Отрывок из книги «Тени Амиран. Белый рыцарь для ведьмы»

Прелюдия

 

Где-то в застенках Главного Управления Ордена

 

 ... - они совсем, что ли, боли не чувствуют?

Обычно палач молчал – говорили, кричали, скулили его жертвы. Но не в этот раз. С данным своим «гостем» у него самопроизвольно вырвались последние слова, и сиплый голос плохо повиновался из-за поврежденного когда-то горла.

Он отложил окровавленный инструмент и с несвойственным выражением растерянности на лице посмотрел на канцлера.

 - Нам нужны ответы, любым способом, - резюмировал тот и обернулся к стражу у двери. - Подключи одаренных. Ты знаешь, о ком я.

 - Она отказалась. После того раза. Прислала официальный протест, что больше никогда.

 - Придумай что-нибудь. - Канцлер остановился напротив человека в форме. Смотреть ему приходилось снизу вверх, но властность взгляда пожилого мужчины и готовность стража слушать и выполнять любой его приказ нивелировали разницу в росте. - На кону миллионы жизней и экономика Империи. Нам нужны точные локации всех аномалий. Всех.

 Оглянулся через плечо на палача и его объект:

 - И этот абориген их знает. Работайте.

 И они работали.

 Пленный держался долго, непозволительно долго. У них нет этого времени.

 Смуглокожий крепкий воин с черным хвостом волос, с вплетенными в него тонкими косичками, каждая – символ взятой жизни. Человеческой. Для взятых душ звериных они просто вдевали еще одну бусину в ожерелье на шее.

 Умелые пытки специального мастера, вызывающие нестерпимую боль, – как оказалось, для некоторых вполне терпимую, – но неопасных для жизни и не сильно травмирующих «шкуру», с этим экземпляром не работали. Шкуру ему пришлось повредить больше, чем предписывал Новый Кодекс Стражи.

Чрезвычайная ситуация требует чрезвычайных мер. Да и пленный не гражданин Империи Амстен, не для защиты таких писался Кодекс.

Варвар висел, привязанный за кисти рук, пускал себе слюни и – ни слова, ни шепотка. Стоны – и те редки. Будто в трансе каком пребывал, обкурившись любимой у них там, в колониях, травки.

 Не устоял воин перед медиатором. Хмурой невысокой девушкой, направление дара – сны. Мечты... Сокровенные фантазии. Дрема наяву.

Дурман.

В узком кругу знающих ее так и прозвали – Мечта. Девушка Мечта... не приведи Боги с ней столкнуться в реальности.

Сама невинность. Сладость и мягкость воплощенные в женщине.

Она сломала того, над кем сутки трудился профессиональный палач.

И легко так... парень даже не понял, похоже, что заговорил, что отвечал и повиновался тихому голосу, как желтопузый щенок мамке.

 Выложил абсолютно все. И про себя, и про заговор, и про их великую миссию отомстить и уничтожить Империю Амстен.

Безумцы.

Однако, как выяснилось, отлично подготовленные. Уже лет двадцать как готовятся. С размахом нехилым. Глобальным размахом. Империя меньшего не заметит, а их жажда мести требовала пролить столько же имперской крови, сколько та пролила крови колоний. Крови людей, обитавших там, для которых Эльзеда – дом; крови зверей, крови самой земли, которая плакала под железной пятой завоевателей.

Империя целенаправленно лепила из Новой Эльзеды свою копию, мелкого уродца-близнеца, беспощадно выгребая ресурсы и не считаясь ни с чем, что вставало на пути к ним.

Люди? Поселения? Священные рощи? Храмы? Водоемы? Горы? Не проблема! Свернем, устраним, осушим, выкорчуем. Истребим.

Все всё понимали. И молча закрывали глаза.

Намечающееся же... назовем это событием, - заставит их увидеть. И пожалеть.

 - Прости... - мягкий женский голос так необычно, тягуче выговаривал слова на родном языке воина.

 Касание к щеке. Чужое дыхание, обдавшее прохладой его горячий, покрытый испариной лоб.

 - Пусть пребудет с тобой благословение Матери Земли, достойный сын ее... - Ритуальное прощание его народа прозвучало шепотом, чуть слышно. Как надо. Чтобы злые духи не подслушали и не украли благословение, не присвоили тепло, предназначенное не им.

Так провожали воинов в долгий, трудный путь, провожали на войну. Так странно слышать эти слова здесь...

Пленный вздрогнул всем телом. Очнулся от наведенного дурмана. И в ужасе распахнул глаза.

Сладкая мечта оказалась губительнее пытки.

 

Пролог

 

Снаружи доносились множественные голоса, пока еще отдаленные. Запахло жареным... В прямом смысле. Аги приоткрыла дверь, высунула нос. В сыром ночном воздухе отчетливо чувствовался запах дыма.

Шли с дымящими факелами. Как в старые добрые времена, когда инквизиторские костры процветали и множились, что грибы после дождя.

Будто и не в просвещенное время живем...

 «Что будешь делать, ведьма?» - в голове как наяву прозвучал голос стража, будто за плечом стоял. Мелкие волоски на шее поднялись дыбом.

Что он там спрашивал? Собрана ли сумка на внезапный случай?

 Не забота – насмешка.

 «Не он ли все подстроил?» - размышляла Аги, одновременно торопливо собираясь.

 Как-то слишком своевременно решили соседи с ней разобраться... Хвост орденской ищейки так и лезет в глаза из всех щелей. Приказ Ордена мог быть сформулирован по-разному, включая словосочетание «любым способом».

Или страж стал той последней каплей, что переломила давно уже тлевший конфликт?

Как известно, Орден никакими методами не брезгует. Что на благо Империи, то на благо каждого ее жителя.

 Конечно, ага.

 Под это дело все списать можно.

 Сумка на подобный случай и в самом деле лежала наготове, правда, не совсем собранная. Еще матушка когда-то давным-давно настояла, зная, что жизнь – непредсказуемая штука, даже в таком болоте,  как деревня Угольти.

В полупустой рюкзак полетели буханка хлеба, яблоки, сыр, кошель с деньгами и документами, две книги... некоторые сборы трав – не на продажу, для себя любимой. Рюкзак за спину.

На все ушло не более трех минут.

Ах, как жалко-то! Все бросать! Все... Ее книги, баночки-скляночки, шикарную баньку со свежими заготовками веников, любимую мастерскую... Спокойную, налаженную жизнь!

 Девушка ударила кулаком по дверному косяку и продолжила сборы.

Натянула на ноги две пары носков, обычные хлопковые и шерстяные, теплые ботинки на любой сезон и любую погоду. Длинное пуховое пальто. Наплевать, что лето. С их дождями сейчас что июнь, что сентябрь – одинаково.

С домом прощаться некогда. Да и больно: выросла здесь, счастливые года... родители недалеко похоронены...

 Дом спалят. Наверняка. Аги знала, сама видела, как здесь расправляются с гнездами неугодных.

«Вот же!..» Девушка встала, как вкопанная, и выругалась.

У нее же кошка приблудная окотилась... Тройней... Под печкой вон вошкаются, выглядывают, проверяя, что это человек тут на ночь глядя суету наводит.

И как с ними бежать? С собой брать? Оставлять? Вышвыривать за ограду подальше? В такую погоду, в лужи и грязь? Или постараться подкинуть соседям в сарай? Рискуя обнаружить себя?

Голоса приближались, стало можно разобрать самый громкий из них, женский, пронзительный.

«... давно надо было разобраться с ней! Всю деревню на голод обрекла, ведьма проклятая!..»

Виденная когда-то травля лисы не оставляла, то и дело всплывая воспоминаниями-картинками. Той лисой ощутила себя Аги. Когда гнездо с детенышами подожгли, а лисица бегала вокруг, плача и воя, не подступиться к огню... Ее задрали собаки.

 И все на глазах у детей.

 Деревенские взрослели быстро; их, как само собой разумеющееся и необходимое, учили такой вот житейской обыденной жестокости.

Ни Аги, ни тем более какую-то кошку они не пожалеют.

«Ладно, мы еще посмотрим...» - вздохнула, разворачиваясь к двери.

 Ей есть куда идти. И нечего сопли разводить, и так мокро на улице.

 

Глава 1

 

 Примерно за неделю до описанных выше событий

 Грязь шлепала под ногами, норовя волной скользнуть за борт высоких сапог. Веселья это не добавляло, и Агнес шагала домой не в самом лучшем настроении.

Целый день пропахать на полях... Пропахать – в смысле, ползать по размытой земле, говорить местным мужикам, где лучше копать и куда отводить воду, где ожидать сдвиги пластов земли. Спорить, объяснять, доказывать упертым лбам.

И ведь хоть бы спасибо сказали! Нет, корзину продуктов сунули, как оговорено, и то с таким видом, будто Аги детей их голодными оставляет.

Объедает.

 - Обращайтесь! - улыбнулась-оскалилась старосте Алоизу.

 Тот пожевал губами, удерживаясь от откровенного оскорбления. Не нравилось ему быть зависимым от какой-то девчонки. А зависимыми стали все жители, ибо урожай всего года под угрозой.

Ливни как зарядили в апреле, так и продолжали поливать землю уже до середины лета.

 Поэтому шагала Аги осторожно и медленно, бережно прижимая к животу корзину с продуктами. Не хотелось бы ползать, собирать их по грязи посреди деревни.

  Запахло пивом и мясной похлебкой из небольшой таверны. Расположенная в большой комнате первого этажа обычного жилого дома (на втором этаже – пара комнат на съём), она единственное место в деревне, где можно собраться компанией, посидеть, потягивая местное пиво, собрать последние сплетни... Больше в деревне общественных мест не имелось, все больше по своим домам сидят. Да и таверна – так... для редких проезжающих мимо путников.

Сейчас же там было оживленно, и Аги невольно еще больше замедлила шаг и навострила уши.

 - Говорю тебе, дубина ты!.. Она это, она! Нарочно все подстроила, некому кроме нее! Все мы здесь друг друга знаем, на глазах живем!.. - басом орал Олаф, сын кузнеца. Его голос – будто в трубу трубят – легко узнать.

 - Да как? Успокойся ты... На бабу валишь, ни у кого нет сил таких, чтобы дождь заставить лить не переставая. Да так долго еще.

 - Ведьма она, точно тебе говорю! Сам видел, щас... подожди, расскажу, что было...

 Он прервался, видимо, чтобы еще глотнуть пива. Тишины, однако, не получилось, нашлось кому и что сказать.

 - Она воду заговаривает, делает ту волшебной... - хозяйка таверны подпевала из подмышки. Крыса этакая! Кто за язык тянет?! Сама же прибегает за водичкой подагру свою лечить?!

 - Да я помню, когда засуха была, пожар начался в лесу, она же дождь смогла подозвать? Так?! Днем горело, а к вечеру тучи нагнало, ливень страшный был, так что все она могет...

 - Как сейчас.

 - Да что вы мелете?! Лбы вы дубовые? - А это Сим. Что он, интересно, в таверне-то забыл? Или дома шаром покати, а ее, Аги, на месте не было, чтобы стрельнуть картошечки?

 - А ты заткнись! Знаем мы, к кому ты все бегаешь, в глазки заглядываешь!

 - А ну вас, дураков деревенских! - проорал в ответ, но продолжил спокойно:  - Зачем ей это?

 - Нам насолить! Норов у ведьмы такой – всех погубить! Месть за то, что...

 - Михай ее отверг! Вот!

 - Элору выбрал, не ее!

 - Да наоборот там все было, это она его того...

 - Да и на меня она вешалась! - снова этот бас Олафовский. Надо было его тогда, когда случай был, покрепче сковородой огреть... Глядишь, последние бы мозги встряхнулсь да выпали, сейчас бы помалкивал сидел, в платочек.

 Аги сжала бы кулаки, да корзину держала.

Сжала зубы, лицо скривила, передразнивая говоривших.

 Все ясно. Дальше слушать не стала. Противно.

Вечер народного творчества: кто самую невероятную сплетню сочинит – можно в прозе, можно в частушках?

 Сейчас придумают под пивко со всеми подробностями, к кому она в штаны лезла, кому в декольте, у кого молоко из-за нее прокисло, у кого прыщ на носу вскочил, у кого в ухе зазвенело...

 Такое уже было. И не раз.

Не сильно любили ее тут, но и не трогали. Погалдят и утихнут. Ночью же сами притащатся в окошко стучать да настойку какую выпрашивать подешевле.

А вот не будет им подешевле!

Аги шагала, балансируя на скользкой дороге. Под нескончаемыми лужами, перетекающими одна в другую, ее и дорогой-то уже назвать сложно. Как сель, бесконечный поток, земля вперемешку с дождевой водой и камнями...

 Непроизвольно хмыкнула, открывая калитку. Вспомнила, как орал в таверне обычно тихий и смирный Сим, стараясь перекричать голосистых и привычных к такому виду общения женщин. Друг заступился за нее, приятно все же... Хоть и не особо друг, но единственный, с кем она тут по-человечески общалась. И с кем поговорить нормально можно. Если не слишком часто.

 Сим почти как она, почти чужак здесь. И нет разницы деревенским, что он вырос здесь, у дядьки, что дядька и погибший отец Сима – братья, родились и жили здесь. Все равно не свои. И не только потому, что бабушки-дедушки их не отсюда.

 Просто – отличались. Не внешностью даже, хотя в случае с Симом и это присутствовало – темные волосы и глаза выдавали примесь южной крови, а в повадках, мировоззрении. Сущностью человека.

 Местные узнавали своих с первого взгляда. Не «своих» также определяли раз и навсегда.

 «Помогай им, не помогай!» - калитку Аги захлопнула ногой со всего маху, разозлившись.

 Ведь могут и побить этого непутевого очкарика, если продолжит им противоречить. Аги – ладно, она привычная, да и постоять за себя может: слава ведьмы в данном случае ей на руку. А вот Симу сидеть бы тихо, уткнувшись носом в свои книги, да не высовываться...

Надо будет вправить парню мозги, когда увидятся.

Заперев за собой дверь на засов, поставила корзину на пол и принялась стягивать мокрую и грязную одежду, аккуратно, чтобы не сильно запачкать тамбур.

Дом ее небольшой, но уютный и крепкий. Папа строил все своими руками, с любовью, продумывая каждую деталь, стараясь для мамы и для дочки – для нее, Аги.

Пусть и удочерили ее, а всегда себя родной и любимой ощущала.

 За небольшим оконцем раздался скрежет и невнятное мявканье. Аги выглянула, благо не успела отойти далеко, все еще возилась с одеждой.

Соседская кошка, с глазами зелеными, огромными, светящимися в сумерках, заглядывала внутрь дома, сидя на подоконнике. Лапами скребла по стеклу и раме.

 - Снова ты! - проворчала Аги, поспешно открывая створку. -  Чего дома не сидится?

 Кошка удивительно ловко для своего размера – пузо с небольшую тыковку – проскользнула в образовавшуюся щель, обтерев хвостом деревянный угол. Утробно замяукала.

 - Ладно-ладно, сейчас получишь свое молоко, вымогательница.

В противовес недовольному голосу, ладонь девушки нежно и охотно наглаживала мохнатую лобастую голову. Губы девушки невольно растянулись в улыбку, и уже обеими руками она чесала кошку за ушами, потом взялась за подставленную шейку.

 «... и тут еще местечко, и да... вот-вот, здесь, ага...» - словно говорила кошка, начав громко мурлыкать.

 Аги не то чтобы прикармливала чужую кошку, так... угощала, чем богата. Вернее, что у самой было, тем и делилась. О богатстве речи не шло.

 Ближайшая соседка жила в доме, расположенном через сад и небольшой огород. Не так чтобы и очень близко. Кошка гуляла сама по себе и как-то повадилась навещать Аги. Спать у нее в шезлонге под яблоней летом, проскальзывать следом за девушкой в сарай, где хранились дрова и рабочий инструмент, и сопровождать в лес, когда Аги шла по грибы и ягоды или травы собирала... Теперь вот и в дом просочилась, как та вода, которая везде дырочку найдет. Не остановишь.

 А еще – кошка беременна. Второй раз за сезон. Первый был в начале лета, видно, с весны нагуляла, и вот второй – к концу. Первых котят Аги так и не увидела. Соседка, Барбара, позаботилась, если это можно назвать заботой.

 Аги налила козьего молока в небольшую тарелку, оставила на полу на кухне. Кошка ходила, нюхала углы и знакомилась с домом.

 - Сиди, пока дождь не пройдет, потом пойдешь к себе. Не бездомная. И только попробуй где лужу надуть! Захочешь в туалет, попросись – дверь открою. И не вякай мне тут, что мокро на улице, - наказала ей Аги в полной уверенности, что ее поняли.

Кошка, имени которой Аги так и не узнала у соседки, лишь ушами поводила, отводя нахальный взгляд.

Аги ушла в ванную комнату отогреваться в горячей воде. Как же хорошо, что папа ванную построил по городским стандартам, с водопроводом! Он имелся в деревне, но провели не ко всем домам. Как и канализацию. Аги повезло. И туалет теплый в доме, и вода в баке горячая, нагревается от печки.

После муторного дня ей жизненно необходимо было отключиться от всего и просто расслабиться.

Долго причесывала волосы, темные и длинные, совершенно не уместные при ее образе жизни и условиях работы. Хотела давно обрезать, да в память о маме рука не поднималась. Маме Аннике так нравились дочкины длинные локоны, любила косы заплетать и прически делать.

 Окунулась в горячую воду с головой. Привычный поток захватил, утомленный за день дар лениво перебирал цепочки информации, истории, сплетни, картинки всего, чему свидетелем была вода.

 Аги привычно же отключилась, отодвигая этот ненавязчивый шепот на край сознания, чтобы не мешал собственным мыслям. Амулет на шее помогал отгораживаться, как всегда чуть нагреваясь на коже. Вернее... в последнее время нагреваясь чуть сильнее. Или это только кажется?

  Аги всегда было сложно сосредоточиться на собственных физических ощущениях.

  Да и мыслей особых не было. Устала, как лошадь, пропахавшая весь день. Лошади еще полегче – на четырех ногах, у Аги же всего две, и те гудят от ходьбы.

Вернувшись на кухню, умытая, чистенькая и благоухающая любимым травяным кремом, обнаружила кошку в уголке под печкой. Там лежал стопкой картон и старые газеты на растопку. И носки шерстяные, старые, дырявые, тоже приготовленные на сжигание.

На них и устроилась соседская кошка. И тужилась, тяжело дыша.

 - Так ты что?! Сюда, ко мне, рожать пришла?! - подобно бабульке, всплеснула Аги руками. Покрутилась на месте, не зная, за что хвататься и что делать. Как помочь.

 Это же... Вот подстава!

 Кошка не обращала на нее внимания, сосредоточенная на более важном занятии – вытолкнуть на свет белый новых его обитателей.

 Аги набрала в миску прохладной кипяченой воды, взяла чистое полотенце и присела, как была – в халате, на пол, недалеко от печки. Воду пододвинула кошке. Полотенце подложила поверх носков, хоть и чистых, но с какими-то щепками дров и опилками.

 На это кошка слабо прошипела, но не возражала.

Аги сидела и ждала. Слушала шепот воды.

 Усталость затуманила разум, и веки наливались тяжестью. Замерев, наблюдала за чудом – появлением новой жизни.

 Их родилось трое. Первый – серый. Кошка полизала его, очищая, перегрызла пуповину как нечего делать. Зубы у нее острые. Котенок сразу пристроился к ее животу, зарылся в густую шерсть и стал тыкаться, искать сосок. Нашел быстро, зачмокал, массируя крохотными лапками мамин живот. Так естественно двигал ими, выпуская прозрачные и мягкие пока коготки.

 Второй – полосатый. Так же облизанный, как и первый, пристроился есть.

 И третий – черныш, как мама. Засучил лапами, словно на невидимом велосипеде поехал. Схема та же – облизать, разрывая пузырь, пуповину, накормить. Последы лежали там же, и Аги ухитрилась их убрать и бросить в огонь. Кошка была занята другим и лишь покосилась на движение.

Чудо заняло не дольше получаса.

 Потрескивали в печке дрова, тепло распространялось вместе с запахом смолы. За окном бушевала непогода, совсем стемнело, и небо то и дело вспыхивало белыми беззвучными росчерками молний.

Кошка выдохнула. Аги за ней, только почувствовав, что ноги сильно затекли от неудобной позы на корточках.

 - Поздравляю. Ты такая молодец, и котята у тебя отличные получились, - как умела, неуклюже, но от всего сердца поздравила Аги.

 Кошка устало прикрыла глаза, но не улеглась спать. Привстала и снова начала намывать всех троих новорожденных, усердно сосавших молоко.

 - Вам там тепло? Может, одеялко еще принести? - Аги спохватилась, привставая с пола.

Даже не думала, что роды – это настолько... щемяще волшебно. Сокровенно.

Торжество жизни и природы. Торжество над всем – плохим, обыденным, казавшимся важным прежде... Это – и начало, и смысл, и продолжение.

 Радость мира.

 Остаток вечера Аги сидела напротив печки, за низким столом, дорабатывала настойки на заказ. Завтра придут забирать. И переглядывалась с кошкой.

 Взгляд той гордый и таинственный – и все равно хитро-наглый. Он словно говорил:

«Я выбрала тебя. Радуйся! Смотри, какие крепыши получились!»

...спасибо за доверие... - отвечал темный взгляд ведьмы.

 

*

- Агнес Траум, а-у! - прокричал Сим ей в ухо. - Ты где витаешь? Я тебе серьезные вещи тут говорю.

 Парень, в очках в толстой тяжелой оправе, наклонился через стол, чтобы привлечь внимание подруги.

 - Не витаю я, слышу все... - Аги оторвалась от работы, растянула губы в уверенной улыбке, уставившись в эти смешные выпуклые стекла очков. Они делали глаза Сима меньше, не позволяя разглядеть их выражение. Иногда это раздражало. - Я тоже тебе о серьезном толкую. Перестань защищать меня перед пъяными мужиками. Ни к чему это. Ни мне, ни тебе.

 - Ага, как же... -  Сим тут же насупился. -  Они из тебя невесть кого делают. Если не пресечь сейчас, потом опомниться не успеешь, а уже не только ведьмой и девушкой легкого поведения считаться будешь, а воплощением зла! И не только здесь, в Угольтах, но и в соседних деревнях! Так и до инквизиции недалеко. Стражи, между прочим, уже тут.

 - Какая инквизиция? Мы в двадцатом веке живем.

 - Скажи это инквизиторам.

 - И слова-то какие нашел! - Аги продолжила с ехидной улыбочкой на губах изводить друга. - Легкого поведения девушка. Местные бабы меня иначе кличут.

 Сим промолчал. Убеждает себя, небось, что старше и мудрее. И поэтому уступит. Пока.

 На самом деле Аги старше его лет на пять-шесть, цифра ее возраста уверенно движется к тридцатнику, просто выглядит как подросток... мелкий рост и худощавая комплекция способствуют.

 Доводить друга ей в удовольствие.

 - Сегодня хоть лить перестало, в небе просвет видно... Может, и успокоятся люди, если погода успокоится, и праздник Солнца нормально отпразднуем, с костром до неба и кушаньями... - вздохнул парень, оставив попытки достучаться до самонадеянной упрямицы.

 Его предупреждает, а сама... Эх! Вот что та коза! Сим вздохнул повторно, грустнее и продолжительнее, чем в первый раз.

 - Ненадолго, - обломала его надежды Аги. - Завтра снова польет. Надо будет в лес сходить, все одно промокну, но хоть видимость получше.

 - И зачем тебе заниматься этим сейчас? - Его передернуло, когда представил, каково сейчас находиться в лесу – в этой сырости и холоде.

 - Травы кое-какие закончились.

 - И как в этой мокроте ты их рвать будешь?

 - Кверху каком... - оборвала себя под укоризненным взглядом вежливого до тошноты книжного «червя», который не любил, когда коверкали слова. - Многие растения от обильной воды только в рост идут, сок набирают – самое время собирать.

 Разговор сегодня не складывался. К тому, что тревожило обоих, возвращаться не хотелось, а других тем для беседы в голову не приходило.

 - Ну, ты услышала про стража-то? Или опять все мимо ушей пропустила? - после продолжительного молчания спросил Сим.

 - А что с ним? - Аги поднялась и принялась заваривать чай. Хотелось горячего: несмотря на протопленную с утра печку, мерзла. – Ну – приехал, ну – гостит, расспрашивает... Имеет право. Сколько таких по Империи разъезжает?

 - Не просто так, о ведьме расспрашивает!

 - И?

 - Так все на тебя указывают! Других не водится. Баба Марта не в счет, на ее гадания только ради смеха и ходят. А Орден просто так ищеек по провинциям рассылать не будет! Им что-то нужно! Вернее, кто-то. И для каких целей?

 Аги промолчала.

 - Наших он тоже уже расспрашивал?

 - А как же! Все твои клиентки дорогие с ним перезнакомились, вперед всех бежали, юбки подхватив.

 - О! А я думала, что это они вдруг за тониками зачастили?..

 - Он здесь уже четыре дня, все соседские деревни объездил, живет в Верхних Холмах, а оттуда удобно до окружающих поселений добираться. Их староста в честь дорогого гостя пир закатил. Наши невесты, кто посмелее да при средствах, тоже там отметились.

 - Хм, приехал страж молодой, холостой, уехал женатый да с женой не простой, а женой брюхатой... - ухмылялась Аги, злорадствуя.

 - Не осмелятся. Ты его не видела...

 - А ты видел?

 Сим смутился, выражение глаз скрыто, но на щеках под темной щетиной проступил яркий румянец.

 - Мельком. К такому соваться без дела не посмеешь – суровый. Видно, что воин, и... мне кажется, он одаренный. - Сим поднял на нее взгляд, всматриваясь, ища подтверждения догадке.

 - Это ты женщин плохо знаешь. В книгах о таком не пишут.

Сим хотел было возмутиться, но Аги перебила:

 - Во всяком случае в тех, которые ты читаешь.

 - Какие есть, те и читаю. И мы не об этом говорим, не соскакивай с темы.

 Их дружба началась с того, что мальчик с плохим зрением, но чутьем на книги, разузнал, что в семье Аги они есть. Интересные, неизученные, сложные, привезенные из города – из самой столицы! Повадился ходить в гости, родители Аги не возражали, дядя Сима также был только рад, что ребенок занят и под присмотром.

 Во взрослой же жизни Симидх подвизался деревенским учителем, закончил курсы в ближайшем крупном поселении, без особых усилий получил сертификат и вернулся в глухомань. Средств на то, чтобы строить жизнь где-то в другом месте, не было. Чтением, увы, не заработаешь, а парень тяжел на подъем, сидит днями напролет в своем сарае.

 Но основал библиотеку. И книги в нее заказывал на бюджет школы. Вроде как для детей, но кто там эти списки и доставленную литературу сверять будет?

 Раз в год, осенью, ему привозили большую коробку, тяжеленную, и парень пропадал из поля зрения деревни на месяц-другой. Уходил в книжный запой.

 По мнению Аги, эта зависимость разрушала его жизнь не хуже алкогольной, от которой в большинстве случаев страдали местные. Но кто она, чтобы что-то ему говорить? Друг ей в ответ тоже найдет, что предъявить.

Лучше и не начинать.

 - Ладно. Что ты хочешь от меня?

 - Будь осторожна, - начал перечислять, еле удерживаясь, чтобы не загибать пальцы по ходу списка. Пальцев все равно бы не хватило.

 - Я и так осторожна!

Как это достало! Осторожность, внимательность, прослушка-просмотр всех источников информации, выцеживание крупиц, несущих по-настоящему важные сведения... Аги хотела просто жить. Спокойно. А получалось только как на активном вулкане – в готовности подорваться в любой миг.

 - Уезжай отсюда. Убьешь двух зайцев сразу – и от стража избавишься, и деревенские подостынут.

Вряд ли... Внезапный отъезд вызовет лишь подозрения.

 - Ответное предложение – уезжай из деревни. В горы. Я рассказывала тебе о том местечке, помнишь? Три дома. Поезжай туда. Всяко безопаснее, чем в этом болоте.

 Оба смотрели упрямо, не отводя взгляда и не желая признавать правоту другого.

Причины предупреждать имелись у обоих, но разные.

 - Я не могу, - опустил взгляд Сим. - Пока рано.

И Аги не стала докапываться, потому как не желала, чтобы он начал допрашивать ее в ответ.

У каждого свои дела, планы... секреты и скелеты. И не нужно их тревожить.

 - Вот и я не могу. И закрыли этот вопрос.

В дверь постучали, Аги воспользовалась этим, чтобы спровадить Сима.

 - Тебе пора.

 - Клиентка? - он хмыкнул. Считал занятие Аги глупым, а те средства для красоты, которыми торговала, пустой тратой ее времени и сил.

Аги тем же считала его запойное и далекое от жизни пристрастие к книгам. Ее тоники хотя бы деньги приносили!

Подытожив – им есть из-за чего регулярно цапаться:

 - Пока, увидимся! - подтолкнула друга в спину.

В дверях он протиснулся мимо объемной женщины, жены старосты, не поздоровавшись, не посторонившись, чтобы пропустить ту вперед.

 - Ох, ты тут! - проговорила женщина, по инерции отступив от двери.

 - Я тут.

 - К старосте зайди! Ему поговорить с тобой надобно! - прокричала вслед.

 Удаляющаяся фигура Сима со спины ничего не выражала. Удалялась себе, шаг за шагом.

 - Несносный очкарик... Так, - она обернулась к Аги, задев ее пышным бюстом. Аги отступила на два шага под напором.

 - Мне срочно нужен настой для волос. И помнишь, ты мне пробнички махонькие как-то давала... Хочу весь набор!

 - Для волос готовится пока. Завтра к вечеру будет. И – целый набор, из десяти средств? Он обойдется недешево, и ждать придется... - Аги прикинула в уме, - три дня.

 - Все возьму, - глаза у Герды загорелись. - И другим не делай! Если к тебе Титиха придет, говори, что нет ничего больше, закончилось.

 - А вот это я буду решать сама.

 - Ты!.. - помолчала, подышала. - Прошу как человека! Дело жизни и смерти решается.

 - А я в данном случае не человек, а торговец. И у меня прибыль упадет и товар заваляется, если другим отказывать буду. Вы не можете этого требовать.

 - Ты!.. - и снова она сдержалась, не выговорила слово, которое срывалось с языка.

Аги лишь бровь приподняла, внутри смеясь. Лицо держала профессионально – ведьма, расчетливая и стервозная.

 - Так составлять вам набор на завтра?

 - Составлять. Набор и для волос этот... бальзам.

 - Договорились. Оплату беру серебром, вы знаете. Бумагу не принимаю.

 - Продуктами?

 - Зерном?

 - Зерном... Ах ты! Понимаешь же, что неурожай, что голод на пороге, что... Нарочно, да?! - женщина шипела сквозь зубы, надвигаясь. Ростом она превышала Аги на две головы примерно, в ширину... Аги затруднялась сосчитать.

 - Герда... - Аги выпрямилась и заглянула ей в глаза. - Я прошу то, что мне нужно. Не на зло, не нарочно, без задней мысли. Вам нужны средства для красоты, а мне – серебро или зерно. Много. Чистая сделка. В чем вы меня упрекаете?

 Герда перестала напирать и поджала губы. Отвела взгляд.

 - Ладно. Вспылила я что-то, все настроение из-за дождей этих смыло...

 - Договорились?

 - До завтра. И набор чтобы был не позднее вечера пятницы!

Уже когда Герда спустилась с крыльца, Аги не удержала любопытства, спросила:

 - А из-за чего вдруг такой переполох?

 - Дочку замуж выдаем! – сказала, как отрезала.

 Аги чуть не закричала вслух: «Ура!» Нужно было поспорить с другом, что ищейку орденскую тут таки оженят. Если Герда на что-то нацелилась, к цели она пойдет, как поезд по рельсам – отбрасывая с пути любые препятствия.

 - Мои поздравления! - крикнула ей вдогонку.

 В чем загвоздка с таинственным стражем – пока неясно, но заработок Аги он повысил в разы! Пусть косвенно. И на том спасибо.

 А к чему приведут его расспросы о ведьмах – видно будет.

 Сейчас же у Аги наконец-то время, выделенное на себя.

... В лесу настолько сыро, что даже без дождя одежда моментально тяжелеет от влаги и начинает липнуть к телу. С листьев и веток капает, под ногами чавкает, и очень скользко.

 Птицы заливаются, хаос щебета заполняет пространство. Из-за сырости всяких насекомых и червячков развелось немало, птицы, должно быть, счастливы – едят от пуза.

 Волосы Аги убрала под теплую шапку – и что, что середина лета? На руках – перчатки с обрезанными пальцами, за спиной объемная корзина на лямках, выстланная изнутри множеством слоев мягкой ткани.

 Неповторимый и любимый запах земли и мха, грибов и коры, зелени трав...  Квинтэссенция свежести.

 Аги незаметной тропкой шла вглубь леса, подальше от деревни, от любого присутствия человека.

Уйти от людей – главное. Она таких слов мудреных не знала, но Сим называл подобные ее стремления социофобией. Не прав он. Аги не боится людей и общества, просто ей уютнее одной. Спокойнее. Счастливее.

 Безопаснее.

 Обнять дерево. Послушать, как оно поет, напоенное водой с неба. Прислушаться и понять, о чем шепчет. Его жизненные силы – сок и вода, текущие от корней ввысь, обратно к облакам. Вода дает силу. Несет информацию.

 Деревья хорошие. Они живут, растут, оставляя достаточно места соседним растениям. Ловят свет сезон за сезоном, в едином ритме.

Вода в них – спокойствие. Гармония. Аги так этого не хватает. Даже тут, в глухомани, слишком много людей. Их мыслей, планов, козней, эмоций и переживаний. Это давит, вторгается и гасит собственные Аги чувства.

 В идеале, ей следовало поселиться не на окраине деревни, а еще дальше. Как настоящие ведьмы и делают. Но папа построил дом пусть и на отшибе, но все же в границах поселения. Да и деревня за последнее десятилетие обросла новыми домами.

 Аги помнила все. Начиная с монастыря и даже раньше. Наверное, где-то с годика.

В Амиран ее привели, когда только исполнилось пять. Жизнь до монастыря... воспоминания были, но она предпочитала их не трогать. Целее будет.

 В Амиране ее дар раскрыли на полную. Вода стала ее полноценным собеседником. Столько потоков, изменчивых, несущих в себе все, что видели и слышали по пути к ней – своему Слушателю. Ведьме-Слухачке... Так ее там прозвали.

 Задача лишь – отделить зерна от плевел.

 «О!.. Кстати, о зерне...» Аги открыла глаза и опустила руки, прерывая объятия с высоченным дубом. Мимолетное сожаление... Единение с лесом прервалось под гнетом повседневных забот, будь они неладны!

Почему жена старосты на упоминание о зерне отреагировала столь бурно? Эмоции ее прям волной накрыли, злые, отчаянные, сметя все здравые рассуждения.

 Сильного голода не должно быть, во всяком случае – не этой зимой. Волноваться деревенским следует, если и следующий урожай пропадет. В каждой деревне, по законам Империи, должен быть запас зерна хотя бы на одну зиму.