Тень ворона над белым сейдом
Комарова Марина
Автор: Комарова Марина
Исключительными правами на произведение «Тень ворона над белым сейдом» обладает автор — Комарова Марина Copyright © Комарова Марина
Она приехала как участница экспериментальной программы. Одна из четырёх. Худая, жилистая, гибкая. Волосы – пепельный блонд, левый висок фигурно выбрит, справа – локоны до плеча. Высокие скулы, прямой нос, глаза – шальная зелёная бездна. Сжатые в одну линию губы, накрашенные телесной помадой. Чуть нахмуренные брови и осанка, будто у кого-то из этих выскочек из высшего круга. Глупого высшего круга, элитарного общества, возомнившего себя чуть ли не выше всех на планете, но по-прежнему не добившегося той власти, которой бы хотелось.
Она держалась чуть в стороне. Отстранённо, но исключительно вежливо. Даже улыбалась уголками губ, когда кто-то пошутил, что погода здесь не для отдыха на пляже.
Погода выдалась и правда не ах. Октябрь в Норге никогда не радовал солнцем и сухой жёлтой листвой под ногами. Зато дождь, злобный ветер, задувающий под одежду, и серое штормящее море – пожалуйста.
Гуннар Брёнхе, Глава Дома Стражей, поднял воротник, мрачно разглядывая прибывших. Все такие разные… С первого взгляда и не скажешь, что у них одна беда на всех — одиночество. Одиночество настолько злое и ненавистное, что все согласились перебраться в другой мир и стать участниками экспериментов по созданию истинных пар.
Нет, сразу никто не согласился, само собой. Ни эта юркая рыжая девчонка, которой всего восемнадцать, студентка провинциального университета, ни этот юрист с мягкой улыбкой и острым взглядом, ни чуть полноватая интеллигентного вида женщина сорока лет с едва различимой проседью на висках… Библиотекарь, да. Именно библиотекарь. Ни эта с зелёными глазами, писательница. Но потом…
— Добро пожаловать, — тем временем доброжелательно поприветствовала всех Янника, озарив улыбкой хмурый день Хегесунна.
Гуннар тоже приветственно кивнул, решив предоставить введение в курс дела Яннике – верному секретарю. Яннике он доверял, к тому же она умела располагать к себе людей с первых слов. Вот, точно. И юрист улыбнулся, и женщины уже смотрят не так настороженно. Только писательница, кажется, всё так же немного отрешена. И морские волны, пожалуй, её интересуют куда больше, чем новый мир, городок на берегу Хегесунн и сам Гуннар с Янникой.
Это неприятно царапнуло. На мгновение их глаза встретились. Ледяной ветер вдруг показался почти ласковым, зато обдало жаром с ног до головы. Гуннар чуть нахмурился. Девушка, словно её застали за чем-то неприглядным, быстро перевела взор на Яннику. Кажется, ей было неловко. А может… Гуннар всё же не простой человек.
«Надо было взять сюда Дагура, — раздосадованно подумал он, — он психолог, согласившийся поработать в проекте, ему и карты в руки»
Впрочем, мысли о картах заставили невольно ухмыльнуться. То, что Дагур Рейсе сейчас сидит у себя на Острове Зимнего Ворона, смотрит из окна на древние сейды и раскладывает на столе гадальные карты, не вызывало даже сомнений. Особенно в такую погоду.
— Прошу всех пройти с нами, — между тем прозвучал звонкий голос Янники, и Гуннар сообразил, что она успела кратко обрисовать ситуацию и даже представить его самого. — Герр Брёнхе, будут ли какие-то указания?
Гуннар попытался улыбнуться. В конце концов, с людьми надо быть приветливее, возможно, именно они ключ от всех замков.
— Отведи, пожалуйста, всех к фрекен Нистрем. Она проведет вводную лекцию и поможет с распределением.
Янника заправила за ухо тёмную прядь, выбившуюся из пучка на затылке, и кивнула.
— Потом отчет на стол? — деловито уточнила она.
Гуннар тоже кивнул.
— Да. Я в Дом Стражей, там есть ещё незавершённые вопросы.
Все последовали за Янникой. Гуннар вдруг поймал себя на том, что смотрит в спину девушке с выбритым виском. У неё скромная черная куртка с серебристой молнией и сумка через плечо. Вещей, видимо, по минимуму. Как же её зовут?
Юлианна. Юлианна Лунд. Мать — русская, отец — швед. Потому и такое экзотическое для России сочетание имени и фамилии. Тридцать лет, высшее филологическое образование, несколько литературных премий, одиннадцать изданных фантастических романов.
Гуннар моргнул от удивления. Ничего себе. Как хорошо запомнил такие детали. Качнув головой и решив, что пора бы поменьше работать и заглянуть к кому-то из оставленных подруг, например, к красотке Лиллемур, давно не виделись, он подошёл к машине, открыв дверцу.
Но, сам не понимая почему, снова посмотрел туда, где уже в дверях исчезали прибывшие. Юлианна задержалась и что-то спросила у Янники. Та улыбнулась и быстро ответила.
Внутри снова что-то царапнуло.
Гуннар шумно выдохнул, сел в машину и даже не сообразил, что хлопнул дверцей громче обычного. А потом рванул с места так, что взвизгнули тормоза. И, слава богам, не увидел удивлённого взгляда своего секретаря.
Хегесунн — небольшой городок. Он спрятался в объятиях извилистого фьорда, скрываясь от чужих взоров. Немногим больше Кристиансаннда, но такой же уютный и полностью отведённый для простых жителей. Дома Стражей здесь нет, только филиал. Ибо Домов по всей Норге наберется с два десятка, и все так или иначе расположены у Границы. Хегесунн от неё на достаточно приемлемом расстоянии, поэтому на собрании решили людей с Земли поселить именно здесь. Для афлаев это расстояние и не расстояние вовсе, но оутти сюда добираются очень редко.
Летом здесь так же хорошо, как и в Кристиансаннде. Но осенью… Осенью везде холодно и промозгло. Море и ветер, кажется, берутся за руки и шагают по побережью Норге, радостно приветствуя осень и смеясь над замёрзшими людьми.
Гуннар выехал из города, оставив позади узкие улочки и дома с поросшими травой крышами. Кроме гостей с Земли была у него ещё одна причина приехать в Хегесунн…
***
Датчик издал мелодичный звук, и ворота плавно открылись, впуская машину Гуннара во внутренний двор. Проехав немного, он притормозил, потому что дверь дома уже хлопнула, и неугомонная Рангхильд в одной футболке с черепом и порванных джинсах выскочила на порог.
— Братец! — обхватила она его шею руками, стоило ему только выйти из машины.
— Сколько раз говорил — не ходи раздетой, — попытался нахмуриться он, обхватывая её за талию и приподнимая над землёй.
Рангхильд презрительно фыркнула и сдавила его в сестринском объятии ещё крепче. В шею тут же впилось одно из шипастых колец, украшавших тонкие пальцы девушки. Гуннар сдавленно охнул и потянул её в дом.
— Не придушишь, так заколешь, — сказал он уже в коридоре, ставя сестру на пол.
— Тебя ни одна зараза не берет, — хмыкнула она, откинув со лба иссиня-черные волосы, тут же рассыпавшиеся по плечам.
Рангхильд не красива типичной для Норге красотой. Худая, невысокого роста, подвижная. Кожа белая, глаза и волосы — черные. Черты лица тонкие, нос немного крючковат. Как и у Гуннара. Они одновременно и похожи, и нет. Средний из братьев Брёнхе и младшая сестра. Самая младшая. Единственная. Непокорная, своенравная и самая лучшая на свете. Настоящая ворона. Последнее подтверждалось не только её умением обращаться в птицу, но и любовью ко всему блестящему и металлическому.
— Раздевайся-раздевайся, — скомандовала она. — На тебе лица нет, только вижу красный нос.
— На себя посмотри, — буркнул Гуннар, чувствуя, что в кои-то веки рад сбросить непроницаемую маску холодного главы Дома Стражей и побыть просто братом.
— Я красивая, — не смутилась Рангхильд и помчалась на кухню. — Кофе только заварила, не тяни!
Выпить кофе по мнению сестры — это съесть полноценный ужин из супа с морепродуктами, макарон с мясом и десерта с мороженым. Поначалу Гуннар никак не мог понять, как в хрупкую Рангхильд, которая никогда не полнела, столько влезает, но потом махнул рукой.
Поэтому спустя час оба сидели сытые и довольные. От глинтвейна только пришлось отказаться — все-таки ещё ехать к себе. Правда, Рангхильд такой расклад совершенно не нравился.
— Оставайся у меня, — предложила она, перебирая пальцами гладкие отполированные агаты бус. — Гостевая спальня свободна и очень одинока.
— Ты предлагаешь мне спать со спальней? — приподнял бровь Гуннар.
— А что? — хмыкнула сестра. — Она ничем не хуже этой твоей Лиллемур, над ней тоже работал дизайнер. Только явно уровнем повыше.
— Маленькая ревнивица. — Гуннар сделал глоток кофе и посмотрел в окно.
И правда. Темно уже, видно только, как свет из окон домов, что стоят на противоположном берегу фьорда, отражается в водах моря. Во всяком случае, предложение Рангхильд разумно. Немножко только кольнуло, что он сказал Яннике не совсем правду. Но… сегодня не было настроения продолжать дела. Встреча с людьми с Земли почему-то выбила из колеи. Снова вспомнился взгляд Юлианны. Зелёный, такой… без дна, без края. Смотришь, и почему-то становится не по себе. А она словно сквозь тебя глядит, но в то же время в самую душу. Может, поэтому и страдает от одиночества? Тут один взгляд чего стоит.
Узкая ладонь Рангхильд накрыла руку Гуннара. Он невольно вздрогнул, вынырнув из своих мыслей.
— Что у тебя там? — тихо спросила она. — Расскажи мне про землян. Тяжело с ними?
Гуннар отставил чашку и пожал плечами.
— Да нет. Пока, конечно, немного сами не свои. Но их можно понять. Другие места, другие люди. Вряд ли они осознали, что это другой мир. Кроме шверга, скоростного поезда, способного пронизывать миры, они ещё пока своими глазами ничего не видели.
— Расскажи мне, — мягко повторила сестра.
Гуннар незаметно вздохнул. Рангхильд упряма. Так же, как и он сам. Поэтому рассказать всё равно придется.
Много говорить не понадобилось, она всё равно была в курсе. Так… момент прибытия, краткие характеристики. Несколько ярких черт прибывших. И Янника. Милая и преданная Янника, способная выручить в любой ситуации. Гуннар откровенно признавал, что сегодня поступил не слишком хорошо. Но не собирался предаваться угрызениям совести. Не до них сейчас.
Рангхильд постучала по крышке стола длинными черными ногтями. Такими же, как и у самого Гуннара. Единственное, что не исчезало даже в человеческом облике, показывая истинную суть.
— Тебя что-то тревожит, — сказала она, и в чёрных глазах промелькнул огонёк. — Мне это не нравится.
— Мне много чего не нравится, милая, — не стал спорить Гуннар.
— Я тебе могу бросить акульи хрящи. Ты знаешь, с ними всё получится увидеть.
Гуннар задумался. Пусть он не верил в гадания и мистику, но… если и были два человека, способные что-то предсказать и приоткрыть завесу подступающей судьбы, так это Дагур и Рангхильд.
— Хорошо, — кивнул он. — Давай.
— За плату, — не изменилась она в лице. — Ты остаешься у меня на ночь!
— Вот же, ворона, — проворчал Гуннар, едва скрывая улыбку. — Уговорила!
…Свечи, стоящие в углах квадратного стола, отбрасывали танцующие тени на гладкую тёмную поверхность, где были разложены мертвенно-белые треугольные хрящи с нанесёнными на них рунами.
Гуннар никогда не относился к мистикам, но созданная атмосфера могла впечатлить любого. Рангхильд выверяла каждое движение, каждый вдох. И то, как тонкие пальцы захватывают горсть хрящей из матерчатого мешочка с кожаной шнуровкой. И то, как согревают в ладони. И как бросают на стол. Хрящи, намертво залакированные и превращённые практически в белые камешки, глухо стучат, выбивая какую-то только им известную им мелодию. Казалось бы – не могут производить такой громкий звук. Ан нет… Всё могут…
Рангхильд погасила свет в комнате, оставив только свечи. Так всегда лучше. В полутьме можно увидеть то скрытое, что яркий дневной свет убивает.
В середине стола стоит маленькая черная плошка с ароматной смолой. Тонкий дымок поднимается вверх, наполняя воздух едва уловимым хвойным ароматом.
Гуннар, сложив руки на груди, следил за сестрой. И чувствовал, что медленно погружается в какой-то необъяснимый транс. Так было всегда. Рангхильд умела нечто такое, что заставляло людей и оборотней отключаться от внешнего мира. Она научилась этому у Дагура, а тот, в свою очередь, у своих проклятых сейдов.
- Жизнь изменится, - тихо сказала она хрипловатым голосом, - прежнего порядка не будет. У кого - глобально, у кого-то – в сердце. Осенний ветер принесет не только беспокойство, но и мир в душах.
«Хорошо бы мир, - решил про себя Гуннар. – Дай боги, чтобы наши эксперименты увенчались успехом, и хотя бы восемь душ стали счастливее. Четыре - из чужого мира, четыре – из нашего».
Но в то же время, вспомнив богов Норге, только вздохнул. С этими проблем не оберешься, остается только молиться, чтобы не совали свои любопытные носы. Если Химмелену, небесному великану, и правда не до людей, то его дочери Деве-Сванен и Ворону-Круммисвару ох как всегда хочется повеселиться. А там, где начинается их веселье, резко заканчивается спокойная жизнь.
С богов мысли перешли на приехавших с Земли. Гуннар пока слабо представлял, кого они сумеют себе отыскать. Но тут гадать – гиблое дело. Потому что сходятся и находят счастье совершенно разные люди. Так что пусть всё просто будет хорошо. И у рыжей девчонки, и у степенной матроны-библиотекаря, и у внимательного юриста, и…
Он вспомнил спину Юлианны, затянутую в черную кожу куртки. И росчерк серебряной молнии. Ей, наверное, было прохладно. Но она даже не подала виду, что замёрзла. Внутри почему-то поднялось непонятное раздражение. Глупая! Кому и что доказываешь, если потом можешь свалиться с температурой? Осень коварна, хоть земля ещё теплая, но зима уже ступает обутыми в снежные сапожки ногами, оставляя покрытые изморозью следы после себя.
Почему-то захотелось содрать с неё эту куртку, проверить, насколько хорош надетый на девушке теплый свитер, скользнуть ладонями под него, по горячей коже, согревая и разгоняя кровь. А потом закутать в собственный плащ, сгрести в охапку и не выпускать. При этом не забывая выговаривать, что одеваться нужно по погоде и… и…
Рангхильд пнула его по коленке.
- Ты меня вообще слушаешь? – невозмутимо поинтересовалась она, и Гуннар понял, что его будут бить.
Каким-то неведомым образом он умудрился вовсе погрузиться в свои мысли, думая про Юлианну и её дурацкую куртку. Совершенно не слушал сестру, хоть сам согласился на гадание.
И даже сейчас, глядя в её черные глаза, осознавал, что не испытывает ни капли неловкости. Мысли были приятны. Куртка, вероятно, прохладная на ощупь, а кожа – горячая…
С трудом взяв себя в руки, он произнес как можно ровнее:
- Прости, милая, прослушал. Благовоние убаюкало.
- В прошлый раз ты спрашивал, что это за вонь, и советовал сменить магазин, где я закупаюсь гадальными принадлежностями. А заодно прикопать продавца за то, что продает такую гадость, - фыркнула Рангхильд.
- Не помню, - с непроницаемым лицом сказал Гуннар. – Память подводит, возраст уже не тот.
И, уперевшись ногой в пол, совершенно по-мальчишечьи покачнулся на стуле.
Она выразительно посмотрела на акульи хрящи.
- А вот тут с тобой не соглашусь. Гадание говорит, что ты ворон в самом расцвете сил. И при этом закончатся твои одинокие полёты.
Гуннар чуть не рухнул со стула, вовремя ухватившись за край стола.
- Не ломай мебель, - назидательно сказала Рангхильд, - мне ещё на ней сидеть. И тебе, кстати, тоже. И вообще, не надо так реагировать. В конце концов, это вполне может случиться. Хотя я не исключаю, что ты просто заведешь не двух любовниц, а шестерых. Они передерутся, устроят очную ставку, сыграют в карты и сделают ставкой тебя. Кто победит – заставит жениться. И придется тебе вить гнездо, возиться с птенцами и ездить по выходным к родителям.
Повисла полная тишина. Любимая сестрица с трудом сдерживала ехидную улыбку. Благовоние практически исчезло, отдав свой хвойный аромат комнате. Свечи немного чадили, и голова шла кругом.
Гуннар деликатно откашлялся, сделал паузу. А потом так же деликатно уточнил:
- Ещё раз, что у меня закончится?
***
Он давно лёг, но сон не шёл. Гуннар лежал, опираясь локтем на подушку, и бездумно листал новости на планшете. Но мысли были слишком далеки, информация скользила мимо. Завтра приедет Дагур, проведет несколько окончательных тестов с землянами. Ени сдаст отчеты. Примчится ещё одно чудовище – незабвенный Густав Гринберг, один из лучших медиков Дома Стражей Кристиансаннда. Определит эмоциональное и физическое состояние участников эксперимента и… Всё. Всех можно выпускать в свободное плаванье. Во всяком случае, помочь с работой и хобби. Каждый должен заниматься тем, что ему нравится. Делать поиск истинной пары единственной целью – глупо. В таком случае растёт склонность к депрессиям и прочим малоприятным вещам.
Пальцы сами вбили в поисковик «Юлианна Лунд». Тут же выстроилась масса сайтов с книгами и интервью писательницы. И фотографии. Почти везде одинаковая: задумчивая, немного отстранённая, но в то же время смотрит прямо – ничего не скрывает. Хотя нет, вот сидит за столом, к ней подошла читательница с книгой. Она что-то говорит, Юлианна улыбается. Сжимает длинными пальцами черную ручку. И взгляд живой и полный зеленого огня.
Гуннар рассматривал её, изучал каждый изгиб тела, поворот головы и… улыбку. Да, эту практически неуловимую, лишь чуть-чуть изогнувшую красивые губы, улыбку.
Моргнув, он шумно выдохнул. Кажется, дело плохо. Он рассматривает Юлианну Лунд не как участницу проекта «Пара», не как гостью с Земли, даже не как талантливую писательницу, а как…
Гуннар нахмурился и отложил планшет. Потом встал с кровати и, сложив руки за спиной, начал мерить шагами комнату. Это уже ни в какие рамки. Не то что бы нечто, выходящее из ряда вон… После случая Видара Ворга, одного из сильнейших силовиков-Стражей, работающих под его руководством, стало ясно, что истинная пара – это не только та, с кем у вас будет здоровое потомство. Это человек любого возраста и пола, способный сохранить душевную гармонию и дать ощущение счастья от того, что вы друг у друга есть. И тут даже необязательно быть возлюбленными. Хотя…
Гуннар остановился возле шкафа со стеклянными дверцами, где на полках стояли всякие колдовские штучки. Ну как колдовские… Атрибутика, которую так любит Рангхильд и считает, что она ей помогает. Птичий череп, серебряная цепочка с крупными звеньями, мешочек с рунами, колода карт, несколько свечей, высушенная трава в фигурной бутылочке.
Как Видар ни сопротивлялся и ни рычал, всё же свою истинную пару принял. У волков-оборотней это почему-то происходит быстрее, чем у остальных. И теперь перегрызёт горло любому, кто посмеет косо посмотреть на его Алика, талантливого юного дизайнера, оказавшегося в Норге против своей воли. Прямо в волчьей берлоге, точнее, в доме у озера. Но сначала Алику от этого было не легче. Видар проявлял истинную звериную натуру и не собирался окутывать бедного парня любовью и лаской. Но всё изменилось, когда Алик пострадал от атаки оутти.
Гуннар сел на постель и снова взял планшет в руки. Ладно, всё равно не спится, можно и почитать. Пальцы без проблем отыскали нужный магазин и автора. Уж если есть время, то можно и развлечься.
Юлианна Лунд. «Бог мертвой долины», фантастический детектив. Так-так, попробуем…
Радовало, что произведения были переведены на несколько языков, в том числе на земные английский и шведский, которые Гуннар знал весьма неплохо. Поэтому, чуть приглушив свет, он подпер щеку кулаком и взялся за чтение.
…Оторваться было сложно. И если б не усталость, накопившаяся за весь день, то он дочитал бы даже несмотря на оставшиеся два часа до отъезда из дома Рангхильд. Практически засыпая, он выключил планшет. Едва голова коснулась подушки, тут же пришел сон. Странный и немного тревожный. Гуннар сидел рядом с Юлианной на скамейке и спорил, что главный герой «Бога мертвой долины» не должен был сдаваться в плен. Имелся выход, которым можно было воспользоваться, стоило только подумать. Юлианна смотрела на него удивленно, но без возмущения, как может быть у того, кто слушает, как оспаривают его детище. А потом вдруг улыбнулась немного… застенчиво. Словно не подозревала, что кому-то может быть так важно поведение героя книги. Но Гуннар продолжал говорить, а после этого резко замолчал и посмотрел прямо в зеленые глаза. И сел ближе. Коснулся пальцами запястья Юлианны, красивого, пересечённого кривым шрамом. Кровь живым пламенем пронеслась по венам. Дышать стало сложнее, захотелось отодвинуть ворот рубахи. Хотя под ногами лежали желтые листья, небо хмурилось, а море вдалеке штормило. Губы Юлианны оказались непростительно близко, дыхание опалило…
Резкая трель телефона заставила вскочить. Голова немного гудела. Поморщившись, он протянул руку и взял аппарат с тумбочки.
- Алло, Гуннар, это я! – хрипло поприветствовали его, не вдаваясь в подробности. – У нас проблемы, одна из землянок потеряла сознание. Уже начали лечить, но нужно твоё присутствие. И вообще, где тебя носит?
- Еду, - коротко сказал Гуннар и тут же услышал короткие гудки.
Пару секунд он сидел, соображая, что это было. Так с ним разговаривать мог только один человек. И раз он звонит, тянуть не стоит. А ещё… кто? Кто первая жертва?
Гуннар прибыл на место спустя двадцать минут. Мчался, рискуя попасться на глаза стражам порядка, но, видимо, боги на небесах решили, что сегодня утро для безумных поездок и не менее безумных событий. Сердце гулко стучало в груди, дыхание сдавило. Он сам не мог понять, почему так волнуется и перепрыгивает разве что не через каждые три ступеньки, чтобы оказаться быстрее в помещении, где находится пострадавший. Беспокойство росло с каждой секундой. Он успел уже несколько раз выругать себя самыми последними словами за то, что поехал к Рангхильд вместо того, чтобы остаться у себя.
Так бы добрался намного быстрее. И пусть голос разума пытался сказать, что неприятностей всё ждали и готовились к ним, однако… В общем, толку не было. У входа в отсек медиков Гуннар столкнулся с Ени Нистрём. Стройная, в белом халате, на высоких каблучках… Она сейчас совсем не похожа на ту беглянку из Сверге. Худая и бледная, с отрешённым взглядом серых глаз. Сейчас же это уверенная в себе женщина, со стильной стрижкой-каре, хорошим макияжем и спокойствием в каждом жесте. Тогда она бежала от сдвинувшегося напарника по эксперименту и была не в лучшем состоянии. Ени даже думала о переезде на Землю, но… потом взяла себя в руки.
Потребовался всего месяц, чтобы прийти в себя и понять, что все страхи позади. Норге приняла беглянку, дав статус и защиту. Некоторое время прожив к Кристианнсанде, она поняла, что больше не может сидеть без дела. Гуннар прекрасно понял, что нельзя терять такой драгоценный кадр, как фрекен Нистрем, поэтому тут же предложил ей работу в Доме Стражей. Бесценный опыт и знания не могли не пригодится в разработках ученых Норге. А когда начался проект «Пара», то Ени без раздумий согласилась принять участие и помочь всем, что знала. Сотрудничество получалось… плодотворным.
— Стой! — тихо, но твёрдо сказала Ени, задерживая Гуннара у входа. — Не влетай так. Там не так страшно, как ты думаешь.
— Откуда ты знаешь, что я думаю? — хмуро спросил он.
— Мне достаточно посмотреть на твоё лицо, — улыбнулась она. Гуннар еле слышно выругался.
Нестерпимо хотелось выдернуть рукав из пальцев Ени и войти к пострадавшей. Однако поведение неразумного мальчишки — это уже ни в какие рамки. К тому же Ени сказала, что не страшно. Мозгом он понимал, что она говорит дело, но сердце почему-то болезненно заныло. Ощущения были в новинку. Такое он чувствовал очень давно, когда Хильма Хейберг, в прошлом возлюбленная и самая прекрасная женщина на свете, приняла ухаживания другого мужчины. В последствие вышла за него замуж и родила двоих детей, променяв любовь на статус и достаток. Гуннар её не винил, Хильма всегда была практичной девушкой. Но и простить тоже не мог. Хоть, конечно, никогда об этом и никому не говорил.
— Ладно, — собравшись с мыслями, вздохнул он. — Говори.
— У Юлианны Лунд случился обморок.
Гуннар невольно вздрогнул.
— Признаки нервного истощения, усталость, возможно, дальше пойдёт депрессия, — продолжила Ени, словно не заметив его реакции. — Ничего угрожающего здоровью нет, но ему нужен отдых. Ты и сам знаешь, что в основном при перемещении из одного мира в другой почти всех землян накрывает откат. Очень редко, когда его нет. Исключения из правил.
Гуннар только кивнул. Пожалуй, пока он знал только одного человека, которому удалось избежать отката. Это Полина — жена сына Хильмы. Со всеми остальными были проблемы. С кем-то побольше, с кем-то поменьше.
— Подозреваю, что ей будут сниться кошмары, — вздохнула Ени. — Это самая распространённая реакция. А она человек творческий. Сам помнишь, что было с Аликом и твоим волком. Ну да, тут не забудешь. Кошмары были такие, что приходилось бедного юношу долго пичкать успокоительными. И заодно поменьше попадаться на глаза его разъярённой паре, которая готова была сгрызть любого, кто криво посмотрит на его мальчика. Но всё обошлось, однако нервы истрепало всем изрядно. И… Гуннар с ужасом понимал, что сейчас испытывает чувства, чем-то схожие с гневом и раздражения волка. И то, что от этого вырисовывалось в сознании, не радовало и откровенно пугало. Пусть он прекрасно понимал, что люди с Земли здесь для того, чтобы создать пары, но… Нет, показалось. Это всё гадание Рангхильд. И почти бессонная ночь. Поэтому в голову сейчас лезет всякая глупость.
— Остальные как? — чуть резковато поинтересовался Гуннар, отвлекаясь от своих мыслей.
— Нормально, — серьёзно сказала Ени. — Дагур уже проводит с ними беседу, успокаивая после случившегося. Но Гринберг приедет — осмотрит всех ещё раз.
— Его ещё здесь нет? — озадачился Гуннар.
— Физически — нет, — заметила она. — Разве что удачно прячется на кухне, поглощая наши запасы.
— И ни капли не толстеет, да? — чуть улыбнулся Гуннар.
Вот уж женщины. Они добры душой и мягки сердцем, но никогда тебе не простят, если ты ешь и не толстеешь.
— Да, — вздохнула Ени.
— Идём.
Гуннар молча последовал за ней. И почувствовал, что дыхание резко перехватило, когда тихо открылась дверь в палату Юлианны.
И тут же Гуннар чуть не оглох от стука собственного сердца. Казалось, что сошла с гор лавина. Оглушила, ослепила и сбросила в воды бурной ледяной реки. Юлианна лежала на кровати. Вся белая. Ресницы подрагивали, грудь часто вздымалась. А ещё… ей было холодно. Точно, холодно. И так и хотелось подойти, прижать к себе, согревая в крепких объятиях и шепнуть на ухо, что теперь всё хорошо.
Гуннар прекрасно понимал, что с того расстояния, на котором он находился от Юлианны, нереально было рассмотреть ни подрагивающие ресницы, ни тебе более ощутить прохладу её бледной кожи. Но… Гуннар просто знал.
«Назад пути нет», — сказал внутренний голос.
Гуннар посоветовал внутреннему голосу заткнуться. Ну так, чтобы не бесил. Ибо Глава Дома Стражей без настроения — зрелище не только страшное, но и грозящее физической расправой тому, кто посмеет сказать хоть слово поперек.
Он приблизился к Юлианне. Сел рядом с кроватью. Будто во сне протянул руку и коснулся длинных пальцев. Да, точно — холодных. Мягко сжал руку. И тут же внутри словно вспыхнул огонь. Так мягкий и согревающий, как ласковое обещание, что теперь всё будет хорошо. Закончились одиночество, холод и страх.
Юлианна тянулась к нему. Неподвижная и страшно бледная, даже под глазами залегли тёмные круги. Светлые волосы рассыпались на подушке. Вдруг до боли захотелось аккуратно пригладить их, провести кончиками пальцев от виска по скуле — к подбородку. Склониться и шепнуть на ухо:
— Я рядом. Хорошо. Всё хо-ро-шо.
И почувствовать, как уходят холод и страх, а к тебе прижимается гибкое тело, будто в поиске ласки и защиты.
Гуннар сделал глубокий вдох, прогоняя наваждение, и сам, не понимая почему, сказал:
— Здесь холодно.
Ени, всё это время стоявшая возле двери, будто так и не осмелившись приблизиться, нахмурилась:
— Не может быть. Мы следим за температурой в медицинских отсеках. Здесь же…
— Холодно, Ени, — ровным голосом повторил Гуннар.
Она некоторое время посмотрела на него. Поняла. Кивнула и быстро покинула помещение, коротко бросив на ходу:
— Сейчас разберемся.
Тихий щелчок двери, и Гуннар невольно вздрогнул. Он прекрасно понимал, что Ени не слепая. Особенно после того, как сама побывала в шкуре подопытной… и несостоявшейся истинной парой, пылая страстью к психу-учёному. И сейчас вышла не просто так. Регулирование температуры и правда проверят, основного пульта даже. Но… так же это можно сделать, не выходя отсюда, и послать запрос по виддеру.
Пальцы Юлианны слабо дрогнули. По лицу словно пробежала тень. Она рвано выдохнула, с губ сорвался тихий стон. Гуннар не выдержал и коснулся её волос, неотрывно глядя на лицо. Нет, не красавица по принятым обществом канонам. Но ни в Норге, ни в какой другой из соседних стран, никаких канонов толком и нет. Ибо как им быть там, где для каждого идеал — его пара? Когда смотришь и понимаешь, что тебе больше никто не интересен. И пусть это не сумасшествие. Ты сможешь есть и пить, даже спать. Но другой вопрос — как ты это сможешь… У всех по-разному проявляется привязанность к паре.
Юлианна приоткрыла глаза. Чуть несфокусированным взглядом попыталась посмотреть вокруг. Еле слышно охнуал, когда сообразила, что рядом кто-то есть. Повернула голову и взглянула на Гуннара. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. И Гуннар чувствовал, что кровь превратилась в жидкий огонь и мчится по венам с такой скоростью, что ещё немного и превратишься в настоящий вулкан.
— Вы мне снились, — еле слышно сказала Юлианна, уголки губ дрогнули в улыбке.
Зелёные глаза словно затуманились. Кажется, сейчас он видел не того Гуннара, что сидит перед ним, а того, что был во сне.
— И как? — уточнил Гуннар, не совсем осознавая, что гладит и перебирает светлый шёлк волос, и никто не возражает.
Юлианна снова прикрыла глаза. Понятное дело, что сейчас под действием лекарств, при неполной адаптации к Норге, она не в себе. Немного, но не себе.
— Хорошо, — выдохнула Юлианна. — Знала, что вы придёте. Хоть и не понимала почему. Было темно так, только кое-где вспыхивал бледный… мертвенно-зелёный свет, от которого ужас окутывал с ног до головы. Но я знала, что придете вы. И подскажете, где выход.
— Выход найден, — шепнул ей на ухо Гуннар, невольно вдыхая запах кожи и едва уловимый аромат пихты. — Больше ни о чем не волнуйся. Теперь будет всё хорошо.
Юлиана улыбнулась шире, светло так и искренне.
И губы у неё красивые. Гуннар понял, что склоняется к нему, но вовремя замер, понимая, что сейчас — нельзя. В конце концов, он не Ворг, которому неизвестно слово «сдержанность», он…
Губы Юлианны были сладкими. И податливыми. А поцелуй кружил голову и не давал оторваться. Боги, какой же она… Девочка моя…
Еле уловимый щелчок, и дверь открылась. Ени тихонько охнула. Гуннар как ни в чем не бывало медленно отстранился от Юлианны, при этом не выпуская её руки. Провел ладонью по своим волосам, словно они могли растрепаться.
— Да, фрёкен Нистрем? — спросил недрогнувшим голосом, правда, по-прежнему не в силах отвести взора от Юлианны, которая, кажется, пока ещё не поняла, что произошло.
— Прибыл Густав Гринберг, — чуть хрипло сказала она.
— Это важно, — отрешённо согласился Гуннар и вдруг осознал, что рука Юлианны потеплела.
И это тоже очень важно.
***
— Ты втюрился! — с самым довольным выражением лица, на которое только был способен, заявил Гринберг, наблюдая, как Гуннар беспокойно меряет шагами кабинет.
Ни дождь в дороге, ни пронизывающий ветер, ни пациент, оказавшийся под крылом кошмаров его ни капли не смущали. С первым и вторым можно бороться при помощи зонта и теплой одежды, с третьим — при помощи лекарств и объятий.
И Гуннар прекрасно понимал, чьих именно объятий. Так же, как и Гринберг, от которого, кажется, ничего нельзя укрыть. Жутко неприятный характер и прекрасная сообразительность. Всё, что надо для медика в Доме Стражей. Ну за исключением опыта и интуиции. Не без этого.
— Когда свадьба? — продолжал издеваться Гринберг, снимая кофейник и наливая кофе.
Вёл себя спокойно и свободно, будто находился дома. Впрочем, Гуннар позволял. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы жрать не просило.
— А что, есть желание быть в рядах гостей? — всё же огрызнулся он, понимая, что сейчас это то, что нужно — лёгкая перепалка, чтобы снять напряжение.
И хоть как-то убрать от мысленного взора образ Юлианна. Нет, ему было приятно. И, разумеется, воспоминания о писательнице не раздражали, а наоборот… Даже становилось как-то тепло и спокойно. Но… надо было встряхнуться и прийти себя. Потому что это было, минимум, странно. Непривычно. Непонятно.
Гуннар никогда не чувствовал свою пару. Были те, в кого влюблялся. Те, кого страстно желал и обладал с таким неистовством, что впору бы писать романы о всепоглощающей страсти. Но страсти — не любви. А тут…
Он сел на подоконник и приоткрыл окно. Тут же в кабинет ворвался холодный воздух, принеся с собой сырость и капельки дождя. А, плевать. Как раз проветрятся: и кабинет, и мысли. Звонко постучал длинными тёмными ногами по стеклу, а потом достал сигареты.
— Курить вредно для вашего здоровья, — огромным сытым котом промурлыкал Гринберг, не поднимаясь со своего места. — Ты же прекрасно знаешь, что к тебе я прибегу хоть с другого края света. Нацеплю на лицо одухотворённое выражение, на тело костюм и буду стоять независимо и красиво, между твоей экзотической сестрой и задумчивым Дагуром.
— Чисто поржать? — уточнил Гуннар, закуривая.
— Угу, — тут же согласился Гринберг, прихлёбывая кофе. — Ибо ты и в паре… Дай мне привыкнуть, дружище, это слишком для моего неокрепшего мозга.
«Не только для твоего…» — чуть рассеянно подумал Гуннар.
— В паре же? — чуть напряжённо спросил Гринберг.
Молчаливый кивок. Быть проблемам. Вдруг Юлианна не сумеет этого принять? Женщины… они такие загадочные существа.
Оставалось только вздохнуть. И немного пострадать, соображая, что делать дальше.
— Смотри, — деловито начал Гринберг, — вообще-то это неплохо. Ты сможешь дать хороший пример. Остальные посмотрят и поймут, что у нас тут никого не съедят. А пара — это хорошо.
Логика в словах была. Умом это Гуннар понимал, а вот сердцем… Было сложновато. Это вам не котёнок-бьера и не пёс. Чтобы завести человека, надо быть взрослым и ответственным.
— А он как? — тихо спросил друг. — Ты чувствуешь отзыв? Она к тебе тянется?
Гуннар посмотрел на кончик тлеющей сигареты, словно хотел там найти ответы. Рангхильд же находила их в кофейной гуще, акульих хрящах и черепах воронов. Но нет, увы. Нужен или дар, или богатая фантазия.
— Тянется, — наконец-то ответил он. — Иначе не позволила бы себя целовать. И держать. А ещё у меня постоянно ощущение, что ей хочется оказаться со мной как можно ближе.
— Или, может быть, самому тебе? — уточнил Гринберг, понимая, что кофе не обойтись и вскрывая пачку печенья.
— И мне тоже, — не возражал Гуннар.
Это всё… Боги, как же всё это не описать словами. Оно не похоже на обычную влюблённость. То есть, сходство есть, но… всё же отдалённое. Ты просто стоишь, смотришь на человека и понимаешь, что это — твоё. И не будет возражения и сопротивления, если ты просто подойдёшь, возьмёшь его за руку и скажешь: «Пошли домой, нам пора».
Он просто молча кивнёт, чуть улыбнется, сожмет твою ладонь и последует за тобой. Хоть домой, хоть к бурной реке за мифическим белым сейдом, который стоит на границе жизни и смерти.
— Заберёшь её к себе? — вопрос утонул в хрусте печенья.
— Думаешь, служебная квартира — это то, что ему нужно? — покосился Гуннар, гася сигарету в пепельнице.
— Но у тебя же есть дом, — возразил Гринберг. — Большое уютное семейное гнездо воронов Брёнхе.
— То есть, ты хочешь, чтобы она всё-таки сбежала? — скептически уточнил Гуннар.
Родня, конечно, хорошая, но специфическая. Нужно время, чтобы привыкнуть. А ещё — Юлианной не хочется делиться. Ни с кем. Чтобы смотрела — только на Гуннара, улыбалась — только Гуннару. И прижималась тоже только к нему, неважно, в постели или прохладным утром возле окна в ожидании, пока закипит кофе.
— Нет, как ни странно, — пожал плечами Гринберг, — хочу, чтобы ты, дурак, наконец-то был счастлив. И вообще, я тебе сейчас расскажу про остальных?
Про остальных тоже было интересно. Учитывая, что Гринберг успел взять данные у Дагура и составить общее мнение. Вот, например Луиза Потоцкая. Рыжая девчонка, попавшая в детдом после смерти своих родителей. Ей был всего год. Дерзкая, бойкая, энергичная. Немного отчаянная. Изначально не были уверены, стоит ли вообще приглашать её сюда. Но странное стечение обстоятельств… Она услышала разговор с библиотекаршей Лидией, которую приглашали в Норге. Сама догнала оборотня, общавшегося Лидией, и сообщила, что готова перебраться в другой мир. Открыто и непосредственно.
Оборотень потом всячески ругал себя, да и от Гуннара получил хороший нагоняй. Ведь надо же было так прошляпить момент и не обратить внимания, что рядом находится кто-то кроме них.
Но после того, как определили, что её никто не хватится, а желание чистое и искреннее, решили попробовать. К тому же и девочке, и Лидии будет легче, если рядом окажется кто-то из родного мира. У самой Лидии, кстати, никого не осталось. Детей не было, мужа тоже. Родственники дальние и живут за много-много километров, никогда особо жизнью Лидии не интересовались. Родители умерли. Идеальная кандидатура.
Как и юрист. Одинок, неудачлив в личной жизни и готовый на эксперименты. Игорь Олегович Князев. Грамотный специалист, у многих на хорошем счету, но… Психологи Дома Стражей сумели вычислить, что если будут продолжать преследовать неудачи в личной жизни, то есть вероятность суицида.
По первому взгляду на миловидного светловолосого парня этого не скажешь, однако… у каждого в душе такой омут, что не стоит подходить ближе, чем на несколько метров. Кстати, у Юлианны то же самое. Хоть и несколько странно. Известная личность, популярная писательница, у многих на виду и… одна. Совершенно одна.
— И какие выводы? — поинтересовался Гуннар, перебирая отчеты Гринберга.
— Все смогут найти себе пары, — сказал тот, взлохматив темные волосы. — Не знаю, быстро ли… или долго, но смогут. Перед глазами у нас вот уже пример один есть.
Гуннар никак не отреагировал на этот выпад. В конце концов, любые отношения — это долгая и кропотливая работа. И каждый начинает там с простого разнорабочего, а не главного архитектора.
Пока что было сложно что-либо сообразить. Он отчаянно хотел, чтобы Юлианна не возражал. Согласилась переехать, остаться… не только в квартире, но и в душе. И тут же прекрасно понимал, что квартира никуда не годится для семейной жизни, а остаться… Гуннар просто не даст ему уйти. Свои пары не отпускают.
В кабинет кто-то постучал. Потом тихонько приоткрылась дверь, и заглянула Ени.
— Я не помешаю? — спросила она.
— Заходи, — кивнул Гуннар.
— Только не с пустыми руками, — тут же встрял Гринберг.
— Жениться тебе пора, — тут же отрезала она. — Вот посмотри, какая хорошая женщина Лидия Медведова. Умная, спокойная, хорошо готовит. То, что надо.
— А как же истинная пара? — невинно поинтересовался Гринберг, поёрзав на стуле.
Ледяной взгляд Ени мог кого угодно заставить нервничать. Никогда не догадаешься: она продумывает, как поставить на заморозку фрукты или твоё мертвое тело. Потрясающая женщина. Очень непредсказуемая и умеющая правильно пользоваться холодильником. Впрочем, чего ещё можно ожидать от ледяных? В них природой и генной инженерией.
Гуннар хмыкнул:
— Хорошо, голубки, я вас благословляю. А теперь к делу. Ени?
— Тут ещё информация от наших ребят, — сказала она, пристраивая на столе Гуннара две пухлые папки. — Здесь все варианты трудоустройства и образования для наших гостей. Есть ещё предложения по жилью. Пока они тут живут, но пусть потихоньку изучают всё и выбирают. Но я хотела бы, чтоб ты всё просмотрел.
Гуннар кивнул. Вдруг предложили что-то такое, что ещё рано. Он взял лежавшую сверху папку. Открыл, уставился на лист. И понял, что буквы складываются в слова, но слова никак не проникают в разум. Вообще. Словно ударяются о стеклянную преграду и отлетают свинцовыми шариками.
— А что по Юлианне Лунд? — спросил Гринберг, и Гуннар невольно вздрогнул, вырванный звуком его голоса из собственных мыслей.
Ени задумчиво посмотрела на них.
— Она идет на поправку. По крайней мере, всё страшное позади.
— Если не случится ничего более страшного, — мрачно заметил Гуннар, и оба собеседника недоумённо на него уставились.
Так, надо вести себя потише. А то ещё запишут в бешеные самцы. Где-то на краю сознания мелькнуло, что это словосочетание его сейчас характеризует как нельзя лучше. Признавать это было… странно.
— Не должно, — тихо сказала Ени.
И больше ничего. Ибо она всё видела в палате. Вроде бы ничего особенного, но…
— Ну хорошо, — начал Гринберг, — значит, можно быть спокойными. Поправится, а там уже сам определится. Её книги можно адаптировать и переиздать у нас. Если уверена в своём призвании, то менять профессию не придётся. Не всё народу восторгаться фантастическими детективами про Дана Арнаутссена и его секретаршу Марит.
Ени попыталась запротестовать, что детективы очень даже ничего, а эта парочка ей очень даже нравится, но звон виддера оборвал на полуслове.
— Господин Брёнхе, — раздался голос дежурной медсестры, — Юлиана Лунд хочет с вами поговорить.