратные камни. Он кивнул в знак того, что принимает мои объяснения, и в один глоток опрокинул содержимое в рот. А я вдруг подумала, что даже не знаю, есть в этом мире спиртное или нет. Но по его расплывшемуся в улыбке лицу поняла, что, видимо, есть. – Эх, хороша! – довольно протянул больной. Вот тут я с ним была не согласна, не понимая, что может быть хорошего в крепком спиртном напитке. Я в них совершенно не разбиралась. Лишь коньяк мне казался пахнущим клопами. А все остальное было одинаковым. А эти пятьдесят грамм неожиданно развязали хозяину язык: – Ева, что ты меня все сэр да сэр зовешь? Мы с тобой почти родня. Давай на «ты» переходи и по имени. Ну-ка позови меня! Если он думал, что я буду отнекиваться и отпираться, то сильно ошибался. К кому я точно не буду на «ты» обращаться, так это к подследственным. Вежливое обращение дает иллюзию того, что я от них дистанцируюсь. А к таким неожиданно красивым мужикам почему бы и нет? – Эдгар, как ваше… ой, твое состояние? – всё же забылась. – Слушай, я давно так хорошо себя не чувствовал! – его рот непроизвольно растянулся в улыбке. – А расскажи мне про себя? – Что именно? – утонила в ответ. – А всё! – он довольно махнул рукой. – Например, как у вас устроены правоохранительные органы? О, это, конечно, всё про меня! Но раз клиент просит, то почему бы и нет? И я негромко стала рассказывать про наш мир. Но то ли говорила неинтересно, то ли самогон так подействовал, но через пять минут Эдгар Фэлкон мирно посапывал в своей кровати. Я поняла, что мне рядом с ним нечего сидеть. Работы в замке было полно. Да и про нашего маньяка следовало еще раз подумать. Я тихонько встала и вышла в коридор, разглядывая длинную вереницу когда-то очень красивых окон. Они были застеклены витражами. И, наверное, очень красиво смотрелись в солнечных лучах. Но сейчас, покрытые толстым слоем грязи, ошеломляющего впечатления не производили. И я решила, что сегодня займусь ими. Большой магической концентрации их мойка не требовала. Нужно было всего лишь прочитать заклинание и показать рукой на очищаемую поверхность. На одно окно уходило минут пять с одной стороны. А если с двух, то десять. Не быстро, но практически без усилий с моей стороны. И я пошла вдоль галереи, не забывая думать о нашем деле. Что-то не давало мне покоя, какая-то мысль словно ускользала от меня. И я решила еще раз перебрать имена жертв. Еванджелина Симп. Еванджелина Тори. Еванджелина Роул. Еванджелина Аскольд. С именами было все понято. Их всех звали, как и меня. А вот фамилии озадачили. Если брать в порядке по времени убийства первые буквы фамилий, то он начинали складываться в слово: стра… Это могло быть страх или страсть. Дело в том, что ардонский алфавит отличался от Земной кириллицы. Хотя язык казался мне родным и знакомым. В алфавите не было мягкого знака. А смягчение буквы обозначалось загогулинкой над ней, которая зовется тильдой. Примерно так же, как в испанском языке. Ох и не прост наш маньяк, ой как не прост! Интересно, для кого он делает это жуткое послание? И получается, что будут минимум еще одна или две жертвы. А следующая убитая будет носить фамилию на букву «с» или «х». Понятно, что с таким открытием мне стало уже не до окон. Я бросила недомытое стекло и побежала обратно в спальню к хозяину. Эдгар сладко спал, повернувшись на бок и подложив руку под щеку. Темная прядь волос падала ему на лоб, морщинки разгладились. И этот большой человек казался сосем юным и совершенно беззащитным. Даже будить его было жалко. Однако время приближалось к обеду. И я решила, что дело все же важнее. Легонько потрясла его за плечо: – Эдгар, проснитесь!