Светлана Весельева

Переполох в Аду. Почти детективная история.

Часть 1. Большие последствия маленькой слабости.

Чертовка выбежала на детскую площадку и истошно завопила:

— Он укусил меня! Укусил! Это был… человек! — она взмахнула руками, закрывая лицо, и упала на землю, потеряв сознание.

Её ноги, покрытые короткой коричневой шерстью, некрасиво раскинулись, высоко задирая и без того короткую юбку в крупный красный горох. Повисла гнетущая тишина. Скрипнули опустевшие качели. Чертята прекратили игру и настороженно смотрели на взрослых. Чертовка неподвижно лежала на розовой плитке, словно мёртвая.

Присутствующие на детской площадке домохозяйки, мамочки в декрете и приходящие няньки подхватили чертят и, в едином порыве, отхлынули от распластавшейся на земле чертовки. Коллективная женская фантазия тут же нарисовала в их головах ужасное будущее: укушенная чертовка станет мучительно и некрасиво превращаться в человека. Сначала с неё клоками облезет вся шерсть, потом отвалятся рога и хвост. Возможно, вместо копыт отрастут ступни с пальцами. Превращающаяся в человека чертовка станет бродить по Аду и кусать всех, до кого сможет дотянуться. Начнётся эпидемия. Спасаясь, черти будут прятаться в подвалах. Их дети никогда не увидят солнца, пусть и искусственного. Запасы еды неминуемо закончатся и отцам семейств придётся покидать убежища в поисках пропитания.

Снаружи их станут кусать заражённые черти и это приведёт к полному вымиранию. По дорожкам города будет перекатываться одинокий круглый кустик перекати-поля, откуда-то взявшийся в опустевшем Аду, в соответствии с законами жанра.

Сформировав неизбежное будущее, фантазия уступила место панике. Перепуганное женское сообщество вышло из оцепенения.

— А-а-а-а… — закричала маленькая чертовка с красными пухлыми губами. Она держала за руки двух чертят, у которых была приходящей нянькой.

— А-а-а-а-а… — согласились с нею остальные чертовки и бросились врассыпную, волоча за собой чертят.

Эхо подхватило вопль и принялось играть с ним словно с мячом, бросая в стены соседских домов.

«Это нехорошо, нехорошо», — повторял детектив Пирс, глядя на происшествие из окна и набирая номер службы спасения. Значит, человек всё-таки нашёл вход в Ад. Не мог потерпеть, пока это случится естественным путём. Хотя чему он удивляется? Всё к тому и шло. И это действительно было нехорошо. Происшествие придётся расследовать и очень бы не хотелось выйти на себя в результате следственных действий.

В соседних домах опускались жалюзи и задёргивались шторы. Было видно, как в доме напротив кто-то, приоткрыв занавеску, наблюдает за происходящим. В палисаднике перед домом валялась гудящая газонокосилка. Из брошенного в панике шланга лилась вода, затапливая клумбу с петуниями.

Чертовка на детской площадке лежала неподвижно, в окружении брошенных детских игрушек. ССА (Служба Спасения Ада) явилась на вызов через две минуты после звонка детектива. Из закрытого оранжевого автомобиля высыпали черти в защитных оранжевых костюмах и респираторах. Значит, происшествию присвоен самый высокий уровень опасности — оранжевый. Без следствия не обойдётся. Детектив покачал головой. Надо продумать линию расследования и защиты. Он схватил форменный пиджак и значок, и выбежал на улицу.

— Полиция Ада! — крикнул он, приближаясь к чертям в оранжевых костюмах. — Мне необходимо поговорить с пострадавшей. Она жива?

— Назад! — крикнул ему черт, растягивающий оранжевую ленту вокруг места происшествия. Двое других чертей погрузили чертовку на носилки. — Эта зона может быть заражена!

— У меня уже начала выпадать шерсть? — слабым голосом спросила пострадавшая. – Я умру?

— Не беспокойтесь, — ответил чёрт из ССА, пристёгивая несчастную к носилкам. — Вам помогут. Вы ведь никого не трогали? Там не было других чертей? Больше никто не пострадал?

— Я не знаю, всё случилось так быстро… — слабым голосом ответила чертовка и закрыла глаза.

— Куда её увезут? — спросил детектив из-за оградительной ленты. — Мне необходимо узнать, как это произошло. Необходимо начать расследование как можно раньше!

— Её поместят в закрытый бокс до особых распоряжений. В центральной больнице. Не думаю, что вас допустят к потерпевшей, пока не станет понятно, насколько это опасно, — ответил чёрт в оранжевом костюме, закрывая дверь машины. — Вы бы проследили, чтобы никто не заходил за ограждение, пока не пройдёт полная дезинфекция территории, — добавил он из окна.

Детектив выругался и побежал к гаражу. Чёрт из ССА прямо раздулся от собственной важности как воздушный шар. Командовать вздумал главным детективом города.

Пирсу показалось, что гаражные жалюзи поднимаются особенно неторопливо и он пролез в образовавшуюся щель. Детектив оседлал мотоцикл, напялил на голову шлем, не сразу просунув рога в специальные отверстия, и рванул за удаляющейся машиной ССА.

Резкий звук серены спасательного автомобиля прорезал тишину улиц. Черти выскакивали из аккуратных белых домиков, чтобы посмотреть, что произошло. Матери загоняли в дома своих чертят. Редкие машины жались к обочине дороги, пропуская истерично визжащий спасательный автомобиль. Жители спального района погружались в коллективный ужас, закрывали окна и включали телевизоры в надежде узнать, что происходит.

Детектив мчался за спасательным автомобилем. Мысли в его голове принялись играть в чехарду, и детектив не мог додумать до конца ни одну из них. В одном все эти мысли были согласны: он ответственен за переполох. Он мог помешать катастрофе. Он должен был остановиться в самом начале! Почему он оказался так слаб? Ведь он — представитель закона и хранитель порядка. Раскаяние терзало детектива как плохо воспитанный голодный бульдог.

Одноэтажные домики спального района сменились административными зданиями. В Аду не было многоэтажек. Под землёй особо не развернёшься, когда речь идёт о высоте. Искусственное солнце полуденно висело над Адом и жарило в соответствии с летним сезоном.

Детектив припарковал мотоцикл и побежал к больничному корпусу, в который внесли пациентку. В коридоре путь ему преградила молоденькая медсестра в коротком халате. Она раздражённо мотала хвостом и смотрела на детектива очень строго. Белая медицинская шапочка кокетливо открывала один рог.

— Вам сюда нельзя! Это закрытая зона! Только по спецпропускам! Немедленно покиньте больницу! — затараторила она.

— Полиция Ада! — детектив сверкнул своим значком, выхватившим солнечный луч, падающий из большого окна. Медсестра прищурилась.

— Даже вам нужен пропуск, — сказала она. — Ситуация очень серьёзная.

— Мне необходимо поговорить с пострадавшей, — возразил детектив. — А если там были другие черти? Вдруг человек укусил ещё кого-то? Начнётся эпидемия. Вы готовы взять на себя ответственность?

— Я узнаю, что можно сделать. Вы тут посидите, — растерянно попросила медсестра и скрылась в кабинете. Важность спадает с любого, как только речь заходит об ответственности.

Детектив сел на лавку. Это был уже немолодой черт (по человеческим меркам разменявший полтинник), с начавшей рыжеть шерстью у висков. Он нервно постукивал по полу хвостом. Он быстрого бега чёрт запыхался и пытался отдышаться. Пирс невидящим взглядом уставился перед собой, в тёмно-зелёную стену коридора больницы. В коридоре никого не было. Тишина словно вопила об опасности и всеобщем страхе. Что теперь будет? Его участок славился образцовым порядком. Что с ним сделают, когда узнают, что это всё из-за него?

В Аду не было преступности. Черти были законопослушны до отвращения. Шалости подростков или драки соседей не в счёт. Это мелкая бытовуха, куда без неё? Именно поэтому из случившегося раздуют сенсацию и на расследование слетится весь цвет СМИ. Детектив представил себя в допросной на месте подозреваемого. Мотнул головой, отгоняя мысли.

— Вы можете пройти, — высунулась из кабинета медсестра. — Только надо переодеться в защитный костюм.

— Ладно, — милостиво согласился детектив. Он поднялся с лавки и зацокал копытами по белоснежной плитке на полу.

Пирсу помогли надеть оранжевый костюм, закрепили на затылке ремешки респиратора и опустили пластиковый экран. Детектив почувствовал, что обильно потеет в этом герметичном мешке и облачённый в пластиковый чехол хвост снова нервно задёргался.

Санитар проводил Пирса к палате, в которой находилась пострадавшая. Её кровать и мигающие всеми цветами аппараты, поддерживающие жизнедеятельность пациентки, были огорожены прозрачным пластиком от окружающего пространства. Заходить внутрь детективу не разрешили. Чертовка лежала на кровати, и взгляд её был вполне осмысленным. К рукам пострадавшей тянулись провода и шланг капельницы.

— Здравствуйте, я детектив Пирс. Мне надо задать вам несколько вопросов. Вы сможете отвечать? — вежливо поинтересовался детектив. А она неплохо выглядит для укушенной человеком.

Если зайти за пластик и придушить её подушкой, то все ниточки оборвутся. Детектив покосился по сторонам, определяя есть ли в палате камеры.

— Здравствуйте, детектив, — отозвалась чертовка. — Меня зовут Анжелика. Вы меня не помните? Я училась с вашим сыном в школе. Я живу через две улицы…

— Да, конечно, — ответил детектив. Он не помнил её. — Вы все так выросли. Расскажи Анжелика, что произошло. Где на тебя напали?

— За Адовой свалкой, — виновато сказала Анжелика и опустила глаза. — Я знаю, что туда нельзя ходить. Но я хотела проследить за своим парнем. Мне кажется, он мне изменяет. Я следила за ним до свалки, а потом потеряла. Что мне за это будет? Меня посадят в тюрьму? — она принялась нервно теребить оборку на больничной сорочке, в которую её переодели.

— Не волнуйся, сейчас надо разобраться, как туда попал человек. Расскажи подробнее, как он на тебя напал, — детектив вложил в свой голос всё сочувствие, на которое был способен.

— Я обошла свалку и оказалась на пустыре. Там никого не было. За пустырём я увидела заросли и подумала, что Йо-йо спрятался там... — Анжелика села. Глаза её горели, голос звучал уверенно. Как будто она злилась больше, чем боялась.

— Йо-йо твой парень? — спросил детектив. Чертовка кивнула.

Ну вот и всё! Если и была надежда не пострадать во время следствия, то прямо сейчас она скончалась в муках и судорогах. Детектив посмотрел на камеру. Интересно звук тоже пишет? Надо задавать вопросы аккуратно.

— И что было дальше? — спросил Пирс и достал для солидности блокнот.

— Я дошла до зарослей, — принялась вспоминать Анжелика. – Там совершенно дикие места. Кусты и колючки. Небо спускается к земле очень низко. Так прямо закругляется, — чертовка показала рукой, как закругляется небо. — Видно, что никто не живёт. А тропинка через заросли есть. Я подумала, что Йо-йо где-то там свил себе любовное гнёздышко, и очень разозлилась. Думала, сейчас найду его и рога пообломаю. А его девке… — чертовка сжала кулачки. Эмоции на её лице быстро сменяли друг друга.

— Анжелика, давай по делу. Времени мало, надо найти человека, — вздохнул детектив. А ещё надо успеть первым доложить начальству и взять это дело себе.

— Да, я нашла на земле лестницу. Я подумала, что она попала туда с Адовой свалки. Я стала осматриваться. И вдруг на меня с неба что-то свалилось. Я упала на землю. Когда мне удалось развернуться, я увидела, что на мне лежит человек. Он смотрел на меня и выглядел очень напуганным. Я так подумала. Может быть, это и не так, ведь я никогда не видела так близко людей, — глаза Анжелики стали наполняться слезами. Она моргнула пушистыми ресницами и в коричневой шерсти на лице блеснула мокрая дорожка от скатившейся слезы.

— Анжелика, он причинил тебе вред? Ты можешь мне доверять. Что он сделал? — осторожно спросил детектив.

— Он придавил меня к земле своим весом, и я не могла выбраться. Я стала кричать и вырываться. Он тоже стал кричать. А потом он меня, кажется, укусил…

— Кажется? Анжелика, куда он тебя укусил?

— В плечо, — неуверенно сказала чертовка. — Я просто очень испугалась и не всё помню чётко. Потом я вырвалась и побежала. Я знаю, что укус человека смертелен и хотела добежать до больницы. Но не смогла.

— Ты можешь описать, как он выглядел?

— Ужасно! Этот кошмар теперь будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь, — Анжелика всхлипнула и легла на белоснежную подушку. — Он был совершенно лысый. Весь такой белый и гладкий. У него шерсть растёт только на голове. Фу-у-у… А самое странное, что на небе образовалась дыра. Такая нора… Он из неё выпал. А раньше там всё небо было целое, я точно знаю. Это сразу за пустырём…

— Анжелика, вспомни, какие у него были особые приметы. Во что он был одет? Возможно, ты заметила, что он стал делать, когда ты побежала. Он вернулся в нору?

— Нет, я не заметила. Было очень страшно.

— Не переживай, всё будет хорошо! — подбодрил её детектив. — Ты в хороших руках. Врачи сделают все, чтобы ты поправилась. Я навещу тебя позже, ладно? Если вспомнишь что-то важное, позвони мне. Я оставлю номер у твоего врача.

Детектив вернулся в кабинет, в котором его облачали в оранжевый костюм. Поговорил с медперсоналом, переоделся в свою одежду. Жизнь Анжелики, похоже, была вне опасности. Следа от укуса на ней не обнаружили. Никаких новых пациентов не поступало. Наверняка человек уже вернулся в свой мир через нору в небе.

Хорошо бы, на этом всё закончилось. Но этого не произойдёт. Репортажи, пугающие население, уже лились из всех телевизоров и радиоприёмников. Расследование будет громким и за ним будет следить весь Ад. Должно будет состояться показательное наказание виновных. А всё потому, что детектив Пирс очень любил детективы. Что в этом плохого?

Городок Тысяча Чертей располагался в самом конце Ада. За городом небо сливалось с землёй и этот факт перечёркивал надежду горожан когда-нибудь лишиться статуса «окраина». Маленький провинциальный городишко жил спокойной, размеренной жизнью. Черти знали друг друга и приветливо здоровались с каждым встречным. Любой чертёнок мог оставаться без присмотра сколько угодно, ведь со всех сторон его окружали знакомые взрослые.

Детектив ехал в участок мимо белых домиков, окружённых низкими заборчиками и цветущими садиками. Деревьев в городе не было из-за близости неба. Но кустарниковые насаждения и цветники были в каждом чёртохозяйстве. Искусственно созданный климат очень способствовал постоянному цветению. Машин в городе было мало. Ими пользовались только черти, работающие в Адополисе, до которого надо было добираться больше часа. Местные предпочитали самокаты или мотоциклы.

Детектив притормозил, пропуская через дорогу школьниц. Юные чертовки в пышных разноцветных платьях громко смеялись, возвращаясь из школы. Их рожки украшали банты, копытца звонко стучали по дороге. Школьницы спешили к ларьку с мороженым. Они ещё не знали, что их уютный мирок готов обрушиться и больше никогда не стать прежним. Чувство вины злобным дятлом заколотилось в голове Пирса.

«Внимание! Тревога! Всем чертям закрыться в своих домах до особых распоряжений! Внимание! Тревога!» — пронёсся мимо автомобиль, из которого в громкоговоритель нагнеталась паника. Школьницы замерли, провожая автомобиль взглядами. Пожилая чертовка заковыляла к дому с утроенной скоростью, быстро работая клюкой. Из продуктового магазина стали выбегать покупатели. Пирс видел их испуганные лица, нервно раскачивающиеся хвосты, тревожные взгляды. В провинциальный городишко пришла беда.

Часть 2. Двумя месяцами ранее…

Искусственное солнце начинало медленно гаснуть около девяти часов вечера по наземному времени. На город ложилась прохлада. К десяти часам в Тысяча Чертей наступала темнота. Выкрашенное в голубой цвет небо (подземье, если смотреть с точки зрения вверху живущих людей), начинало подсвечиваться неподвижно висящими «звёздами», выложенными в созвездия.

Раньше небо было земляным и там, где оно не укреплялось скальными вставками, всё время осыпалось. От этого на улицах всегда было грязно. Нет ничего более неприятного, чем падающий кусок земли на голову. Поэтому со временем небо в Аду выложили голубым пластиком. Потом воссоздали земной небосвод, с солнцем и звёздами. Луну воссоздавать не стали. Зачем ночью светило? Все ведь спят.

Когда выключалось солнце, на улицах загорались фонари, которые будут освещать Ад до шести часов утра. Утром звёзды сменятся солнцем, имитирующим рассвет.

В тёмное время суток в Аду наступал комендантский час. Законопослушные черти проводили вечера в семейном кругу, делились впечатлениями прошедшего дня, читали детям книжки перед сном. Никто и не думал шастать в это время по улицам. Что там делать ночью? Увеселительные заведения не работают, ведь у их работников тоже есть дети, которым нужна сказка на ночь.

Детектив Пирс жил в стандартном белом домике с низким, выкрашенным в зелёный цвет, забором. Шумное семейство детектива состояло из его жены – образцовой домохозяйки Лары, двоих чертят и престарелой тёщи Бэсс. Перфекционистка Лара поставила себе в жизни цель: превратить своё семейство в образцово-показательное и утереть нос соседке, страдающей тем же неврозом.

Каждое утро Лара вставала ещё затемно, чтобы придать себе вид идеальной жены и хозяйки. Она тщательно расчёсывала маленькой щёточкой коротко стриженную чёрную шерсть на лице и декольте. В этом сезоне было модно очень коротко подстригать шерсть на всём теле, добиваясь бархатного эффекта. Лара красила губы кроваво-красной помадой. Её белоснежный фартук крахмально топорщился кружевами и грозил оцарапать каждого, кто случайно к нему прикоснётся. К фартуку прилагался безупречный маникюр, облегающее фигуру платье с пышной короткой юбкой яркой расцветки и повязка на голову того же цвета. Чертовки могли себе позволить короткие платья в любом возрасте. Их ноги так густо покрывала шерсть, что пугающий земных женщин целлюлит был им незнаком.

Лара шумно готовила завтрак, и дом наполнялся ароматами свежей выпечки. Она тщательно накрывала стол: нарядная посуда, белоснежные салфетки, свежие цветы. В столовой стояла лёгкая плетёная мебель, висели натюрморты в простых деревянных рамках. Завтрак в столовой должен был вызывать в душе чувство начавшегося отпуска. Этому очень способствовал солнечный луч, всегда проникавший в окно утром и теряющийся на персиковых обоях. Из открытого окна в кухню лился аромат петуний. Лара стремилась к безупречности даже в мелочах. Этого же она требовала и от остальных членов семьи.

Завтрак надо было съесть до последней крошки. Семейство должно было демонстрировать радость от наступления нового утра и встречи друг с другом. И если дети с этим как-то справлялись, то Пирс был прирождённой совой со всеми вытекающими последствиями.

Детектив ненавидел утро. Он ненавидел завтраки. Он терпеть не мог музыку Моцарта, которую приходилось слушать каждое утро, пока семейство расправлялось с традиционными блинчиками. Намазывая блинчик вареньем, Пирс мстительно желал композитору, чтобы котёл, в котором томится его душа, заклинило на отметке «максимальные страдания». Детектив терпеть не мог старую Бэсс, которая вечно крутилась у него под ногами, цокая копытами и что-то ворча.

Бэсс была неприлично стара. Её шерсть давно порыжела и местами выпала. Чертовка сгорбилась и сильно похудела. Она пользовалась при ходьбе палкой, которой преувеличенно громко стучала по полу. Перемещаясь по дому, тёща задевала хвостом низко расположенные предметы, которые падали с шумом и иногда разбивались. Бэсс жаловалась на плохой слух и слабое зрение. Старая брехунья! Она всегда слышала, когда Пирс бормотал себе под нос ругательства в её адрес.

Пока детектив был на работе, тёща была занята просмотром «Санта-Барбары». Это был первый сериал, который попал в Ад. Не потому, что перестал быть востребован людьми (умер) и не контрабандой, а потому, что заслужил. Местное женское население с таким упоением погрузилось в созерцание киношных страстей, что продолжение сериала стали снимать своими силами. Теперь герой-любовник Круз щеголял чёрной блестящей шерстью и длинным хвостом. Бэсс повесила в своей спальне фото актёра, играющего милашку-секси Круза и вечерами разговаривала с ним. Тёща не пропускала ни одной серии, ни одного повтора и поклялась дожить до конца сериала. Зная её упёртый характер, Пирс перестал надеяться пожить в своё удовольствие. Тёща будет жить вечно, ведь заканчивать сериал не собирались.

Старший сын Пирса получил стандартное образование и устроился программистом котлов для грешников. Работа приносила хороший доход и много свободного времени. Дома парень вёл себя образцово-показательно, чтобы мать не фиксировала на нём своё внимание. Чем сын занимался в свободное время вне дома, Пирс не знал. Младшая дочь детектива Софи была похожа на куклу в розовых кружевах и бантах. Лара творила из неё собственное подобие.

С головой нырнув в кризис среднего возраста, детектив мучился ощущением проживания не своей жизни. Домашняя суета тяготила.

На работе в полицейском участке Пирс скучал. В Аду не было погонь и перестрелок. Не было запутанных убийств и краж. Никакой расчленёнки и наркокартелей. Не был похищен ни один чертёнок с целью выкупа. Выезжать приходилось на мелкую бытовуху, от которой душа Пирса начинала тихонько поскуливать, как брошенный щенок.

От спокойной размеренной сытой жизни Пирс обзавёлся брюшком, округло натягивающим форменный пиджак. Он уныло перебирал бумаги на столе. Отвечал на звонки. Отчитывался капитану о проделанной работе. Снова перебирал бумаги. Следил за бесконечным движением секундной стрелки на круглых часах напротив рабочего стола. А хотелось настоящего дела! Хотелось погони и запутанного расследования. Хотелось хитрого врага, которого умный Пирс видел бы насквозь. Хотелось упругого крепкого тела с накачанными мускулами. Но увы…

Поэтому, когда в его кабинет втолкнули молодого чёрта в кожаной куртке с металлическими заклёпками и бесстыдно облегающих кривоватые ноги кожаных штанах, настроение детектива резко взлетело вверх. Сейчас он выпустит пар! Хоть бы парень натворил что-нибудь ужасное! Такое, чтобы упечь его в пустующую тюрьму лет на десять. Хорошо бы он оказался упёртым и не шёл на сотрудничество.

— Садись, — буднично предложил детектив и погрузился в чтение дела задержанного. Дело состояло из нескольких строк. Всего-то нарушил запрет и околачивался возле Адовой свалки. Настроение снова упало. Тоска. — Значит, был задержан за Адовой свалкой. Что там делал?

— Йо, детектив! Да я просто заблудился! — вылупив честные глаза, громко ответил задержанный. Его куртка распахнулась на обнажённой груди, выставляя на обозрение коротко стриженную шерсть и выбритый по телу рисунок. Стиляга!

Чёрт развалился на стуле и бросил на пол свой рюкзак. Детектив отметил про себя, что рюкзак тяжёлый. Может быть, там что-то запрещённое? Украл что-нибудь с Адовой свалки? Без проверки и штампа. Ну, пожалуйста! Пожалуйста, пусть так и будет!

— Как тебя зовут? — продолжил детектив допрос.

Он вертел в руке ручку и хмурился. По версии детектива, это должно было внушать задержанному беспокойство.

— Йо-йо, — парень привстал и слегка поклонился.

Детектив внимательно посмотрел на задержанного. Тот совершенно не реагировал на попытки Пирса вызвать в нём нервозность длительным смотрением в глаза. Парень демонстрировал полную открытость и готовность сотрудничать. Досадно.

— Это твоё полное имя? — детектив приготовился записывать. Он чуть поёрзал на неудобном стуле. Стул скрипнул. Почему он должен допрашивать задержанного на таком старом и неудобном стуле? Раздражение нарастало.

— Чувак, мои родители немного накосячили, когда давали мне имя. Поэтому все зовут меня Йо-йо. Можешь так и записать. Училка в школе тоже меня так звала. Потому что пока она читала моё настоящее имя, я успевал выучить урок, — чёрт засмеялся, довольный своей шуткой.

Пирс с осуждением посмотрел на серьгу в виде полмесяца, свисающую с левого уха чёрта. Если бы сын детектива пришёл домой в таком виде, Пирс задрал бы ему хвост и хорошенько отлупил.

— А меня все зовут детектив Пирс, — раздражённо сказал детектив. — Назови своё полное имя.

— Йо, чувак, они не могли определиться. Долго спорили. Чуть не развелись. Потом назвали меня всеми именами, которые им нравились, — начал объяснять Йо-йо.

Детектив выжидающе уставился на него. В тишине стало слышно, как круглые часы на стене отстукивают секунды.

— Ладно, чувак, сам напросился. Пиши: Мартин Себастьян Сильвестр Джонатан Антон Лексус фон Лапсердак… — медленно проговорил парень, глядя, как глаза детектива расширились до разрешённого природой предела.

— Лапсердак? — переспросил Пирс.

— Ага, — подтвердил парень. — Младший.

— Есть ещё старший Лапсердак? — не удержался от вопроса Пирс, сдерживая смех.

— Ага, чувак! Они сначала так назвали моего братана. А потом меня, чтобы не заморачиваться. Прикольно, да? — чёрт придвинул свой стул к столу детектива и положил на него руку. Пальцы чёрта были унизаны кольцами. Детектив поморщился.

— Расскажи, Мартин Сильвестр…

— Себастьян, — поправил Йо-йо, постучав по столу длинными ногтями.

— Что?

— Мартин Себастьян Сильвестр…

— Да, конечно, — согласился детектив. — Так, Йо-йо, рассказывай, что ты делал за Адовой свалкой, почему тебя задержали?

— Гулял я, ничего не делал, — таращил чёрт честные глаза. Хвост Йо-йо неподвижно свисал со стула, что указывало на абсолютное спокойствие его владельца. Его глаза скользнули по крашеным стенам, полкам со справочниками и подоконнику с засохшим растением. На лице чёрта явно читалась скука.

— Ты знаешь, что без пропуска чертям находиться там нельзя? — Пирс подался вперёд и спихнул со стола руку задержанного. Детективу не нравилось обилие побрякушек на Йо-йо.

— Конечно, знаю! Готов заплатить штраф. Можно идти?

— Что у тебя в рюкзаке? — проигнорировал вопрос Пирс.

— Книги, — небрежно отозвался парень.

Чутьё Пирса радостно захлопало в ладоши. Ответ был слишком быстрым, вид у чёрта был преувеличено беспечным, а его хвост чуть заметно дёрнулся. Никакие там не книги!

— Покажи, — потребовал детектив.

Йо-йо нехотя наклонился, расстегнул рюкзак и вытащил книгу. Несколько раз он быстро покрутил ею перед лицом Пирса и принялся запихивать обратно. Книга была объёмная в потрёпанной коричневой обложке с золотыми буквами на корешке. Что-то не так…

— Стой! — приказал Пирс. — Дай посмотреть.

Парень обречённо достал книгу и отдал Пирсу. Так и есть! Книга с поверхности. Не Чёртиздат, а человеческая книга. И без штампа цензуры. Контрабанда? Ура! Неужели контрабанда? Похоже, день удался!

Пирс открыл книгу, делая вид, что просматривает её, а сам погрузился в острое предвкушение. Наконец-то настоящее дело! Он накроет банду контрабандистов, раскроет заговор и… «Это было самое загадочное убийство на восточном побережье. Тридцать лет прошло с того времени, как полицейские обнаружили окровавленные тела семьи из пяти человек, лежащих в собственных постелях. Преступник не оставил следов, полицейские не смогли найти ни одной зацепки, по которой можно было отыскать виновного. В этой страшной резне выжил только младенец, которого убийца почему-то не тронул. Спустя тридцать лет выжившее дитя начинает своё расследование…»

— Мне уже можно идти? — спросил заскучавший Йо-йо. Он рассматривал пустые окрашенные в салатовый цвет стены и свисающую в углу паутину.

— Иди, — ответил Пирс, не отрываясь от чтения.

Йо-йо удивлённо посмотрел на детектива, подобрал рюкзак, тихо встал и направился к двери. У выхода он обернулся, чтобы спросить, надо ли ему платить штраф, но передумал.

— Стой, — приказал Пирс, не отрываясь от чтения. — Рюкзак оставь. Для следственных действий. Когда понадобишься, я вызову тебя повесткой. Из города не выезжать.

Йо-йо положил на пол рюкзак и выскользнул за дверь.

В тот день детектив Пирс не пришёл домой на обед, чем вызвал получасовое негодование жены. Загадочное убийство из книжки с потрёпанной обложкой так захватило его, что он не мог оторваться от чтения. Вечером Пирс принёс книгу домой и до самого рассвета не сомкнул глаз.

Его мозг выстраивал свою сюжетную линию, спорил с автором детектива, разочаровывался, когда подозреваемый обзаводился алиби.

К утру книга была прочитана. Убийца найден. Справедливость восторжествовала. Вот это жизнь! Пирс чувствовал себя уставшим, встрёпанным, опустошённым и оглушительно счастливым. Как после хорошего секса. Он гладил рукой потрёпанную обложку, стараясь сохранить в душе остатки впечатления от книги. Прочитал биографию автора в неудержимом желании продолжить историю.

У Пирса дома была большая библиотека. На полках стояли аккуратные томики Чёртиздата и умершие экземпляры человеческих книг. Книги эти прошли тщательную цензуру прежде, чем попали на полки домашних библиотек чертей. Отцензуренные мёртвые человеческие книги были скучны. Их не читали люди, поэтому они и оказались в Аду.

То, что переставало пользоваться спросом и предавалось людьми забвению, оказывалось на Адовой свалке. Служащие с особыми пропусками тщательно исследовали попавшие на свалку предметы перед тем, как передать их чертям в бытовое использование. Так на Адовой свалке появились ламповые телевизоры, когда человечество увлеклось плоскими экранами. Потом черти обзавелись видеомагнитофонами с большими прямоугольными кассетами. Появление на Адовой свалке блестящих дисков с фильмами для взрослых случится не раньше, чем люди забудут о них. То есть никогда.

В быту черти отстают от людей по части технологий. Потому что технология должна была сначала умереть, чтобы попасть в Ад. Черти не возражали и были довольны тем, что имели. Те вещи, которые не проходили цензуру — уничтожались.

Пирс иногда замечал появление в Аду вещей, которые были штучными и уникальными на фоне привычной обыденности. Детектив подозревал, что кто-то занимается контрабандой, и мечтал накрыть преступников. Было ужасно интересно, как контрабандисты попадают на поверхность и что они там видят. Но у владельцев уникальных вещей всегда было объяснение их появления в собственности.

Книга, которую прочёл Пирс, не могла оказаться на Адовой свалке. Такие книги не умирают долго. Их переиздают много раз. У таких книг появляются все новые читатели. К тому же на книге не было печати Чёртиздата, значит, она не проходила цензуру. Это была самая настоящая преступная контрабанда. И детектив знал, кто к ней причастен. Надо было бежать в участок. Там, на полу его кабинета, лежит целый рюкзак с уликами. И если повезёт, то сегодня ничего не произойдёт, и никто не потревожит Пирса мелкими сварами во время чтения.

Пирс примчался в участок первым. По пути он купил десяток пончиков, чтобы заедать нервное возбуждение во время чтения. А вдруг в рюкзаке есть ещё книги этого автора? Продолжения истории хотелось так сильно, что было немного жаль, что убийца пойман и наказан.

Расположившись за рабочим столом, детектив достал следующую книгу, вонзился зубами в посыпанный сахарной пудрой мягкий бок пончика и перевернул страницу. Ещё никогда детектив Пирс не отдавался изучению улик с такой страстью. Целую неделю он жил детективными историями из человеческих книг. Он приходил в участок первым и уходил последним. Он тщательно облизывал липкие и жирные от пончиков пальцы, прежде чем перевернуть страницу, боясь причинить книге ущерб. Закрывая последнюю страницу истории, Пирс тут же брался за следующую книгу. Он почти не спал, был рассеянным и нетерпеливым. 

А когда улики закончились, детектив почувствовал себя обманутым. Хотелось ещё. Мозг так жаждал новых расследований, что через два дня Пирс испытывал настоящую ломку. Надо было вызвать Йо-йо повесткой и предъявить обвинения. Но дело о контрабандистах стало казаться ему таким мелким по сравнению с теми преступлениями, о которых писали в человеческих книгах. Откуда их писатели берут сюжеты? Неужели из жизни? Пирс слышал, что люди боятся смерти именно потому, что в девятьсот девяносто девяти случаях из тысячи покойнику светит загробный Ад. Очень глупо бояться Ада, если твой мир заполнен маньяками, похищениями и убийствами. Кровь в книгах лилась обильно.

Детектив задумался. Что же делать? Расследовать дело о контрабандистах и посадить Йо-йо? Пирс погладил корешок последней прочитанной книги. В ней сексуальная женщина-следователь в одиночку расправилась с маньяком, догнав его к концу шестой главы. Догнала бы и раньше, если бы не ходила на задержание на шпильках и в мини-юбке.

 А если у Йо-йо есть ещё книги? Может быть, стоит сначала ознакомиться со всеми уликами? Чего вообще плохого в книгах? Ну что этот парень таскает с поверхности? Украшения? Одежду? Никто же от этого не умер. И никто не заболел. Может, вещи с поверхности совсем незаразные и Чёртздрав нагло врёт, что до обработки к ним нельзя прикасаться? Что грозит этому пацану за контрабанду? Лет десять в одиночке. За книги? Ерунда какая-то…

И громкое дело о поимке банды контрабандистов померкло и больше не вызывало у Пирса энтузиазма. Если бы он знал, к чему это приведёт! Он бы лично запер Йо-йо в тюрьме и заделал нору в небе. Но Пирс не знал.

 Он вызвал контрабандиста, отдал ему рюкзак, сказал, что закон не имеет к нему претензий и сунул в руку записку. После этого Йо-йо должен был придать лицу заговорщицкое выражение, спрятать записку и удалиться, вежливо кланяясь полицейским в коридоре. Но Йо-йо развернул записку в дверях кабинета Пирса и громко прочёл:

— «Сегодня в полдесятого на детской площадке, напротив моего дома. Приходи один». Йо, чувак! Ты хочешь ещё книжек? — поинтересовался чёрт, пряча записку в карман кожаной куртки. На его коротких рожках красовались металлические колпачки, сверкающие в свете ламп. Такой же колпачок украшал кончик хвоста. — Есть ещё любовные. Ну про то, как люди делают это… — чёрт понизил голос до конспиративности и стрельнул глазами.

— Идиот! — прошипел Пирс, выталкивая чёрта в коридор. — Не ори так!

— Ладно, ладно, чувак! Я всё понял! Это секрет. Так бы и сказал сразу… — громко оправдывался Йо-йо.

Возле кабинета детектива стоял молодой чёрт в дорогом сером костюме в тонкую полоску. Он внимательно посмотрел на Пирса и поправил указательным пальцем круглые очки в золотой оправе. Его колючий взгляд неприятно изучал детектива. Пирс почувствовал, как на затылке зашевелился подшёрсток.

— Пойдём, чувак, меня отпустили, — обратился Йо-йо к чёрту в костюме. Тот вежливо склонил голову, глядя на детектива поверх очков, и пошёл за контрабандистом по коридору.

День превратился в вечность. Медленно и преувеличенно громко отстукивали секунды круглые часы на стене, напротив стола детектива. Полицейские сновали по коридору, и Пирс тоскливо смотрел на них сквозь приоткрытые жалюзи внутреннего окна. Он сложил на столе бумаги в ровную стопку. Измерил линейкой свисающую в углу с потолка паутину. Попытался загнать туда муху, жужжащую словно все газонокосилки в мире. Полил высохший стебель растения на подоконнике. Пару раз поднял трубку молчащего телефона и прислонил её к уху. Послушал гудки. Время имеет одну необъяснимую особенность: оно бесконечно тянется, когда хочется, чтобы оно быстро пронеслось. И чем сильнее хочется, тем упорнее оно тянется.

Домой детектив почти бежал. По пути он купил продукты по списку, написанному красивым почерком Лары. Ошибиться в покупках было нельзя, это грозило нудными нравоучениями. Поэтому Пирс отмечал сделанные покупки карандашом в записке. Обычно он ездил на работу на мотоцикле, но Лара решила, что Пирсу надо худеть. Поэтому детектив уже неделю резво цокал копытами по нарядной розовой тротуарной плитке на работу и обратно. Встречные черти вежливо здоровались и приходилось отвечать каждому, что значительно удлиняло путь домой.

Дома Пирс терпеливо выдержал все семейные ритуалы. Переоделся в домашний костюм в зелёную клеточку, похвалил ужин, обсудил с женой новости, сочувственно кивнул тёще, плачущей над судьбой героини сериала, выполнил мелкие поручения супруги по благоустройству быта. Стрелка на часах словно издевалась. Она торжественно передвигалась по делениям, как в замедленной съёмке.

Детектив еле дождался, пока жена отправится укладывать дочку и выглянул в окно. Йо-йо раскачивался на качелях, напротив дома детектива. У Пирса было полчаса времени, пока Лара не вернётся в гостиную. По жене детектива можно было сверять часы. Пирс вышел на улицу, тихо прикрыл за собой дверь. Йо-йо увидел детектива, помахал ему рукой. Пирс приблизился и заметил сидящего на лавочке чёрта в сером костюме.

— Я же просил тебя прийти одному, — раздражённо упрекнул контрабандиста Пирс.

Чёрт в костюме поднялся и подошёл к детективу.

— Добрый вечер, детектив Пирс. Меня зовут Вениамин. Чем обязаны вашему вниманию? — тихим шуршащим голосом поинтересовался он.

«Подельник», — догадался Пирс.

«Сделает заказ», — подумал подельник.

— Я буду разговаривать только с Йо-йо, — попытался детектив взять контроль над ситуацией.

— Как угодно, детектив. Но мозг в нашей организации — я. Впрочем, если вам угодно поговорить с другими частями тела нашей организации… — он повернул голову в сторону Йо-йо, который пытался раскачать детскую качельку до максимума. Детектив поморщился.

— Итак, детектив Пирс, у вас есть заказ? — колючий взгляд чёрта в костюме вцепился в Пирса.

Вениамин поправлял указательным пальцем очки на носу, и, не моргая, пялился на детектива. Он был крайне неприятным. Детектив не знал почему, но ему хотелось развернуться и уйти домой. Голос у молодого чёрта был тихим и хриплым. Казалось, что в молодом теле скрывается старик. Очень злой и внимательный старик.

— Заказ? Почему ты решил, что я не собираюсь вас арестовать?

— Потому что вы не сделали этого в участке. Отдали Йо-йо все улики. Пригласили нас сюда вначале комендантского часа. Значит, надеетесь на полную секретность мероприятия. Арестовывают не так, — чёрт снова поправил очки, достал из кармана записную книжку и позолоченную ручку. Щёлкнул колпачком. Посмотрел на детектива. — Я так понимаю, вы хотите ещё детективов?

— А это возможно? — с надеждой спросил Пирс.

— Сколько угодно! Мы можем достать для вас книги любого автора и жанра. В любом количестве. В самые сжатые сроки, — тихо произнёс Вениамин.

— И сколько это будет стоить?

— Для вас, детектив, всё это будет бесплатно. Мы ведь понимаем, что вы представитель закона и идёте на большой риск, делая заказ. Что будет, если вас поймают? — Вениамин сделал паузу, предоставив фантазии Пирса ответить на вопрос. — Поэтому мы решили снизить уровень вашего стресса. Книги мы будем приносить бесплатно. За небольшую услугу, — тихо сказал Вениамин, покачивая позолоченной ручкой.

— Какую? — насторожился Пирс.

— Вы нас прикроете, если что. Если Йо-йо снова окажется в участке, вы возьмёте его дело себе. И, конечно, сделаете всё, чтобы дела не было. Вам это тоже выгодно, детектив Пирс. Иначе мы потянем вас за собой.

— Вы не докажете, что у нас был сговор, — уверенно возразил детектив.

Вениамин ещё раз щёлкнул колпачком ручки и Пирс услышал:

– Я так понимаю, вы хотите ещё детективов? — спросил голос Вениамина.

— А это возможно? — с надеждой спросил Пирс.

— Сколько угодно! Мы можем достать для вас книги любого автора и жанра. В любом количестве. В самые сжатые сроки.

— И сколько это будет стоить?

— Для вас, детектив, всё это будет бесплатно.

Вениамин щёлкнул колпачком и прикрепил ручку к карману.

— Никакой суд не примет это как улику, — испугался Пирс.

— Почему? В прошлом месяце они сделали большой заказ на партию таких ручек. Их будут распространять среди полицейских. Вы ведь сейчас слышали свой голос? Это прекрасное доказательство сговора. Теперь вы — продажный полицейский. Даже если сейчас вы передумаете с нами сотрудничать. Запись нашего разговора — прекрасная страховка для нас с Йо-йо. Особенно для Йо-йо, — Вениамин посмотрел на качающегося на качелях чёрта.

— Как вы попадаете на поверхность? — полюбопытствовал Пирс. Отступать было некуда. Мосты сожжены. Так почему бы не узнать подробности?

— Это технические детали, которые не имеют отношения к делу. Через неделю в это же время мы будем здесь. Вы получите свой заказ. Ну что вы, детектив? Выше нос! В этом нет ничего страшного! И напомните, пожалуйста, вашей супруге, что она ещё не расплатилась за Моцарта.

— Музыка в моём доме контрабандная? — ужаснулся Пирс.

— Такая музыка не умирает, детектив, — улыбнулся Вениамин. — Нам пришлось постараться, чтобы достать самую полную коллекцию произведений великого Моцарта. Да ещё на старых кассетах.

Вениамин махнул Йо-йо рукой. Тот спрыгнул с качелей, и контрабандисты растворились в темноте.

— У меня дома контрабандная музыка! Какой я, к людям собачьим, после этого полицейский? —воскликнул Пирс и пнул ногой забытый на детской площадке мяч. Штора в окне соседнего дома дёрнулась. Пирс быстро зашагал к дому.

Сейчас он войдёт и устроит супруге скандал. Как она могла пользоваться контрабандными товарами у него за спиной? Никакого Моцарта по утрам бы не было, если бы Лара посоветовалась перед покупкой. И что должен был сделать Пирс? Отвести её в участок. Допросить. Выйти на контрабандистов. Арестовать их. Предать суду. И никогда не прочитать детективы, обнаруженные в рюкзаке Йо-йо. Что он привязался к этому Моцарту? Нравится он Ларе, пусть включает. Пирс уже привык к нему. Почти.

И детектив отправился в ванную, так и не задав вопросы жене. Стоя перед зеркалом Пирс выдавил на щётку зубную пасту и посмотрел на себя. «Я продажный полицейский», — тихо произнёс он. Из зеркала на него смотрел немолодой чёрт, с рыхлым раздавшимся телом, рыжеющей на голове шерстью и выражением страха на лице.

«Я – продажный полицейский», — с нажимом повторил Пирс. Ничего не изменилось. А хотелось крутого дерзкого взгляда и подтянутого сексуального тела. Ну и ладно… Пирс почистил зубы, переоделся в пижаму с изображением стилизованных котлов для грешников и отправился спать.

Искусственное солнце погасло, погружая Ад в ночную темноту. В аккуратных белых домиках стал выключаться свет. На опустевшие улицы легла сонная тишина. Дэн (сын Пирса) тихо вошёл в дом и прикрыл за собой дверь. Он аккуратно ступал по ковровым дорожкам, чтобы семейство не услышало стук его копыт. Проскользнув в свою комнату, он запер дверь и включил карманный фонарик. Снова послушал тишину. Достал из-за пазухи бутылку. Открыл крышку, понюхал. Пахло резко. Парень аккуратно сделал глоток и скривился. Ну и гадость! Алкоголь в Ад тоже не попадал своей смертью. Но были черти, которые могли предложить ему другой путь.