Отрывок из книги «Хозяин мышеловки»

 

«Меня поражает это электрическое поле

 

высокого напряжения – осязаемое, мерцающее, –

 

возникающее вдруг между мужчиной и женщиной,

 

которые даже не знакомы,

 

без видимых причин, просто так, всего-навсего потому,

 

что они друг другу понравились

 

и изо всех сил стараются себя не выдать».

 

Ф. Бегбедер «Любовь живёт три года»

 

 

 

 

 

Пролог

 

 

 

     – Кто вы и зачем привезли меня сюда?

 

– Молчи. Вопросы тебе задавать рано.

 

     Смирнов с высоты своего роста смотрит на эту Мышку, чуть насмешливо. А она, съежившись, словно боится, что ей прилетит, глаза поднять не смеет. И как его вообще угораздило в это дело ввязаться?

 

     Мехов – подполковник в отставке, мужик твердый, прямолинейный. Пятнадцать лет командовал частью. Привык отдавать приказы. С таким не поспоришь. Сказал ему:

 

     – Смирнов, твоя задача – укрыть девчонку на какое-то время. Пока дело с ее отцом не будет улажено. Сейчас вся заваруха вокруг этого наследства. С женой он развелся, свою долю ей давно выплатил. Сын погиб, наркоша. Ну, туда ему и дорога. Осталась только дочь внебрачная, Вера. Мать её в родах умерла. Девчонку выходил дед. Соседи помогали. Она всю жизнь прожила в деревне, ничего не видела. Со дня на день стукнет восемнадцать. И можно будет в права вступать. Вот тогда начнется самое интересное. Отца своего она видела два раза в год. Он свои отношения с ее матерью не афишировал. Но от Бати ничего не скроешь. И он на эту девчонку охоту объявил. Что с ней собирается сделать – неизвестно. Но точно знаю, что его задача – прибрать к рукам наследство. А это можно сделать только через нее. В общем, задание твое – девчонку беречь. Пока мы сами не решим, как с ней поступить.

 

     Да уж, задание... Для бывшего спецназовца не самый подходящий вариант. Не для того он служить пошел, чтоб каких-то Мышек от бандитов охранять.

 

     А она и вправду Мышка. Мелкая такая, ему едва ли до плеча достает. Голос писклявый. Волосы русые, убраны в какой-то нелепый пучок на макушке. Лицо вытянутое, худенькое. Вообще, в ней ничего красивого нет. Глаза только интересные. Большие, круглые и смотрят испуганно. Она, наверное, его за бандита принимает. Ну, пусть так. Сейчас не время ей всё объяснять. Вот когда Мехов решит, тогда другое дело. А пока пусть помалкивает сама и с ним не заговаривает. Смирнов не любит болтать. Не привык к этому. Приказы исполнять – то да. А беседы вести ему не с кем.

 

     – Вера Мышкина, – оглядев её сверху вниз, медленно произносит Смирнов. – Слушай, что скажу. Мы оба здесь не по своей воле. И ты мне не нужна, можешь даже не надеяться, – усмехается на мгновение и снова становится серьёзным. – За тобой попросили присмотреть.

 

     – Кто? – у Мышки глаза стали совсем круглые. Так маленькие дети смотрят, когда видят или слышат что-то удивительное. А удивляются они всему. Наверное, Мышка такая же. В глухой деревне восемнадцать лет – что она там могла видеть, кроме хозяйства да огородов? Жила там в покосившейся избушке. Крыша прохудилась, половицы скрипели, фундамент развалился. Там не то, чтобы ремонт делать. Там сносить всё напрочь. Дед уже старый, больной. Нога прострелена, с трудом её волочит. Волос на голове почти не осталось. Поздно он дочку родил. Как с войны пришёл. Только она умерла, а он жив остался. Крепкой закалки мужик!

 

     Мышку только не уберёг. Смирнов её вытащил со двора, мешок на голову закинул и через плечо перебросил. Пищала что-то, брыкалась – ему всё равно было. Кляп во рту, а руки у неё слишком слабые, чтобы вырваться. Донёс до машины, на заднее сиденье положил. Стекла тонированные. Тачка не его. Мехов на время службы выдал. Сказал: потом сочтёмся. Не доверять его словам нет повода. Мехов всегда обещания выполнял. Поэтому Смирнов и ввязался в это дело с мышеловкой. Мехов подставлять не станет. А то, что хочет дочке бывшего друга помочь, так в этом ничего удивительного нет.

 

     – Задание понял, Слава? Исполняй!

 

     – Слушаюсь! – Смирнов по струнке вытянулся. На что Мехов посмеялся:

 

     – Ладно-ладно, не на параде. На службе – да. Только теперь всё по-другому. Опасное это дело, Слав, – посетовал он. – Хотел я тебя отпустить, чтоб ты своей жизнью занялся. Но видишь – не могу. На кого, кроме тебя, рассчитывать? Ты мужик проверенный.

 

     Смирнов молча принимал похвалу. Не это главное.

 

     – Сколько мне её при себе держать?

 

     – Посмотрим, – Мехов достал пепельницу, приготовился курить. – Как Батя себя проявит. Он ведь ещё не знает, что девчонки в деревне больше нет. А как узнает, сразу действовать начнёт. Пусть она пока посидит в тихом месте подальше отсюда. Ключи держи, – бросил через весь стол. Смирнову точно в руки. – Дом за городом, километров семьдесят отсюда. Элитный коттеджный посёлок. Все участки там обнесены высокой оградой. Везде сигнализации установлены. Там к тебе никто не сунется. Соседи приезжают только на выходные. В будни вообще тишина. Место идеальное для убежища, – довольно улыбается. – Сам строил.

 

     Смирнову дважды повторять не нужно. Сел в машину и поехал. Мышка по-прежнему на заднем сиденье лежит, где он её оставил. Мехов светиться перед ней не захотел. Инструкции, что говорить ей, дал. Бабки отсыпал. А больше Смирнову ничего не надо. Со всем остальным справится сам.

 

 

 

 

 

Глава первая

 

 

 

     Это не дом. Это настоящий дворец. Мехов – человек широкой души. И жильё себе сделал с размахом.

 

     Когда ворота разъехались в сторону, Смирнов увидел эту роскошь. На ум пришло: «Нехило живут подполковники». Вся территория обнесена высокой каменной оградой. Гранитные дорожки, бассейн, летний дом, сауна. Газон, правда, давно не стрижен, и трава растёт неровно. Мехов говорил, что давно там не появлялся. Сам, что ли, за порядком тут следит? Вряд ли. Наверняка, есть рабочие. Но сейчас по ощущениям – тишина. Словно они здесь одни.

 

     Смирнов осмотрелся – привычка. Первым делом проверить объект на наличие возможной угрозы со стороны. Фасад укреплён. На территории тут и там камеры слежения. Ну, конечно. Этого у подполковника не отнять. Бдительность – лучшее оружие.

 

     Мышка спокойно лежит на плече, завёрнутая в мешок. Пора бы её вытащить, развязать. Руки-ноги, наверное, затекли. В машине вела себя тихо. Поняла: поднимать шум бессмысленно. Смирнов осторожно снимает её с плеча, ставит на ноги, стаскивает мешок с головы. Волосы у неё растрепались, выбились из пучка. Длинные, будут едва ли не до пояса. Одета она, конечно, нелепо. Длинный безразмерный свитер, вытянутый из-за множества стирок, платье до пят, в цветочек. Ботинки на ногах, размера детского. А щиколотки в синяках. Это когда она брыкалась поначалу, пыталась вырваться. Ничего же не вышло, глупая. Куда тебе, Мышке, выбраться? Надо посильнее быть.

 

     Смирнов подходит к ней очень близко, наклоняется, чтобы лучше слышала и медленно, но достаточно жёстко говорит:

 

     – Если обещаешь молчать – кляп изо рта вытащу.

 

     Мышка кивает.

 

     – Хорошо, – Смирнов исполняет обещанное. – Теперь иди за мной.

 

     Мышка не двигается с места.

 

     – Что не так я сказал? – сурово смотрит на неё Смирнов.

 

     – Кто вы и зачем привезли меня сюда? – дрожащим писклявым голосом спрашивает Мышка.

 

     – Мы договорились, что ты будешь молчать.

 

     – Да, но я…

 

     – Молчи, – повторяет Смирнов. – Вопросы тебе задавать рано. Иди в дом.

 

     На этот раз она послушалась. По пути старалась убрать волосы в пучок. У неё это плохо получалось, пальцы дрожали от напряжения. Смирнову было всё равно. Он открыл сначала одну, затем вторую дверь, пропустил девушку вперёд. Мышка вошла несмело, озираясь по сторонам. Да и Смирнову было интересно поглазеть на то, какой особняк внутри. Оказалось, всё намного проще, чем снаружи. Никаких расшитых золотом персидских ковров, обычная мебель, деревянная резная. Окна большие, но плотно закрыты шторами. В стене напротив – камин. Полы тёплые, с подогревом. Хотя сейчас и на улице не так холодно. Конец августа, солнце светит, без осадков. Мехов обещал достать всё, что нужно. Мышка ни в чём не будет нуждаться. Внебрачная дочь хорошего друга. Бывшего друга. Интересно, а что она знает о своём отце помимо того, что «добрый дядька» приезжает в деревню к деду и привозит маленькой Мышке подарки. Он ей, вообще, правду о себе рассказывал? Спросить можно, но не сейчас. И не сегодня. Вряд ли они с этой Мышкой подружатся. Его дело простое. А Мехов хорошо заплатит. И может с устройством помочь. Только не здесь. В другом городе подальше отсюда. Когда всё кончится.

 

     – Скажите… – Мышка снова нарушила запрет. Если так будет повторяться часто, Смирнову придётся принять вынужденные меры.

 

     – Что – не получается держать язык за зубами? – язвит он.

 

     – Просто я хочу знать, – оправдывается Мышка. Глаза опускает. Старается не смотреть на него. Конечно, боится. Что это за мужик, который выкрал её из дедовой избы, засунул в мешок, притащил сюда? В этой маленькой русой головке за это время могли родиться самые разные мысли. Пожалуй, стоит немного прояснить ситуацию. Иначе она будет дрожать как осиновый лист. А её нервы Смирнову не нужны. Он привёз её сюда для безопасности.

 

     – Хорошо, – на этот раз медленно подходя к ней, чтобы она не испугалась ещё больше, говорит Смирнов. – Ты – Вера Мышкина. Я – твой личный охранник. Меня попросили за тобой присмотреть. Ничего плохого я тебе не сделаю. Но ты должна меня слушаться, – подумав, прибавляет. – Так будет лучше для нас обоих.

 

     – Но я ничего не понимаю, – беспомощно качает головой Мышка. – Зачем вы меня сюда привезли?

 

     – Так надо, я же сказал тебе.

 

     – Я вам не верю.

 

     Не удивительно, думает Смирнов, наблюдая, как Мышка обнимает себя руками, как будто пытается защититься от него. Да нет же, она ему не нужна совсем. Только то, что с неё можно взять.

 

     Речь о деньгах, разумеется.

 

     – Когда вы меня отпустите?

 

     Хороший вопрос. Молчать, значит, она не умеет. Придётся разговаривать. Малоприятная перспектива для необщительного Смирнова.

 

     – Насчёт отпустить команды не было. Пока мы оба здесь.

 

     А Мышка не отстаёт. Вот упрямая!

 

     – Кто вам приказывает? Или вы сами так решили?

 

     Смирнову надоели эти расспросы. В конце концов, кто здесь главный?

 

     Чтобы девчонка умолкла, он схватил её обеими руками за плечи. Не сильно, как показалось ему, сжал. Причинять ей боль не входит в его планы. Но Мышка сразу изменилась в лице. Побледнела, глазами захлопала. Смирнову это сейчас на руку. Может, наконец-то она его услышит?

 

     – Послушай меня, Вера. Один хороший человек попросил за тобой присмотреть. Ты этого не знаешь, но тебе угрожает опасность. Оставаться в деревне у деда нельзя. В любой момент за тобой могут прийти. Поэтому лучше всего для тебя – это быть здесь и слушать меня. Ясно?

 

     Мышка молчит, всё так же хлопает глазами. Ресницы длинные, как крылья бабочки. Что за сравнения приходят на ум бывшему военному?!

 

     – Вы сказали – опасность? – прошептала она. – А как же дедушка? Если с ним что-то случится?

 

     Об этом Мехов, вряд ли, подумал, когда давал распоряжения. Что бы такое сказать девчонке? Она ведь права.

 

     – Твой дед им не нужен. Ты – единственная, за кем охотятся.

 

     Носик у неё маленький, остренький. И лицо чистое – ни веснушек, ни пятнышек. Наверное, кожа гладкая. Если до неё дотронуться…

 

     Бля!.. Что за идиотизм?!

 

     Мехов отпускает её. Чтобы больше не смотреть в это лицо. Оно гораздо симпатичнее, чем показалось на первый взгляд. И если стоять вот так в опасной близости, можно на миг забыть о прямых обязанностях. Что она там спрашивала? Впрочем, Мышка долго молчать не умеет.

 

     – Дедушка уже старый. Ему нужна помощь. Если он узнает, что со мной что-то случилось, будет беспокоиться, – подходит к Смирнову сама, забыв о страхе. Трогает его за рукав. – Пожалуйста, отпустите меня. Я должна быть с ним рядом.

 

     – Нет, – не оборачиваясь, коротко бросает Смирнов.

 

     – Пожалуйста, – просит Мышка.

 

     – Да отстань ты от меня! – Смирнов сбрасывает её руку. – Я сказал: нет. Ты останешься здесь. А с твоим дедом ничего не случится.

 

     Мышка смотрит на него взглядом обиженного ребёнка и с упрёком произносит:

 

     – Я вам не верю.

 

     – И что мне теперь с этим делать? – Смирнов усмехается. – Расстроиться?

 

     Она ничего не отвечает. Ну, что ж, по крайней мере он добился, чего хотел. Мышка с ним больше не разговаривает. А значит, пора переходить к следующему пункту. Мехов, конечно, человек опытный, огни и воды прошёл. И сомневаться в его словах нет нужды. Однако Смирнову нравится жить по принципу «доверяй, но проверяй».

 

     – Будь здесь, – наказывает он Мышке. Та по-прежнему молчит. – А мне нужно осмотреться.

 

     С этими словами Смирнов отправляется в соседнюю комнату. Мышка, подумав, садится в большое мягкое кресло, подбирает под себя ноги. Может быть, этот человек не так опасен. Может, он говорит правду. Но всё равно нужно быть начеку. И обязательно найти способ выбраться отсюда.

 

 

 

 

 

Глава вторая

 

 

 

     Осмотреть тщательно дом не получилось. Смирнов не хотел оставлять Мышку одну надолго. Входную дверь он заблокировал, но она могла найти другой способ выбраться отсюда. Поэтому бегло опытным глазом осмотрев все известные ему углы, Смирнов решил, что пока этого достаточно. Подозрений, что Мехов работает нечисто, у него ничто не вызвало. Конечно, это не исключает такой возможности. Они знакомы давно, Смирнов служил под его началом. И всё равно доверять на сто процентов не мог. Никому.

 

     Когда он закончил осмотр второго этажа и спустился вниз в гостиную, Мышка всё так же сидела в кресле. Делала вид, что его вообще не существует.

 

     «Вот и отлично, – подумал Смирнов. – Меньше забот».

 

     Он никогда не любил болтливых женщин. С одной из них свела судьба лет десять назад. По молодости и по глупости, как он сам говорит, женился. Родился сын. Отличный пацан! Но жена стала дурить. То к подругам убегать, то в салон красоты ей приспичило, то на дискотеку. А сколько раз он лично вытаскивал её пьяную в хлам из очередного кабака, где она полуголая готова была расстелиться под очередным мужиком.

 

     Шалава!

 

     Смирнов возненавидел эту суку и проклял тот день, когда назвал своей женой. Развелись быстро, тихо. Он пригрозил: если поднимет шум, он её быстро родительских прав лишит и куда-нибудь упрячет в места не столь отдалённые. А если будет на сыне отыгрываться, получит вдвойне. За пацана Смирнов готов любого порвать. Даже свою бывшую.

 

     Она, вроде, поняла. Побоялась с ним на конфликт идти. Притихла. Пить совсем не бросила. Но за пацаном, как велел Смирнов, следила. Денег он ей отваливал каждый месяц немало. Раз в неделю старался приезжать. Забирал сына и сваливал куда-нибудь за город. Видеть эту приевшуюся серость и дышать пылью ему давно надоело. Мечтал, когда оставит службу, купить хороший дом, бревенчатый, где-нибудь подальше от города, поближе к лесу. Перевезти туда сына (хотя, неизвестно, захочет ли он уехать от матери). Найти себе какое-нибудь спокойное занятие и просто жить в своё удовольствие.

 

     А Мехов не отпускает. И задания его одно круче другого.

 

     – Что, язык проглотила? – Смирнов первым нарушает молчание. – Или обиделась?

 

     – О чём с вами разговаривать? – пискнула Мышка. – Вы всё равно меня не слышите. Делаете по-своему.

 

     Мелкая она. Но с характером. Явно папашины гены сработали. А может, это дед её такой воспитал? Старик войну прошёл, жив остался, не дрогнул. Такие люди и должны молодёжь воспитывать. Мало только их осталось. Жаль…

 

     – Так, я проверил все комнаты, – Смирнов, и вправду, будто не слышит её, говорит о своём. – Всё чисто. И безопасно. Жить можно.

 

     – Я не хочу здесь жить, – упрямо повторяет Мышка. – Я хочу вернуться к дедушке.

 

     – Невозможно. По крайней мере, сейчас.

 

     Мышка вскидывает на него взгляд. Глаза словно молнии пронзают его голубым огнём.

 

     – А когда можно?

 

     – Неизвестно. Ждём приказа свыше.

 

     И эта тихая писклявая девчонка, скрестив руки на груди, и иронично усмехнувшись, говорит ему:

 

     – Значит, никакой вы не хозяин здесь. И почему я должна вас слушаться?

 

     Смирнов опешил от такой наглости. Кто бы мог подумать, что маленькая деревенская Мышка способна на такую дерзость?

 

     Привычка действовать моментально дала о себе знать. Смирнов мигом оказывается возле Мышки, угрожающе нависает над ней, как глыба, обхватив обеими руками подлокотники кресла. Проход закрыт. Мышеловка захлопнулась. А эта добыча, хоть и не желанная, сразу умолкает. Вжимается в спинку кресла. И только смотрит на него испуганными глазищами.

 

     – Ты будешь меня слушаться, – медленно, чеканя каждое слово, говорит Смирнов. – Иначе у тебя появятся проблемы.

 

     – Но ведь вам приказали меня охранять, – напоминает ему Мышка. – Разве вы можете нарушить приказ и… причинить мне вред?

 

     – Могу. Ещё как могу.

 

     Теперь его очередь иронично усмехаться. А ещё можно оскалиться для большей убедительности. Улыбка злой у него не получается. Мешают ямочки на щеках. Но внушительная фигура и строгий взгляд делают своё дело. Мышка боится его. Мышка верит, что он способен на что угодно.

 

     Она подтягивает к себе колени. Неосознанно, хочет закрыться. Но платье, как назло, ползёт вверх. И открывает сначала щиколотки, затем колени. К горлу Смирнова подступает ком. И в области живота появляется предательское ощущение тепла.

 

     Одним рывком Смирнов опускает её платье вниз, закрывая стройные, как он успел разглядеть, ноги. Теперь уже эта позиция сверху небезопасна для него. Он резко отходит в сторону и отворачивается.

 

     – Ты можешь переодеться, – не оборачиваясь, говорит он ей. – Наверху есть спальня. Там шкаф с одеждой и всем необходимым.

 

     – Мне ничего не нужно, – заявляет Мышка.

 

     Настроения спорить уже нет. Будет брыкаться – он просто заставит её. С этой Мышкой не нужно лишних церемоний. Кем бы она там ни была – внебрачной дочерью олигарха или простой деревенской девчонкой – здесь она подчиняется ему. Мехов ясно дал понять: делать всё для её блага, но так, чтобы она сидела тихо и слушалась. А вздумает перечить – культурно объяснить, что это лишь ей во вред. Добро возможно только с кулаками.

 

     Но пока Смирнов просто махнул рукой и отправился на кухню. Пора бы уже подкрепиться чем-нибудь. А то в голову лезут совершенно не нужные мысли. Бабу ему надо, как любят говорить сослуживцы. Только Смирнов по опыту знает: от баб одни неприятности. И если была б его воля, в дело с Мышкиной он бы не ввязался.

 

     Но как отказать Мехову? Он умеет уговаривать.

 

     А Вера, оставшись одна, чуть расслабилась. Но, всё ещё находясь под впечатлением от резкого выпада своего «охранника», боялась встать с кресла. Словно оно было для неё островком спасения. И думала о том, как ей вести себя с этим человеком.

 

     «Опасный… чужой. Неизвестно, что у него на уме».

 

     А как он смотрит на неё!.. То исподлобья – явно, чтобы запугать. То с интересом. От такого мужчины можно ожидать чего угодно. Конечно, он не из простых. И Вера, не имея практически никакого опыта общения с противоположным полом, интуитивно почувствовала, что «охранник» видит в ней не только объект задания. И это пугало её ещё больше.

 

     Один на один с ним в чужом доме, забаррикадированном со всех сторон!.. Он уверяет, что ему ничего от неё не нужно. А взгляд скользит по всему телу. Страшно… Что если он потребует от неё полного подчинения?

 

     «Я не смогу с ним справиться…»

 

     Высокий, большой и сильный. Крепкого сложения. Похож на медведя. Только что не рычит. Волосы русые, видно, что непослушные. Плохо ложатся. Слегка вьются. Глаза серо-зелёные. Да, она хорошо успела его рассмотреть. Лицо очень приятное, но суровое выражение пугает. Он не особо вежлив и почти не разговорчив. На её вопросы отвечает сухо, нехотя. Может оборвать на полуслове. Так он «охранник» или кто? Может, сам устроил ей западню ради собственных целей? А про безопасность всё врёт.

 

     Очень может быть.

 

     А раз так, надо всё время быть начеку. Вера выросла в деревне, людей видела мало. Но всё же она не настолько глупа и беспомощна, чтобы не суметь себя защитить.

 

     Вот только как, в случае чего, ей справиться с таким, как он? На его стороне сила. А что есть у неё? Чем она может воспользоваться?

 

 

 

 

 

Глава третья

 

 

 

     Холодильник забит до отказа. Мехов позаботился и об этом. Только готовить придётся самому. А с этим у Смирнова проблемы. На службе не заморачивался. Ел, что подают. Семейная жизнь не сложилась. Жена не стала хорошей хозяйкой. А сам он до сих пор не научился готовить. Мышка, наверняка, всё умеет. Может, позвать её? Ей ведь тоже надо чем-то питаться.

 

     – Вера! – Смирнов выглядывает из кухни. – Ты сможешь приготовить что-нибудь поесть?

 

     Она ещё обижена. Не хочет ни смотреть на него, ни разговаривать с ним. Чёрт! Но не умирать же с голоду из-за этого! Придётся всё делать самому. Что за напасть с этой девчонкой! Можно, конечно, ей пригрозить. Но и она в долгу не останется. Пересолит, чего доброго. Потом в рот эту еду не возьмёшь. Эх, была б она мужиком, Смирнов бы с ней быстро договорился. А с женщинами так и не научился. Хотя какая она женщина? Только-только восемнадцать будет. Мелкая.

 

     Смирнов нарезал мясо, выложил на сковороду, посолил, поперчил. Вроде, сойдёт. Накрыл крышкой и отправился в гостиную.

 

     – Я так понимаю, ты есть не будешь? – пройдя мимо Мышки, он плюхнулся на диван. – Голодовку объявила? Думаешь, таким образом разжалобить меня?

 

     – Нет, – тихо отвечает Мышка. – Просто я не хочу есть.

 

     – Тебе придётся здесь не только есть, но и спать, и просто жить какое-то время. Неделя, месяц – может, больше.

 

     – Я не могу, – возражает Мышка. – В сентябре учёба начинается.

 

     – Где? В школе?

 

     Она смотрит на него с укором.

 

     – Какая школа? Я закончила её в прошлом году. Сейчас на втором курсе академии.

 

     – И кем ты будешь? – Смирнову стало интересно.

 

     – Агрономом.

 

     Ну-да, неудивительно. С самого рождения живёт практически в лесу. И всё, что связано с живой природой, ей близко. Возможно, даже ближе, чем то, что связано с людьми. Она ведь Мышка. Живёт в своей норке, вылезает, чтобы полакомиться чем-нибудь, поискать что-то интересное и убежать обратно.

 

     – А как ты в прошлом году училась, если из деревни не вылезала?

 

     – Заочно. Мне по почте задания присылали. Я их выполняла и отправляла обратно. Интернет у нас не провели. А оставить дедушку и уехать в город нельзя. Кто о нём будет так заботиться? Поэтому только такой вариант.

 

     – А как ты будешь свою профессию знать? – интересуется Смирнов.

 

     – Я читаю книги. У нас в деревне хорошая библиотека. Но два раза в год я уезжаю на сессию. На две недели.

 

     – Значит, всё-таки, ты была в городе?

 

     – Была. Но мне так не понравилось.

 

     «Как и мне», – подумал Смирнов. Хоть что-то у них общее.

 

     Невольно улыбнулся. На Мышку в это время не смотрел. А она заметила, как у него играют ямочки на щеках. И остановила свой взгляд. Если бы он не был бандитом (а в том, что он связан с криминалом, Вера не сомневалась), его можно назвать симпатичным. Даже очень.

 

     Совсем другие были у неё ухажёры. Где? Конечно, в городе. В деревне её каждый камень знает. Никто бы пальцем не смел тронуть. Да и ровесников там практически нет. Кто постарше – все семейные. Кто поменьше – совсем ещё дети.

 

     А город большой. И людей в нём много. Они разглядывают, не стесняясь. А кто понаглее, может подойти и потрогать. Вера через это прошла. Знает, чем может кончиться.

 

     – Горелым пахнет, – Мышка потянула носом воздух. – Кажется, это ваш обед.

 

     – Точно! – Смирнов срывается, бежит в кухню. Заболтался неожиданно с девчонкой, забыл про мясо. А оно уже чернеет, обугливаясь на большом огне. Ну, не умеет он готовить!

 

     Смирнов выключает газ. Включает вытяжку.

 

     – Так, первый блин комом.

 

     Вера неслышно подходит сзади.

 

     – Давайте я попробую.

 

     Смирнов резко оборачивается. Не привык, чтобы за его спиной кто-то стоял.

 

     – Ты же не собиралась, – напоминает ей.

 

     Но Мышка, похоже, передумала.

 

     – Не хочу, чтобы вы остались голодным. А то начнёте на меня кидаться.

 

     Хорошая шутка. Интересно, какой смысл она в неё вложила? Смирнов поймал себя на мысли, что снова хочет улыбнуться. Но тут же взял себя в руки и напустил на лицо строгость. Нельзя при ней так расползаться. Его авторитет должен быть непререкаем. Иначе она перестанет слушаться. И так уже многое идёт не по плану. Он ведь думал: она мышка мышкой. Серая, неприметная. Такую куда поставишь, там и будет стоять. Но девчонка, оказывается, не промах. Имеет своё я.

 

     А что касается обеда – пусть занимается. Вряд ли захочет его отравить.

 

     – Ну, давай, Вера, – Смирнов уступает ей место у плиты. – Посмотрим, на что ты годишься.

 

 

 

* * *

 

 

 

     – Как дела Слав? Обживаетесь?

 

     Смирнов ждал звонка. Мехов заранее предупредил, чтобы на его номер никаких звонков и сообщений. Сам найдёт способ связаться. Номер на дисплее не отобразился. Шифруется. Смирнов сразу понял, что это подполковник.

 

     – Да, Степан Петрович, всё нормально. Особняк у вас, конечно…

 

     – Хорош, сам знаю. На века строил. А жить там некогда, – и тут же меняет тему. – Как Вера? Не сильно испугалась?

 

     – А она не из робких.

 

     Пока Мышка готовит, Смирнов не выпускает её из виду. Внешне она выглядит спокойно. Движения её уверенные. Как будто всегда в этом доме жила.

 

     – Ты её, Слав, не обижай, – предупреждает Мехов. – Всё-таки, у неё стресс. И объясни, что так будет лучше. Всё для её блага.

 

     – Я объясняю. Она пока настроена не очень.

 

     – Ничего, перестроится.

 

     – Да, Степан Петрович, – Смирнов вспоминает кое о чём, – что будет с её дедом? Если Батины люди к нему нагрянут?

 

     – Обязательно нагрянут, Смирнов. Обязательно, – обещает Мехов. – А что будет – неизвестно. Девчонку-то они там не найдут. Станут спрашивать первым делом. Сначала по-хорошему. Ну, а когда им никто не ответит, тогда начнут по-другому.

 

     – Надо бы старика обезопасить, – вырывается у Смирнова. – Он ведь не бродяга какой-нибудь. Он её воспитывал, растил.

 

     – Конечно, ему зять несостоявшийся столько бабок отваливал, – язвит Мехов. – Или ты думаешь, кто-то добровольно на себя чужой крест взвалит? Нет, Смирнов, такого не бывает.

 

     Как-то неприятно стало от этих слов. Мехов обычно говорит напрямую. Вокруг да около не ходит. И Смирнов сам такой же. Но почему-то сейчас с ним не согласен. Жалко деда. Не хочется его одного оставлять. Если так каждого старика бросать волкам на съедение, как потом в зеркало на себя смотреть?

 

     – Ладно, Смирнов, давай заканчивать, – долгих разговор Мехов также не любит. – За девчонкой смотри. За территорию не выходи. Что понадобится – звони. Не мне. Напарникам. Тебе сейчас прозвон сделают. Ты номер сохрани. Это мои знакомые. Если будет чего-то не хватать срочно – позвонишь. Если какая опасность возникнет – сразу же набирай. Вряд ли к вам кто-то сунется. Подполковника Мехова в городе хорошо знают. И Батя тоже против меня не пойдёт. А когда нащупает след, тогда я сам с ним выйду на связь. Но тебя, Смирнов, это не касается. Твоя забота одна – девку охранять, глаз с неё не спускать. И чтоб в целости и сохранности была! Понял?

 

     – Так точно.

 

     – Я в тебе, Смирнов, никогда не сомневался, – хвалит Мехов. – Ты мужик надёжный. Ну, прощай. Я буду иногда позванивать.

 

     В телефоне гудки. Смирнов застыл на одном месте, обдумывая услышанное. Мехов давно всё решил сам. Расставил их, как фигуры на шахматном поле. И каждый ход заранее продуман. Инициатива не допускается. Поэтому он Смирнова позвал. Знал, что тот работает чётко. Никаких сомнений, сантиментов. Строго по инструкции.

 

     Но как же с дедом быть? Жалко его, блин. Пропадёт реально. Причём не от того, что позаботиться некому. От рук этих ублюдков, как пить дать. С такой оравой не справится. Вот если бы его вытащить оттуда!.. Но Мехов строго-настрого запретил территорию покидать. Здесь они в безопасности. А что там, за высокой оградой? И сколько им, вообще, тут сидеть?

 

     Вот бля… сплошные домыслы и противоречия! И это всё Мышка его накручивает. А он с ней всего несколько часов провёл. Что же будет дальше?

 

     «Теряешь сноровку, Смирнов, – говорит он сам себе. – Опасное дело. Девки девками, а службу надо исполнять».

 

     Но, глядя на то, как шустро Мышка управляется на кухне, невольно задумаешься о том, что хорошая хозяйка в доме нужна. И в семье тоже. Ведь у него однажды будет своя семья. Не та, что в первый раз, – халтура.

 

     Нет, настоящая.

 

     Хочется верить.

 

 

 

 

 

Глава четвёртая

 

 

 

     Мышка накрыла на стол. Всё сама сделала – скатерть постелила (в шкафу её нашла), расставила приборы. Нарезала хлеб, овощи. Ловкая она девушка. Смирнов встал в дверях, наблюдая за ней. А она всё замечает. Но делает вид, что не обращает внимание. Лишь когда все приготовления закончила, подняла на него глаза и позвала к столу.

 

     – Вы будете обедать?

 

     – Буду. Я же просил тебя приготовить что-нибудь.

 

     Смирнов садится за стол. Мышка открывает кран и наливает воду в стакан. Пробует её на вкус.

 

     – Не то, – и выливает обратно. – У нас в деревне вода чистая, без примесей.

 

     – Тоже из-под крана течёт?

 

     – Нет, из родника.

 

     Смирнов живо представляет себе эту картину: девушка с коромыслом идёт за водой. Осторожно ступает по мокрым камням, чтобы ничего не пролить. И чем-то знакомым вдруг повеяло. Что-то еле уловимое из детства. Он ведь тоже не в городе родился. Но вынужден был переехать. Служба, служба…

 

     – Что же вы не пробуете? – спрашивает Мышка, садясь напротив Смирнова. – Меня ждёте?

 

     – По этикету так положено, – решает пошутить Смирнов.

 

     Но Мышка воспринимает шутку по-своему.

 

     – А похищать девушек тоже положено по этикету? – берёт в руки салфетку, кладет на колени, расправляет. Хитрая она зараза! Кто бы мог подумать? Смирнову даже интересно становится.

 

     – Вынужденная необходимость, – отвечает он в который раз. – Для твоей же безопасности.

 

     – Я уже это слышала, – напоминает Мышка.

 

     – А если слышала, зачем опять спрашиваешь? Я тебе ничего нового не скажу.

 

     – А с вами вообще можно о чём-нибудь, кроме вашей работы поговорить? – и глазами на него – зырк!

 

     Не в бровь, а в глаз, думает Смирнов. Ох, какая же она непростая, Вера Мышкина!.. Положительно, отцовские гены дают о себе знать. Девчонка вредная, упёртая. Совсем не дурочка. А как боялась его вначале!

 

     – О чём ты хочешь со мной поговорить? – Смирнов пробует мясо, которое она приготовила, и понимает, что ничего вкуснее в своей жизни не ел. Разве что в детстве у мамы. И, не в силах удержаться, признаёт. – Да ты отлично готовишь!

 

     – Спасибо, – Мышка быстро пропускает комплимент. Возвращается к тому, что её интересует. – Вы знаете моё имя, а я ваше – нет. Невежливо.

 

     Подумав, Смирнов называет себя:

 

     – Вячеслав.

 

     – Слава, значит, – медленно, словно примеряясь к звучанию, повторяет Мышка. А у Смирнова от её голоса мурашки бегут по спине. Странная Мышка. Совсем она не серая. И слушать её может быть приятно.

 

     – Чаще меня по фамилии называют, – добавляет Смирнов, чтобы отделаться от ощущения, что ему приятны звуки её голоса и то, как она произносит его имя.

 

     – Какая у вас фамилия? – спрашивает Мышка.

 

     – А это неважно.

 

     – Но вы знаете мою, – настаивает девушка.

 

     – Мне положено в рамках работы.

 

     Мышка презрительно фыркает.

 

     – Так я и думала! Вы – обыкновенный занудный трудоголик. И кроме вашей службы вас ничего не интересует.

 

     Смирнов бешено сверкает глазами. Эта девчонка умеет задеть за живое. Что там говорил о ней Мехов? Выросла в деревне среди коз и кур? Ничего в своей жизни не видела? Откуда тогда такие познания в области манипулирования людьми?

 

     Вилка и нож отложены в сторону. Хорошо ещё, что не отброшены. Смирнов закипает быстро. Девчонка решила с ним поединок устроить? Напрасно.

 

     Встаёт и тянется к ней через весь стол. Опрокидывает тарелки, хлебницу. Плевать – здесь этого добра в достатке. Хватает Мышку за воротник платья так, что оно трещит по швам. Тянет на себя. Мышка невольно подаётся вперёд. В глазах, наконец-то, зажёгся страх. Да, с этой девчонкой именно так и следует обращаться. Иначе она на шею сядет очень быстро. И похеру как-то стало, что Мехов просил быть с ней помягче. Если она так ведёт себя с ним, терпеть он не станет. Ещё ни одной бабе такого не позволял. А этой всего только восемнадцать будет.

 

     – Слушай сюда, Вера Мышкина, – зло цедит Смирнов, смотря ей прямо в глаза. – Я предупреждал, что пока мы оба здесь, тебе придется меня слушаться. И я не прошу от тебя многого. Всего лишь молчать, когда это необходимо. Не надо меня злить и провоцировать на агрессию тоже не надо.

 

     – Что – ударите меня? – испугавшись, спрашивает Мышка.

 

     «Очень хотелось бы», – ловит себя на мысли Смирнов.

 

     Нельзя!

 

     Он вообще женщин никогда не бил. Даже свою бывшую жену. Зато она в пьяном виде любила набрасываться на него с кулаками. Дура! Истеричка. Чего добиться этим хотела?

 

     – Я не хочу причинять тебе вред, – сдержанно произносит Смирнов. – Но если ты будешь вынуждать…

 

     Воротник ещё сильнее натягивает. Пуговицы, оборвавшись, летят на стол. Это отрезвляет его, и он выпускает Мышку.

 

     А она тяжело дышит, дрожащими пальцами (испугалась сильно!) пытается собрать ворот платья. Но верхних пуговиц нет, и закрыться полностью не получается. Тонкое белое кружево бюстгальтера открывается перед глазами Смирнова. И маленькая грудь, прикрытая чашечками. Вера ловит его взгляд и резко отворачивается. Смирнов понимает, что переборщил. И снова позволил себе лишнее.

 

     – Вы мне платье порвали, – ему кажется, или Мышка всхлипывает? – Здесь есть нитки с иголкой?

 

     – Здесь есть для тебя новая одежда. Наверху, в спальне. Я уже говорил.

 

     – Мне не нужна чужая одежда. Я останусь в своей.

 

     Смирнов усмехается.

 

     – Однажды тебе придётся её снять.

 

     – Для чего? – Мышка вполоборота смотрит на него.

 

     Опять лишнее, понимает Смирнов. Хотя он ничего плохого не имел в виду. Почему с этой девчонкой приходится так много анализировать?

 

     – Ты же не будешь ложиться спать в платье.

 

     – Но я не собираюсь ложиться спать в этом доме. Я хочу к себе.

 

     Упрямство сродни глупости. Смирнов обречённо качает головой.

 

     – Вера, ты не понимаешь всего, что происходит.

 

     – Как я могу понять, если вы ничего не говорите? Только намёки, обрывки… Может, объясните мне всё, как есть?

 

     Пожалуй, это разумно с её стороны просить о таком. Но как Мехов отнесётся к подобному откровению? Он дал задание смотреть за ней, но не разговаривать о делах. И если Мышка сейчас узнает всю правду, как она её воспримет?

 

     – Нет, Вера, – Смирнов вынужден отказаться. – Пока не могу.

 

     – В таком случае я не буду вас слушаться, – она решительно запахивает платье и собирается пройти мимо него. – Буду делать, что считаю нужным.

 

     – Ничего не получится, – бросает ей вслед Смирнов. – Ты зависишь от меня. И из дома ты не выйдешь.

 

     Глупые, конечно, угрозы с его стороны, понял он потом. Но надо же как-то осадить эту Мышку. Она слишком смело себя с ним ведёт. Непозволительно девчонке так обращаться с мужчиной почти вдвое её старше. Дед, что ли, разбаловал? Или, может, она нарочно? Но ведь нарывается. Сама боится, а показать это не хочет. Храбрится. Ну, пускай. Надолго её не хватит. Ночью спать захочет. Потом на улицу попросится. А без Смирнова никак. Так что он ей ещё понадобится, что бы она по этому поводу ни говорила. Прибежит как миленькая. Ну, а он свою задачу знает. Сработает на совесть. Если, конечно, хватит терпения. Точно она Мышка! Вот пусть и сидит в мышеловке. Вопрос лишь в том, сколько на это уйдёт времени. Она ведь Смирнова может и довести своим поведением. Отшлепает как провинившегося ребёнка! Платье задерёт и со всего размаху ладонью!

 

     Но, блин, она не ребёнок. Совсем не ребёнок. И под платьем у неё довольно взрослые девичьи формы. Ноги стройные, грудь красивая. Большие размеры Смирнову не нравятся.

 

     Но, чёрт возьми, и Мышка ему не должна нравиться! Она – объект, за которым он наблюдает и который охраняет. Не из любопытства и не из собственного желания. Это приказ. Надо подчиняться. Смирнов деньги за это получает.

 

     Хорошо себе это всё объяснить, расставить по полочкам. Гораздо труднее в это поверить. Ну, не простой она объект для него. Не бездушный и не бесформенный.

 

     Она – волнующая. И это, пожалуй, опаснее всего.

 

 

 

 

 

Глава пятая

 

 

 

     Чтобы успокоиться, Смирнов выходит на веранду. Погода стоит отличная, и лето как будто не собирается заканчиваться. Он вдыхает свежий воздух всей грудью. Нет, конечно, в городе не так. И его мечта о собственном доме в деревне когда-нибудь сбудется.

 

     Но не сейчас. И дом, в котором он вынужден жить, принадлежит другому человеку. И девушка с ним – не его.

 

     Смирнов ждёт, что она появится следом. Но Мышка по-прежнему внутри. И выходить, похоже, не собирается. А спустя несколько минут за его спиной раздаётся щелчок. Это дверной затвор.

 

     – Вот зараза мелкая! – не удержавшись, Смирнов разражается смехом. – Решила меня выпроводить.

 

     Следом Мышка закрывает все окна на первом этаже. Потом идёт на второй. Интересно, про запасной выход она помнит? Высадить окно не составит труда. Как и выбить дверь. Парадная – железная. Туда Смирнов, конечно, не сунется. А вот с запаской проще.

 

     Какое-то время он стоит на веранде, делая вид, что ничего особенного не замечает. Потом решает, что пора. Мышка играется с ним. Думает, что спряталась в норке. Ну, что ж, удачи ей в этом. Он готов принять эту игру. Только глупая девчонка не знает, что дальше всё пойдёт по его правилам.

 

     Вначале Смирнов дергает входную дверь. Нарочно. Пусть Мышка думает, что он не знает о её маневрах. Дверь, разумеется, не поддаётся. Затем он идёт к окну. Легко тянет на себя. Стекло разбить в два счёта. Мехов за это вряд ли похвалит. Если допустить, что он наблюдает за ними (вокруг дома точно камеры слежения), интересно, как к этому отнесётся? Он ведь не знал, что Мышка окажется такой строптивой. Думал, она тихая, послушная.

 

     Ага, как же!

 

     В тот момент, когда Смирнов направляется к запасному выходу, на втором этаже открывается окно, и сверху на него прицельно льётся вода.

 

     Холодная, блин!

 

     Смирнов отскакивает. Пытается стряхнуть с себя капли. Как бы не так! Футболка промокла насквозь. Что она – целое ведро на него вылила? Как только додумалась до такого?

 

     – Вот бля… сука! – не выдержав, ругается Смирнов. И тут же зло шепчет. – Я тебе покажу, как со мной играться.

 

     Чего она этим добивается – непонятно. Ясно одно – девчонка нарывается, чтобы ей всыпали как следует. Неужели ей так хочется его разозлить? Может, она всё же дурочка и реально не понимает, во что это может вылиться? Или проверить таким образом его хочет? Да, скорее, второй вариант. Он сказал: здесь всё для её безопасности. Если причинит вред – нарушит слово. Но и терпеть эти выходки Смирнов не намерен. Пора показать Мышке, кто здесь хозяин.

 

     – Степан Петрович, ничего личного, – с этими словами Смирнов выбивает плечом заднюю дверь. Укреплять дом надо было лучше, товарищ подполковник.

 

     Вбегает внутрь. Мышки поблизости нет. Естественно, не станет ведь она покорно ждать расправы. Спряталась где-нибудь. Попробуй её найди. Дом огромный, она мелкая. Но Смирнова это не пугает. И не такое он проходил на службе. Мышку найдёт, где бы она ни сидела. И тогда задаст по полной!

 

     Коридор, гостиная, бар, кухня, санузел – нигде её нет. Значит, на второй этаж забралась. Где-нибудь в шкафу спряталась. Смирнов летит вверх по лестнице. Распахивает дверь спальни – пусто. Заглядывает в каждый угол, в шкафы, под кровать – Мышки нет. Обыскивает весь этаж и вновь спускается вниз. Ну, нет этой паршивки! А когда в дом врывается ветер, тогда до Смирнова доходит.

 

     «Вот я дурак!»

 

     Надо же было так попасться! Пока он, как разъяренный бык, метался по всему дому, эта девка затаилась неподалёку от выхода. И теперь преспокойно убежала на улицу. Дверь-то он собственноручно выбил. А значит, искать её там.

 

     «Ловко ты меня провела, Вера Мышкина!»

 

     Почувствовав некий азарт, Смирнов вновь ломанулся на улицу. Обежал весь дом. Этой мелкой сучки (по-другому язык не поворачивается назвать) нет нигде. Ладно, территория большая. Но за ворота она точно не сможет выйти. Ограда высокая, на неё так просто не взобраться. Ключей у Мышки нет.

 

     Или есть?

 

     Смирнов останавливается, переводит дух. Несколько секунд пытается собраться с мыслями. Да не может быть! Но лязг разъезжающихся в стороны ворот говорит об обратном. Она всё просчитала. При чём, в кратчайший срок. Хороший опер из неё бы получился. И Смирнов, больше ни секунды не теряя, побежал за ней.

 

     Впереди мелькает её платье. Мышка уже за воротами. Они быстро закрываются, но Смирнов успевает перехватить. Какой бы хитроумной она ни была, а бегает бывший спецназовец быстрее. В два прыжка настигает её и, словно зверь, набрасывается. Мышка едва не падает, но Смирнов удерживает её на ногах. Тащит обратно за ворота. Она упирается как может. Руки он ей заломил, но ногами эта зараза пинает куда попало. Попала в колено – как раз в чашечку, которую он когда-то выбил. Целится, сучка, в пах – самое уязвимое место. И ведь не собирается сдаваться. Смирнову это знакомо. Когда человек находится в отчаянии, умом понимая, что выбраться не сможет, он начинает терять рассудок. Аффект захлестывает его, и человек способен на всё. Мышка явно сейчас в таком состоянии.

 

     – Пусти меня! – кричит. Приходится заткнуть ей рот рукой. И тут же Смирнов жалеет, что нет с собой кляпа. Мышка показывает острые зубки и кусает его за ладонь. Смирнов невольно отдергивает руку, и она снова начинает кричать.

 

     – Заткнись! – предупреждает он. Но Мышка не слушает. Сейчас больше всего хочется влепить ей пощёчину в лучшем случае или подзатыльник. Но у него рука тяжёлая. Хорошо ещё, что помнит об этом.

 

     А на пути бассейн. И Смирнов понимает, что сейчас это как нельзя более кстати. Вот, что её отрезвит.

 

     Он подтаскивает Мышку к самому краю. Девчонка крепко вцепляется в него, упирается. Тянет за собой.

 

     – Нет уж, мне хватило одного холодного душа, – и Смирнов толкает её в воду.

 

     А теперь можно выдохнуть.

 

 

 

* * *

 

 

 

     Дрожащая, мокрая насквозь, в изорванном платье Мышка вылезает из бассейна. К счастью, молчит. Но на Смирнова глядит с ненавистью. Ну и пусть. Если дуреха не понимает по-хорошему. Сказано было: с территории ни шагу!

 

     Смирнов смотрит на неё и испытывает смешанные чувства. С одной стороны, хочется позлорадствовать. Типа, сама же попалась. С другой стороны немного жаль её. Вода в бассейне холодная, и Мышка замёрзла.

 

     А в-третьих…

 

     Платье, или точнее – то, что от него осталось, так плотно прилипло к телу, что не скрывает практически ничего. И если бы на ней не было нижнего белья, Смирнов увидел бы всё! Вот проклятая девка! Она совсем не понимает, что творит? С мужчинами нельзя так себя вести. Или у неё совсем никакого опыта нет?

 

     – Давай скидывай с себя это шмотьё, – командует Смирнов, изо всех сил стараясь не смотреть на её прелести.

 

     – Что?! – дрожащим голосом переспрашивает Мышка.

 

     – Я говорю: платье снимай, – повторяет он. – В дом я тебя в таком виде не пущу.

 

     – Тогда я останусь здесь.

 

     Ну, это уже через край! Она решила его до белого каления довести?

 

     – Снимай! – Смирнов подходит к ней и тянет за мокрую тряпочку, которая всего десять минут назад была платьем. Оно остаётся у него в руках. А Мышка, не в силах кричать, охает от испуга. Пытается прикрыться, но что толку?

 

     – Можешь не прятаться, – небрежно бросает Смирнов, как будто его это не интересует. – Что я там не видел?

 

     Но удержаться невозможно. И глаза говорят сами за себя.

 

     Бельё тоже намокло. Такое тонкое, что теперь просвечивает. Не могла надеть что-нибудь поплотнее? Сквозь полоску ткани виден треугольник между ног. Ещё немного – и Смирнов готов будет сорвать с неё то, что осталось. А потом нагнуть и… всыпать как следует! Желательно сразу глубоко, чтоб запомнилось надолго. И пусть кричит, отбивается сколько угодно. Если существует способ, которым можно её проучить, то это самый действенный.

 

     Но, бля, служба… Мехов казнит его за такое.

 

     Смирнов обхватывает Мышку поперёк туловища, забрасывает на плечо и заносит в дом. Входит с ней в ванную, включает тёплую воду и опускает на кафель.

 

     – Сама залезешь или тебе помочь?

 

     На этот раз Мышка проявляет удивительное послушание. Делает, как он говорит.

 

     – Вот и отлично. Давай грейся, я скоро приду. И не вздумай опять что-нибудь выкинуть, – строго предупреждает Смирнов.

 

     Уходя, он закрывает дверь в ванную, подтаскивает к ней кресло и подпирает, чтоб Мышка не смогла выйти. До чего дошёл… А ведь у неё может хватить ума снова пытаться бежать.

 

     Смирнов выходит на улицу. Проверяет ворота – всё надёжно закрыто. Теперь дело за дверью, которую он высадил. Петли слетели, но можно поправить. По-любому у Мехова найдутся инструменты. Надо в багажнике автомобиля поискать.

 

     Приходится всё делать быстро. Смирнов то и дело прислушивается: льётся ли вода. Сам ещё не просох, но сейчас не до этого. Водрузив дверь на место, проверяет запоры. Убедившись, что всё в порядке, закрывает её изнутри и бегом мчится в ванную. Кресло – в сторону. Оно уже не нужно. Распахивает дверь, забыв об осторожности, и… застывает, немея.

 

     Мышка опять вскрикивает. Но теперь уже точно поздно.

 

     Она лежит в ванной абсолютно голая. И даже наполненная пеной вода не может скрыть её тела.

 

     Мышка.

 

     Перед ним.

 

     Полностью обнажена.

 

 

 

 

 

Глава шестая

 

 

 

     – Ты могла прикрыться?! – теперь уже кричит Смирнов.

 

     – А ты мог постучать, прежде чем врываться сюда?!

 

     Забыла, что обращалась к нему на «вы». Ну и правильно. Зачем эти церемонии? Он видел её всю. И сейчас смотрит. Зрелище очень приятное. Оторваться сложно.

 

     А Мышка, зачерпнув пены, бросает ему в лицо. Испугала, бля!.. Да он давно уже промок. Вот только мокрые штаны обтянули ноги. И не только ноги. Пусть теперь Мышка полюбуется на его эрекцию. Сама довела.

 

     Она всё видит. И всё понимает. Отворачивается, чтобы не смотреть. И, стараясь говорить как можно твёрже, произносит:

 

     – Пожалуйста, выйдите из ванной. Мне надо одеться.

 

     – Конечно, тебе надо одеться, – ворчит Смирнов, но из ванной выходит. – А что ты на себя наденешь? В полотенце завёрнешься?

 

     Нет, его нервы этого не выдержат. Бегом бежит в спальню, открывает дверцы шкафа, достаёт оттуда первую попавшуюся футболку и штаны. Возвращается к двери ванной. На этот раз стучит.

 

     – Что ещё? – раздаётся недовольный голос Мышки.

 

     Смирнов просовывает внутрь руку с одеждой.

 

     – На, возьми. Это твои новые вещи.

 

     – А бельё?

 

     Смирнов чертыхается.

 

     – Обойдёшься как-нибудь без него! Одевайся и выходи. Надо поговорить.

 

     Самому бы во что-нибудь сухое переодеться. Его одежда в сумке, а сумка в багажнике. Придётся снова идти на улицу. Если Мышка опять закроется, одной выбитой дверью он не отделается.

 

     Чтобы мокрая одежда не мешала, Смирнов сбрасывает её на пол и выбегает в одних трусах. Мышка в это время выходит из ванной. Она переоделась и вытирает мокрые волосы. Подходит к окну и наблюдает за тем, как полураздетый Смирнов идёт к автомобилю. Краска стыда покрывает щеки. Хорошо, что он этого не видит. Мышка знает, что подглядывать нехорошо, но соблазн слишком велик. А тело у этого мужчины просто создано для того, чтобы им любоваться.

 

     «Он очень хорош собой. И очень опасен… Нет, нельзя на него смотреть!»

 

     Мышка мгновенно отходит от окна. Этот мужчина её украл, теперь удерживает силой, не пускает за пределы дома. И главное – ничего ей толком не объясняет. Очевидно, что он не собирается её мучить, пытать. Иначе сделал бы это сразу. Да и наружность у него не такая уж бандитская. Хотя, когда захочет, может быть злым. И тогда ему удаётся здорово её напугать. Но не только страх вызывает у неё этот человек.

 

     «Глаза у него… светлые, – вспоминает Мышка. – И смотрит он на меня как-то по-особому…»

 

     Сердце опасно стучит в груди. Да кто же он такой есть, что завладел её свободой? Для безопасности, говорит…

 

     Но о какой безопасности может идти речь, когда он рядом? Она же видела его реакцию, когда он застал её обнажённую в ванной. Что если бы он не сдержался и… сделал то, что хотел?

 

     Если ему понадобится её взять, она не сможет сопротивляться.

 

     – Ты уже вышла, – Смирнов входит в дом. Мышка вздрагивает от неожиданности. В руках у него спортивная сумка, а на теле, кроме трусов, – ничего. – Можешь считать, что мы в расчёте, – заявляет Смирнов. В ответ на недоумевающий взгляд Мышки поясняет. – Я видел тебя раздетой. Теперь и ты меня увидела.

 

     – Это не совсем честно, – говорит Мышка, не смотря на него. – Вы видели всё!

 

     Смирнов усмехается.

 

     – Если тебе так хочется, могу раздеться полностью.

 

     – Не надо! – Мышка пулей летит в кухню. А вслед ей доносится смех.

 

     «Да уж, с тобой не соскучишься, Вера Мышкина».

 

 

 

* * *

 

 

 

     Десять минут спустя он зовёт её в гостиную. Переодетый в спортивный костюм, взлохмаченный. Но глаза смотрят дружелюбно. И Мышка, похоже, не собирается драться.

 

     – Садись, Вера, – Смирнов указывает на кресло. – Поговорим по-нормальному.

 

     Вера послушно садится. Он – в такое же кресло напротив.

 

     – До вечера ещё далеко, а ты уже наломала дров.

 

     – Я всего лишь хотела уйти.

 

     Смирнов качает головой.

 

     – Нет, Вера. Отсюда я тебя не выпущу.

 

     – Что же мне теперь – так и быть вашей пленницей?

 

     – Нет, ты не пленница, – возражает он.

 

     Голубые глаза вспыхивают.

 

     – А кто же я для вас?

 

     Обычный вопрос, учитывая ситуацию, в какой они оба находятся. Но Смирнов чувствует, что Мышка задала его не просто так. Она всё видит. Она понимает, что он смотрит на неё не как на бездушный предмет. Но ведь сама же провоцирует! Любой мужчина на его месте дрогнул бы. Это у него ещё терпения хватает её не трогать. Да и останавливает то, что она несовершеннолетняя.

 

     – Когда тебе восемнадцать? – вместо ответа сам спрашивает Смирнов.

 

     – Послезавтра.

 

     – Скоро…

 

     Как бы ни хотелось забыть это зрелище, но мыслями всё равно возвращается к той сцене в ванной. Девчонка ему едва ли не в дочери годится. Но и она совсем взрослая. Интересно, что ей известно о сексе? Был ли у неё опыт с каким-нибудь парнем? И почему, вообще, он сейчас об этом думает?!

 

     – Предлагаю заключить перемирие. Сделано сегодня было достаточно. Я думаю, теперь ты понимаешь, что уйти без моего согласия не получится.

 

     – Да, но… – Мышка чуть улыбается, – может быть, вы меня отпустите?

 

     У неё нежные губы. Маленький, аккуратный ротик. Как давно он не целовал женщин? Кажется, это было в прошлой жизни. А Мышка просто создана для поцелуев.

 

     Но – не сегодня. Не сейчас.

 

     Вообще, лучше никогда.

 

     Это может помешать работе, и тогда неизвестно, чем всё кончится. А в таком ответственном деле рисковать нельзя. Нужно следовать инструкции. Тогда можно обойтись без лишних проблем.

 

     Когда ей стукнет восемнадцать, она сможет вступить в права. Мехов сказал, что сам займётся этим вопросом. Задача Смирнова – спрятать Мышку, чтобы её не нашёл Батя. Как только Мехов всё уладит, мышеловку можно будет открыть. И тогда Смирнов попрощается с Верой и вряд ли когда-нибудь ещё увидится. А значит, забивать себе голову мыслями о ней – пустое занятие. Всё равно дальше ничего не будет. Баб много. Он всегда сможет найти себе любую. И на Мышке точно свет клином не сошёлся.

 

     Просто у него давно не было секса. Вот он и бесится.

 

     Ну, ничего, можно потерпеть. Это ведь ненадолго?

 

 

 

* * *

 

 

 

     А вечером они пили чай на веранде. Мышка пообещала, что не будет убегать. Но взамен просила рассказать ей всё, чего она не знает.

 

     – Не могу, – в который раз отвечает Смирнов.

 

     – Да что у вас за начальник такой? – возмущается Мышка. – Сколько я ещё буду мучиться здесь?

 

     – Разве тебе плохо? Еда есть, одежда, крыша над головой. Бассейн, – Смирнов, вспомнив про Мышкин «заплыв», улыбнулся, и предательские ямочки заиграли на щеках.

 

     – Вам очень идёт улыбка, – замечает она.

 

     Он тут же берёт себя в руки. Улыбки как не бывало.

 

     – Вы нарочно притворяетесь хмурым и строгим, – продолжает Мышка, – чтобы я вас боялась и слушалась. А на самом деле вы не такой.

 

     В серо-зелёных глазах зажигается интерес.

 

     – Откуда ты знаешь, какой я?

 

     – У вас глаза добрые.

 

     Хм… Бывшая когда-то тоже говорила: «Глаза у тебя, Смирнов, добрые. И сам ты мягкий слишком. Не сможешь женщину ударить».

 

     Женщину – нет. Тупую блядь – с удовольствием.

 

     Только до рукоприкладства всё равно не дошло. Она – мать его сына. Её пальцем не тронул. А вот её хахаля – одного из, но самого зарвавшегося – пришлось как следует тронуть. И рука не дрогнула, когда прицел наводил. Таких мудаков надо убирать без сожаления.

 

     Страшная тогда была ночь. Смирнов до сих пор вспоминает с содроганием. Как повезло, что пацан тогда был у соседки. Хоть на это ума у его мамаши хватило. Соседка его и вызвала. Шёпотом сообщила в трубку, что у его бывшей очередная попойка, что собутыльник её разошёлся не на шутку, и что она мальчика к себе забрала. Смирнов быстро собрался, приехал. Как оказалось – вовремя. В квартире накурено – не продохнуть. Пустые бутылки валяются на полу. Боже, в какой клоаке она живёт с его сыном!

 

     Переступая через кучи хлама, Смирнов пробирался в комнату. А там его бывшую жену, держа за волосы, таскал по полу какой-то амбал и пинал ногами. Она то ли хрипела, то ли кричать пыталась – не разобрать. Смирнов в одно мгновение подлетел, вырубил амбала, поднял бывшую на ноги.

 

     «Это кто?» – зарычал недовольный амбал. Полез в карман и достал нож.

 

     Смирнов оказался быстрее. Прицел как всегда точен. Тот дурак не поверил – пошёл на него стеной. Остановился после щелчка. Потом удивлённо смотрел на расползающееся под рукой красное пятно. И затем осел на пол.

 

     Смирнов сам вызвал полицию. Бывшей пригрозил давать показания слово в слово, как надо. Она с перепугу на всё согласилась.

 

     Дело замяли. Недаром Смирнов столько лет на службе состоял. Да и Мехов в том не последнюю роль сыграл. Сказал ему тогда:

 

     – Буду я ещё из-за всякого дерьма терять стоящих людей. Одним уродом меньше. А ты, Смирнов, мне ещё понадобишься как-нибудь. Тогда сочтёмся.

 

     Вот и понадобился. Не только в деле с Мышкой. До этого ещё много раз было. Отказывать неудобно. Мехов платит хорошо. К тому же помог ему. Бывшая Смирнова с тех пор бухать завязала. Боится, что может подобное повториться. Сын с ней. Но это до поры до времени. Как только Смирнов закончит все свои дела, обязательно заберёт его с собой и уедет отсюда, наконец. Туда, где сможет начать новую жизнь. Без всех этих бандюганов, похищений, вымогательств и тому подобного. Мехов ведь тоже не так хорош, как кажется. За годы службы Смирнов узнал о нём многое. И понял, что должность – это всего лишь прикрытие. И хотя Мехов называет Батю криминальным авторитетом, сам по сути недалеко ушёл. А что касается самого Смирнова…

 

     Он такой же соучастник, как и остальные – те, кто на Мехова работает. Разницы никакой.

 

     «А ты говоришь: глаза добрые, – задумчиво глядя на неё, мысленно произнёс Смирнов. – Нет, Вера, ты даже не представляешь, с какими людьми приходится иметь дело».

 

     Но Мышка этого не знает. Кутается в свой свитер и пьёт чай, периодически поглядывая на него. Ему кажется, или в её взгляде появились лукавые огоньки?

 

     Неужели опять что-то задумала?

 

 

 

 

 

Глава седьмая

 

 

 

     Первая ночь.

 

     В августе на небе много звёзд. И даже здесь в средней полосе небо красивое. Месяц скрыт наполовину. Тучи рассеялись. Завтра снова хорошая погода. И новый, но почти такой же день.

 

     Мышка сидит на ступенях веранды, задрав голову вверх. Хочет увидеть падающую звезду. И жалуется, что не получается. Она, вроде, успокоилась. Приготовила ужин, разделила его со Смирновым. Почти не спорила. Словом, превратилась в настоящую мышку. Такую, какую он увидел впервые. Но Вера Мышкина – это бомба замедленного действия. Когда рванёт в следующий раз – никто не знает. Поэтому Смирнов постоянно начеку. Одного побега её хватило.

 

     Он стоит позади неподалёку. Наблюдает за ней. Хрупкие плечи чуть подрагивают. Она мёрзнет, ведь ночи уже осенние. Но ему не признается, что не хватает тепла. И в дом идти не хочет. Там ей скучно.

 

     – О чём ты думаешь? – спрашивает Смирнов.

 

     Мышка не оборачивается к нему. Так отвечает:

 

     – О дедушке. Мне не нравится, что он один.

 

     – Мне тоже, – неожиданно соглашается Смирнов.

 

     Она цепляется за его слова. Вскакивает, подбегает к нему. Мелкая, чуть выше его плеча ростом. В глазах волнение, ресницы хлопают, словно крылья.

 

     – Давайте поедем к нему, – просит она.

 

     – Нельзя, – у Смирнова один ответ.

 

     – Но вы же сами только что сказали…

 

     – Это не одно и то же. Приказ есть приказ.

 

     Мышка что-то соображает, обдумывает, как сказать.

 

     – А если вам прикажут убить меня, вы сделаете это?

 

     – Мне этого не прикажут. Тебя никто не собирается убивать.

 

     – А что со мной собираются сделать?

 

     А ведь он и сам не знает. Что Мехов задумал – неизвестно. Подполковник в свои планы Смирнова не посвящал. Сказал: присмотри, дальше видно будет. Ну, вреда он дочери своего друга точно не причинит. Вроде, хочет, чтобы наследство ей досталось. Может, и себе возьмёт куш. Мехов честолюбивый. А захотел бы отдать девчонку Бате – давно бы это сделал. Так нет же, решил против него пойти.

 

     Мехов давно на него зуб точит. За все Батины грехи. Может, в этот раз он с ним и рассчитается сполна. А у Смирнова дело маленькое. Смотри и помалкивай, приказы не обсуждай. Кто б только знал, как это всё надоело!..

 

     – Почему вы молчите? – Мышка снова хлопает ресницами. – Скажите мне правду! Прошу вас!..

 

     А дальше – запрещённый маневр. Вот где её хитрость проявилась. Или это не хитрость вовсе? Или она спонтанно так сделала? Потянулась к нему, схватила за ворот футболки, как маленькие дети тянутся к родителю, чтобы выпросить что-нибудь. Только Мышка не маленькая девочка. Она знает, как нужно просить. И просто давить на жалость не получится. Не выйдет. Смирнов даже не дрогнет. Поэтому её ручки обвивают его шею. Он отстраняется, не даёт ей приблизиться. Но разве это может Мышку остановить? Она встаёт на цыпочки. Теперь чуть выше ростом. И кольцом своих рук обнимает его так, что Смирнов невольно склоняет к ней голову. Так близко впервые видит её голубые глаза. Маленький носик. И губы, которые созданы для того, чтобы их целовать.

 

     Прямо сейчас целовать.

 

     Едва он их коснулся, как понял, что хотел это сделать с самой первой минуты, как увидел Мышку. Страшный запрет, который он сам на себя заложил, и её безумные выходки ему помешали. Но теперь она сама попросила. Ни слова не сказала, но дала понять, что хочет его поцелуев. И разум сдался. Смирнов оказался бессилен перед собственным желанием.

 

     Она отвечала ему сначала робко. То ли стеснялась. То ли опыта у неё маловато. Но Смирнов быстро перехватил инициативу. Языком проник ей внутрь, чтобы исследовать маленький ротик. Мышка задержала дыхание. Это оказалось очень волнительно. И совсем не похоже на те поцелуи, которые она получала от бывших городских ухажёров. Но они были такими же неопытными, как и она. А сегодня впервые по-настоящему её целовал мужчина. И это невозможно сравнить ни с чем.

 

     Одной рукой он обхватывает её затылок. Другой – спускается вниз вдоль спины. Она узкая и кажется совсем хрупкой. Но ему это нравится. Хочется сжать её маленькую упругую попку, а потом вдавить в неё свой ставший твёрдым член, чтобы она ощутила его ещё острее. Но он всё ещё сдерживает себя. Не может отпустить полностью. Есть то, что довлеет над ним. Служебный долг. И приказ, который нельзя нарушить.

 

     Хотя…

 

     Мехов не говорил, что с Мышкой нельзя целоваться.

 

     И снова он с жадностью целует её губы, вращает языком в её ротике. Чувствует, как она тает и всё теснее прижимается к нему. Ещё немного – и ему захочется сорвать с неё одежду, прикоснуться к обнажённому телу. А у неё там всё очень красиво и желанно!..

 

     – Вера, хватит, – Смирнов отстраняется первым. Она всё ещё обнимает его за шею. И он берёт её руки и убирает (с сожалением) от себя. – Этого не должно было случиться.

 

     – Да, наверное, – соглашается Мышка. – Пожалуйста, простите меня!..

 

     Пряча глаза, она убегает в дом. А Смирнов остаётся на веранде. Нужно отдышаться и прийти в себя. Успокоить разгорячённое тело. Он слишком много себе позволил  ней. Почему? Неужели теряет хватку? Девчонка самая обычная, но она волнует его всё больше и больше. И что в ней такого есть, чего не было в других? Может, обстановка играет роль?

 

     А вот и падающая звезда. Удивительно, что он успел её заметить. Желание пронеслось в голове так же стремительно, как этот полёт. Что он сам себе загадал – Смирнов не смог бы сказать точно. Что-то, что подсказало ему сердце.

 

 

 

***

 

 

 

     В гостиной горел свет. А Мышки нигде не было.

 

     – Вера, ты где? – позвал Смирнов.

 

     Молчание.

 

     Нет, не сбежала. Наверное, просто не хочет с ним говорить. На первом этаже её точно нет. Смирнов бы ощутил её присутствие. Решил подняться по лестнице на второй, проверить.

 

     Так и есть. Дверь в спальню закрыта не полностью. Света нет. Смирнов заглядывает в комнату и видит Мышку, лежащую на постели. Одеяло накрывает её до плеч.

 

     – Спишь?

 

     – Ещё нет, – он и не надеялся, что она ответит.

 

     – Вера, – Смирнов присаживается на край постели, – я хочу тебя предупредить кое о чём. Между нами ничего не может быть. Никаких дружеских или, тем более, любовных отношений. Я всего лишь выполняю свой долг.

 

     – И кому вы должны? – в темноте её глаза поблескивают как два огонька.

 

     – Одному человеку. Ты его пока не знаешь. Но, наверное, он скоро с тобой познакомится. Когда моя миссия закончится…

 

     – То есть, вы уйдёте и оставите меня одну? – вскрикивает она и садится на постель. Одеяло сползает вниз. К счастью для Смирнова, она одета.

 

     – А тебя это не радует? – спрашивает он. – Ты же сама хотела сбежать.

 

     – Но я не хочу никого другого! Я только к вам начала привыкать.

 

     Такое простое по-детски наивное признание. Смирнов улыбается. Эта Мышка хочет окончательно покорить его своей непосредственностью.

 

     – Вера, я всего лишь твой охранник.

 

     – Но вы целовали меня только что! – напоминает она. – Это тоже часть вашего служебного долга?

 

     – Нет. Это моя слабость. Больше такого не повторится.

 

     Мышка горько усмехается.

 

     – Как можно вам верить? Вы обманываете, не говорите правду.

 

     Смирнов с шумом выдыхает.

 

     – Я скажу тебе правду. Чуть позже. Давай на сегодня это оставим.

 

     – Почему? – в голубых глазах появляется робкая надежда.

 

     – Потому что уже поздно, Вера. И… пора спать. Завтра поговорим обо всём. Если, – тут он снова улыбается, – ты опять не станешь убегать.

 

     И эта Мышка неожиданно берёт его за руку и, отвечая улыбкой, говорит:

 

     – Не стану. Обещаю, – и добавляет. – Но только завтра.

 

     Вот хитрая девчонка! Положительно она его радует несмотря ни на что.

 

     – И вот ещё что, Вера, – как будто вспоминает Смирнов. – Раз уж узнали друг друга поближе… Можешь говорить мне «ты». И называть по имени. Помнишь, как меня зовут?

 

     – Помню, – она ложится на подушки, не выпуская его руки. – Слава.

 

     Ох, эти нежные томные нотки в голосе!.. С большим трудом Смирнов заставляет себя от неё оторваться.

 

     – Спокойной ночи, Вера. Если что – я буду рядом, – встаёт и выходит в коридор.

 

     – Спокойной ночи, – она провожает его взглядом. А он ловит себя на мысли, что единственное, чего бы он сейчас хотел – это остаться с ней в этой постели.

 

 

 

 

 

Глава восьмая

 

 

 

     Смирнов проснулся первым. Непозволительно спать, когда за стенкой Мышка, которая может снова попытаться сбежать или выкинуть ещё что-нибудь в этом роде. Может запросто окатить его холодной водой спящего в постели, например. Смешная девчонка, забавная. И трогательная. Он думал о ней перед тем, как заснуть. И первой мыслью при пробуждении стала тоже она. Завидная регулярность.

 

     Смирнов откидывает одеяло, встаёт с постели. Матрас слишком мягкий, на таком неудобно спать. Зато кровать просторная, хватило бы для двоих. И солнце с самого утра светит в окно. Смирнов открывает его, вдыхает запах утреннего сада, мокрой росы, земли. Здесь, пожалуй, хорошо. Зря Мехов торчит в этом городе. Оставил бы все дела и перебрался сюда. Денег у него куры не клюют. До конца жизни хватит. И самому на шестой десяток. Не надоели все эти разборки с криминалом?

 

     Нет, такие, как он, этим живут. Им никогда не надоест.

 

     – Привет!

 

     Это Мышка Вера. Приветливо машет ему рукой. Гуляет по саду в новой одежде. И выглядит вполне довольной.

 

     – Ты долго спишь, – помнит о том, что они договорились на «ты».

 

     – Долго? – Смирнов удивлённо смотрит на часы. Всего-то около восьми.

 

     – Я привыкла просыпаться рано, – говорит Мышка. – Дедушка, вообще, встаёт в пять утра. Если хочешь, спускайся в сад.

 

     Непривычно приветливая сегодня. Что-то задумала? Запросто. Ах, да, он же обещал ей рассказать всю правду. Вот она и ждёт.

 

     Звонок Мехова неприятно прорезал слух и почему-то омрачил настроение. Смирнов нехотя поднёс телефон к уху.

 

     – Да, Степан Петрович?

 

     – Смирнов, доброе утро, – подполковник бодр, как обычно. – Как прошла ваша первая ночь?

 

     – Спокойно, – если не считать, что он долго ворочался, не мог уснуть из-за мучавшей его эрекции и фантазий, связанных с Мышкой.

 

     – Вера себя хорошо ведёт?

 

     – Куда уж лучше! – после того, как в бассейне искупалась, стала покладистой.

 

     – Молодец, Смирнов. Продолжай в том же духе. Завтра у Веры День рождения. Я, возможно, нагряну с подарком. Поздравлю девочку.

 

     – Вы, Степан Петрович? – он не ослышался? Мехов сам собирается приехать?

 

     – Да, а что тебя удивляет, Смирнов?

 

     – То есть, завтра я вам могу уже не понадобиться? – эта мысль его взволновала гораздо больше, чем он ожидал. Неужели так скоро придётся расстаться с Верой?

 

     – Нет, Смирнов. Ты неправильно понял. Я заеду ненадолго. Хочу с Верой познакомиться. А что, ты уже хочешь свалить? – Мехов усмехается. – Неужели тебе так неприятно её общество?

 

     – Нет, почему же… Она хороший, приятный человек, – произносит Смирнов, наблюдая за тем, как Вера собирает цветы.

 

     – Человек… – Мехов снова усмехается. – Она девушка, Смирнов. Разве ты ещё не заметил? Или настолько закостенел, что перестал на девок реагировать? – не дожидаясь ответа, сам добавляет. – А в твоём случае это даже правильно. Не стоит на неё заглядываться. Вера твоей всё равно не будет. Её ждёт своя, более выгодная партия.

 

     – О чём вы, Степан Петрович? – Смирнова пробирает озноб.

 

     – Не забивай себе голову чем не положено, – довольно грубо обрывает Мехов. – Твоё дело маленькое. Смотри за ней, и чтоб никаких посторонних мыслей в голове не было! Узнаю – я с тебя три шкуры спущу. Понял, Смирнов?

 

     – Понял, – привычно отвечает он.

 

     – Ну, вот, молодец. Я же знал, что не ошибся в тебе. Короче, завтра жди в гости. Вере пока ничего не говори.

 

     – Ясно.

 

     После этого разговора остался неприятный осадок внутри.

 

     Конечно, Мехов не должен посвящать его в свои планы. Это дочь его друга, и он хочет ей помочь. А Смирнов просто удачно подвернулся. Надёжный человек, вояка, исполнительный и ответственный. С такими не принято считаться. Зато можно повесить на них любую работу. И сантименты тут не нужны вовсе. Всё правильно говорит Мехов. Тогда почему ему стало неприятно от мысли, что Вера может достаться кому-то другому?

 

     Она ведь и не его даже. Всего один поцелуй ничего не решает. Он до неё целовал других. И она, вполне возможно.

 

     Но внутри щемит.

 

     «Однажды тебе придётся уйти, Смирнов. И уступить своё место другому».

 

     Понимать это легко. Принять – против воли.

 

     Вера нравится ему. А не должна бы.

 

 

 

* * *

 

 

 

     – И так, ты обещал мне рассказать, почему я оказалась здесь, – напоминает Мышка.

 

     Они сидят в саду на обычной деревянной скамье, неизвестно как тут оказавшейся. Деревья прикрывают их своими ветвями. Смирнову вдруг подумалось, что камеры могли запечатлеть их вчерашний поцелуй на веранде. Мехову такое явно не понравится. Надо бы сегодня пошерстить аппаратуру. И, возможно, почистить. Мысль, что за ними наблюдают свои же, стала вызывать беспокойство. Особенно после предупреждения Мехова, чтобы он девчонку не трогал, так как на неё другие планы.

 

     – Зачем ты меня сюда привёз? – спрашивает Вера. – И кто приказал тебе это сделать?

 

     – Вера, как много вопросов ты задаёшь!

 

     – Это касается меня. Я хочу узнать, – повторяет Мышка.

 

     Сегодня она заплела две косы. По мнению Смирнова, эта причёска ей идёт гораздо больше, чем тот нелепый пучок, с которым она ходила вчера. И светлые спортивные штаны с тёмным свитером сидят на ней отменно. У Мышки стройная фигура. Ей совершенно не нужны бесформенные платья до пят. Она будет отлично смотреться в современных нарядах. Интересно, когда она узнает о своём наследстве, как захочет им распорядиться?

 

     – Вера, ты знаешь своих родителей?

 

     Она вздыхает.

 

     – Я знаю, что мама умерла почти сразу после моего рождения. Она была слабой здоровьем, и ей вообще не надо было рожать.

 

     Наверное, это очень больно – лишиться матери. Смирнов думал об этом, когда вставал вопрос: лишить ли бывшую жену родительских прав. И сам себе отвечал: нельзя. Сын любит мать, какой бы она ни была. Отрывать его у неё – значит, причинить боль. Но и вместе уже не получится. Он презирает эту женщину, так нелепо сломавшую собственную жизнь.

 

     – У тебя остались фотографии матери? – спрашивает Смирнов Мышку.

 

     – Да. Кое-что сохранилось у дедушки. Я чем-то похожа на неё.

 

     – Такая же бунтарка? – усмехается.

 

     – Нет, я про внешнее сходство.

 

     – А что насчёт отца тебе известно?

 

     Вера качает головой.

 

     – Ничего. Ни одного рассказа, ни одной фотографии.

 

     «Странно, – думает Смирнов. – Мехов говорил: отец приезжал к ней в деревню».

 

     – Неужели твой дед ничего о нём не рассказывал?

 

     – Нет. А что он должен был сказать? – Мышка внимательно смотрит в его глаза, ища зацепку. – Ты что-то знаешь? Если да, то скажи мне.

 

     – Так, кое-что, – Смирнов не уверен, что нужно говорить ей правду.

 

     Но Мышка настаивает:

 

     – Я тоже имею право знать. Расскажи. Я же вижу, тебе что-то известно.

 

     И опять сомнения. Слишком часто они стали появляться. Смирнов не привык оценивать приказы сверху. Мехов сказал – надо исполнять. Но рядом с этой Мышкой, так настойчиво ищущей правды в его глазах, сложно оставаться прежним – хладнокровным, неприступным. Она рушит его стены и обезоруживает полностью.

 

     – Вера… – голос вдруг охрип и стал как будто чужим. Он пообещал себе и ей, что такого больше не повторится. Но в эту самую минуту готов нарушить своё же слово.

 

     Потому что близко. Её голубые глаза – большие и чистые – напротив. И они ждут от него, ждут ответа. Он не сможет ей сказать правду.

 

     Вместо этого припадает к её губам, так же рвущимся навстречу, и начинает их целовать.

 

     Какая, к чёрту, служба? Он всё забывает разом, когда её нежные ручки обвивают его шею. Она словно зовёт его падать вслед за ней – на мягкую траву, ещё мокрую от росы. И Смирнов не своему начальнику подчиняется, а этой маленькой Мышке, которая увлекает с каждой секундой всё больше и больше.

 

     Так и голову недолго потерять. Вслед за сердцем, которым она, похоже, решила завладеть.

 

 

 

 

 

Глава девятая

 

 

 

     – Вера…

 

     Её губы сладкие. И пахнут мёдом. Нежная девочка… Она вначале показалась ему некрасивой. Но то, чего желаешь, всегда преображается. Она просто не похожа на тех женщин, с кем он когда-то имел дело. Они все были взрослые, его ровесницы. Успевшие в жизни что-то повидать, набраться опыта. Они умели хорошо выглядеть, преподнести себя так, чтобы с первой минуты встречи у мужчины зажглось что-то внутри. Они кокетничали и играли.

 

     Вера – нет. В ней кокетства – ни на грош. Она совершенно не умеет ничего из себя изображать. А вся её прелесть – в естественности. И красота – в нежном девичьем нетронутом теле. Смирнов почти на сто процентов убеждён, что она девочка. Вряд ли кому-то позволила себя коснуться. Хотя… кто знает? Говорила же, что была в городе на учёбе. Может, там с кем-то познакомилась? Почему-то эта мысль была ему неприятна.

 

     Он снова первый отстраняется. Вера лежит у него на руках, почти на зелёном травяном газоне. В глазах её горит желание. Неприкрытое, безудержное. И если бы он вовремя не остановился, она бы позволила ему больше. Зачем, глупая? Зачем себя раздаривать первому встречному?

 

     – Не нужно этого делать, – мягким голосом говорит Смирнов. – Потом могут быть последствия.

 

     – Какие? – Вера хлопает глазами, словно не понимает, о чём он.

 

     – Не самые лучшие для нас обоих. Тем более, скоро нам придётся расстаться. Каждый пойдёт своей дорогой.

 

     – Значит, я смогу вернуться к дедушке? – она поднимается, оправляет свитер.

 

     – Не знаю, – Смирнов не в силах ей лгать. – Завтра сюда приедет один человек. Возможно, он тебе что-то расскажет.

 

     – Что это за человек? – Вера напрягается. – Я его знаю?

 

     – Вряд ли. Зато он знает тебя. И… – Смирнов помялся, но всё же решил сказать, – он знал твоего отца.

 

     – Что ты говоришь? – Вера сомневается: можно ли верить его словам. – Я сама своего отца не знаю.

 

     – У тебя будет возможность что-то выяснить. Странно, что твой дед не рассказывал ничего.

 

     – Моему дедушке что-то известно?! – для Веры это стало открытием.

 

     – Да, – со вздохом отвечает Смирнов. Не хотел ей ничего рассказывать раньше времени. Но получается, она вытянула из него правду. И как теперь быть? – Вера, пожалуйста. Давай отложим этот разговор до завтра, – предлагает он, но Мышка не соглашается.

 

     – Ты вчера говорил мне то же самое. Я не хочу ждать.

 

     – Ещё один день. Надеюсь, Степан Петрович сам тебе всё расскажет.

 

     – Степан Петрович? Это и есть знакомый моего отца?

 

     – Да, это он.

 

     – Тот, кто приказал тебе меня похитить?

 

     «Ты очень догадлива, Вера».

 

     Смирнов, не удержавшись, гладит её по голове. Мягкие, приятные на ощупь волосы. Вот бы их распустить, рассыпать по обнажённым плечам!..

 

     – Давай договоримся, – усилием воли он возвращается в реальность, – это не просто похищение. Это…

 

     – Я помню, – передразнивает она его. – «Это для твоего блага». Но мне не понятно, что это значит. Неужели я не имею права знать правду?!

 

     Большие голубые глаза наполняются слезами. Маленькие губки дрожат. Мышка собирается заплакать? Но Смирнов не выносит женских слёз. А ещё хуже, когда плачут дети. Их обязательно нужно успокоить, пообещать, что всё будет хорошо. Мышка – она ведь почти такой же ребёнок.

 

     Смирнов притягивает её к себе, обнимает. Свою симпатичную головку Мышка кладет ему на плечо. И сердце сразу бьётся чаще. Она ведь слышит его стук. Понимает, что это означает. Она ему не безразлична. Девушка, которую он впервые увидел только вчера, и которая успела натворить глупостей (даже сбежать от него пыталась) сегодня почему-то стала ему дорога. Нет, конечно, не только сегодня. Не в эту минуту. Такого просто не бывает. И, вообще, на это нужно время. Гораздо больше времени, чем было у них. Но, оказавшись вдвоём в закрытом пространстве, не имея возможности выйти, они вынуждены были сблизиться.

 

     Смирнова такой расклад не устраивает. Он привык отделять работу от личного. Правда, в последнее время с личным у него большие проблемы. Видимо, это тоже сыграло роль.

 

     Бабу нужно, бабу!..

 

     «Нет, не бабу. Я хочу эту Мышку».

 

     Интересно, она испытывает подобное желание к нему?

 

 

 

* * *

 

 

 

     – Слав, что ты делаешь?

 

     Смирнов вздрагивает от неожиданности. Стремянка, на которой он стоит, начинает шататься.

 

     Пока Мышка Вера готовит обед, он проверяет, как работают камеры. В гостиной их две. Мехов хорошо подготовился к приезду гостей. Казалось бы, для Смирнова, прошедшего огни и воды, в этом нет ничего особенного. Но возникшая мысль, что за ним с Верой наблюдает кто-то третий, весьма неприятна. Если бы речь шла о ком-то другом, то, возможно, он бы не стал так ревностно реагировать. А поскольку они перешли границы дозволенного, Мехов об этом знать не должен. Вряд ли он круглосуточно дежурит у монитора. Какая-то степень доверия к Смирнову у него есть. До сих пор ни разу не подводил.

 

     – Здесь камеры?! – Веру это ужасает. – За нами следят?

 

     – Как видишь, – Смирнов закрывает объектив и спускается со стремянки. Дело за следующей камерой.

 

     – Тогда о какой безопасности ты говоришь? – возмущается Вера. – Мы же здесь в клетке!

 

     – Так и есть, – Смирнов отключает вторую камеру. – И меня это напрягает так же, как и тебя.

 

     С минуту Вера молча наблюдает за его действиями. А потом порывисто бросается к нему и говорит совсем невообразимое:

 

     – Давай уйдём отсюда! Вместе! Пожалуйста!..

 

     – Вера… – ох уж эта Мышка! – Невозможно.

 

     – Почему? – упрямо твердит она. – Прямо сейчас уйдём. Вернёмся в деревню к моему дедушке.

 

     Велик соблазн. Особенно, когда Мышка, поднимаясь на цыпочки (мелкая она, всё-таки), смотрит прямо в глаза настолько пронзительно-жалобно, что ей сложно отказать. И хочется сжать её в объятиях, впиться губами в её губы и долго-долго целовать.

 

     «Ну, что ты делаешь со мной?..»

 

     Смирнов качает головой, словно пытается прогнать это наваждение. Долг сильнее желания и похоти. Телу можно запретить хотеть, переключившись на другие потребности. И он сделает это. Мышка ему не принадлежит и, как сказал Мехов, принадлежать не будет.

 

     Неужели он определил для неё кого-то другого?

 

     Вера сама всё поняла. Без слов. Отстранилась от него, отвела погрустневший взгляд. И бросила обидное:

 

     – Я не думала, что ты такой… Зачем тогда целовал меня?

 

     – Маленькая… Ты ещё очень многого не знаешь.

 

     – И не хочу знать. Всё, что связано с тобой!.. – с этим словами скрывается в кухне.

 

     – Так-то лучше, Вера, – негромко произносит Смирнов. – Нам обоим будет легче, если всё останется как есть.

 

     Но сам в это слабо верит. Вряд ли теперь можно будет вести себя как прежде. Уже не так, как было вначале. А впереди у них, возможно, ещё дни или, страшно подумать, недели! За это время что ещё может случиться?

 

     «Ей завтра восемнадцать, – вспоминает Смирнов и невольно расплывается в улыбке. – Станет взрослой».

 

     Пожалуй, единственное, в чём он с ней согласен, это то, что нельзя бросать деда. Мехову на это, похоже, наплевать. Но Смирнов не простит себе малодушия. Что-то надо будет делать. Поехать туда прямо сейчас и забрать старика? Нет, Веру нельзя оставлять одну. И Мехов не поймёт этого порыва. Он ведь обещал приехать завтра.

 

     Бля… почему он стал во всём сомневаться? Степан Петрович – мужик нормальный. Знает, что делает. Если Вера его попросит помочь деду, разве он ей откажет? Это же дочь его друга. Ради неё он и затеял это всё. Почему же тогда внутри червоточина?

 

     Смирнов выходит на веранду. Надо успокоиться. Начать снова мыслить рационально. Подозревать Мехова в подставе – глупо. Выбросить нахрен из головы дурные мысли! Всё идёт по плану. Все действия должны быть согласованы. Он охраняет Мышку. Мехов делает всё остальное. Обычное задание, не более. Когда всё закончится, он сможет вернуться к сыну. Будет жить по-прежнему. Забудет голубые глаза, длинные русые волосы, платье в цветочек. Ему не нужна такая юная девушка. На четвёртом десятке это как-то несолидно. Хотеть женщину – не грех. Но Мышка, скорее всего, ещё даже не женщина. Это ведь чувствуется. Иначе вела бы себя раскованно, вызывающе. Видно, что она абсолютно неискушенна в подобных вопросах. И зачем ему эту девчонку развращать? Ей нужен парень, подходящий по возрасту, с которым она найдёт общий язык. А что Смирнов? Он ей совсем не пара.

 

     – Слав! – Мышка высовывается из окна. – Обед готов. Ты будешь есть?

 

     Заботливая. Как будто он ей тоже не безразличен. Эх, если б знать наверняка,  что это правда!.. Что тогда?

 

     Тогда Смирнов, возможно, по-другому бы отнёсся к понятию долга. Потому что даже такой прожженный сухарь, как он, не может оставаться холодным, когда затронуты чувства.

 

     – Ещё один вечер. Одна ночь… Завтра должно что-то измениться, – сказал сам себе Смирнов и вошёл в дом.

 

    

 

 

 

Глава десятая

 

 

 

     После обеда они играли в шахматы. Вера нашла их на нижней полке у телевизора. Взяв доску и фигуры, села на диван. Предложила Смирнову партию.

 

     – Давно мне не приходилось играть, – заметил он, вспоминая, как ходят разные фигуры.

 

     А Вера быстро расставила их по шахматному полю, спросила, какими он будет играть.

 

     – Чёрными.

 

     – Тогда мой ход первый, – и сделала шаг пешкой.

 

     Через несколько ходов Смирнов лишился трёх фигур.

 

     – Шах! – весело объявила Вера.

 

     – Где ты научилась так играть? – удивился Смирнов. – Тоже дедушкина школа?

 

     – Нет, меня обучил другой человек. Он приезжал к нам в деревню иногда. Привозил подарки. Дедушка говорил: он знал мою маму. Мы разговаривали, он спрашивал обо всём. А о себе почти ничего не рассказывал. Я не знаю, кем он был.

 

     «Твоим отцом», – догадался Смирнов.

 

     Почему он ей так и не признался? Что мешало? Мехов говорил: у него была семья. Жена, сын. Они не должны были знать о внебрачной дочери.

 

     Как всё странно и запутанно в этом мире! Дети растут без родителей, думая, что они одиноки и никому не нужны. Жалко их… Своего пацана Смирнов тоже жалеет. Но одного его точно не оставит. Отец с ним, пусть не всегда рядом. И сын это знает.

 

     – Слава, – Мышкин голос прорезал возникшую тишину, – ты знаешь, кто этот человек?

 

     – Ты про своего отца? – машинально, не думая, что делает, переспросил Смирнов. И тут же осекся. Ну, нельзя быть таким неосторожным! Что он творит? – Вера, послушай… – потянулся к ней.

 

     – При чём здесь мой отец? – девушка пытается переварить услышанное. – Или ты хочешь сказать, что он…

 

     – Я ничего не хочу сказать, – быстро говорит Смирнов. – Это вырвалось само. Я просто вспомнил своего сына.

 

     – У тебя есть сын? Значит, ты женат?

 

     Показалось, или в её голосе просквозило разочарование?

 

     – Это не имеет значения, – довольно грубо отвечает Смирнов. – Моя жизнь тебя не касается.

 

     И тут же пожалел об этих словах. Вера отвернулась к окну. Он видел, как дрожат её губы. Она ведь такая нежная. К жестокости не привыкла. Смирнову захотелось загладить свою вину, как-то смягчить ситуацию.

 

     – Вера, – взял её за руку, но она оттолкнула. Неудивительно. Тогда он коснулся её подбородка, повернул лицо к себе.

 

     – Отстань! – выпалила Вера. – Я не хочу тебя видеть.

 

     Но Смирнов не собирается её так просто отпускать.

 

     – Извини, я нагрубил тебе.

 

     – Не в первый раз, – обиженно напоминает Вера.

 

     – Да, но я не привык следить за словами.

 

     – А надо бы!

 

     Так… Это Смирнову ужасно не нравится. Девчонка решила его повоспитывать. Напрасно. Он только разозлится ещё больше. И тогда удержать его пыл будет сложно. Вот зачем ей нужно с ним связываться?

 

     – Вера… – кажется, это последняя попытка с его стороны нормально поговорить. Она с силой толкает его в грудь. Потом срывается, хочет сбежать. Не так-то просто. Смирнов обхватывает её, руки заламывает за спину. Держит не крепко, чтобы Мышке не было больно. Хватка у него железная. А девчонка чересчур хрупкая. И всё равно сопротивляется.

 

     – Да прекрати ты! – резко повышает голос. – Выслушай. Мне надоело с тобой спорить и ругаться. Ты мелкая, вредная и… и бесишь меня!

 

     – Взаимно, товарищ Смирнов, – маленькая зараза не остаётся в долгу. Вот ты какая, значит, Вера Мышкина! Быстрей бы уже приехал Мехов и забрал тебя.

 

     – Если ты не возьмёшь себя в руки, Вера, будет плохо. Обещаю, – пригрозил Смирнов.

 

     А чертовка отвечает:

 

     – Я не могу взять себя в руки, потому что ты меня держишь и не отпускаешь.

 

     – Хорошо, – Смирнов ослабляет хватку. – Теперь можем поговорить спокойно?

 

     – Можем, – соглашается Вера. – Если ты ответишь на мои вопросы.

 

     – А если нет?

 

     Мышка прищуривается, словно пытаясь разглядеть в нём что-то невидное глазу. А потом жалобным голосом просит:

 

     – Ну, пожалуйста. Я устала за эти два дня. Всё как в тумане. Ничего не ясно.

 

     «Не только тебе».

 

     – Я обещаю, что сохраню это в тайне, – добавляет она. – Но… если ты знаешь что-то о моём отце, пожалуйста, расскажи мне.

 

     – С чего ты взяла, что я соглашусь?

 

     – Потому что ты добрый. Несмотря на то, что пытаешься казаться грубым и злым. Хотя грубым ты частенько бываешь. А злым – нет, не поверю. У тебя глаза…

 

     Дальше она не договорила. Запуталась в собственных чувствах. Покраснела и снова отвернулась. Стыдно, страшно, непривычно… Взрослый мужчина, почти вдвое старше её. Похититель и надзиратель одновременно. А ещё он отлично целуется. И, кажется, хочет от неё гораздо больше, чем самому себе и ей готов признаться. Очень волнительно быть с ним рядом. А когда большие сильные руки обнимают, у неё начинает кружиться голова. И если он позволит себе что-то ещё, чем просто поцелуй, она не сможет противиться. Не потому, что испугается его силы. Потому что сама его захочет.

 

 

 

* * *

 

 

 

     – Значит, этот человек и был моим отцом?

 

     Вера задумчиво перебирает спутанные волосы. Они сидят вдвоём на диване, уже привычно близко друг к другу. На маленьком столике остывает кофе. Мышка сказала, что не пьёт его. По душе больше травяной чай. Но в этом доме такого нет. А для своего охранника она сварила кофе.

 

     Заботливая девочка. Юная хозяйка. Смирнов не устает по-хорошему удивляться её умениям. Всё, что необходимо для жизни, она может делать. И не важно, сколько ей лет. Бывшая жена толком готовить не умела. А уж когда запила… Приходилось самому перебиваться. В армии, к счастью, об этом заботиться не нужно. Оружие в руки – и бегом! А сейчас, когда ему за тридцать, хочется уюта и тепла. Может быть, впервые.

 

     Но об этом ещё думать рано. Мышка здесь, задаёт ему всё новые вопросы. И он, сначала нехотя, потом более свободно отвечает ей.

 

     Как она его уговорила! Мехов не должен знать об их откровениях. Не станет смотреть, что Смирнов до этого верой и правдой ему служил. Казнит на месте. Это он с виду сдержанный. На самом деле за пазухой всегда держит стальные козыри на случай непредвиденных обстоятельств. А сейчас таким обстоятельством для Смирнова выступает Мышка.

 

     – Почему он мне не признался? – она всё о своём отце. – Столько лет ездил к нам и ни разу не сказал правды. Зачем тогда это всё было?

 

     Она грустит. И злится на него одновременно. И сожалеет, что время упущено. Отец в могиле. Ни разу он не назвал её дочерью. Значит, не любил?

 

     – Почему ты думаешь, что он тебя не любил? – рассуждает Смирнов. – У него были причины молчать.

 

     – Какие? – Мышка вскидывает свои большие голубые глаза, ища ответа у Смирнова. – Если ему нужна была дочь, почему он не взял меня с собой? Почему сам не захотел воспитывать?

 

     Действительно, почему? Внебрачные отношения? Порочная связь? Любовница деревенского происхождения? По мнению Смирнова, ни одна из этих причин не может быть веской. Но и он совсем другого поля ягода. Не то, что отец Веры. Господин Мышкин человек известный, уважаемый в городе. Репутация для него была важнее настоящих чувств.

 

     Вера раздосадованная вышла на веранду. Ей хотелось побыть одной, обдумать то положение, в котором оказалась. Мир вокруг слишком резко изменился. Сначала похищение, теперь объявившийся и вновь потерянный (теперь уже точно навсегда) отец. Чего ещё ей ожидать?

 

     «Мужчины все обманщики, – пришла к неутешительному выводу Мышка. – И этот тоже. Не стоит ему доверять».

 

     Вспомнился однокурсник, Павел Зотов. Сынуля богатых родителей. С первого дня искал её расположения. Друзья смеялись: что, на деревню потянуло? Надоели городские фифы, захотелось чего-то экзотического? Вере было неприятно это слушать. И он поначалу её защищал, отбивал все нападки. А когда почти получил своё (к сожалению, она слишком близко его подпустила, но хватило ума вовремя остановиться), то очень быстро забыл своего маленького, как он называл, мышонка. Вере хватило одного дня, чтобы наслушаться вдоволь. А потом во время перерыва она отвела Зотова в коридор и потребовала объяснений. Но тот вместо ответа начал дико ржать.

 

     «Ты, что, сама не понимаешь? Ну, порезвились немного. С кем не бывает? Не ты первая, не ты последняя», – сказал так и развернулся, чтобы уйти.

 

     Вера не терпит обид. Дедушка учил защищать свою честь. Неважно, какой противник перед тобой. Окликнула его: «Эй, Зотов!»

 

     «Ну, чего тебе?» – парень повернулся со скучающим видом. Только бы истерить не начала.

 

     Он плохо знал мышонка. И ещё хуже – Веру Мышкину. Один точный удар – и из носа полилась кровь.

 

     «Ты совсем дура?! – вопил он, тщетно пытаясь остановить её. – Рубашку мне заляпала!»

 

     И хотел замахнуться на неё. Но Вера ловко подставила ему подножку, и «золотой мальчик» повалился на пол прямо в коридоре университета.

 

     «Будешь знать, как со мной связываться», – произнесла она, насмешливо глядя на него сверху вниз. А потом ушла.

 

     Не самые приятные воспоминания. Вера очнулась, оглянулась кругом. Она всё так же на веранде шикарного дома. А над головой сгущаются тучи. И скоро пойдёт дождь. Лето заканчивается. Так же, как и её юность. Завтра – восемнадцать. Такой важный день. А проведёт она его взаперти с едва знакомым человеком, который почему-то ужасно волнует её. И пугает почти так же.

 

 

 

 

 

Глава одиннадцатая

 

 

 

     – Тебе нравится дождь?

 

     Мышка стоит на веранде, наблюдает, как крупные капли стучат по стеклу.

 

     – Это напоминает мне детство. Мы с дедушкой садились у окна и смотрели на дождь. Он рассказывал сказки. А я слушала и засыпала.

 

     – Ты была счастлива тогда?

 

     – Дети всегда счастливы, когда их близкие рядом.

 

     Несмотря на испортившуюся погоду, вечер был тихим. Мышка не ссорилась, не скандалила. Со стороны могло показаться, что она смирилась со своей участью. Смирнов понимал, что это не так. Она ни за что не примет тот путь, который ей навязали. И не сделает того выбора, которого от неё ждут. Скорее всего, она решила затаиться, обдумать ситуацию. Веры Мышкина – умная девушка. И то, что говорил о ней Мехов, будто бы кроме деревни и огородов она ничего не знает, это неправда. Смирнов убедился воочию. А ещё понимал, что если бы она была такой, как её обрисовали, он бы не стал обращать внимание. И тогда, возможно, ему было бы легче, чем сейчас.

 

     А в эту ночь на душе неспокойно. Ещё больше, чем было вчера. Тревога за судьбу этой девушки не покидает. Завтра надо поговорить с Меховым и узнать о его планах. Он, конечно, удивится такой заинтересованности со стороны Смирнова, всегда чётко исполняющего его приказы и ни разу не перечившего ему. Но всё когда-то бывает впервые.

 

     – Вера, пора спать, – напоминает он.

 

     – Иди, – равнодушно отвечает она.

 

     Смирнов стискивает зубы. Как ей легко удаётся вывести его из себя!

 

     – Вера, если я говорю «пора спать», это означает, что тебе надо идти в свою комнату и ложиться в постель.

 

     Она усмехается.

 

     – Слав, ты прямо как нянька. Или тебе за это тоже платят?

 

     Плевок ему в лицо. Метко ты, Мышка, словами стреляешь. Не смотри, что тебе восемнадцать только будет. Где так язвить научилась?

 

     Придётся ответить ей грубо. Раз сама напрашивается.

 

     – Тебя не должно волновать, сколько мне платят и за что. Я своё дело знаю. А ты, похоже, опять забылась, Мышка, – впервые он так её назвал. – Не лучше ли пойти в свою норку и затаиться там хотя бы до утра? Твой язычок не в меру острый.

 

     А она обернулась к нему, посмотрела грустно-обиженно и попросила:

 

     – Не называй меня Мышкой. Я уже была ею однажды. Больше не хочу, – ушла в дом мимо него.

 

     Что бы это значило? Была Мышкой… Хочется первым делом спросить, для кого. Почему-то на ум приходят одни дурные мысли развратного характера. Но Вера на такое не способна. Или он опять ничего о ней не знает?

 

     Что может быть за плечами у восемнадцатилетней девушки, выросшей в деревне возле деда? Если заглянуть в её небесного цвета глаза, можно увидеть многое. И почти сразу же в них утонуть.

 

     Нет, не стоит ему копаться в её личном. Она всего лишь объект, который он охраняет. И будет не лишним напоминать себе об этом почаще.

 

     Смирнов сходит с веранды. Дождь не пугает его. Вчера один раз искупался под ледяным душем. А сегодня вода, кажется, теплее. Обходит вокруг дома – всё тихо, чисто. Поднимает голову – стоит как раз под окнами, ведущими в комнату Веры. Она не задернула шторы. Зажгла ночник. Подошла к окну. Смирнов видит её распущенные волосы, светлую майку (или сорочку). Зрелище завораживающее. А дальше – игра воображения. Можно прямо сейчас пойти к ней в комнату, сказать всё напрямую. Есть ощущение, что она не прогонит.

 

     А Вера между тем распахивает окно, высовывается наружу.

 

     – Ты долго собираешься мокнуть под дождём? Или тебе там нравится?

 

     – А что ты предлагаешь?

 

     – Продолжить разговор.

 

     Смирнову дальнейшие указания не нужны. Он срывается за ней.

 

 

 

* * *

 

 

 

     В комнате полумрак. Ночник Вера погасила. Свет льётся из окна, и им обоим его достаточно. Смирнов сидит на постели. Вера там же, совсем близко, подобрав ноги и укрыв колени одеялом. Она в простой белой сорочке с открытыми плечами, и Смирнов всеми силами старается не смотреть на её белую нежную кожу. Волосы Мышки распущены. Маленькое лицо треугольной формы кажется почти детским. Смотрят серьёзно только глаза. Глубокий взгляд, проникающий в самые недра души, даже такой тёмной и закрытой как у Смирнова. Он боится смотреть на неё. Боится увидеть в отражении голубых глаз свою слабость.

 

     Мышка спрашивала об отце. Но он мало что мог сообщить. Только то, что знал.

 

     – Отец оставил мне наследство, – Вера горько усмехается. – И что мне с ним делать?

 

     – Для начала надо вступить в права. Это через полгода.

 

     – И что же мне все полгода сидеть здесь?

 

     – Вряд ли. Думаю, Мехов уладит всё гораздо быстрее.

 

     – Мехов – это тот, кто тебе приказал…

 

     – Да. И завтра он будет здесь.

 

     – Что это за человек? Он, действительно, друг?

 

     – Конечно. Этот дом принадлежит ему.

 

     Но она не верит до конца. Не верит так же, как и Смирнов.

 

     – Если он друг, почему не хочет забрать моего дедушку? Это единственный близкий мне человек.

 

     Она права, чёрт возьми! И рассуждает здраво. Если человек хочет помочь, он будет действовать в интересах нуждающегося. А Мехов, похоже, только в своих.

 

     – Подожди, – уговаривает Смирнов. – Не надо раньше времени делать выводы. Может быть, у Мехова насчёт твоего деда всё давно схвачено. Не думаю, что он бросит его на произвол.

 

     Но уверенности по этому поводу у Смирнова не было. Он помнил свой разговор с Меховым. Того интересует только Вера. Насчёт деда указаний не было. Только «сиди и не рыпайся».

 

     «Мехов способен на что угодно».

 

     Вера порывисто хватает его за руку. Смирнов, погружённый в свои мысли, резко отпрянул. Но она вцепилась в него крепко.

 

     – Пожалуйста, Слав, – глазами ищет его глаза, – пообещай мне кое-что.

 

     – Что ты хочешь, Вера?

 

     – Завтра. Если этот человек… Мехов не согласится меня отпустить…

 

     – Он не согласится, – перебивает Смирнов.

 

     – Дослушай, – просит Вера. – Если он не согласится отпустить меня или привезти сюда дедушку, пообещай, что ты поможешь мне самой это сделать.

 

     – Ты хочешь сбежать? – качает головой. – Вера, ничего не выйдет.

 

     Тогда она придвигается ближе, с жаром дышит на него. Одеяло сползает с колен. Сорочка такая короткая! Смирнов, не удержавшись, скользит взглядом по её голым ногам. Но Вере сейчас не до этого. Она пытается его уговорить.

 

     – Пожалуйста, Слав! Я знаю, что ты не можешь нарушить приказ. И если я захочу бежать, ты, наверное, меня поймаешь, – выдыхает. – Мне сложно с тобой справиться.

 

     – Это мне сложно справиться с тобой, – охрипшим от волнения и возбуждения голосом вторит ей Смирнов. Рука касается нежной кожи, скользит вверх по её ноге – выше, к колену… ещё выше… Проникает под тонкую ткань сорочки, касается бедра. Вера не отстраняется и не противится ему. Хотя напряжение её чувствуется. Да, она боится, что если сейчас оттолкнет его, Смирнов просто уйдёт, сказав твёрдое: «Нет». А ей так важно его убедить! Ради этого можно пойти на многое. Даже забыть на какое-то время о своих принципах.

 

     Павлу Зотову, своему бывшему кавалеру, она позволяла гораздо больше. И он нравился ей. Казался искренним, заинтересованным. Влюблённым. Очень хотел, чтобы она принадлежала ему. И Вера почти согласилась. Пришла к нему на квартиру, которую снимали его родители. Сначала слушала его признания, потом очутилась в объятиях. Он целовал её жадно и как будто небрежно. Слишком сильно горел желанием. Руки жаждали власти над телом, исследовали его. Это не так приятно, как казалось вначале. Она попросила его остановиться. Зотов не захотел.

 

     … Смирнов такой большой, внушительный. Ей бы следовало его бояться. Справиться с пацаном оказалось несложно. Она выскользнула из-под него, стала быстро одеваться.

 

     «Я всем расскажу, что ты мне дала! – грозил Зотов. – И будешь потом отпираться, что ничего не было. Как докажешь, что я вру?»

 

     Да никак. Вера ушла, хлопнув дверью. А ещё через день разбила Зотову нос. На этом её романтичные отношения с ним закончились.

 

     «Распущу про тебя слухи по всей твоей деревне! Чтобы каждый в тебя пальцем тыкал, называл давалкой!»

 

     Это стоило ещё одного разбитого носа и нескольких выбитых зубов. Хорошо, что сессия закончилась. Вера уехала и уже два месяца не видела этого урода.

 

     А сейчас перед ней тот, кто вызывает смешанные чувства. И он относится к ней так же. Гладит её ноги, играет тонкой тканью кружевных трусиков. Он очень близко подобрался. Её охранник? Или тюремщик? Одним словом, бандит!

 

     Хватит ли у него чести не тронуть девушку, просящую его о помощи?

 

 

 

 

 

Глава двенадцатая

 

 

 

     – Слава! – Вера протестующе накрывает его руку своей. Он продолжает двигаться в нужном ему направлении. Запускает руку в трусики, гладит нежную кожу в опасной близости от самого сокровенного места. Бессмысленно пытаться его остановить. Вера вся сжимается. А тело предательски реагирует. И трусики в самом низу становятся влажными. Она зажмуривается. Ей страшно и стыдно одновременно. Нельзя так откровенно хотеть мужчину. Особенно, если не знаешь точно, кто он – твой друг или враг.

 

     Смирнов останавливается. Следующий шаг может стать для него роковым. Вера громко выдыхает, и он понимает, что поступил правильно. Насиловать девчонку – худшее, что он может сделать. Если бы она сама попросила… И то лишний раз он должен обдумать все за и против. На службе не может быть романтичных отношений.

 

     – Как же твоя жена? – отдышавшись, спрашивает Вера.

 

     – С чего ты взяла, что она у меня есть?

 

     – Но ведь ты…

 

     Он снова не даёт договорить:

 

     – Не надо ничего придумывать, Вера. Я не создан для отношений.

 

     – Значит, кроме службы тебя ничего не интересует? – осмелев, насмешливо бросает она ему. – Если так, то ты врёшь! – накрывается одеялом и отворачивается к стене, чтобы не видеть его.

 

     А Смирнов, наоборот, возвращается. Садится на постель поверх одеяла.

 

     – Ты много не понимаешь, Вера, – ложится на спину и устало закрывает глаза. – Спи. Хватит на сегодня… всего.

 

 

 

* * *

 

 

 

     Утром, как и обещал, появился хозяин дома. Подполковник Мехов Степан Петрович – среднего роста, плотного телосложения мужчина с густой проседью в волосах. Маленькие живые глаза смотрят с интересом и, не стесняясь, разглядывают маленькую Мышку. Смирнову он пожимает руку и почти сразу забывает о его существовании. Центром внимания становится только Вера.

 

     – Какая ты стала красавица! – восклицает он. – Волосы, глаза… Настоящая девушка!

 

     Она смущается от этих слов и чересчур откровенных взглядов. Но Мехову стесняться точно нечего. Он привык вести себя свободно. А уж в собственном доме…

 

     – Как поживаешь, Вера? – Мехов обнимает её за талию, усаживает на диван. Сам садится к ней настолько близко, что первым порывом она отодвигается. Неприятно, слишком тесно. Однако хозяина дома это лишь забавляет. – Тебе нравится здесь?

 

     – Мне непривычно, – отвечает Вера, имея в виду не только смену обстановки, но и эту неожиданную физическую близость к ней незнакомого человека.

 

     – Ничего, скоро адаптируешься. Я намерен сделать тебя хозяйкой этого дома. Позже, – добавляет он, видя, как вспыхивают от испуга и удивления голубые глаза Веры. – Твой отец много значил для меня. Когда-то мы были лучшими друзьями, – и пристально глядит на неё. – Ты что-нибудь знаешь о нём?

 

     – Очень мало, – Вера помнит об обещании не выдавать Смирнова. Да она и сама не собирается этого делать. – Он приезжал ко мне в деревню, привозил подарки. Я не понимаю, почему он не захотел, чтобы я жила с ним.

 

     – Видишь ли, в жизни не всегда получается всё так, как нам хочется. Ребёнок, родившийся вне брака, да ещё и от связи с любовницей, мог сильно испортить репутацию уважаемому в городе человеку. Поверь, я говорю это не для того, чтобы тебя обидеть, – добавляет Мехов. – Ты уже достаточно взрослая и имеешь право знать правду. Отец любил тебя и твою мать, наверное, тоже. Но вы появились у него слишком поздно, когда уже многое было поставлено на карту.

 

     Говоря так, он перебирал волосы Веры. Она не успела их собрать, и они были распущены. Смирнов стоял поодаль и наблюдал за ними. Странными ему показались действия Мехова. Говорит-то он всё правильно, складно. Так, что ему хочется верить. Но как он при этом смотрит на Веру! Нет, она для него не просто дочь друга.

 

     Смирнов стискивает зубы, сжимает кулаки. Вера – не добыча для Мехова, кем бы он ни был! Ей всего восемнадцать, а ему… Да дело даже не в этом. Он обещал ей помочь. А что по факту получается?

 

     – Вера, дорогая, – Мехов поднимается с дивана, – в такой прекрасный день не хочется говорить о грустном. Сегодня у тебя праздник. Я предлагаю отметить его.

 

     – Я привыкла отмечать праздники с дедушкой, – невесело замечает Вера. – А без него – какой это праздник?

 

     – Милая моя, не беспокойся, – Мехов протягивает руку, чтобы погладить её по щеке. – О твоём дедушке я позаботился. Рядом с ним надёжные люди, и ему точно ничего не угрожает.

 

     Вера обрадовано вскидывает на него глаза. Позволяет к себе прикоснуться, как он того хотел. Но вдруг опять начинает сомневаться.

 

     – А почему его нет здесь? Может быть, лучше было привезти…

 

     – Нет, – отрезает Мехов. – Твой дед – человек упрямый. Свой дом оставлять не хочет. Ну, я не настаиваю. Зная, как он тебе дорог, попросил за ним присмотреть. Так что уверяю тебя: ни одна муха не пролетит мимо.

 

     – Хорошо, если так, – кивает Вера. – Тогда у меня ещё один вопрос: зачем вы держите меня здесь, взаперти?

 

     Мехов громко смеётся.

 

     – Ну, почему же взаперти? Посмотри, какие хоромы! А участок? Да здесь можно гулять с утра до вечера! Ты в бассейне купалась?

 

     Вера невольно взглянула на Смирнова. Купание в бассейне она помнит хорошо.

 

     – Да. Вода только прохладная.

 

     – Надо оборудовать подогрев, – соглашается Мехов. – Скоро осень. Хочется, чтобы было тепло.

 

     – Вы не ответили, – напоминает ему Вера. – Сколько мне здесь ещё оставаться?

 

     Мехов подходит к ней опять неприлично близко, кладёт руки на плечи, едва ли не дышит ей в лицо. Вере хочется отвернуться. Но она решает дослушать до конца.

 

     – Пока я не буду уверен, что тебе не угрожает опасность, ты будешь здесь. Под надёжной охраной, – кивок в сторону Смирнова. – Вначале нам надо избавиться от всех врагов, чтобы ты могла получить то, что тебе по праву причитается.

 

     – Вы имеете в виду наследство отца?

 

     Мехов бросает гневный взгляд в сторону Смирнова. Проболтался, скот! А потом быстро натягивает на лицо улыбку и обращается к Вере.

 

     – Конечно. Ты очень догадливая, моя девочка. К сожалению, охотников до наследства много. Справиться с ними в одиночку тебе не удастся, – и буквально расплывается в улыбке. – Я помогу.

 

     Затем отпускает девушку.

 

     – Смирнов! – окликивает молча стоявшего в стороне охранника. – Пойдём потолкуем на веранде. А ты, девочка, собери что-нибудь на стол. Да, кстати, я привёз тебе подарок, – подмигивает. – Скоро покажу.

 

     Знаком даёт понять Смирнову, что пора выходить. Тот послушно идёт на веранду. Вера задумчиво провожает их взглядом. Потом трёт рукой щеку, к которой Мехов прикасался, будто хочет избавиться от этого воспоминания.

 

     «Какой неприятный человек, – думает она. – Слава совсем другой».

 

     Но одно то, что они связаны между собой, вызывает опасение. Оба, значит, хороши. По Мехову сразу видно, что он из себя представляет. Пытается хитрить, но на лице написана вся правда. А как он смотрит на неё!.. Вере знаком этот взгляд. Похотливый, уверенный в том, что ему достанется всё, что ни пожелает. И ради этого человека Смирнов готов продать её честь?

 

     «Не верю, что он на это способен! Он не такой».

 

     А может, ей лишь хочется так думать? Может, она Смирнова совсем не знает? И всё дело в том, что он ей нравится, поэтому она пытается его оправдать?

 

     «Нет, я же чувствую, какой он на самом деле».

 

     Сомнения одолевают. Но, может быть, сегодня всё разрешится? Ей надо поговорить со Смирновым откровенно. Когда Мехов уедет. И она вытянет из него всю правду. Даже если для этого ей придётся пойти на крайние меры.

 

 

 

 

 

Глава тринадцатая

 

 

 

     Подполковник достаёт сигары, затягивается.

 

     – Тебе не предлагаю. Знаю, что бросил, – хитро улыбается, подмигивает Смирнову. – Выпить-то хочется, а?

 

     – Было бы неплохо, – соглашается тот. – Когда с делом будет покончено.

 

     Они стоят на веранде. У ворот Смирнов замечает охранников. Степан Петрович никогда не выезжает без сопровождения. Так надёжнее.

 

     – А чего ждать? Есть повод, – Мехов кивает в сторону дома, где на кухне в это время возится с продуктами Вера. – Хороша девочка, да?

 

     Смирнов морщится как от кислого. Обсуждать с ним Мышку неприятно.

 

     – Я на службе, Степан Петрович. О посторонних вещах не думаю.

 

     – Знаю-знаю я тебя, Смирнов, – смеется Мехов. – Мимо тебя муха не пролетит. Ты своё дело знаешь. Работаешь исправно. Только зачем девчонке про наследство рассказал? Или она сама тебя разговорила? Не дура ведь.

 

     – Кое-что вытянула. Кое-что сама додумала, – признаётся Смирнов. – Третий день вместе. Невозможно всё время играть в молчанку.

 

     – Да я понимаю, – кивает Мехов. – Ты, главное, лишнего ничего не говори.

 

     – А что для неё лишнее, Степан Петрович?

 

     Смирнов смотрит в его глаза пристально. Он, вообще, таиться не привык. Говорит, что думает. Наказания за это не боится. С Мышкой только получается не совсем так, как обычно. И чует Смирнов, что Мехову, как раньше, в этом деле доверять не может.

 

     – Смирнов, ты стал задавать вопросы. Тебя беспокоит судьба этой девчонки? Признайся.

 

     Сучара Мехов одним взглядом своих маленьких пронзительных глаз способен докопаться. Смирнов врать не умеет. Но и говорить ему всей правды не собирается. «Если ты, Степан Петрович, ведёшь двойную игру, то и я раскрывать все карты не стану».

 

     – Мне деда её жаль. Служивый, на войне был. Такими людьми нехорошо бросаться.

 

     – Кто тебе сказал, что я бросаюсь? – взревел Мехов. – Сам слышал: к деду охрану приставил. Никто его не тронет.

 

     Смирнов молчит. В упор смотрит. Прицеливается.

 

     – Не веришь? – хмурится Мехов. – Да и хер с тобой! Ещё оправдываться не хватало!..

 

     – Не надо оправдываться, Степан Петрович. Просто сделайте по совести.

 

     Мехов плюётся от накатившей на него злости.

 

     – Какое тебе дело до моей совести?! За своей последи. Или забыл, как я тебя из дерьма вытащил?

 

     – Всё помню. Только речь не об этом, – настаивает Смирнов.

 

     И тут Мехов решает сменить гнев на милость.

 

     – А ты настырный. Мне это нравится, Слава. Значит, я в тебе не ошибся, – хлопает его по плечу и роняет сигару на пол веранды. – Подними, будь другом.

 

     А это уже чересчур. Смирнов и не думает наклоняться.

 

     – Подними, – повторяет Мехов. – Услужи старому боевому товарищу.

 

     – Степан Петрович… – Смирнов качает головой. Делает вид, что нагибается. А сам подтягивает сигару носком и с размаху наступает на неё ступней. Давит окурок. – Зачем вам с пола подбирать? Плохо лежит ведь.

 

     Мгновение – смотрят друга на друга исподлобья оба. Словно дикие звери, готовящиеся к схватке. Мехов оценивает обстановку. Силы не равны сейчас. Смирнов и выше, и моложе, и сильнее. Пока он кликнет своих парней, бывший спецназовец его вырубить успеет. Нет, так нельзя. Надо отвод сделать. Кто ещё, кроме Смирнова за девкой присмотрит? Тот надёжный, сука. Пальцем её не тронет. Смирнова после бывшей бабы походу вообще перестали интересовать. А Мехову это на руку. Он Веру себе присмотрел. Похеру, что ей восемнадцать. Девка созрела. Главное – он ей поможет. От опасности убережёт. Научит, как с большими деньгами управляться. И себя не обидит. Надо только с Батей по-нормальному договориться. Чтоб без крови и лишних жертв. Пусть возьмёт себе долю и дело с концом.

 

     Но Смирнову об этом знать не нужно. Он вон какой честный, бля! От таких надо избавляться. Иначе рано или поздно его принципы возьмут верх. Пойдёт и сдаст дядю Мехову кому-нибудь. Ума у него хватит.

 

     «Но я из тебя, Смирнов, дурь повыбью!»

 

     Многое они успели сказать друг друга, не произнеся при этом ни слова. Молча смотрели в глаза и читали там каждый своё. А когда на веранду вышла Вера и позвала их, разом успокоились.

 

     – Идём, Смирнов, праздник отмечать, – Мехов открывает входную дверь, заходит в дом. Краем глаза видит, что тот идёт следом. Ну, хорошо же. Можно считать, договорились. Сегодня поножовщины не будет. А завтра он примет меры. Девке восемнадцать? Значит, замуж пора. Спрашивать её некому. Дата назначена. Всё как положено будет. Без свидетелей. И пусть тогда Батя попробует что-нибудь ему предъявить.

 

     А Смирнов что? Бабло получит, как обговаривали. И пусть себе валит куда подальше. Желательно, из города. Степан Петрович дальше сам разберётся. Большим людям большие дела вершить!

 

 

 

* * *

 

 

 

     – Верунчик, ты отменно готовишь!

 

     Мехов не уставал хвалить кулинарные способности девушки. За столом они втроём. Он, Смирнов – напротив и Вера. Она почти не разговаривает. А Мехов, подкрепившись, наоборот, разговорился. Достал бутылку вина, откупорил, налил всем.

 

     – Ты алкоголь когда-нибудь пила? – спрашивает у Веры.

 

     – Наливку дедушкину. Там совсем мало градусов.

 

     – Здесь ещё меньше. Пей, – и Мехов протягивает ей наполненный до краев бокал. – А это, Смирнов, тебе. За отличную службу.

 

     Вера бросает на него недовольный взгляд. Служба, значит. То в бассейн кидает, то платье рвёт ей, то… целует в губы. Пожаловаться бы Мехову на такого охранника. Только ему она верит ещё меньше. Поэтому молчит.

 

     – Сегодня я на ночь не останусь, – неожиданно захмелевший подполковник откидывается на спинку стула. Вино продолжает сосать. Вторая бутылка в ход идёт. – Завтра, Вера, приеду снова. Потолкуем о твоём будущем.

 

     – Что это значит?

 

     – Я помочь тебе хочу. Отцу твоему обещал. Друг как-никак… бывший. Многое с ним вместе делили, – выпрямляется, тянется к Вере. Накрывает своей ладонью её маленькую ручку. Вера хочет освободиться, но Мехов не отпускает. – Не бойся меня, Вера. Я тебе ничего плохого не сделаю. Защищать буду!

 

     – От кого? – похолодев, спрашивает она.

 

     – Мало ли на свете плохих людей, – туманно отвечает Мехов.

 

     – А вы, значит, хороший? – не мигая, глядя ему в глаза, чеканит Вера.

 

     Смирнов поражается в этот момент её храбрости. Ну-да, Мышка отчаянная. Ей палец в рот не клади. За три дня успел узнать её с разных сторон. И всё больше и больше она ему нравится.

 

     Но и Мехова Верина ирония воодушевляет.

 

     – Похожа ты на своего отца, – говорит он. – Тот острый был на язык.

 

     «За что его и порешили».

 

     – Уверен, мы с тобой найдём точки соприкосновения, Вера.

 

     Отяжелевший от хмеля Мехов с трудом поднимается. Бросает взгляд на недопитую бутылку.

 

     – Завтра, – напоминает всем. И указательным пальцем в сторону Смирнова тычет. – Смотри в оба.

 

     – До свидания, Степан Петрович, – спокойно отвечает тот.

 

     Вера не прощается. Сгребает со стола тарелки, несёт в раковину. Её бьёт нервная дрожь. И срочно надо переключиться. Мышка лихорадочно начинает мыть посуду. Себя несколько раз обдаёт водой.

 

     – Судьбу, значит, мою решил устроить, – повторяет она слова Мехова. – Уж не для себя ли? Если так, клянусь, я…

 

     Не договаривает. Тарелка выскальзывает из рук, падает на пол, разбивается. Следом входит Смирнов.

 

     – Ты опять буянишь?

 

     Вера поворачивает к нему своё лицо, на котором написано столько всего, что он буквально замирает. Страх, ненависть, злость!..

 

     – Я не знаю, что мне делать, Слав, – признаётся она. И в который раз жалобно. – Прошу тебя, помоги!.. Если не ты, то… Я больше не знаю, к кому обратиться.

 

     Отчаяние вызывает жалость. Мышка напугана сейчас ещё больше, чем когда он её привёз. Что ж, Мехов умеет внушать такого рода уважение. Через страх. Хотя ничего плохого он ей не сказал. Но в то же время дал понять, что ей теперь от него не уйти.

 

     – Ты же понял, что он задумал, – продолжает Мышка. – И я сама это вижу. Говорит, что хочет помочь, а сам… Нет, я таких, как он, знаю!

 

     – Откуда?

 

     – В городе встречала. Всем от меня что-то было надо. Как и этому, – кивок в сторону двери, за которой скрылся Мехов. – Он уехал?

 

     – Да, минут пять назад.

 

     – И все, кто были с ним, тоже?

 

     – Никого не осталось, – подтверждает Смирнов. – Только мы с тобой вдвоём.

 

     Как-то странно это прозвучало для него самого. Смирнов не ожидал, что в этой фразе окажется ещё какой-то смысл. Очень важный для него. Для них обоих. А Вера видит. Вера наблюдает. Она очень большая умница.

 

     – Слава… – сама тянется к нему. Остановить её разом, чтоб не смела больше приближаться! Мехов предупреждал…

 

     К чёрту Мехова!

 

     Все доводы теряются, как только Мышка оказывается в его руках. Сама попросилась. Знает, что делает.

 

     – Не надо, Вера… – последнее предупреждение.

 

     – Я не хочу, чтобы ко мне прикасался он! – и выстрелом – в самое сердце наотмашь. – Только ты!..