Отрывок из книги «ПОПАл, ты, Железный!»

ПОПАл ты, Железный!

Ясмина Сапфир, Агата Санлайт

 

Моя жизнь разрушилась в один день. Какой-то странный мужик заплатил мужу за наш развод – и Антон ушел. Я погоревала и отправилась развлекаться. А там… там напоролась на мужика, что недавно спас меня от насильника…

 

Моя жизнь перевернулась в один день. Я следил за одной девицей по заказу, и… напоролся на нее. Сначала залип на ее попку, а после окончательно ПОПАл. Утонул в ее глазах – и с концами. Однако обстоятельства нас развели. Я понял, что без нее просто никак. ПОПАл ты, Железный. Что еще скажешь.

 

 

ГЛАВА 1

Алена

 

– Оу! Ты такая блестящая! Блестяще выглядишь!

Я хохотала, прикладывая к Насте платье, сплошняком обшитое пайетками и достойное, разве что, попсовой певички девяностых. Подруга притворно сделала ножкой па, слегка потянув подол в бок.

– О да-а-а! У нас в центре психологической поддержки я буду просто гвоздем программы!

– Сверкнешь! Даже не так – ослепишь!

Я расхохоталась и принялась засовывать вешалку с платьем на место. Однако плотный ряд разных вещей не желал пропускать что-то еще. Платье, самым что ни на есть подлым образом, соскользнуло на пол и я, ничего не подозревая, наклонилась, как обычно делала на йоге. Подняла вещь, надела на плечики и вернула на место.

Выпрямилась, и заметила, как Настя поднимает брови: мол, тут такое-е-е… Ого-го! Хи-хи-хи…

Я оглянулась и заметила мужика. Мужлана, на вид. Нет, он был одет в свободную толстовку и брюки из очень дорогих бутиков, в ботинки, которые, стоили, возможно, больше, чем весь мой гардероб вместе взятый. Темные волосы острижены так, что лежат идеально.

Но выглядел все равно настоящим мужланом.

Хотя, надо признать, весьма привлекательным. Грубовато высеченные черты лица не были слишком крупными, а губы казались достаточно пухлыми, хотя и жестко очерченными. Борода и усы вид не портили, хотя я любила гладко выбритых мужиков.

К тому же, сочетание черных волос и серых глаз заставляло акцентироваться на незнакомце.

Было видно, что он не столько не пренебрегает спортзалом, сколько чем-то занимается долго, серьезно. Об этом говорил и мощный разворот плеч, и осанка, и поджарый пресс, и ягодицы: круглые и крепкие на беглый взгляд. Ну и руки, бицепсы-трицепсы которых легко можно было оценить даже под толстовкой.

Мужлан хмурился, но почему-то слегка покраснел, и стоял он аккуратно между мной и проходом дальше, мимо вешалки, в другой конец зала.

Заметив, что стал эпицентром нашего внимания сразу после платья с пайетками, он фыркнул и сделал широкий шаг навстречу.

– Дайте пройти! – почти рыкнул. Я демонстративно прижалась к вешалке, и мужлан прошел сзади, лишь слегка зацепив.

Когда он достаточно удалился, Настя почти подавилась смехом.

– Да ты чего? Ну он хотел пройти, а тут я… Как незапланированный шлагбаум расставилась…

– Ты не поняла? – она продолжала заливисто хохотать. – Он шел себе мимо, увидел, как ты наклонилась, и так залип на твою круглую попку… Что аж машинально пришел в наш ряд вешалок. Он же смотрел-то мужское! А мы – женское! Увлекла ты мужика совсем не по-детски. Он аж замер и стоял, не отрывая взгляда. Я уж думала – вот-вот задымится, бедняга… Меня он заметил только, когда ты ко мне обратилась, до этого же – что была, а что нет… Вот до такой степени мужик от тебя без ума…

– Не от меня. А от конкретной моей точки, – усмехнулась я и тихо добавила: – Вот, если бы еще и мне моя попа так нравилась… А еще моему хореографу в детстве. Она вообще постоянно талдычила: «Отклячила…» «Закрыла попой весь обзор партнеру». «Такие попы подходят только для натяжения абажуров».

– Ну и дура была этот твой хореограф! – усмехнулась подруга. – И этот мужик – яркое и четкое тому подтверждение!

Я вздохнула. Настроение немного испортилось. Но я решила его снова себе поднять.

– Пошли! Выпьем вкусного чаю и поболтаем!

Мы отправились в кафе и начали щебетать.

Обо всем и в то же время, вроде как ни о чем.

О моей работе писателем-журналистом-пиарщиком. Я бралась за книги про разные предприятия: подарочные, для издания и рекламы. Иногда писала рассказики – чисто так, для души.

Подруга немного рассказывала о своей жизни. Пациенток не обсуждала – это табу, да я и не рвалась, раз так правильно.

В общем, мы вкусно поели, выпили чаю с ягодами и отправились снова бороздить моря одежды и реки обуви.

Настя, как обычно, жгла не по-детски.

Я поглядывала на часы – торговый центр закрывался ровно через двадцать минут – а она никак не могла выбрать одну из двух абсолютно одинаковых маечек. И ладно бы верхних! Нижних! Что носятся под одеждой! Мерила одну, вторую – на размер больше, снова меняла и опять крутилась у зеркала.

Я ждала. На Настю иногда находило. Она всю жизнь была худой и высокой, мне до ее размеров модели худеть и худеть. Так что сидело все на подруге отлично. Но она, бывало, вот также по сто раз мерила подобные вещи и не могла определиться.

В общем, выбрала…

Я прямо выдохнула, и мы рванули на кассу галопом.

Затем – стремглав метнулись на эскалатор, еще один и еще – с третьего этажа прямо наружу. На ходу надевая шарфы и пальто. Поздняя осень была теплой на редкость. Даже я, жуткая мерзлячка по жизни, обходилась без шапки и высоких сапог.

В общем, мы выскочили на стоянку машин – практически уже абсолютно пустую.

Настя чмокнула меня в щеку и виновато произнесла:

– Прости. Я не могу сегодня тебя подвезти. Димочка ждет.

Ее Димочка был жутким ревнивцем, так что я вполне понимала подругу. Тем более, жили мы в разных концах города и, чтобы «подкинуть меня», ей пришлось бы сделать изрядный крюк по окраинам. А потом еще – так, до кучи – простоять в пробке у нашего поворота…

В общем, я помахала подруге рукой и начала вызывать такси с приложения. Зависла, ища нужный адрес в смартфоне, когда нечто схватило меня и прижало к столбу.

Пикнуть не успела, как огромный мужчина, тяжело дыша, вдруг принялся лапать. В толстовке с капюшоном, натянутом на лицо. Но я все равно видела лихорадочно сверкающие глаза и красные от прилива крови губы.

Он был большим, как медведь, пах дезодорантом с потом вперемежку так, что аж тошнота подкатывала к горлу. Я пыталась сопротивляться, дергалась, извивалась. Но сильные руки уже практически забрались под свитер. Стали спускаться ниже, к лосинам. А там – только дерни – стянуть их не сложно, даже расстегивать молнию не потребуется.

Я ахнула, понимая, что в эти минуты, прямо сейчас и здесь, меня изнасилуют.

На стоянке уже совсем никого не было.

Звать на помощь я не могла – гадкий насильник крепко зажал рот потной рукой.

– Пикнешь, и я сделаю тебе очень больно, – предупредил, видимо, хорошо понимая, что первый шок прошел и пришло осознание – либо я что-то сделаю, либо все… Твердое свидетельство этого «всего» уже упиралось в меня вполне откровенно. Нас разделяла лишь только ткань. В случае мужчины – свободных спортивных брюк и, надеюсь, трусов. В моем – лосин. Я белье под них не всегда надевала.

Я как-то особенно остро и четко оцифровывала все, что случилось, и должно произойти позже.

Так, если я попытаюсь ему врезать в пах?

Мужчина был огромный и сильный. К тому же, мои ноги он зафиксировал так, что те едва шевелились, какой там удар. Руки сцепил своими над головой. Свободной рукой насильник возился с одеждой. Будь у него обе свободны – уже все закончилось бы…

С одной стороны – мои лосины снимались легко, с другой же – тяжело стаскивались через бедра. Так что насильник пыхтел и старался.

Я же могла еще немного подумать.

Голова стала как никогда ясной. Эмоции схлынули – неожиданно, резко.

Надо что-то сделать! И очень срочно!

Вот что громыхало пульсом в висках.

Машин на стоянке, кажется, совсем не осталось. Возможно – какие-то в углу, далеко. Людей я тоже вокруг не увидела. Сотовый упал и где-то валялся. Я даже не поняла – когда его выронила.

Что же делать? Как быть? Что предпринять?

У меня муж, сын… я не хочу, я не желаю!

Как же мерзко!

Осознание, что уже ничего не изменишь, медленно заполняло мозг и хотелось выть и рычать, кусаться и драться. Но сил не хватало. И эмоции вдруг вернулись, хлынули с новой силой. От злой обиды я прикусила губу и ощутила вкус железа во рту…

Запах насильника – мускусный, с примесью дезодоранта все больше вызывал приступы тошноты.

Может расслабиться, раз ничего не изменишь?

Мелькнула мысль. Господи! Как же мерзко!

Как я смогу все это вообще пережить?

Он же… я же…

Нет, я уже, прямо сейчас чувствовала себя изнасилованной. Хотя само действо еще только мне предстояло вскорости пережить…

– Ну давай, цыпочка! Ты такая сладкая, лакомая. Расслабься, и я сделаю тебе очень приятно…

Горячий шепот на ухо вызвал у меня дрожь отвращения.

Приятно! Да знаешь ли ты, как мне сейчас…

Я сцепила зубы и промолчала.

Дергаться смысла совсем не имело – мужчина окончательно на меня навалился – прижал так, что даже дышалось с трудом.

Я начала беззвучно рыдать. Но, по-моему, насильнику только понравилось. Он как-то тихо усмехнулся или ухмыльнулся и, наконец-то, стянул с меня лосины до бедер. Холод окутал и на минуту я забыла, что вокруг происходит. Пока нечто горячее и влажное не ткнулось прямо между ног. Насильник выругался – чуть громче прежнего и начал спускать мои брюки пониже.

Я прикусила губу и ощутила, как по подбородку течет горячая влага. Тем временем, брюки предательски затрещали.

Еще и домой поеду практически голая!

Я всхлипнула, до боли, до рези зажмурилась…

И… вдруг насильника кто-то от меня оттащил.

Я распахнула глаза, старательно прикрываясь пальто, пытаясь натянуть лосины и обнаружила, как тот самый мужик, из бутика, валяет извращенца по каменному полу стоянки. Он его бил, скручивал, колотил и еще что-то.

Кровь брызнула в один момент так, что даже попала мне на пальто. Вдруг подумалось: хорошо, что оно черное...

Наконец, мужлан поднялся и вскинул на меня внимательный вопросительный взгляд карих глаз.

Насильник тихо отполз, а спаситель брезгливо бросил ему вслед:

– Еще раз увижу – убью, и суд меня оправдает.

Я уже практически поправила одежду – даже поразительно, как быстро и замерла, пока мужлан поднял мой рюкзачок, который в какой-то момент съехал с плеча. Затем где-то нашел мой сотовый и вручил.

– Может вас подвезти? – спросил неожиданно мягко. Не так он обращался ко мне в магазине и совсем не так минуту назад угрожал насильнику.

Я выдохнула.

– Я бы лучше на такси.

– Лучше? – он вскинул черную бровь. – Да вас одну отпускать вообще не стоило бы! Такой женщине не следует одной бродить в такой поздний час. Где эта ваша подруга-хохотушка?

– Уехала домой на собственной машине.

– В общем, я вас довезу и не спорьте. Идемте!

Он взял меня под руку и повел в сторону.

– Я замужем! У меня сын! – зачем-то тихо пискнула я.

– Хорошо. А у меня тут внедорожник.

Он стремительно двинулся в угол, где осталась одна-единственная огромная иномарка.

Открыл дверь и посадил меня на заднее сиденье.

– Вот, выпейте, там мята и мелисса. Успокоит.

Мне в руку лег маленький термос. Зачем он ему? Этот мужик ходит в торговые центры со своим термосом? Жалеет деньги на чай в кафе? С его-то внедорожником, одеждой и обувью? Нет, положительно я уже ничего не понимаю!

Мысль мелькнула и куда-то исчезла. Я расслабилась и откинулась на спинку сиденья.

Боже! Я ведь даже не подумала о том, что, возможно, этот мужлан отвезет меня не туда, куда надо. Лишь пробурчала свой адрес под нос. Он сделал знак – мол, Ок, понял.

И на том все.

Я глотнула из термоса. Вкусно. Чай с курагой, мятой, мелиссой приятно щекотал горло и успокаивал нервы.

В самом деле? Зачем ему термос, если мужлан всего лишь поехал в торговый центр.

Что он там смотрел? Мужской ряд был рядом и там висели сплошные рубашки. Причем, такие классически-офисные. Непохоже, что мужлан любит подобный стиль…

Кхм… Странно, загадочно, но все же…

– А вы всегда берете свой чай на шоппинг? – не удержалась я от вопроса.

– Меня зовут Феликс.

– Железный?

– Практически. Феликс Железнов. Если вам интересно.

Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида и чуть ухмыльнулся или улыбнулся?

Почему, после происшествия с насильником я поверила и доверилась совершенно незнакомому, брутальному и донельзя странному типу?

Даже не знаю. Интуиция, что ли?

Почему-то казалось – ничего плохого или неприятного он мне точно не сделает.

– Вам одежду не порвали? А то, может, поехать в круглосуточный торговый центр и купить новую? – вдруг уточнил Феликс.

– Нет, спасибо. Лосины немного по шву разошлись, но не в стратегически важных местах.

Он усмехнулся.

– Вы слегка язва?

– Бываю, – согласилась я, почему-то охотно поддерживая наш странноватый диалог.

Он казался прямо мужчиной-мужчиной. Сильным, смелым, в меру решительным и надежным. Не знаю уже почему, но дико надежным.

– А ваша э-мм… жена не приревнует, узнав, что вы деретесь из-за других женщин? – усмехнулась я. – Моя пятая точка ваш взгляд чувствует на себе до сих пор.

– Да вы прямо ядовитая, а не язвительная! – он усмехнулся и покачал головой. – Не знаю, приревнует или все-таки нет. Мы разводимся.

– Прямо уже так?

– Да, уже подали заявление в ЗАГС.

Я замолчала, как будто этот ответ резко отрезал возможность спрашивать дальше. О чем? Как? У меня слов не хватало. Да и волнение вдруг накатило не к месту.

Я зрелая, взрослая женщина, мне давно уже за… Даже не хочу вспоминать сколько «за».

Из-за пониженной температуры тела я выглядела очень молодо, но я-то знала – сколько мне лет, на самом деле, уже стукнуло.

– Чего затихли? – справился Феликс и опять посмотрел на меня в зеркало.

– Нне знаю… – тихо ответила я.

– Я был когда-то мрачным замороченным типом. Жена работала у меня помощницей, секретарем. Постепенно наши отношения потеплели. Она меня, как сама выразилась, разморозила. Поженились, прожили десять лет. А потом я вдруг понял… что не люблю ее. Да, она меня все-таки разморозила. Я был очень благодарен ей за тепло, за поддержку, за все… Она нравилась мне, как женщина… Но полюбить ее я так и не смог.

– Другая вызвала страсть?

Он изогнул бровь, опустил и ничего не ответил.

– А термос… термос у меня всегда с собой. По работе.

– И кем вы работаете? Даже стало интересно.

– Стало? А до этого не было интересно?

Он как будто со мной немного играл. И я не понимала – сути игры.

Впрочем, Феликс усмехнулся и произнес:

– Думаю, я не хочу отвечать на вопрос. Тем более, мы практически приехали на место.

Действительно, мы въехали в мой поселок, миновали несколько элитных домов и приблизились к нашему с мужем коттеджику. Небольшому, двухэтажному, белому.

Феликс подкатил к самой калитке и резко затормозил.

– Спасибо большое, – я замялась, а потом все же добавила: – Зза спасение и за доставку.

– Ну вы же не посылка, чтобы вас доставлять, – усмехнулся он.

– До свидания.

Я не знала, что бы еще такое сказать, поэтому просто выскочила из машины.

Юркнула в калитку и отправилась в дом.

И только тут, в коридоре, снимая пальто и водружая на вешалку, я вдруг поняла, что он не спросил – а как зовут меня, хотя сам ведь представился…

Странный тип. Мужлан. Но все же хорош…

 

ГЛАВА 2

Феликс

 

Следить за расфуфыренной любовницей одного высокопоставленного чиновника было скучно и нудно.

Фифа расхаживала по магазинам, покупала себе дорогое шмотье, рылась в распродажах и хватала все, что плохо лежит. Эдакая ворона в теле павлина.

Я предполагал, что Катюша, как ее любовно называл мой клиент, даже и не думала ему изменять, а если и изменяла, то исключительно с платьями, блузками, помадой и тушью. Но заказчик всегда прав в нашей конторе. Так что я послушно таскался за Екатериной из бутика в бутик, из кафе – к женской уборной.

И вот ее за каким-то чертом потянуло на ту распродажу… Я спокойно себе делал вид, что выбираю джемпер или что там такое висело… Рубашки? Когда передо мной оказалась самая красивая попа, что я видел в своей жизни. Она была идеальной: округлой, высокой. Достаточно большой, но при этом заканчивалась стройными ножками и венчалась узенькой талией.

Я прямо залюбовался и даже почувствовал, что слегка возбудился. Ну да, мы ведь с Машей уже полгода не жили, как муж и жена, хотя она все еще обитала в моем доме, пока подбирала себе другое жилье.

Женщин водить к себе я не привык. Но, по всей видимости, организм требовал. В общем, попка меня увлекла. Я разглядывал ее, пока обладательница вешала назад блестящее платье, которое способна надеть, наверное, только дешевая певичка.

И тут… женщина посмотрела на приятельницу и обернулась ко мне. Вся. А не только одной выдающейся частью тела.

И я почему-то на минуту залип. Да, именно так – залип и опешил. Помню, когда встретился впервые со своей Машей, подумал: а ведь неплохая девица. Фигурка ладная, стройная, лицо красивое, без излишеств: этих ужасных накаченных губ и прочих последних новшеств косметологии, которыми женщины себя только портили. Она вызвала у меня явственный интерес – самый обычный: живой и мужской. Потом, спустя какое-то время, когда меня сильно ранили на задании, Маша ухаживала: долго, внимательно. Буквально жила в больничной палате. И я по-настоящему ее оценил. А потом вдруг решил, что даже и полюбил…

Но чтобы вот так вот мозги просто вышибло от одного взгляда чужой женщины… Такого я даже представить не мог. Я всегда считал себя прагматичным, мрачноватым и даже нелюдимым отчасти. Моя работа этому тоже способствовала. Болтливые детективы – те еще профи.

Всегда держать язык за зубами – наша главная и самая лучшая черта.

Женщина, на которую я внезапно залип, тут же начала хихикать с подружкой, явно обсуждая мое поведение. И я… разозлился. Вот даже так! Что-то рыкнул и быстро прошел мимо.

А потом всю дорогу, следя за Катей, не мог не думать о глазищах: янтарных, глубоких, ресницах – которые их обрамляли, как крылья бабочки и губах, как раньше выражались – бантиком…

Я едва концентрировался на деле и был дико рад, когда Катя, наконец-то, отправилась восвояси. Доехал с ней до самого дома любовника и… почему-то стремительно газанул назад, а затем понесся к торговому центру.

Парковка оказалась уже полупустой. Я тщетно искал свою незнакомку по бутикам, и разным кафе. Подумал – все, уже упустил. И почему-то неожиданно та-ак накатило. Захотелось просто сесть и напиться. Впервые в жизни, если подумать. Где уж там холодная голова, рассудительность? Ничего не было. Я стоял и тупо пялился на парковку, когда заметил ее… ту самую… И эту тварь, что пыталась…

Как бил не помню, помню, как жаждал прибить на месте, размазать эту мразь по полу.

Помню, как вел ее в машину и успокоился лишь, когда она отпила чаю и начала слегка приходить в себя.

А потом… потом я болтал с ней так, как еще ни с кем не болтал в своей жизни.

– Наш Железный Феликс та-акой балагур… что даже стена его легко переговорит…

Вот как выражался мой друг – Беркут.

А еще коллега, который и пригласил меня поработать с ним и Беркутом в их совместном частном агентстве. Оно было уже широкого профиля: детективы, охранники, телохранители… Я мог все из перечисленного. Имел боевой опыт, поскольку поработал в частном военном агентстве и детективом оказался весьма неплохим.

И вот я, из которого, как выражался Беркут, слова не вытянешь, болтал и болтал, словно какая-то сплетница на скамейке.

Зачем-то вывалил незнакомке про свой развод. Она не спрашивала – так, пошутила, поерничала. А я ей – от души – сразу и всю подноготную. Разве что не сказал – сколько денег отваливаю жене на покупку собственного элитного жилья.

Чего это я?

Понесло?

Да черт его знает.

Однажды я случайно подслушал беседу жены с ее лучшей подругой.

Катя рассказывала, как меня «размораживала».

Как вначале я ее воспринимал исключительно, как подругу, как хорошую и добросовестную помощницу детектива. Затем стал относиться уже практически, как к родственнице. И после – «оттаял»: взял в любовницы и женился.

Надежда – ее подруга – тогда изрекла: «Бывает такое. Но будь осторожна. Эти «оттаявшие мрачные замороженные типы» потом ка-ак влюбятся без оглядки».

«Да не-ет. Это совершенно не мой Феликс! Он спокойный и хладнокровный, словно удав».

«Вот именно к таким потом красотки прямо под кожу залезают. И – все, он больше не твой».

Как в воду смотрела, как в воду! Зараза!

Все-таки стоит признать – женщины знают нас, мужчин, значительно лучше.

Хотя мы и пыжимся, и стараемся делать вид, что такие загадочные, все прямо непростые.

Но… природу, видимо, не переспоришь.

И я… тоже ничем от других не отличался.

Балагурил, поддерживал разговор так, словно это хоть что-то давало, в итоге. А она спешила к своим мужу и сыну.

Ушла… Закрыла калитку, а я… еще какое-то время не мог уехать домой.

Так и стоял возле ее дома.

Вышел, пялился в окна. Как последний дебил, или подросток. Осталось только лишь серенаду ей спеть под балконом. Слава богу, балкона не оказалось, да и подойти к дому я просто не мог – нас с незнакомкой разделил серебристый забор.

Уйти было сложно, пришлось использовать всю свою силу воли.

Я записал себе ее адрес и пошел выяснять – кто такая.

Зачем? У меня шансов-то ноль!

Сказать это моему разуму удавалось, а вот эмоциям – ни хрена, ни черта! Они толкали, пихали на глупые действия.

В общем, я целую ночь провозился с разными документами, базами, закрытой информацией и многое выяснил про свою незнакомку.

Алена Алешкина, вот такое интересное сочетание.

Лет на десять старше, чем выглядит, но это не главное, а только деталь в ее чарующем образе.

Красивая, умная, имеет два высших образования, замужем за кандидатом наук.

Он. Так себе мужик, по моим меркам. В армии не служил, судя по полицейским протоколам даже отбиться от наркомана и хулиганов не смог. В первом случае, было заявление участковому, а во втором – их разняли полицейские.

Сын. Тимур. Хороший пацан, никаких проблем особых за ним не замечено. Учится, в основном, на пять и четыре. Хотя иногда хватает тройки по английскому.

Мда… Ничего обнадеживающего и приятного. Боюсь, она мужа любит и мне, в лучшем случае, светит резкий отказ.

Вот если бы этот Антон ей изменял… Хотя, какой дурак гуляет от такой… Тут надо уже быть последним кретином.

Я вздохнул и неспешно двинулся на кухню. Налил себе свежего кофе – домохозяйка перед уходом приготовила и сел за стол. Большой, круглый. Задумывался для большой же семьи…

Из своего крыла притопала Маша. Облокотилась о косяк.

Домашняя, миленькая блондинка с длинными ногами, небольшой, аккуратной грудью и кукольным личиком.

Хочешь – испечет роскошный пирог, хочешь – пиццу сготовит для твоих компаньонов. Хочешь – сварганит какое-то сложное блюдо, типа курицы сациви или еще что…

Хочешь – будет в постели послушной и ласковой, попросишь – станет тигрицей, начнет царапаться.

Она была пластилином в моих руках, но я так и не смог слепить свою Галатею.

Встретил ее… и закончились поиски.

Чего мне в Маше не хватало? Точней, не хватило? Я смотрел на жену и ответа не знал. Просто есть женщины, которых видишь – и все, это приговор – окончательный, бесповоротный. А есть… «размораживательницы», вроде Маши. Они хорошие и все в них неплохо. Но не те, к сожалению, совершенно не те.

– Ты чего? Всю ночь за кем-то следил? Охранял? Или пас блудливую женушку?

Я мотнул головой.

Она удивленно вскинула светлые брови и внимательно вгляделась в лицо. А затем сказала – как выстрелила в упор:

– Влюбился? Мы разводимся из-за нее?

– Нет. Мы разводимся потому, что разводимся. А ее я встретил только сегодня. И, если это тебя утешит, мне там не светит ничего абсолютно.

– Да ла-адно! Красавцу детективу, с большим коттеджем, заработком олигарха, роскошным телом и красивым лицом ничего не светит? Не верю. С каких это пор ты такой неуверенный.

– Она замужем.

Я встал, взял чашку с кофе и стремительно отправился к себе наверх. Не хотелось обсуждать Алену с Машей.

В конце концов, она либо с удовольствием позлорадствует, либо попытается меня утешить по-своему, по-женски. А мне и то, и другое сейчас поперек горла.

Пока поднимался по лестнице в спину летели смешки со вздохами вперемежку. Маша, как могла, пыталась «держать лицо», издеваться, но больше, кажется, переживала, что шансов остаться вместе у нас совсем уже не было…

Мне было ужасно жаль, страшно неловко. И еще бог знает что. Но объяснять, утешать – только все портить. Эти ласки по отношению к женщине, которую не любишь и больше даже не хочешь… такое себе удовольствие для обоих. Она – тянется и начинает на что-то надеться, я – злюсь не к месту на ее глупость, липучесть. Мы это уже с Машей несколько раз проходили.

Нет. Лучше уйти молча и быстро.

Я закрылся в своих комнатах, выпил кофе, и лег спать.

 

ГЛАВА 3

Алена

 

Как и предполагала, Тимур уже лег спать, о чем с порога мне сообщил недовольный Антон. Муж встретил меня в гостиной и, скрестив руки на груди, заявил:

– Ребенок тебя ждал и уснул, не дождавшись!

Я остановилась и просто остекленела.

Почему-то это приветствие Антона, возможно, вполне себе логичное, учитывая, что заявилась я в одиннадцать часов вечера, хотя обещала прийти около десяти, показалось сейчас обидным, как никогда. Пока ехала в машине Феликса, я совершенно не думала о несостоявшемся изнасиловании. Наш диалог и странное состояние, когда он поглядывал на меня в зеркало заднего вида, как будто вырезали меня из реальности, поместив в другой, более дружелюбный мир. Сама не понимаю – как так могло выйти.

Но я словно внезапно переключилась – даже мир вокруг представлялся более приветливым. Как и сам Феликс.

Он был мрачноватым, задумчивым, странным, но комфортным по-своему и довольно-таки приятным в общении.

Я это только сейчас неожиданно поняла. На контрасте с любимым муженьком, по всей видимости.

Да, возможно, он имел все права сетовать. Он делал уроки с сыном, а я – развлекалась с подругой. Но, учитывая, что наш семейный бюджет, в последнее время больше тащила на себе я… я имела право немного расслабиться тоже.

И мне так хотелось сейчас утешения после мерзких лапаний того гада, после того, как он практически меня взял… После того, как чужие, липкие и горячие пальцы шарили там, где ни один мужчина, кроме Антона, не прикасался за всю мою жизнь... После того, как я уже фактически смирилась и пережила, что меня сейчас возьмут силой…

Почему-то после этого претензии Антона были мне просто, как ножом по сердцу.

– Я работаю, чтобы мы жили нормально, и имею право хоть раз в месяц погулять с подругой, чтобы не слушать претензий!

Вместо извинений с вызовом выпалила я.

Да, я опоздала к обещанному времени, да, я слишком долго гуляла с Настей по торговому центру. Но я ведь не с мужиками в барах пила коктейли!

– Я тоже работаю! – рыкнул Антон.

– Но не зарабатываешь! – встала я на рельсы нашей обычной с ним ссоры.

– Ну и что дальше? Я занимаюсь с ребенком!

– А я? Я? Разве нет? Кто его кормит, пока ты на своей работе? Кто гуляет с ним, пока ты там в поте лица ничего не зарабатываешь? А? Тоша?

– Сама будешь возить его в школу и из школы, и снег зимой чистить, и траву подстригать! – рявкнул Антон так, что сверху послышалось.

– Мама пришла?

– Вот! Полюбуйся! Разбудила еще и сына до кучи!

– По-моему, это твой крик его разбудил! – фыркнула я и рванула наверх. Быстро переоделась и зашла к сыну.

Тимур лежал на постели с открытыми глазами.

– Прости, малыш, извини, что тебя разбудили, – я чуть прилегла на его грудь.

– Мама? Что-то случилось?

Не знаю уж как, но сын почувствовал то, что Антон не сумел.

Мой десятилетний мальчуган-школьник, который еще не знал – как спят мужчины и женщины вместе – понял, как мне не по себе в эту ночь. А муж, которому отдала двадцать с лишним лет – нет! Даже не попытался1

От этого стало еще более обидно.

Я прижалась к Тимуру, чуть отстранилась, погладила по голове и чмокнула в носик.

– Спи, дорогой. Все образуется. Все будет хорошо.

– Мам. Не грусти. Я люблю тебя. Очень-очень.

Эти простые искренние мальчишеские признания разлились внутри долгожданным спокойствием, умиротворением и уютным теплом. Я словно укуталась в пуховое одеяло после морозного и вьюжного зимнего вечера. Вдруг прониклась тем, как внутри все оттаивает, как где-то под сердцем слегка трепещет и становится совершенно неважно – какие там неприятности раньше случились.

Я прикрыла глаза и пару минут наслаждалась этим чудесным ощущением.

Затем еще раз поцеловала Тимура в носик, пожелала спокойной ночи и отправилась восвояси.

К мужу в спальню я не пошла – не смогла. Заперлась в гостевой комнате, в обнимку с чаем, разочарованием в Антоне и злостью.

Не знаю, что такое нашло на меня именно сегодня. Я могла бы рассказать ему обо всем, что случилось, и, наверняка, Антон перестал бы сыпать обвинениями и злыми фразочками. Скорее всего, нашей ссоры бы не случилось. Возможно, муж даже обнял бы и посочувствовал. У нас были не настолько плохие отношения…

Но мне не хотелось рассказывать ему после всего… после того, как Антон меня встретил дома...

Я посидела в новостях, глянула почту – вдруг кто-то из заказчиков уже проявился. Пока все молчали. Значит, еще читают, резюме составляют.

Ладно.

Я отложила компьютер, поставила чашку на подоконник и легла спать.

Ворочалась почему-то особенно долго.

Но вспоминала не мерзкие пальцы насильника, что стискивали грудь, рвались под бюстгальтер и это отвратительное ощущение, когда в меня ткнулось его влажное, горячее, возбужденное естество.

Не-ет! Я вспоминала беседу с Феликсом.

Проигрывала ее в голове, словно кадры кино и улыбалась, посмеивалась.

Неприятный диалог с Антоном тоже почему-то нежиданно совершенно выветрился из головы.

Я вздохнула – и отключилась с мыслью о том, что завтра еще нужно вычитать книгу для одной крупной фирмы – на ее юбилей. А затем «потыкать палочкой» двух других заказчиков – уж больно долго они рукописи утверждают.

И почему-то уже совсем в дреме, мелькнула мысль: «А я увижу еще Феликса? Наверное, нет. С чего бы вдруг нам встречаться… А жаль… Ну, правда же, очень жаль…»

 

ГЛАВА 4

Феликс

 

С самого утра у меня все валилось из рук. Налил себе кофе – и опрокинул всю чашку, прежде чем донес ее до стола. Стопку горячих блинов, что нажарила домохозяйка, уронил на пол и теперь Марьиванне пришлось еще и стирать жирные пятна с паркета.

Кажется, ничего у меня не ладилось, не сросталось.

Отчеты о слежках, фотографии, данные отправлял заказчикам трижды – несколько раз забывал что-то добавить, или большие файлы не подгружались, висли, не уходили. Надо было проверить – какой вес, а я витал где-то совершенно не здесь.

Отправился в офис на ежедневное совещание, и даже там случилось фееричное происшествие. Мы «сидели» в большом помещении, которое выкупили у владельца, но вход располагался с заднего двора, да и сам дом выглядел неприметно. Точнее – как обычное офисное здание. Так и задумывал Беркут. Все же наше агентство – совсем не из тех, что должны бросаться в глаза.

Но все, кому надо, знали – где мы, и вполне могли сориентироваться по схеме, которую отправляли заказчикам по почте.

Я как раз подходил к офису, когда прямо на лестнице столкнулся со «счастливым» мужем одной нашей клиентки. Его застукали с любовницей в таком виде, что отпираться на суде во время развода отсоветовал даже опытный дорогой адвокат.

Бывший гопник, а ныне – «порядочный» бизнесмен, лет пятидесяти с хвостиком шел, к тому же, в сопровождении тройки охранников. Я сразу понял – чем дело пахнет. Обогнал его, первым вошел в офис и встретил посетителя рядом с секретарем.

Наша Алсу уже повидала немало, да и вообще была чемпионкой в тяжелом весе по самбо. Но… осторожность, тем не менее, не помешает.

Бандит с пинка отворил дверь и вошел весь такой гневно-обиженный и свирепый. Огляделся. Перед ним – только мы с Алсу. Он, видимо, решил, что эти двое – не чета его трем боксерам-охранникам. Их трое, нас двое, в конце-то концов. Совершенно честный расклад для честного бизнесмена.

Поэтому отставной гопник подбоченился и завопил:

– Вы тут, что, окончательно офонарели? Я вам быстро объясню – с кем лучше не связываться! Моя идиотка жена с вашей подачи отсудила у меня половину имущества за измену! Да я с вас всех лично взыщу эти деньги! Вы меня слышите?! Вы меня поняли?!

И он попер на меня, как баран на ворота.

Я усмехнулся.

– Слышал и знаю. Нечего совать свои причандалы куда ни попадя, если так деньги любишь.

– Да я! Да я!

У гопников не всегда хватает образования, чтобы отвечать с должным размахом и пафосностью. От таких, если угроза состоит больше, чем из пяти слов одни междометия сыплются.

Я спокойно скрестил руки на груди.

– Пошел вон! – рыкнул с предупреждением.

Тот аж попятился и обиженно завопил:

– Валите его, парни! Он на меня набросился! Давайте! Покажите ему! Покажите!

Мужик! Ничего не скажешь! Охранники – три шкафа – метнулись срочно меня «урезонивать». В коридор вышел Беркут, но помощников звать не стал. Хотя у него бугаев, в принципе – полный офис. Кто-то борьбой занимался, кто-то – даже повоевал.

Мы бы отразили осаду целого отряда подобных «гопников и Ко».

Но приятель знал – этим идиотам-боксерам совсем скоро самим помощь понадобится. И не такая, дружеская – скорая помощь.

Я дрался с наслаждением, со смаком, с размахом. Выплескивая все, что пережил в эти часы, когда выяснял подноготную той самой женщины…

То, что Алена замужем и вполне счастлива. То, что у меня нет ни малейшего шанса отбить ее у тюфяка-муженька. То, что я лучше, как ни крути! По всем параметрам и по разным канонам! В конце-то концов, ее этот Антошка, прямо как в мультике звучит, честное слово, успел нажрать приличный такой животик. А я – привлекательный, подтянутый и поджарый! Я моложе его на десять лет с лишним!

И богаче! Я мог бы дать ей в сотни раз больше! Но при этом Алена от меня торопилась к своему неудачнику-мужу домой… И ушла, даже не оглянувшись!

Как же меня это выбешивало, словами не описать!

…В общем, я выложился в драке так, как уже очень давно не выкладывался и смысла особого не имело. Потому что боксеры сдулись довольно-таки быстро и начали защищаться, отступая к стене. Тут бы мне быстренько заломать их приемами, и наручниками обездвижить для ума и сообразительности.

Но я банально не мог остановиться и прекратить!

Я лупил их, я зачем-то им объяснял – как я хорош в драке, да и не только.

Как будто Алена могла сейчас это видеть. Как будто она могла меня теперь оценить.

Беркут оценил – поднял густые брови и наблюдал с живым интересом и искренним беспокойством.

Я отколошматил парней только так. Впрочем, старался все же не ломать окончательно. Растяжения, синяки, некоторые повреждения – ладно. Но не переломы и не травмы внутренних органов. Это табу. Пока противник сам не зарвется.

Эти не зарывались уже очень давно. Защищались, отступали и испуганно жались к стенам.

Падали, и не вставали, на всякий пожарный.

Наконец, я отошел, позволяя им отползти.

Беркут позвал помощников – те вызвали медиков из клиники, с которой мы давно и плодотворно сотрудничали. Я оглянулся в поисках богатея, который натравил на меня своих цепных псов. Праведно возмущенного уже давно и след простыл.

Такие в местах, где рискованно, не задерживаются. Чуть что – в кусты, и атакуют из-за кустов. В нынешнем случае – из-за спин шкафов-боксеров.

Беркут же решительно потянул меня за руку и почти силком уволок в кабинет, одновременно переговорную и даже немного комнату отдыха.

Тут было все: большой стол с компьютером и планшетами, уголок с диванами и цветами – огроменными фикусами и диффенбахиями. Кофемашина, холодильник и чайники с чаем.

Беркут рывком толкнул меня на диван, напротив небольшого журнального столика. Я проехался по паркету и позволил себя «посадить».

Плюхнулся. Беркут поставил передо мной чашку чая и сам устроился с такой же напротив.

– Ну и? – уточнил, вскинув правую бровь.

– Чего «и»? Этот окрысился на агентство, пришел хамить и требовать денег, угрожал нам с Алсу...

– Я это понял.

– А что тогда за вопрос? Что за «и»?

Я знал – к чему клонит Беркут и все понимал. Но совершенно не хотел об этом распространяться.

В груди щемило и было тошно до жути.

– Ты чего такой вдруг взвинченный и яростный?

– Да-ах… – я отмахнулся. – Не бери в голову.

– Не бери! Не бери-и?! – Беркут смачно поставил чашку на стеклянный столик. – Да ты разошелся так, что я опасался, как бы не убил этих двоих. Что это такое вообще с тобой происходит? Я таким тебя прежде ни разу не видел! Ты же – Железный! Реально, железный! В минуты, когда мы все психовали, ты был спокоен. Как удав! Как слон! Не знаю уж как кто! Я хочу знать, где собака порылась!

Я поднял глаза на старого приятеля, опустил и тихо сказал в пол:

– Я встретил женщину.

– Втюрился, что ли? Вот те на! Я думал, что ты и Машу-то к себе с трудом подпустил и со скрипом… Да и та, в итоге, обрыдла так, что ты решил развестись и разъехаться…

– Вот и «на тебе»! – фыркнул я. – Да, с трудом. Да, мы разводимся. А вчера я встретил женщину… Пока за Катюшенькой этой долбанутой следил в ТЦ.

– Ну и что? Ну втюрился! Начни ухаживать, цветы подари, в ресторан пригласи. Или ты решил прямо по старинке: головы этих дураков ей доставить на блюде?

Я усмехнулся и отпил чаю с травами.

– Она замужем, Беркут. Есть сын.

– Согласен. Это, реально, проблема. Ну и что? Покажи ей, что ты лучше, что можешь сделать для нее не в пример больше. Зуб даю, ты за ночь успел навести о ней полные справки и досье накопал.

– Успел, Беркут, это факт, – я отмахнулся. – И, можешь поверить, лучше абсолютно не стало. Ее муженек – лох и кретин. Но не изменяет, не играет, не пьет. Вместе они уже черт знает как долго. И явно не из привычки, а по настоящей любви…

– Ну, и что? Пойдешь теперь колошматить каждого дурака-разведенца? Чтобы доказать какой ты мужик?

Я вздохнул и мотнул головой.

– А у тебя, самого, какие теперь варианты? А? Если такой умный? Может, напьюсь, может подерусь. Еще не решил. Даже не думал. Та драка была как по наитию. Эти кретины тупо подвернулись мне под руку.

– Да не-ет. Мне твое состояние очень понятно. Как бы доказывал, что ты – настоящий мужик. А она глупышка, что живет с другим и не разводится…

– Может…

– Если ты так ей одержим, сходил бы, поговорил по душам с женщиной…

– Ну да, самое то – попроситься на встречу, и заодно ее муженька пригласить. Чтобы веселее и интересней сиделось. Я весь такой перед ней, как на пузе… А он слушает с любопытством. Так и видится эта картина.

– Ладно, не ерничай. Успокойся. Хватит беситься.

– Первое могу, а вот второе – навряд ли. С самого утра тошно так, что хоть вой. И, главное, ведь от себя не уйдешь. Она там, внутри, где-то застряла. Как заноза! Вот уж, реально, заноза! Или отрава! По венам течет, все тело охватывает и всюду просачивается! Хочу выбросить из головы – и ни хрена не выходит. Наоборот – только больше о ней думаю, переживаю и рефлексирую…

Не знаю почему, но меня понесло. Беркут слушал: спокойно и молча, но выглядел так, словно задумался. О чем? Я тогда даже и не предполагал.

Когда мой поток красноречия иссяк окончательно, Беркут сказал:

– Знаешь что? Ты пока сходи-ка на бои варваров?

– Куда?

– Да есть тут один клуб, где проходят фантастические вечеринки. Хочешь – празднуй день рождения в древней Греции с Гераклом. Хочешь – с вампирами, с оборотнями и так далее. В общем, там проводятся эдакие бои варваров. Одеваются, антураж делают. По книге некоей Ясмины Сапфир. У нее много любовных романов. Но эти – цикл Убить нельзя научить – и мужики иной раз читают и угорают.

– Так мне читать или все-таки драться?

– Сходи на бои, выпусти пар. Пока не намял бока кому-то еще. Мало ли… кто-то еще неожиданно подвернется. А я подумаю, как тебе подсобить.

– Да ничего уже тут не сделаешь. Я могу быть хоть в сотню раз лучше. Какая ей разница?

– Вот и сходи. Потом встретимся и перетрем.

– Ты что-то задумал?

Я почему-то с надеждой, пытливо покосился на Беркута. Словно тот – какой-нибудь там Купидон или другой герой, способный вызвать любовь выстрелом из волшебного лука. Скорее всего, у меня банально выбора не было. Либо так, либо – совершенно никак.

А никак… это просто уже тошно.

Беркут сбросил мне на сотовый адрес, и я послушно отправился на бои варваров, или как там они называются…

Кто бы мог подумать, что этот день станет таким решающим и судьбоносным в моей жизни и в жизни Алены.

Беркут – мужик своеобразный и четкий. Слов бросать на ветер он не привык. Я как-то тогда даже не думал о том, что планирует предпринимать старый друг. Скорее всего, тупо не было моральных сил, воли... Всю душу мне вымотало известие, что Алена замужем и довольно давно, и никаких шансов отбить ее у меня нет и не будет.

Я не заморачивался на тему, что вообще может предпринять Беркут.

А он… он начал действовать в собственном стиле.

Я вполне мог бы ожидать чего-то подобного. Но я был весь в своих переживаниях и рефлексии. Мне совершенно не свойственны подобные эмоциональные всплески, качели. От «я пойду и докажу ей, что лучше во всем» до «Какого черта я вообще ее встретил? Если нет ни шанса…» От «я просто убью ее мужика», до «если она его любит – это ее право»…

Меня мотало, штормило, дико корежило. Я никогда еще не ограничивал себя в общении с женщиной, о которой думал и которую жаждал, тем более, когда меня так накрывало. Да и не накрывало меня так прежде, надо признать.

А тут было все вместе – тоска, какая-то сосущая изнутри, изматывающая, непонятная жажда видеть ее и общаться, и желание – откровенно-мужское, но одновременно теплое, ласковое. Я хотел ее не просто себе, иметь в постели, и успокаивать бурю гормонов, я хотел ее рядом с собой видеть… Утром, днем, вечером, ночью…

На диване, зимой, возле камина. Обсуждать – куда мы столик поставим или просто пить что-нибудь терпкое, горячее и смеяться над последними анекдотами…

…Летом, на соседнем лежаке, на курорте. Такую загорелую, в креме и в шляпе. Лежащую грациозно – ножка присогнута и поджарый пресс притягивает взгляд. Спелые, округлые груди тоже не дают мне отвлечься…

А потом она неожиданно вскакивает и прыгает в воду, а я несусь следом. И… мы резвимся в волнах, словно дети… Смеемся, смеемся, распугиваем рыбешек…

…Осенью, в большом ухоженном парке, возле нашего элитного коттеджного поселка, мы неспешно идем и держимся за руки. У Алены букет листьев клена, на лице – улыбка, расслабленность и усталость. Гуляли, бродили с ее сыном и гербарий насобирали.

Фантазии буквально плющили тем, что я хотел ее в свою жизнь и немедленно!

В результате – машину я вел так лихо, что несколько раз был на грани аварии. На грани фола даже, я бы сказал. С большегрузом едва лишь только разъехался, как пришлось газануть на полную, чтобы разминуться с автобусом.

Думаю, меня так еще костерили…

Но мне было настолько плевать, что я даже горько улыбнулся этому пониманию.

Какая разница, что обо мне скажут люди, которых никогда не увижу и с которыми не пересекусь на перекрестках судьбы?

Совершенно плевать! Вообще. С большой колокольни!

Так что я поднажал снова, несколько раз чирканул колесами по ухабам, приехал в клуб, который присоветовал Беркут, и рванул ко входу, чтобы не передумать. Не прыгнуть в машину и не полететь к ней на всей скорости. Я ведь знал, что она сейчас работает дома. Алена – фрилансер, это муженек ездит в офис. Она дома одна! Ну разве что с сыном. Но он – не помеха. Совершенно наоборот! Нужно с ним познакомиться, показать себя с лучших сторон.

У меня аж ноги начали заплетаться на входе в здание клуба, останавливать меня и толкать к ней, скорее.

Я заставил себя подняться по лестнице и войти…

Надо, я должен.

Нельзя врываться в жизнь Алены, как эдакий наглый кот с грязными лапами и топтать ее выверенный домашний уют своими чувствами, желаниями и предложениями…

Нельзя ломать то, что не ты строил. И то, что у тебя создать не получилось – как-никак семьи у нас с Машей не вышло. И виноват в этом исключительно я.

Поэтому я ворвался в клуб «Фантастические вечеринки» и сходу спросил у встречающего гостей парня:

– Куда мне пойти на бои варваров?

– Вам туда.

Я рванул в указанном направлении, получив «постскриптум» рекомендации:

– Не забудьте, пожалуйста, зайти в гримерку и костюмерную.

Я показал в воздухе знак «Ок» и ускорился, чтобы не передумать.

 

ГЛАВА 5

Алена

 

– Аленушка! Как хорошо, что вы нашли время! – Герберов Олег Владимирович, директор одного предприятия, что выпускало шубы с дубленками, радушно улыбнулся и даже привстал из-за своего огромного рабочего стола.

Я в этом кабинете бывала раз сто, наверное. Периодически писала статьи в разные издания про предприятие, делала рекламные новости. Один раз даже выпускали книгу на юбилей завода – приличный такой томик.

Так, что диффенбахия за спиной Герберова и огромное «розовое» дерево с цветами, реально похожими на розы, по-моему, меня уже узнавали.

– Вот, поглядите! Какой ужас и стыд! Нас так расписали, что самому тошно от сладости!

Возмущенный Герберов сунул мне под нос статью.

– Мы чуть ли не со времен Ивана Грозного, оказывается, мех производим. И лучшие в Европе дубленки, и шубы, которым греческие – не чета! Кошмар! Я бы сама сплюнул, если бы такое увидел в газете.

– А что вам не понравилось?

Я слегка ерничала – Герберов очень любил «честный» пиар, если эти слова вообще можно сочетать в одной фразе. Да, чуть пригладить действительность, причесать, бантик повесить. Но не превращать эффектную женщину в диснеевскую куклу.

– Наши шубы лучше греческих, потому что теплее. Но не всегда эффектней и пафосней выглядят. Хотя некоторые вполне могут соперничать внешне. Но не все. Сами знаете. Далеко даже не все. Однако для русской зимы нужны именно наши изделия. По поводу лучших. Мы взяли на европейском конкурсе несколько призов. Но ведь не только мы! Их фирмы тоже! Да и организовано предприятие в советские времена. Причем тут царская Россия? Вы сможете переделать?

Я кивнула.

– Сохранить основную канву, но при этом сделать более реалистично и адекватно? Вы так хотите?

– Да.

– А редакция газеты примет мой вариант? Опубликует?

– Примет. Я уже согласовал этот момент.

– Сколько заплатите?

– Как за статью.

– Хорошо. Какие сроки?

– Вчера, – Герберов усмехнулся. – Но вам дается неделя, в крайнем случае – две.

– Сделаю.

Герберов достал из ящика стола деньги и протянул мне солидную пачку купюр. Он никогда не платил в конверте и по онлайн.

– До встречи.

– До встречи.

Мы расшаркались, и я радостно вызвала такси, едва покинув рабочее место Герберова.

На проходной мне позвонили – дескать, машина подана. И я поехала к себе, предвкушая как сообщу мужу про «жирный» заказ. Деньги нам как раз сейчас сильно требовались.

Потратились на обследования, на лечение сына, на сборы в школу…

Так, что настроение было приподнятое.

Я уже прикидывала.

Та-ак… Тимурчику надо бы купить новый свитер. Скоро зима, а в школе прохладно. Опять же – ботинки нужны, эти старые, никуда не годятся. Да и Антону не помешают новые ботинки и брюки. На его зарплату и кукле не купишь гардероб, не то, чтобы мужику.

Поизносился, одежда истерлась.

Новые вещи как раз будут в тему.

Что еще он там просил в прошлом месяце? Перфоратор? Причем, какой-то там новый, забористый?

Инструменты для резки по дереву – решил рукодельничать, нашел блог какого-то иностранца, увлекся… Пусть. Мужчина должен руками работать, а не только с программами и файлами вошкаться.

Да и нам на участке, и в доме не помешают столы, стулья, какие-нибудь беседки.

Даже удивительно! Я и не думала прикупить себе что-нибудь эдакое, красивое. А ведь недавно смотрела на кофточку из мягкого флиса, прикидывала, размышляла. Но мужиков порадовать-то важнее! Я одеваюсь неплохо, и вполне модно. К чему это лишнее шмотье в гардеробе? Только полки забивать, и так вешать некуда…

В парикмахерские я не хожу – волосы дома крашу и подстригаю. К косметологам записываться не особо и требуется – и так выгляжу намного моложе даже самых ухоженных ровесниц. Так чего зря переводить деньги? Сделаю себе дома масочку – новые даже и смывать-то не требуется, пилинг, опять же – и все дела.

В эти же выходные отправимся в магазин – приодену своих мужчин к будущему сезону.

Я прямо размечталась, вся в предвкушении.

Как мы семьей пойдем в излюбленное кафе. Как Тимур закажет свою картошку фри и что-нибудь еще из детского меню. Как мы с Антоном поедим что-то оригинальное, что не готовим сами.

Посидим, поговорим, посмеемся.

Муж найдет опять какой-нибудь анекдот. Сын расскажет, как дела в школе…

Нам уже очень давно не хватало такого беззаботно-приятного выходного…

Я спешила.

Даже не обратила внимания на то, что в нашем проезде стоит какая-то огромная иномарка. Подумала – к соседям пожаловали. Ну мало ли, с ними бывает.

Даже взяла себе на заметку, что нужно поговорить с соседкой – пусть пореже ее гости оставляют машины в проезде. Мало ли – вызовем септик. Они на своем грузовике никогда не объедут такую махину.

В общем, я рванула в калитку, забежала в дом и… услышала разговор мужа в гостиной.

Он общался с каким-то суровым, судя по голосу, мужчиной лет сорока. Плюс минус.

Низкий, густой бас оставлял некоторый простор для фантазии. А вот дорогущая кожаная куртка и ботинки, стоимостью, как иной автомобиль – уже меньше.

Богатый, взрослый, деловой. Что он вообще забыл у нас дома?

Я видела гостя частично, в зазор не до конца захлопнутой двери гостиной.

Муж был скрыт от обзора, но его голос я хорошо слышала.

Моего появления пока никто не заменил.

И мне бы, наверное, поздороваться, дать знать, что вернулась. Но что-то остановило. Сама не знаю – интуиция, видимо.

– Я не совсем понял, чего вы хотите, – негромко произнес мой Антон.

Послышался звук двигающегося по паркету стула – видимо, муж сел. Следующий такой же звук раздался почти сразу – кажется, гость сделал так же.

Я, как можно тише прикрыла входную дверь, разделась и на носочках вошла в коридор, притаилась за дверью гостиной, прислушалась.

Зачем? Почему? Да черт его знает. Я никогда раньше такого не делала.

Ну гость у мужа, что с того? Не любовница же! Они не в постели! К чему скрытничать и детективничать?

Однако я почему-то затихла, и вся превратилась в слух.

– Я хочу, чтобы вы развелись с женой и немедленно.

Ответ незнакомца меня поразил.

Развелись с женой… с какой еще стати? Кто он, чтобы требовать подобного от Антона?

С минуту мне еще дико хотелось надеяться, что муж пошлет мужика так, чтобы тот даже на иномарке не доехал за несколько дней.

Однако ответ Антона меня поразил.

– И сколько же вы за это мне предлагаете?

Кхм… Вот это уже интересно и гадко.

– А сколько хотите?

– Назовите свою цену вы. А я подумаю, стоит ли вообще разговаривать.

Черт! Стоит ли? Он серьезно? Судя по голосу обоих – вполне.

– Что ж. Давайте начистоту. Вы женаты давно и неплохо. Но у вас нет собственного жилья и машины. Все принадлежит жене. Я покупаю вам коттедж, примерно, как этот, однозначно не меньше. И машину вроде вашего внедорожника. Плюс ваша зарплата за несколько месяцев, помноженная на три.

– За сколько конкретно?

Да он просто тварь! Мразь! Сволочь!

– За год пойдет?

– Да!

Это «да» громыхнуло в ушах так, что я словно на секунду оглохла.

Вот тебе и приятный выходной с мужем и сыном, с обновками-рестораном, смехом и разговорами!

Вот тебе и приехали за подарками для моих мужиков!

Получите и распишитесь на почте!

Я сглотнула колючий ком в горле, смахнула непрошенные слезы со щек…

А затем последовало продолжение:

– Но главными условиями будут: вы немедленно уходите от жены, и пока отправляетесь в гостиницу. Ее я тоже вам оплачу. Выберете любую, хоть самую дорогую. Далее вы отказываетесь от прав на ребенка, и с ним не видитесь… Подаете на развод сразу же…

Дальше слушать сил уже не было.

Я ворвалась в гостиную и закричала:

– Убирайтесь оба! Немедленно! К чертовой матери!

Антон встал и аж глаза выкатил.

– Ты с какой стати меня выгоняешь!

– Ты только что сам от меня отказался! За откупные! Я слышала все!

Я думала – муж хотя бы устыдиться, потупится. Извинится, пускай даже формально. Да хотя бы взгляд отведет свой бесстыжий!

Но он смотрел в упор и решительно заявил:

– А чего ты хотела, Алена? А? Ты постоянно пилишь меня за то, что мало зарабатываю! Дом записала на себя! И участок! У нас по твоей инициативе заключен грабительский брачный договор! А я в результате гол как сокол!

– Грабительский? – взвизгнула я, – Грабительский?!! Вот как ты думаешь? А ничего, что все наше имущество куплено на мои личные средства? Наследство и заработок пиарщиком за годы? Это тебя не смущает?

– Это совместно нажитое имущество!

– Вот поэтому и заключен такой договор! – вспыхнула я и повернулась к гостю, который, казалось, с удовольствием наблюдал за тем, как мы ссоримся с мужем.

Да что с ним не так? Что за прихоть разводить супругов за деньги? Пусть даже мы – не самая лучшая пара на свете!

Я впервые видела этого типа.

Он был поджарым, довольно ухоженным, но без излишков.

Серо-голубые глаза, резкие черты лица выдавали в нем человека сурового, серьезного и определенно незаурядного, необычного...

– А вы вообще кто? – шикнула я. – И чего забыли в моем доме?

– В вашем – ничего, – тот поклонился и ответил в сторону мужа: – Жду вас в машине с предложением и контрактом. Учитывая последние обстоятельства и то, что жена вас и так выгнала, я бы, на вашем месте поторопился с решением.

Антон схватил верхние вещи, рюкзак, который стоял еще с нашего возвращения из поездки – недавно к подруге в Москву наведывались, и в дверях дома сообщил:

– Если он заплатит, что обещал, я от тебя ухожу! И ты меня не удержишь!

– Я и не думала! – рыкнула я. – Вон! Убирайся из моего дома! И мне плевать, кто заплатит, а кто нет! Ноги твоей тут больше не будет!

Муж вышел, и дверь тихо хлопнула, щелкнул замок. Я упала на диван и разрыдалась.

…Мы с Антоном познакомились в старшей школе, встречались, любили друг друга, и целовались взасос возле дома, гуляя до вечера.

Потом поженились, начали жить вместе.

Когда все стало настолько ужасным?

Когда мы перестали друг друга любить? Понимать? Или хотя бы элементарно – уважать как спутников жизни?

Когда, когда все разрушилось до фундамента?

В момент, когда я стала хорошо зарабатывать, а муж потерял выгодное место в закрывшейся фирме?

Или чуть позже, когда я, получив наследство, сочла необходимым заключить брачный договор?

А может, когда мы, в одиночку, без помощи бабушек, которых у нас не было, возились с ребенком?

Я не знала, но было горько, досадно.

Почему-то казалось – весь мир разом рухнул.

Только что у меня был любящий муж. Пусть не совсем адекватный, не тот, о каком мечтала в детстве, но все-таки…

Он меня не бил, не выпивал и не изменял… Я это знала на все сто процентов.

Только что мы были вполне нормальной семьей…

А потом пришел этот мужик и предложил…

Фу! Гадость! Даже вспоминать уже не хотелось.

Я вздохнула, и постаралась собрать себя по кусочком, как пазл.

В груди тянуло и хотелось рыдать до упора. Просто упасть и проплакать неделю, а может и – месяц.

Но я не могла себе такого позволить.

У меня заказчик и обязательства по статье.

У меня сын, который вскоре вернется с прогулки с друзьями и захочет покушать…

У меня жизнь впереди, в конце-то концов!

Я все-таки пошла в ванную и проплакала часа два, не меньше. Хорошо, что Тимур еще не пришел. Я вдоволь себя пожалела, вдоволь похныкала и пострадала…

Затем собралась, сконцентрировалась и отправилась готовить ребенку еду. Салатик с полезными овощами, семечками и зеленью. Тушеную печенку и картофельное пюре.

Я всхлипнула. Ведь старалась готовить своим мужчинам полезное. Чтобы муж похудел, ребенок рос правильно…

Ладно, главный и лучший мужчина со мной остался, никуда не ушел.

Мы с сыном здоровы и имеем средства к существованию.

Я ведь уже – не трепетная романтичная девушка, чтобы мечтать о шикарном мужчине, который вдруг войдет в мою жизнь: спасет, прикроет и обеспечит…