Отрывок из книги «Любовь в цепях»

ГЛАВА 1. ДАНЬ

Старейшины отдали меня скальщикам без раздумий.

Сирота и собирательница трав – таких у нас полным-полно, от племени не убудет. А дань платить всё равно надо.

Стражи ворвались в мой дом и, подхватив под руки, повели к древним менгирам, где обычно оставляли дань скальщикам. Разговаривать не стали, просто приковали к камню, поставив у одного из изъеденных временем менгиров,  и прижали спиной к шершавой холодной поверхности. Возле ног поставили корзину с дарами: золотом и серебром, вырытых из могил предков. Только много ли будет в могилах бедных степняков?

Круглая площадка продувалась ветрами со всех сторон. Грубое платье не защищало от холода, кожа тут же покрылась мурашками. Руки начали затекать.

Я закусила нижнюю губу и посмотрела в серое небо. Богиня, защити меня. Молю. Больше надеяться не на кого.

Откуда-то справа донёсся зловещий хохот. Я вздрогнула и заледенела. В менгирах живут чудовища. Не зря же они сторожат границу между землями скальщиков и степняков.

Бросив взгляд в сторону Чёрных Скал, словно клыки пещерного мора – огромного зверя, приходящего в кошмарных снах, я поняла, что все молитвы напрасны. По крутым уступам ловко спускалось несколько теней. Или всё же одна?

Назад дороги нет. Скальщики забирают то, что им отдали. Они не возвращают никого назад. Ещё ни одна из наших девушек не смогла очутиться дома после рабства.

Сердце застучало, а во рту пересохло. Внутри черным цветком расцвёл страх. Только сейчас наконец-то я полностью осознала, что меня ожидает.

Площадку, где я находилась, неожиданно окутал непроницаемый туман. Смех повторился, заставляя сжаться.

«Богиня пресветлая, помоги, сохрани. Молю…».

Моей руки что-то коснулось. Едва сдержавшись от вскрика, я подняла взгляд. Однако вместо ужаса и омерзения почувствовала странное тепло. Что, скальщики не такие чудовища, как нам говорят? Или специально прикидываются и усыпляют бдительность?

Туман частично разошёлся, и я увидела его. Высокий, на голову выше меня. Плечистый, мышцы бугрились на мощных руках и обнажённой груди. По предплечьям вились извилистой лентой татуировки. Кожаные штаны, сапоги, широкий пояс с металлическими пластинами. На каждой пластине выбит какой-то обережный знак. Воин.

Лицо – мужественное, грубое. И в то же время почти красивое. Словно его черты высекли из камня. Высокий лоб, чёрные глаза с характерным узким разрезом для скальщиков, сурово сжатые губы. Прямой нос, высокие скулы, щеку пересекал шрам. Чёрные густые волосы гривой падали на спину и плечи. Несколько прядей, перехваченных серебряными зажимами, развевал ветер.

В глазах, как проклятая бездна, в которую духи уносят  души умерших, царила тьма.

Он смотрел молча и внимательно. А потом без слов протянул руку и схватился за моё платье. Ткань треснула, и оно бесформенной тенью упало к моим ногам. Я охнула и зажмурилась. Только бы не видеть этого жадного мужского взгляда.

– Смотри на меня, – приказал он.

Голос оказался низким, гулким. Я задрожала, ибо сразу поняла, что сопротивляться не стоит.

Он подцепил пальцами моё лицо за подбородок и впился в губы. Мои глаза распахнулись сами. Он вжался меня всем телом, сильные руки огладили спину и талию. По-хозяйски раздвинули ноги, чтобы коснуться внутренней стороны бёдер. Я попыталась высвободиться, однако тут же получила хлёсткий удар по ягодице.

Внутри вскипело возмущение. Никто не поднимал на меня руку, хоть я была бедной и беззащитной!

Воин вдруг сжал меня с такой силой, что перехватило дыхание. Внимательно посмотрел в глаза. По его взгляду ничего нельзя было прочесть. Только вот сердце почему-то ушло в пятки.

– Тебя отдали. Смирись.

И вновь поцеловал, а пальцами коснулся моего лона.

По телу словно пробежал разряд молнии, а с губ сорвался стон. Поцелуй стал только яростнее и сильнее, словно он хотел меня выпить до дна. Внизу живота сладко заныло, а голова неожиданно закружилась. И я поняла, что сильнее желания ещё не испытывала. Это испугало и завело одновременно.

Он подхватил меня под бёдра и заставил скрестить ноги у него на спине. Я не сразу поняла, что одежды на нём уже нет, а мужское естество касается моего живота.

– Будешь только моей, – шепнул он и провел кончиком языка по моим губам.

А потом легко приподнял и вошёл. Я вскрикнула, по телу пробежал жар. Стыда не было и боли тоже. Только дикое безумное желание вжаться сильнее и отдаться без остатка.

Моя спина прижималась к камню, а тело вздрагивало от каждого проникновения. Было жарко и сладко, перед глазами появилась туманная пелена. Кровь в венах превратилась в живой огонь, а губы воина обжигали мою грудь и шею.

«Богиня, что же ты даешь? – мелькнула мысль на краю сознания. – Это ли спасение?»

С губ всё чаще срывались стоны. И отчаянно хотелось коснуться его лица, волос, груди, но прикованные руки уже онемели. А воин не спешил меня освобождать.

Его пальцы впились в мои бёдра до боли, а из горла вырвался звериный рык. Вспышка удовольствия ослепила, и я содрогнулась всем телом. Внутри стало невероятно горячо, а мой крик разнёсся над площадкой, сливаясь с голосом воина.

Воздуха стало не хватать, перед глазами всё застлала тьма. И в тот же миг я потеряла сознание.

***

Тело ныло, словно я провела весь день в степи, собирая травы. А ещё чудовищно хотелось есть. Я открыла глаза и сообразила, что лежу на просторной постели. Шёлк холодил обнажённую кожу, волосы упали на лицо, закрывая обзор. Я подняла руку и откинула их за спину.

Волосы у меня красивые, чернее ночи, длиной до талии. Обычно заплетаю их в косу, но после вчерашнего шнурок явно потерялся… Вспомнив происходившее, я почувствовала, что заливаюсь румянцем. От воспоминаний о прикосновениях неизвестного воина бросило в жар. И тут же стало невероятно стыдно. Была близость… близость с мужчиной, имени которого даже не знаю. И пусть меня не спрашивали, но я прекрасно понимала, что не отказала бы.

Почему?

Я мотнула головой, отгоняя мысли о воине и встала с кровати. Комната, в которой я находилась, была достаточно мрачной. Высокие стены, изогнутые лавки, застеленные мягкой тканью, сундуки. Прямоугольный стол, на котором стояло несколько подсвечников в виде химер. Статуэтки богов скальщиков: обнажённая женщина с копьём и мужчина в шкуре волка и с секирой в руке.

Справа – круглое окно, вырубленное, кажется, прямо в скале. Я замоталась в шелковое покрывало и подошла к окну. Выглянула. И тут же едва не охнула. Там, вдали высились тонкие башни древнего города. Когда-то, очень давно, когда наши предки были единым народом и могли управлять погодой, летать на сказочных машинах и слышать голоса друг друга через огромные расстояния. Они построили чудесные города. Но прошло время, и великая цивилизация исчезла, оставив нам крохи своих познаний. Если б не защита богов, неведомо, что бы произошло с нами.

Никто не знает, почему народ древних разделился на скальщиков и степняков. Только… Я положила руки на грубый бортик, внимательнее всматриваясь в серебристые башни. Может, это всего лишь легенда, в которую мы все верим, не желая смотреть правде в глаза?

Скальщики сильнее нас. Боги благоволят им. Но в то же время им не хватает женщин, поэтому степняки отдают им сокровища предков и своих женщин. Раз в полгода. Ибо наше племя с каждым приходом зимы становится всё меньше и меньше.

В дверь постучали. И тут же та с тихим скрипом распахнулась. Я замерла, прижав покрывало к груди. Кто это?

На пороге показалась симпатичная женщина. Её наряд состоял из длинной тёмной юбки до щиколоток и множества украшений на груди из плоских серебристых бляшек. Копна шелковистых волос удерживалась при помощи длинных спиц с набалдашниками-пирамидками.

Женщина улыбнулась. Скальщица. Белая кожа, тёмные волосы, чуть раскосые глаза. Видно, что не слишком молода, но выглядит хорошо, словно пьет эликсир молодости прямо из ладоней Богини.

– Здравствуй, саар-та, – произнесла она приятным низким голосом. – Я – Ена, старшая в доме господина Дорхата. Не бойся меня.

«Я не боюсь» – чуть не слетело с губ. Но тут же поняла: боюсь. Пусть не так открыто и откровенно, как вчера, но всё же страх никуда не ушёл.

Ена подошла ко мне и осмотрела с ног до головы.

– Как тебя зовут, дитя?

– Шуарет, – тихо произнесла я.

Взгляд у неё был таким же, как у воина. Та же внимательность и… черная бездна. Интересно. А у них тут в племени есть светлоглазые?

– Красивое имя, – кивнула Ена. – Ну, пошли в купальню. Потом поешь. Дорхат не простит, если его саар-та останется голодной до похода в храм.

Она взяла меня за руку и повела за собой.

– В храм? – насторожилась я.

Мы оказались в коридоре, освещённом факелами. Меня передёрнуло. Ну и местечко. И впрямь тут живет Хозяин снов и смерти. Так и кажется, что в углах притаились чудовища, которые вот-вот кинутся на нас. Однако Ену это ни капли не смущало. Она повела меня к широкой лестнице.

– Смотри под ноги, тут ступени старые, – предупредила она. – В храм – обязательно. Дорхат сделал тебя своей, теперь ты его саар-та,  принадлежащая и избранная. Но боги должны одобрить ритуал.

Не дав задать вопроса, меня вдруг утянули в незамеченный проход слева. Я пораженно осмотрелась. И впрямь купальня. Круглая, словно чаша, высечена прямо в камне. Плоские овалы на стенах излучали голубоватый свет. Вот бы разглядеть их, у нас такого нет.

Вода пахла травами и чем-то сладковатым. Ена помогла мне выпутаться из покрывала.

– Камни подогревают воду, – быстро сказала она. – Поэтому не замёрзнешь. Купайся. А я сейчас принесу одежду.

И исчезла, будто и не было.

Обняв себя за плечи, я шумно выдохнула. Будь прокляты скальщики. Ничего толком неясно, мрачно и прохладно. Тут наверно и не звучит детский смех, и праздников не бывает. Словно не в склепе древних.

Вздохнув, я медленно опустилась в воду. Оказалось и впрямь тепло. Немного расслабившись, всё же оценила размер купальни. У нас так выкупаться могли только богатые соплеменники. Беднякам можно было довольствоваться лишь рекой, либо корытом во дворе.

Вымылась я быстро – не привыкла растягивать удовольствие. Да и когда вечно занята добыванием монет на пропитание, нежиться и расслабляться некогда. Я уже выжимала волосы, когда пришла Ена. Она одобрительно кивнув, показала на сверток в руках.

И до меня не сразу дошло, что на свернутой ткани возле металлического ожерелья и спиц для волос лежит широкая кожаная полоса, усеянная драгоценными камнями. И всё бы ничего, но выглядела она как ошейник.

 

ГЛАВА 2. ОШЕЙНИК ДЛЯ СААР-ТА

– Это что ещё? – еле слышно произнесла я, не отводя взгляда от одежды и такого сомнительного украшения.

Ена явно не поняла о чём речь.

– Что именно? – спросила она, тут же подошла к краю бассейна и протянула мне руку, чтобы помочь выбраться.

Я взглядом показала на ошейник. Ена даже бровью не повела, только усмехнулась. Правда, не злобно, а как-то… понимающе.

– Смирись, девочка. Потерпишь. Тут нет ничего страшного.

«Смирись» говорил и воин. Я скрипнула зубами. Этого всё же не ожидала. Быть пленницей – да, но рабыней в ошейнике? Богиня, будь свидетельницей моим словам – сбегу.

Однако сейчас я молча ухватилась за её руку и вышла из бассейна. Ена ловко достала полотенце, которое, оказалось, было спрятано под одеждой, и протянула мне. Быстро вытеревшись, я надела такую же длинную, как у Ены, юбку. На шею повесили несколько металлических ожерелий, которые ни капли не скрывали, а наоборот подчеркивали мою высокую грудь.

В таком виде у нас не ходили. Это было так… странно. И немного неловко. Пусть степнячки не стесняются показывать своё тело, но всё же… не так!

Поэтому я прямо спросила:

– Только это? – И для выразительности чуть качнулась – металлические монеты ударились со звоном друг о друга.

Ена тем временем собрала часть моих волос в пучок и закрепила спицами. И тут же ответила:

– Только. Мужчина не должен тратить много времени на раздевание. Так и желание может пропасть.

У меня пропал дар речи от такого ответа. Я посмотрела на Ену, пытаясь понять: не издевается ли? Однако та с трудом сдерживала улыбку.

А и вовсе потом взяла ошейник, надела на мою шею и звонко щёлкнула застёжкой. Произошло всё так быстро, что я не успела опомниться.

– Но… – начала я и коснулась пальцами кожаной полоски.

Кончики тут укололо острыми краями металлических пластинок, и с губ невольно сорвалось оханье.

– Идём, еда уже готова, – серьёзно сказала Ена, всем видом давая понять, что не намерена больше ничего объяснять по этому поводу.

Из купальни мы вернулись в комнату, где я проснулась. Там уже стоял круглый деревянный столик. На нём лежали золотистые лепёшки, мясо, нарезанное тонкими полосками, и сыр. Рядом стояли высокий графин с тёмно-красной жидкостью, плоская тарелка с яблоками и бордово-коричневыми палочками, игравшими у скальщиков роль сладостей. Как-то один раз Теру, ухаживавший за мной парень, угостил такой: запомнила навсегда. Было сладко, терпко и очень вкусно. Но потом Теру погиб от зубов дикого койта, и я осталась одна. Иначе бы меня не посмели отдать скальщикам.

Я села на кровать, Ена опустилась рядом.

– Благословенны будут боги, пославшие нам пищу, – сказала она. – Саар-та, не возражаешь, если я позавтракаю с тобой?

Для меня вопрос прозвучал странно. Я явно не имею тут того статуса, чтобы что-то запрещать или разрешать. И что значит саар-та? Как-то я пропустила это. Поэтому тут же кивнула и задала вопрос:

– Что значит это обращение?

Ена села рядом, взяла лепёшку и разломила пополам. Протянула половину мне и добавила кусочек мяса.

– Саар-та – это избранная господином. Его женщина, которая всегда будет рядом и согреет своим теплом в любую непогоду.

 Мои пальцы заледенели. И пусть формулировка была достаточно мягкой, всё же несложно было понять, здесь я – наложница. Хорошо, если не хуже. Кто знает, какие у них тут обычаи и правила.

Мы никогда не видели женщин скальщиков и ничего не знали об их семейном укладе. Наши степнячки только уходили под сень Чёрных Скал. На этом заканчивались все наши познания. Сейчас был шанс узнать побольше, и им стоило воспользоваться. Только мысли почему-то путались и  выстроить их в правильном порядке не получалось.

Вздохнув, я принялась за еду. Внезапно оказалось очень вкусно, несмотря на то, что продукты были простыми и без всяких изысков. Вроде и у нас такое же, а тут все же на вкус куда лучше.

– У вас хорошие повара, – пробормотала я.

Ена удивлённо посмотрела на меня, потом улыбнулась:

– Рада, что тебе нравится. У нас все женщины хороши в этом деле.

«А ещё в чем, если вы ходите в таком виде?» – подумала я, однако вслух произносить этого не стала. Всё же некоторые мысли надо держать при себе. А то мало ли…

Какое-то время мы молчали, разбираясь с едой. Когда же наконец-то почувствовала себя сытой, я посмотрела на Ену:

– Скажи, как вы живёте? Что мне нужно знать?

– Ты всё узнаешь, – раздался мужской гулкий голос, от которого по коже пробежали мурашки по спине.

Я посмотрела на вход и встретилась с взглядом чёрных глаз Дорхата. Он стоял, оперевшись спиной на стену и сложив руки на груди. На этот раз на нём был плащ из тёмной ткани с металлическим отливом, однако он все равно не скрывал ни внушительности его фигуры, ни обнажённых мускулистых рук, не самоуверенного вида.

– Мне нужно срочно на кухню, господин Дорхат, – вдруг торопливо произнесла Ена и быстро поднялась. – Проверю, как идёт подготовка к пиру.

Он кивнул, не сводя с меня глаз.

Ена выскользнула из комнаты бесплотной тенью, оставив нас одних. Сердце бешено заколотилось, я сжала ткань юбки, но не опустила взгляда. Уж нет, так просто сдаваться не собираюсь, пусть здесь и всего лишь пленница.

Дорхат осмотрел на меня с ног до головы. Глаза остались холодными и непроницаемыми, однако красиво очерченные губы растянулись в довольной улыбке.

– Не смотри на меня, как на чудовище, саар-та. И тебе идёт этот ошейник.

Он оказался рядом в один миг. Сел как ни в чём не бывало, легко cдвинул стол к себе, будто тот ничего не весил. Я попыталась немного отодвинуться, однако меня тут же сгребли в охапку и усадили на колени. Голова немного пошла кругом от запаха его кожи, стали и оружейного масла.

Чёрные глаза смеялись. Сильные руки сжимали так, что было не шевельнуться. Вмиг стало нестерпимо жарко, будто только одно прикосновение этого мужчины разжигало безумную страсть. Но я не собиралась так просто сдаваться. Упёрлась ладонями в широкие плечи, давая понять, что не намерена безвольной куклой оставаться в его объятиях.

Дорхат улыбнулся. Ни капли смущения. Спокоен и уверен в собственном превосходстве. Одной рукой огладил мою спину, а другой сжал плечо.

– Что-то не так, саар-та? – невинно спросил он.

Конечно. Ему всё понятно, разумеется. Только я, словно слепая, блуждать тут не хочу.

– Мне нужно знать, что произошло, каков мой статус и чего от меня ждут, – тихо сказала я.

Дорхат броcил задумчивый взгляд. Было ясно, что о чём-то раздумывает и взвешивает. Однако, судя по его выражению лица, мой подход к делу одобрил.

– Ты не глупа, – наконец-то произнёс он. – Это хорошо.

И тут же лениво огладил мой бок и накрыл ладонью холмик груди. Увернуться не вышло, а чувствовать жар, исходивший от его ладони, и не двигаться было невероятно сложно.

Я невольно облизнула пересохшие губы. От Дорхата не укрылось это действие. Он мягко сжал сосок, и с моих губ чуть не сорвался стон.

– Когда тебя привели, чтобы навсегда отдать скальщикам, ты потеряла прошлое, Шуарет.

Я дёрнулась и посмотрела на него широко раскрытыми глазами:

– Ты знаешь моё имя?

– Наши жрецы многое могут, – уклончиво ответил он, спускаясь ладонью с груди на живот.

Я сделала шумный вдох. Дорхат улыбнулся уголками губ и продолжил:

– Я выбрал тебя давно. Ничего сверх твоих сил в земле скальщиков от тебя не потребуют. Ты всего лишь женщина. Но мне большего и не надо. Очаг не должен гаснуть, в доме не должно быть голодно, а моё ложе – согрето твоим телом. Ещё ты можешь посещать храм, но об этом позабочусь я.

Я подозрительно посмотрела на него. Здесь что-то не так. Слишком просто. И совсем не похоже на условия для пленницы. Да, не слишком привлекательно, но в то же время ничего страшного.

– Что-то не так? – уточнил он.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, что он умалчивает. Однако с языка почему-то сорвался совсем неожиданный вопрос:

– Могу ли я покидать территорию дома?

Упоминание про храм и что Дорхат позаботится об этом сам серьёзно насторожило. Может, степнячки тут вроде домашних животных, просто о них неплохо заботятся? Ну и сразу в лоб не говорят, что своего мнения иметь не стоит.

– Можешь, – спокойно ответил он. – Но не сейчас.

«Ясно, – поняла я. – Боится, что сбегу».

И хоть сбежать хотелось, но я прекрасно понимала, что не стоит бросаться в омут с головой. Поэтому побег, едва я окажусь на улице, откладывался. Для начала следовало  разобраться что здесь и как.

 Дорхат внезапно прервал мои размышления, когда вплёл пальцы в волосы и прижался к губам. По телу пробежал жар, слабость сковала от макушки до пяток. На краю сознания мелькнула слабая мысль, что, кажется, мужчины скальщиков обладают какой-то магией. Нельзя так реагировать на человека, которого видишь второй раз в жизни.

Он целовал долго, властно и настойчиво. Медленно вынул спицы из моей прически и отбросил на пол, те тут же обиженно звякнули. Дорхат ловко подхватил меня и уронил на кровать. Задрал юбку, обнажая ноги. Коснулся губами колена, а потом резко развёл ноги, с силой сжимая и не давая укрыться от голодного жадного взора. Мои скулы залила краска, а внутри всё сжалось. Одновременно было стыдно и… откровенно желанно. Возникло странное ощущение, что нет ничего страшного в том, что на меня так смотрят. Только не кто-то, а именно этот мужчина. Я его саар-та, он – мой господин.

И тут же захотелось рассмеяться от столь абсурдных мыслей. Только вот ласки Дорхата тут же заставили позабыть обо всем на свете.

В этот раз он взял меня не так стремительно, как у менгиров. Казалось, словно сейчас появилось спокойствие, что я никуда не денусь.

Удовольствие накрыло яркой волной. Я задохнулась и вцепилась ногтями в могучие плечи нависшего надо мной мужчины. Дорхат внезапно нежно коснулся губами моей щеки и прошептал:

– Саар-та.

Прозвучало это с такой интонацией, словно я и впрямь была ему невероятно дорога. Хотя, возможно, всему виной оргазм. Я шевельнулась, металлические украшения больно впились в плечо и грудь. Дорхат чуть ослабил хватку, однако даже не подумал меня выпустить из объятий.

– Мы с тобой уживёмся, Шуарет, – довольно произнёс он. – Просто не делай глупостей и слушайся меня.

– А что в понимании скальщиков глупости? – уточнила я.

– Не смотри на других мужчин, – хмыкнул Дорхат. Потом как ни в чем не бывало поднялся с кровати и протянул руку. – Пошли, я отведу тебя к Ене. Надо приготовиться к походу в храм.

Я несколько секунд поколебалась, однако одёрнула юбку и всё же приняла его помощь.

За спиной кто-то зарычал, и кровь в жилах застыла от ужаса.