Исключительными правами на произведение «Оборотень по объявлению. Алрик» обладает автор — Буланова Наталья Copyright © Буланова Наталья
— Щегол, ты нам нужен! — Медвежья лапа опустилась на мое плечо, и меня заметно перекосило в сторону бара «Берлога».
Ого! Если Евгеньич едва сдерживает оборот, мне туда точно не надо. Как знала, не хотела сегодня идти.
— Зачем? — пробасила я, выкатив вперед туго перетянутую эластичным бинтом грудную клетку и расправив плечи.
Образ важного, но очень мелкого парнишки давался легко. Большой груди у меня никогда не было, а вот плечи для моего маленького роста были вполне себе нормальные. Неудивительно — я же медведица. Мелкая, правда, но все же.
— Поставить на место одного засланца! Говорит, шведов не перепить. Ты — наш козырь. Утри нос этому бессмертному волку. Я знаю, ты можешь. Все наши с тобой пили, никто не смог продержаться.
— Сегодня занят.
Я уже приноровилась отвечать как мужчина. Коротко, рублено, конкретно. Очень удобно, кстати, без этих всех обтекаемых речей, подробностей и красивых речевых оборотов.
И да, меня еще никому не удавалось перепить. Это в клане я самый мелкий оборотень среди медведей, милая девочка, которая с удовольствием готовит огромными порциями на всю многочисленную родню и друзей. Быстро, вкусно, сытно. Улыбчивая энергичная милашка, которую все в глубине души жалеют.
Почему? Цитирую: «Хребтинушка переломится, ни одного медведя не выдержит».
Вот я и собираю доказательства, что кое в чем покрепче даже наших топтыгиных. Своеобразные, конечно, эти самые доказательства, но хоть в чем-то я сильна. Пенное — моя слабость и моя сила.
А еще я очень вовремя наткнулась на одну линейку средств для преображения. Говорят, это контрабанда. Марка «Леон-кинг». С помощью спреев, лицевых накладок и грима этой марки я меняю пол. Приплюсуйте к этому мужскую одежду, споры на деньги на тему «кто дольше продержится» — и получится медведь-одиночка Мишаня, о настоящей личности которого знает только моя младшая сестра.
Уверяю, здесь никакого вреда — сплошная польза. После таких вылазок и борщи наваристее, и курочка зажаристее, и пирожки пышнее. Да и я улыбчивей!
Ах да, «Мишаня» еще и граффити рисует. Кое-кто даже называет меня прорывом года, а кое-кто ржет, что прорыв только в штанах. Я же думаю, что время все расставит на свои места.
Но Евгеньич не сдавался:
— Никаких «занят»! Мы тут с пацанами скинулись, собрали призовой фонд.
Знает, чем меня пронять! Пришлось прикусить язык, чтобы не спросить: «Сколько?»
Он сам сказал! Зараза такая!
— Триста тысяч! На все твои мазюкалки хватит. Мы даже за тебя болеть придем на соревнования.. Ну, не подведи, Ми-ша-ня!
Вот зачем он озвучил сумму? Она же у меня сразу перевелась в аэрозольные баллончики с краской, да еще того производителя, которого я никогда не могла себе позволить. Я так и слышала, как железный шарик внутри звенит по-особенному, по-фирменному. Как распыляется через микродозатор ровным слоем краска. Как идеально высыхает и как не накладывается наслоение.
Мечта-а-а!
Кажется, даже краской этого бренда у бара запахло.
— Другое дело! — Евгеньич принял мое мечтательное выражение лица за согласие и потащил меня обратно в подвал.
Вывеска «Берлога» качалась на сильном ветру и скрипела так, будто вот-вот отвалится. Похоже, собирался грянуть ураган — еще один повод пойти домой.
— Пивко элитное. Французское. Светлое. Этот бессмертный говорит, что лучшее в мире, а мы такое и не пробовали. Притащил несколько бочонков, подмазывается. Что-то надо ушлому.
Я ведь уже почти ушла, да? Почти поднялась обратно на улицу по ступеням, верно? Но последние слова заставили затормозить. В фразе было сочетание «лучший в мире сорт пива» и ярлык «вам не светит». И эта комбинация раздражала до урчания в животе.
— Где засланец-иностранец?
Стоя на две ступени выше по лестнице, я все равно не была с Евгеньичем вровень.
— Наверное, это я, и я здесь, — раздался голос позади, и меня будто крапивой ужалили, а за шиворот репейников накидали.
***
Капля холодного пива текла по загорелому подбородку блондина, а в моих ушах звучало «м-м-м, ш-ш-ш, м…а-а-а». Она будто испарялась с крайне сексуальным звуком, стекая даже притягательнее, чем капля конденсата по бутылке холодного пива в жаркий день.
Нет, это не пропаганда, это редкая отдушина. Но сейчас моя отдушина отошла на второй план — я залипала на красавчика напротив.
Мне хотелось потрогать светлые брови, волосы, а голос записать на телефон и поставить на рингтон.
М-м-м, ш-ш-ш, м…а-а-а! Еще одна капля — и я сдохну от вожделения.
Язык не повернулся бы назвать его глаза льдинками. Они были словно топазы, огромные, с манящей сердцевинкой.
И длина волос идеальная — не короткая стрижка и не длинная. Губы хотелось попробовать на вкус, и я впервые боялась пить дальше, чтобы не потерять над собой контроль.
Вокруг уже все сдулись и заснули — свидетели были слабаками. Наш поединок и спор должна была запечатлеть камера в «Берлоге», и я впервые думала не о крупном выигрыше, а о сопернике. И не о том, что он достойно выдерживал темп, а о том, какие у него длинные руки.
Черт, даже светлые волоски, которые встали дыбом на руках, дико заводили.
Я впервые в жизни напилась? Это все его заграничное пиво. Лучшее в мире?
Точно. Все дело в этом. Иначе не понять, почему мы болтаем который час и не можем наговориться. С ним было так легко, будто я знаю его с рождения. Будто знала всегда. Будто он читает мои мысли: я начинаю предложение — он заканчивает. Он начинает — заканчиваю я.
— Не хочешь прогуляться? — Алрик посмотрел мне прямо в сердце.
В любом другом случае я отказалась бы или записала ему техническое поражение, но сейчас я будто дышала не воздухом, а желанием. Понимала, что если не глотну свежего воздуха, то сотворю глупость.
Он приглашал погулять. Под луной? Как романтично!
— Завтра продолжим поединок! Тайм-аут! — сделала я жест на камеру. Это было последнее разумное, на что меня хватило.
Мы поднялись из «Берлоги». Алрик открыл дверь на улицу, впустил порыв ветра, и нам под ноги сорвалась вывеска, треснула и раскололась пополам.
Похоже, прогулка под луной отменяется!
— Эм… давай завтра продолжим!
В ушах засвистело. Деревья гнулись под ураганным ветром, а я смотрела, как классно выглядит растрепанный шведский волк. Ну какой же красавчик! И на меня сейчас смотрит как на женщину — три волосинки из шкурки даю!
Или это мои фантазии?
Зачем ему мелкая медведица, да еще которая пьет, как… Да как он!
— Я почти не пью. — Алрик словно прочитал мои мысли.
Я хотела сказать то же самое, но не могла. Если сейчас сорву с себя парик, сниму грим и приглашу на свидание, он убежит или улетит?
Эх, вот надо же мне было встретить свой идеал, когда я Мишаня?
Хотя что я расстраиваюсь? Я могу с ним еще встретиться в своем настоящем образе! И без всей этой спреевой обработки. Вдруг мы понравимся друг другу?
— Давай завтра вечером посидим на веранде «Коламбуса» в торговом центре? Восьмой этаж. — Я пыталась стоять ровно, но ветер сдувал с ног.
Точно! Туда приду я при полном параде! А Мишаня не придет.
***
Алрик
Говорят, что признание медведей можно получить, только выдержав с ними ночь в «Берлоге» за кружками пива. Это подтвердилось и на практике, когда я пришел к главе бурых Владу и положил перед ним на стол договор.
— Интересное предложение. — Влад внимательно читал строчки документа. — Действительно, сейчас на пять оборотней приходится одна оборотница. И я помню легендарное приложение лис по подбору идеальной пары среди человечек. Но при чем тут «Доборотень»?
— Это приложение добрых дел для мужчин сверхов. Раньше приходилось для репутации клана давать объявления, а с помощью «Доборотня» любая оборотница сможет оценить рейтинг лучших. Лисы, гибриды и волки уже подписали договоры и уже завтра будут получать запросы на помощь от человеческих девушек.
— Мы раскрываем свою сущность. Или я что-то пропустил?
— Нет. Обычные девушки будут думать, что это сервис добрых дел для героев. Испытательные две недели прошли, приложение было встречено на ура. Во всех городских пабликах только и говорят о супермужчинах из «Доборотня».
— И ты только сейчас ко мне пришел?
— Я пытался попасть сюда месяц. — Я не стал говорить напрямую, как медведи высмеивали «заграничного бессмертного» и тянули время.
Но одна из лучших черт шведов — трудолюбие. Я твердо решил, что буду жить с сестрой на этой земле. Я хотел отплатить лисам за спасение и сделать клан самым сильным. И пусть меня взяли скрепя сердце, я хотел, чтобы рыжие не пожалели об этом ни на секунду.
Влад внимательно посмотрел на меня, но по его лицу было трудно сказать, о чем он думает. Говорили, что он самый серьезный из глав, самый сильный. Но что на самом деле с его дальновидением? Он так же плохо видит, как и его вторая ипостась?
— Я подпишу… — начал он, — но есть традиция.
— Традиция?
— Да. Именно поэтому у нас с лисами не очень.
Неужели слухи правдивы?
— Я весь внимание.
— Мы подписываем контракты только после того, как всю ночь пьем пиво. Тебе надо выстоять.
— Я готов, — без колебаний заявил я, смело встречая внимательный взгляд главы медведей.
***
Кто же знал, что мне подкинут настоящее испытание в лице мелкого медвежонка? Размером с воробья, а пьет как слон! Даже две отрезвляющие капсулы втихаря выпить пришлось. Боюсь, на третью меня не хватит.
А Мишаня сидел напротив — глаза блестят, на щеках лихорадочный румянец. Все будто говорит, что он уже пьян, но я больше не обманусь. Так он стал выглядеть сразу, как только меня увидел. И это был точно стратегический ход, призванный ослабить бдительность противника. Жаль, заметил я это не сразу. Сначала было дал слабину, даже не понял, как рассказал о том, что моя сестра была в плену и как босс отдал ее своему сыну, чуть пошло не по его плану. Как меня хотели использовать в качестве пушечного мяса, но я вырвал шанс для себя и сестры.
Мишаня, Vad i helvete? Почему с каждым бокалом ты милее?
Тьфу, не то слово подобрал по-русски. Как-то не может быть мужик милее, верно?
Наверное, все дело в том, что меня мало кто действительно слушал последние два года. Вильма вся ушла в изучение русской культуры и старалась облегчить нам жизнь и принятие. Взяла на себя роль представителя лис, когда надо было построить глазки на переговорах. Она у меня удивительная красотка, поэтому все таяли, стоило ей только взглянуть. Лисы, хитрюги, этим пользовались. В общем, дел было по горло. Я лез из кожи вон, чтобы нас с сестрой принимали за своих, и это было Det var som fan. А этот паренек слушал просто в совершенстве. Смотрел на меня так внимательно, прямо в душу. Так проникновенно, что я даже рассказал, как умер и возродился, чтобы спасти сестру и перейти на сторону местных кланов, чтобы противостоять своему бывшему боссу.
Третьей таблетки отрезвина у меня не было. Надо было вывести Мишаню на улицу, чтобы проветрить мозги, иначе я скоро выдал бы все пароли и коды от банковских карт.
Helvete, vad spännande det börjar bli! Погода на моей стороне! Надо расходиться, уже рассвет. Контракт будет подписан.
Но я бы встретился с Мишаней еще разок. Тем более он сказал, что надо закончить спор.
Что ж, восьмой этаж, веранда «Коламбуса». Я буду ждать.
— Только уберу вывеску с дороги. Где тут ближайшая мусорка?
— Оставь, хозяева заберут. Ты не видишь, что с погодой творится?
— Я не могу просто оставить это здесь.
— Да никто не видел!
— Я видел. Я не могу.
Мишаня с круглыми глазами показал на противоположную сторону дороги:
— Вон за тем домом вроде мусорка.
И схватил кусочек поменьше. Я думал, надорвется, но он легко сунул его под мышку и пошел. Не зря говорят, что медведи — самые сильные оборотни.
***
Аня
— Слышала, что вывеску «Берлоги» ночью сперли? — Младшая сестра крутила в руках мои красные туфли на шпильке.
Я выхватила у нее часть своей рабочей униформы и строго посмотрела на мелкую, которая в свои шестнадцать уже меня переросла и ввысь, и вширь.
— Дай погонять!
— Не дам. Мой тридцать пятый тебе не налезет, — достала термошапку, приготовившись делать маску с нагревом в ванне.
Стряхнула с нее пыль, протерла изнутри. Как же я давно не ухаживала за волосами!
— Налезет. — Мира с жутко хищным видом вертела туфли.
— Пробовала уже?
Да я была уверена, что да! Систер была упрямой, как осел. Зря только вторую ипостась медведя приобрела. Не в том клане родилась.
И точно — Мира посмотрела в потолок, разве что не засвистела.
— Не трогай их больше, — попросила я миролюбиво.
Моя голова вообще была занята сегодняшним вечером. Я и Алрик. Алрик и я. И никакого Мишани.
— Но у меня сегодня свидание всей моей жизни! — Мира кинула туфли на кровать и обиженно посмотрела на меня.
Не проймет!
— Так твоей, а не моей. А у меня сегодня до трех работа, потом важная встреча. Не отвлекай.
— Вот и дай мне туфли. Ну пожалуйста!
— Нет, растопчешь, что я потом буду делать? Знаешь, сколько я искала удобные? Это тебе не шутки — по шесть часов на каблуках стоять и улыбаться.
— Тебя никто не заставляет работать. Спорь побольше с мужиками — у тебя это хорошо выходит, — сказала сестра и загоготала. — А то стоишь как истукан полдня в этом дурацком магазине для индюков. Кстати, как вчерашний пенный бой? Сильно опозорила мужиков? Кого на этот раз?
Я сделала вид, что не слышала. Надо же было Мире найти одежду Мишани! Вечно шарит по моим вещам, а уже не маленькая. Надо перестать спускать ей такое с рук.
— Люксовый бренд не для индюков, — ответила я на первую часть фразы.
— Для них, для них! Видела я их напыщенные моськи. Так и тянет ушатать! — Сестра замахнулась увесистым кулаком в воздухе.
Неслабо так.
— Мира! Следи за словами. Как ты себе любимого найдешь с таким языком?
— Ой, Ань, ну ты как из древности. Видела последние сверхновости? Пять ребят на одну девчонку! Пять! Да я хоть вместо груши топтыжку подвешу — он счастлив будет.
— Зря ты так. Мужчины не любят сильных женщин. У медведиц это основная проблема, сама знаешь. Нам только наши и подходят, а они хотят всех томных лисиц или страстных волчиц, а то и вообще человеческих девушек окучивают. Приложение по подбору пар опять запустили — кончилось наше счастье. Так что вот тебе и конкуренция!
Кажется, у меня, как у мелкой оборотницы, не должно быть проблем с парнями. Но те, кому нравились нимфы, искали в других кланах. Те, кому крепкие, — у нас. А я так — ни то ни се.
— Ну так себе конкуренция. Где мы, а где люди? Тем более для наших топтыгиных. Они же их раздавят! Потом снова ищи новенькую.
— Тш-ш! Если тебя услышит наш глава — рот намылит. Забыла, кто Злата?
— Ой, точно! Просто она уже своя в доску. Но Влад-то крутой, понимаешь. Заботливый, внимательный. Таких у нас мало. Зря ты все то по барам в виде парня шатаешься, то на каблуках торгуешь костюмами. Все новости проспала! Говорят, швед запустил дополнение к приложению, благодаря которому оборотницы видят рейтинг каждого сверха.
Швед? При этом слове меня будто знойным ветром Сахары обдало.
— И что там?
— Сервис «Доборотень». Оказалась в беде — пиши сюда. Он и для человечек, и для нас. Парни выручают, получают очки к репутации. Лучшие светятся в топе. Вот из таких тебе и надо выбрать себе сверха, сеструха!
Я уже положила глаз на одного. Сверха.
Значит, это Алрик автор «Доборотня»?
— А у тебя есть это приложение?
— Конечно!
— А можно найти определенного сверха?
Мира покосилась на меня с хитрым прищуром:
— Та-а-ак, и кто этот счастливчик?
— Да никто.
Я почему-то разом передумала смотреть при ней. Что это я, действительно? Потом скачаю да посмотрю.
Мира растянулась на кровати, которая жалобно скрипнула.
— Ну одолжи туфли на свиданку, а?
— Не могу, сказала же.
— Ну а после трех?
Форма продавца в нашем брендовом бутике была очень элегантная. Я хотела показаться в таком виде на свидании с Алриком.
— Нет, — твердо ответила я. — Я в душ. И не заставляй меня напоминать, что и тебе перед свиданием туда надо. А еще надо быть очень аккуратной, чтобы потом стычек между кланами из-за тебя не было.
Мира закатила глаза. Из-за буйства гормонов в ее возрасте у нее был небольшой сбой, и ей требовалось чуть больше следить за собой, чем другим. И еще чуть больше, чем другим, сдерживать свой взрывной характер.
— Ладно, — донеслось до меня сквозь дверь ванной.
А когда я вышла, надела черную юбку-карандаш, белую блузу и жакет, то поняла, что вместе с Мирой ушли и мои туфли.
С утра пораньше найти красные туфли на шпильке тридцать пятого размера просто невозможно, но я пыталась. Перерыла кучу интернет-магазинов, пока стояла в пробке на своей маленькой живопырке, но весь размерный ряд начинался с тридцать шестого.
Я и их еле нашла.
В багажнике лежала старая, разношенная до безобразия пара вельветовых туфелек. Они были потерты настолько, что я сомневалась: меня вообще пустят в них на порог нашего бутика?
Ну Мира! Ну поганка мелкая! Еще и на вызовы не отвечает. Поймаю — руки свяжу. Все желание ходить на свиданки выклюю из мозга.
Я держалась за эту работу. Да, должность продавца-консультанта далека от должности мечты, но заниматься бумажной работой в клане я категорически не желала. Я же там зачахну!
Вся наша женская половина обладала недюжинной силой, взрывным темпераментом и неумением остановиться. Все это делало сильных дев практически непригодными для работы с людьми, а вот для бумажной волокиты — вполне. Активных медведиц было мало, а если и были, то их хорошо разряжали их мужчины. Меня же от сидячей работы носом в компьютер воротило, как волка от брокколи.
Вот я и нашла себе работу, где требовалась невероятная выносливость. Еще бы — попробуй простой на шпильках, да еще ни разу не присядь. Текучка кадров была дикая, но зарплата позволяла мне покупать дорогостоящий контрафактный «Леон-кинг», одежду Мишане и краски себе.
Однако в последнее время бизнес у хозяина не очень ладился. Персонал сократили, а смены стали реже. Поэтому Мишане надо было вступать в споры почаще. Особенно учитывая, что наше состязание со шведом я проиграю ради своего личного счастья.
Ну и ладно! Переживу! Зато Алрик будет моим.
Вот только туфли… Начальница впиявилась в них взглядом еще на пороге служебки.
— В этих туфлях кто-то сдох, воскрес и забрался на Эверест? — Ее идеально оформленные брови высокомерно поднялись.
— Екатерина Львовна, простите. Закройте глаза только на один день.
— Я-то закрою, а вот наши клиенты нет. Они даже близко не подпустят тебя к себе, а потом себя к нашему бутику. — Женщина смотрела на меня не моргая.
— Я могу встать на кассу. За стойкой не видно обуви. — Я нашла решение и чуть не подпрыгнула от восторга. Выход же!
Екатерина Львовна долго смотрела на меня, а потом вдруг произнесла:
— Если бы это была не ты, я бы даже слушать не стала.
Надежда расправила крылышки.
— Спасибо!
— Рано благодаришь, рано. — Начальница посмотрела на свой идеальный красный маникюр и стрельнула в меня условием: — Работаешь сегодня две смены.
В любой другой день я бы не раздумывая согласилась. Сейчас же ее слова обрушили небо мне на голову.
— Не могу, — еле разлепляя губы от паники, выдавила я.
— Как хочешь, — пожала она плечами и пошла вперед.
Я знала это выражение лица. С таким она без колебания сокращала штат, назначала штрафы и давала взятки проверяющим органам.
Я протянула к ней руку, но вовремя опомнилась и быстренько убрала сильную конечность от ее дорогого костюма. Громко предложила:
— Могу до семи! Дальше дело жизни и смерти.
Екатерина Львовна даже не остановилась, и мне пришлось, как щенок на поводке, идти за ней.
— До девяти, — ультимативно сказала начальница и резко повернулась ко мне.
А я не успела так быстро остановиться — поезд тоже не может! — и врезалась в нее, сбив с ног, как шар кеглю.
— Медвежий бог, простите! — Я кинулась поднимать женщину, взяла ее за руку, и она вскрикнула.
Когда я нервничаю, то не рассчитываю силу.
— Простите, простите! — Я спрятала руки за спину.
— Анька! — вдруг обратилась она ко мне по-простому неформально и как-то по-свойски возмущенно. — Ты что ешь?
— Брокколи! — не моргнув глазом соврала я, не зная, чего ожидать от босса в юбке, которая встала на ноги.
— До восьми тридцати — или уходи сейчас же.
До половины девятого? Ресторан находится в этом же торговом центре, подняться — дело пары минут. Но я все равно опоздаю на тридцать две минуты. Да что ж за непруха-то!
— Хорошо! — Я тут же процокала за кассу, осторожно отодвигая боком стоявшую там девушку и шепча: — Выручай, ты сегодня в зале.
Во мне еще зрела надежда, что девчонки меня отпустят чуть пораньше.
***
Мира
Этот хорек перенес свиданку! Говорили мне не связываться с гибридами, так нет, потянуло.
— Прости, — только и сказал он и протянул букет из копченых колбасок и пива. И это в неплохом таком местечке — «Коламбус». Терраса со столиками на восьмом этаже, стеклянное ограждение, зелень и вкусная еда.
Я посмотрела на открытку «Любимому мужу» и не шевельнулась даже, чтобы взять подарок со стола.
— Это тебе! — неловко ткнул он в меня презентом.
— Нет. Это твоему любимому мужу! — Я презрительно взирала на содержимое букета, упираясь руками в сиденье дивана.
Розовый туман, в котором я видела наше свидание, стал гнусно-коричневым. Мой кавалер должен был быть на высоте, а пришел не пойми в чем. Да еще не пойми с чем.
— Тебе не н-нравится? — Голос юноши позорно задрожал. — М-мне сказали, что не нужно цветы, н-нюх чувствительный.
— Нельзя дарить подарки, адресованные не тому! — не выдержала я.
И ради этой помеси шпица и носорога я столько терпела сегодня? Ну ладно, не такая гремучая смесь, конечно, но в его роду точно кто-то уникальный потоптался — поэтому не признается. Даже почуять сложно, что у него там. Но красив, зараза. Строен, высок, и взгляд зорок, вот только теперь мне он вообще не нравится.
Черт, Анька меня раскатает в блин за свои туфли! А ведь если бы он не перенес свиданку на семь, я бы еще в них влезла! Всем известно, что подростки-оборотни растут рывками. В три еще могла бы влезть, а вот в шесть померила — все! Малы.
И мне пришлось бегать сайгаком по магазинам, срочно искать замену. Это хмырь мне еще должен за распотрошенную копилку, между прочим. А он букетиком «на 23 февраля» тычет.
Я вырвала у него съедобный презент, достала записку и ткнула ей в грудь оборотня.
— Читай.
Гибрид побледнел.
— Усек? А это моральная компенсация. Для сестры пригодится. — Я подумала, что пиво немного сгладит мою вину.
Я резко дернула ногой под столом, и словно в блокбастере время замедлилось. Я увидела, как пакет с красными туфельками падает набок. Как одна туфелька озорно выскакивает, проскальзывает между полом и стеклянным ограждением террасы и летит вниз.
— Медвежий бог! — Я вскочила, перевалилась через ограждение и еще больше взмокла от переживаний.
Туфелька не упала вниз на тротуар, нет. Она зацепилась за флаг страны на уровне пятого этажа стеклянного торгового центра и так и осталась там.
— Анька меня убьет! — Я прикусила собственную руку, чтобы не орать.
Я знала, как она ценит эти туфли, но не могла себе отказать в желании их одолжить. А сейчас… а сейчас… а сейчас…
Я несколько секунд смотрела в пространство, пока не почувствовала, как меня трясет за плечи гибрид. Как же там его зовут? Феня!
— Феня, отвянь! — Я взялась за телефон.
Моя последняя надежда — «Доборотень».
— Что ты делаешь? — Гибрид сунул нос в мой телефон.
— Спасаю свою шкуру! — Я искала приложение, а у самой аж палец трясся.
— Кого ты так боишься? Положись на меня!
— Здесь ты мне не помощник.
— Я одолею любого. Ты не смотри на телосложение.
Я подняла взгляд, немного смягчившись. Все-таки доблесть и отвага должны сопровождаться еще и умом с сообразительностью, а то беда.
— С сестрой ты мне не поможешь.
— Ого. Правду говорят, что взрослая медведица хуже тигрицы.
— Моя сестра долго может терпеть, но потом если взорвется, то никого в живых не останется. Видел, туфля где?
Феня проследил за моим указательным пальцем, перевесившись через стеклянное ограждение.
— Можешь достать?
— Понимаешь… Часть моего генома — лисья. Я на этой веранде-то сижу еле-еле, а смотреть вниз вообще боюсь.
Я закатила глаза.
— Тогда не мешай. Мне нужно позвать героя.
— «Доборотень»? — увидел загрузку приложения Феня. — Медведи же еще с ним не работают.
— Я рейтинг сверхов видеть не могу. Написать топовым не получится, а вот запрос на спасение оставить — запросто.
Я сфотографировала туфлю, вбила адрес и буквально закричала большими буквами о своей проблеме.
— Тебе надо разуться, — вдруг изрек Феня.
— За… — хотела спросить зачем, а потом поняла, что он прав. — Голова! Верно. Так жалостливее.
Я мигом выскочила из своих новеньких туфель, достала одну красную из пакета и попыталась надеть.
— Медвежий бог, ну давай же! — Я пыталась и так и эдак — бесполезно.
Феня опустился на корточки так неожиданно, что я вздрогнула. Быстрый он какой. Иногда перемещался так, что движения смазывались.
— Я помогу!
Нога страшно изогнулась, стопа стала аркой, но гибрид впихнул меня в тридцать пятый алый нерастоптанный.
Я попыталась встать и поняла, что не могу стоять на ногах. Буду встречать спасителя сидя.
— Феня, прощай, — без обиняков решила я сплавить гибрида подальше.
— Но…
— Никаких но. Или ты хочешь отвечать на неудобный вопрос, почему сам не смог достать? Опозорят же перед всей мужской братией.
Феня скривился и обиженно посмотрел на меня. Задела!
Но мне было не до Фени. Я знала, что систер не простит пропажу туфли.
— Пилик! — пришло оповещение.
«Оборотень по объявлению спешит на помощь!»
Я сжала кулачки и стала молить медвежьего бога, чтобы он послал мне сверха порасторопней, из топа. Может, там и познакомимся! Глядишь, свиданка-то и удастся!
***
Алрик
Национальная черта шведов — пунктуальность. Неважно, с кем встреча, — я всегда буду вовремя. В моем случае даже заранее.
Я как раз вошел в торговый центр, когда мобильный сиреной известил о вызове из «Доборотня».
— Алрик, я знаю, что ты продолжаешь переговоры с медведями, но у нас высотный заказ.
— Там кого-то убивают?
— Нет.
— Унижают?
— Нет.
— Издеваются морально или физически?
— Нет. Но сейчас очередь лис принимать заказ, а ты знаешь, как мы не любим отрываться от земли.
— Команда Никса вам в помощь. Если я не выиграю спор, то не получу подпись главы бурых.
— У тебя во сколько встреча?
— Через тридцать минут.
— Это еще вагон времени!
— Я не могу опоздать.
— Алрик, нужно взять этот заказ. Команда Никса далеко. Ты быстро снимешь туфлю с флага и свободен. Локация точно там, где ты.
— Туфлю с флага? — Я понял, что от меня не отстанут. Проще было действительно это сделать. — Говори детали заявки.
***
Аня
Стрелка указывала на восемь, а начальница все еще топтала пол бутика. Я уже и с девочками договорилась, чтобы меня прикрыли, и сумочку принесла под кассу, чтобы только закинуть ее на плечо и стартануть, но нет.
— Пробьешь дырки! — вдруг резко обернулась хозяйка магазина и посмотрела на мои пальцы, которыми я барабанила по стойке. — Да успокойся же ты. От тебя волны волнения расходятся, я сама нервничать начала.
Ну так отпусти меня! Отпусти! Это не я прошу — душа просит. Сердце выскочит сейчас и само помчится на свидание, не дождавшись тела.
Стрелка перевалила за пять минут, и мои ноги стали отбивать чечетку, как бы я ни старалась их остановить.
— Иди! — не выдержала властительница моей зарплаты. — Иди уже!
Мне не надо было повторять — я уже пронеслась мимо нее, не успела она договорить.
Я остановилась у лифтов, оценила количество желающих и возможность кабинок и побежала к эскалатору. Один этаж поднялась на нем, но он казался мучительно медленным. А народу столько — не обогнать.
На лестницу! Срочно!
Я неслась вверх сразу через три ступеньки. Сбоку то и дело маячила панорама светящегося города, который был виден через стекла от пола до потолка.
Второй этаж, третий, четвертый, пятый…
Стоп!
Я зацепилась ногами за ступеньку, упала коленками прямо на край одной из них, но даже не поморщилась. Я вовсю сворачивала голову направо. Туда, где сверху на снаряжении висел Алрик. Его белая рубашка вылезла из штанов и трепыхалась на ветру, то и дело оголяя идеальный пресс, от которого у меня тут же появилось собственническое желание схватить его и спрятать в берлогу, чтобы больше никто не видел мою прелесть.
Но потом я все же смогла оторвать взгляд от кубиков на животе и посмотрела выше.
Вдруг дверь на этаж распахнулась.
— Он почти достал туфельку! Феня, я буду жить!
Голос сестры я узнала безошибочно. И села на ступени боком, промахнулась и скатилась на одну.
Красная туфелька на флаге моя!
— Мир-р-ра! — зарычала я, медленно вставая.
Рядом с разом побледневшей сестрой замаячил длинный парень. Попытался прикрыть ее собой.
— Это я! Она ни при чем. Не ругайте Мирочку.
Мирочку, ха!
— Ань, я не кручу с двумя, не думай. Это «Доборотень», меня тут из беды спасают. Точнее, не меня, а туфельку.
Ага, значит, Алрик тут по работе. Фух, можно выдохнуть.
Так, если он на задании, то сейчас пойдет возвращать туфельку заказчице. Чем не идеальный повод для знакомства? Даже лучше подмены Мишани!
— Ты с ним уже виделась? — Я показала за стекло, благодаря проектировщиков за зеркальные стекла, за которыми Алрик нас не видел.
— Нет.
— Разговаривала?
— Нет, — затрясла головой Мира.
— Списывалась?
— Нет. Там только после отметки, что задание выполнено, вылезает расширенный функционал. Можно донатить, написать, позвонить…
— Дай свой телефон! — Я протянула руку.
Этот шанс я не упущу.
— З-зачем?
— Надо!
Ладно, может, я из этой ситуации даже пользу извлеку.
Я посмотрела на Алрика. Он как раз снял туфлю, пронес у носа и вдруг дернулся. Провел у носа на отдалении еще раз, еще и еще.
Закрыл глаза, и по моей коже прошли мурашки.
Вот так оборотень начинает охоту на пару. Именно так. Черты лица заостряются, потом глаза распахиваются — а там звериный зрачок. И оборотень рычит, довольно, предвкушающе.
Я с трудом оторвала взгляд от Алрика и посмотрела на ноги Миры. Одна красная туфля была на ней.
Телефон выпал из моих рук, провалился в щель между лестницами и полетел вниз. Руки затряслись, сердце будто горячим шампуром проткнули.
Мира — пара Алрика?
— Мой телефон! — чуть не заревела Мира. — Зачем ты его кинула?! Лучше бы меня сбросила, где теперь я столько денег возьму на покупку нового?
А я бы хотела зареветь. Очень. Но смотрела, как быстро исчез из поля зрения Алрик, и чувствовала дыру в легких — не могла вздохнуть.
Так больно это. Жутко больно.
***
Мира
Хоть бы не разбился! Или хотя бы только экран, ну пожалуйста! Медвежий бог, не оставь свою любимку несчастной.
Я заковыляла вниз за моим бедняжкой-телефоном по ступенькам, но Анька схватила меня за загривок. Не больно, но жутко обидно, между прочим.
— Туфли пригодились? — Сестра, казалось, стала белее снега. Губы синие.
— Тебе туфли дороже сестры? Да на, подавись! — Слова вырвались прежде, чем я подумала, но она сама виновата.
Есть разница между телефоном и обувью! Тем более ее туфли целы.
Я попыталась снять туфлю, но она словно впилась в кожу. Ступня так расперла ее, что обувь даже не двигалась. Я села в своем лучшем наряде на грязную лестницу — пусть видит, до чего довела!
— На! Забирай!
И Анька дернула за туфлю так, что сняла.
— Ай! Больно же!
Я осмотрела ногу — вон на пятке царапина.
Анька повела туфлей у носа и поморщилась с таким выражением лица, будто ей эту шпильку в сердце всадили. Да еще при гибриде.
Позорища не оберусь теперь! Отверженный Феня теперь всем растрезвонит, что я потею так, что даже сестра вынести не может.
Но что я сделаю, если при контакте с любой обувью мои ноги сразу вонюче потеют? Я же в этом не виновата!
Слезы брызнули из глаз. Я не вытирала их и поэтому толком не видела лестницу. Пофиг!
Навернусь — будет знать. Все из-за нее! Из-за туфель!
— А я тебе еще букет хотела в благодарность подарить! — Я вырвала из рук Фени букет и кинула сестре.
Анька поймала его скорее на рефлексах, потому что посмотрела на него, как будто у нее третья рука отросла.
— Пенное! Как ты любишь, родная! — крикнула я.
Все! Не могу!
Я понеслась по лестнице вниз, нашла телефон и зарыдала еще сильнее. Он разбился на части так, что отлетел дисплей, внутренности раскололись. Батарея вздулась и лежала в стороне.
— Мир, — рядом присел Феня. — Я куплю тебе другой, не переживай.
— Правда? — Я утерла нос.
Может, этот гибрид еще и ничего, раз мне такая сестра досталась? Заботливый. Не ушел, хотя видел такой концерт по заявкам.
— Пойдем, заберешь туфлю, — вдруг раздался голос Ани.
Она говорила словно из загробного мира. Пф-ф, сколько шума из-за туфель! Всего лишь туфель.
— Никуда я с тобой не пойду, жмотка! — Я прижала остатки телефона к груди. Пришла пора проверять гибрида: — Феня, можешь увести меня отсюда?
Парень замешкался. Думаю, если бы не отрешенный взгляд сестры, если бы она хоть раз посмотрела на него, как она умеет, он бы не согласился. А так промямлил:
— Да, конечно…
И неловко переплел мои пальцы со своими, повел вниз.
Я обернулась на лестничном повороте — Анька стояла с туфлей и с букетом из пива и колбасок с таким потерянным видом, будто планета сошла с орбиты.
Актриса, тоже мне! Не думала я, что она такая, что способна на такое отношение к сестре.
***
Аня
Малюсенькая надежда испарилась, как капля воды на сковородке, — со шкворчанием. От туфли несло Мирой.
Мой взгляд упал на букет. Копчености и пиво. Да практически идеальный подарок для меня на первое свидание. Похоже, надо было мне присмотреться к Фене, а не западать на Алрика.
Алрик.
Наверное, этот прекрасный шведский волк сейчас как раз взял след. Сначала попытается дозвониться, а потом пойдет по запаху. Нужно отсюда уходить, я сейчас не в состоянии ни с ним встретиться, ни ответить на вопросы про сестру.
Я уже в мечтах гуляла с ним за ручку. Смотрела закаты, фильмы и страны. Я уже даже подумала, что не будет обидно, если его волчья суть окажется сильнее и наши дети будут волками. А тут такое.
Я не заметила, как оказалась у машины, и, только сев за руль, поняла, что принесла туфельку с собой.
Мой запах тоже был на лестнице. И запах Миры остался на туфле.
Вот же не жизнь, а кокосовые опилки!
Я вышла из машины, открыла багажник и посмотрела на сумку перевоплощения в Мишаню. Достала оттуда спрей фирмы «Леон-кинг», уничтожающий запахи без следа, и с обидой на судьбинушку свою дала струю в красную туфельку. А потом окатила с головы до ног себя, машину и все рядом.
Вот так-то лучше!
Пока убирала баллончик, посмотрела на одежду Мишани. Мы должны были встретиться с Алриком, чтобы закончить спор. Вряд ли он придет на встречу, раз ищет свою пару.
Или придет?
Рука дрогнула, и собачка молнии выскочила из пальцев.
Что, если это последний шанс увидеть его холостым?
Нет, нет, я не могу так думать об истинном сестры. Не могу. Да и не явится он на встречу.
Так, стоп. Если не явимся мы оба, то встречу надо будет перенести. А вот если придет Мишаня, а Алрик нет, то мы запишем ему технический проигрыш. Хотя бы денежный выигрыш меня утешит? Да?
Нет?
Не-е-ет!
Я взяла сумку и залезла на заднее сиденье своей живопырки. Переоделась, наскоро наложила грим и вышла ровно в тот момент, когда на парковку выскочил Алрик.
Я чуть не заскочила обратно в машину, но буквально заставила себя стоять на месте. Какой же блондин сексуальный в режиме охоты! Какой же…
Сто-о-оп! Это мужчина твоей сестры. Не разевай рот на то, что тебе не принадлежит.
Алрик шел по следу. Шел прямо на меня. И я четко знала, в каком месте он потеряет след туфельки — у соседней машины. Ровно до этого места я убрала все запахи.
Как бы я хотела, чтобы он охотился на меня. Чтобы эта его поступь хищника была в мою сторону не до черты, а дальше. Чтобы он набросился на меня, чтобы…
Я легонько дала себе оплеуху, чтобы прийти в себя.
— Мишаня? — хрипло спросил Алрик, глядя на меня. Он явно расстроился, увидев меня. Дергался, нервничал, водил носом по сторонам. — Ты опоздал. Давай перенесем. У меня появилось неотложное дело. Ты же не против?
Блондин подошел к тому месту, где терялся след, и замер.
— Так ты же не против? — повторил он, рыча от злости.
Как же эта его жажда пары притягательна. Как от него сногсшибательно пахнет, ведь все его тело помогает притянуть к себе истинную. Как же хочется…
— Против! — рыкнула я отчаянно.
Я против такого расклада судьбы, чтобы ты был истинным Миры, но что поделать?!
Я что, ляпнула, что я против?
— Я в «Коламбус»! — Стыдливо прикрыв лицо, я промчалась мимо шведского волка.
Кажется или он отчаянно зарычал?
Слышала, шведы жуткие пунктуалы и все из себя такие правильные. И что у Алрика перевесит: чувство к истинной или чувство долга?
Алрик
— Этой туфелькой можно небольшие митинги разгонять! Убери ее с глаз долой! — Мишаня отчаянно опрокинул в себя пинту пива и уставился невидящим взглядом вперед.
Меня не покидало ощущение, что он сейчас расплачется, и это заставило меня держаться крепче.
Все-таки не только я сегодня потерял след. Мишаня тоже что-то потерял.
Убирая туфельку под стол, я снова принюхался. Отлично же пахнет! Не розами, конечно, но что-то такое неописуемое, с легкими молочными нотками.
Неужели запах истинной всегда кажется идеальным, каким бы он на самом деле ни был? Мне стало интересно, и я осторожно задал вопрос:
— Пахнет?
— Воняет! — выкрикнул Мишаня, но крик потонул в шумном зале «Коламбуса».
Я посмотрел на туфельку снова. Правда? Ну что ж, буду блаженно думать, что мне повезло, что я не чувствую так, как Мишаня.
— Поможешь? — спросил я, не зная, как начать.
Парень посмотрел на меня так зло, что я тут же добавил:
— Если не хочешь, так и скажи.
Мишаня снова опрокинул пинту, не следя за соревнованием. Кажется, ему сегодня тоже не до нашего спора.
Когда он умчался в ресторан, моим первым порывом было бежать за ним. Сам не понял почему. Пришлось силком наступать на горло своей правильности и ответственности и заняться поисками истинной.
Я поднял лис, и те обещали вытащить профиль, с которого был сделан запрос в «Доборотень», так как след я потерял. Оставалось ждать, и меня потянуло наверх. Из головы почему-то не выходил Мишаня. Его выражение лица тревожило меня.
Решив, что подожду информацию в «Коламбусе», я еще раз прошел по следу и вошел в ресторан, где Мишаня сидел за барной стойкой и представлял из себя удручающую картину — ел букет.
— Ты что делаешь? — Я попытался его вразумить, взял за плечи и только тогда увидел, что роза сделана из колбасы.
Вдруг встрял бармен:
— Я говорил, что у нас нельзя со своим, а он не слушает.
— Тебе мало? На еще! На! — Мишаня пошарил по карманам, и я понял, что у него там пусто.
Быстро залез в карман своих брюк и достал несколько купюр:
— Закройте на это глаза.
В этой стране все работало не так, как у меня на родине. Связи — это все. Деньги — это двойное все. Если у тебя есть и деньги, и связи — это комбо победителя. Здесь все придерживались девиза: «Законы существуют для того, чтобы их нарушать».
Я не любил играть по местным правилам. Терпеть не мог давать на лапу. Меня бесило, что никто не соблюдал никаких правил, все словно занимались тем, как найти сто и один способ их обойти.
Но сейчас я почему-то подкупил человека. Как-то само вышло. Стоило подумать, что Мишаню выволокут отсюда полицейские, стало не по себе.
— И что ты пришел? — Мишаня словно обиделся на меня.
— Прости, что так получилось со спором. Экстренные обстоятельства. — Обычно шведы не говорят о личном, но с этим медведем почему-то хотелось поделиться наболевшим: — Я истинную нашел!
В этот момент Мишаня схомячил сразу три розы, закусил палкой колбасы, а потом залил все это еще одной пинтой пива.
— Поздравляю! — Он встал на жердочке барного стула и оказался почти вплотную ко мне. Всхлипнул как-то странно и прошептал: — Я в туалет.
И его словно ветром сдуло. Причем минут на пятнадцать.
Мне уже даже от лис сообщение пришло. Правда, в нем не было ничего утешительного: симка явно была оформлена на левое лицо, а звонков с этого номера словно вообще не существовало в природе. Нулевая карта.
Как такое может быть?
Одна только туфелька была подсказкой — я знал, что запах принадлежит медведице. Именно поэтому я собирался попросить Мишаню о помощи. Мне явно кто-то путал следы.
Когда Мишаня вернулся, он гневно посмотрел на туфельку.
— Этой туфелькой можно небольшие митинги разгонять! Убери ее с глаз долой!
И вот тогда я понял, что либо сейчас попрошу его о помощи, либо никогда не смогу и потеряю кучу времени.
А он взял и отказался!
— Это из-за спора?
— Конечно! — Мишаня выглядел взбудораженным. — Ты слово не держишь. Какая помощь?
Я нащупал в кармане таблетки. Я снова приготовился, ведь собирался завершить начатое.
— Мне нужна твоя помощь. Если я выиграю — поможешь?
— Если даже продержишься вровень, помогу. Но так и знай — рассвет нас не разлучит. Понял?
Я кивнул.
Нулевая симка значит, что меня хотят запутать. Может, даже специально разработали запах в лаборатории, чтобы сбить меня с пути. Если я одержу победу над Мишаней, то, как говорят здесь, убью двух зайцев.
— Ты платишь! — вдруг сказал Мишаня. — Я уже потратился.
И посмотрел на стройный ряд пустых кружек, которые не успевал убирать бармен.
Хм, пожалуй, победить будет не так уж трудно.
***
Аня
Алрик поставил пустую кружку на барную стойку, отставая от меня на глоток. Над его верхней губой осталось немного пены, и я не поняла сама, как протянула руку и смахнула ее пальцем.
Волк недоуменно моргнул, потом впал в ступор, а я уткнулась в букет.
Мясные розочки, все красные от приправ, были абсолютно безвкусными.
— Моя истинная — из медведей, — решил меня добить Алрик.
— Есть перец? — Я посмотрела на бармена, и тот молча выставил на барную стойку перечницу.
Я от души присыпала очередную розу черным порошком и одним махом откусила ее со шпажки.
— Не буду тебе помогать, пока не выиграешь, — напомнила я, делая бармену жест рукой повторить. Нет, не перец, а пинты пива.
— Маленькая дружеская подсказка? Раз мы так близки? — Алрик постучал по своей верхней губе, напоминая о том, как я распустила руки, и я рвано выдохнула.
Какие же у него губы! Так и хочется хоть один раз поцеловать, проверить, такие ли они мягкие и нежные, как кажется. Может, вырубить его и попробовать на вкус?
Нет, нельзя так с сестрой. Да и с Алриком некрасиво выйдет.
На меня словно наваждение рядом с ним находит — глупости думаю. Не зря говорят, что медведицы — самые необузданные в своем влечении. Вон как меня накрывает. Это же мужчина сестры, надо очнуться. Выиграть у него спор и держаться подальше.
Я подняла кружку ко рту и вдруг заметила, как Алрик, прикрываясь пенным, закинул в рот какую-то таблетку.
Озарение пришло мгновенно, а реакция была еще быстрее. Не успел он захлопнуть рот, как я уже сжала его челюсть и быстро изъяла с языка белый кругляшок.
— Так вот почему ты тогда продержался! Мухлюешь! — Я все еще сжимала его нижнюю челюсть рукой и вдруг поняла, как мы близко и что я только что сделала.
Мигом отпустила волка, села на свой стул и посмотрела на таблетку.
Если сейчас приволоку его с доказательствами к главе, то сразу получу победу, но мне не хотелось так делать. Хотя и должна по всем правилам.
Я посмотрела на Алрика, который вмиг напрягся, но не проронил ни слова оправдания. А ведь я могу под этим предлогом устроить еще один раунд, только честный. Еще раз увидеться с ним. Еще раз поговорить.
От этих мыслей уже сейчас больно и голова кружится, что же дальше будет? Определенно, только хуже мне будет! Втюрюсь по самое не балуйся и пропаду, а он — истинный сестры. Вон туфельку как ногами зажимает на полу, чтобы не потерять.
Нет, это надо заканчивать здесь и сейчас.
— Мишаня… — Алрик смотрел на меня предельно серьезно.
— Не проси закрыть глаза. Я знаю, что это. Вот доказательства, да еще с твоим запахом.
— Мишань, у тебя что-то с губами. — Блондин придвинулся ближе к моему лицу.
Я поднесла руку ко рту и надавила пальцем на губу. Правда, какая-то она не такая, будто опухла.
— У тебя редкая аллергия?
— Какая аллергия? — вдруг встрял бармен. — Он половину перечницы на свой букет высыпал и съел!
Алрик придвинулся еще ближе и вдруг повел носом. Опустил взгляд на мои губы, и вот сейчас я почувствовала, как их припекает. Не от половины перечницы, а от взгляда оборотня.
Аня, это же истинный сестры! Очнись!
Бармен с громким стуком поставил рядом с нами две кружки пива, но мы даже не дернулись. Кхекнул — не двинулись.
Алрик еще раз повел носом.
— Чем это пахнет?
— Копченостями? — Мой голос сел.
— Нет, не то…
Он так близко, что еще немного — и я наброшусь на него. И тогда посмотрим, кто сильнее — маленькая влюбленная медведица или большой чужой волк.
Нет, нельзя! Скорее всего, он отвлекает, потому что я раскрыла его хитрость с таблеткой.
— От твоей туфли несет за версту! — рыкнула я и резко отвернулась, задела локтем кружки с пивом.
Пш-ш! Оно полилось со стойки прямо на туфельку под ногами.
— Больше не пахнет, — вырвалось у меня.
И мне было стыдно за радость, которая при этом меня охватила.
***
Алрик
— Fan! Vad i helvete tänkte du på?!
Любому другому давно бы уже ударил по морде.
— Jag blev så jävla arg! Växer dina händer ur din röv?
Я поднял туфельку и понюхал, по телу прошла дрожь — предвестник оборота. От обуви адски несло нефильтрованным пивом.
Мишаня вжал голову в плечи и брякнул:
— Извини.
А потом подорвался со стула и стянул со стойки салфетки, сунулся ко мне.
— А ты можешь повторить, что ты сказал, а то я ни бельмеса по-шведски? — Мишаня выглядел раскаявшимся, но мне было не до него.
— Лучше не переводить. Ничего приятного ты о себе не узнаешь!
Я выхватил у него салфетки и начал промакивать единственную крепкую ниточку, что вела к истинной.
— Fortfarande! Еще! — крикнул официанту, когда стопка закончилась, и Мишаня рванулся с места — через три секунды у меня в руках была пачка салфеток.
Я собрал жидкость настолько, насколько возможно. Понюхал — пахнет пивом. И ни капли запаха истинной!
Мишаня сидел на корточках рядом со мной:
— Не расстраивайся.
Это худшее, что можно сказать под руку!
— Det var den sista ledtråden! — выпалил я на родном, а потом перевел для Мишани: — Это была последняя зацепка!
Поднял взгляд на медведя и на секунду застыл. У него что, глаза слезятся? Я слышал, что бурые — крепкие парни во всех отношениях. А оказывается, за толстой шкурой скрываются очень чувствительные натуры.
Хорошо, что я не ударил его, жалел бы потом. Он же не специально.
— Я сам хорош. Надо было тут же спрятать в полиэтиленовый пакет, чтобы максимально сохранить запах. Чем я думал?
— Нет, это нормально. Ты хотел чувствовать рядом запах пары, когда ее потерял. Это инстинкты, не ругай себя. — Рука Мишани опустилась на мою.
Молчаливая поддержка, слишком интимный жест. Совсем небольшая рука на моей лапе. Наверное, из-за его комплекции я не воспринимал его как зрелого оборотня. От другого сверха я бы не потерпел касаний, а тут даже легче стало.
Удивительно, как он меня понимал!
Когда он смотрел вот так в глаза, мне становилось легче. Будто я наконец не один в этом мире. Будто в штормовом море я встретил судно побольше, откуда мне протянули руку помощи.
Мишаня гладил мою руку и говорил:
— Если бы ты не чувствовал запаха, у тебя бы кепочка стала свистеть.
— Что?
— Ну, крыша съехала. Чердак прохудился. Ой, ну ты ж не наш. Как там это по-цивильному? Ах да, мозги бы набекрень встали.
— То есть скоро встанут, да?
Мишаня виновато посмотрел на туфлю, а потом прикусил опухшую нижнюю губу и решительно сказал:
— Я тебе помогу. Мы найдем твою истинную. Номер телефона же остался.
— Симка левая. Только купленная.
— Да нет, не может быть, — вдруг сказал Мишаня, и я удивленно посмотрел на него. Он запнулся и тут же объяснил: — Ну я так думаю. Найдется твоя… барышня. Может, молодая слишком. Испугалась.
— Думаешь?
— Наверное, тебя увидела, в шоке была от счастья. Сейчас придет в себя.
В его словах был смысл, и я немного успокоился. Почему-то мысль, что Мишаня будет со мной, подействовала как горячая ванна.
Вдруг меня пронзила мысль-кинжал:
— А если она попала в беду? Не в одной же туфельке ушла?
И я вскочил на ноги, готовый переворачивать небо и землю.
— Погоди, дружище, не нагнетай! — Мишаня положил мне руку на грудь. — Здесь торговый центр, она давно купила себе туфли и ушла. Мало ли какие у нее дела.
В районе сердца стало жарко. Так вот что значит потерять истинную, еще ее не обретя. Я даже не знаю, как она выглядит, какой у нее рост, вес.
— Если бы ей позвонили, номер бы отобразился в списке вызовов.
— Ты сам сказал, что симка левая, звонков нет. Использовала для заявки и выкинула, а звонит с другой. — Мишаня опустил взгляд на свою руку на моей груди, нервно провел острым языком по губе.
Под его пальцами у меня кольнуло, в паху резко стало жарко, и я отпрянул.
Фух, надо быстрее найти истинную, а то гормоны шалят! Не пойми что с телом творится.
Мишаня опустил голову:
— Она же из клана медведей, ты сам говорил. Завтра пойдешь к главе под предлогом ничьей по спору и для подписания договора. Осмотришься там, экскурсию запросишь. Там, глядишь, и найдешь свою истинную.
— А ты? Не устроишь мне экскурсию?
— Забыл? Я же одиночка. И не переживай, я про таблетку не скажу, раз уж твою зацепку испортил.
Я кивнул, глядя на опущенную голову парнишки. Почему-то захотелось, чтобы он снова приложил руку к моей груди и заглянул в глаза, провел языком по губе…
Шлеп! Я отвесил себе пощечину так звонко, что Мишаня подпрыгнул.
— Эй, ты чего?
— Кепочка прохудилась, или как там у вас говорят.
Аня
— Нютик-Анютик, что сегодня готовишь? — Ваня положил голову мне на плечо.
С его огромной комплекцией это было сложновато сделать, но на что только не пойдешь ради вкусной лазаньи, да?
— Если выживешь после дегустации — узнаешь.
Ваня всегда подлизывается, когда я на кухне, а как только живот набьет, так сразу растворяется в воздухе. Под два метра ростом, внушительный в ширину, он умел ходить абсолютно бесшумно. Настолько, что даже сверхи не могли услышать. Его талантом пользовался глава, Влад, поэтому Ваня в берлоге появлялся нечасто, но обязательно ел, и почему-то исключительно мою стряпню.
— А что это мы не в духе? — шепнул он, а потом убрал тяжелый подбородок с моего плеча, выпрямился и как пробасил вопрос на всю берлогу: — Кто обидел мелкую с утра пораньше?
Ах, если бы ты знал, Ваня, кто, встал бы у двери, разминая руки. И пусть повода для этого нет (сама влюбилась — сама виновата), но от мысли о защитниках стало значительно легче. От одного понимания, что сегодня Алрик переступит порог берлоги и найдет свою истинную в лице моей сестры, хотелось закрыться в кладовой и молча смотреть в темноту. Даже перспектива получения половины фонда спора за ничью не радовала.
Огромная кухня в такой ранний час уже была полна народу, поэтому вопрос Вани не остался незамеченным. Помощник главы даже стопку бумаг уронил от возмущения.
— Да кто посмеет оставить себя без вкусненького? Я таких дураков не знаю. — Женя собрал бумаги с пола и подошел к кухонному рабочему столу. — Ого, зачем столько масла? Что будет в этих огромных противнях? На всех хватит?
Может, мне остаться, чтобы помочь тебе их таскать? Ты же сломаешься, пока до духовки донесешь!
Я только замахнулась венчиком, но за меня треснул Ваня. Причем сделал это куда сильнее и совсем не в шутку, как хотела я.
— Ты один раз уже помог! Потом солянку после тебя спасали. Не мешай мелкой творить, пошли! — Ваня после подзатыльника хотел дружески положить руку помощнику на плечо и увести, но Женя был хоть и немного меньше в теле, но не менее сильным — он перехватил чужую руку и мигом заломил ее Ване за спину.
Заварушки и выяснения отношений между мужиками в берлоге — дело нормальное, поэтому я раскинула руки и скомандовала:
— Отошли от плиты! А то без завтрака останетесь!
И тут в огромное помещение кухни вошла сонная Мира.
— А что на завтрак? — повела она носом и протерла еще раз глаза. — Болоньезе мутишь? Лазанья, что ли? Она же часа два готовится. Это скорее обед. Ребята, не ждите — мажьте бутерброды. И берегите свои телефоны — систер любит бить чужую технику.
Мои раскинутые в стороны руки медленно опустились и повисли вдоль тела.
— Сожалеешь? — с вызовом заглянула мне в лицо Мира.
Венчик упал из моей ослабевшей кисти, и парни тут же перестали заламывать друг другу руки. Ваня поднял потеряшку и отдал мне.
— Нютик, ты в порядке? Что побледнела так? Давай я куплю что ты разбила, не переживай. А ты мне натурой отдашь.
Я перевела взгляд с сестры на Ваню. Пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в лицо молодому оборотню, глаза которого забегали:
— Ну, стряпней отдашь. Едой, понимаешь. А? Давай сделку? Глава завалил работой, я могу много платить, а ты мне еду доставлять. Как тебе?
Женя стукнул стопкой бумаг Ваню по лицу.
— Губу закатай! Тоже мне, джентльмен. Даме в беде надо искренне помогать, без выгоды. Ань, давай я просто возмещу ущерб. Не расстраивайся так.
— Эй! — Мира громко вскрикнула. — Вообще-то это я пострадавшая сторона! Это мне нужна помощь!
— Так мы и предлагаем. А решить должна твоя сестра. Она же твой опекун. — Женя взял у меня из рук венчик и помыл его, вложил вновь в мою руку и подмигнул.
— Бред какой-то! Ради еды готовы ковриками стелиться! — Уголок губы Миры нервно дернулся, от вспышки гормонов и эмоций ее аж потряхивало — это видели все, поэтому на всякий случай чуть отодвинулись, готовые к обороту. — Анька, не раскатывай губу. Тебе всю жизнь, может, и приплачивать за еду будут, а вот женятся на других!
— Кто тебе сказал? — Ваня закрыл меня собой, видя, что сестра начала рывками расти.
У подростков бывали такие скачки роста. В основном они сопровождались взрывами гормонов, срывами и истериками. Вот как сейчас. И я уже пережила несколько таких рывков роста Миры, но ни разу в своей истерике она не делала мне так больно.
— Я хоть сейчас ее замуж заберу. Сестренка почти выросла, можно и к свадьбе готовиться.
— Ага, Анька. Будешь у него вечной кухаркой. Он знает кого выбирать, с такими-то аппетитами. Будет сутками работать на холодильник, ты сутками готовить, до постели так и не доберетесь. Хороший расчет! — Миру несло.
— Замолчи, — не сказал — глухо приказал Ваня, по телу медведя пробежала легкая дрожь.
— Не затыкай мне рот! — выкрикнула сестра и обернулась.
***
Алрик
Кабинет клана бурых
— До меня дошел слушок, что ты свою Золушку потерял. — Влад, глава клана медведей, не спешил подписывать контракт, все водил ручкой над листом бумаги.
— Ваша разведка работает хорошо.
— Медведи отвечают за все камеры видеонаблюдения в городе, ты же знаешь. Мы видели, как ты снимал туфлю с флага. Было эффектно.
— Видели? — Я схватился за край стола главы бурых. — Точно. Я не подумал про камеры. Она же была наверху, потеряла туфлю. Должна была войти и выйти из торгового центра.
Сам поразился своей недальновидности. Это же должно было прийти мне в голову еще вчера. Почему даже не подумал? Столько времени потерял! Да еще улику испортил. Хорошо хоть, подписание контракта по «Доборотню» вроде наклюнулось.
— Верно. Должна была, — протянул Влад.
Похоже, ему что-то надо было. И он совсем не спешил ставить подпись, хотя признал ничью с Мишаней.
— Что вы хотите за доступ к записям? — Я умел задавать правильные вопросы.
Влад с одобрением взглянул на меня, а потом задумчиво застучал другой стороной ручки по столу. Явно тянул время, хотя давно все придумал. Набивает цену? Или что-то еще?
— Нашего Мишаню никто еще перепить не смог. — Влад посмотрел на меня прямо, и у меня создалось ощущение, будто меня пришпилили к стене.
Я молчал.
— Ни один медведь, — продолжил глава бурых.
— Сомневаетесь в ничьей?
— Скажем так, зная лисий клан, подозреваю хитрость. Скорее всего, ты пришел подготовленный. Признавайся, нашел компромат на Мишаню? — Влад перестал стучать ручкой.
Значит, ему нужен компромат на мальца? Почему-то подумалось, что, если бы он даже у меня был, я не сдал бы медведруга. Чувствовалась в нем родственная душа.
Компромат можно нарыть на кого угодно, а вот друга, который тебя понимает, встретишь не часто. Вот даже сейчас я вспомнил наш первый задушевный разговор с Мишаней, и взгрустнулось — хотелось снова сесть за стол и проговорить до рассвета.
Влад все еще ждал от меня ответа, поэтому я его дал твердо, без колебаний:
— Нет.
Глава бурых не поверил мне — это было видно по лицу. Снова застучал ручкой по столу.
— Давай так, Алрик. У Мишани репутация пострадает, если его заграничный волк перепьет…
Я перебил, хотя мне это было несвойственно:
— У нас ничья.
— Тем более — унизительная ничья. Знаю, Мишаня страдает. Давай встреться с ним без всяких лисьих хитростей, как нормальные… кхм… мужики.
Почему он прочистил горло, я так и не понял. Может, действительно пить захотел?
— Еще один тур? — уточнил я.
— Да.
При мысли о встрече с Мишаней у меня разом повысилось настроение, но разум немного остудил: я теряю время, а истинная все дальше. Я и так вчера пошел на поводу у желаний и потерял улику из-за неловкости медведя.
Нет, все-таки с Мишаней можно будет и потом встретиться, а вот истинную я могу потерять.
— Давайте я признаю поражение, а вы подпишете документ.
— Не пойдет. Об условиях сделки уже знают все бурые. Если бы ты проиграл — договора бы не было.
Ну что ж, видит волчий бог, меня вынудили!
— Хорошо.
— Только без трюков.
— Согласен.
— Значит, признаешь за собой хитрость?
Я промолчал, а потом подумал, что нельзя строить отношения на лжи. Влад мужчина прямой, кажется, он оценит такой же подход к делу.
— Была небольшая, но Мишаня… — как там у вас говорят? — не лыком шит! Он поймал меня за руку.
— Вот как? Удивлен, что ты признался.
— Я хочу от вас небольшую услугу за честность.
— Да ты понабрался у лис наглости за два года, что провел здесь! А был гордым заграничным волком.
— С кем поведешься… — Я специально не стал заканчивать.
Давно заметил, что поговорки всегда в ходу и в цене, чем и пользовался.
— И стал силен в народных мудростях! — усмехнулся Влад. — Так что за услуга за третий раунд с Мишаней?
— Поиск Золушки в вашей берлоге.
Мимику Влада было всегда трудно распознать, а в этот момент он стал абсолютно нечитаем. Молчал несколько секунд, после чего вдруг сказал:
— Услуга за услугу.
Теперь напрягся я. С медведями было не так легко торговаться, как я думал.
— Что нужно?
— Информация.
— Смотря о ком. Лис не сдам.
— О твоей сестре.
Я напрягся еще больше.
***
Аня
Медведица Миры была красивой, с шикарной шкурой редкого песочного цвета. У меня такая же, вот и расхваливаю. Словом, зверь сестры — одно загляденье, если бы не капающая слюна, которая, казалось, была способна прожечь пол берлоги.
Подростки — такие подростки!
— Вань, отойди. Выйдите все, она так быстрее успокоится. — Я попыталась отодвинуть сверха, но проще отодвинуть гору, чем оборотня-медведя.
Ваня не шелохнулся.
— Давай позовем парней, развернем клетку для подрастающего поколения.
— Она ненавидит клетку. Не надо, — попыталась я выйти из-за оборотня, но он сделал шаг в ту же сторону, не давая мне пройти к сестре.
В моменты ее срывов с ней была всегда я, поэтому знала, как действовать. Стоило рядом замаячить кому-то еще, как это неминуемо оборачивалось большой неприятностью.
— Кто же ее любит? Зато клетка воспитывает лучше отца с матерью, — сказал Ваня, а потом крикнул помощнику главы: — Жень, обходи с другой стороны. Вдвоем сможем скрутить.
От последних слов вздрогнула не только я, но и Мира. Это внешне и на язык она колючка и злючка, но внутри скрывалась очень чувствительная натура, о которой мало кто знал.
— Так, парни, это наши с ней семейные дела. Выйдите! — серьезным тоном объявила я, видя, как Мира зарычала и замотала головой, готовая броситься, если ее попытаются «скрутить».
— Так мы и есть семья. Влад вам вместо отца, я вместо брата. Женька вместо соседа! — Ваня заржал.
— Это что это я вместо соседа? — напряженно рассмеялся парень, не сводя взгляда с Миры. — Хотя пусть так. Лучше, чем быть в братской зоне, как ты.
— Ах ты, языкастый! — Ваня выхватил у меня венчик и швырнул в Женю, а тот легко поймал.
Мира отвлеклась на летящий предмет, и два сверха тут же кинулись на нее.
— Не-е-ет! — закричала я.
Они не знали, что нельзя так делать. Что так можно ловить любого другого подростка-сверха, но не Миру.
Ваня сказал правду, что глава нам как отец, хотя по родственным связям являлся троюродным братом. Десять лет назад мы появились в клане бурых, не помня ничего из прошлого. Нам только сказали, что с нашим кланом случилось что-то непонятное. Бурые пришли на подмогу на зов родни о помощи, но нашли только нас с Мирой, и то в бочках: сестру в полупустом бочонке меда, а меня — пива.
В момент этих воспоминаний все смеялись, не забывая показывать фото находки. На них две мордашки — мне двенадцать, сестре шесть — смотрели на фотографа глазами-бусинками. Я явно была недовольна, что меня нашли, а вот Мира тянула руки к спасителям изо всех сил.
У меня вообще не осталось воспоминаний о том, что произошло тогда, словно ластиком стерли, а Мира часто мучилась кошмарами. Когда я спрашивала, что она видит, она говорила, что на нее набрасываются со всех сторон.
И сейчас Ваня с Женей оживили ее самый страшный кошмар.
Мира снова выросла рывком, в одно мгновение став размером со взрослую медведицу, и бросилась биться не на жизнь, а на смерть.
— Отошли все! — крикнула я гортанно.
Я сейчас не думала ни о чем — просто знала, что надо быстрей спасти Миру. Что сама меньше сверхов, что слабее — не думала. Расшвыряла их в стороны, видя перед собой только перепуганные глаза сестры в звериной шкуре. Она уже прилично подрала парней и по инерции бросилась на меня. Я успела подставить руку, и тут же ее пронзила боль. Зубы у сестры были что надо!
Мира застыла, глядя в мои глаза, медленно разжала челюсти и на глазах обернулась обратно.
Женя тут же сорвал скатерть со стола, а я помогла замотать голую сестру. Мира вцепилась в меня клещом, рыдая и постоянно повторяя:
— Прости, прости, прости.
Она всегда так вела себя, если даже царапала меня. Колючка, злючка и вреднючка, стоило ей нанести реальный вред, она тут же посыпала голову пеплом.
— У тебя кровь не останавливается! — Ваня частично размотал Миру под ее обиженное «эй» и оторвал от скатерти длинную полоску ткани. Он тут же кинулся обматывать мою руку, которая стала красной, словно мои туфли на шпильке. В итоге накрутил непонятно что.
— Лекарь из тебя аховый. — Я прижала к себе голову Миры, поцеловала в макушку. Она все еще повторяла «прости», но уже тише, так, чтобы слышала только я.
— Ну вот, теперь лазанья отменяется, да? — Женя разочарованно вздохнул, но взгляд у сверха был невероятно сосредоточен. Особенно на Мире.
— Заживет. Я же сверх. — Я была равнодушна к травме, но не к сестре: — Мира, все хорошо. Это гормоны. Ты справишься.
— Ты бы так никогда не сделала! — Нижняя губа Миры задрожала.
— Неправда. Когда я была в твоем возрасте, то покусала главу, — шепнула я.
— Правда? — Ваня даже руку мою отпустил от удивления.
— А за какое место? — уточнил Женя. Как помощника главы, его явно неспроста интересовал этот вопрос.
— Не скажу, — вспомнила я те деньки. — Мне за это до сих пор стыдно. Так что, Мира, не ты первая, не ты последняя.
— Ага, только помни, что слово может ранить даже сильнее твоих зубов. У оборотней не только регенерация хорошая, но и память. Ты бы перед сестрой не только за рану извинилась, но и за фокусы.
Мира подняла на меня взгляд. Я читала ее эмоции, будто она была открытой книгой. И обняла ее крепче, зная, что мы самые близкие друг другу существа на этом свете.
— Нам нельзя ругаться, помнишь? — шепнула я ей на ухо. — Ничто в этом мире не может нас рассорить.
Мира смотрела на меня взглядом побитой собаки. Кивнула и шмыгнула носом.
— А теперь приводи себя в порядок, а я здесь уберусь.
Скоро нагрянет очень важный для сестры гость. Судьбоносный.
— Оденься красиво, — шепнула я, чувствуя себя так, будто отдаю правую руку человеку с двумя руками. Дурацкие эмоции!
Я же обещала, что сестер ничто не поссорит. Алрик ее, надо помочь им встретиться как следует.
Я начала разматывать бинт, но Ваня поймал мою руку:
— Рано.
— Мне нужно приготовить лазанью.
— Еще не затянулось.
— Спасибо за помощь, я сама.
Ваня посмотрел на меня так, будто хотел еще что-то сказать, но тут его телефон зазвонил.
— Да, глава. Понял. Скоро буду. — Он повесил трубку и сказал Жене: — Поехали. Дело срочное.
Мы с сестрой встали, и я продолжила разматывать руку. Краем глаза заметила, как Ваня остановился на выходе.
— Что?
— Ничего. — С каменным выражением лица он пошел прочь.
Мира проводила его долгим взглядом, а потом вдруг спросила:
— Ваня тебе нравится?
— Мне? — Я так удивилась, что кончик лоскута выскользнул из пальцев.
— Да. Ты постоянно с ним то ругаешься, то смеешься. Он тебе нравится?
— Нет, конечно!
На выходе что-то громыхнуло. Когда мы с Мирой подошли посмотреть, что за звук, то нашли у дверного косяка венчик.
***
Алрик
— Зачем вам моя сестра?
Внешне я был абсолютно спокойным, мирным, как поверхность планеты, но внутри меня кипела магма. Я привык к интересу со стороны сверхов к Вильме, но когда о ней спрашивает глава другого клана — хорошего не жди.
— Ну как зачем? Статистика неумолима. Хочу дать шанс своим ребятам. Парень у меня один есть — здоровый, сильный, преданный, на хорошем счету за свои уникальные способности. Расскажи о предпочтениях своей сестры, и мы вместе подстроим их свидание.
И этот медведь называет лис хитрыми? У него, случайно, пузо не рыжее? Может, гибрид?
— Ничего не получится, — откровенно сказал я. — Вильма слишком через многое прошла.
— Я слышал, что к ней невозможно подобраться. Она приветлива, улыбчива, пользуется внешностью, но никогда не подпускает ближе. Неужели ты, как брат, не хочешь ей счастья? Я предлагаю очень надежного парня.
— Так и сватай к своим. Хороших не отдают.
Влад опустил взгляд, будто хотел что-то скрыть от меня.
— По определенным причинам я вынужден действовать так. Потом ты поймешь и скажешь мне спасибо. Я могу за него ручаться. Все-таки слово главы что-то да значит, не находишь?
— Не боитесь, что Вильма будет недостаточно хороша для вашего парня? Вдруг она только красивая обертка? Не задумывались?
— Я изучал ее на нескольких встречах кланов за эти два года. Она по-лисьи умна и по-волчьи преданна. Вы делаете для клана рыжих очень много, а поступки говорят лучше слов. Так что? Одна встреча — и больше не лезем в их жизнь, а ты получаешь доступ к видео и экскурсию в берлогу?
— Я насчет сестры не торгуюсь. Если суждено — встретятся. Судьба очень хитрая госпожа.
— Да уж, судьба — та еще коварная женщина, — кивнул со странным выражением лица Влад.
И тут раздался стук в дверь.
— Входи.
— Глава? — В проеме показался огромный сверх под два метра ростом.
— Это Иван. Тот, про кого я тебе говорил.
И стоило только медведю войти, как в нос ударил знакомый запах такой силы, будто этот Ваня весь терся об нее. О владелицу туфельки.
— Черт! — Влад тоже уловил запах и резко вскочил с места.
Оборот случился словно по щелчку хлыста — резко, хлестко, больно.
— Только не в кабинете! — заорал глава бурых.
Я бессильно зарычал, пытаясь справиться с диким желанием растерзать соперника на части. Нельзя, не сейчас, надо сначала узнать все. Вдруг это ее брат?
Влад встал между нами, а Ваня недоуменно положил руку главе на плечо:
— Я могу за себя постоять. Если у волчары какие-то претензии, я готов разобраться сам! — Парень явно чувствовал себя странно за своим главой.
— В душ, Ваня! БЫСТРО!
Медведь замешкался, глядя то на меня, то на главу, словно боялся оставить зверя наедине с Владом, выругался сквозь зубы, но побежал выполнять приказ.
Я закрыл глаза и втянул носом аромат своей женщины, желая собрать его весь и забрать себе, не оставить тут и частички. Это она. Точно она.
— Вот сменная одежда. Давай поговорим. — Влад достал из стеллажа вакуумный пакет с одеждой.
Я понимал, что надо, но зверя было нелегко обуздать. Хотелось бежать следом за этим Ваней, разорвать на куски. Кажется, я даже уловил легкий запах крови, поэтому жажда расправы была просто неподавляемой.
Влад встал у закрытой дверь, преградив путь.
— Ты же швед. Слышал, вы умеете лучше всех держать себя в руках. Давай, мужик, возвращай контроль.
Да если бы я не держал своего зверя в узде, давно бы от мишки остались шишки.
Я закрыл глаза и с трудом вернул себе человеческий облик. Разорвал пакет, нашел там спортивный костюм, быстро оделся, постоянно поглядывая на дверь, от которой так и не отошел глава бурых.
— Значит, поэтому ты хочешь сосватать его к моей сестре? — спросил я сипло — речевой аппарат еще не совсем перестроился.
Влад промолчал, но и так было понятно — глава знает намного больше, чем говорит.
— Нет. — Глава медведей медленно прошел к столу, сел и бросил взгляд на дверь.
Я видел, как он усиленно думает о чем-то.
Обычно я очень терпелив. Очень. Но не в этой ситуации. Мне осточертело ходить кругами, я перешел на «ты»:
— И это все объяснение? От этого парня за версту пахнет моей женщиной. Ты попросил меня сдержаться — я сделал это. Но теперь я хочу объяснений.
Влад еще раз прожег взглядом дверь и говорить не спешил.
Я начал рассуждать вслух, следя за реакцией:
— Раз ты сватаешь его, значит, она не замужем. Он ее парень?
— Во-первых, сядь. — Влад указал ручкой на стул и, только когда я тяжело приземлился на него, сказал: — Во-вторых, выдохни и остынь. Ты так ярко чувствуешь запах истинной потому, что находишься в режиме охоты. От Вани несет берлогой с кучей запахов всех, кто там живет. Ты нашел свою истинную у нас — что ж, я этому рад.
Я осмыслил то, что он сказал. В чем-то он прав, я действительно мог слишком остро чувствовать запах истинной.
— Но запах крови — откуда он?
— Я не почувствовал, хотя на нюх не жалуюсь.
И тут дверь открылась, зашел этот Ваня.
— Никакой крови на мне не было. — Парень двигался агрессивно, резко отодвинул соседний стул и с вызовом сел, подавшись корпусом вперед. Взгляда с меня не сводил, а я с него. — У заграничного волка глюки.
— Ваня, выйди. На сегодня свободен.
— Глава!
— Мне повторить?
Мы с этим парнем держали друг друга на прицеле взгляда, готовые кинуться в бой по малейшему поводу. Долгую минуту, пока Влад тихо не рыкнул. Тогда Ваня с неохотой прервал зрительный контакт и вышел.
Я повернулся к Владу, стараясь не поддаться инстинктам и не побежать вслед за соперником, не вцепиться ему в глотку. Я напал на след, и я ни за что его не потеряю, не пойду на поводу у эмоций.
— Я не продам сестру. Я уже знаю, что моя женщина в твоем клане. У меня есть туфля. Есть номер телефона. Я все равно ее найду, так или иначе.
Влад держал руку у рта, будто боялся, что у него вылетят лишние слова.
Я не мог не спросить:
— Я правильно понимаю, ты действительно не понял по запаху, кто моя истинная?
— Да. — Влад убрал руку ото рта и выпрямился. — Ваня пах сразу несколькими оборотнями.
Я заметил обезличенную форму.
— Все свои, верно?
— Я не уверен.
— Да ладно. У медведей прекрасный нюх. Не хочешь говорить, потому что я не устраиваю судьбу своей сестры?
— Возможно.
— Зачем тебе сплавлять этого Ваню? Ответь честно.
Влад положил руки на стол, оперся локтями и поменял положение на стуле. Глядя прямо мне в глаза, сказал:
— Потому что, если этого не сделать, одна семья разобьется.
— И ты не знаешь, кто моя истинная? Ты же точно видел записи камер.
Влад открыл ноутбук, быстро пробежал пальцами по клавиатуре и развернул монитором ко мне.
На экране показался выход торгового центра. Я обратил внимание на время. Как раз начиная с той минуты, что на экране, я и хотел увидеть запись. Три минуты вперед, мне больше ничего не надо.
И тут вдруг к камере подлетела птица, зависла на секунду, а потом села на оборудование, хвостом закрыв обзор. Я взял мышку и стал мотать, эта глупая птица все сидела так минуту за минутой, а потом слетела, когда уже никаких доказательств было не обнаружить.
На видео было видно, как мы с Мишаней заходили обратно в ТЦ.
— Ну вот… если только твоя истинная не Мишаня, — хмыкнул Влад, внимательно всматриваясь в выражение моего лица.
— Я похож на любителя мальчиков?
Влад поджал губы, как-то странно хмыкнул и вдруг спросил:
— А пиво любишь?
— Не как Мишаня. — Я злился, видя, что меня хотели провести с этим видео. — Значит, если бы я организовал свидание сестры, ты показал бы мне вот это?
— Кто знает, — вдруг таинственно ухмыльнулся Влад. — Кто знает, швед... Ну что, говоришь, на официальную экскурсию не идешь?
— Нет. Только не за счет сестры.
— А на третий тур с Мишаней?
— Я все еще хочу подписать договор.
— И все?
— А что может быть еще?
Глава медведей вдруг остановил взгляд на моей подписи на договоре.
— Что это за знак?
— Герб моего рода. А что?
Влад словно окаменел на секунду, потом моргнул и дежурно улыбнулся:
