Холиане. Забытые чувства
Бланк Эль
Автор: Бланк Эль
Исключительными правами на произведение «Холиане. Забытые чувства» обладает автор — Бланк Эль. Copyright © Бланк Эль
Наука кажется разумной и без чувства,
В другом безумство сердца прояви.
Но в празднике ума есть и души искусство:
Подвластны все и всё нелогике любви.
В.П.Овечкин
Яркие голубовато-зелёные блики, словно юркие кидарки, метались по просторному залу. Искрили, играли в догонялки, а потом исчезли, едва смолкла наполненная оптимизмом ритмичная музыка и улеглась волна прохладного воздуха, насыщенного озоном. Впрочем, длилось затишье недолго. Зазвучали новые ноты — низкие, драматичные, сопровождаемые сильными порывами горячего ветра и ароматом содолии. На стены и пол легли красно-жёлтые пятна — вязкие, текучие, напоминающие магму.
Я невольно поморщилась и села удобнее, скрещивая ноги и упираясь локтем в плотную подушку позади себя. Композиция тяжёлая для восприятия на всех уровнях ощущений. Вот предыдущая была отличной — лёгкой, ненавязчивой. А в этой даже гравитационный фон повышенный, да ещё и неровный. Однозначно переборщил её создатель.
— Неужели не нравится? — диссонансом к гнетущим аккордам за моей спиной прозвучал приятный переливчатый голос.
Запрокинув голову, я встретилась взглядом с бледными глазами, окрашенными едва заметной синевой.
— Очень нравится! — придала интонациям максимум воодушевления.
— Врунишка. Я же видел, как ты отреагировала. — Незнакомец засмеялся и подался ближе. Теперь его лицо оказалось над моим, а распущенные длинные волосы легли по сторонам, скрывая нас от окружающих.
— Ничего подобного! Просто нога затекла, — возмутилась я и развернулась.
На мгновение в поле зрения попало личико сидящей рядом со мной и навострившей ушки сестры, но меня сейчас куда больше интересовала личность незнакомца, нежели её любопытство.
Субъект оказался занятным. С классически-правильными чертами удлинённого лица — красиво очерченными губами, тонким носом, бледной кожей и блёклыми, едва тонированными синевой прямыми волосами с впутанными в них спиралями-заколками. Светлые бриджи, декорированные люминесцентными полосами, обтягивали узкие бёдра. Шнуровка белых сандалий на высокой платформе поднималась по голени почти до колен. Плечи закрывал короткий белый кожаный свирт с металлической фурнитурой, оставляющий открытой линию живота, почти всю спину и руки. На оголённой коже проступал рельеф хорошо проработанных мышц и тускло светилась сложная вязь татуировки. Такую себе позволяют только...
— Ты создал эту композицию? — Я моментально облекла в слова мелькнувшую в голове догадку. Сообразив, что назревает разговор, а это куда интереснее обычного отдыха, указала собеседнику на свободное пространство между мной и моей сестрой.
— Я тут всё создал. Это мой салон, — хмыкнул тот, усаживаясь на упругое покрытие пола. Подтащил к себе подушку для опоры, откинулся на неё, убрал за спину волосы и представился: — Акмилар.
— Иникалита, — ответила я и кивнула нетерпеливо покусывающей губы девчушке.
Получив возможность говорить, та широко улыбнулась, выдав свою истинную заинтересованность, и быстро выдохнула:
— Сатилита!
Я подняла бровь и осуждающе качнула головой. Маленькая она ещё, совсем не умеет свои реакции правильно преподносить окружающим и не думает о последствиях! Впрочем, среагировав на мой немой укор, сестра тут же взяла себя в руки, примерно сцепила пальцы в замок и сосредоточилась на новой композиции, сменившей предыдущую. Акмилар же вновь вернулся взглядом ко мне. Присмотрелся внимательнее, прищурился, подумал и заявил:
— Раньше я тебя здесь не видел.
— Верно, — подтвердила я. — Мы другой салон посещали, рядом с нашим домом. Он нас вполне устраивал, но вчера закрылся. Его хозяин, бывший уже в возрасте, умер, у преемников на помещение оказались иные планы, а создатель композиций нашёл себе новое место работы. Пришлось и нам искать замену. Этот салон оказался ближе остальных.
— Вот как, — погрустнел Акмилар. Томные интонации его голоса слились с лирическим напевом, заполняющим собой внутреннее пространство, а световой фон полыхнул синевой. — Как жаль, что в приоритете оказывается местоположение, а не талант создателя...
— Жаль, — столь же мягко и печально согласилась я, поддерживая создаваемую им атмосферу лёгкой меланхолии.
На самом деле мне совершенно безразлично, каковы истинные мотивы посетителей салона. Да и Акмилара, я уверена, причина нашего появления нисколько не расстраивает. Он просто выбирает удобное направление общения. Я, разумеется, могу его проигнорировать и запустить свой сценарий взаимодействия, но... не буду. Мне интересно, к чему этот приведёт.
Проводив глазами молодую семейную пару, которая поднялась и прошла сквозь прикрывающую вход светящуюся мембрану, я поняла: кроме нас, тут больше никого не осталось. Тело едва заметно вздрогнуло от вибрирующего гула, сопровождающего почти полное погружение в темноту, секундный гравитационный пресс и... Ух, вонь какая! Я невольно задержала дыхание и с облегчением вдохнула, когда композицию составили более привычные сочетания воздействий. А посмотрев на Сатилиту, совсем успокоилась — сестричка просто прикрыла глаза и сделала вид, что ничего не заметила.
— Ну как тебе? — полюбопытствовал Акмилар.
Не рискуя обсуждать его весьма своеобразный подход к чувственному восприятию, я предпочла сделать вид, что поняла суть вопроса иначе:
— У тебя тут хорошо. Посетителей совсем немного.
— Так не время ещё. Сейчас почти все на работе. — Акмилар улыбнулся одними уголками губ. — Посмотришь, что тут через пару часов твориться будет.
Ясно. Это он мне намекнул на востребованность своего творчества. Похоже, у него тут любители экстрима собираются. Однозначно придётся другой салон искать. Вроде как есть ещё один, чуть дальше. Это, конечно, не слишком удобно — нам ведь после сеанса домой пешком добираться — но вариантов не остаётся. Летбиль у нас один на всю семью, а каждый раз вызывать наёмный будет накладно — не тот уровень доходов, чтобы так опрометчиво расходовать средства.
— Мы здесь столько не пробудем. Мне совсем немного осталось.
Я продемонстрировала Акмилару свои ногти, которые уже сменили красный цвет, сигнализирующий о необходимости сенсорной подпитки, на фиолетовый. Ещё немного и станут синими, то есть можно будет уходить. Сатилита, подражая мне, тоже растопырила пальцы, доказывая — она вообще готова это сделать прямо сейчас.
— Кстати, — удивилась я, — быстро мы стабилизировались! Обычно приходится сидеть на сеансе намного дольше.
— Это из-за контрастных раздражителей, — вздохнув, пояснил создатель. — Чем их больше, тем быстрее организм приходит в норму. Плюс определённые сочетания некоторых факторов усиливают эффект. Ты не знала?
— Как-то об этом не думала, — растерялась я.
Пожалуй, не буду салон менять, лучше экстрим перетерплю. Это ж такая экономия времени получится, а его у меня и так не слишком много. Особенно теперь, когда и работать приходится, и за сестрой присматривать.
— Никто в это не вникает, — тоном истинного философа заметил Акмилар. — Все желают получить максимально стойкий, быстрый результат, но всем безразлично, каким способом он достигается и что приходится ради этого делать.
— И что тебе приходится делать? — полюбопытствовала я, понимая, что он ждёт от меня именно этого вопроса. Впрочем, мне на самом деле было интересно.
— Экспериментировать! — торжественно было заявлено в ответ.
— Здесь?! — с максимальной выкладкой изумилась я, благоговейно понизив голос. Прямо не салон, а храм науки. Ну да ладно, мне не сложно подыграть, лишь бы его владелец не остался разочарованным. Он, похоже, именно ради этого с посетителями общается. Хотя подобное поведение необычно. В нашем прежнем салоне ни хозяин, ни создатель композиций никогда к гостям не выходили.
— Нет, что ты! — Акмилар, удовлетворённый моей реакцией, придвинулся ближе.
Огненный блик осветил его лицо, придав коже жуткую окраску. Сразу захотелось отодвинуться и сбежать. А через секунду впечатление исчезло, оставив о себе лишь смутное воспоминание, несмотря на по-прежнему полыхающие багряные зарницы. Хорошо подпитка сработала.
— В салоне нет для этого ни условий, ни аппаратуры, — продолжал экспериментатор. — К тому же это не я — учёный, а мой подопечный. Это он исследованиями занимается. Мне же в качестве дивидендов достаётся информация. А я использую её при работе над композициями.
«Мой подопечный»...
На этой фразе мой мозг завис, практически проигнорировав всё остальное. Так вот в чём дело! Акмилар — стимпар! Теперь понятно, зачем со мной заговорил. Он своему подопечному жену подбирает. Видимо, формирование завершилось и стимуляция больше не нужна.
— Кстати! — встрепенулся создатель композиций. — У него в лаборатории как раз новый проект открывают. Подопытные нужны. Может, решишься поучаствовать?
— У меня есть работа, — пролепетала я, пытаясь соединить свои выводы и сделанное предложение, которые никак не стыковались. Сложно было разобраться — он сейчас говорит как сводник или как вербовщик?
— Финансовая поддержка никогда не бывает лишней, — резонно заметил Акмилар. — Опыты много времени не отнимут. А ты бы моему подопечному подошла.
Его взгляд многозначительно опустился с моего лица на ту часть тела, которая находилась выше границы моего укороченного кожаного корсета. До этого стимпар её упорно игнорировал.
Значит, всё же сводник и пытается меня на смотрины затащить. Причём делает это весьма изобретательно, потому как знает — от прямого приглашения любая девушка откажется. Вот и предлагает альтернативный и достойный повод для согласия. Предусмотрительный тип.
— А что за проект?
Как приличная холианка, я сделала вид, будто замужество меня не интересует, несмотря на то, что именно оно меня привлекало. Хоть сейчас пройти брачную церемонию готова. Разумеется, в том случае, если у меня и у будущего мужа совпадут уровни сенсорного восприятия. Ведь только это даёт гарантию возникновения настоящих чувств, истинного влечения и счастливой семейной жизни, — в школе целый учебный курс был посвящён вопросам личных отношений и их физиологическим основам.
— Проект? Подожди, припоминаю... — Акмилар наморщил лоб. — Там сложное такое название... Э-э-э... Диссертация... — Он натужно выдохнул, помял длинные пальцы, потёр ими шею, с шумом втянул воздух сквозь зубы и выдал скороговоркой: — Сенсорные эффекты проявления квантовой интерференции в условиях интеграции факторов различной структурности. Вот, как-то так. Если я правильно запомнил.
— Интерференции... — повторила я умное слово и беспомощно похлопала ресничками.
— Я бы и рад тебе объяснить, однако в науке мало понимаю. — Акмилар показательно округлил глаза, признаваясь в своей безграмотности. — Моя стезя — заниматься прикладными аспектами. Претворять научные достижения в жизнь, так сказать. Это мой подопечный в плане широты идей — истинный гений. Я уверен, его новое исследование перевернёт наше мировоззрение с ног на голову.
Да уж, с таким названием... Даже не сомневаюсь.
То есть очень сомневаюсь. Вот оно мне надо? В смысле — нужен ли мне такой супруг?
Посмотрела на Сатилиту и поняла, что это только в моём восприятии статус будущего мужа-учёного упал до столь низкой отметки. Восхищение же во взгляде сестрички свидетельствовало об обратном, потому как зашкаливало за максимум.
Ну вот. Я давно подозревала, у неё и в стабильном состоянии нервная система ненормально работает! Критичность мышления даже после сеанса недостаточная. Но сестре простительно, она в переходном возрасте, потому и возникают отклонения. А вот у подопечного Акмилара, похоже, мозг так и не перестроился на правильный функциональный режим, раз в голову этому субъекту приходят подобные «гениальные» идеи. То есть вероятность нашего с ним соответствия начинает стремиться к нулю.
Так, ладно. Он не единственный потенциальный жених в этом мире, а у меня, кроме социальной ответственности, предписывающей вступить в брак, к тому же подкрепляемой физиологической потребностью, есть ещё и семейные обязанности. Одна из них — вносить посильный вклад в общий бюджет. То есть упускать возможность подзаработать я себе позволить не могу.
Вывод? Буду подопытной кидаркой. Посмотрим, что из этого получится.
Три года назад, в процессе проведения экспериментальной части исследования влияния интенсивности различных стрессовых факторов на уровень возбуждения нервной системы холиан, был обнаружен побочный эффект. Сочетание ряда раздражителей, а именно — нахождение испытуемых в электромагнитном поле под воздействием звуковой волны частотой 1ГГц, — вместо того чтобы ожидаемо приводить к снижению возбуждения и развитию процессов торможения, вызывало стойкую, длительную фиксацию электрохимического потенциала нервных клеток на постоянном уровне. В результате у испытуемых наступало кратковременное отключение сознания. Придя в себя, они сообщали о зрительных, слуховых, обонятельных и тактильных эффектах, в некотором смысле напоминающих сновидения и сенсорные галлюцинации. Большинство испытуемых описывало типичные для нормального восприятия ощущения, которые легко соотнести с процессами, объектами или явлениями реального мира. То есть их можно объяснить активизацией соответствующих зон коры головного мозга и проявлениями индивидуальной памяти, которая стимулировалась необычным для нервной системы постоянством мембранного потенциала. Однако в некоторых случаях фрагменты видений оказалось невозможно идентифицировать.
Лидейлар откинулся на высокую подушку, дающую упор спине, и принялся покусывать кончик ручки, внимательно перечитывая написанное.
«Сочетание ряда раздражителей»...
Хорошо, что он успел запретить Акмилару использовать это сочетание в композициях, а то Служба Контроля на этот раз точно закрыла бы салон. Её сотрудники и так уже дважды пытались это сделать, реагируя на жалобы тех, кто впервые столкнулся с необычным подходом создателя к сенсорной подпитке посетителей. К счастью, удалось доказать безопасность применяемых факторов, а первоначально не принявшие нововведений посетители быстро оценили их преимущества и стали завсегдатаями заведения. В некотором смысле это даже сыграло положительную роль — Комитет Жизнеобеспечения поднял уровень финансирования салона, а Акмилар, окрылённый перспективами, решил расширяться.
Сообразив, что мысли его ушли в сторону от темы работы, Лидейлар вздохнул и вернулся к чтению.
«Типичные для восприятия ощущения»...
Типичные только в плане наличия в них привычных ассоциаций. А в остальном каких только фантазий не пришлось наслушаться! Древний мир перемешивался с миром современным, летбили с примитивными повозками, описания сцен мирной жизни сменялись повествованиями о боевых действиях, а речевые конструкции становились непривычными для восприятия. Вот и не понятно, то ли это имеющаяся у испытуемых информация и жизненный опыт столь причудливо переплетались, создавая экзотический, вымышленный мир, то ли существовало иное объяснение. А ведь этим объяснением вполне может оказаться...
Холианин зажмурился и тряхнул головой, не позволяя себе углубляться в домыслы. Истинный учёный не может себе позволить строить догадки на пустом месте, исходя из того, что ему хочется получить. Он обязан делать выводы исключительно на основе фактов и доказательств. На статистическом, реальном материале.
Увы. Но как раз этого материала у него ещё не было.
Лидейлар скосил глаза на последнюю строчку и хмыкнул.
«В некоторых случаях»...
Какая удачная формулировка. При том, что на самом деле — один случай необъяснимых видений на шесть сотен куда более стандартных. Вот и вся начальная статистика. Однако лукавить приходится, иначе Научный Совет проект не одобрит и финансовой поддержки лаборатории не видать, как кидарке хвоста. А средства нужны. Да, помещение выделяется бесплатно, и оплата работы сотрудников идёт за счёт правительственного фонда, зато изготовление на заказ нужного оборудования и приборов дорого стоит. Ещё больше средств приходится тратить на поощрение испытуемых. На одного сумма, конечно, невелика, но скольких придётся прогнать через процедуру опыта, чтобы получить хорошую выборку и достоверные результаты? Тысячу? Две? Это же безумные затраты.
Впрочем, даже эту проблему Лидейлар считал решаемой. Пока проект открыт и вызывает интерес у вышестоящих инстанций, они будут его финансировать. Куда больше учёного беспокоило другое. Как привлекать к исследованию подопытных?
— Работаешь? — разрывая окружающую тишину, раздался мелодичный мужской голос.
Его обладатель, неслышно прошедший сквозь мембрану, скользнул к сидящему на полу Лидейлару, который не спешил отвечать или как-либо иначе реагировать на вторжение в свою лабораторию.
Посетитель же остановился за его спиной, присел на колени, перегнулся через плечо и забрал из пальцев учёного ручку. Положив её на стол, вновь завладел ладонями и неторопливо помассировал. Посмотрел на покрасневшие ногти своего подопечного и едва удержался от резкого комментария.
— Ты второй день без подпитки, — укорил Акмилар мягко, насколько смог. — Неужели так трудно выбраться ко мне в салон? Раз уж местным пользоваться не хочешь.
— Времени нет, — улыбнулся Лидейлар. — Да и нестабильность мне полезна, ты же понимаешь.
— Так и знал, что ты будешь отговорки искать, — заворчал Акмилар. — Сам просил найти тебе жену и сам же мешаешь мне это делать.
— Я просил? Когда это было? — искренне удивился учёный.
— Так, ясно. — Его собеседник оттолкнулся, поднимаясь с колен. Отошёл на несколько шагов и окинул обиженным взглядом замершего в недоумении холианина. — То есть, по-твоему, я как стимпар никуда не гожусь? Да, ты у меня первый подопечный, но это не значит, что я не в состоянии правильно интерпретировать потребности твоего тела! И говорить мне о них тебе вовсе не обязательно. Тем более ты сам к себе не прислушиваешься, занят исключительно работой и замечать изменений своего организма не желаешь.
— И давно ты это понял? — Лидейлар поморщился и поднялся на ноги, нервным движением отталкивая зависший рядом с ним письменный столик, тем самым доказывая, что последняя фраза стимпара действительности вовсе не соответствует.
— Ну-у... — протянул тот, мгновенно сбрасывая маску обиженной сущности и надевая куда более коварную личину подстрекателя. — Позавчера, когда ты у меня ночевал, я очень жалел, что не родился женщиной. — В бледных глазах появился лукавый блеск, а на губах многозначительная улыбка. — Поэтому, дорогой, жена тебе нужна точно.
— Акмилар, мне не до этого! Никаких личных отношений не будет, пока я не закончу диссертацию! — окончательно рассердился Лидейлар.
— А кто тебе мешает совмещать полезное... с полезным? — вкрадчиво поинтересовался стимпар, прекрасно понимающий, что именно лежит в основе отказа подопечного.
Неторопливо он подошёл к нему со спины. Руки обняли мужское тело, пальцы быстро пробежались по жилету, а затем по рубашке, ловко их расстегнув и обнажив торс, ладони погладили гладкую кожу на груди и спустились ниже, скользнув под широкий ремень брюк. Теплое дыхание и вкрадчивый шёпот коснулись ушей:
— Проводи свои исследования сколько хочешь, а заодно проверяй степень сенсорного восприятия. Глядишь, и совпадёт с какой-нибудь красавицей.
— Ты — лударк! — задохнулся Лидейлар, выбираясь из страстных объятий.
— Я — стимпар, — засмеялся искуситель. Сравнение с самым хитрым и изобретательным зверьком его развеселило. — А ты — завершивший формирование половозрелый мужчина. Отрицать очевидное бессмысленно.
— Как же всё это не вовремя, — посетовал его подопечный, соединяя застёжки и приводя одежду в порядок.
— Очень даже вовремя, — не согласился с ним Акмилар. — Ты забыл, сколько тебе лет? Да в твоём возрасте некоторые уже не одного ребенка имеют. Так что нечего на физиологию грешить. Она у тебя совершенно нормальная, в отличие от твоей работы.
Он выразительным взглядом осмотрел помещение, уставленное оборудованием, подхватил с покачивающегося на гравитационных упорах столика плотный полупрозрачный лист, пробежал глазами по строчкам и зачитал:
— ...длительного нахождения испытуемых в электромагнитном поле под воздействием звуковой волны частотой один гигагерц...
Стимпар поднял глаза на Лидейлара, с недовольным видом наблюдающего за его самоуправством, и констатировал:
— В стабильном состоянии такого точно не придумаешь. А в нестабильном жену не подберёшь. В общем, так, дорогой мой, ищи компромисс, я тут тебе не помощник. И вообще у меня иные функции. Ой! — Акмилар спохватился, роняя записи обратно на стол. — Я же тебе потенциальных жён... Тьфу! То есть подопытных привёл! Немного пока, всего шестерых, но ведь тебе сразу много и не требуется. Как я понимаю, опыт не самый короткий. Так что завтра ещё подойдут. Думаю, я всех, кто ко мне в салон заглядывает, потихоньку к тебе перетаскаю. Ты бы мне только график сделал, тогда я их к конкретному часу буду приглашать, а то со временем, сам знаешь, у большинства напряг. Кстати, мужчины тоже нужны?
— Нужны. Мне вообще без разницы, кто именно в эксперименте будет участвовать. Акмилар, ты — прелесть, — выдохнул Лидейлар.
Он убрал мембрану, преграждающую доступ к шкафу, вытащил тёмно-зелёный халат и торопливо принялся его надевать поверх одежды.
— Без разницы ему, — сварливо буркнул стимпар, наблюдая за процессом. — И за что мне такой подопечный достался?
— Ты сам меня выбрал.
Закончив с облачением, учёный бросился к технике.
— Я выбрал обычного, мало чем отличающегося от своих сверстников мальчишку. Кто же знал, что из него вырастет вот такой фанатик и упрямец?
— Жалеешь потраченных на меня лет? — Лидейлар замер, прекратив щёлкать переключателями аппаратуры, которая постепенно оживала, заполняя помещение световыми бликами и тонким писком.
— Какая бредовая мысль! — возмутился Акмилар. — Нет, тебе срочно в салон нужно! Совсем нормально соображать перестал!
— Зайду. Только сначала закончу работать с теми, кого ты привёл, — помедлил, но согласился Лидейлар. Огляделся и взъерошил пальцами волосы, соображая, что именно нужно сделать в первую очередь. — Так... Мне ещё немного времени на подготовку потребуется, ты не мог бы пока занять потенциальных жё... — запнулся он, косо взглянув на заулыбавшегося стимпара. — Подопытных! Вот этим.
Взяв со стеллажа стопку тонких листочков, протянул их Акмилару.