Отрывок из книги «Укротить Чудовище. Пробуждение»

Глава 1

 

Дезире

– Берёте ли вы, милорд Клем Лавель, в жёны леди Дезире Аделли? Клянётесь ли даровать леди ваше имя, покровительство и защиту вашего дома, клянётесь ли пройти вместе все испытания, что ниспошлют вам боги, отныне и до последнего часа одного из вас или обоих, ежели будет угодно то богам?

Э-э, может, не надо меня никуда брать?

– Беру, – каждое слово то ли приказ, то ли презрительный плевок сквозь зубы. – Клянусь.

Чтоб тебя! Берёт он, видишь ли! Приданое моё и тело в качестве инкубатора для будущих наследников!

– Берёте ли вы, миледи Дезире Аделли, в мужья лорда Клема Лавеля? Клянётесь ли даровать лорду вашу честь, верность и поддержку его роду, клянётесь ли пройти вместе все испытания, что ниспошлют вам боги, отныне и до последнего часа одного из вас или обоих, ежели будет угодно то богам?

Нет, не беру! Даже если приплатит за сомнительную честь величать эту морду постную моим законным супругом. И вообще, почему от меня требуют верности, а от лорда нет?

Взгляд жреца, лысого старичка в фиолетовой с серебряным шитьём сутане, стал нетерпеливым. И тишина вокруг такая, что, кажется, слышно, как выжидающе сопят гости в задних рядах. А чего все ждут?

Я неуверенно обернулась к родным, стоящим слева. Справа имелся без пяти секунд муж, и глядеть на него лишний раз не хотелось совершенно. Мама смотрела сочувственно, папа предостерегающе, Матильда с тоской и старательно скрываемой смесью зависти и облегчения – с одной стороны, младшая сестричка успела вперёд старшей к брачному алтарю проскочить, но с другой, такой супруг отнюдь не предмет девичьих мечтаний и Матильда до последнего боялась, что папа предложит лорду её, а так, можно сказать, боги миловали. Тео давил зевок ладошкой. Ну, мелкому-то что, не его ведь замуж сдают.

– Берёте ли вы, миледи Дезире Аделли, в мужья лорда Клема Лавеля? – повторил божий служитель погромче и с нажимом. – Клянётесь ли даровать лорду вашу честь, верность и поддержку его роду, клянётесь ли пройти вместе все испытания, что ниспошлют вам боги, отныне и до последнего часа одного из вас или обоих, ежели будет угодно то богам?

Франческо, спаси меня, пожалуйста! Я не хочу замуж за этого напыщенного индюка, который старше меня на тридцать лет!

– Леди Дезире? – требовательно вопросил жрец.

– Я…

Платье, белое с золотым шитьём и завышенной талией, неудобное, тяжёлое, стесняло движения. Волосы, убранные под украшенную жемчугом сетку, стянуты так туго, что болела голова.

И воздух… Почему не хватает воздуха?

– Я…

Люблю другого.

Того, кто молод, красив и любит меня.

Внезапно мой почти что супруг и повелитель придвинулся ко мне.

– Ваш долг, миледи, – еле слышно произнёс мужчина, всколыхнув дыханием тонкую фату, и сразу отстранился.

Мой долг.

Ненавижу его. Ненавижу! И Клема тоже ненавижу! За то, что согласился на папино предложение, за то, что стоит сейчас здесь, холодный и равнодушный, словно мраморная статуя, за то, что разлучил меня с любимым.

За то, что посмел напомнить о моём долге, будто я могу забыть о нём!

– Беру, – прошептала я. – Клянусь

Губы лорда дрогнули в удовлетворённой усмешке.

– Сим нарекаю этого благородного лорда и эту благородную леди мужем и женой и да снизойдёт на них милость богов наших! – с откровенным облегчением завершил церемонию служитель.

Муж… теперь уже точно муж взял меня за локоть, повернул лицом к себе и рывком поднял фату.

Не могу смотреть на него. Не хочу и не буду.

Жёсткие пальцы в перчатке больно ухватили за подбородок, подняли моё лицо. А я всё равно не буду смотреть – опустила ресницы, глядя на звенья золотой цепи на чёрном бархате камзола. Хотя, похоже, Клему моё внимание не нужно, мужчина только повернул моё лицо в одну сторону, в другую. Зубы ещё проверил бы, старый козёл! Потом отпустил и пошёл прочь. Я обречённо двинулась следом, затем потянулись моя семья и гости.

Высокая двустворчатая дверь храма распахнулась, по глазам ударило яркое солнце. Клем остановился на пороге, подождал, пока я поравняюсь с ним, и из божьей обители мы вышли вместе, как положено молодожёнам. Собравшиеся на площади жители нашего славного города Виса приветствовали нас криками радости, пожеланиями семейного благополучия, плодородия и цветами, щедро бросаемыми под ноги новобрачным. От слепящих лучей слезились глаза… а может, от боли, отчаяния и безнадёжности. Где Франческо? Ничего не вижу…

Пальцы впились в локоть, и меня практически стащили по ступеням храма к карете, смутно, будто из туманной пелены, выступившей из белого света вокруг. Демоны побери, да она открытая! Ну да, народ же должен посмотреть, как дочь градоправителя везут на заклание. Пажи услужливо помогли мне подняться в экипаж, рядом на сиденье опустился мой муж. Хлопок закрытой дверцы едва пробился сквозь одобрительный гул голосов, подковы лошадей застучали по брусчатке.

– Помнится, милорд Аделли уверял, что вы с сестрой получили лучшее образование, какое только возможно.

Да обычное у нас образование, точно такое же, как у большинства высокородных леди в Этерии.

– Однако, миледи, я начинаю сомневаться, что вы исправно посещали уроки этикета.

А ещё уроки домоводства, вышивки, эпистолярного искусства и… в общем, список можно продолжить.

– И всё-таки, ради вашей семьи, сделайте над собой усилие и улыбнитесь горожанам.

Действительно, а ну как кто-то присмотрится и заметит слёзы, покрасневший нос и ужас в глазах юной невесты? Или милорд предполагает наивно, будто народ не знает, что Вис вместе с доброй третью Этерии не стал частью Имперского союза только благодаря войскам и наёмникам Лавеля? Что отец, поняв, что наш король готов откупиться от притязаний императора малой кровью, сдав тому приграничные территории, и, соответственно, на королевскую милость и защиту рассчитывать не стоит, пал в ноги Клему, моля о помощи? И не просто попросил, но предложил поддержку в случае, если Лавель надумает подвинуть короля с трона, и меня, девицу благородного происхождения, с солидным приданым на пару? Всё люди прекрасно знают. Только им всё равно. И радуются они сейчас не моему гипотетическому счастью, а тому, что легко отделались, и продолжат безмятежно улыбаться, даже если я при всём честном народе буду кричать и биться в истерике. Вон, было между Этерией и Империей королевство. Пару лет назад тамошний король подписал бумаги о вступлении в союз. И всё, нет ныне ни королевства, земли которого отошли Империи, ни короля, и заправляет там всем высокий имперский лорд-наместник.

А что за Лавелем мрачной тенью тянется печально известный на юге Чёрный орден, в годы моего раннего детства озаривший одну только Алданию и юг Вальсии отблесками костров и криками сжигаемых ведьм, так это так, мелочи жизни. Кто не без греха под солнцем нашего мира?

Слепящий белый свет наконец стал слабее, и я смогла различить дома по обеим сторонам улицы, толпящихся людей и городскую стражу, сдерживающую особо бурно радующихся за молодожёнов. Лица, правда, по-прежнему сливались в мутные серые пятна, но разглядывать их я всё равно не собиралась. Клем с благодушной полуулыбкой любящего отца махал поднятой рукой, кивал в ответ на очередное пожелание плодиться и размножаться в оптовых масштабах. Я посмотрела на крупный нос с горбинкой, прорезанный морщинами высокий лоб, короткие, зачёсанные назад каштановые волосы, обрамляющие немаленькую уже залысину, холодные карие глаза.

– Прискорбно видеть столь вопиющие пробелы в вашем воспитании, – не глядя на меня, заметил мужчина.

Это он ещё мало видел!

Я отвернулась от Клема. На улице куда жарче, чем под прохладным сводом храма – там хоть солнце не палило так нещадно. И душно, раскалённый воздух при каждом вдохе царапал лёгкие сотнями незримых песчинок. Я осторожно провела кончиками пальцев по своему вспотевшему горячему лицу.

– Миледи, постарайтесь воздержаться от патетических обмороков на публике, – неожиданно сухо заявил Лавель.

И ничего, что мне действительно нехорошо?!

Я вцепилась в бархатную обивку сиденья, прикрыла глаза, стараясь дышать глубоко и ровно. Да когда ж эта телега соизволит дотащиться до дома?!

Дом, наш милый городской дом. Песочного оттенка стены, белая лепнина, голуби на терракотовой крыше, тенистый внутренний дворик, что всегда пел мне то задорным смехом ветра в листве, то нежной колыбельной маленького фонтана, то вкрадчивым шёпотом ночи, то протяжными вздохами полудня. Завтра мне придётся покинуть тебя, чтобы уехать вместе с супругом в его недавно приобретённый замок в приграничье. Не будет больше песен, смеха и книг, беззаботного веселья и надежд безмятежной юности, игр с Тео и споров с Матильдой. И любимого в моей жизни тоже не будет.

А о том, что будет, думать не хотелось.

Из экипажа я выползла едва ли не на четвереньках, однако помощи от мужа не дождалась. И не надо. Вот умру здесь, и станет высокочтимый милорд трижды вдовцом. Не смертельно, разумеется, но репутацию ему моя скоропостижная трагическая кончина точно подпортит! О-ох!

– Леди Аделли, – сильная надёжная рука поддержала меня в процессе вываливания из кареты, выровняла, позволяя принять более приличествующее высокородной даме положение.

И ещё от этого простого прикосновения даже через плотную ткань платья по коже побежали мурашки.

Я подняла глаза на Франческо, выдавила жалкую грустную улыбку.

– Теперь леди Лавель, – шёпотом поправила я.

Следом подъехал экипаж с моими родными, и отец, заметив меня в недопустимом обществе, выскочил из кареты практически на ходу и с впечатляющей в папином почтенном возрасте прытью.

– Милорд, – прошипел папа и, подойдя к нам, понизил голос: – Кажется, я настоятельно просил вас не приближаться к моей семье и, особенно, к моей младшей дочери.

– Прошу меня простить, лорд Аделли, но вашей дочери стало плохо, и я…

– О Дезире отныне заботится её супруг, – зло перебил папа. – А вас я попрошу немедленно покинуть мой дом.

– И где он, наш благодетель, чьи следы в пыли нам надлежит с трепетом целовать? Освежается после прогулки по солнцепёку, а его жена тем временем вот-вот упадёт в обморок? – язвительно поинтересовался Франческо. – И смею заметить, мы пока находимся перед вашим домом, а не в нём.

Кажется, у папы сейчас пар из ушей повалит.

– Слушай, ты, зарвавшийся щенок…

– Возможно, я ещё щенок. Возможно, иногда я действительно зарываюсь, – негромко и спокойно ответил Франческо и вдруг подхватил меня на руки. За папиной спиной дружно ахнули вышедшие из кареты мама и Матильда. – Но не я привёл в этот город чёрного лорда. И не я продал ему собственную дочь.

Мир вокруг вновь поплыл, и лишь ощущение рук любимого удерживало от шага в бездну забытья. Наверное, я и впрямь перегрелась на солнце…

Откуда-то издалека доносились голоса, звон бокалов и стук посуды, звуки шагов и шорохи одежды. Столы накрыли в большом зале, а позже во дворе, когда сумерки принесут освежающую прохладу, начнутся танцы…

Люблю танцы… только танцев теперь тоже не будет… сомневаюсь, что Лавель хороший танцор… и что в этом ордене вообще танцоры водятся…

– Дезире, – на лоб легла ладонь, – ты вся горишь.

Может, я всё-таки умираю? Во всяком случае, ощущения примерно такие, какие должны быть у человека при смерти. По крайней мере, по моим представлениям. Сердце стучало у самого горла, воздуха не хватало, в голове туман, собственные ладони горячие, что раскалённая сковорода.

– Лорд Демарро, вы перешли все допустимые границы.

Мама.

Я повернула голову. Моя спальня, и лежала я в своей постели, поверх вышитого покрывала. Рядом с кроватью Франческо, мама замерла на пороге, не иначе как высланная вперёд с дипломатической миссией. Терзающий тело жар внезапно схлынул, словно волна, оставив странное чувство пустоты.

– Леди Аделли, у Дезире жар, ей нужен доктор.

– Франческо, – устало вздохнула мама, – бумаги подписаны, клятвы произнесены пред свидетелями и ликами богов, брак заключён и фактически завершён. Отныне Дезире леди Лавель и поделать что-либо с этим вы не можете. Вам лучше уйти, пока вас не вывела отсюда городская стража.

Я села. Голова почти не кружилась.

– Дезире, – любимый мгновенно склонился ко мне.

– Всё в порядке, – я посмотрела в полные тревоги зелёные глаза. Нет-нет-нет! – Мама права, тебе… лучше уйти.

Потому что если Франческо пробудет здесь хотя бы ещё минуту, я не выдержу, вцеплюсь в него руками и ногами, и пусть попробуют нас разделить!

Франческо медлил, вглядываясь в моё лицо в поисках честного ответа. Что же, значит, тогда уйду я.

Молодой человек потянулся было поддержать меня, но я оттолкнула его руки и встала самостоятельно.

Так, стоим? Стоим и практически не качаемся. Идти можем? Можем, а что не шибко быстро получается, так не страшно, я никуда не тороплюсь.

Мама шагнула навстречу, аккуратно взяла меня под локоть и, бросив предостерегающий взгляд на Франческо, вывела из комнаты. Папа ждал нас в конце коридора. Внимательно посмотрел на мою наверняка бледную и донельзя несчастную физиономию.

– Тебе лучше? – и в несложном вопросе прозвучал груз неизбывной вины.

– Да, папа, всё хорошо.

– Уверена?

Я кивнула.

– Мне бы не хотелось думать, будто ты действительно считаешь, что я тебя продал, словно вещь или бессловесный скот, – нерешительно начал отец.

– Я так не думаю, правда. Ты хотел спасти наш город и его жителей.

И, в конце концов, девушки моего положения именно так замуж и выходят – за незнакомца по договорённости, за того, кого выберут родители или опекуны, и редко какой юной леди приходит в голову мысль возражать.

– Надеюсь, через несколько лет ты не будешь меня проклинать, – папа обнял меня, поцеловал в лоб.

Надеюсь. А в данный момент не хочу, чтобы родители волновались ещё больше.

Мы вышли к парадной лестнице, спустились по широким, покрытым ковровой дорожкой ступенькам. Вот и мой долг стоит у подножия суровым чёрным изваянием. Окинул быстрым оценивающим взглядом, подал руку.

– Надеюсь, миледи стало лучше? – далёким от настоящей заботы тоном осведомился Клем.

Да чтоб тебе в другой мир провалиться!

– Да, дочь всего лишь немного перегрелась на солнце, – заверил папа преувеличенно бодро. – В последнюю неделю стоит такая жара!

Я приняла затянутую в чёрную перчатку руку и в сопровождении супруга направилась в большой зал, где уже собрались гости. И снова поздравления, пожелания, льстивые комплименты. Лебезят, норовят умаслить заранее, расстилаются, будто дверные коврики с алданских рынков, перед тем, кто, возможно, станет следующим правителем Этерии, а пока и без королевского венца внушает всем панический ужас. Ждут ли Вис нашествие чёрных орденоносцев, охота на ведьм, допросы, доносы и костры, бессмысленные смерти и тирания? В Этерии нет ведунского корпуса, маги и ведьмы вне закона и любой приезжий ведун не должен расставаться с документами, подтверждающими его принадлежность к корпусу другого государства, и официально заверенным разрешением на нахождение на территории нашего королевства.

Мы заняли почётные места за главным столом, и время резко замедлило ход. Оно тянулось и тянулось, бесконечное, тягостное, как при исполнении всякой докучливой обязанности. Праздничный обед со скрипом перетёк в ужин, одна перемена уступала другой, блюда появлялись и исчезали, приносимые и уносимые слугами, бесшумными и невозмутимыми. Гости объедались и пьянели, то горлопанили всё громче, увереннее, то вдруг, точно лишь сейчас обратив внимание на хмурого молодожёна, испуганно умолкали и отворачивались. Я вяло ковырялась в своей тарелке и тоже честно пыталась напиться, пока Лавель не заявил слуге, собравшемуся было наполнить мой опустевший кубок в четвёртый раз, что юной госпоже уже хватит.

Что, мне и пить нельзя? Злой у меня муж. Деспот он, вот!

Во дворе давно начались танцы, каждая новая музыкальная композиция искусно переплеталась со следующей, весёлые быстрые мелодии сменялись медленными и торжественными. В зале расставили дополнительные канделябры, зажгли свечи в люстрах, а Тео увели спать. Я же наконец решила посмотреть на сидящего рядом супруга, за время праздника не сказавшего мне ни слова.

– Милорд, вы любите огонь?

Голова опять кружилась, но теперь головокружение приятное, сладкое, хмельное, словно выпитое мной вино, и я медленно тонула в волнующих этих ощущениях, позволяя им обволакивать, затуманивать разум… как завораживало, погружало в странную полудрёму трепещущее пламя свечей на столе.

– Нет.

– А танцы?

Где бы умыкнуть четвёртую порцию вина, дабы в первую брачную ночь предстать пред мужем глупо хихикающей пьяной дурочкой, а пуще того ни на что не реагирующим бревном? Ничего не чувствовать, не вспоминать прикосновений и поцелуев Франческо, не думать, как всё могло бы сложиться, не позарься император на Этерию или достань у нашего короля храбрости ответить жёстким отказом.

– Нет, – Клем удосужился искоса на меня посмотреть, и, кажется, увиденное мало мужчину вдохновило. – Час уже поздний и у меня нет ни времени, ни желания наблюдать, как ваши сограждане надираются до свинского состояния. Вставайте, миледи, покончим с этим балаганом.

Куда? Зачем? Эй, не надо меня трогать, мне и тут всё нравится!

– Милорд? – следом из-за стола поднялась мама.

– Леди Аделли, не будете ли вы так любезны проводить нас на брачное ложе?

Ку-уда?!

– Что? – растерялась мама.

Сидящая рядом с мамой Матильда поспешно уткнулась взглядом в свою тарелку, делая вид, будто не догадывается, о чём речь, и что её вообще тут нет. А кто мне накануне фальшиво сочувствовал, какая я, дескать, вся бедная и несчастная, придётся делить постель со стариком, в отцы нам обеим годящимся?

– Понятно.

И что ему понятно, спрашивается?

Клещом вцепившись в мой локоть, Лавель потащил меня к выходу из зала.

– При всём уважении, милорд, но существуют традиции… – мама нагнала нас уже в холле. – Правила приличия, в конце концов. Нельзя, уподобившись неотёсанному, грубому кочевнику, взять и увести новобрачную в спальню. Мы должны подготовить Дезире… Божий служитель должен освятить и благословить ложе и новобрачных… И необходимо засвидетельствовать, что…

– К сожалению, леди Аделли, святость ложа на наличие либо отсутствие наследников никак не влияет.

А я, между прочим, ещё недостаточно пьяна! И вообще, от этой гонки по лестнице и коридорам меня подташнивает…

– Она? – мужчина замер на пороге спальни с оставленной нараспашку дверью. Мама промолчала. – Всё равно. Сойдёт и эта. Леди Аделли, вашего свидетельства, что консумация состоялась, вполне хватит, поэтому не уходите слишком далеко.

Клем втолкнул меня в комнату, вошёл следом и захлопнул створку перед маминым носом.

Моя спальня. Видимо, уходя, Франческо не закрыл дверь… Примятое мной покрывало на кровати, одинокая горящая свеча на столике. За распахнутым окном сумерки и ветерок приносил отзвуки музыки, голосов. Фату я сняла ещё днём в зале… Надо было и платье сразу скинуть, чего уж стесняться, благо там хоть было кому помочь… Я нащупала шнуровку на корсаже, дёрнула.

Не поддаётся!

– Не трудитесь, – оборвал мои попытки Лавель.

Да-а? Он что, сам меня разденет?

– Ложитесь.

Даже так? Ну как прикажете, мой господин.

Я шагнула к кровати, села на край. Мужчина снял цепь и перчатки, расстегнул и небрежно повесил свой камзол на спинку стула у туалетного столика. Пламя свечи дрогнуло и будто стало ярче, сильнее.

– Ложитесь, миледи, – Клем приблизился ко мне, посмотрел равнодушно. – И настоятельно рекомендую воздержаться от сопротивления и лишних криков. Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше для нас обоих.

А сейчас ты подавишься, милый. Потому что невинность я неделю назад подарила любимому. И не жалею об этом ни минуты.

Я послушно легла. Жаль только, свечу теперь не видно. Люблю огонь. Он успокаивает и согревает… поэтому придётся закрыть глаза и представить на месте супруга Франческо. Лавель зашуршал моими юбками, к коленкам прикоснулись неожиданно холодные пальцы, вызвавшие зябкие мурашки даже через чулки, развели мне ноги. Я должна… но не хочу. Не хочу! И будет больно. В тот раз было больно несмотря, что любимый был нежен и осторожен, а уж сейчас будет и подавно…

Не хочу…

Жар нахлынул неожиданно. Странно, поздний вечер уже и солнечный удар точно не грозил. Тяжесть резко навалившегося на меня чужого тела заставила открыть глаза, и обнаружившееся в неприятной близости лицо мужа порадовало мало. И чего он на меня уставился? Аж замер, прекратив ёрзать и возиться. Может, прыщ на лбу вскочить успел, я-то в зеркало давно не смотрелась… И душно, а тут ещё супруг остатков свежего воздуха лишает… Ой!

Внезапно Клем отодвинулся от меня и на удивление резво, даже чересчур резво отскочил от брачного ложа. И куда муженька понесло? Только не говорите, что уже на сторону собрался. Я рывком села. Посветлело в комнате… и ещё что-то трещало прямо над моей головой. Ой, мамочки!

Балдахин горел, весело и ярко, озаряя спальню и перекошенную физиономию Лавеля. И смотрел мужчина не на тяжёлую дорогую ткань, пожираемую невесть откуда взявшимся огнём, а на меня и в полном ярости взгляде желания спасти молодую жену почему-то не читалось. Ярости столь ледяной, вымораживающей, что она отражалась в глазах Лавеля цветом искрящегося на солнце снега горных вершин. Или это вовсе не отражение?

– Ведьма, – с ненавистью прошипел Клем и алые отблески полыхнули на узком длинном клинке кинжала, выхваченного откуда-то из складок одежды.

Где ведьма? Кто тут ведьма? Или… это он меня имеет в виду?!

Пламя змейками стремительно скользнуло вниз по резным столбикам. Надо бы спасаться бегством или хотя бы начать вопить «Пожар!», но я отползла к подушкам, наблюдая за взметнувшейся стеной огня, отрезавшей меня от Лавеля. Я ведь люблю огонь? Рука словно сама собой потянулась к пламени, один из рыжих язычков, точно живой, изогнулся навстречу. Вообще-то играть с огнём не рекомендуется, особенно совать в него конечности, и на мгновение сознание окатил страх перед ожидаемой болью от ожога. Язычок же коснулся кончиков пальцев легко, бережно, вызвав тепло и странное спокойствие. И я улыбнулась пламени, будто старому другу.

Нечто пролетело возле уха и вонзилось в изголовье кровати. Я покосилась на торчащий из деревянной спинки кинжал и поняла страшное – я умру. Прямо здесь и сейчас, потому что мой супруг, чтоб его, охотник на ведьм, а я, кажется…

– А-а-а!!

Возня по ту сторону огненной стены, хлопок открывшейся двери, шорох юбок.

– Дезире!

Мама! Мамочка, пожалуйста, спаси меня!

Пламя опало, открыв Франческо, набросившегося на Клема сзади, и метнувшуюся к постели маму.

– Мама! – я слезла с кровати, привычно укрылась от жизненных невзгод в родных объятиях.

И Франческо… значит, он не ушёл, караулил где-то рядом и примчался, едва услышав мой крик.

– Беги! – крикнул Франческо, пытаясь удержать вырывающегося Лавеля в захвате.

– Нет, я…

Никуда не пойду без тебя.

Мама окинула быстрым взглядом обгоревший балдахин, висящий унылыми клочьями, почерневшее покрывало и вывела меня из комнаты.

– Франческо! – нельзя оставлять его там одного с этим страшным человеком!

– Не беспокойся о нём, – негромко заговорила мама. – Он прав: ты должна бежать.

– Что? Куда? Зачем?

Нет, ну зачем понятно. Молодая жена чёрного лорда – и ведьма. Свои же в ордене засмеют. Но куда бежать? И что будет с Франческо?

– Дезире, у тебя дар. Ещё когда ты была совсем крохой, я знала, что рано или поздно он проявится.

Возможно, не стоило в детстве проводить столько времени у очага, играя с золой, беседуя с огнём и воображая, словно пламя живое и отвечает мне. Матильда всегда смеялась и обзывала замарашкой, потому что я вечно была с ног до головы перепачкана в золе…

– Ты знаешь законы Этерии.

Ещё я замужем за чёрным орденоносцем! Аж любопытно, если меня попытаются сжечь, я сгорю или им придётся меня топить? Слышала и о таком способе избавления от ведьм.

– Поэтому ты должна бежать из этого королевства. Сегодня, сейчас же.

Мы вышли к лестнице для прислуги, мама уверенно потянула меня вниз по узким ступенькам.

– Но куда?

Как я буду жить там, в неизвестности, совсем одна, без семьи и любимого?

– Ты отправишься в королевство Лира, к моим родителям, лорду и леди Грейн.

Дедушке и бабушке, которые приезжали в Этерию всего раз во времена моего раннего детства и потому не сказать, чтобы я их помнила? А Лира, между прочим, по другую сторону Империи, то есть далеко!

– Поступишь в ведунский корпус Лиры, выучишься, получишь диплом, а вместе с ним свободу и независимость. Лавель не сможет тебе ничего сделать.

– А… а как же вы? – растерялась я. Да, я-то уеду, но родные останутся и Клем может сделать моей семье довольно многое.

Мама замерла на ступеньке, обернулась ко мне. С кухни доносился перезвон посуды и озабоченные голоса слуг, пахло чем-то жареным.

– Мы справимся, – мама ласково улыбнулась, однако в карих глазах я заметила грусть и отчаянную, непреклонную решимость. – Главное, чтобы ты была в безопасности.

 

– – –

 

– Что это?

Где?

Я обернулась, но позади обнаружился только молодой человек с золотисто-каштановыми волосами и какой-то дурашливой улыбкой на симпатичном лице.

– Неужели в наше убогое серое заведение поступила прелестная фея Воздушного мира?

Это он обо мне, что ли? Коли так, то сильно польстил. Длинную тёмно-каштановую шевелюру я обрезала по плечи и теперь носила распущенной, лицо вполне обычное, с пухлыми щёчками, веснушками и серо-синими глазами. И одета я так же, как все адептки ведунского учебного корпуса Лиры – в строгую белую блузку и синюю юбку длиной чуть ниже колен. Форма непривычная и странно обходиться без прежнего количества одежды, но мне нравилось. Жаль, Франческо не может увидеть изменившуюся меня. Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь вновь.

– Позвольте познакомить вас с нашим скромным, однако не лишённым некоторой доли очарования осенним садом, – щедро предложил молодой человек. – Феи ведь любят цветы?

Сразу в сад? Но цветы я и впрямь люблю.

Огненные.

– Ден! – раздался оклик из коридора.

На всякий случай я посторонилась, освобождая дорогу входящим в аудиторию адептам.

– Не знаю никакого Дена, – заявил молодой человек, продолжая старательно мне улыбаться.

– Ден! – от потока учеников отделились две девушки, шатенка с длинной роскошной гривой и русоволосая с короткой стрижкой, обе кареглазые и с сумками через плечо. Русоволосая без всякого стеснения дала молодому человеку подзатыльник и отодвинула в сторону. – Чего ты к ней пристаёшь?

– Кто тут пристаёт? – обиделся любитель садов. – Мы просто разговариваем.

– Испарись, – посоветовала девушка и замахнулась повторно.

Любитель прекрасного небрежно фыркнул, но отошёл к столам, за которыми рассаживались остальные адепты.

– Привет, ты новенькая? – спросила шатенка.

Я кивнула.

Мама не просто знала о моём даре, она давно подготовилась к его пробуждению. В тот вечер меня уже ждала мамина доверенная камеристка с осёдланными лошадьми, и сумасшедшая скачка за пределы города. А на окраине – портал, светящийся белым с радужным контуром овал в пространстве, перебросивший меня сразу в Лиру, в дом бабушки и дедушки. Мамины родители тоже меня ждали, оказывается, и тепло встретили. Дедушка, правда, ничего лестного в папин адрес не сказал, и бабушка всё вздыхала, что чуть не уморили бедное дитя в моём лице в этой варварской Этерии. Нет, я догадывалась, что мамина семья её брак с папой не одобряла, но чтобы настолько… Через две недели я прошла вступительные тесты, переехала в общежитие, расположенное на территории ведунского учебного комплекса, начала посещать занятия и привыкать к новой жизни, разительно отличающейся от прежней. Хорошо, что только один пропущенный месяц догонять надо, не уверена, что справилась бы, поступи я в середине учебного года – программа корпуса далека от храмовой школы для благородных девиц. Впрочем, и за месяц весь курс успел перезнакомиться и даже разбиться на компании. Я ходила на занятия уже третий день и до сего момента на меня никто, кроме преподавателей, не обращал внимания.

На плечо легла рука.

– Элден Дейт, к вашим услугам в любое время дня и ночи, прекрасная фея, – представился молодой человек, приобняв меня. Подхватил свободной рукой мою конечность, поднёс к губам и, проникновенно глядя мне в глаза, поцеловал пальцы.

– Ден, по-моему, ты переоцениваешь свои возможности, – заметила русоволосая и повернулась ко мне. – Лоурин Каслрент.

– Лиина Паррин, – присоединилась к знакомству шатенка.

Я улыбнулась. Настоящих друзей у меня никогда не было, но кто знает, может, теперь будут?

– Дезире Грейн.

Юной леди Дезире Аделли больше нет, а свежеиспечённая леди Лавель пусть покоится с миром!

 

– – –

 

Фреа

Восемнадцать лет.

Наконец-то восемнадцать! Отныне я настоящая взрослая леди, я больше не поучаемый всеми несмышлёный ребёнок. Я взрослая!

Гордо звучит.

– С днём рождения, моя красавица! – папа обнимает меня, целует в щёчку, улыбается, и я улыбаюсь в ответ.

Папа устроил роскошный бал в честь моего праздника, пригласил соседей со всей округи, друзей и знакомых. И пусть пока только домашний, для тех, кого можно назвать близкими – или полезными – нашей семье, зато зимой я поеду ко двору, на первый настоящий бал для дебютанток и буду там самой красивой и ослепительной.

– С днём рождения, сестричка, – Катерина подходит следом, тоже целует в щёку, но в сдержанной улыбке сестры таится печаль, а в зелёных глазах странная отрешённость, словно мирская суета и веселье её не касаются. – Надеюсь, все твои мечты исполнятся так, как ты хочешь.

– Благодарю. Тери, что-то случилось? – всматриваюсь в бледное лицо сестры.

Странно, ещё накануне она была весела и беспечна, помогая мне готовиться к празднику.

– Нет, всё в порядке, – качает черноволосой головой Катерина. – Я лишь вспоминаю себя в твоём возрасте.

– О, если ты всё ещё грустишь о Винсенте, то просто забудь о нём. Если он разорвал помолвку после стольких лет, то, значит, он никогда не любил тебя по-настоящему. Уверена, в этом сезоне ты обязательно познакомишься с лордом, который будет достоин тебя.

Катерина усмехается и мне чудится горечь в смешке коротком, нервном.

– Не беспокойся обо мне, Роза, это обычное брюзжание старой девы. Веселись, сегодня твой день, – и сестра растворяется спешно среди прочих желающих поздравить виновницу торжества.

Как только поеду ко двору, обязательно поищу подходящего Катерине лорда. Несправедливо, что сестра по-прежнему тоскует после расторжения помолвки, пока Винсент, по слухам, уже подыскивает себе другую невесту. И почему наша семья не пришлась ему по нраву? Мы потомки королевского Дома давно погибшей, но не забытой Ритины, мы один из старейших, влиятельнейших и богатейших родов в Вальсии, мы Ренье! И Катерина не может остаться старой девой только из-за прихоти какого-то мелкого лорда, после двух лет помолвки передумавшего жениться на ней.

Поздравления, пожелания льются со всех сторон, сыплются пригорошнями разноцветных бумажных конфетти, затем наступает черёд подарков, тянущихся неторопливой тяжёлой подводой. Почти все замечательные, хотя есть и бесполезные – зачем мне, например, охотничий сокол, если я не охочусь, да и не люблю и не одобряю бессмысленного убийства животных? Впрочем, лорд Пирсон старый охотник, что ещё он мог подарить? Подарка же его сына Уэлси я боюсь. Не дай боги обручальный браслет! А замуж за Уэлси я не собираюсь и знаю точно, папа никогда не согласится.

Боги милуют: Уэлси ограничивается цветами и золотым кольцом. Бриллиант огромен и если рукой с этаким колечком метко ударить, то можно и глаза лишить. Из вежливости делаю вид, будто восхищена подарком, но на самом деле не надену никогда. Пусть не думает, что кольцо что-то для меня значит. Зато скромное серебряное колечко с маленькой, искусно выполненной изящной розой, оказавшееся в преподнесённой кузеном Эланом коробочке, надеваю сразу. Обнимая меня, брат шепчет на ухо, что ещё и зачаровал украшение и что оно должно оберегать меня.

После приёма подарков открывают танцы. Не отказываю никому, даже Уэлси, хоть он скучен до зевоты и танцует, откровенно говоря, плохо. От шампанского кружится голова – сегодня никто не указывает, сколько бокалов положено выпить юной леди. Закончив танец, Уэлси, вопреки правилам приличий, не отпускает мою руку и тянет к выходу из зала, благоухающего цветочными гирляндами и сияющего огнями, потом уводит на пустынную галерею. За высокими окнами расстилается река, и полумесяц покрывает тёмные воды мерцающим серебром. После музыки, смеха и гомона голосов ночная тишина оглушает до звона в ушах.

– Уэлси, некрасиво без объяснений бросать гостей, – и голова уже что-то совсем закружилась…

И, кажется, пол под ногами качается.

– Пару минут гости подождут, – неожиданно Уэлси прижимает меня к простенку между окнами. – Я хочу тебе кое-что сказать, Фреа.

– Что бы это ни было, но не может ли оно подождать до завтра? – когда я буду мыслить… более связно.

– Нет, не может. Я решил… и мой отец одобрил… Фреа, я собираюсь просить у лорда Ренье твоей руки.

И пусть себе просит…

Только завтра… Что?!

– Ты… хочешь жениться на… на мне?

Никогда, ни за что! Да лучше я брошусь в воды Рай, чем выйду замуж за этого… за этого!

– Что тут такого? – в голубых глазах искреннее удивление. – Мы знаем друг друга с детства, наши замки расположены по соседству.

– Но я… мы… – подходящих возражений, которые Уэлси принял бы, как назло, не вспоминается. – Прости, но я… я тебя не люблю.

– Полюбишь. Со временем.

Его? Худого, белобрысого, с надменным лицом и снисходительным рыбьим взглядом свысока вопреки довольно скромному происхождению?

– Папа не даст своего согласия….

– Лорд Ренье выполнит любой твой каприз, Фреа, тебе достаточно лишь попросить, – голос Уэлси становится вкрадчивым, бледное лицо приближается ко мне. Пытаюсь отстраниться и ударяюсь затылком о стену. – Поэтому просто скажи папочке, что ты от меня без ума…

Только безумной и надо быть, чтобы выйти за него замуж… О боги!

Губы Уэлси впиваются в мои, слюнявят с упоением жадным, мерзким, а язык… Какая гадость! И это поцелуй, от которого, говорят, особо трепетные, чувствительные юные леди падают в обморок? Где описываемое любовными романами наслаждение? И в обморок не упадёшь – неизвестно, что может сделать Уэлси с моим бесчувственным телом, – и вместо удовольствия подкатывающая к горлу тошнота.

Хватаю Уэлси за узкие плечи, собираюсь с силами и отталкиваю его. Уэлси отодвигается неохотно, и я с размаху влепляю ему пощёчину. Выходит звонко, громко, по всей пустой галерее эхо прокатывается.

– Если ты ещё раз заговоришь о предложении или снова полезешь ко мне со своим… языком, я всё расскажу папе, – а папа этого так просто не оставит.

– Значит, отказываешь?

– И как ты догадался?

– Пожалеешь.

– Никогда!

Юбки в охапку и подальше от этого слизняка. Я вихрем мчусь до конца галереи, взлетаю по скрытой в нише винтовой лестнице на второй этаж и бросаюсь к ближайшему окну. Снизу доносятся крики и топот. Неужели Уэлси всерьёз рассчитывает поймать меня? Никто не знает Нуалон лучше меня, из всех наших домов замок этот мой самый любимый, самый родной, изученный вдоль и поперёк, словно зачитанная до дыр книга. Распахиваю одну створку, забираюсь на подоконник и вылезаю на карниз снаружи. Створку закрываю, аккуратно спускаюсь с карниза на узкую полоску выступа в полуметре под окном, держась в стороне от падающего из проёма света. Неудобно, ногу можно поставить только боком, и то каблуки туфелек норовят соскользнуть, пышная юбка сильно мешается, стесняя движения. Ничего. Зато Уэлси и в голову не придёт искать меня за окном. Всего-то и надо, что подождать несколько минут, пока он не уйдёт. Когда в детстве мы с Катериной играли в Нуалоне в прятки, это место было самым надёжным укрытием. Сестре никогда не удавалось меня здесь найти, а сама Катерина боялась выбираться на стену.

– Фреа! Фреа!

Оконная створка прикрыта неплотно. Уэлси пробегает в одну сторону, замирает – галерея освещена хорошо, вся как на ладони и меня там нет. Значит, я или спряталась, или очень быстро бегаю и успела скрыться в другом её конце. Бегун из Уэлси тоже неважный и, хотя он время от времени ездит с отцом на столь обожаемую старшим лордом Пирсоном охоту, развлечение это ему мало по нраву. Столичные мужские клубы с выпивкой, азартными играми и кутежами доставляют Уэлси много больше удовольствия.

– Фреа! Демоны побери! – шумный вздох, и Уэлси уходит.

Стою, вжавшись спиной в стену. Свет из окон первого этажа выхватывает реку внизу.

Минута.

Другая.

Можно возвращаться и пусть это ничтожество только попробует ещё со мной заговорить!

Я отлепляю одну руку от стены, медленно, осторожно поворачиваюсь к окну.

Негромкий хруст, левая нога внезапно проваливается в пустоту, резко, неумолимо увлекая за собой всё тело. Пальцы правой руки скользят беспомощно по неровной поверхности, но ухватиться не за что…

С визгом я срываюсь в стремительные воды Рай. Короткое падение выбивает воздух из лёгких, сердце колотится отчаянно у горла. Ожидание удара и неизбежной боли оплетает паутиной липкой, душащей, и, кажется, вся моя недолгая ещё жизнь должна пронестись у меня перед глазами, однако я не успеваю ничего вспомнить, ни о чём подумать.

Ощущение рук на моём теле, странных, шершавых. И река, и замок вдруг в мгновение ока оказываются где-то далеко-далеко внизу, а вокруг расстилается бескрайнее пространство, полное лунного света и воздуха, словно я лечу…

Я лечу?

Лечу! Действительно лечу и даже слышу взмахи крыльев… но едва ли у меня успели вырасти крылья.

– Пожалуйста, только не кричи.

Надо кричать? Поворачиваю голову, смотрю на того, кто держит меня на руках. В бледном сиянии полумесяца существо выглядит чёрным, будто выточенным из цельного куска мрамора. Короткая грива, встрёпанная и жёсткая на вид, развевается на ветру, непроницаемо тёмные глаза изучают нежданную ношу обречённо, с толикой смиренной печали. Приплюснутый нос, мощная, чуть выдающаяся вперёд челюсть хищного зверя. За широкими плечами мерно взмахивают огромные кожистые крылья летучей мыши.

Смотрим друг на друга, ждём. Существо – моих криков, вероятно. Я же просто любуюсь.

– Кричать будешь? – спрашивает существо наконец.

Отрицательно качаю головой. Бросаю взгляд вниз. С высоты птичьего полёта Рай кажется весенним ручейком в обрамлении тёмной зелени парка по обоим берегам, Нуалон же и вовсе походит на мой старый кукольный домик, маленький, хрупкий.

– Страшно?

Ни капли. И я опять качаю головой в подтверждение.

– Значит, обойдёмся без воплей? – слышу недоверчивое удивление в голосе.

Киваю.

– Тогда держись.

Едва успеваю обхватить существо за шею.

Стремительный полёт вниз, свист ветра в ушах. Прижимаюсь к твёрдой груди, но глаза не закрываю. Хочу всё видеть, всё прочувствовать! Река приближается неумолимо, замок мелькает на границе поля зрения белым призрачным видением. Ещё чуть-чуть – и мы нырнём…

Но нет, у самой воды существо будто отталкивается от речной глади, лишь чуть-чуть коснувшись тёмного зеркала, и вновь взмывает ввысь, поднимается над крышей и башенками Нуалона. Замедляет постепенно ход, облетая замок кругом, и наконец опускается на один из гребней крыши в центральной части. Осторожно ставит меня на ноги.

– Я знаю, кто ты, – меня переполняют детский восторг, пьянящая жажда скорости и безумное желание повторить всё. – Ты горгулья!

– Горгул, вообще-то.

Это очевидно. Ещё он высокий, одетый в обычные чёрные штаны, выглядевшие несколько странно, непривычно на существе из сказок и легенд.

– Я о вас читала! Вы охраняете древние замки, некогда принадлежавшие детям мира Воздуха. По старым преданиям, когда они покинули наш мир, они оставили горгулий сторожить тайные сокровища, что откроются лишь избранным, – я никогда не видела ожившую горгулью, только каменные изваяния в столице. И вдруг настоящая горгулья!

Только Нуалон не украшали каменные статуи и построили замок всего четыре века назад.

– А я в отпуске, – горгул пожимает беспечно плечами. – Отдыхаю.

– О-о, – откликаюсь растерянно.

Ловлю клыкастую усмешку.

– Фреа, – решаю представиться. Леди нельзя знакомиться самой вот так запросто, но это же горгулья. Не думаю, что ему есть дело до светского этикета. – Леди Фреа Роза Ренье.

– Ром. И позвольте спросить, леди Фреа, что вы делали на том карнизе, с которого столь неэлегантно рухнули?

– Я? Пряталась.

– От кого?

– От предложения руки.

Даже вспоминать неприятно. Особенно мерзкие ощущения от поцелуя.

– Без сердца?

– Леди редко кто предлагает ещё и сердце, – боги, о самом главном и позабыла! – Ром, благодарю за спасение.

– Пустяки, – отмахивается горгул небрежно. – Вас подбросить?

– Куда?

– Вниз, вверх, в вашу комнату – куда скажете.

– Мне ещё рано в комнату, – смеюсь я. Праздник в самом разгаре и папа обещал фейерверк в мою честь и…

Внезапно улыбка горгула исчезает, выступающее из прядок гривы круглое мохнатое ухо дёргается раздражённо.

– Ром? – что-то увидел? Услышал?

Горгул резко наклоняется вперёд, расправляет крылья.

– Ром? Только не оставляй меня здесь одну! – спуститься-то отсюда я смогу, но в бальном платье будет весьма неудобно, а без платья – крайне неловко.

– Я подсажу вас в окно галереи, и оттуда вы сможете…

– Что происходит? Это и мой дом, я хочу знать, в чём дело, – требую правды я.

Ром обхватывает меня за талию, прижимает к себе и прыгает с крыши.

Безо всякого предупреждения! Писк, жалкий, испуганный, вырывается сам собой, руки цепляются судорожно за шею спутника. Горгул облетает первый этаж, скользя неслышно под высокими стрельчатыми окнами, откуда льются свет, музыка и голоса, и устремляется к дальним, обычным прямоугольным окнам. Приближается к одному, замирает.

Библиотека, маленькая, уютная, пахнущая сандалом и полная историй чудесных, скрытых под обложками великого множества книг на полках стеллажей, поднимающихся до сводчатого потолка. В глубине теплится неяркое ровное сияние светового кристалла на подставке – папа предпочитает окружать себя и нас всеми удобствами, которые только может предложить наш мир. Возле столика с кристаллом сам отец, высокий, с зачёсанными назад светлыми с проседью волосами.

– Всё готово?

– Да, – шелестит странный шипящий голос и из тени у дальней стены выступает существо.

С длинными белыми волосами и чёрными глазами, кажущимися пустыми провалами на лице бледном, с резкими чертами. Чёрный плащ с воротничком-стойкой окутывает высокую – выше папы – фигуру.

Кто это? Смерть, какой её изображают в бульварных романах и постановках?

– Я заберу её в семь. Надеюсь, – существо делает паузу, бросает неожиданно ироничный взгляд на моего отца, – обойдётся без последствий бурного праздника?

– Она знает и будет готова, – отвечает папа холодно.

– Хорошо. Не хотелось бы возиться с девушкой с похмелья.

О ком они говорят? Откуда папа знает существо это, и кто оно такое? Не читала о подобных ему…

Ужас вонзается в сердце ледяными клыками.

Речь о… обо мне?! Но папа любит меня… нас обеих… Он никогда бы не отдал…

Папа смотрит на удлинённый белый кристалл в лапках подставки.

– Второе?

Существо усмехается хрипло, достаёт из кармана плаща чёрную коробочку, протягивает. Папа оборачивается, забирает почти не глядя.

– Уверен? Вещь тонкая и непредсказуемая, стопроцентной гарантии здесь никто не даст…

– Я не сомневаюсь в твоём мастерстве, – перебивает папа. – И я не желаю повторения…

Ром отстраняется вдруг от окна, разворачивается, взлетает к крыше. Сквозь клыки пробивается злое рычание.

– Кто это? – спрашиваю и сама едва слышу собственный голос.

– Один из Белых теней.

– Кто?

– Демон. Вы называете их пожирающие жизнь.

Те, кто питаются силой ведунов. Демон из мира Огня.

И папа его знает.

Горгул проносится над крышей Нуалона, опускается к окну галереи на первом этаже, но с другой стороны.

– Он меня почуял, – добавляет Ром, толкая свободной рукой чуть приоткрытую створку. – Поэтому лучше вам вернуться на праздник, а мне исчезнуть.

– Я… я не понимаю, о чём они говорили…

И о ком? И почему папа так спокойно беседовал с пожирающим жизнь?!

– Я тоже. Но вряд ли из этого разговора следует что-то хорошее, ибо от Белых теней ничего хорошего ждать не приходится, – горгул ссаживает меня на подоконник, улыбается криво на прощание. – Быть может, ещё увидимся, леди Фреа.

– До свидания, Ром. И благодарю ещё раз.

Горгул взлетает и мгновенно растворяется в сумерках.

– Фреа? Где ты пропадаешь?

Оборачиваюсь к встревоженной Катерине.

– Опять смотрела на звёзды и мечтала? – делает сестра справедливое при иных обстоятельствах предположение, приближается, берёт за руку, помогая слезть с подоконника. – Ну вот, погляди, на кого ты похожа: платье помялось, с причёской будто ветер поиграл.

Так и есть.

Я порывисто обнимаю Катерину. Не буду думать о демоне сейчас. И о том, что может связывать его с папой, тоже. Сегодня мой день. Не хочу омрачать его страшными предположениями.

– Тери, Уэлси пытался сделать мне предложение…

 

– – –

 

…Лицо, бледное, словно сама смерть, обрамлённое белыми волосами, выплывает из тьмы вокруг, поводит в воздухе белыми же, оканчивающимися чёрными когтями руками и бескровные губы растягиваются в удовлетворённой усмешке.

– Да, друг мой, уже скоро. Даже странно, что он до сих пор спит. Сколько ей исполнилось?

– Восемнадцать.

Слышу папин голос, но самого отца не вижу.

Что это?

Сон? Явь?

Кошмар наяву?

Отчаянно хочу проснуться, но не могу. Не чувствую ни рук, ни ног, тело будто онемело, оно не подчиняется, пока разум мой бьётся в панике, запертый в клетке оболочки неподвижной, беспомощной.

– Хороший возраст. Не передумал? Двери нашей школы всегда открыты…

– Не передумал. Приступай.

И тело пронзает острая, режущая боль…

 

Утром я просыпаюсь в кровати в своей спальне и долго пытаюсь понять, что за кошмар мне приснился. В окно заглядывает солнце, обещая пригожий день, из парка долетает пение птиц. Переворачиваюсь на другой бок и замечаю розовую коробочку на столике подле кровати. Ещё один подарок? Внутри на тонкой золотой цепочке покоится каплевидный изумрудный кулон под цвет моих глаз и лежит карточка, заполненная папиным почерком.

«Моей красавице. Обещай никогда не снимать его».

Обещаю.

Спустившись к завтраку, я узнаю, что рано утром сестра, не попрощавшись ни с кем, кроме отца, покинула Нуалон. Папа сказал, у Катерины пробудился дар, и её отправили учиться в ведунский корпус.

 

 

Глава 2

Восемь лет спустя

 

Дезире

Воздушный пассажирский корабль рейса Лира-Лидия-Брийск неспешно заходил на посадку. Как обычно, пассажиров вежливо попросили не подходить к бортам, а лучше вообще покинуть палубу, дабы не мешать экипажу. Я, правда, в каюту возвращаться всё равно не стала – за несколько часов полёта тесный закуток с сомнительными удобствами надоел по самое «не могу», да и хотелось уже поскорее сойти на твёрдую, надёжную землю. К тому же остановка не конечная, дальше корабль идёт в столицу княжества, в Герре же выходят только я и ещё около дюжины человек, нетерпеливо мнущихся возле вынесенного на палубу багажа.

Невысокий молодой человек в чёрном, явно дорогом костюме, с головой выдававшим в хозяине представителя высшей аристократии, торопливо прошёл к фальшборту, задумчиво посмотрел на крыши расстилающегося внизу города и площадку станции, потом через плечо оглядел ожидающих окончания посадки, заметил меня и чуть поклонился, приветствуя. Я вежливо улыбнулась в ответ. С чего это вдруг столько внимания моей скромной персоне? Одета я обычно: чёрные штаны и чёрная же кофта поверх белой блузки, на ногах сандальки, потому как лето, каштановые волосы выбивались из-под чёрной шляпки. Уж точно не леди. Молодой человек как-то воровато прошмыгнул обратно к каютам. И что за перстенёк у него на левой руке? Тёмный, с приметным изображением стилизованного солнца. У Фабиана точно такой же, хоть он его никогда при мне не надевал. Солнце – эмблема ведунского корпуса Вальсии, перстни с этим символом выдавались по окончанию обучения всем адептам корпуса. Выходит, опознал во мне почти коллегу? И что вальсийскому ведуну потребовалось в маленьком и не особо значительном Брийском княжестве? Тут и одного выпускника славного корпуса Вальсии за глаза хватает.

Впрочем, мне-то какая разница?

Наконец под отрывистые, резкие звуки сигнальных гудков корабль тяжело, неповоротливо сел, опутался сетью фиксирующих канатов, к борту подкатили деревянный трап, и я в числе первых сошла на землю.

Ну здравствуй, работа, милая работа. Всегда приятно возвращаться к своим трудовым обязанностям после двух недель отпуска… вот бы вообще их не видеть!

Обязанности, разумеется, не две недели отпуска.

Я пересекла пыльную взлётно-посадочную площадку, продемонстрировала свой билет контролёру и нырнула под козырёк павильона для пассажиров, где собрались немногочисленные встречающие и отбывающие.

Иногда я ненавижу свой маленький рост. Люди толпятся вокруг, а мне ничего не видно! А Фабиан, между прочим, клятвенно обещал меня встретить.

Я остановилась и подпрыгнула. Потом ещё раз. И – хоть кто-то у нас пунктуальный и слово держит! – заметила-таки поднятую над головами людей табличку с выведенным крупными буквами именем «Диз». Решительно протолкалась вперёд.

– Феб!

– Диз!

Я скинула сумку на дощатый пол и бросилась приятелю на шею, Фабиан, опустив табличку, обнял меня одной рукой за талию, прижал к себе. Я чмокнула парня в щёку.

– Как отдохнула?

– М-м, великолепно, – мечтательно призналась я. – Во Флорансии, как всегда, изумительно – природа, погода, море! Купалась, загорала, с леди Евой сплетничала.

– Уверена, что не пахала день и ночь во славу флоранского корпуса? А то бледненькая как умертвие, – заботливо поделился Фабиан.

– Знаешь, если бы я не была рада тебя видеть, то придушила бы прямо здесь и сейчас.

– Ещё никому не удавалось меня придушить, хотя желающие были.

– Буду первой, – я высвободилась из объятий. – Ну что, летим? Ты ведь на «звезде»?

Скорее к горячей ванне, вкусной еде и пуховой перине!

– На «звезде», – кивнул парень и перевернул табличку другой стороной. – Но мне надо ещё кое-кого встретить, она должна прибыть этим же рейсом.

И кого же?

Демоны побери!

«Леди Ф. Р. Ренье».

– Ренье? Ренье?!

Да это же, это же…

– Не ревнуй, Диз, – Фабиан вновь поднял табличку над головой. – Я по-прежнему весь твой, однако Морти надо жениться. Сама понимаешь, возраст, положение в обществе, необходимость размножаться с себе подобными.

Всё я прекрасно понимаю, но Ренье! Один из главных советников короля Вальсии Августа Третьего и лорд-хранитель королевской печати! Человек, более двадцати лет назад недрогнувшей рукой жёстко подавивший восстания на юге страны и основательно проредивший строй Чёрного ордена. Человек, утверждавший, будто род его происходит от последнего королевского Дома Ритины, государства, семь веков назад существовавшего на месте нынешних территорий Вальсии и Империи и погибшего при весьма печальных и загадочных обстоятельствах. Знаменитый серый кукловод Вальсии, умело дёргавший за ниточки самого короля, известного любителя развлечений, женщин и беззаботной жизни, не омрачённой слишком долгими думами о благе своей страны.

А леди Ф. Р., видимо, какая-то из дочерей Ренье, благо у него их вроде две.

Хорошо с Деном общаться, он всё про все правящие и не очень Дома континентальных стран знает, ну а мне просто было интересно разузнать поподробнее обо всём, что связано с Чёрным орденом.

– Так и женился бы себе на здоровье! – трагически прошипела я. – Зачем же сразу на леди Ренье? Или попросить руки племянницы Августа Мортон постеснялся?

– Чем тебя леди Ренье не устраивает? Она красотка, если верить портретику, который прислали Морти. Плюс происхождение, деньги… то есть приданое.

Ну разумеется! Можно и на кобыле жениться, если у неё будет такое же состояние, какое рано или поздно унаследуют девицы Ренье. Одна только незадача – Мортон из давно и безнадёжно обедневшего рода, исчезнувшего вместе с поглощённой Имперским союзом Намирией, а высокородные вальсийские леди не выходят замуж за нищих лордов с другого конца континента, пусть бы и гениальных ведунов. Как Ренье мог согласиться на подобный брак? И уж тем более отпустить дочь в провинциальное княжество на границе с Империей, где и по сей день не всегда бывало спокойно?!

Фабиан как-то на диво мерзко усмехнулся. Я посмотрела в сторону выхода на посадочную площадку. Вот и высокие гости. И которая из них невеста?

Девушек оказалось две. Обе черноволосые, зеленоглазые, одетые элегантно и как положено путешествующим добропорядочным леди, то есть длинные юбки, жакеты, блузки под горло, перчатки, шляпки. Сопровождал дам давешний молодой человек с перстнем вальсийского корпуса, позади, скромно опустив очи долу, замерла третья девушка, судя по более простому дорожному костюму, горничная. Они что, прилетели на общественном транспорте? То есть у Ренье нет личного корабля или средств на оный?!

Ни в жизни не поверю.

Убедившись, что взоры гостей устремлены на него, Фабиан опустил табличку, но ухмыляться не перестал. Во взгляде молодого человека мешались раздражение, неприязнь, неприятное удивление и настороженность, леди недоумённо посмотрели друг на друга, потом вопросительно на сопровождающего. Тот что-то тихо сказал девушкам – с такого расстояния я не расслышала, что именно, – и вся группа приблизилась к нам. Леди в тёмно-зелёном костюме помоложе, с чуть более смуглой кожей и пухлыми губами – наверное, это и есть Ф. Р. Леди в чёрном постарше, с изысканно бледным лицом и прямым носом. К воротнику её жакета приколота брошка… Ма-ама…

Это не брошка, это ещё один значок! Равносторонний крест в пламени – эмблема ведунского корпуса Вестральского княжества, расположенного по соседству с Брийским. Ходили упорные слухи, будто корпус возглавлял чистокровный демон, да и без досужих сплетен известно, что тамошние адепты делали упор на тёмное искусство. Вестральский корпус единственный на континенте, где открыто и официально преподавали некромантию, занимались вызовом духов и прочими запрещёнными в других корпусах вещами.

Я икнула и попыталась сползти в обморок, но приятель твёрдой рукой удержал меня в вертикальном положении.

– Эл, – произнёс парень.

– Фабиан, – подчёркнуто сухо отозвался сопровождающий.

Да они знакомы! Хм-м, не тот ли это Эл, с которым, по рассказам друга, Фабиан соперничал во времена учёбы в вальсийском корпусе? То звание лучшего выпускника они пытались поделить, то девушку, то ещё какой-то ерундой занимались… И ведь молодой человек не выглядел сильно удивлённым, скорее раздосадованным, Фабиан же и вовсе явно ждал бывшего сокурсника.

– Диз, знакомься, Элан Вэарринг, ну, я тебе о нём рассказывал, – подтвердил мои опасения приятель.

– Лорд Элан Вэарринг, – поправил молодой человек и церемонно поклонился мне. – Корпус Вальсии.

– Леди Дезире Грейн, корпус Лиры, – ответила я, смутно припоминая, что, кажется, знакомимся мы не так, как положено.

– Мои кузины, леди Катерина Маргарита Ренье и леди Фреа Роза Ренье, – продолжил Элан.

– Корпус Вестралии, – с едва уловимой ноткой презрения к оплоту лирских ведунов вообще и к леди в моём лице в частности добавила девушка с одноимённым значком на воротнике.

– Сёстры, позвольте представить господина Фабиана Кейри, моего однокурсника по вальсийскому учебному корпусу.

Нотка презрения на бледном лике Катерины приобрела оттенок откровенной, Фреа же кивнула в знак приветствия и вежливо улыбнулась.

– Леди Грейн, господин Кейри, рада знакомству.

– Взаимно, леди Ренье. К сожалению, у лорда Данмара возникли неотложные дела, требующие его немедленного внимания, и поэтому он не смог встретить вас должным образом. Но взамен он послал меня. Карета ожидает, миледи, – Фабиан отступил в сторону, стряхнул меня с руки и наклонился за моей сумкой.

Гости направились к выходу на другую площадку, где обычно стояли экипажи, частные и наёмные.

– И как далеко он тебя послал? – шёпотом уточнила я, когда лорд и леди отошли на достаточное расстояние, чтобы нас не слышать.

– Демоны побери, сегодня же прилетает Диз! А, и моя невеста тоже. Слушай, Феб, ты ведь всё равно собираешься на станцию, встреть тогда за компанию и леди, хорошо? – хлопнув себя по лбу и изобразив внезапное просветление памяти, передразнил Мортона Фабиан.

– У нас же только «звёзды», – заметила я.

Конечно, водить ведунский летательный аппарат умеет любой адепт любого корпуса, но, во-первых, сидеть в длинной юбке боком на «звезде» неудобно и, во-вторых, среди нас одна «чистокровная» леди, а благовоспитанным леди не пристало разъезжать на столь неэлегантном виде транспорта.

Вслед за гостями мы вышли из распахнутых дверей павильона. «Звезда» Фабиана стояла у самого края мощёной камнем площадки, возле обычного чёрного экипажа со знаком наёмного извоза на обеих дверцах. Парень снова ухмыльнулся, широко и почти благодушно, и жестом щедрого хозяина указал на наёмную карету. Презрением прямо-таки запахло, в голубых глазах Элана появилось стойкое желание присоединиться к жаждущим придушить Фабиана, Фреа пока держалась, однако тени растерянности скрыть не смогла. Что они хотели? Если уж знакомиться с общественным транспортом, то со всеми его разновидностями!

Следующие двадцать минут мы с Фабианом сидели на «звезде» и ждали, пока багаж леди сначала выгрузят с корабля, затем перевезут на стоянку. Наёмный экипаж на гардероб девиц Ренье, естественно, оказался не рассчитан, и бедолага Элан метался по стоянке в поисках свободного транспорта, а пуще того целого обоза, готового отвезти несколько саквояжей, внушительных сундуков и кучу шляпных коробок до места. Фабиан с каким-то непонятным мне злорадством наблюдал за мытарствами бывшего однокурсника, я зевала и норовила прикорнуть на плече друга. И как только корабль вообще взлетел с таким откровенным перегрузом?

– Если подумать, интересное совпадение, – пробормотала я.

– М-м?

– Вы с Эланом вместе учились… сколько там лет? – в лирском корпусе маялись шесть, но в вальсийском вроде подольше, впрочем, туда и поступали в более раннем возрасте.

– Семь.

– Да, семь. И ещё столько же не виделись после, наверное. И вот вдруг встречаетесь по случаю женитьбы твоего коллеги на его кузине.

– Кто сказал, что это совпадение?

Я даже голову подняла и ошалело уставилась на парня. То есть как?

– В корпусе Эл скрывал, кто его дядя, боялся, что сочтут очередным протеже-пустышкой всесильного лорда, но рано или поздно всё тайное становится явным, – пояснил Фабиан интимным шёпотом мне на ушко. – И кто, по-твоему, предложил Морти кандидатуру очаровательной леди Ренье?

В довершение приятель ещё и руку мне на коленку положил, погладил. Чуть отстранился, улыбнулся соблазнительно, словно сделал мне неприличное, однако крайне интригующее предложение. Я бросила быстрый взгляд в сторону гостей. Из таковых поблизости обнаружилась Фреа, наблюдающая за нами широко распахнутыми, полными изумления глазами. Ладно, раз Фабиан хочет порадовать публику – выезжая вместе с Мортоном в местный свет и в частности к княжескому двору, мы с парнем часто изображали страстных влюблённых, – то пожалуйста, мне не жалко.

– Шалунишка, – с игривой улыбкой мурлыкнула я, отчего впечатлительная леди залилась милым румянцем и вообще поспешила отвернуться, а я приблизила губы к уху Фабиана. – Ты что, решил начать карьеру свахи? – тоже шёпотом поинтересовалась я. – Обжечься не боишься? Если вдруг что-то пойдёт не так, её папаня нам всем тут головы посносит.

– По огоньку у нас ты специалист, – отозвался приятель и передвинул руку к бедру.

К Фреа подошёл Элан, осуждающе покосился на нас. Всё, господа, пора и честь знать.

Я сняла и положила шляпку в багажное отделение «звезды» к моей сумке, встала, потянулась и устроилась на обитом кожей сиденье нормально.

– Я хочу домой, – капризным тоном возвестила я. Надула губки, просительно посмотрела в глаза.

– Желание моей девочки закон, – поддержал Фабиан, перекинул ногу через продолговатое серебристое тело «звезды», садясь ровно, взялся за руль. Я с готовностью сомкнула руки на мужском торсе, уткнулась щекой в плечо.

Выражение лиц стало крайне занимательным. Тут и удивление, и растерянность от подобной наглости, и возмущение ею же.

– Фабиан! – воскликнул Элан.

– Не беспокойся, адрес возница знает, – заверил парень. «Звезда» коротко рыкнула и начала подниматься в воздух.

Я инстинктивно поджала ноги. Ну да, в Герре адрес Мортона знали даже бродячие собаки и потому предусмотрительно держались подальше.

Фабиан развернул «звезду» и взял курс на наш дом.

– И тебе не стыдно? – укорила я.

– Нет. А тебе?

Да как сказать. С одной стороны, немного некрасиво вышло.

– Чуть-чуть, – призналась я.

А с другой – летела я в каюте классом ниже, чем обычно путешествуют высокородные, и полёты на общественных пассажирских кораблях редко когда доставляли удовольствие, и вообще, я, в отличие от леди, выхожу на работу, перед которой неплохо хотя бы поесть и в порядок себя привести.

– Брось, Диз, они там до ночи копаться будут и что нам, сидеть при них как ожидающая приказаний прислуга?  – Фабиан хитро глянул на меня через плечо. – И Морти попросил встретить его невесту. О сопровождении леди Ренье до дома он не упоминал.

Дом, двухэтажный серый особняк не самого презентабельного вида, находился за городом. И хорошо. Периодически в лаборатории Мортона что-то взрывалось, на территории появлялись то странные существа, то нежить, то порой и умертвия, из-за чего нам с Фабианом приходилось выезжать к клиентам, а не наоборот, как положено. По коридорам, отличающимся некоторым запустением и отсутствием чистоты, бродило привидение, ненавидящее всех людей оптом, а назвать Саффрон милой феей мог лишь тот, кто впервые видел представительницу волшебного народа элле. Работать в столь сомнительных условиях, разумеется, никто не желал и потому заранее заказанные продукты привозились из города, готовили мы сами, а уборкой занималась парочка поднятых Мортоном умертвий.

Перед высокими коваными воротами Фабиан притормозил, выждал несколько секунд, пока защитное заклинание распознавало своих, и лишь затем «звезда» пролетела над створками и плавно опустилась на мощёный камнем двор.

– О, какие люди! – Саффрон материализовалась перед «звездой», критично оглядела меня и с подозрением – Фабиана. – А где леди фифа?

– Всё ещё на станции, полагаю, – ответила я, слезая с транспорта. Достала сумку и шляпку и направилась к входу в особняк. Парень отогнал «звезду» к двум другим – моей и Мортона – под самодельный навес в стороне.

– И как она тебе? – понизив голос и последовав за мной, жадно поинтересовалась Саффрон.

– Леди, – и этим всё сказано. – Кстати, Сэф, когда они успели всё провернуть? – я поднялась по ступеням, толкнула вечно незапертую дверь. – Помнится, когда я улетала, речь шла только о том, что да, неплохо бы жениться, князь настаивает и вообще. Я всего-то две недели отсутствовала, а невеста уже тут как тут.

– Ой, не знаю, – пожала плечами элле. – Я Морти не нянька.

– И ни разу не подслушала? – усомнилась я. Чтобы Саффрон да не знала?

– Да за кого ты меня принимаешь?

– За тебя, – я поставила сумку на диванчик в холле, сверху положила шляпу, огляделась. Кругом пыль, пол в разводах неясного происхождения – значит, в моё отсутствие мужчины себя уборкой не утруждали. И сюда Мортон собирается привести будущую жену? Да девушка сбежит из этой берлоги раньше и быстрее, чем мужчина откроет рот, чтобы поприветствовать невесту. – Где Мортон?

– В лаборатории, химичит чего-то. Может, он наконец-то взорвёт себя, и я станцую на его похоронах? – мечтательно предположила Саффрон.

Я поднялась по лестнице на второй этаж, миновала коридор и вышла к другой лестнице, ведущей на чердак, узкой, с крутыми ступеньками и прибитой к перилам табличкой «Осторожно! Не входить – может случайно убить». Взяла длинную, прислонённую к стене палку, некогда бывшую шваброй, и постучала ею в крышку чердачного люка.

Раз. Другой. На третий раздался звон бьющегося стекла и приглушённое ругательство. Торопливые шаги, и крышка поднялась, являя нам Мортона, всклоченного, небритого, в рабочем сером, заляпанном не отстирывающимися пятнами балахоне, перчатках и с лицом, почему-то отливающим нежным аквамариновым цветом.

– За-авидных жених, – протянула Саффрон.

– А, привет, Диз, – кивнул мне мужчина. – Когда вернулась?

– Только что. Мортон, твоя невеста скоро сюда приедет, – напомнила я.

– Невеста? – растерянно уставился на меня ведун. – Какая ещё невеста?

Тяжёлый случай.

– И с амнезией к тому же, – ехидно добавила элле.

– Леди Фреа Ренье, – терпеливо пояснила я.

– Что? А-а, леди Ренье! Точно-точно, она прилетает сегодня. Феб её встретил?

– Встретил. И она едет сюда.

– Превосходно, – и мужчина собрался было опустить крышку.

Эй, ку-уда?!

– Мортон! – я сунула конец палки в люк, не давая его закрыть. – Девушка твоя невеста и раз уж ты оказался слишком занят для встречи леди на станции, то постарайся хотя бы достойно принять её дома. Она, между прочим, не одна, а с сестрой, выпускницей вестральского корпуса, и кузеном из вальсийского. И, по-моему, они нас уже заранее ненавидят.

– Милорд Ренье предупреждал, что отправит дочь с надёжным сопровождением.

– Ты беседовал с Ренье?

– Конечно. Мы обо всём договорились, решили и согласовали первоочередные вопросы и подписали необходимые бумаги, – Мортон наклонился, отодвинул палку и таки захлопнул крышку.

Даже бумаги подписали? Мы покойники. Нас всех тут закопают. Вопрос лишь в том, в каком виде: целиком или по частям?

– Пытаешься воззвать к его сознательности? – насмешливо поинтересовался подошедший Фабиан. – Зря стараешься.

– Мортон знает, что вы с Эланом вместе учились, а Фреа его двоюродная сестра?

– Да. Он счёл это весьма любопытным.

Да уж, любопытней некуда!

Крышка внезапно поднялась.

– Да, чуть не забыл, – Мортон присел на краю люка и протянул нам лист бумаги с половинками разломанной княжеской печати. Фабиан взял, пробежался глазами по строчкам, выведенным каллиграфическим почерком княжеского секретаря. – Пришло с полчаса назад. Это недалеко, если вылетим сейчас, как раз успеем до темноты всё осмотреть.

И крышка вновь опустилась.

Может, сбежать обратно во Флорансию, пока ещё не слишком поздно?

– Что потребовалось князю? – уныло вопросила я. И зачем я полгода назад согласилась поехать с Фабианом в эту чёрную дыру на карте континента?

– Надо осмотреть какие-то руины на предмет их благонадёжности, – отозвался парень. – Видимо, хочет построить там новый летний домик, но не хочет нарваться на очередной могильник, логово нежити или обнаружить потом в своей спальне привидение.

– Как же леди Фреа?

– Давайте я её встречу, – с недобрым блеском в глазах предложила Саффрон.

– Не надо! – поспешно отмахнулась я. Леди нужно действительно встретить, а не выгнать её первым рейсом в Вальсию. – Лучше проверь, надёжно ли заперты наши умертвия. Не хочу, чтобы родственнички леди Фреа ненароком их упокоили. Феб, делай что хочешь, но заставь Мортона выйти и переодеться… помыться, пожалуй, тоже.

– А ты куда?

– А я хотя бы вещи в комнату закину и посмотрю, где можно устроить гостей.

За компанию поем и переобуюсь на всякий случай. В сандальках на босу ногу исследовать руины не слишком-то удобно.

 

– – –

 

Фреа

Ужасно.

И чем дальше, тем ужаснее.

Экипаж покидает черту города, небольшого, по провинциальному тихого, и дорога сразу же становится неровной. Карета подпрыгивает на ухабах, вздрагивает нутром, вызывая приступ дурноты. Элан пытается взглядом ободрить меня, Катерина сидит рядом с братом, поджав губы и рассматривая неодобрительно салон казённого экипажа, цепко отмечая всё – жёсткие сиденья, местами потрескавшуюся дешёвую обивку, странный неприятный запах, настойчиво витающий вокруг. Лариса бледна, и я беру девушку за руку, сжимаю дрожащие пальчики. Кого я хочу успокоить – горничную или себя?

– Миледи, а правда, что… – решается заговорить Лариса наконец. Запинается, обводит нас взглядом, смешавшим обычный страх перед неизвестностью и суеверный ужас. – Что он… некромант?

– Правда, – роняет Катерина сухо.

Горничная вздрагивает, рука её взлетает птицей в наполовину инстинктивном, заученном с детства жесте обережного знака, что, по поверьям, защищает от глаза дурного да силы нечистой.

– Некроманты тоже ведуны, – заверяю я.

– Возвращением мёртвых к жизни противно богам…

– И едва ли существование поднятых умертвий можно назвать жизнью, – с едкой иронией добавляет сестра.

– Нельзя судить о человеке по досужим сплетням, – возражаю я.

Лорд Данмар волею папы мой жених и будущий муж, а жене надлежит относиться к супругу с уважением и почтением.

– Нельзя. Зато можно многое сказать, основываясь на том, что вместо себя так называемый лорд Данмар послал какого-то невоспитанного подручного, одну из этих сумасшедших с лирского корпуса и наёмный экипаж, – цедит Катерина презрительно. – Думаю, данных фактов вполне должно хватить, чтобы немедленно вернуться в Вальсию и сообщить папе, что он поставил не на ту лошадь.

– Уверяю тебя, сестра, Фабиан при Данмаре кто угодно, но только не слуга и не подручный, он никогда бы не согласился на такую должность, тем более при лорде, – присоединяется Элан. – Он всегда нас… немного недолюбливал.

– Кого? – уточняю я.

– Высокородных.

Катерина коротко, зло усмехается.

Не буду поддерживать эту неприятную беседу, иначе сама начну дрожать подобно бедной Ларисе. Сплетен я наслушалась ещё в Вальсии, любой, хоть как-то связанный с ведунами, охотно пересказывал все известные слухи о загадочном лорде Данмаре. Безумец, гений, выскочка, самозванец, пустышка, даже король мертвецов – вот самые громкие прозвища, идущие рука об руку с именем Мортон Данмар. Его обвиняли в прошлогоднем массовом поднятии мёртвых в Брийском княжестве, происшествии, впрочем, никем не подтверждённом, и нелегальных экспериментах с трупами. Он изобрёл кристалл-ключ для «звёзд» ведунов, сделав летательные аппараты доступными для каждого, а не лишь для одарённых, и открыл портал в Огненный мир демонов, который до сих пор не могли закрыть. Его выгнали из вальсийского и вестральского корпусов, и он нашёл прибежище в Брийске, под крылом князя Александра, но и тот предпочитал держать ведуна на безопасном расстоянии от себя и своего двора. Странный и, возможно, страшный человек. Почему после стольких лет и стольких отвергнутых мною кандидатов в женихи папа вдруг настоял на лорде Данмаре? Почему выбрал живущего на княжеские подачки ведуна с ужасной репутацией и столь низким происхождением? Только ли из-за его одарённости?

Внезапно экипаж останавливается. Мы переглядываемся настороженно, и Элан высовывается в окно.

– Приехали, добрые лорды, – объявляет возница.

– Приехали? – повторяет брат удивлённо. – До ворот ещё метров сто.

– Там стена магическая, никого не пропускает.

– Езжай, кому сказали! – резко бросает Катерина. – Сейчас пропустит, а если нет…

Карета трогается неохотно, едет медленно, с опаской. Сестра снимает шляпку, перчатки, разминает пальцы и у кончиков их вспыхивают зелёные искры.

– Тери, не надо, – просит Элан. – Если хотя бы часть слухов о Данмаре правда, тебе его защиту не пробить.

– Посмотрим.

Скрип, тяжёлый, натужный, разрезает воздух, смешивается с изумлённым оханьем возницы. Экипаж минует распахнутые кованые ворота, пересекает двор и наконец вновь останавливается. Дверца распахивается, брат выходит первым.

– Жаль, – с досадой вздыхает Катерина.

– Наоборот, всё к лучшему, – замечаю я примирительно. – Видишь, ворота открыли, значит, нас ждут.

Я не боюсь. Я Ренье, а Ренье ничего не боятся.

И я делаю шаг навстречу неизвестности.

Опираюсь привычно на поданную лакеем руку, выхожу под яркие солнечные лучи. Просторный, мощёный камнем двор, затенённый по краю раскидистыми кронами деревьев, выглядит несколько запущенным. Не беда. Наверняка лорд слишком занят своими исследованиями, чтобы должным образом следить за прислугой, чем те, очевидно, пользуются, но дело поправимое. Двухэтажный пепельный, словно сошедший с обложки романа ужасов дом не слишком велик, зато чересчур мрачен. Для холостого мужчины вполне подойдёт, однако для семьи – если мы поженимся, разумеется, – не годится, придётся поискать жильё побольше, посветлее и чтобы непременно с садом…

– Добро пожаловать, миледи.

Поворачиваю голову и сталкиваюсь с дерзким взором голубых глаз господина Фабиана Кейри. Снова осматриваю двор.

Здесь нет лакея. Ни одного.

Я вежливо улыбаюсь и отпускаю руку молодого ведуна, но тот сжимает пальцы, удерживая мою ладонь в своей, причём без перчатки.

– Нравится наше скромное гнёздышко? – улыбается, однако в изгибе губ кроется насмешка и интерес странный, неприятный, отзывающийся волной холодка по моей спине.

– Да, оно прелестно.

– Правда? Вы первый человек, назвавший этот склеп прелестным.

Чувствую, щёки горят. Наглец! Вырываю руку. Короткими светло-русыми волосами, средним ростом и худощавым телосложением Фабиан неуловимо напоминает Уэлси, но черты лица резче, жестче и по вызову во взгляде ощущается, что этот человек пойдёт дальше пустых обещаний.

Массивная двустворчатая дверь парадного входа открывается и по ступенькам торопливо сбегает леди Грейн. Следом величаво выплывает другая девушка, чуть выше ростом, с рассыпанными по плечам тёмно-каштановыми волосами, яркими синими глазами и в… коротеньком чёрном платье с декольте столь глубоким, что, кажется, пышная грудь вот-вот покинет пределы бесстыдно облегающего наряда. Фабиан откровенно усмехается, девушка же, обведя томным взором двор, направляется к Элану, приседает в кривом реверансе перед заметно растерявшимся братом.

– Здравствуйте, милорд. Позвольте представиться, я Саффрон, ваша личная горничная, – девушка выпрямляется, смотрит на Элана исподлобья, чуть лукаво. – Не желаете, чтобы я проводила вас в вашу спальню прямо сейчас?

Леди Грейн оборачивается, похоже, лишь сейчас замечает горничную и поднимает глаза к небу. Дельная мысль. Дайте, боги, сил, дабы справиться с поставленной папой задачей, выдержать все ниспосланные испытания и не уронить честь рода и имени!

– Корабль вроде не падает, дождь тоже не собирается, – вдруг произносит Фабиан.

– Простите?

– Что?

– Вы обе так внимательно начали разглядывать небо, что я уж было заподозрил, что там происходит что-то занимательное, – поясняет ведун.

– Феб!

– Да, дорогая?

Леди Грейн берёт Фабиана под локоть, отводит в сторону.

– Где Мортон? – Дезире говорит тихо, но я всё равно слышу каждое слово.

– Сейчас будет.

Катерина выходит из кареты, осматривается.

– Мы возвращаемся.

– Нет.

– Почему? С каких это пор ты стала соглашаться со всеми папиными предложениями? Только не уверяй, что уже настолько хочешь замуж, что готова выйти за первого встречного.

– Тери, я не хочу замуж… – нет, неправильно. Папа убедил меня, и я, в свою очередь, должна убедить Катерину. – Папа сказал, этот брак важен для нас, для нашей семьи. Лорд Данмар выдающийся перспективный ведун и при надлежащем руководстве далеко пойдёт.

– Папе мало одного ведуна в семье? – странная гримаса на мгновение искажает тонкие черты, но Катерина делает глубокий вдох и поджимает губы, будто сдерживая готовые вырваться слова.

Дверь открывается вновь. Смотрю на замершего на пороге молодого мужчину и понимаю – вот он, мой жених и будущий супруг. Сходит по ступенькам, идёт к нам. Не так высок, как папа, густые тёмно-каштановые волосы причёсаны в явной спешке, шейный платок повязан криво и тёмно-синий костюм надет с небрежностью, свойственной людям, увлечённым своим делом и оттого не придающим значения внешнему виду. Но лицо приятное, открытое и в ясных голубых глазах нет надменного чувства превосходства над всем миром. Пожалуй, я смогу хорошо относиться к этому человеку, смогу принять его.

– Миледи, – мужчина отвешивает немного неуклюжий, неловкий поклон, переводит растерянный взгляд с Катерины на меня.

Кто-то должен нас представить друг другу. Быть может, леди Грейн?

Внезапно мужчина отворачивается от меня, хватает руку Катерины, подносит обнажённые пальчики к губам.

Что он делает?!

– Леди Катерина Маргарита Ренье, корпус Вестралии, – с усмешкой сообщает Катерина. – А ваша невеста и моя младшая сестра, леди Фреа Роза Ренье, стоит чуть левее.

Леди не должна представляться первой, однако правила дозволяют подобную вольность адептке ведунского корпуса.

Взгляд становится совершенно потерянным. Возмущение во мне борется с желанием пожалеть рассеянного ведуна. Разве он не видел моего портрета, посланного папой? Или видел, но не запомнил?

– Приношу свои глубочайшие извинения, – наконец произносит мужчина, отпускает руку Катерины, столь же бесцеремонно берёт и быстро целует мою. – Лорд Мортон Данмар, свободный ведун. Надеюсь, путешествие было приятным?

– Да, благодарю, – отвечаю я.

– За исключением того, что в Лире наш корабль сломался и до Брийска нам пришлось лететь на общественном, – заявляет сестра напрямую.

– Рад, что вы добрались без приключений, – замечает лорд Данмар, словно не услышав сказанного Катериной, и безмятежно улыбается мне. – Леди Ренье, вам доводилось прежде бывать в Брийском княжестве?

– Нет, милорд.

– Тогда вы просто обязаны полететь с нами.

– Куда? – спрашивает Катерина настороженно.

– Осмотреть окрестности. Вы летали на «звезде»?

– Постойте, – вмешивается Элан. – Моя сестра никуда с вами не полетит…

– А это ещё кто? – поворачивается мужчина к Фабиану и леди Грейн.

– Это Эл, – поясняет Фабиан шёпотом демонстративным, нарочито заговорщицким.

– А-а, тот самый Эл! – лорд Данмар воодушевлённо пожимает Элану руку – точно яблоню трясёт. – Рад знакомству, очень рад! Леди Ренье, если вы ещё не летали на «звезде», сейчас самое время начать.

Лорд Данмар всегда такой… суетливый, беспокойный, словно собака, которой хочется и поприветствовать хозяина, и поиграть с ним, и сбегать к своей миске с едой? Лорд ведёт меня к трём «звёздам» под высоким зелёным навесом в стороне, господин Кейри и леди Грейн переглядываются и следуют за нами.

– Фреа не может лететь с вами неизвестно куда, милорд, – продолжает возражать брат. – Ей… нам необходимо отдохнуть после дороги…

– Переодеться во что-то более подходящее случаю, – добавляет Катерина.

– Зачем? – удивляется мужчина совершенно искренне. – Леди Фреа прекрасно выглядит.

Фабиан первым садится на одну из «звёзд».

– Если беспокоишься о репутации кузины, Эл, то полетели с нами. Или боишься продемонстрировать отсутствие практики? Диз, одолжишь свою птичку?

– Ни за что, – леди Грейн достаёт из небольшого отделения в задней части второй «звезды» чёрную шапочку, гладкую и жёсткую на вид, блестевшую на солнце, будто начищенный паркет, надевает, затягивает кожаные ремешки под подбородком. – Сам одалживай.

– Морти? А ты тогда лети с Диз.

– Договорились, – с возмутительной лёгкостью соглашается лорд Данмар и оставляет меня в одиночестве.

– Леди Ренье, – Фабиан смотрит всё так же насмешливо, пронизывающе. – Не желаете ли прокатиться с ветерком? Или предпочитаете плестись в хвосте в обществе кузена?

– Предпочитаю быть уверена в уровне мастерства того, кто меня везёт.

– Вы не уверены в моём мастерстве?

– У меня есть на это основания?

– Фреа, – Элан встаёт между мной и Фабианом, спиной к молодому ведуну, говорит едва слышно, предостерегающе: – Ты не обязана лететь с ними. Фабиан пытается тебя спровоцировать.

– Тебя тоже.

– Всё ещё надеется доказать, что он лучший. Я давно привык, а ты не обращай внимания.

– А ты?

– Я полечу.

– Тогда и я полечу с тобой. Я не боюсь, – наглецам надо сразу давать отпор, иначе они уверяются в своей безнаказанности, в своей власти над тем, кто слабее, мягче их. – Пусть не думает, что я из тех леди, которые от малейшей ерунды картинно закатывают глаза и падают в обморок.

– Тебя не переспоришь, – вздыхает брат, берёт меня за руку, и мы вместе подходим к оставшейся свободной «звезде».

Элан садится, я осторожно устраиваюсь позади брата. Сидеть придётся боком, словно в дамском седле, но обтянутое чёрной кожей углубление для седоков не предназначено для такой посадки, и я с внутренним содроганием предвкушаю затёкшие от напряжения ноги, неизбежную боль в спине.

– Леди Ренье, ваша сестра права и, возможно, вам действительно стоит переодеться, – начинает Дезире, сочувственно посмотрев на меня.

– Ничего страшного, но благодарю за беспокойство, леди Грейн, – отвечаю я как можно беззаботней.

«Звезда» леди Грейн первой поднимается примерно на метр, серебряным росчерком выскальзывает из-под навеса. Элан и Фабиан несколько мгновений буравят друг друга взглядами тяжёлыми, выжидающими и наконец взлетают одновременно. Каждая «звезда» делает небольшой круг над двором, набирая высоту.

– Сэф, позаботься о гостях, – кричит лорд Данмар.

– А не пойти ли б тебе? – совершенно непочтительно взвизгивает Саффрон.

– Сэффи, солнышко, назвалась горничной – будь добра, иди и соответствуй, – ласково напутствует Фабиан.

– Когда ж вы все провалитесь куда-нибудь, а?! – сетует Саффрон, не обращаясь ни к кому в частности.

Я машу рукой Катерине – пусть дождётся повозки с нашими вещами, отставшей от кареты. Лариса пугливой мышкой выглядывает из салона, но выйти по-прежнему не решается, возница с жадным любопытством смотрит на Саффрон. Я покрепче ухватываюсь за плечи брата. Я росла в обществе ведуна – разумеется, Элан катал меня на «звезде», не боюсь я ни высоты, ни скорости. Однако прежде я всегда ездила, будучи одетой в штаны и простую блузку, сидя по-мужски, нынче же неудобно, ненадёжно и, чувствую, ноги уже начинают затекать.

«Звезда» леди Грейн и лорда Данмара задаёт направление, остальные следуют за ней. Мужчина жестикулирует бурно, указывая то в одну сторону, то в другую, что-то говорит, приглушённое расстоянием и шумом транспорта, и леди Грейн кивает, послушно корректирует маршрут.

Что бы ни явилось истинной причиной неожиданного этого полёта, но это не ознакомительная прогулка, более чем очевидно, ведуны собрались в определённое место, с определённой целью, в известность о которой нас не сочли нужным поставить. Не могу решить, как относиться к странной этой ситуации, как вести себя. Настоящая леди никогда не показывает своей растерянности, но всегда и на всё реагирует с достоинством, однако откуда взять его, когда по пояснице расползается тупая боль от напряжения? Высота немаленькая, внизу зелёными волнами стелются деревья. Крыши и башни Герре появляются и исчезают так быстро, что я едва успеваю заметить их. «Звезда» Фабиана вдруг вырывается вперёд, какое-то время держится прямо перед нами, затем уходит вправо, притормаживает.

– Сказывается отсутствие практики? – фальшивое сочувствие течёт горьким мёдом.

– Не понимаю, откуда ты берёшь эту непробиваемую уверенность в отсутствии у меня практики? – парирует Элан.

– Придворные ведуны быстро жиреют на взятках и королевских харчах-то. Факт широко известный и подтверждённый. Или ты успел отказаться от дядиной протекции и поменял хлебную должность придворного ведуна на нечто менее престижное, зато более полезное для здоровья?

– Я по-прежнему младший придворный ведун.

Но папа говорит, в следующем году Элана непременно повысят до старшего. Горжусь братом и не понимаю, откуда столько сарказма, столько презрения к чужим успехам? Или это лишь зависть?

– А я уж было засомневался на секунду, – Фабиан бросает взгляд на постепенно удаляющуюся «звезду» леди Грейн и усмехается пакостно. Леди не пристало выражаться, точно корабельный грузчик, однако иного слова отчего-то на ум не приходит. – Тряхнём стариной, а? Вспомним дни юности беспечной, хмельной, когда мы были беззаботны, полны сил и задора, и условности нашего положения ещё не довлели над нами молотом…

– Ты о чём?

– Как в корпусе – до во-он той кривой сосны.

– С ума сошёл?! – Элан останавливается, «звезда» зависает в воздухе над макушками леса внизу.

– Мы сто раз это проделывали, с пассажирами в том числе. Девчонкам нравилось, сколь помню, – транспорт Фабиана тоже замирает. – И я просто-таки обязан показать леди Ренье уровень своего мастерства.

В последней фразе мне чудится скрытый смысл, второе дно. Кажется, не только мне.

– Фабиан, я настоятельно прошу тебя воздержаться в присутствии моей сестры от твоих шуточек и намёков…

– Ну прости, – ни капли искреннего раскаяния ни в голосе, ни во взгляде. – Впрочем, каждый думает в меру собственной испорченности, не так ли, леди Ренье? Ладно, Эл, из уважения к твоей леди-сестре я готов дать тебе фору. Минута устроит?

– Нет.

– Две?

– Повторяю, нет.

– Что, все пять? Да за такой срок до той сосны даже моя бабуля дойдёт, пешком причём.

– Фабиан, я не собираюсь подвергать Фреа опасности и не буду с тобой соревноваться, – брат старается говорить терпеливо, ровно, но раздражение пробивается сквозь показное спокойствие.

– Что и требовалось доказать.

Да как он смеет?! Что он о себе вообразил, этот самоуверенный выскочка и грубиян? Думает, раз он из простого народа, то это делает его лучше зазнавшихся высокородных?! Ха, как бы не так! Наглецы и хамы везде отвратительны, что с титулом, что без.

– Благодарю за щедрое предложение, но мы справимся и без вашей форы, господин Кейри, – отвечаю я холодно.

– Фреа! – оборачивается ко мне Элан.

– Где, говорите, эта ваша сосна?

– Вон, – перст указывает торжествующе на одинокое дерево посреди склона, поднимающегося дальше за кромкой леса. Действительно, «звезда» за пять минут преодолеет разделяющее нас и сосну расстояние. И ничего трудного! – Низом или верхом?

Смотрю непонимающе на брата.

– Имеется в виду, напрямую над деревьями или с препятствиями под деревьями, – объясняет Элан.

– Низом.

– Леди Ренье, вы меня приятно удивляете, – замечает Фабиан, сдаёт назад, выравнивая свою «звезду» с нашей.

– Фреа, он же этого и добивался, – шепчет брат. – Шансы априори неравны. Он один, а нас двое.

– Он только что прилетел на своей «звезде» со станции и тоже с пассажиром, – напоминаю я. – Зарядка в любом случае неполная и это уравнивает шансы. Выжми из нашей максимум.

– Накопительные кристаллы выгорят.

– Лететь ведь недалеко.

– Ну что, готовы? – вмешивается Фабиан. Чуть опускает нос «звезды», пригибается к рулю.

– Готовы, – подтверждаю я. Элан повторяет движения ведуна, я пытаюсь устроиться поудобнее.

– На старт, – командует Фабиан. – Внимание! По-огнали!!

«Звёзды» срываются с места, ныряют под кроны деревьев. Брат ловко маневрирует между древесными стволами, справа мелькает «звезда» Фабиана. Секунда-другая, и она уходит вперёд.

– Быстрее! – кричу я, удерживая одной рукой шляпку.

– Это и так максимальная скорость!

– Она может быстрее, я знаю!

Ветер свистит в ушах, бьёт в лицо, треплет волосы, превращая прежде аккуратный пучок в воронье гнездо. Я опускаю руку, и шляпку в то же мгновение уносит с головы.

Пусть!

Скорость и азарт сводят с ума, бурлят в крови, кружат голову почище иного спиртного напитка, и я не могу отказаться от безумного этого ощущения, от жгущего изнутри желания выиграть, обставить соперника.

– Помнишь, ты показывал мне однажды! – кричу я, пытаясь утереть рукавом слезящиеся глаза.

Фабиан вдруг поднимается снизу, снова летит прямо перед нами, будто дразнит своим преимуществом.

– Это рискованно! – голос брата с трудом пробивается сквозь свист ветра. – Если кристаллы выгорят в полёте…

– Только один рывок! – ни за что не уступлю этому наглецу! Если бы у меня был ключ и своя «звезда», я и сама показала бы ведуну уровень мастерства! – Вверх или вниз!

Впереди просвет. Элан налегает на руль, чувствую, как напряжено тело брата под моими пальцами. Наша «звезда» снижается, нагоняя Фабиана, вибрирует. Ещё немного, всего один рывок, чтобы выйти вперёд…

Ещё чуть-чуть…

Дерево возникает перед нами неожиданно. Элан забирает вправо в попытке обогнуть препятствие, но «звезду» резко уводит в сторону. Ударяет боком о другой ствол, третий, срывая кору кусками. Я отчаянно хватаюсь за брата, однако от каждого удара неумолимо сползаю с сиденья.

Следующий сдёргивает с транспорта в пропасть. Собственный крик, отчего-то кажущийся чужим, противным, звенит в ушах.

Стремительно приближающаяся земля…

Новый удар оглушает болью и тьмой.

 

– – –

 

Дезире

Ну, и где они? Вроде только что оборачивалась – Фабиан и компания летели следом. Прошло три минуты, и горизонт благополучно опустел.

– Ничего, не маленькие – разберутся, – Мортон тоже обернулся, осмотрел пустое пространство позади и нетерпеливо махнул рукой.

Там его невеста, вообще-то!

– Не боишься, что с леди Ренье может что-то случиться?

Ладно Фабиан или даже Элан – в конце концов, они и впрямь большие мальчики, дипломированные ведуны с каким-никаким, но стажем и жизненным опытом, – однако редко какая леди приспособлена к жизни вне собственных поместий и королевского двора.

– Что с ней может случиться? Она в надёжных руках.

Ага. Только чем дальше, тем меньше мне нравились взгляды, коими приятель одаривал бывшего однокурсника и девушку. Мучило меня подозрение такое нехорошее, что Фабиан что-то задумал и это что-то Элан и Фреа вряд ли оценят.

– Слушай, а как ты ухитрился обзавестись такой невестой?

– Не поверишь – я и сам не понял, – с некоторым удивлением отозвался некромант. – Сразу после твоего отлёта пришло очередное письмо от Александра, в котором князь приглашал нас троих на ежегодный летний бал в столице и выражал надежду увидеть в скором времени мою невесту. Желательно на этом самом балу, поскольку, по мнению Александра, данное мероприятие идеально подходит для представления невесты брийскому высшему обществу…

Недвусмысленный намёк, однако.

– Мы с Фебом задумались, где эту невесту можно найти, дабы князь наконец оставил нас, вернее, меня в покое. Перебирали кандидатуры, перебирали и вдруг Феб предложил младшую леди Ренье. Признаться, в тот вечер мы немного… выпили… возможно, потому и начали выбирать невесту вместо того, чтобы пропустить намёк Его милости мимо ушей, как мы обычно делаем… И, скорее всего, именно поэтому я решил не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Я немедленно написал и отправил письмо лорду Ренье. Потом мы ещё выпили и отправились в город к госпоже Маделене…

Которая содержит единственный на весь Герре бордель. Комментировать не буду.

– Кхм, так о чём это я? – смущённо кашлянул Мортон, не иначе как сообразив, что в истории о его сватовстве упоминание о публичном доме явно лишнее. – В общем, к утру я уже позабыл половину того, что мы творили накануне, о письме с брачным предложением в том числе. И представь себе моё изумление, когда через два дня пришёл ответ с приложенным к нему портретиком младшей леди Ренье и условиями брачного договора. Ещё через пять дней я подписал контракт, а лорд Ренье сообщил, что его дочь с сопровождением летит ко мне.

И влиятельный, богатый лорд легко отправил дочку неизвестно куда неизвестно к кому? Фактически выдал замуж за первого встречного? Фреа действительно красотка, не спорю, но ей ведь уже явно не восемнадцать. Почему она не вышла замуж раньше за какого-нибудь состоятельного вальсийского лорда с идеальной родословной? Что такого увидел Ренье в Мортоне, если решил столь скоропалительно сдать дочь ведуну? С Катериной всё ясно – в большинстве своём привыкшие к свободе и независимости ведуньи выходили замуж поздно, если вообще выходили, и заставить их заключить выгодный для семьи союз весьма непросто, но леди вроде Фреа, хорошенькие, благовоспитанные и добродетельные, в девицах не засиживались…

– Вон замок, – указал Мортон.

Я облетела искомый объект кругом и начала снижаться. Замок, конечно, слишком громко сказано – от прежней роскоши остались две унылые каменные стены с голыми проёмами, да башня с пробитой крышей, двор основательно зарос, а собственно крепостная стена местами оказалась проломлена, местами осела. Лес подступил к замку вплотную с трёх сторон, четвёртая же обрывалась отвесным склоном, у подножия которого змеилась речка.

«Звезда» опустилась на расколотые травой и даже невысокими кустиками плиты. Мортон слез с транспорта, я сняла шлем, огляделась. Из башни вылетела стая вспугнутых нашим появлением птиц, шумно поднялась в небеса.

– Кто здесь раньше жил? – полюбопытствовала я. По всему Брийску, Вестралии и Энелии хватало подобных руин, оставшихся молчаливым свидетельством ожесточённого деления территорий в давние времена, когда княжество было большим и единым.

– Кто-то, – равнодушно пожал плечами Мортон, снял и бросил сюртук на сиденье, раздражённо дёрнул шейный платок, ослабляя узел. – Я осмотрю останки здания, а ты двор, хорошо?

Я кивнула, тоже слезла со «звезды», положила шлем рядом с сюртуком. Неторопливо побрела к крепостной стене, прошла немного вдоль, до заросшего мхом разлома. Некромант уже скрылся в одном из проёмов, из-за башни доносился негромкий голос реки. А ещё два дня назад я валялась на песочке, читала книгу, слушала песнь набегающих на берег волн и забот не знала. Верните меня обратно в отпуск, мне там так замечательно было!

Надо работать, хоть и не очень хочется. Я вышла на середину двора, присела на корточки, коснувшись кончиками пальцев каменной плиты, привычно закрыла глаза.

Земля всё помнит, ей известны все тайны, что сокрыты в душах людей, ходивших по лику её. Земля дышит, у неё тоже есть сердце, только по жилам её бежит не кровь, но огонь…

Пальцы ожидаемо закололо, где-то глубоко внутри, под треснутым доспехом камня, под толщей почвы, встрепенулся огонь, откликаясь на мой призыв. Ожил, вспыхнул ярче и сильнее, устремился ко мне…

Шорох осыпающихся камешков.

Глаза я открыла мгновенно.

Мортон?

Двор пуст, «звезда» стояла себе спокойно в паре десятков метров. Некроманта в пределах видимости нет.

– Мортон? – повторила вслух.

А это что?

На выступе стены замка возвышалась не иначе как чудом сохранившаяся скульптура. Кожистые крылья за спиной опустившейся на одно колено человекоподобной фигуры и жутковатая морда с оскаленной звериной пастью говорили недвусмысленно, что это горгулья. Горгулья? Только, по-моему, когда мы прилетели, скульптуры там не было, уж больно она приметная, находилась на довольно странном для статуи месте и даже с такого расстояния видно, что слишком хорошо сохранилась по сравнению с прочими руинами…

Горгулья с хрустом поднялась, расправила крылья и спрыгнула вниз. Она настоящая! А раз настоящая, значит, вряд ли просто случайно мимо пролетала! Я попыталась встать, но горгулья приземлилась на плиту прямо передо мной и я, не удержавшись, позорно шлёпнулась на пятую точку. Демоны с ним, я не гордая, на своих двоих не уйду, так хоть уползу…

Горгулья склонилась ко мне так резко, молниеносно, что я инстинктивно отпрянула, уткнулась затылком в жёсткую плиту и в результате окончательно растянулась под существом. Горгулья же, упёршись одной рукой в камень возле моего лица, почти вплотную приблизила ко мне морду с блестящими, словно гранитная крошка, тёмно-серыми глазами без белка.

– Никакого обращения к стихиям! – рыкнуло существо.