Отрывок из книги «Тыквы родня, здорова ли вся?»

Тыквы родня, здорова ли вся?

«Ходить Гарбуз по Городу,
Питається свого Роду:

«Ой чи живі, чи здорові,

Всі Родичі Гарбузові?»

— Все пропало, мы обречены! — Василий Орестович поднял руки вверх и принял позу, которой бы яростно позавидовала моя троюродная сестренка из столичного театра.

Сколько экспрессии! Какой взгляд! Страдают даже его круглые очки с этой немножко глуповатой цепочкой, которая звенит, как продавщица с Колосовского рынка.

— Дядюшка, можно без этого пафоса? — недовольно проговорила тетя Милана, глядя в свою тарелку и думая, надо ли еще взять салата.

— Без пафоса? — Василий Орестович прищурил глаза, изображая оскорбленное достоинство. — Милана, дорогая моя, да разве можно без него в такие моменты? Мы на грани катастрофы!

Близнецы так и возились напротив меня, вообще не прислушиваясь к разговорам старших. А было бы неплохо...

Василий Орестович снова вскинул руки, но в этот раз тетушка Милана вздохнула, взяла вилку и решительно положила себе еще порцию салата. Она всегда верила, что пища — лучший способ справиться с любыми жизненными трудностями, и особенно с дядюшкиными драматическими выходками.

— Катастрофа... — Она произнесла это слово на выдохе, будто смаковала его, как пряный суп с куркумой. — Вот это будет катастрофа, если я не доем этот салат. А твои сцены, Василий, только портят аппетит. Не хочешь попробовать? — предложила она. — У меня тут новый рецепт. С грибочками.

— Опять грибы! — Дядюшка закатил глаза.

Ну да, учитывая, что тетя Милана – ведьма в двадцать седьмом поколении, специализирующаяся на ядах и фирменной отруте рода, к её предложениям стоит относиться с осторожностью.

- А я, пожалуй, возьму, - сказала я, и тут же получила свою порцию.

Октябрь — это всегда время, когда у нас проблем немножко больше, чем хотелось бы. Но этот год побил все рекорды. Меня срочно вызвали из командировки домой, потому что с членами семьи началось твориться черт знает что.

Двоюродная сестра отца по матери ни с того ни с сего набросилась на свою горничную и чуть не убила несчастную. Дед Василия Орестовича напоил отрутой свою жену. Бабушка моего кузена с кнутом бегала за своим любовником, который сказал, что любит более жестко... Хотя, нет. Неудачный пример, бабушка еще ничего и очень любит эксперименты, так что… кто знает, о чем они там договорились.

— Милана, сердце мое, если не сейчас, то когда? — снова завел Василий Орестович, снова садясь за стол. — Мы можем сколько угодно говорить, что это еще нас не касается, но у меня лежит еще куча писем от наших родственников, и я даже боюсь их открывать. Кто-то вызвал смоль, которая теперь не отстанет от нас!

Да, конечно. Смоль — такая дрянь, что можно вывести только огнем и ритуалами. А магия тыквенных ведьмаков, к которым принадлежат все присутствующие на этом ужине, настолько вкусная, что мимо не проскочишь. Все время мы первые страдаем от всех, кто желает посетить вкусности. Живых вкусностей. Конечно, хочется быть чьей-то конфеткой, но никак не потусторонней дряни, которая мечтает тебя высосать до дна.

Поэтому в большом доме семьи Гарба собрались все, кто только мог. Я посмотрела на тихих сестер, которые действительно были напуганы, теток, бабушку... Ой, нет, называть все тридцать человек — это слишком.

Рядом тяжело зевнули. Я сделала глоток красного вина. Немножечко горчит. Я всё же люблю послаще. Хоть тетя и морщится, что вкус дико мещанский. Потом взглянула на этикетку на бутылке. О, из Берегсаса. Тем не менее, прекрасно к мясу, картофелю и тыкве с соусом. Повар Василия Орестовича — это что-то невероятное. Съешь вместе с тарелкой и потом попросишь ещё.

— Оксана, почему ты молчишь? — внезапно спросил Василий Орестович так, что я чуть не подпрыгнула. — Ты что, поесть пришла?

Я захлопала ресницами:

— У меня молодой организм, требующий топлива. Поэтому — да.

Василий Орестович побледнел от гнева, однако бабка Соломея невозмутимо заметила:

— Зато девочка – честная. Она экономит наше время на лапше.

— Лапше? — Тетя Милана удивленно на нее взглянула.

— Да, моя золотая, той самой лапше, которую потом надо снимать с ушей.

Я хмыкнула. Обожаю бабушку Соломею. Самая искренняя женщина в семье!

— Со всем этим, — продолжила она и уже посмотрела на меня своими прозрачно-желтыми глазами, — нам сейчас, к сожалению, не до шуток. Что ты можешь сделать, Оксана?

Такие глаза у нас у всех. Родовая магия не держится в теле и выходит во внешний мир. У меня даже волосы рыжие, как огонь, потому что сила лезет отовсюду. Чем больший дар ты имеешь, тем ярче твоя внешность, спрятать ничего не получится.

— Что я могу? — пожала я плечами. — Конечно буду делать, что должна — искать. Поиск – моя работа.

Потому что поисковичка — мой профиль магии. В поисках нечистых я одна из лучших в родном Миколащенте. Поэтому меня сюда и вызвали. Дело семьи — всегда на первом месте.

— Думаешь, сама справишься? — чуть насмешливо спросил Назар, старший сын Василия Орестовича.

— Не сомневайся, братик, — почти пропела я, разрезая ножом ароматное мясо и макая его в соус. – Или ты не можешь забыть тот случай в Унгваре?

Назар промолчал. Обиделся, кажется. Считает, что девушке надо сидеть дома и заниматься только домашними делами. Фу, мог бы уже привыкнуть, что со мной такое не пройдет. Наши отношения испортились после того, как он меня познакомил со своим другом, а тот оказался ну… настоящим козлом. Козлом, которому я обломала рога.

— Моя золотая, — сказала бабка Соломея, — Ты знаешь, что мы готовы помогать во всем. Поэтому говори прямо, если что-то потребуется.

— Хорошо, — кивнула я.

В своей работе всегда стараюсь все делать сама, но никогда не знаешь, что будет на следующем повороте.

Дальнейший ужин прошел за более приятными темами, все же хотелось немножко отвлечься. Несмотря на то, что у нас в семье не могут промолчать, не умеют прятать бурную реакцию, или порой ставить странные вопросы, все любят друг друга.

Мы довольно живо обсудили ситуацию в восковых мастерских Василия Орестовича (свечи — семейное дело), фасоны верхней одежды дизайнеров бабушки Соломеи, обучение близнецов и... еще кучу всего. Близнецы тем временем трескали морковно-сливочный торт и явно совершенно не вникали в наши беседы.

По окончанию ужина родственники разошлись по комнатам. Я, взглянув в окно и увидев, как фонарщики уже зажигают оранжевые фонари на улице, разгоняя бархатную тьму, решила прогуляться.

Когда открыла дверь, в коридоре появился Назар.

— Оксана, куда ты?

Я закатила глаза. Опять за свое.

— На свидание с тремя красивыми парнями.

— Какое к черту свидание? Там темно и холодно!

— Я буду быстро бегать от одного к другому и всех узнавать на ощупь.

2

После чего выбежала из дома. Господи, какой же он скучный!

Вообще не завидую его будущей жене. Это же кому-то достанется такое счастье!

походкой.

Осенний ветерок что-то шептал на ушко и обнимал прозрачными руками. Его холодные пальцы касались щёк, словно играли с прядями волос, оставляя за собой ощущение лёгкого покалывания. В воздухе стоял запах опавших листьев, земли и Ночи Осенних Предков, которая приближалась уверенной походкой.

Небо над головой превратилось в густой фиолетовый бархат, по которому медленно проплывали тяжёлые облака, напоминая тени прошлого, невидимые, но ощутимые. Луна, едва вырвавшись из плена облаков, обливала город призрачным светом. Крыши домов были устланы ковром из золотистых и багряных листьев. Окна светились мягким и тёплым светом.

Тени танцевали на стенах домов, словно все духи уже проникли в этот мир, подготавливая его к Ночи Осенних Предков. Время тянулось медленно, но с каждым мигом ожидание становилось острее.

Осенний ветер набирал силу, шурша по брусчатке улиц и сбивая последние листья с деревьев. Он приносил с собой запахи: древесного дыма, костров, которые зажигались по всему городу, чтобы приветствовать духов предков, и сладкий аромат тыквенного пирога с пряностями, что пекли на каждой второй кухне. Однако только у нас тыквенные пироги получались самыми вкусными.

Эти запахи смешивались с ароматом влажной земли, пронзая воздух, и казалось, что каждый вздох приносит с собой древнюю магию осени, глубоко пропитанную вековыми традициями.

Город будто бы затаил дыхание, ожидая чуда, что случится совсем скоро, когда границы между мирами распадутся, и предки вернутся хотя бы на миг, чтобы снова стать частью этой земли, её холмов и лесов, её улиц и домов.

И вот именно к этому моменту я должна все решить. Иначе будет беда.

Поэтому, отойдя от дома подальше, я нарисовала маленькую тыкву, которая замигала оранжевыми искорками.

— Кто меня звал? — раздался жуткий голос за моей спиной.

Я оглянулась. Он был прозрачный, разглядеть можно было только под определенным углом. А вот черные глаза, от взгляда в которые забываешь, как дышать, заставляют заледенеть на месте. Точнее, раньше заставляли, но сейчас...

— Лесик, еще раз так подкрадешься — будет драка.

— Да что такое? — О, началось, ты глянь, какой тон. — Я просто подошел! Ты же сама звала! И вообще, я не Лесик, а Александр Якуб Кшиштоф Трясцяговский, призрак в тридцать пятом поколении, который...

— Свалился мне на голову, когда я очень неосторожно работала с истребителями воров душ.

— Слушай, Оксана, ты сама сказала, что я симпатичный и просто буцинька. А ещё от меня меньше проблем, чем от парня.

Я подумала и кивнула. Что есть, то есть. В этом он прав.

Лесик подлетел ко мне, остановив поток кощунства:

— Я сделал, что ты хотела.