Отрывок из книги «Проклятый Отбор»

Глава 1

Это произошло, когда я в очередной раз перечитывала Классификатор Высших Заклинаний магистра Менгеля. К тому же прошлым вечером спать легла я поздно, а встала засветло, так как до экзамена оставалось всего ничего, поэтому не сразу и сообразила…

Сперва подумала, что во всем виновата противная мошкара. Залетела через распахнутое окно, из которого открывался чудесный вид на Замковый Холм с высящимся на нем королевским дворцом и красно-белым флагом Ридии и еще на лазоревую полоску Срединного Моря, мелькавшую в просветах между соседними домами.

Прозрачная магическая пелена, накинутая на окно, не была помехой утреннему ветерку, приносившему с собой горьковатый запах моря. Но, похоже, пропустила еще и вьющуюся повсюду мошкару, одна из которой – самая настырная! – пробралась в комнату и укусила меня за плечо.

Я задумчиво почесала зудящее место, собираясь вернуться к своему Менгелю. Перечитать его еще раз – чтобы уже наверняка! – и послезавтра сдать Теорию Высшей Магии на «отлично». Затем снова почесала, после чего скосила глаза на собственное плечо. И тут же неверяще выдохнула, уставившись на золотисто-алый магический круг с непонятным рисунком, полыхавший на смуглой коже.

Это было настолько неожиданно, что на долю секунды я не поверила своим глазам. Моргнула недоуменно, руки разжались, и злосчастный Менгель – сто двадцать шесть страниц в кожаном переплете с железной окантовкой – с громким стуком упал на пол.

Но поднимать не стала – мне сейчас было совсем не до него. Потому что со мной явно приключилась какая-то ерунда!

Впрочем, долго глазеть на эту самую ерунду я не собиралась, тут же начав действовать. Усилила защиту, вплетя в нее дополнительное заклинание от Темной Ментальной магии. Решила, что кто-то собирается подчинить меня своей воле. Сделать послушную марионетку, и даже умудрился поставить на меня собственную метку!..

Спускать подобное я никому не собиралась. Добавила еще и защиту от Светлой Магии, не забыв одновременно с этим подпитать окружавшие дом Стихийные Плетения.

Приготовилась, ожидая вражеского удара.

Но его так и не последовало. Все было тихо – никакого вторжения, никаких нападений и ни единой попытки на меня воздействовать, кроме той самой метки, упрямо сиявшей на моем правом плече.

И я снова скосила глаза.

- Что же ты такое? – спросила у нее с ненавистью. – Откуда взялась?!

Причем взялась настолько хитрым образом, что я не почувствовала чужеродного вмешательства – лишь легкий зуд после того, как метка уже появилась. И это было довольно странно!

Но раз так, тогда… Тогда я попыталась ее вывести. Погасить пришелицу извне, уничтожить чужой знак на своем теле, перед этим отследив, откуда он появился.

Пыталась и пыталась, шипя от боли в обожженной руке, потому что прибегла к наиболее действенной в подобных случаях Огненной Магии. Сыпала проклятиями на пяти языках Срединноморья и еще на паре диалектов Эрлистана, но и это не помогло – ни уничтожить метку, ни выследить того, кто ее поставил, мне так и не удалось.

Проклятый магический круг не собирался исчезать – наоборот, засиял еще ярче!.. Он не горел в адских заклинаниях из Темной Магии, которыми я пыталась его вытравить, не исчезал и от Светлых – этими я тоже неплохо владела. Правда, мне все-таки удалось уловить едва различимый магический след, приходящий извне. Но он был настолько слабым, что стоило мне начать его распутывать, как он тут же распался, исчез в утреннем воздухе Ридии, ускользнув от моего пытливого взора.

- Что же мне с тобой делать? – наконец, спросила я угрюмо, рассматривая пылающую метку в большом зеркале.

К этому времени я уже пересела из-за письменного стола к трюмо и уставилась на свое отражение. Нет, меня нисколько не интересовало ни собственное встревоженное лицо, ни волна растрепанных темных волос, выбившихся из утренней косы, ни сиреневые глаза полукровки. Я не переживала из-за обугленного рукава или же россыпи свежих волдырей на своей коже – расстаралась не на шутку, не собираясь себя жалеть.

Меня волновало лишь то, что проклятая метка продолжала гореть золотисто-красным светом, словно насмехалась над всеми моими попытками ее уничтожить!

Поэтому, залечив волдыри, я принялась сосредоточенно рассматривать светящееся переплетение магических узоров, от которых шли едва уловимые вибрации Высшей Светлой Магии. Решила, что сейчас я похожа на слона в посудной лавке, которому из-за своей неуклюжести никак не напиться зеленого чая из дреймарского фарфора.

Поэтому заставила себя успокоиться.

Думай, сказала себе. Появлению метки обязательно есть объяснение. Нужно его найти, и тогда я смогу ее погасить.

А если не смогу… Допустим, Высшая Темная Магия ее не возьмет, тогда мне стоит попробовать Светлой, в которой, признаюсь, я была не слишком-то хороша. Но на этот случай в моем полном распоряжении имелся дядя – Бертран Ривердейл, Высший Светлый Маг, ученый и почтенный член Магических Гильдий более чем семи стран Срединноморья.

Конечно, обратиться к нему за помощью означало бы признать собственное магическое бессилье, но… Что уж тут лукавить, если так оно и было!

К тому же дядя уже поднялся. Я слышала, как он, напевая, расхаживал по просторной гостиной на первом этаже. Затем, кажется, уселся в кресло, дожидаясь, когда я спущусь к завтраку, который уже накрывала горничная.

Это давно стало нашим утренним ритуалом – совместный завтрак, после чего каждый отправлялся по своим делам. Дядя – на работу, я же принималась за учебу.

И мне он очень нравился, этот самый ритуал, потому что после долгих лет скитаний мы наконец-таки обзавелись домом и смогли нанять слуг. Жизнь наша стала спокойной и размеренной, а еще вполне комфортной, поэтому загоревшаяся на плече метка была совсем некстати.

Она казалась мне вестником грядущих перемен, причем, несомненно, к худшему.

Поэтому я снова уставилась на светящийся круг в зеркале. Тут, вспомнив, что я все-таки магичка, активировала иллюзорное заклинание, воспроизведя точную копию узора перед своими глазами. Взмахнув рукой, принялась его увеличивать. Чуть приглушила яркость плетений, продолжая растягивать рисунок, пока, наконец, окончательно его не разглядела.

Светящиеся линии сложились в переплетение двух гербовых знаков, и я выдохнула с легким ужасом.

Потому что я их узнала.

В верхней части рисунка были изображены два оскалившихся грифона, держащих в лапах треугольный щит. Это был герб королевской династии Ассалинов, правившей Трирейном, если мне не изменяла память, на протяжении последних шести сотен лет.

Чуть ниже грифонов я разглядела нахохлившегося орла, удерживающего в когтистой лапе здоровенный ключ. С этим гербом я тоже была неплохо знакома. Ключ в лапах орла, уверена, был от столицы Трирейна, огромного портового города Коррины, потому что представители графского рода Легеров много поколений подряд становились его префектами.

Эти два герба на моем плече означали лишь то, что мое прошлое меня настигло. Вот так, в Ридии, в просторном доме на берегу Срединного Моря, в ста морских милях от Трирейна.

Через двадцать один год после моего рождения.

Я подскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате.

Выходит, сперва от меня избавились, как от ненужной вещи, а теперь вспомнили о моем существовании? Именно поэтому загорелась метка с гербами двух древнейших родов Трирейна!

Но почему сейчас?! Что им от меня надо?

Да и откуда на моем предплечье взяться орлу с ключом, если граф Расмус Легер, за которого вышла замуж моя несчастная мама, вышвырнул ее из собственной жизни, обвинив в супружеской измене?! В том, что нагуляла дочь незнамо от кого, потому что я не похожа ни на него, ни на нее – я родилась с черными волосами, Темным Даром и сиреневыми глазами.

И напрасно мама пыталась вразумить упрямого мужа, заявляя, что никакой измены не было и в помине, а в роду Ривердейлов через поколение рождаются дети-полукровки. Граф Легер не знал жалости. Развелся с мамой, когда мне было полтора года. Отправил ее в монастырь, а меня отдал в сиротский приют, отказавшись от отцовства.

И почти сразу же женился во второй раз, после чего у него одна за другой родились дочери-погодки.

Впрочем, мама о новой семье Расмуса Легера уже не узнала. Получив известие о разводе, она бросилась в пропасть с монастырской стены. Но перед смертью оставила короткую записку. Написала, что не хочет больше жить, потому что не понимает, как Расмус, которого она любила больше всех на свете, мог так жестоко с ней поступить.

Но поступил он так не только с ней – отдав свою дочь в приют, не удосужился заплатить за ее содержание.

Дядя приехал в Трирейн только через полтора года после трагических событий. Так уж вышло, что мамино письмо с просьбой о помощи дожидалось его в Ансельме, тогда как Бертран Ривердейл отправился в очередное кругосветное путешествие.

Вернувшись, он сразу же поспешил в Трирейн. Маму к тому времени давно уже похоронили за монастырскими стенами, поэтому дядя отправился на мои поиски. Обнаружил в сиротском приюте «Милостью Трехликой» – изголодавшуюся, запуганную постоянными издевками за редкий для Трирейна Темный Дар.

Забрав меня, дядя вызвал на дуэль моего отца.

- Этого напыщенного идиота, – заявлял он много раз после, – который отказался принять тот простейший факт, что у Ривердейлов иногда рождаются дети с Темным Даром! И все потому, что в нашем роду были демоны.

Впрочем, с дуэлью мой обычно рассудительный дядя в тот раз серьезно погорячился. Пусть Бертрану Ривердейлу не было равных в Светлой Магии во всем Срединноморье, но граф Легер мудро предпочел драться на мечах. Наверное, потому что в этой науке и ему не было равных во всем Трирейне.

Правда, дядю Бертрана он все-таки не убил, хотя мог бы. Вместо этого приказал убираться и больше никогда не показываться ему на глаза.

Наверное, для весомости его слов Бертрану Ривердейлу навсегда запретили въезд в Трирейн. Меня, правда, в черный список не внесли, но мысль о возвращении на родину вызывала стойкое отвращение, которое я не забывала высказывать в наших разговорах.

Разговаривали мы постоянно, потому что дядя меня и вырастил.

Мои бабушка с дедушкой к тому времени уже умерли – не пережили известия о смерти младшей дочери. Других родственников у нас не было, а дядя не рискнул оставить меня на попечении у посторонних людей. Сказал, что я так сильно плакала, когда он попытался меня отдать, что его бедное сердце не выдержало.

И он взял меня с собой.

С тех пор я сопровождала его повсюду. Мы скитались по миру; побывали в двадцати странах Срединноморья, старательно обходя границы Трирейна. Добрались до океана, прокатив на повозках по Великому Океаническому Пути. Полтора года прожили при монастыре в Мардинских Горах, изучая Высшую Светлую Магию – вернее, дядя ее изучал, я из-за своего юного возраста пыталась хоть что-то понять, а монахи из жалости подкармливали меня сладостями.

Затем отправились на Север. Перебрались через Скалистые Горы, долго разыскивали демонов-отшельников Ша-Шарина, пытаясь вызнать у них секреты Темной Магии. Но демоны оказались не слишком сговорчивы, так что из Ша-Шарина нам пришлось убираться куда быстрее, чем мы в него попали.

После этого дядя обернул свой взор на Запад. Мы сели на корабль с золотоискателями и отправились на Огненные Острова. Но поиски драгоценной руды Бертрана Ривердейла мало интересовали. Дядю привычно манила магия, на этот раз Стихийная.

Именно там, на одном из Огненных Островов, мы едва выжили во время начавшегося извержения. С трудом успели на последний корабль, на котором уносили ноги золотодобытчики, и вернулись в Ансельм. Но снова долго не задержались, отправившись на Юг. Разыскивали Черных Драконов на вересковых пустошах Таррнаса, затем Бриллиантовый Город в пустыне Архиса.

Все это время дядя безостановочно учился, пытаясь расширить свои познания в Высшей Магии, не забывая обучать и меня.

Но, бывало, мы возвращались из странствий и устраивали себе небольшие передышки. Останавливались на несколько месяцев в одном месте, когда дяде приходило в голову написать очередной трактат или же опровергнуть спорные тезисы коллег по Магическим Гильдиям.

В эти редкие моменты я наслаждалась спокойной жизнью. Вела наше скоромное хозяйство – готовила еду, если мы не могли позволить себе кухарку, стирала одежду, если у нас не хватало средств на прислугу.

Иногда в нашем доме появлялись женщины. Правда, это случалось только в те моменты, когда у дяди водились деньги. Тогда у него заводились и любовницы, исчезавшие, как только полученные гонорары подходили к концу.

Одна из них задержалась у нас – у него! – почти на целый год, потому что тот затерянный город мы все-таки нашли и с нами щедро расплатились. Звали ее Элис, мы снова жили в Ансельме, и я к ней порядком привязалась. Она тоже относилась ко мне, как к дочери. Мне как раз исполнилось тринадцать, и именно Элис научила меня разным женским штучкам, заставив дядю выделить деньги на новый гардероб – не только для нее, но и для меня.

Затем его гонорар подошел к концу, Элис нашла себе другого, оставив нас без всякого сожаления, а мы… Мы снова отправились в странствия, пытаясь познать неведомое и найти давно утерянное.

Правда, последние семь месяцев прожили в столице Ридии, Даррисе, выстроенном на крутых склонах Авитанских Скал. И в ближайшее время никуда не собирались, чему я втайне была рада. Сняли двухэтажный дом на берегу моря – смогли себе это позволить, потому что дяде нашлось неплохое место при дворе Ридийского короля Джейкоба.

Бертран Ривердейл курировал строительство нового водопровода, и работа захватила его настолько, что он планировал остаться в Ридии еще на несколько лет. К тому же король Джейкоб увлекся рассказами о путешествиях, поэтому дядя частенько задерживался во дворце, развлекая его величество историями о наших приключениях в далеких странах.

При дворе Джейкоба нашлось место и для меня. После экзаменов я должна была стать фрейлиной у юной принцессы Аннабель, на которую, как надеялся король, мое присутствие произведет благотворное влияние. Его дочь начнет проявлять больше интереса к изучению наук и магии, променяв развлечения и ухаживания кавалеров на книги.

В этом я серьезно сомневалась, но получить место очень хотелось. Потому что это была ты жизнь, которой у меня никогда не было.

Я мечтала о собственном доме в красивом и спокойном месте, о комнате с книгами, кровати с тонким постельным бельем и столовой с белоснежными скатертями. Мечтала о простых повседневных заботах – о дяде, еде, и одежде, и еще чтобы нас наконец-таки перестали убивать за то, что мы снова сунули нос не туда, куда следовало.

Хотела, чтобы нам больше не грозила опасность, чтобы мы прекратили убегать, ползти по пустыне, изнывая от жажды; преодолевать горы, укрываться от падающих с неба кусков пемзы или же сражаться с порождениями магии, о которых обычные люди и слыхом не слышали.

Спокойная жизнь – вот то, чего я желала!

Моя мечта наконец-то начала осуществляться, но из-за проклятой метки все грозило обратиться прахом. Потому что я внезапно поняла, что она обозначала.

 

***

 

Когда я спустилась в гостиную – спокойная и собранная, сменив платье с обгоревшим рукавом на светлую блузку и юбку, – дядя уже сидел за столом.

 - Ты задержалась, – произнес он, взглянув на меня с интересом, – и это довольно необычно.

Я тоже на него посмотрела.

Мы с ним были нисколько не похожи. Он – типичный Ривердейл, светловолосый, с голубыми глазами и упрямым подбородком, который скрывала небольшая ухоженная бородка. Дядя отрастил ее в Ридии, и она стала предметом его тайной гордости.

Я же, с черными волосами, сиреневыми глазами, острыми скулами и полными губами, куда больше походила на портрет одной из моих прабабок – видела его до того, как дядя продал дом, чтобы оплатить очередное наше путешествие на край света.

Та самая прабабка тоже обладала Темным Даром.

Впрочем, вся эта история – изначально Светлые Ривердейлы и Темная Магия – уходила корнями в далекое прошлое, в котором одна из моих прародительниц пала жертвой чар заезжего демона. Правда, в Ансельме исконный житель Ша-Шарина надолго не задержался. Решил, что развлекся и хватит и семейная жизнь не про него. Сгинул с концами, зато доставшийся их дитю Темный Дар задержался у Ривердейлов навсегда.

Передавался он через поколение, проявился и у меня.

- От тебя за версту несет Темной магией, – констатировал дядя, отложив в сторону утренний «Вестник Ридии», который, подозреваю, успел изучить от корки до корки. – И вид расстроенный. Неужели подготовка к экзаменам идет не так легко, как тебе хотелось?

Обосновавшись в Ридии, мы решили, что мне не помешает получить диплом Высшего Темного Мага. У дяди были знакомства в Академии Дарриса, поэтому меня зачислили прямиком на последний курс. Правда, на лекции я толком и не ходила – изо дня в день сдавала экзамены за прошлые курсы.

Трудно не было – практических знаний мне вполне хватало. Но теория хромала, так что последние месяцы я жила, обложившись книгами.

- Мне совсем несложно, – сказала ему. – Жаль только, что послезавтрашний экзамен по Теории Высшей Магии придется отложить. У меня возникли кое-какие дела в Трирейне.

Сказала и мысленно усмехнулась, дожидаясь дядиной реакции. Она последовала моментально – Бертран Ривердейл уставился на меня крайне недоуменно.

Иногда у нас с ним возникали разногласия – мы спорили, как трактовать древние книги или же поступать в тех или иных ситуациях. Но в одном были абсолютно схожи – мы дружно ненавидели Трирейн, не забывая обсуждать каждое из известий, приходивших из этой крупной морской державы.

Как раз вчера вдоволь позубоскалили, вычитав в утренней газете презабавную новость. Речь шла о том, что в Трирейне затеяли Отбор невест. Да-да, для молодого короля Хакана Ассалина, который – вот же бедняжка! – не может справиться с выбором жены самостоятельно.

Но затем дядя вспомнил, что таковы традиции Трирейна, и Отбор Невест происходит каждый раз, когда королю из рода Ассалинов приходит время жениться. Причем затевается он серьезного масштаба, с приглашением принцесс со всех концов обитаемого мира, и мало кто может взять на себя смелость отказать их королю.

Но на этот раз – если верить той заметке – Хакан Ассалин собирался сделать выбор из местных красавиц, поэтому на Отбор призвали только дочерей знатных родов королевства.

Именно об этой заметке я вспомнила, сидя перед зеркалом и залечивая волдыри на обожженном плече. Затем, уставившись на магическую метку, внезапно поняла, что это и есть мое приглашение на Королевский Отбор в Трирейн!

- Объяснись, – спокойно попросил дядя.

Вместо ответа я направилась к дубовому буфету, в одном из ящиков которого наша служанка складывала старые газеты – вдруг Бертрану Ривердейлу придет в голову их перечитать. Отыскала вчерашнюю, после чего, вернувшись к столу, молча раздвинула чашки, отставив в сторону масленку и молочник с изящным носиком.

- Вот, – сказала ему, разложив газету на белоснежной скатерти, – погляди! Король Хакан из Трирейна надумал жениться, поэтому на Отбор пригласили дочерей всех знатных родов королевства.

Заметку украшал черно-белый инпринт – впрочем, не слишком удачный, – картинка, запечатленная на магических кристаллах, после чего разошедшаяся, подозреваю, по всем типографиям Срединноморья. Потому что я натыкалась на этот портрет уже не в первый раз.

Со страницы газеты на меня строгими темными глазами смотрел молодой черноволосый мужчина. Довольно привлекательный, что уж тут душой кривить! У него было умное лицо с упрямым подбородком и тренированное тело. К тому же этот человек явно привык повелевать. Инпринт был сделан в момент, когда Хакан Ассалин отдавал приказания – стоял вполоборота, с вытянутой королевской дланью, и ему почтительно внимали его подданные.

Типичный мужчина Трирейна, подумала я, разглядывая красивое волевое лицо молодого короля, не находя в нем никаких изъянов. Один из тех, кто принимает решения и никогда не сомневается в их правильности, даже если они в корне неверны.

Такой же, как и граф Легер, уничтоживший мою мать восемнадцать лет назад.

Но теперь, с меткого Королевского Отбора – о нет, меня вовсе не интересовало участие в этом мероприятии! – у меня появилась возможность доказать своему отцу, насколько сильно он заблуждался. Показать всю глубину его ошибки – такую же огромную, как и пропасть, в которой оборвалась жизнь моей бедной мамы.

Потому что на моей коже сияло вещественное доказательство нашего родства. Такое, что и не оспорить, даже если Расмус Легер упрется рогом в землю, – метка Королевского Отбора с гербом его рода.

- Я пока еще не жалуюсь на плохое зрение, – тем временем нахмурился дядя. – И память меня до сих пор не подводила. Эйвери, что происходит?

- Мне пришло приглашение на Королевский Отбор в Трирейн, – сказала ему. – Меня призвали, как одну из Легеров. Вот, посмотри!

Обнажила плечо, а затем еще и воссоздала иллюзию магической метки в воздухе, увеличив ее до такой степени, чтобы и дядя смог «полюбоваться» гербами Ассалинов и Легеров.

- Похоже, те, кто рассылал эти метки, воспользовались каким-то древним знанием. Скорее всего, магия крови или магия рода... То, что лежит за пределами моего понимания, – призналась ему. – Зато она подтверждает мое родство с Легерами.

Подойдя, дядя сосредоточенно склонил голову. После чего, протянув руку, коснулся прохладными пальцами метки. Закрыл глаза, погружаясь в магические потоки, и я почувствовала, как вокруг него закрутились невидимые для обычного глаза вихри.

Бертран Ривердейл был очень сильным Светлым магом. Наверное, одним из сильнейших в Срединноморье, но и он вскоре констатировал, что столкнулся с подобным в первый раз.

Тонкая работа, заявил мне. Можно сказать, ювелирная.

- Тот, кто рассылал эти метки, владеет Светлой Магией на выдающемся уровне. – И тут же произнес задумчиво: – Но Королевские Отборы, если мне не изменяет память, проводит действующая церковь Трирейна.

- Сестры Трехликой Богини, не так ли?

Дядя кивнул.

- Ювелиров от магии среди церковников довольно мало. Я бы сказал, что до этого времени мне такие не попадались. Куда больше это похоже на неизвестное нам заклинание, которое они старательно оберегали в стенах своих монастырей еще с начала времен, когда Боги, спустившись на землю, даровали людям магию. Впрочем, я могу попробовать ее снять…

 Я покачала головой.

- Не надо, – сказала ему. – До этого я собиралась попросить тебя о помощи, но затем передумала.

К тому же я нисколько не была уверена в том, что дяде это под силу. Он, как и я, никогда не сталкивался с подобным до сегодняшнего дня.

- Но почему?!

- Потому что я собираюсь туда поехать, – сказала ему спокойно. – Я отправлюсь в Трирейн, на этот проклятый Отбор, но, конечно же, не в качестве одной из невест короля Хакана Ассалина. – Покачала головой. – О нет, дядя! Я поеду туда только для того, чтобы взглянуть в глаза Расмусу Легеру. Хочу увидеть его лицо, когда покажу ему эту метку. Вернее, когда он поймет, что я все-таки его дочь и что он ошибся, обвинив маму в измене.

Дядя смотрел на меня, размышляя. Наверное, думал о том же, что и я.

Например, что эта самая метка ставила точку в спорном вопросе моего отцовства. Пусть я не сомневалась в том, что Расмус Легер мой отец, но в своем последнем письме Анна Ривердейл упоминала о каких-то фальшивых доказательствах против нее, которые заставили ее мужа принять столь ужасное решение.

- Ты уверена? – наконец, спросил дядя. Выглядел он порядком встревоженным. – Ты ведь знаешь, Эйвери, я не смогу тебя сопровождать. Путь в Трирейн мне закрыт.

Кивнула, потому что была уверена. Внезапно подумала, что это будет первое мое самостоятельное путешествие.

- Но ты не должен за меня беспокоиться, это не займет много времени. Я сейчас же отправлюсь в порт и куплю билет на вечерний корабль, а завтра утром уже буду в Коррине. Там я поговорю с Легером – вернее, посмотрю тому в глаза, – затем попрошу кого-нибудь на Отборе погасить мою метку и отправлюсь домой. – Кому я там нужна, в Трирейне, незаконнорожденная полукровка, среди множества девиц из знатных и благородных родов? – Ты не успеешь и глазом моргнуть, как я вернусь домой, и мы заживем прежней жизнью.

Но мамина честь будет обелена, и, я надеялась, призраки прошлого перестанут навещать слишком часто. Иногда меня мучали кошмары – снились ужасы сиротского приюта, – и я надеялась, что поездка в Трирейн поможет от них избавиться.

К тому же я не собиралась мстить Расмусу Легеру или совершать какие-либо глупости. Всего лишь хотела показать ему метку и мамину записку, которую всегда носила в медальоне на груди. О том, что она любила его больше жизни, а он, несправедливо обвинив, эту самую жизнь у нее отнял.

После этого думала вернуться домой. Сдать экзамены, получить диплом Высшего Мага, затем с чистым сердцем привести взбалмошную дочь короля Ридии к Тьме… Тьфу ты, к Свету, потому что и со Светлой магией я обращалась довольно неплохо.

На это дядя, вздохнув, заявил, что раз я твердо решила поехать, то он не станет мне препятствовать. Я уже взрослая, и у меня своя голова на плечах.

Но сейчас нам не помешает позавтракать, так как ему нужно спешить на работу. Он отправлялся в горы, где уже началось строительство первой очереди акведука, и, скорее всего, вернется домой поздно и меня уже не застанет. Кивнув, я потянулась к кофейнику, попутно вспоминая обо всем, что знала о короле Хакане Ассалине.

Теперь ему должно было быть около тридцати лет. Трирейном он правил последние пять, взойдя на трон неожиданно для самого себя.

Как, впрочем, и для остальных.

Младший сын короля Ориса, Хакан Ассалин заканчивал Академию Магии в Сальене, когда его семья трагически погибла. Попала в ужасный шторм неподалеку от столицы. Их корабль пошел ко дну, его отец, мать и два старших брата погибли.

Я помнила тот день.

Мы были на другом берегу Срединного Моря, в Акведании, но и до нас докатились отголоски того страшного шторма. Дядя утверждал, что его вызвало подземное землетрясение, произошедшее у берегов Трирейна. Порожденная им огромная волна накрыла королевский флагман и сопровождавшие его корабли, после чего, разойдясь в разные стороны, смыла в море несколько рыбацких деревень.

- Трагическая случайность, не оставившая ни единого шанса выбраться тем, кто оказался рядом, – говорил мне тогда дядя Бертран. – Природные катастрофы подобного масштаба, к сожалению, невозможно ни предсказать, ни предотвратить. Они неподвластны Стихийной Магии и дают человеку понять, что он всего лишь песчинка на груди у Матери-Природы.

Дядя, несмотря на свои многочисленные научные и магические степени, был фаталистом.

Зато я такой не была, но к концу завтрака стала понимать, что Трирейн с его Сестрами Трехликой не оставили мне ни единого шанса избежать Королевского Отбора, даже если бы я очень сильно этого захотела.

Метку было никак не снять.

К тому же очень скоро она начинала противно зудеть, несмотря на все мои попытки ее успокоить. Немного угомонилась лишь тогда, когда я отправилась в порт и купила билет в Трирейн.

- Вот! – заявила я ей, придя домой, чтобы сложить в небольшой саквояж пару платьев и запасную сорочку.

Потому что мое возвращение магической метке совершенно не понравилось. Если в порту она успокоилась, то теперь снова давала о себе знать, и от мерзкой чесотки я не находила себе места.

- Погляди! – обнажив плечо, я потрясла перед ним клочком бумаги. – Видишь, это билет на корабль, и я еду на ваш проклятый Отбор! Так что хватит, угомонись!

Она послушно успокоилась, а я мстительно подумала, что пусть я и отправлюсь в Трирейн, но, видят Боги, надолго там не задержусь.

 

Глава 2

В Коррину я прибыла к утру следующего дня.

До этого долго стояла у борта трехмачтового шлюпа «Медуза», дожидаясь, когда на горизонте покажется мой родной город. Но первыми из голубоватой дымки вынырнули Парадные Столпы – высеченные в прибрежных скалах гигантские фигуры Отцов-Основателей из династии Ассалинов. Затем корабль миновал маяк на одном из горных отрогов, защищавших гавань, и неприступный форт на втором, и я наконец-таки увидела раскинувшуюся на побережье столицу Трирейна.

Прильнула к борту, разглядывая огромный город, окруженный белоснежными крепостными стенами, а дальше за ними – неприступными скалами. Впрочем, обзор то и дело заслоняли корабли – прибрежные воды кишели торговыми судами и снующими повсюду рыбацкими лодками.

Стоял в гавани и военный флот Трирейна – вернее, его часть, охранявшая подходы к столице. Величественные трех- и четырехмачтовые корабли держались чуть в стороне от общей суеты, и легкий ветерок раздувал золотистые стяги с хищными грифонами.

Я же, глядя на них, отстранено подумала, что не зря морской флот Трирейна называли грозой Срединноморья. С приходом к власти короля Хакана число военных кораблей увеличилось чуть ли не на треть. К тому же королевство имело сильнейшую в этой части света сухопутную армию. Единственные, кто с ними еще мог тягаться в военной мощи, были демоны Ша-Шарина, от которых Трирейн отделяли неприступные Скалистые Горы.

Неприступные для людей, но их вполне можно преодолеть на крыльях.

Правда, пять лет назад молодому королю удалось заключить с демонами мир. Обе стороны старательно следовали всем пунктам соглашения, так что войны никто не ждал. Но, судя по флотилии кораблей и огромным арбалетам на крепостных стенах, к ней были готовы.

Пока я мысленно прикидывала военную мощь Трирейна, «Медуза» стала подходить к причалу, и пассажиры принялись готовиться к высадке. Вернее, дружно устремились к борту, толкаясь и переругиваясь, словно опасались, что, замешкавшись, они останутся на корабле навсегда.

Меня решительно оттеснила от борта пожилая матрона с огромными баулами, за которыми следовал хлипкий мужичок, тянувший на веревке трех блеющих овец. Их попыталась было обойти пара пронырливых личностей, успевших этим утром предложить мне драгоценности крайне сомнительного происхождения. Но на пути у них встала анемичная дама, всю дорогу до Коррины жаловавшаяся на морскую болезнь, а теперь решительно собиравшаяся покинуть корабль одной из первых.

Судя по выражению ее лица, лучше никому не вставать между ней и вожделенным берегом!..

Тогда мужчины попробовали прорваться к сходням с другой стороны, но наткнулись на очередное препятствие – визгливую мать семейства, ее мужа с остекленевшим после ночных возлияний взглядом и выводок разновозрастных детей.

И я, усмехнувшись, отвернулась.

Толкотня у борта набирала обороты, и я решила в ней не участвовать. Снова стала смотреть на оживленный город, в котором родилась двадцать один год назад. Странным образом он производил на меня довольно тягостное впечатление. Еще и ночью мне снова приснился кошмар, и я долго ворочалась в покачивающемся корабельном гамаке, прислушиваясь к шуму волн и пытаясь успокоиться.

Теперь же, глядя на переполненную пристань, снующих повсюду людей и тюки с поклажей, я внезапно поняла, что хочу поскорее вернуться в Ридию. Поездка в Трирейн больше не казалась мне хорошей идеей. Демоны с ним, с этим Легером, прожила без него столько лет – буду жить и дальше! Зачем мне что-то доказывать тому, кто давным-давно забыл о моем существовании?

Правда, приехать мне бы пришлось в любом случае. Хотя бы ради того, чтобы снять метку, которая снова принялась зудеть, стоило мне подумать, что в гробу я видала этот самый Отбор!

Я подозревала, что избавиться от нее можно будет только одним способом – добраться до дворца и найти тех, кто в ответе за проведение Отбора. Объяснить им, что они ошиблись и мне здесь не место.

А раз так, то… Мне ничего не оставалось, как подхватить свой саквояж, затем ловко шагнуть в образовавшийся между овцами и громогласной матерью семейства просвет. Можно было, конечно, распахнуть портал, но я знала, что пользоваться магией в портах мегаполисов Срединноморья запрещено.

Нарываться на неприятности мне не хотелось, поэтому, кинув насмешливый взгляд на незадачливых воров, я сбежала по деревянным мосткам и ступила на родную землю.

…Землю, куда Расмус Легер двадцать три года назад привез свою молодую жену Анну Ривердейл, забрав ее из отчего дома в Ансельме. И откуда через пять лет меня, едва живую, увозил с собой дядя Бертран.

Это была моя родина, о которой все эти годы я старательно пыталась забыть. И мне почти это удалось – даже паспорт у меня был ридийский, с морскими гидрами, по слухам, вымершими еще три столетия назад. Его-то я и продемонстрировала двум магам-таможенникам, терпеливо дождавшись своей очереди.

- Значит, мисс Эйвери Ривердейл из Ридии? – произнес один из них, окинув меня безразличным взглядом. Мой ридийский паспорт его не заинтересовал, зато отметка о Темном магическом даре привлекла внимание. Разглядывал он ее довольно долго, но к чему придраться так и не нашел. – Цель приезда в Трирейн?

- Королевский Отбор, – отозвалась я вежливо, решив, что таможенники мне и помогут. – Получила приглашение, отказаться от которого было выше моих сил.

Чуть приподняла рукав темно-серого дорожного платья, показав им свое плечо.

Магическая метка на подъездах к Коррине вела себя вполне прилично. Полыхала себе потихоньку, начиная зудеть только тогда, когда я сомневалась в целесообразности этого… гм… мероприятия. Теперь же она вспыхнула так ярко, что у таможенника округлились глаза.

И я, вздохнув – ну что за напасть! – добавила:

- Не могли бы вы мне подсказать, где тут проходит Королевский Отбор?

И они подсказали. Причем оказались настолько любезны, что даже раздобыли для меня извозчика с коляской, заявив, что он-то и доставит меня прямиком в загородную резиденцию Ассалинов. Потому что Королевский Отбор проводили не в столице, а в летнем дворце, выстроенном на склоне спящего вулкана Ингор.

Сам же вулкан был огромным, почти под пять тысяч метров высотой, с ледниками на терявшейся в облаках вершине. Я задрала голову, пытаясь ее разглядеть, щурясь на солнце и рискуя потерять единственную захваченную с собой шляпку.

Но так и не смогла.

Наконец, покончив с формальностями на таможне, уселась в нагретую жарким июльским солнцем коляску. Накинула прозрачную магическую пелену, чтобы уберечься от пыли, сказав бородатому извозчику, чтобы тот поскорее трогал.

И мы поехали.

Прокатили через шумный город, чуть ли не в три раза превышавший размерами столицу Ридии; по широким мощеным улицам мимо бесконечных каменных домов с терракотовыми крышами. Где-то через полчаса застряли в очереди на выезд у Западных Ворот, потеряв на этом еще минут двадцать.

Это дало мне возможность вблизи оценить мощь крепостных стен, утыканных гигантскими арбалетами, направленными в небо, а не на море. Потому что трирейнцы куда больше опасались нападения с воздуха, чем с воды.

Впрочем, несмотря на арбалеты и множество гвардейцев с золотыми грифонами на темных одеждах, в Коррине царил беззаботный дух веселья. Кабаки и трактиры были переполнены, отовсюду неслись песни и громкие разговоры. Прохаживались разряженные парочки, то и дело проезжали украшенные цветами коляски. Гуляли свадьбы, хотя день был обычным, рабочим.

Спросила об этом у извозчика, на что тот с готовностью пояснил, что в стране сейчас праздники. Да-да, как раз по случаю начавшегося вчера Королевского Отбора. И продлятся они ровно до того дня, когда в Трирейне появится молодая королева.

С его слов выходило, что произойдет это очень и очень скоро – два-три дня, – потому что никто и ничего затягивать не станет. К тому же первое испытание подходило к концу, и вот-вот начнется второе…

На это я лишь пожала плечами – ну конечно же, извозчики всегда и все знают. Даже то, что происходит за стенами закрытой королевской резиденции!.. И если потребуется, они с легкостью могут дать совет. Всем, включая короля.

Но после его слов я все-таки почувствовала легкий укол раздражения. Если он прав, то... Выходило, Отбор уже начался – еще вчера, – и никто не стал дожидаться прибытия какой-то там Эйвери Ривердейл!

С другой стороны, зачем им ждать незаконнорожденную дочь графа Легера, проживающую в Ридии? Вернее, родилась-то я в законном браке, но отец от меня отказался, вышвырнув вон.

Скорее всего, остальные претендентки были готовы, поэтому сразу и начали...

Но в сложившейся ситуации опоздание было очень даже мне на руку – я все равно не собиралась ни в чем участвовать. А раз уж первое испытание прошло, то… Тем более я никому не нужна! Поэтому тихонько приеду, попрошу снять метку, затем так же тихо уеду, не привлекая лишнего внимания.

Встретиться я собиралась только с графом Легером, но при этом все еще надеялась попасть на «Медузу», сегодня же вечером возвращавшуюся в Ридию. Договорилась об этом с капитаном, и тот заверил, что у него всегда найдется для меня место – маг на корабле никогда не бывает лишним.

К тому же у моей спешки была причина – я собиралась успеть на завтрашний экзамен по Теоретической Магии и даже не поленилась захватить с собой в дорогу Классификатор Менгеля.

Думала об этом, трясясь в коляске по широкой дороге, забиравшейся все выше и выше в гору, поглядывая на проезжавших мимо всадников с королевскими грифонами на груди и крестьянские повозки. Затем стала смотреть на раскинувшийся у моих ног огромный город, на бесконечные кварталы терракотовых крыш, мраморные храмы Трехликой Богини, украшенные острыми шпилями с позолоченными вершинами, и белоснежные стелы в честь великих побед династии Ассалинов.

Но промышляли короли Трирейна не только войной – возле порта тянулись длиннющие амбары и складские помещения. Увидела я и огромные доки, в которых строились очередные корабли, готовые вот-вот усилить военный или торговый королевские флоты.

Затем дорога завернула за бок скалы. Мраморные храмы и терракотовые крыши исчезли, вместо них потянулись бесконечные виноградники и зеленеющие оливковые рощи. В паре мест мой скучающий взгляд наткнулся на технические постройки проходившего под землей водопровода. Глаз у меня был наметан – подозреваю, отыскать их я могла где угодно.

Дядя не только прожужжал мне уши, но и изрисовал дома всю бумагу, наглядно демонстрируя принципы их работы, так что мне даже пришлось посылать служанку в книжную лавку за новой партией.

Перед моим отъездом он не удержался и прочел мне целую лекцию об Адда-Аделине – так назывался новый водопровод, возведенный на склонах Ингора магистром Анларом, которого дядя считал своим учителем.

Но сейчас от мысли о текущей по трубам воде мне лишь сильнее захотелось пить. Еще в городе я накинула на коляску магическую пелену, защищавшую меня от мелкой пыли, но воду захватить с собой не догадалась. Не ожидала, что дорога займет столько времени, а колодцы нам как-то не попадались.

Можно, конечно, было завернуть на одно из фермерских хозяйств, но я решила не терять времени. Чтобы отвлечься, завязала беседу с извозчиком, который тут же вывалил на меня ворох столичных новостей.

Например, что короля Хакана в народе очень любят. За пять лет своего правления он успел многое сделать на благо королевства. Заключил мир с демонами, затем приструнил пиратов из Домакана, и теперь те старательно обходили берега Трирейна стороной. После этого снизил ввозные пошлины, что повлекло за собой расцвет торговли. А еще провел образовательную реформу, выстроив несколько университетов и новые академии магии.

- Ему остается только приструнить нашего проворовавшегося префекта...

Я заинтересовалась, вспомнив, что префектами Коррины всегда становились Легеры. Оказалось, что сейчас у них совсем другой глава. Везде устанавливает собственные порядки, дерет деньги не по-божески, и никто не может ему и слова сказать, потому что все боятся!..

- Его и этих бледнолицых дев, – добавил извозчик. – Совсем они распоясались! – Кивнул куда-то в сторону, заявив, что за следующим поворотом будет как раз видна одна из их Обителей. – Давно пора вере в Великого Отца встать наравне с Трехликой Богиней! В той же Ридии, я слышал, все Боги равны, и каждый выбирает себе того, кто ему больше по душе.

Сказал и уставился на меня вопросительно. На это я покивала – в Ридии как раз была свобода вероисповедания.

- У нас же, в Трирейне, вера в Великого Отца хиреет из года в год, потому что везде эти жабы в белых одеяниях! – После чего в сердцах сплюнул на дорогу и вытянул руку, указывая на выросший за поворотом белокаменный монастырь.

И я попросила придержать лошадь.

Выстроен монастырь был на отроге скалы в нескольких сотнях метров от нас. Окруженный высокими стенами, с единственной подъездной дорогой и перекидным мостом через пропасть, он мог по праву считаться совершенно неприступным.

Но меня волновало совсем не это. По сердцу полоснуло болью, и я, не выдержав, вышла из коляски. Ступила на пыльную землю, чувствуя идущий от нее июньский жар. Уставилась на светлые стены монастыря, его прямоугольную крышу и острый шпиль.

Потому что именно там, в той самой Обители Трехликой, что по дороге к летней резиденции королей Трирейна, моя мама провела свои последние дни. И где-то там, в окружавшей монастырь пропасти, и оборвалась жизнь Анны Ривердейл.

Вскинула руку, с помощью магии усиливая зрение. Хотела получше рассмотреть Обитель, но вместо этого заметила кое-что странное. На ее плоской крыше, раскинув руки, замерли с десяток фигур в белоснежных одеяниях. Не шевелились, лишь легкий ветерок колыхал фалды их мантий.

- Что они делают? – спросила я у извозчика, рассказав ему об увиденном. – Молятся?

- Молятся?! – усмехнулся он. – Если это можно так называть! Говорят, таким образом они якобы сдерживают вулкан. Будто бы они обладают особой магией, и только из-за их стараний Ингор все еще спит. Но в последнее время это занимает у них слишком много сил, поэтому и церковная десятина выросла почти на десять льеров! – Последнее он произнес в сердцах. Затем добавил: – Хотя и так ясно, что, если Ингор проснется, нас никто уже не спасет. Никакая магия Сестер нам не поможет!

И тут же покачал головой, словно отрицая собственные слова.

- Нет, – заявил мне уверенно, – такого никогда не будет! Вулкан спит уже тысячу лет и проспит еще столько же. Великий Отец не допустит, чтобы он очнулся.

На это я подумала, что дядю заявление о сдерживающих вулкан с помощью особой магии Сестрах Трехликой порядком бы позабавило. О да, он бы хорошенько повеселился за их счет!

- Сейчас, – сказала извозчику. – Еще пару минут постою, и мы поедем.

Снова взглянула на Обитель и его неподвижных монахинь, после чего отвернулась и уставилась на далекое море. Попыталась обрести душевное равновесие, но у меня почему-то не выходило.

На сердце все еще было тяжело, и это ощущение не спешило никуда исчезать. Наоборот, оно только усиливалось. Внезапно перехватило дыхание, грудь сдавило, и я подумала, что это вряд ли связано с трагедией в моей семье.

Это… Здесь что-то другое!..

Потому что в воздухе тоже нарастало напряжение. Кузнечики, до этого стрекотавшие, словно сумасшедшие, стихли. Мне показалось, что даже небо – голубое и безоблачное – потемнело, будто по взмаху чьей-то неведомой руки.

Я закрутила головой, не понимая, откуда нам грозит опасность. На всякий случай усилила защиту, накидывая ее на себя и на коляску, и тут…

Тут земля под ногами шевельнулась, а потом по воздуху прокатилась прозрачная волна. Пришла из ниоткуда – знойная, удушливая. Заставила меня вздрогнуть и еще сильнее подпитать магическое поле, хотя на нас никто не собирался нападать.

Потому что почти сразу все исчезло, и кузнечики застрекотали с новой силой. Земля успокоилась, небо тоже посветлело.

Я растерянно выдохнула. Что это было?! Магические потоки стояли девственно спокойными, значит, что-то другое... Уставилась на пошедшее рябью далекое море – волны было заметно даже отсюда.

- Такое здесь случается, – пожал плечами извозчик. – Старик Ингор, бывает, пошаливает, иногда даже по несколько раз на день. Но не беспокойтесь, милая леди! Скоро он угомонится и снова заснет.

Затем выразительно покосился на коляску, заявив, что если я не хочу доплачивать за простой, то нам не мешало бы отправиться дальше.

И я покорно полезла внутрь, потому что доплачивать мне не хотелось.

Уселась на нагретое солнцем сидение, поправила шляпку и закрыла глаза, пытаясь успокоить все еще заполошно колотившееся сердце. Времени сделать это у меня было предостаточно: до дворца оставалось не меньше половины пути.

 

***

 

Минут через сорок показался край полупрозрачного защитного купола – переливаясь, он мерцал на солнце, убегая ввысь на несколько десятков метров. Затем из-за очередного поворота открылся чудесный вид на летнюю резиденцию королей династии Ассалинов.

Огромный дворец раскинулся на ступенчатых террасах – я насчитала пять штук, вырубленных в скалистом теле горы. Помимо белокаменных, с золотистыми куполами строений, утопающих в изумрудной зелени сада изящных мраморных беседок и чайных домиков, повсюду виднелись фонтаны, водопады и даже целое озеро, по зеркальной глади которого плавал выводок белых лебедей.

Это зрелище настолько захватывало дух, что притих даже разговорчивый извозчик. Какое-то время мы ехали молча, и я очнулась только тогда, когда нас остановила стража у первого защитного форта, спросив, кто мы такие и что нам здесь понадобилось.

На это я снова продемонстрировала свой «пропуск». Магическая метка подействовала безотказно – нас тотчас же пропустили, не забыв приставить провожатых. Два всадника сопроводили нашу коляску до следующего форта, тогда как еще двое унеслись вперед, чтобы предупредить о моем прибытии.

Я немного посмотрела им вслед – интересно, что они скажут во дворце? – после чего вновь стала глазеть по сторонам. К этому времени мы уже въехали на выложенную светлой плиткой дорожку, петляющую среди ухоженных клумб и фонтанов, которая вела к главному зданию дворца.

Наконец, вспугнув выводок павлинов, тут же разразившихся недовольными криками, коляска остановилась у величественного крыльца, украшенного изваяниями грифонов и мраморными колоннами, поддерживающими плоскую крышу в виде портика.

Там меня встречала колоритная троица.

Мой взгляд сразу же приковала к себе высокая худая дама в годах. Несмотря на жаркий день, одета она была в темное платье с наглухо застегнутым воротником. Уставилась на меня пронзительным взглядом, недовольно поджав губы.

Рядом с ней стоял улыбчивый старичок в светлых одеждах и с ухоженной бородкой – дядя Бертран, наверное, обзавидовался бы. Но внешний безобидный вид был обманчивым – я сразу же почувствовала, как вокруг старика вились, закручиваясь, магические потоки.

Без сомнения, это был очень сильный Светлый маг. Высший – в таких вещах я не ошибалась.

Третья встречавшая заслуживала отдельного внимания. Невысокая, очень бледная – почти белая – женщина средних лет была одета в белоснежную мантию, со спрятанными под головным убором волосами. Смотрела на меня немигающим взглядом, и я про себя отметила, что глаза у нее рыбьи, навыкате.

Когда мы подъехали ближе, я разобралась в причине ее бледности. Оказалось, лицо женщины было выкрашено белилами, и я сразу же вспомнила слова извозчика о «бледнолицых девах», недавно повысивших церковную десятину за свои услуги по сдерживанию вулкана.

Хмыкнула про себя крайне скептически. Судя по всему, на крыльце передо мной стояла представительница официальной церкви Трирейна, одна из Сестер Трехликой Богини – так они себя называли.

Тут к повозке кинулись лакеи, помогая мне выбраться наружу. Я собиралась было расплатиться с разговорчивым извозчиком, но, оказалась, это больше не моя забота. В руках одного из слуг блеснула золотая монета, и извозчик, возблагодарив Богов и династию Ассалинов за щедрость, принялся резво разворачивать лошадь.

Наверное, чтобы у него не потребовали сдачу.

Очень скоро он уехал, а я осталась. Кинув быстрый взгляд в сторону удалявшейся коляски, направилась к крыльцу. Остановилась возле первой ступени, представ перед очами встречающих во всей своей красе – порядком замученная жарой и жаждой.

Стояла и молчала под их оценивающими взглядами. Ждала, что будет дальше.

Похоже, они тоже ждали, когда я заговорю первой. Назову себя, покажу метку и объясню, кто я такая и почему опоздала на их Отбор. Но я продолжала молчать: игра «в гляделки» нисколько меня не утомляла.

Ну что же, посмотрим кто кого!

Первым не выдержал маг. Кашлянув, заявил, что им доложили, будто бы на Отбор прибыла еще одна участница. Так ли это?

- Понятия не имею, – отозвалась вполне вежливо. – Вы мне и скажите.

Приподняв рукав, показала им магическую метку, которая произвела на троицу самое серьезное впечатление. Худая дама нахмурилась еще сильнее, лицо Сестры побледнело даже через толстый слой грима, а рыбьи глаза навыкате выпучились еще больше. Один лишь старичок улыбнулся еще шире, похоже, нисколько не переживая из-за таких мелочей.

- Без сомнения, это метка Королевского Отбора, – произнес он. Затем повернулся к рыбоподобной монахине. – Но вы же утверждали, Сестра, что участниц ровно тридцать, все девушки прибыли, поэтому можно начинать Отбор?

- Похоже, Сестры Трехликой наконец-таки снизошли до ошибки, – надменным голосом добавила пожилая дама, из-за чего настроение у бледнолицей девы испортилось еще сильнее.

Она уставилась на меня давящим взглядом, а я отстраненно подумала, что любви со стороны официальной церкви Трирейна мое позднее прибытие вряд ли добавит.

Впрочем, мне было все равно.

- Мисс Эйвери Ривердейл, – сказала им. – Приплыла утренним кораблем из Ридии. Этим и объясняется мое опоздание.

- Но ведь в Отборе участвуют только дочери знатных трирейнских родов, – задумчиво произнес маг. – Тогда почему у нее зажглась метка Отбора?

Вопрос предназначался Сестре Трехликой, но и у меня был заготовлен отличный ответ.

- Потому что я – незаконнорожденная дочь графа Легера, – пояснила им, широко улыбнувшись. На это у пожилой дамы дернулся глаз. – Мой отец давно забыл о моем существовании, но, похоже, и меня каким-то образом посчитали. Наверное, потому что и во мне течет кровь этого… гм… славного рода.

Сказала и замолчала, дожидаясь продолжения.

- Подозреваю, именно так и произошло, – наконец, склонила голову худощавая дама, потому что монахиня молчала, проедая меня взглядом. – Значит, мисс Эйвери Ривердейл?

На это я кивнула.

- Можете звать меня леди Вайолет, – продолжила дама. – Я слежу за проведением Отбора вместе с Сестрой Беатрис. – Кивок в сторону представительницы церкви. – До этого я проводила еще один, для отца нашего короля, но… – Судя по ее взгляду, таких проколов с ними еще не случалось. – Ваш случай, мисс Ривердейл, довольно необычный, поэтому нам стоит его обсудить и решить, как лучше поступить...

- О, не надо так беспокоиться, – отозвалась я вполне любезно. – И обсуждать ничего не стоит. Уверяю вас, у меня нет ни малейшего желания участвовать в Королевском Отборе. – Метка снова зачесалась, и я мысленно поморщилась. Вот же неугомонная!.. – Я была бы рада, если бы все разрешилось как можно скорее. Единственное, мне бы очень хотелось повидаться со своим папочкой. Хочу показать ему вот это, – я скосила глаза на магическую метку, – со знаком рода Легеров. Наверное, он порядком по мне скучал все эти годы, а тут такая оказия – приглашение от самой Трехликой Богини!

Теперь дернулся глаз уже у представительницы церкви. Не успела я закончить, как она перебила меня визгливым голосом:

- Та, на чьей руке появилась магическая метка, обязана участвовать в Королевском Отборе, хочет она этого или нет! – заявила мне высокопарным тоном. – Трехликая Богиня сочла тебя достойной, так прими ее дар с благодарностью!

«Смертная!» – добавила я про себя. Но промолчала, справедливо рассудив, что от подобных фанатиков стоит держаться как можно дальше.

- Пойдемте же, мисс Ривердейл! – произнесла распорядительница, с явным сомнением покосившись на Сестру Беатрис. – И оставьте свой саквояж, позвольте слугам отрабатывать свое жалование! Я провожу вас в Синее Крыло. Первое время вы поживете там, пока…

- Пока не станет ясно, что со мной делать.

Распорядительница кивнула.

- Именно так, мисс Ривердейл! Вам не помешает отдохнуть с дороги и принять ванну.

Теперь кивнула уже я, причем с благодарностью, так как двухчасовая езда на коляске по жаре не прошла для меня бесследно.

- Мы как можно скорее известим о произошедшем короля, – добавила леди Вайолет. К этому времени мы покинули общество Сестры Беатрис и старичка-мага, с которым она заговорила о воле Богини, а тот принялся внимать с выражением вежливой скуки. – Он и примет окончательное решение.

- Можно ли о моем прибытии известить еще и графа Легера?

- Можно, – отозвалась она, поджав губы, и я порадовалась, что мои планы обретают вполне земное воплощение.

Осталось узнать, как скоро меня отпустят и успеваю ли я на корабль.

- Я думала, окончательное решение все же принимают Сестры Трехликой, – намекнула я, чтобы перевести разговор на интересующую меня тему.

- Нет, мисс Ривердейл! – покачала головой распорядительница. – После того, как зажглась метка Отбора, решение полностью зависит от нашего короля. Но, подозреваю, на Отборе вам все-таки придется задержаться, даже несмотря на то, что вы… – я думала, она укажет мне на мое сомнительное происхождение, но услышала совсем другое: – Несмотря на то, что вы прибыли из Ридии.

- Что мне сделать, чтобы здесь не задерживаться? – спросила у нее осторожно. – Вы же понимаете, я нисколько не гожусь в невесты вашему правителю! И для него, и для меня это пустая трата времени.

- Раз уж метка загорелась, избранницы могут покинуть Отбор только с его разрешения, – повторила она терпеливо. – Так что придется дождаться прибытия короля.

Услышав это, я внезапно успокоилась.

О Хакане Ассалине я слышала только хорошее. Например, что он был вполне разумным правителем, так что вряд ли он станет удерживать… гм… свою тридцать первую невесту против ее воли. Ему и тридцати вполне хватит!

Решив, что я здесь не задержусь, преспокойно зашагала за леди Вайолет через прохладные залы Главного Крыла. Незаметно поглядывала по сторонам, думая о том, что очень скоро я стану рассказывать дяде об увиденном в Трирейне, и у нас найдется, что обсудить.

Не только абсурдное заявление, что бледнолицые Сестры сдерживают силу вулкана, но и роскошное внутреннее убранство резиденции королей Трирейна, до которого дворцу ридийского короля Джейкоба было еще очень и очень далеко.

Наконец, миновав несколько просторных залов, мы вышли в сад, после чего, немного поплутав по тенистым дорожкам, спустились на три Уровня ниже. Именно там, на Четвертом, я заметила утопающее в зарослях цветущей магнолии Синее Крыло. Его названию нашлось вполне простое объяснение – стены были выкрашены в лазоревый цвет. Располагалось оно на предпоследнем уровне, и я решила, что Синее Крыло предназначалось для тех, кто ниже статусом либо чей статус еще не определен.

Как, например, мой.

Но этот факт меня нисколько не смущал. Я спокойно шла за распорядительницей, размышляя о своих делах, пока не произошла крайне неожиданная встреча.

До этого я уже видела прогуливающихся по саду девушек и решила, что это и есть избранницы Хакана Ассалина.

Короля, по словам леди Вайолет, сейчас в резиденции не было. Он был занят государственными делами в столице, поэтому его невесты развлекались как могли. Преимущественно расхаживали по выложенным мозаикой садовым дорожкам – в одиночестве либо сбиваясь в разноцветные стайки. Забредали на все Уровни дворца, со скучающим видом смотрели на павлинов, певчих птиц и разноцветных попугаев, перелетавших с дерева на дерево.

Плечи и руки девушек скрывали рукава из тонкой материи, но я не сомневалась, что у каждой из них имеется похожая на мою метка.

Если наши пути пересекались, девушки почтительно расступались, провожая нас с распорядительницей любопытными взглядами. Иногда пытались задавать ей вопросы, но леди Вайолет в дискуссии не вступала, оставаясь равнодушной как к приветствиям, так и к расспросам, когда вернется король и будут ли еще вечерние свидания.

Продолжалось это ровно до того момента, пока на одной из дорожек Четвертого Уровня мы не столкнулись с двумя избранницами, одетыми в белые платья по моде Трирейна. Девушки были хороши собой, их светлые волосы собраны в высокие прически и украшены цветами, а выпущенные по бокам локоны обрамляли миловидные лица.

На миг я подумала, что перед нами еще одни близняшки. На Третьем Уровне мы как раз столкнулись с такими – с черными озорными глазами и темными завитушками волос, выбивавшимися из строгих причесок.

Но затем, приглядевшись, я поняла, что ошиблась.

Несомненно, они были сестрами. Та, со спокойным взглядом серых глаз, выглядела чуть старше. Вторая же, чем-то встревоженная, показалась мне совсем юной. Когда мы подошли ближе, я поняла, что она удивительно красива – со вздернутым носиком и растерянным взглядом голубых кукольных глаз.

- Леди Камилла Легер и леди Анаис Легер, – негромко произнесла распорядительница, и я поняла, что она обращается ко мне.

Девушки почтительно поклонились, а я…

- Буду знать! – отозвалась я, поняв, что в королевском саду нежданно-негаданно столкнулась со своими сводными сестрами.

Впрочем, раз уж и на моей руке загорелась метка Королевского Отбора, то дочерям Расмуса Легера, родившимся во втором его браке, здесь самое место!

Я знала, что Камилла Легер младше меня на два с половиной года, и сейчас ей должно было быть девятнадцать. Младшей, наверное, недавно исполнилось восемнадцать – дядя говорил, что разница в возрасте у дочерей графа совсем маленькая.

Про сводных сестер я могла сказать, что они вполне хороши собой и… Пожалуй, больше ничего.

Я больше ничего не почувствовала. Равнодушно пожала плечами и отправилась дальше.

Уже очень скоро мы оказались у входа в Синее Крыло. Поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, не встретив по дороге ни одной живой души, и я подумала, что, похоже, целое Крыло будет в моем личном распоряжении.

Наконец, миновав длиннющий зеркальный зал, оказались в коридоре, в который выходило множество дверей. Одну из них и распахнул передо мной выросший словно из ниоткуда слуга. Поклонился почтительно, и я оказалась в чудесных комнатах, обставленных в срединноморском стиле – с белыми и синими цветами в обстановке. Из окон открывался прекрасный вид на пышную зелень сада и далекую, терявшуюся в дымке столицу, окруженную синими водами Срединного Моря.

Прошлась по комнатам, по достоинству оценив гигантских размеров спальню, но в куда больший душевный трепет меня привела ванная комната с выложенным мозаикой неглубоким бассейном.

Не забыв восхититься роскошью отведенных мне покоев, я попрощалась с леди Вайолет до поры до времени – пока король не примет свое решение. Дверь за ней закрылась, а появившиеся после ее ухода две служанки тут же принялись исполнять свои обязанности. Принесли мне прохладный лимонад и закуски с кухни, пока в бассейн набиралась вода, а потом помогли выкупаться и высушить волосы.

Затем – как же непривычно это делать с чужой помощью! – я надела чистое платье из саквояжа и уселась возле распахнутого окна. Вдыхая запах магнолий и поглядывая на далекое море, стала с интересом ждать, что будет дальше.

У меня было несколько вариантов развития событий, но в каждом из них меня выпроваживали с Отбора уже сегодня. Ясно же, что я им нисколько не подходила – своим прибытием нарушила привычно отлаженную систему и действовала всем на нервы. Поэтому у меня все еще оставалась надежда попасть на корабль, этим же вечером отправлявшийся в Ридию.

Тут в дверь постучали, и я, мысленно кивнув, решила, что один из вариантов получил свое развитие. Гадая, который именно, отправилась за поманившим меня за собой молчаливым слугой. Мы долго плутали по пустынным коридорам Синего Крыла, направляясь на встречу к человеку, соизволившему меня увидеть.

Признаюсь, я думала, что им будет король Трирейна.

Тут слуга распахнул передо мной одну из бесконечных дверей, и я вошла в обитый дубовыми панелями кабинет. Мазнула быстрым взглядом по книжным полкам и мягким креслам с темной обивкой и застыла, потому что ко мне пружинистой походкой направлялся высокий светловолосый мужчина.

И я… Я узнала его сразу же!

Вернее, я бы узнала его где угодно, хотя мы не виделись целых восемнадцать лет. В силу своего юного возраста я его не запомнила, но его портрет всегда был со мной. В мамином медальоне – том самом, который мне передали с ее прощальной запиской и который я всегда носила на своей шее.

Это был граф Расмус Легер, мой отец.

Прожитые годы оставили следы на его волевом лице, порядком добавив ему морщин. Возле губ залегли скорбные складки, виски посеребрила благородная седина. Но взгляд… Взгляд у него все еще был холодным и острым, словно скальпель полевого хирурга – однажды мы с дядей не слишком удачно оказались возле поля боя в Адении, а потом две недели помогали в лазарете. Не смогли остаться в стороне, и я вдоволь насмотрелась на боль и людские страдания.

Качнула головой, разгоняя неприятные воспоминания, потому что на ум полезли совсем другие мысли. Внезапно я подумала, что граф Легер до сих пор производит впечатление интересного мужчины, хотя ему должно было быть далеко за пятьдесят.

Я все еще могла представить, что в Расмусе Легере нашла моя мать, влюбившаяся в него без памяти.

Он тоже ее любил – правда, по-своему и не слишком долго, – иначе как объяснить тот факт, что наследник состояния Легеров женился на девушке не из знатного трирейнского рода, а из семьи ученых и исследователей из Ансельма?

Пошел против воли своих родителей, потому что не мог жить без своей Анны Ривердейл.

Но потом любовь пропала. Растворилась через три года после свадьбы, и все обернулось катастрофой не только для мамы, но могло обернуться и для меня, задержись дядя еще немного в своих странствиях.

Теперь же я смотрела на стоявшего передо мной мужчину в дорогой одежде, подчеркивающей все еще крепкую его фигуру, и думала: за что?! За что он так сильно возненавидел мою мать, обвинив ее во всех грехах? Почему с легкостью разрушил семью и отказался от своей дочери, забыв дать денег на ее – мое! – содержание?

Почему он поверил клевете об измене?..

Быть может, все дело в том, что это у него появилась другая? И граф, обеляя себя, обвинил мать в своем же грехе? Развелся, растоптав ее чувства, а меня обрек на полуголодное существование?

Думать об этом – особенно в его присутствии! – было мучительно больно. К тому же граф хранил молчание, продолжая меня разглядывать, и я все-таки не выдержала.

- Ну здравствуй, папочка! – заявила ему хрипло, уставившись в серые, словно осеннее небо, глаза.

 

Глава 3

Я смотрела в глаза графу Легеру, с каждой секундой все отчетливее понимая, что приехала в Трирейн зря – разве что снять с себя глупую метку! Потому что к этому человеку я не испытывала ничего, кроме величайшего презрения.

Граф Легер не заслуживал ни моих переживаний, ни слез в подушку. Он не заслуживал того, чтобы я что-то ему доказывала или укоряла. Наши дороги разошлись давно и уже навсегда.

Но… раз я здесь, а он смотрит на меня непроницаемым взглядом и молчит, то, гордо вскинув голову, я обнажила плечо, показав ему магическую метку. Затем, подумав, что вдруг мой... гм… папаша подслеповат и в принципе идиот, воспроизвела ее копию в полумраке рабочего кабинета.

Увеличила, чтобы можно было рассмотреть и королевских грифонов, и орла с ключом, и граф Легер уставился на сияющий узор.

Его глаза расширились.

- Не может этого быть! – наконец, произнес он хриплым голосом. – Это невозможно!..

- Вот и я тоже об этом думала, – заявила ему холодно. – Много раз думала, что это невозможно! Чтобы моя мама – а она ведь была настоящей красавицей, я видела ее портреты… Читала ее стихи и слушала сочиненную музыку. Невозможно, чтобы она влюбилась в такого человека, как вы! В того, кто так безжалостно с ней поступил!

Увидев, как дрогнуло его лицо, продолжила:

- О, вы даже не представляете, как сильно я вас ненавидела!.. Все свое детство я мечтала, чтобы моим отцом оказался кто-то другой и моя мама была жива! Потому что мне так сильно ее не хватало... Но прошлого не изменить. К моему величайшему сожалению, она все-таки вышла за вас замуж, и вы прекрасно знаете, к чему это привело! Знаете, что вы с ней сделали!

Он открыл было рот, но я продолжила выплескивать то, что так долго копилось у меня на душе.

- Поэтому я и приехала сюда. Хотела показать вам метку и письмо, которое мама оставила перед смертью. Хотела, чтобы вы знали: она любила вас до последнего момента, до последней секунды, и это вы… Ваши поступки привели к ее гибели!

Граф Легер подался вперед. Мне показалось, что мои слова причиняют ему боль и он захотел, чтобы я тотчас же замолчала. На это я холодно уставилась ему в глаза, готовая в любую секунду выставить защиту и остановить агрессию.

Вместо этого он принялся расхаживать по кабинету.

- Я ее любил, – наконец, произнес он, остановившись в паре метров от меня. – Я очень сильно ее любил! Но у меня были веские доказательства ее измены и того, что ты – дочь Сильвера Маллета.

В ответ я рассмеялась. Хотела, чтобы получилось язвительно, но вышло так себе.

- Ваши доказательства никуда не годятся! – сказала ему. – Как видите, меня призвали на Отбор как одну из Легеров, так что можете смело пустить их на растопку... Или же вы сомневаетесь в правоте Великих Сестер и решении вашей Трехликой Богини?!

Он что-то неразборчиво пробормотал – наверное, что нисколько не сомневается, – после чего вновь принялся расхаживать из угла в угол. Я же следила за ним с мстительным удовольствием, подумав, что все-таки приехала сюда не зря и что своими словами мне удалось выбить его из равновесия.

О нет, я не ожидала от графа Легера раскаянья – вряд ли он на такое способен! Но, быть может, он хотя бы ненадолго почувствует угрызения совести?

Поэтому я решила их усилить. Раскрыла медальона, который всегда носила на груди, заметив, что у меня дрожат пальцы. И мне это нисколько не понравилось. Я не должна была переживать из-за этого человека!..

Вытащила маленькую, сложенную в несколько раз записку. Ту самую, которую мама оставила в Обители Трехликой для брата и меня.

- Вот, – протянула графу. – Это единственное, что у меня осталось от моей семьи. Ваш портрет, который я всегда ношу, чтобы никогда не забыть того, что вы сделали. И последняя записка моей матери. Но вы должны знать, граф Легер, я не желаю мести!.. Вы не заслуживаете такой чести, потому что… Потому что вы достойны лишь величайшего презрения, которое я к вам и испытываю.

Сказала и уставилась в его серые глаза.

Ждала ответного удара, ждала оскорбительных слов. Ждала, когда он поставит меня на место, облив презрением, заявив, что я – плод измены, и чтобы убиралась с его глаз долой!.. Вместо этого он принялся разворачивать записку, и я увидела, что и у него трясутся руки.

Прочел. Затем резко повернулся и… ринулся к выходу. Хлопнув дверью, убежал. Бросил меня одну – настоящий трирейнский мужчина!.. – и еще и мамину записку с собой унес.

И я, посмотрев ему вслед, подумала… Ну что же, надеюсь, она будет порядком отравлять его существование!

Постояла еще немного – граф так и не возвращался, – после чего, пожав плечами, вышла наружу и побрела по пустынным коридорам Синего Крыла в свои покои. Шла и думала о том, что на этом моя миссия в Трирейне завершена и пора уже возвращаться домой.

Оставалось дождаться, когда с меня снимут чертову метку, и можно будет с чистым сердцем отплыть в Ридию.

Только вот никто не спешил за мной приходить. Я сидела в гостиной, уставившись в окно на далекое море, и ждала… Ждала долго и старательно.

Полуденный зной уже начал спадать, часы давно пробили три, затем четыре, но в мою дверь так никто и не постучал.

Ни мой сбежавший отец, ни распорядительница, ни Сестры Трехликой с рыбьими лицами, чтобы объявить, что они передумали и я не достойна участия в их Отборе. Вернее, король решил, что я нисколько ему не подхожу, поэтому мне можно со спокойной душой отправляться домой.

Нет же, я сидела в полном одиночестве, и эта ситуация начала меня порядком раздражать.

От нечего делать перечитала всего Менгеля – проще простого! – затем попыталась развлечься Темной Магией. Рассадила по углам иллюзорных тварей, чтобы напугать того, кто за мной придет, – потому что он мог бы прийти значительно быстрее!..

Но твари скучали по своим углам так же сильно, как и я.

Наконец, не выдержала. Развеяв иллюзии, покликала служанок, решив, что надо что-то делать.

Попросила принести мне бумагу и чернила, после чего сочинила пространное письмо Хакану Ассалину, в котором – да-да! – мстительно нажаловалась на всех. И на своего ветреного отца, который погубил мою мать, а меня бросил в приюте. Не удержалась от удовольствия изложить эту историю на бумаге, вспомнив слова извозчика о том, что король Трирейна мудр не по годам и справедлив.

Я нисколько не верила, что она навредит графу, но все-таки решила попробовать.

Затем наябедничала королю на зудящую метку, намекнув, что мне, непризнанному ребенку Расмуса Легера, здесь совсем не место. Вспомнив, что Хакан Ассалин тоже заканчивал Академию Магии, добавила, что мое место далеко отсюда, в Ридии, на экзаменах, потому что я тоже жажду получить диплом Высшего Мага.

Я хочу учиться, а не все вот это...

Поэтому не мог бы он проявить понимание и поскорее отпустить меня домой, чтобы я успела на вечерний корабль? У меня завтра экзамен по Теоретической Высшей Магии, и мне не терпится его сдать.

Подписалась – Эйвери Ривердейл, Темная Ведьма из Ридии.

Запечатала письмо простеньким заклинанием – для заканчивавшего Академию снять его будет проще простого, а тот, кто сунет нос не в свои дела, сам виноват!.. После этого попросила доставить мое послание королю.

Впрочем, особых иллюзий я не питала, решив, что Хакан Ассалин вряд ли увидит написанное. Обязательно полезут проверять – секретари или соглядатаи – и получат не слишком приятный сюрприз от ведьмы!

Но, по крайней мере, я сделала все, что могла.

Еще немного посидела, но затем поняла, что оставаться в своих комнатах выше моих сил. Иллюзорные твари выходили у меня все страшнее и страшнее; уже начинали расползаться в разные стороны, грозя выбраться за пределы моих покоев, и я решила, что мне не помешает немного развеяться.

К тоже же жара почти спала, с моря задул прохладный ветерок, принеся с собой приятную свежесть. И я, взглянув из окна на все такое же безоблачное небо, надела шляпку и отправилась в сад.

Прошлась по Четвертому Уровню, но ничего интересного не обнаружила – пара чайных беседок, утопающих в зелени; до одури пахнущие цветы на ухоженных клумбах, маленький пруд с лебедями и прогуливавшиеся с чувством собственного достоинства павлины, которые, завидев меня, разразились противными, мяукающими криками.

Исключительно от нечего делать я решила осмотреть резервуары акведука – по крайней мере, будет что рассказывать дяде по возвращении домой. Подумав, что они должны находиться на верхних уровнях, отыскала едва заметную дорожку, взбирающуюся по склону.

Вскоре прошла Третий Уровень, такой же безжизненный, как и мой. На Втором и Первом стало куда оживленнее. По дорожкам все так же прогуливались девушки. Скучали в чайных беседках, кормили лебедей у пруда, слушали певчих птиц. С несколькими наши пути пересеклись, но они мною не заинтересовались, да и я отплатила им той же монетой.

Поднималась все выше и выше.

Покинув Первый Уровень, я наконец-таки попала на верхнюю террасу, на которой не было жилых помещений. Зато я заметила несколько утопавших в зелени садков для рыб, которых потом наверняка запускали в фонтаны и пруды на жилых Уровнях, а у самой кромки защитного поля разглядела пару рабочих сооружений.

Похоже, мне было именно туда. Конечно, сомнительно, что меня пустят внутрь, но… По крайней мере, почему бы и не попробовать, раз делать все равно нечего?

Миновав пышные розовые кусты, в которых истошно вопили цикады, я неожиданно заметила подошедшую с другой стороны к одному из рыбных садков светловолосую девушку в белоснежном платье. Я сразу же ее узнала по волосам и платью.

Это была либо Камилла, либо Анаис Легер.

Опустив голову, девушка принялась что-то разглядывать на дне садка. На это я лишь пожала плечами, пожалев, что моя дорожка проходит как раз мимо нее. Разговор с отцом отбил какое-либо желание встречаться с другими своими... гм… родственниками со стороны Легеров, поэтому, остановившись за очередным розовым кустом, я засобиралась было уже открыть портал. Решила выйти на другом конце дорожки, но тут заметила, как к моей единокровной сестре по той же боковой тропинке со стороны моря приближаются три девушки в разноцветных платьях.

Увидев их, одна из Легеров почему-то подскочила и попятилась.

А я… К этому моменту я как раз вскинула руку, чтобы активировать пространственное заклинание, но затем передумала, решив все-таки посмотреть, почему одна дочерей Расмуса Легера так сильно не обрадовалась встрече с разноцветной компанией.

Я только посмотрю, сказала себе строго. Мне нет до этого никакого дела – ни до кого из той семейки!..

Внезапно налетел порыв ветра – как раз со стороны садков, – принеся с собой резкий, неприятный запах. Такой, что мне сразу же захотелось чихнуть, а затем зажать нос руками и поскорее убежать прочь.

Но ни чихать, ни убегать я не стала. Потому что я его узнала.

Это был дух тлена и разложения. Запах серы.

И мне нисколько это не понравилось. Ни ядовитый порыв, пришедший со стороны рыбных садков, ни то, что троица остановилась возле младшей из Легеров, после чего до меня донеслись их громкие голоса и язвительный смех.

Поэтому я прибавила шагу. Можно было, конечно, распахнуть портал, но до них оказалось рукой подать.

Девицы столпились возле младшей из сестер Легер и принялись над ней насмехаться. Особенно упражнялась в остроумии самая высокая из них – с черными волосами, спадавшими на пышные бедра, и слишком яркими губами на бледном лице.

Наморщив носик, она заявила, что тут воняет… Воняет точно так же, как в школе при Академии Магии, где они вместе учились. Но теперь-то она прекрасно понимает причину запаха! И Анаис Легер здесь, на Отборе, нечего делать – король сбежит от нее без задних ног, потому что это она – вонючка.

Две другие девушки подобострастно засмеялись, младшая из Легеров открыла рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказала. Закрыла и отвернулась.

Поэтому сказала я.

- Серьезно в этом сомневаюсь, – заявила им.

Подошла, оценила слезы в глазах единокровной сестры и презрительные выражения на лицах окруживших ее девиц. Местная аристократия, подумала я про себя.

- И ты кто такая, – вскинулась черноволосая, уставившись на меня с надменным видом, – чтобы сомневаться в моих словах?

- Та, которая вполне может различить сторону, откуда дует ветер, – заявила ей. – Судя по его направлению – а он дует с моря! – мы имеем возможность наслаждаться… гм… именно вашим запахом, благородные леди!

Тут нас достиг еще один порыв, принесший похожую вонь, и я решила, что запах шел с расположенного по соседству рыбного садка.

Девицы дружно зажали носы, но… Возразить им было нечего. Поэтому, фыркнув, подобрали подолы и кинулись прочь по дорожке, по которой я только что пришла. Одна из них попыталась зацепить меня плечом, но я, вежливо улыбнувшись, отстранилась, и та чуть было не завалилась в колючие розовые кусты.

Но, пробормотав ругательство, последовала за своими подругами.

- Спасибо! – поблагодарила меня Анаис. Всхлипнула, затем глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Не удалось – в глазах все еще были слезы, и выглядела она порядком встревоженной. Как потом оказалось, из-за меня. – Но тебе не надо было вмешиваться!

- Эйвери Ривердейл из Ридии, – представилась я. – Последняя и крайне неожиданная невеста короля Хакана Ассалина.

О нашем родстве я решила не упоминать, все еще надеясь тихо и без шума отбыть домой. Причем сегодня же.

- Анаис Легер, – отозвалась сестра. – Вполне ожидаемая избранница короля, но это вряд ли что-то изменит. Королевой станет одна из них, – она посмотрела вслед удалявшейся троице. – Либо Лиза Ансель, либо Сабрина Алар. – Но дальше продолжать не стала, перевела разговор на другое. – Мы учились вместе в Коррине, и Лиза меня сразу невзлюбила. Наверное, потому что Эрик Холгер обратил внимание на меня, а не на нее, хотя я не давала ему никакого повода.

- В таких делах никакого повода и не нужно, – отозвалась я, подумав, что младшая из Легеров мне определенно нравится.

В ней чувствовались благородство и внутренняя чистота.

- Теперь они перекинутся на тебя, – вздохнула девушка. – Лиза такое не забывает! Ты выставила ее дурой на глазах у ее подруг. Мне так жаль...

- Вот еще! – пожала плечами. – Не бери в голову. Уж как-нибудь разберусь!

Но Анаис Легер не спешила мне верить.

- Нам несдобровать, потому что мы заперты здесь вместе с ней!

- Ты немного неправильно оцениваешь сложившуюся ситуацию, – усмехнулась я. – Эти они заперты здесь вместе со мной, и им остается молить свою Богиню, чтобы меня выкинули с Отбора как можно скорее. Иначе, если мне вдруг станет слишком скучно, я ведь могу обратить свой взор в их сторону.

На это Анаис все-таки улыбнулась.

- Молитвы Великой Богине здесь вряд ли помогут. Отпустить с Отбора тебя сможет только король, – пояснила она. – И то, если ты станешь ему неинтересна. Тогда твоя метка погаснет, и ты сможешь выйти за пределы защитного купола над дворцом. До этого времени…

- Знаю, – поморщилась я. – До этого мы все пленницы Отбора.

 Анаис нерешительно кивнула.

- Сбежать отсюда тоже нельзя, – добавила она, приглушив голос, словно прочитала мои мысли. Промелькнула одна такая, признаюсь. – Любая попытка проникнуть за пределы купола без разрешения тебя убьет.

- Даже так?! – удивилась я. – Они что, пустят по моему следу магов-ищеек с приказом покарать за ослушание?

- О нет! – Анаис покачала головой. – Все куда проще. Тебя убьет твоя собственная метка. Так здесь все устроено…

Затем она добавила:

- Вернее, это устроили Сестры Богини, но таковы традиции Отборов, которые тянутся из глубины веков. Разве тебе не рассказывали?

Покачав головой, пояснила, что я вообще-то не из этих мест. К тому же еще и опоздала на Отбор. А можно чуть больше о традициях и убивающей за ослушание магической метке?

Оказалось, ничего нового добавить Анаис Легер не могла.

- Мы должны оставаться во дворце, пока король нас не отпустит или же не выберет себе жену. Тогда Отбор закончится, и мы будем свободны. Но до тех пор мы заперты в этих стенах.

- И сколько же он может продлиться? – поинтересовалась у нее.

- Первые свидания уже прошли, – пожала она плечами. – Этим вечером мы узнаем результаты. Думаю, кого-то уже отпустят домой.

На это я покивала – отличная перспектива! Выходит, я как раз опоздала на те самые свидания, так что поездка домой не заставит себя долго ждать.

 Анаис тем временем продолжала:

- Затем будут еще три испытания – на верность, магию и отвагу. Это девиз рода Ассалинов, и именно через них нам придется пройти, чтобы король смог выбрать достойную королеву.

- Логично, – отозвалась я, все еще надеясь, что меня отсеют этим же вечером.

- Но я уже говорила, что его избранницей станет либо Лиза, либо Сабрина Алар, – понизила голос Анаис. – Они обе – племянницы Великой Сестры, поэтому их метки горят значительно ярче наших. Думаю, все монахини Трирейна молятся за победу этих двоих, так что кто-то из них обязательно выиграет Отбор и станет нашей королевой.

Тут до нас долетел еще один порыв ветра с мерзким привкусом серы, и Анаис, охнув, прикрыла рот.

- Запах, ну конечно же! – воскликнула она. – Посмотри, – потянула она меня за рукав к садку. – Здесь полным-полно дохлых рыбок, хотя воняет откуда-то сверху... Или дальше по дорожке с той стороны, не могу понять!.. Но, думаю, все-таки оттуда, – она указала мне на соседний садок. – Наверное, там какое-то большое мертвое животное. Залезло и… – не договорила, вздохнула. – Странно только, что его до сих пор не заметили. Здесь повсюду слуги.

- Животное тут ни при чем, – покачала я головой. – Это запах серы. Скорее всего, она каким-то образом попала в трубы, подводящие воду к садкам, поэтому все рыбки и передохли. – Вздохнула. Рыбок было жалко. – Пожалуй, я пойду и посмотрю, что там и как. А ты… Было бы хорошо, если бы ты позвала на подмогу.

Анаис нерешительно кивнула, и я, кинув на нее прощальный взгляд, направилась по дорожке к следующему садку. К удивлению, вода в нем оказалась чистой, хотя рыбки тоже пострадали. Затем я заметила еще один садок, но чтобы туда попасть, надо было взобраться по вырубленной в скале крутой лестнице, вившейся среди зарослей барбариса и цветущих рододендронов.

Порядком запыхавшись, одолела и этот подъем. Затем обругала себя, что снова забыла про порталы. Магисса я или кто?! Похоже, трирейнская жара изрядно размягчила мне мозг!..

Кинула взгляд назад и поняла, что от жары пострадала не только я. Потому что Анаис Легер никуда не ушла. Так и осталась возле первого садка, забыв отправиться за помощью. Сидела на его каменном краю, и меня это порядком удивило.

С чего бы ей… гм… наслаждаться запахом серы и видом на дохлых рыбок? Или же она кого-то ждет? Причем эта встреча для нее крайне важна, поэтому она терпит такие неудобства.

Пожав плечами – мне-то какое до этого дело! – снова принялась подниматься по лестнице.

В следующем садке вода оказалась чистой, но тут снова подул ветер, принеся с собой все тот же мерзкий запах, и я решительно отправилась дальше. Дорожка заворачивала за уступ – это было последнее место, откуда можно увидеть Анаис, поэтому я все-таки оглянулась.

Оказалось, та все еще сидела и ждала.

Тогда я завернула за скалу и наконец-таки обнаружила садок, источавший ту самую вонь. Принялась осматривать подходящие к нему трубы и вскоре пришла к выводу, что они не связаны с центральным водопроводом. Потому что трубы были деревянными, тогда как, судя по дядиным рассказам, Адда-Адалин был выстроен совсем недавно, и там вовсю уже использовали керамику.

Вполне возможно, воду в эти садки подавали из сохранившегося с момента возведения королевской резиденции старого водопровода. Сюда она попадала первой, затем, разбавленная, стекала в следующие садки, вызвав массовую гибель рыбок.

Еще один порыв ветра, и куда более насыщенный запах… Похоже, его источник все же был где-то наверху, и я упрямо полезла в гору, решив отыскать, откуда выходят трубы. Дорожка петляла среди огромных валунов, снова выведя меня к месту, с которого была видна моя единокровная сестра.

И я посмотрела.

Оказалось, ждала Анаис Легер не зря – со стороны дворца к ней спешил мужчина в темной одежде. Его лица отсюда было не разглядеть, я лишь заметила, что у него длинные черные волосы, спадавшие на широкие плечи.

Завидев его, младшая дочь графа Легера подскочила и тут же кинулась ему навстречу. Протянула руки, и мужчина подхватил, закружил ее в своих объятиях.

На это я усмехнулась. Похоже, у Лизы Ансель и у Сабрины Алар была крайне серьезная конкурентка на внимание Хакана Ассалина! Так что не стоит им расхаживать по дворцу с видом королев, даже если за них молятся все рыбоподобные Сестры Трехликой!..

Но тут мне стало не до смеха, потому что и на мою дорожку с бокового ее ответвления вышел молодой мужчина. Его появление, признаюсь, меня порядком удивило. Выходит, не только я одна с маниакальной настойчивостью лезла в гору – иначе объяснить его появление у меня не получалось.

Я-то и свое с трудом объясняла!

Стояла – запыхавшаяся, с запыленным подолом, порядком страдающая от жары и от непокорных темных прядей, постоянно лезущих в глаза. Допустим, мне скучно сидеть в своих комнатах, дожидаясь с моря погоды. Вернее, прибытия короля. А он?..

Тут я потеряла дар речи, осознав, что король-то уже прибыл... Потому что передо мной стоял Хакан Ассалин! Правда, сейчас он был без свиты и в обычной одежде, но правитель Трирейна производил все такое же сокрушительное впечатление, как и когда смотрел на меня с инпринов газет Срединноморья.

Но тогда... Получается, возле садка с погибшими рыбками Анаис Легер дожидалась вовсе не его!

 

Глава 4

Король уверенно направлялся по тропинке в мою сторону, словно нисколько не сомневался в конечной цели своего пути. Зато я, в отличие от него, засомневалась! Не на шутку растерявшись, смотрела на высокого темноволосого мужчину, размышляя, как так вышло, что мы с ним столкнулись.

Уж не специально ли он меня искал? Или же он отправился своими глазами посмотреть, что произошло на верхних уровнях и тем самым повлекло гибель рыбок?

В случайную встречу на дорожке мне нисколько не верилось.

Внезапно очнулась магическая метка, и от моего плеча по всему телу прокатилась горячая волна, давая ответ на мой вопрос. Ах вот как!.. Выходит, именно так ему удалось! Похоже, внутри метки скрыто связующее заклинание непонятной мне природы, дававшее возможность королю отыскать любую избранницу в лабиринте дворцового сада.

И мне это нисколько не понравилось.

К тому же на ум пришли слова Анаис Легер о том, что за купол без разрешения выходить нельзя, иначе метка убьет свою носительницу. Я снова почувствовала себя мухой, запутавшейся в трирейнской паутине, и это не добавило мне хорошего настроения.

Но выказывать раздражение королю Трирейна было бы глупо – он оставался моим единственным шансом отсюда выбраться. Поэтому я решила держаться вежливо и отстраненно, но сразу же дать ему понять, что мне здесь не место.

Дождавшись, когда он подойдет и уставится на меня темным взглядом черных глаз, выдавила из себя вполне вежливую улыбку. Молчала, давая ему возможность начать разговор первым.

- Леди Эйвери Ривердейл? – поинтересовался король.

Нет, никакой внутренней дрожи при звуке его голоса я не почувствовала, но он показался мне вполне приятным. Все же улыбнувшись, я коротко поклонилась, решив не изображать реверанс на узкой дорожке. Припекающее солнце и орущие так, словно им вот-вот отрубят головы, цикады не располагали к придворным экивокам.

- Мисс Эйвери Ривердейл, Ваше Величество! – поправила ему. – Выходит, вы получили мое письмо? В нем я подробно изложила историю своего происхождения и причину прибытия на Отбор.

И еще я написала, что мое нахождение здесь большая ошибка.

Уставилась на короля, ожидая, что он подтвердит, что да, произошла ошибка, после чего изъявит желание тотчас ее исправить. Погасит мою метку здесь же, на дорожке, и дело с концом!

Но ничего подобного не произошло.

- Получил, – отозвался он вполне невозмутимо.

- И прочитали?

- И прочитал, – улыбнулся кончиками губ.

- Значит, вы меня отпустите?! – все же не выдержав, спросила у него.

- Как только погаснет магическая метка, – заявил он как ни в чем не бывало. – Таковы правила Отбора.

На это я с раздражением подумала, что передо мной типичный трирейнский мужчина, которому неведомы ни муки сомнений, ни попытки вникнуть в чужие проблемы. Они всегда поступают только так, как взбредет им в голову. Вот и сейчас, даже прочитав мое письмо, король все равно решил оставить меня во дворце, хотя я здесь никому не нужна!

- И когда же она погаснет? – спросила у него вполне любезно, хотя, видят Боги Срединноморья, с трудом сдерживала раздражение. – Мой корабль отходит через несколько часов, а экзамен уже завтра. Только не говорите, что это ведомо лишь вашей Трехликой Богине!

- Тогда я, пожалуй, промолчу, – усмехнулся он, продолжая меня разглядывать, нисколько не смущенный моим недовольным видом.

Осмотрел от кончиков запылившихся туфель до порядком вспотевшей под соломенной шляпкой макушки. Не оставил без внимания грудь и бедра, надолго задержал взгляд на моем лице. Затем улыбнулся еще шире, и мое сердце застучало куда быстрее, чем раньше.

Хотя не должно было!..

Уж на кого-кого, а смотреть на мужчин Трирейна я не собиралась! Мамина печальная участь отбила какую-либо охоту иметь с ними дело.

- И как долго это продлится, ваше величество? – спросила у него. – Королевский Отбор, я имею в виду. Как много времени вам понадобится, чтобы отсеять неподходящих кандидаток на роль вашей будущей жены и сделать окончательный выбор?

- Это, – отозвался он все с той же улыбкой, – продлится еще несколько дней. Так что вам придется еще немного задержаться, мисс Ривердейл! – На это я все-таки нахмурилась. – Но неужели оказанный прием оказался вам настолько неприятен, что вы даже полезли в гору?

Мне нисколько не понравился его ироничный тон. Но, выходило, король ничего не знал ни о запахе, ни о рыбках.

- О нет, ваше величество! – отозвалась я. – В гору я полезла совсем по другой причине.

- И по какой же, позвольте полюбопытствовать? Признаюсь, я теряюсь в догадках.

- Сера, – заявила ему мрачно, на что брови короля взметнулись от удивления. – Вода в садках на этом уровне отравлена, и рыбки не выжили. Поэтому я решила посмотреть, откуда к ним подходят трубы. – На это брови короля Трирейна поднялись еще выше. – Насколько я понимаю, это ответвление старого водопровода, не связанное с центральным, – указала ему на едва заметную деревянную трубу, теряющуюся в высокой траве.

- Так и есть, – отозвался король, не скрывая своего удивления. – Это старый акведук, выстроенный одним из моих предков около трех сотен лет назад. Он питает садки и несколько фонтанов на Первом и Вторых Уровнях. К остальным вода подводится по трубам из нового акведука. Пару лет назад был закончен Адда-Адалин, но мы решили оставить в покое эту часть дворца. Зачем переделывать то, что хорошо работает?.. Но неужели мисс Ривердейл могут интересовать подобные вещи?

Я с трудом сдержала смешок.

- О, вы еще не знаете, какие вещи могут интересовать мисс Ривердейл!

Король Трирейна смотрел на меня с явным любопытством, дожидаясь продолжения, но я молчала, размышляя о том, как бы побыстрее закончить наш разговор и убраться восвояси.

Все потому, что магическая метка на моем плече с появлением короля вышла из состояния покоя. Возилась, как неугомонное маленькое насекомое, не находя себе места. При этом я чувствовала, что она излучает куда более интенсивное свечение, чем раньше.

И мне это нисколько не понравилось. Для того, чтобы я отсюда уехала, она ведь должна погаснуть, не так ли?!

Поэтому, пробурчав что-то невнятное, заявила, что хотела бы продолжить свои изыскания. Думала, Хакан Ассалин меня оставит, вернувшись к своим королевским делам, но он почему-то полез в гору вместе со мной. Довольно скоро мы нашли рабочее строение старого акведука – вернее, король мне его показал.

Внутри должен был находиться глубокий резервуар, в котором собиралась вода, стекавшая по подземным водосборникам с вершины горы. Оттуда же выходило несколько деревянных труб, подводящих воду к садкам.

На двери висел замок, но король приложил к нему руку, и тот открылся. Хакан распахнул передо мной дверь, но почти сразу же ее закрыл, пробормотав, что там, судя по всему, сдохли все черти ада. Я же, еще долго кашлявшая из-за ужасной вони, вытирая слезившиеся глаза, была полностью с ним согласна.

- Вот и я о том же, ваше величество! – сказала ему, когда мы все-таки вернулись на дорожку.

Правда, на этот раз у меня хватило ума распахнуть портал, чтобы поскорее убраться от мерзкого запаха, и король кинул на меня любопытный взгляд. Портальная магия относилась к Высшей, и он мне заявил, что среди его избранниц я единственная, кто обладает столь сильным магическим даром.

Пожала плечами. Да, именно так, в роду у Ривердейлов всегда рождались сильные маги, но от диплома я бы не отказалась!.. Вместо этого расхаживаю по королевскому саду, размышляя, как так вышло, что водный резервуар оказался отравлен. Ответ для меня был вполне очевиден – вулкан просыпался, и продукты его жизнедеятельности попали в старый водопровод, проходящий по склону Ингора.

Сказала об этом королю, на что он тут же меня заверил, что эту проблему решат в ближайшее временя. Засобирался было отправиться вниз, предложив мне прогуляться с ним до дворца, но я...

Внезапно я поняла, куда приведет нас эта дорожка. Вновь прикинула, как далеко могу пробить портал, но все равно выходило, что он может заметить... Решив не рисковать, попросила короля еще немного побыть со мной.

Не будет ли он столь любезен…

Да-да, именно так, не могли бы мы еще немного подышать свежим воздухом? Может, отправимся вот туда, вбок, к цветущим буйным цветом розам, после чего спустимся к Центральному Корпусу по дальней тропинке? Потому что от запаха серы у меня до сих пор кружится голова, и мне хотелось бы вдохнуть другой аромат, не столь омерзительный.

Ломала эту комедию я исключительно потому, что вспомнила о своей младшей сестре, которую кружил в объятиях длинноволосый мужчина.

Я понятия не имела, кто это был, оставались ли до сих пор там влюбленные и разрешены ли подобные встречи на Отборе. Но на всякий случай решила отвести от них удар. Вспомнила наивное лицо Анаис Легер и пожалела единокровную сестру.

Кто знает, к каким неприятностям приведет, если король узнает, что младшая из Легеров встречается за его спиной с другим? Ведь влюбленные такие идиоты – с них станется еще и целоваться возле садка с дохлыми рыбками!..

Поэтому, мысленно вздохнув, отправилась по боковой дорожке вместе с королем, уводя его дальше и дальше за угол скалы. Но вскоре вздыхать перестала. Вместо этого с интересом выслушала его рассказ о строительстве Адда-Адалина и даже вставила несколько вполне уместных комментариев.

Хакан Ассалин заинтересовался, так что довольно скоро разговор перекинулся на моего дядю. Всесторонне обсудив проблему строительства акведуков – горные обвалы и скалистая почва, в которую рабочим приходилось буквально вгрызаться, – мы незаметно перешли к нашим с дядей путешествиям. Я рассказала ему о бесславных поисках давно уже вымерших драконов, затем о впечатляющей поездке на Огненные Острова и куда менее впечатляющем бегстве от извержения.

Король же, в свою очередь, поведал мне о своем студенческом путешествии в Агрону – да-да, как раз во время вспыхнувшего вооруженного конфликта между ней и Тарой, во время которого он так некстати оказался между двух воинствующих армий…

Внезапно я поняла, что мы стоим в тени огромного розового куста, который пахнет до одури сладко, а вокруг нас деловито жужжат пчелы. Стоим и разговариваем. Иногда я смеюсь, потому что правитель Трирейна оказался отличным рассказчиком. Мне интересно слушать его умные речи, а Хакан Ассалин с явным нетерпением ожидает ответы на свои вопросы и нисколько не крутит королевским носом от того, что перед ним отвергнутая дочь Расмуса Легера.

Тут речь снова зашла о нашем путешествии на Огненные Острова, и я добавила:

- Ваше величество, вы ведь в курсе того, что выбросы серы – довольно неприятный знак? Он вполне может свидетельствовать о том, что вулкан вот-вот проснется. Именно так и произошло с Кракараном. Сперва была сера, затем кислотные озера, а потом мы не успели и глазом моргнуть, как уже сидели на борту корабля под дождем из пемзы, молясь всем Богам, чтобы успеть унести оттуда ноги…

Вместо ответа король потянулся к розовому кусту. Я уставилась на крепкое мужское запястье, покрытое темными волосками, отстраненно подумав, что Хакану Ассалину не чужды мужские забавы с оружием. Впрочем, я читала об особенностях воспитания мальчиков в Трирейне – их с раннего детства растили как будущих воинов.

- Спасибо, – улыбнувшись, взяла из его рук благоухающий цветок, на стебле которого король заблаговременно обломал шипы.

Оказалось, это довольно приятно, когда за тобой ухаживают!.. Со мной ничего подобного раньше не случалось. Нет, вовсе не потому, что у меня были какие-то изъяны во внешности, наоборот, мужчины довольно часто обращали на меня внимание. Но они так сильно проигрывали по сравнению с моим дядей, что все их попытки привлечь к себе внимание вызывали у меня лишь искреннее недоумение.

Зато Хакан Ассалин оказался совсем дрогой породы, и сравнивать его с Бертраном Ривердейлом мне нисколько не хотелось.

- Не стоит об этом беспокоиться, Эйвери! – произнес он уверенно. Затем поинтересовался: – Я могу называть тебя по имени?

- Вы обладаете неограниченной властью в Трирейне, ваше величество, – пожала я плечами, – так что можете называть меня, как вам заблагорассудится.

Он снова улыбнулся.

- Эйвери, я забочусь о благополучии своих подданных. В последних отчетах о состоянии вулкана нет ничего, что бы свидетельствовало о его пробуждении. Мои маги проинспектировали вершину и склоны, и признаков приближающегося извержения они не обнаружили. По крайней мере, на нашем веку этого точно не произойдет, – добавил король уверенно.

Впрочем, слепо верить его словам я не спешила. Дядя научил меня всегда полагаться на науку и здравый смысл.

- По дороге в летний дворец я почувствовала подземный толчок, – возразила ему. – Извозчик сказал, что это обычное дело в Коррине и что вас трясет давно и с завидной регулярностью. А теперь еще и этот выброс серы...

- Ингор довольно беспокоен в последние дни, – согласился со мной Хакан Ассалин. – Но в наших летописях уже упоминались подобные беспокойные периоды, после которых вулкан засыпал на долгие столетия.

Я открыла рот, снова собираясь ему возразить – им, в Трирейне, не стоит быть столь беспечными и полагаться на древние летописи, а королевским магам не помешает раскрыть глаза! – но сказать так ничего и не успела.

Потому что в груди появилась знакомая тяжесть. Голову сдавило, и я не сразу поняла, то ли это я временно оглохла, то ли насекомые, до этого жужжавшие и трезвонившие свои песни, замолкли, дожидаясь…

И они дождались.

Земля под ногами вздыбилась, подкинув меня в воздух. От неожиданности я охнула и потеряла равновесие, но уже в следующую секунду очутилась в мужских объятиях.

Дальше действовал король, а вовсе не я.

Это он прижимал меня к себе, выставив магическую защиту, потому что за первым толчком последовал еще один. Нас снова подкинуло, на что я охнула, а склон горы закачался куда сильнее, чем раньше.

С него, сорвавшись, в нашу сторону покатился гигантский валун, но не долетел, остановленный заклинанием Хакана Ассалина. В следующую секунду с его руки сорвалась молния, превратив камень в труху.

Затем все успокоилось.

Вновь застрекотали насекомые, но откуда-то сверху, мерзко шурша, продолжали сбегать каменные змейки оползней. К тому же с Первого Уровня доносились испуганные женские голоса, перемежавшиеся истерическими рыданиями.

- Спасибо, – сказала я королю. Попыталась отстраниться, а то уж очень по-хозяйски он меня обнимал. – Вы бы отпустили меня, ваше величество! Уже все закончи…

Не договорила, потому что нас встряхнуло еще раз. Правда, третий толчок был небольшим, но я снова вцепилась в темную королевскую рубашку. И все потому, что с дядиной подачи испытывала благоговейное уважение к разрушительным силам природы.

Понимала – противостоять им выше человеческих сил, и от этого мне было порядком не по себе.

- Так отпускать или нет? – с легкой улыбкой спросил король.

Землетрясение, судя по спокойному виду, нисколько его не взволновало.

- Отпускайте! – решилась я, потому что земля наконец-то перестала ходить ходуном. – Только не говорите, что подобное в Коррине обычное дело! Тогда мне хочется побыстрее попасть на корабль. Хотя не думаю, что в море у берегов Трирейна сейчас безопасно…

Сказала и осеклась, вспомнив, что именно из-за подземного толчка и возникшего после него цунами погибла вся его семья. Кинула быстрый взгляд на беспокойное море, затем посмотрела на невозмутимого Хакана Ассалина.

- Простите меня, ваше величество, за трусость! – сказала ему твердо. – Надеюсь, я не испортила ваш наряд. – И подавила желание разгладить его рубаху, примятую моими пальцами. Это уже никуда не годилось! – Знаю, в девизе вашего рода говорится про смелость, и это лишь подтверждает мои слова о том, что мне здесь не место.

На это король вежливо заявил, что вела я себя исключительно храбро, и еще, что его одежда всегда в моем полном распоряжении. Я округлила глаза – мне показалось, сказанное прозвучало… гм… довольно двусмысленно. Но Хакан Ассалин, похоже, находил мои реакции крайне забавными.

- Мне все же придется тебя оставить, Эйвери, – наконец, произнес он, – и вернуться в столицу. Пожалуй, до вечера я буду в отъезде. Посмотрим, настолько ли велика паника в городе, как во дворце. – До нас до сих пор доносились напуганные голоса, и кто-то все так же настойчиво продолжал рыдать. – Позвольте вас проводить, мисс Ривердейл!

- Я бы все-таки осталась, – сказала ему вежливо. – Раз подземные толчки закончились, то мне бы хотелось…

- Проверить, не привели ли они к очередному выбросу серы? – отозвался он с улыбкой.

- Именно так, ваше величество! Но помимо серы вестником приближающегося извержения бывает серная кислота, так что вода в ваших фонтанах вполне может обрести новое значение

На это он снова усмехнулся. Затем заявил, что раз уж я твердо решила все проверить, то ему придется меня оставить, но мы обязательно увидимся на Первом Балу этим же вечером. К тому же он пришлет слуг, которые будут меня сопровождать в моих изысканиях, чтобы ему было спокойнее.

Развернулся и ушел, а я осталась на дорожке возле цветущих розовых кустов. Смотрела ему вслед, размышляя о нашем разговоре и еще о том, что эта встреча вовсе не привела к тому, чтобы меня отпустили домой.

Все вышло как раз наоборот.

Король заинтересовался моими рассказами, а затем собственнически прижимал меня к своей груди, когда я испытала постыдное чувство трусости. И теперь вместо того, чтобы мне отправиться на корабль, мы увидимся на Первом Балу.

Вздохнув, покосилась на пылающую на моем плече метку – подозреваю, так же сильно, как и мои щеки. Все вместе это означало лишь то, что так быстро мне отсюда не выбраться.

Молодец, Эйвери, что уж тут говорить!..

Вздохнула украдкой, но затем решила, что оставаться под жарким солнцем я не стану: кружилась голова и до жути хотелось пить. Вместо этого я думала спуститься на Первый Уровень и посмотреть, что там произошло. Почему так сильно орали, а потом рыдали в голос – может, все рухнуло к чертям собачьим, угодив прямиком в адское пекло?

Впрочем, сейчас, ступая по дорожке, я осознала, что толчки были не такими уж сильными и вряд ли могли повлечь за собой сколь-либо серьезные разрушения. Это мне, непривычной к землетрясениям, все показалось преувеличенно страшно.

Размышляла об этом, пока совершенно неожиданно не столкнулась с темноволосым молодым мужчиной – тем самым, с кем встречалась Анаис Легер. Он вышел на мою дорожку и решительно преградил мне путь.

И я решила, что он явно меня подкарауливал. Следил, прячась в кустах. Пропустил короля, а теперь явился… словно черт из табакерки!

И это мне нисколько не понравилось, хотя мужчина был молод и, несомненно, довольно привлекателен. У него оказалось смуглое подвижное лицо, улыбчивые губы и надменный взгляд фиолетовых – таких же, как мои! – глаз.

К тому же он тоже был полукровкой, носителем Темной Магии.

- Чем обязана столь неожиданной встрече? – поинтересовалась у него, потому что он продолжал стоять на моем пути и разглядывать меня совершенно беззастенчивым образом.

- Собирался взглянуть на свою младшую сестренку, – заявил мне незнакомец, усмехнувшись. – Для этого пришлось полкарауливать ее в кустах, чтобы случайно не пропустить. Закарий Маллет, – представился он.

- Ах так! – хмыкнула я. Потому что в связи с его отцом, Сильвером Маллетом, как раз и обвиняли мою мать! – Вот, значит, как! Но в кустах вы сидели совершенно зря, лорд Маллет, потому что я не удостоилась столь сомнительной чести носить в себе кровь вашей семьи.

- Откуда же такая уверенность? – поинтересовался он, нисколько не смущенный моим резким тоном.

- Оттуда, что я ношу кровь другого рода, и моя магическая метка тому подтверждение.

Сказав это, спроецировала в воздухе иллюзию метки с грифонами и орлом, чтобы он отстал от меня раз и навсегда. Собиралась идти дальше, но Закарий Маллет все так же стоял у меня на пути.

- Жаль! – пожал плечами как ни в чем не бывало. – Было бы любопытно обзавестись столь очаровательной сестренкой, которая почти добрый час удерживала внимание короля, хотя обычно его интереса хватает разве что на десять минут. О чем же вы с ним разговаривали?

- Мне тоже интересно, отдаете ли вы себе отчет в том, что это, по большому счету, не вашего ума дело? – спросила я.

Младший Маллет усмехнулся.

- Позволь тебя проводить, – заявил он, переходя на «ты», хотя я не давала ему позволения. – Думаю, нам есть о чем поговорить.

- Не позволю, – сказала ему. – И говорить нам не о чем!

Закарий Маллет нисколько мне не нравился. Ни его панибратское обращение, ни намеки на наше родство, ни то, что вокруг него закручивались вихри Темной магии.

Кроме того, к его роду я испытывала неприязнь. Пусть достоверно не знала, что именно произошло в Коррине восемнадцать лет назад, но в том, что Маллеты были в этом замешаны, сомнений у меня не оставалось. Уж больно резво он узнал, кто я такая, и даже успел назвать своей сестренкой.

- Когда же я успел впасть в подобную немилость? – поинтересовался Закарий.

- Вы попросту не успел впасть в милость, лорд Маллет! – отрезала я. – И вот еще… Уж и не знаю, какие отношения вас связывают с Анаис Легер, но я бы искренне посоветовала держаться от нее как можно дальше. Если причините ей вред, будете иметь дело со мной. А я, поверьте, могу испортить жизнь любому!

Он хотел что-то сказать, но я не стала его слушать. Распахнула портал – пусть еще попробует повторить! – и вышла чуть дальше по той же самой дорожке. Поворачиваться не стала, лишь усилила защиту, чтобы не получить чем-нибудь интересным в спину.

Принялась спускаться к дворцу, размышляя о неожиданной встрече, а заодно поглядывая по сторонам. Разыскивала следы повреждений, причиненных землетрясением, но заметила лишь потрескавшуюся мозаику – или же так было до этого? – и выкатившиеся на дорожку камни, которые уже собирали садовники.

Сам же дворец выглядел таким, как прежде, – уверенным в себе, словно долговечное правление династии Ассалинов, и неописуемо великолепным, как и все то, что можно было приобрести на их несметные богатства.

И с самого своего приезда я чувствовала себя здесь лишней – среди всего этого уверенного великолепия! Но мне оставалось лишь запастись терпением, чтобы спокойно пережить вечерний Первый Бал в частности и весь этот Отбор в целом.

 

Глава 5

Терпения я все-таки набралась – мне попросту некуда было деваться. До вечера просидела в своих покоях, решив больше не выходить наружу и ни во что не вмешиваться. Не искать следов вулканической деятельности – раз уж в Трирейне все спокойно! – не лезть в сердечные дела единокровной сестры и ее странного кавалера из рода Маллетов и не встревать в ссоры с участницами Отбора.

Вместо этого я еще раз перечитала Менгеля, затем долго смотрела, как сгущаются сумерки и вытягиваются тени на склонах гор. Видела темнеющее море и покачивающиеся огоньки у заходящих в гавань Коррины кораблей.

Было спокойно и тихо.

Король Хакан оказался прав – подземные толчки больше не повторялись, и вулкан, несколько раз встряхнувшись, словно большая собака, снова заснул.

Вот и меня стало клонить в сон. На это я лениво подумала… Почему меня волнует то, что происходит в Трирейне? Люди, выросшие по соседству с Ингором, должны быть встревожены куда больше моего. К тому же, раз их король заверяет, что все под контролем – а Хакан Ассалин не производил впечатления легковерного глупца, – и за вулканом пристально наблюдают, кто я такая, чтобы сомневаться в его словах?

Зевнула. По большому счету, никто.

Ну, раз вулкан спит, то и я тоже могу немного… Глаза закрывались, навалилась дремота, и я откинулась в мягком кресле. Решила, что посплю пару минут, после чего вновь стану ждать окончания Отбора.

Разбудили меня негромкие голоса и непонятный стук.

Открыв глаза, обнаружила, что в моей гостиной полно незнакомого народа – слуги с деловитым видом заносили объемные саквояжи, сгружая их прямиком на мягкий пушистый ковер.

- Это что еще такое?! – подскочила я на ноги. – Откуда?! Кто приказал?

Кинула взгляд на встревоженных служанок, появившихся из смежной комнаты, но они тоже ничего не знали. Впрочем, не успела я получить ответ, как заметила на боку одного из саквояжей гербовый знак рода Легеров.

Нахохлившийся орел уставился на меня недовольно, сжимая в лапе свой ключ.

- Приказали доставить! – сообщил один из слуг, тогда как остальные продолжали заносить круглые и квадратные коробки…

- И кто же приказал? – поинтересовалась я.

Впрочем, вопрос был исключительно риторическим. Выходит, после нашей беседы – вернее, после моей пространной речи о ненависти, которую я испытывала всю свою жизнь, – мой «папочка» проникся странными идеями. То ли почувствовал раскаянье, то ли в нем вспыхнули подзабытые отцовские чувства, поэтому он и решил меня щедро одарить.

Или же…

Я усмехнулась. О нет, думаю, все было совсем по-другому! Скорее всего, граф осознал, что меня призвали на Отбор как одну из Легеров, и засобирался не ударить в грязь лицом перед королем и высшим обществом Трирейна. Прислал много всего – и как только успел собрать?! – чтобы еще одна его дочь, о которой до этого он и слышать не хотел, не выглядела хуже двух других.

Правильного ответа я не знала, но результат мысленной работы графа Легера был налицо.

Вернее, лежал посреди моей гостиной.

- Уберите! – приказала я слугам. – Немедленно унесите это туда, откуда взяли.

- Но, леди… – начал один из них. Сдвинул кустистые брови, явно не понимая причину моего недовольства.

- Меня зовут мисс Эйвери Ривердейл, – заявила ему холодно. – Эти вещи не мои, и я понятия не имею, что они делают в моей комнате!

- Мисс Ривердейл, – слуга все же попытался отстоять принесенное, – граф Легер с согласия короля…

- Мне все равно, что взбрело в голову графу Легеру и кто дал ему на это согласие! Своего я не давала, поэтому немедленно несите прочь!

Он не спешил сдаваться.

- Но граф…

- Сейчас же, иначе я сама вышвырну за дверь! Нет же, лучше испепелю этот хлам вместе с вами!

Сказала и уставилась на них Темным взглядом.

На это слуги попятились. И правильно – с разгневанной ведьмой лучше не иметь никаких дел, а то ведь сдержит свое обещание без каких-либо угрызений совести! Испепелит, и поминай как звали!

Наконец, еще немного постояв и посмотрев, как многочисленные саквояжи и коробки покидают мою комнату, отправилась в свое кресло у окна. Снова уставилась на море, ища успокоения в созерцании далеких темных волн. Затем стала смотреть, как загораются магические светлячки в беседках и подсвечиваются извилистые садовые дорожки.

Вскоре сумерки сменились полноценной вечерней тьмой. К этому времени слуги с вещами исчезли, новых мне не приносили, служанки тоже не решались беспокоить, и я осталась одна.

Правда, тоже ненадолго. Как только вспыхнули магические цветы на белоснежных стенах Центрального Корпуса, в дверь постучали. Я было подумала, что прибыла свежая партия саквояжей от графа Легера или даже явился он сам, чтобы наставить меня на путь истинный…

Но ошиблась. Оказалось, в дверь постучал вестник, принесший мне записку от леди Вайолет. Распорядительница пожелала сообщить, что пришло время собираться на Первый Бал, до которого оставалось полтора часа.

Леди Вайолет советовала не опаздывать, так как сразу же начнется церемония Первого Выбора.

На это я мысленно пожала плечами – не опаздывать, так не опаздывать, что тут непонятного? – затем принялась собираться на бал. Особого выбора одежды у меня не было – вернее, его не было никакого.

Немного перекусив, чтобы не падать от усталости, с помощью служанок надела второе платье из захваченных с собою двух – сиреневое, под цвет моих глаз, со скромным треугольным вырезом и светло-бежевой вышивкой по узкому лифу и подолу.

Оно было совсем простеньким, да и фасон отличался тех, которые было принято носить в Трирейне, но я решила, что раз уж я не отсюда, да и вообще на Отбор не собиралась, то подобные мелочи не должны меня волновать.

Служанки слегка завили мне локоны, оставив волосы распущенными, затем я надела новые туфельки и отправилась блуждать по длинным пустынным коридорам Синего Корпуса, в который раз убеждаясь, что проживаю в нем совершенно одна.

Вышла в сад, но подниматься на Первый Уровень, чтобы прийти заблаговременно на церемонию Первого Выбора, не спешила. По большому счету, я никуда не опаздывала, поэтому немного прошлась по пустынным дорожкам, в который раз обруганная павлинами, размышляя все о том же.

О своем отце, внезапно проявившем ко мне интерес, и о магической метке, полыхавшей после встречи с королем так сильно, что даже просвечивала сквозь тонкую материю рукава. Да и о встрече с королем в целом, на которой он произвел на меня вполне приятное впечатление, как бы сильно мне ни хотелось этого не признавать.

Я помнила мельчайшие подробности разговора и нашу неожиданную близость – то, как он прижимал меня к своей груди во время подземных толчков, а затем испепелил сорвавшийся с края скалы валун. И теперь я думала о том, что Хакан Ассалин был одним из тех редких мужчин, на которых всегда можно положиться.

Но при этом я прекрасно понимала, что вся эта история с Отбором невест не имеет никакого отношения к Эйвери Ривердейл из Ридии.

Ни Трирейн, ни его король, ни мои родственнички и уж тем более не жабоподобные… тьфу ты, рыбоглазые Сестры Богини с их следящей за моими передвижениями меткой!

Мое место далеко отсюда – в Академии Магии и во дворце ридийского короля Джейкоба, где меня ждала его не слишком-то послушная дочь. И пусть на «Медузу» этим вечером я уже не успевала, но будут другие корабли, и очень скоро попутный ветер раздует их паруса, унося меня домой.

Немного помечтав об этом счастливом моменте, наконец-таки ступила на дорожку, ведущую к Центральному Крылу, решив все же почтить своим вниманием церемонию Выбора. Поднявшись на Первый Уровень, миновала величественное крыльцо с подъезжающими к нему каретами, из которых выходили наряженные гости, затем не без помощи слуг отыскала в множестве длинных переходов и галерей вход в Тронный Зал.

Он оказался переполненным – похоже, на Первый Бал прибыла чуть ли не вся местная знать, нисколько не испугавшаяся дневного землетрясения. Огромное сводчатое помещение, с поддерживающими его овальные своды массивными мраморными колоннами, казалось, дышало, колыхалось и переговаривалось, словно разноцветное людское море.

Из-за этого самого моря особо ничего впереди разглядеть мне не удалось – только то, что где-то там, на противоположном конце зала, находилось возвышение, на котором стоял золоченый, но все еще пустующий трон Трирейна. Короля не было, но и я, выходило, тоже немного припозднилась.

Судя по разговорам в зале, все избранницы уже собрались, Сестры Богини прибыли, да и Хакан Ассалин не заставит себя ждать. Но в его отсутствие возле трона проходило какое-то действо – кого-то выбирали, кого-то браковали, тем самым вызывая бурное обсуждение и волнения в море придворных.

И я решила, что мне все-таки стоит поспешить, чтобы еще сильнее не впасть в немилость у бледнолицых Сестер Богини!..

Принялась пробираться в нужном направлении, но дела шли ни шатко ни валко. На меня постоянно шикали и просили не толкаться, заявляя, что им самым плохо видно. Мелькнула мысль о портале, но заклинания на Тронном Зале стояли столь серьезные, что я практически не чувствовала магических потоков!

Поэтому я решительно задрала рукав, обнажив плечо, и ткнула его под нос тому, кто не собирался меня пропускать. Магическая метка и в этом случае сработала на «ура» – противный придворный тут же округлил глаза, затем попятился. Толпа покорно расступилась, провожая меня удивленными взглядами, и я, гордо вскинув голову, направилась к золотому трону Трирейна.

Оказалось, возле ведущего к нему возвышения было полно девушек в бальных платьях. Избранницы застыли под недовольными взорами трех монахинь. Среди них я заметила Сестру Беатрис – ту самую, с которой мне уже довелось… гм… познакомиться на дворцовом крыльце несколько часов назад.

Увидев меня, она тут же скривилась, и я с трудом удержалась от порыва подойти и сказать… Раз я настолько сильно вам не нравлюсь, так сделайте же что-нибудь! Выставьте меня вон – уверена, вам это под силу, – и я буду только рада убраться отсюда восвояси!..

Но подходить не стала, да и Сестра Беатрис отвернулась, с суровым видом направившись к одной из девушек – растерянной блондинке с испуганными взглядом. Завидев приближение монахини, девушка растерялась еще сильнее, кинув жалобный взгляд на кого-то в толпе, а я подумала…

Что здесь вообще происходит?!

Заметила в глазах у некоторых избранниц слезы, и происходящее мне не понравилось еще больше.

К тому же, оказалось, пока я искала Тронный Зал, а потом пробиралась через толпу, монахини успели разделить всех избранниц короля на три группы. В одной из них я заметила Камиллу Легер и знакомую мне троицу – тех самых, кто не так давно насмехался над Анаис в саду. В этой группе никто не плакал – наоборот, радовались жизни. Смеялись, оживленно переговариваясь, но тут же затихли, стоило одной из Сестер бросить на них недовольный взгляд.

Неподалеку стояла вторая группа, в которой как раз все рыдали. В ней я насчитала пятерых девушек. Никого из них не знала – возможно, с кем-то сталкивалась в саду, но не запомнила.

Младшая из Легеров стояла среди перепуганных избранниц в третьей, самой многочисленной группе, к которой, как оказалось, мне нужно было присоединиться.

- Жди там! – приказала одна из Сестер, уставившись на меня суровым взглядом. Сквозь белила просвечивало ее красное одутловатое лицо. – Милостью Трехликой мы скоро определим твою участь!

На это я усмехнулась – как же несказанно приятно, когда милостью Трехликой кто-то вот-вот определит мою участь!..

Затем отправилась туда, куда меня послали, решив, что раз уж я в Трирейне и на мне горит магическая метка, которая может убить за непослушание, то стоит подчиниться чужим правилам. По крайней мере, до тех пор, пока я не найду способ заставить играть по моим.

Девушек в группе оказалось около двадцати, так что определение моей участи затягивалось.

- Что тут происходит? – склонилась я к уху Анаис, выглядевшей удивительно красивой в расшитом серебряными нитями светло-голубом платье с атласными вставками.

На ее щеках пылал взволнованный румянец.

- Церемония Первого Выбора. Проверяют метки, – шепнула она в ответ. Затем округлила голубые глаза. – Тише, а то Сестры будут недовольны!

Одна из них уставилась в нашу сторону давящим взглядом.

- Они в любом случае будут недовольны, – пожала я плечами, – куда уж больше! – Затем задумалась. – Интересно, если я окончательно выведу их из себя, меня тут же покарает Трехликая или они избавятся от меня с помощью метки?

- Позже! – шикнула на меня Анаис.

Замерла с выражением преувеличенной покорности на лице, потому что одна из монахинь направилась в нашу сторону.

Но не дошла.

- Метку! – потребовала у рыжеволосой веснушчатой девушки из нашей группы, и та покорно оголила плечо, на котором едва заметно выделялась похожая на мою магическая печать.

- Для тебя Отбор закончен, – безразличным голосом констатировала Сестра, и зал взволнованно загудел.

- Но как? Почему?! – растерялась девушка. – Она ведь еще не погасла! Моя метка все еще горит!

- Силы ее свечения недостаточно, чтобы ты осталась на Отборе, – возвестила вторая монахиня, кинувшаяся на подмогу.

Бесцеремонно схватила за локоть всхлипывающую девушку и потащила к группе, где уже дожидались такие же понурые кандидатки.

На это я подумала... Ах так! Выходит, вот как здесь проваливают Отбор! Все зависит от яркости магической метки, и если бы моя не пылала так сильно, то очень скоро я была на полпути к группе всхлипывающих девушек, не зная, куда деваться от радости!

Но вместо этого стояла, дожидаясь своей очереди.

Еще через две избранницы – одна гордо предъявила яркую метку, тогда как вторая, опустив голову, без сопротивления поплелась к провалившим Отбор, – настал и наш черед с Анаис Легер. Первыми бледнолицые монахини остановились возле нее, и единокровная сестра покорно продемонстрировала им свое плечо.

И метка горела, но не сказать, что слишком сильно, поэтому вокруг младшей из Легеров собрался целый консилиум. Три Сестры долго разглядывали ее руку, обсуждая цвет и насыщенность свечения, в то время как Анаис с достоинством дожидалась их вердикта.

Наконец, ее определили к «прошедшим», и настал мой черед.

Я шагнула из строя и подняла рукав. По залу тут же пробежал шепоток – моя метка нисколько не собиралась гаснуть. Наоборот, словно мне назло, пылала ярко-ярко.

Сестры, к моему величайшему сожалению, однозначно вынесли свой вердикт – прошла! – после чего отправились дальше, а я побрела к счастливым избранницам. Там наткнулась на резкий взгляд Камиллы Легер и презрительную гримасу Лизы Ансель.

Впрочем, их недовольство мало меня интересовало – делить ни с одной, ни со второй я ничего не собиралась. Зато улыбнулась на поздравления младшей из Легеров, после чего вновь принялась размышлять, как побыстрее покинуть Отбор.

- Послушай, – склонилась к ее уху, – получается, что церемония Первого Выбора проходит без короля?

Она кивнула.

- Он и так уже нас выбрал.

- Ясно! – отозвалась я, хотя мне не до конца было ясно. – Допустим, он и так нас уже выбрал, но ведь и мы тоже должны... Нас ведь будут спрашивать, хотим ли мы продолжить Отбор? Ну, появится король, поздравит и все такое... Надеюсь, он должен поинтересоваться, находимся ли мы здесь по доброй воле, раз уж это церемония Первого Выбора?

Судя по резким звукам фанфар, Хакан Ассалин как раз был на подходе.

- Нет, – покачала Анаис головой, – ни о чем спрашивать у нас не будут. Если твоя метка горит, это значит, что король хочет, чтобы ты осталась на Отборе.

- Ах вот как!..

- Но это означает, что и ты тоже этого хочешь, – быстро добавила Анаис. – Ваша симпатия и притяжение обоюдные.

- Что еще за чушь! – не поверила я. – Как такое возможно?

- Это ваше общее желание, – терпеливо пояснила Анаис, – и чем оно сильнее, тем ярче горит метка у избранницы.

Верить ее словам я не спешила.

- Неправда! – покачала головой. – Наоборот, я хочу поскорее покинуть Отбор, это и есть мое самое искреннее желание. По твоей теории выходит, что моя метка давно должна была погаснуть.

- Немного не так, – теперь головой покачала уже Анаис. – По моей теории выходит, что симпатия короля перевешивает твое искреннее желание покинуть Отбор. – На это она украдкой вздохнула, покосившись на свое плечо, и я неожиданно вспомнила, как ее обнимал Закарий Маллет. – Метка – это частица души Трехликой Богини, пронизанная ее любовью. И метка – она… Она не может лгать, потому что она как зеркало, в котором отражается глубина связи между избранницей и королем.

Какое-то противное зеркало, подумала я, вспомнив, как мучала меня метка всю дорогу до Трирейна.

- То есть, выиграет та…

- Та, с кем связь у короля будет наиболее крепкой и чья метка к концу Отбора будет гореть ярче, чем у остальных. Так что, пока наши не погасли, дворец нам не покинуть.

- Демоны!.. – пробормотала я, подумав, что, знай я, как все работает, не стала бы разговаривать с королем столь любезно.

Не рассказывала бы ему о наших с дядей приключениях, выслушивая о его; не упивалась бы удивлением Хакана Ассалина, демонстрируя свои познания в инженерной науке; не хваталась бы за его одежду, ища защиты во время землетрясения.

Вместо этого показала бы королю Трирейна, что в плохом настроении я умею быть до невозможности противной, как многократно уверял меня дядя.

Но раз с первого раза не вышло, то… Выходит, мне надо сделать все, чтобы король во мне разочаровался. И это еще не все – я и сама должна разочароваться в высоком мужчине, только что вошедшем в зал, чтобы занять место на троне у стены с двумя золотыми грифонами.

Потому что действие метки обоюдно, и ее питают двое.

Я немного посмотрела в сторону трона, вернее, на Хакана Ассалина, его занимавшего. Король как король, подумала про себя. Вернее, мужчина как мужчина. Две руки, две ноги, и все остальное тоже при нем.

Тогда почему я не могу выкинуть его из головы, убедив себя, что он нисколько меня не интересует? А ведь мне стоило постараться, если хочу побыстрее вернуться домой!

Тут король поднял руку, и в Тронном Зале установилась гробовая тишина.

Заговорил. Извинился перед девушками и гостями за опоздание на церемонию Первого Выбора – государственные дела, сказал нам. Затем заверил собравшихся, что сегодняшнее землетрясение столица пережила без последствий. Дух жителей Коррины так же силен, как и ее стены. После этого добавил, что все в руках Богов… Вернее, Трехликой Богини, на что Сестры важно покивали.

Наконец, перешел к насущным вопросам. Поздравив избранниц, прошедших церемонию, выразил сожаление, что придется расстаться с остальными, затем передал слово леди Вайолет. Распорядительница не стала рассыпаться в цветастых выражениях, деловито заявив, что Первое Испытание завершено, но очень скоро начнется Второе. Теперь же пришло время представить остававшихся на Отборе избранниц – в числе шестнадцати – королю и гостям.

Переполненный зал воспринял сказанное с воодушевлением. Нам принялись аплодировать, но голоса и хлопки смолкли, когда раздался голос леди Вайолет.

- Во второй тур Отбора прошла леди Лиза Ансель. Ее сопровождает отец, лорд Антонин Ансель!

Из толпы тотчас же отделился крупный мужчина, который, приблизившись к нашей группе, подхватил Лизу под руку, и они вдвоем, переполненные чувством собственного достоинства, направились к трону.

Я же, уставившись им вслед, принялась размышлять о том, что прогуляюсь к трону одна, хотя с радостью прогулялась бы к выходу. И всего лишь немного пожалела о том, что здесь нет моего дяди. Бертран Ривердейл отлично бы смотрелся среди этой разряженной толпы в своем новом камзоле, который ему специально пошили, чтобы он предстал перед королем Джейкобом. Да и дядина поддержка сейчас оказалась бы как нельзя кстати…

Но перестала думать, потому что раздался голос распорядительницы:

- Леди Эйвери Легер. Ее сопровождает отец, граф Расмус Легер!

Сказать, что я обомлела, – ничего не сказать. Дыхание перехватило, и я, признаюсь, покачнулась, словно в меня угодила Разящая Молния, описанная как раз на тридцать восьмой странице того самого Классификатора Менгеля.

Какая я еще… леди Легер?! И зачем меня сопровождать тому, кого я ненавидела с самого детства?!

Впрочем, прозвучавшее произвело эффект разорвавшегося боевого заклинания не только на меня. В Тронном Зале установилась гробовая тишина, и я почувствовала себя под перекрестным огнем сотни удивленных взглядов.

И все потому, что ко мне из толпы направлялся Расмус Легер, выглядевший крайне солидно в темно-синем наряде. Подошел, остановился рядом – в спину мне впились острыми взглядами еще и сестры Легер, – затем протянул руку.

Я взглянула на нее, как на ядовитую змею.

- Вынуждена вам отказать, граф Легер, – сказала ему вежливо. – Боюсь, я умру от отвращения!

На это он усмехнулся.

- Мы, Легеры, довольно крепкие, – заявил мне, – чтобы выдержать подобное испытание. Но я обещаю, что после него предоставлю доказательства своей невиновности.

- Невиновности?!

- Того, что восемнадцать лет назад столь ужасные вещи меня вынудила совершить чужая, злая воля.

Сказал и замолчал. Смотрел на меня, дожидаясь ответа.

Волнение в Тронном Зале нарастало, и я решила, что публичные скандалы мне ни к чему. Коснулась его локтя и даже не умерла от отвращения, как думала до этого. Я вообще ничего не почувствовала – локоть как локоть, жесткая ткань камзола.

- Не обольщайтесь, – заявила ему, потому что граф выглядел удовлетворенным происходящим. – Я делаю это только для того, чтобы увидеть ваши доказательства. Ни вы, ни имя ваше мне не нужны. Я уеду в Ридию, как только все закончится.

И забуду это, как очередной страшный сон.

Расмус Легер кивнул, и мы направились к трону.

- Значит, все услышанное ранее оказалось верным, – отозвался король, – и передо мной еще одна прекрасная из прекрасных дочерей графа Легера!

- Старшая, – поклонившись, с достоинством произнес граф раньше, чем я успела открыть рот и объясниться, – которую я обрел исключительно благодаря Трехликой и этому Отбору! – На это Сестры Богини снова покивали с крайне важным видом, хотя мне показалось, что граф явно переигрывал. – И я несказанно счастлив, ваше величество! Вы ведь знаете обо всех обстоятельствах этого происшествия…

Король понимающе склонил голову, и я поняла, что он знает. Причем знает иную версию, чем та, которую я изложила в своем письме, потому что он бросил на графа сочувствующий взгляд.

На него, а не на меня!..

Впрочем, скандалить возле трона я тоже не стала, склонила голову, позволив графу Легеру отвести меня в сторону, где поджидала остальных Лиза Ансель. К тому же настал черед следующей претендентки из рода Легер – граф отправился за Анаис, потому что прозвучало ее имя. Но перед уходом заявил мне, что поговорим мы позже, сразу же после танца с королем.

- Слишком уж много развелось Легеров! – произнесла Лиза, окинув меня надменным взглядом.

Наморщила носик и поджала губы.

- Потому что мы собираемся захватить весь мир, – сказала я ей вежливо. – И начнем с Трирейна. Разве не заметно?

На это она выпучила глаза. Затем отшатнулась, словно от прокаженной, а я увидела улыбку на лице подошедшей Анаис. Младшая из Легеров отправилась было ко мне, но ей не позволила Камилла, тоже только что представленная королю.

Встала между мной и сестрой.

- Не знаю, кто ты такая и откуда взялась, – заявила мне с ненавистью, – но ты нам не нужна! Ты нам не сестра и никогда ею не станешь! В нашу семью тебе не попасть и папиных денег не получить. Мы знать тебя не желаем. – Затем подхватила под руку Анаис. – Пошли отсюда, мы не имеем никаких дел с самозванками!

- Но Ками… – начала было младшая из Легеров, но старшая оказалась неумолима и утащила ее за собой.

Сестры ушли, заняв место в конце увеличивавшегося строя из прошедших испытание девушек, а я осталась на другой стороне. Поглядывала на взволнованных претенденток на руку Хакана Ассалина и трон королевы Трирейна, дожидаясь обещанных мне графом Легером доказательств.

Сказанное старшей из Легеров нисколько не выбило меня из колеи – к Камилле Легер я испытывала схожие «родственные» чувства. То есть я и знать ее не желала! Правда, Анаис мне показалась милой и кроткой. Но, похоже, слишком милой и слишком кроткой, чтобы отстаивать собственное мнение.

Впрочем, я не собиралась расстраиваться из-за подобных мелочей. Они мне никто, заявила себе твердо. Ни попадать в их семью, ни уж тем более претендовать на чужие деньги я не собиралась. Мне этого не надо!

У меня есть своя семья и свои деньги, и уже очень скоро будут диплом и престижное место при дворе короля Ридии. Оставалось только… Ну да, оставалось выбраться из трирейнской паутины и вернуться домой.

Очень скоро король еще раз поздравил всех с окончанием Первого Испытания, затем попрощался с покидавшими его избранницами, не забыв пригласить их остаться на балу. Спустился к нам, и слуги тотчас же принесли бокалы с золотистой жидкостью, которые раздали всем прошедшим во второй тур избранницам.

Мне тоже достался. Оттесненная толпой девушек, я стояла чуть поодаль, поглядывая на Хакана Ассалина, в который раз отметив про себя спокойное благородство его лица и уверенную властность его слов и жестов.

Ах да, слова!..

Подняв свой бокал, король произнес тост. Он надеялся, чтобы этот Отбор поможет обрести ему истинную любовь, и хотел бы, чтобы его желание совпало с мыслями и стремлениями оставшихся избранниц.

На это девушки радостно заверили его, что так оно и есть. Они тоже об этом мечтают.

Отпил.

Я же, загадав желание поскорее вернуться в Ридию, тоже отхлебнула из своего бокала. Странное дело, внутри оказалось вовсе не шампанское, а сладкий, приятный на вкус напиток с пузырьками газа. Однозначно, яда в нем не было – на всякий случай я проверила его заклинанием. Поэтому, пожав плечами, допила – вкусно!

Тревога постепенно отступала, и я решила, что раз уж сегодня из дворца мне все равно не выбраться, то стоит немного успокоиться. Перестать терзаться размышлениями, вместо этого потанцевать с королем, пару раз отдавив ему ноги, затем поговорить с графом Легером – интересно, что у него за доказательства? – а завтра уже подумать, как провалить Второе Испытание.

Судя по разговорам, оно называлось «Верность», так что произвести на нем плохое впечатление мне не составит особого труда. Если уж речь пойдет о верной любви к Трирейну, я первая кандидатка на вылет!

Поэтому, вернув бокал лакею, вслед за другими избранницами отправилась в Бальный Зал и уже через несколько минут улыбнулась Хакану Ассалину, потому что подошла моя очередь с ним танцевать.

Что уж душой кривить – он был отличным партнером, так что оттаптывать ему ноги мне перехотелось. Но это вовсе не было поводом оставаться в Трирейне!

После танца, поговорить во время которого с королем не было ни единого шанса, Хакан Ассалин обратил внимание на младшую из Легеров. За ней уже дожидалась своей очереди Камилла, после которой шли близняшки Теммер – Розанна и Мартина.

Тут к моей руке прикоснулся граф Легер. И я, кивнув, отправилась за ним к выходу из Бального Зала, потому что пришло время получить обещанные доказательства.

 

***

 

Разговаривали мы в небольшом кабинете на третьем этаже Центрального Крыла. Вернее, сначала граф принялся нервно расхаживать из угла в угол, потому что я, войдя, направилась к разожженному камину. Протянула руки, пытаясь согреться.

После жаркого дня к ночи похолодало. По ногам вовсю гулял сквозняк, раздувая подол тонкого платья, и я порядком продрогла, пока мы шли по пустынным переходам дворца. Оказалось, для Трирейна это обычное дело – с гор к вечеру спустилось облако и налетел ветер, принеся с собой холодное дыхание ледников.

Об этом и поведал мне Расмус Легер, после чего, дав согреться, разложил передо мной на дубовой поверхности стола письма. Их было пять штук, и все они, без сомнения, были написаны рукой моей матери. Я, изучившая каждую завитушку в буквах ее предсмертной записки, можно сказать, была экспертом в почерке Анны Ривердейл!

Вот и теперь я смотрела на ее ровные строчки и характерное написание «В» и «Т» и не могла поверить своим глазам. Взглянула на даты – четыре письма были написаны до моего рождения, последнее – через месяц после него, и под каждым красовалась изящная мамина подпись, подделать которую было очень и очень сложно.

Но письма не были подделкой – все без исключения они были выведены рукой Анны Ривердейл. Я до сих пор чувствовала слабые отголоски ее ауры.

Только вот их содержание…

- Маллет мне их отдал, – перестав расхаживать из угла в угол, произнес Расмус Легер. – Принес и кинул на стол. Заявил, что не собирается больше молчать и что не позволит мне воспитывать его ребенка. Ваше внешнее сходство несомненно, но помимо этого у него есть письменные доказательства измены моей жены.

В горле у меня пересохло, буквы замелькали перед глазами, словно пытались убежать от моего пытливого взора. Потому что доказательства у него были.

В этих письмах изнывающая от страсти мама признавалась в том, как сильно она любит Сильвера Маллета и ждет не дождется их новых встреч. Договаривалась о свиданиях, описывала свои ощущения от… любовных игр, а потом признавалась в нежелательной беременности. Боялась, что их обман заметит муж и ей не поздоровится.

Но в последнем письме мама говорила, что все утряслось. Муж так и не понял, что дочь не от него.

Дочитав до конца, я была готова схватиться за голову, в которую не укладывалось… все это! Дыхание в который раз перехватило, грудь резануло острой болью, но я все же заставила себя успокоиться.

За голову хвататься тоже не стала. Сложила письма в стопку и уставилась графу Легеру в глаза.

- Этого не может быть, – сказала ему спокойно. – Почерк ее, аура ее, но я уверена, что письма поддельные. Неужели было так сложно проверить?

Тот покачал головой.

- Я проверял. Вызывал магов, и они подтвердили их подлинность. Сделали слепок ее ауры и вынесли свой вердикт. Их написала моя жена, своей рукой, без какого-либо магического принуждения. Да, Анна от всего отказывалась, заявляя, что она ни в чем не виновата, но ты была ходячим подтверждением ее измены. Твой Темный Дар, твой цвет глаз…

- Это нормально для полукровки, – сказала ему, кусая губы. – В роду Ривердейлов были демоны, Темный дар проявляется через поколение. Думаю, мама об этом говорила…

- Говорила, поэтому я не собирался слепо верить Маллету, хотя все доказательства были налицо. Переполненный отчаяньем, я пошел к Сестрам Трехликой и попросил их дать свое заключение. Подтвердить наше с тобой родство. Магия крови, – пояснил он. – Они обладают древними знаниями… Они могли дать ответ на мой вопрос.

- И что же? – спросила у него, хотя и так уже поняла. – Они дали вам свой ответ?

Граф уставился мне в лицо.

- Дали. Сказали мне, что ты не моя дочь.

На это я закрыла глаза. Ах, вот как!..

- Затем Маллет потребовал у меня отдать ребенка. Прислал своих поверенных... – Граф вновь принялся расхаживать из угла в угол. – Пойми, Эйвери!.. Я был разбит, раздавлен горем. Уничтожен предательством любимой жены. Пытался вызвать Маллета на дуэль, но он лишь рассмеялся мне в лицо. Сказал, что и так уже меня победил. Тогда я отправил Анну в Обитель и в отчаянии подал на развод. Не думал, что Великая Сестра его одобрит, но, к удивлению, быстро получил ее разрешение. Она заявила, что стены Обители помогли... Моя жена раскаялась в своей измене и решила принять монашеский постриг.

 - То есть Великая Сестра раскрыла еще и тайну исповеди?

 - Раскрыла, – выдохнул он, – после чего тут же дала мне развод.

- Ясно. Значит, вы отправили жену в Обитель, меня отдали в приют и забыли о моем существовании? Одним махом решили все свои проблемы, не так ли?

 - Нет, не так! – покачал он головой. – Я же говорил, что тебя забрал Сильвер Маллет.

Такого поворота я не ожидала. Выдохнула изумленно, подавив желание подскочить на ноги и приняться расхаживать из угла в угол, как делал граф Легер.

 - Как он меня забрал?.. Но зачем?!

- Сказал, что ты его дочь и он воспитает тебя сам. На это у него больше прав, чем у меня. И если я воспротивлюсь, у него хватит доказательств, чтобы протащить меня по всем судам Трирейна. Но в тот момент я не слишком-то противился. Я был раздавлен…

- Это я уже слышала.

Но граф продолжал гнуть свою линию.

- Убит известием, что моя Анна погибла…

- Она бросилась в пропасть, не пережив обвинения в преступлении, которого не совершала. Такой вот монашеский постриг!

- Знаю! Теперь я это знаю! – теперь уже граф схватился за голову. – Понимаю, что это был заговор... Заговор против меня и нее. Но тогда я сдался… Погубил ее и отдал ему тебя!

- Маллет не стал меня воспитывать, – покачала я головой. – Вместо этого отправил в приют. Я нисколько не была ему нужна.

- Я не подозревал… Клянусь, в первый раз услышал это от тебя! Через несколько лет, когда я смог с ним разговаривать, не пытаясь его убить, я спросил, что с тобой стало. На это он ответил, что отослал тебя к дальней родне в Эсмус, и ты поступила в закрытую школу для девочек. К этому времени я давно уже женился. Пытался забыться... Вернее, хотел обо всем забыть, но у меня не вышло. Новый брак не принес мне утешения, но им стали две мои дочери, Камилла и Анаис. Моя жена умерла, так и не познав моей любви, потому что мое сердце умерло вместе с Анной.

Сказал это и снова посмотрел мне в глаза. И мои руки опустились.

Какое-то время мы молчали. Затем Расмус Легер вновь принялся мерить шагами кабинет, а я задушила подступившие к глазам слезы.

Сейчас было совсем не подходящее время для слабости!

Мне стоило во всем разобраться, а для этого нужна трезвая голова и холодный ум. Доказательства измены были весомыми, и если бы не метка Легеров на моей руке, то у меня были бы все основания считать, что во мне течет кровь Маллетов, а красавчик Закарий – мой сводный брат.

Теперь же произошедшее тянуло на заговор с участием нескольких заинтересованных сторон.

- Выходит, все затеял Сильвер Маллет, – произнесла я задумчиво.

Расмус Легер кивнул.

- Убью собаку! – заявил мне спокойно. – Сделаю то, что должен был еще восемнадцать лет назад.

 Теперь кивнула уже я.

- Отличная мысль! – похвалила его. – Но Сестры Трехликой ему помогли, а с ними так просто не справиться. – На это граф Легер ответил мне угрюмым молчанием. Я же продолжала размышлять вслух: – Одного не могу понять, почему все началось только через полтора года после моего рождения? Почему Маллет не обнародовал эти письма сразу же? Темный Дар у детей проявляется моментально, так что у Маллета давно было наглядное подтверждение его обмана. Но он почему-то тянул… Чего-то выжидал. Чего именно?

Расмус Легер этого не знал.

- И эти письма… – взглянула на него. – Говорю же, я нисколько не верю в то, что настоящие. Думаю, это очень хорошая подделка, и собираюсь это выяснить. Раз уж не удалось восемнадцать лет назад.

- Я пробовал много раз, – покачал граф головой. – Показывал их десятку магов, но они не нашли следов заклинания подчинения.

- Мне не нужно свидетельство других магов, – сказала ему, – потому что я собираюсь разобраться во всем сама. Для этого мне надо десять минут тишины.

Граф послушно замолчал, вновь принявшись расхаживать взад-вперед, а я закрыла глаза. Нырнула в магические потоки, настраиваясь на серьезную работу, и уже через несколько секунд принялась срезать временные слои. Проникала все глубже и глубже в прошлое, искала следы ментальных заклинаний. Еще лучше – того самого заклинания подчинения...

Хотя, признаюсь, такого подарка от врагов я не ожидала.

- Неплохая работа, – наконец, заявила я. Заморгала, уставившись на пламя в камине, внезапно поняв, как сильно замерзла. Похоже, поиск ответов занял куда больше времени, чем озвученные десять минут. – А следы заклинания подчинения не нашли именно Высшие Светлые Маги, не так ли? – поинтересовалась я у графа Легера.

- Именно так, – подтвердил он. – Я показывал их верным людям, но они все – Светлые, потому что Темный Магический Совет в то время контролировал Маллет. Да и сейчас ничего не изменилось.

- То есть, этот самый Маллет контролировал всех Темных Магов Трирейна?

- Не всех, – покачал головой Расмус Легер, – но у меня никогда не было им веры. Темные пройдохи! – добавил он в сердцах, но тут же осекся, покосившись в мою сторону. – Мне нужно было честное освидетельствование, поэтому обращаться к ним не было никакого смысла.

- Логично, – кивнула я. – Но тот, кто это сделал… Тот, кто заставил маму написать эти письма, – пояснила ему, – прекрасно обо всем знал. Догадывался о ходе ваших мыслей, понимая, что вы захотите все проверить, но при этом обязательно пойдете к Светлым. В силу вашего недоверия к носителям Темной Магии.

- И что с того? – вскинул граф голову.

- А то, что он воспользовался заклинанием, которые Светлые из-за специфики их дара попросту не в состоянии различить.

- Но каким?! Неужели речь идет о заклинании подчинения?

Покачала головой, с трудом удержавшись от смешка.

- О нет, наш противник далеко не так глуп! Он не оставил после себя каких-либо очевидных улик. Но я почувствовала, как именно затирали заклинание подчинения. Уверена, именно его, потому что письма до сих пор носят отголоски Адского Пламени, – пояснила ему. – Это Высшее заклинание, которое почти полностью нейтрализует следы ментальной Темной Магии.

Граф выдохнул изумленно, а я продолжила.

- Мама была сильным магом, но, по словам дяди, слишком доверчивой и наивной. Поэтому какая-то… – дыхание перехватило. – Какая-то тварь все же подкралась. Незаметно втерлась ей в доверие и нанесла удар. Подчинила своей воле и заставила написать эту гадость. Затем старательно уничтожила все следы своего преступления. Стерла ей память и забрала письма. Хранила их, выжидая удобного момента, чтобы уничтожить нашу семью.

- Так оно и произошло!

- Мне остается только понять, зачем… Зачем он это сделал? Чего так долго выжидал Маллет?! Что он получил взамен? Обязательно должна быть какая-то выгода! Такие вещи не происходят просто так.

Судя по лицу графа, он не был мне помощником. Сказанное выбило его из колеи, и он вновь принялся расхаживать по комнате, время от времени вскидывая руки, словно уже душил Маллета.

Но я знала, что еще рано. Сперва надо было понять...

Разобраться, был ли удар направлен именно на мою маму? Или же целью была наша семья? А что, если его жертвой должен был стать Расмус Легер, а нам с мамой отвели роль пешек, которыми пожертвовали в ходе игры?

Внезапно вспомнила.

- Семья Легеров на протяжении веков становилась префектами столицы. – То-то у орла с ключом на их гербе такой надменный вид! – Но сейчас в Коррине другой градоначальник. – Разговорчивый извозчик по дороге во дворец щедро поделился со мной слухами и сплетнями. – Это ведь Маллет?

- Именно он! – выдохнул граф.

- Но почему?

- Потому что восемнадцать лет назад я снял свою кандидатуру с должности. Моему отцу пришло время уходить. Да, я собирался занять его место, но не смог. Мне было не до работы. Я... – он посмотрел мне в глаза и осекся.

- Вы страдали, – подсказала ему, и граф кивнул.

- Поэтому я ушел, а городской совет почти единогласно проголосовал за Маллета.

Расмус Легер уставился на меня неверяще, на что я независимо пожала плечами. Он хотел ответов – пожалуйста! Получите и распишитесь.

- Есть ли еще какие-то вопросы? – спросила у него. – Или же мне разложить все по полочкам? Рассказать, что и как именно произошло и кому все это было выгодно?

Мне все стало кристально ясно.

Ясно, с какой целью затевалось это преступление, в котором маме и мне отвели роль рычагов давления на Расмуса Легера, заставив того уйти с должности нового префекта. Ясно, что в заговоре участвовали как Сильвер Маллет, возжелавший эту должность, так и культ Трехликой Богини – они на словах подтвердили мое родство с Маллетом, а Великая Сестра дала отцу развод.

Выходило, они действовали заодно. Вместе с Маллетом и уморили мою мать! Могли бы уморить и меня – я нисколько не была им нужна, – но дядя все-таки успел забрать меня из того жуткого приюта!

Ясно, почему Легер не стал убивать Бертрана Ривердейла на дуэли – по сути своей, он был неплохим человеком, павшим жертвой тех же обстоятельств, что и я. И еще мне стало ясно, что Маллеты снова что-то замышляли – не зря Закарий Маллет крутился возле Анаис Легер.

Единственное, мне не совсем было понятно, почему на подобное пошли Сестры Богини. Но вариантов было несколько, выбирай не хочу! Вполне возможно, они решили укрепить свою власть в столице, заручившись поддержкой нового префекта, который не позволил вере в Великого Отца набирать популярность. Или же Маллет им пообещал, придя к власти, побаловать Богиню – то-то по словам того же извозчика, за последние годы в Коррине выросло аж несколько новых Храмов Трехликой.

- Мне очень жаль, Эйвери! – наконец, нарушил повисшее молчание граф. – Я искренне сожалею обо всем, что произошло восемнадцать лет назад. Мне жаль, что не разглядел врага у себя под носом и своими руками погубил Анну, которую любил больше всех на свете. И еще мне жаль, что моя старшая дочь выросла вдали от меня.

К моим глазам прилили слезы – не такого я ожидала услышать от графа Легера!

- Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? – спросил он.

- Не знаю, – сказала ему, прикусив губу. – Все так неожиданно… Мне надо подумать… Вернее, мне нужно время. Я слишком долго вас ненавидела, чтобы вот так взять и все забыть!

- Я и сам умираю от отвращения к себе, – признался он. – Но пока еще не умер, я успел кое-что сделать. Вот! – протянул мне свиток. – Возьми.

- Что там? – поинтересовалась у него, но брать не спешила.

Мне казалось, что внутри было нечто крайне важное. То, что изменит мою судьбу навсегда, как и эта поездка в Трирейн.

- Разверни.

Наконец, после некоторых колебаний все-таки послушалась. Раскрутила свиток, уставившись на печать королевской канцелярии с грифонами и щитом.

Это был новенький трирейнский паспорт и выписка из титульной книги лордов, гласившая, что отныне у меня другое имя.

Леди Эйвери Легер.

И, однажды отняв имя, отец мне его вернул.