Отрывок из книги «Королевский развод»

ГЛАВА 1. Непраздничный повод Маша позвонила не вовремя. За ней такого не водилось. Не в том смысле, что ее звонки всегда поступали своевременно, когда Виктор Борисович Королев изнывал от скуки и мечтал: «Позвонил бы кто, что ли». Такое состояние, как скука, нашему герою вообще было незнакомо – он всегда был занят, и если о чем-то и мечтал, так о том, как бы растянуть день. А в том смысле не водилось, что Маша вообще не имела привычки звонить мужу на работу: все вопросы, связанные с ведением домашнего хозяйства и воспитанием дочки, она решала сама. – Вернусь через минуту, – предупредил Королев собравшихся у него в кабинете сотрудников и, недовольно поморщившись, вышел с телефоном в приемную. Разговаривать с женой в присутствии всех своих подчиненных не хотелось, тем более что Виктор понимал: если Маша позвонила, значит, произошло что-то неординарное, а делать личную жизнь достоянием трудового коллектива он не считал правильным. – Слушаю, дорогая, – Виктор еле успел ответить на звонок. – Что там у вас приключилось? Одновременно он жестом попросил Милочку, свою секретаршу, выйти в коридор, но она не поняла или сделала вид, что не понимает – продолжила греть уши. – Секрет, – игриво ответила Маша, заставив Виктора насторожиться: они были женаты восемь лет, и примерно столько же жена с ним не флиртовала и не говорила загадками. И секретов друг от друга у них все это время не было: какие тайны могут быть между любящими супругами? – Не понял, – признался Виктор. – Я приготовила тебе сюрприз! – выпалила Маша. Голос жены звучал радостно, но на всякий случай Виктор уточнил: – Какого рода сюрприз? Хороший или плохой? – Замечательный! Я приготовила праздничный ужин. Ты же не задержишься на работе? Сегодня пятница – у нормальных людей сокращенный день. – У нас разные понятия о норме, – заметил Виктор, бывший трудоголиком. – У меня сейчас совещание, так что рано не приду. Но к восьми обещаю быть. – И то хлеб! – отозвалась Маша. – Значит, мы с Симочкой будем ждать тебя к восьми. – До вечера! – попрощался с женой Виктор и, недовольно покосившись на секретаршу, вздохнул, но все же добавил привычное: – Целую! Ничто не предвещало беды.   – Папа, папа! – запрыгала перед Виктором семилетняя Сима, стоило ему только переступить порог. – Мы теперь с тобой будем, как неразлучники! – Дай отцу хоть раздеться сначала, – засмеялась, выходя из гостиной Маша. Она обняла дочку сзади и придержала ее, пока Виктор разувался и снимал плащ: несмотря на то, что до осени оставалась почти неделя, погода уже установилась осенняя, и на улице накрапывал дождь. – Ну, иди ко мне, принцесса! – наконец-то распахнул объятья Виктор, присев на корточки, и дочь почти моментально повисла у него на шее. Отец тут же обхватил Симу и, поднялся, оторвав свою любимицу от пола. Нежно поцеловал в щечку. Симочка тоже клюнула отца в щеку и засмеялась. – Так что у нас сегодня за праздник? – спросил жену Виктор, опуская дочь. – День перемен! – звонко крикнула Сима, опередив мать. – И мы с тобой теперь всегда будем, как неразлучники! – Не пугай отца! – снова засмеялась Маша, потрепав дочку по голове. – Не всегда, а временно – пока няню не найдем. – У меня от вас голова кругом идет, – признался Виктор. – Что за праздник такой – День перемен? При чем тут попугаи? И какую вы мне хотели поведать тайну? В пиратов играли, что ли? – Ой, а давайте в пиратов играть? – тут же предложила Соня. – Чур, я Джека Воробьиха, а ты, папа, будешь Гектором Барбосом, а мама – Лизабет Сон. – Как-нибудь в другой раз поиграем, – засмеялся Виктор, подталкивая ко входу в гостиную Машу и Симу. – А то я проголодался, но не знаю, по какому поводу накрыт стол. За что будем тост поднимать? – Всему свое время, – загадочно произнесла Маша. – Руки иди мой и переодевайся. Ждем тебя за столом.   «Тайна, неразлучники, пираты, День перемен – что может все это связывать? – гадал Виктор, переодеваясь в домашнее и моя руки. – Голову сломать можно. Что за манера появилась у Маши – говорить загадками? Что за сюрприз подготовили мне мои девочки?» Ни одной путевой версии в голову не приходило. – Ну, так что, скажите, наконец, что за повод у нас сегодня праздничный? Или так и будете загадки загадывать, мудреные вы мои? – шутливым тоном бросил с порога Виктор. – Мама у нас теперь будет нести людям праздник! – гордо заявила Сима. – Она и так у нас несет людям праздник, потому что мама у нас добрая и веселая, – улыбнулся Виктор, проходя к столу. – А я хочу знать, что у нас в семье изменилось. Может, хватит уже вокруг и около ходить? – обратился он к жене. – Скажи, наконец, что мы отмечаем. – Вот намек! – Маша напялила на голову бейсболку с лейблом самой крупной в городе ивент-компании «Кавардак», с которой кадровое агентство Виктора «Престиж» тоже сотрудничало. – Вы праздник в честь Дня знаний заказали! Вот что! – воскликнул Виктор, уверенный, что разгадал-таки шараду. – Пальцем в небо попал, – засмеялась Маша. – Пальцем в небо! Пальцем в небо! – запрыгала Сима, потешаясь над отцом. – Надоели ваши ребусы, – обидчиво буркнул Виктор. Странное поведение домочадцев начинало раздражать. – Я работу нашла, на полный день! – воскликнула Маша. – Буду теперь офис-менеджером в «Кавардаке». Представляешь? Это была первая фирма, куда я пошла на собеседование – и меня тут же взяли. А я-то думала, туда не попасть. Зарплата вообще нормальная, в смысле, для нашего города, выше средней, причем белая. И полный соцпакет. – А говорила: сюрприз хороший, – тусклым голосом произнес Виктор, медленно опускаясь на стул. У него было ощущение, будто ему вручили черную метку. Радости «своих девочек» отец семейства разделить не мог. ГЛАВА 2. Нетривиальное желание Работающая мама – это плохо, очень плохо. Для всех, но особенно для детей. Для Виктора это было аксиомой. Отец у него умер, когда ему было семь лет, столько же, сколько сейчас Симе. Игорю, старшему брату, тогда было четырнадцать. В итоге мама осталась одна с двумя сыновьями. Прокормить семью женщине было непросто. Но Маргарита Семеновна не просто прокормить своих пацанов хотела, но и дать им все необходимое, нет, даже лучшее. Работала за двоих, даже за троих, благо ее специальность (а она была бухгалтером) оказалась востребованной. Вела серую бухгалтерию, ходила по грани. Зато детям покупала все, что хотели. Заграничные шоколадные батончики, ароматная жевательная резинка, легендарные шипучие напитки – все это всегда было в доме, не говоря уже о колбасе и всяких деликатесах. И одевала Маргарита Семеновна своих пацанов в самое модное, и компьютер у них был крутой, и мобильники у них появились у первых в классе и на курсе, и высшее образование они получили оба. Единственное, что Маргарита Семеновна не могла дать своим детям, так это внимание. Работала она спозаранку и допоздна. Оставляла завтрак с запиской, что разогреть на обед и ужин, будила пацанов – и уходила на работу. Общалась с ними лишь по выходным, между домашними хлопотами: нужно было еды на неделю наготовить, постирать, погладить, в доме прибраться. Слушала невнимательно, отвечала невпопад, советов не давала. Весь контроль над сыновьями ограничивался проверкой их дневников и посещением родительских собраний, а воспитание сводилось к слезным просьбам больше так не делать, вести себя хорошо и не забрасывать учебу. Игорь по темпераменту был экстравертом и ослаблению контроля со стороны матери был только рад. Но свободой он упивался недолго. Взяться за ум его заставил младший брат. В первый класс его водила мама, потом он сидел в продленке, откуда его забирала соседка вместе со своим сыном. А со второго класса обязанности провожать Витю в школу и забирать из нее, помогать с уроками и защищать были делегированы старшему брату, тогда уже пятнадцатилетнему. Почувствовав ответственность за малого, Игорь моментально повзрослел. Даже учебу подтянул. Школу, правда, без медали окончил, но хорошо. В вуз легко поступил. А вот Витю заставил учиться во всю силу, так что тот даже медаль получил, правда, не золотую, а всего лишь серебряную. И только после того как Виктор окончил школу и поступил в университет, Игорь посчитал, что брат уже взрослый, и уехал на заработки в Москву, где успел-таки сделать карьеру и Вите помог встать на ноги. Вот уже пять лет, как у того было свое кадровое агентство, и в чьей-либо помощи или опеке он не нуждался. Однако заботы одного лишь брата Вите не хватало, он жаждал материнской ласки, ему требовалось постоянное подтверждение маминой любви, которого он не получал. Недостаток материнского внимания мальчик переживал крайне тяжело. И вот решил для себя, что его дети страдать от недостатка заботы со стороны мамы не будут. Поэтому Маше он сразу сказал, что работать она не будет – он предоставит ей возможность полностью отдавать себя воспитанию детей. Но это не означало, что он хотел превратить жену в наседку. Он ее уважал, рассказывал ей о своей работе, делился планами, советовался с ней, не контролировал ее расходы и не требовал отчитаться, как она проводит время, пока он зарабатывает деньги. Отношения в семье были доверительные, и Маша никогда ни на что не жаловалась. И не говорила, что ей не хватает денег. Так что же тогда произошло? Что заставило ее искать источник заработка в ущерб Симе? Об этом Виктор и спросил, еще не до конца придя в себя от «хорошего» сюрприза. – Что произошло? Заболел кто-то? Валентина Сергеевна? Данила Кириллович? – Да что ты такое говоришь?! Здоровы все. Тьфу-тьфу… – Мама, не плюйся, фу-у-у! – перебила Машу дочка. – Тогда что случилось? Зачем тебе деньги? Не проще ли спросить у меня? Разве я тебе когда-нибудь в чем-то отказывал? – Дело не в деньгах! Я просто хочу работать, – ответила Маша. – Ты не на собеседовании, Маш, – поморщился Виктор, – мне-то ты можешь не заливать: работать не хочет никто. Уж я-то знаю: общался с тысячами соискателей. – А вот я – хочу! – вспылила Маша. – Такого не бывает. У тебя наверняка что-то произошло, – не поверил Виктор. Но, подумав, что своим проблемы жена может не хотеть обсуждать при ребенке, добавил: – Отложим разговор до завтра. – А сегодня что, даже не отметим? – упавшим голосом спросила Маша, беря в руки стоящую на столе бутылку шампанского. – Отмечать нечего – не вижу повода, – отрезал Виктор. – Праздник отменился? – грустно пискнула Сима. – Праздника и не было, мама перепутала, – ответил Витя. – У нас будет просто вкусный ужин. – У нас каждый день бывает вкусный ужин, я хочу праздничный, – заныла Сима. – А ты хочешь, чтобы мама каждый день оставляла тебя одну? – недовольно спросил дочку Виктор. – Почему одну? Мы нашли бы няню. А до этого она походила бы с тобой на работу, – встряла, не дав дочке ответить, Маша. – Со мной? На работу? Ты в своем уме, Мария?! – возмутился Виктор. – Я, вообще-то, директор фирмы. Ко мне клиенты приходят постоянно. У меня совещания бывают. И командировки, кстати, тоже. – Вот именно: ты – директор фирмы, и тебя никто не уволит за то, что ты берешь с собой дочь. А я буду простым офис-менеджером и помощником директора. Мне ребенка таскать с собой никто не позволит, – парировала Маша. Но тут она подумала, что не стоит Симе видеть, как они с Витей ее перебрасывают друг другу, и предложила: – Но об этом нам тоже лучше поговорить завтра. Давайте лучше есть, а то все и так уже, наверное, остыло. ГЛАВА 3. Независимая До завтра дотерпеть не удалось. Намерение Маши пойти работать супруги Королевы начали обсуждать в пятницу вечером, как только удалось уложить Симу спать: девочка была возбуждена новостями и долго не засыпала. – Теперь-то ты мне можешь сказать, что у тебя стряслось? – спросил Виктор, обнимая сидящую на постели жену и целуя ее в макушку. – Уверен, вместе мы найдем решение. – Стряслось то, что я превратилась в клушу, в наседку-домоседку, больше ничего, – раздраженно ответила Маша, выкручиваясь из объятий. – Какая ерунда! – возразил Виктор. – Ты осталась такой же, какой была до брака: интересной и соблазнительной женщиной. И я тебя хочу. – Виктор снова обнял Машу, на этот раз не без удовольствия смяв дразнящие его сквозь тонкую ткань сорочки полушария. – Ты сам затеял этот разговор! И сейчас не время… – прошипела Маша, убирая со своей груди руки мужа. – Мне не до секса сейчас! – Женщина встала и, развернулась лицом к мужу. – Извини. Действительно, у тебя проблемы, а я пристаю, – спохватился Виктор. – Не держи в себе, скажи, в чем дело – я пойму. Тебя шантажируют? – Шантажируют? Ну, у тебя и фантазии, Королев! – Маша прыснула. Но тут же приняла серьезное выражение лица и объяснила: – Нет, конечно. У меня одна проблема: я устала сидеть дома, мне не хватает общения. Чувствую себя, точно в изоляции. Пандемия закончилась, все вернулись к нормальной жизни, а я так и осталась на карантине. Чувствую себя, как при домашнем аресте. Как будто наказана за что-то и исполняю повинность! Понимаешь ты меня или нет? – Не понимаю, – холодно ответил обидевшийся на несправедливые упреки жены Виктор. – Я тебя ни в чем не притесняю, твою свободу не ограничиваю, отчета о расходах не спрашиваю. Чем ты недовольна? Я же все беру на себя. Тебе только и надо, что заботиться о Симе и вести домашнее хозяйство. Надоело стоять у плиты? Найми домработницу, я не возражаю. – Да причем тут домработница! – воскликнула Маша и тут же зажала рот рукой: в соседней комнате спала дочка – не хотелось ее разбудить. – Тогда в чем дело? У тебя материальные затруднения? – Я же сказала, нет. Я просто хочу жить в обществе, общаться с людьми. Неужели это так трудно понять? – Громкий шепот Маши был похож на шипение. Эта ассоциация возникла у Виктора непроизвольно, вызвав неприязнь к супруге. – Не городи ерунды! – процедил он, не в силах сдержать агрессии. – Кто тебе не дает общаться?! Ты ходишь в магазин, возишь Симу в бассейн и на английский, сама вечно какие-то курсы проходишь. Это не общение, что ли?! Не хочешь сказать правду – не говори, но лгать-то зачем?! Не хрен меня за идиота держать! Маша вздрогнула, как от громкого звука: она не привыкла к грубой лексике. Обычно в ее присутствии муж не выражался, а тут грубая реплика прозвучала в ее адрес. – Это ты меня за идиотку держишь! – прошипела Маша. – Как будто я ни на что другое не способна, кроме как еду готовить и Симу на занятия возить. Хватит с меня! Голова есть не только у тебя, и у меня тоже! И я хочу ей работать! Я хочу что-то достичь в этой жизни! Я докажу тебе, что тоже кое-что стою! – Главное достижение женщины – воспитать достойного ребенка! – бросил Виктор. – И раньше ты с этим была согласна. – Не возражала – не значит, что была согласна, - последовал ответ. – Мое предназначение – не кашу варить и пеленки стирать! Я создана для другого. Чем женщины хуже мужчин? Угораздило же меня выйти замуж за сексиста! – Кто сексист? Я сексист? – Ты сексист! – А ты, ты… ты – феминистка! – выпалил Виктор. – Считай, как хочешь: феминистка – так феминистка! – буркнула Маша. – Главное, чтоб ты уяснил: я больше не хочу сидеть дома без дела и в понедельник выхожу на работу в «Кавардак». – Ты этого не сделаешь! – процедил Виктор. – Ты не оставишь Симу одну. – Опять двадцать пять! – поморщилась Маша. – Конечно, я не оставлю Симу одну. Я ее оставлю с тобой. – Это исключено – я работаю, – напомнил Виктор. – Теперь я тоже работаю, – Маша и не думала отступать. – Ты мать! – А ты отец! – В нормальных семьях отец обеспечивает семью, а мать растит детей! – Значит, у нас будет ненормальная семья. С понедельника! – Не испытывай моего терпения, Маш! – А то что? – А то мне придется доказать, кто в доме хозяин. – Интересно, это как? – А вот так! – Виктор неожиданно обнял Машу и поцеловал: нежно, но властно. – М-м, – простонала Маша, отвечая на поцелуй. И сдалась. Но на время. Утром, как только Витя вышел из душа, Маша возобновила вчерашний разговор: – В постели ты можешь сколько хочешь доказывать свое превосходство, тем более что его никто и не оспаривает. Но как мне жить, решаю только я. И я решила, что все-таки буду работать. С понедельника. В «Кавардаке». – А куда денешь Симу, тоже уже решила? – Разумеется, и я тебя об этом уже проинформировала. – Перестань, Маш. Ты же не засунешь дочку ко мне в карман – она не Дюймовочка. Я просто не возьму ее с собой – вот и все, – победоносно заявил Виктор. – Еще как возьмешь! – с коварной улыбкой ответила Маша. – Интересно, как ты собираешься заставить меня это сделать? – Скоро увидишь! – воинственно произнесла Маша и скрылась в спальне. – Посмотрим, посмотрим, – пробормотал Виктор, усаживаясь перед телевизором.   В садик Сима не ходила, поэтому рано вставать не привыкла. Она еще спала, когда в коридоре раздался шум, и в гостиную заглянула Маша, одетая в джинсы и кашемировый свитер. – На завтрак предложи Симе творожок с бананом и кусочек торта, но только один, – сказала Маша мужу в спину. – Сама и предложи, – буркнул Виктор, не оборачиваясь. – Если что – я на телефоне, – прозвучал Машин голос. Витя удивленно повернул голову и только тут заменил, что жена куда-то собралась. – Ты куда? Надолго? – удивился он. – Это как пойдет, думаю, что как минимум на неделю, – заявила жена. И по серьезному выражению Машиного лица Виктор понял, что она не шутит. – Ты что, нас бросаешь? – ошарашенно произнес Виктор, вставая с дивана. – Оставляю на время. Пока не встану на ноги. Потом сниму квартиру, найму няню и заберу у тебя Симу, – прозвучал ответ. Дверь гостиной закрылась, в коридоре снова раздался шум. Теперь уже Виктор понимал, что там происходит: Маша тащила к выходу чемоданы. Виктор замешкался. Поступок жены был неожиданным, и он не знал, как на него реагировать. «Неужели она думает, что я буду умолять ее остаться?! – недоумевал Виктор. – Шантажировать меня вздумала, мать твою! Не дождется!» Ему оставалось лишь сделать хорошую мину при плохой игре. – Тебе не помочь? – предложил иронично. – Спасибо, не нужно. Такси я уже вызвала, с багажом как-нибудь справлюсь. Ты лучше дома сиди, а то вдруг Сима проснется, никого не застанет и испугается, – ответила Маша таким тоном, будто уходит совсем ненадолго. «Вероятнее всего, на самом деле погуляет денек-другой, попугает меня, а потом вернется, как ни в чем не бывало», – проклюнулась надежда. – Может, передумаешь, независимая моя? – спросил, подавая жене плащ. – Исключено! – гордо вскинула подбородок Маша и повернула дверной замок, открывая дверь. Через пару минут коридор опустел: Машу лифт вез на первый этаж, Виктор вернулся в гостиную и попытался вспомнить, что ему было рекомендовано предложить на завтрак Симочке, когда она проснется. ГЛАВА 4. Звонок другу – Куда едем? – спросил водитель, когда чемодан и дорожная сумка были брошены в багажник, а сама Маша с ноутбуком и дамской сумочкой расположилась на переднем сиденье и пыталась пристегнуться так, чтобы при этом ничего не выронить. «Действительно, куда?» – подумала Маша, зависнув в нелепой позе. Родители ее жили в поселке городского типа, что находился в двух часах езды от областного центра, где проживала и собиралась работать она сама. В гостиницу она не хотела. Это было дорого, а кредитку мужа она нарочно оставила на прикроватной тумбочке, чтоб он понял: ей от него ничего не надо. Хотела показать, что справится и без его поддержки, потому что самодостаточная женщина. Оставались подруги, с которыми после замужества Маша общалась не так уж и близко, а после рождения Симы – преимущественно по телефону. Нагрянуть без предупреждения ни к одной из них было нельзя. Прежде следовало созвониться, но делать это при Вите она не захотела. Так что теперь оказалась в затруднительном положении. – Женщина, Вам нужна перезагрузка? – услышала Маша насмешливый голос водителя и отмерла. Наконец-то, благополучно закончила манипуляции с ремнем безопасности и ответила: – Просто прямо поезжайте пока, я дорогой определюсь, куда именно мне надо. Первой в голову пришла Рената Каримова, бывшая однокурсница Маши. Окончив вуз, она тут же уехала покорять столицу, но спустя несколько лет вернулась. В Москве она набралась опыта – об этом она говорила с гордостью. Только о том, что это был за опыт, благоразумно молчала. Молодая и неопытная Рената угодила… нет, не на панель, как вы, возможно, подумали. Она попала в команду блогера, успешно продающего курсы самой разной направленности: от здорового питания и омоложения до закрытия гештальтов и приманивания денег. Работала не совсем по специальности – кадровик-делопроизводитель инфобизнесмену был не нужен. Но ему требовалась помощница – обзванивать потенциальных учеников, оставивших по неосторожности мошеннику свои телефоны. То, что ее работодатель – мошенник, даже Рената поняла не сразу, но и поняв, долго не решалась его оставить. Просто начала часто косячить, так что в итоге блогер выгнал помощницу сам. Вернувшись на малую родину, Рената сама решила заняться инфобизнесом, но не мошенническим, а настоящим. Получила второе высшее, отучившись на психолога, проштудировала кучу литературы по тайм-менеджменту, окончила несколько курсов при ведущих вузах и запустила свои курсы по тайм-менеджменту, личностному и карьерному росту. На эти курсы и записалась по приглашению бывшей подруги Маша, благо ей была предоставлена возможность пройти обучение бесплатно. И именно после этих курсов Маша поняла, что хочет не потреблять, а создавать, и в рамках самой маленькой ячейки общества ей тесно. Так и было принято решение пойти работать, сделать собственную карьеру и утереть мужу, кстати, бывшему своему преподавателю, нос. Теперь Маше не оставалось ничего другого, как набрать номер Ренаты. – Привет! У меня такая ситуация, что остается только звонок, другу, то есть подруге, – извиняющимся голосом произнесла Маша в трубку, как только Рената ответила на звонок. – Не тяни время, задавай вопрос, – отозвалась подруга. – Ситуация такая: муж оказался сексистом, и от него пришлось уйти, временно. Куда податься? – кое-как сформулировала волнующий ее вопрос Рената. – Странный вопрос, – задумчиво протянула Рената. – А варианты какие? – Нет пока никаких вариантов, – призналась Маша. – Как это так, нет вариантов? Должны же быть: A, B, C, D, – растерянно отозвалась Рената. – Боюсь, что витамины мне не помогут, – вздохнула Маша. – Я надеялась, что ты мне конкретный ответ дашь. – Так я и собиралась конкретный ответ выбрать, но как же без вариантов? Скажи ведущему, что так нечестно! Нет, я сама скажу, там же громкая связь. Так нечестно, господин ведущий! Должны быть четыре варианта ответа! Без вариантов – не по правилам! – возмущенно крикнула в трубку подруга, чуть не оглушив Машу. – Ренат, ты что? – испуганно пискнула Маша. – Это что, метод, что ли, у тебя такой, шокотерапия? Какой ведущий? Какая связь? Не было никакой громкой связи, не изменяли мы друг другу, я не из-за измены от Вити ушла, а потому что он мне работать не позволял! – Так это ты ушла? От Виктора? Это он сексист? – начала догадываться Рената. – Я в ахере! – Я тоже, тем более, что мне идти некуда, – отозвалась Маша. – К кому же ты ушла? – не поняла Рената. – Да ни к кому я не ушла! Я просто ушла. Вот сейчас в такси еду и чемоданы в багажнике везу! – пояснила Маша. – Куда едешь? – озадаченно спросила подруга. – Куда глаза глядят. У водителя, в смысле, куда глаза глядят,  –вздохнула Маша. – Некуда мне ехать, если честно. – Тебя приютить? – наконец-то, догадалась Рената. – Ты бы меня спасла, – радостно подтвердила Маша. – Приезжай, сейчас пришлю адрес, – обрадовала подруга. – До встречи.   Дом, где проживала Рената, оказался в одном из новых микрорайонов, застроенных девятиэтажками. Квартира была на восьмом этаже. Состояла она из двух комнат площадью 12-14 квадратных метров и почти такой же кухни, еще и совмещенной с холлом. Он был настолько просторным, что в нем нашлось место для небольшой угловой гардеробной, телевизора и дивана, перед которым уместился еще и овальный журнальный столик. Одна комната служила Ренате спальней, вторая – кабинетом, откуда и велись трансляции. – А здесь я смотрю телевизор и отдыхаю, – указала на стоящий в холле диван хозяйка квартиры. – Временно этот красавчик твой. Будет тесно – разложим. А вещи отнеси в спальню, можешь развесить в шкафу, и полку я там тебе освободила. Нижний ящик комода пустует – тоже можешь занимать. Там  между комодом и туалетным столиком – тумба для цветов. Цветы уберем, на тумбу поставим ноутбук – и станет она у нас компьютерным столиком. Если что не поместится – юзай подоконник. – Спасибо, все поместится, – улыбнулась Маша, не ожидавшая столь теплого приема. – Но я тебя, наверное, стесню, если размещусь в твоей спальне. – Ты о любовнике моем, что ли, печешься? – засмеялась Рената. – Так у меня его на данный момент нет. Последний оказался, как и твой Витек, сексистом – пришлось выставить. Так что ты как раз вовремя – поможешь разогнать тоску. И начать предлагаю безотлагательно: у меня есть виски, ром и коньяк. Ты что предпочитаешь? ГЛАВА 5. Примерная карьеристка – С утра? Да еще крепкое? Спасибо, но я пас! – отказалась Маша. – Но тебе необходимо расслабиться! – воскликнула Рената, но, подумав, согласилась: – Впрочем, да, выпивка – не единственный способ отвлечься. И даже не лучший. К тому же у меня через час вебинар, а потом я еще новую таргетинговую кампанию хотела проанализировать. Мне самой трезвая голова нужна. Так что давай лучше пока попьем чай, а потом я уединюсь в кабинете со своими слушателями, а ты разберешь свои вещи. А потом решим, где и что пить. – Вот этот план мне нравится! – согласилась Маша. Во время чаепития Рената расспрашивала подругу об агентстве, куда она устроилась на работу, о первых впечатлениях о коллективе, Машиных обязанностях и даже о том, как та собирается одеться в первых рабочий день. Отвечая на вопросы Ренаты, Маша переключилась на то, что ее ждет впереди, и тревога временно отступила: тиски, сжимавшие сердце, немного расслабились. Ивент-агентство «Кавардак» было самым крупным в городе и даже в чем-то уникальным. Конкурирующие компании специализировались на чем-то одном: или на детских праздниках, или на взрослых вечеринках, свадьбах и юбилеях, или на корпоративах. «Кавардак» же был способен на все, но брал только крупные заказы. Руководил им Владимир Константинович Петровский, имя которого было знакомо многим местным театралам, так как, прежде чем открыть агентство по организации торжеств и ивент-мероприятий, Петровский блистал на сцене. Правда, не столько за счет своего таланта, который, прямо скажем, был заурядным, сколько благодаря своей незаурядной внешности. Машин начальник был красавчиком: настолько эффектным мужчиной, что многие дамы, оказавшись рядом, теряли голову и растекались лужицей. А Владимир Петровский этим без зазрения совести пользовался, так что прослыл неисправимым бабником. – Но со мной ему ничего не светит! – гордо сообщила Маша. – Я ему намекнула, что не одобряю служебных романов и обожаю своего мужа. К тому же Витя, как на мой вкус, привлекательнее этого Петровского. – Бывшего мужа, – поправила Рената. – Почему бывшего? – растерялась Маша. – Мы не разведены. – Так ты ж от него ушла! – Временно, – пояснила Маша. – Ладно, пусть будет временно, тем более, что нет ничего более постоянного, чем временное, – философски заметила Рената. – Но об этом мы поговорим потом. Ты лучше скажи, кем в «Кавардаке» трудиться будешь? Надеюсь, не аниматором? – Нет, конечно, не аниматором – офис-менеджером. Практически по специальности, – засмеялась Маша. – Следить за порядком в офисе, создавать уют, вести кадровую документацию и выполнять обязанности личного помощника шефа. – Это какие такие обязанности, интересно? Настроение ему поднимать, что ли, или что-то другое? – хмыкнула Рената. – Другое, конечно, – поспешно ответила Маша, но, поняв, что вышло двузначно, и сама рассмеялась и пояснила: – В смысле, не поднимать, а сопровождать на деловых встречах, вести протоколы совещаний и переговоров, договариваться о встречах, заниматься планированием и выполнять всякие мелкие поручения. – Интимного характера? – разошлась Рената. – Разумеется, нет! Кофе сварить, вещи в химчистку сдать, – начала перечислять возможные поручения шефа Маша. – У него что, любовницы нет? Про жену я не спрашиваю, – перебила подруга. – Сейчас нет, по его словам. А то бы… – А то бы ты к нему в помощницы не пошла! – Рената все никак не унималась. – А говоришь, ничего личного. – А то бы он не стал меня озадачивать такими мелочами – вот его слова, – поспешно закончила Маша. – Так что никакого интима. – А кто говорил про интим? – сделала невинную физиономию Рената. Подруги дружно рассмеялись. – И как ты теперь собираешься покорять сердце донжуана? – отсмеявшись, поинтересовалась Рената. – В смысле? Я же сказала… – В смысле, как наряжаться планируешь в первый рабочий день? Уже продумала свой лук? – Ну, продумывать здесь, собственно говоря, нечего, – вздохнула Маша. – Я ж не работала ни дня, так что офисного гардероба у меня нет. Выбор у меня небольшой. Есть темно-синее футлярное платье и серые брюки. Под них две блузы на выбор, белая и голубая, или кашемировая водолазка цвета небеленой шерсти. – Окей, померишь после вебинара, и выберем тогда, в чем лучше в понедельник идти, – решила Рената, взглянув на часы. – А сейчас я вынуждена удалиться в кабинет. А ты пока распаковывайся, окей?   Рената одобрила и платье, и брюки, но уверенно сообщила, что этих комплектов Маше не хватит. – Обязательно нужен жакет – это как минимум, а еще лучше – полноценный деловой костюм, – уверенно заключила подруга. – В этом всем ты выглядишь слишком мягко и податливо. Носить можно, но не каждый раз и только тогда, когда уже у тебя сложится имидж деловой женщины, уверенной в себе и знающей, что хочет. А для формирования такого имиджа нужна статусная одежда. Силуэт должен быть четким, линии кроя прямые и плечи, извини уж меня, широкие. А твои блузы с романтичными бантами и уж тем более эта нежная водолазка – это про другое. Нет, если ты хочешь, чтоб тебе делали неприличные предложения – иди в этом. Но если планируешь подняться по карьерной лестнице, тебе нужен жакет! Даже не спорь со мной! – Я и не спорю, – промямлила Маша, – но у меня на новый имидж денег нет. Да и не хочу я выглядеть мужеподобной стервой, я хочу влиться в коллектив. – А кто сказал, что жакет сделает тебя мужеподобной? Не фига такого! И в коллектив он тебе влиться не помешает. Разве это плохо, что к тебе с первого же дня коллеги будут с уважением, а не с пренебрежением относиться? – усилила натиск Рената. – А деньги на жакет или костюм я тебе дам – вернешь с зарплаты. Мне тебя сам бог послал: на твоем примере я тренинг разработаю, как зарекомендовать себя в новом коллективе, чтоб сделать карьеру. Или что-то в этом роде. Так что слушайся меня – и все будет окей. Маше хотелось хоть чем-то отплатить подруге за то, что она приютила ее и поддержала, так что отказать Ренате в том, чтобы помочь с разработкой и продвижением тренинга, не смогла. – Будь по-твоему, – вздохнула. И подруги отправились на шопинг. ГЛАВА 6. Высшее существо Про то, что не пообедали, вспомнили, когда уже были в торговом центре. Пришлось сначала перекусывать, затем отправляться за покупками. Перемерили кучу одежды, в результате остановили выбор на двубортном жакете оверсайз цвета хаки и приталенном бордовом пиджачке, скроенным асимметрично. – Оригинально, модно и представительно, – дала оценку обновкам Рената. – И, главное, универсально. И под платье твое подойдет, и под брюки. И под джинсы, кстати, тоже, если будешь их носить. Нужно еще белую рубашку докупить классического кроя и сумку новую, потому что твоя – мягкая и округлая, еще и с бантиком: недоразумение какое-то, а не сумка, в нее даже документы положить нельзя – помнутся. Докупили и рубашку с сумкой. Денег ушло прилично, так что за месяц Маше долг Ренате было не отдать, но подруга сказала, что подождет. – На счетчик не поставлю – я не ростовщица, – успокоила подруга. – Так что не парься. На обратной дороге прошли мимо магазина с канцтоварами, и тут только Маша вспомнила: – Ой, первое же сентября на носу, а у меня Симочка в школу не собрана еще. Форма куплена, рюкзак тоже, а больше ничего. Канцтовары-то ладно, учительница еще не говорила, что именно надо, обещала в понедельник всех собрать и раздать списки необходимого. Но там ведь еще вторая обувь нужна, форма спортивная. И еще пару блузок хотела сегодня подкупить. И телефон Симе теперь понадобится, наверное. Сейчас у нее своего нет, незачем было – она ж со мной постоянно находилась. Как же Сима теперь в школу-то пойдет? – всплеснула руками Маша. – Ясно как – ногами, – хмыкнула Рената. – Главное, на линейку есть в чем пойти. А там потом еще одни выходные будут, вот все и докупишь. Подруга была  права: в этом году День знаний попадал на пятницу, так что до учебы оставалась еще целая неделя, и волноваться было не о чем. А через неделю Маша вообще планировала домой вернуться. Думала, что недели хватит, чтоб Витя понял: жена не шутит и намерена работать, несмотря на его возражения. Но тревожно было: как они там без нее? Хорошо ли Сима покушала? Нашел ли отец, чем ее развлечь? Догадался ли, что ей нельзя позволять долго смотреть телек и играть на компьютере? Не поленился ли с ней погулять? – Надо бы позвонить, – вздохнула Маша, выкапывая из сумки телефон. – Узнать, как дела. - Даже не вздумай! – округлила глаза Рената. – Муж подумает, что ты сдалась. И почти наверняка придумает, как заставить тебя вернуться. Мужики с помощью детей чаще всего бабами и манипулируют. – А вдруг у них случилось что? Надо все-таки Вите позвонить, узнать, как он там без меня справляется, – неуверенно пробормотала Маша. – Случилось бы что – сам позвонил. Не звонит – значит, справляется, – убежденно сказала Рената, отбирая у подруги телефон и возвращая его в бездонную сумку.   К ужину взяли вина, так как, как Маша не пила крепкого алкоголя, а Рената в своем баре держала лишь напитки, больше подходящие для мужской компании. Готовить было лень, но Маша, несмотря на усталость, выразила готовность что-нибудь соорудить к ужину. Рената не дала: заказала пиццу. Вино быстро закончилось, и Рената перешла на кофе с коньяком, или, правильнее было бы сказать, на коньяк с кофе, так как алкоголь в чашку лила щедро, от души. А для Маши она сделала что-то вроде коктейля «Пина колада», заменив кокосовое молоко обычными сливкам. – Обожаю! – призналась Маша, пододвигая к себе высокий пивной бокал, наполненный смесью рома, сливок и ананасового сока. Напиток был коварен. Пился он легко, а по мозгам ударял не хило. И вскоре уже, совершенно расслабленная Маша, плакала на плече подруги и жаловалась на мужа, отношение которого к социальной позиции женщины сводилось к немецким трем К: Kinder, Küche, Kirche, то есть детям, кухне и церкви. – Хотя, правда, в церковь он меня не заставлял ходить, – призналась Маша, – но все равно ведет себя, как фашист, то есть сексист. – Вот теперь сам пусть своих трех К придерживается, – мстительно усмехнулась Рената. – Только вместо церкви на работу ходит. – Пьяные женщины рассмеялись.   – Я, наверное, плохая жена и мать, раз ради какой-то самореализации готова семью оставить, пусть и временно, – заныла Маша после следующего бокала коктейля. – Какое-то низшее аморальное существо. Для нормальной женщины эти самые три К – и есть смысл жизни, нормальная женщина должна хотеть именно с детьми возиться, дома уют создавать и надежный тыл мужу обеспечивать. А я какая-то неправильная. – Наоборот, ты – высшее существо, – заверила Машу тоже уже порядком захмелевшая подруга. – Почему высшее? Я обычная, – засмущалась Маша. – Потому что потребности у тебя – высшие, а у куриц, которые дальше своих К ничего не видят, – низшие, – пояснила Ренатаа. – Ты так думаешь? – Не только я! Общеизвестный факт. Помнишь, я на курсах вам про пирамиду Маслоу рассказывала? – Помню. Нам и в универе про нее что-то говорили. Но все равно не понимаю, почему я высшее существо, а курицы – низшие, – призналась Маша. – Чем я лучше курицы? – Сейчас объясню, – Рената положила на стол белую тарелку и выдавила на нее кетчуп – нарисовала пирамиду. Ее соусом же разделила на три части. – Здесь, – Рената мазнула по основанию треугольника, – основные потребности, типа физиологических, и потребность в безопасности. Здесь, – ткнула в центр, – социальные, типа общения и признания. А на вершине – высшие потребности, то есть в творчестве и самореализации. Теперь понимаешь? Основные потребности – низшие, они даже у куриц есть, а вот высшие – они не каждому даны! У Маши было подозрения, что пирамида Маслоу – это про что-то другое, но спорить с более образованной подругой она не стала. Рената – коуч, а это звучит, Ренате виднее.   ГЛАВА 7. Квест «Завтрак для дочки» Сима проснулась сразу же, как за Машей захлопнулась дверь. То ли почувствовала что-то, то ли шум разбудил. – А где мама? – спросила девочка отца. – Захотела погулять, – ответил Виктор, поморщившись от двузначности вылетевших изо рта слов. – А у тебя зуб болит? – тут же заметила его гримасу дочь. – Ничего у меня не болит, – успокоил Витя Симу и обрадовал ее: – Сегодня мы с тобой неразлучники! Ты же хотела провести со мной весь день? – Весь день! Весь день! – запрыгала девчушка вокруг отца. – И мы пойдем к тебе на работу? – Сегодня выходной, так что на работу не пойдем. Сходим куда-нибудь еще. Ты куда хочешь? Не собирались никуда сегодня с мамой? – поинтересовался Виктор, плохо себе представляющий, чем можно развлечь семилетнюю девочку в течение всего дня, и надеющийся, что дочка сама подскажет ему идею. – С мамой собирались устраивать шопинг – всякие штучки к 1 сентября покупать, – призналась дочка. – А я хочу в «Чайленд». «Черт! Симе же семь лет уже, кажется, – осенило Виктора. – Она ж 1 сентября в школу должна пойти. Неужели Маша могла бросить дочку на меня накануне учебного года? Да ну, не может быть! Значит, точно скоро вернется». От сердца отлегло. – Отлично! Если хорошо позавтракаешь, пойдем в «Чайленд», – пообещал Витя. – Но сначала топай умываться и чистить зубы. – Прям так? Сама? – почему-то уточнила Сима. – А разве ты сама не умеешь? Мама тебя до сих пор умывает? – растерялся Виктор. Сима рассмеялась, подумав, что папа, наверное, пошутил. Отсмеявшись, пояснила: – Мама мне скамейку возле раковины ставит, иначе я плохо достаю. – Ах, вот в чем дело, – успокоился Виктор. – Пойдем, ты мне покажешь, где мама держит эту скамью, и я помогу ее поставить. – Она в шкафчике под раковиной лежит, на боку. Ее нужно вынуть и поставить, – объяснила Сима. Скамья была там, где сказала дочка. Легкая, пластиковая. – Я думал, она тяжелая, – удивился Виктор. – Ты разве сама не могла ее поставить? – Могла, но мне мама самой не разрешает. – В следующий раз сама ставь, ладно? – попросил Витя, решив, что дочке не мешает быть чуть самостоятельнее и хоть что-то делать своими руками. «Избаловала ее Маша», – закралось подозрение. Оставив Симу заниматься гигиеническими процедурами, Виктор пошел готовить для нее завтрак. По сути, все было готово, нужно было лишь достать из холодильника и положить на стол. И к торту чай заварить. Сима на кухню пришла мокрая. Впрочем, ее все равно пришлось бы переодевать. Не заставлять же девочку ходить днем в пижаме. С этим загвоздок не возникло: домашнее платье Симы Виктор обнаружил аккуратно сложенным на стульчике в детской. А вот завтрак, вопреки ожиданиям Виктора, гладко не прошел. Началось с того, что Сима заявила, что не может сесть за стол с грязными руками. – Какие они у тебя грязные? Мыла ж только что! – воскликнул Виктор. – Испачкала, когда убирала скамейку – я же на ней ногами стою, значит, она грязная. Пришлось переобуваться на ходу: говорить Симе, чтоб сама она скамейку не убирала. Дальше – хуже. От творога Сима отказалась, обвинив его в сухости и кислом вкусе. Витя попытался исправить ситуацию, посыпав творог сахаром, но дочка не захотела пробовать «эту гадость», не веря, что она стала лучше. Банан Сима обещала съесть потом, а с тортом выразила готовность расправиться сразу. Виктор поставил перед дочкой тарелку с приличным куском десерта и чашку с чаем. – Фу-у-у, – выплюнула Сима чай, едва сделав глоток. – Горячий? – встревожился Виктор. – Обожглась? – Противный, – сообщила девочка отплевавшись. – Сахара не хватает? – догадался Виктор. Сам он привык пить несладкий чай, вот и не догадался, что ребенку даже к торту напиток не помешает подсластить. Отправив оплеванный торт в мусорное ведро и вылив в раковину чай, Виктор положил в чашку новый пакетик, залил кипятком, радуясь, что чайник еще не успел остыть. Пока чай настаивался, положил Симе новый кусок торта и спросил: – Тебе сколько ложечек класть? – Я одной рукой ем, – показала Сима руку. – Значит, одну ложечку, – девочка взяла лежавшую возле блюдца ложку и вонзила ее в торт. – Я спрашиваю, сколько ложек сахара в чай добавлять? – пояснил Виктор. – Нисколько! – прозвучал неожиданный ответ. – Ты любишь несладкий чай? – удивился Виктор. – Но почему же тогда… Закончить вопрос он не успел – Сима перебила отца, проинформировав его, что вообще не пьет чай, потому что он противный. – А что тогда пьешь? Кофе? – Виктор напряг память, пытаясь сообразить, что за напитки ставила перед дочкой Маша. Завтракала дочка позже отца, ужинала раньше, за столом они пересекались лишь изредка по субботам и воскресеньям в обеденное время. И тогда Маша давала Симе компот или сок. Так что вспомнить, что пила Сима из горячих напитков, Виктору не удалось. – Какаву пью, – пришла на выручку отцу сама Симочка. – Какао? – растерялся Виктор. – Угу, – кивнула дочь. – Сейчас будем думать, как его приготовить, задумчиво произнес мужчина, доставая из шкафчика баночку с зайцем на этикетке. Он приметил ее раньше, когда искал чай (сам он пил исключительно кофе). – Ешь пока торт, а я займусь какао, – сказал дочери Виктор и полез в смартфон, спрашивая, как варить какао. Следуя полученной инструкции, мужчина поставил на плиту кастрюльку с молоком. Смотрел на него, не моргая, чтоб сразу же, как закипит, влить в него растворенный в холодном молоке шоколадный порошок. – Хочу еще торта! – сообщила за его спиной девочка. Тут же раздался звон: Сима стучала ложкой по пустому блюдцу. Стремясь поскорее прекратить эту катавасию, Виктор ринулся к холодильнику, достал последний кусок десерта. Когда перекладывал его на тарелку, сзади раздалось шипение: убежало молоко. Пришлось прерваться на мытье плиты, а потом уже продолжать приготовление напитка. К тому времени, когда какао было готово, Сима прикончила торт и, сползая со стула, сообщила, что наелась. – А как же какао? – расстроился Виктор. – Уже готово, только остудить осталось. – Не хочу, – обломала отца Сима и добавила: – А мама какаву по-другому готовит. – Как по-другому? – заинтересовался Виктор. – Она сыплет в чашку три ложки какавы, заливает горячей водой из чайника и добавляет молоко из холодильника. Получается теплое какаво, – раскрыла мамины секреты приготовления какао девочка. Потом, убирая коробку с порошком на полку, Витя сам нашел на ней инструкцию. Оказалось, что Симочка проинструктировала его правильно. Правильно она сделала и отказавшись от какао, которое по инструкции из интернета получилось почти безвкусным: Витя сам его попробовал и чуть не сделал «фу-у-у». И творог Виктору не понравился: попробовав ложку, он высыпал его в мусорное ведро, подумав, что и сам бы не стал такой есть, даже с сахаром. «И кто придумал этот зернистый творог», – проворчал он. Но где-то занозой застряла дразнящая мысль: «Или просто ты не умеешь его готовить». Из ванной, куда Витя отправил дочь умываться, так как ее лицо было заляпано кремом, Сима вернулась в мокром платьице и сообщила, что скамейка ей больше не нужна. Отыскав в шкафчике в детской какое-то другое платье, Витя велел дочке переодеваться. Тем временем убрал скамейку, вытер в ванной пол. Из детской Сима вышла в костюме Красной Шапочки, пожаловавшись, что не может сама застегнуть молнию на спине. Витя тоже не смог: платье, которое он выдал Симе, приняв за домашнее, дочке оказалось мало. За два года, прошедших с тех пор, когда Симочка играла Красную Шапочку в детском спектакле, девочка сильно подросла. – Можно, я это надену? – спросила Сима, достав майку и спортивные брюки. – А они тебе не малы? – уточнил Виктор. – Не малы, мама мне их в этом году купила, – успокоила девочка отца. Выбранные Симой вещи оказались ей впору. Виктор вздохнул с облегчением: квест «Завтрак для дочки» был пройден. Но расслабляться было рано: впереди был квест «Поход в парк аттракционов», и что-то Виктору подсказывало, что он окажется ничуть не легче предыдущего. ГЛАВА 8. Дефиле Найти парк аттракционов, благодаря поисковикам, было несложно: он находился рядом с одним из популярных торгово-развлекательных центров. Сложнее было найти, что Симочке надеть, отправляясь в «Чайленд». Первые две попытки выдернуть из стопок одежды, лежащих на полочках в Симином шкафу, подходящие погоде и поводу шмотки оказались неудачными. Клочок джинсовой ткани, соблазнивший Виктора, оказался куском шорт, а не брюк или комбинезона. Нечто пушистое, что Витя принял за меховую оторочку теплой кофты или свитера, оказалось лисьим хвостиком от еще одного карнавального костюма: в нем Симочка рассекала на новогоднем утреннике в прошлом году (Витя вспомнил, что Маша показывала ему фотографии). Виктор понял, что, если ему придется возиться с Симой не день или два, а чуть дольше, то просто необходимо узнать, где что у нее хранится. И ревизию дочкиных вещей начинать нужно было с гардероба. – Давай мы с тобой сегодня разберем твою одежду? А потом уже пойдем развлекаться? – предложил Виктор дочке. – Фу-у-у, не хочу разбирать одежду! – не согласилась Симочка. – Уборка – это не мое. – А что твое? Что тебе нравится делать? – спросил Виктор, неожиданно осознав, что представления не имеет, чем увлекается его чадо. Вместо ответа Сима полезла на стол и стащила с полки над ним бумажную папку с надписью «Дело». – Вот! – гордо сказала девочка, протягивая папку отцу. Когда дочка слезла со стола, Виктор уже развязал тесемки и заглянул внутрь. Папка была битком набита бумажными куколками и бумажной же одеждой. Кое-что было просто вырезано их бумаги, но большая часть одежды была нарисована фломастерами. – Это ты сама рисовала? – спросил Виктор, взяв в руки одно из самодельных бумажных платьев. – Мы вместе с мамой рисовали, – ответила Сима, не став присваивать себе чужие заслуги. – Мне нравится одевать кукол красиво. И придумывать одежду тоже нравится. – Ого, у нас, оказывается, растет будущий великий кутюрье! – пошутил Витя. И тут ему в голову пришла замечательная идея. – А давай поиграем с тобой в показ мод? – Давай! – обрадовалась Сима. – Мы с мамой так играем. Сейчас я только наряжу куколок, и они начнут показ. А ты их переодевать будешь. – Я не про кукольный показ, а про другой. Хочу, чтоб ты свои вещи померила и мне показала. И рассказала, что куда можно носить. Справишься без мамы? – хитро улыбнулся Витя. – Справлюсь, – сказала Сима.   Вскоре груда одежды из шкафчика лежала на кровати в родительской спальне. Сима там переодевалась, затем проходила перед сидящим на диване в гостиной отцом и хвалилась, куда она может пойти в том или ином наряде. Потом отдавала уже показанную одежду Виктору, чтоб не мешалась, а он раскладывал ее по полочкам. Дефиле продолжалось несколько часов. Однако переодеваться Симе надоело быстро: потом она уже просто прикладывала к себе платье, брючки, юбочку или другой предмет гардероба, рассказывала о нем и отдавала отцу. Когда с разбором Симочкиного гардероба было покончено, и Виктор хотя бы в общих чертах представлял, где какая одежда лежит  в дочкином шкафу, наступило обеденное время. На этот раз накормить Симу оказалось проще: Виктор лишь разогрел блюда, оставшиеся после вчерашнего праздничного ужина, и разложил их по тарелкам. Разлил по стаканам яблочный сок. Меню Симу устроило, и она поковырялась во всех блюдах. Сказала, что объелась, тем самым успокоив отца (иначе он решил бы, что дочь встала из-за стола полуголодной). Пока Виктор убирал со стола и мыл посуду, Сима заснула: прямо в гостиной перед телевизором. Отец перенес девочку в ее комнату, уложил в постель, упрекнув себя за то, что утром не догадался ее застелить.   Уложив Симу, Виктор устроился перед телевизором, но сосредоточиться на новостях не мог. Из головы не шла ссора с Машей. Он вспомнил, что в последнее время жена помешалась на саморазвитии: проходила какие-то тренинги, слушала вебинары. Сначала даже делилась с ним впечатлениями ото всех этих курсов и онлайн-мероприятий, но Витя слушал невнимательно, ее восторга не разделял, и она перестала грузить его этой ерундой. Был период, когда Маша настойчиво просила Витю взять ее к себе на работу хоть кем-нибудь, хоть секретарем, тем более что образование у нее было профильное – она была кадровиком, хоть и без опыта работы. И красный диплом у нее был не купленным, настоящим – это Витя тоже знал, так какое-то время она была его студенткой. Роман у них начался, когда Виктор уже прекратил преподавательскую деятельность, открыл агентство, и Маша пришла к нему в качестве клиента – за содействием в трудоустройстве. Но обратил он на свою вторую половинку внимание раньше, когда преподавал на ее курсе. Сочетание острого ума, природной скромности и приятной внешности не могли не обратить на себя внимание. Еще тогда Виктор думал, что повезет кому-то: он был уверен, что Маша будет хорошей матерью и верной женой. Когда-то Виктор даже не мечтал, что это сокровище достанется ему. Но досталось. А теперь ускользало из рук. Красавица оказалась чудовищем. Оказалось, что она была озабочена карьерой. Жаждала денег и общественного почитания. Семья всегда была для нее на втором плане, а теперь и вовсе стала в тягость. Такого вероломства от Маши Виктор не ожидал. «Может, нужно было принять ее к себе, например, личным помощником, и дать какую-нибудь работу, какую можно выполнять удаленно? – думал теперь Виктор, начиная сомневаться в правильности своего решения. – Или надо было поощрять Машу за домашний труд? За Соничкины достижения?» Как кадровик Виктор знал, что без мотивации любое дело надоедает. Правда, не думал, что воспитание собственного ребенка тоже относится к такому делу. Но вот на собственном опыте убедился, что это так: Маше ведь надоело. Ситуация была печальной и казалась Виктору безвыходной. Согласиться с тем, чтобы Маша бросила Симу на попечение няни, а сама ринулась делать карьеру, он не мог. Не мог позволить, чтобы Сима была обделена материнским вниманием. Но и силой привязать жену к дому он был не в состоянии. Не было такого закона, который запрещал бы матери работать. А вот закон, провозглашающий право любой гражданки на труд, был. Основной закон страны, Конституция. И отнять у Маши право работать Витя не мог. Где он – а где Конституция! ГЛАВА 9. Нелетная погода Когда Сима проснулась, идти в парк аттракционов было поздно. Но стоило Виктору заикнуться о том, чтобы отложить посещение «Чайленда» на завтра, дочка обидчиво надула губки и собралась расплакаться. Пришлось идти на хитрость. – А я хотел предложить тебе поиграть в космических путешественников, – вздохнул Виктор. – Мы бы с тобой скитались по галактике, залетели б на планету Чайленд, там бы развлеклись, а потом снова в космос. Но если ты не хочешь играть, просто сходим в парк аттракционов, хоть это так скучно! – А в «Чайленд» мы бы по-настоящему или понарошку прилетели? – деловито уточнила Сима. – Конечно, по-настоящему, – подмигнул дочке Виктор. – Тогда можно поиграть, – сдалась девочка.   На подготовку к игре времени Виктор с Симой затратили больше времени, чем на саму игру. Самое сложное было превратить часть гостиной в кабину космического корабля. Пришлось двигать мебель, делать из картона и пакетов для мусора иллюминаторы, сооружать что-то вроде потолка каюты, для чего пригодились зонтики. Вместо скафандра Виктор надел пижаму-кигуруми «Жираф», подаренную женой ради прикола к прошлому Новому году. Сима же натянула костюм Лисички. За последний год она подросла не сильно, так что карнавальный наряд не был ей мал. – Мы будем инопланетянами, – предложил Виктор. – Я человекожирафом, а ты – человеколисой. – Круто! – согласилась дочь. Включили телевизор, нашли ролики с видами космоса. Посидели минут пять – и стало скучно. – Полетели на Землю, Жираф? – предложила Лиса. – Ты обещал сводить меня в «Чайленнд». – Земля не дает посадки, – соврал Виктор. – Нелетная погода. Как по запросу, на улице начался дождь. – Откуда ты знаешь, что погода нелетная? – Сима сдалась не сразу. – Разве ты сама не слышишь? Дождь идет. А во время дождя посадку не дают: за тучками не видно посадочной полосы. Но мы обязательно сходим в «Чайленд» завтра, – пообещал Виктор. – Точно? – Точно! – Слово космонавта? – Слово космонавта! Посидели перед телевизором еще немного. – А мама скоро придет? – спросила с тоской Сима. – Она под дождиком промокнет. – Мама от дождика спряталась у подруги, наверное, – сочинил на ходу Виктор. – Как погода наладится, так она домой и вернется. Скорее всего, завтра. – Мы и кушать без мамы будем? – вздохнула Сима, напомнив отцу о том, что пора  ужинать. Заказал пиццу, колу, пиво и попкорн – была у него одна идея. От пиццы Сима не отказалась, а потом Виктор предложил ей вернуться в «каюту». – Только теперь это будет не каюта космического корабля, а кинозал, и мы будем смотреть один из моих любимых мультиков. Витя хотел познакомить дочку с «Тайной третьей планеты». Но прежде нужно было создать антураж кинотеатра. А какое кино без попкорна? Он заказал два пакетика: один – с карамельным вкусом, другой – просто соленый. И они вместе с Симой делали попкорн в микроволновке, что вызвало у девочки такой восторг, будто она оказалась в цирке. Потом уже смотрели старый советский мультик, и Сима заснула у отца на плече, так и не доев попкорн, не допив колу. Осторожно, чтобы не разбудить, Виктор перенес Симу в детскую. Умудрился снять с нее брючки так, что девочка не проснулась. Майку решил оставить. Укутал дочку одеялом и, нежно поцеловав в затылок, вышел. Расставив по местам мебель в гостиной, Виктор посмотрел на часы. Время было детское – десять часов. За окном все еще моросил дождь, навевая тоску. Но спать не хотелось. Наоборот, стоило представить, как он ложится один в пустую кровать, на душе становилось еще пасмурней. В сердце зрела обида на Машу. Он же делал все, чтоб семья ни в чем не нуждалась! Да, он не был олигархом, не ворочал миллионами, но доход имел достойный. А скоро планировал расширяться, осваивать новые направления. Сделку выгодную вот-вот должен был заключить. Желание Маши работать ему казалось прихотью, капризом. И он не мог понять, как эту прихоть можно было поставить выше благополучия семьи, выше комфорта их дочки? Выходит, он совсем не знал свою жену. Они были вместе уже восемь лет, и он был уверен, что ценности у них с Машей общие. А оно вон как вышло… Впрочем, кое-что хорошее в ситуации все-таки было: он провел наедине с дочкой целый день. Виктор поймал себя на мысли, что совсем плохо знал свою девочку. Понятия не имел, чем Сима увлекается. Например, ему даже в голову не могло прийти, что она обожает играть в бумажные куколки. Не ожидал, что у нее уже есть мечта – стать модельером. В таком возрасте разве дети уже намечают будущую профессию? Или, может, как раз в этом возрасте они и делают свой главный выбор? Только сегодня он узнал, что Сима не любит чай, предпочитает какао. Он понял, что она сластена. Не зря, наверное, Маша просила не давать ей больше одного куска торта. Он ослушался. И знал, что снова ослушается, потому что балдеет от улыбки своей дочки, не хочет, чтоб она плакала, даже если это просто капризы. Только бы Сима не догадалась, что может вить из отца веревки! А как много ему еще предстоит узнать о жизни дочки, если Маша все-таки осуществит свою угрозу и вернется не раньше чем через неделю! «Хотя, конечно, лучше, чтоб уже завтра вернулась, – размышлял Виктор, сидя в темной гостиной перед выключенным телевизором. – Если быстро одумается, прощу ее, даже не попрекну. Все мы живые люди, все ошибаемся. Маше тем более простительно – так-то она рассудительная, не психованная. И мы же жили с ней все эти годы душа в душу. По-настоящему и не ругались даже, разве что пикировались полушутя. И в сексе у нас все хорошо было. С моей точки зрения, так вообще идеально. Вроде, и Маше хватало. Я же ее любил, всегда старался, что б ей хорошо было со мной. Ее хорошо для меня даже важней всегда было, чем мое. А, может, все дело в том, что она меня не любила? Или разлюбила потом? Тогда понятно, почему так легко от меня ушла. Может, работа, вообще повод, а главная причина в том, что я ей приелся. Или, не дай бог, уже нашла кого-то на стороне. Например, своего будущего руководителя. Он, я слышал, тот еще донжуан». Спать Виктор лег только к утру, из-за чего проснулся даже позже дочери. ГЛАВА 10. Креативный образ «Пина Колада» оказалась коварной вдвойне: не только быстро опьянила в субботу, но и не дала покоя в воскресенье. Встала Маша с больной головой. Хотя «встала» применительно к ней – было сильно сказано: встать-то как раз Маша не смогла. Проснуться проснулась, но голову от подушки оторвать была не в состоянии: она болела, просто раскалывалась. И вдобавок к этому еще и мутило. Рената чувствовала себя намного лучше. То ли сказалась привычка к алкоголю, то ли голова у нее была крепче, то ли кофе с коньяком не вызывает такого тяжелого похмелья, как ром со сливками и соком. – Кофе с коньяком должен помочь, – уверенно заявила Рената, ставя перед подругой полупустую чашку с кофе и наполняя ее чуть ли не доверху коньяком. Маша уверенности хозяйки дома не разделяла, но напиток из ее рук взяла и выпила маленькими глотками, как лекарство. После второй чашки все-таки полегчало, а после третьей отступила и тревога, уступив место беспричинному веселью. Тут как раз у Маши и зазвенел телефон. – Высшее существо слушает! – бодро ответила Маша Вите (а звонил именно он). – Какое еще высшее существо? Ты с утра, что ли, набраться успела? – раздраженно спросил Виктор. – Вот такое, самое настоящее! И я право имею! Я вчера это точно выяснила, а ты, ты… – Тварь дрожащая? – подсказал Виктор. – Это, Маш, уже перебор! – Почему тварь? Ты не тварь, ты хороший. Но не высший. Ты где-то в середине пирамиды, – обнадежила мужа Маша. – Какой еще пирамиды? Пищевой, что ли? – растерялся муж. – Почему пищевой? Маслоу! – не упустило возможности продемонстрировать интеллект «высшее существо». – А причем здесь пирамида Маслоу? – не ударил в грязь лицом и Виктор. – Это ж пирамида потребностей, а не сословий. – А при том, что у меня потребности высокие – я творить хочу и самореализовываться. А у тебя они социальные, то есть ты в центре. Вот если б ты хотел только есть, справлять нужду и заниматься сексом, то был бы тварью, наверное, – начала рассуждать Маша. – Потребности – не моральные качества. Пирамида Маслоу про другое совсем. Про то, что потребность в самореализации актуализируется, когда основные и социальные потребности удовлетворены. Не было б у тебя что поесть и с кем в постель лечь, ты бы не о работе своей чертовой думала, а о том, чем семью накормить и с кем бы переспать, – наставительным тоном произнес Виктор. – Ты душнила, Вить! – Маша не оценила познания мужа в социальной психологии. – Но я не хочу спорить – останемся при своем мнении. – У Симы на шоколад аллергии нет? – Виктор неожиданно сменил тему разговора. – Или на апельсины? – На шоколад нет, и на цитрусы тоже. У нее на клубнику аллергия. А почему ты спрашиваешь? Ты что, клубникой ее накормил? Ей плохо? Анафилактический шок? Ты вызвал скорую? – Маша тут же посерьезнела. – Да нет никакого шока, успокойся. Просто диатез. Тавегил дам – и все пройдет, – виноватым голосом пробормотал Витя. – Ну, что ты тогда стоишь, со мной болтаешь? Давай ей тавегил, в аптечке должен быть, – заволновалась Маша. – Да я уже нашел, успокойся. Жалею уже, что тебе позвонил, – буркнул Витя. – Ну, как ты мог забыть про аллергию? Как ты мог?! Или ты специально Симу клубникой накормил, чтоб меня заставить домой вернуться? Не дождешься! – упрекнула мужа сбежавшая жена. – Ну, ты и дура! – процедил Виктор уже совсем зло. – Я был о тебе лучшего мнения. – Я о тебе тоже! – выпалила Маша и швырнула телефон о стену. – Ну, за что ты его так? – печально произнесла Рената, поднимая и осматривая Машин смартфон. – Он первый начал! Дурой меня обозвал! – Я о телефоне, а не о муже, – засмеялась Рената. И решительно открыла гаджет, чтобы извлечь из него Машину симку. – Ты что делаешь? – вскочила Маша. – Избавляю тебя от соблазна звонить мужу, позволяя ему трепать тебе нервы и шантажировать ребенком, – твердо произнесла подруга. – Так нельзя! А если у них случиться чего-нибудь? – заволновалась Маша. – Ничего не случится у них такого, чего Виктор не сможет решить без тебя! – уверенно сказала Рената. – Но я разрешу тебе раз в день проверять сообщения. – А как я работать без телефона буду? – привела Маша еще один аргумент в пользу того, что симку ей надо вернуть. – Новую симку купим – не проблема, – решила Рената и этот вопрос. – Когда? – После обеда. А сейчас нам нужно стратегию и тактику разработать. – Какую еще стратегию? – Твоего карьерного роста. – Ну, давай попробуем, – вяло согласилась Маша. – Хотя там  расти некуда, честно тебе говорю. Проанализировав штатное расписание, Рената вынесла вердикт: – Есть два направления роста – со смещением и без смещения. – Это как? – Со смещением человека, заменяющего искомую должность, и без смещения, то есть за счет создания должности под тебя. Первый путь – проводить на пенсию начальника организационно-экономического отдела и занять его место. Второй путь бескровный, но более сложный: объединить под своим крылышком ныне самостоятельно пашущих творческих работников: дизайнера одежды, художника-оформителя и сценариста – создать, так сказать, креативный отдел, под твоим, разумеется, руководством, - охотно расшифровала свое умозаключение подруга. – Я выбираю второй путь, – не задумываясь, решила Маша. – Никого смещать и провожать на пенсию не хочу. Лучше объединять, в этом есть что-то созидательное. – М-да, – почесала затылок Рената. – Поторопились мы с тобой вчера. – С чем поторопились? – напряглась Маша. – С обновлением гардероба, – вздохнула Рената. – Жакеты, конечно, пригодятся, тем более что они у тебя современные. Но они больше для покорения должности начальника организационно-экономического отдела подходят. А для того чтобы возглавить креативный отдел, тебе нужно выглядеть креативнее всех креативных. Имидж кардинально придется сменить. Ты готова? Или, может, все же выберешь вариант со смещением? – Не передумаю, мне подходит лишь один вариант – без смещения, – храбро заявила Маша. – А имидж если нужно поменять, то я согласна. – На любой имидж согласна? – с недоверием уточнила Рената. – На любой! – решилась Маша. – Тогда айда за покупками, а пообедаем в ТРЦ! – вскочила Рената, довольно потирая руки. Вскоре она уже влекла Машу к выходу.   Первым делом Рената повела Машу в парикмахерскую, откуда та вышла уже с фиолетовыми волосами. Но на этом Рената не остановилась: повела по молодежным магазинам. В результате Маша стала обладательницей лимонно-желтой водолазки, таких же шарфа и ветровки, комплекта из синего шарфа и шапки, а также фиолетового пальто. Завершился шопинг приобретением сине-желтого рюкзака и полдюжины ярких желтых пуговиц. На них Рената планировала поменять лиловые пуговицы на пальто, но Маша все же уговорила подругу оставить оригинальные. – Тогда пуговицы пришьем на шапку, – решила Рената. Маша со вздохом согласилась: все-таки, шапка – не пальто, ее и в сумку можно спрятать. ГЛАВА 11. Мамин двойник – Папа, папа! Тебе плохо? – взволнованный голос Симочки вклинился в сон. Виктор, вздрогнув, открыл глаза и сел на диване. Вчера он так и не нашел в себе силы лечь в пустой спальне, на пустой супружеской кровати. – Просто задремал, – успокоил дочку Виктор. – Доброе утро, принцесса! Хотел спросить, что разбудило Симу так рано, но, бросив взгляд на часы, понял, что времени уже много. – Доброе утро, папочка! – Сима забралась к отцу на колени и, как кошечка, потерлась щечкой о его небритую щеку, но тут же отстранилась и выдала свое коронное: – Фу-у-у, какой ты колючий! – Не успел побриться с утра, теперь уж после завтрака, – Витя погладил Симу по голове и спустил с колен. – Давай пока умоемся и проведем ревизию холодильника: поищем, что у нас есть поесть. Ничего готового поесть в холодильнике не оказалось. Только пачка зернистого творога, аналогичного тому, что вчера пришлось выбросить, пол-литрового пакета сливок, нескольких сырых яиц и остатка молока. – Яичницу будешь? – предложил Виктор. – Фу-у-у, – скорчила недовольную рожицу Сима. – Ну, творог я тебе не предлагаю, – развел руками отец. – Было б что-нибудь сладкое! – Ага, – радостно кивнула Сима. – Например, торт. – Или круассаны, – вслух размечтался Витя. – Мама их в пекарне покупает, здесь рядом, – проложила путь к папиной мечте дочка. – Покажешь, где? – Покажу! – Тогда одевайся! – Виктор, уже ориентирующийся в Симином гардеробе, положил на стул носки, джинсы и шот-кенгуру. Вскоре они уже изучали ассортимент пекарни. Точнее, изучал его Виктор – Симе он был хорошо знаком. Следуя рекомендациям дочки, отец купил яблочный штрудель, королевскую ватрушку с творогом и по три круассана каждому: с шоколадом, апельсиновым и клубничным джемом. Ватрушку со штруделем решили оставить на полдник или завтрашний завтрак, а круассаны съесть сейчас же. Какао на этот раз Витя сделал быстро, по инструкции – молока как раз хватило, чтобы его забелить и одновременно охладить. Себе заварил кофе и пожарил-таки пару яиц. Поела Симочка с аппетитом и даже ни разу не фукнула. Потом Виктор отправил дочку умываться, сам же занялся мытьем посуды. Но когда дочка вернулась, ахнул: щечки ее алели и были покрыты мелкой сыпью. – У меня все чешется, – пожаловалась девочка со слезами на глазах и показала ладошки: пальчики тоже были усыпаны мелкими волдырями, будто бы Сима обожглась крапивой. – Где чешется? – уточнил Витя. – Везде! – вздохнула Сима. – Но особенно щеки, пальчики и живот. – Больше ничего не болит? Не тошнит? Голова не кружится? – начал расспрашивать дочь. – Нет, только чешется, сильно, – захныкала Симочка и начала тереть свои щеки. – Температуру нужно померить, – решил Виктор. Достал аптечку, извлек из нее термометр. Лекарств в аптечки было немного. В глаза бросилась упаковка с тавегилом. Он знал, что это от аллергии. Вспомнил, что у Симы, когда та была совсем маленькой, была аллергия на что-то сладкое. Понял, что, скорее всего, сейчас у нее просто крапивница. Виной всему были круассаны. Почти наверняка. Выходит, аллергия у Симочки была на цитрусы или шоколад – Витя слышал, что они у многих детей вызывают негативную реакцию, не случайно же их нельзя беременным (он пробовал передать жене в роддом, когда она на сохранении лежала – тормознули и развернули). Но догадка – одно, уверенность – другое. Виктору необходимо было убедиться, что у Симы просто аллергическая крапивница, а не резко вспыхнувшая ветрянка или что там еще бывает у детей. Убедившись, что температура у Симы нормальная, решил позвонить жене. «Заодно спрошу, когда она собирается домой возвращаться», – подумал, набирая Машу. – Высшее существо слушает! – раздался в трубке нетрезвый голос жены. Это было плохим знаком. И в самом деле, беседа у них получилась какой-то неправильной, корявой и совсем не на ту тему, что хотел поднять Витя. Он так и не успел спросить, когда Маша намерена вернуться домой. По ее настроению понял, что не раньше, чем он одобрит ее намерение работать, отдав дочку на попечение чужой тете. Но на это он пойти не мог. «Ну, ничего, сама скоро по Симе соскучится – прибежит, как миленькая. Самое позднее – 31 августа, чтоб 1 сентября отвести нашу принцессу на линейку», – успокоил себя Виктор. Предположить, что мама не захочет разделить с дочкой радость по поводу первого школьного дня, он не мог: такое же событие раз в жизни бывает, и все мамочки стремятся сделать своих девочек самыми красивыми: завязывают им огромные банты, вручают огромные букеты… Потерпеть ему оставалось меньше недели. Но она, как назло, обещала быть для него непростой, даже если б Маша не сбросила на него Симу. Он вел переговоры с крупной столичной сетевой компанией, собирающейся открывать в их регионе филиал. Если б удалось заключить с ней контракт на подбор персонала, получилось бы хорошо заработать. Как раз хватило б денег, чтоб создать новый отдел – тимбилдинга. Благодаря этому в будущем году доходы «Престижа», по подсчетам его директора, должны были бы вырасти минимум в полтора раза. Лекарство Симе помогло, но не сразу. Битый час она ныла и стонала, постоянно норовила что-нибудь почесать, и Виктор вынужден был следить за ней, как цербер. То, что девочке стало лучше, он понял по тому, что она спросила: – А когда мы пойдем в «Чайленд»? – и, перекрывая отцу пути отступления, добавила: – Ты обещал, папа! И погода летная! Действительно, за окном светило солнце, так и маня покинуть дом. – Хорошо, собирайся, – смирился с неизбежным Виктор. – Только не чешись, а то вместо парка аттракционов нам придется идти в травмпункт. – Я постараюсь, – честно пообещала Сима и пошла переодеваться в те же джинсы и шот, в каких ходила в пекарню.   Вопреки ожиданиям Виктора, квест «Посещение парка аттракционов» он прошел легко. Наверное, потому что хорошо подготовился. Даже заранее узнал, какие аттракционы нравятся детям Симиного возраста, на чем можно покататься вдвоем, где поесть мороженое и потом пообедать. Обед, правда, задержался. И в ТРЦ, где было неплохое семейное кафе, отец и дочь Королевы зашли в то время, когда Симе нужно было вставать после дневного сна и идти полдничать. – Пап, глянь, – таинственно прошептала Сима, потянув отца за край свитера. – Что случилось? – наклонился к дочке Витя. – Вон там, – громко прошептала Сима, робко указав пальчиком в сторону магазина «Империя сумок». Виктор посмотрел в ту сторону, куда указывала дочь, но ничего странного не заметил. – Ты о чем, принцесса? Что там увидела? – Инопланетянку, которая притворяется нашей мамой! – прошептала Сима. – Это не просто инопланетянка, а робот – мамин двойник, она такая красивая у нас, что ее внешность использовали для создания биороботов-продавщиц, – ответил Виктор, подумав, что Сима вдруг вспомнила про их вчерашнюю игру по космических путешественников и решила ее продолжить. – Поэтому у нее и волосы фиолетовые? – поинтересовалась дочь, глядя на Витю широко раскрытыми глазами. – Чтобы робота с мамой не перепутать? – Вот именно! – подтвердил Витя, радуясь, что у дочки так хорошо развита фантазия: она придумала не только инопланетянку, но и даже то, что она похожа на маму, и у нее необычные фиолетовые волосы.   Остаток дня прошел без приключений. Сима так намаялась, что валилась с ног, и спать легла рано, отказавшись от ужина. Виктору это было на руку: ему нужно было решить, куда завтра пристроить дочку, чтоб не путалась под ногами на работе, но обзванивать всех при Симе он не хотел – боялся, что подумает, будто отцу в тягость, и обидится. Вариантов у Виктора было не много. Мать его до конца августа поправляла здоровье в санатории, так что к ней Симу можно было отправить только на следующей неделе. Да и неудобно было: во-первых, не хотелось доставлять матери лишних хлопот, во-вторых, в школу от нее дочку будет возить далеко – Витина мама вот уже как год проживала в пригороде, поменяв тесную квартиру на небольшой, но намного более свободный коттедж с небольшим приусадебным участком. Оставались двоюродные сестры. Одна из них, Ольга, была бездетной. По какой причине она, трижды бывшая замужем, так и не родила, Виктор никогда не спрашивал: считал это нетактичным. Полагал, что причина в состоянии здоровья самой Ольги, и понимал, что если она до 40 лет не обзавелась ребенком, то так и состарится бездетной. Наивно полагая, что женщина, не имеющая своих детей, сочтет за счастье повозиться с чужим ребенком, Виктор позвонил Ольге первой. Но, выслушав его просьбу, кузина наотрез отказалась приютить Симу. – Я не умею обращаться с детьми, они меня пугают. Я никогда с ними не сидела и не собираюсь начинать, даже не проси, – недовольно ответила Ольга, и по ее тону Виктор понял, что пытаться переубедить или уговорить ее бесполезно. Поговорив с Олей, Витя решился позвонить ее старшей сестре Кристине. У той была дочка – поздний ребенок, в котором та души не чаяла. О том, что Кристина боготворит свою Мирочку, в семье знали все. «Кристи, вероятно, любит детей. Посидеть с Симой ей будет в радость», – подбадривал себя Виктор, набирая номер старшей кузины. Однако ту просьба двоюродного братца не обрадовала: – Завтра не могу, вот прям никак: я на маникюр и педикюр записана. Не могу же я ребенка весь день за собой таскать! И послезавтра не могу – у меня стрижка и покраска. В среду у меня массаж, в четверг – бассейн и укладка. У меня вся неделя расписана! Ни минуточки свободной нет! – Может, Мира тогда посидит? – робко попросил Виктор. – Ни в коем случае! Мирочке нужно к школе готовиться. Да и вообще, она не может с детьми сидеть – она сама ребенок, – заступилась за дочку Кристина. Итак, на выручку Виктору никто не пришел. Другого выхода, как взять Симу с собой на работу, у него не было. ГЛАВА 12. Представление Когда Маша приходила в офис «Кавардака» на собеседование, он был почти пуст: артисты были на мероприятии, реквизитор с костюмершей уехали на оптовую базу за какими-то материалами, сценаристка отпросилась к стоматологу. Двери в кабинеты с табличками «Организационно-экономический отдел» и «Бухгалтерия» были закрыты. Встретила Машу кладовщица Валентина Павловна, временно исполнявшая роль офис-менеджера, и, узнав, что та явилась на собеседование, молча указала на дверь с табличкой «Директор». Теперь же место за столом в комнате, служащей приемной, пустовало, зато в холле перед ней царило оживление. Двери гардеробной, предназначенной для переодевания артистов, гримерной, кладовой и мастерской, где работали реквизитор и костюмер, были распахнуты. Из комнаты в комнаты сновали наполовину переодетые и частично загримированные артисты. Худенькая женщина лет сорока суетливо поправляла на них костюмы. Сквозь распахнутую дверь мастерской за ней наблюдал чуть полноватый мужчина примерно ее возраста. Артисты же наседали на круглолицую даму лет пятидесяти с плохо прокрашенными и еще хуже уложенными рыжими волосами. Она раздавала всем файлы с листами, на которых был напечатан текст, отвечала на уточняющие вопросы. У входа в приемную стоял крепко сложенный бородатый мужик в косухе и бандане. За происходящим в холле он наблюдал с высокомерным снисхождением, и его пренебрежение к коллегам выказывала торчащая изо рта зубочистка, которой он, скорее всего, совсем недавно ковырялся в зубах. Позже Маша узнала, что он в «Кавардаке» выполнял роль диджея, и звали его Миша Бурелом, причем это было не прозвищем, а настоящими именем и фамилией парня. Он-то и заметил первым появление в офисе «Кавардака» Маши. – А вот и Маша-потеряша, с Луны упадаша, – провозгласил он, и в Марию вперилось полтора десятка пар изучающих глаз. – Ты новая артистка? Тебя взамен Ляли взяли? – посыпались вопросы. – Ты реально, что ли, перекрасилась? На фига? Можно ж было парик взять! – воскликнул парень в клоунском парике, но не с рыжими, а с фиолетовыми волосами. – Если под каждый новый сценарий перекрашиваться, через месяц облысеешь. – Тебе сколько лет? – бесцеремонно поинтересовалась дама с растрепанной прической. – Моя Маша-Луняша – подросток вообще-то. – Да не парься ты, Майя Валериевна, я-то здесь на что? – засмеялась миловидная барышня лет двадцати пяти. – Десять минут – и будет, как новорожденная. – Роль хоть хорошо выучила? – строго спросила Майя Валерьевна и протянула Маше файл с листочками: – На, освежи в памяти, пока Угрюмов не пришел. Маша машинально взяла файл и направилась в сторону приемной. – Гардеробная – там, – бесцеремонно развернул ее за плечи бородач – лицом к гардеробной. – Зачем мне гардеробная? Мне в приемную надо, – наконец-то подала голос Маша. – Что ты там забыла? Там начальство сидит, – преградила ей путь худощавая дама. – Нам – туда, – указала на гардеробную. – Не топчись, плиз, нам еще костюм по фигуре подгонять. Прежняя Маша-Луняша круглей была, все-таки на четвертом месяце уже, хоть и скрывала. – Зачем костюм? Я Маша, но не Луняша, – уперлась Мария. – Роли не выбирают! – философски изрекла худощавая дама, настойчиво подталкивая Машу к гардеробной. – Оставь ее, Любовь Максимовна, это новая секретарша шефа – на той неделе на собеседование к нему приходила, – заступилась за Марию выглянувшая из кладовки Валентина Павловна. – Пусть на место идет, а то там трезвонит кто-то с утра пораньше, покоя не дает. Проскользнув в приемную, Маша взглянула на настенные часы. Они показывали без пяти минут десять. До начала рабочего дня оставалось пять минут. Шеф сказал, что рано не встает, особенно по понедельникам, поэтому будет лучше, если Маша будет приходить к десяти, а уходить в семь вечера, делая перерыв в середине дня в то время, когда будет посвободнее. И вообще рабочий день ей предложили ненормированный, предупредив, что иногда придется задерживаться, иногда – приходить раньше, а иной раз даже выходить в выходные дни. Но Маша была на все согласна, тем более что за переработку ей обещали доплачивать. Все три двери, ведущие из приемной в рабочие кабинеты, включая директорский, были закрыты, и Маша не знала, на месте ли уже ее шеф. Решила на всякий случай заглянуть в его кабинет, но он оказался заперт. Маша почувствовала себя неловко – ей казалось, что за ней наблюдают через стекло, отгораживающие приемную от просторного холла, битком набитого сотрудниками «Кавардака». Но, покосившись в сторону, она поняла, что преувеличила степень заинтересованности коллег своей персоной: в ее сторону никто не смотрел – все продолжали бегать и суетиться, кажется, напрочь забыв о ее существовании. На столе забренчал телефон, но как только Машина рука коснулась трубки, замолчал, будто чего-то испугавшись. Поручений у Маши пока не было, и после того как она включила компьютер, делать ей было нечего. Не оставалось ничего другого, как наблюдать за происходящим в холле. Столпотворение там продолжалось до тех пор, пока уличная дверь не распахнулась, впустив высокого импозантного мужчину в джинсах и коньячного цвета вельветовом пиджаке, надетом поверх ярко-синей рубашки в мелкую клеточку. На ногах у него были замшевые туфли почти такого же цвета, как пиджак. В одной руке он держал коричневую борсетку, в другой – темно-синий зонт-трость. Короткая стрижка, ухоженная бородка и недешевые часы на запястье выдавали в нем состоятельного человека. Служащие «Кавардака» расступились перед брюнетом, спонтанно создав проход, напоминавший коридор почета, и он двинулся прямиком в приемную. Маша тоже невольно вскочила и выпрямилась по струнке: элегантный синеглазый брюнет был ее боссом – Владимиром Константиновичем Петровским. Вблизи своего шефа Маша видела всего второй раз, и второй раз испытывала перед ним несвойственный ей трепет, как будто перед ней предстал небожитель или, по меньшей мере, лицо, приближенное к Президенту. – Чуть свет – уж на ногах, и я у ваших ног, – изрек Петровский пробирающим до мурашек баритоном и, приблизившись к растерявшейся Маше, поцеловал ей руку. Отступив на шаг, Петровский окинул свою помощницу оценивающим взглядом. Мария поежилась под ним и смущенно отвела взгляд. Она уже жалела о том, что пошла на поводу и Ренаты и согласилась сменить свой деловой имидж на «креативный». Однако шеф оценил старания подруг по достоинству. – Хороша Маша, – произнес, играя голосом Петровский, и довольно цокнул языком. – Да не Ваша! – на автомате отозвалась Мария и прикусила язык: хамить шефу в первый же рабочий день было не самой лучшей тактикой для карьерного роста. – А вот и не правда! – улыбнулся Петровский. – Как раз-таки моя… помощница! Личная! – Разве что в этом смысле, – выдохнула Маша и улыбнулась в ответ. – Идем, представлю тебя коллективу, – шеф подал помощнице руку так, будто приглашал на вальс, и провел к раздвижной двери в приемную. Все снова замерли, повернувшись к Петровскому и Маше. – Позвольте вам представить мою Машу, – интригующе начал Владимир Константинович. – С сегодняшнего дня Мария Даниловна Королева трудится у нас в должности офис-менеджера и моего личного помощника. Прошу любить и жаловать! Присутствующие изобразили на лицах улыбки. Делать это им было не привыкать, так что получалось легко и непринужденно. Маша даже не смогла понять, улыбается ли кто-то из ее коллег искренне. Но она все-таки надеялась, что неприязни к ней никто не испытывает, что она никому не перешла дорогу. – А теперь хватит прохлаждаться, приступим к рабочему процессу, – распорядился Петровский и, распахнув двери в бухгалтерию и организационный отдел, скомандовал: – Все в приемную – у нас прогон. После этого, оставив широкую раздвижную дверь в приемную открытой, шеф снова галантно предложил Маше руку и проводил на подиум в противоположной стороне приемной, где стоял небольшой двуместный диван. Усадив на него помощницу, сам Петровский уселся с ней рядом, закинув правую руку за ее плечо. Женщина хотела возмутиться, но передумала: решила, что не стоит делать из мухи слона и привлекать внимание всего коллектива к тому, что Петровский позволяет себе по отношению к «своей Маше» некоторые вольности. Из распахнутых дверей в приемную потянулись люди: пожилая женщина, девушка и парень из организационно-экономического отдела, две женщины примерно одного с Машей возраста из бухгалтерии. Вышли они со своими стульями, поставили их перед Машей и Петровским, сели. Благодаря тому, что диван находился на подиуме высотой не менее полуметра, сидящие впереди женщины боссу обзор не загораживали. – Даю отмашку? – поинтересовался тощий высокий брюнет с взъерошенными волосами. – Давай! – разрешил Петровский и, нагнувшись к самому уху Маши, прошептал: – Это Угрюмов, Марк Денисович, режиссер. Угрюмов махнул платочком, и в холле началось самое настоящее представление. Разыгрывали подростковое шоу на космическую тематику с несложными фокусами, научно-популярными опытами и веселыми конкурсами, в которых участвовали работники бухгалтерии и молодежь из организационно-экономического отдела (Зинаиду Маратовну Ахмедову – пожилую начальницу ОЭО – артисты не трогали).   Конец ознакомительного фрагмента