Отрывок из книги «Трофей дракона-рецидивиста»

«Не все то золото, что блестит»

(народная мудрость)

 

Глава 1. Инвентаризация

– Жемчужное ожерелье из отборных перлов, длина 20 дюймов, инвентарный номер одиннадцать семьдесят девять, – мужской голос звучит глухо, как будто мы находимся под водой, а у меня в ушах вата. Но постепенно он становится громче и четче: – Жемчужные серьги, гармонирующие с ожерельем 1179, инвентарный номер 1180. – Голос приятный, но, кажется, незнакомый. И я вообще не представляю, кто это может быть и что делает, тем более – что я делаю рядом с ним.

Открываю глаза, рассматриваю помещение. Похоже на склад, но стены почему-то каменные или вроде того, и сводчатые, то есть плавно переходящие в потолок, словно купол. Вообще, комната похожа на огромную пещеру. Странный какой-то дизайн. В стороне от меня мужчина с какой-то штукой на голове, как у лора или окулиста, рассматривает что-то сверкающее.

– Бриллиантовое колье искусной работы, – удовлетворенно произносит незнакомец, – инвентарный номер 1181.

Мужчина аккуратно укладывает украшение в бархатную коробочку, прилепляет на нее этикетку (вероятно, с номером), помещает на полочку с аналогичными упаковками. Затем берет с той же полки пухлую тетрадку, между страниц которой, как оказывается, была зажата шариковая ручка. Она выкатывается на пол, и кладовщик, смачно выругавшись, тянется за ней.

Ручка подкатывается ко мне, и я инстинктивно поджимаю ноги. Тут понимаю, что они у меня связаны веревкой, хоть и не туго. Руки привязаны, точнее, прикованы гламурными розовыми наручниками к подлокотникам кресла, кстати, твердого и неудобного. Я задыхаюсь от возмущения, но пока молчу, пытаясь вспомнить, как оказалась в столь пикантной ситуации – а вдруг добровольно?

Мужчина на корточках подползает к креслу, на котором я сижу, и наконец-то догоняет шаловливую ручку.

– Очнулась? – спрашивает, выползая из-под кресла.

Память проясняется. Я катилась в карете, запряженной парой лошадей, а потом произошла авария: транспортное средство сначала понеслось с явным превышением скорости, потом дернулось и накренилось, резко подскочив. При этом я, кажется, долбанулась головой об крышу и, наверное, потеряла сознание. Нужно будет потребовать возмещение ущерба у владельцев этого долбанного аттракциона! Может, это они меня пленили, чтобы не подала на них в суд?

– Вы за это ответите! – гневно информирую незнакомца. – Я вас засужу!

– И в чем же ты собираешься меня обвинить? – интересуется он не без иронии в голосе.

– В предоставлении некачественной услуги, халатности и похищении.

– Услуги? – задумчиво переспросил похититель. – Это теперь так называется? Раз так, то тебе придется мне за нее заплатить. Да и рановато утверждать, что она была некачественной, не находишь? Я тебя только и успел, что похитить. И вообще, на качество моих услуг, если тебе это угодно так называть, пока еще никто не жаловался. – В голосе моего тюремщика звучало самодовольство.

– Не ты, так твои работодатели оказали, – поясняю я. – И она точно не была качественной! Мне не понравилось!

– Не знаю, кто тебя так неудачно трахнул, – усмехается похититель, – но работодателей у меня нет.

– ИП или самозанятый? – уточняю зачем-то, а потом добавляю уже по существу: – Меня не кто-то, а что-то трахнуло. Кажется, карета. То есть я о ее крышу долбанулась. Изнутри.

– Вор – это самозанятый или ИП? – вопросом на вопрос отвечает мужчина, и глаза его при этом смеются. – Налоги я, если что, не плачу – имею право. И да: приложилась ты, я смотрю, головой о крышу кареты прилично. Если только от рождения дурой не была, в чем я лично сильно сомневаюсь. Или все же от рождения идиотка?

– А похищать и оскорблять клиентов тоже имеешь право? – спрашиваю возмущенно. И требую: – Отпусти меня сейчас же, иначе в самом деле засужу! Я на юриста учусь, если ты еще не понял!

– Разумеется, право имею, и ты это знаешь, – отвечает спокойно, окидывая меня оценивающим взглядом, и любопытствует: – А зачем тебе учиться? У тебя ж и так благодаря папочке все есть.

– Во-первых, у меня нет папика – я еще Виталию Игоревичу согласия не давала, – возмущаюсь, догадываясь, что похищение мог заказать пожилой претендент на мое молодое тело. – Во-вторых, его покровительство не гарантирует полной безнаказанности. У меня есть знакомые и повлиятельнее его.

– Не знаю, про кого ты, но уже устал от этих разборок, – неожиданно прерывает мою пламенную речь преступник. – И мне нужно довести до конца инвентаризацию. Поэтому будь добра – посиди немного молча, дождись, когда до тебя дойдет очередь.

Мужчина записывает что-то в тетради и двигается к полке, у которой стоял перед тем, как у него удрала ручка.

– Ну, уж нет! – не соглашаюсь с его планом. – Сейчас же развяжи меня и выпусти отсюда! Я требую!

– Заткнись, – миролюбиво просит наглец.

– Если не отпустишь, буду кричать! – угрожаю.

– Будешь кричать – заткну рот, – слышу ответную угрозу.

– Караул! – ору, набрав воздуха. – Спасите, помогите! – воплю еще громче.

Похититель возвращается ко мне, шарит в кармане серого безразмерного халата и извлекает красный шарик для БДСМ-игр.

– Извра.. – договорить не успеваю: кляп оказывается у меня во рту, и все, что могу, это гневно сверкнуть на извращенца глазами. Не уверена, что у меня получается передать степень своего недовольства, так как насильник всего лишь смотрит на меня с прищуром сквозь лупу, закрывающую один глаз, довольно хмыкает и возвращается к своим делам.

Степенно заносит в тетрадь, снабжая экспонаты номерными этикетками, рубиновые сережки, бронзовую вазу работы какого-то неизвестного мне мастера, малахитовую шкатулку для украшений, зеркальце в золотой оправе. Наконец, приближается ко мне.

– Трон мобильный, походный, из железного дерева, украшен дешевыми самоцветами, культурной ценности не представляет, инвентарный номер 1186, – записывает в тетрадь, диктуя себе вслух. Пишет фломастером номер на стикере, вынутом из кармана, бесцеремонно наклоняет меня вперед и лепит этикетку на спинку моего кресла. «Надо же, сижу на троне, будто принцесса», – думаю с гордостью, но потом соображаю, что обычное кресло было бы лучше, мягче и ниже.

– Дева с дешевыми позолоченными цацками, – констатирует незнакомец, в очередной раз окинув меня оценивающим взглядом.

Цацки у меня как раз не дешевые, а от разных модных домов. Меня ими Виталий Игоревич задаривал, готовя почву для подката. Оскорбленная за свои аксессуары, пытаюсь возмутиться и сообщить, что они дорогие, но издаю лишь мычание, а рот сильнее наполняется слюнями, так что они начинают стекать по подбородку. Отвратительное, наверное, зрелище. Мне становится еще обиднее, на глазах проступают слезы.

– Что не так сказал? Не дева, что ли? – озадаченно уточняет, будто я могу ему ответить, а потом успокаивает: – Да не волнуйся ты так из-за этого, вечером выясним, дева ты или нет.

Не могу сдержать мычания – только его мне и удается издать вместо заслуженных оскорблений дерзкому похитителю, который, как я понимаю, вечером планирует меня еще и изнасиловать. Интересно, какое сейчас время суток?

– Одиннадцать восемьдесят семь, – сообщает мерзавец, чертя что-то фломастером на моем лбу. Он что, мне инвентарный номер присвоил, чертов дегенерат?

– У-ак! – мычу я, пытаясь дать извращенцу адекватную характеристику, но он меня снова не понимает.

– Не кричи ты, потерпи до вечера, успеешь еще накричаться, – ласково так произносит подлец, вытирая мне подбородок извлеченным из бездонного кармана платочком. – Попросишь, и в ротик дам, а то вон как слюнки уже текут.

– Они у меня из-за кляпа текут, идиот, – пытаюсь промычать, еще сильнее пуская слюни.

– Ну, потерпи несколько часиков, сейчас не время, я еще не все записал, что сегодня украл. Вечером порезвимся, – продолжает успокаивать меня подонок, снова вытирая мне лицо.

Мне хочется оскорбить его побольнее и посильнее ударить, но понимаю, что это затея обречена на провал – только себе хуже сделаю. Так что собираю волю в кулак и благоразумно сдерживаюсь. Молча бросаю на обидчика гневные взгляды, но с него все как с гуся вода – продолжает проводить инвентаризацию: разбирает сундук с какими-то шмотками, сваливая их на полу в кучу. Потом сообщает сам себе, что ценности одежда не представляет, запихивает все обратно в сундук, проставляет на нем номер 1188 и поворачивается ко мне с вопросом:

– А корона где?

Пожимаю плечами.

Похоже, ответ на вопрос о местонахождении короны заботит моего пленника всерьез.

– Не можешь ответить из-за кляпа? – догадывается. – Кричать не будешь, если выну?

Энергично мотаю головой.

– Тихо будешь вести себя? – переспрашивает зачем-то.

Усиленно киваю.

– Хорошо, – сдается. – Я выну кляп, но ты будешь молчать. Рот разрешаю открывать только для ответа на мои вопросы. Поняла?

Киваю. Лучше добровольно буду молчать, чем истекать слюнями, как дебилка.

Он и вправду избавляет меня от кляпа и даже бережно вытирает рот платком. Потом снова спрашивает:

– Корона где?

– Какая корона? – уточняю, сглатывая слюну.

– Твоя, – говорит.

– У меня нет короны, – признаюсь. – Я, конечно, королева, но не коронованная.

– Ты не королева, – обламывает жестоко. – Всего лишь принцесса. Но какая-то корона у тебя ж должна быть?

– Да нет у меня короны и никогда не было! – выпаливаю. И понимаю, что спалилась.

– Ну, раз нет короны, не будет и свободы, – шантажирует подлец. – Чем я еще твоему опекуну докажу, что тебя похитил? На каком основании мне с него выкуп требовать прикажешь?

«Ага, – соображаю. – Он хочет за меня выкуп с Виталия Игоревича получить. До свадьбы – он мой опекун. Но при чем здесь корона? Может, он про украшение какое-нибудь, которое мне дядя дарил? Но я ж не все на себя навесила». Тут приходит спасительная мысль – соврать, что я эту штуку дорогой обронила.

– Соскочила, – говорю, – в момент аварии.

– Так бы сразу и сказала, – по-хозяйски треплет меня за щеку похититель. – Придется мне за ней вернуться. Но на дело я, отдавая дань традиции, хожу в своем первозданном облике. Так что придется тебе, красавица, зажмуриться и не открывать глаза, пока медленно не досчитаешь до тысячи. А то помрешь еще с испугу, и останусь я без своих денег. Ведь труп-то дядя твой выкупать вряд ли захочет?

«Да он просто псих! – осенило меня. – Или эксгибиционист».

– Нашел чем пугать, – хмыкаю.

– Ну, как знаешь, – неожиданно соглашается сумасшедший эксгибиционист. – Мне стесняться нечего. Только ты, пожалуйста, не ори, а то от женских криков я возбуждаюсь. А сейчас мне это не ко времени.

– Не буду орать, – обещаю, а самой не кричать, а ржать хочется. Старательно сдерживаю смех, так как не знаю – вдруг от этого у него тоже встает. Кто их, извращенцев, знает?

Мужчина стягивает с головы свое приспособление с фонариками и линзами, и я наконец-то могу рассмотреть его лицо. Похититель оказывается довольно-таки молодым брюнетом, причем даже привлекательным. На мой вкус, так вообще красавчиком. Заговорщицки подмигнув мне, он начинает медленно расстегивать халат, будто стриптиз показывает. Когда он распахивает полы и роняет халат на пол, у меня аж мурашки по спине пробегают. Это круче стриптиза, потому что никаких трусов, даже стрингов, на моем похитителе нет, и фигура у него такая, что любой стриптизер позавидовал бы. Та штука, которой он хотел меня напугать, на самом деле устрашающе велика. И это в невозбужденном состоянии – я ж не кричала. Какой же она станет, если я заору? Стараюсь не выдавать своего изумления. К тому же, может, они такие у всех – не знаю, у меня база данных для сравнения пока не сформирована. И отсутствие сравнительной базы тоже хочется скрыть. Поэтому хмыкаю и произношу как можно равнодушнее:

– Не впечатлил! Я и больше видела!

– Ну, это вряд ли, – улыбается, ничуть не смущаясь, – Дракон здесь я один, а люди – не драконы. Ты, наверное, все-таки дева, если думаешь, что он у меня маленький.

Чувствую, как заливаюсь краской. Вот надо же: вид обнаженного мужского достоинства меня не смутил, а обвинение во лжи – тут же.

– Ладно, не маленький, – признаю неоспоримый факт, вспомнив кадры из взрослых фильмов. – Но не такой же, чтоб в обморок падать или пугаться до смерти!

– Ты что, думаешь, я тебя фаллосом, что ли, собирался напугать? – смеется. – Я сейчас превращаться буду, и тебе на это, серьезно говорю, лучше не смотреть.

«Похоже, все-таки не извращенец, а именно псих», – понимаю. Становится интересно, как он будет выкручиваться, инсценируя превращение, если я все время буду смотреть.

– Я не боюсь, мне нравится наблюдать за превращениями, – вру безудержно.

– Хорошо, – говорит. – Смотри, раз нравится.

Сумасшедший уверенно выходит в центр пещеры, встает на четвереньки, хмурится сосредоточенно… и тут начинаются оптические иллюзии. Или я галлюцинирую. Вижу, как тело незнакомца растет, покрывается чешуей. Шея вытягивается, и голова преобразуется в зубастую морду, сзади откуда ни возьмись вырастает шипастый хвост. Из-под лопаток вылезают и расширяются, удлиняются огромные перепончатые крылья.

Забыв об обещаниях, предупреждениях и угрозе снова получить в рот кляп, я ору так, что самой хочется зажать уши. Я бы рада заткнуться, но горло меня не слушается, самопроизвольно издавая оглушительные вопли.

Динозавр поворачивает голову, осуждающе смотрит на меня позеленевшим глазом с плоским вертикальным зрачком. Я продолжаю визжать, как будто меня режут.

Вспоминаю, что чудовище от крика возбуждается. Я не хочу быть изнасилованной этой громадиной, но вместо того, чтобы замолчать, начинаю орать еще громче. Чудовище поднимается на своих коротких толстых лапах и движется… по счастью, не ко мне, а к большой дыре, за которой, вероятно, находится выход из пещеры.

Только после того, как кончик хвоста крылатого монстра полностью исчезает в проходе, я замолкаю и начинаю приходить в себя.

Что это было? Чьей пленницей я оказалась? Вспоминаю, что сам похититель что-то говорил о драконах. Вот что это было за чудище! Не динозавр, как я сначала подумала, а дракон-оборотень. И, судя по количеству награбленного им добра, еще и вор-рецидивист. Угораздило же меня вляпаться в историю! Лучше б сидела дома на попе и покорно принимала ухаживания Виталия Игоревича! Он, конечно, не красавчик и тоже вор, но хотя бы человек. Впрочем, человек ли?