Отрывок из книги «Лекарь Его Высочества»

Пролог

Он стоял у узкого окна Лунной башни и смотрел на россыпь звезд, что небрежной рукой коварные Боги рассыпали над спящей долиной. Кажется, в прошлом лунном цикле их было больше. Дурной знак. Впрочем, за последний год иных не было. Судьба-злодейка не единожды давала понять, что готова сделать крутой вираж, после которого будет слишком трудно удержать равновесие и не упасть в разверзнувшуюся под ногами темную бездонную пропасть.

Тринадцатый — последний — лунный цикл еще не вступил в свои права, а мир уже рушился. Баланс был нарушен, защитная сфера дала трещину, а магический резерв почти иссяк, лишив их возможности связаться с внешним миром. Если бы он только мог послать весточку Его Величеству королю Франциску III и его супруге королеве Анне, то могучая армия Светлых земель Раагоса уже вытоптала бы всю чернь, позарившуюся на Радужный чертог. Его королевское высочество кронпринц Альберт уже надел бы доспехи, сотканные из солнечного света, и замахнулся бы стальным мечом, выкованным в Небесной кузнице.

Стиснув пальцами холодный подоконник, он прижался лбом к стеклу. Отражение исказилось, придав чертам лица нереалистичные изгибы, будто не из костей и плоти он был сотворен Богами, а из податливого воска.

Мысли о столице острой иглой укололи сердце. Где-то там, за высокими стенами, осталась принцесса Эйлис — старшая дочь короля. Мысли о ней придавали сил. Она — луч солнца, пробивающийся сквозь тучи.

Пальцы сильнее стиснули подоконник. Суставы жалобно хрустнули, моля ослабить хватку. Но он не внял их мольбе. Так и остался стоять восковой фигурой, чей взгляд скользил по долине, укутанной ночным небом, словно черным пуховым одеялом, пока за горизонтом не забрезжил рассвет, а из-за гор не появилась живая черная туча, чумой расползающаяся по окрестностям...

Глава 1

— А ну открывай, пигалица! — прорычал мужской голос.

С противоположной стороны двери снова ударили, что есть мочи. Древесина жалобно заскрипела, застонала, словно раненный зверь, моля о пощаде.

— У-ух, проклятая, — взвыл от боли мужской голос за дверью, захлебываясь яростью. Кажется в этот раз он решил выбить ее своим упрямым лбом. — Все равно достану! Вечно прятаться не сможешь, ведьма!

Я закатила глаза, скрестив на груди руки. Подперла дверь спиной для пущей уверенности, ибо ножки старого бабушкиного комода уже прочертили на половицах четыре ровных глубоких борозды. Рано или поздно он вышибет дверь. И, что-то мне подсказывает, что произойдет это до того, как у него кончатся силы. Нужно что-то придумать.

— Послушайте, мистер Брикс, — заговорила я, прильнув щекой к шершавой поверхности двери, — произошла ошибка.

— Ошибка? — взвился он, перейдя на визг. — По твоему это просто ошибка?!

— Недоразумение, — поправила я, прикусив губу, в тщетной надежде удержать ускользающее спокойствие.

— Недоразумение сейчас у меня вместо носа, непутевая пигалица, — не унимался мужчина. — Что прикажешь мне с этим делать? На меня дочь родная без смеха взглянуть не может!

Я вздохнула. Разговор не клеился. Переговоры точно не мое. К тому же помочь бедняге я не могла. Если и существовал способ обратить вспять действие отвара, то я о нем не знала.

Резкий удар, очевидно плечом, заставил меня вздрогнуть и отступить на шаг от двери. Сверху посыпалась труха и щепки.

— Мистер Брикс, вам нужно успокоиться, — крикнула я, смахивая со светлых волос мелкие кусочки древесины. — Действие отвара, наверняка, прекратится в ближайшие часы, а если нет…

— Ты в своем уме, ведьма? — взревел мужчина, тяжело дыша, словно загнанный зверь. — Предлагаешь мне остаток жизни с этой дрянью на лице ходить? Ну уж нет, бесовское отродье! — прорычал он, упираясь в дверь. — Сейчас я войду, переломаю тебе все пальцы, чтоб ложку больше в руках держать не могла, а после сам отыщу противоядие!

Ох, глупая затея. Интересно, знай он, что противоядия нет, продолжал бы ломиться в мой дом? Полагаю, что да… Ярость — страшная сила, способная ослепить разум.

Еще один удар и комод, издав предсмертный скрип, сдвинулся, позволив мистеру Бриксу просунуть в образовавшуюся щель руку. Пальцы, скрюченные от злобы, тут же попытались ухватить подол моей длинной юбки. Как бы не так!

— Мистер Брикс, монеты уплачены — услуга оказана, — строго сказала я, отступая к кухне, где солнечные зайчики плясали на розовых в мелкий цветочек занавесках. — Я ведь предупреждала вас о побочных эффектах.

— Об этих? — В щель, следом за рукой, сунулся поросячий пятачок. Я подавила смешок, едва не дав ему сорваться с губ. — Что-то не припомню!

— Но ведь насморк как рукой сняло, — возразила я, стараясь сохранить серьезность. — Вы сами мне об этом сказали, — напомнила я, вплотную подойдя к столу, на котором в хаотичном порядке громоздились разноцветные плошки и прозрачные склянки всевозможных форм и размеров — арсенал начинающего лекаря.

В дверном проеме появилось плечо, а затем и нога мистера Брикса. Пока только одна. Дверь снова застонала, а комод сдвинулся еще, растеряв остатки сил для сопротивления.

— Убью, пигалица, — прохрипел мужчина. Лицо его было красным от натуги, пылало, словно раскаленный уголь, а пятачок подрагивал от напряжения, в то время как тело забиралось в дом. МОЙ дом!

Это уже слишком!

Пора.

Подхватив подол длинной юбки, я проворно вскочила на стол, двумя руками подняла оконную раму и, пригнувшись, с трудом протиснулась в небольшое окно. Спрыгнула на траву босыми ногами и невольно поморщилась от боли, стрелой пронзившей предплечье. Бросила беглый взгляд на рукав белоснежной блузки, на котором начинало алеть влажное пятно.

— Ох, только этого не хватало! — прошептала я, спешно отводя взор. Голова пошла кругом, перед глазами заплясали разноцветные мушки. Я тряхнула головой, прогоняя их прочь.

Окнчательно меня привел в чувство звон бьющейся посуды за спиной и яростный вопль мистера Брикса:

— Стой, ведьма! — Его руки тянулись ко мне через открытое окно, но уже не могли схватить. Широкие плечи мужчины застряли, не давая ему выбраться наружу. — А ну вытащи меня, пигалица проклятая! — кричал он, то и дело срываясь на поросячий визг. На багровом от натуги лице ясно читалась неприкрытая ненависть. Еще бы…

— Укуси меня свинья, — тихо прошептала я, глядя, как на месте человеческих ушей у мистера Брикса появляются поросячьи. — Кажется, все хуже, чем я думала.

Медлить было нельзя. Подхватив подол юбки, я побежала к лесной кромке, что высилась за покосившимся забором, подгоняемая человеческим криком, смешавшимся с поросячьим визгом.

На лес уже опустились вечерние сумерки, которые сплели тени в причудливые узоры. Обернулась, бросив взгляд на свой дом с низкой приземистой крышей, что стоял на самом краю деревни, словно отшельник. До захода солнца я туда точно не вернусь. Полагаю, нескольких часов мистеру Бриксу хватит, чтобы успокоиться. А если повезет, то и действие злосчастного отвара прекратится.

Ступая босыми пятками по траве, сухим веткам и прелым прошлогодним листьям, я время от времени морщилась от боли. Боль в плече притупилась, но все еще напоминала о себе. Осмотреть рану я пока не решалась. Откладывала это до того момента, пока не отыщу подходящее место, где можно будет переждать бурю, имя которой мистер Брикс.

Впереди, между высокими деревьями, показалась распахнутая темная пасть неглубокой пещеры. Точнее — каменный грот. Широкий вход в него образовался много лет назад во время страшного землетрясения. Об этом мне еще рассказывала бабушка. Когда-то тяжелобольные люди приходили сюда умирать, дабы обрести покой в объятиях вечности.

Я же умирать пока не планировала, чего нельзя было сказать о незнакомце, который, прижав ладонь к влажной, покрасневшей рубашке, лежал на холодном каменном полу, запрокинув голову. Лицо его было бледным, безжизненным. По моей спине пробежал холодок. Смерть витала в воздухе, словно зловещая тень, и я чувствовала ее присутствие.

Глава 2

Осторожно, крадучись, словно кошка, подошла к распростертому телу. Глаза мужчины были закрыты, грудь тихонько подрагивала, вздымалась от прерывистого дыхания. Незнакомец определенно был жив. Глядя на его одежду, можно было сделать вывод, что он не местный. Белоснежная, как первый снег, рубаха, скроенная умелой рукой; начищенные до зеркального блеска черные сапоги и меч в ножнах из натуральной кожи, на рукояти которого отчетливо просматривался незнакомый мне герб — все это говорило о том, что мужчина не нищий путник. Он точно не из местных. Да и что уж говорить, жителей нашей деревни я всех знала в лицо. Их можно было пересчитать по пальцам.

Наклонилась, пытаясь оценить масштабы катастрофы. Незнакомец зажимал рану на груди рукой, тщетно пытаясь удержать рвущийся наружу поток жизни, но это не мешало влажному пятну расползаться по ткани, окрашивая ее в алый. На белой рубахе быстро распускался зловещий цветок смерти.

В глазах тут же потемнело, мир покачнулся, стоило мне бросить беглый взгляд на рану.

— Проклятье, — выругалась я и отвернулась, борясь с подступающей к горлу дурнотой. — Нужно остановить кровотечение.

Веки мужчины дрогнули. Он с трудом приоткрыл глаза. Взор его был ясным, без пелены. Хороший знак. Бабушка всегда говорила, что «муть на глазах — верный признак того, что смерть уже за плечом стоит».

Внезапно дрожащая рука незнакомца, еще не растерявшая былую силу, вцепилась в мою длинную юбку, стиснула нежно-голубой лен, оставив на нем багровые кляксы. Его губы приоткрылись, лицо исказила гримаса боли.

— Мне… Нужен… Лекарь, — прохрипел он и, застонав от боли, разжал пальцы.

— Деревня в десяти минутах ходьбы. Я приведу помощь, — пообещала я, мысленно отмеряя расстояние от грота до кромки леса.

Сумерки сгущались, обволакивая деревья темным саваном ночи. Дорога до деревни станет опасной игрой вслепую, ведь мне предстоит преодолеть весь путь босиком.

— Отлично, — шумно выдохнул мужчина, и пряди темных, влажных от пота волос упали на лицо, когда он попытался приподняться на локтях. Я придержала  незнакомца за плечи. Не хватало еще, чтобы он рассек голову о каменный пол пещеры. — В деревне… должен быть… лекарь. Приведите… Его.

Я бы не стала разделять его оптимизма.

— Формально лекарь есть, — тихо ответила я, пытаясь придумать, чем перевязать рану.

Мозг лихорадочно перебирал варианты, но не предлагал ничего дельного. Я растерялась. Соленые слезы предательски подступили к глазам. Не хватало еще расплакаться.

— Как вас зовут?

Я опешила. Перевела взгляд на лицо мужчины.

— Луиза, — ответила я и, немного успокоившись, решила, что подол моей юбки вполне сгодится.

Ткань поддалась, затрещала, нехотя превращаясь в бинты.

— Что вы… делаете, Луиза? — говорить ему было по-прежнему тяжело.

— Пытаюсь помочь вам, — ответила я, набирая полную грудь воздуха, чтобы осмотреть рану.

— Вы же сказали, что… в деревне есть лекарь?

— Откровенно говоря, он сейчас не в самой деревне, — вздохнула я, осторожно расстегивая пуговицы на его рубашке. — Сделайте одолжение, — обратилась я к нему, глядя в глаза, — взгляните на рану. Я должна знать, насколько все плохо.

Мужчина нахмурил густые темные брови. Его губы сжались в тонкую нить, когда он с трудом прижал подбородок к груди, дабы рассмотреть увечья, полученные ранее.

— И что… вы хотите услышать? — скривился он. — Полагаю, рана не смертельная, если я все еще жив.

Я шумно втянула воздух, все это время разглядывая черный, словно беззвездное небо, потолок пещеры.

— Рану нужно перевязать. Если не остановим кровотечение, вы умрете, — припечатала я.

— Было бы не плохо, если бы этим занялся лекарь, но, полагаю, придется вверить свою жизнь в ваши руки, Луиза.

— Это дурная затея, — покачала я головой. В полумраке пещеры рассмотреть лицо незнакомца уже не представлялось возможным. Нужно было поторапливаться. — Одной капли крови достаточно, чтобы я потеряла сознание, а здесь — океан! — произнесла я, стыдливо закрывая лицо руками. — Я не смогу!

— Луиза, — он сжал холодными пальцами мое запястье, — я доверил вам… свою жизнь. Прошу, не подведите. На кону стоит слишком… много. Я нуждаюсь в вашей помощи. К тому же, — добавил мужчина, — здесь стало так темно, что…

Голос незнакомца оборвался, тело его обмякло.

— Нет, нет, нет, — прошептала я, пытаясь нащупать пульс.

Сердце все еще билось, но его слабые удары внушали опасения за жизнь раненного.

Набрав полную грудь воздуха и отбросив страхи, я, почти на ощупь, полностью стянула с незнакомца рубашку, обнажив крепкий торс. Даже в темноте кончики пальцев отчетливо чувствовали спящую в этом теле силу.

Обработать рану мне было нечем, поэтому я сосредоточилась на том, чтобы остановить кровотечение. Остальное — после.

Нервно сглотнув, я плотно прижала к ране ткань. К горлу подступила тошнота. Мужчина был прав. Темнота скрыла от меня многое, но вот органы чувств обмануть ей все же не удалось. Я отчетливо чувствовала металлический запах, знала, что мои влажные пальцы стали красными от его горячей крови.

Тряхнула головой, прогоняя морок, и принялась наносить тугую повязку. Это было непросто, учитывая то, что незнакомец был вдвое крупнее меня.

В очередной раз скользнув по груди мужчины, мои пальцы почувствовали под собой холодный металл. В темноте блеснул золотой медальон на тонкой цепочке. В таких обычно хранят фотографии близких и дорогих людей. Интересно, чей портрет носит у самого сердца этот храбрый воин?

— Луиза, — тихо шепнул мужчина, придя в себя, — спасибо.

Он все еще был слишком слаб, но в сознании. Это не могло не радовать.

— Нам нужно в деревню, — сказала я, обеспокоенная состоянием незнакомца. — Одних бинтов тут не достаточно.

— Я в вашей власти.

Глава 3

Полночь окутала деревню, когда мы, словно тени, проскользнули к домику на самой окраине. Окна соседних домов зияли непроглядной тьмой. Все спали. Мне отчаянно хотелось верить, что и мистер Брикс уже спал. К несчастью его дом находился на противоположном конце деревни, оттого знать этого наверняка я не могла.

Скрипнула калитка, впуская нас во внутренний дворик. По обе стороны от извилистой дорожки буйно цвели пышные кусты гортензии и роз. Стоило сделать шаг, и в нос тут же ударил густой цветочный аромат.

— Красиво тут… у вас, — подавив стон, сказал мужчина. Ему приходилось опираться на мое плечо, дабы не упасть. Он еще был слишком слаб.

— Это все бабушка, — тихо сказала я в ответ, и губы невольно тронула тень улыбки.

— Она любит цветы? — слишком громко спросил незнакомец, отчего я шикнула на него и тут же поймала удивленный взгляд, который предпочла не заметить. Незачем ему знать об инциденте, что произошел сегодня.

— Любила, — кивнула я. — На самом деле, не сами цветы, а работу в саду. Она никогда не гналась за результатом, ей нравился сам процесс. Бабушка любила все, за что бралась. Лекарское дело было ее страстью, а сад — отдушиной. Он залечивал душевные раны лучше всякого лекаря.

Я тихонько толкнула дверь, заглянула в темноту своего жилища. Никого.

— Так ваша бабушка была… лекарем? — нахмурил брови мужчина. — Кто сейчас занимает этот пост?

Пост? Никогда не смотрела на дело всей своей жизни под таким углом…

Переступив порог дома, мой спутник тихонько крякнул. Боль не отпускала его ни на минуту, но он держался стоически. Бегло осмотрев помещение, он кивнул, казалось бы сам себе. Лишь дольше обычного задержал взгляд на комоде, что так и остался стоять в центре прихожей, приветственно распахнув свои ящички. Я ждала вопросов, едких комментариев, но, вопреки моим ожиданиям, их не последовало.

— Сейчас в деревне…

Договорить я не успела. Из кухни донесся шум, а после зазвенела посуда. Неужели мистер Брикс проявил недюжую выдержку и таки дождался меня?

— С вами в доме проживает кто-то еще? — Мужчина потянулся к рукоятке меча отточенным движением, но боль, словно хлыст, пронзившая правую руку, не позволила ему закончить начатое.

Отрицательно качнула головой, напряженно прислушиваясь к звукам. Звон сменился громким чавканьем.

Обогнув комод, я, соблюдая осторожность и стараясь оставаться незамеченной, заглянула в маленькую кухню.

— Свинья?! — И когда только мужчина успел оказаться у меня за спиной?

— Это мистер Брикс! — воскликнула я, устремившись к миниатюрному розовому поросенку, чью спину украшали черные кляксы. Его пятачок орудовал в миске, которая еще утром была доверху наполнена земляничным печеньем. Сейчас же в ней было пусто, но мистер Брикс не унимался, собирая все, до последней крошки.

— Странное имя для свиньи, вам не кажется? — усмехнулся мужчина. Он опустился на один из стульев и шумно выдохнул.

— Вполне сносное, особенно если учесть, что мистер Брикс не… — Я умолкла, не договорив. Откровенничать с незнакомым вооруженным мужчиной, пусть и раненым — затея глупая. Если он пожалуется, меня лишат лицензии!

Обхватив руками округлые бока, подняла поросенка и заглянула ему в глаза. Ей-богу, обычные поросячьи глазки. Мистер Брикс звонко хрюкнул и попытался уткнуться пятачком мне в лоб.

— Я все исправлю, — прошептала одними губами, — обещаю. Только потерпите пожалуйста, мистер Брикс.

Ох, и что я скажу миссис Брикс завтра, когда она наведается ко мне, дабы справиться о здоровье ее благоверного супруга? Я, конечно, могу солгать, что его состояние ухудшилось и я оставила его во флигеле на заднем дворе, но ведь у него был обычный насморк… Да и наверняка она захочет навестить супруга.

До рассвета нужно вернуть пациенту человеческий облик. Другого выхода у меня нет.

Следующие полчаса я осторожно промывала рану на груди незнакомца, силясь не потерять сознание от вида крови. Обрабатывала мазью с терпким ароматом полыни, приготовленной еще бабушкиными руками. Это внушало уверенность в том, что мужчина не превратиться в хомяка или, упаси духи, в свинью. Мне и одной хватало.

— Как вас зовут? — поинтересовалась я, затягивая чистые бинты. — И как очутились в наших краях, так далеко от столицы?

В том, что мужчина из столицы, я не сомневалась. Хорошо сшитая одежда из дорогой ткани, да еще и меч с гербом на рукояти. Он явно носил какой-то титул.

В кресле завозился мистер Брикс, пару раз хрюкнул и вновь тихонько засопел.

— Виконт Рауль де Морье к вашим услугам, мисс… — Он сделал многозначительную паузу, глядя мне в глаза. В темно-синей радужке при свете свечей плескался глубокий, бездонный океан.

— Луиза Винлер. Впрочем, мое имя вам и так уже известно, — улыбнулась я, покончив с бинтами. — Как же так вышло, ваша милость, что я нашла вас одного в провинции, едва не испустившим дух в пещере?

— Прошу, Луиза, зовите меня просто Рауль. — Его рука сжала мою. Я отвела взор и поспешила отстраниться.

Мистер Брикс, разбуженный нашим разговором, звонко хрюкнул, неуклюже спрыгнул с кресла и подбежал ко мне. Он принялся тереться пятачком о мои босые ноги. Ох, а я ведь и забыла о том, что выбежала из дома без туфель. Если это и заметил виконт, то ничего не сказал. Кажется, Раулю де Морье не было равных в умении не обращать внимания на самые нелепые вещи, словно он был слеп к таким мелочам.

— Вы ранены, Луиза? — Виконт заметил уже засохшее пятно крови на рукаве моей блузки. А ведь о своей ране я успела позабыть.

— Пустяки, — отмахнулась я, помогая мистеру Бриксу взобраться к себе на колени. Не иначе, как ему отшибло память. Иначе, этот поросенок уже точно бы меня покусал. — На заднем дворе есть флигель. Я помогу вам дойти. Там есть все, для комфортного проживания. Вам сейчас нужен должный уход…

— А вам нужен лекарь! — перебил меня Рауль.

Качнула головой, поглаживая розовую поросячью холку.

— Послушайте, все не так плохо, — попыталась успокоить его. — Рана несерьезная. И, если говорить начистоту, то я и есть лекарь.

В синеве глаз Рауля я заметила сомнения. Что ж, вполне оправданные. Не каждого лекаря раненому приходится уговаривать перевязать рану…

— Что ж вы раньше не сказали, Луиза!

За словами последовал вздох облегчения, словно гора упала с плеч незнакомца. Рауль потянулся к медальону на шее, тому самому, что я заметила еще в пещере. Ловким щелчком пальцев он распахнул его и, повернув по часовой стрелке золотистую шестеренку, расположенную внутри вместо фотографии, крепко сжал мою руку.

— Ничего не бойтесь, — сказал виконт, стискивая мои пальцы все сильнее.

От этих слов почему-то стало только страшнее. Свободной рукой я крепко ухватилась за розовый бок мистера Брикса. Последний громко взвизгнул, словно предчувствуя неладное.

— Что…

Я не договорила. Слово застыло на губах, так и не сорвавшись с них. Зажмурилась, ослепленная яркой вспышкой света. В ушах зазвенело, а виски пронзила острая, словно лезвие ножа, боль. На мгновение мне показалось, что я умираю и душа уже покидает бренное тело.

Впрочем, наверное, так и было. Ведь когда я открыла глаза, вокруг ничего не было, кроме вязкой темноты и гнетущей разум тишины.

Глава 4

Зрение возвращалось постепенно, как и слух. Сначала перед глазами в кромешной тьме заплясали разноцветные кляксы, будто осколки разбитого калейдоскопа, и вот, спустя несколько минут, я смогла рассмотреть среди них яркие пышные юбки, изумрудную листву и бледно-голубое безоблачное небо. А потом хлынули звуки. Встревоженные женские голоса, переходящие в надрывный крик. Где-то, на задворках сознания, еще звучал чей-то жалобный визг и надсадное хрюканье.

Мысли стали вязкими. Растеклись патокой. Меня словно огрели обухом по голове. Мозг отчаянно хотел снова провалиться в забытье, избавившись тем самым от раздражающих ярких красок, оглушающих громких звуков и боли, что сдавила виски, словно стальной обруч.

— Луиза, — раздался над головой знакомый голос, а после появилось искаженное гримасой боли лицо его обладателя, которое закрыло от моего взора небесную лазурь. — Вы как?

— Я умерла? — прошептала пересохшими губами.

Рауль улыбнулся одними уголками губ.

— Нет, — ответил он. — Мистер Фаргхольмм, помогите юной мисс подняться, — небрежно бросил Рауль куда-то в сторону.

— Простите, ваша милость, но по протоколу, — протянул незнакомый мужской гнусавый голос, — в первую очередь я должен оказать помощь вам. Идемте, — добавил он. — Не беспокойтесь, я уже распорядился, чтобы о девушке позаботились.

— Мистер Фаргхольмм, — в голосе Рауля послышались угрожающие рычащие нотки, — согласно протоколу вы должны подчиняться мне. И я настаиваю…

— Я подчиняюсь только Его Высочеству принцу, — перебил мужчину гнусавый голос. — А протокол — глас его уст.

Пелена, застилающая взор, постепенно начала отступать. Увлеченная разговором, я приподняла все еще тяжелую голову, чтобы получше рассмотреть собеседника виконта. Ничего не вышло. Лишь слева мелькнул темно-фиолетовый балахон, словно тень пронеслась мимо. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота, и я, застонав, вновь опустила голову на твердую поверхность. Как же мне сейчас не хватало мягкой подушки!

— Таурус, быстрее! — прогремело совсем рядом. — Поднимите ее!

Чьи-то руки осторожно подхватили меня, словно хрупкую фарфоровую куклу. Чувство полета лишь усилило тошноту, поэтому, когда тело вновь положили, я облегченно вздохнула. Кажется, мой вздох сочли дурным предзнаменованием, ибо Рауль тут же велел тому самому Таурусу поторопиться.

— В Королевское крыло, — припечатал виконт, чем не на шутку разозлил своего собеседника.

— При всем моем уважении, ваша милость, но это недопустимо! Этой девице там не место! Это создаст угрозу Его Высочеству! И напомню еще раз, что согласно протоколу….

Как бы я не старалась ухватиться за обрывки чужого разговора, мое истерзанное тело все равно предпочло забытье. Вязкая темнота окутала мой разум, и я провалилась в сон.

***

— Ох уж эти мужчины! Ущерб от их деяний соразмерен тому, что приносит с собой разбушевавшаяся стихия или армия Гнилостной ночи. — — ворковала надо мной розовощекая круглолицая женщина с копной огненно-рыжих волос, собранных в замысловатую прическу на макушке. — Ты в порядке, дитя? — Ее горячая ладонь коснулась моей щеки, и я поспешила кивнуть.

Головная боль отступила, сознание вновь стало ясным, но в теле поселилась изматывающая усталость.

— Что произошло? — прошептала я, приподнимаясь на мягких подушках, которых на широкой кровати было в избытке.

— Этот ирод, — небрежно фыркнула она, словно выпустила пар из кипящего чайника, но тут же, спохватившись, добавила, — виконт Рауль де Морье, тебя едва не убил! — От подступившего гнева щеки женщины вспыхнули пурпурно-алым пламенем. Высокий ворот ее пышного темно-зеленого платья, подпирающий подбородок, впился в кожу, образовав складку. — Ему протокол не писан. Знаешь, дитя, есть люди, которых власть развращает. Так вот, знай, виконт де Морье как раз из таких! Держись от него подальше! Бойся, словно чумы!

Я нахмурила светлые брови. У меня сложилось иное мнение о Рауле.

— Красота обманчива, — бросила женщина. Кажется, я произнесла эти слова вслух. — А его красота еще и погубить может. Он словно цветок, прекрасный снаружи, но смертельно ядовитый внутри.

Впрочем, случившееся меня интересовало сейчас куда больше, чем сам виконт.

— Где я? — задала вопрос, который уже давно вертелся на языке.

Комната, куда меня принесли, была светлой и просторной. Два больших панорамных окна были распахнуты настежь, впуская свежий воздух и солнечный свет. Легкие воздушные занавески из газа взмывали в воздух от легкого дуновения ветра, заглядывающего в помещение. Солнечные блики плясали на мраморном полу, в котором при желании можно было рассмотреть собственное отражение, словно в зеркале. Впрочем в этом не было нужды. Напротив кровати возвышалось зеркало в человеческий рост в резной позолоченной раме, в котором отражалась кровать и пространство за ней. Я успела рассмотреть высокий платяной шкаф, комод на причудливых изогнутых ножках и даже пушистый ковер.

— Это, — женщина обвела комнату пухлой рукой, — самые лучшие покои в Королевском крыле, — не без гордости заявила она. — Разве что сам принц может похвастаться более выдающимися. Тебе, милочка, очень повезло, — назидательным тоном заключила она. — А нам и подавно!

Если жизнь по соседству с принцем можно счесть за везение, то вот их радость от того, что в Королевском крыле поселилась девушка из провинции, я разделить не могла.

— Скоро подадут ужин, — добавила женщина. — Ты еще слишком слаба, дитя, чтобы спуститься в столовую. Я распоряжусь, чтобы еду принесли в комнату. А пока отдыхай.

Я и правда чувствовала ужасную слабость. А еще меня тревожили вопросы, ответы на которые мне не спешили дать.

— Его Высочество привез с собой повара из столицы, — широко улыбнулась женщина, на мгновение застыв у двери, прежде чем оставить меня одну. — Уж как он готовит свинину… — В ее зеленых глазах заплясали озорные огоньки, а уголки губ поползли вверх. — Пальчики оближешь!

Сердце в груди пропустило удар. Усталость как рукой сняло, словно ее и не было. Я отбросила одеяло в сторону и спрыгнула с высокой кровати, едва не подвернув ногу.

— Мистер Брикс! — крикнула я и, словно ураган, пронеслась мимо рыжеволосой женщины, громко хлопнув дверью.

Глава 5

Я не сразу обратила внимание на то, что бегу по длинным бесконечным коридорам босая. Со стен на меня с немым укором взирали незнакомцы, чьи застывшие лица были запечатлены на огромных портретах. Их одежды были оторочены мехом, шеи украшали драгоценности с крупными камнями, а из шляп извергались фонтаны пушистых разноцветных перьев. Пропасть между ними и мной была слишком очевидна.

— Мистер Брикс! — в отчаянии позвала я, застыв у подножия узкой лестницы, чьи ступени были укрыты красной ковровой дорожкой. — Мистер Брикс! — снова крикнула я, устремившись вниз.

Собственный голос эхом нагнал меня, ударил в спину ледяным кнутом, заставив бежать быстрее.

Полагаю, кухня должна располагаться на первом этаже. А если верить моим худшим опасениям и интуиции, которая редко меня подводила, мистер Брикс должен был быть именно там. Вот только как отыскать ее в этом хитросплетении коридоров?

Обогнув одну из высоких колонн, подпирающих покатый свод потолка, украшенного лепниной, что вилась причудливыми узорами, я налетела на что-то твердое. Лишь мгновение спустя поняла, что это мужской торс, прячущийся под льняной тканью белой просторной рубахи.

— Вы не ушиблись? — поинтересовалось препятствие, словно из ниоткуда возникшее на моем пути. — Вы в порядке, мисс?

Незнакомец стиснул сильными пальцами мои плечи, тем самым помогая удержаться на ногах и не потерять равновесие, а затем, убедившись, что я не собираюсь падать на пол, отполированный до блеска, быстро отстранился.

— Все в порядке, — заверила я мужчину, глядя на него снизу вверх. Он был выше меня почти на голову. — Не подскажете, где здесь кухня? — спросила я, не желая упускать подвернувшуюся возможность.

Мужчина без стеснения рассматривал меня, в его зеленых глазах плескался неподдельный интерес. Еще бы! Не каждый день по дворцовым коридорам разгуливает юная босая незнакомка!

— Простите мне мое любопытство, мисс, — улыбнулся он одними уголками губ и тряхнул головой, прогоняя со лба влажные светло-каштановые пряди, — но зачем вам на кухню? Еще и в столь… кхм, — он закусил губу, пытаясь подобрать слова. Рука в это время непроизвольно опустилась на рукоять меча, покорно висевшего у бедра, — откровенном наряде?

Я отступила на шаг назад и склонила голову набок. Игривое настроение собеседника я не разделяла. Судя по влажным волосам и дорожкам пота на лице и шее, он только что закончил тренировку. Полагаю, это один из гвардейцев. В таком случае, позволить себе вольность по отношению к незнакомке — плохая затея, которая может стоить ему в лучшем случае преждевременным окончанием службы, а в худшем — головы.

— Вы никогда девушку в ночной сорочке не видели? — фыркнула я. К слову сказать, моя сорочка была скромна до неприличия. Свободный крой скрывал все изгибы тела, а плотная ткань не открывала взору ничего лишнего. И даже щиколотки, между прочим, были закрыты!

— Признаться честно, нет, — улыбнулся мужчина. — Я провожу вас. Во дворце есть гвардейцы не робкого десятка. Разгуливать в таком виде не безопасно.

Незнакомец обогнул колонну и устремился к двустворчатой двери, которая, стоило ему подойти ближе, приветственно распахнулась, будто повинуясь незримому жесту. Я поспешила следом, словно тень, стыдливо кивнув двум гвардейцам, что стояли по обе стороны от двери и с интересом глядели на меня из-под опущенных ресниц.

— А вы, значит, робкий? — осведомилась я, стараясь не отставать, когда мы миновали дверь.

— Я бы назвал это не робостью, а благоразумием, — ответил мужчина, не сбавляя шаг. Я едва поспевала за ним. — Даже если бы мне захотелось взглянуть на вас без сорочки, — без стеснения заявил мой собеседник, — я бы не стал этого делать.

— А вам не захотелось? — зачем-то спросила я, чувствуя не то облегчение, не то сожаление.

— Нет, — не раздумывая ответил он, небрежно пожав плечами. — Мысли должны опережать действия. К сожалению, не все следуют этому простому правилу, — добавил он, украдкой мазнув по мне взором зеленых, словно болотная тина, глаз.

Щеки вспыхнули от негодования. Последняя реплика определенно была «камнем в мой огород». Незнакомец будил во мне противоречивые чувства. С одной стороны, он располагал к себе, а с другой… А с другой он без зазрения совести назвал меня непривлекательной и глупой!

— Кухня за этой дверью, — прервал мои размышления мужчина. — Я подожду вас здесь.

Не припомню, чтобы говорила о том, что нуждаюсь в защите верного рыцаря.

Пройдя мимо мужчины, я осторожно толкнула невысокую дверь. Она поддалась сразу. Стоило мне переступить порог, как в нос тут же ударили запахи пряностей, свежей выпечки и жареного мяса. Гомон голосов оглушил. Мимо меня ураганом пронесся тучный мужчина с серебряным блюдом на перевес, едва не сбив с ног. Жизнь на кухне била ключом. Повара сновали между столами, по дереву стучали наточенные ножи. От жара печей ткань сорочки быстро намокла и прилипла к телу, словно вторая кожа. Я подхватила пучок каких-то ярко-зеленых трав и принялась обмахиваться им, словно веером, скользя тревожным взглядом по помещению.

 — Мистер Брикс! — позвала я.

Мой голос тут же утонул в какофонии звуков.

— Посторонись! — пробасил рыжеволосый мужчина, который с трудом вынимал из печи что-то большое, тяжелое и… ароматное.

Запах запеченного мяса защекотал нос, заставил пустой желудок напомнить о себе утробным ворчанием.

Мужчина развернулся на пятках и, тяжело дыша, с характерным стуком опустил на деревянную столешницу железный лист, на котором, среди яблок и овощей, лежало что-то румяное. Он смахнул нижней частью фартука пот со лба и громогласно произнес:

— Молочный поросенок с яблоками и чесноком!

Кровь отхлынула от лица. Ноги стали ватными. Дыхание перехватило, словно на шее затянули тугую петлю. Единственное, что я смогла, это тихо прошептать:

— Простите меня, мистер Брикс.

Глава 6

На негнущихся ногах я развернулась и обхватила пальцами резную деревянную ручку. Дверь покорно отворилась, выпуская меня из плена суеты и шума чужих голосов. Стоило переступить порог, как гомон за моей спиной стал тише, превратившись в невнятное бормотание, а запахи потеряли свою остроту.

Тыльной стороной ладони смахнула с щеки соленые слезы. Горечь прожигала грудную клетку раскаленным острием, терзала мое сердце. Как я буду смотреть в глаза миссис Брикс, когда вернусь домой? Что я ей скажу?

Холод мрамора под ногами на мгновение отрезвил, вернул в реальность, и я заметила уже знакомый темно-фиолетовый балахон, складками струящийся по полу. Медленно подняла взор, скользя снизу вверх по худощавой мужской фигуре.

— Как долго прикажете, мисс, бегать за вами с ношей на перевес? — гнусавым голосом произнес незнакомец и, не дав опомниться от радости, сунул свою ношу прямо мне в руки. — Заберите вашу свинью! Повар сказал, что несмотря на свой миниатюрный размер, поросенок уже довольно стар. Такое мясо в пищу не годится. По крайней мере, — он окинул меня взором, полным искренней неприязни, — оно не для королевских желудков.

— Мистер Брикс! — воскликнула я и прижала поросенка к груди, кружась на месте. — Вы живой! Какое счастье!

Мужчина брезгливо сморщился и принялся яростно тереть носовым платком свой балахон в районе живота. Покончив с этим занятием, он швырнул платок себе под ноги и прижал его острым носком туфли, выглядывающей из-под длинного одеяния.

— Меня зовут мистер Фаргхольмм, — нехотя представился мужчина. — Мне велено сопроводить вас в покои, мисс Винлер. Скоро подадут ужин, — добавил он и, не удостоив меня взгляда, размашистым шагом устремился прямо по коридору.

Крепко обхватив руками мистера Брикса, я поспешила за ним, оглядываясь по сторонам. Мой спутник, обещавший ждать за дверью, бесследно исчез, словно призрак растворился в лабиринтах дворца.

Мистер Фаргхольм остановился рядом с одним из портретов, на котором был изображен седовласый мужчина в плаще с меховой оторочкой, а внизу красовалась выведенная золотом надпись «Яков Честный». У его ног, горделиво вскинув морду, восседала гончая. Мужчина провел длинными, узловатыми пальцами по прямым угольно-черным волосам, зачесанным назад, и, убедившись, что я не отстала, коснулся какого-то скрытого механизма, спрятанного от моего взора за позолоченной рамой. Портрет словно ожил, придя в движение, и перед нами открылся темный  проход, винтовой лестницей устремляющийся вверх.

Громко цокнув языком, мистер Фаргхольм кивнул головой в сторону прохода, указав длинным, крючковатым носом на разверзшуюся передо мной тьму, словно предлагая окунуться в бездну.

— Сюда мы шли по коридору, — заметила я, не спеша делать шаг вперед. Мистер Брикс тоже нервничал, издавая жалобные звуки. Хныкал, словно ребенок, почувствовавший приближение опасности.

— У меня нет времени на пешие прогулки по коридорам дворца, мисс, — отрезал сопровождающий. — Не заставляйте королевского целителя ждать, — добавил он, впиваясь в мое лицо цепким взором бледно-серых, почти белых, глаз.

— Мы с вами коллеги, — дружелюбно улыбнувшись, ответила я. Не хотелось наживать врагов на новом месте. Мне и на старом их хватало с избытком.

— Я бы не спешил с выводами, мисс Винлер, — холодно произнес мужчина. — Виконт де Морье снова не справился. Пора бы положить этому конец.

Не тратя больше времени на разговоры, я юркнула в темноту, обдумывая слова королевского целителя. Интересно, чем же ему так не угодил Рауль? Неприязнь мистера Фаргхольма чувствовалась за версту. Впрочем, не только к виконту. Кажется, целитель недолюбливал и меня, и, в особенности, мистера Брикса.

Портрет за спиной с треском встал на место и вязкая темнота окутала нас. Не прошло и минуты, как один за другим на стене стали вспыхивать факелы, освещая мрачный коридор. Ближайший ко мне озарил бледное лицо целителя. В его взгляде на мгновение вспыхнуло пламя, заставив меня вжаться в холодную стену, словно загнанного зверька.

На вид мистеру Фаргхольму было не больше тридцати лет, но казалось его душа была вдвое старше. Его внешность отталкивала и пугала, хоть и не было в ней видимого изъяна. Разве что под глазами залегли темные круги от усталости, да непропорционально вытянутый, крючковатый нос и острый подбородок делали его похожим на хищного гриффона. А в остальном — ничего примечательного.

Тем не менее, это не отменяло того факта, что рядом с ним я чувствовала себя уязвимой. Тревога не покидала ни на мгновение. В тесном коридоре она лишь усиливалась.

— Повторюсь, мисс Винлер, — нарушил он тишину своим гнусавым голосом, — времени у меня мало. Не заставляйте тратить его впустую. Хватит того, что я провозился почти целый день с вашей свиньей!

— С мистером Бриксом! — поправила я целителя, стараясь сдержать раздражение.

— Вы можете величать этот кусок старого мяса как угодно, мисс, — начал было он, но быстро умолк, почувствовав неладное.

— Мистер Брикс! — шикнула я, силясь вытащить из поросячьего рта широкий рукав темно-фиолетового балахона целителя. — Отпустите же!

— Вы еще с ним на «вы», — закатил глаза мистер Фаргхольм и резким движением одернул рукав. — Проклятье! — выругался он, когда понял, что клок ткани остался зажат в поросячьем рту, из которого донеслось радостное «хрю».

Бледное лицо целителя побагровело от злости. Даже кончики ушей стали пунцовыми от гнева.

— Простите его, мистер Фирхольд, — взмолилась я, прижимая довольного поросенка к груди. — Такого впредь не повторится!

Теперь кровью налились и белесые глаза целителя, превратившись в два раскаленных уголька.

— Фаргхольм, — процедил он сквозь зубы по слогам, словно выплевывая яд. — Меня зовут Генри Фаргхольм!

— Прошу прощения, — совершенно искренне произнесла я. — Здесь для меня все в новинку.

— Еще бы, — буркнул себе под нос разгневанный целитель. — Все дело в том, мисс Винлер, что таким, как вы, не место в королевском дворце. Вашего хряка это тоже касается, — добавил он и зашагал вверх по узким ступеням.

Глава 7

— Ох, дитя, — причитаниями встретила меня в покоях рыжеволосая дама, — это никуда не годится! Вы же понимаете, что мне за вами не угнаться! А этот наряд… — Она трагически покачала головой, обхватив ее пухлыми руками. — Нельзя покидать покои в чем мать родила! — Тон стал нравоучительным. — Надеюсь, Его Высочество принц не станет свидетелем этого позора!

Рассказывать принцу о том, что босая прогуливалась по дворцу я, конечно же, не собиралась. В мои планы это точно не входило.

— Я была одета, — поспешила напомнить я, пока меня не обвинили в том, что я разгуливала совершенно нагая. С них станется.

— Мирта, — бросила через плечо женщина, — помоги юной мисс облечься в подобающее платье, пока она в таком виде не вышла в сад.

— Да, миссис Люпин, — незамедлительно отозвался тоненький голосок.

Я невольно закатила глаза, усадив мистера Брикса на край кровати. Она была минимум в три раза шире той, на которой я спала последние три месяца, что жила в деревне. Впрочем, и та, на которой я спала во время обучения лекарскому делу в академии, тоже ей определенно уступала.

Совсем юная, темноволосая девчушка в строгом сером платье с белым воротничком вынесла из-за ширмы, что хлипкой перегородкой укрывала от любопытных взоров небольшую часть комнаты, платье. От тех нарядов, что носила я, оно кардинально отличалось. Нет, наряд не был вычурным или аляпистым, но, тем не менее, выглядел дорого. Небесно-голубой атлас струился водопадом до самого пола, талию сковывал темно-синий корсет на шнуровке, а длинные рукава фонарики прятали под добротной тканью царапину на левой руке, которую кто-то уже успел перевязать и, судя по запаху, сдобрить мазью с терпким ароматом трав. Наверное, обо мне позаботились, пока я была без чувств.

— Меня зовут Жозефина Люпин, — наконец представилась рыжеволосая дама, затягивая шнуровку на моем корсете. Мирта в это время пыталась уложить мои светлые волосы в простую незамысловатую прическу. — Я бывшая камеристка Ее Величества королевы Анны, супруги Его Величества короля Франциска III — истинного и единственного владыки Светлых земель Раагоса.

— Раагоса? — переспросила я. — Как далеко мы находимся от провинции Шато? — поинтересовалась, морщась от боли. Мирта трудилась с таким усердием, что я опасалась остаться без волос.

Миссис Люпин задумалась.

— Признаться честно, дитя, — она закусила пухлую губу, — я никогда не слышала о провинции Шато. Хотя, — ее палец взметнулся к потолку, — мои познания в области географии поистине необъятны. Одно время я даже обучала этой науке Ее Высочество Эйлис — старшую дочь королевы Анны.

Я же в свою очередь впервые слышала о Светлых землях Раагоса, короле Франциске III и его супруге Анне. Я определенно находилась далеко от дома.

— Зачем я здесь? — задала вопрос, который весь день не давал мне покоя. — Почему меня поселили в таких роскошных покоях и наряжают, словно куклу? Я ведь не принцесса. В моих венах обычная кровь. Потомкам королей такую и пролить не жалко. — Я умолкла, опасаясь, что сказала лишнее.

Вопреки моим опасениям, миссис Люпин даже бровью не повела. Лишь туже затянула корсет, сминая ребра, заставив меня ойкнуть от неожиданности.

— Ты получишь ответы на свои вопросы, — задумчиво произнесла Жозефина, любуясь проделанной работой. — Но не сегодня. Полагаю, уже завтра мистер Фаргхольм введет тебя в курс дела. А пока, дитя, — она ласково коснулась ладонью моей щеки, — отдыхай. Потрудиться ты еще успеешь.

Мое лицо помрачнело, словно небо перед грозой. Целитель — тот человек, с кем мне меньше всего хотелось общаться.

— Я могу поговорить с виконтом? — спросила я, когда Мирта уложила последнюю прядь.

Рыжие брови миссис Люпин сомкнулись на переносице.

— В этом нет надобности, — строго заявила она. — Его милость Рауль де Морье еще слишком слаб. Рана заживает медленно. Мистер Фаргхольм сказал, что поврежденно одно легкое. Если бы не вы, дитя, — ее взгляд скользнул по моему лицу, — виконт был бы мертв. И знаете, — чуть тише добавила она, будто делясь со мной сокровенной тайной, — в иных обстоятельствах я бы этому возрадовалась.

Интересно, за что Жозефина Люпин так ненавидела Рауля, что желала ему смерти?

— И не смотрите так на меня, дитя, — взмолилась она, подбирая юбки, словно готовясь к бегству. — Я уже кое-что понимаю в этой жизни. Понимаю человеческую суть, вижу нутро, сокрытое премилыми улыбками и отточенными до превосходства манерами. Меня не обмануть льстивыми речами и не купить звоном золотых монет. Я еще помню, что такое честь. Не понаслышке знаю, что такое верность королю.

Сказав это, миссис Люпин спешно покинула покои, оставив меня одну. Как вышла Мирта, я даже не заметила.

Дожидаясь, когда принесут ужин, я подошла к распахнутому настежь окну. Тонкие газовые занавески ласково коснулись моей кожи. Каково же было мое удивление, когда за окном обнаружился небольшой каменный выступ, обнесенный высокими резными перилами.

— Балкон! — обрадовалась я, и, недолго думая, перешагнула через оконную раму.

Передо мной раскинулась долина, окруженная хребтами высоких гор со снежными шапками на вершинах. У их подножия клубился густой туман. Ни единого деревца или кустарника, лишь изумрудная трава, ковром укрывшая землю.

Я стояла под крышей самой высокой башни. В обе стороны от нее убегали стены из белого камня с выступами, просторными балконами и балюстрадами. В лучах заходящего вечернего солнца дворец отливал золотом, сверкал, демонстрируя свою красоту и величие. И я искренне восхищалась им. Как и восхищалась умением орудовать мечом того гвардейца, что сопроводил меня до кухни. Внизу, за розовой изгородью, на тренировочной площадке, у стен зеленого лабиринта, он, в мокрой от пота рубахе, с остервенением обрушивал удар за ударом на деревянный манекен, превращая его в мелкие щепки.

Когда истерзанный точными ударами деревянный противник готов был молить о пощаде, мужчина замер. Даже с этой головокружительной высоты я видела, как напряжено его тело. Крепкие мышцы натянуты словно струны. Они подрагивают под распахнутой рубахой после тренировки.

Перехватив рукоятку меча поудобнее, мужчина запрокинул голову и зажмурился от солнца. Я отступила к окну, прячась в тени стены. Он постоял так долгих пару минут, а после, сунув меч в ножны, устремился прочь с площадки.

Глава 8

Ночь терзала кошмарами, словно стая бешеных псов. Нечто большое, темное, страшное гналось за мной по пятам, заставляя бежать так быстро, что дыхание перехватывало. Сердце бешено колотилось в груди, словно птица, рвущаяся на свободу из клетки. Ледяной ветер безжалостно хлестал по лицу, а корни деревьев обвивали тонкие щиколотки, словно змеи, стремясь низвергнуть в бездну. Как не старалась, рассмотреть преследователя я не могла. Его окутывала зловещая туманная дымка…

Пробуждение пришло с первыми лучами ленивого солнца, робко окрашивающими небо в нежный румянец зари. Я откинула в сторону тяжелое, влажное одеяло и опустила ноги на холодный мраморный пол. Мистер Брикс мирно посапывал на другом конце кровати, уткнувшись пятачком в одеяло. В эту минуту выглядел он довольно милым, если не вспоминать о тех угрозах, на которые он не скупился, будучи человеком.

Я, зевая, подошла к окну и распахнула настежь тяжелые створки. Свежая утренняя прохлада ворвалась в комнату, прогнав остатки сна. Отодвинув в сторону легкие занавески, я вышла на балкон.

Наверное, мне не стоило этого делать будучи в одной сорочке. Но кто станет рассматривать стены самой высокой башни в столь ранний час? Дворец еще спит, окутанный негой сладкой дремы, так что я зря тревожусь.

Впрочем, мое спокойствие испарилось, словно дым, стоило мне только взглянуть на плотный туман, клубящийся у подножия высоких гор-великанов. Сердце забилось в груди быстрее и я, тяжело дыша, обхватила заледеневшими от ужаса пальцами перила.

Из тумана на спящий дворец надвигалась тьма. Бесформенная черная туча, очертания которой постоянно менялись, стелилась по траве, стремительно приближаясь. Издали она была похожа на рой маленьких насекомых — беспокойных и быстрых. Когда в черной туче, словно отблеск грядущей беды, сверкнула обласканная солнцем сталь, я, подхватив длинный подол сорочки, выбежала в пустой коридор.

— Миссис Люпин! — позвала я, глядя по сторонам. — Виконт Рауль де Морье!

Я не знала, куда мне бежать и кого звать на помощь. Очевидно было одно — о грядущей опасности, которая на нас стремительно надвигалась, нужно было срочно кому-то сообщить.

— Миссис Люпин! — снова закричала я, что есть мочи, стуча в соседнюю дверь, которая оказалась заперта. — Есть здесь вообще хоть кто-то живой? — в отчаянии пнула дверь босой ногой и тут же сморщилась от боли.

— Полагаю, я никогда не увижу вас в платье, — раздался за спиной бархатный мужской голос, уже мне знакомый. — Увы, похвастаться, что впервые вижу юную мисс в одной сорочке, я уже не смогу, — развел руками молодой мужчина.

Сегодня на нем была вовсе не льняная рубаха, а кольчуга, словно сотканная из лунного света, которая доходила до середины бедра. Грудь защищала кираса, на которой был изображен незнакомый мне герб — рогатый олень, сминающий копытом распустившийся цветок. Его ветвистые рога были увиты цветами. В правой руке мужчина держал шлем, а левую протягивал мне.

— Идемте, — произнес он, стерев с лица улыбку, словно она была лишь мимолетной тенью. — Я отведу вас в безопасное место.

— Но мистер Брикс…

Я хотела вернуться в комнату, но мне не дали этого сделать, увлекая в узкий коридор, что скрывался в одной из ниш, сокрытой от взгляда драпировкой. Сама я бы его точно никогда не обнаружила.

— Не переживайте, — заверил меня спутник, — с ним все будет в порядке.

Тусклый свет факелов постоянно мерцал, едва освещая дорогу. Пол в коридоре был неровный, изрыт выбоинами, словно время оставило на нем свои неизгладимые следы. Боясь оступиться, я продолжала держаться за любезно предоставленную мне руку. Один из факелов лизнул стену языком ярко-желтого пламени и погас. Я крепче сжала пальцы моего спутника, словно ища в нем защиту.

— Плохо дело, — покачал головой он. — Резервный запас почти исчерпан.

В голосе мужчины читалась неподдельная тревога. Я хотела было спросить, запасы чего на исходе, но не успела. Яркий свет после полумрака коридора ослепил, словно внезапная вспышка молнии, заставил зажмуриться. Стены перестали давить, выпустили из своего заточения. Мы оказались в просторной пустой зале, где эхо наших шагов зазвенело, нарушая тишину.

— Во дворце пышные балы — редкость, — сказал мужчина, пока я с интересом рассматривала высокий куполообразный потолок, украшенный изображениями животных и птиц, словно сотканный из грез и фантазий. От красоты начинала кружиться голова. — Но, если вам посчастливиться побывать на одном из них, будьте уверены — вы не пожалеете.

— Вы любите балы? — поинтересовалась я, взглянув на моего спутника.

Мужчина пожал плечами:

— Управляюсь с мечом я куда лучше, чем с женщинами на паркете. Наверное, я рожден для битв, а не для танцев.

Почему то мне показалось, что он лукавит.

— Мы с вами встретились второй раз, но я все еще не знаю вашего имени, — задумчиво произнесла я, бросив беглый взгляд на происходящее за окном. К сожалению, окна выходили на другую сторону дворца, и оценить обстановку в долине не представлялось возможным, словно злодейка-судьба намерено от меня скрывала жестокую правду.

— Вы можете звать меня Ксандр, Луиза Винлер, — представился он, слегка поклонившись. — А теперь, прошу вас, давайте поспешим.

Юркнув за ширму, прячущуюся за одной из неприметных дверей, мы стали спускаться вниз по крутой лестнице. Здесь отчетливо ощущался запах плесени и сырости. Полагаю, мы спустились в подвал.

Ксандр распахнул передо мной еще одну дверь и я, переступив порог, тут же оказалась окружена вниманием миссис Люпин.

— Ох, мисс Винлер, — строго произнесла она, нахмурив брови, — вы ведь могли накинуть халат! Нет, — она покачала головой и, продолжая причитать, без сил опустилась в кресло, словно вдова, сломленная горем, — это дитя не исправимо!

Мирта, появившаяся как тень из ниоткуда, накинула мне на плечи мягкую накидку из бархата, словно пытаясь защитить от нравоучений миссис Люпин, а после принялась протирать лицо Жозефины белоснежной тряпкой, смоченной в холодной воде. Рыжеволосая дама при этом даже не пыталась открыть глаза, а лишь тихонько постанывала, ахала и охала, словно страдала от невыносимой боли.

Я отвернулась, надеясь отыскать глазами Ксандра, но, вместо него, увидела лицо темноволосой незнакомки, искаженное гримасой ненависти. Впрочем, злость, отпечатавшаяся на прекрасном юном личике, его отнюдь не портила. В два шага она преодолела расстояние, разделяющее нас, при этом не сводя пылающего взора угольно-черных глаз с моего лица. Обхватила холодными пальцами мое запястье, стиснула до боли, и, придвинув лицо вплотную к моему, прошептала, обдав кожу жаром, сродни разьядающей кислоте:

— Не все то хворост, что горит, — процедила девушка сквозь зубы, словно выплевывая яд. — Запомни, даже камень не вечен.

Глава 9

— Мисс Бишоп, вы же ее до смерти напугали! — колокольчиком зазвенел у меня за спиной тоненький девичий голос. Я повернула голову и увидела юную блондинку с личиком-сердечком, обрамленным золотом локонов. Она рассмеялась, прикрыв румянец розовым веером. — Здесь так душно! — добавила девушка, театрально закатив глаза цвета безоблачного неба.

Хватка на моем запястье ослабла.

— Страх — единственное лекарство, что может помочь ей выжить, — небрежно бросила мисс Бишоп, окинув меня взором, полным презрения, и зашагала прочь, в противоположную часть помещения. Ее темно-зеленое атласное платье покорно заструилось следом.

Комната, в которой оказалась я и еще около двух десятков дам разных возрастов, была просторной и пестрела красками. Единственным источником света служил огонь, потрескивающий в камине, и около полусотни свечей, расставленных вдоль стен. Окон здесь не было. В остальном же помещение не отличалось от прочих комнат во дворце. Пол был устлан мягкими коврами, на креслах и диванчиках возвышались горы подушек, создавая уютную атмосферу.

— Не обращай внимания на мисс Бишоп, — шепнула мне на ухо блондинка. — Идем, — добавила девушка, обхватив мою руку и увлекая за собой следом. — Ты, наверняка, еще не завтракала.

Мы остановились у невысокого прямоугольного столика на резных ножках, на котором возвышались ровными горками всевозможные яства. Здесь были и миниатюрные шоколадные кексы, и фруктовое печенье, и диковинные ягоды, которых в провинции Шато точно было не сыскать.

— Кто такая мисс Бишоп? — поинтересовалась я, отправляя в рот свежую выпечку, которая мгновенно таяла на языке, словно снежинка на ладони.

Глаза блондинки вспыхнули, губы растянулись в лукавой улыбке.

— О, мисс Бишоп — алмаз среди самоцветов, — ответила девушка. Кажется, разговоры о брюнетке доставляли ей истинное удовольствие. — По крайней мере, раньше именно так и было. Теперь же она не более чем обугленная головешка, что осталась после пожара на пепелище.

Я не совсем понимала, что хочет этим сказать моя собеседница.

— Мисс Бишоп утратила былое влияние? — предположила я.

— Именно! А теперь она боится потерять Его Высочество принца Эдгарда. Их брак под угрозой. Амели Бишоп больше нечего предложить королевской семье, — усмехнулась девушка, отправляя в рот ярко-красную пузатую ягоду, покрытую карамельным сиропом. — Ах да, — спохватилась блондинка, — меня зовут Камилла де Лувейн. Я кузина Его Высочества принца. — В голосе Камиллы я уловилы нотки досады и грусти. — Впрочем, — она вновь широко улыбнулась, заправив за миниатюрное ушко выбившуюся золотистую прядь волос, — ты можешь звать меня просто Ками.

Значит, мисс Бишоп — невеста принца. Я украдкой взглянула на темноволосую девушку, что замерла у камина, словно мраморная статуя, которой касалась рука искусного скульптора, знающего толк в красоте. Неужели ее так разозлило то, что меня поселили в Королевском крыле? Нет, не думаю…

— А ты, — Ками вырвала меня из размышлений, — Луиза Винлер. Невероятно! Настоящий лекарь! Еще и женщина! — она захлопала в ладоши, словно ребенок, что получил в подарок игрушку, о которой всегда мечтал. — Лу, это так необычно!

Я молча пожала плечами. Ну не признаваться же в том, что я поступила в академию, дабы изучать лекарское дело, лишь по той причине, что как можно скорее хотела покинуть родной дом и перебраться в столицу? Бабушка замолвила за меня слово, и столичная академия распахнула свои двери для внучки бывшей ее выпускницы, закончившей сие учебное заведение с отличием. Моя бабушка не только училась в академии, но и преподавала там лекарское дело почти полвека, пока не перебралась в деревню, где заняла должность местного лекаря.

Если бы я только знала, что бабушка покинет этот мир уже через три года и меня, как ее внучку, по распределению отправят работать в родные края за жалование, которому не позавидуешь, никогда бы не переступила порог злополучной академии!

— У нас, — нить воспоминаний безжалостно оборвала Камилла де Лувейн, — целители — это исключительно мужчины. Мистер Фаргхольм говорит, что исцелить может лишь сильный телом и умом. А ум женщины подвержен разным слабостям.

— Каким же, например? — спросила я с усмешкой. Себя слабой я отродясь не считала.

— Одна из слабостей — любовь, — пожала плечами Ками, ухватив с серебряного блюда еще один шоколадный кекс.

Я хотела оспорить столь странное умозаключение местного целителя, но не успела. Вышеупомянутый мистер Фаргхольм ворвался в помещение, словно вихрь, с грохотом распахнув деревянную дверь. Его черные волосы торчали в разные стороны, словно воронье гнездо, под глазами залегли темные круги. Кажется, он бодрствовал всю ночь, ибо на нем все еще был тот самый фиолетовый балахон, на рукаве которого красовалась дыра, любезно оставленная на память мистером Бриксом.

— Мисс Винлер, — нараспев протянул он, словно заклинание, пытаясь отыскать меня среди пестрых платьев и разноцветных вееров, — прошу следовать за мной, — закончил он, впившись в меня холодным взором. Даже высокая колонна, рядом с которой я притулилась, не скрыла меня от зорких глаз целителя.

— Мистер Фаргхольм, — встав с кресла и отбросив мокрую тряпку в сторону, строго заговорила миссис Люпин, — смею заметить, что Луиза — девушка. Ей не стоит покидать убежище!

— Мисс Луиза Винлер может быть хоть чертом в юбке, — прошипел целитель, словно змей, с неприязнью глядя на меня. — Но пока она лекарь, ей придется действовать согласно утвержденному Его Высочеством принцем протоколу.

Пока спор не перерос в нечто большее, я вмешалась:

— Если кому-то нужна помощь, — я нервно сглотнула, подойдя к выходу из убежища, в котором девушки порхали от стенке к стенке, словно разноцветные бабочки, — то я намерена ее оказать.

Миссис Жозефина Люпин покачала головой:

— Если кому во дворце и нужна помощь, так это тебе, дитя.

Глава 10

— Кто-то ранен? — встревоженно выдохнула я, едва поспевая за мистером Фаргхольмом. В пустых коридорах дворца нас сопровождало гулкое эхо шагов.

В голове навязчиво пульсировала мысль о Ксандре. Что, если его ранили? Безусловно, он ловко управлялся с мечом, но ведь во время ожесточенных боев гибнут и опытные офицеры, на чьих парадных мундирах сверкают медали и ордена, словно звезды на ночном небе.

— Это только начало, — проворчал целитель, почти переходя на бег. — Помяните мои слова, лекарка, дальше будет только хуже. Боги отвернулись от этого места, оставив нас на растерзание злодейке-судьбе. Впереди только тьма. Черная, всепоглощающая ночь, — отчеканил он, остановившись у барельефа, на котором был изображен олень. Над его рогатой головой кружили вороны, словно предвестники беды.

Пальцы мистера Фаргхольма коснулись скрытого механизма, и стена дрогнула, пришла в движение, открывая тайный проход. Полагаю, весь дворец был пронизан паутиной узких коридоров, которые словно сеть расползались в разные стороны, соединяя помещения.

— Я видела на рассвете зловещую черную тучу, надвигающуюся на дворец, — сказала я, инстинктивно пригнув голову, чтобы не задеть низкий потолок.

Факел в этом коридоре не горели, поэтому Генри Фаргхольм вытащил из-под полы своего балахона одинокий огарок свечи и зажег его. Тени отступили, позволив робкому огоньку ненадолго отвоевать пространство у мрака.

— Это не туча. Это буря, уничтожающая все на своем пути, сметающая все живое, — ответил целитель. — И имя ей — армия Гнилостной ночи.

По спине пробежал холодок. Я уже слышала упоминание об этой армии из уст Жозефины Люпин. Но еще раньше, в детстве, я слышала о ней из местных сказок, которыми пугали капризных малышей перед сном.

— Армия Гнилостной ночи не может существовать! — сорвалось с губ отчаянное отрицание. Мне совершенно не хотелось верить в то, что кошмар моего детства, рожденный чьей-то фантазией и передаваемый из уст в уста, может обрести форму, стать осязаемым. — Это всего лишь детская сказка!

— Сказки не рождаются из пустоты, — бросил мистер Фаргхольм и, вынырнув из узкого прохода, разогнул спину. — Мы почти пришли.

Та часть дворца, где мы сейчас находились, разительно отличалась от блистательного Королевского крыла, словно изнанка шелкового полотна. Стены здесь не украшали ни фамильные портреты, ни барельефы, а вазы тосковали по живому дыханию цветов. Казалось, жизнь здесь остановилась. Лишь эхо шагов, словно испуганный зверь, отступив, стихло, проглоченное коротким ворсом иссиня-черных ковровых дорожек.

— Прошу, мисс Винлер, — понизив голос, мистер Фаргхольм приоткрыл неприметную дверь, что притулилась в самом конце коридора и отступил в сторону, пропуская меня вперед.

Я переступила порог и оказалась в довольно просторном помещении со стрельчатыми окнами, за которыми серело небо. Свинцовые тучи закрыли солнце, начал накрапывать дождь, стуча каплями по стеклу. В правой части помещения возвышались стеллажи. Полки были уставлены пустыми банками и склянками, кое-где выглядывали корешки пухлых пожелтевших книг. Под потолком от окна до двери тянулась гирлянда сухих трав, скрученных в тугие пучки, а в углу друг на друге громоздились деревянные ящики. Я провела пальцем по столешнице, покрытой толстым слоем пыли.

— Здесь давно не убирали, — робко пробормотал мистер Фаргхольм, будто бы пытаясь оправдаться.

Слева от меня раздался мучительный кашель, который заставил вздрогнуть от неожиданности. Я повернулась на звук. За невысокой ширмой, служившей хрупкой перегородкой, я обнаружила два ряда кроватей, застеленных белыми накрахмаленными простынями. На одной из них лежал виконт де Морье, морщась от боли и прижимая ладонь к груди.

— Этот кашель сведет меня в могилу, — прохрипел он, приподнимаясь в постеле.

Кроме него здесь находилось еще двое мужчин. Первый — совсем юный белокурый парень — тихонько постанывал, опустив веки, а второй — мужчина постарше — задумчиво глядел в потолок, словно пытался отыскать там ответы на свои вопросы.

— Рад вас видеть, Луиза, — поприветствовал меня Рауль.

Наверное, это было неправильно, но я не смогла сдержать широкую улыбку, обрадованная тем, что среди раненых не увидела Ксандра. Значит, он жив и с ним все в порядке.

Юноша снова застонал, привлекая мое внимание. Подобрав длинную атласную юбку, я бросилась к нему. Осторожно опустилась на край кровати, осматривая перевязанную голову.

— Таулер получил удар по голове булавой, — вздохнул мистер Фаргхольм. — Если бы не шлем, его череп бы раздробило на тысячи осколков, — поморщился целитель. — В былые времена мы справлялись и не с такими пустяковыми ранениями, но сейчас… — Он поджал губы, словно отведал горькой полыни. — Полагаю, он мучается от сильных головных болей.

Мой разгневанный взгляд стрелой метнулся в Генри Фаргхольма.

— Вы же целитель! Неужели вы не можете ничего сделать? — возмутилась я, глядя, как по не складному мужскому лицо растекается печаль. Генри выглядел растерянным и крайне беспомощным, словно ребенок, потерявшийся в лесу.

— Для этого его милость виконт Рауль де Морье и доставил вас на наши земли — в Радужный чертог, — сказал целитель, мазнув неприязненным взглядом по Раулю. — Сомнительный выбор, милорд, — добавил он, обращаясь уже к виконту. Тот в ответ лишь пожал плечами и отвернулся к окну, потеряв к разговору, в котором едва ли участвовал, всякий интерес.

Юноша снова застонал, запрокинув небрежно перевязанную бинтами голову.

— Мистер Фаргхольм, нужно срочно унять головную боль и поменять повязку!

Щеки целителя вспыхнули, словно угли в печи, а крючковатые пальцы сжались в кулаки.

— Так займитесь этим, мисс Винлер! — выпалил он и, развернувшись на пятках, выскочил за дверь, оставив меня один на один с теми, кто так отчаянно нуждался в помощи.

Глава 11

— Тоже мне, целитель! — проворчала я, осматривая полки в тщетной надежде отыскать хоть что-то: лекарственную мазь, спасительный отвар или хотя бы чистый бинт.

— Не будьте так строги к мистеру Фаргхольму, Луиза, — раздался за спиной голос виконта, пока я, взгромоздившись на деревянный табурет, осматривала верхние полки. — Он тот еще ананкаст и если мог, непременно бы помог вам.

Все банки были пусты. На самой верхней полке тоже. Мне хотелось стучать кулаками по дереву от досады. Где-то же Генри прячет свои чудодейственные снадобья?

— Лучше подскажите, Рауль, где может храниться обезболивающая мазь, — отозвалась я, осторожно спускаясь с табурета. В длинном платье это было сделать не так просто. Не хотелось упасть и занять соседнюю пустую кровать, сиротливо притулившуюся в углу. В том, что мистер Фаргхольм способен одним взмахом руки избавить от любого недуга, я, признаться, очень сильно сомневалась.

— Оставьте эту пустую затею, Луиза. Вы ничего не найдете, — ответил он, нахмурив густые темные брови.

— Но как же так… Этому юноше нужна помочь, а мистер Фар…

— Мистер Фаргхольм — целитель, Луиза. Не лекарь. Он человек, не сведущий в лекарском деле. Он помог бы бедняге Таулеру, будь у него прежняя сила. Увы, резерв магии почти полностью иссяк и мы вынуждены прибегнуть к помощи примитивного лекарского дела, в котором именно вы, мисс Винлер, знаете толк.

Я почувствовала, как краснеют щеки.

— Смею напомнить, ваша милость, эта примитивная наука спасла вам жизнь!

— И я за это вам премного благодарен, Луиза, — широко улыбнулся он, откидываясь обратно на подушку. Глаза виконта в этот момент по мальчишески искрились озорством.

Значит, на помощь Генри Фаргхольма расчитывать не приходится. Нужно все брать в свои руки. Отбросить страх и действовать.

Новость о существовании магии меня поразила, но не выбила почву из-под ног. По крайней мере, ее наличие объясняло и мое внезапное появление здесь. Если бы не столь болезненное перемещение, которое оставило меня без чувств на целые сутки, то я могла бы одолжить у виконта его медальон и вернулась домой за мазями и отварами. Их делала еще моя бабушка, поэтому в том, что они непременно помогут юному Таулеру, я нисколько не сомневалась.

— Мне нужны ингредиенты, чтобы сделать мазь, — произнесла я вслух, глядя на развешенные под потолком пучки трав. Дотянулась до одного из них, взобравшись на стол, и принюхалась. — Это лисий хвост!

— Это хорошо, не так ли? — выгнув дугой одну бровь, поинтересовался виконт.

Я отрицательно покачала головой.

— Лисий хвост — бесполезное растение. В лекарском деле его не используют. Не понимаю, зачем понадобилось его сушить? — прошептала я, стянув гирлянду из трав и бросив ее на пол.

Виконт де Морье лишь неопределенно пожал плечами.

— Мне нужна белладонна, — твердо решила я. — Может быть, она растет где-то в окрестностях дворца? — спросила я, вооружившись небольшой плетеной корзинкой, обнаруженной под столом.

Виконт натужно рассмеялся, запустив пальцы в темные, взлохмаченные волосы.

— Сейчас не лучшее время для прогулок на свежем воздухе. Вам так не кажется? — он многозначительно кивнул в сторону окна, и улыбка сползла с его лица.

Со своей кровати Рауль де Морье вряд ли мог видеть происходящее за окном, но он точно знал, что там увижу я. Прикрыв рот ладонью, я отпрянула от стрельчатого окна. Под холодными, заунывными порывами ветра, омытые каплями косого дождя, лежали люди. Одни распластались грязными черными кляксами, другие — стальными искрами. Из их тел, словно острые колосья смерти, проростали стрелы. Жатва закончилась, оросив кровью долину пред дворцом. Тучи расступились, и солнечными зайчиками на доспехах заиграло солнце.

— Армия Гнилостной ночи, — задумчиво протянул виконт. — Она словно чума. От нее не избавиться. Можно лишь замедлить распространение, но кончина все равно неизбежна.

— Да будет вам известно, виконт, — повернулась к нему, сжимая кулаки, — но даже от чумы есть лекарство. Мы справились с этой напастью. Да, не без потерь, — согласно кивнула я, не дожидаясь, когда его милость сам укажет на это, — но справились. Жизнь человека от рождения и до дня смерти — это борьба. Бесконечная битва с болезнями, бедностью, трудностями и недоброжелателями. И только от нас зависит, выйдем ли мы из нее победителями или же будем повержены.

Виконт смотрел на меня, чуть склонив голову набок. В его взгляде читался интерес, любопытство и предостережение. Он приоткрыл рот, желая что-то сказать, но уже в следующее мгновение качнул головой и отвернулся.

На соседней кровати снова застонал Таулер.

Если виконт готов покорно принять свою судьбу, то я намерена ее изменить во что бы то ни стало. И для начала я должна была облегчить страдания бедняги Таулера и помочь всем тем, кто сейчас истекал кровью, лежа на траве.

Прижав к груди пустую корзинку, я спешно выскочила в коридор и тут же столкнулась с Генри Фаргхольмом, который мерил шагами расстояние от одной стены до другой, почесывая затылок.

— Мистер Фаргхольм, мне нужны бинты, самая крепкая настойка из королевских запасов, игла и прочная нить, — на ходу перечисляла я. — А еще, пара слуг, которые хорошо знают окрестности дворца.

— Мисс Винлер! — глаза целителя расширились от ужаса. — Вы намерены спуститься туда? — он многозначительно кивнул головой в неопределенную сторону. — Это безумие! Вы ведете себя безрассудно!

— Мистер Фаргхольм, — перебила его, — я лекарь. Разве я здесь не за этим?

Целитель поджал губы и, выхватив у меня из рук корзинку, молча юркнул в один из тайных проходов.

Глава 12

Добраться до места сражения оказалось не просто. Вначале пришлось обогнуть зеленый лабиринт и пересечь цветущие сады с фонтанами из белого камня. Голубые капли, взмывающие в небо из приоткрытых рыбьих ртов и кувшинов, что, водрузив на плечи, держали девушки в застывших нарядах, искрились в лучах полуденного солнца. Обогнув тренировочную площадку, я юркнула за зеленую изгородь. Впереди простиралась изумрудная долина, усеянная стальными цветами смерти.

Столичный замок короля, который мне довелось однажды увидеть, окружала высокая каменная стена. В башнях, вытянувшихся по периметру, наизготове стояли лучники, натянув тугую тетиву луков. Этакий кокон из стрел, камня и лучших воинов окружал королевский замок. Здесь же не было ни стен, ни рвов с водой, ни стражи, патрулирующей территорию. И это во времена набегов армии Гнилостной ночи! Какое безрассудство!

Оказавшись в долине, я перешла на бег. Ветер ласково трепал волосы, солнце гладило зарумянившиеся от бега щеки, над головой звучала радостная птичья трель, а впереди простиралось черное озеро смерти, орошенное багряными каплями крови славных воинов.

Смяв юбку, я опустилась на колени подле лежащего на траве воина в угольно-черных доспехах. Он не издавал ни звука. Массивный шлем с опущенным забралом скрывал его лицо. Я осторожно подняла подвижную часть шлема, дабы убедиться, что мужчина еще жив. Стоило солнечным лучам коснуться его посеревшей кожи, покрытой рытвинами от черной оспы, как та осыпалось, превратившись в горстку серого пепла.

Я отпрянула, глядя на груду металла, что ранее защищала человека. Теперь же он обратился в прах, и проныра-ветер тут же подхватил его, подбросил в воздух, безжалостно кружа. На траве остался лежать только меч, запятнанный чьей-то кровью.

Оторвать взгляд от оружия меня заставил мужской стон. Мужчина средних лет, стянув с головы шлем, размазывал по щеке кровь, кривым ручейком стекающую с темени.

— Чертова железяка, — он покрутил шлем в руках, осматривая на предмет вмятин, — еще немного и пробили бы насквозь. — Он постучал пальцем по металлу в том месте, где тот прогнулся от удара каким-то тупым предметом.

— Дайте я посмотрю, — сказала, бесцеремонно обхватив ладонями мужскую голову с проседью. Тошнота подступила к горлу, но я тут же отогнала ее. — Ничего страшного, — вынесла вердикт, выдохнув с облегчением. — Но обработать все-таки нужно.

— Как скажете, мисс, — ответил он, с трудом поднимаясь с земли. — Кстати, меня зовут Таурус. Я уже имел удовольствие видеть вас, — добавил он, растянув покрасневшие от крови губы в неком подобие кривой улыбки.

— Прошу вас, не вставайте, — со всей строгостью сказала я, пытаясь усадить этого великана обратно. — Дождитесь мистера Фаргхольма.

Мужчина лишь отмахнулся.

— От него сейчас никакого проку. Он у нас как бык на молочной ферме, — гоготнул раненый Таурус, заговорщицки подмигнув мне.

Я невольно рассмеялась, зараженная чужим оптимизмом.

— Прошу прощения, — кашлянули у меня за спиной. Мои щеки тут же стали пунцовыми, ибо голос я узнала. Захотелось провалиться сквозь землю, но подошедший лишь бесцеремонно оттеснил меня в сторону. — Коль вы так хорошо разбираетесь в животноводстве, — сказал Генри Фаргхольм, багровея от гнева, но отчаянно пытаясь не выдать себя, — я попрошу Его Высочество принца отправить вас на близлежащую ферму. Там как раз нужен свинопас, а то предыдущий почил тихим беспробудным сном, — закончил он, одним резким движением заставив раненного склонить голову.

Мужчина выругался себе под нос, когда шейные позвонки хрустнули.

— Что мне с ним делать? — обратился ко мне целитель, бесцеремонно рассматривая рану под разным углом. Мужчина все это время тихо чертыхался и жмурился от боли.

Я вытащила из плетенной корзинки, которую принес Генри, увесистую стеклянную бутыль, наполненную жидкостью янтарного цвета. Пробка в форме обвившего горлышко змея была инкрустирована алыми камнями. Точно не дешевое пойло.

— Обработайте рану и наложите чистую повязку, — ответила я, протянув бутыль и бинты из плотной белой ткани.

— Мисс, это кощунство, — возмутился раненный и зашипел, когда жидкость обожгла рассеченную на макушке кожу. — Сей напиток — и на мою никчемную голову! Дайте хоть пригубить!

Я направилась дальше, оставив раненого гвардейца с целителем. Между тел, облаченных в черные доспехи, уже бродили те, кто уцелел во время схватки. Они поднимали забрала, и тела поверженных врагов, обласканные солнцем, тут же превращались в прах.

— Мисс Винлер, — окликнул меня девичий голос, — кажется, вы искали того, кто хорошо знает окрестности дворца?

Обернувшись, я встретилась с холодным взором Амели Бишоп — невесты принца Эдгарда. Она стояла горделиво вздернув подбородок, на лице застыла маска напускного спокойствия. Ее точеные плечи укрывал черный бархатный плащ, отороченный мехом серебристой лисы. Застывшая морда с приоткрытой пастью сейчас покоилась на правом плече Амели, свербя меня пустым взглядом черных глазниц.

— Мисс Бишоп? — удивленно вскинула бровь. Невеста принца — последняя, кого я ожидала увидеть на поле брани.

Тонкие губы Амели Бишоп растянулись в хищном оскале. На мгновение мне показалось, что и лисья пасть распахнулась шире, обнажая ряд острых клыков, способных без труда вспороть мягкую плоть.

— Я к вашим услугам, — ответила она, чуть склонив голову.

Глава 13

Объяснив Амели Бишоп, какие травы нужно отыскать в окрестностях и дав ряд напутствий и указаний Генри Фаргхольму, я спешно направилась обратно во дворец. В ту же сторону уже плелись раненые гвардейцы, что могли самостоятельно идти. Они опирались на товарищей и собственную волю к жизни. Совсем скоро кровати подле виконта де Морье перестанут пустовать. Хотя, боюсь, что того количества лежачих мест, что мы имеем в Больничном крыле, будет недостаточно, чтобы вместить всех нуждающихся в помощи.

— Мисс Винлер, — окликнул меня мужской голос, бархатный и глубокий, — вы бегаете столь быстро, что за вами и не угнаться.

Сбавив шаг, я обернулась. Позади меня шел Ксандр. Его светло-каштановые волосы растрепались от ветра. В одной руке он сжимал шлем, а второй, водрузив на плечо, держал худощавого юношу, который молчал и не подавал никаких признаков жизни. Лишь его доспехи тихонько позвякивали.

— Он жив? — я попыталась нащупать пульс, с трудом сунув руку под кирасу. С синюшных губ юного гвардейца на траву капала кровь. — Жив, — констатировала я, уловив едва заметное биение сердца. — Нужно как можно скорее доставить его во дворец.

— Я как раз этим и занят, мисс Винлер, — улыбнулся Ксандр и бодро зашагал подле меня. Казалось, его ничуть не заботила тяжесть ноши. Он шел столь быстро, что я едва поспевала. Лишь частое дыхание и вздувшиеся дорожки вен на его шее выдавали напряжение.

— Прошу, зовите меня просто Луиза, — попросила я, заправляя за ухо выбившуюся светлую прядь. — Его нужно отнести в Больничное крыло.

— В Больничное крыло? — переспросил Ксандр, и в его голосе прозвучало удивление. — Значит, так вы именуете ваши владения в Старом крыле дворца? — усмехнулся он. — Что ж, мне нравится, — удовлетворенно кивнул мужчина, немного поразмыслив. — А еще мне нравится, — чуть тише добавил Ксандр, — что судьба так часто сводит меня с вами. Но мне отнюдь неприятны места, что она выбирает, — поморщился он.

Я украдкой посмотрела на своего собеседника. Его сосредоточенный взгляд был направлен на дворец, что нежился в лучах солнца прямо перед нами. Остановившись на мгновение недалеко от тренировочной площадки, которую нам пришлось обогнуть, Ксандр запрокинул голову. Его взгляд устремился на самую высокую башню, тонким серым шпилем протыкающую безоблачное голубое небо. В ту ее часть, где небольшой балкон был виден как на ладони.

Почувствовала, как щеки наливаются краской. Вспомнила, как пряталась в тени, украдкой наблюдая за тем, как Ксандр ловко орудует мечом. Выходит, он меня видел…

Фигуры гвардейцев уже давно скрылись из виду. Мы сильно отстали, оставшись совершенно одни.

— Нужно поторопиться, — прошептала я и, почти бегом, устремилась ко главному входу. Лишь бы Ксандр не заметил моего смущения, которое заревом пожара пылало на лице!

Двери мне приветственно распахнули два молчаливых гвардейца, покорно склонив закованные в металл головы. Ксандр не отставал.

— Мисс Винлер, — встретил меня в холле дребезжащий голос миссис Люпин, — вы меня с ума сведете, — запричитала она, обхватив руками лицо, на котором широко распахнулись глаза-блюдца. В них читался весь спектр эмоций: от смятения до ужаса. — Это… это… — Жозефина вытянула перед собой руки. Ее скрюченные пальцы дрожали, словно осенние листья на ветру. — Это… — Хватая губами воздух, она указала на выскользнувший из-под длинного бархатной накидки белый подол.

— Полагаю, сорочка, — любезно шепнул мне на ухо Ксандр и, коротко кивнув мне, скрылся в одном из коридоров дворца.

— Миссис Люпин, — я сжала дрожащие пальцы женщины, — я обещаю, что впредь буду более внимательна к своему внешнему виду, — заверила ее. — Вы ведь сами говорили, — заговорщицки улыбнувшись, шепнула я ей, — главное — что принц не видел.

Жозефина Люпин растерла побледневшие щеки пухлыми ладонями, возвращая им румянец.

— Идем, — решительно заявила она и устремилась к лестнице.

— Но Больничное крыло в другой части дворца! — возмутилась я.

Ориентировалась во дворце я все еще плохо, но куда направился Ксандр отчетливо видела.

— О, дитя, ты же не думаешь, что я отпущу тебя в таком виде лечить изголодавшихся до женской ласки гвардейцев? — сверкнув глазами, проворчала Жозефина. Кажется, она вернула себе былое самообладание. — Будь проклят виконт Рауль де Морье, который отыскал лекаря не в штанах, а в юбке! — зло выплюнула она, увлекая меня за собой за руку, словно несмышленого ребенка.

Я решила не тратить время на споры и подчиниться миссис Люпин.

— Чтобы отыскать лекаря мужчину, — ответила я, взбираясь вверх по ступеням, — ему пришлось бы потрудиться. У нас в провинции преимущественно это женщины.

— О, да, — всплеснула руками Жозефина Люпин, — трудиться — это не про виконта. Он создан для праздности и веселья!

— Почему вы так предвзято относитесь к Раулю? — осмелилась спросить я, когда вновь переступила порог выделенных мне покоев.

Здесь ничего не изменилось за те часы, что я отсутствовала. Разве что одеяло успели заботливо расправить, разгладить все складочки. А в остальном — все так же… Тем не менее, я почему-то продолжала осматриваться, чувствующую подступающую тревогу.

— Потому что виконт ведет свою игру, а ты в ней, — она смерила меня взглядом, — всего-лишь реквизит.

Всего-лишь реквизит…

Эти слова больно ужалили мое самолюбие, хоть я и не была уверена в их правдивости.

Поджав губы, снова окинула взглядом помещение и только сейчас поняла, что встревожило меня не на шутку.

— Мистер Брикс пропал!