Мой драгоценный мужчина
Шерстобитова Ольга
Автор: Шерстобитова Ольга
Исключительными правами на произведение «Мой драгоценный мужчина» обладает автор — Шерстобитова Ольга Copyright © Шерстобитова Ольга
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Крис Рейес, 15 лет
Я пропустил удар, и по телу тут же разлилась боль. Она за мгновение выбила дыхание, прокатилась запоздалым эхом по мышцам и, как ни странно, отрезвила, заставляя вернуться в реальность и сосредоточиться на бое. Монстр с какой-то малоизвестной планеты из далекой галактики в три раза выше меня ростом был сильным и опасным противником. В созданных реальностях, что имеются в доступе кадетского корпуса при Ариатской военной академии, других просто не существовало. И этот бой — единственное, что сейчас могло хоть ненадолго отвлечь от мыслей, которые невозможно остановить.
Я не уворачивался от атак, даже не пытался, наоборот выкладывался по полной, применяя изученные приемы боя. Большинство доведены практически до автоматизма, учиться драться я начал с пяти лет. Да и отец, генерал ариатской армии, всегда подбирал и мне, и старшему брату лучших наставников, которые спуска нам не давали и не знали пощады. И, несмотря на занятость, находил возможность проверять наши успехи. И ценна была здесь вовсе не его редкая и скупая похвала в духе «Молодец, освоил», а время, проведенное вместе.
Вечера, когда собиралась вся семья — и отец, и мама, и брат, я вообще по пальцам мог пересчитать, так их было немного. Мама, старший прапорщик, практически все время пропадала на работе, помогая отцу, старший брат, закончив Ариатскую военную академию, почти постоянно на заданиях. Других родных у меня не было.
И очередное осознание, что теперь не будет и этих редких, но безумно счастливых моментов, накрыло болью. Она в разы сильнее той, что вспыхивает от ударов монстра. Вгрызается в самое нутро, оголяет каждый нерв… Только сколько не бейся, не выжимай себя до капли, сбивая кулаки едва ли не в кровь, легче становится ненадолго. Я это знал, но не отступался.
Две недели прошло, как погибли родители. Две поганые недели! И, оказывается, это ничтожный срок, чтобы принять реальность. Ничто.
Удар за ударом, чтобы выплеснуть это дикое отчаянье и бессилие, когда невозможно что-то изменить. Удар за ударом, чтобы забыться и ничего не чувствовать. Удар за ударом, чтобы унять злость и тьму, что плещутся внутри.
Монстр рухнул, как подкошенный, поднимая пыль, и я, часто дыша, закрыл глаза и попытался унять бешеный стук сердца. Эмоции, пусть и ненадолго, схлынули, оставляя внутри пустоту.
Раздался щелчок, означающий, что загруженная реальность исчезла. Я сделал глубокий вдох, разжал кулаки и открыл глаза. В десятке шагов от меня на по-прежнему пустом полигоне стоял Рашхан, мой старший брат. Одетый в черную форму майора с золотым росчерком звезд, совершенно новую, ведь повышение по службе Рашхан получил буквально на днях. Высокий, подавляющий силой, грозный даже в свои тридцать лет. Короткие темные волосы были немного влажными, похоже, снаружи опять идет дождь. Но больше всего в этот раз меня поразили его непривычно светлые голубые глаза. Такого Рашхана я знал разве что по голограммам, сделанным еще до моего рождения, и никогда в реальности. Тогда в брате не успела проснуться способность третьего уровня к управлению тьмой.
Я привычно вытянулся, склонил голову, выпрямился, замирая.
— Майор, — поприветствовал старшего по званию.
— Здравствуй, Крис, — спокойно сказал Рашхан, отпуская условности, свойственные военным.
Я немного расслабился, не сводя с него глаз. Попытался вспомнить, когда мы виделись в последний раз, и не смог. После смерти родителей дни слились в какую-то беспросветную бесконечность.
Брат бросил взгляд на мерцающую панель, показывающую количество пройденных мной за последние сутки реальностей. Их столько, сдается, даже одаренный не проходит. И я напрягся, готовый к его резким высказываниям насчет моей нагрузки.
Но Рашхан промолчал. Не стал ни ругаться, ни запрещать тренироваться на износ поздним вечером, ни комментировать, ни лезть в душу. Лишь полоснул меня острым взглядом и едва заметно выдохнул. Знакомое проявление эмоций для всегда невозмутимого старшего брата, постоянно контролирующего свои чувства из-за высшего уровня дара.
— Я улетаю с планеты на неизвестный срок, — сообщил он.
— Куда? — вопрос сорвался раньше, чем я это осознал.
— В тридцать седьмой звездный сектор.
Мгновение на осознание — и злая тьма сковала внутри льдом, я шумно выдохнул.
— Ты это серьезно, Рашхан? — с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на уже яростный рык, процедил я. — Ты летишь туда, где погибли родители, и космос буквально наполнен монстрами?
— Да, — коротко отрезал он. — Именно туда.
Голос у него был ровным, и от этого внутри снова обожгло до боли. Хотелось сорваться, кричать, крушить все вокруг… Но я просто стоял и дышал, удерживаясь на краю. Тут и спрашивать не стоит, Рашхан явно сам напросился именно на это боевое задание. И, даже зная, что за полмесяца в тридцать седьмом проклятом звездном секторе, на самом краю космической границы Ариаты погибла двадцатка сильнейших отрядов во главе с четырьмя одаренными третьего уровня, он не отступится. Пойдет до конца. И либо уничтожит эту заразу, желающую погубить нашу планету, и отомстит за гибель родителей, либо просто не вернется.
И последнее осознание ударяет в меня, выворачивая обожженную болью душу наизнанку. Я не готов к еще одной смерти. Ужас и злость скручиваются в один клубок, перед глазами темнеет, каменные покрытия вокруг становятся размытыми.
— Возьми меня с собой, — выдохнул, отодвигая все чувства, загоняя их глубже некуда.
— Нет.
В этом ответе совсем никаких эмоций, лишь твердость и непоколебимость.
— Я знаю, что ты чувствуешь, Крис, — тихо сказал Рашхан.
— Правда, знаешь? — я все же не удержался, не смог спрятать ярость.
— Не один ты потерял родителей.
— И считаешь, буду счастлив, если лишусь и брата?
Внутри что-то вспыхнуло, набирая силу, замерло, как дикий зверь перед решающим прыжком.
— Иногда нужно быть не там, где безопасно, Крис, а там… где ты нужнее.
И сдерживать тугую темную волну, что все эти дни жила внутри, уже не получается. В одно мгновение размывается действительность, мир теряет очертания, а после возвращается грохотом дрожащего под ногами каменного пола и стен.
— Крис!
Голос брата слышится эхом, будто он безумно далеко от меня, хотя вот же, стоял в десятке шагов…
Я не успеваю этого осознать, только чувствую каждой клеточкой мощную силу, растекающуюся по воздуху. И в следующее мгновение со всех сторон в меня летят камни.
Сейчас некуда бежать и негде спрятаться. Я зачем-то вскидываю руки, словно пытаюсь остановить неизбежно приближающуюся смерть. В голове пусто и звонко.
Рашхан, мелькнув смазанной тенью, вдруг оказывается рядом и… замирает, даже не пытаясь окутать меня своей тьмой, выставить щит, чтобы защитить от непонятно чего. В этой оглушающей тишине, когда со всех сторон давят замершие по непонятной причине куски тренировочного зала, слышится едва заметный шорох. По полу ко мне со всех сторон стекаются мелкие камешки, меняются прямо в воздухе, превращаясь в каменные чешуйки, липнут к одежде, становясь странной броней. И ощущаются частью меня.
— Глубокий вдох, — раздался четкий приказ брата, и я послушался, начиная догадываться, что произошло, и все еще отказываясь в это верить. — А теперь медленно и без резких движений опускай руки.
У меня почти получилось. Не удалось удержать лишь последние валуны, которые упали с грохотом, рассыпались на части и потянулись за моей рукой. Я попытался откинуть их в сторону… и от одного этого жеста справа прямо из воздуха вспыхнул щит из сверкающего полупрозрачного камня.
Я нервно сглотнул и замер, боясь даже шевельнуться. Камни отзывались на каждое мое движение.
— Ранен? — Рашхан, в голосе которого теперь слышалась тревога, был краток.
Я бросил взгляд на ладонь, ощущая, что в какой-то момент, который даже толком не могу вспомнить, оцарапался острым каменным осколком. Рука была в крови, но рана затягивалась прямо на глазах. Видимо, то же самое заметил и Рашхан.
Пока я в оцепенении смотрел на происходящее, Рашхан щелкнул по камню на лиару.
— Что случилось? — раздался властный голос, в котором я узнал правителя Нарана.
Никаких приветствий, никаких лишних слов.
— У Криса Рейеса только что проснулся дар третьего уровня к управлению камнем.
Эти слова окончательно вернули меня в реальность, но принять ее я просто не успел.
— Раненые или убитые есть? — сухо поинтересовался Наран.
Меня сковал ужас, ответа я ждал не дыша. Знал, что полигон пустовал, находился на самой окраине военной академии, но это могло не спасти.
— Нет. На полигоне мы были вдвоем. Он полностью разрушен. Остальные не задело, успела сработать защита.
Я позволил себе тихо выдохнуть. Вдали взвыли сирены, послышались голоса военных, отдававших приказы. Рашхан вскинул руку, закрывая нас обоих тьмой, не давая им пока что до нас добраться. Его сила, обычно мощная и грозная, для меня ощущалась теперь совсем спокойно.
— Откат? — спросил Наран.
— Крис? — позвал Рашхан, заставляя вздрогнуть и вернуться из своих мыслей и ощущений. — Холод, усталость, потеря чувства контроля имеются?
Покачал головой.
— Какие-то иные необычные ощущения? — дотошно спросил брат.
— Ничего.
Остаток разговора я уже не слышал. Все это время просто бездумно смотрел на сверкающий кусок щита и до побелевших костяшек сжимал покалывающие пальцы, ощущая, как заново падаю в бездну.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пять лет спустя
Миранда Харт, 17 лет
— Миранда, как ты быстро вернулась, — улыбнулась мама, ставя в духовку вишневый пирог, едва я вошла на кухню, держа в руках букет поздних цветов и прикидывая, где бы найти для них вазу.
— Или это мы запаздываем, Оливия! — задумчиво протянула тетя Руфина, мамина старшая сестра, продолжая взбивать венчиком, судя по запаху, острый соус.
— Да нет, гости соберутся только через час, как раз успеем, — отмахнулась мама, поправляя фартук и зорко оглядывая кухню на предмет того, что еще не успели сделать.
Две другие мои тети, жены младших папиных братьев, Зарина и Моника о чем-то тихо переговаривались, занятые созданием многочисленных канапе. Бабушка Гера в наушниках резала овощи для салата и время от времени тихонько подпевала в такт звучавшей мелодии. К труду пристроили даже двух моих младших четырнадцатилетних братьев и трех двоюродных, доверив им на заднем дворе приготовление шашлыка, пусть и под присмотром дяди Джена. Тетя Руфина выставила своего мужа с кухни, заявив, что здесь он будет только мешаться, едва он туда заглянул часа так три назад. В гостиной слышался звон посуды, две двоюродные сестры накрывали на стол.
Такая предпраздничная суматоха в доме царила в честь моего завтрашнего отъезда в Хантум. Две недели назад я поступила в Ариатскую Звездную Академию на отделение по охране природы, собираясь пойти по стопам отца, который работал начальником охраны заповедника. Я давно решила, что работать вместе с ним в любимом месте, где я провела все свои семнадцать лет, когда закончу учебу, — отличная идея.
Вся моя многочисленная родня, проживающая здесь же, в Факарте, небольшом городке с населением всего в десять тысяч жителей, от которого до Хантума три часа полета на флаере, так или иначе была связана с заповедником. Кто-то занимался наукой, кто-то работал инспектором, тетя Руфина водила экскурсии, а бабушка Гера числилась художником-оформителем. Рисовала она при помощи красок и кистей, а не планшета, за что давно прослыла чудачкой.
Не то чтобы моя семья против технологий, в том же научном отделе заповедника, где работает дядя Джен, без них никак, но вот если можно обойтись… Тетя Руфина лучше возьмется за венчик вместо блендера, а мама с удовольствием сделает пирог из вишни, собранной у нас в саду, параллельно хвастаясь, какие у нее выросли знатные овощи на грядках.
Я, наконец-таки, нашла вазу, налила из-под крана воды и поставила в нее цветы. Сладкий аромат еще сильнее поплыл по комнате, даря привычный уют.
— Мама, может, все же я помогу? — в который раз поинтересовалась за этот день.
Семья, решив, раз праздник в мою честь, отстранила меня от приготовлений, и я маялась непривычным бездельем.
— Сами управимся. Ты чемодан с сумками перепроверила? Вылет завтра в восемь, — отмахнулась встречным вопросом от моего предложения мама.
— Все готово, — улыбнулась я.
Вещи мы собирали почти неделю, то убирая что-то, то добавляя, и только вчера закончили, с облегчением выдохнув. Никогда не думала, что это так хлопотно! Впрочем, из Факарта больше, чем на пару дней на школьные экскурсии, я никуда не ездила. Несколько раз родные порывались на каникулы отправить меня на отдых на море или в горы — покататься на лыжах, но я отказывалась. Мне было хорошо здесь, со своей шумной и любящей семьей, а развлечения я себе спокойно находила в заповеднике, по возможности помогая отцу.
— Тогда иди наряжайся, — велела мама, поправляя выбившийся из прически каштановый локон, и бросила взгляд на часы.
Нахмурилась.
— Леон что-то задерживается…
— И не звонил? — поинтересовалась я, зная, насколько отец ответственный.
— Он сегодня лиар дома забыл, — вздохнула мама, вытаскивая из шкафа белоснежную скатерть, собственноручно расшитую цветами.
— Хочешь, схожу к нему? — нашлась я. — Ну, или встречу, если он уже в пути. Папа же всегда одной дорогой ходит, точно не разойдемся.
— А как же приготовиться к празднику? — возмутилась тетя Руфина.
При всей своей любви ко мне, она не одобряла мое пренебрежительное отношение, когда дело касалось наведения красоты.
— Успею, — отмахнулась я. — Вы главное — сами найдите время переодеться.
Тетя как-то обреченно вздохнула, смотря на меня, но ничего не сказала. Я чмокнула маму в щеку и вышла на крыльцо, вдыхая запахи уходящего лета — спелых яблок и ранних астр.
За домом практически сразу же начинался хвойный лес, и я пошла по тропинке, усыпанной иголками и шишками. Вдали слышались редкие птичьи голоса, по макушкам деревьев бежал ветер, с ветки на ветку скакали рыжие белки. До чего же хорошо!
Дойдя до границы заповедника, я приложила к щиту лиар, чтобы получить допуск, и немного прибавила шаг, торопясь увидеть отца.
Он появился на тропинке минут через десять — высокий брюнет с армейской выправкой, одетый в темно-зеленый костюм. Я рассмеялась и бросилась к нему в объятия.
— Миранда, задушишь, — улыбаясь и тем не менее крепко обнимая, сказал отец. — Вещи все собрала? — спросил, едва мы пошли по тропе.
— Еще вчера. Как думаешь, есть шанс, что мама и бабушка в последний момент на всякий случай не соберут еще пару сумок?
— Я бы не надеялся. И багажное место во флаере для тебя заранее заказал побольше, — предусмотрительно заметил отец, сверкая карими, как и у меня, глазами.
— О! Спасибо!
Он вдруг остановился, неожиданно серьезно посмотрел на меня.
— Миранда, ты в своем выборе уверена? Если тебе по душе какая-то другая профессия…
— Какая другая? — удивилась я. — Мне с тобой хочется работать, здесь.
— Ну… охрана природы для тебя явно лучше науки. Ты не любишь сидеть на месте и всегда была таким сорванцом… Даже не верится, что уже выросла!
Я совсем растерялась, не ожидая от отца такой сентиментальности. Наверное, навеяно скорой разлукой.
— Не переживай, папа. Все будет хорошо! — заверила я, не зная, как его еще приободрить.
В этот момент над головой тревожно взлетели птицы, а воздух вдруг наполнился гарью. Сердце пронзил страх от мгновенного осознания, что в заповеднике случилась беда. Пожар! И с какой стороны он идет, непонятно. По ощущениям, ветер несет запахи слева, но это может быть обманчиво.
Я быстро сняла свой лиар, протягивая отцу, чтобы он связался с необходимыми службами, а сама вновь вгляделась в затихший лес, оставаясь на месте. Бежать, не зная, с какой стороны горят деревья, нельзя. И сейчас главное — успокоиться и не паниковать, что я и попыталась сделать, глубоко дыша.
Пока я стояла, чувствуя, как опутавший меня страх и не думает отступать, а внутри все сворачивается в непонятный узел, отец успел сделать несколько звонков.
— Так, Миранда, пожар идет с той стороны, — отец махнул рукой на часть леса, которая располагалась за нашими спинами.
Беда была достаточно далеко и от нас, и от города, но радоваться этому я не могла, как и отпустить тревогу. Уже знала, что в любой момент все может измениться. Чуть сильнее подует ветер, понесет осыпавшуюся сухую хвою и… все! Пожар, в первую очередь, тем и страшен, что непредсказуем!
— До дома… минут пятнадцать ходьбы. Если бегом, и того меньше, — спокойно сказал отец.
Вот у кого бы мне поучиться выдержки и твердости! Точно не помешает!
— Вперед! — похлопал он меня по плечу. — Предупреди наших о пожаре в заповеднике. Я вернусь на работу.
Я кивнула, старательно гоня тревогу, и сорвалась на бег, не оглядываясь на удаляющегося отца. Поворот влево, еще один. Я бежала, поглядывая по сторонам, но запах гари почему-то усиливался, словно огонь мчался за мной по пятам. Но ведь в той части леса, где я нахожусь, датчики его не зафиксировали, и разрастись так быстро, за пару минут, он просто не мог!
Внутри, словно отзываясь на мои эмоции, обожгло непонятной силой. Да так, что закололо даже кончики пальцев, а перед глазами потемнело.
Что за напасть? Не могла же я чувствовать такое от страха! Но искать объяснение происходящему было некогда. Там мои родные могут в любой момент оказаться в опасности!
Вдали, наконец-таки, показался мерцающий купол, и я рванула со всех ног. Защита, конечно, примерно на час задержит огонь, если он вырвется из леса. За это время успеют прибыть спасатели, но… Как я ни пыталась откинуть страх, ничего не получалось. Он рос, заполнял каждую клеточку и не давал нормально дышать.
Я почти добралась до нужного места, радуясь, что не пренебрегала спортивной секцией, где научилась быстро бегать, как прямо перед моим носом купол пошел рябью и… исчез.
Все еще не веря своим глазам, охнула, не зная, как поступить. Бежать обратно к отцу и предупредить о сбое защиты? Или домой, надеясь успеть связаться с ним по лиару? А может, они уже знают?
В то мгновение, пока я решала, как быть, внутри что-то натянулось тугой струной, перед глазами все поплыло, а огонь, которого рядом не было и в помине, ощутился всей кожей. Его жар и ярость, невероятная сила, которая будто вибрировала в воздухе, странный зов…
Я схожу с ума. Другого объяснения происходящему у меня просто нет.
Так, со всеми этими ощущениями, я разберусь позднее. Я вновь напомнила себе, что сейчас главное — выбраться из леса и добраться до своих. Страх гнал меня вперед, к выходу, к дому, к безопасности… Гнал, чтобы предупредить и защитить тех, кто дорог. И ничего, кроме него, похоже, и не осталось.
Вдохнув поглубже, я сделала шаг, но почему-то вместо этого получился странный рывок, и мир вокруг неожиданно размылся, становясь тенью.
Я зацепилась плечом за дерево, упала.
Что это сейчас такое было? Что? Словно вторя моей внутренней панике, рядом взметнулось пламя, захватывая высокую сосну. Я в оцепенении уставилась на непонятно откуда взявшийся огонь. Оглянулась, в ужасе понимая, что нахожусь сейчас вовсе не на границе заповедника, потому что там точно не растет реликтовых сосен и имеются тропинки!
— Миранда? — совсем близко раздался голос отца, и я вздрогнула и вскочила на ноги.
— Ты как тут оказалась, дочь?
— Не знаю, — кашляя и с ужасом смотря на кружащийся серый пепел и слушая треск деревьев, выдохнула я.
Мы вытаращились друг на друга.
— Туда, — показал отец за деревья, подхватывая меня под руку и заставляя бежать.
Мне уже было неважно куда, лишь бы подальше от пожара, несущего смерть! Мир вдруг снова размылся, я ухватилась за дерево, замедляясь и по-прежнему не понимая, что происходит.
— Миранда! — в голосе отца, таком родном и почему-то далеком, слышалось столько страха, что ужас накрыл меня целиком за считанные секунды.
Я огляделась, осознавая, что каким-то непостижимым образом переместилась от отца на расстояние метров в двадцать. Поймала его сумасшедший взгляд, но сказать ничего не успела. В следующее мгновение раздался треск, на отца начало падать дерево, охваченное огнем.
— Отец! — я рванула к нему, уже не обращая внимания на странности во время моего перемещения, оттолкнула.
И, не удержав в такой момент равновесие, упала, прокатилась несколько метров, слыша, как где-то за спиной громыхает сгоревшая сосна.
Поднялась на ноги тут же, осознавая, что стою в огненной метели, из которой нет выхода. Послышался отчаянный крик отца, зовущего меня.
Живой! Я успела и спасла! Только это сейчас и имело значение.
Пламя внезапно рвануло прямо ко мне. Я вскинула руки, пытаясь сделать невозможное — защититься от огня, который меня почему-то так и не коснулся. Наверное, прошла вечность, прежде чем я открыла глаза и вновь захотела зажмуриться.
Огонь вырос стеной, сосредотачиваясь в одном месте — прямо передо мной, колыхался волной, грозя смести в любой момент. Вокруг в воздухе плыли ало-желтые огни, с тихим шипением взрываясь и вспыхивая по новой.
Я нервно сглотнула. Единственное объяснение происходящему — здесь каким-то неимоверным чудом оказался одаренный с третьим уровнем, способный управлять огненной стихией. И именно он-то и остановил пожар.
Я медленно оглянулась, надеясь найти спасителя, но лес за спиной был пуст и подозрительно тих. Моей макушки вдруг что-то коснулось, я дернулась, и в горле застыл крик. Вся эта огромная стена огня нависла надо мной, а выбравшиеся из нее ленты пламени касались моего тела и обвивали руки.
Я оцепенела в который раз за этот вечер, наконец-таки, находя объяснение всем тем странностям, что со мной творились. Не было тут никакого одаренного термокинетика. Только я.
— Миранда, — дрожащий голос отца слышался из-за стены огня приглушенно и неуверенно.
— Папа, не подходи, — попросила я, понимая, что спонтанно проснувшийся дар никак не контролирую, даже не знаю, как это делать.
— Ты сильная и смелая, Миранда, — вдруг сказал он совсем другим голосом. — Ты справишься. Ты единственная сейчас знаешь, как это сделать. Как погасить этот огонь.
Я до боли прикусила губу, пытаясь прийти в себя. Не смотреть бы на подрагивающие руки, объятые огнем, не чувствовать, как страх заполняет каждую клеточку, не оставляя шансов выстоять.
Вдох. Глубокий, шумный, так, что ощущается в разы ярче, как бьется сердце.
— Дочка, ты справишься! — повторил отец, и уверенность в его голосе прозвучала еще сильнее, чем раньше.
Нет, как убрать пламя, я понятия не имею. Но если не найду способ, оно вырвется и понесется по лесу, доберется до окраин заповедника, к дому, где моя семья… А еще… где-то там, за огненной стеной стоит мой отец, который, даже поняв, что его дочь стала одаренной, не сбежал, а напомнил, что любит.
И эта мысль окончательно отрезвляет, давая так нужную сейчас точку опоры.
Я по-прежнему не знаю, как стоит действовать, но уже не готова отступать, стану бороться со страхом.
— Папа, отойди подальше, — попросила я. — На всякий случай.
— Хорошо.
Я досчитала до ста, прежде чем ухватилась за огненные ленты, ощущая их жар, гася ладонями. Огонь отзывался не очень охотно, кусался, рвался, чтобы и дальше нести разрушения, и, наверное, прошла вечность, прежде чем я справилась и убрала стену из пламени.
К тому моменту ноги меня практически не держали, и когда отец оказался рядом, подхватил, прижимая к себе и успокаивающе гладя по голове, что-то при этом бессвязно нашептывая, я потеряла сознание.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Что же нам делать, Оливия? Миранда, как пришла в себя, даже в дом отказывается заходить, опасаясь нам навредить! Так и сидит второй час на качелях. Да какой там, она даже разговаривать с нами отказывается! Все твердит, что теперь опасна!
В голосе отца, раздававшегося из открытого на кухне окна, слышалось столь сильное беспокойство, что я в который раз порывалась встать и направиться к нему. Но стоило об этом только подумать, как внутри вновь давала знать о себе сила и растекалась по кончикам пальцев огнем.
Я в сотый раз сжала пальцы, гася искры. Нельзя мне к ним.
— Нет, так не годится! — твердо сказала мама, выходя на крыльцо.
— Не подходи! — всполошилась я.
Мама посмотрела на мои руки, по которым скользили ленты пламени, но в глазах ее мелькнул вовсе не ожидаемый страх, а сильное беспокойство.
— Дочка! Мы что-то придумаем, справимся… — попыталась она поддержать меня, как это делала всегда.
Вслед за ней во двор высыпала вся многочисленная родня, собравшаяся на так и не состоявшийся праздник. Загомонили, начали меня подбадривать, явно пытаясь помочь успокоиться. Внутри потеплело от такой запредельной любви, но в горле по-прежнему стоял ком.
В слова родных я сейчас особо не вдумывалась, ловила лишь знакомые интонации. Я понимала, что все их предложения в духе «найдем, где тебе тренироваться», «спрячем», «никому не скажем» просто лишены смысла. Во-первых, меня, однозначно, засекли охранные дроны. Вопрос теперь лишь, как быстро новоявленную одаренную в моем лице найдут ищейки правительства, и чем это может обернуться для моих родных. Во-вторых, я опасна. Пусть и каким-то чудом смогла остановить пожар в лесу и сейчас гасила неимоверными усилиями вспыхивающее на теле пламя, но контролировать его не могла.
Я закрыла глаза, отсекая голоса близких. Как же мне сейчас страшно, кто бы знал! Вся моя счастливая и такая привычная жизнь разрушилась до основания. Еще три часа назад я беззаботно ставила на кухне в вазу цветы, шутила с отцом о собранном чемодане, мечтала учиться в академии, а теперь превратилась в факел, готовый в любое мгновение вспыхнуть и спалить все дотла и, даже не желая этого, ранить тех, кто дорог. Этот страх не давал дышать и трезво мыслить, и, похоже, был даже сильнее проснувшегося во мне огня.
— Дочка, — вновь позвала мама.
Я посмотрела на нее, такую хрупкую в своем любимом голубом платье с белым кружевом, перевела взгляд на братьев, в глазах которых светились любопытство и восторг каждый раз, когда на моих пальцах вспыхивали огненные ленты, зацепилась за растерянного дядю Джена, успевшего сломать очки и привычно перемотать их клейкой лентой.
— Поговори хоть с нами! — не выдержала мама, но я не смогла выдавить из себя ни слова.
Говорить спокойно я не могла, контролировать эмоции практически не получалось, и на каждую фразу, порой даже нейтральную, тут же откликался огонь.
— Да что вы к ней пристали! — неожиданно сказала тетя Руфина. — Дайте хоть Миранде в себя прийти. Видите же, что она в шоке. Ей с силой необходимо справиться, а мы все только мешаем!
Я благодарно посмотрела на тетю, которая в критический момент всегда брала на себя руководство и оставалась с трезвой головой.
— И то верно, — поддержала бабушка Гера. — Ты, Оливия, пойди-ка в дом, принеси Миранде чистую одежду и ужин.
— А мы уберем кухню и гостиную, — кивнула тетя Руфина, строго смотря на Монику и Зарину, которые, впрочем, и не думали возражать, исчезая в доме.
Мужчины что-то пробурчали, распределяя обязанности, но мыслями явно были далеко, похоже, по-прежнему надеясь отыскать какой-то выход из случившейся ситуации. Последней, бросив на меня встревоженный взгляд, в дом зашла бабушка Гера, подталкивая перед собой моих младших братьев.
Я вновь осталась одна на качелях. В мыслях царил хаос, в душе — раздрай. Я так и не могла еще выйти из оцепенения, в котором пребывала.
Не знаю, сколько прошло времени. Над головой давно высыпали звезды, в доме погасли почти все окна, только наверху у родителей какое-то время дольше других горел свет, а я все сидела и раз за разом убирала вспыхивающий в ладонях огонь.
Наконец, дар затих, давая временную передышку.
Что теперь делать дальше? Этот вопрос вернулся, окутал страхом.
Вдох.
Никто не сможет решить это за меня. Никто.
Еще один глубокий вдох, взгляд на дом, где, переживая за меня, спят родные. К чему приведут их попытки спрятать мой дар, даже если они справятся? К тому, что подставят себя под удар. И страшнее этого для меня нет ничего на свете. Это я сразу же перестала тешить себя иллюзией, что такое возможно провернуть, но не мои близкие. Они любят меня не меньше, чем я их, искренне желают помочь, порой даже не думая о последствиях и о том, что я теперь непредсказуема.
Сердце защемило, тело наполнилось жаром. Я просто не могу допустить, чтобы они рисковали своими жизнями ради меня. Просто не могу. Защитить их — вот все, что я хочу. От своего дара и от последствий его пробуждения.
И в этом случае у меня остается один-единственный выход.
Я медленно поднялась, бросила прощальный взгляд на дом и, глубоко вдохнув, мгновенно переместилась.
***
— Ждите! — коротко отрезал начальник службы безопасности резиденции лидеров Ариаты, держась от меня на расстоянии и оставаясь напряженным.
Пока он приказывал дюжине военных рассредоточиться и быть бдительными — проще говоря, не сводить с меня глаз, хоть вслух этого и не произнес, я успела оглядеть просторное и практически пустое, если не считать стола и пары стульев, помещение, в котором оказалась. На стенах полупрозрачной пленкой мерцала защита, похожая на ту, что служила охраной заповедника.
Старательно унимая дрожь в пальцах и пытаясь не обращать внимания на сверлящие мою спину взгляды, глянула в окно. За ним виднелось начинающее светлеть небо, в котором летало два флаера. По сути, ничего интересного. Но лучше уж смотреть на этот неброский вид, сосредотачиваясь на малейших деталях, чем накручивать себя мыслями о пугающей неизвестности.
Я уже сделала выбор и не отступлюсь.
Ожидание, впрочем, не продлилось долго, всего несколько минут. Дверь в помещение с легким щелчком распахнулась, едва слышно переместились военные, меняя расстановку сил.
Я тихонько вдохнула, зная, что стоит только оглянуться, и увижу перед собой одного из лидеров планеты — нара Ара, работающего с одаренными. Жесткий, непримиримый, контролирующий ариатов с третьим уровнем способностей… О нем на моей планете знал каждый. И я бы отдала все на свете, чтобы никогда не оказаться в его руках. Очень уж страшно. Но куда мне деваться?
Медленно обернулась и в первое мгновение растерялась под внимательным и цепким взглядом мужских серых глаз. Передо мной, со слегка взъерошенными волосами цвета инея, находился нар Наран, еще один правитель Ариаты, одетый в темно-серый костюм. На поясе у него мигал заряженный бластер.
За спиной мужчины невозмутимо стояли двое мощных вооруженных военных, готовых в любую секунду действовать и устранить угрозу в моем лице.
Я нервно сглотнула, сжимая ладони и загоняя страх внутрь.
Расстояние мужчина сократить даже не пытался, чему я была несказанно рада. Сила внутри пока что просто ворочалась, но стоило кому-то приблизиться, вспыхивала ярче, словно чувствовала угрозу, и приходилось прилагать в разы больше усилий, чтобы ее сдержать.
— Здравствуйте, нар Наран, — выдохнула, не двигаясь с места.
Пока я добиралась до Хантума, смогла кое-как справиться с эмоциями и, насколько это было возможно, загнала их внутрь, не позволяя огню вырываться.
Нар Наран сощурился, не ответив на приветствие, но по-прежнему не сводил с меня взгляда.
— Как вас зовут? — спросил спокойно через минуту, похоже, сделав для себя какой-то вывод.
— Миранда Харт.
— Когда в вас проснулся дар?
— Около шести-семи часов назад.
— Пострадавшие есть?
— Нет.
— Убитые?
Я вздрогнула, чувствуя, как внутри поднимается огненный ураган, и покачала головой. Глубоко и шумно вдохнула, отгоняя мысли, что все могло обернуться иначе.
Правитель планеты, явно понимая, что со мной происходит, не в первый же раз сталкивался с одаренными, замер, давая передышку. Выражение его лица неожиданно смягчилось. Наверное, мой страх даже из-за одной только мысли о возможности причинить кому-то случайно вред сейчас был написан на лице, и скрыть его не удалось.
Через несколько мгновений, когда я успокоилась, нар Наран спросил меня про откат, мгновенное перемещение, быструю регенерацию… На какие-то вопросы я смогла ответить хоть как-то, на другие — честно созналась, что даже не понимаю, о чем идет речь.
Нар Наран пронзил меня очередным взглядом, на который внутри отозвалось пламя, но за несколько часов я неимоверными усилиями научилась его держать. Пусть на грани, пусть порой задыхаясь от жара и боли, но могла.
— Что-то не так? — не выдержала я, потому что то, как мужчина на меня смотрел — пусть не со страхом, но настороженно и как-то чересчур уж внимательно, казалось странным и изрядно нервировало.
Я даже на всякий случай пригладила спутанные и все еще немного влажные волосы, надеялась, что смогла промыть их в ручье от копоти и пепла, когда сделала остановку в лесу по пути в Хантум. Но, сдается, правителя планеты смущает вовсе не мой внешний вид, а что-то совсем иное.
— Впервые на моей памяти одаренный пришел к нам сам, — ответил нар Наран.
То есть остальных они… ловили и выслеживали? Я представила, что могла бы оказаться на месте этих ариатов, невольно напряглась. Впервые за все это время подумала, что одаренные могли отказываться работать с правительством не просто так, на то имелись веские причины. Какие — вопрос для меня открытый. Только, какими бы они ни были, сама я не справлюсь.
— Смотрю, смелости вам не занимать, раз на такое решились, — заметил правитель Ариаты. — Что ж… Радует, что вы поступили разумно.
— Я… не хочу подвергать ни своих родных, ни кого-то еще опасности, — сказала твердо, и в глазах мужчины мелькнули яркие искры.
Ему необязательно знать, как я в один миг повзрослела, оставив за спиной все, чем дорожила. И что впервые приняла такое непростое решение.
— Смотрю, и силу вы сейчас, пусть и с трудом, но контролируете.
Хм… То есть от него не укрылись мои попытки сдержаться.
— При мне ни разу не сорвались, давление военных терпите, осторожничаете в проявлении эмоций, что в вашем случае важно, — пояснил он. — Присаживайтесь, нара Миранда. Будем вносить нюансы в стандартный договор, который подписывают все одаренные, работающие на правительство, а также обговаривать ваше обучение.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Я выдохнула, чуть ослабляя тревогу и напряжение. Нар Наран тем временем спокойно шагнул ближе, прошел мимо меня, держась всего в паре шагов, и расположился за столом, щелкая по лиару и загружая голограммы. Военные по-прежнему держались вблизи, но это была оправданная, на мой взгляд, мера.
Я осторожно присела на второй стул, сосредоточилась на мелькающих голограммах. Вскоре нар Наран сдвинул их в сторону, положил руки на стол.
— Итак, все одаренные с третьим уровнем способностей зачисляются в Ариатскую военную академию или кадетский корпус при ней же, тут зависит от возраста. У вас, разумеется, первый вариант.
Помимо стандартной программы, вас будут ждать тренировки и обучение с наставниками, которые помогут освоить дар, раскрыть его грани, а главное — научат его контролировать. Так же вам окажут психологическую поддержку и помогут пройти адаптацию, — сказал нар Наран.
Я кивнула, старательно отсекая очередную пугающую мысль о военной академии. Но других вариантов сейчас для меня просто нет и никогда, похоже, не будет.
— После завершения учебы вы будете числиться в особом подразделении для одаренных военного ведомства планеты. Мы будем использовать ваши способности для решения самых разных задач — по большей части, боевых и исследовательских.
Иначе говоря, разбираться с пиратами или оказаться на незнакомой планете, станет для меня на много лет повседневностью. Такое даже жутко представить.
— Подписывая этот договор, вы обязуетесь отработать на Ариату пятнадцать лет или выплатить огромную неустойку. Это понятно?
— Да, нар Наран, — отозвалась, сжимая ладони.
Вот же я попала-то!
— А потом, спустя эти пятнадцать лет, что будет?
— Подпишите с нами другой договор, нара Миранда, где свободы для вас станет больше, но обязанность помогать своей планете в критические моменты никуда не исчезнет. Одаренные живут в разы дольше обычных людей, регенерация обновляет организм, и этот срок, на самом деле, весьма незначителен, хотя сейчас, возможно, вам так не кажется.
Я на миг закрыла глаза. Теперь, сдается, понимаю, почему одаренные скрываются. Такой договор связывает по рукам и ногам. Второе соглашение, когда отработаешь вложенные в твое обучение деньги, судя по всему, дает возможность заняться чем-то более мирным, завести семью и детей, но вовсе не дарит возможность решать, как распоряжаться даром, применять ли его вообще…
— Вы не сможете не использовать дар, нара Миранда, иначе просто потеряете над ним контроль, — словно догадываясь, о чем я думаю, сказал нар Наран. — И не сможете остаться в стороне, зная, что в ваших силах спасти чьи-то жизни. У одаренных это заложено на генетическом уровне.
Перед глазами вспыхнуло воспоминание, когда на отца падало горящее дерево. Тогда я даже не думала, действовала инстинктивно — защитить близкого человека. Как бы я поступила, окажись там кто-то другой? Я не знала ответа на этот вопрос, но, действительно, вряд ли бы смогла стоять в стороне и смотреть на чужую гибель, когда могу помочь.
— Привилегий для ариатов с третьим уровнем дара тоже немало, — спокойно продолжил нар Наран, так и не дождавшись хоть какой-то моей реакции. — Это и все стандартные для военных — высокая зарплата, обеспечение жильем и транспортом, защита вас и, если требуется, ваших близких, все необходимые доступы в разные системы и программы. И есть еще ряд специальных, только для тех, кто обладает высшим уровнем способностей. Озвучить и их или желаете прочесть в договоре?
Голос мужчины звучал ровно, и я, пытаясь собраться с мыслями, попросила рассказать и о них, хотя меньше всего сейчас думала о привилегиях для одаренных. Тут бы с даром помогли справиться и не тронули родных. И еще вдруг стать военной…
Я сжала руки, лежащие на коленях, чувствуя, как на кончиках пальцев вот-вот может вспыхнуть огонь.
— К примеру, вы войдете в совет планеты, сможете влиять на решения правительства. На любом задании, в любой экстремальной ситуации, мнение одаренных всегда приоритетное. Так же вы будете иметь прямой доступ к связи со всеми лидерами, управляющими Ариатой, — добавил нар Наран, и его взгляд вдруг стал острее, будто мужчина вновь почувствовал проявление моей силы.
Военные, стоящие рядом с ним, уставились на меня, словно замершие в прыжке хищники.
Я сделала медленный вдох и выдох, посмотрела в глаза нара Нарана. У меня все равно нет выбора. Никакого.
— Я готова подписать договор, — сказала, старательно отсекая все эмоции.
Правитель планеты коснулся раскрытых голограмм, сдвигая их прямо ко мне.
— Читайте внимательно, не торопитесь и не бойтесь задавать любые вопросы, если они у вас возникнут, — сказал нар Наран, откидываясь на спинку стула и смотря в сторону.
Пока я читала договор, вдумчиво, сосредотачиваясь только на нем, мужчине позвонили, и он, подключив защиту от подслушивания, с кем-то разговаривал.
Закончил нар Наран как раз, когда я поставила подпись на последней странице. Защелкал по голограммам, отправляя договор в указанное мной в файле хранилище.
— Сейчас вас проводят в тренировочный зал, пройдете тестирование, чтобы определить уровень, на котором находится ваш ментальный дар, — сказал нар Наран, поднимаясь.
И только тут я поняла, что за все время разговора, так и не сказала, что управляю огнем. Нар Наран не спрашивал, видимо, по каким-то причинам решив, что моя способность связана с менталистикой, а я… просто упустила этот момент из вида.
— Нар Наран… — выдохнула я, вставая и смотря на тут же замершего мужчину. — Менталиста из меня не получится.
И после этих слов подняла ладонь, позволяя вспыхнуть на ней пламени.
Меня моментально окружили военные, а взгляд правителя планеты стал просто непередаваемым.
— Дайте догадаюсь, пожар в заповеднике под Факартом, о котором мне только что сообщили, остановили вы?
— Да.
Хорошо хоть не обвинил, что я же огонь в лес и призвала. Сдается, он просто знает о причинах пожара, неизвестных даже мне, раз не стал ни в чем подобном подозревать.
Где-то минуту мужчина вглядывался в меня, а я медленно и с большими усилиями убирала непослушное пламя.
— Всем отойти, — велел он, едва огонь погас, а я опустила руку. — Девушку не трогать. Резких движений не делать. Не приближаться больше, чем на десять шагов.
Быстро он сориентировался, явно делая все, чтобы не спровоцировать меня на потерю контроля над даром.
— Сядьте, нара Миранда, — спокойно сказал нар Наран, и я послушалась. — Оставить вас на планете с таким активным даром не получится. Отправитесь на нашу станцию на орбите Ариаты, где готовят одаренных со способностями к стихиям.
Поворот был столь неожиданным, что руки вновь обвили ленты огня, но ни военные, ни правитель, стоящий неподалеку, в этот раз не сдвинулись с места.
Я прикусила губу и убрала огонь, до побелевших костяшек сжимая пальцы.
Нар Наран едва заметно вздохнул, щелкнул по лиару.
— Капитан Кастор, у нас срочный вылет на станцию для подготовки одаренных.
— Есть, нар Наран, — отчеканил незнакомый мужчина. — Разрешите уточнить уровень опасности?
— Высший, — ответил правитель, не сводя с меня глаз. — У нас на борту будет термокинетик, способный к повышению температуры.
Как же осторожно нар Наран подбирает слова, говоря о моем даре. И сдается, вовсе не из деликатности, а реально опасаясь спровоцировать выброс силы.
— Активируйте помещение с защитными стенами и приготовьте любую спокойную реальность, где есть водоем. Мы будем в коспопорту через два с половиной часа, к этому времени корабль должен быть готов к вылету. Приказ ясен?
— Да, нар Наран.
Мужчина сбросил вызов, набрал кого-то еще, отдавая распоряжения, а после снова посмотрел на меня.
— Вам нужно что-то прямо сейчас, нара Миранда, до прилета на станцию? — спросил неожиданно мягко, и я растерялась. — Вода, еда, одежда?
— Возможность позвонить родным, — нашлась я.
Они там, наверное, с ума сходят. Я ведь не оставила даже записки, никак не попрощалась, а теперь неизвестно, когда мы встретимся, сколько потребуется мне времени, чтобы освоить дар.
Нар Наран отдал очередной приказ, через десять минут мне принесли абсолютно новый лиар, судя по программам и скорости загрузки, навороченный и имеющийся явно у единиц.
— Загружайте и активируйте сразу все свои данные, теперь этот лиар ваш, — сказал он, отвечая на очередной вызов.
Я даже поблагодарить не успела. Впрочем, сейчас тратить время нельзя. Главное — успокоить родителей и близких.
Отец и мама показались на голограмме одновременно, что было ожидаемо. За их спиной тут же появились бабушка Гера с чашкой чая, дядя Джен и тетя Руфина, замаячили остальные родственники.
— Миранда! — практически хором выкрикнули они.
Сделала вдох, чтобы остановить вспыхнувшие эмоции и готовое прорваться наружу пламя. Еще один.
— Я подписала договор с правительством Ариаты, — сразу перешла к делу, и у родственников разом случился ступор. — Мне обещают обучение, возможность раскрыть дар и научить его контролировать.
Все остальные подробности я сочла неважными, опустила их.
— Дочка… — всхлипнула мама, и отец ее приобнял, с тревогой смотря на меня.
— Это лучшее решение из возможных, — тихо добавила я. — Не волнуйтесь за меня, не переживайте. Я справлюсь.
Я по очереди оглядела самых дорогих мне людей, встревоженных, растерянных, таких родных.
— Люблю вас всех, — сказала искренне, чувствуя комок в горле.
— Миранда, и мы тебя, — разом очнулись они.
Мои новости явно их ошеломили, а они все равно решили меня поддержать.
Сейчас я смогла даже осторожно улыбнуться, несмотря на съедавшую меня тревогу, и спокойно погасить в ладони очередной сгусток огня.
В этот момент нар Наран поднялся, бросил на меня взгляд, давая понять, что нам пора идти.
— Свяжусь с вами, как только смогу, — пообещала я.
Рассказывать кому-либо, что меня отправляют на станцию, как и любые моменты, связанные с обучением, тренировками и адаптацией одаренных, я уже не имела права. Подписка о неразглашении не позволяла.
— Берегите себя, — попросила напоследок.
— И ты, Миранда, — попрощался отец.
Я щелкнула по лиару, скидывая защиту и поднимаясь.
Они еще не приняли мое решение, знаю. Я и сама-то пока до конца все не осознала. На это нужно время. И им, и мне. Но на душе стало в разы легче.
— Готовы? — поинтересовался нар Наран.
— Да, — выдохнула я, чувствуя, как бешено колотится мое сердце, когда я в очередной раз делаю шаг в неизвестность.
***
— Тренировочный зал для проверки уровня ваших способностей, курсант Харт, будет готов через несколько минут, — сообщил майор Вардас, держась от меня на расстоянии десяти метров.
С моего прилета на станцию не прошло и четверти часа, а я уже здесь для всех «курсант Харт» и подчиняюсь военному уставу, который в глаза не видела.
— Благодарю, майор Вардас, — нашлась я, наверняка этим ответом нарушая какое-то правило при обращении к старшему по званию, но как вести себя сейчас хоть с кем-то, я просто не знала.
Да и не до каких-то условностей мне было, все силы уходили на то, чтобы сдержать вырывающийся наружу огонь. И даже тот факт, что я и сейчас, как и на корабле, нахожусь в поглощающем огонь в случае непредвиденных обстоятельств помещении, ни капли не успокаивал. Семь срывов за два часа полета это не отменяло. В последний раз огонь пошел волной, чего раньше не случалось, и остановить его я просто не смогла.
Страшно. Как же снова страшно, аж до темноты в глазах. И не за что в этот момент зацепиться, чтобы удержаться на краю. Раньше обо всем, что меня тревожит, я могла поделиться с родителями, но теперь… даже простое общение с ними провоцирует сильные эмоциональные всплески, и оно недопустимо.
— Ждите, — велел майор Вардас и, не дождавшись моего ответа, ушел, оставив меня одну перед огромным полигоном, разделенным на множество секций.
Вдоль них тянулся энергетический щит, позволяя видеть, что происходит внутри. Защитный барьер же с той стороны был непроницаемым, о чем я уже успела узнать. Обзор оставался открытым только снаружи, так как за тренировками одаренных на первых порах постоянно наблюдали наставники.
Сейчас все пространство полигона было пустым, разве что в последней, самой дальней секции, что-то сверкало. Заинтересовавшись и пытаясь отвлечься от съедавшего душу страха, я медленно пошла в ту сторону.
В воздухе перемещались огромные каменные глыбы, кружились, меняя скорость, и за ними было не рассмотреть, кто ими управлял. Я замерла, не в силах оторвать взгляда от невероятного зрелища. Все же одно дело — слышать об одаренных, а совсем другое — увидеть их в действии. В это мгновение камни под действием какой-то неизвестной силы рассыпались на осколки. Еще пара секунд, — и часть из них облепила мужской силуэт, превращаясь в каменную броню, а остальные осколки под одним точным, выверенным жестом сплелись, на глазах превращаясь из серого нечто в полупрозрачный, сверкающий гранями, алмазный щит-сферу.
Я стояла, практически не дыша, будто один мой единственный вздох сейчас может разрушить это восхитительное волшебство, творящееся прямо на глазах. Но длилось оно совсем недолго, лишь пару минут. Щит растаял, открывая передо мной высокого стройного мужчину, с которого медленно скатывались каменные чешуйки доспеха.
Ему было не больше двадцати лет, взъерошенные каштановые волосы падали на лоб, придавая незнакомцу немного озорной вид. Я знала, как обманчиво это впечатление, видела только что, на что он способен, насколько может быть опасен… но, как зачарованная, не в состоянии была отвести взгляда. От него. Невозможно сильного и уверенного в себе мужчины, буквально завораживающего меня каждым движением.
Он расправил плечи, стряхивая последние задержавшиеся на его черной форме камни, бросил один мимолетный взгляд в мою сторону, нанося этим последний, сокрушительный удар прямо по моему сердцу.
Огонь внутри тут же встрепенулся, потянулся к этому незнакомцу, несмотря на щиты, и замер так послушно, что я не сразу это осознала. Разве так бывает? Разве так могло быть… чтобы вся моя сила вдруг разом успокоилась под одним-единственным взглядом этих чужих и невероятно красивых глаз цвета редкого золотистого топаза?
Я посмотрела на незнакомца, который сейчас невозмутимо щелкал по сенсорной панели, выбирая для прохождения новую реальность, и меня даже не видел.
Мужчина, похоже, освоил дар в совершенстве, раз его спокойно оставили на тренировочном полигоне одного. Неужели и я когда-нибудь к такому приду? Смогу справиться с даром и не бояться его использовать. Смогу быть… как он. Тот, кем я так сейчас восхищаюсь. Сильнее. Лучше. Увереннее.
Замелькали голограммы, запуская новую реальность с какими-то скальными монстрами, вспыхнул прямо в воздухе уже знакомый алмазный щит, и, едва мужчина рванул в бой, огонь во мне опалил каждую клеточку, не давая сделать нормальный вдох. Мне вдруг отчаянно остро, практически до боли, захотелось оказаться рядом с ним… Уткнуться в такое надежное, сильное мужское плечо, способное не хуже любого щита укрыть меня от бушующего сейчас внутри огня, который так сложно сдержать!
Это все было сродни помешательству.
Мужчина вдруг мелькнул совсем близко, оказался практически в десятке шагов от меня. В прыжке коснулся невидимой стены, на руках у него образовались алмазные перчатки, и, оттолкнувшись, он обрушил удар на одного из монстров. Ни одной эмоции не мелькнуло на его лице. Разве что сверкнули неподражаемые глаза, напоминающие сиянием дивные драгоценные камни.
Мое сердце рухнуло куда-то вниз, пальцы закололо от силы, но пламя не вырывалось.
Я все еще скользила по мужчине взглядом, словно желала, как можно лучше запомнить каждую черточку. Да разве же я теперь его забуду? Тут и шанса, похоже, нет. И этого простого действия — смотреть на незнакомца, когда сердце бьется пойманной птицей, мне хватило, чтобы утихомирить огонь.
Что этот мужчина со мной сотворил за считанные минуты? Что? Или может, для одаренных вполне нормально, так чувствовать и откликаться на другого ариата со способностями?
Я не знала ответа на этот вопрос. Сделала два шага, упираясь спиной в стену, и практически тут же подскочила и выпрямилась. В узкий коридор перед полигонами во главе с наром Нараном заходили военные.
— Курсант Харт, идемте, — сказал майор Вардас. — К тестированию ваших способностей все готово.
Я двинулась навстречу военным, которые, на удивление, реагировали на меня вполне спокойно, ничем не показывая своего страха при виде одаренной. Привыкли уже? Или так умело прячут свои эмоции?
Майор Вардас приложил к защите лиар, открывая допуск на один из полигонов.
— Лейтенант Шейн, сообщите курсанту Крису Рейесу, что через два часа он вылетает на Ариату.
Ответ мужчины я уже не расслышала, за мной сомкнулся энергетический контур.
Сделала вдох. Моя мечта сейчас только что обрела имя — Крис Рейес.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Два года спустя
Крис Рейес, 22 года
Год до выпуска из Ариатской военной академии
— Курсант Рейес, вас ожидает посетитель, — доложил дежурный, когда я шагнул из созданной реальности, щелкая по голограмме, чтобы вернуть первоначальные настройки.
Я кивнул, протягивая руку с лиаром, чтобы получить разовый допуск в нужное крыло академии. Расстояние в четыре шага между мной и дежурным сократить не попытался. У того и так подрагивают пальцы от страха, что такой, как я, опасный монстр, так близко. И никакая психологическая адаптация, если столь крепко засело подобное убеждение об одаренном, не поможет.
Но что-то мне подсказывало, даже если откинуть мои способности, мало что изменится. С того времени, как я то и дело оказывался в карцере за обычную драку, когда в ход шли кулаки, тем самым выплескивая злость и не терпя оскорблений, прошло два года, но на что я способен, здесь помнил каждый. И смельчаков, тогда посмевших называть меня «уродом, монстром и чудовищем», теперь не найдется.
Недовольные могут лишь сторониться и скрипеть зубами, когда я неизменно становлюсь лидером и командующим на любом тренировочном задании, и только. И дело тут не в одних способностях третьего уровня, я и в учебе один из лучших, а поблажек в военной академии не делают никому.
И все же… Если бы это было возможно, зависело лишь от меня, я бы всегда работал один. Не пришлось бы постоянно оставаться настороже и ждать удара в спину, исподтишка. Все-таки на станции на орбите Ариаты, где я провел пять лет, пока осваивал и учился контролировать дар, мне было гораздо проще.
— Курсант Рейес, разрешите обратиться, — неожиданно окликнул меня кто-то, и я на мгновение замер на месте.
У меня не то чтобы не было друзей, последние разбежались, узнав про мой дар еще семь лет назад, но даже хороших приятелей, с которыми можно просто пообщаться, не имелось. Я уже привык быть один, привык, что меня сторонятся, и сейчас сомневался, не ослышался ли.
Все же обернулся.
Коротко стриженный брюнет с яркими синими глазами, в которых плещется ненормальное восхищение напополам со страхом. Судя по нашивкам, первый курс.
— Разрешаю.
Пронзил взглядом, давая понять, что слушаю, и паренек заметно приободрился. Неподалеку, вытянувшись и едва дыша, замерло еще несколько его однокурсников, ловя каждое слово нашего разговора.
— Для нас большая честь учиться с братом адмирала Рейеса, уничтожившего три сотни вражеских кораблей и спасших нашу планету! — выдохнул он.
Понятно. У первого курса сегодня была лекция, посвященная победам моего старшего брата. И впечатление у первогодок так велико, что даже осмелились обратиться ко мне и выразить восхищение.
Я кивнул, принимая это. Хорошо, что они не знают, что посетитель, который меня ждет, именно тот самый крутой адмирал, иначе бы и автографы у него попросили. Эти пока что бесстрашные, сдается, и не такое могут вытворить.
— И мы будем счастливы, если вы покажете нам тот невероятный прием с захватом противника, который только что использовали в реальности, — выпалил он, вытаращив на меня глаза.
Чего? Это что-то новенькое.
— Про мои способности в курсе? — на всякий случай уточнил я.
Мне преданно кивнула вся четверка, неприкрытого восторга стало больше.
Я чего-то реально не понимаю? Куда вообще катится мир? Таких, как я, боятся, а не жаждут выучить у него приемы боя. И что с этим делать?
— Если ваши командиры подпишут разрешение, покажу, — ответил я, решив их так сразу не разочаровывать.
Знал, что наверняка откажут. К чему им подобные риски?
На этом я развернулся и направился к выходу, краем уха улавливая, как мальчишки по-прежнему обсуждают и невероятного, по их мнению, меня, и неподражаемого адмирала. О последнем они знают только боевую историю, и им не расскажешь, что для меня он — лучший брат. Жаль, я осознал это не сразу.
В зале для посетителей предсказуемо обнаружился Рашхан, больше ко мне прийти было некому.
Я выпрямился, приветствуя старшего по званию.
— Адмирал.
— Курсант Рейес, — поворачиваясь и пронзая взглядом темных глаз, кивнул он. — Вольно.
Я немного расслабился, но так и остался стоять на месте.
— Как ваши дела, курсант? — спросил Рашхан.
Чего? Раньше, когда мы встречались на территории академии, я не слышал подобного вопроса от брата.
— Полагаю, отчеты о моих успехах вам предоставляют регулярно, — нашелся с ответом, старательно держа голос ровно.
— Разве я про них?
В голосе Рашхана мелькнули непонятные нотки. То ли тревога, то ли любопытство.
— Неприятностей, как вы и велели, вам не доставлял, адмирал. За последние шесть месяцев, что мы не виделись, ни разу не подрался, не затеял ссор, не получил нареканий. Рубашки, что вы прислали, отменные. Спасибо, адмирал.
Я ответил коротко, ни на минуту не теряя контроля над эмоциями. Рашхан пронзил долгим испытывающим взглядом, но ничего на это не сказал.
— Как сила? Спокойно слушается? Проблем не возникает? — сменил он тему.
— Все отлично, адмирал.
Рашхан задумчиво кивнул и, похоже, собрался спросить что-то еще, но ему пришел вызов по лиару. Его личный помощник напоминал, что через сорок пять минут в резиденции лидеров Ариаты адмирала ждут на совет.
Внутри встал ком в горле. Раньше я безумно злился, что брат не может найти для меня времени, сейчас… уже понимал, как для него это непросто. И научился ценить даже эти несколько минут, когда появлялась возможность увидеться.
— Рад был повидаться, курсант Рейес.
— Взаимно, адмирал, — ответил я.
Прощаться мы по привычке не стали. Я надеялся, что брат, уладив дела, найдет возможность встретиться со мной в выходные в более неформальной обстановке, где за каждым нашим взглядом и словом не следят.
Но, увы, не вышло. На следующий день я узнал, что Рашхана отправили сопровождать на планету-тюрьму одного из уже бывших лидеров Ариаты — правителя Ара.
Через два дня, в выходной, получив разрешение на выход в город, я был уже на выходе из военной академии, планируя свое время в Хантуме, как на лиар неожиданно упало сообщение. Открыв файл с восьмью подписями командиров, дозволяющих тренировку с четырьмя курсантами-первогодками, я какое-то время неверяще на него смотрел. Они реально, что ли, разрешили подобное с одаренным третьего уровня? Пролистал файл до самого конца, ожидая подвоха, и в углу заметил резкую угловатую подпись Рашхана.
Хм… И как мой старший брат все успевает? Даже вот такие мелочи про меня знает. Хотя, о чем это я? Командиры явно же связались с вышестоящим начальством, не в праве решать подобный вопрос.
Следом пришло еще одно сообщение — «Удачи!». Рашхан, как всегда, был краток, и я, с трудом сдерживая улыбку, повернул к казармам. Я и сам до этого, оказывается, окончательно не понимал, как для меня важно доверие брата.
Три года спустя
Миранда Харт, 22 года
Едва флаер приземлился на площадку, я подхватила сумку с немногочисленными вещами и распахнула дверцу, вдыхая поглубже и наслаждаясь этим. Пять лет я не была на Ариате. Ровно столько времени мне потребовалось, чтобы полностью освоить огненный дар и взять его под контроль. Порой дни на станции сливались в бесконечность: учеба, физическая подготовка, тренировки с даром… Редкие звонки моим родным, осторожные и короткие первые три года, которые мне дались особо непросто, потом — чуть чаще и дольше. И все по новой. День за днем. По кругу. Казалось, этому не будет конца и края.
Если бы не моя четко поставленная цель — овладеть даром и перестать быть угрозой, чтобы вернуться на планету, наверное, я бы сошла с ума. Но психика у одаренных, как я давно узнала, в разы крепче, выдержит и не такие нагрузки. Да и занятость до такой степени, что вечером я засыпала, едва уронив голову на подушку, сделала свое дело. На тоску по дому и самокопание практически не оставалось ни времени, ни сил.
Сейчас же многое изменилось. Я справилась и, подтверждая это, на моем лиаре лежит подписанное тремя правителями планеты разрешение вернуться на Ариату с приложенным к нему заключением о моем последнем тестировании на уровень способностей и характеристиками от наставников.
Сила знакомо отозвалась на мои эмоции, разливая жар по телу, но под одним-единственным отработанным до автоматизма усилием воли тут же послушалась, и я украдкой улыбнулась. Мой дар — активный и яркий, дает о себя знать постоянно, но я приняла это и приучилась так жить. И вовсе не считаю, что мне не повезло с силой, свойственной больше мужчине. У женщин, действительно, чаще просыпается одна из граней менталистики, и научиться справляться с ней гораздо проще. Но, сдается, на выбор способностей все же влияет характер, пусть подтвержденных исследований на этот счет и нет. А я, стоит признать, никогда не была тихоней. При таком раскладе неудивительно, что тогда, в заповеднике, во время пожара именно огонь отозвался, пробудил спящие гены.
Я еще раз глубоко вдохнула, оставляя воспоминания позади и рассматривая многоэтажное здание Ариатской военной академии. Монументальное, строгое, с широкими окнами оно внушало мне невольный трепет. Но задерживаться я не стала. Уже через полтора часа меня ждут вручение диплома и получение звания лейтенанта. Моя жизнь снова поменяется.
Подойдя к проходной и поприветствовав старшего по званию, протянула руку с лиаром для считывания информации. Почувствовала, как военный напрягся, едва в системе появилась пометка моего особого статуса — одаренная с третьим уровнем способностей, термокинетик. Короткий взгляд на меня — щелчок, скидывающий энергетическую защиту, и я прошла вперед.
Проверок оказалось четыре, и каждый раз случалась заминка, когда мелькала та самая графа. Наконец, я добралась до нужного мне кабинета, получила необходимую информацию и документы для заселения в жилой бокс.
Времени, чтобы оказаться в общежитии, я неожиданно потратила больше, чем рассчитывала, то и дело с любопытством отвлекаясь то на летающие клином за окнами военные флаеры, то на марширующих на плацу курсантов, то на интерьер здания, в котором преобладал светлый камень и разные виды металлов. Наверное, только тот, кто пять лет провел практически в изоляции, может оценить такие простые моменты. Раньше бы я вряд ли на такое обратила внимание, а сейчас наслаждалась каждым мигом.
Жилой бокс оказался рассчитан на одного человека, и я, приняв душ и распаковав минимум вещей, переоделась в привычную военную форму черного цвета, натянула ботинки и собрала волосы в аккуратный пучок. Конечно, мне уже не грозило, как в первый год становления дара, подпалить их и ходить из-за этого стриженной под мальчишку, но устав военной академии и здесь лишал свободы выбора. Даже если у тебя сегодня выпускной.
Зал, где состоится торжественная церемония вручения дипломов, а после — банкет, я нашла быстро. Прислонилась к стене, рассматривая выпускной курс, практически весь состоящий из накачанных мужчин. Девушек среди них я насчитала вместе со мной всего семь.
Я никого здесь не знала, так как лекции все пять лет слушала онлайн, подключаясь к внутренней сети академии, а практики сдавала на станции высшим чинам. Экзамены и даже защита диплома проходили в таком же режиме.
Однокурсники меня вниманием тоже не оставили. О том, кто я такая, они не могли не знать. Всем им в обязательном порядке читали спецкурс об одаренных, и краткие сведения об ариатах со сверхспособностями для военных были доступны. Смотрели они немного настороженно, но хоть без явного страха, как это бывает у обычных людей, когда рядом одаренный. Военные все же проходили адаптацию все пять лет, привыкали к работе с ариатами со способностями, поэтому и реагировали практически нормально. Но подходить ближе и пытаться знакомиться, не рискнули.
Вскоре широкие массивные двери в зал распахнулись, и все потянулись внутрь. Торжественные поздравительные речи были неожиданно короткими, а после нам принялись вручать дипломы. Услышав свое имя и почувствовав, как расступается толпа, спокойно подошла к генералу и, поприветствовав его, приложила лиар к устройству. Первый щелчок — файл с дипломом, второй щелчок — документы о получении звания лейтенанта.
Две серебряные звезды к форме я крепила под цепким взглядом высшего военного состава Ариатской военной академии в абсолютной тишине. Вот никогда не мечтала оказаться в центре всеобщего внимания, а пришлось!
Едва я спустилась в зал, церемония продолжилась, но на меня теперь оглядывались абсолютно все, и сохранить невозмутимое выражение лица становилось все сложнее. Но к такому отношению пора привыкать, и оно еще реально сносное. Нар Шархат, который несколько раз прилетал на станцию, помогая мне совершенствовать дар, как-то упомянул, что, когда кто-то из одаренных входит в кафе, вокруг сразу же образуется свободное пространство.
На банкете я быстро перекусила, нашла спокойный уголок и, накинув защиту от подслушивания, набрала родителей.
— Ну что, нашу старшую дочь можно поздравить? — не здороваясь, улыбнулся отец, смотря на звезды на моей форме.
— Да! — выдохнула я, пока так до конца и не поверив в реальность происходящего.
— Ох, Миранда! Какая же ты стала, совсем не узнать! — заметила мама, появляясь рядом с папой.
За пять лет, похоже, она так и не привыкла к тому, что ее дочь носит военную форму.
— Ну, ты еще, как Руфина, посетуй, что нашей Миранде теперь нельзя на работе носить платья! — проворчал отец.
Я не удержалась и весело хмыкнула.
— Мы гордимся тобой, дочка! — серьезно заметил отец, приобнимая маму, и внутри от его слов растеклось тепло. — Нашим бы младшим сорванцам у тебя поучиться!
Оба моих брата неожиданно пошли учиться на программистов, но по-прежнему оставались такими же шалопаями, несмотря на свой возраст.
— Они снова что-то учудили? — спросила я, готовая к чему угодно.
— Влюбились в одну девушку. Представляешь? — воскликнула мама.
— А она что?
— Выбрала их однокурсника! Чего уж нам дальше ждать, боюсь и представить! Вот вроде им уже по девятнадцать лет, должны же хоть немного повзрослеть!
— Я бы на твоем месте, Оливия, не надеялся, что они быстро остепенятся, — отмахнулся отец, и мама как-то обреченно вздохнула.
Похоже, подобный разговор у них происходил каждый раз, когда братья выкидывали что-то из ряда вон. Правда, это не мешало родителям их любить так же сильно, как и меня.
— А где бабушка? — спросила я, поняв, что она так и не появилась в гостиной, и начиная переживать.
— У нее срочная оформительская работа в заповеднике, — ответила мама. — Миранда, дочка, как ты? У тебя, правда, все в порядке?
Мама все-таки не выдержала и задала вопросы, ставшие за последние годы привычными донельзя. Я практически ничего не могла им рассказывать о своей жизни на станции, чаще просто слушала их новости, и мама не могла не переживать.
— Все лучше не бывает, мама, — так же привычно заверила я. — По вам вот только безумно соскучилась!
— Когда прилетишь нас навестить? — тут же поинтересовалась она. — Ты ведь уже на Ариате, да?
— На Ариате, — подтвердила я. — А когда прилечу, не знаю, мам. Диплом я получила, теперь жду завтрашнего распределения от начальства, а когда уж дадут увольнительную… кто знает. Все пока неопределенно. Ну, а как там вы сами? Как тетя Руфина и дядя Джен?
Какое-то время, по-прежнему не обращая внимания на мельтешивших мимо меня выпускников, мы разговаривали, а после попрощались.
Я взяла со стола стакан сока, оглядывая наполненный шумом зал и кучкующихся военных, чувствуя себя здесь совсем чужой. Я бы с большим удовольствием слетала навестить родных, чем посетила этот банкет.
— Ты слышала, Шаана, главную новость? Говорят, правители Наран и Кадур обещают быть сегодня вечером на показательных выступлениях, — раздался совсем близко женский голос, и я невольно обернулась, смотря на двух подошедших к столу девушек.
— Вся академия в курсе, а ты только сейчас узнала, Риа?
Хм. Про мероприятие я краем уха слышала, но вот про присутствие на нем сразу двух правителей, узнала только сейчас.
— А адмирала Рейеса случайно не будет? — поинтересовалась Риа, оставив реплику своей подруги без внимания. — Так хочется его увидеть! Все-таки тако-ой мужчина!
— А не ты ли первые полгода на его лекциях каждый раз сползала в обморок, чувствуя тьму этого тако-ого мужчины? — протянула Шаана, явно стремясь подколоть подругу.
— Ну, нашла ты о чем вспомнить! Столько времени прошло же! Так ты не слышала про адмирала?
— Нет.
— Жаль… Ну, ничего, полюбуюсь на его младшего брата, красавчика-капитана, Криса Рейеса.
Услышав последнее, я замерла, как оглушенная, разом забыв про все на свете, а потом потянулась к лиару, заходя во внутреннюю сеть академии и разыскивая более подробную информацию о предстоящих показательных выступлениях.
Само мероприятие — по сути, смотр, где военные примерно в течение часа показывали свое мастерство и умения, которые транслировались в Межгалактическую сеть. В последнее время на таких мероприятиях к ним присоединялся кто-то из ариатов с третьим уровнем дара.
От своих наставников я знала про попытку правителя Нарана и Маркуса Веэйраса сформировать положительное мнение об одаренных с третьим уровнем, но и предположить не могла, что на сегодняшних выступлениях будет Крис Рейес. Мужчина, ставший для меня спасением все эти годы на станции. Тот, на кого я равнялась, до кого так хотела дотянуться…
На несколько секунд я закрыла глаза, успокаивая бешено колотящееся сердце, а после вновь щелкнула по лиару, проходя регистрацию, чтобы попасть на смотр в качестве зрителя.