Отрывок из книги «Цветок папоротника»

Елизавета Соболянская

Цветок папоротника

Пролог

Хижина ведьмы стояла в глубине старого леса. Тропинка к ней вела едва заметная и очень пугающая – ее часто пересекали упавшие обомшелые бревна, скрывали низко свисающие ветки, по краям едва видимой глазом стежки топорщились колючие травы. Верхом не проехать, да и пешком непросто дойти. Тем не менее, леди Вероника шла, шепча бледными губами молитвы.

Шесть лет назад миловидную дочь рыцаря выдали замуж за барона Грэйнжа. Брак считался хорошей сделкой – отец дал за ней две рощи, заливные луга и мельницу. Барон же прислал в ответ коня, меч и доспехи для старшего брата Вероники.

Соседки завидовали ей – еще бы, муж имел титул, немаленький замок, и желание стать самым крупным землевладельцем в округе!  Она сама смотрела на мужчину, которому предстояло стать ее мужем с некоторым изумлением – он был громогласен, широк в плечах и как говорили, весьма богат и искусен в бою. Ее наивное сердечко трепетало, когда жених, сверкая драгоценной цепью и воинским поясом, взял ее за руку, чтобы принести клятву помолвки.

Дальше все закрутилось быстро – спешно пошили платье, из отложенной еще матерью драгоценной ткани, собрали пару сундуков с приданым, и уже через месяц провели брачную церемонию. Барон собирался по первому снегу уйти в поход, и желал оставить замок под присмотром молодой жены.

Все получилось так, как желал барон. Свадьба, пир, ночь в объятиях юной девы и наконец успешный поход. Муж не думал о трудностях, с которыми пришлось столкнуться молодой жене. Веронику хорошо учили дома, но ей пришлось потрудиться, чтобы освоиться с обязанностями хозяйки замка. Самой неприятной из них была необходимость разделить с мужем постель.

В первую брачную ночь барон был пьян. Сначала он кричал и пел непристойные песни, потом храпел, рядом с трясущейся молоденькой женой, а к рассвету проснулся, велел подать воды, воспользовался ночным горшком и… завалил ее, точно овцу на постель, лишил невинности, задрав юбки ночного платья на голову, словно прачке.

Утром невеста была бледна, но все списали на усталость от брачных игр, ведь простыня была щедро орошена кровью и семенем. К счастью для Вероники барон следовал моде высшей аристократии, так что не спал с женой в одной постели, а только навещал ее.

В первый год брака это случалось регулярно и почти всегда одинаково – после ужина барон заходил в ее спальню, выгонял служанок, нагибал жену к постели, делал свое дело и уходил, оставляя Веронику в слезах. Потом она привыкла, научилась думать в такие моменты о хозяйстве, о погоде или собственной усталости.

В первый год барон был довольно терпимым.  На людях оказывал жене уважение, дарил подарки, потом начал раздражаться, когда служанки предупреждали его, что «леди сегодня не здорова». На второй год, служанку, которая передала весть о недоступности жены, барон разложил прямо на подоконнике. Девица, к счастью, была тертая, поэтому немного поплакала, получила от баронессы монетку, и утешилась. Потом к барону с сообщением ходили лишь те, кто готов был задрать юбки за серебряник.

На третий год случилось несчастье с отцом Вероники – старого рыцаря хватил удар. Старший брат унаследовал скромный дом и земли, женился и… прислал к сестре их общую младшую сестру, с письмом и небольшим сундуком приданого.  Виолетта была младше Вероники на десять лет и когда-то стоила жизни их матери. Девочка росла тихой, послушной, чем уж она так не угодила невестке, было непонятно.

Баронесса даже обрадовалась – она считалась слишком молодой хозяйкой, да еще и бездетной, поэтому вассалы мужа не присылали к ней своих дочерей. А тут помощница, которой уже десять лет, да и будет с кем поговорить, когда станет тоскливо. Сестра поначалу робела, потом освоилась, прижилась в замке и действительно стала подспорьем и утешением.

Время бежало. К четвертому году барон перестал оказывать своей жене даже малейшие знаки внимания. Хотя продолжал приходить в ее спальню. Теперь она все чаще слышала «сухая ветка», «бесплодная утроба», «пустоцвет». Вероника терпела. Находила свои радости в рукоделии, в приготовлении пищи, в опрятном виде замка, которым она продолжала управлять. 

Вот тут ее не мог упрекнуть никто. Обязанности хозяйки она исполняла безупречно. Многочисленные друзья и гости барона Грэйнжа нахваливали чистоту, порядок, вкусную еду и своевременность услуг, а потом печально качали головами – ведь долг жены родить наследника.

Пятый и шестой год брака тянулись для Вероники мучительно, как колючая конопляная веревка. А в самом начале седьмого года, барон бросил взгляд на подросшую, расцветающую Виолетту и буднично сказал жене:

- К концу года уедешь в монастырь. Семь лет бесплодия дают мне право жениться снова.

Молодая женщина побледнела, но удержалась. Знала, коли выскажет какие-либо эмоции, муж будет дразнить, обзывать и давить на нее, пока не доведет до слез.

- Как будет угодно моему лорду, - почти прошептала она и все же спросила: - вы уже выбрали девушку для нового брака?

- Твоя сестра стала весьма аппетитной вишенкой, - оскалился мужчина, неприличным взглядом разглядывая Виолетту, - надеюсь, она будет более плодоносна.

- А если я все же сумею родить вам наследника? – храбро спросила Ника, готовая закричать от ужаса. Представив свою юную и нежную сестру в постели с огрузневшим, от вина и излишней пищи бароном, она едва сдержала тошноту.

- Роди! – заржал барон и пошатываясь ушел из-за стола.

Понимая, что у нее остался один единственный шанс, за следующий месяц Вероника набралась храбрости, расспросила своих горничных, как найти хижину ведьмы. И спустя еще неделю сама отправилась к старухе, дрожа от волнения и страха.

Глава 1

Король сидел в удобном кресле у камина и слушал доклады. Ему ежедневно приходило огромное количество писем, доносов и сообщений, но Его Величество Драгодар Третий предпочитал узнавать новости от людей. Поэтому у него была своя личная разветвленная сеть «ловцов» - мужчин, женщин, стариков и детей. Они проверяли информацию, навещали зарвавшихся вассалов, а иногда своевременным письмом или появлением предотвращали войны.

Его Величество считал, что не бывает мелких дел и уделял равное внимание брачным планам аристократов, и тайным переговорам между ханами Великой степи. Между тем секретарь, привычно зачитывал выжимки из посланий:

- Лерд Думкофф и лерд Маккини примирились, спорный луг дали в приданое за дочерью Маккини. Теперь оба лерда просят вашего разрешения на свадьбу девицы со старшим сыном лерда Думкоффа.

- Разрешить, - Драгдар помнил это дело, за три года упрямые, как бараны лерды почти уничтожили свои кланы, споря из-за лужка, размером с пятипенсовик. К счастью, король сообразил отправить к двум упрямцам не королевского глашатая, а милую улыбчивую даму с весьма округлыми формами. Дело разрешилось за месяц.

- Барон Грэйнж прислал прошение на ссылку жены в монастырь и новый брак в связи с семью годами бесплодия.

- Семь лет уже исполнилось? – скрупулезно уточнил король.

- Исполниться через полгода, - заглянул в бумаги секретарь.

- Краткую справку по барону! – распорядился монарх.

Один из помощников секретаря выбежал из кабинета, и вскоре вернулся с увесистой папкой.

- Краткая? – приподнял брови Его Величество.

- Весьма, - подтвердил секретарь.

- Что ж, давайте! – иногда король читал бумаги лично. Ему подвинули пюпитр и удалились. Будучи очень практичным человеком, Драгдар Третий давно разработал свою схему работы. Пока король читает бумаги, помощники могут выйти по нужде, выпить чая или умыться. Закончив перебирать листы, монарх звонил в колокольчик, призывая помощников и слушание докладов продолжалось.

Однако с этой папкой монарх просидел довольно долго. Барон был наследником отца, в юности жил и воспитывался в доме графа Юбера Лансдора. Ухаживал за его дочерью, даже посвятил девице победу в турнире, но граф не отдал дочь воспитаннику, а объявил, что обучение закончено. Юнец вернулся к отцу, стал успешным воином, но обиду на графа явно затаил. Были и доносы, и мелкие пакости, вроде потоптанного во время охоты поля, но потом случился набег гиратцев, потом сидхи потревожили границы. И барон ушел воевать, забыв про склоки с графом. А когда вернулся, женился на дочери рыцаря.

Про жену барона было написано всего несколько строк. Вероника Грэйнж – в девичестве Стоун. Дочь прежнего рыцаря Стоуна, сестра нынешнего. Славиться в округе, как хорошая хозяйка и благочестивая жена. Взяла на воспитание младшую сестру. Отдельно лежала записочка от человека, служащего в замке. Там указывалось, что барон жене изменяет давно, и вслух говорит, что приданое ее монастырю не отдаст, так как желает взять второй супругой ту самую сестру баронессы. А вот поведение и репутация леди безупречны.

Его Величество потер переносицу, обдумывая ситуацию. Не любил он, когда добрых жен обижали. В свое время навидался такого при дворе. Теперь-то дворяне хотя бы в столице изображают супружескую верность, и половинок своих не обижают. К тому же ни один докладчик не написал о бастардах барона. Коли уж мужчина гуляет от законной жены, то и плоды должны быть! Надо бы уточнить информацию!

Король позвонил в колокольчик, и когда секретарь вернулся, благоухая копченостью, отдал приказ:

- Написать письмо графу Лансдору, с вопросом – почему не отдал дочь барону. У него их две или три? Мог отличного бойца на свою сторону привлечь, но побрезговал. Дальше, кто у нас из ветеранов из баронства родом или поблизости?

- Дэвлин Коркодейл, и Самюэль Лайн! – отозвался помощник, отвечающий за списки «тайных ушей короля».

Монарх призадумался, а потом махнул рукой:

- Отправить их обоих на родину. Выдать подъемные и королевские грамоты. Что они успели заслужить?

Помощник пролистал тонкие папки и поднес королю два наградных листа.

- Тааак, - пробежавши взглядом по списку заслуг, монарх определился: каждому деревенька и денег на обзаведение. Пусть мне новых воинов строгают! Коркодэйлу вот эту, с титулом барона! Замка там нет, но хозяйский дом каменный. Захочет замок – выстроит. Но сперва, пусть выяснят, что и почему задумал барон, и доложат мне.

- Ваше Величество, - недоуменно покрутил головой секретарь, - почему вы уверены, что барон предатель?

- Потому, что он может поизмываться над слабым, и делает это.

Секретарь непонимающе уставился в бумаги:

- Разве здесь об этом сказано?

- Жена барона ниже его по положению, хотя приданое за ней дали неплохое так? – взялся все же растолковать свое мнение Его Величество.

- Так, но это не редкость…

- Отец умер, брат женился и прислал к сестре еще одну сестру. Конечно, она баронесса, но прислал тогда, когда, судя по отчетам, барон уже гулял. Значит, брату сестры не нужны. Своей семьей занят. Так?

- И такое бывает…

- Бывает, - согласился король и напомнил: прошение графа Олбри читал?

Мужчина нахмурился вспоминая. Потом медленно кивнул. Дело было серьезное. Граф – не какой-то там барон, земли и замков у него раз в десять больше. А с женой та же печальная история – не смогла родить за семь лет ни разу. Пыталась, но… В общем одна тень от графини осталась. Она уже сама просилась в монастырь, порывалась руки на себя наложить, а граф подал прошение королю взять на воспитание племянника, с целью передать ему титул и все прочее. Король позволил, и даже направил в замок Олбри своего лекаря. А через год графиня благополучно родила живого ребенка! Сына! А потом еще двоих! А ведь мог прерваться верный и сильный род!

- Я понял, Ваше Величество, - склонился секретарь, - барон действительно ненадежен, я немедля подготовлю все бумаги!

Монарх устало кивнул головой:

- Давай, что там следующее?

- Прошение о пенсии от вдовы генерала Притча!

- Справку!

Рабочий день монарха покатился своим чередом.

Глава 2

Дэвлин Коркодейл, и Самюэль Лайн не были знакомы – служили в разных частях разветвленной королевской службы. Дэвлин был младшим сыном барона, и служил в охране короля. Самюэль Лайн был сыном торговца шерстью, но угодил в отряд «ушей короля» благодаря наблюдательности и тонкому слуху.

Они и внешне сильно разнились – сын барона был светловолосым, статным мужчиной чуть за тридцать. Уже не молод, еще не стар, опытен в службе, да и денег подкопил, чтобы жениться и зажить своим домом. Со службы уволился по приказу короля – с отличной наградой и последним заданием – проследить за бароном Грэйжем.

Самюэль Лайн был невысоким, худощавым брюнетом. Ему пришлось уйти со службы из-за травмы. Он участвовал в захвате колдуна-ренегата, и угодил под воздушную волну после взрыва. Оглох на одно ухо и навсегда потерял ту особенность, которая привела его на королевскую службу. Однако Его Величество отметил верного «тихаря», дал в награду деревеньку и звание рыцаря, а также маленькое задание – приглядывать за бароном Грэйжем.

Встретились мужчины в приемной королевского секретаря. Сухопарый мужчина с тонкими губами и усталыми голубыми глазами вручил им свитки, кошельки и напутствие:

- Пишите не реже раза в месяц, господа, Его Величество очень интересуют дела в баронстве!

Мужчины синхронно поклонились, вышли из дворца и молча двинулись в лазарет гвардии, чтобы забрать свои пожитки. Первым молчание нарушил Коркодэйл:

- Ты куда отправляешься?

Лайн повернулся к нему уцелевшим ухом, дернул плечом, но ответил:

- В Грэйнж.

-Я туда же. Знаешь там кого-нибудь?

- Семья матери родом оттуда, неохотно ответил Самюэль.

— Значит в одну сторону, - понятливо кивнул Коркодейл, глядя на тощий сидор нового знакомого. - Поедем вместе? – предложил стражник. - Выйдет дешевле, заодно обсудим, кто в чем лучше разбирается и за чем присматривать будет.

Сын торговца шерстью задумался и… не отказался. Спутник в дальней дороге не лишний, да и волки еще шалят по весне.

 Коркодейл предложил купить повозку и пару лошадей:

- На своих путешествовать проще, а на месте либо продадим, либо в хозяйстве оставим.

И снова Лайн согласился.

На рынок отправились вдвоем. Сын торговца знал к кому обратиться, и где можно получить хорошую скидку, а сын барона разбирался в лошадях и повозках. Они неспешно обошли конный ряд, приценились к упряжи и овсу, перекусили в таверне, проверяя, насколько им комфортно друг с другом, а потом двинулись к невзрачному мужичку в потрепанном ватном халате.

Кони у него были невзрачные и потрепанные, как и сам торговец, но Коркодейл видел, что эта внешняя неопрятность - просто линька. Крепких степных лошадок пригнали на продажу после суровой зимы – видно дела в клане плохи, или случился избыток трехлеток для выпаса, а в теплом городе кони начали спешно избавляться от густого теплого подшерстка. Вот и чесались теперь о заборы, словно паршивые, да и выглядели не ахти.

Переговоры, однако, вел Самюэль. Он умел торговаться так, как любили жители степей – широко размахивая руками, привлекая в свидетели зевак, небо, землю и самих лошадей. Дэвлин восхитился его умениями, когда за сумму, выделенную на покупку пары снулых кобыл, Лайн взял трех молодых гладких лошадок и жеребца, годных на формирование будущего табуна.

За такое дело Коркодейл сам разорился на сбрую и овес. А вот повозку выбирал снова он. Не новую, но крепкую, с большими колесами, гладкими оглоблями и потрепанным верхом из парусины.

- Эта старушка лет пять еще прослужит, - говорил он, смазывая колеса свежим, пахучим дегтем, - а тент подлатаем как-нибудь.

- Заштопать и я могу, - отмахнулся Лайн, - надо бы мешки сеном набить, чтобы мягче ехать было, да провизии прикупить. Возле столицы в трактирах небезопасно.

- Согласен! – услышав, что не нужно будет брать иглу в крепкие пальцы, больше привычные к мечу, Коркодейл сам отправился к старшему конюху, договориться о постое и ковке лошадей, а еще заглянул на кухню, к обожающей его кухарке, чтобы запастись в дрогу парой головок сыра и окороком.

За время сборов мужчины понемногу разговорились, и выяснили, что оба получили земли в одной королевской марке, будут соседями и, хотя выросли в баронстве, про собственные деревеньки ничего не слышали.

- Знаю я, что делать надо! – сказал вдруг Коркодейл, за вечерней кружкой сидра.

- Что? – Лайн повернулся к нему тем ухом, которым слышал, и приготовился слушать.

- К ведьме надо сходить. Мой отец в своем баронстве ведьму всегда поблизости держал. Они к природе ближе, про землю все знают, если не поскупимся, скажут, что где садить, где колодцы копать и куда лучше не соваться.

Самюэль покивал:

- Да, от ведьм толк есть, только где там ведьму искать?

- У местных спросим. Они ж и сами к ведьме бегают, только не говорят вслух, а так, намекнуть могут.

На том и порешили.

Путь до баронства был длинным и скучным. Правда оба путника, чтобы не терять навыков собирали информацию, писали коротенькие отчеты и отправляли в столицу с голубиной почтой. Мелочи, крошки, которые в руках королевских советников могли стать важной частью будущего.

После нескольких жарких споров, мужчины признали сильные стороны друг друга, и разделили обязанности. Лайн, как более легкий и ловкий чаще сидел на облучке, а Коркодейл таскал тяжести, и не расставался с оружием.

В целом дороги были безопасны, но мелкие банды могли доставить путникам неприятности. Поэтому двигались ветераны неспешно, подстраиваясь под движение крупных обозов.

Первая стычка у них произошла из-за готовки. Коркодейл служил в отряде, которому полагалось все – от доспехов и алебард, до кашевара и прачки. Он, конечно, сумел бы что-то приготовить на печи, да и хлеб с мясом резал неплохо, но вот сварить полноценный суп или кашу на костре было выше его умений. Лайн же, хоть и родился в баронстве, большую часть жизни провел в городе, в большой семье, в которой готовкой занимались женщины. Потом служба, на которой кормили, либо давали денег на трактир.

В дорогу они взяли хлеб, сыр, окорок и вязку вяленого мяса – привычной походной еды, но уже на второй день начали тянуть носами в сторону обозных котлов. Приметившая их интерес бойкая вдовица предложила кормить ветеранов горячим, за серебрушку в день. Учитывая, что в более обжитых местах на эти деньги можно было неплохо покутить в трактире, экономный сын торговца отказался, а вот стражник собирался согласиться, но Самюэль уперся:

- Не глупи, на эти деньги можно и в трактире поесть! – твердил он, уводя попутчика к повозке.

- Трактиров тут нет! – сердито и голодно кивнул бывший стражник на окружающий стоянку лес.

- Ты все деньги спустишь, не доехав до своей земли! А там, прежде чем получить что-то, вкладывать придется! – продолжал убеждать Дэвлина Самюэль. Потом огляделся, махнул рукой и заявил:

- Жди здесь, страдалец, найду тебе миску супа! – после этих слов Лейн убежал куда-то в глубину обоза, и его не было так долго, что Коркодейл чуть не заснул.

Вернулся Самюэль не один – привел с собой скрюченную старушонку – мать одного из возчиков. Оказалось, за ту же серебрушку ушлый торговец договорился с бабулькой, чтобы она научила их готовить на костре, а заодно и готовила, пока они едут с обозом. Пожилая женщина быстро перебрала их запасы, выбрала подходящий котелок, и коротко, на пальцах объяснила, сколько нужно воды и крупы для каши, чем лучше приправить и как сохранить до утра в теплой золе. Под ее руководством мужчины все сделали сами, а потом еще выслушали несколько полезных советов о дорожных припасах, пряных травах и экономном распределении продуктов.

Когда каша сытно запыхтела, старушка ловко сдвинула котелок своей клюкой и сказала:

- Тут вам и на завтрак хватит, а к вечеру я подойду, покажу, как кулеш сварить!

На том и расстались. Горячий ужин привел невольных попутчиков в хорошее расположение духа, так что они вновь разговорились. Коркодейл скупо поведал об отцовском замке, четырех старших братьях и удаче, что позволила ему получить место в королевской страже.

- Я юнцом был, - говорил он, улыбаясь углом рта, глядя в огонь, - только четырнадцать стукнуло, к нам заехал королевский глашатай. Прочел указы, переночевал, а утром выяснилось, что двое его людей не могут продолжить путь. Отец предложил ему взять замену из нашего отряда. Я и тогда уже рослый был, лицо чистое, он и ткнул в меня пальцем, и Финна еще выбрал. Тот постарше был, потолковее, остался при глашатае, потом его сменил, а меня вскорости в стражу перевели… А ты как на королевской службе оказался?

- Да глупо вышло, - чуть смутился Лайн, - у меня слух тонкий всегда был, потому что видел я плоховато. Ну вот и услышал раз, как за забором сговариваются банк ограбить. Тоже малец еще был, - Самюэль вздохнул с сожалением, - в банке сначала посмеялись, но потом видно какую-то защиту поставили сверх обычной и ограбить их не смогли, только двери поломали и еще там что-то. А за мной на другой день и пришли. Думали я наводчик или что-то вроде. Ну пришлось показывать забор, доказывать, что действительно слышу, а банк-то королевский был. Вот меня и приметили. Я среди братьев самый ленивый был, не хотел тюки с шерстью ворочать, думал полегче работу найти, вот и нашел, - Лайн потер оглохшее ухо.

Коркодейл не стал успокаивать, просто кивнул:

- А лекарь смотрел?

- Смотрел, сказал, перепонка порвалась, вот и не слышу, радуйся мол, что втрое ухо уцелело. Горечи в тоне бывшего «слухача» стало больше, и Коркодейл поспешил закончить разговор:

- Давай спать, обоз по свету тронется.

Оба мужчины закутались в одеяла и уснули.

Однако первая ночевка в обозе кое-что изменила в их отношениях. Они поняли, что как бы не началась их жизнь, продолжается она одинаково, а значит, нет смысла кичиться, или требовать особого уважения из-за принадлежности к знатному роду или элитной части королевской службы. Союз равных, вот чем обернулся их договор «доехать вместе».

В пути мужчины вставали рано, делали разминку, потом брались за оружие.  Коркодейл работал с тяжелым мечом, иногда с секирой. Лайн предпочитал ножи, стрелки, даже заточенные монетки. Потом они немного боролись, и купцы выходили посмотреть, как Самюэль кружит, обходя высоченного Дэвлина, а тот кажется огромным и неуклюжим, а потом рывок – и вот уже Лайн хлопает ветерана по плечу, объявляя, что сдается.

Пару раз, когда на Лайна нападал кураж, им даже подбросили несколько монет «за зрелище».

- Сможем зарабатывать на площадях, если дела в деревне будут совсем скверными, - хмыкнул Самюэль, подбирая медяки.

- Я тебе не цирковой медведь! – оскорбился Коркодейл.

- Конечно не цирковой, гербовой, как минимум, - усмехнулся «слухач», и шутовски поклонился зрителям.

За неделю пути вместе с обозом ветераны научились готовить на костре, притерлись друг к другу, выработали свою систему знаков и добравшись до развилки, свернули в сторону баронства Грейнж.

- Еще три дня по тракту, и доберемся до границы, - говорил Коркодейл, рассматривая потрепанную карту.

- Так нам в баронство не надо пока, - возражал Лайн, - сначала в королевскую марку, бумаги предъявим, потом уж к барону.

- А вот и нет, - покачала головой рыцарь, - если мы с бумагами к наместнику явимся, нас через неделю каждая собака в лицо знать будет. Предлагаю сразу в баронство ехать, да и наняться к барону на службу. От своих стражников в замке скрывать ничего не будут, а деревеньки наши и без нас постоят.

Сын торговца нахмурил высокий лоб:

- Тебя стражником точно возьмут, ты и вид имеешь и стать, а меня куда? Глухого еще?

- Да хоть на кухню, - пожал плечами Дэвлин, - все новости будешь знать.

- Сомнительно мне, - заерзал на месте Самюэль, - может к ведьме сперва?

- Так одно другому не мешает, - хмыкнул Коркодейл, - въедем в баронство и начнем про ведьму расспрашивать, а там, глядишь, и до замка доберемся.

- Утро вечера мудренее, неуступчиво пробормотал Лайн, заворачиваясь в одеяло.

Сын барона только хмыкнул. Он уже знал, что при всей своей жизнерадостности, напарник пессимистично относиться к планам. Ничего, за три дня привыкнет, и будет считать службу в замке хорошей идеей. Своей! Потаено усмехнувшись, Дэвлин вытянулся под куском серой шерстяной материи, и уснул.

Глава 3

Когда дверь со скрипом распахнулась навстречу, женщина подпрыгнула на месте, издала придушенный писк и чуть не упала в колючие кусты, подступившие к самой избушке.

- Ну чего пищишь? – раздался ворчливый голос, - заходи, коли пришла!

Баронесса выпрямилась, сжала кулаки и печатая шаг двинулась к избушке.

Внутри оказалось на удивление чисто, светло и уютно. Пучки сухих трав висели прямо над головой, благоухая летом, хотя еще только-только началась весна и как помнила Вероника, в эту пору копали корни, да собирали самые нежные первоцветы.

Ведьма тоже выглядела обычно – женщина средних лет в темной добротной одежде. Волосы прикрыты белым платком, платье спрятано под передником, ни хромой ноги, ни бородавки на носу, о которых болтали в деревне.

- Насмотрелась? – ехидно спросила хозяйка избушки, и Вероника покраснела, понимая, что неприлично пялилась на женщину.

- Простите, - прошептала она, закусив губу.

- Ладно, - отмахнулась ведьма, - зачем пришла?

- Ребенка, родить не могу, - ответила Вероника, чувствуя, как подступают слезы и мелко дрожат губы.

Женщина прошла к столу, прибавила огонек в лампе и пристально всмотрелась в гостью.

- Жена барона Грейнжа?

Ника кивнула, не в силах вымолвить не слова.

- Брось это дело, от него не родишь.

- Ппочему? – запинаясь уточнила баронесса.

- Болел наш барон в детстве. От этой болячки мужчины семя свое теряют. Вроде и есть оно, а вроде и нет, как воду льют.

- Что же мне делать? – Ника почувствовала, что уплывает последняя надежда, и просто осела на пол, заливаясь слезами, рассказывая этой незнакомой женщине, какая нужда привела ее к ней в логово.  Монастырь показался баронессе цветочками по сравнению с тем, что сестре предстоит выдержать те же семь лет жестокости и надругательств, прежде чем ее так же выкинут вон.

Ведьма дала ей пореветь, потом подсунула кружку, пахнущую медом и валерьяной, а когда всхлипывания затихли, буднично посоветовала:

- От другого роди.

Вероника встрепенулась, собираясь возмутиться предложением, потом просто закрыла глаза и устало протянула:

- Не могу.

- С чего это? – удивилась ведьма, - ты вроде леди здоровая, да и я помогу, чем смогу.

- Муж узнает, что с другим была – убьет, - горько усмехнулась молодая женщина. – Ревнив он, и каждая собака ему докладывает, где я была и что делала.

— Вот оно как, - озадачилась ведьма, - а муж сам не может и в монастырь гонит?

Вероника только кивала.

- А король что говорит?

- Король? – изумилась женщина, - да какое дело королю до жены барона?

- Королю до всего дело есть. Ты вот что, молодка, напиши-ка сама Его Величеству, и потребуй развод с возвращением приданого.

- Да как я напишу, - отмахнулась Вероника, - писать то я умею, да ведь гонцы все мужу служат, сразу донесут!

- А ты тут пиши, да перстнем своим запечатай, а я уж найду гонца! – ведьма решительно подтолкнула баронессу к столу, вынула из шкафчика перо, чернильницу и лист неплохо бумаги. Молодая женщина села, и как сумела, изложила свою версию событий, добавив просьбу о возвращении приданого и освобождении сестры от опеки барона.  Потом накапала сургуча из вовремя подсунутой палочки, приложила свое баронское кольцо и устало откинулась на спинку стула, чувствуя, что силы совсем покинули ее.

Ведьма покачала головой, да и увела баронессу в закуток для больных – уложила на постель, стянула сапожки, напоила медовой сытой и заявила:

- Спи до утра, нечего ночью по лесу шастать, а утром придет кто-нибудь и проводит тебя до замка.

- Барон, узнает! – встрепенулась женщина.

- И так узнает, - отмахнулась ведьма, - и не скажет ничего, сам поди о наследнике мечтает.

Вероника признала ее правоту и медленно закрыла глаза, погружаясь в сон.  Она не видела, как ведьма убрала со стола письменный прибор и запечатанный лист. Как прошлась по горнице, с сомнением поглядывая на закуток, а потом не выдержала – остановилась, вынула из мешочка на поясе несколько неровных кубиков и кинула их прямо на стол. Склонилась, читая гадательные знаки, задумчиво усмехнулась, сгребла их в кулак и снова спрятала в мешок.

- Ну, старая, ты еще не разучилась читать по глазам! Помоги этой девочке, и поможешь всем! – пробормотала ведьма, а после ушла за полог и зашуршала там, готовясь ко сну.

Утром в избушку ведьмы робко постучали:

- Ваша милость, тут с вами поговорить хотят, - пропищал детский голосок.