Отрывок из книги «Княгиня-некромантка»

Аксюта Янсен

 

КНЯГИНЯ-НЕКРОМАНТКА

 

КНЯЗЬ НЕПОКОЙНЫЙ

 

ГЛАВА 1.

 

Выступать в качестве жрицы-ведущей-караван Неждане случалось часто, пусть даже караваны те не были настолько большими как этот, а вот привыкнуть к тому, что она теперь важная особа и её не просто в Замок допускают, а на аудиенцию к князю проводят по первому слову, было сложно. Всё же есть определённые плюсы в том, чтобы являться признанной племянницей князя – ей только сейчас удалось это прочувствовать на собственной шкуре.

- Ну, как добрались? – Элиш поднялся из-за своего стола, навстречу долгожданной вестнице.

- В целом, благополучно, - сдержанно ответила она, но протянутые навстречу руки пожала с сердечностью. – Ваша невеста, дядюшка, вполне здорова, даже не сильно утомлена дорогой и со всем комфортом разместилась в обители Вечностранствующей.

Элиш хмыкнул. Со всем комфортом! В обители Вечностранствующей никогда не жило более двух десятков жриц одновременно – храм, посвящённый Божине, в его столице, был совсем небольшим. Точнее их было несколько, и этот – самый крупный из них. И до роскоши Замка, да и хоть бы теремов исконной знати ему было далеко. Но, с другой стороны, невеста его идёт замуж не от какой-то семьи, а из храма и это следовало подчеркнуть. Морла, насколько он её знал, в быту весьма неприхотлива, так что, скорее всего, действительно всем довольна. И в любом случае, недели не пройдёт, как она на законных основаниях переселится в его дом.

- А как прошёл ваш путь? – он скорее ожидал услышать, что так же благополучно, но Неждана повела головой влево и ответила:

-  С приключениями.

Элиш заухмылялся: чтобы его Морла да без приключений обошлась? Да не бывает такого! Но с первых же слов племянницы, начавшей описывать их, так называемые приключения, желание улыбаться у него пропало. Да, он теперь князь и больше ничто в его жизни не будет просто и ясно: кроме всяческих дорожных случайностей, которые, конечно же, тоже никто не отменял, теперь придётся учитывать интересы десятка влиятельных родов, и их готовность отстаивать их любыми методами.

- Бумаги при тебе? Те, что капитану стражи слали?

- Да, мы их первым делом перепрятали в Морлину сумку, решили, что там оно надёжней будет.

И потянула кучу листков, на которых виднелись сломанные разномастные печати.

- Да, это вы хорошо придумали. В сумку к некромантке сунется разве что самый безбашенный вор или же такой же коллега-некромант.

Он бегло посмотрел документы, убедился, что в своих предположениях женщины, скорее всего, не ошиблись, и сдвинул бумаги на край стола.

- Вот что, - он принял решение, - ты сама обо всех этих несуразностях помалкивай, и остальным передай, чтобы даже между собой их не обсуждали. Я к тебе потом пришлю верного человека, ему все ещё раз обскажешь, он, без излишнего шума попробует разобраться, чьи тут длинные руки высовываются.

- Хорошо, - Неждана кивнула. На что-то в этом роде она, честно говоря, и рассчитывала. – Только ж в курсе дел были не только мы четверо, наши сопровождающие тоже о многом догадываются.

- Вашу охрану я прямо сегодня ушлю охранять дальние рубежи, якобы в опалу, за то, что не слишком хорошо справились с возложенной на них миссией, а не самом деле просто временно уберу эти фишки с игрального стола.

- Мудро, - согласилась Неждана, - но пусть ваш верный человек и к их капитану подойдёт перед отъездом. Он прямодушен и хитростей не видит, но не глуп и честен.

- Это само собой разумеется.

Уж что-что, а тригорских военных, особенно их элиту, Элиш знал весьма и весьма неплохо, ещё с тех времён, когда сам ими командовал. И сам же выбрал в сопровождающие для своей невесты такого, в чьей верности не сомневался. Правда, комплектом к безупречной репутации шло и то самое неумение видеть сложную интригу, но тут уж либо то, либо другое. Ладно, со своим делом он справился, невесту довёз, а значит, выбор был верным.

Плохо другое: за несколько дней до свадьбы, жениху с невестой видеться обычай не велит, а нетерпение его, когда чтобы до Морлы добраться меньше часа быстрого шага достаточно, стало и вовсе невыносимо.

- И вот ещё что. Передай Нире, чтобы невесту мою со свадебного пира увела сразу после первого тоста.

Неждана позволила себе понимающую ухмылку. Элиш кивнул:

- И это тоже. Но в основном потому, что хотелось бы мне своей молодой жене представить тригорскую знать с лучшей стороны. А не то, что из них обычно получается после третьей чарки.

- Особенно на свадьбе, - вздохнула Неждана. Благодаря жреческому статусу ей довелось посетить немало подобных празднеств и она тоже предпочитала уйти с них до того, как гости приглашённые перестают берега чувствовать. – Передам. А почему именно Нире?

- Потому, что из тех людей, которым я доверяю, и которых хорошо знает моя невеста, только она неплохо представляет себе внутреннее устройство Замка.

На этой легкомысленной ноте закончилась аудиенция, а вот заботы молодого князя не только не закончились, но и ощутимо возросли. И не находилось даже времени, чтобы остановиться, вдуматься, вчувствоваться, понять, что вот-вот нужно будет сделать решительный шаг, после которого жизнь изменится навсегда. Но нет, вместо этого он носился как угорелый, принимал многочисленных посетителей, отдавал уж и вовсе бесчисленные распоряжения и страшно боялся где-то не успеть, чего-то не предусмотреть, и чтобы грядущая счастливая жизнь не пошла прахом, толком не успев начаться.

 

Собираться всем друзьям вместе для того, чтобы потрепать нервы жениху накануне свадьбы – это освящённая веками традиция, не нарушавшаяся скорее по причине того, что забавляла большинство участников, чем по какой-либо ещё. И если кто думает, что у молодого князя не нашлось друзей, готовых приложить все усилия, чтобы жениху жизнь мёдом не казалась, то он сильно ошибается.

- А вот ещё, сказывают, - хитро поблескивал глазами Зденек, - что так у алтаря и совсем не ту девицу, что сам себе выбрал, вручить могут. Под покровами-то не особо видать, кого к тебе ведут.

- Правда, что ли? - встрепенулся Лаский. Венчальный обряд в княжестве Аскольском несколько отличался от того, что был принят в Тригории.

- Правда, - отозвался Элиш из глубин кресла. – Согласно семейной легенде, нашему легендарному предку, давшему роду второе имя, именно так его жену и подсунули.

- И как, неужто не рассмотрел? – искренне удивился подобному Лаский. Даже не самому происшествию, как тому, как такое поле для злоупотреблений могло сохраниться до сей поры.

- Почему не рассмотрел? – удивился Элиш. Покрова-то перед самым венчальным обрядом снимали в любом случае. - Очень даже рассмотрел. Потому и обряд решил не прерывать ни в коем случае. И не прогадал. Брак был удачным во всех отношениях.

- А что будешь делать, ежели с тобой подобное приключится? – попробовал ещё раз подначить его Зденек.

Элиш всерьёз прикинул свою реакцию:

- Первым делом здорово удивлюсь, если кому удастся подобрать девушку, статью подобную моей невесте. Да среди наших дев из благородных семейств и нет похожих. А в противном случае подмена лишается всякого смысла.

И не только среди девушек из благородных семейств, горские женщины, в целом, чуть пониже равнинных будут, а Морла и там заметно выделялась. Разве кто догадается шуткануть и под покровом молодого парня провести? Элиш сам себе ухмыльнулся. Но подсказывать идею шутки не стал: с этих станется её в жизнь воплотить.

 

Морла повела плечами и прошлась по комнате – два шага туда, два шага обратно. Монастырская келья, в которой происходило облачение невесты была не так уж велика, а всяческих причастных набилось в неё преизрядно.

- Ну ладно, мне-то оно ничего, но как в подобном облачении девушки более хрупкого сложения до брачного алтаря доходили? Это ж, пожалуй, мужской кольчужный доспех полегче будет.

- Мерила? – с интересом прищурилась Неждана, пробравшаяся в покои невесты не то в качестве подруги, не то в роли будущей родственницы.

- Доводилось, - согласно кивнула Морла.

Как раз во время той единственной военной кампании, в которой она поучаствовала в качестве полкового мага, и где, вместо участия в военных действиях, всё время пребывала в палатке целителя. Но доспех тоже примерила, а как же.

- Ну, так подобная красота только будущим княгиням и положена, - заявила матушка Милава, крепкая и ещё довольно молодая жрица из обители Вечностранствующей, на долю которой выпала подготовка невесты к брачному обряду. Не на неё одну, впрочем. Она расправляла складки традиционного одеяния, широким колоколом расходящихся от самой от груди и до кончиков сафьяновых сапожек. Ткань его столь густо была расшита жемчугом, что истинный цвет её практически не просмаривался.

- Княгине Нияне, мне сестра рассказывала, - добавила вторая жрица, как раз достававшая шкатулку с драгоценными шпильками, чтобы сколоть ими буйную шевелюру новобрачной. – Две подружки, незаметно помогали в свадебном уборе идти. Ну и там не так далеко-то было, городской дом баронов Борских в центре, пол улицы пройти, да площадь пересечь.

- Да, - Морла развернулась, пытаясь осмотреть себя со всех сторон в небольшом зеркале и, наконец, присела на низенький стульчик, давая сестре Любаве заняться своими волосами. – Отсюда подальше будет. Чуть не полгорода пересечь придётся.

- Не боязно? – спросила Неждана.

- А что, могут завистники гнилыми овощами закидать? – запросто предположила Морла. Впрочем, сделала это настолько бодрым голосом, словно подобная перспектива её скорее забавляла, чем пугала.

- Могут. За всеми-то не уследишь. Но я, в общем-то, о чём-то более существенном, вроде пущенной откуда-нибудь из-под крыши стрелы подумала.

- А вот теперь и понятно, от чего на моём наряде столько золотого шитья да каменьев. Это ж не только стрелу, но и нож пущенный остановит.

- Ну, нашли вы, девушки, о чём накануне свадьбы думать! - всплеснула руками матушка Милава.

- К тому же, у нас под окнами уже часа два как охранная сотня дожидается, - заметила матушка Мирая. – И по пути следования молодых, думаю, не меньше их попрятано.

- И это вместо того, чтобы песни жалостливые петь, - проговорила сквозь зубы, в которых были зажаты шпильки, сестра Любава.

- У меня не получится, - честно призналась Морла. – Настроение слишком хорошее и в плохое не верится.

- А придётся, - непререкаемым тоном заявила матушка Мирая. – Хотя бы на пути к храму.

- Ну так, а на что мне свита? Тем более, под покровом и не видно будет, подвываю я, или нет.

- Под покровом тебе, дорогуша, вообще ничего видно не будет, даже куда ступаешь.

- Настолько плотный?

- Совершенно непрозрачный. Так что до храма тебя, под белы рученьки вести будут. Как слепую.

- У-у, как всё непросто, - протянула Морла. – Мало того, что наряд такой, что нужно пару волов впрягать, чтоб невесту только с места сдвинуть, так ещё и мешок на голову. У вас тут девушки, по дороге к жизни замужней не сомлевали?

- И такое случалось, - немедленно согласилась сестра Любава. - И даже мимо храма завистницы уводили, а то и вовсе в другой, к иному жениху.

- И с тех пор, - в тон ей продолжила Морла, - презрев возможность сглаза, аскольчанки накидывают на голову кружевной покров.

- Да что ж такое, - в притворном возмущении всплеснула руками сестра Любава, - ни расстроить, ни напугать тебя невозможно.

- Хотя потрепать нервы молодым перед свадьбой – святое дело, - насмешливо подхватила Морла. – И, кстати, чуть не последняя возможность что-то изменить. Проклясть там, или сглазить. Желчью змеиной на подол капнуть – чтобы лада в молодой семье не было, лист папоротника в букете запрятать – чтобы детки не нарождались. Мне вот уже успели перо чёрного петуха в подол подшить.

Она не сразу поняла, почему присутствовавшие в комнате женщины разом смолкли и даже немного раздались в стороны. Потом сестра Любава упала на колени и, быстро перебирая пальцами по краю подола, принялась проверять одеяние на предмет порчи. Нашла. Слева-сзади, запрятанное в шов, так что если и не искать специально, то и не найдёшь.

Извлечённое на свет, оно произвело фурор: кто-то ахнул, кто-то запричитал и принялся руки заламывать. Матушка Мирая присмотрелась к своей воспитаннице, на лице которой разве что удивление разглядеть можно было:

- Тебя, я вижу, это ничуть не беспокоит.

- Я – некромантка, а зараза к заразе не липнет. Чтобы меня пронять, средство посильнее нужно.

- Например, метко пущенная стрела, - предположила сестра Неждана.

- Как вариант, - согласилась Морла.

С этого момента все попытки запугать невесту страшными историями сошли на нет. Зато одевали её, не как девушку наряжают, а как молодого воина на битву собирают. По крайней мере, у самой Морлы осталось именно такое ощущение. Ну и результат… Плотно расшитое жемчужным бисером верхнее платье, поверх ещё ожерелье из цепочек, соединяющих золотые бляшки, в центр которых было вставлено по драгоценному камню, с височных колец лунницы свисают в несколько рядов, высокий головной убор, два рога которого символизируют одновременно и молодой месяц и дарительницу изобилия – корову. Поверх всего этого должен был ещё лечь плотный покров, но с ним решили повременить.

- Тяжела ты, женская доля, - проговорила Морла, попробовав встать и пройтись, теперь уже в полном облачении. – Вы же только предупреждайте меня, когда двери будут, чтобы я присесть успела.

- Наклониться? – предложила иной вариант Неждана.

- Нет, именно присесть, - хмыкнула Морла. – Если я в этом наклонюсь, да потеряю равновесие, может получиться неловко. Как бы стражу звать не пришлось, чтобы невесту на ноги-то поднять.

Хорошее настроение её было несокрушимо.

 

Невесту, а в свите её как-то вдруг оказалось немало народа, и по пути следования присоединялись всё новые и новые, вели с традиционными жалобными песнопениями. Правда традиционности этой хватило ненадолго, ровно до того момента, как Морла, впервые толком вслушавшись в слова, из-под своего полога переспросила:

- Что, правда, что ли?

И столько искреннего восторга и ужаса было в её голосе, что невозможно было не засмеяться. Ну а что получилось из ближнего круга, то пытающегося жалобно завывать, то принимающегося неудержимо хихикать… Потому как одним этим комментарием Морла не ограничилась.

Конечно же, перед свадьбой полагается все слёзы выплакать, чтобы после брака их не лить, и боги смотрят, на незримых весах оценивая, и люди примечают, но куда бьющий через край оптимизм девать-то?

С другой стороны, с широкой Замковой улицы, на Соборную площадь выплеснулась свита жениха, тоже бодрая до невозможности. Вообще-то, это считалось хорошей приметой, чтобы жених с невестой одновременно с разных концов на неё вступили, а уж сколько затрачивалось усилий, чтобы подобную примету организовать, да кто же считать будет?

На порог храма Элиш вступил один, Морлу к нему подвела матушка Мирая, как единственная, кто  мог считаться её родственницей и отдать невесту жениху, и отступила к прочим сопровождающим.  Тонкая женская рука уместилась в широкой мужской и молодые ступили под сень храма. Створки сомкнулись за их спинами, ибо таинство на то и таинство, чтобы посторонних при нём не присутствовало.

Дальнейшее Морле запомнилось как-то фрагментарно, в виде отдельных эпизодов.

Традиционно, судьбы двух людей в одну семью связывал служитель Божена, с ярким даром родовита, но и служительница Божини тоже присутствовала, хотя никакого активного участия в обряде не принимала. Опять же, традиционно, на территориях всех Княжеств и вне зависимости от сезона, проходил он под открытым небом. Чтоб Боги видели. Здесь же скидывали все покровы, ибо считалось, что никакое зло, от которого они призваны были защищать, в кольце этих стен не имеет силы. И опять же, чтобы Боги видели открытые лица вступающих в новую общую жизнь.

Жертвенник старый, из тёмного камня, не одну сотню лет на этом месте простоявший. С углублением в центре, в котором с равной частотой то возникал Божинин огонь, то закручивались водоворотом тугие водные струи Божена.

А сам обряд прост. Сделать небольшой разрез на одной руке, да на другой, чтобы вода, текущая по руслам человеческого тела смешалась с водой, текущей по венам рек и ручьёв, да чтобы ушла в землю, донесла весть о создании новой семьи к корням гор.

Дары, опять же на храм. И Элиш пожертвовал тяжёленький кошель, Морла же отдарилась кинжалом до-крови-жадным, который когда-то брала на перевоспитание. С задачей своей она справилась и не будет у жрецов помощника в свадебном обряде лучше этого ножа.

И вот уже пошли первые поздравления, краткие, но душевные, от служителей культа, проводивших обряд.

 

Только стоя на ступенях Замка перед ликующей толпой, Морла как-то очень остро осознала, кто она теперь такая. Не просто жена князя, но и сама – княгиня.

Боже-боже-боже, абсурд-то какой!

Но как не поверить, когда перед нею проходили, представляясь и сами разглядывая свою новую правительницу целыми семьями, кланами и кое-кто даже с челядью. Род за родом. Даже без покровов, одно только шитое золотом и жемчугом убранство ощутимо давило на плечи, или не в нём дело было, но в ответственности, вдруг легшей тяжким грузом.

Осторожно, под укрытием дорогих одеяний её руку нашла рука Элиша, сжала, подбадривая, и сразу стало как-то легче.

Зелена же вина на пиру молодым не наливали – и не за ради всеобщей трезвости, кто б на свадебном пиру о таком думал. По обычаю, полагалось пить жидкость прозрачную, как вода из горного ручья, чтобы умилостивить Божена, и горючую, чтобы и Божиня новую семью своей благодатью не оставила. Большинство брачующихся водой же и ограничивались, ибо что там себе решит Божиня не понятно, её потом и иначе умилостивить можно, а вот если опозоришься спьяну на собственной свадьбе, тебе потом это до конца жизни поминать будут. Чего Морла не ожидала, так это того, что ей поднесут чистейшего самогона. И нет, она не опасалась, что поведёт её от одной стопки, всё же после занятий некромантских не раз приходилось подобным средством голову на место ставить – дело-то привычное, но с пятой-шестой… За собственное трезвомыслие она бы не поручилась.

И как такое понимать?

До пятой-шестой дело не дошло. Уже после второй её утянула Нира куда-то за гобелен, за которым оказалась не хладная замковая стена, а проход, ведущий прямиком в личные княжеские покои.

- Тайный ход? – спросила Морла.

Узкий коридор без окон вскоре сменился столь же неширокой круто поднимающейся лестницей. Интересно, а как тут пробираются люди более серьёзных габаритов? Тому же Элишу, с его широченными плечами, пришлось бы уже слегка бочком идти, а брат его старший, говорят, и в других измерениях мужчина более широкий был.

- Да не такой уж тайный, - ответила Нира. – О нём многие знают. Скорее неофициальный. Им чаще жёны, матери и дочери пользуются, когда нужно, не привлекая к себе излишнего внимания, вовремя с пира уйти.

- А что там? – заинтересовалась Морла.

Лестница закончилась и они оказались на небольшой круглой площадке с единственным окном и крепкой дверью.

- Сейчас, - Нира вставила ключ, но тот был тугим и не поддавался.

- Давай помогу.

В руках у некромантки ключ туго, но пошёл, а на руке, после того как она его вытащила, остались небольшие масляные пятна. Видимо масла в замок, перед приходом новой хозяйки, влили, а разработать его никто не догадался. За дверью располагалась просторная зала с рядом окон и скамей по одной стороне и дверей да проходов с другой. И пусто, как-то так пусто и тихо, что сразу стало понятно, что кроме них двоих в этой части Замка никого нет.

- Почему тут так пусто? – тут же спросила Морла, настороженно оглядываясь.

- Это княжеское семейное крыло. Сейчас здесь будете жить только вы с Элишем, даже слуги сюда имеют ограниченный доступ. Так было заведено при моём прадеде, так осталось при отце и дядя порядок менять тоже не собирается.

- Разумно, - с облегчением согласилась Морла. Хоть дома в благопристойность играть не придётся.

И, самым естественным образом, она не подумала: как же это она будет тут без слуг справляться. Зато об этом подумала Нира:

- Завтра тебе представят твою личную служанку, которая будет заботиться о твоих вещах, ну и вообще, помогать справляться с некоторыми житейскими проблемами. Если будет мало одной, заведёшь больше.

- Не понадобится, - решительно отказалась Морла. Она понимала, что жизнь в Замке будет сопровождаться массой условностей, частью которых являются слуги, но больше одной?

- Это тебе сейчас так кажется. И я сейчас даже не о том, что заниматься чёрной работой, вроде стирки, княгине не пристало, - честно говоря, это было настолько очевидно, что можно было и не озвучивать. – Но с некоторыми вещами, вроде надевания парадного платья самостоятельно справиться невозможно.

– Ладно. Привыкну, - мысленно Морла поставила себе зарубку, провести разъяснительную работу с людьми, у которых будет доступ к её личным вещам, какие из них нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. - Так что там на пиру?

- А то ты не знаешь?! Да перепьются все и кто-нибудь обязательно какую-нибудь гадость или глупость учинит.

- Не знаю, - ухмыльнулась Морла, проходя через малый покой в семейную опочивальню, - на княжьих пирах как-то бывать не доводилось, только на приёмах, а там всё было исключительно благопристойно.

Она с облегчением принялась распутывать завязки своего парадного, весьма дорогого, но тяжеленного и неудобного убора. Нира пришла ей на помощь. И тут же необходимость наличия служанок стала предельно ясна – как-то, когда утром с шутками прибаутками на неё всю эту красоту напяливали, дело не казалось таким уж сложным.

- Впрочем, на деревенских пьянках-гулянках, я тоже предпочитала не задерживаться, но там уже по собственному почину, никто меня оттуда специально не уводил. Мужички как подгуляют, так им с пьяных глаз некромантка – не некромантка, а хоть бы и нечисть лесная - всё едино.

- Ну, - Нира замялась, - здесь вроде бы до такого не доходило. Хотя вот незадолго до моего отъезда в монастырь, сама я конечно не видела, но мне сенные девки рассказывали, что кухонные подавальщицы видели…

Истории были короткие, довольно однообразные, но неизменно пикантные и где-то на середине их в семейные княжеские покои явилась Неждана с тяжело гружённым подносом.

- О! Вы уже и переодеться успели! А я тут поесть принесла – со свадебного пира-то тебя быстро спровадили.

- Это хорошо, - мгновенно оживилась Морла.

Она как-то сразу почувствовала зверский голод. С утра невесте подали лёгкий завтрак, да и тот в горло не лез, а с тех пор времени прошло немало. Снизу, от пиршественного зала, донёсся многоголосый раскат громового хохота, а следом за ним пронзительные и визгливые голоса дудок. Так, вот уже и скоморохи пожаловали. Морла настороженно прислушалась, потом призналась:

- Я, честно говоря, ожидала другого. Что нас с Элишем будет провожать на брачное ложе толпа хорошо нетрезвого народа, советы давать, а то и норовить поучаствовать. Ну, как это обычно бывает. Здесь другой обычай?

- Да тот же самый! – Неждана скорчила пренебрежительную гримасску и принялась расставлять судки и мисочки на лаковый столик, придвинутый поближе к обитой узорчатой парчой широкой лавке. – Дядюшку примерно таким образом и проведут.

- Но только до входа в семейные покои, - ревниво добавила Нира. - Не дальше.

- Кстати, с чего так? – обратилась к ней с вопросом Неждана. Про традиционную закрытость этой части замка знали многие, но не слишком понимали, зачем бы это, ладно бы женские покои огородить и выделить, но семейные?

- А это прадедом нашим ещё порядок заведённый, - Нира отвечала с охотой – всё же приятно показать свою осведомлённость. – Он шесть покушений пережил и все-то от людей в княжьи палаты вхожих да непонятно, зачем там нужных. Семейная традиция.

- Хорошая традиция, - ещё раз одобрила Морла, раздумывая, стоит ли намазать на блинчик с творогом ещё и мёда, или и так вкусно. – А вы чего сидите, как приглашённые?

- Так, на то, чтобы разделить княжью трапезу, особое позволение нужно, - растерянно протянула Нира. Она хоть и сама была княжной, но порядки даже внутри семейства были строгими и въелись в её натуру намертво.

Морла завела глаза к расписному узорчатому потолку и просидела так с минуту, пока Неждана не хмыкнула и не произнесла, обращаясь к Нире:

- Наша новая княгиня, похоже, намерена ввести новые порядки.

- Внутри семьи, - уточнила Морла. – А вы, обе, спешу напомнить, теперь обе мои племянницы, пусть и по возрасту больше в сёстры годитесь.

Снизу раздался ещё один раскат громового веселья.

 

ГЛАВА 2.

 

Наутро после брачной ночи, точнее время близилось уже к обеду, но кто на такие мелочи внимание обращает, князь был задумчив и хмур и первым из всех своих советников потребовал себе в кабинет Богдана Лисяцкого, второго полночного советника. Так повелось, что та часть советников князя, что имела чётко очерченный и всем известный круг обязанностей именовалась полуденными, а часть, ведающая делами тайными, не подлежащими широкой огласке, полуночными. И от того, что после ночи с молодой женой князь первым делом поспешил пообщаться именно с таким человеком, получилась некрасивая сплетня, с искоренением которой самому же Богдану и пришлось иметь дело.

А всего-то и было дело в том, что впервые после расставания в Садах Тишаны Элиш имел возможность свободно поговорить со своей, теперь уже женой. И от неё узнал массу подробностей о её путешествии, о которых Неждана то ли не знала, то ли в спешке позабыла рассказать, то ли сочла незначительными. Вот их-то и требовалось сообщить полуночному своему ведомству в срочном порядке.

Однако же, результатов скорых и явных не получилось. Слишком сложным получалось дело, слишком на большую территорию оно расползалось и слишком значимые люди попали под подозрение. Таких нельзя задевать слишком уж поспешными и неаккуратными действиями.

Морла о плохом не думала. В ситуации, когда она кому-то сильно не нравится не столько сама по себе, сколько то, кем она является, для некромантки не было ничего нового. А то, что в данном случае примешивается ещё и политика, так что с того? Намного странней и интереснее было усесться на краешке постели и попробовать ощутить себя замужней женщиной. Пока получалось не очень. Да и каких-таких изменений она захотела сидя одна в запертой комнате? Ибо муж умчался по каким-то своим делам ещё час назад, а вот она решила сегодня полениться и не вставать спозаранку. Однако же долго так продолжаться не могло: надо выходить к людям, узнавать, положены ли ей отдельные покои и куда отнесли её личные вещи (особенно книги!), где можно устроить лабораторию и кто теперь будет отвечать за чистоту её одежды. Да, и каковы теперь её обязанности, ведь она теперь не просто так, она хозяйка большого дома. И Элиша неплохо было бы найти: сам замуж зазвал, сам пусть и подскажет, как теперь быть, хотя бы на первое время.

Однако же, по выходе из спальни, первым на пути ей встретился не сам Элиш, а его старший брат, специально зашедший навестить свою новую родственницу. Разговор у него к ней был. Серьёзный. И сразу же после повторного знакомства, вчера их представляли друг другу, но у него были обоснованные сомнения в том, что она помнит хоть кого-то, Болеслав предложил пройти в комнату, отведённую ей под кабинет.

- А у меня таковая имеется? – изумлённо изогнула брови Морла. – Я, признаться, здесь ещё не успела освоиться.

- Конечно. Элиш распорядился сразу же по отбытии сватовского посольства.

Это, признаться, удивило и даже шокировало многих. Зачем, спрашивается, женщине, столько книжных шкафов, и стеллажи, ещё только заказанные, работа над которыми будет закончена не далее чем через два месяца. И ещё шесть помещений повелел очистить, сказав, что жена его, сама их наполнит по своему вкусу и пожеланию. Ей бы комната для шитья и вышивания, с хорошим освещением, да утренняя гостиная, где можно с дамами приятными и воспитанными пить чай, сплетничать или чем там ещё порядочные замужние женщины занимаются, оставшись в своём кругу?

Здесь же лежала та часть багажа, что содержала рабочие книги её и инструменты. Основная часть багажа, будем откровенны. Причём, лежала прямо так, в кофрах и тюках, не распакованная.

- Что же это, слуги совсем разленились? – он тоже заметил расставленный вдоль стены багаж – мудрено было бы не заметить. – Вы им спуску не давайте, дорогая родственница, совсем ни во что ставить не станут.

- Нет, - Морла задумчиво взглядом пробежалась по завязкам и запорам, оценивая их целостность, - Тут, пожалуй, всё правильно. Так зачем вы искали со мною встречи?

- Пришёл попросить высокого покровительства.

Морла так картинно изломала бровь, что княжич Болеслав тут же поправился:

- Ладно, пусть не покровительства, назовём это участием и благожелательным вниманием.

- Не рискну обещать хоть что-то, - осторожно ответила Морла. – Я вообще не собиралась вмешиваться ни в какие мирские дела княжества.

- А мирские нет, а в какие собираетесь? В духовные? – он вообще-то собирался говорить совсем не об этом, просто не смог удержаться и не переспросить.

- Я – некромантка, - начала Морла уже навязшие в зубах объяснения. – Посвящённая Смерти, и где бы я ни была, чем бы не занималась, дела мертвецов – это мои дела.

- Звучит как-то … страшно. Я бы рекомендовал вам не высказывать при посторонних подобных суждений.

Морла ответила на эту просьбу столь прозрачным взглядом, что Болеслав понял: даже если и услышан, то не понят.

- Мало ли как это звучит? Я из тех, кто разграничивает мир явный и мир навий и это не призвание даже, это способ существовать. И швахх меня побери, я не понимаю, почему должна перед вами оправдываться и что-то объяснять!

- И вовсе не должны, - пошёл Болеслав на попятный. Он был вообще не из тех людей, которые готовы до конца отстаивать любое своё слово. – Я всего лишь предостеречь хотел.

- Бесполезно. Я – такая, какая есть, так что пусть привыкают. Или не привыкают. Но всё равно – пусть. Так для какого дела вы хотели испросить моего внимания?

Морле с трудом удалось проговорить всё это серьёзно – свой новый статус она ещё не успела толком прочувствовать, и просьба о покровительстве от брата ныне властвующего князя прозвучала для неё более чем странно. Словно бы они ряженые и отыгрывают одну из сцен «Явлений».

- Университет, - произнёс Болеслав веско.

- Преподавать некромантию всем желающим – не буду, - категорически заявила Морла.

- Да при чём здесь это! - растерялся Болеслав. Подобная идея ему и в голову не приходила.

- А вообще, - успокоилась на этот счёт Морла, - не знала, что в Тригории есть университет.

- В том-то и дело, что пока нету. Вышень издал указ о его организации, даже вон тестя моего из Обители Мудрецов выписал. Но он это так, для престижа, потому как должен быть в княжестве свой собственный университет. Но денег на это выделял умеренно, а внимание своё личное так и вовсе на него не расходовал. Элиш идею брата поддержал, но оставил финансирование в прежнем объёме, и до того, чтобы заняться организационными вопросами у него руки дойдут ох как не скоро. Всё-таки целое княжество на него свалилось и во многих вопросах приходится разбираться чуть ли не с ноля… А мне далеко не для всех решений полномочий хватает. Место нам выделили под новые корпуса и ремонт идёт, и учебники тоже закупаются, а вот для приглашённой профессуры нужны кое-какие гарантии, которые я от своего имени не могу дать. Наша молодёжь, особенно из небогатого сословия, охотно идёт учиться на рудознатцев, собственно, на базе горной школы мы и открываемся, но остальные специальности остаются без внимания. Особенно те, которые касаются высокой теории. Нужно рассказывать о перспективах дальнейшего трудоустройства, а будущность этих специальностей тоже не от меня зависит. А без всего этого, если сразу не организовать как следует, идея быстро выродится во что-то карликовое и незначительное.

- И мне предлагается повлиять на мужа?

В голосе её отчётливо прозвучала ирония, мол, вот он забросит все остальные дела государственные и лично займётся организацией университета? Но на Болеслава её намёк впечатления не произвёл.

- Это было бы неплохо, но, подозреваю, что у брата ещё долго не найдётся времени, чтобы в наши трудности вникать. Однако вы сами могли бы стать одной из соучредителей.

И тогда Элиш волей-неволей втянется в дела университетские или хотя бы будет в курсе их проблем.

- Да, я думаю, мне это было бы интересно, - задумчиво проговорила Морла, - однако, я не возьмусь что-либо обещать прямо сейчас. У меня, как у жены князя тоже, наверняка будут какие-то обязанности, о которых я пока имею весьма расплывчатое представление. Да вот, хотя бы этот замок – это же ведь довольно большое хозяйство. Кто им занимается? Кто нанимает слуг и заказывает продукты, кто занимается очисткой платья его жильцов и с кого спросить в случае каких огрехов? Множество хозяйственных мелочей, от которых ранее, имейте это ввиду, я была избавлена.

- Ну, этой беде помочь не сложно, - улыбнулся Болеслав. – Нияна, невестка моя и вдовствующая княгиня ныне этими вопросами занималась раньше и, наверняка не откажет просветить вас в хозяйственных вопросах. А то и помочь. Чтобы освободить вам время для гораздо более интересных дел.

- Это хорошая идея и я её обязательно обдумаю. Как и ваше предложение войти в попечительский совет. Если вы его предложите ещё раз. Потому как я не тот человек, который будет послушно решать поставленные задачи, я обязательно начну всё переделывать по-своему, в соответствии со своими представлениями о правильном и нужном.

- Я это учту, - согласился Болеслав.

На том они и разошлись. И Морла, раз уж сразу оказалась в выделенных для неё покоях, принялась их обживать. Распаковывать ту часть багажа, где хранились колдовские снадобья и ингредиенты, расставлять по полкам книги, заговаривать от чужого взгляда и загребущих рук. Последнее отняло больше всего времени. Попутно в ящичках да коробах обнаружились стальные перья и чертёжные грифели во всём их возможном разнообразии и стопки бумаги, и даже целые сшитые книжицы, с чистыми страницами. Ждал и готовился к встрече. Не какой-то абстрактной девицы, а именно её ждал.

Попутно в голове так и продолжала крутиться идея о передаче части дел хозяйственных матушке Ниры. И почему, собственно, только части, почему не все? Может быть, она захочет сохранить свои обязанности, которые были у неё в этом доме при муже и оставались за нею, пока его младший брат женой не обзавёлся? Равно же возможно и то, что захочет эта незнакомая пока женщина скинуть со своих плеч всё, что связывало её до сих пор с этим домом. Надо знакомиться, узнавать и говорить. А прежде того, нужно посоветоваться с мужем, насколько это нормально и правильно.

И что вообще он думает о том, как будет протекать их семейный быт и какую роль отводит лично ей.

 

Идею переложить заботу о замке на плечи невестки она изложила Элишу при первой же возможности, когда отделавшись ото всех, кто желал занять его время своими проблемами, Элиш заявился в её покои, чтобы отобедать. Просто побыть наедине с любимой женщиной, по которой успел соскучиться, и краткая брачная ночь не утолила его голода, но и так, проверить, чем занята, не докучает ли кто.

Кучи непонятно чем занятых куриц, которые вечно крутились вокруг Нияны, он не заметил, однако и без них Морла не скучала: самостоятельно разбирала свои вещи, пересматривала то, чем он наполнил её покои и, кажется, выглядела вполне довольной жизнью. Можно было выдохнуть с облегчением и чуть расправить плечи.

Стол на двоих накрыли две быстроглазые девушки, приставленные к покоям княгини, и один степенный подавальщик и оставили правящую чету наедине.

- Как складывается твой день? – Элиш потянул носом вкусный дух, исходящий от плавающих в мясном бульоне клёцок и вдруг понял, что страшно голоден. Ах, да, позавтракать-то он не успел, а потом так замотался, что чуть собственное имя не забыл, не то, что поесть.

- Брат твой старший заходил, - размеренно начала она, тоже весьма и весьма одобрительно оглядывая разносолы. – Предлагал делами университетскими совместно с ним заняться.

- И как тебе эта идея? – Элиш ощутил лёгкое беспокойство, природу которого не смог бы объяснить сам себе, но Морла его тут же развеяла:

- Не особенно заинтересовала. Я вот в ближайшем будущем планирую добраться до ваших семейных архивов, до которых ты меня как-то не допустил.

- Нашла что вспомнить! – он досадливо сморщился. – Мы же ещё тогда даже знакомы не были.

- Но интерес с той поры не только остался, но даже возрос. Но я не о том, Болеслав подал отличную идею: прежде делами этого дома ведала ваша общая невестка и почему бы ей не заниматься этим и дальше? Мало ли, что по обычаю она должна передать все дела мне…

- И не жаль тебе, подобною властью делиться? Всё-таки целый замок в полном подчинении и распоряжении…

Он насмешливо сощурился

- Не жаль, - она всерьёз обдумала эту идею и качнула головой. - Управление замком это, конечно, не то же самое, что управление целым княжеством, но тоже прилично времени занимает, а его мне всегда и так не хватает. Не говоря уж то том, что поначалу во всех хозяйственных тонкостях придётся разбираться долго и нудно.

- Думаешь, тебе по-прежнему будет мало времени? Учитывая то, что к княгине всякие там не пойдут жаловаться на подозрительные стуки в подвале или по каким там ещё жалобам ты вечно по округе моталась.

- Я тоже так думаю. Однако в Сады Тишаны я тоже ехала с намерением отдохнуть и заняться, преимущественно, кабинетной работой. Привести в порядок свои записи, перебрать амулеты, изучить книжные новинки, приобретением которых матушка Мирая продолжала заниматься. Мало ли. Но как-то скоро оказалось, что домой я возвращаюсь только спать, и есть иногда. Подозреваю, что здесь тоже может случиться как-то примерно так. Да и, если честно, вникать в то, сколько кусков мыла в месяц требуется закупать и в каком количестве замок готов принять гостей во время празднеств, мне не слишком интересно. Нет, я могу, но предпочла бы заниматься не этим.

- Я бы, пожалуй, тоже предпочёл, чтобы ты занималась не этим, - кивнул он и на некоторое время замолчал.

Если поначалу жениться Элиш на своей некромантке собирался просто для того, чтобы она рядом была то теперь, когда он уже немного пообвыкся на месте правителя, выявились дела, которые он с превеликим удовольствием переложил бы на её плечи. Морла – женщина не просто умная, но ещё и привыкшая справляться с заботами, выходящими за круг обычных бабьих дел. Так что, вместо того, чтобы хозяйство вести, пусть лучше возьмёт на себя взаимоотношения княжьего дома как с Храмом вообще, так и с отдельными его представителями. Ей, к тому же, видней, что из запрашиваемого блажь храмовых иерархов, а что действительно необходимо сделать. Да ещё в самом ближайшем будущем наверняка появятся гонцы от Мяунчича Жихаря… И с магами тоже пусть сама разбирается, полномочиями он её наделит.

- Я намерен в ближайшем будущем передать тебе право вести дела и принимать решения в отношениях с Храмом и с магами, - озвучил он свою идею незамедлительно.

- А у нас здесь они есть? Я имею ввиду, магов, а не храмовников.

- Не очень много – в основном рудознатцы и они не объединены в гильдию, как это произошло у наших соседей. Зато тамошний магистр уже заговаривал со мной о том, чтобы присылать на выгул в Тригорию свою молодь. Часть из них неизбежно приживётся и останется здесь. А ты не только храмовая Посвящённая, но и маг, тебе как никому будут понятны трудности и проблемы с ними связанные.

- А почему бы тебе не поставить на эту должность Лаския? Кажется, я его вчера видела на свадебном пиру, значит, как ты говоришь, прижился.

Она не то, чтобы возражала, просто хотела разобраться во всех обстоятельствах.

- Он – наш личный княжеский маг. Новая должность при княжьем дворе, раньше таковой не было. Но дело не в этом, можно было бы расширить круг его обязанностей, будь Лаский хотя бы на десяток лет старше. Авторитета у него нет, ни среди местных, ни среди приезжих и в ближайшие лет десять и не появится. Для местных он мальчишка-маг, только редким природным талантом в люди и выбившийся, и с какой это стати они будут этому недорослю подчиняться? А для приезжих друг-однокашник, равный и так же, слушать они его будут, а вот обязательными для себя его слова считать – нет.

- А я – женщина.

Подразумевалось, что женщина по умолчанию в делах мужских никаким авторитетом пользоваться не будет, но Элиш не пожелал её понять.

- Ты – княниня. И по прошлой твоей жизни, тебя многие знают и среди тех, и среди других.

- Могу себе представить, что там обо мне рассказывают, - хмыкнула Морла.

- Да что бы не говорили, главное, с тобой считаться будут. А особо непонятливым я и намекну, и поспособствую. И ты вовсе не обязана справляться одна, бери себе в помощники Млена, да и Лаския вместе с ним.

- Эдак при моей особе скоро целая канцелярия образуется. Хотя, впрочем – пусть. Это намного лучше, чем свита из говорливых куриц.

- Да, и ещё, есть что-то, что я не предусмотрел для тебя лично?

Она задумалась буквально на секунду – мысленным взглядом окидывая свои нынешние владения и как бы примеривая их на себя.

- Как ни странно, но есть. Мне нужен сад. Небольшой садик, где я могла бы ухаживать за растениями и своими руками создавать красоту.

- У нас нет такого обычая – сады разводить, сама понимаешь, горы – для большинства цветущих растений у нас тут холодновато. Но землю при Замке я выделю и пару подручных для тяжёлых работ определю. Что-то ещё?

- Нет. Больше я никаких просьб пока не накопила. Да и с этой можно пока не спешить: зима на носу – природа спит, все земляные работы всё равно придётся отложить до весны.

 

ГЛАВА 3.

 

Матушка Ниры, княгиня Нияна, оказалась женщиной хрупкой, до чрезвычайности. Морле даже на миг стало совестно нагружать её дополнительными просьбами, однако здоровый эгоизм взял верх.

- Дочь моя, Нира, утверждает, что вы хотели со мной поговорить?

Она хотела казаться уверенной, сильной женщиной, но получалось у неё не очень – многолетняя усталость просачивалась в каждом слове и даже судорожно выпрямленная спина говорила о том же.

Прежде чем начать говорить, Морла присела на один из низеньких дамских стульчиков, столпившихся вокруг стола и вдоль по стенам. Не слишком вежливо делать это вперёд хозяйки покоев и в общепонятном смысле жест этот говорил: я здесь самая главная. Но нынешнее её положение в качестве супруги ныне здравствующего князя и без того было выше некуда, а кроме того, Морла была прекрасно осведомлена о том, какое впечатление оказывает на людей робких, когда над ними кто-то нависает. Уж лучше показаться не слишком вежливой, чем начать подавлять ещё и в этом смысле.

- Я бы хотела обратиться к вам с просьбой, - мягко начала Морла и продолжила, без паузы, не дожидаясь ответной реплики от собеседницы – уж слишком закаменелой та стала выглядеть. – Не бросайте нас.

- Что вы имеете ввиду? – вдовствующая княгиня заметно растерялась.

- Мне бы хотелось, чтобы вы не только оставались жить в Замке, но и продолжали вести в нём хозяйство. Меня, видите ли, готовили совсем к другой жизни.

- Вы хотите, чтобы я помогла вам здесь освоиться?

У Нияны отлегло от сердца. На самом деле, словно бы разжался ледяной кулак до того его сжимавший – более всего она опасалась, что её попросят убраться из княжеского обиталища по добру по здорову. Мало ли что её там Элиш обещал? Муж – голова, жена – шея, куда шея повернёт, туда голова смотрит. А она, хоть и начала поначалу радоваться своей внезапно обретённой свободе, потом всё же испугалась и поняла, что не хочет совсем уж кардинальных изменений в своей жизни. Отвыкла она жить вне стен княжеского замка. Разучилась.

А эта, умная девочка, заранее решила заручиться её поддержкой, да и вообще наладить хорошие взаимоотношения. Хотя нет, какая же это девочка? Хоть о возрасте молодой княгини нигде ни слова не сказано, но по лицу-то видно, что её уже даже юной женщиной не назвать. Наверное, потому и умна.

- Нет-нет, - Морла отрицательно покачала головой. – Я бы желала, чтобы вы продолжали исполнять в Замке те же обязанности, что исполняли при муже. Я в эту сферу вникать вообще не хочу.

- Боязно? – Нияна, почувствовав себя немного свободней, присела рядом, на соседний стульчик. -  Ничего, все молодки с того начинают, потом ничего, осваиваются. На самом деле, ничего сверхсложного в ведении хозяйства даже в таком большом замке нет.

- О, не сомневаюсь. Меня в монастыре даже пробовали приобщить к ведению счетов. Тогда я справилась, хотя это так и не стало любимой частью моих обязанностей. Нет, дело совсем не в этом. Просто времени это будет отнимать слишком уж много, а у меня и без того полно забот.

- Каких? – вырвалось у Нияны. Сама, подумай она хоть секундочку, наверное, не решилась бы выспрашивать. Но какие могут быть ещё заботы у молодой жены, когда у неё ещё и детей-то нет? Светские обязанности? Но они отнимают не настолько много времени, в Тригории княгиня – не такая уж значимая фигура на политической арене.

- Я – природная некромантка. А это не тот дар, о котором можно забыть, отодвинуть его в сторонку, чтобы спокойно жить не мешал.

Она сняла головной убор и тряхнула рассыпавшимися по плечам белоснежными кудрями, которые под ним ни в какую причёску убраны не были. Как бы в доказательство и чтобы слова её более весомыми казались.

- Шаманка! – ахнула Нияна, и тут же, не успев подумать, добавила: - Элиш знает?

- Разумеется, - невозмутимо кивнула Морла. – И кто я такая. И что из этого следует. И даже кое-каким моим практикам свидетелем был. Но, кстати, я не шаманка, я – Храмовая Посвящённая. И если из Храма я ушла в замужество, то Посвящённой осталась. Это, как раз, ничем не отменяется, это с тобой навсегда, до самой смерти, как родимое пятно. Сами понимаете, с таким призванием мне будет не до того, чтобы следить за тем, достаточно ли закупили в этом месяце репы, да скольких гостей пригласить на празднование Победы при Копареве.

- Да, с этим я могу помочь, - сдержанно кивнула Нияна.

- Вот и хорошо, - Морла кивнула. – Тогда я предупрежу кастеляна и ключницу, чтобы со всеми своими вопросами шли к вам.

О том, что и содержание, выдаваемое вдове семьёй, будет увеличено соответственно, она упоминать не стала. Нечего оскорблять благородную женщину низменными разговорами о деньгах. Пусть пока радуется, что избавилась от статуса приживалки, обрела в семье какое-то понятное место, права, обязанности и вместе с ними небольшой кусочек власти.

- А спросить вас можно? – довольно робко произнесла Нияна.

- Про мужа? – догадалась Морла. А как тут было не догадаться, если все недавно овдовевшие женщины, за крайне редким исключением, спрашивают именно об этом?

- Да.

- С миром упокоился и дух его отправился в руки Божини. Не тревожьтесь о нём.

- Я не о нём, я о себе, - призналась Нияна. – Как бы не начал являться во снах, да требовать того, чего при жизни от меня не дополучил.

- А есть такие опасения? – Морла поставила локти на колени и свела ладони домиком. – Тогда, наверное, стоит спуститься в усыпальницу ещё раз. Ритуалы-то я никакие не проводила, так только, посмотрела, что всё вроде бы спокойно.

- Да нет, зачем же! – пошла на попятный вдруг оробевшая Нияна. – Ещё и ритуалы… Это я просто…

- Сны – это бывает очень серьёзно, - перебила её княгиня-некромантка. - Особенно сны, в которых ушедшие видятся. Были такие уже?

- Не помню. Я вообще редко запоминаю свои сны. Но несколько раз, с тех пор как схоронили Вышня, просыпалась такая усталая, словно бы из могилы встала, хотя что снила, не помню совершенно.

- Руки дайте, - даже не попросила – приказала Морла и сама же, не дожидаясь, обняла ладонями сухие запястья. Холодные. Совсем холодные, как будто вдовствующая княгиня час простояла на холодном ветру. – Нехорошо.

- Что нехорошо? – перепугалась Нивея.

- Пока не знаю, но что-то явно нехорошо. Лекарь пусть вас осмотрит, это всё может быть упадком сил после тяжкого потрясения, а может и кто потусторонний из вас жизнь потихоньку тянет. Человек! – крикнула она в сторону двери, и из-за неё моментально вывернулся молодцеватого вида парень.

- Что прикажете?

Морла встала, выпрямившись во весь свой рост, приобретя вид величественный и грозный, такой, что не хочешь, а послушаешься.

- За супругом моим пошли. Да на словах передай, что дело спешное.

Ничего удивительного, что Элиш появился вскорости. Нет, он, правда, надеялся, что супруга, со своими женскими проблемами разберётся сама, не вмешивая в эти дела его, но в то же время держал в уме, что к обществу благородных господ его некромантка непривычная – помощь всё равно может понадобиться в любой момент. Но со стороны своей невестки всё же особых проблем не ждал, та была женщина тихая, со всем согласная, что уж говорить, если она не стала возражать, когда он начал братовых бастардок по княжеству собирать.

А пока его не было, Морла успела поговорить о дочерях Нияны, о её родне, которая в Замок почти не наведывается, зато письма шлёт достаточно регулярно, о последнем зимнике, во время которого завалило все перевалы и потому гостей оказалось совсем мало. Обо всё о том, о чём Нияне самой интересно было рассказывать, а Морле всё равно, о чём слушать, лишь бы чувствовать, как теплеет рука, за которую он опять взяла свою собеседницу, да видеть, как возвращаются краски на её щёки. Не очень хороший признак, если разобраться, хотя по нему одному ни о чём судить нельзя.

- Что у вас тут случилось? – ворвавшийся Элиш увидел вполне мирную, и даже умиротворяющую картину и не понял, зачем так спешно был выкликан. Хотя нет, если судить по тому, что белые кудри опять вьются по плечам жены, в ней опять проснулась некромантка.

- Если что-то случилось, то не тут, - задумчиво проговорила Морла, поднимаясь с места. – Надо бы опять вашу усыпальницу посетить. И прихватить нескольких надёжных свидетелей.

- Мне…, - начала было Нияна, но была тут же перебита:

- Даже если я не права, вам в ближайшем будущем в любом случае стоит воздержаться от посещения скорбных мест, а если права, то и подавно.

- А как же..?

- Результаты того, что мы там найдём, или не найдём, я вам обязательно сообщу, - намного мягче, но столь же решительно пообещала Морла.

 

На обратном пути, на ходу, они ничего не обсуждали – проживание в замке, полном более-менее случайных людей, быстро отучает от разговоров на серьёзные темы в помещениях, где могут встретиться любопытствующие уши. Молчание прервалось только в княжеском кабинете, после того, как двери за ними закрылись и закрылись плотно.

- Я слушаю, - произнёс Элиш и сказал это не муж, не возлюбленный, а именно князь. – Что у вас там всё-таки случилось?

- Есть подозрение, пока недостаточно проверенное, что дух твоего брата не упокоился с миром. Хотя…

Элиш вопросительно изогнул бровь. Такой вариант развития событий не был чем-то слишком уж редким, да и обстоятельства жизни и смерти Вышня вполне способствовали подобному варианту развития событий, но хотелось всё же избежать.

- Ты же сама, первым делом, обследовала нашу усыпальницу, - напомнил он.

- Верно. И могу подтвердить, что никаких тревожащих признаков я там не заметила. Однако … однако, ты заметил, насколько плохо выглядит твоя невестка? Да, я помню, жизнь её была непростой, потом внезапное вдовство, предварявшееся долгой и мучительной агонией мужа. Но всё это случилось уже несколько месяцев назад и пора бы начать оправляться. Или я чего-то не знаю и раньше она выглядела ещё хуже?

- Да нет, - Элиш в задумчивости прикусил губу. – Пожалуй, моя невестка выглядит ещё более усталой, чем, когда я её навещал сразу по возвращении в Тригорию. Что-нибудь ещё?

- Жалобы на плохой, выматывающий, сон, опасения, что муж может вернуться с того света и спросить с неё за все свои не реализовавшиеся планы. Но боги с ним, это всё может оказаться фантазиями мнительной женщины и тогда ей нужно на солнышке погреться да молочка попить. Но вот ледяные руки, при том, что сама она, похоже, холода не чувствует и потихоньку согреваться они начали только когда мы довольно долго проговорили о её собственных земных делах: семье и детях, повседневных заботах. Тоже косвенные признаки, которым можно найти иное объяснение и именно так чаще всего и случается, но так, как они вместе складываются, мне не нравится.

Была бы это любая другая женщина он, пожалуй, списал бы всё на женскую мнительность и, наговорив чего-нибудь успокаивающего, отправил восвояси. Но конкретно эту женщину он неплохо знал. У прожжённой некромантки, нервы - стальные канаты, и сомнительно, что ей что-то мерещится и чудится, скорее уж это чутьё и опыт в ней говорят. В любом случае, лучше проверить и успокоиться, чем потом рвать на голове волосы от того, что пропустил предупреждение.

- Семи человек свидетелей тебе хватит?

- Более чем. А почему именно столько?

- Больше не смогут разместиться, не мешая друг другу, - пояснил он. – Тебе ещё что-нибудь понадобится?

- Свет. Мне понадобится хороший свет. Если в усыпальнице кто-то проводил какой-то обряд, следы обязательно должны остаться.

- Думаешь? – Элиш подобрался. До сих пор он подозревал, что возможное неспокойное посмертие брата естественного, так сказать, характера.

- Подозреваю, - она неопределённо повела головой.

- А такое может быть, чтобы ты его сразу, после первого же визита не засекла?

- Да легко! То есть, пойми меня правильно, коллегу мага я почувствую всегда и если нечистая сила бесилась – тоже. А вот если ритуал проводил человек обычный, не наделённый магическими способностями – то только по косвенным признакам и пойму. И кстати, призрака, не в гневе и маяте отделившегося, а такого, которому захотелось и удалось на этом свете задержаться, без специального и довольно сложного ритуала, на одном чутье тоже не засеку.

- Понятно.

Не то, чтобы ему было ясно абсолютно всё, но то, что у её возможностей есть вполне определённый предел, было действительно понятно.

 

Процессия набралась приличная. Кроме уже известных ей Лаския и Млена Хладного, был ещё старик-кастелян (тоже, видимо, заметная персона в замке) и несколько господ, которых Морла знала только в лицо. По именам ей их, конечно, тоже представляли, но она все их сразу же позабыла. Уж тем более не могла знать, почему выбраны были именно они и какую роль играют эти люди в политической расстановке сил.

Те, в свою очередь, не знали, зачем их так спешно собрали и ведут куда-то вниз, в княжеские усыпальницы. Впрочем, кое-кто догадывался о реальной причине. А кто-то подозревал нехорошее – не без этого.

- Зачем мы здесь? – послышался чей-то незнакомый голос, когда они спускались вниз, по узкой винтовой лестнице. Не центральным входом в усыпальницы, а тем, что вёл из личных княжеских покоев.

- Вас надолго не задержат, - прозвучал в ответ бесстрастный голос её мужа.

Желание задавать вопросы, по крайней мере, делать это громко вслух, пропало если не у всех, то у абсолютного большинства. Хотя, подобная таинственность, молчание окружающих, спуск в склеп и некромантка, а магическая специализация их новой княгини уже давно ни для кого не являлось тайной, неприятно щекотали нервы. Однако страшные ожидания всё никак не оправдывались. Сосредоточенная и деловитая некромантка попросила разместить свет вокруг саркофага Вышня и принялась детально обследовать и сам каменный ящик, и резные деревянные накладки на него, и пол вокруг.

Насмешливый взгляд Млена Хладного, который обвёл им коллег-свидетелей, заставил многих убрать руки с рукоятей мечей, которые как бы сами собой на них опустились.

Ничего. Обычно, особенно если ритуал проводит неодарённый, тот требует длительной подготовки и массы сопутствующих ингредиентов и артефактов. Следы остаются. Недотёртые меловые линии, крупицы порошка, забившиеся в щели, а то и какая-нибудь оброненная и утерянная мелочь. Здесь же ни единого подобного следа обнаружить не удалось. Морла даже сдула пыль с деревянного завитка и вдохнула её, силясь почувствовать характерный травяной запах. Пыль как пыль, ничего особого, разве что тонкая нотка разложения примешивается.

- Может быть вам это поможет?

Млен протянул ей водяную линзу. Эдакий специальный артефакт, для увеличения мелкого и поиска скрытого, которым пользовались жрецы Божена, у которых всегда были особые взаимоотношения с водой. Но такой, заключённой в выгнутое стекло линзой, могла пользоваться и она. Морла ещё раз осмотрела с нею все самые подозрительные места и ещё раз ничего особенного не обнаружила. А это значит, что? А это значит, что:

- Никакие посторонние ритуалы в усыпальнице не проводились, - сделала она вывод вслух. Кто-то с облегчением выдохнул. И попросила-приказала: - Погасите весь свет.

Фитили в лампах очень быстро оказались прикручены, в воздухе распространился сладковатый запах дымка, а по окружающему пространству разлилась непроглядная тьма. Такая, что всё равно открыты твои глаза или закрыты – ничего от этого не меняется. Ненадолго. Сначала во тьме засветились ладони: белые, тонкие и словно бы отлитые из стекла. Потом они раскрылись, так, как распускаются лепестки цветка, раскрывая сердцевину, и во тьме склепа затанцевал огонь Божини, не столько освещая, сколько выхватывая из мрака отдельные детали.

Всем присутствующим не раз приходилось видеть ниспослание огня, но, чтобы так близко … и, главное, без предупреждения.

Огонёк горел ровно, освещая преимущественно ладони и лицо склонившейся над ним женщины, но стоило ей только вытянуть руки над княжеской усыпальницей, как задёргался, затанцевал. Не пробовал угаснуть, яркость его не уменьшилась ни на йоту, но принялся плясать в разные стороны, словно что-то не давало ему усидеть на месте. Морла раскрыла ладони и божественный свет, нет, не затух, но словно бы пролился сквозь её пальцы туда, где ему возможно было существовать без поддержки Посвящённых.

- Свет! – скомандовала Морла и в лампах затрепетали, разгораясь, крошечные огоньки вполне земного огня.

- И что бы это значило? – первым задал Элиш вопрос, который крутился на языке у всех присутствовавших.

- Это значит, что хоть в усыпальнице никаких обрядов и не проводилось, твоему брату всё равно кто-то не даёт упокоиться с миром.

- Вы можете отвечать за свои слова? – с нажимом и даже некоторой угрозой произнёс Добджан Ревуцкий. Не то, чтобы у него во всём этом какой-то свой интерес был, но просто настолько серьёзные заявления…

- А вы достаточно компетентны, чтобы в них сомневаться? – вопросительно изогнула брови Морла. И сама же себе ответила: - Нет.

- Вы в том так уверены? - усмехнулся, стараясь разрядить обстановку Милош Надович. – Может, друг наш Добджан и сам маг сильномогучий?

- Я его не знаю, а раз не знаю, то в магии смерти на должном уровне он разбираться не может, - выдвинула парадоксальный довод Морла. – Нас, некромантов, вообще не очень много и мы все друг с другом знакомы, если не в лицо, то понаслышке.

Кое-кого слегка покоробило, что она вот так, в открытую и беззастенчиво признаёт себя некроманткой, однако Элиша это ничуть не взволновало – с чем с чем, а с её призванием он успел не просто смириться, он свою избранницу иной и представить себе не мог.

- Как такое возможно? Обряд провели ещё до того, как тело доставили в усыпальницу?

- Что-то вроде того, - неопределённо качнула головой Морла. – Нужно разбираться.

И больше не проронила ни слова, глубоко задумавшись. Зато у Элиша много чего нашлось сказать, не ей лично, но всем присутствующим. А Млен Хладный ещё и добавил по своей части. Так что все присутствующие почувствовали себя не то соучастниками, не то обвиняемыми в преступлении.

И разбирательство, с привлечением тайной службы началось прямо сразу, не отходя от стен усыпальницы. Да-да, одного только подозрения, вслух высказанного для того хватило. Всё же, княжье неудачное посмертие – не шутка, оно для многих последствия иметь может.

Морлу, которую весь этот шум должен был коснуться в первую очередь, он почти не затронул. Она пребывала в такой глухой задумчивости, что даже обращённых к ней вопросов почти не слышала, не говоря уж о том, что что-то там на них отвечать. Задержать же величаво шествующую куда-то княгиню, ни у кого рука не поднялась. Элиш догнал её только в личных княжеских покоях, а именно, в спальне.

- Думаешь, здесь его прокляли? – спросил он, увидев, как жена внимательно разглядывает их супружеское ложе. Впрочем, ложе это принадлежало не только им двоим, на нём рождалось и умирало несколько поколений его предков. – Не на месте упокоения, а на месте смерти.

- Нет, что ты, не тут точно. Я бы не пропустила. Это, не говоря уж о том, что прежде чем окончательно сюда вселиться, я основательно почистила это помещение от посторонних сущностей. Впрочем, это и не есть настоящее место его гибели.

- Да нет, мне неоднократно говорили, что прожил Вышень достаточно долго, чтобы его успели доставить домой.

- Нет, - нетерпеливо перебила она его. – Я не о том. Может, испустил он последний свой вздох именно тут, но по-настоящему умер на том месте, где, сверзился с коня. И мне желательно попасть туда как можно скорее.

Скорее, потому, что каждый день промедления, каждая ночь общения с мертвецом могла свести мать Ниры в могилу. Та и раньше-то, если верить свидетельствам очевидцев, богатырским здоровьем не отличалась.

- Прямо сейчас, - кивнул Элиш. – Млена только прихвачу. И ещё кой-кого.

Так неожиданно вскрывшееся злодеяние могло вспугнуть злоумышленников, а те, в свою очередь, могли затереть следы своего преступления. В чём бы это действо ни заключалось. Действовать и в самом деле следовало очень быстро.

 

ГЛАВА 4.

 

К закату они действительно были на том месте, где князь Вышень так неудачно поохотился. Причём, последние полкилометра их вели не свидетели этого прискорбного происшествия, а молодая княгиня лично. И причины её уверенности стали понятны сразу же, едва они приблизились на расстояние достаточное, чтобы увидеть под ногами расчерченную сложными круговыми узорами землю.

- Мы на месте, - сказала Морла, спешиваясь заранее, за несколько шагов до края рисунка. – Как я и думала, обряд провели на месте фактической гибели князя.

И работу кто-то выполнил немалую. В отличие от того, что сама Морла криво-косо-кое-как иногда делала, этот чертёж был выполнен удивительно симметрично, хоть и усилий для того, чтобы сделать это потребовалось немало. Земля-то неровная, то и дело прерывается корнями да камнями, прорывающими её покров, да кое-где поросшую траву требовалось убрать, да шишки с иголками вымести. И кое-где линии были продавлены, а кое-где и краской нарисованы.

- Это мел, что ли? – вплотную к крайней линии, но не заступая за неё, подошёл Богдан Лисяцкий, присутствовавший здесь по долгу службы.

- Мел, - подтвердила Морла.

- И после стольких дней он ещё не смылся?

- А у вас тут что, с тех пор сплошные проливные дожди шли? - хмыкнула княгиня-некромантка. – Мел, если уж на то пошло, гораздо более стойкий материал, чем принято считать. Надпись, по крайней мере, следы её, может сохраняться годами.

- Это правда, - подтвердил Лаский, по праву доверенного мага присутствовавший тут же. – У нас, в ковене, специальные крашенные доски для начертания пентаграмм использовались. С обычных мел до конца не сходит, хоть ты убейся. А про то, что может сделать одна лишняя линия в чертеже, множество анекдотов и страшных сказок ходит.

- Расскажешь потом? – попросила Морла.

- А то вы их не знаете? – удивился Лаский, впрочем, не отказываясь.

- Вполне могу и не знать, - небрежно пожала плечами Морла. - Я же самоучка, не забывай, многое вполне могло пройти мимо меня.

- Это всё хорошо, господа маги, - начал терять терпение от их лёгкой «светской» болтовни господин Лисяцкий, - но не могли бы вы сказать, что же происходило именно здесь.

- Призыв сущности, что же ещё? – ответила Морла на очевидный для себя вопрос. – Пентаграмма стандартная усложнённая, из сборника «Неушедшие тени». Довольно редкая, между прочим, вещь, рукописное издание. У меня такой не было, но я имела возможность ознакомиться с той, что хранится в одном из библиотечных хранилищ Курии.

- То есть, здесь поработал профессионал? – попробовал сделать первичные выводы глава тайного ведомства. Преступления магического характера в Тригории совершались нечасто, по причине малочисленности собственных магов, а уж о настолько серьёзных он и припомнить не мог.

- Как раз нет, - отрицательно качнула головой Морла. – Серьёзному профессионалу, даже не некроманту, а просто магу с достаточным опытом работы, не потребовалось бы столь сложных приготовлений. Мы, если уж и пользуемся ритуальной магией, то только для чего-нибудь уж слишком серьёзного, сложного, масштабного. Рядовой вызов духа с последующим его натравливанием к этому не относится.

- Рядовой, - криво ухмыльнулся господин Лисяцкий.

- Именно, - серьёзно кивнула Морла. – Вы, господин барон, отвлекитесь от того, что это был дух князя, и какие последствия для государства это может иметь, да вспомните, как часто по деревням «присушивают» покойника, чтобы извести вдовца или же вдовицу, тут уж без разницы.

- И что, разве эта порча деревенская работает?

- Ещё как работает, - хмыкнула Морла. – По крайней мере, мне, в бытность мою странствующей ведьмой без заработка сидеть не приходилось. И не наводить, тут они сами справлялись, а снимать.

Она настолько просто и беззастенчиво признавалась в столь неблагородном занятии, словно и не видела в этом ничего особенного. Барон Лисяцкий даже поддеть её решился, благо Элиш отошел в сторонку и слышать эту часть их беседы не мог.

- И много вы вот так на крестьянах зарабатывали?

- Достаточно, чтобы продолжать путь. Я, видите ли, странствовала для того, чтобы работать, а не для того, чтобы заработать. Мне, кстати, с крестьянами работать даже больше нравилось, чем с горожанами и уж, тем более, с благородными.

- А в чём разница? – спросил Лаский, у которого было своё, кардинально отличное мнение.

- Проблемы и у тех, и у других, и у третьих примерно одинаковы, зато риск получить по шее от недовольного клиента с крестьянами намного меньше, - так же откровенно и беззастенчиво отозвалась Морла.

- А вас именно что проблемы всего этого сброда интересовали в первую очередь? - попробовал прощупать свою княгиню Лисяцкий. Боги с ним, с почившим князем, никуда он от них не денется, тут задачка поинтересней вырисовывается, сама к нему в руки идёт.

- Разумеется, - кивнула Морла. – Я же не только ведьма, но и жрица ещё и мои обеты – не пустые слова.

- Были жрицей, - мягко поправил её барон.

- Была, - Морла ещё раз кивнула. – И остаюсь. Это из Храма я ушла, а как была служительницей Божини, так и осталась и всё, что было между мною и ею так между нами и остаётся.

Она уже не первый раз и не первому человеку твердила эту простую истину и не раз ещё, небось, повторит. Авось и дойдёт когда-нибудь до самых вменяемых.

Элиш, отвернувшийся в сторону долины и ухмылявшийся вовсю, радовался, что через затылок ухмылка не проступает. Отойти-то он отошёл, но не настолько далеко, чтобы совсем уж не слышать разговоров и сейчас с удовольствием наблюдал реакцию своих приближённых на новоиспечённую княгиню. Ничего, привыкнут.

- Перед смертью все равны, - добавила Морла и слова её прозвучали так внушительно, что продолжать разговор на ту же тему ни у кого язык не повернулся. – Что князь, что нищий. Но князей, раз, два и обчёлся, а простого люда много – вот и вся разница.

- Так, - барон Лисяцкий попробовал собраться с мыслями и вспомнить, о чём они говорили перед тем, как соскочить на эту скользкую тему. Это было несложно, подсказка прямо перед глазами находилась. – Значит, здесь мы имеем дело с дилетантом?

- Я бы его так не назвала, - отрицательно качнула головой Морла. – Скорее, это человек, не наделённый яркими магическими способностями, или, по крайней мере, на мага не учившийся. Но опыт в ритуалистике имеет и немалый. За настолько сложный обряд, если это первый опыт, не берутся. Да и качество исполнения более чем достойное.

- Я бы, по крайней мере, за исполнение чего-то подобного не взялся, - подтвердил Лаский, ещё раз смерил взглядом масштабную фигуру, начертанную прямо на земле. – Или, по крайней мере, настолько аккуратно у меня не получилось бы.

- Бывают, конечно, и исключения, но вообще-то, одарённым магам нет нужды набивать руку в подобных исхищрениях, - добавила Морла. – Обычно хватает собственного магического таланта, который нужно лишь слегка усилить, а чаще всего более точно направить воздействие при помощи ритуала.

- А у этого деятеля, значит, рука набита, - сам для себя, для памяти, проговорил барон Лисяцкий. – что ж, запомню. Что-нибудь ещё сказать можете?

- Могу предположить, чем вызван выбор именно этого места.

- И?

- Суть в том, что вот это вот волшебство, довольно грубое, мощное, но, как бы это выразиться поточнее, безадресное. То есть, княжья усыпальница не выбрана местом проведения ритуала не потому, что туда так уж трудно пробраться, нет. При должном старании, на пару часиков, какой-нибудь из ночей, когда в городе тихо, а князь в Замке отсутствует… Но там на призыв мог прийти много кто. По той же причине не подошла и спальня, где он испустил дух, там, если помните, рождались и умирали многие поколения людей. А здесь место пустынное, ничем особо не примечательное, вряд ли с кем ещё, кроме вашего князя ещё несчастье случалось.

- Записал? - барон повернулся к своему помощнику.

- Записываю, - кивнул тот, на весу держа планшет с кипкой мягких сероватых листков дешёвой бумаги, каковая во всех ведомствах всех княжеств использовалась для черновых заметок.

- А убрать последствия этой ворожбы ты сможешь? – Это неслышно подошёл к ним Элиш.

- Смогу, - уверенно кивнула Морла. – Пусть только господа расследователи закончат со своей работой.

- Нам ещё нужно будет эту пентаграмму полностью «снять», - поднял голову от заметок помощник главы тайного ведомства.

- Разве же я против? – пожала плечами Морла.

- Это может занять довольно много времени, - попробовал намекнуть тот.

- И что?

- Стемнеть совсем может.

- Мне только удобнее работать будет. Или вы не знаете, что ночь – ЕЁ время?

Это сняло последние вопросы и все заинтересованные принялись за работу с удвоенным рвением. Элиш отвёл Морлу в сторонку и усадил на высокий камень, поверх которого предварительно кинул свой плащ.

- Тебе для работы что-нибудь надо?

- У меня всё с собой, - она похлопала по тощенькой, кожаной сумке, висевшей у неё на боку.

- Это будет что-то вроде того, что ты проделала, в одном баронском замке, не помню уже как звали его хозяев, вскоре после того, как мы познакомились? По пути в Божену.

- А там было что-то такое? – нахмурилась Морла припоминая. Подобных эпизодов в её жизни было немало, ничего удивительного, что вспомнить один конкретный ей оказалось непросто.

- Там призрак прадедушки пошаливал, а за услугу тебе подарили какой-то особо хищный кинжал.

- Ах это? Значит, это ты там был? Я думала, только малышня…

- А я прошёл следом за ними, чтобы неслухов вытащить, чтоб не лезли, куда не следует, да не успел, - покаялся он.

- Ну и как? Кошмары потом не снились?

- А что, могли?

- Да как сказать, - она легонько пожала плечами, - моя магия на свидетелей по-разному действует, бывает, что и так.

- Да нет, мне даже, скорее, понравилось. Особенно эта твоя музыка. Я даже как-то хотел попросить тебя просто поиграть, да не решился.

- Волчья натура, - проговорила она удовлетворённо. – Всё же, права Неждана, и некоторые вещи вы слышите и воспринимаете иначе, не так как маги, и не так, как простые люди.

- Как думаешь, - он не только мыслями, но и словами вернулся к брату, чьё посмертие было насильственно потревожено. – Зачем это сделали?

- Потревожили дух князя Вышня? Откуда же мне знать? Это по разным причинам делают. Спросить совета или разрешения, узнать тайну, унесенную покойным с собой в могилу. Создать зачарованного стража. Убить кого-нибудь чужими руками, не оставляя следов, или, хотя бы всласть помучить. Иногда призыв сам по себе является целью.

- Это как? Последнее, я имею ввиду.

- Это так, что любуйтесь люди, с каким могучим магом дело имеете, у меня всё удалось! Но так, честно говоря, поступают только недоучки и шарлатаны. Бывает, ещё маги, без явно выраженных способностей к некромантии, но овладевшие начатками этой дисциплины. Их, впрочем, тоже можно назвать недоучками. Однако всё, о чём мы с тобой только что говорили – не наш случай. Проводивший обряд человек, во-первых, опытен, а во-вторых, делал это не напоказ, а с какой-то корыстной целью.

- Да и ради того, чтобы расспросить, - принялся достраивать предположения Элиш, - Вышня вряд ли вызывали, он и при жизни, нет, дураком не был, но и какой-то особой мудрости лучащейся, за ним не замечено было.

- Вот это как раз не факт. За советом к почившим предкам обращаются, даже если те при жизни были откровенно слабоумными. К ним, даже, пожалуй, чаще, чем к остальным. Почему-то считается, что они при жизни были близки к навьему миру.

- А это не так?

- Ну как сказать? Иногда мы, я имею ввиду отмеченных навьим миром, ведём себя довольно странно, с точки зрения нормального здравомыслящего человека даже глупо, но к болезням разума это не имеет никакого отношения. А народная традиция гребёт всех под одну гребёнку. Впрочем, ладно, бедолагам, которым и так при жизни не повезло, иначе не продержаться.

- К Вышню это в любом случае не относится, да и если судить по результату, его всё-таки вызвали для того, чтобы натравить на жену. Хотя смысла в этом я не вижу. Такой риск, столько усилий и всё для того, чтобы устранить совершенно безобидную женщину.

- Ты удивишься, какие странные идеи, подчас владеют умами людей. Это вполне может оказаться какая-нибудь мстительная и ревнивая идиотка, достаточно упорная, чтобы добиться своего. Или её устранение может быть кому-то выгодно. Не обязательно это выгода реальная, достаточно, чтобы это кому-то прочно в голову втемяшилось. А вообще, мы с тобой сейчас толчём воду в ступе, стоит только подождать и на часть вопросов я смогу получить ответы у самого Вышня.

- Правда? – оживился Элиш. - Я думал, ты его только обезвредишь!

- Не обезврежу, нет, освобожу от повинности совершать злодейство. Это, видишь ли, не его выбор был. Но и разузнать кое-что тоже попробую.

- Простите, - к ним подошёл барон Лисяцкий, который после часа ползанья на карачках, ничем не отличался от своих подчинённых, - я случайно услышал конец вашего разговора. Это действительно так, здесь имело место принуждение? Я слышал, это невозможно определить.

- Иногда действительно невозможно. Если дух остался где-то поблизости от явного мира, такое довольно часто бывает и то, что ему колдун назначил, в целом, совпадало с его собственными устремлениями, тогда вызванного от самостоятельного действительно так просто не отличить. Но когда призывать его приходится издалека и дух не горит желанием хоть что-то тут делать, это всегда чувствуется. То есть, поймите меня правильно, никакими материальными свидетельствами я это доказать не смогу, но сама не ошибусь ни за что. Это как запах острого сыра в совершенно пустой комнате унюхать.

- А у нас всех, будем считать, просто нос заложен, - вздохнул барон. Плохо, когда в настолько важных вопросах приходится верить на слово, ещё хуже, что особа это такова, что вот так запросто и не усомнишься в её словах.

- Магические способности – совершенно особый род чувствительности. Не дано, так не дано, - пожала плечами без капли сочувствия Морла. – Но вы же не ради этого к нам подошли?

- Да. Мои люди закончили работу и готовы освободить вам площадку для ритуалов.

- Сама площадка мне без надобности, - небрежно отмахнулась она, - ритуал я могу провести, не вставая с этого камня. Но людей всё же отведите, и сами поблизости не задерживайтесь.

- Да я понимаю, и ни во что сакральное вмешиваться не собираюсь, - поспешил откреститься барон.

- Дело не во вмешательстве и живые зрители мне ничуть не помешают, - остановила его Морла. – Но приоткрытая дверь в иное, если можно так выразиться, иногда не очень хорошо действует на живых. Тягостно становится, млостно, на несколько дней портится настроение и сны плохие начинают снится. Потом это проходит. Но, кстати, и не на всех действует. Если среди вас, кроме моего мужа, есть ещё носители волчьей крови, им созерцание некромантской ворожбы ничем не грозит, Ласкию тоже можно оставаться и господину Млену. Остальные – сами смотрите, стоит ли себе нервы понапрасну трепать.

- Отведи людей до изгиба дороги, - тихо приказал Элиш, - и сам туда отойди. Этого вроде бы должно оказаться вполне достаточно. Но любителей пощекотать себе нервы, не лови и не высказывай порицаний потом.

Морла, слышавшая это краем уха, коротко и почти незаметно кивнула. Если какой-нибудь искатель острых ощущений решит подобраться поближе – пусть его, ей чужое внимание действительно не мешает. А человеку польза будет. Хотя бы разнообразием впечатлений.

Людей действительно отвели от места действия, но не к изгибу дороги, как это предложил не слишком озабоченный собственной безопасностью князь, а распределили широким кругом, примерно на том же расстоянии.

С камня, где она ожидала своей очереди приниматься за работу, Морла всё-таки встала. Прошлась вдоль дорожки, вдыхая полной грудью холодный ночной воздух, встретилась взглядом с необыкновенно низко висящей красавицей луной и моментально выбросила из головы людей, нервно ждущих окончания ритуала, все сопутствующие обстоятельства, сомнения и тревоги. Привычным жестом запустила руку в поясную сумку, выуживая оттуда горсть крупы, которую, незадолго до того, перебирала пальцами, накручивая на крупинки чего-то, бывшего некогда живым, канву заклинания. Сейчас, широким жестом сеятеля, она раскидала её как можно шире, не забывая ещё раз повторять формулу вызова. Дух пришёл. Невидимый, нематериальный, но, тем не менее, ощутимый для её чувств. Морла присела там, где стояла, прямо на голую землю, подогнула в удобную для себя позу ноги и извлекла с той же поясной сумки костяную флейту.

Что можно было сказать об этой музыке? Не было чётко оформленной мелодии, и ритма, и вообще ничего, кроме тянущегося и тянущегося звука. Так, иногда ветер в печной трубе поёт. Но у слушателей почему-то сладко и страшно замирало сердце. Потом мелодия словно бы раздвоилась и, хотя обе партии продолжали звучать вместе, стала она похожа на диалог. Сколько это продолжалось? Вряд ли слишком долго – ночь ещё не успела перевалить за середину, но слушателям и случайным свидетелям показалось, что почти бесконечно.

Мелодия стихла, но пространство вокруг некромантки продолжало волноваться, словно бы ещё ничего не закончилось.

Наблюдателям не было видно, как Морла всё из той же сумки извлекла совсем уж маленькую, в пол ладони и почти плоскую тарелочку, тонкое костяное лезвие, которое ножом язык не поворачивается назвать, и чиркнула по собственной ладони. Никто не увидел, и только до Элиша ветер донёс острый и сладкий запах крови. Она полилась тонкой струйкой в чашку, с другой ладони, отложившей костяное лезвие, стекли в чашку блеклые зеленоватые искры, и кровь вспыхнула, не загоревшись, но налившись внутренним светом и с поверхности её начал рассеиваться во все стороны очень белый, завивающийся клубами дымок. Морла, не очень громко, но сильным, хорошо поставленным голосом завела Песнь прощания, к каковой обычно прибегали, когда время похорон уже пришло, а человека духовного звания найти не получилось. Это сейчас было так, а раньше шаманки песнь часто использовали в своих обрядах, и сила в ней сохранилась великая. С последними же её словами, иссяк и дымок из жертвенной чашки и гнетущая атмосфера рассеялась. Элиш, очень остро уловивший этот момент, приблизился в три шага, поднял жену на ноги, развернул её пораненную ладонь к блеклому лунному свету, покачал головой неодобрительно.

- Это обязательно было делать?

- Обязательно, - голос Морлы был очень тихим, очень усталым и каким-то неживым. – Иначе он бы не смог уйти.

- А предупредить заранее? Мы бы хоть перевязку подготовили.

Из ранки на ладони так и продолжала сочиться кровь, медленными тяжёлыми каплями. А от редкого леска, где они оставили своих коней, уже спешил Млен с клоками ткани, годной на перевязку.

- А разве же я знала? Такое обычно не требуется. Зовите своего сыскаря.

- Здесь я, - откликнулся Серый Лис, который сам на положенное расстояние отходить не стал. И сейчас не знал, то ли жалеть об этом, то ли правильно сделал. Наблюдать за происходившим здесь действом было весьма и весьма неприятно, однако действительно познавательно и к месту дальнейшего действия он успел чуть ли не самым первым.

- Захоронение вы уже нашли?

- Какое захоронение?

- Значит, не нашли, - сделала вывод Морла. - Что ж, ищите, оно обязательно есть и где-то неподалёку. Подобный обряд сопровождается принесением жертвы и лучше всего для этого подходит родная кровь. Боюсь, мы недосчитаемся одной из незаконнорожденных дочерей князя Вышня.

- Так, - подхватился барон, у которого новость моментально вымела из организма всю дрожь от соприкосновения с потусторонщиной.

- Подождите, есть ещё кое-что, - Морла так и продолжала стоять в кольце обнимающих её рук и, казалось, с трудом держала глаза открытыми. – Насколько я смогла понять, духа вызвали, конечно же не для того, чтобы вредить его вдове, а чтобы свести в могилу младшего брата как наиболее вероятного претендента на княжий престол. Это не удалось, поскольку покойный к брату не испытывал никаких особенно сильных чувств. Тогда его перенаправили на жену. Чтобы хоть какая польза от ритуала была. Почему именно на неё, разбирайтесь сами.

- Говорила бы ты поменьше, дорогуша, - проворчал на неё Млен, принимаясь за перебинтовку ранки.

- Ничего, мне не впервой. Оклемаюсь. Просто не ожидала, что настолько выложиться придётся. А выговориться нужно прямо сейчас, потом какие-то детали могут и подзабыться.

Она нахмурилась, пытаясь выдавить из глубин собственного восприятия нечто, что там несомненно имелось, но не было ещё оглашено. Разговор с духом, как и разговор с призраком, не похож на обычную беседу, это скорее обмен какими-то понятиями и представлениями, лежащими скорее в эмоциональной сфере, чем в логической. И перевести всё это на язык слов было очень непросто.

- Ещё одно. Если я не ошибаюсь, кроме вдовы духа нацелили так же на дочерей, но с ними эмоциональная связь была ненамного сильнее, чем с младшим братом. На них повесили какие-то маячки. Их нужно будет найти и обезвредить - сжечь на алтаре Божини.

- Мы займёмся и этим тоже, - пообещал не столько княжьей чете, сколько самому себе барон Лисяцкий. – А что-нибудь по поводу личности злоумышленника можете сказать?

- Мало. То есть, имени я вам не назову совсем, потому как дух своего заклинателя, то ли не разглядел, то ли не запомнил. А это значит, что человек этот не был близким. То есть, не вызывал сильных эмоций и не состоял в ближнем привычном кругу. Да, и близким родственником тоже не являлся. Мог быть каким-нибудь троюродным, четвероюродным, не ближе. Это всё, надеюсь, эти сведения помогут вам в поисках злоумышленника.

Морлу закутали в плащ, подбитый волчьими шкурами, усадили на тот же камень, на котором она дожидалась своей очереди проводить ритуал, в компании Лаския в качестве охранника и фляжки с крепкой кедровкой. Не самый дамский напиток, но самое то, чтобы немного очнуться и согреться.

- Думаете, они найдут жертву? – спросил Лаский только чтобы не молчать. Ночь, пронизывающий до костей холодный горный воздух, усыпанное звёздами небо и тишина. Такая обстановка, да ещё и после обряда, заставляла чувствовать всё намного острее.

- Думаю, сейчас они и искать особо не будут. Темно, люди устали, да и собак мы с собой не брали. Расставят караулы, да и поедем в обратную дорогу.

- А подсказать, где искать вы можете?

- Не сейчас, - Морла покачала головой и отхлебнула ещё один маленький глоток, теплом прокатившийся от горла и до самого сердца, - сейчас я слишком устала.

Честно говоря, она хоть и устала, но не настолько, чтобы не собраться с силами и провести ещё один простенький ритуал. Собственно, ей не раз приходилось действовать и в худшем состоянии. Но пусть уж сыскари сами всё обнаружат, люди подобного склада, если их начинают водить за ручку да рассказывать, что тут да как было, вскоре начинают подозревать, что их то ли дурачат, то ли разыгрывают, то ли подставляют. Не стоит. Тем более что и дело не настолько сложное, чтобы и без магической поддержки люди не справились.

 

Дорога, на которую днём ушло всего-то четыре часа, ночью отняла времени намного больше. Горные тропы, даже если это всего лишь предгорья, неверные, спешки не прощают. Однако, несмотря на довольно тяжёлый день и не менее трудную ночь, мало кто из их отряда отправился спать. Всё же нешуточное преступление вырисовывается, одно только покушение на посмертие почившего князя чего стоит. И Морла подозревала, что именно это будет сочтено самым страшным преступлением, а вовсе не смерть девочки и покушение на жизнь женщины. Нет, для неё, как для Посвящённой Смерти, покушение на свободу почившего тоже довольно серьёзно, но для неё с дарованием воли духу всё закончилось, а для остальных только начинается. Но ладно, пусть их, перед Божиней все равны, лишь бы разобрались, наконец, чьи это злодеяния.

Поспала она всего часа два – больше себе не позволила. По богатому опыту переживания бессонных ночей, она знала, что такого отдыха ей вполне хватит, чтобы продержаться грядущий день и не заработать себе головную боль от сбившихся жизненных ритмов. Как оказалось, и это небольшое время спала только она одна, а все остальные, включая и её мужа, развивали бешеную активность.

В частности, группа поисковиков с собаками уже отправилась на место проведения нечестивого ритуала, а значит, если ей повезёт, к утру завтрашнего дня, привезут останки жертвы. А если не повезёт, то доставят их уже сегодня и с ними немедленно что-то придётся делать. С упадком сил и невнимательностью, происходящими от недосыпа, а это не дело и, значит, придётся рискнуть и всё-таки оставить дело до завтра.

И тут ей в голову пришла ещё одна мысль, ранее её не посещавшая. Она ведь теперь не рядовая жрица, а мужняя жена и, значит, не имеет права проводить обряды прощания, каковыми только храмовые женщины и занимались. И нет, не то, чтобы она скучала по этой части своих повседневных обязанностей, но отчитывать останки неправедной жертвы, скорее всего, ребёнка, может оказаться тем делом, где без квалифицированного некроманта, а ещё лучше, опытной шаманки, не обойтись. Как бы беды не вышло. И что делать в таком непростом случае? Идти на поклон к матушке Бирге Кекове, настоятельнице обители Вечностранствующей, знакомой ей весьма и весьма поверхностно. Не то было время, накануне её собственной свадьбы, чтобы прочные знакомства завязывать.

Пришлось всё-таки идти, договариваться.

Матушка встретила свою княгиню, и лиц её сопровождающих прямо во дворе обители – не на встречу ради них вышла, была занята какими-то хозяйственными хлопотами, чинно раскланялась со всеми и, повинуясь просьбе о личной беседе, увела Морлу во внутренние помещения. Собственно, в ту же комнату, где та жила несколько дней накануне свадьбы.

- Чем могу служить, пресветлая княгиня? – спросила она без подобострастия.

- Вы можете позволить служить мне, - откровенно намекнула Морла, использовав иной, и гораздо более привычный обеим смысл слова «служить».

- Матушка Мирая предупреждала меня, что вы можете прийти с подобной просьбой, но я не ожидала, что это произойдёт так скоро, - склонила голову на бок, как бы оценивая свою собеседницу, матушка Кекова. -  О какого рода служении идёт речь?

- Скоро к вам, скорее всего именно к вам, привезут останки жертвы одного ритуала. Я должна сама отчитать их и препроводить душу в руки Божини.

- Именно должна?

- Боюсь, мало кто, кроме меня, может с подобным справиться, - Морла присовокупила к своим словам извиняющуюся улыбку.

Матушка Кекова недовольно поджала губы.

- У нас очень опытные служительницы.

- Не сомневаюсь. Люди всегда рождаются и всегда умирают, так что без работы никому из посвятивших себя ЕЙ сидеть не приходится.

- И умершие неправедной и мучительной смертью среди них тоже были. Это тяжело, конечно, но мы справлялись.

- Знаю я, как вы справлялись! – раздражённо проговорила Морла, однако голоса особо не повысила. – В особо тяжёлом случае отчитывать покойника берётся самая старая из жриц и лично проводит мятущуюся душу в ЕЁ руки. Вы кем пожертвовать готовы? Собой? Кем-то из своих подопечных?

- Откуда знаешь? – нахмурилась матушка.

- А у нас, думаете, не так? – горько ухмыльнулась Морла. – Это, по-моему, общепринятая практика.

И ей случалось не успевать и хоронить вместо одного – двоих.

- И эта покойница именно такова?

- А вы как думаете? – чуть не вспылила Морла, но тут же поняла, что зря. Обстоятельства занимающего её дела матушке были просто неведомы, не успели они стать поводом для сплетен. – Молоденькая девушка, а скорее всего, вообще девочка, зарезанная во время магического ритуала? Сильно я сомневаюсь, что жертва эта была добровольная. Похищение, страх, боль, смерть. И времени с тех пор прошло немало – месяца два, а то и больше.

- И никакие прощальные ритуалы над её телом, скорее всего, не проводилось, - продолжила матушка, начиная понимать масштабы катастрофы.

- Скорее всего, - согласилась Морла. – Вот я и прошу: позвольте мне самой их провести. Мне обычно удаётся умиротворить смятенный дух, не жертвуя никем и ничем и не рискуя, что в случае неудачи дух переродится в какую-нибудь хищную, злобную и неразумную нечисть.

- Но сама-то ты точно цела окажешься? – встревожилась матушка Кекова, вспомнив внезапно, что это не просто наглая захватчица, планирующая вершить какие-то свои дела, под сенью её обители, а княгиня. И если с нею что-то случится… о таком лучше не задумываться.

- Сама я и более сложные и опасные ритуалы провожу, - невесело улыбнулась Морла. - Этот для меня труд скорее изматывающий, чем по-настоящему страшный.

- Ладно, я пошлю за тобой, когда тело доставят, - решила матушка Кекова.

А сама про себя подумала, что весть пошлёт просто в замок, а не лично княгине и пусть тогда муж решает, отпустить её или нет. Не отпустит – ничья вина. И тогда, скорее всего, им придётся самим справляться. Хорошо уже, впрочем, то, что её предупредили заранее, что речь пойдёт о невинной жертве, принявшей страшную смерть – не получится, что за поминальную службу возьмётся совсем молоденькая ещё девчонка. Может, действительно, самой за это дело взяться? Сейчас в её обители пребывают ещё две старухи, но обе ещё крепки телом и разумом, и младше её годами. А в подобных случаях, вопрос решается по старшинству. Или если на душе у кого лежит тяжкая, не снимаемая ноша и это хороший шанс искупить вину и уйти из жизни достойно. Но это редкость и сейчас среди её служительниц такой точно нет. Значит, всё же самой придётся.

 

ГЛАВА 5.

 

Дома её встретил недовольный муж.

- Знаешь, - сказал он, отведя её в сторону, однако голоса не понизив. – Заведи себе какую-нибудь девицу, которая была бы в курсе твоих дел и намерений. Что бы я знал, к кому с вопросами обращаться.

- Меня дома не было всего-то часа два, - миролюбиво ответила Морла.

Она жестом отпустила свою свиту и зашагала рядом с мужем.

- Этого вполне достаточно, чтобы я успел тебя потерять и столько себе всего понапридумывать!

Морла хмыкнула. Он вообще не должен был бы заметить, что её нет дома. Обычно, самые разнообразные дела могли занять Элиша часов на пять-шесть без передыха и возможности отвлечься хоть на что. Почему в этот раз произошло по-иному, она очень быстро додумалась:

- Я зачем-то вдруг, понадобилась?

- Ты нужна всегда и постоянно, - не задумываясь, ответил Элиш. – А сейчас и не только мне. Серый Лис проводил обыск в покоях у княжон и ничего подходящего на роль маячков не нашёл.

- В покоях их и не будет, - досадуя сама на себя, произнесла Морла. Вчера ещё помнила о живых, а сегодня, в первую очередь, побежала хлопотать о мёртвой. – Маячки должны быть на самих девочках. Если их разместить просто в комнатах – должным образом не сработают, и даже если что-то постоянно при себе таскать, тоже без гарантии. Искомая вещь должна находиться прямо на теле.

- С этим сложнее, - призадумался Элиш. – Была бы на месте Нира, она бы сестёр расспросила, но она как раз отлучилась из города, прочую свою родню навестить.

- Ничего. Сама поговорю. Как их мать?

- Пока никаких изменений не почувствовала.

- Правильно, и не должна. Какие ей изменения, она же не маг и ничего такого ощутить не способна. Просто перестанет к ней во снах покойник являться, силы потихоньку начнут прибывать.

- Мне как-то неприятно представлять брата в виде хищной нежити, - признался Элиш.

- Никому неприятно, - согласилась Морла. – Однако кого угодно можно принудить практически к чему угодно: заставить, запугать, обмануть, убедить. И от того, что человек умер, в этом плане ничего не меняется. Даже, пожалуй, в некотором роде, проще становится.

Они пересекли приёмный зал, галерею и вышли в коридор, ведущий к Восточной Башне. Это, обычно довольно пустынное место, ныне кишело озабоченными и куда-то сильно спешащими людьми. Мужчинами, преимущественно. В комнатах юных княжон этих, тотально озабоченных мужчин, тоже было полным-полно.

- Нашли! – это было первое, что сказал Серый Лис, когда они вошли.

- Ну-ка, дайте-ка глянуть, - Морла, в три шага пересекла комнату и склонилась над столом, на котором, в рядочек, лежало три детских браслета. Плетёных, из кожи, волоса и ещё чего-то, трудноопределяемого. Разрезанных, ибо никакого замочка на них не предполагалось изначально и снять иначе не представлялось возможным.

Ярь, громко рыдала, уткнувшись в мамину юбку, две её старшие сестрички, слёз не лили, но выглядели взволнованными и расстроенными.

- Браслетик с желаниями, - Морла даже прикасаться к ним не стала. – Да, это оно. Редкостная дрянь. Не сам обычай, а вот это вот его исполнение.

- Что за обычай? – Элиш, по примеру супруги, рассмотрел находку, не прикасаясь к ней руками.

Морла глянула на него с недоумением, потом замелила такие же непонимающие лица у остальных мужчин.

- Ах, да, откуда же вам знать? Есть такой обычай, среди девушек и девочек, парни и люди взрослые редко подобным балуются, хотя и среди них встречаются любители. И больше распространён среди люда простого, чем среди благородных семейств.

- Крестьян? – с подозрением прищурился Серый Лис.

- Крестьян, - покладисто согласилась Морла. – Ремесленников, торговцев.

- И в чём суть?

- Загадываешь желание, завязываешь плетёнку, и ждёшь, пока исполнится. Как исполнится, само развяжется, если порвётся – не исполнится никогда. Я сама, в юности, подобным баловалась. Здесь – иное, здесь, прежде чем надеть на руку, с браслетами поработали предварительно и материалы использовали, - она кинула взгляд на притихших и испуганно таращившихся девочек и решила их больше не пугать, - очень необычные.

- Но сейчас-то они уже не опасны?

- Почему вдруг?

- Ну, злокознееного духа вы же уничтожили…

- Я его не уничтожала, - педантично поправила его Морла, - я избавила его от повинности вредить и распустила привязку к явленному миру. А эти штуки вполне способны и другую какую пакость приманить.

- И что с ними теперь делать?

- Я уже вроде бы говорила? То же, что и обычно в подобных случаях делают: на алтарь Божини возложить.

- Сама займёшься?

- Могу и сама. Но вообще-то с подобным любая жрица справится. А как их вообще подсунули?

- На ярмарке, - впервые подала голос вдовствующая княгиня Нияна. – Я их сводила, чтобы хоть немного после смерти отца развеялись. Так в палатке доброй предсказательницы их и нацепили. Правильно я говорю?

- Да, - подтвердила Олея, самая старшая из присутствующих, уже почти достигшая девичьего возраста. – Наговорила много хорошего, предложила загадать желание и сама завязала браслетку. Ещё сказала, что носить его надо не снимая, да поддёргивать под рукав повыше, чтобы видно не было.

- Да, - хмыкнул барон Лисяцкий, - оригинальный способ подкинуть княжнам подобного рода безделицу. В подарок-то подобную штуку не преподнесёшь. А, кстати, почему это не оформили в какое-нибудь более традиционное украшение?

- Некромантские заклятия на металл и природные камни не ложатся, - качнула белёсой гривой Морла. – А украшения из теснённой кожи для этих мест нехарактерны, здесь такое не носят. Да, и кстати, девочки, на будущее, если вам вдруг захочется ещё заняться загадательной магией…

- Не захочется! – нервно и непримиримо воскликнула Нияна, но Морла продолжила, словно бы её не услышала:

- … подобные вещи не покупаются и не получаются в подарок, их обязательно делать собственноручно, - она характерным жестом потёрла кончики пальцев, - и пока делаешь, непременно нужно думать о том, что загадала. Иначе не сработает, и нет никакого смысла.

- Им не захочется, - с нажимом повторила Нияна.

- Может, и не захочется, - легко согласилась Морла, - но если уж попали в неприятности, лучше разобраться, что тому было причиной, чем прятать голову под подушку.

- А ты, правда, умеешь? - Ярь оторвалась от маминой юбки и во все глазёнки смотрела на незнакомую тётю, говорившую страшные, но страшно интересные вещи. Даже обида от отобранной мечты как-то притупилась. – И знаешь, как правильно? И можешь научить?

- Умею и знаю, - Морла кивнула. – Я всё-таки, настоящий маг! И научить могу, если, конечно же, ваша мама разрешит.

 

Раздражение ей удалось сдержать до того времени, как они втроём, с мужем и Серым Лисом уединились в кабинете, чтобы обсудить находку и план дальнейших действий.

- Ну, неужели невозможно было действовать поаккуратней, чтобы не пугать и не доводить детей до слёз!!

- Может и можно, - добродушно прогудел барон, которому тоже не нравилось чувствовать себя пожирателем невинных младенцев, - однако же и нашла, и срезала с рук дочерей их мать. Как только уяснила, что именно и по какой причине мы ищем. Но на неё плохое думать не стоит, вдовствующая княгиня сама пребывает в истерике.

- Длительной и вялотекущей, - подтвердит Элиш. – А что такое ты не захотела говорить при девочках?

- Неприятные подробности о том, из чего были сделаны эти их украшения. Точнее, из кого, из человека.

- А я, кстати, вспомнил такие штуки, - посветлел лицом барон, - сам, оказывается, не раз их видел. Только те, что я примечал, из травы были сделаны, потому и не признал, и не догадался.

- Правильно, именно из луговых трав они, чаще всего, и плетутся, - кивнула Морла.

- А почему именно из них? Ведь непрочные же! Намного ли хватит такого браслета…

- Так в том и суть! Как определить, что магия была и всё это не просто баловство? А вот если такая штука из былинок и травинок держится, несмотря ни на что, и распадается в строго определённый момент, то всё это не просто так.

- Но на соломенный браслет серьёзное заклятие не ляжет, - задумчиво протянул Серый Лис. – Я не про селянские загадайки, там больше примета, чем сама магия, а про настоящее волшебство.

- На самом деле, я бы могла. Сухая трава тоже в некотором смысле – мёртвая плоть. Да и не только я, любой более-менее квалифицированный некромант справился бы. А вот человек неодарённый или плохо образованный, должен применять более сильные средства.

- Ты лучше говори прямо и без намёков, - посоветовал ей Элиш.

- А если без намёков, то заставить траву мучиться и страдать – это ещё постараться нужно. А кровь и боль становятся сильным подспорьем в некоторых ритуалах.

- И это опять приводит нас к человеку хорошо начитанному, набившему руку в подобных ритуалах, но без заметных магических способностей.

- Вы уже знаете, кто это?

- Мы сильно сузили круг подозреваемых, - кивнул Серый Лис. - Мне правда не очень нравится, что ничего кроме ваших слов у нас нет, но это ничего, следы подготовки некромантских ритуалов точно сыщутся, как только мы точно вычислим, кто это.

- Совершенно не представляю, как мои соображения могут указать на конкретных людей, - намекнула Морла.

- Расскажи, - попросил-приказал Элиш.

- Да всё довольно просто. Что касается отсутствия или наличия магических способностей – это я пока никак не учитываю, потому как проверить толком не могу. Ну и вообще, расплывчато оно как-то. А вот, то, что это не близкий родственник или не родственник вообще, но при том, имеющий достаточно прав на княжий престол, чтобы в случае гибели законного наследника быстро занять его – это существенно. Да, и скорее всего, в этой семье не будет брачного возраста незамужних дочерей, иначе, скорее всего, сделали бы ставку на брак с, на тот момент, холостым ещё князем. И таких людей, как вы понимаете, не очень много. В моём списке их набралось всего шесть имён.

- А почему этому неизвестному злоумышленнику было не занять княжий престол, раз уж он на него какие-то права имеет, не дожидаясь, пока ты вернёшься на родину? – обратилась с вопросом к мужу Морла. - Мне кажется, проще было, или я чего-то не понимаю?

- Не понимаешь, - согласился Элиш. - Оно было бы проще, если бы в тот момент в княжестве не случился Болеслав и не принял на себя обязанности регента, а потом не передал власть мне буквально из рук в руки. Не было, куда вклиниться, на законном-то основании. Однако, в том случае, если бы я погиб сразу же после получения венца, престол освободился бы, ибо Болеслав, более не имеет на него прав, как уже единожды отрекшийся. Светозар и Любомир тоже вне игры, поскольку их тут нет, на то имеется закон «О порядке наследования», который довольно однозначен.

- А расспросить ещё одного свидетеля, жертву ритуала, не получится? Так же как покойного князя? – вдруг осенило барона. – Когда мы её найдём, а это, я надеюсь, случится довольно скоро.

- Я попробую, но многого не ждите. Жертвы запоминают лица и события ещё хуже вызываемого духа, там обычно только ужас и боль. Опять же, если её принёс в жертву родной отец или, скажем, брат, это я пойму, а если какой-то чужой дядька, то никаких подробностей.

- Жаль-жаль, а мне ведь, грешным делом, раньше думалось, что вот бы в моём ведомстве некромант вдруг завёлся, чтобы расспросить можно было саму жертву, кто да за что её так.

- Иногда бывает можно, но некроманта на подобную постоянную работу вы вряд ли найдёте. Тяжко это, с жертвами преступлений общаться, а уж если это мёртвая жертва, то и вовсе никаких надежд ни на какое лучшее. Издержки профессии.

 

Проводить обряд прощания с жертвой нечестивого колдовства Элиш отпустил свою княгиню без всякой задней мысли – просто не подумал, что это может быть чем-то опасно. А так-то всё вроде бы понятно – желание позаботиться лично о человеке, каким-то, пусть и непрямым способом относящимся к семье.

- Привезли? – первым делом спросила Морла. Ей-то гонец сообщил, что подвода уже на подходе к городу.

- Привезли, - кивнула матушка с подобающей случаю степенной печалью. - Не тело, косточки горелые.

- Наверняка тело жертвы уничтожить пытались, иначе зачем было так стараться, - предположила Морла с деловитостью опытной некромантки, повидавшей всего и всякого.

- Не удалось, - хмыкнул княжий сыскарь, прибывший в качестве сопровождения. – Тут довольно много осталось, собаки без особых затруднений след взяли.

- Ну, это как раз понятно, - ничуть не удивилась Морла. - Большинство обывателей почему-то считает, что тело можно сжечь так, что от него только горстка пепла и останется. А на самом деле, кости – материал довольно стойкий, их мало что берёт.

Она довольно сухо и по-деловому излагала ещё какие-то рабочие детали, но весь этот шум, служил в основном для того, чтобы и отвлечься, и отвлечь, и не думать. Всё же останки ребёнка – зрелище тягостное, даже для неё, хотя на подобное она за свою карьеру странствующей ведьмы успела насмотреться, а для остальных – и подавно.

- Располагайтесь, - Морла кивнула своим охранникам, без которых выход из Замка был ей строго-настрого запрещён. – Это надолго. Хорошо если за полночь закончу.

Вечер ещё был ранний, и охранники, не раз присутствовавшие на похоронах и прощаниях, недоуменно переглянулись, но устраиваться и располагаться на отдых не стали. Смогут найти место, где пристроиться, а старшой им строго-настрого говорил, чтобы с княгини глаз не спускали, ибо если что случится, с них первых голову снимут.

- Пойдём, - матушка Кекова взяла её за руку. – У нас уже всё готово.

- Да, - согласилась Морла и пошла к тому, что здесь, в горах, погост заменяет. К естественному, и очень глубокому провалу, узкому, не слишком длинному, как раз, чтобы тело туда опустить, над которым ещё несколько столетий назад был выстроен каменный навес на резных, каменных же, столбах. Где находится это место она знала и в первый раз его посетила ещё когда жила в обители на правах княжьей невесты. Оно, может, и не по теме предстоящего события было, но натуру-то куда свою денешь?

Сейчас, в укромном уголке, в кругу монастырских стен, собрались почти все насельницы обители. Сидели тихо, кто у стен, кто под низкими кряжистыми деревьями, трое расстилали домовину из небеленого полотна и готовили погребальные полотенца. Отдельной кучей стоял большой серый мешок – собственно, то, что осталось от жертвы ритуала.

Морла, подошла, закатала рукава, присела у домовины и распустила горловину мешка. Мда, Серый Лис очень уж буквально воспринял её пожелание, чтобы служивые постарались собрать все, до последней косточки, останки. Сюда, кажется, сгребли не только уголь из костра, но даже, кажется, окружавшую землю – то-то мешок получился таким большим и тяжёлым.

Однако же посторонние мысли в сторону, здесь и сейчас у неё на руках душа страждущая и ей срочно требуется помочь.

Она не стала расчерчивать на земле пентаграмму или же проводить какие-то иные действия магического характера, просто запела песнь поминовения. Тихонько, не то, чтобы себе под нос, но нужно было стоять совсем близко, чтобы разобрать слова. Закончился первый куплет и только тогда она взялась одну за другой извлекать из мешка горелые косточки. Движения её были плавны и неспешны, однако же точны, голос звучал ровно – печально и торжественно, а на домовине, постепенно начал складываться чёрный скелет – маленький и точно детский. Небыстро. Всё это тянулось очень медленно, словно бы и жрицы Вечностранствующей и княжьи воины и сама Посвящённая Смерти застряли в одном, бесконечно длящемся моменте. Мелодия постепенно меняла свой ритм – не сильно, но заметно, слова были почти теми же, но несколько иными (Морла не решилась повторять раз за разом одну и ту же песнь и выпевала разные, но схожие, принятые у родственных народов). К тому времени как мешок полностью опустел, чуть в стороне возвысилась кучка из буквально просеянной земли и пепла, а скелетик оказался полностью сложен, на людей навалилась душная тяжесть. Высоко в небе задул-засвистел тоскливый ветер и скоро стих. От группки сидящих поодаль женщин отделились две, совсем юные, вряд ли уже посвящённые, скорее даже послушницы и принялись помогать спеленывать в домовину то, что осталось от девочки. Потом к ним подошла ещё одна, и, ухватившись за четыре конца полотенец, они подняли почти невесомой тело и понесли в сторону прохода в мир иной. Песнь прощания теперь уже звучала на несколько голосов. Из разверстой пасти земли пахнуло холодом и совсем немного сыростью, белый продолговатый свёрток ещё некоторое время виднелся, но потом они одновременно отпустили свои концы и он беззвучно канул в глубину.

Они ещё с минуту стояли молча, дожидаясь, пока тишина перестанет быть ватной. Постепенно вернулись звуки живого мира: стрёкот ночных насекомых – как-то внезапно до всех дошло, что она уже давно наступила, шорох листьев, неясные голоса людей, доносящиеся из-за стены. Отмерли и зашевелились жрицы.

- Я думаю, - негромко произнесла Морла, однако голос её был ясно слышен всем, - нам надо бы пройти в трапезную, да чаю заварить на всех. Горячего, с мёдом и капелькой кедровой настоечки.

И предложение это, словно бы окончательно вернуло всех в мир живых – люди принялись вставать с места, разминать затекшие от долгого сидения в неподвижности члены, негромко разговаривать.

- Проводи меня, деточка, - произнесла матушка Кекова, опираясь на поданную ей руку. – Однако же, сила в тебе сокрыта великая.

И заковыляла медленными, неловкими шажками – всё же в её возрасте длительные бдения давались непросто. Морла, придерживавшая её при ходьбе, старалась приноровить свой шаг, к медленному и неловкому передвижению очень и очень немолодой дамы.

- Я – не просто Посвящённая, я – Посвящённая Смерти и от того, что я ушла из Храма в мирскую жизнь, ни суть моя, ни предназначение не поменялись, - спокойно пояснила Морла, никак не прокомментировав пассаж про «великую силу». Мало ли чего люди под впечатлением наговорят? Объективно, Жнивея была как маг много сильнее, правда мастерство своё на людях она демонстрировала крайне редко.

- А как муж к тому относится? – осторожно поинтересовалась матушка тем, что ранее не решалась спросить. Ну и вообще, мало ли, как у этих молодых договорено, может быть, новоявленная княгиня решила оставить всю прошлую жизнь позади? Но нет, подобный талант не может простаивать.

- А он знал, кого за себя берёт, - совершенно спокойно ответила Морла. – И то, что из меня не получится тихой скромной жены, тоже знал превосходно. Сам не только наблюдал неоднократно за моей работой, но, случалось, и вмешивался в неё, хотя для неодарённого человека это непросто.

- А девицам, поперёд старших выскочившим, я шеи-то намылю, - перескочила на другие вопросы матушка-настоятельница. Всё же она отвечала не просто за проведение одного-единственного конкретного ритуала, а за жизнь своей маленькой общины в целом.

- Не надо, - попросила её Морла. – Они очень правильно и к месту сунулись. Может быть, с точки зрения дисциплины и послушания они поступили не очень верно, но инстинкты у девчонок правильные. Здесь и сейчас, очень хорошо, что проводить в последний путь пришли совсем молоденькие девочки. Вроде как подружки попрощаться пришли. Не могу объяснить яснее, но с дамами более степенного возраста получиться могло не столь легко и ясно.

- Ладно уж, - немного ворчливо согласилась матушка Кекова. - Сильно мылить не буду, но поговорить всё же стоит, не дело это, вот так, самочинно в ритуал встревать, да и небезопасно. Всё же с силами горними дело имеем, не по поводу полутора десятка яиц на ближнем рынке торгуемся.

- Да уж. Вы заметили? Она, эта девочка, уже переродиться почти успела.

- Заметила, потому и испугалась. Только не поняла в кого?

- В плакальщицу.

- Не знаю таких, - матушка задумчиво пожевала морщинистыми губами.

- Тварь потусторонняя, но не очень опасная. Это когда ветер под окном воет, ноет, всю душу выматывает. Обычно-то оно ничего, только разве настроение чуть подпортится, а вот если и без того беда какая приключилась, так и из окна, случалось, шагали. Жалко их.

- Кого?

Они как раз добрались до порога, за которым нужно было прекращать разговор, дабы не смущать умы мало знающих.

- Да всех, если честно. Плакальщица, она ведь не по злобе людей губит. Плохо ей, вот и жалуется.

Сестра-хозяйка, которая попав в свои владения, овладела собой быстрее прочих, уже поставила на огонь большой, полуведёрный чайник. И пока откапывали из закромов не просто заварку из местных трав, а хороший южный чай, пока извлекали из кладовой бутыли с лекарственной настойкой, пока, наконец, изыскивали дополнительные стулья да рассаживались, он и закипеть успел. И мёд, шести сортов, включая дикий, который больше иных любила Морла. И застольные разговоры, которые шли о чём угодно, только не касались только что случившегося.

Оно и попустило понемногу.

 

То, что молодая княгиня второй раз кряду возвращается домой под утро, не осталось не замеченным. Опять же, слушок нехороший пополз, добавив Серому Лису забот, но и ещё одно направление для расследования появилось тоже. Слухи, они не сами по себе возникают, их распространяют вполне живые люди и вполне определённую форму и направленность этим слухам придают тоже они же.

С другой стороны, жрицам, а особенно временно прибывающим в храме послушницам, ставшим свидетельницами прощания с жертвой, тоже никто рты не затыкал. Как и не предлагал поумерить фантазию. Так что Коржен продолжал полниться слухами один другого фантастичней.

 

Ощутили ли это матушка и сёстры, Нира не знала, но сама она словно бы тяжкий груз с плеч скинула. И речь идёт не об упокоении мятежного духа. По правде говоря, его, в отличие от сестёр, она и не заметила. Зато только здесь и теперь почувствовала она, что смерть отца принесла ей настолько желаемую свободу, ибо не уверена была, что даже принесённые храмовые обеты оградят её от отцова самодурства.

Конечно, не хорошо так думать, но от себя-то правду не спрячешь.

- Что ж ты делаешь, сумасшедшая!

Тёплые дядюшкины руки обхватили её, заледеневшие, и только тут Нира осознала, что как остановилась в раздумьях на открытой всем ветрам балюстраде, так и стоит. И уже, похоже, довольно давно.

- Задумалась я. Не специально.

- Пойдём ко мне, - Элиш неодобрительно покачал головой, - отогреешься, поговорим, какие-такие мысли не дают тебе спокойствия.

В княжьем кабинете, где пристало было не только делами заниматься, но и личные беседы вести, камин был жарко натоплен, а свечей горело столько, словно летний полдень сюда заглянул. И вина с травами Элиш велел подогреть – не хватало ещё чтобы племянница с простудой слегла.

- Ну, так что? Есть у тебя чего спросить или же сказать?

- Есть, как ни быть, - Нире вдруг, в один момент, начало казаться, что будущее её не столь уж безоблачно, как ей только что казалось. Девушка баюкала в руках чашу с вином, в котором было больше пряностей, чем крепости, и не столько пила, сколько грела об неё руки. – Скажи, ты не будешь препятствовать моему возвращению в Сады Тишаны?

- С чего бы вдруг?

- Да так, вдруг подумалось, что у тебя на мою будущность могут оказаться свои планы, - она была предельно откровенна. Так, как не смогла бы быть с родным отцом. Но дядька – он гораздо более близкий и понятный. – Связи с каким-нибудь важным семейством укрепить, я всё же княжна.

- Пока ты Божинина дева и клятвы на сей счёт имеешь. А заступать дорогу навьей госпоже – не лучшая идея.

- Отца бы это не остановило.

- Я – не он. Но о том, что ты княжна, всё же не забывай. И случись что, твой муж или твой сын смогут претендовать на княжий венец.

- Побочная ветвь, да ещё по женской линии при живом-то и полновластном князе в полном расцвете сил, - Нира недоверчиво покачала головой.

- Я же говорю, если что, - Элиш был предельно серьёзен. - И может случиться такое, что отсутствие сыновей – беда не одного только твоего отца и нам с Морлой Божиня тоже пошлёт дочь. Или не пошлёт никого – истинные избранницы её никогда не отличаются многочадием. А ты из дочерей Вышня - старшая. Старшая дочь старшего сына моего отца и, если бы была ты мужней женой да при сыне, ещё не известно, чьих прав было бы больше.

Нира фыркнула:

- Обещаю не выходить замуж и не заводить детей, пока у вас с Морлой у самих маленький не появится.

И ладонь раскрытую выставила, а пламя в чаше возьми да вспыхни – на секунду, но и этого хватило, чтобы засвидетельствовать, что клятва, данная наполовину в шутку, была услышана.

- Опрометчиво с твоей стороны, - качнул головой Элиш неодобрительно.

- Да ладно, - произнесла Нира, как только смогла снова говорить – явление горних сил стало для неё полной неожиданностью. – Служение моё ещё не один год продлится, а с ним и клятва безбрачия. А уж за это-то время, я думаю, и братец двоеродный успеет появиться, или сестрица.

 

Как ни странно, в целом, после замужества жизнь её поменялась не так сильно, как Морла того опасалась. Как и раньше, о её одежде заботились другие люди, и составлением обеденного меню тоже занимался кто-то другой, и прочие хозяйственные заботы взяли на себя разные иные люди. Заметная часть её времени, как и раньше, уходила на церемонии и ритуалы. Ну и что, что теперь они были не храмовые, а светские и наряды её стали много богаче, не такие это уж значимые перемены. Ничего такого, чтобы поставило её в тупик или показалось непреодолимым препятствием.

А интересные задачки, с которыми кроме неё мало кто мог справиться, жизнь как подкидывала раньше, так и продолжала подкидывать.