Отрывок из книги «Невеста для императора»

Глава 1

 

Оливия всегда знала, что её жизнь не будет лёгкой. На это указывал целый список причин. Начиная с того, что измала она отличалась печальной смесью доверчивости, любопытства и смелости, а заканчивая тем, что в их землях тянулась уже многолетняя вражда соседних королевств.

Так или иначе, хоть она и была дочерью короля Расведии и, по сути, воспитывалась как принцесса, будни её были больше похожи на жизнь дочери обнищавшего дворянина. Вроде титул, вроде статус, а утром встаёшь и идёшь работать со всеми. Иногда скот кормить, иногда завтрак да обед на всех готовить.

Хоть королевство её и было в прежние времена богато, сейчас война обессилила и обескровила всех. Поэтому, конечно, не проводились никакие приёмы, балы и прочие торжественные встречи. Оливии даже пришлось отложить свой праздник по случаю совершеннолетия.

Ей было уже двадцать лет, а её дебют так и не состоялся. И соответственно, она лишилась возможности найти себе достойного супруга. Отец, король Диатон, вместе с её старшим братом Минарием давно пропадали на полях сражения, младший брат Кассий проходил обучение в башне магов, и лишь мама была с ней рядом и пыталась управлять их бедневшим с каждым годом королевством.

Впрочем, как доносили разведчики, дела других сторон конфликта шли не лучше. Слушая вместе с матерью эти донесения, Оливия теплила надежду, что скоро все устанут настолько, что, наконец, завершат войну и вернутся к обычной мирной жизни.

Королева Кларионна, однако, её надежды не разделяла.

— Люди, поглощённые жадностью, так просто не сдадутся, — говорила она, погружаясь в мрачные думы. Некогда восхищавшая глаз, мама Оливии за семь лет войны очень сильно постарела.

Девушка изо всех сил старалась поднимать ей настроение, но это не всегда удавалось. Женщина лишь нежно улыбалась дочери, но потом привычно поднималась на высокую башню и всматривалась вдаль. Туда, где раскинулось поле битвы. Туда, куда уехал её любимый муж и где находился её сын. Оливия, чтобы хоть немного облегчить мамин труд, начала вникать в управление и довольно быстро переняла некоторые хлопоты.

Но потом всё резко изменилось.

Это была ранняя весна.

Принцессе как раз шёл двадцать первый год, когда в войну четырёх королевств неожиданно вмешалась пятое. Из далёкого северного королевства Атария пришло войско, возглавляемое неким императором-фениксом. За несколько дней он по очереди разбил все армии.

Какой-то недели хватило, чтобы вынудить четыре королевства покориться и присягнуть на верность императору Никариону.

Это было ужасающее событие, но в то же время многие вздохнули с облегчением. Пусть они и потеряли независимость, став частью новой империи, но зато война подошла к концу.

Оливия была из тех, кто искреннее радовались этому. Наконец она сможет увидеть отца, обнять брата и устроить настоящий бал. Однако на деле не всё оказалось так радужно. После эмоциональной, счастливой встречи и воссоединения пришлось столкнуться с реальностью. Экономика королевства была в сильном упадке, несмотря на их с матерью старания. Впрочем, это неудивительно: когда все крепкие мужчины уходили умирать, поля пахать было некому.

Но никто из них не унывал. Отец, которого время тоже не пожалело, и старший брат, который, наоборот, возмужал, были полны решимости и желания заняться делом и восстанавливать земли. И Оливия опять отложила свой бал по случаю совершеннолетия, чтобы вместе с семьёй приняться за работу, как и прежде взвалив на себя часть обязанностей.

За год после окончания войны им удалось выйти из кризисной ситуации. Дела всё ещё шли бедно, но уже наблюдались улучшения и развитие.

А потом случилось ещё одно событие, изменившее всё. В мировых масштабах это, может, и не было особо важно, но полностью переворачивало жизнь Оливии, проводя черту между прошлым и будущем и ставя крест на её идеальном мире.

Ей приказали прибыть в главный дворец столицы в качестве кандидатки в невесты Его Величества императора-феникса Никариона Иргуарийского.

 

 

— Мама! Отец! Я не хочу! Не хочу!!! Только не это! Пожалуйста, не заставляйте меня!!! — плакала Оливия.

Её мать, закрыв лицо, так же роняла слёзы не в силах что-то сказать. Рядом мрачнее тучи стоял отец и только сжимал в руках официальное послание с печатью, подлинность которой не вызывала никаких сомнений. Особенно ярко реагировал старший брат. Он ругался и метался по комнате, бросая полные ненависти взгляды на грамоту в руках отца. И только младший брат, что недавно вернулся после обучения, растерянно переводил взор то на одного родственника, то на другого.

— Оливия... — начал отец и запнулся. Он на её памяти никогда ещё не выглядел так потерянно. Она привыкла, что тот всегда собран, строг и решителен.

— Можно же что-то придумать?! — восклицал Минарий. — Скажем, что она уже обручена, что уже замуж вышла. Найдём ей супруга хоть сегодня. Это ж не проблема.

— Она официально не дебютировала в обществе, — сказала, наконец, королева. — Будь она обычной дворянкой, это было бы не так важно, но она принцесса и, соответственно, не может быть ни обручена, ни, тем более, замужем.

— Шла война. Можно сказать, что она за это время сошлась с кем-то.

— Ты хочешь разрушить репутацию и жизнь своей сестры?! Если это произойдёт, она опустится на самое дно. Нам придётся отречься от неё и выгнать из дворца. Она будет лишена всего, что её по праву, станет изгоем общества, вечно порицаемой и гонимой, — возмутилась Кларионна, но потом тяжело вздохнула.

— Да даже если и так! Мы-то её никогда не бросим. Зато она будет жива и здорова. Всё лучше, чем отдавать родную сестру этому чудовищу. Ну или нам отвергнуть предложение и пойти против него?

Услышав всё это, Оливия разрыдалась ещё сильнее. Все её надежды и старания рухнули в одночасье.

— Этот изверг сравняет нас с землёй, если мы не подчинимся, — ответил отец и положил на стол злополучное послание. — У нас нет ни сил, ни ресурсов ему противостоять. Мы едва-едва вырвались из нищеты и упадка.

— Но ведь... — Оливия, шмыгнув носом, посмотрела на отца. — Там ведь не сказано, что я должна выйти за него, правда? Я ведь только кандидатка в невесты, да?

— Да, так и написано... — ответил король Диатон, ещё раз глядя на текст, хотя, казалось бы, уже знает его наизусть.

— Тогда нужно лишь, чтобы он выбрал другую девушку. Не Оливию, — Кларионна посмотрела на мужа с надеждой.

Диатон начал задумчиво гладить бороду. У всех в комнате, наконец, проснулась надежда.

И тут неожиданно вмешался младший Кассий.

— Я могу помочь, — сказал мальчишка, которому едва стукнуло четырнадцать.

Все взгляды устремились на него. Ни капли не смущаясь таким вниманием, он продолжил:

— Я могу наложить чары на... скажем, на её украшения. И когда она их наденет, окружающие её... то есть к ней... будут испытывать антипатию.

— В смысле «антипатию»?

Кассий вздохнул, как бы раздражаясь их бестолковости.

— Ну, есть чары, повышающие привлекательность, а есть те, что её понижают. Ты, сестрица, красивая, и если не хочешь вызывать любопытство своего жениха, эту красоту должна скрыть.

— Да! — тут же закивала Оливия. — Зачаруй все мои вещи. Украшений у меня осталось немного, но заколдуй всё. Мама! — она обернулась к родителям. — Научи меня делать причёски двоюродной бабушки. Особенно ту, с пампушками, с которой я выгляжу как пугало.

— Я ещё достану её старые наряды. Тётушки Кантаты из хинтийского народа. Они даже в её время вызывали возмущения.

— Так! Отставить! — возмутился отец. — Не увлекайтесь. Одно дело, внешность, и совсем другое, провокационная одежда! Перебарщивать тоже не стоит, иначе воспримут как оскорбление.

Королева Кларионна испустила вздох, но всё же с обретённой надеждой улыбнулась дочери.

— Это действительно слишком. Да и перья на уборах тётушки давно уже сгнили. Давай сосредоточимся на причёсках.

Решив непременно проиграть на отборах в невесты, все в семье воспарили духом. Так и сборы прошли в относительном спокойствии. Младший брат зачаровал все сестринские украшения и даже ленты. Оливия, испытав на себе эффект, радостно захлопала в ладоши.

Наверное, она была единственной девушкой в королевстве, радовавшейся пропаже собственной привлекательности.

Родители давали дочери наставления и готовили к тому, что её может ожидать. Отец рассказывал про культурные различия и международные отношения, чтобы она понимала, как и с кем общаться после стольких лет войны. Мама же делала упор на этикет и нравственность, а также объясняла, как вызвать у мужчины антипатию, но не уронить свою репутацию и достоинство. От всего этого голова пухла, но Оливия не жаловалась. А вот её старший брат Минарий, перед тем как сестра отправится в путь, подарил ей кинжал и велел всё время держать при себе.

Получив наставления и попрощавшись со всеми, Оливия с тяжёлым сердцем отправилась на свою собственную битву. Она очень надеялась, что уже скоро вернётся домой. И всё будет как раньше...

 

 

Латофей воодушевлённо шёл по коридорам дворца и изо всех сил старался не переходить на бег. Его переполняло чувство важности и гордости, знакомое всем посланникам хороших вестей. Добравшись до нужного входа, он остановился и быстро осмотрел свою одежду, привёл её в порядок и постучал в массивную дверь.

— Войди, — раздался тяжёлый глубокий голос.

Латофей ещё раз одёрнул рукав и, с достоинством отворив дверь, прошёл в большое светлое помещение.

В комнате находилось несколько человек, но все они блекли на фоне одного единственного, который, пренебрегая креслом, стоял, согнувшись над свитком, поддерживаемом двумя пажами, и что-то на нём выводил. Выделялся он не только энергией власти и мощи, но ещё и внешними габаритами. Мужчина был выше и шире любого присутствующего, а тёмные волосы его были не по моде короткими. Но Никариона никогда это не заботило, благо одевался он соответственно своему положению.

Бросив быстрый взгляд на вошедшего, он вернулся к своему делу.

— Ваше Величество! — поклонился Латофей и замер, ожидая, пока император соизволит уделить ему внимание.

Тот, закончив, отложил перо и закрыл чернильницу. Потом, скрутив свиток, он капнул на него сургучом и поставил печать. Дождавшись, пока всё застынет, протянул свиток посланнику, что стоял рядом и так же терпеливо ждал.

— Обязательно дождись ответа, — велел он и кивнул на дверь.

Посланник поклонился и быстро вышел. Тут император, наконец, повернулся к своему доверенному помощнику Латофею и спросил:

— Что у тебя?

— Ваше Величество, — начал он радостно, — спешу сообщить, что все девушки прибыли во дворец. Их встретили и отвели в гостевые покои. Вечером они соберутся в главном холле.

Никарион продолжал равнодушно смотреть на своего советника, который годился ему в отцы, но порой вёл себя как мальчишка.

— Какие ещё девушки? — спросил он, чувствуя, как очередное бремя камнем ложится на его плечи.

— Как?! — воскликнул Латофей. — Уже забыли? Дочери бывших королей и самых знатных семей. Они здесь для того, чтобы вы женились.

— А... эти... — нахмурился император. — Ну хорошо, выбери там кого-нибудь.

— Что значит «выбери»? — возмутился Латофей, на минуту забывшись. — Это же не меню ужина и не гобелен в главный зал. Это будущая императрица! Как могу я самостоятельно принять такое решение? Я даже не знаю, какие женские качества у вас в приоритете!

Никарион, видимо, устав от этого разговора, направился к выходу из кабинета.

— Оставь самую огнеупорную, — отмахнулся он и вышел.

Слуги, ставшие невольными слушателями, удивлённо переглянулись, хотя были обучены никак не реагировать на разговоры аристократов. Советник Латофей же закатил глаза и, развернувшись, поспешил за императором.

— Ваше Величество! — раздался его возмущённый крик уже из коридора.

Он не собирался так быстро отступать и стремительно догонял своего правителя, который благодаря длинным ногам был выше его на пару голов и двигался размашистым шагом.

— Ваше Величество, — непочтительно на бегу голосил Латофей, — это же всё серьёзно! Вам пора жениться. Мы же обсуждали это вопрос! А девушки, что собрались во дворце, все как на подбор: имеют прекрасную родословную и воспитание.

Никарион, по пути расстёгивая свой кафтан, лишь сильнее нахмурился.

— Одна из обязанностей правителя: произвести на свет наследника... — не унимался Латофей, за что в него тут же полетел императорский кафтан.

Пытаясь стянуть с головы предмет одежды, он едва не упустил своего господина, который, несмотря на ещё холодную весну, в одной лёгкой рубахе вышел на улицу.

Прекрасно понимая, куда тот направился, Латофей, не желая идти на попятную, побежал следом.

Никарион же, оказавшись во внутреннем дворе, стянул с себя и рубашку и остался по пояс обнажённым. Управленческие дела были для него скучны, но он понимал их необходимость, поэтому половину дня отсиживался в кабинете, слушал донесения и отчёты, принимал решения, подписывал указы и письма. Однако вторую половину дня он оставлял за собой, предпочитая проводить её более активно. Например, тренироваться с мечом или отправиться на конную прогулку.

Он успел выбрать орудие и даже завершить первую серию ударов, когда советник догнал его.

— Ваше Величество! — как всегда воскликнул он, но император не повёл и бровью, начиная вторую серию ударов.

— Вам необходимо выбрать себе жену! — сказал тот уже без ноток истеричности, что проскакивали ранее. Очевидно, он ставил эту тему во главу угла.

Остановившись, Никарион повернулся к нему.

— Сколько девушек?

— Восемь, — выдохнул Латофей, радуясь, что на него, наконец, обратили внимание.

Никарион, в свою очередь, задумчиво растягивая руки и разогревая плечи, опять насупился и замолчал.

Латофей, зная своего господина, терпеливо ждал его решения.

— Выбери самую красивую, самую умную и... самую бесстрашную. Я посмотрю на них и дам окончательный ответ.

— Вы не будете знакомиться с остальными? — удивился мужчина.

— В этом нет необходимости. Впрочем, самую красивую можешь не приводить.

— Но...

— Мне достаточно того, чтобы моя супруга не лишалась чувств всякий раз, как меня видит.

Латофей потемнел лицом, глядя на молодого мужчину перед собой. Не то чтобы Никарион был уродлив или обезображен. У него была вполне обычная мужская внешность, он был даже по-своему красив.

Но была в его словах доля правды. Мистическая магия феникса в совокупности с воинской энергетикой окутывала императора атмосферой ужаса. Одним своим появлением он мог напугать до чёртиков даже мужчин, чего уж говорить о женщинах.

Когда он явился на первый приём в честь своей коронации, большая часть гостей женского пола хлопнулась в обморок.

Никарион, похоже, тоже вспомнил тот инцидент, так как в его волосах заискрили огненные всплески, а жадные языки пламени пару раз облизали руки. Повернувшись к своему советнику, он сказал:

— Впрочем, приводи всех. Выберу из тех, кто останется на своих двоих при встрече со мной.

Латофей сглотнул и непроизвольно отступил на шаг. Он, несмотря на годы службы императору, ещё не до конца привык к проявлениям его магии, и потому, непроизвольно излучаемая Никарионом, она по-прежнему наводила страх.

Между тем он испытывал грусть от того, что их выдающийся правитель, воин, достигший благословения божественного дара, человек, что освободил их народ от бедствия и объединил воюющих соседей; человек, которому обязаны все люди своей мирной жизнью и жизнью вообще, вынужден страдать от собственной силы.

Но новой империи нужен наследник. И Латофей не отступит, пока его господин не выберет себе императрицу. И желательно такую, которая ему самому будет по душе.

Будто потеряв интерес к разговору, Никарион вернулся к своей тренировке. Латофей же, получив то, за чем пришёл, поспешил удалиться, чтобы как следует подготовить девушек к этой встрече.

 

 

Оливия смотрела на свою комнату со странными чувствами, где смешались восхищение и раздражение.

Покои были большими, просторными и красивыми. Но это изящество её и раздражало, так как она уже успела отвыкнуть от роскоши. И ей не особо хотелось привыкать обратно. Выделяя в первую очередь функциональность, ей в некотором роде противела богатая позолоченная лепнина на стенах и арках.

В конце концов, напомнив себе, что она тут ненадолго, Оливия поставила цель закрыть на всё глаза и сосредоточиться на своей миссии. Если всё пойдёт гладко, то уже завтра её отправят домой.

Снимая с себя дорожную одежду, она решила немного отдохнуть перед подготовкой к вечернему банкету, где её, как и других девушек, представят императору. Особо прихорашиваться она не собиралась. Достаточно переодеться в чистое потрёпанное платье и заплести волосы, чтобы те стянули кожу головы, сделав из девушки страшненького лупоглазика.

Она глянула на свою горничную, что тоже устала, но, помня свои обязанности, распаковывала вещи и вывешивала для проветривания наряды госпожи.

— Просто достань одно платье и иди отдыхать, Марта, — вздохнула Оливия. — Возвращайся через пару часов, чтобы помочь мне нарядиться и сделать причёску.

— Как же! — воскликнула та. — Вы не будете принимать ванну?

Оливия задумалась. Помыться страшно хотелось, но если от неё будет вонять потом и дорожной пылью, это же сыграет на руку! Ведь так?

Поразмыслив ещё, она сдалась.

— Ладно. Приготовь ванну через часик.

В конце концов, он может и вовсе к ней не подойти, так что бесить запахом она будет только себя.

Однако расслабиться ей толком не удалось, потому как уже через полчаса в её комнату вбежала взволнованная Марта и сказала, что им всем приказали подготовить своих хозяек как можно быстрее.

Так что мытьё и сборы пришлось начать раньше.

Одевшись и причесавшись, Оливия остановилась перед столом, на котором лежал кинжал брата. Разумно ли его брать с собой? Но брат сказал всегда иметь его при себе. И Оливия тут же спрятала подарок в складки платья, а затем вышла из комнаты, где её уже ждал личный эскорт. Рыцарь, увидев её, не отреагировал на внешность девушки ни взглядом, ни жестом, только галантно поклонился и пригласил идти за ним.

Оливия в некотором роде была разочарована. Она надеялась, что он хотя бы скривится. С другой стороны, хорошо, что её «не замечают». К концу их пути она немного воспаряла духом.

Её привели в большой роскошный зал с широкой десницей и несколькими диванчиками для гостей.

На половине из них уже сидели другие кандидатки. Увидев Ларинтину из королевства Нориции, она на миг опешила. С одной стороны, экс-принцесса понимала, что претенденток пригласят из всех королевств, с другой стороны, не ожидала вот так сразу увидеть подругу своего детства. Ларинтина была уже взрослой и очень красивой. Взглянув на вошедшую, она задумчиво прищурилась, но через пару секунд узнала Оливию. Её лицо тотчас исказило презрение и высокомерие.

Вот к этому Оливия была готова. В конце концов, их страны враждовали несколько лет. И в этой войне отец Ларинтины был тяжело ранен, а вскоре скончался. Неудивительно, что бывшая подруга её ненавидит.

Проводив Оливию внимательным взглядом, пока та не села, Ларинтина ещё раз одарила её надменным взором и отвернулась, гордо подняв голову.

Оливия же оставалась спокойной. Возможно, её старая знакомая действительно хочет выйти замуж за ужасающего императора. Впрочем, уж кто-кто, а она мешать той не собирается. Оливия только молилась, чтобы главный судья клюнул на красивое личико Ларинтины.

Хотя здесь было полно и других красавиц. Несколько девушек из Диршии. Это королевство пострадало в войне больше всего. Насколько она помнила, почти вся королевская семья погибла... Поэтому, скорее всего, это были дочери высокопоставленной аристократии. Вскоре к ним присоединились девушки из Канландии во главе с принцессой Сианной.

Всего восемь человек. И только они с Ларинтиной единственные представители своих бывших королевств.

Все сидели молча и не разговаривали между собой. Каждая из них понимала, в какой ситуации находится, и с любопытством рассматривала соперниц. Оливия последовала общему примеру, а когда стало очевидно, что больше никто не присоединится, с гордостью отметила: среди присутствующих в уродстве ей нет равных. Даже принцесса Сианна, не славившаяся своей красотой, выглядела лучше неё.

В тайне радуясь этому сомнительному достижению, Оливия уже мысленно собирала вещи в обратную дорогу.

А потом дверь открылась, и гостьи услышали за своими спинами тяжёлые шаги. Все испуганно обернулись, но это оказался лишь советник Латофей.

Он поприветствовал девушек и начал им что-то рассказывать про устои, правила и традиции. Оливия слушала его вполуха, так как считала, что эти знания ей всё равно не пригодятся. А когда он принялся говорить о смелости и отваге всех подданных Его Величества, Оливия и вовсе заскучала. Его напутствия потенциальным невестам она вообще прослушала, сосредоточившись на разглядывании других. И заметила, что некоторые с любопытством рассматривали её в ответ. К собственному удивлению, она поймала даже завистливые взгляды. Оказывается, кто-то так же мечтает избежать этого брака, чему, впрочем, глупо удивляться.

К счастью, напутствия быстро закончились. И вскоре дам опять оставили одних. На этот раз девушки стали более общительны. Наверное, просто осознали, что все оказались в одной лодке. Одна леди из бывшего королевства Диршия даже осмелилась подойти к Оливии.

— Простите за грубость, — сказала та, восхищённо глядя на неё. — Ваше Высочество, вы выглядите просто ужасно непривлекательно!

— Благодарю, — улыбнулась Оливия, прекрасно понимая посыл этих слов.

— Почему я сама не догадалась...

В зале раздалось три громких удара посоха церемониймейстера, что означало приближение кого-то из правящей семьи.

Все девушки замерли как испуганные мышки, когда в зале раздался звонкий голос:

— Его Величество император Никарион Иргуарийский.

Оливия, несмотря на настрой быть спокойной, почувствовала, как её желудок опустился ниже, вызывая тошноту.

И громкий стук сапог по мраморному полу отдавался дрожью во всём теле. Кандидатки вскочили со своих диванчиков и замерли, наблюдая, как сверху к лестнице подошла массивная мужская фигура.

Замерев на вершине на несколько секунд, Никарион стал спускаться. На нём были расшитые золотом одежды и обитый чёрным мехом красный плащ. Он выглядел настолько же величественно, насколько суровым казалось его лицо.

Лишь раз взглянув на него, Оливия замерла в оглушающем ужасе, который, подобно утреннему холоду, проникал под одежду и щипал тёплую после сна кожу.

Из ступора её вырвал грохот, раздавшийся где-то рядом. Обернувшись, она увидела, как одна из девушек упала в обморок. Следом упала ещё одна. Оливия, лишь мельком глянув на них, тут же повернулась обратно. Чувствуя смертельную опасность, она просто не могла отвлекаться на посторонних. Взгляд её вернулся к императору, продолжающему спускаться с лестницы. Чем ближе он подходил, тем сильнее страх стягивал вокруг неё свои щупальца. Она была песчинкой, на которую надвигался огромный валун, готовый раздавить её своей мощью. И с каждым шагом он становился всё больше.

Оливия почувствовала, как её нервы перегружаются, а инстинкты стали вопить о том, что надо бежать. Но она на секунду прикрыла веки и выдохнула. Перестав сопротивляться, позволила всей этой давящей тяжести пройти сквозь неё. Пролететь мимо, как ветер пролетает мимо растущего дерева.

Колышет, задевает, но не причиняет вреда...

Вновь открыв глаза, она уже не ощутила прежнего парализующего эффекта, но не избавившись от чувства опасности, неосознанно потянулась к кинжалу в складках платья.

Третий грохот падающего тела Оливия проигнорировала, продолжая пристально следить за мужчиной.

Тот, наконец, спустился и остановился у подножья лестницы. Окинув всех взглядом, он задумчиво произнёс глубоким мощным голосом:

— Значит, пять...

От ещё одного хлопка Оливия лишь слегка дёрнулась, но только сильнее сжала ручку кинжала.

Все её инстинкты кричали о том, что пора делать ноги или защищаться. Она почти не могла думать ни о чём другом, кроме как об оружии и стремлении защитить свою жизнь.

— Четыре, — поправил себя император и ещё раз прошёлся глазами по оставшимся девушкам.

После чего неожиданно повернулся и направился к боковой двери, развязывая по пути завязки на плаще.

— Достаточно, — произнёс он и вышел из зала.

Как только они остались одни, Оливия вдруг сообразила, что почти до крови прокусила губу, а пальцы дрожат от напряжения. Обернувшись к остальным, она поняла, что в таком же шоковом состоянии пребывают все вокруг, кроме, разве что, слуг, приводящих в чувства рухнувших девушек.

Помимо неё на ногах остались Ларинтина, которая пока не отошла от испуга и уставилась невидящим взглядом куда-то перед собой. Недалеко принцесса Канландии Сианна пыталась вывести из состояния обморока свою подругу и яростно сыпала проклятиями, никого не смущаясь. А вот леди Дария, дочь одной из герцогских семей королевства Диршия, упала на ближайший диванчик и, поджав ноги к груди, сидела и плакала. Её била крупная дрожь и, похоже, эта истерика так просто не закончится.

Вдруг Оливия осознала, насколько же она просчиталась! Надо было тоже потерять сознание.

Выругавшись себе под нос, она в расстроенных чувствах запрокинула голову и тяжело вздохнула.

— Что? Разочаровалась? — послышался язвительный голос уже пришедшей в себя Ларинтины. Однако последствия пережитого ужаса никуда не делись. Её тоже колотило, да и голос сбивался.

— Я и не была очарована, — просто пожала плечами Оливия, стараясь скрыть свои руки, которые так же до сих пор тряслись.

— Такой, как ты, и надеяться не стоит. В детстве, может, и была красивее, но выросла... — она окинула бывшую подругу взглядом, — выросла ты простушкой.

Оливия от удивления замерла на миг.

— Погоди, ты что?..

— Я за него выйду! Поняла? — перебила её Ларинтина. — Я выдержала его магию, и именно на меня он смотрел дольше всего. Я стану ему женой!

— Да бога ради! — воскликнула Оливия. — Я первая же тебя поздравлю! Если думаешь, что я хотя бы на секунду представляла себя рядом с императором, то ты жестоко ошибаешься. Всё, что я хочу, это уехать домой!

— Не пудри мне мозги, — недоверчиво огрызнулась принцесса Нориции.

— Оглянись, Ларинтина! — раскинула руки Оливия. — Среди всех присутствующих только ты и хочешь за него выйти.

— Я... я... хочу, — послышался голос, и все обернулись на Дарию. Та всё ещё сидела с мокрыми щеками, правда, уже не рыдала, но продолжала дрожать всем телом от напряжения. Посмотрев на девушек, она сказала ещё твёрже: — Я тоже хочу выйти за него замуж!

Все почему-то как по команде посмотрели на принцессу Сианну. Та, всё ещё не отпуская руки своей приятельницы, глянула на остальных и оскалилась в маске ненависти.

— Я лучше убью себя.

Вздохнув, Оливия посмотрела на бывшую подругу.

— Если хочется с кем-то посостязаться, то соперничай с Дарией. А я лучше пойду спать. Дай бог он быстрее кого-нибудь из вас выберет, и я смогу поехать домой.

Не дожидаясь ответа, Оливия направилась к выходу, молясь не упасть, так как ноги подкашивались. Как бы она ни храбрилась, но для неё эта встреча тоже не прошла незаметно, её до сих пор потряхивало, а желание побыстрее убежать никуда не пропало.

 

 

Никарион, зайдя в свои покои, бросил плащ слуге на руки и принялся расстёгивать кафтан. Стоило ли так наряжаться ради пары минут?

Все его приближённые как один думали, что стоило. А сам он считал это потерей времени.

Он подошёл к окну и прикрыл глаза, наслаждаясь ветерком, который уж точно его не боялся и игриво перебирал волосы.

Не прошло и минуты, как его одиночество было нарушено. Никарион ждал этого, поэтому не удивился, когда в дверь постучали.

Обернувшись, он кивнул слуге, что уже сложил одежду и стоял в ожидании новых поручений. А увидев сигнал, поспешил открыть дверь.

— Ваше Величество, — войдя, поклонился Латофей.

— Говори, — кивнул тот.

— Осталось четыре девушки. Три принцессы и одна дочь герцогского дома. У каждой подходящее образование и...

— Двух уже можно исключить, — перебил Никарион и вернулся к созерцанию вида из окна.

— Что? Кого? — сбился советник.

— Ты там был. Должен был сам увидеть, что две из них, первая и четвёртая, не подходят. Впрочем, третья тоже.

— Ваше Величество, пожалуйста, дайте им шанс, — взмолился Латофей. — Не отвергайте их только потому, что они вам сразу не понравились. Не забывайте, что первое впечатление бывает ошибочно. И их реакции на вас, так же как и ваша на них, могут быть обманчивыми. Вдруг та, что останется, вам тоже не подойдёт? Не выгоняйте остальных сразу, присмотритесь к ним получше, может...

Мужчина поднял руку и грозно посмотрел на своего советника. Тот мгновенно замолчал, увидев, как по телу его господина заплясали языки пламени, что почти всегда случалось, когда тот рассержен. Благо огонь феникса не сжигал его одежды, иначе они бы разорились на гардеробе императора.

— Я услышал достаточно! — сказал он. — И не собирался сразу выгонять трёх оставшихся. Организуй какие-нибудь встречи на послезавтра, чтобы я мог с каждой поговорить. Что касается тех, кто упал, их отправь по домам.

— Может, и их на всякий случай...

Пламя полыхнуло сильнее, из-за чего в комнате стало жарче. Пусть одежду оно и не трогало, но ковёр под ногами стал тихонько тлеть.

— Хорошо, господин, — тут же поклонился Латофей. — Я доложу вам подробности позже.

Ещё раз поклонившись, он вышел из комнаты императора и, закрыв дверь, глубоко вздохнул. Мысли его почему-то крутились вокруг четырёх девушек. И довольно символично, что они все представляют четыре прежде враждующих, а ныне поглощённых королевства. Какая бы из них ни стала императрицей, остальных трёх ждёт незавидная участь. Месть женщин страшна...

Он поёжился, но потом решил, что счастье императора для него важнее. Для всех важнее. Счастливый, а главное, мудрый правитель сделает счастливым и свой народ.

Теперь важно сделать правильный выбор.

И Латофей поспешил к себе полный желания помочь своему господину принять верное решение.

 

 

Оливия ходила из угла в угол и заламывала руки. Она сильно волновалась. Меньше чем через час она должна будет спуститься вниз, в место, названное Белым Парком. Весна уже радовала тёплыми деньками, и все считали, что сейчас самое лучшее время для пикников.

Но Оливия, естественно, не разделяла это мнение. Она всё ещё переживала о том, что уже упустила первый шанс избавиться от этого бремени и уехать домой. Кто бы мог подумать, что простой обморок был её возможным спасением. Но, к сожалению, этот трюк больше не сработает, иначе она бы конечно изобразила такую сцену, что любая позавидует.

Однако советник Латофей сообщил, по его мнению, радостную весть, что раз они не свалилось от страха в первую встречу, все последующие будут проходить проще, и обморок им уже не грозит. Потому, как бы театрально она не разлеглась у ног императора, её обман будет очевиден всем присутствующим.

Хотя, возможно, тогда её выгонят уже с позором... и насмешками...

Глубоко вздохнув, Оливия присела возле небольшого зеркала, что стояло в её комнате. Глянув на себя, она слегка расслабилась. Удачная причёска, которая стягивала волосы так сильно, что делала её лицо перекошенным, словно кожа обтягивает голый череп. И хотя это причиняло дискомфорт, она была готова терпеть. До кучи магия брата придавала коже серый оттенок, хотя мешки под глазами самые что ни есть настоящие. Тусклые от магии глаза и подкрашенные белилами ресницы делали её ещё более невзрачной. Она замаскировала все свои достоинства. От глубоких синих глаз до струящихся здоровым блеском светло-каштановых волос. А с подсказки Марты она подкрасила и губы такими же белилами, чтобы те потеряли свой алый оттенок.

Она выглядела серой посредственностью. Такой девушкой, на кою и второй раз не взглянешь.

Наконец в её комнату постучали, и уже знакомый рыцарь-эскорт пригласил следовать за ним. Марта, уже державшая манто хозяйки в руках, помогла девушке утеплиться перед выходом на улицу. Это была ещё одна уловка. Оливия собиралась обыгрывать вечно мёрзнущую и больную особу, способную простудиться от лёгкого ветерка.

Когда она вышла к небольшому столику, который накрыли на зелёной лужайке, то поняла, почему этот парк назвали белым. Почти все деревья покрылись небольшими белыми цветами. Это было так красиво, что она на миг замерла, разглядывая окружение. Но в её поле зрения очень быстро попали другие девушки, что уже находились здесь.

И сразу было видно, кто какой позиции придерживается.

Ларинтина, а вместе с ней и Дария, нарядились так, словно пришли на бал. Украшения, причёски, всё по высшему разряду. Сианна, которая, как и она сама, чётко высказала своё нежелание вступать в брак, была одета просто и без излишеств. Однако и ухудшать свою привлекательность она не стала.

Посему Оливия заключила, что именно она и является первой кандидаткой на вылет.

Девушки расселись по креслам, принесенным слугами, и держали в руках чашки с дымящимся напитком.

Оливия присела на одно из двух оставшихся кресел и вдруг осознала, что последнее предназначено самому жениху. Благо рядом с ним расположились две красавицы. Но, с другой стороны, они с Сианной оказались практически напротив и, значит, прямо перед императором.

Впрочем, это даже на руку. Она помозолит ему глаза, и он быстрее отправит её домой.

Не обращая внимание на жару из-за тёплой одежды и зимнего манто, Оливия плюхнулась в кресло. Ей, как и остальным, подали горячий травяной чай, и пришлось делать вид, что она его пьёт, грея руки. Хотя на спине уже скапливался пот. Но она собиралась терпеть до последнего.

Ждать оставалось недолго. Словно её прибытие дало команду к действию, вскоре в саду показалась мощная фигура самого Никариона.

Все девушки моментально напряглись. Однако советник Латофей оказался прав: вторая встреча с императором была не такой ошеломляющей. Но волосы на затылке всё же встали.

Мужчина был одет не по погоде легко и по-прежнему вселял ужас не только магией, но и своим ростом.

В первый раз она толком не смогла его рассмотреть, но теперь отметила, что он был поистине впечатляющим. Высокий, мощный, хорошо сложенный. Он двигался тяжёлым шагом, но всё равно выглядел гибко. У неё было, с кем сравнить, ведь отец и старший брат тоже являлись воинами и весьма выдающимися, раз могли столько лет удерживать врагов у границы и вернуться живыми и здоровыми. Но даже на их фоне император выделялся.

Оливия поспешила опустить голову, пока никто не заметил, что она его рассматривает. Вместо этого она перевела взгляд на «соперниц». И из всех присутствующих, по её мнению, лучше бы он всё-таки предпочёл Ларинтину. Ведь Дария по-прежнему продолжала дрожать как мышка, опустив глаза в землю, к тому же была и самой низенькой из них. Рядом с большим императором она смотрелась как ребёнок.

Отпив горячий напиток, Оливия продолжала украдкой наблюдать за атмосферой. Было ощущение, что тут разыгрывается какое-то представление.

Ларинтина мёдом стелилась, улыбаясь и всячески пытаясь продемонстрировать себя с лучшей стороны. Дария максимально неловко пыталась за ней повторять. Сианна кидала в императора убийственные взгляды, однако в них было больше вызова, чем ненависти. Сам же император сидел на своём кресле и ни на кого не обращал внимание. Он что-то говорил стоящему рядом слуге, пока брал свежую кружку с напитком.

Оливия разочарованно вздохнула. Не таким должен быть пикник. Она помнила лоскутное тёплое одеяло. Корзинку со свежим хлебом, сыром и фруктами. Бочонок свежего морса в солнечный день и огонь с котелком горячего чая в прохладный. Приятные беседы, интересные рассказы и наблюдения за природой.

А тут? Опять вздохнув, она вдруг почувствовала, как по телу прошёлся холодок, впиваясь, словно иглы, в её кожу. Приподняв глаза, она увидела, как Никарион смотрит прямо на неё. Он что, заметил, как она вздыхает?

Ужас скрутил девушку так, что пошевелиться было сложно, но, к счастью, мужчина повернул голову в сторону, избавляя её от своего внимания.

— Итак, — сказал он. — Я хочу, чтобы каждая из вас рассказала немного о себе.

— О! — сразу встрепенулась Ларинтина. — Я старшая принцесса королевства Нориции...

Оливия бросила на императора быстрый взгляд. Да уж, мимо него не прошли ни бестактность девушки, ни её грубая ошибка. Нет больше королевств... Теперь только эрцгерцогства. Впрочем, Никарион не стал ни прерывать, ни поправлять говорящую. Но Оливия чувствовала, что шансы той со свистом падают.

Император молча выслушал рассказ Ларинтины о её семье и образовании, также список талантов, в коих значились не только вышивка и танцы, но и музыка. Стоило девушке умолкнуть, покраснев от смущения, он тут же перевёл взгляд на Дарию, ожидая уже её рассказ.

И пока Ларинтина обиженно дула губки, а Дария, заикаясь, пыталась из себя что-нибудь выдавить, вмешалась Сианна.

— Давайте я продолжу, Ваше Величество, — сказала она, хмуро глядя на императора. — Я вторая принцесса бывшего королевского рода Канландии. Наше королевство небольшое, но гордое. Именно наши войска не захотели сдаваться, и именно моего отца вы убили на поле боя. Думаю, это всё, что вам требуется знать обо мне.

Оливия замерла, незаметно уставившись на Сианну. Вот так вот заявить в лоб о своей ненависти. Духу у неё, конечно, не занимать. Однако император и бровью не повёл, слушая эту исповедь.

К счастью, напряжённую атмосферу прервал тихий голос Дарии, которая, наконец, заговорила:

— Я младшая дочь герцогства Сент-Варилий в бывшем королевстве Диршия, — словно мышка, начала она пищать. — Я воспитывалась в строгости, и мне дали положенное девичье образование. Я умею танцевать и читать стихи. Ещё обучена грамоте и... у меня хорошая память. Моя мама говорит, что у меня и хорошие... данные, чтобы... рожать детей.

На последних словах она настолько вжалась в кресло, что это было печальное зрелище.

Кивнув, словно приняв всё к сведению, Никарион опять посмотрел на Оливию. И та вдруг сообразила, что она последняя. Тяжёлый взгляд императора ощущался почти материально, но уже не так остро, как некоторое время назад. Неудивительно, что Дария так скрутилась. Оливия вдруг подумала о том, что лучше говорить как Дария, чуть дыша, словно вот-вот схлопнется в обморок, чтобы её сочли слабой и больной.

— Я второй ребёнок в семье и единственная дочь бывшего короля Расведии. Последние годы войны были очень тяжёлыми для нас, поэтому я не получила необходимого для принцессы образования. Нужда так же подкосила моё здоровье. Из талантов только ощипывание кур и сбор лесных грибов...

— Как же вы со своим слабым здоровьем по лесу-то бродили? — вдруг спросил долго молчавший император, и Оливия в страхе запнулась.

— Очень долго и без особых результатов... — выдала она, краснея из-за того, что её поймали на лжи... Кто бы мог подумать, что врать так тяжело...

— Кто-нибудь ещё что-нибудь добавить хочет? — задал вопрос император, оглядывая девушек. — Может, вам что-то нравится?

— Я люблю подарки! — воодушевилась Ларинтина, но потом вдруг сникла: — И ещё люблю быть добродетельной и послушной.

— Я люблю холодное оружие! — с вызовом сказала Сианна, глядя императору в глаза.

И Оливия чуть не поперхнулась, увидев это. За что получила от той высокомерно-пренебрежительный взгляд.

— Что ж, — сказал вдруг император, поднимаясь со своего места. — Думаю, в ближайшее время можно устроить какой-нибудь праздник, чтобы две из вас смогли вволю потанцевать. При этом во дворе не мешало бы устроить соревнование по метанию ножей. Ну и конечно же, — он вдруг посмотрел на Оливию, — у нас найдётся и парочка кур.

Девушки замерли, растерянно хлопая ресницами. Император же, продолжая пристально смотреть на одну из невест, добавил спокойным голосом:

— Принцесса Оливия, — произнёс он, и она вся напряглась, чувствуя, как по телу побежали мурашки, — если вы не хотите, чтобы я особым указом запретил всем дамам империи делать подобную причёску, в следующий раз уложите свои волосы иначе.

После чего он развернулся и пошёл к выходу из парка, оставляя за собой гробовую тишину.

...