Отрывок из книги «Феномен либидо»

ГЛАВА 1 Борьба со страстями

Шелест простыней, жар разгоряченных тел, сплетающихся воедино, тяжёлое дыхание — одно на двоих, и стон. Его? Мой? Не знаю. Да сейчас это и неважно.

Сладкая истома охватывает всё моё существо. Глаза ослепляет яркая вспышка. Тело изогнулось дугой, и тут же забилось в судороге экстаза. Тот, чьи объятия напрочь лишают меня разума глухо зарычал, последний раз поддаваясь вперёд. Жёстко, болезненно и безумно сладко.

Лежу, лицом вниз. Пряча в подушке лицо, искусанные припухшие губы. Нагая. Утомленная. С глупой улыбкой на губах. Внизу живота всё трепещет, и кажется я до сих пор ощущаю как пульсирует во мне изливаясь, упругая горячая плоть.

Сил нет. Совсем. Говорить и то не могу.

Бурная вышла встреча, после двухнедельной разлуки. Двух, мучительно долгих, наполненных страхами и переживаниями, недель, показавшихся мне вечностью. Да и как не волноваться, если он не просто военный, а боец секретного спецподразделения. Вернее, старший лейтенант. “Уже не рядовой, ещё толком не офицер”, — как говорил сам Юра.

Куда закидывали его на этот раз?

Не известно. Спрашивать бессмысленно — не ответит.

Пока его не было рядом, постоянно гадала: выживет ли? Вернётся ли?

Ведь не факт. Гарантии нет.

Но в этот раз он выжил. Вернулся. И вот это его возвращение, возможно, не переживу я.

Но умру счастливой, — мелькнула мысль, в ответ на ласковые прикосновения лежащего рядом мужчины. Пальцы Юрия почти невесомо прошлись по коже спины. Я невольно вздрогнула от щекотки и волны предательских мурашек. Внизу живота вновь разливается тепло. Вот же! Казалось бы, сколько можно-то?

Повернуться бы, взглянуть в его бесстыжие глаза, но лень. Все силы из меня выжал. А потому просто лежу, пытаясь прикинуться столь распространенным в народных байках — спящим “бревном”. Вот заслужила я отдых, честно! Сколько можно уже измываться над моим измученным телом? Я безусловно рада что он настолько соскучился, но ещё чуть-чуть и завтра уже не смогу встать с постели.

Оскара за использование роли “Бревна” мне не дадут. Неправдоподобно оно живое, нет-нет да вздрагивающее. Сложно делать вид что спишь, и ничего не чувствуешь, если внутри всё уже клокочет от желания. А он словно издевается, будто не видит, что всё это не более чем игра. Так и хочется сказать: “Возьми уже меня! Да пожестче”. Но нет, не дождется! Ведь специально меня мучает этими ласковыми пытками. Ждёт, когда не вынесу, взмолюсь, озвучу рвущиеся наружу слова, и, проиграю недавний глупый спор.

— Упрямая… — шепчет, явно садясь, судя по слегка прогнувшемуся матрацу, и продолжая садистскую игру — легонько, почти невесомыми движениями, оглаживает ставшие неимоверно чувствительными щиколотки, постепенно поднимаясь всё выше… Выше… И выше…

Медленно! До чего же медленно…

Его пальцы касаются внутренней стороны бедер, и я вцепляюсь зубами в подушку, сжимая в кулачках ни в чем не повинную простынь.

Ну же, давай! — мысленно прошу, но он глух к моим безмолвным позывам. Я как та цитадель, что уже сдалась на волю победителя, гостеприимно открыла врата, ожидая когда войдут. Ан нет, вместо того, чтобы овладеть входом в святая святых, он лишь лёгкими, мучительно медленными, движениями обвёл контуры ягодиц и заскользил вверх. По изгибу поясницы, вдоль позвоночника, к лопаткам… Вынуждая не просто таять как воск, а гореть в его умелых руках.

В животе свился жаркий пульсирующий ком. Он крутится так-сяк, вращается, будоража сознание и тело. Дыхание сбивается, сердце, того и гляди, вот-вот выскочит из  груди. Извиваюсь, с трудом подавляя рвущиеся наружу всхлипы и стоны. Главное, не закричать.

Глупо, но принцип не проигрывать у меня в крови.

Откуда силы взялись? Не знаю. Ерзаю, прогибаюсь, открывая его взору самое сокровенное, пусть и без слов, но более чем красноречиво, говоря, что готова.

Он не спешит, наслаждаясь моей реакцией. Гладит, ласкает. Невесомо, но так чувственно, что хочется скулить вымаливая большего. Сил нет терпеть эту сладкую муку.

Мгновения растягиваются в вечность. Прикосновения становятся весомее. Гладят, сжимают. Но его руки по-прежнему обходят стратегически значимые объекты. Словно и не завоёвывают территорию, а просто играют. Будто обладатель сводящих меня с ума пальцев не жаждет ничего большего. Ощущаю себя сломленной рабыней в руках жестокого господина.

Рывок, и я лежу на спине.

Гостеприимно раздвигаю колени. Всем своим существом сосредоточиваюсь на ощущениях там, внизу, где всё давно уже горит от желания, набухло, и жаждет куда большего, нежели позволяет мой господин.

Прикосновение к самому чувственному месту заставляет выгнуться, поддаваясь вперёд, навстречу… Всего лишь руке?!

Гад! Садист!

Но какой же умелый…

Его пальцы пробегают по трепещущим складочкам. Неспешно, дразня медлительностью, раздвигают их. Скользя по влажной гладкой коже, обводят холмик клитора, и я опять вцепляюсь руками в бедную простынь.

Ласки становятся всё сильнее, настойчивее.

Не сдерживаю стон, ощутив его губы и упругий горячий язык там, где недавно царили пальцы.

Немыслимо сладко! Но и этого мало, хочется ощутить себя заполненной. Чтобы горячая упругая плоть вбивалась в меня, доставая самых глубин, вырывая из глотки стоны, вынуждая кусать себе губы, вонзаться ногтями в исполосованную моими стараниями кожу на его плечах, спине…

Отстраняется, и я замираю в ожидании…

— Вставай! Подъем! Кто рано встаёт, тот…

Стон разочарования пронзает тишину комнаты. Забираюсь с головой под подушку, не желая слышать треклятые песенки, что поёт раздражающе бодрым голоском мой будильник. Выкинуть бы его, но рука не поднимается. Ведь этого пустозвона в дом когда-то притащил Юрий. В мой дом, уже четыре года как превратившийся в мемориал моей любви. Памятник былым отношениям.

— Вставай! Подъем… — доносилось даже сквозь толщу подушки.

Эх… Это был сон. Опять, всего лишь сон.

Юрий. Мечта юности, насмешкой судьбы ставшая сначала реальностью, а после выявления факта моей бесплодности — прошлым. Внезапно. Неотвратимо. Был рядом, вечером узнал о диагнозе, что-то говорил о том, что это не важно, всю ночь заставлял моё тело плавиться в его объятиях, вынуждая позабыть о всех горестях и печалях, а на утро ушёл на работу, и… Не вернулся.

Я долго ещё гадала что это было: с ним что-то случилось, или попросту сбежал? Не знаю ответа и до сих пор.

День сменялся днём, неделя неделей, шли месяцы, годы. Волнение сменялось обидой, обида — тоской.

Расставание казалось трагедией всей моей жизни. Именно благодаря ему я с головой погрузилась в работу, желая забыться и всё забыть.

Ведь я — учёный, а мы люди увлекающиеся. Мало кто знает о батрахологии — науке изучающей земноводных, а вернее — лягушек. Я о ней знаю пусть и не всё, но очень много. Она — всё что у меня есть: единственная верная любовь, подруга, семья, смысл жизни.

Вот так, прячась от жестокой реальности в стенах своей лаборатории, мне, Олесе Станиславовне Медник, удалось побороть бич человечества! Переступив через все достижения репродуктологов, я выявила у своих изучаемых отвечающий за фертильность фермент. Вцепилась в теорию с остервенением пираньи и пыталась разработать вакцину от бесплодия. Для себя ли? Не знаю. Скорее для других, тех, кто ещё не успел потерять счастье из-за проблем со здоровьем.

Открытие вызвало фурор. Комиссии приезжали одна за другой, бесконечная череда опытов, исследования на животных. Введение обнаруженного фермента в кровь подопытных половозрелых самок обезьян, страдавших бесплодием, привёл к мгновенному феноменальному результату: спустя уже несколько недель, те были беременны! Все семь особей! Для пущей уверенности, эксперимент повторили. На этот раз особей было пять. Все! Все, после вязки, оказались оплодотворены!

— Поздравляем, Олеся Станиславовна, — вещал глава нашего НИИ. — Это просто феноменально! Задача разработки вашего препарата, поставлена в число приоритетных. Собирается симпозиум. У нас на подготовку докладов и материала всего-навсего две недели. Вас безусловно ждёт премия. Возможно грант… Если проект не заберут… — уже тише добавил он.

Новость по-первости буквально окрылившая, тут же остудила мой пыл.

Заберут проект? Как? А как же я?

Нет, я уже не столь наивна, и знаю, что наиболее перспективное зачастую действительно “забирают” в пользу более именитых светил науки. Да, препарат доработают, но как же я?

Не как учёный, как женщина нуждающаяся в этом препарате.

 Именно тогда, на эмоциях, я совершила глупость: в тайне от руководства испытала не до конца оттестированную вакцину на себе. Вот только “спариться" ни с кем так и не успела, для подтверждения успешности эксперимента. Да и не до того было в период подготовки к симпозиуму.

 Одна беда, у разработанного мною препарата выявился побочный эффект: возобновляется не только фертильность (способность к деторождению), но и повышается либидо! Неослабевающее сексуальное желание лишает разума, не помогают никакие таблетки или инъекции. Меня неудержимо влечет ко всем, более или менее, привлекательным, а порой и не очень привлекательным, самцам.

По ночам снятся эротические сны — воспоминания, днём пытаясь сосредоточиться на работе, схожу с ума от физического влечения. Грудь хронически гиперчувствительна, внизу живота незагасающий пожар, в трусиках влажно и тесно. И это, накануне столь значимого в моей жизни мероприятия!

Думала, день-два и эффект пройдет. Увы, истекают отмеренные до симпозиума две недели, а я всё так же хронически сгораю от страсти.

Жаль, я не спец в приматологии, и не способна отличить возросшее физическое влечение у обезьян от обычного всплеска активности. И к сожалению, эти отклонения невозможно выявить по клиническим и биохимическим данным, тогда бы успела заметить проблему заранее. Возможно удалось бы устранить неприятный побочный эффект.

Увы, и ах. Что не дано, то не дано. Пока спасаюсь короткими моментами уединения, но помогает ненадолго.

Мужика бы найти, но когда и где?

Не подойдёшь же к кому-то из коллег со словами: “Трахни меня!” И в голове тут же проносится эта сценка, да так живо, будто это воспоминание о реальном, где был не только вопрос, но и дальнейшие действия. Спонтанный секс, в случайных местах, с самыми разнообразными партнёрами.

От собственной порочности коробит, а щеки заливает краской в смущении и стыде за разнузданные фантазии. Понимаю, что это нелепо, но так и тянет опасливо оглянуться, вдруг кто-то из прохожих умеет считывать чужие чувства, эмоции или не дай-то бог образы или мысли! Какой позор!

Встряхнула головой, отгоняя бессмысленные думы. Нехотя встала с постели, слегка покачнувшись от не покидающей меня в последнее время усталости. Из-за неутолимого желания, я кажется совсем не сплю на протяжении последних пары недель. Едва голова коснется подушки и я тут же погружаюсь в грёзы наяву. А сон? Как там говорится во всяких интернет-мемах? “Сон? Что это? Нееее, не слышали!” — это точно про меня.

Сегодня собиралась особо тщательно. Сто раз покрутилась возле зеркала, столько же раз перебрала подготовленные к докладу материалы. И наконец-то решив, что оттягивать время далее просто-напросто опасно, во избежание опоздания, вышла из дома.

Забралась в салон автомобиля, нежно провела рукой по торпеде. И тут же одернула себя: сколько можно?

Эту БМВ мне подарил Юрий. За полгода до своего исчезновения. Избавиться от неё, как и от всего прочего я не решилась. Будто все эти вещи, это некие связующие нас ниточки. Невидимые, но прочные. Стоит их оборвать, и… Что? Сама не знаю, но где-то глубоко в душе, даже спустя годы, я наивно надеюсь, что однажды он вернётся и всему найдется объяснение.

Именно поэтому закрываю входную дверь не на внутренний замок, а на ключ. Так он смог бы открыть с той стороны. По той же причине никогда не включаю громко музыку, не надеваю наушников, боясь пропустить тот миг, когда в коридоре раздадутся тихие уверенные шаги. Да и сплю чутко. Но он не приходит.

Вырулила с парковки, и спустя пять минут встряла в пробку. Сколько раз говорила себе: надо смотреть в навигатор! И всё равно этого не делаю.

Сижу. Нервничаю, раз за разом мысленно прокручивая в голове речь для доклада. Ещё и очередная волна желания так несвоевременно подкатывает. Вот и что делать? Машина же у всех на виду, не тонированная даже.

Пара десятков метров на первой передаче. Тормоз. Стоим. Ещё десять метров. Стоим.

Рука уже невольно ласкает рукоять коробки передач. Она удобно ложится в ладонь. Такая гладкая… Такая… Идеальная! Воображение рисует фантазии о том, что это нечто иное. И как я с этим нечто…

— Ммм… — не сдержалась и поерзала, поплотнее сжимая бедра.

Пугливо покосилась на стоящие рядом машины. Окна вроде закрыты, но кто знает? Может слышно всё? Или видно?

Потянулась к магнитоле. Грудь скользнула по обшивке руля. Тонкая ткань блузы лишь обострила ощущения. Невольно охнула от обилия захлестнувших эмоций. Делая серьезное лицо, как ни в чем не бывало щёлкнула кнопочкой, включая радио. И потянулась к видеорегистратору, словно желая что-то настроить или нажать, сама же едва не кричала от удовольствия, раз за разом словно нечаянно касаясь руля, набухшими от возбуждения вершинками грудей.

Сладкая пытка лишь сильнее распаляет огонь желания.

Одна рука бесполезно мечется по торпеде, вторая неистово ласкает рукоять коробки передач. Бедра ерзают, то сжимаясь поплотнее, то раздвигаясь в тот момент, когда поясница прогибается. Юбка давно задралась, набухшая плоть трётся сквозь тонкий капрон колготок о сиденье.

Гудок клаксона вернул в реальность.

Заозиралась, пытаясь понять где я?

Вот черт. Это же я и сигналила — в азарте нажала грудью на клаксон.

А вот теперь уже и сзади бибикают. Может и прежде сигналили, просто я не слышала? Ну да, передо мною машины уже продвинулись метров на двадцать пять, и в образовавшийся разрыв норовят пролезть наиболее предприимчивые водители, что стоящих за мною возмущает.

Поспешно поправила юбку. Сижу. Вцепилась в баранку руля. Грудь бешено вздымается в ритме участившегося дыхания, внизу всё огнем горит, благо мозг заработал. Кинула мимолётный взгляд в зеркала заднего вида: глаза подозрительно блестят,  губы припухшие,  видимо я их кусала, щеки горят алым румянцем.

Выгляжу совершенно несерьёзно. С виду девочка малолеточка, только бантиков и гольфов для полноты картины не хватает.

Пытаюсь прийти в себя. Сделала радио погромче. Но вникнуть в болтовню ведущих не удавалось.

“Мы прерываем трансляцию, в связи с экстренным выпуском новостей”, — ворвался в сознание мужской голос.

Я встрепенулась, что случилось?

“...к Земле движутся неопознанные объекты, по предварительным оценкам…”

Почему-то этот бредовый вброс информации, ни с чем кроме “пули” жёлтого СМИ не ассоциирующийся, вызвал раздражение.

Да ладно? Метеориты? Или инопланетные кораблики?

Я тут же отключила магнитолу, всецело сосредоточившись на дороге. Благо пробка себя исчерпала, как только мы миновали  пару застывших в страстном “поцелуе” авто преграждающих проезжую часть.

У меня имелась куда более важная задача: привести себя в чувства, собраться, и достойно выступить с докладом на симпозиуме.

ГЛАВА 2 Препятствия…

Подъехала к служебной автостоянке, и зависла в задумчивости: свободных парковочных мест нет. Да, рабочий день в разгаре, но обычно половина стоянки пустует, а тут аншлаг! Надо было выезжать раньше, знала же, что  основная часть мероприятий проводится на территории моего родного НИИ. Теперь придется покружиться по округе, в поисках куда бы пристроить мою “ласточку”.

Нечаянно коснулась кнопки на магнитоле, и опять попала на вещаемые серьезным голосом диктора бредо-новости:

“...В регионах Новосибирска и Санкт-Петербурга проводится глобальная эвакуация населения…”

Тут же отключила источник дополнительного раздражения. И так перед выступлением трясёт всю. Или это от так и неудовлетворённого желания? Не важно, ни то ни другое никуда не денется уже, а вот слушать всякий бред с утра пораньше совершенно не обязательно.

Наконец-то найдя пустующий пятачок с пятой попытки запарковалась и преувеличенно громко цокая каблучками, будто выбивая барабанную дробь, направилась на работу.

О том как металась в “закулисье”, волнуясь перед выступлением, лучше и не вспоминать. Симпозиум уже шёл полным ходом, передо мною должны были выступить пара докладчиков. Надо ещё немного подождать до начала собственного выступления.

Украдкой выглянула в зал. Ни одного знакомого лица! То есть, лично мне знакомого — никого, а вот по фотоснимкам, и видео, узнаю многочисленных светил науки в самых различных областях. Обязан присутствовать глава нашего НИИ, но его почему-то нет. Странно. И это напрягает. Он хоть какая-то поддержка, а так…

Очередная волна несвоевременно навалившейся похоти, вынудила немало пометаться в поисках местечка для уединения. Ещё и время поджимало. Выступление вот-вот.

Иду, стараясь держаться естественно. Желание как назло усиливается  с каждым шагом. В животе будто узлы вяжут, между ног всё горит и плавится. Оглядываюсь по сторонам, и убедившись, что я одна — едва не приседаю, плотно сжимая бедра и виляя тазом, отчего по телу разливается приятная нега и на время немного отпускает, удается сделать ещё с десяток шагов.

В туалете все кабинки заняты! Кошмар. Меня уже не смущает тот факт, что кто-то будет за тонкой перегородкой!

Иду кое-как дальше. Каждый шаг словно пытка. Перед глазами уже плывет всё. Дёргаю ручки всех встречающихся на пути дверей, не особо задумываясь куда те ведут?

Одна внезапно поддалась. Вваливаюсь  внутрь. Прижимаюсь спиною к захлопнувшейся двери, ерзая в желании хоть на миг притупить желание. В помещении темно, лишь один угол подсвечен экраном монитора. Глянула туда.

Никого? Нееет. Кто-то есть… Мужчина. Кажется в наушниках. То ли слишком занят и меня не видит, то ли дремлет.

Свалить бы. Но какое там? Меня уже буквально разрывает на части от желания, и время убегает сквозь пальцы. Вот позорище-то будет, если опоздаю, но хуже, если на сцену в таком состоянии подниматься придется.

Не в силах больше сдерживаться, растегиваю молнию на юбке, чтобы можно было просунуть туда руку. Движения порывистые, перед глазами туман пеленой. Едва не запуталась в колготках. Надеюсь не порвала.

— О дааа… — беззвучно выдохнула я, раздвинув скользкие от выделившейся смазки складочки и нащупав вожделенный холмик.

Боги! Как же сладко…

С упоением ласкаю себя, стараясь предугадать свои желания, чтобы ускорить приход разрядки.

То плавно и едва ощутимо, то сминая промежность, то резко натирая, будто полируя клитор, то просто оглаживая, при этом погружая кончики пальцев в готовое принять в себя кое-что посущественнее влагалище.

Не сдержавшийся стон срывается с губ, и…

Распахиваю глаза.

О ужас!

Сидевший за столом мужчина… Он по-прежнему там, но… Его ширинка расстегнута. И даже отсюда, от дверей, я отчётливо вижу, подсвеченный исходящим от монитора светом, внушительного размера эрегированный член!

Всё внутри разорвалось на части: одна я, смущённо краснея уже мчалась прочь теряя туфли, а другая, наоборот, рвалась к незнакомцу, желая опробовать увиденное. В итоге, я стояла на месте, взирая на столь вожделенный вздыбленный орган. На крепко сжимающую его крупную мужскую ладонь.

Воображение тут нарисовало как эта рука ласкает моё тело… Гладит, сжимает… Я буквально ощутила как скользит по моим жаждящим ласки половым губам упругая гладкость этой изумительной головки…

Стыд отступил, оставив место сжигающему всё на своём пути желанию. Наружу вновь вырвался стон. Позабыв обо всём на свете, отклеилась от двери, и переступив что-то путающееся в ногах, сделала первый шаг к мужчине.

— Олеся Станиславовна, через пять минут ваш выход! — позвавший из-за двери голос Валентины Павловны — секретарши главы нашего НИИ, прогремел как гром среди ясного неба.

Я вздрогнула, словно от удара. Вот вроде ждала, минуты считала… Но за всеми этими приключениями совсем забылась. Хорошо хоть, что благодаря стрессу удалось хоть на время утихомирить разбушевавшееся либидо.

— Олеся Станиславовна! Да где же вы? — продолжала звать секретарша, и я в панике окинула взглядом свой внешний вид.

Моя рука по-прежнему в трусиках. Расстегнутая с самого начала юбка давно сползла и сейчас одиноко валяется возле двери, где ещё миг назад стояла я. А у компа сидит незнакомый мужик, сжимающий в руке своё вздыбленное, готовое к бою, мужское достоинство.

— Вы её не видели? — обратилась не в меру исполнительная Валентина Павловна к кому-то за дверью.

И звучит так, будто совсем рядом, то ли она слишком громко говорила, то ли слышимость здесь превосходная.

Ой, мать моя женщина! А если она войдёт сюда?

Руку я уже освободила, вот только она вся в моих соках… Не дай-то бог одежду испачкаю. Трясущимися от былого выплеска эмоций и волнения пальцами открываю, чудом оставшуюся на плече, сумочку, нащупывают чистой рукой пачку влажных салфеток. Тщательно вытираю пальцы, ладони. Скомкав использованную салфетку, засовываю её в сумочку. Поднимаю с пола юбку. Отработанным за тридцать один год жизни движением одеваю её.

— Эй, малышка! — раздается из-за спины хрипловатый мужской голос. — Ты это куда?

Куда-куда? Доклад докладывать! — в темпе вальса оправляя одежду, чуть не рявкнула в ответ. Раздражение так и рвётся наружу. Из-за чего? Может, потому что нам помешали? Или оттого что я столь низко пала в своих животных инстинктах, и едва не... Ненавижу это слово, но буду смотреть правде в глаза, о переспать или заняться любовью речь тут не шла, я действительно чуть не трахнулась с первым попавшимся под руку… Ну, или иное место, мужиком?

Тот же, поднялся во весь свой весьма внушительный рост, попытался шагнуть, и…

Не там-то было! Упасть правда не упал, а-то бы я позлорадствовала. Всё же из штанов выпрыгнуть, это вам не через юбку переступить!

Краем сознания понимаю — что он не виноват, я сама ввалилась к нему в рабочий кабинет, устроила бесплатный стрептиз с элементами самозабвенного самоудовлетворения, но…

Но бесит! Всё бесит.

Бесит, моя опрометчивость с экспериментом на себе. Бесит, этот экстренно собранный симпозиум. Бесит, как-то по-детски обиженно взирающий на меня вполне симпатичный, кстати, хозяин кабинета, с так и оставшимся неопробованным в деле, но вполне заслуживающим внимания мужским достоинством. Бесит, настырная секретарша за дверью.

Продолжать список бесящих меня вещей, людей и событий в этот момент можно было до бесконечности. Гормоны, покруче иного виртуоза, играли на моих расшатанных от усталости и хронического недосыпа нервах, и что с этим делать я пока не знала.

— Крошка, постой! — раздавалось мне вслед, но я уже вылетала из кабинета.

О смущении подумаю позже. Как и о том, кто это вообще такой был.

— Ах вот вы где! — кинулась ко мне навстречу Валентина Павловна, от цепкого взгляда которой не укрылся небольшой беспорядок в моей одежде.

Губки женщины тут же превратились в жёсткую тонкую линию, демонстрируя своё отношение к тому что она видит. Проследив за её взглядом, лишь вздохнула и застегнула нижние пуговки блузы, поправила её бортики, аккуратно заправив их под юбку.

Что же, придется смириться с тем, что новость о моём распутном поведении вскоре узнает почти всё НИИ. Но это будет потом, а пока — доклад.

С этой мыслью, состроила непробиваемое лицо и направилась к аудитории, где меня ждали величайшие светила науки нашей современности.

— Всё готово? — уточняю на ходу.

Женщина, старательно чеканит шаг, норовя опередить меня, и всё так же недовольно поджимая губы, кивает.

— Прекрасно! — преувеличенно доброжелательно улыбаюсь, отчего едва скулы не сводит, и вручая старой грымзе свою сумочку, со словами: — Присмотрите, пока?

Вопрос риторический, ответа “нет” не подразумевает, и та, брезгливо, двумя пальчиками берёт вручаемое, разве что не фырча при этом в ответ.

Думала, мне будет сложно перебороть страх перед большой слушательской аудиторией, ан нет, видимо былое раздражение напрочь смыло все застарелые страхи. Вошла в зал, под внимательными взглядами присутствующих прошествовала к сцене. Вмиг преодолела несколько ступеней. Взяла в руки микрофон и подойдя к кафедре, дала сигнал приглушить освещение, и вывела на экран первый слайд своей презентации.

В меня словно дух оратора вселился. Голос звучит на удивление уверенно. Аудитория заинтересованно внимает. Вещаю. Ощущая себя гласом божьим несущим свет и просвещение в мир мрака и невежества.

— Как видите, это настоящий прорыв в области батрахологии! — со сменой очередного слайда провозгласила я. — Этот фермент, вырабатывается в период…

Внезапно, свет в зале, вспыхнул.

— Олеся Станиславовна, приносим извинение, — прозвучал, словно гром среди ясного неба, голос поднимающегося на сцену главы нашего НИИ. — Мы вынуждены прервать ваш доклад. Уважаемые, прошу всех оставаться на местах! — обратился он к слушателям.

Как?! Все эти люди съехались на симпозиум ради этого доклада. Не просто люди — светила науки! Решается судьба человечества! Столько согласований, столько возложено надежд и что?

А то! Прервали не дав изложить даже основных тезисов. А впереди ещё столько материала.

В шоке озираюсь, щуря глаза, от ослепившего, кажущегося неимоверно ярким, света.

— У нас ЧП! — наклоняясь ко мне, произносит успевший взобраться на сцену, руководитель.

— У нас? — растерянно переспрашиваю, ломая голову: что успела сделать не так?

Неужели эта старая карга донесла о моём неподобающем поведении?

Но я уже взрослая девочка и имею право на… Ну, то есть, на работе, безусловно, не самое подходящее место для удовлетворения физиологических потребностей такого плана, но мало ли чем люди могут заниматься в перерывах? По закону у меня есть пятнадцать минут в час на отдых! И как я их провожу, где и с кем никого не касается! Стоп. Какого бы мнения не придерживался руководитель, это не повод прерывать столь важный для нашего НИИ доклад.

Или они узнали о ранее не выявленном побочном эффекте и связали его с моим странным поведением?

Вот это проблема. Да, я не имела права без разрешения руководства проводить эксперимент на людях, пусть и на самой себе…

— Несколько регионов буквально завалены змеями, — зашептал он, напрочь выбивая меня из колеи, подхватывает под локоток и увлекает со сцены в зал.

Оуууу… Лучше бы он ко мне не прикасался!

Ну вот что за наказание такое, а? Он же старый! Мелкорослый. Я таких не люблю!

Или просто не пробовала? — с нотками искусителя, поинтересовался мой внутренний голос.

Мелкорослики хороши в постели, — вспомнилась строчка из какой-то статейки в жёлтой прессе.

Да он же лысый почти!

Лысые — более страстные, — всплыли перед глазами наименования многочисленных ссылок в интернете.

Но он же страшно носатый! — глядя на спутника, пыталась убедить себя я, вопреки всему желая прижаться к нему поплотнее.

Нос мужчины, соразмерен величине его пениса, — прозвучал в воспоминаниях доверительный шепот моей университетской подружки. — Поэтому те кто гоняются за мужской красотой, не так уж и счастливы в интимном плане.

Хм… С этим заявлением поспорить не могу — в отличии от Ленки, кавалеров у меня было преступно мало.

Перед глазами встал во всей красе детородный орган Юрия.

Ммм…

Он прекрасен. И орган, и Юрий. Или это означает, что у него относительно маленький?

Эм… Картинка сменилась на недавно виденное мужское достоинство незнакомца из полутемного кабинета. Его член меня впечатлил, и на морду-лица мужик очень даже ничегошный был.

И по статистике, средним считается восемнадцать сантиметров, а что у Юрия, что у того незнакомца все двадцать. Какие же должны быть у носатых лысых мелкоросликов?

А у меня в трусиках стало совсем уж влажно, горячо и щекотно. Захотелось сорвать свои одежды, со словами — “Возьми меня прямо тут!” И картинки дальнейшего разворачиваются перед мысленным взором, подливая масла в огонь необузданной страсти. Представляется, как всё эти люди начинают разоблачаться, присоединяясь к нам.

Нет, Олеся! Нет! Держи себя в руках, иначе потом будет слишком стыдно.

Уговоры не сильно помогали.

Эта работа смысл твоей жизни, неужели сиюминутная прихоть стоит того, чтобы всё потерять? — предприняла я последнюю попытку, и с радостью осознала: подействовало!

Главное теперь не отвлекаться. Работа, работа и только работа!

Так о чём он там говорил? А… Несколько регионов буквально завалены змеями? Хм… Странное заявление. Если б не то, что он ради этого выдергивает меня со столь важного мероприятия, решила бы что разыгрывает.

— Змеями? И…  Причём тут я?

— Вы герпетолог.

— Батрахолог, — с вызовом отвечаю, этому старому, лысому и жутко носатому, чурбану, которому, несмотря на недюжинный ум, не хватает памяти чтобы запомнить мою специализацию.

Он застрял где-то в дремучем совдеповском прошлом, когда герпетология как наука на подобласти разделялась лишь номинально, а отдельно взятых специалистов в области батрахологии или серпентологии не существовало как вида. И вот она я.

— Есть серпентологи в Новосибирске…

— Они в одном из эпицентров и уже не выходят на связь, — настойчиво ведя меня в сторону выхода из аудитории, под удивлёнными взглядами слушателей, всё так же, шепотом, огорошил руководитель.

Идем. Он по-прежнему держит меня за локоть и это несмотря на все мои усилия будоражит кровь. Дергаюсь, пытаясь отстраниться. Не выходит.

По залу, тем временем, спешно перемещаются какие-то люди в форме службы безопасности, и уводят с собой некоторых участников симпозиума. Напоминает фильмы о периодах сталинских  репрессий. Остальные, как и я, лишь бросают по сторонам непонимающие взгляды. Кто-то что-то спрашивает. Им отвечают коротко. Но что говорят? Увы, слов было не разобрать.

— А герпетологическое общество при Академии Наук? — попыталась отделаться от навязываемых обязанностей не входящих в спектр моих должностных инструкций. Да что уж там? Это попросту не в моей компетенции! — Я слишком занята проектом, а там есть специалисты, и они…

— Санкт-Петербург — второй из попавших под эту напасть регионов, — отозвался глава НИИ. — И мы направим вас именно туда.

— Но я… — только и смогла беспомощно выдавить, ломая голову какие ещё аргументы привести, хорошо хоть, что от шока моё либидо утихомирилось немного.

— В Новосибирск уже направляются специалисты из Украины и даже кое-кто из Европы, — перебил мой лепет руководитель. — Но когда они прибудут? В России остались среди спецов либо теоретики, либо старики и студенты. Первым двум категориям не место работать “в полях”, последние — слишком зелёные. Вспомните тех светочей, что сидели в зале. Они тоже будут привлечены, но в лабораториях. Простите, Олеся Станиславовна, но вся оперативная работа сейчас только на вас.

Вот же! И что я смогу сделать? Чем помочь? Все мои знания в этой области заканчиваются университетской программой. Прошло уже восемь лет и многое забылось за ненадобностью. Практики ноль. Ещё и моё не слишком адекватное состояние.

Нервы на взводе. Ещё и хлопок закрывшейся за спиною двери, при выходе из зала где проводился симпозиум, прозвучал словно поставленный уверенной рукой крест на моей карьере.

Только открыла рот, чтобы что-то спросить, но меня опять перебили:

— Все вопросы в моём кабинете. Там уполномоченный от президента и представитель силовых структур, командующий операцией по зачистке территорий.

Мелькание коридоров, стук моих каблучков, тяжёлое дыхание едва ли не тащащего меня вперёд руководителя.

Оказавшись в приемной, встретила исполненный пренебрежения взор Валентины Павловны, кивком указавшей на стоящую на краю подоконника сумочку. Вот только её отношение мне сейчас было совершенно безразлично.

— Закрытое совещание. Никого не впускать! — излишне резковато отдал распоряжение руководитель, и приоткрыв дверь в кабинет, пропустил меня вперёд.

ГЛАВА 3 Беда не приходит одна

Войдя в кабинет главы НИИ, едва не чихнула от защекотавшего ноздри запаха табачного дыма. Вот как всегда, едва завершились проверки по пожарной безопасности и он опять за своё. Как-то несправедливо, все сотрудники на автостоянку курить бегают, а он в кабинете. Как там говорится? У нас все равны, но некоторые, чуть-чуть ровнее? Да, кажется, как-то так.

Окинула взглядом кабинет, и  невольно потупилась, узнав среди собравшихся давешнего знакомца, мужское достоинство коего успела оценить лишь визуально, правда, но… Не рассчитывала на столь скорую новую встречу. Картинки мимолётной встречи в полумраке его кабинета оживили былые желания, и я ощутила нарастающее возбуждение.

Тело потянулось навстречу мужчине, жаждя продолжить прерванное занятие. Свободная рука против воли потянулась к верхней пуговке блузы, которая сейчас стала сдавливать горло, душить, не давая вздохнуть свободно.

Краем сознания понимаю, что это не самое подходящее время и место для удовлетворения потребностей, но тело будто своею собственной жизнью живёт. Щеки горят от смущения, а ноги так и норовят изменить мой маршрут…

Черт! Что делать?

Меня, тем временем, так и не отпустив локоть, продолжают тащить вперёд, к заваленному бумагами столу. Едва не столкнулась с начавшим поворачиваться лицом ко входу высокоранговым, судя по погонам, военным. Подняла взгляд, и… Застыла соляным столбом, узнав в нём самое большое разочарование своей жизни.

Юрий?! Жив?

Нет, только не это! Нет! Нет, то есть… Я безусловно рада, что жив. Но… Что ему надо? Здесь. Сейчас. После всей той боли, что мне пришлось пережить, всех страданий! Не виделись четыре года, и вовек бы не встречаться.

Сколько я гадала, что с ним. Мысленно похоронила. А он… Жив.

Юрий кивнул приветственно, как старой знакомой. И всё!

Всё?!

Вот так просто? То есть, для него, то что случилось между нами ничего не значило? Он просто-напросто ушел ни слова не сказав, ни строчки не чиркнув на прощание, а теперь смотрит совершенно спокойно, будто ни в чём не виноват?

Былое возбуждение и смущение как рукой сняло. Даже обидно стало, что мы с тем “достоинством” не познакомились поближе, сейчас может не так больно было бы после четырех лет вполне осознанного целибата.

Попыталась высвободить локоть из захвата главы НИИ, рвануть обратно к выходу. Да не там-то было, хозяин кабинета тут же предотвратил маневр. Цепкий, зараза! А ведь до этого казалось что он почти отпустил мою многострадальную руку.

Ну что же, оно и к лучшему наверное. Не стоит демонстрировать свои слабости.

Развернулась к присутствующим, и с вызовом взглянула в серые глаза стоящего по центру кабинета мужчины.

Моего. Бывшего. Мужчины.

— Все в сборе, — сообщил мой непосредственный руководитель, наконец-то отпуская многострадальный локоть, и усаживаясь на своё место. Устроившись, жестом пригласил присутствующих присесть. — Можно приступать, — произнёс.

А я дальше стою, где была. Сесть? Да не смогу я. Шаг, и упаду. Напускное спокойствие развеется как дым на ветру. Буду истерить, биться в истерике. Всю уверенность, что поражала меня во время доклада, как рукой сняло.

Гормоны. Однозначно, именно они всему виной!

Первым толкнул речь незнакомец, представившийся полномочным представителем президента. Слушала в полуха, хоть и пыталась сосредоточиться, но мысли витали вокруг неожиданно воскресшего возлюбленного.

Вкратце, картина вырисовывалась такая: области охвачены довольно обширные. Разрушений нет. Объекты приближавшиеся к планете сгорели на подходах, но вместо метеоритов, как ранее предполагалось, на Землю посыпались некие формы жизни по внешним характеристикам напоминающие змей. Из дополнительных опасений: помимо задачи спасения населения, в зоне поражения имеются АЭС, в данный момент оставленные без контроля. Если рванёт, мало не покажется не только России, но и всему миру.

Час от часу не легче! Время, значит, поджимает. А это ведь даже не змеи! Это что-то инопланетное!

— Местами твари практически незаметны. Скрываются. Но, есть участки, где толщина “змеиного” покрова достигает тридцати сантиметров в высоту, — продолжил следующий из присутствующих. — Население, насколько было возможно, эвакуировано в бомбоубежища и на территорию метрополитена. Но это в городе, а область… Точных цифр пока нет. Но и так ясно… — вздыхает, — …что это по факту капля в море и большинство не защищены. Первым делом по всем средствам связи объявили, чтобы не покидали закрытых помещений, — мужчина перевел дух.

“Но когда это кого-то останавливало?” — повисло недосказанное в воздухе.

Докладчик кивнул коллеге, который тут же продолжил:

— Источники энергоснабжения всё же повреждены, идут работы по подключению аварийных генераторов. Связь нестабильна. На подъездных трассах уже дежурят военные, вскоре будут выставлены блокпосты. Готовится к развертыванию палаточный лагерь — база.

— Палаточный? — кривовато усмехнулась я.

— Подвесной, — пояснил он, а я аж зависла: как, где?

По всяким фоткам и видеороликам из интернета, я вполне отчётливо представляла подвесной палаточный лагерь в горах. Экстрим тот ещё, но в теории должно спасти от змей. Но где горы в Ленобласти? Или они между зданиями его организуют? Если так, то благодаря “адекватности” обитающих там гомосапиенс, я гроша ломаного за наши жизни не дам. Не из вредности, так из любопытства крепления стопроцентно будут повреждены. И ведь не отправишь жителей определенных домов восвояси. Покидать дома им нельзя. Взаперти сидеть быстро наскучит, и…

Высказать я ничего не успела, зацепившись слухом за слова рассказчика.

— …Сбит график движения авиа и железнодорожного сообщения, — продолжал отчитываться мужчина. — И если поезда удалось своевременно остановить, то сбросившие излишки топлива самолёты…

Он лишь вздохнул, и стало ясно — авиакатастроф избежать не удалось, и спасателям на место происшествия не пробраться. Но чем помогу я?

— Что уже известно об этих формах жизни? — интересуюсь, прерывая поток обобщенной, откровенно пугающей, но совершенно бесполезной лично для меня информации.

— Сведений слишком мало, — послышался голос, от которого всё внутри болезненно сжалось, но я поборола собственные чувства и уточнила:

— Мало, или их — нет?

Прозвучало как-то излишне сухо. Ну да и плевать!

— Кхм… — подозрительно смутился казавшийся непробиваемым Юрий. — Они весьма специфичные, и нет подтверждения из иных источников…

— А конкретнее?

— Вот отчёт, — он протянул мне тонюсенькую папочку.

Не густо.

Хотя… Чего хотеть, если всё это едва произошло. Чудно, что вообще какая-то информация уже имеется и предприняты какие-то действия. Для нашей чиновничье-бюрократической страны это неслыханная оперативность. Видимо не так уж мы и пропащи.

Открыла папку, и… У меня совершенно не эстетично отвисла челюсть.

Там лежали снимки, сделанные покадрово из видео, судя по всему, снятого одной из камер наблюдения в городе.

Кадр первый: вечереет, в свете фонарей девушка  в короткой кожаной куртке и юбке до  колена, судя по позе, она куда-то идёт. Рядом видно здание с колоннами.

Всмотрелась, ища нечто странное. Ничего особенного. Но смысл какой-то должен же быть? Листаю дальше.

Кадр второй: качество снимка хуже, видимо сделано приближение. Та же девушка, спиною прижата к одной из колонн. Её рот открыт в беззвучном крике. Лицо искажает гримаса ужаса. Руки и ноги словно распяты — растянуты в стороны. Щиколотки и запястья оплетают… Я всмотрелась. Хм… Да, это реально… Змеи!

Кадр третий: место событий, действующее лицо и поза прежние. Но куртка наполовину расстегнута, открывая грудь жертвы. Юбка исчезла, видно нижнее белье и чулки. Ноги девушки до внутренней стороны бедра обвивают змеи.

Бррр… Настоящий ночной кошмар серпентолога.

Напоминает нездоровые фантазии в исполнении японских аниматорщиков. И качество как назло оставляет желать лучшего. Попробуй разберись: реальная это съёмка, или проделки больного на голову фотошопера?

— Это розыгрыш? — кинув взгляд на своего бывшего, со всем возможным скепсисом, уточняю я.

Юрий серьёзен. Губы поджаты. Качает головой.

Ну да, ради таких низкоуровневых шуточек не стали бы прерывать мой доклад. Но ведь и их могли ввести в заблуждение?

Могли. Но не столь же масштабно.

Ладно. Предположим, это реальные снимки. Смотрю дальше.

Кадр четвертый: изо рта, отворотов куртки и трусиков девушки торчат змеиные хвосты. На лице жертвы вместо былого ужаса — удивление.

Я даже поближе к лицу изображение поднесла, чтобы убедиться. Да, поражает, но факт, страха на её лице и в широко распахнутых глазах — нет. Может укус? В смысле, возможно он имеет некое психотропное действие? Или как-то действует на эндокринную систему? Что-то типа афродизиака?

Следующие кадры просматривала основательно заливаясь краской, и уже мельком. Вкратце: змеи, раз за разом, доводили объект до оргазма. А на последнем снимке можно предположить, что нападавшие исчезли, потеряв к жертве интерес. Девушка же лежала обессиленная на асфальте, возле колонны, где и подверглась самому неординарному в нашем мире изнасилованию. Вопрос: живая ли?

Самое неприятное, что меня эти кадры опять взбудоражили.

Сжала поплотнее бедра, искренне надеясь, что это останется незамеченным, и постаралась сосредоточиться на деле.

Странное поведение тварей. И уж точно, совершенно не характерное для змей. Были бы агрессия, укусы, в конце концов удушения. Понятно! Но это?

Далее шли скупые строчки данных.

Средний вес отловленных особей от восьми до тридцати пяти килограммов. Длина от шестидесяти сантиметров до четырёх метров.

Описание формы тела, его упругости…

Активны. Предположительно разумны. Действуют сплоченно, как по команде. Ярко выражена иерархическая структура подчинения. Более крупная особь в момент нападения приподнимает верхнюю часть тела над землёй, и издали наблюдает за происходящим. После того как жертва теряет сознание, змеи уползают за своим “вожаком".

Хм… Он наблюдает издали? Значит, зрение у них куда лучше нежели у наших змей. И схема подчинения и сплочённости, говорят о возможности отдавать команды на расстоянии. Как? Кто бы знал. Уж точно не я.

Убитые экземпляры исчезают спустя пару минут. Просто растворяются в пространстве, не оставляя следа.

Как так?

Не поддаются таким-то ядам, и перечень из трёх наименований, видимо оказавшихся у кого-то под рукой.

Растоптать, раздавить, или иначе деформировать, невозможно. Случаи гибели выявлены лишь при попадании пули в ротовую полость.

Это ж где столько снайперов взять?

Плохо переносят направленный огонь автогена — газового резака, проявляя агрессию.

Да ладно? Всего лишь плохо переносят?!

В шоке от этой, пусть и скудной, информации, поднимаю взгляд, на выжидающе взирающего на меня Юрия.

Такой родной… Близкий… И… Одновременно совершенно чужой.

Смотрит, как на знакомую. Будто я его бывшая одноклассница, и мы не жили вместе почти четыре года.

Как же у мужчин всё просто. Мне говорили об этом, но я не верила. Не желала принимать такую правду. Теперь, придется.

— Таких случаев… — начала я.

— Много, но фото и видео нет, лишь слова очевидцев, — ответил Юрий.

— Жертвы живы? — уточняю, стараясь чтобы голос звучал по деловому.

— Да, но абсолютно обессилены, — кивнул он. — И добраться к ним на помощь зачастую невозможно.

— Значит, они не агрессивны? — произношу, и по ползущим вверх бровям собравшихся понимаю, что сморозила чушь.

— Ну если это по-твоему не агрессия, — перейдя на “ты”, произнёс мой бывший.

Он ещё смеет меня поддевать?!

— Я имела ввиду то, что они не кусают, — поджав губы, процедила я. — В отчёте нет ни слова о случаях укусов или о степени ядовитости.

— Если и кусают, то в такие места, что при поверхностном осмотре этого не видно. А на обследования физически не было времени.

— Как давно они там? — уточняю.

Примерно понимаю сколько времени прошло с тех пор как едя в НИИ услышала экстренные новости, но в тот момент этих тварей ещё не было, лишь угроза падения космических тел.

Представитель президента взглянул на наручные часы.

— Чуть больше сорока минут на данный момент, — отозвался он.

— А на момент этого отчёта? — я кивнула на папку.

— Минут двадцать пять. Пока создали, отправили. Он получен незадолго перед вашим приходом, — влез в разговор Юрий. — Олеся, время поджимает. Там люди… И у меня приказ доставить вас на временную базу.

Хм… “Вас”, это он опять на “вы” перешёл, или просто всех присутствующих имеет ввиду?

Вскоре выяснилось, что из тех кто здесь есть, летим лишь я, Юрий и Максим Александрович Кобелев, как представился, с акцентом на ударении, тот самый обладатель выдающегося достоинства. Вот же! Фамилия ни в бровь, а в глаз! И какой садист подбирал мне компанию? Обидно, но и отказаться ведь невозможно.

И вообще, это какой-то бред, или сон? От меня реально ждут спасения планеты от иноземных озабоченных змей? Они серьезно? Ещё и в компании бывшего и едва не ставшего мимолётным? А ещё…

Я невольно поерзала. Побочный эффект опять давал о себе знать.

Далее задерживать нас не стали. Пожелав удачи. Пообещав всестороннюю поддержку и тому подобное.

— Мне надо попасть домой, — произнесла выйдя из кабинета.

— Всё необходимое на базе есть. Олеся, время… — он демонстративно взглянул на часы и нажал кнопку вызова лифта.

В обществе этих двоих, ощущала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. А то, какие фантазии меня накрыли в лифте, лучше и вовсе не вспоминать. Причудилось, будто свет мигнул, раздался странный скрежет, и, лифт замер. Темно. Лишь тускло светятся кнопки на панели управления. Тихо. Только наше дыхание. Затем, к нему примешивается тихий шум шагов, шелест одежд… Прикосновения мужских рук, тел…

Остановка кабинки привела меня в чувства. Вот же! Ничего оказывается не было, а как реалистичны были ощущения! Эх…

— Я к вертушке, — многообещающе мне подмигнул, будто подсмотревший мои бесстыдные фантазии, кобелинофамильный обладатель выдающегося, и самоустранился в сторону стоящих поодаль представительских авто.

Вот же реально кобель! И живёт не бедно, — признала, увидев какая из машин приветственно подмигнула своему владельцу фарами.

— Ты ему приглянулась, — как ни в чём ни бывало, дружески усмехнулся Юрий, а я еле сдержала порыв располосовать ногтями его ухмыляющуюся физиономию.

— Мне надо домой! — припечатала я, на что Юрий лишь вздохнул и подходя к черному джипу, кивнул, мол, садись.

Да уж, слишком это получилось “по-женски”, обоснований ноль, хочу и всё тут. Но на большее в сложившейся ситуации я была не способна.

Оставалось лишь надеяться, что он внял моим словам. Дома у меня мой чемоданчик с реактивами, и кое-каким оборудованием, и почему-то я уверена, оно пригодится. Очень пригодится. А ещё, там есть купленные ранее таблетки, хоть частично и на непродолжительное время, но всё же гасящие мою так несвоевременно взбудораженную женственность.

Ехать в молчании показалось слишком тяжело. Мысли всякие в голову лезли, и совсем не о работе.

А ещё противоречивые чувства разрывали: радость, что с ним всё хорошо, обида, злость, влечение, и принципиальное, категорическое “нет”, готовое сорваться с губ, если он попытается ко мне прикоснуться.

— Среди жертв только женщины? — интересуюсь, стараясь удерживать внимание исключительно на деловой тематике, хотя и тут проблема — перед мысленным взором нет-нет да встают картинки с томно закатывающей глаза, извивающейся в экстазе девушкой.

— Они бисексуальные моралисты, — усмехнулся Юрий, и заметив моё недопонимание, пояснил: — Детей не трогают, если ты об этом.

Совсем странно. Нет, это безусловно хорошо, что детям ничего не угрожает, в отличие, кстати, от половозрелых, не с правовой, а физиологической точки зрения подростков. Ладно, приедем, увидим.

— А как планируются проводиться работы?

Почему-то представился этакий перемещающийся короткими перебежками отряд в камуфляжной форме, и по его периметру снайперы с винтовками. Хм… А они с плеча стреляют? Или так бывает лишь в кино? А было ли такое в кино? Не помню. Хотя, нет, для ближнего боя больше подойдут пистолеты. О да! Тут же представились Юрий и Максим Александрович, браво крутящие пистолеты в двух руках, на манер техасских рейнджеров. Весьма эротичное зрелище. Особенно, если расстегнуть верхние пуговки кителя… Ммм…

— С воздуха, — прервал поток моих фантазий Юра. — Вертушки уже в зоне досягаемости. Только нас нет.

— Мы снова на “ты”? — вспомнив о наболевшем, решила поставить все точки над “i”.

— Думаю, так будет проще, ну и не чужие же мы друг-другу.

Ах вон оно что! А я и не догадывалась! Да и как тут догадаться, если его след уже четыре года как простыл. Вот только узнал о бесплодии, и тут же ни здрасьте вам, ни до свидания. Ушёл утром на работу, и… Забыл вернуться. Даже вещи свои так и не забрал. А они всё ещё дома. Правда, с некоторых пор в кладовке, подальше от глаз. Мама их собрала, выкинуть, несмотря на вероломное предательство, рука у меня так и не поднялась.

Пока витала в своих мыслях, молчание затянулось.

— Что не так, Олесь? — как ни в чём ни бывало спрашивает, выруливая на мою улицу.

Я аж задохнулась от таких слов.

— Что не так?! — восклицаю, теряя остатки самообладания. — Ты исчез! Четыре года ни слуху ни духу, а теперь спрашиваешь что не так?! — на одном дыхании выпалила я, и отвернулась, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы.

— Косяк, да, признаю, — самым покаянным тоном, произносит. — Я не жду, что ты вот так просто возьмёшь и простишь, — уже притормозив возле моего подъезда, добавил Юрий.

Надо же, не забыл где я живу.

— Просто пойми — я человек подневольный. Был приказ, я подчинился. Так вышло.

Вышло? И он так просто об этом говорит? Никаких тебе прости за предательство. А просто так вышло?

— Простишь?

Я? Его? Это… Это… Типа извинение? И что я должна в ответ сделать? Броситься на шею?

Ну уж нет!

Лучше воздержаться. Боюсь от избытка чувств придушу.

Молча вышла из авто, и не сдержавшись, громко хлопнула дверцей.

ГЛАВА 4 Прибытие в “полевой” лагерь

По лестнице на свой этаж бежала как спринтер. Ни то, чтобы спешила поскорее вернуться к Юрию в машину, скорее, наоборот, боялась, что увяжется следом. Не готова я увидеть его в своей квартире. И если утром я была бы счастлива этой встрече, в смысле появлению бывшего на своём пороге, то сейчас, увидев его реакцию, варианта лишь два: или изнасилую, в особо извращённой форме, усмиряя своё либидо, либо придушу. Второе, для моей гордости предпочтительнее.

А ещё… Ещё не хотела, чтобы он видел сейчас моё лицо. Мои слёзы.

Нет, ну это надо же, он сначала просто кивнул, будто нас ничто не связывало, а потом ещё и спокойно констатировал симпатию другого мужчины! Как же хотелось тогда встряхнуть его за грудки, и выкрикнуть в лицо: “Я твоя женщина!”

Ан нет, не его я. Да и женщина ли? Где моё коварство, мудрость? Нет их. Одна наивная глупость. Иная бы сейчас мстила, или завоёвывала, а я лишь способна сопли по лицу размазывать, да ждать четыре года того, кто преспокойно выкинул меня из своей жизни. Вряд ли он, как и я, хранил верность призракам прошлого.

С досады влетев в квартиру, так хлопнула входной дверью, что вдоль косяка зазмеилась трещинка.

— Вот же! — в сердцах выкрикнула, ощутив укол совести, и, словно извиняясь, провела подушечкой пальца по треснувшей штукатурке.

Говорила я Юрию когда-то, что надо обои поклеить, а он нет — покраска и художественный рисунок! Мол, сам всё сделает. И сделал. Красиво вышло, беспорно. У него вообще много талантов. Не знаю, решилась бы я когда-нибудь заклеить этот шедевр обоями? А вот теперь, вернусь и заклею! И выкину всё что связано с ним. Не назло, а чтобы душу не бередило, о былой глупости не напоминало. Но это потом, когда поостыну хоть немного. Да и некогда сейчас этим заниматься.

Метнулась в туалет, смыла остатки успевшей размазаться косметики. Взглянула в зеркало: красотка! Глаза всё ещё на мокром месте, нос покраснел и припух, на неестественно бледных щеках какой-то лихорадочный румянец, губы искусаны. Надеюсь, к моменту возвращения в машину почти всё пройдёт. Сейчас, главное успокоиться, и да, там же связи не будет, надо бы маму предупредить, чтобы не волновалась.

Быстренько набрала её номер.

— Привет, как успехи? Я уже скоро стану бабушкой? — поинтересовался весёлый и безмерно родной голос в трубке.

Вот кто меня по-настоящему любит! Не осуждает, не предаёт. Она единственный человек, знающий о моём нелегальном эксперименте на самой себе. И я переживала, что начнутся нотации на тему — ребёнок это серьезно, ему нужна полноценная семья, ан нет, та просто приняла моё решение, пообещав всестороннюю помощь. Вот только про побочный эффект я так и не решилась ей рассказать.

— Пока нет, — усмехнулась я, ощущая как от одних лишь звуков маминого голоса спадает напряжение и слезы высыхают. — Меня в командировку срочно отправляют.

— Да? Куда? — взволнованно спрашивает.

— Не так далеко, подробностей пока и сама толком не знаю, — не стала вдаваться в подробности я. — Но сказали там возможны проблемы со связью. Вот и звоню предупредить, чтобы не волновалась.

— Недалеко это хорошо, а то слыхала какие ужасы по телевизору говорят?

— Когда ж мне их слушать? Я только с симпозиума примчалась, соберу вещи и в дорогу.

— Ой, да! Как прошёл твой доклад?

— Не совсем так как хотелось бы, — вздохнула я.

— Не хочешь об этом говорить? — догадалась мама.

— Времени мало на сборы, — ушла от ответа я. — Пойду чемоданы паковать. Целую! Не скучай!

— Удачи, малышка! — произнесла трубка, и я нажала отбой связи.

Малышка… Правду говорят: для своих родителей мы вечно останемся малыми детьми.

Сборы много времени не заняли.

Наскоро переоделась в джинсы, футболку, сверху натянула джемпер, на ноги кроссовки. Собрала волосы в тугой хвост на макушке. Знаю, что в таком виде выгляжу совершенно несерьёзно, больше напоминая девочку-институтку, нежели ученого, но зато удобно и практично, ведь обещали какой-то подвесной палаточный лагерь. Брррр.

Побросала в объёмистую спортивную сумку предметы первой необходимости, немнущийся брючный костюм на смену, запасные джинсы, свитер, смену белья, зарядники к ноуту и телефону, дополнительную аккумуляторную батарею, благо та была заряжена. Таблетки для погашения треклятого несвоевременно обострившегося либидо, одну сразу проглотила. Отдельно прихватила чемоданчик с оборудованием и реактивами.

Вот и всё. Готова.

Миновав коридор, на миг задержалась в дверях, бросив взгляд сначала на змеящуюся по стене трещинку, потом на дверцу кладовки, но сдержала порыв вытащить его вещи прямо сейчас. Не время для драм. Да и… Что уж скрывать? Глупо, конечно, но… Теплилась ещё в душе, пусть и слабенькая, но всё же надежда на то, что всему имеется объяснение. Что он вернётся. А сейчас? Сейчас, он просто слишком угнетен происшествием. Наивно? Наверное. Но как-то так.

— Любовь зла, — вздохнула.

Окинула прощальным взглядом прихожую, щелкнула выключателем, поправила норовящую сползти с плеча лямку от сумки,  поудобнее перехватила ручку чемоданчика, и вышла на лестницу. Щелчок закрывшегося замка, будто перелистнул некую страницу моей жизни. Ну что же, будь что будет!

Вниз летела, словно на крыльях, лишь у выхода из подъезда притормозила, и вышла наружу только после того, как успокоила дыхание.

Закинула сумку с вещами на заднее сиденье. Чемоданчик с хрупким инвентарем поставила на колени. Пристегнулась.

Его близость смущала. Вот он, рядом, протяни руку и…

Что?

И ничего не будет.

Юрий как-то странно косится, но молчит. Я ожидала, чем же обернется эта его таинственная задумчивость. Может, извиниться решит?

Увы, ничего так и не дождалась, мы просто тронулись в путь.

Думала, поедем в аэропорт. Ошиблась. Да и к чему нам междугородние лайнеры, которые не смогут зайти на посадку? Подъехали к зданию какой-то крупной корпорации. Внутри нас уже поджидали.

Со мною встречающие лишь бегло поздоровались, тут же переключив внимание на моего спутника. Он на ходу выслушивал отчёты, отдавал распоряжения. Слушались его беспрекословно.

Такой Юрий мне был совершенно незнаком. Собранный, сосредоточенный, распространяющий вокруг  ауру силы и уверенности. Малейшему приказу из уст этого человека тут же хотелось подчиниться. Не желая попадать под его “давление”, старалась держаться поодаль.

На лифте поднялись на самый верх, где обнаружилась вертолётная площадка.

Кобелев был уже здесь. И его присутствие смутило ещё сильнее. Хотелось разорваться: одну часть так и тянуло флиртовать, магией тела привлекая внимание столь аппетитных самцов, другую часть сжигал стыд за собственные мысли.

Короткий инструктаж перед вылетом, и вот у меня уже заложило уши от гула.

Пока летели, даже думать ни о чем не могла. Лишь таращилась по сторонам, да прижимала к груди драгоценный чемоданчик. Даже желание отпустило, и мысли дурные и противоречивые из головы напрочь выветрились, вот только надолго ли?

Опустились на грешную землю уже в темноте. Вернее, даже не на землю, для нас сбросили лесенку, по которой мы и сползли на деревянный, и судя по шаткости, не слишком надёжный помост. Благо Юрий всё же забрал у меня чемоданчик. Сама бы я с ним ни за что не спустилась, удержаться бы на весу, а если прибавить ко всем прочим неудобствам ветер от лопастей вертолёта, то это экстрим в чистом виде. Мою сумку с вещами притащил Максим Александрович.

Где мы оказались? Далеко ли от эпицентра событий?

Не знаю.

Ко мне кто-то обращался, что-то говорил, а может и спрашивал, но я лишь беспомощно показывала на уши, давая понять, что пока ничего не слышу.

Вертушка удалилась, и вскоре вернулся слух. Озираюсь по сторонам. Тьму разрезают лучи прожекторов. Разглядеть толком ничего не удалось, кроме сосновых стволов и путаницы канатных дорожек и лестниц, от вида которых мне аж поплохело. Но делать нечего, меня ведут, иду. Вернее — карабкаюсь.

Разместили нас в странных палатках, подвешенных между гигантскими корабельными соснами. Не думала, что эти стройные деревья в состоянии вынести на себе такую нагрузку, но пока что держатся.

Огляделась.

Лампа под куполом палатки, матрас, грубое шерстяное одеяла, подушка, пластиковое ведро с крышкой для неведомых целей, несколько двухлитровых бутылок питьевой воды.

Наскоро откопала в недрах сумки, не слишком мощные к моему сожалению, но хоть как-то действующие, таблетки. Запила. Пристроила чемоданчик в уголке. И опустилась на матрас, мечтая прилечь и хоть немного отдохнуть. Думала, дадут время прийти в себя после дороги. Наивная!

Не успела улечься и более спокойно осмотреть жилище, в тусклом свете подвешенного у входа фонаря, как полог, служащий здесь дверью, откинулся.

— Медник? — без каких либо предисловий, обратился ко мне заглянувший в палатку совсем ещё молоденький конопатый вояка. Кивнула. — Я провожу вас в штаб.

Вот как. Не вопрос — факт. Ну что же, здесь все считай на военном положении. И я под раздачу попала.

Как пробирались по всяким лесенкам, канатам, история отдельная. В конце пути ноги уже предательски подрагивали от непривычной нагрузки. Но добралась, не сверзилась в непроглядную тьму, чем безмерно гордилась.

В именуемой штабом палатке, немногим большей чем та, что выделили мне, собралось без малого человек десять, отчего было тесно. По центру, стояла коробка, используемая вместо стола, на ней карта, рядом ноутбук, от которого в сторону выхода по полу тянулись провода. Вспомнилось, что я слышала на улице гул, видимо работают генераторы тока.

Если честно, мне до сих пор не верилось, что всё это не сон. Слишком резко изменились планы, приоритеты, окружение, локации. Я давно должна была завершить доклад, выслушать оппонентов, подписать кое-какие бумаги и вернуться домой, где в этот час уже спала бы сладким сном в родной кроватке. И не змеилась бы по стене моей прихожей трещинка в штукатурке, и не разрывалось бы всё внутри от противоречивых мыслей и желаний.

— Олеся Станиславовна Медник, так понимаю? — обратился ко мне сидящий возле импровизированного стола мужчина в камуфляже. — Майор Дмитрий Бодров, — представился он. — Заместитель подполковника Жарковского.

Жарковского… А ведь я когда-то наивно примеряла на себя его фамилию. Олеся Жарковская. Звучит! Подпись помню даже придумала. И имена детям выбирала, чтобы звучали красиво с этой фамилией и отчеством Юрьевич или Юрьевна.

Ай! Что теперь вспоминать?

И надо же, он уже подполковник? Шустро как-то взлетел. Или это нормально за четыре года? Может, за какие-то заслуги звания дают? Я в этом не разбираюсь от слова “совсем”. В бытность нашей совместной жизни, он был старшим лейтенантом. А теперь мальчик вырос. Взгляд невольно метнулся к некогда родному лицу. И повзрослел, — констатировала, заметив сосредоточенный взгляд направленный в какие-то бумаги, сеточку мелких морщин вокруг глаз.

Как он провел эти четыре года? Где побывал? Что повидал? С кем?

Важно ли это теперь? Не со мною, и всё.

— Можно без званий, я гражданская и в этих вопросах не сильна, — отозвалась я, словно отгораживаясь этими словами от общего прошлого с тогда ещё не подполковником Жарковским.

— Мне поручено ознакомить вас с положением дел, и сопровождать во время первого вылета, — кивнув, продолжил майор.

— Вылета? — насторожилась.

Да я от прилёта ещё в себя не пришла!

— Время дорого, — поднял взгляд от бумаг Юрий. — Олеся, ты же всегда любила сразу браться за дело, не оттягивая.

Собравшиеся окинули нашу пару красноречивыми взглядами. Ещё бы, теперь я в их глазах привилегированная цыпочка, хорошо знакомая здешнему командующему, а возможно и кровать тому согревающая. Не думаю, что тут много женщин, то-то взгляды у некоторых вмиг маслянистые стали. Только Максим Кобелев, роль которого в этом деле я как-то упустила, оценивающе посмотрел на меня, словно прикидывая какую пользу из открывшейся информации можно извлечь.

Хорошо, что я свою таблеточку снижающую либидо выпить успела. Гормоны не так сильно бушуют, и в руках себя держать удается. Но всё равно такое количество самцов вокруг на нервы действует, благо хоть не так сильно, как могло бы, а то…

Бог мой, один вон аж заулыбался, и… Подмигивает?!

Ууууу. Кобели! Ну вот до этого ли сейчас?

— Именно поэтому я выпросил к нам твою кандидатуру, — усиленно демонстрируя свойское отношение, продолжал Юрий.

Нееет, это же какой талант иметь надо, чтобы довести до белого каления  с полоборота, а? Миг назад я гордилась своим спокойствием, а сейчас, всё внутри аж закипело.

Вот оно что? Значит, это его надо поблагодарить за эти увлекательные аттракционы на деревьях? Всю жизнь мечтала пожить в подвесном палаточном лагере! И ведь вспомнил же, а? Не про лагерь, конечно, а вообще о моём существовании, и про мою специальность. Вроде и ушёл, а как герпетолог понадобился, так сразу же…

Но Юрий, так же как и большинство, запамятовал, что у меня узкая специализация, что я всего пару лет проработала на общем направлении, и уже идёт шестой год, как я — батрахолог! Шесть! Два из которых мы жили бок о бок. Я делилась с этим человеком всеми тревогами и переживаниями. Он знал, что я грезила о том дне, когда смогу избавиться от общепрофильной работы, что мечтала посвятить жизнь батрахологии. Да мы в конце концов отмечали в ресторане моё назначение! И он не помнит?

Слова рвались наружу. Хотелось высказать ему всё, что наболело за эти годы. И о своей специализации напомнить.

Но… Самое обидное, что именно здесь об этом лучше и не заикаться. Вокруг грубые вояки с их сальным юмором. Засыпят похабными шуточками, типа: “ба… простите кто”? Наслушалась в своё время, хватило.

Ненавижу! Его… Всех мужиков, ненавижу! И после этой проклятой вакцины — хочу всё что о двух ногах, мужицкого полу, и, более или менее, в приличной физической форме. Повелецкого вон, старого носатого лысого мелкорослика, и то хотела до дрожи в печенке. А тут, каждый второй внешне многократно привлекательнее среднестатистического представителя мужского населения. Даже трудно представить, что ещё более худшее могло произойти в моей жизни, кроме как очутиться здесь в таком состоянии? Застрелиться что ли?

— Олеся? — выдернул меня из внутренних дебат, голос бывшего.

— Я тебя услышала, подполковник, — огрызнулась, демонстративно отворачиваясь к его заместителю.

И стараясь делать это незаметно, сжала поплотнее бедра, надеясь хоть так загнать вглубь отголоски влечения. И, да, злилась дальше. Что уж там — бесилась! Чтобы отвлечься от разъедающих мозг и душу гнева и плотского желания, сосредоточилась на ситуации.

Как выяснилось, за минувшие часы интересных для меня новостей поступило не так уж и много. Зато свидетельств нападений было море. И видео, и фотосъемка. Сотни тысяч изнасилований.

Поражает меня наш народ. Вокруг творится невесть что, кто-то попадает в беду, а прочие, вместо попытки оказать помощь запускают мультикоптеров (радиоуправляемые минивертолеты со встроенной видеокамерой), чтобы со всех ракурсов рассмотреть происходящее!

Местные операторы сотовой связи приказали долго жить, зато от тех единиц, кто мог выйти ещё в сеть через спутники, зоофильские порноролики в японском стиле уже наводнили интернет. Миллионные просмотры, комментарии самые разные, и почему-то никого не смущало то, что вместо анимации на видео были настоящие люди всех полов, возрастов и комплекций.

Если охарактеризовать  происходящее кратко и грубо, то: инопланетные гады имели всех и вся не особо-то делая скидки на половую принадлежность или возраст. Старикам тоже доставалось, и черт побери, судя по роликам и снимкам им это нравилось!

Смотрелось… Вернее, воспринималось это… Неоднозначно.

Змеи, сами по себе довольно странные существа. Внешне завораживающе прекрасные, стоит лишь взглянуть на ту же королевскую кобру! , Два, три, четыре, а то и все пять, метров изумительнейшей красоты. Какая шкура, какая плавная грация, сила, стремительность. Опасность, и… Холодность.

Вот и пришельцы одновременно завораживали и отталкивали. Внешне, они очень походили на этих южноазиатских чешуйчатых красавиц. Тот же широко раскрывающийся капюшон в момент перед нападением, те же завораживающие немигающие глаза с круглым зрачком. Отличался лишь размер, даже самые крупные особи инопланетных пришельцев были меньше наших королевских кобр, ближе к обычным, типа очковой змеи, ну и окрас варьировался от черного до самых невообразимых оттенков.

С другой стороны, лично меня, с обостренной чувствительностью и повышенным либидо, после экспериментальной инъекции, очень уж будоражили представшие взору картинки. И дело не в эротичности змей, ассоциирующихся с фаллическими символами или в их действиях, нет. Всё дело в реакции жертв. Кстати, немудрено, что мужики здесь буквально бурлят тестостероном. Им ведь тоже приходится всё это видеть, и они не железные.

Жертвы лишь в первый миг боялись, а потом… Буквально излучали неподдельное счастье и блаженство, получая истинное удовольствие. И не важно, мужчина то был или женщина, молодой, взрослый или в преклонном возрасте. Перед инопланетными гадами не мог устоять никто. На улицах города, в клубных заведениях, куда успели проникнуть твари, везде бушевали оргии. И народ уже не пугали перебои с электроснабжением, им, утомленным страстью было всё равно.

Один ролик покоробил меня больше всего. Сделан он был судя по всему из ясельной группы в детском саду. Да, как и говорилось прежде, дети не пострадали. Хотя, это ещё как посмотреть? Кто-то забился в угол и плакал, кто-то беззаботно тискал змеек, дёргая их за хвосты, чем мешал тем “удовлетворять” персонал заведения. И пусть, эти дети были слишком малы, чтобы понять что именно происходит, но ведь есть и те, что постарше? Это же почти гарантированная психологическая травма!

— Вот это новость! — вырывая меня из размышлений, воскликнул один из мужчин, читающий что-то в наладоннике-коммуникаторе.

— Что там? — рявкнул раздражённо Юрий.

Со всех сторон тоже послышались вопросы, на тему что же его так поразило. Тот смутился, бросив взгляд в мою сторону. Молча протянул гаджет Юрию. Он прочёл, и… Присвистнул.

— Объявите, чтобы не пытались их убивать.

— Как это? — возмутился кто-то.

— Эм… Кх-кх… Прости Олеся. Вкратце: жертв они имеют до изнеможения, но вылавливая убийц своих сородичей, каким-то образом чуют их, и имеют тех на уничтожение. До летального исхода!

— Может совпадение? — поинтересовался один из мужчин.

— Семь совпадений уже… — произнёс тот, что первым узнал эту новость.

Трое из присутствующих ощутимо взбледнули лицом. Ясно, это те самые “снайперы”, которые уже отличились, и им лучше не попадать в “лапы”, вернее сказать, “объятия” пришельцев.

Как-то меня эта новость не слишком удивила, после предположения о разумности тварей, и их иерархичности. Больше ничего полезного для себя я не обнаружила.

— Есть какие-то гипотезы? — обратился ко мне Юрий, и все выжидающе уставились на меня.

— Эм… — выдавила едва слышно и невольно закашлялась.

Трудно совладать с голосом, когда к тебе прикованы взгляды столь вожделенных самцов, но мне всё же удалось взять себя в руки.

— У преимущественного большинства из них могут быть общие корни с нашими змеями семейства Аспиды. Об этом говорит как их внешнее сходство, так и то, что они прекрасно адаптировались к атмосфере Земли. Мне нужна для изучения одна особь. Желательно живая, — добавила я.

Последние слова заставили окружающих с облегчением выдохнуть. Убивать пришельцев в свете поступившего предупреждения никому не хотелось. Умирать в экстазе, это наверное приятнее нежели в агонии, но лучше уж не умирать.

— Сейчас, мы отправимся в город, — известил приставленный ко мне майор Бодров. — Понаблюдаете за ними вживую. Возможно удастся получить для вас образец. Но… Сюда мы его не потащим. Изучайте на борту, потом сбросим его обратно.

— Будь по вашему, — вздохнула я, понимая что нормально изучить тварь в вертолёте вряд ли сумею. — Но мне нужен мой чемодан с реактивами и оборудованием.

— Вам принесут, — кивнул заместитель здешнего командующего.

На том и завершили моё теоретическое ознакомление с ситуацией. Впереди ждала практика, и я в предвкушении мысленно потирала ручки. Ни то, чтобы душа моя мятущаяся жаждала приключений на пятую точку, или я хотела вживую взглянуть на все эти извращения, или того хуже на себе испытать, но эти гады сумели меня заинтриговать.

ГЛАВА 5 Первая вылазка

Как добиралась до вертолёта, лучше и не вспоминать.

Чемоданчик мой оказался уже на борту. Помимо него здесь обнаружился метровой длины террариум, и странный костюм, больше напоминающий скафандр. Помимо меня и Дмитрия Бодрова, присутствовали трое военных, и… Максим Александрович!

Кто же ты, обладатель выдающегося достоинства, почему как наказание за грехи постоянно находишься рядом смущая разум и будоража кровь?

Поймав его изучающий взгляд, отвела глаза, успев заметить проскользнувшую по его четко очерченным губам ироническую улыбку. Будто он вспоминает, то, что…

Щеки вспыхнули и я сделала вид что осматриваюсь.

В своих джинсах и кроссовках, я здесь как белая ворона. Все в камуфляжной форме, берцах. И такие до неприличия бодрые, в отличие от меня, полудохлой после лазанья по веревкам и лесенкам. Ну и да, как на подбор высокие крепыши, с весьма симпатичными физиономиями. А двое из них ещё и со стоящими внимания мужскими достоинствами, уж я-то знаю!

Внутри аж потеплело, внизу живота словно клубок горячий крутится, так и подмывает прогнуться в талии, и поерзать, призывно потирая бёдра друг о друга. Наверное, так ощущают себя течные самки в предвкушении спаривания.

Брррр… Кажется действие таблеток заканчивается. Рановато. Слишком быстро, прежде хоть на пару-тройку часов помогало, пусть и не полностью снимая нежеланные ощущения, но существенно их снижая. А сейчас… Прошло от силы полчаса, как я в палатке проглотила очередную, и что? Может, просмотр тех видеороликов не прошел  бесследно? Или близость мужчин? Жесть. Ну да ладно, переживу как-нибудь.

Надеюсь.

Летели недолго, четверть часа, не больше. Всё это время как скромница-школьница изучала собственные руки. Наконец-то, судя по ощущениям снизились, а затем, впуская внутрь порывы ветра, рокот двигателей и вжиканье лопастей, открылись недра грузового отсека.

— Идите сюда, только осторожно, — перекрикивая гул лопастей и завывание ветра, подозвал меня Бодров.

Мужчина бесстрашно стоял у самого края раскрывшегося зёва, в одной руке сжимая прибор, напоминающий бинокль, а другой, придерживаясь за поручень.

Покосилась на спутников. И недолго думая вручила свой чемоданчик Кобелеву. Тот молча принял подношение, бережно поставив его себе на колени.

Зябко ежась и робко ступая вперёд, приблизилась.

За бортом тьма кромешная, не видно не зги. Смысл было сюда лететь?

— Держитесь, — перехватили меня, и заставили ухватиться за тот самый поручень, придерживая за талию.

От прикосновения, меня словно током прошило. Захотелось выпятить попу, потеряться о стоящего за спиною мужчину. Но я лишь зубы покрепче сцепила.

— Вот! — мне на шею перекинули ремешок, а в руку вложили на удивление увесистый для своего компактного вида, прибор.

Поднесла тот к глазам, и… Потеряла дар речи. Светло как днём! Не тепловизор или как там называют приборы ночного видения? А волшебная штука превращающая ночь в день, только отсутствие теней отличает картинку от обычной. О подобных технологиях я прежде даже не слышала.

И то, что я увидела потрясло.

Змеи! А они реально смотрелись именно так. Чудо-бинокль позволял не только всё рассмотреть, но и приблизить изображение. Если бы не вибрация вертолёта, дергающая картинку, что усложняло фокусировку, то можно было бы изучить каждое пятнышко на шкурах ползающих по земле тварей.

— Как их много… — пробурчала, но меня никто не услышал.

И что примечательно, с каждой секундой их количество возрастало! Словно они почуяли добычу, оценили сложность захвата, и сейчас воссоединялись для усиления.

Вертолет держался на высоте метров четырёх от земли. А некоторые, ползающие под нами твари в длину как бы не по пять метров! И вот тут-то я поежилась, немного отступая вглубь отсека.

— Насмотрелись? — перекрикивая гул, поинтересовался майор.

— Они не прыгают? — спрашиваю.

Нет, про кобр и змей в целом я в курсе, но эти… Странные они. Кобры одни из самых спокойных змей, не считая питонов. Если нет необходимости защищать кладку с малышами, то к человеку они и не приблизятся. Эти же, группируются внизу, прямо как пехотинцы перед атакой.

— Это у вас спросить надо! — крикнул в ответ Бодров.

— Они не те, что у нас… — понуро отозвалась я, пробираясь к своему месту, но вряд ли меня расслышали.

Вот же! Ну не спец я по змеям! Не спец…

Увиденное надо было обдумать.

Внешне, они и вправду схожи с семейством Аспид. А ведь те, и у нас довольно уникальны. Не из-за яда или особенности строения, придающей им красоты, это редкий вид, не считая крысиной и сосновых змей, способный пользоваться дыхательным аппаратом с целью воспроизведения звука. У меня помню шок был, когда я узнала, что некоторые змеи умеют имитировать мяуканье, мычание или гавканье, я как и все обыватели считала, что они могут лишь шипеть. Ан нет. И некоторые разновидности кобр относятся к их числу.

Эти змеи в природе не агрессивны, и весьма экономичны в плане расходования яда. Людей они в девяноста процентов случаев если и кусают, то в холостую, без впрыскивания яда, а то и вовсе не открывая пасти толкают мордочкой, делая это просто для того, чтобы отпугнуть. Зато, среди них имеются способные очень прицельно плеваться ядом! И окажись такие внизу, мы с майором могли бы уже лишиться зрения. Ведь их цель при этом глаза. А ещё… Ещё, они прекрасно плавают, и виртуозно лазают по деревьям. А наш палаточный лагерь на соснах… Стволы у них конечно гладкие, ветвей нет на довольно большом протяжении, но кто знает?

Бррр…

Знала бы я реальные размеры этих тварей, и высоту нашего полета, ни за что не подошла бы к краю. Да и в лагерь теперь возвращаться как-то боязно стало.

Пока я размышляла, майор уже вовсю развёл деятельность. Террариум открыли, бойцы, с видом закоренелых серпентологов взяли телескопический “крюк”, используемый для отлова змей, и  направились к краю площадки.

Я наблюдала за их действиями затаив дыхание, и вжавшись в спинку сиденья. Один, успевший надеть тот странный скафандр, зафиксировал на голове прибор аля бинокль, и предусмотрительно закрепив страховку, улёгся на пол, свесившись от пояса вниз. Ему подали крюк. Второй вояка стоял на изготовке неподалеку от террариума, явно собираясь принимать “ценный груз”. Третий придерживал змеелова за ноги.

Оставшиеся мужчины, стояли у стеночек возле развершегося зева, и наблюдали за происходящим внизу через такие же чудо-бинокли.

Минута, две, пять. Мужчины судя по мимике и жестикуляции, вполне различимой в тусклом свете отсека, перекрикиваются, но мне ничего не слышно.

Любопытство победило, преодолев страх, осторожно поставила свой чемоданчик на пол и по стеночке стала пробираться к ним.

Вибрация не добавляла уверенности и без того не слишком уверенным движениям. Все силы уходили на то, чтобы удержаться на уставших после лазанья по канатным лесенкам ногах. Я упустила из внимания тот момент, когда “змеелов” извернулся и взмахнул в воздухе своим инструментом, закидывая “улов” в недра отсека.

Что-то полетело в мою сторону. Непроизвольно выбросила руки вперёд, как бы защищаясь. Чувствительный удар, и пальцы ощутили полированную прохладную гладкость, того что я как младенца прижимала теперь к собственной груди. Это нечто вяло шевельнулось, изгибаясь, и…

Прямо перед моим лицом подняла голову кобра! Самая настоящая! С раскрывшимся капюшоном из шести полудуг. Здоровенный экземпляр, судя по свисающему стройному телу, явно больше двух метров в длину! Я прежде таких живьём не трогала. Та часть, что ближе к хвосту, тут же обвилась вокруг моей левой руки, середина свисала почти до пола, а в верхнюю, сантиметрах в сорока от головы, в шоке вцепилась я.

Сердце замерло. Дыхание остановилось. Смотрю, как кролик на удава, в эти немигающие глаза, а в голове панически бьются мысли: антидота с собой нет. У меня нет, может у них есть? Что делать? Кажется, наши глаза должны быть на одном уровне. Не делать резких движений. Дышать ровно. Не прерывать зрительный контакт.

Дышать, блин! Лёгкие никак не желали набирать воздух. Горло словно сжали в удушии. Кое-как, через боль, медленно втягиваю кажущийся уплотнившимся до густоты киселя воздух.

Вдоооох… Выдоооох… Вдоооох…

Стараясь не дрожать, осторожно приподнимаю тварь на уровень своих глаз. Та взирает как будто спокойно, даже капюшон “свернула”. Не двигается, не шипит, вообще никак не реагирует. Просто смотрит.

— Сюда! — доносится приглушенный окрик сбоку.

Аспид дёргается в сторону крикуна угрожающе расширяя капюшон, но тут же его взгляд вновь оказывается прикован к моему лицу.

Идиоты! Они бы ещё перед ним руками помахали. И кого только отправили сюда? Если выживу, по возвращении проведу лекцию по технике безопасности, и тому что стоит, а что не стоит делать.

— Бросай!

Явно хотят, чтобы я положила её в террариум. Делаю неуверенный шаг в сторону.

Нельзя прерывать визуальный контакт. Нельзя. И страх показывать тоже нельзя. Вот только легко это было на теоретических лекциях в университете рассказывать, а вот так, на практике — очень сложно оставаться спокойной.

Смотрю также как и змея — не мигая.

Шаг. Ещё шаг. И ещё.

Боковым зрением вижу цель. Вот только бросить не получится — змея цепко держится за мою руку, как за ветвь дерева, обжимая ту хвостом. Надо перехватить её голову, не позволяя укусить, отцепить хвост, погрузить нижнюю часть тела в террариум, опустить голову гадины пониже, и только потом резким броском закинуть внутрь. Главное, чтобы сразу же закрыли. Иначе…

Медленно, практически совсем уже не дыша, плавно веду по змееподобному телу инопланетного пришельца. В голове возникают совершенно неуместные ассоциации. Ощущение упругой округлости, кажущегося бесконечным тела вызывает образы фаллических символов. Внизу живота опять вспыхивает не так давно утихший огонь желания.

Только не это! Может они как-то ментально воздействуют? Или выделяют какие-то запахи наподобие феромонов?

Но рука делает своё дело: вот она уже достигла головки, медленное, плавно, едва ли не ласкающее движение, и та в захвате.

Дернулась.

Фух! Удержала.

— Помогите! — хрипло просипела, не желающими слушаться голосовыми связками.

Рядом тут же оказался Максим Александрович.

— Что делать? — уточняет.

— Руку освободите!

— Какую? — с опаской уточняет, косясь на ту, что держит змею за голову.

— Хвост отцепите!

Пока он осторожно выполнял требуемое, я сильнее прежнего сжимала голову твари, боясь, что от неосторожного рывка её выпущу. Кстати, учитывая форму той самой головы, ядовитая особь. Надо бы сцедить. Исследовать, и будем знать чего опасаться, какие могут быть реакции на укус, возможно и антидот сделать удастся…

— Всё! — отчитался владелец достоинства, будто я и сама не заметила что захват ослаб, выпустив моё предплечье.

Осторожно, стараясь не злить гадину, провожу освободившейся рукой по тельцу к хвосту. И опять эти нездоровые ассоциации. Тьфу ты! Тварь никак не реагирует на мои поползновения. Придерживая, опускаю тело и хвост в террариум. Медленно делая ещё один шаг по полу отсека, и второй рукой по-прежнему крепко удерживая пальцами змеиную голову.

— В чемодане, в крайнем боковом отсеке стеклянная закрывающаяся колба. Плоская, — ответила, внимательно следящему за моими действиями, Кобелеву.

Тот метнулся искать. Прочие же настороженно наблюдают за нами со стороны, отойдя на безопасное расстояние, как ещё наружу не повыскакивали.

— Куда её? — поинтересовался Максим Александрович, подойдя на довольно близкое расстояние.

Куда — куда? Держателя у меня нет, профиль не мой, так что имеем то, что имеем.

И с учётом необходимости зрительного контакта, он должен быть сзади, за мною.

— Встань мне за спину. Держи, только не дергайся и смотри змее в глаза! — распорядилась я, а мужик как-то вмиг взбледнул, и сделал шаг назад.

Не, ну нормально! То что я, слабая женщина, гадину в голых руках без какой-либо защиты держу, это, значит, нормально, а как помочь, так в кусты? Тяжёлую, кстати, гадину.

— Держи, это не опасно! — громко, но медленно, чтобы не нервировать змею произнесла я. Слукавила, конечно, но ему о том знать необязательно. — После, можно будет его отпустить.

Ну надо же, сообщение о том, что чем скорее он послушается, тем быстрее этой твари на борту не станет — подействовало. Трусоватый обладатель выдающегося достоинства, поджав губы, видимо для пущей решимости, шагнул ко мне.

— Главное, не дергайся, — нараспев говорю, поудобнее перехватывая голову твари, и нажимая на определенные точки, отчего у той тут же распахнулась пасть.

Внушительная такая, полная проблескивающих, тянущихся от нёба к нёбу, слизистых выделений. И вот совершенно некстати, но вспомнилась выступившая прозрачная капелька на члене моего помощника, там в полутемном кабинете. Если бы её коснулись, она так же тянулась бы…

Черт! Да что же это такое-то?

На миг закрыла глаза сосредотачиваясь, и тут же ощутила, как дернулась змея. Ну да, зрительный контакт, будь он неладен.

Ещё и Кобелев практически прижался ко мне всем телом, что спокойствия не добавляет. Гормоны тут же дают о себе знать и тело начинает жить своей собственной жизнью: мозг хоть и туго соображает, но контролирует захват змеиной головы, и предстоящие действия, а поясница выгибается, позволяя попе поерзать по… Хм… Интересно, это его опасность так возбудила?

Факт эрекции у Кобелева, произвел прямо-противоположный эффект — научный интерес несколько охладил взбесившееся либидо.

Перевела дух, несколько раз медленно, но более глубоко вздохнув и выдохнув.

Всё. Пора!

Подношу разверзшуюся пасть к краю колбы. Аккуратно завожу змеиные зубы за границу стеклянной стенки. Только бы справиться. Тут осторожность нужна, причиню боль, вырвется и нам обоим не поздоровится. А вокруг не тишь да гладь, а постоянная, непрекращающаяся вибрация. Надавила на головку, так чтобы помассировать змеиные десны о край колбы. С зубов выступили желтые капли. Затем ещё, и ещё. Я не останавливалась, пока поток яда не закончился.

Ничего себе, ядовитая тварюшка. У нашей земной кобры, любого вида, дай бог двенадцать миллиграммов отжать за раз можно, а с этой особи выдоилось многократно больше!

— Осторожно закрой, — скомандовала, и приподняв тело змеи свободной рукой, направилась к всё ещё открытому зеву грузового люка.

Подошла, на негнущихся, подрагивающих от напряжения ногах к краю, рискуя при любом неосторожном движении либо вывалиться наружу, либо быть укушенной. Вытянула вперёд руки. Отпустила хвост, и тут же откинула прочь недовольно зашипевшую змеиную голову.

Тварь скрылась во мгле. Надеюсь, она не убилась при падении. Как-то не греет перспектива, при оказии быть затраханой насмерть инопланетными гадинами.

Бррр…

Обернулась, поймав какой-то безумный взгляд, побледневшего едва не до синевы Кобелева.

— Закрывай! — послышался отдаваемый майором Бодровым приказ, и люк грузового отсека стал возвращаться на своё место, а я…

Я, ощутив, что всё уже позади, трясясь всем телом, как в лихорадке, привалилась спиной к переборке, и медленно сползла на пол.

Ко мне тут же кинулись Бодров и Кобелев. Первый, подхватил мою обессиленная тушки на руки и усадил на сиденье, второй, учитывая занятые колбой с ядом руки, помочь не мог.

Сейчас, даже намека на возбуждение не возникло, хотя облапили меня знатно пока несли сюда и усаживали. Стресс даёт о себе знать, вот только лучше я пересплю со всеми мужиками в нашем подвесном палаточном лагере, чем вот таким образом буду избавляться от побочных эффектов собственного эксперимента.

Я бросила взгляд на хрупкую ношу, всё же оправдавшего моё доверие Максима… Да, именно Максима. Он заслужил, того, чтобы его звали по имени, пусть и мысленно. Отвела прочь взгляд, и невольно содрогнулась, вспоминая всё, что пришлось пережить.

Не герпетолог я ни разу, и уж тем более, не серпентолог. Не моё это!

Вот только, что-то мне подсказывает, просить отклонения моей кандидатуры от участия в этой операции бесполезно. И ведь не сбежишь. Куда деваться с деревьев, под которыми наверняка кишмя кишат эти твари?

— Что с этим делать? — кивая на склянку с ядом, спрашивает мой недавний помощник.

Попыталась сказать, чтобы осторожно поставил в чемоданчик, где каждый предмет фиксируется лентой липучкой во избежание повреждения во время транспортировки. Но из горла вырвался лишь сухой хрип. Видимо, от волнения…

— Береги как зеницу ока, — вместо меня ответил майор Бодров.

А у меня перед глазами потемнело, и я провалилась в спасительное ничто.

ГЛАВА 6 День первый

Как вернулись в лагерь? Как оказалась в своей палатке?

Не помню.

Когда то ли очнулась, то ли проснулась, явно наступило утро, судя по какому-то режуще-яркому свету, раздражающему даже сквозь веки. Я ещё долго не открывала глаз. Было так тепло, уютно, а воспоминания о минувших событиях, казались не более чем ночным кошмаром. Конечно же, напрягали странные запахи и звуки вокруг, вносили сумбур в мысли и чувства.

Но, увы, ничто не может длиться вечно. Что-то шевельнулось в области моей талии, медленно проползло чуть повыше, и… Ущипнуло меня за сосок!

Как я не подскочила с места, и не заверещала на всю округу?

Не знаю.

Просто всплыли воспоминания, и пришло осознание — если всё это не мой бред, то резкие движения делать опасно. И что удивительно, даже в такой ситуации, моё тело едва не затряслось от едва сдерживаемого плотского желания!

Слегка приоткрыв глаза, оценила сквозь ресницы окружающую обстановку, и осознала, что лежу в палатке, змей вокруг нет, но есть по-хозяйски сжимающий меня в объятиях мужчина.

Вопрос: кто это? Юра? Максим? Или кто-то ещё?

Аж застыла от шока.

Лежу, соображаю как до такой жизни докатилась? Увы, сколько не тужилась пытаясь вспомнить что же было после прилёта, так ничего и не вспомнила. Может, Юрий по старой памяти, решил меня облагодетельствовать? Или кобель Кобелев посчитал нужным завершить начатое? А вдруг, это я, пребывая в неадеквате стриптиз устроила? Или оргию групповушку?

Осторожно, стараясь не потревожить спящего рядом мужчины, слегка приподнялась, и глянула себе за спину. Кто это? Так и не ясно. Лица не видно, волосы вроде темные. Так тут у многих они такие. Вот что за привычка голову под подушку прятать? А я гадать должна теперь. Хорошо хоть он один, иначе моя психика такого сюрприза могла и не выдержать.

Тут ещё и полог палатки откинулся, являя уже знакомую физиономию рыжеволосого молодого вояки.

— Медник, вас к подполковнику вызы… — паренёк запнулся на полуслове, оценив представшую его взору картину, и как-то по-девичьи залился краской, отчего аж канапушки исчезли.

Стоит. Хлопает глазами. А до меня, с опозданием доходит, что пока я изучала того, кто прижимается ко мне сзади, спереди — одеяло сползло, оголяя грудь с возбуждённо торчащими, как готовые к бою орудия, сосками.

Вот же!

Прикрылась. Чем потревожила спящего рядом мужчину, умудрившегося не заметить заявившегося визитера.

— Давай ещё полежим, детка, — промурлыкал хрипловато он, и я узнала голос обладателя “выдающегося”.

На душе как-то даже полегчало. Нет, я не сторонница свободных отношений и мимолётных связей, но в моём случае, всё могло оказаться гораздо хуже.

— Сейчас приду, — наконец-то совладав с голосом, буркнула я, взглядом указывая посыльному на выход.

Парень ещё постоял в растерянности, и ретировался.

— Подъем? — промурлыкал мой случайный сопостелец, и поерзал, показывая чего именно хочет в данный момент.

О боги! Ну за что мне всё это, а? Внизу живота вспыхнул пожар, между ног всё аж затрепетало, ощутив прикосновение разгоряченной упругой плоти.

Стоит ли сомневаться в том, что мозг поплыл и о необходимости куда-то идти я вмиг позабыла?

Никаких прилюдий. Рывок навстречу. Жесткое вторжение, отозвавшееся восторгом во всём моём теле. Ничто больше не имело значения. Лишь наши порывистые движения, хриплое дыхание, влажные звуки шлепков, его рычание и мои несдерживаемые стоны. Мир плыл перед глазами, тело плавилось в сильных мужских руках, что дарили одновременно боль и сладостное томление. Он был неутомим, я — ненасытна. Минула вечность прежде чем мы слились в экстазе. Замерли, тяжело дыша. Обессиленные, измождённые. Это явно не первый наш секс, но о прошлом я совершенно ничего не помню.

Как мы оказались тут? Почему он остался? Чья была инициатива?

И только теперь пришло осознание, что мы делали, где, и как. Палатка явно ходила ходуном, а наши “мартовские” песни слышал весь лагерь. Кошмар! Вот и как после этого выходить наружу? И посыльный тот, наверняка, до сих пор где-то поблизости крутится.

Но ничего уже не изменить. В конце концов, я взрослая одинокая женщина и имею право на личную жизнь! Да, точно, имею!

Мы наконец-то выбрались из объятий друг друга, я невольно обратила внимание на окружающую нашу палатку тишину. Странно.

Наскоро оделась, плеснула в лицо воды в качестве умывания. Вместо чистки зубов забросила в рот пару пластинок орбита. Увы, не до гигиенических процедур, итак я  наглым образом игнорирую служебные обязанности и распоряжения руководства.

Кто бы мне сказал ещё вчера, что вместо того чтобы по первому же зову нестись к Юрию теряя тапки, я буду самозабвенно отдаваться другому мужчине! Ни в жизни бы не поверила. А вот, случилось же такое.

Выбралась из палатки и замерла, глядя на молчаливо взирающих на меня вояк, которые в этот момент, стояли, сидели и висели где только можно, вокруг моей палатки.

— Эмм… — только и смогла шокировано выдавить я.

В голове панически метались мысли: что им всем надо? Мы что такими громкими были? А они? Они-то чего здесь стоят? Слушали? Или очередь уже собрали? А может какой-то тотализатор на тему как долго или сколько раз?

От всех этих дум и предположений совсем не по себе стало. Да, я смогла переступить через собственные принципы в угоду разбушевавшемуся либидо и переспать с Кобелевым, но никак при этом не ожидала стать центром внимания для всех окружающих. Позор-то какой…

Так, в размышлениях, стараясь не встречаться ни с кем взглядами, пробираюсь к штабной палатке.

Хотя да, чего удивляться? Все мужики на взводе с учётом происходящего вокруг, а тут стоны, охи, ахи, вот они и подтянулись не поделать, так послушать. И я кстати до сих пор не отмела мысль о том, что ползучие инопланетные гады выделяют вокруг себя нечто типа феромонов. Это тоже объяснило бы, почему вокруг моей палатки такой ажиотаж.

— Вызывал? — буркнула я, заметив, что Юрий в палатке один.

Тот окинул меня странным оценивающим взглядом, так, будто впервые увидел во мне женщину. Его взгляд скользнул по губам, шее, груди, и остановился где-то в районе моей пятой точки, коя ему вполне видна, учитывая то, что стою полубоком.

Этот осмотр взбесил. Вот что он там не видел? А тут, едва ли не облапил взглядом.

— Наслышан о твоём подвиге, — медленно, как-то нараспев, произнёс он.

Прямо-таки самец во время зова пары.

— О каком… — на всякий случай напряглась я.

— Вчерашнем, — отозвался Юрий. — Полученный образец отвезли на исследование, и вот пришли результаты, — с этими словами он кивнул на монитор своего ноутбука, явно предлагая ознакомиться.

Обошла стол-коробку, наклонилась. Прикосновение к его плечу обожгло сквозь ткань одежд. Вот же! Не утихомирилось моё злосчастное либидо, мало ему приключений с Кобелевым. И таблетки как назло не выпила. Забыла впопыхах.

Сосредоточиться оказалось нелегко, но я сумела, чем горда до безумия.

Забавные змейки оказались. Не токсичные! Вернее, все полезные свойства их яда в наличии имеются, а вреда причинить человеку они не могут. Вопрос лишь: это касается всех их? Или конкретной, выловленной нами особи?

В завершении отчёта имелись указания о необходимости взятия дополнительных проб как минимум с десяти особей.

— Эм… — опешила я от грядущих перспектив. — У меня и тары столько нет.

— Доставят с бортом, на котором вы отправитесь на вылет, — отозвался командующий, и тут же сменил тему: — Завтракала?

Я лишь головой помотала, когда бы могла успеть? Я по сути только вчера утром кофе выпила и всё, а потом не до еды было.

Юрий деловито достал банку тушёнки с крышкой-ключом, открыл и протянул мне вместе с невесть откуда взявшимся черствоватым куском хлеба и ложкой.

Желудок радостно взвыл, и я, толком даже не поблагодарив, налетела на угощение, усевшись на складной стульчик.

Юрий что-то вещал о ходе эвакуационных работ. О немногочисленных новостях из Новосибирска. Я слушала в полуха, жевала, а сама раз за разом прокручивала в голове полученные данные. Что-то мне подсказывает, вскоре я здесь фермерством вынуждено буду заниматься. Это ж как упустить такой объем невыдоенных змей? Яд же гораздо дороже золота ценится, и его добудь попробуй, а тут бери не хочу, максимум затрахают, если оплошаешь.

Бррр…

— Вот, полюбуйся, — кивает на монитор Юрий.

Подошла, и едва не подавилась. Видео транслировало обстановку на какой-то трассе. Люди, толпы людей. В руках или рюкзаках кой-какие пожитки, взгляды целеустремленные, на лицах усталость и решимость. Прямо-таки кадры из фильма-катастрофы.

— Беженцы? — наивно спрашиваю.

— Если бы, — вздохнул Юрий.

Оказалось, вместо того, чтобы бежать прочь, они ехали навстречу! На дороге затор, брошенные машины сиротливо стоят оставленные владельцами, а их одуревшие хозяева пешком направляются в сторону наводненных пришельцами территорий.

Нет, всё это из самого ролика я, ясное дело, понять не могла, Юрий пояснил. Оказывается, в интернете появились самопровозглашенные пророки, вещающие о божественной сути снизошедших на грешную землю тварей. Что секс с оными, есть ни что иное, как очищение от скверны, что он исцеляет тело и душу, и… Народ ведётся!

Кто-то жаждет стать тем, кто сможет найти контакт с пришельцами. Кто-то желает ощутить “единение” с космосом. А некоторые, да, мечтают очистить карму, или подлатать пошатнувшееся здоровье, как пророчат горе-проповедники.

Подливая масло в огонь общественного умопомрачения, в изобилии появляются лжесвидетельства чудесным образом исцелившихся от неизлечимых недугов, прозревших, осчастливленных. И даже тех, кто якобы вошёл в контакт!

Народ рвется в Питер и Новосибирск. А спрос, как известно, рождает предложение. Уже вовсю продаются услуги по доставке на место происшествия.

И потянулась к двум регионам народная волна. Стар и млад, не смущаясь, не боясь, пробираются к “захваченным” территориям. И никакие блокпосты не в силах удержать толпы “паломников”.

Мир сходит с ума.

Тем временем, в штаб-палатку вошли ещё пара вояк в чинах, тут же перетянувших на себя внимание командующего спасательной операцией. Началось обсуждение.

Молчу. Слушаю. Перевариваю полученные данные.

Из их речей, вычленила кое-какую полезную информацию. Странностей у инопланетных змеек прибавилось — они боялись воды! Где это видано? И да, им не повезло с точкой приземления, Питер и область славятся обилием рек, ручьев, озёр и болот. Да и окружение в виде Ладоги и Финского залива чего стоят?

В верхах на полном серьёзе обсуждается вопрос о целесообразности обнесения "захваченных” территорий рвом, наполненным водою. По периметру планируются заставы, с блокпостами на дорогах, которые уже установлены и не справляются с движением в одном направлении. Благо хоть беженцев уже вывозят по воздуху, но это дело не одного месяца, не говоря уж о неделях, ведь город многомиллионник. Разрабатывается государственная программа оказания помощи пострадавшему населению, и… Они безусловно пытаются что-то делать, но это что-то не то. Не пойму в чём дело только.

Вслушиваюсь в разговор.

Бла-бла-бла…

У людей было нажитое годами работы, а то и поколениями имущество: квартиры, машины, дорогие сердцу вещи, оставшиеся в память о родных, а теперь что? Не может быть, чтобы правительство просто-напросто испугалось уничтожать пришельцев. В конце концов они это не своими руками делать будут. Что за бредовая затея оставить тварей на изолированной территории? Почему не вытравить? Не повзрывать? Если уж готовы на длительный срок лишиться этих земель, то можно найти способ…

Их просто-напросто не хотят уничтожать. Не — не могут, а именно не хотят.

Стоп. Яд. Точно! Не зря меня посетила мысль о фермерстве. Это пополнит бюджет, вопрос лишь чей? Страны в целом, или отдельно взятых личностей? Да и не столь это важно. Не стоят деньги такого риска. В верхах забывают, что пришельцы не глупы, могут перебороть страх или найти способ перебраться через рвы, и что тогда? Эвакуировать целый материк? Кому мы нужны? Кто нас примет?

Представилось, что и я лишусь своей пусть и не слишком большой, но родной и уютной квартирки, подаренного некогда Юрием БМВ. Любимой работы, ибо гастербайтерам вряд ли за бугром дадут вести научную деятельность. Мы забудем, что такое стабильность, личная жизнь. Где, на что жить, если миллиарды бездомных и безработных заполонят соседние материки? Можно и не мечтать о благоприятных условиях для воспитания моего будущего ребенка в конце концов!

Ну уж нет, надо к этому вопросу как-то более кардинально подходить. У этих тварей должны быть слабые места. Обязаны быть. И я их найду. Обязана!

ГЛАВА 7 Нежданный улов

Сижу. Молчу. А тело, каждой клеточкой чувствует присутствие Юрия. Вот он, рядом, руку протяни и коснешься некогда такого родного и безмерно любимого человека. И в тоже время абсолютно чужого, как показала практика. Спросить бы, что всё это значит? Вот только момент упущен. Надо было это делать тогда, когда мы были тет-а-тет.

Ещё и живот едва ли не разрывается. Нет, не от желания, не до него мне. Утром-то в обществе “выдающегося” постеснялась справить нужду в очевидно для этих целей и стоящее в палатке ведро, а теперь как быть? Я ж не мужик, чтобы не привлекая внимания сделать свои делишки в любом месте. И спросить, есть ли тут поблизости что-то типа туалета, язык не поворачивается.

Стараясь хоть чем-то отвлечься от разрывающих душу и сердце мыслей, а тело — физиологических потребностей, попыталась сосредоточиться на ведущихся вокруг обсуждениях, и тут же вновь воспылала праведным гневом.

Уничтожить гадов, чтобы там кто ни говорил. Мне терять всё равно нечего. Вряд ли кого-то в верхах обеспокоит реакция пришельцев на убийц своих собратьев, и мне позволят не углубляться в изучение тварей. А сделать это без препарирования мягко говоря сложно, как и выжить подопытному после оной процедуры.

И пусть, я не снайпер с бесконечными обоймами, или как там это называется, и взорвать всё после завершения эвакуации тоже не смогу. Тем более, что последнее и не поможет, если вспомнить об устойчивости тварей к огню и попыткам деформации их тел. Но есть и иные методы. Например, можно выяснить чем эти гады питаются. Может удастся уничтожить источник их питания? Да, это будет экологическая катастрофа, но лучше уж так чем экспансия озабоченных змей.

Хотя… Не удивлюсь если они “святым духом” сыты. Иначе как прокормить такую орду? Никаких мышей, лягушек, кошек в городе не хватит. А насекомые им, что слону дробинка — проглотит и незаметят. Да и тот факт, что после смерти они исчезают… Странно, что образцы яда не пропали никуда. Случись такое, я бы наверное, даже не удивилась.

— У меня приказ, взять у всех образцы крови, — объявил вошедший моложавый мужчина в камуфляже и с медицинским чемоданчиком с лямкой через плечо.

Хм… Странно. У нас-то зачем?

Но делать нечего. Со всеми наравне сдала анализы. В полевых условиях впервые такие процедуры прохожу. Но современные технологии на высоте. Всё стерильно — не придерешься, и быстро настолько, что я даже с мысли сбиться не успела, продолжая строить гипотезы о возможных вариантах истребления инопланетных гостей.

Стоило медработнику скрыться, и тут же неожиданно громко, будто специально привлекая моё внимание, шелестнул открываемый полог палатки. Бравые мысли о спасении мира, вмиг выветрились из головы.

На пороге молча остановился Кобелев. Стоит и смотрит. Тяжело так, словно бетонной плитой придавливая своим немигающим взглядом.

Недобро сузившиеся серые глаза скользнули по едва ли не касающейся меня руке сидящего рядом Юрия. На восседающего с другой стороны Бодрова, придвинувшегося поближе, чтобы видеть то, что изображено на экране ноутбука. Желваки на челюстях обладателя выдающегося буквально затанцевали. Губы сжались в жёсткую полоску. Ноздри вполне отчётливо затрепетали, более чем красноречиво демонстрируя раздражение хозяина. Опускаю взгляд, и замечаю сжимающиеся в кулаки ладони.

Эм… Что за детсад? И… Это о чём он там сейчас подумал?

Щеки тут же предательски вспыхнули, сердце учащенно забилось, а в душе появилось раздражение.

Вот же! Я ему что жена, или хотя бы постоянная любовница? Нет! Я свободная женщина! Да не уйди я вчера перед докладом из того кабинета, всё случилось бы прямо там, а не этой ночью. Он бы вмиг потерял ко мне интерес, даже имени не узнав. А тут посмотрите-ка Ателло!

С ума сойти можно, но я реально с некоторых пор согласна со ставшей уже крылатой фразой: “Секс, не повод для знакомства”!

Кобелев же тем временем двинулся в мою сторону, явно собираясь устроить разнос. Я тоже уже кипела от злости. С каждым мгновением накручивая себя всё сильнее.

У Бодрова пиликнул коммуникатор, тот бросил взгляд на экран и поднялся:

— Олеся Станиславовна, борт на подлёте, — произнёс он, и оттеснив с дороги Кобелева, направился к выходу, явно уверенный в том, что последую за ним.

Что я и сделала, пока здесь не разгорелся самый нелепый в моей жизни скандал.

Шла, смотря под ноги. И едва ли не кожей ощущала скрестившиеся на мне взгляды: недоумевающий — Юрия, злой — Кобелева. Кажется, будто и без того не слишком устойчивый пол сейчас и вовсе раскачался. Или это всего лишь нервы?

Бросила взгляд вниз. Или мне показалось, или там что-то шевелится в зарослях черничника? И вопрос: если эти гады есть тут, то зачем куда-то лететь?

Эти мысли вмиг выветрились из головы, как только впереди вместо мостков появились верёвочные лесенки. Бррр… Кому-то может и в радость тут карабкаться. Но для меня это всё сущая катастрофа.

Кое-как  нагнав Бодрова, напомнила о чемоданчике, но меня кажется не услышали. А когда взобралась в грузо-пассажирский отсек вертолёта, осознала, что мой вопрос просто-напросто проигнорировали. Чемоданчик был здесь, как и достопамятный террариум, и защитный костюм, и несколько приспособлений типа ловчего крюка, садка, и чего-то отдаленно напоминающего багор.

Сегодняшний состав членов экспедиции оказался неимоверно скуден: я, майор и тот солдатик, что вчера отлавливал пришельца. Хотя да, сейчас каждый человек на счету. Полным ходом идёт эвакуация, ещё и на подходах к “оккупированным" территориям проблемы с кордонами.

И всё равно не отпускает засевшая в голове мысль, что от меня просто избавились. Убрали из лагеря, чтобы под ногами не мешалась.

Страха перед полетом на этот раз не было. Вопреки требованию оставаться на месте, я прильнула к стеклу иллюминатора, наблюдая при свете дня за проплывающими мимо пейзажами. Змей не было. Совсем. Пустынные улицы и проспекты. Ветер гоняет невесть откуда взявшийся мусор. Сиротливо стоят, брошенные посреди проезжей части автомобили. Ни пришельцев, ни людей, ни кажущихся вездесущими крыс, голубей, кошек или собак. Никого.

Может они уже ушли? В смысле, твари ушли.

Тогда возникает вопрос — куда? Где их искать и как уничтожить, если ареал их обитания многократно возрастёт?

— Никого нет, — крикнула Бодрову.

— Найдём, — отозвался он и отдал какие-то команды пилоту.

Полет замедлился, мы пошли на снижение. И тут же, мгновение назад казавшийся пустынным проспект стал оживать: твари лезли отовсюду — из клумб и газонной травы, из-под декоративных кустарников на аллее, из подвалов и канализации. Не прошло и минуты, как под нами раскинулось живое, копошащееся море из змей.

Как отлавливали, выдаивали, история отдельная.

Нервов я потеряла немало, но три особи разного калибра обработала по-полной, помимо яда, взяла пробы слизи из ротовой полости и образцы крови. К тому моменту как я отпустила третью особь меня уже основательно потряхивало, живот невыносимо резало от долгого сдерживания естественных физиологических потребностей, голова шла кругом и на нервной почве начало подташнивать.

Облаченный в защитный костюм солдатик, вопросительно взглянул на меня, ожидая отмашки. Я же, просто присела на ближайшее сиденье, пытаясь унять дрожь в руках. В таком состоянии работать опасно.

Словно по заказу, Бодров прислушался к чему-то в наушнике.

— Возвращаемся! — крикнул он, чем немало обрадовал.

Солдатик пошустрому стянул защитный комбинезон, я отставила в уголок свой чемоданчик.

Всё же странно, зачем вообще летели, если не выполнив поручение возвращаемся?

В конце концов, никто ведь и не говорил, что мы обязаны отловить десять экземпляров именно в этот раз. Сделали что могли. Я так вообще скоро загнусь от рези в животе. Впредь буду менее стеснительна. А то как переспать с мужиком, так скромность в сторону, а как в туалет при нем сходить, так “ой-ой как я могу”?! Теперь страдаю.

Летим. Минуты растягиваются в вечность. Живот уже не болит, словно потеряв чувствительность. Зато малейшее движение доставляет адские ощущения. Считаю секунды представляя как доберусь до своей палатки, и…

Наше движение замедляется, явно идёт снижение. Бодров переговаривается с пилотом.

— Гражданское лицо за бортом! — крикнул приближаясь к начавшим открываться створкам отсека.

Забыв о боли, метнулась к иллюминатору. Увы, здесь ничего не увидела. Бросила взгляд на зависших в задумчивости у края грузовой платформы майора и солдата. Те о чём-то переговаривались. Вот только о чём? Переборов страх, придерживаясь за стеночки неверной походкой направилась к ним.

Стоило приблизиться к выходу и я увидела то, что творилось внизу. Совсем ещё молоденькая девчушка, лет восемнадцати, раскинув в стороны руки и ноги распласталась на кишащем от гадов асфальте. Из одежды на ней сохранились обрывки серого платья, и полураспахнутая синяя хбшная ветровка. Обуви нет, длинные темные волосы разметались по земле. Дева, не обращая внимания на наше громогласное приближение, извивалась, явно получая удовольствие, возможно и стонала, но за гулом вертолёта и вжиканья лопастей этого было не слышно.

Прежде думала, что увидев подобное в реальности — испытаю возбуждение. Ан нет, лишь омерзение.

— Что будете делать? — интересуюсь, даже не допуская мысль, что мы можем просто так взять и улететь.

— Багром выдернем? — не слишком уверенно, то ли предложил, то ли спросил майор.

Я бросила взгляд на предполагаемое орудие с такой же телескопической ручкой, как и на том крюке, коим ловили змей.

Да эта фиговина элементарно её веса не выдержит. И за что цеплять? За хбшную куртяшку, которая тут же порвётся?

— Вы бредите? — вылупилась на мужчин. — Она же разобьётся!

— У вас есть иные предложения? — приподняв бровь, крикнул Бодров.

Мой взор панически заметался по отсеку. Натолкнулся на страховочные стропы.

— Страховка, — для пущей доходчивости схватила их в руки, и показала одною на себя, другой на выход, мол, девушку подцепить.

Майор намиг задумался, солдатик же, осознав что сия перспектива грозит именно ему, тут же ретировался в дальний угол, и замотал головой:

— Таких распоряжений не было!

— Но иначе вы или покалечите, или убьете её!

— Хотите поэкспериментировать? Вперёд! Я не стану препятствовать науке, — забыв от страха о том, что перед ним не солдат, а научный работник, панибратски выпалил вояка.

Я бессильно взглянула на Бодрова, надеясь, что тот распорядится поступить поуму. Увы, майор лишь руками развёл, давая понять, что и сам не полезет, и настаивать не будет.

С одной стороны их можно понять: своя шкура дороже, да и командиру потом, если что-то не так пойдет, как подчинённому в глаза смотреть? А там? А что там? Незнакомая девица. Сколько их таких сейчас в городе? Зря я идеализировала военных. Защитники! Как же! А если девчонка ранее ухитрилась умерщвить кого-то из этих тварей, то каждая минута промедления может стоить ей жизни. Ведь неведомо, сколько всё это уже длится.

Вакханалия внизу продолжается.

— Если б это была ваша девушка, жена, дочь или сестра, вы бы её тоже багром выдергивали? — рыкнула, ощущая всё больше нарастающий гнев.

Подействовала ли моя гневная тирада? Не знаю. Скорее нет, чем да. Парень сделал вид что ничего не услышал. Бодров же с умной мордой-лица примерялся с багром, типа прикидывая как бы сподручнее подцепить жертву. И это с пятиметровой высоты!

Решимость пришла внезапно. Я метнулась к защитному костюму, приподняла его, осмотрела, и отбросила прочь. Тяжёлый, громоздкий и слишком велик для меня. Лучше уж по-быстрому спущусь, подцеплю страховку хотя бы просто на талии девушки и сразу наверх.

С такими мыслями я и натягивала на себя страховочный пояс, благо не запуталась, уже несколько раз наблюдала как это делают. Делов-то, ноги вставить, пояс затянуть.

На миг в душе шевельнулся страх, но я прогнала его. Не время раскисать. Если гражданским не может помочь доблестная армия, то они должны помочь себе сами. Как в той поговорке про утопающих.

Подошла к краю грузовой платформы, держа в руке вторую страховку. Села, свесив ноги, от этих нехитрых движений живот в очередной раз прорезала волна боли. А то ли ещё будет! Но что значит моя боль в сравнении с чьей-то жизнью?

— Уверены? — крикнул склонившийся ко мне Бодров.

Я лишь фыркнула в ответ и оттолкнулась от края платформы. Меня тут же закрутило-завертело не только вокруг своей оси, но и ноги норовили оказаться выше головы. Вцепилась в трос, придавая себе максимально вертикальное положение. Голова закружилась. Пришлось зажмуриться.

Спуск шёл мучительно медленно. Солдат, всё же решил проконтролировать мою скорость, это я заметила, когда спрыгивала вниз, он как раз встал возле электролебедки.

Распахнула глаза лишь тогда, когда ноги коснулись земли.

И да, именно — земли, а не копошившихся прежде на этом месте змей! Пришельцы повели себя мягко говоря совсем уж странно: вокруг меня оказался расчищенный круг, радиусом метров в пять. За его пределами, примерно на полуметровую высоту стояла сплошная, кажущаяся бесконечной, стена из поднятых змеиных шей с раскрытыми капюшонами. И все их морды были повернуты ко мне.

Планируют напасть? Если так, то почему не сделали этого раньше?

Что-то тут не сходится.

Мысли-мыслями, а руки уже приподняли извивающиеся в агонии страсти тело девушки, и пристегивают пояс страховки.

Готово.

Схватила рукой хвост задержавшейся в теле жертвы твари, желая отшвырнуть ту прочь, и меня словно молнией прошило насквозь.

В моё сознание хлынул поток чужих знаний и воспоминаний. Голова кружилась, перед глазами плыли круги, а мозг лихорадочно усваивал знания.

Иерархия пришельцев оказалось строится на ощущении некоего вещества в крови особи. У большинства его нет совсем, у кого-то есть, но немного, как у “командующих” — зачастую более крупных особей, а у императорской четы — сравнительно много. Я даже знала как именно ощущают пришельцы это вещество, но что это в человеческом понимании — понятия не имела.

И чудно, но те позы в которых застыли змеи, были чем-то типа знака почтения. Теперь я знала, что в теории могу ими управлять, но как? Почему? Другие люди ведь не могли. Что это за вещество? Поскорее бы оказаться в лагере и исследовать полученные образцы. А я… Ну не знаю, учитывая их поведение, может на них влияет состояние моего либидо? Хотя нет. Сейчас оно подавлено болями в мочевом пузыре. Хм… А может, дело именно в этом? Или… Или в том ферменте, что я ввела самой себе в качестве эксперимента?

Мысли эти были поверхностны, потому что поток информации так и не иссякал. Отпустить бы этот дурацкий хвост, пока с ума не сошла, но сил нет. Вернее, рука будто не слушается.

Тем временем ощущаю, что страховка тянет меня наверх.

Как оказалась на борту? Как попала в лагерь?

Не помню.

Запах хвои. Тепло прогретого на сентябрьском солнце замкнутого помещения.

И опять я не слишком одетая под одеялом. Надеюсь, что в своей палатке. Наверняка они все одинаковы. Но по крайней мере ведёрко того же бледно-голубенького цвета и мой чемоданчик здесь. Вещи я не разбрасывала, они вместе с сумкой хранятся в алюминиевом или каком-то таком, типа металлическом, но лёгком коробе с цифровым замком. Так вот, короб тут есть, а что в нём? Загадка.

Прислушалась к ощущениям, странно но никаких позывов не чувствуется. Видимо все насущные вопросы уже решены.

Когда? Как? Сама ли справилась, или помог кто?

Не знаю.

Мои джинсы и джемпер обнаружились в изголовье импровизированной кровати. Быстро оделась, подошла к коробке с вещами, ввела код. Лампочка-диод мигнула красным. Хм… То ли я код неправильно ввела, то ли это и вправду не моя палатка. Повторила. Ничего не произошло.

Ну что же, придется обойтись без таблеток. Но чемоданчик прихватить с собою стоит. Вспомнилось странное поведение пришельцев, и былое желание исследовать образцы вернулось с удвоенной силой.

Едва выглянула из палатки и тут же замерла.

Опять народ вокруг собрался. Стоят. Смотрят.

Там у них что тотализатор уже запущен на тему: где с кем и сколько раз? Так это не предсказуемо, истинный рандом, я вот и сама не знаю где окажусь после следующей отключки, с кем буду, и… В общем, если уж мне сие неведомо, то остальным и подавно.

Понять бы ещё где нахожусь. Где штаб?

Направилась к ближайшему бойцу, собираясь уточнить, но не успела и рта открыть, как он кивнул куда-то вниз.

— Видели?

Опустила взгляд и едва не выронила свой драгоценный чемоданчик.

Там, под мостками, плавно покачивалось, словно играя волнами — змеиное море. Они не просто лежали, или беспорядочно ползали, нет, пришельцы “стояли” в той же позе, что и тогда, когда я опускалась на страховке за девчонкой: верхняя часть вертикально поднята, головы направлены в мою сторону, капюшоны раздвинуты, и при этом, все они плавно покачиваются в едином такте. Эффект завораживающе-чарующий, так и тянет сделать шаг к ним, нырнуть…

Встряхнула головой, отгоняя навязчивые желания.

— Вы не могли бы проводить меня в штаб? — обратилась я к тому же парнишке.

— Да, конечно. Это там, — он кивнул указывая направление, и бросив взгляд на чемоданчик, спросил: — Помочь?

С одной стороны, я не против, с другой, там ценные образцы и им нежелательны лишние встряски. Но… Я посмотрела туда, куда мне указали. Вскоре предстояло лезть по лесенке, балансировать на верёвочном переходе… Неее, самой бы пройти, а о сохранности своей ноши я вряд ли позаботиться сумею.

Протянула ему чемоданчик, с просьбой быть предельно осторожным. Парень кивнул и повел меня к штабу.

ГЛАВА 8 Разговор по душам

— Чья это была палатка? — интересуюсь у своего проводника.

— Подполковника Жарковского, — отозвался солдат, и его слова бальзамом на душу пролились, даже мысли о странном поведении пришельцев как-то отошли на второй план.

Значит, всё же не забыл, беспокоится. А то что исчезал? Ну мало ли, может задание какое-то секретное? Неспроста же ему звание повысили настолько. А сейчас ему не до любовей-морковей, ведь на его плечи взвалили очень серьезную работу.

Хотя… Мог просто извиниться. Пусть мимолётно. Например, тогда, по дороге ко мне домой. Или растерялся? Может. Говорят, мужчины не сильны в политесах романтического толка, они показывают свои чувства поступками.

Хм. И какие он совершил поступки? Приволок меня сюда? Не в смысле — в свою палатку, этот момент не совсем ясен, а вообще в лагерь. Может, ему нельзя было выходить на контакт с гражданскими, вот он и придумал как нам встретиться?

Не исключено.

Долго поломать голову над загадкой моих отношений с Юрием не удалось, все эти верёвочки, канатики, лесенки требовали внимания. К тому времени как добралась до цели, прокляла от души создателей этих верёвочных лабиринтов. Откинула полог палатки, бросила взгляд внутрь, и у меня будто невидимым кулаком весь воздух из груди выбило. Как только не закричала раненой птицей, едва не уронив свой драгоценный чемоданчик?

— Ты не виновата в том, что произошло. Будет всё, будет. И свадьба, и малыши. Ну-ну… Успокойся. Всё позади… — шептал обнимающий спасенную мною девицу, Юрий.

Мой Юрий!

Чужую, едва ли не полуобнажённую, девицу! Ну не считать же эти ничего не прикрывающие обрывки одеждой.

Внутри всё аж перевернулось от жгучей ревности. Да, понимаю, что были у него женщины в эти четыре года, но одно дело “были” и теоретически понимать, а другое видеть как эти руки касаются другой. О том, что сама не так давно переспала с Кобелевым, в этот миг не играло значения. Наоборот, мелькнула волна удовлетворения от мысли что отомстила.

Вот только чтобы мстить, надо чтобы человек что-то к тебе чувствовал, ревновал. А Жарковский что?

Ничего!

Как же я была наивна, полагая что между нами всё ещё что-то есть.

Что вообще эта девица тут делает? Почему её сразу вместе с бортом не отправили за периметр оккупированных территорий?

 — Что гражданское лицо делает на территории лагеря? — сдерживая рвущийся наружу гнев, холодно поинтересовалась я.

— Олесь, ты тоже гражданская, — напомнил мне Юрий.

— Я прикомандирована, а она?

Благо можно не держать всё в себе, а высказать, потому что в палатке никого кроме нас не было. Он, я и она.

— Я тебе вообще-то спасибо сказать хотел за её спасение, — произносит, а у меня всё внутри аж узлами завязывается. Тугими. Болезненными. — Это дочь моей двоюродной сестры, — поясняет.

Грустно усмехаюсь. За четыре года что мы жили вместе я даже ни разу не слышала о сестре, а тут нате вам!

— Ну так и отправил бы её к той восьмой воде на киселе! — рыкнула, и меня тут же обожгли горящие взгляды двух пар глаз: одних гневных, вторых красных и заплаканных.

— Мама умерла год назад… — хрипловато проскрипело это зареванное недоразумение.

М-да уж, нехорошо как-то вышло.

— Из родных у неё только я. Жила она в Питере, — спокойно произнёс Юрий. — Предлагаешь вручить ей ключи и отправить в мою пустующую квартиру в Москве?

Ух ты, вот так и узнаешь, где ныне живёт твой… А кто он мне собственно? Так, если уж быть честной?

Никто. Бывший.

На душе вмиг стало пусто. Ушло недавнее воодушевление, как и мимолётная ревность. Смысл ревновать того, кому не нужна.

— Олеся, Ларе нужна поддержка, надеюсь на твою помощь.

Он шутит? Кто мы друг другу? С ним. С ней? Да и когда? У меня тут жизнь бьёт ключом, да всё больше гаечным и по голове, вон аж в отключки каждый день ухожу.

— Хорошо, — буркнула, ставя чемоданчик на пол, и усаживаясь на один из складных стульчиков.

Тряпка я. И то что сейчас произошло, лишний раз это подтверждает. Почему не отказалась? Не смогла. Вспомнилось как увидела её там, внизу. Как осознала, что не прощу себя если с девчонкой что-то случится. И вот она тут. Жива. Надеюсь — здорова. А ещё… Ещё, она ключик к сердцу Юрия.

— Почему я была в твоей палатке? — сменила тему я.

— Тебе нужно было отдохнуть, — уклончиво отозвался он.

— Не юли, моя палатка тоже подошла бы… — произношу, внимательно следя за его мимикой, и на миг там проскальзывает что-то согревшее душу.

Неужели ревнует?

— Ладно, — он вздохнул, отстраняя от себя начавшую успокаиваться и прислушивающуюся к нашему разговору Лару. — Ты не заметила ничего странного в поведении пришельцев? По отношению к тебе, — добавляет.

Хм… Как тут не заметить. Вот только что ему сказать? Я ещё не решила стоит ли говорить о своих открытиях, предположениях.

— Олесь, мы в одной лодке… — туманно подталкивает меня к откровению.

Я лишь многозначительно посмотрела на его родственницу.

Та шмыгнула носом, перевела взгляд с меня на него и произнесла:

— Понимаю, работа… Я в порядке… Почти. Пойду погуляю.

— Только осторожно, — встрепенулся Юрий, который судя по всему предпочел бы оставить девчонку рядом. — И… Лара… Вниз не смотри. Хорошо?

— Постараюсь, — смущённо зардевшись, отозвалась она, явно догадываясь кого там увидит.

Стоило пологу палатки закрыться, Жарковский выглянул вслед ушедшей девушке и отдал распоряжение не беспокоить.

— Ну, рассказывай… — произносит, садясь рядом, отчего по телу невольно пробегают мурашки, будто уже коснулся. Но нет, просто сидит, смотрит, и ждёт.

Что ему говорить? Всё? Как воспримет? Не станет ли хуже? В смысле, может у нас есть шанс, а я наговорю всякого и…

— Сначала… — решилась я. — Сначала ты объясни, что произошло? Почему пропал, не давал о себе знать. Я волновалась, ждала, — признаюсь.

— Эм… — собеседник явно опешил от смены темы.

— Это всё что ты можешь сказать? — вновь закипая прошипела я, и попыталась вскочить, уйти, пока не натворила ещё больших глупостей.

— Да постой же! — вскочил он, хватая меня за плечи.

Тело тут же обмякло. Показалось ещё миг и он обнимет, прижмёт к себе.

Не обнял. Лишь надавил на плечи, вынуждая сесть обратно.

— Ты знала, да? Обо всем догадывалась ещё тогда?

О чем это он?

В мозгу взорвался целый фейерверк мыслей, догадок. О чём я могла догадаться в то время когда жили вместе? Таком, что наше расставание стало бы единственным верным решением. Что если он уже был женат? Где-то там, в той же Москве. Все эти его командировки… Могли быть ложью. Возможно он навещал свою семью, а им рассказывал ту же легенду о службе отправляясь ко мне. А что? Удобно. Не зря же говорят, мол, у моряка в каждом порту по жене. Он не моряк, но суть та же. Почему бы и нет? Удобно. Накормлен, напоен, обстиран, обласкан.

Внутри всё аж горит. Не хочется верить в подобное, но слишком реалистично.

— О чём? — выдавила я, боясь озвучить свои самые страшные предположения.

— Мой интерес к тебе…

Что? Он вообще про что сейчас?

Видя удивление на моём лице, мужчина смутился. Вздохнул.

— Я… Я, хотел пригласить тебя на свидание…

— Что?! — вылупилась я.

— Но меня выдернули в Сербию…

Что? Какая Сербия? То есть, не так, это было. Сербия. Он улетал туда на три месяца, потом вернулся, мы стали встречаться, потом жить вместе… Стоп.

— Как давно это было?.. — неуверенно произношу, и с опозданием понимаю, что мой вопрос не прозвучал, как вопрос.

— Да уж, давненько, — усмехнулся он. — Что было потом не помню. В смысле… По отчётам знаю, что был какое-то время в твоём городе, и мотался везде где только можно и нельзя. Но подробности… Прости. Травма. Воспоминания частично возвращаются, но медленно и хаотично.

— То есть… Ты не помнишь, что было между нами? — ощутив укол совести, прошептала я, осознав сколько же ошибок натворила оказавшись здесь — в лагере.

— Что-то было? — встрепенулся он, разворачиваясь ко мне всем корпусом и вглядываясь в глаза. — Что?

Вот же! И что ему сказать? Как передать, те четыре, ставших самыми счастливыми, года моей жизни? Как поведать о боли, испытанной после его внезапного исчезновения? О всех мыслях, переживаниях?

— Расскажи, — произносит, беря мои руки в свои и по коже вновь бегут мурашки, а в животе начинает скручиваться очередная волна желания.

Отстранилась, боясь потерять контроль над собственным телом.

— Я тебя обидел чем-то? — по-своему истолковал мою реакцию Юрий.

— О да! — усмехнулась я, ощутив, что с воспоминаниями на глаза наворачиваются слезы.

И тут меня прорвало. Информация лилась бурным потоком. Эмоциональная. Со слезами, всхлипами. Я выплескивала всё что вынашивала в себе целых четыре года.

Сколько длилась эта исповедь?

Не знаю.

— Боги… — выдохнул он, взял в ладони моё лицо, и вглядываясь в саму душу прошептал: — Прости… Я жил, не подозревая об этом фрагменте нашего прошлого.

— Но ты не приехал, не дал о себе знать…

— Пойми, я не помнил, что было. Кусок в несколько лет вычеркнут из моей жизни. Что там было? Пытался навести справки, но там словно серое пятно. Видимо мы не афишировали свои отношения и нигде вместе не показывались.

Так и было. О нас знали лишь соседи, моя мама, ну и подруга. Но они вряд ли были одними из опрашиваемых. Вот круг и замкнулся. Что теперь? Он не помнит. Его симпатия имела место больше восьми лет назад. Из того что он помнит.

Восемь лет немалый срок.

— Ты женат? — спрашиваю.

— Нет. Но монахом тоже не был, — честно признается.

Перед глазами тут же оживают картинки из моих периодических кошмаров, где Юрий с другими женщинами: слышу шелест простыней, скрипы, стоны, влажные шлепки, смех, хрипловатое дыхание, вижу бисеринки пота на разгоряченных сплетающихся в порыве страсти телах. Всё внутри сжимается от боли.

— Как и ты, — добавляет, отчего я аж вскидываюсь, испепеляя его гневным взглядом, и тут же сдуваюсь.

Какая теперь разница хранила ли верность прежде, если в первую же ночь, проведенную здесь, в моей палатке оказался мужчина, чему имеется множество свидетелей.

Внутри всё разрывается на части.

Имею ли я право осуждать его? Нет. Но и простить измены сложно. Хоть изменами они и не были с его точки зрения на тот момент. С его, не моей. Тогдашней — моей, не нынешней.

И что теперь? Чувств у него былых уже нет, разве что — вина. Кто мы друг-другу?

Вот и довыяснялась на свою голову. Стало лишь всё сложнее и запутанней. Единственное, что он реабилитирован и обвинения сняты, ведь травму выходит получил именно в той самой командировке, куда и уехал наутро после новости о моём бесплодии.

— Что будем делать? — спрашивает, будто угадав мои мысли.

Я лишь плечами пожала.

Да, хотелось бы всё вернуть, но это невозможно. Теперь это будет по-другому. У него нет воспоминаний о нашем общем прошлом, у меня есть. Я многое знаю из его привычек, которые могли позабыться или измениться, он же, не знает обо мне почти ничего.

Это как начать жить с чистого листа. Для него с чистого, а у меня всё будет подвергаться сравнению, будет чего-то не хватать.

Что если он так и не вспомнит наше прошлое, а его симпатия не возродится, не перерастет в нечто большее? Или я разочаруюсь?

Страшно.

Похоронить прошлое страшно. Знать, что могла вернуть любимого, но не сделала этого. И заново начинать отношения тоже страшно.

— Подумай, — произносит, явно видя мои сомнения. — Я свободен. Вдруг что-то да выйдет.

Вот так. Не ура, мы будем вместе как же я тебя обожаю, а — вдруг что-то да выйдет. Ещё и выбор оставил за мной. Я-то надеялась, что он примет решение сам, освободит меня от этого решающего шага.

— А пока… Ты ответишь на мой вопрос? — спрашивает.

— Какой? — растерялась я.

— Ты заметила что-то странное в поведении пришельцев?

Ну да, работа превыше всего!

— Да, — выдохнула я, и поведала о своих наблюдениях, и о считанной информации.

— Реакция на тебя замечена ещё в лагере. В городе мы лишь подтверждение получили. А вот их знания… Значит, ранее, когда ты входила в физический контакт с пришельцами ничего подобного не происходило, пока ты не попыталась оторвать особь от человека в процессе “нападения”, — тактично сформулировал он.

— Да, — киваю.

— Надо на других испытать…

Меня аж передёрнуло.

— Я не горю желанием.

— Речь не о тебе, надо чтобы кто-то другой так же сделал, посмотрим придёт ли информация? Или это ты у нас уникальна.

Про введение экспериментальной сыворотки, и возникших после этого проблемах, я так и не решилась поведать. Пока не решилась. Показалось, это будет смахивать на приглашение в свою койку. Вот такой бред: смешиваю работу и личное. Неправильно, но ничего не могу с собой поделать.

Как выяснилось, именно из-за поведения инопланетных гадов, к моей палатке и было приковано внимание. Просто я никогда не смотрела вниз, пробираясь по всем этим канатам и лесенкам, иначе давно бы заметила странность в реакции пришельцев. Однозначных выводов пока никто сделать не мог, но предположений имелось море, и как показывают мои теперешние знания, все они далеки от истины.

А пока, надо исследовать полученные образцы. Подумать о том, как жить дальше. Рискнуть ли, окунувшись второй раз в одну и ту же реку, или оставить светлые воспоминания о том что было, и фантазии на тему, что могло бы быть, если…

ГЛАВА 9 Ультиматум

Стоило выйти из штаба, как в палатку едва ли не ворвались ожидавшие аудиенции у командующего. Матерчатые стены не могли заглушить звуков, и разговор там зашёл оживленный, на повышенных тонах. Стало как-то не по себе от воспоминаний о событиях минувшего утра, и мысли о том, что слышали все кто был неподалеку от моей палатки. Позор…

Я сделала всего пару шагов, и тут же буквально столкнулась с обладателем “выдающегося”.

— Как это понимать? — болезненно вцепляясь в моё предплечье, прошипел тот.

— Что?! — не менее ядовито отозвалась я, замечая что к нам прикованы взгляды всех присутствующих, а оных в ожидании командующего оказалось немало, а войти одновременно с высокими чинами, многие явно не решились.

Блин, а если в палатке слышно о чем мы говорим? А там ведь слышимость хорошая! Юрий дал мне шанс, я ведь ещё не решила как поступить, а тут это!

— Что ты делала наедине с ним? — приглушённо рычит Кобелев.

— Уж явно не то, что с тобой! — не сдержавшись рявкнула я, пытаясь освободиться, гораздо тише добавляя: — А вот какого черта ты делал у меня?

Мужик от такого наезда откровенно опешил. Даже предплечье выпустил из хватки, чем я воспользовалась и в прямом смысле метнулась к спасительной лесенке. Лазать с чемоданчиком в руках то ещё удовольствие, а учитывая, что от злости меня уже потряхивает, то ещё и опасно.

— Не люблю незаконченных дел, — наконец-то нагнав меня на ровном участке, и вновь ухватив за руку, прорычал Кобелев.

— А кто тебе сказал, что у нас что-то было не закончено?

— То есть, это для тебя норма?

Что он имеет ввиду? Да и какая к черту разница? Без него головной боли больше чем надо, а тут ещё и этот прилипала. Хотел секса? Получил. Ну и отвали уже, так нет же!

Попыталась опять проскользнуть мимо, не желая продолжать этот нелепый разговор. И даже продвинулась на пару  шагов, но дальнейший маневр не прошёл.

Господи, дай мне сил от него избавиться! И ведь даже пожаловаться некому на его домогания. Представляю как отреагирует на такие жалобы Юрий. То есть, приструнить его может и приструнит, но второго шанса после этого мне точно не видать. Или, наоборот? Покушение на честь потенциально его женщины вызовет ревность и подстегнет отношения?

— У меня образцы не исследованные! — киваю на чемоданчик, для пущей доходчивости приподнимая оный.

— Ну так исследуй, кто тебе не даёт, — поводя рукой вокруг, известит этот нахал, ещё и как бы ненароком опустил взгляд на собственную ширинку. — Мой питончик заждался.

— Питончик? — повторила смотря на охамевшего мужика явно округлившимися глазами.

Вообще-то я не планировала ЭТИМ заняться. Просто хотела уединения в своей собственной палатке, где изучу образцы в спокойной обстановке, но видимо не судьба. Нет, здесь, под открытым небом этого делать точно не стану, значит, откладывается сие занятие. Но говорить ему это бестолку. Не услышит. Кобель озабоченный.

Стоит. Зубоскалит. А народ рассасываться и не собирается. Наблюдают за разворачивающимся шоу.

Мои щеки полыхают, внутри всё бурлит от негодования.

— Что. Тебе. От меня. Надо? — разделяя слова, процедила я.

— Хм… Думал мы поладим, — усмехнулся Кобелев. — Или ты просто не знаешь с кем говоришь? — как-то даже приосанившись, интересуется, и поглядывает с этаким превосходством. — Или знаешь и цену набить хочешь?

— С самоуверенным болваном! И пропусти! Мы тут между прочим на работе.

— Это ты, деточка, тут на работе, а я… Я всего лишь контролирую целевое использование своих вложений. Да-да, — кивает. — Я финансирую этот бедлам под названием спасательные работы.

Вот это наглость! Он меня совсем за дуру принимает? Здесь не банкет или увеселительные мероприятия.

— Что?! Это финансирует государство!

— О даааа, — ехидно ухмыляясь, протянул он. — Процентов на сорок оно финансирует, да. Рабсилой. Теми самыми солдафонами, что тебе судя по всему так нравятся. Или… Тебя так предстоящая встреча со змеями тогда завела?

Это он о чём? Про солдат ясно — на Юрия намекает. Но… Эм… Он считает, что тогда, у него в кабинете, я уже знала про змей? Бред! Он же видел как меня вводили в курс дела.

— Ты бредишь! И убери руки!

— Не вопрос, — усмехнулся он, совершенно неожиданно отпуская, отчего я едва не упала. Благо успела вцепиться в оградительные верёвку. — Уберу. А заодно, отзову свои активы. Нечего деньги спускать на неблагодарное дело.

Он что серьезно? Или это развод такой?

— К-какие деньги?! Ты о чём? Это же ЧП, под них заложены бюджеты. Средства выделены на…

— Деточка, ты в какой стране живёшь? Думаешь в сказку попала? Средства выделены! — он заржал. — Того, что после раздела по кормушкам осталось от выделенного, на прокорм этой ораве спасателей не хватит, не говоря об аренде работоспособной техники, топливе и всём остальном.

Нет! Так не бывает. Такого просто не может быть! Он врёт. Запугивает. Думает, я несерьёзно выгляжу, а значит глупышка неразумная. Не на ту напал! Даже в нашем НИИ для всякого рода чрезвычайных ситуаций имеется специальный бюджет, а уж на уровне государства и подавно. Да что далеко ходить-то…

— Техника в воинских частях есть!

— В тех частях, она на балансе числится как рабочая, — доверительным шёпотом произнёс он. — И нечего поднимать шум. Коль ты такая патриотка, вот тебе выбор: или ты со мною, и забываешь всю эту солдатню. Тогда так и быть, я финансирование оставлю без изменений. Или… Ну полностью обрезать я его уже не смогу, всё же удар по репутации мне ни к чему, но процентов на семьдесят… Может и на восемьдесят. Посмотрим, через сколько дней сюда доставят технику, и чем заправлять её будут.

— Если ты такой всемогущий, что ж тебе от меня-то надо? Езжай, купи себе девочек подороже, они сговорчивее будут, — процедила я.

— А ты мне дороже любой проститутки обходишься. И вообще, наивные патриотриотичные шлюшки мне оказывается очень нравятся, — припечатал Кобелев, запихивая меня в мою же палатку, к которой уже подошли.

Да как он смеет?!

Возмущение захлебнулось в сжавших моё тело железных объятиях. Я даже не заметила как чемоданчик оказался на полу. Жёсткий собственнический поцелуй опалил губы. Сминая, подчиняя, причиняя боль и даря дрожь. Тело предательски плавилось. Гормоны, мать их! А в мозгу стучало словно теннисный шарик: “шлюшка… шлюшка… шлюшка…”

Прежде меня никто так не оскорблял. И прежде я никогда так не унижалась. Мозг сопротивляется, а тело тянется навстречу, безмолвно моля о том, чтобы мужчина сделал “это” по-жестче.

Сама не заметила как мои руки оказались у него в штанах. Пальцы сжались на столь желанном, успевшем эрегировать органе. Упругий. Гладкий от чрезмерного возбуждения. Стоило коснуться головки и на ней выступила капля, смазав мою ладонь. От этого ощущения внизу всё затрепетало, налилось жаром и кажется потекло.

“Шлюшка…”

Судя по моему поведению, я такая и есть. Пусть под воздействием побочного эффекта, но кому оттого легче?

Мне?

Нееет!

Ему?

Ему, вообще плевать.

Юрию…

Не уверена, что он сможет это принять, даже если разумом и поймёт.

Мозг отвешивает телу мысленные оплеухи, пытаясь привести в чувства. Увы. Постепенно и сознание затуманивается. Весь мир прекращает существование, остаются лишь мужские руки, губы, доводящий раз за разом до оргазма член. Уверенные движения партнёра, его толчки, наши стоны, терпковато-мускусный запах сладострастия смешивающийся с вездесущим хвойным ароматом, струящаяся по венам лава неутолимого желания и струйки пота на коже…

Горячо… Неееет, не так! Жарко! И боги, как же сладко! Каждая клеточка моего тела поёт в умелых руках. Кобелев оправдывает свою фамилию: пылкий, неутомимый, умеющий не только получать, но и дарить наслаждение.

Последний толчок… Пульсация изливающегося в меня семени… И яркая вспышка очередного, самого яркого оргазма.

Лежу. Сознание медленно возвращается, и становится противно от собственного слабоволия. Сбежать бы.

Да куда?

Как дальше жить? Что делать? С неслышащим отказов Кобелевым, с Юрием. Со своей жизнью.

— Хорошая шлюшка, — довольно осклабился растянувшийся на матрасе Кобелев.

Вот же! И без его оскорблений удавиться хочется, а тут ещё и это!

— Я не шлюшка!

— О? Да? — переворачивается на бок, приподнимает голову, опираясь на согнутую в локте руку и смотрит как-то странно на меня. — Так тебе за это платят? Как же эта должность в штатном расписании значится? Или это просто подработка? Ты ж не учёный, хоть и красиво комедию ломала. Я же специально вчера с тобой полетел, думал, подполковник этот тебя выгораживает, а ты молодцом держалась. Не знал бы о твоей истинной роли, поверил бы даже.

Я лишь глазами ошалело хлопаю, не в силах и слова сказать в ответ на весь этот бред.

— Я — учёный! Батрахолог!

— Потрахолог ты, а не аудитор…

— Причем тут аудитор? — вылупилась, окончательно сбитая с мысли.

— При том, что в бухгалтерии самый настоящий серпентарий, и совладать с этими змеями могут только аудиторы. Аналогию улавливаешь? Бухгалтера — змеи, аудитор — серпентолог. Но тебе этого не понять, ты не этим местом, — меня постучали пальцем по лбу, — деньги зарабатываешь. Так что не думай. Женщин лишние извилины не красят, от них морщины на лбу.

Так целенаправленно меня ещё никогда с грязью не смешивали.

— Я — учёный! — упрямо произнесла я.

Встать бы, да сил совсем нет. Вот и как от него избавиться?

— Да ну? Значит, и учёным порой кушать хочется. Тогда… Пожалуюсь-ка я твоему руководству на ненадлежащее исполнение должностных инструкций.

— Что?!

— Ой! Не ломай из себя целку. Что, по-твоему я дурак? Меня экстренно вызывают, я отказываюсь от абсолютно невыгодной сделки, мне предлагают материалы о возможных льготах. Сижу. Изучаю. А тут ты, со своим стриптизом. Думаешь, не понимаю зачем тебя ко мне заслали?

Сразу вспомнились его слова, в кабинете главы НИИ, о том, что он не хотел принимать в этом участия, но некоторые обстоятельства заставили пересмотреть решение. То есть… Он уверен, что в его кабинет… Или не в его, а временно выделенный ему? Не важно. В общем, по его мнению, там я оказалась по приказу руководства с целью его обольщения? Что за бред?

— Решил развлечься нестандартно, сюда вот приехал, а ты… — его пальцы скользнули по груди и сжались на моей шее. — При мне ещё и с солдафонами крутить вздумала?

— Я не…

Что именно “не” — договорить не смогла, горло сжали ещё сильнее.

Воздуха не хватает. А этот гад молчит. Смотрит. И по-прежнему душит!

— Запомни, детка, — прервал затянувшееся молчание, когда у меня круги перед глазами поплыли. — Мои женщины, спят только со мной! Пока я этого хочу.

Эээ… Это как? А потом он хочет не только с ним?! И не его я!

Додумать не успела — горло отпустили и я вздохнула полной грудью, ощутив что начинает кружиться голова.

— Мне надо работать, — прохрипела я, выбираясь с лежанки.

— А ты и работаешь, — звонко шлепнув меня по пятой точке, заржал Кобелев. — Так и быть, похвалю твои старания. Прикидываешься на отлично! И ломаешься хорошо, и отдаешься как надо.

Щеки вспыхнули. А руки быстро натягивают одежду во избежании продолжения банкета. Для перестраховки таблетку даже выпила, а то сложно такое раздвоение переносить, когда мозг сопротивляется, а тело живёт своей жизнью.

— Уходи! — вскакивая, и несмотря на наготу, воинственно указываю на выход из палатки.

— Ух! Фурия! — начиная натягивать штаны, произносит. — Пожалуй, задержусь тут. Бизнес бизнесом, а таких приключений у меня ещё не было.

Игнорируя его присутствие, натянула одёжку, и водрузила свой чемоданчик на жестяной короб — сейф. В качестве стола вполне подойдёт.

— Трудись, детка, — довольно потеребив сквозь камуфляж “мужские причиндалы”, изрёк Кобелев, и наконец-то покинул мою скромную обитель.

ГЛАВА 10 Непростое решение

Мысли, самые разнообразные, разъедают мозг подобно кислоте. После всего случившегося жить не хочется. От самой себя противно. Мерзко. Смыть бы всё: позор, гадкие слова облепившие словно грязь мои тело и душу, следы его прикосновений. Но негде это сделать, да и не смоется.

Как? Ну вот как меня тогда угораздило завалиться именно в тот кабинет, где был Кобелев? И как я могла настолько заблуждаться, проявляя к этому самоуверенному ублюдку симпатию и что-то отдаленно смахивающее на уважение? Для него же все здесь не более чем скот! Я постельная грелка, а военные не более чем рабсила, причем не от слова “рабочая”, а от слова “раб”, судя по интонациям. И деньги им вложенные вели не к благой цели — помощи ближнему, а к оригинальному развлечению, которое ни на одном курорте не предложат. А наскучит? Значит, перестанет финансироваться. И плевать этому мужлану на миллионы оказавшихся в ловушке людей.

Хотя… А правда ли всё это?

Выудила из короба ноутбук. Не факт, что мы в зоне действия сети, и что в той сети окажутся сведения об инвестициях в спасательную операцию, но вдруг?

Пока ждала загрузку Виндоус, меряла шагами свою не слишком просторную палатку.

Экран приветственно подмигнул, предложив ввести графический пароль.

Повезло — сеть есть. Слабенькая, всего один колышек, но хоть что-то.

В ответ на запрос, с тормозами выползло множество ссылок. Правда наиболее посещаемые были посвящены “инвестициям” в налаживание контакта с пришельцами. Ага, наладят они! Услугам по транспортировке к месту событий. Пропаганда от имени успевших найти тот самый контакт, и прочая ересь.

Порывшись, нашла наконец-то официальный источник данных.

— Вот черт! — вырвалось, когда среди этой информации увидела фото Кобелева возле дорогого представительского авто, всего такого расфуфыреного, в деловом костюме.

Он действительно внёс существенную лепту в это дело. И народ на него едва не молился, благодаря за бескорыстную помощь и человечность.

Желудок заурчал, намекая что “нелюбовью” сыт не будешь, вот только покидать пределы палатки ни малейшего желания нет. Лучше уж тут сдохнуть от голода, чем сгорать от стыда сталкиваясь с очевидцами моего полного морального падения.

Сбежать бы.

Но куда?

Вздохнув, придвинула к своему импровизированному рабочему столу складной стул, открыла чемоданчик. Может работа хоть немного отвлечёт.

Образцы я сразу брала в двух экземплярах: один для себя, второй для отправки в лабораторию. Что-то они там обнаружат? И ещё… Ещё, волновало зачем брали на изучение кровь участников спасательной операции. Не вычислят ли мою неправильность? И что делать если начнут задавать вопросы?

Если выявится факт моего нелегального применения экспертного препарата на себе, это уголовное дело. Наказание до нескольких лет тюрьмы и лишение права деятельности. Может и не на пожизненно, но кто возьмёт на работу ученого с таким пятном на репутации?

И ещё… Этот Кобелев. Прежде он вёл себя иначе, был вежлив, предупредителен, пусть и шёл к цели напролом, стоит вспомнить как он впервые очутился в моей постели. Его даже не смутило моё бессознательное состояние. Видимо это особенность предпринимателей — брать то что хотят. Но он не хамил, в отличие от нашей последней встречи. Что на него так повлияло? Уж явно не пресловутая ревность, и вряд ли обычный собственнический инстинкт. Тут что-то иное. Вопрос — что?

В таких мыслях, под аккомпанемент урчащего желудка, я и приступила к исследованию. Вот только времени мне не дали, едва прогнала через центрифугу часть первого образца, как полог палатки откинулся и на пороге возник хорошо знакомый мне конопатый солдатик:

— Медник, срочно в штаб, — изрёк он и не дожидаясь моей реакции удалился.

Сижу. Хлопаю глазами ему вслед. Вот и как это понимать? Вызывают по работе или по личным вопросам? А если второе, то каким именно? Кобелев что-то понаговорить успел, или Юрий решил с учётом моего поведения расставить все точки над “i”?

Гадай, не гадай, ничего не изменишь, а идти надо.

Убрала ноутбук и переносную лабораторию в жестяный короб, накинула ветровку и стараясь не смотреть в лица встречным, направилась в штаб.

Иду. А голова аж кружится от обилия кислорода. Вот что-что, а воздух тут потрясающий, и аромат сосновой смолы, как вдохнешь, так сразу детство вспоминается. Будучи ещё совсем малышкой, я частенько гостила у бабушки на юге, а там почему-то на Новый Год ставили не ели, а сосны. В тех широтах где я жила преимущественно росли лиственные деревья, поэтому аромат сосны четко ассоциировался с детством, югом и Новым Годом.

Перед входом в штаб замешкалась, не решаясь на последний шаг. И тут, слух уловил подозрительно знакомый голос. Повелецкий? Да ладно! Он-то что тут забыл?

С этой мыслью и вошла внутрь, тут же оказавшись нос к носу… Ну да, с Кобелевым! И глава моего НИИ тоже здесь был, я не ошиблась.

— Олеся Станиславовна, рад видеть вас в добром здравии! — воскликнул мой непосредственный руководитель. — А вы нам нужны! Очень!

— Я тоже рада вас видеть, — настороженно отозвалась я, гадая что же случилось, если Повелецкий лично сюда заявился. — И чем смогу, как говорится, тем помогу, но… — бросила мимолётный взгляд на Кобелева, — в рамках разумного.

О приличиях всё же промолчала.

— Тут такое дело… — подозрительно замялся мой руководитель. — Вы ничего странного в поведении… — мямлил он, и я не выдержала:

— Пришельцев?

Этот вопрос мне только ленивый ещё не задал.

— Нет, — помотал головой он. — Окружающих. Так или иначе входивших в контакт с ними.

— Эм… — опешила я.

— Вы подумайте, Олеся Станиславовна, а пока у меня ещё вопрос есть…

Я напряглась.

— Тот препарат, что вы разработали. А к сведению непосвящённых, перед вами человек совершивший самый настоящий прорыв в науке!

— Да лааадно? — недоверчиво протянул стоящий неподалеку от меня Кобелев.

— Именно! — активно закивал Повелецкий. — А вы думали, мы сюда кого попало отправили?

О нееет, главное чтобы этот хам не высказался о том, что он думает на самом деле.

— Между прочим её сюда выдернули с симпозиума приуроченного этому открытию. И несмотря на то, что доклад был прерван, грант выделили! — продолжал заливаться соловьём, мой руководитель.

Это безусловно радует, но к чему он вообще о моей вакцине сейчас вспомнил?

— Ближе к делу, — озвучил мои мысли Юрий.

— Так вот! Нам докладывали о странной реакции на ваше присутствие. Проведенные исследования, показали наличие некоторых изменений в составе вашей крови. Связаться с вами не удалось, вы были на вылете. Кое кого осенило, что изучаемая вами проблема касается и лично вас.

Ууууу…

— Мы изучили образцы крови ваших подопытных, и обнаружили некие сходства. Несколько самок доставлены в зону бедствия. Их появление вызвало такой же эффект! Вы же не станете отрицать, что провели эксперимент на себе?

Обложили. Не отмажешься.

— Да, — тихо ответила я. — Вы сами сказали, что проект скорее всего заберут…

— Сказал, — кивает. — И забрали бы, если бы не всплыла эта маленькая, но очень важная деталь.

— То есть? — опешила я.

— То есть именно теперь проект ожидает именно вас! Но сейчас, речь не об этом. Выявлено два факта. Первое — пришельцы не атакуют, а как бы поклоняются тем, в ком имеется ваша вакцина, и ведётся обсуждение на тему — вакцинировать население в оккупированных территориях, или военных, занятых в операции эвакуации населения.

О боги… Это же сумасшествие будет!

— Второе, — самозабвенно вещал глава НИИ. — Из Новосибирска к нам доставлены несколько особей. Обнаружено, что они распространяют вокруг себя некий… Даже не знаю, газ не газ, скорее запах сродни феромону, но вызывающий не влечение, а агрессию к себе подобным. Действие его начинается не сразу, примерно через сутки. Уходит медленно, положительную динамику дают физические нагрузки. Влияет ещё психическая устойчивость жертвы, способность к самообладанию.

Я невольно покосилась на Кобелева. Может, не такой уж он и козел? Он помогал мне доить пришельца вчера. Отсюда в теории объяснение его неадекватности. А, хм… Физическая нагрузка? Можно сказать была, секс ещё та зарядка, только что-то его не сразу отпустило. Хотя сейчас вот помалкивает, и вроде не агрессивен.

— Особенно страдают те, кто оказался близко к слизистой в полости рта пришельцев, — добавил Повелецкий.

Эти слова лишь подтвердили мои прежние мысли. Значит, одной проблемой теперь меньше. Но в целом картина удручающая вырисовывается.

— То есть, все жертвы нападения это мины замедленного действия? — вздыхаю.

Вспоминается как Кобелев помогал мне выдаивать змей в первый раз. Во второй вылет, мне ассистировал солдатик-змеелов, но он был в защитном костюме и с чем-то типа противогаза на лице, так что могло на него и не подействовать.

— Выходит так, — вздохнул мой руководитель. — А эвакуация идёт, но медленно. Ещё и извне народ ломится… Ещё вопрос численность на территории в минус ли идёт?

— Будет резня, — констатировал Юрий. — Уже есть случаи проявления агрессии, но их списывали на стресс вызванный ситуацией. Ведь в некоторых местах люди заточены без доступа к еде или воде. Известные нам конфликты обошлись без поножовщины и летальных исходов, но мы не в состоянии проследить за всеми.

— Так вы не заметили ничего странного среди обитателей лагеря? — повторил вопрос Повелецкий.

Мда уж, дилемма. Кроме Кобелева никто вроде агрессию не проявлял, а его трогать не хочется. Или сотворит что-нибудь, или наговорит гадостей, или хуже того, опять в ярость впадёт. Кто знает, до конца его отпустило, или?

— Нет, не замечала, — солгала я.

— Хорошо, — хлопнул в ладоши Повелецкий. — Тогда, что вы посоветуете относительно вашей сыворотки.

— Её не так уж много…

— Было, Олеся Станиславовна, было. Сейчас ее производством занялись едва ли не в промышленных масштабах, — “порадовал” мой руководитель и я едва не взвыла.

— Мы могли бы поговорить с моим руководителем тет-а-тет?

— Олеся, это касается всех нас, — воспротивился Юрий, остальные поддержали.

Вот же!

— У препарата выявлен побочный эффект, — произношу.

— Какой? — хором раздалось со всех сторон.

— Повышение либидо, — тихо произношу.

Кто-то хмыкнул, кто-то присвистнул, и лишь со стороны Кобелева донеслось:

— Так вот где собака порылась!

— То есть, введение препарата приведет к иного рода проблеме… — поджал губы руководитель операции, а сейчас Юрий был именно им в полной мере.

— Даже с учётом открывшихся нюансов, выбор всё же есть, — уклончиво произнёс Повелецкий.

На меня уставились все кроме непосредственного руководителя, знавшего более чем достаточно о моей разработке.

— Я не вправе принимать какие-либо решения… Препарат требует доработки…

— Сколько потребуется времени на устранение побочного эффекта? — поинтересовался молчавший до этого майор Бодров.

— Не знаю… Неделя… Может…

Не уверена я была, что за столь быстрый срок удастся это сделать, но…

— Нет у нас недели, — припечатал Жарковский. — У нас и пары дней нету, в свете новых сведений.

Я лишь беспомощно хлопала глазами. И тут со всех сторон посыпались пояснения.

Вкратце: психологическое состояние пострадавших не самое лучшее, что и понятно. Проблемы с благоустройством, пропитанием. Кое-где уже отмечены пьяные дебоши, что немудрено, ведь многие оказались закрыты в гипермаркетах, барах, ресторанах, где имеется доступ к алкогольной продукции. Добавить к этому воздействие пришельцев, и вывод прост: через неделю спасать будет уже некого.

— Ладно, допустим, будет использован мой препарат, — вздохнула я. — Но, если им вакцинировать население, то стоит помнить о двух его свойствах: первое — стопроцентное увеличение фертильности, второе неимоверное повышение либидо. Как итог, демографический взрыв гарантирован.

— Среди военных, преимущественно мужчины, — напомнил Кобелев, намекая на альтернативный вариант.

— Которые, будут кидаться на всё что движется, — буркнула я.

— Это меньшее из зол. Потому что озабоченные и готовые к деторождению женщины… Коих там миллионы…  К тому же, вспомним о том, что они по сути беженки. Что их ждёт? Вряд ли связи станут упорядоченными со своими мужьями, парнями и так далее. Это расцвет насилия, распространение венерических заболеваний, многомиллионные бездомные новорожденные, — разложил всё по полочкам Повелецкий.

Да, с этим поспорить сложно. Всё так. Но, черт побери, я буду в ответе за тех кому введут эту вакцину! И ещё… Ещё, я буду в окружении озабоченных самцов! Мало мне было своих проблем?

— Это же не мы будем принимать решение? — робко интересуюсь.

— Решение уже принято, — Повелецкий абстрактно покрутил рукой указывая куда-то вверх. — Мне поручено лишь определиться на ком практичнее применять препарат.

— Ответ очевиден, — встрял в разговор Жарковский. — Наши люди смогут беспрепятственно проходить сквозь орды пришельцев, в конце концов, можно создать живой коридор для прохода к границам оккупированных территорий.

— Тогда… — Повелецкий достал мобильник, взглянул на экран и досадливо скривился. — Мне нужна связь.

— Будет, — кивнул Бодров и протянул свой мобильный.

Ну да, я и сама заметила что здесь связь есть, но не от всех операторов. Например, мой ноут плохо, но ловит, а мобильный показывает красные крестики на шкале приема. А ведь там две сим-карты!

Ну а дальше понеслось! Распоряжение о вакцинации было дано, и начался допрос на тему моего контакта с инопланетным разумом. Разошлись глубоко в ночи. В этот раз, Кобелев меня как ни странно не преследовал. Да и не до него было. Спасибо хоть либидо моё утихомирилось благодаря его “физическим нагрузкам”.

ГЛАВА 11 Недолгий покой

Как добиралась по темноте к своей палатке история жуткая и не к ночи будет упомянута, но главное с хеппи-эндом: я-таки достигла цели, ничего не сломала, никуда не свалилась, и даже почти не поцарапалась.

Собственно, у меня имелся стимул спешить. Даже два! Физиологические позывы, и сжимаемый в руке плотный полиэтиленовый пакетик с буханкой хлеба и консервами! Еда — как много в этом слове, для желудка голодного слилось… Ещё пару недель на такой голодной диете и первое место на конкурсе дистрофиков мне будет обеспечено.

Вошла в палатку, на ощупь включила свет. Наученная горьким опытом, перво-наперво справила нужду, а то вдруг гости незваные припрутся, и опять мне в их обществе стыдно и неудобно будет.

Вывалила на постель трофеи, выбирая чем бы потешить изголодавшийся желудок. Прикинула, как бы устроиться поудобнее. Взгляд тут же упал на жестяный короб служащий и шкафом, и сейфом, и столом. Стул до сих пор придвинут. Идеально! А там, внутри, где-то не исследованные образцы. Они конечно и до завтра сохранятся. Все, кроме того, который я начала обрабатывать перед вызовом в штаб.

Вскрыла баночку, зачерпнула содержимое, отправив его в рот. Мммм… Блаженство!

И до чего же человек скотинка непостоянная! Дома я вечно стремилась к комфорту и уюту, на не слишком и большие доходы по-максимуму совершенствуя быт, в отпуск не любила ездить из-за непривычности обстановки в отелях, а тут на тебе: палатка, матрас, складной стул, жестяной короб и я почти счастлива. Может дело в удовлетворенности? Или… Близости Юрия?

Юрий. Интересно, поймёт ли моё состояние, простит ли то как вела себя?

А Максим. Эта его агрессия — результат психотропного воздействия пришельцев, или истинное лицо? Чего от него ожидать?

Так в размышлениях, не заметила как опустошила целых две баночки! Желудок больше не урчал, по телу разлилось приятное тепло, глаза стали закрываться сами собой. Еле перебирая ногами добрела до выключателя, погасила свет и наощупь перебралась к матрасу. Как была — в одежде, так и провалилась в мир грёз.

Утро выдалось теплым и началось неприлично рано, с сообщения о вызове в штаб. Как выяснилось, к нам вновь нагрянули “высокие” гости. На этот раз “очень” большие шишки прилетели — из министерства! Ещё и переполох в лагере — вовсю шла поголовная вакцинация. От мысли о последствиях которой я лишь в бессилии хваталась за голову.

Возле палатки командующего толпился ожидающий начала аудиенции народ.

Мне бы образцы изучить, ан нет, приходится бла-бла с высокопоставленными гостями разводить. Причем шла бы речь по делу, а то воду льют. Заметно, что и Юрия такое положение напрягает, но в числе визитёров имелись и высокие военные чины. Видимо поэтому он изо всех сил сдерживался. Но то он, а мне-то что? В конце концов не выдержала:

— Какой смысл сейчас, когда каждая минута на счету, разводить демагогии?

— Мы должны понимать как продвигаются работы, — изрёк один из важных шишек.

— Ваше понимание что-то изменит? — интересуюсь.

Чиновник явно опешил.

— В этом направлении выделяется немало средств и мы должны контролировать их целевое назначение… — начал то ли читать мне нотацию, то ли оправдываться он.

О да, помню рассказ Кобелева о том, сколько процентов того финансирования дошло до цели. Но говорить об этом не стоит, да и бессмысленно.

— По итогам операции и собирайте отчёты, анализируйте на здоровье! А не сейчас, когда оставшиеся где-то там люди на грани. Вы понимаете что у многих нет еды, воды? Третьи сутки! Вам известно о вызываемой пришельцами агрессии? Жители города в любой момент могут устроить резню, а командующий спасательной операцией вынужден сидеть с вами и по десятому кругу пережёвывать одно и тоже. Хватит! Я ухожу!

Юрий вскинул на меня удивленный взгляд. Гости же, в мою сторону взирали как на неведомую зверушку в вольере зоопарка. Кажется меня пригласили для галочки — разбавить мужскую компанию, и явно не ожидали, что у “девочки” есть мозги и голос.

—  Необходимо исследовать вчерашние образцы, — уже спокойнее, пояснила я, обращаясь именно к Юрию, на прочих собравшихся и секунды лишней тратить не хотелось.

Задерживать никто не стал.

Выйдя, протолкнулась сквозь толпу ожидающих распоряжений командования.

Пока добиралась до палатки, нет-нет да бросала взгляд вниз. Море из поднятых змеиных голов с раскрытыми капюшонами покачивалось в едином ритме так и норовя ввести в транс.

В памяти проносятся чужие воспоминания о далёкой планете. Флора и фауна того мира в чём-то схожа с нашей. Крупных млекопитающих нет, как и приматов, не говоря уж о людях, а в остальном всё тоже: моря, леса, реки, рыбы, птицы, насекомые, разного рода рептилии — преобладают, некоторые, как и аспиды разумны.

Странно подобное осознавать, но эти твари могли не просто ощущать, они способны чувствовать. Им не чужды тоска по дому, растерянность из-за потери верховной пары, кою я идентифицировала для себя как императорскую. По сути, получив некий сигнал, они примчались на Землю в надежде обнаружить не только себе подобных, но и так необходимых им правителей. Кстати, местные сородичи пришельцев разочаровали: дикие, неорганизованные, с примитивными животными инстинктами.

Благодаря обретенным и наконец-то разложившихся по полочкам знаниям, теперь я понимала пришельцев. И былая мысль — уничтожить уже не билась набатом в моей голове, но что же делать? Оставить их здесь, преступление против всего человечества, да и никто не позволит этого сделать. Создать некую зону “Х”, с защищённым периметром? Боюсь помешавшихся на идее связи с космосом и лечебных свойствах контакта с пришельцами паломников кордоны не остановят и рано или поздно аспиды покинут выделенный им контур.

Выбор не велик — уничтожить или позволить погрести под собою один из крупнейших материков планеты.

В последнее время у меня лёгких вариантов не предусматривается. Что с пришельцами, что в личной жизни.

— Ой, мать… — осиненная пугающей мыслью, я невольно хлопнула себя по лбу, застыв на середине одной из лесенок.

Препарат. Я же с полпинка зачать могу! И не предохранялась.

Ребенка конечно же хочу, но с учётом изменившихся обстоятельств спешить не стоит. Надо определиться в наших с Юрием отношениях. Одно дело если он поймет мои поступки под действием побочного эффекта, а другое… Вряд ли захочет связываться с беременной.

Мозг заработал шустрее самого современного компьютера: вспоминала периодичность менструального цикла, высчитывала возможные дни овуляции.

— Фух… — облегченно выдохнула, осознав что период сейчас безопасный.

Окрылённая помчалась к себе.

В палатке первым делом скинула кофту, оставшись в футболке, джинсы тоже стянуть хотелось, но нельзя, я не на курорте, а на работе. Денёк судя по утру обещается знойный, и это в начале осени в Питере, славящемся холодами и дождями. Хотя грешно жаловаться, не думаю, что мне бы понравилось ползать по мокрым от дождя канатным дорожкам и лесенкам под холодным пронизывающим ветром. Чудо что комаров нет. Или их инопланетные гости всех выели?

Плеснула воды в лицо, для пущей бодрости, перекусила и принялась за работу.

Увлеклась, даже не заметила зашедшего в палатку рыжеволосого посыльного. Вопреки обыкновению, он не гаркнул что меня куда-то вызывают, а просто стоял и смотрел. Странно так смотрел.

Окинула мимолетным взглядом собственный внешний вид. Вроде всё прилично. Хм… Или глядя на пришельцев и их жертв мужики вконец изголодались и моя облегающая футболка это верх развратности?

И тут до меня дошло — вакцина!

Охохошеньки… Меня аж в дрожь бросило. Ведь в лагере полно озабоченных мужиков с нормальной сексуальной ориентацией, а из женского пола только племянница Юрия и я. Попадос.

А если, вот этот, с виду тщедушный парнишка набросится, у меня хватит сил отбиться? И на помощь стоит ли звать? Если все под воздействием вакцины, то большой вопрос кому из нас станут помогать. Как бы не вышло в духе того анекдота, где насильнику помогали.

Вот же, черт! Что делать?

Может, как со змеями? Не показывать страх. Кажется что-то подобное рекомендуют психологи по отношению к агрессивно настроенным людям. Смело смотреть в глаза, не делать резких провоцирующих движений. Думать о чём угодно, только не о возможном насилии.

Ну же, думай Олеся!

О чём? Как? Вон этот рыжеголовый как смотрит!

Бррр… Не о нём! И не о том!

Кобелев… Не то. Мысли о нём уверенности не прибавляют. Пришельцы… Тут слишком много всего. Вакцина… О да! Оно!

Вопрос: а сам командующий вакцинироваться планирует? По идее не должен, ведь не в моде нынче чтобы главнокомандующий с шашкой наголо на врага шёл, пример показывая. А если решит всё же применить препарат на себе, сейчас, когда возможно возобновление наших отношений, то как понять что им движет? Желание быть рядом, сблизиться на основе симпатии, или же вызванная побочным эффектом похоть. При любом раскладе физически будет приятно, но при втором варианте по прошествии времени — больно. Ладно, главное, чтобы Кобелев не ввязался в эту авантюру. Его непосредственное участие в вылетах и спасательной операции не требуется же, а вот меня достанет однозначно.

Нервная дрожь отпустила, и я попыталась завести с незваным гостем разговор.

— Вы что-то хотели сказать? — самым нейтральным голосом, на какой только была способна, интересуюсь у зависшего солдатика.

— Эм… К-хе… К-хе… Эээ… — вполне членораздельно и многозначительно выдавил он, и покраснев настолько что веснушки поблекли, потупил взгляд.

Ничего не скажешь, очень информативно. И смущение его ничего хорошего мне не предвещает. Хотя, может всё не так уж и плохо?

— В штаб вызывают? — попыталась угадать я, но парнишка лишь головой тряхнул, мол, нет. — Передать что-то просили? — получаю в ответ очередное отрицательное мотание многострадальной отчаянно краснеющей частью тела. — Пришельцы странно себя ведут?

— У меня… Я… — замялся парень.

— Что у тебя?

— Личный вопрос! — выпалил он и окончательно смутился, аж ссутулился весь.

Час от часу не легче. Кажется мои опасения были не беспочвенны.

Стараясь не провоцировать гостя резкими движениями, дотянулась до лежащей на лежанке спортивной кофты, медленно натянула её, прикрываясь от искоса бросаемых голодных взглядов.

— И? — подтолкнула к продолжению нелегко дающейся ему речи.

— Говорят…

Молчание и опять едва начавшие принимать нормальную окраску лицо и уши рыжика краснеют.

Ох, как тяжко! Вот и как это понимать? Может препарат на мужчин как-то иначе действует? Тормозить заставляют? Или смущение накатывает? Испытания же не проводились.

— Что говорят? — уточняю, боясь что ответ мне может не понравиться.

— Это вы вакцину придумали? — он с надеждой уставился мне в глаза.

— Эм… — пришла моя очередь мямлить. — Да, и что?

— А они… — он опять заалел ушами. — Они точно ни того. Ну, нас. Меня ребята послали. Спросить, — сбивчиво забормотал.

Фуууух… Спросить! Всего-то спросить! А я-то уж понапридумать всякого успела!

Знать бы ещё, что ему ответить? Всё произошло слишком быстро. И да, надо было проверить на ком-то одном, прежде чем пичкать результатами моей алхимической деятельности сотни… Или тысячи? Может и десятки тысяч человек. Но… Решение принимала не я. Я лишь озвучила выбор между миллионами и этими вот десятками тысяч.

Былое напряжение окончательно растворилось без следа, накатила растерянность, медленно но верно сменяющаяся раздражением. В конце концов, я что ли виновата в том что не знаю ответа? Нет! Командование приняло это решение? Вот пусть и отвечают они!

— Я не имею права разглашать информацию об этом препарате, — стараясь говорить как можно увереннее, произношу, но лгать не хочется. — И если честно, лично я в испытаниях на мужчинах и их взаимодействии с пришельцами не участвовала, — добавляю.

— Понятно, — понуро пробурчал парень. — Скажу, что надо у подполковника спрашивать.

— Видимо так, — киваю, не хуже рыжего понимая, что к главнокомандующему никто из рядовых не сунется.

— Просто… Они…

Договорить он не успел — распахнулся полог палатки и на пороге возник Юрий, собственной персоной. Взглянула ему в лицо. Такое родное, такое усталое. Все мысли вмиг вылетели из головы. Кажется не было тех четырех лет, на протяжении которых я сходила с ума от неопределенности, что всё по-прежнему, мы вместе. А то что обстановка вокруг странная? Ну мало ли, чего только в жизни не бывает.

— Олеся, готовимся на вылет, — произнёс он, и от звука его голоса внутри разлилось приятное тепло.

Не плотское желание, а нечто иное, возвышенное, светлое. Хотелось подойти ближе, окунуться в омуты его глаз, ощутить тепло его кожи под своими пальцами…

Брррр… Вот и о чём я опять думаю? Да ещё и при…

Нехотя оторвала взгляд от любимого лица. Оглянулась. Хм… Рыжик-то уже ретировался, а я не заметила! И теперь мы одни. Он и я.

Осознание этого словно отпустило какой-то рычажок внутри. По телу стало разливаться совсем иное ощущение: опаляющий жар снизу вверх скользнул по внутренней стороне бедер, будто их кто-то уже ласкал, дразня, обещая нечто большее. Дыхание стало глубже и прерывистей, вынуждая грудь взволнованно и призывно вздыматься, а соски напряглись отчётливо выступая сквозь тонкую ткань футболки. Губы вмиг пересохли. Облизнула, делая шаг навстречу столь желанному мужчине.

Стоп! Не время.

— Тут парламентер от общественности приходил, — хрипловато, с какими-то несвойственными мне интимными нотками прошептала, кивая на выход из палатки, где недавно стоял солдатик.

— Чего хотел? — гулко сглотнув, произнёс явно поддавшийся моим чарам Юрий.

— Узнать, точно ли пришельцы нападать не станут, — поджав губы отозвалась я, стараясь совладать с самой собой и собственными желаниями.

— И? — скользнул взглядом по моей груди, так же хрипло уточнил мужчина всей моей жизни.

Я невольно поежилась от этого взгляда, и запахнула кофту, скрывая соблазны.

— А я знаю? Что им отвечать? Испытаний не было, всё произошло слишком спонтанно. А вдруг выявятся побочные эффекты? Иные, не тот что у меня. Что если пришельцы их атакуют? Что…

Миг, и мои губы опалило поцелуем. Всё былое волнение как рукой сняло, остались лишь я и он. Его губы, его руки на моей спине, талии, твердость его груди, в которую хотелось вжаться всем своим существом, раствориться, стать единым целым.

Кожа становится чувствительной, малейшие прикосновения так и сквозят нежностью, заставляя все самые крохотные волоски на теле вставать дыбом и ежиться от лёгкой, но безумно приятной щекотки. Голова идёт кругом. От избытка эмоций, счастья, а не от примитивного плотского желания, хотя оно и имеет место, но чувства на этот раз абсолютно иные нежели испытанные прежде с Кобелевым.

— Нам… Надо… Лететь, — отстранившись хрипло и отрывисто произнёс Юрий.