Автор:
Исключительными правами на произведение «» обладает автор — Copyright ©
Я очнулась на холодном полу. Крылья нещадно болели. Сломанные, они не могли втянуться в спину, застревая на полпути. Я попыталась исцелиться, но не смогла. Резкая головная боль затмила сознание, назойливо мешая сосредоточиться. Демоны. Я попала в плен к демонам. Помнила их уродливые лица, склонившиеся надо мной, а потом появилась девушка удивительной красоты. В первый раз в жизни увидела их вживую, а не на картинках.
С трудом поднялась на ноги, оглядываясь по сторонам. Меня заперли в клетке в какой-то пещере. Коснулась руками и лбом металлических решеток, ощутив прохладу, и жар в голове ненамного остыл. Настолько плохо мне никогда не было. Впрочем, я никогда не покидала Небеса, пока на них не появилась демонская полукровка — Эверлин. Но я не жалею о том, что ей помогла. А помогла ли я? Ведь сначала упал ее демон, а потом, когда мои крылья окончательно сломались, упала и она!
Так, надо выбраться отсюда. Сейчас у меня голова немного пройдет, и я уйду. Только как из клетки выбраться? Жаль, что на Небесах не объясняли, как выпутываться из подобных ситуаций. Или объясняли, но не мне.
Ждать пришлось недолго. К клетке подошла девушка, которая привела меня сюда. Она поправила свои длинные смоляные волосы, облизнула пухлые губы. Ее кожа была такой бледной, что видны вены. В красивых чертах лица нечто неуловимое, но больше всего меня смутила ее одежда — металлический лиф и прозрачная юбка, оголявшая ноги. Поясницу прикрывал золотой широкий пояс.
— Ангелочек, — демоница улыбнулась, обнажая белоснежные зубы. Постучала по прутьям пальцами, украшенными золотыми перстнями. — Выходим.
— Где я? — прошептала, кривясь от головной боли.
— В аду, — довольно улыбнулась демоница.
Клетка отворилась с ржавым скрипом.
— Мне нельзя в ад, — ужаснулась я.
— Ага, мы тебя спросить забыли. Идем.
Я пошла за демоницей по темным переходам, освещенным единственным источником — стекавшей по стенам лавой, заключенной в стекло.
Мне было плохо, в голове, не прекращая, будто били в колокола. С такой болью точно не сбежишь. Когда упала с Небес, пришла в себя в компании демонов. Я помню удушливый запах серы и гогочущие рожи, склонившиеся надо мной. Вот только тогда болело все тело, заживая после падения, я потеряла сознание и не знаю, как попала в клетку. Только бы с Эверлин и ее демоном все было хорошо.
Темные проходы сменились длинным коридором. И вскоре мы подошли к огромной кованой двери, посреди которой виднелась пентаграмма. Демоница толкнула ее, и мы очутились в ярко-красном помещении. Огромная круглая купель посреди, возле которой на разноцветных подушках лежали и переговаривались девушки.
— Девочки, помойте ее и приведите в приглядный вид. Владыка будет очень рад новому ангелу.
Шикарные девушки в пестрых лифах и прозрачных юбках тотчас подошли ко мне. Меня смутил и одновременно заинтересовал их внешний вид. Здесь все так ходят? Ужас какой.
Все как в тумане. Меня усадили на ступеньку бассейна в теплую воду. Тело омывали, терли душистым мылом, но я не замечала ничего, вперившись в одну точку. Даже когда задевали ноющие сломанные крылья, я лишь слегка вздрагивала. Как же хотелось уснуть. Даже энтузиазм к побегу пропал.
Я вяло осмотрела себя, когда на меня надели красные лиф, трусики и прозрачную юбку. Развратный ангел — можно увидеть только в аду. Если б я такое на Небесах надела, меня бы сразу осудили за внешний вид и вынесли приговор — сидеть в келье и молиться. Ангелы подобное не носят.
— А где моя роба? — тихо спросила — полуобнаженный вид ужасно смущал.
— Она тебе не понадобится, — махнула рукой красавица с длинными светлыми волосами, и я заметила, что от ее шее к груди тянутся черные прожилки вен. — Привыкай, будешь только такое носить. Владыке так нравится.
Я осмотрела себя и осталась довольна внешним видом. Интересно все-таки выгляжу в необычной одежде, хотя хотелось прикрыть голые места.
— Только одну изгнали, как новая появилась, — рассмеялась девушка позади меня.
— Зато тебя Владыка давно в покои не зовет, — ответила ей другая, с черными волосами.
— Ты следующая на вылет, — парировала та, но черноволосая только покачала головой. — И из этой он быстро выпьет всю энергию. А такие, как я, здесь навечно!
Я обернулась и скривилась от боли в крыльях. Увидела еще одну красивую девушку, похожую на ту, что меня привела. Только у этой красота не такая естественная, что ли.
Дверь распахнулась, и с довольной ухмылкой на лице вернулась демоница.
— Девочки, вы закончили?
— Да, Айрзель, — девушки все как одна поклонились ей.
А я стояла, не зная, что делать, не понимала, что происходит. Я много читала о людях и демонах, но ничего подобного не описывалось. Хотя кланяются главным. А она главная по демонам или по ангелам тоже?
— Чудесно! — Айрзель хлопнула в ладоши. — Осталось только ее накрасить.
— Госпожа Айрзель, а разве сегодня не моя очередь идти к Владыке? — спросила наглая особа.
— Нет, отдохни сегодня. Эта ангел — мой подарок, — Айрзель улыбнулась, а ее черные глаза вспыхнули красным. И посмотрела она так коварно.
Я получала подарки только на дни рождения, и мне никогда не дарили живых существ. Ну и нравы у демонов! А с подарками тут как — сегодня подарят в яркой обертке, а на следующий день они уже не интересны? Немногие умеют ценить вещи. Я с грустью вспомнила, куда прятала свои и не возвращалась к ним годами. А ведь я всегда сама была подарком. Когда родилась — назвали подарком судьбы, когда остальные ангелы узнали, что я — сердце города, стала подарком людям. Всегда чей-то подарок.
Эти мысли помогали мне бороться с головной болью, пока сидела перед огромным зеркалом, а рядом копошилась девушка с черным пятном на шее. Когда она закончила, я увидела себя во всей красе — зелено-голубые глаза подведены, ресницы стали объемней, а губы накрашены алой помадой. Светло рыжие длинные волосы расчесаны и лежали прямыми прядями. Я была красива, словно кукла.
— Втяни крылья, — улыбнулась светловолосая.
— Не могу, они сломаны, — устало ответила.
— Какая красавица, — довольно отметила Айрзель, вставая из кресла сбоку. — Пусть крылья остаются. Такой чистый, невинный ангелок. Все, пойдем, не будем заставлять Владыку ждать.
И вновь переходы, переплетавшиеся в огромном помещении. В таких темных местах мне не приходилось бывать. У ангелов все дома широкие и огромные, нет узких мест.
Владыка — самый жестокий из демонов, о которых я слышала, и он контролирует остальных. Все зло, сконцентрированное в аду, подчиняется ему. И меня ведут к нему. Просто кошмарный сон, а не реальность. Как будущее сердце города, я прекрасно знала, чего можно ожидать от людей. И от тоже демонов, но от них намного хуже. Я почувствовала обреченность, хоть до конца и надеялась, что Эверлин спасет меня. Пусть не сегодня, но она придет. Обязательно придет. А пока я буду держаться.
Ноги подгибались с каждым шагом. Боль в голове пульсировала, не переставая. Такая концентрация зла. Да, именно его я ощутила. Так уж сложилось, что демонам плохо, когда рядом ангелы, а ангелам — рядом с демонами.
Мы остановились возле огромной металлической двери, похожей на ворота. Айрзель толкнула ее, и мы вошли в огромную темную комнату, тускло освещенную всего одним факелом, и тот горел у входа.
— Владыка, у меня для вас подарок, — сказала Айрзель, слегка толкая меня вперед.
— Неужели Эверлин стала демоном? — раздался низкий бархатный голос где-то в темном углу. Он не был сердитым, но в нем таилось нечто тайное, злое и ужасно бесстыдное.
— Нет еще, но рабыня Дармструга в ловушке, — голос Айрзель дрожал. — Мы хотели поймать Эверлин на него. И…
— Убейте его, — прервал ее тираду. — И какого ты тут, если Эверлин не демон?
Айрзель нервно сглотнула, хоть и продолжала улыбаться. Я почувствовала ее страх и взяла за руку. В знак поддержки. Демоница удивленно уставилась на меня, а затем вырвала свою ладонь.
— Там стоит ловушка. Владыка, я не стратег и не воин. Наши войска победили и идут дальше по земле. Монашка — рабыня того теневого — заперта в клетке. Эверлин попытается ее спасти...
— Ты же понимаешь, что она не придет одна? Лишняя трата времени. Пусть мальчик поиграет в свободу, а мы тем временем захватим еще города. Возвращайся обратно.
Эверлин сделают что-то плохое! Я спасла подругу от очищения, но она все равно станет демоном! Вина будто иголкой кольнула сердце. Я думала, что помогу девушке и ее возлюбленному, а сделала только хуже.
Айрзель поклонилась и вышла. Я дернулась за ней — зачем мне оставаться в темном помещении непонятно с кем?
— Ангел, — тихий голос остановил меня.
Дверь захлопнулась перед носом. Я судорожно подергала за ручку, пытаясь открыть тяжеленую дверь. Сзади раздался смешок, заставивший меня застыть на месте. Ведь, несмотря на все, здесь моя головная боль немного унялась.
— Эм, поздравляю, — я развернулась и уперлась спиной в дверь. Может, получится договориться?
— С чем?
Этот голос с легкой хрипотцой вызывал у меня странное ощущение. Он мне определенно нравился, и меня тянуло увидеть его обладателя.
— С днем рождения? — неуверенно спросила я.
Два красных огонька, похожие на глаза, вспыхнули из того угла, откуда доносился голос.
— Подойди поближе.
С каждым шагом я чувствовала облегчение, голова переставала болеть. Странно так. Вроде самое зловещее существо, но рядом с ним ничего не болит. Хоть всю жизнь сиди тут. Правда, мне нельзя. Придется найти путь на волю. Ведь я должна стать сердцем города.
— Втяни крылья, — приказал он тихим голосом, и по моей коже пошли мурашки. Столько власти в столь тихой просьбе. Глаза привыкали к темноте, и вскоре я смогла увидеть темный силуэт мужчины, сидящего в кресле. — Терпеть не могу ангельскую невинность.
— Не могу, они сломаны, — печально заметила я. Это же Владыка ада, кто знает, что он сделает со мной.
Резкий рывок, и я очутилась на мужских коленях спиной к Владыке. Головная боль прошла совсем, а я почувствовала, как спину гладят горячие руки, воспламеняя кровь. Как же стыдно. Еще и крылья легли по бокам мужчины, отдаваясь болью.
— У меня рядом с вами голова не болит, — жалобно протянула я.
А затем наступила острая боль в крыльях. Я впилась ногтями в огромные мускулистые ноги и застонала, когда почувствовала, как кости крыльев то ли ломают, то ли вытягивают. Хотела вырваться, но мужская рука легла на живот и удержала на месте.
— Втяни крылья, — хриплый шепот раздался возле уха, опалив горячим дыханием, а я увидела красное свечение сбоку.
Крылья спокойно втянулись в лопатки, а меня заколотило. Страшно, стыдно. Я одна в сердце ада с самым ненавистным демоном Небес и людей.
— Терпеть не могу на них смотреть, — мужчина развернул меня к себе лицом и вдавил в свою грудь так, что теперь я видела очертания его подбородка и светящиеся красным глаза. Ладонью удерживал за шею, не позволяя отвести взгляд. Да я и не хотела.
Что если все не просто так, и я должна что-то изменить? Ведь в каждом существе есть добро. Стоит лишь достучаться.
А затем случилось то, о чем рассказывала Эвери. То самое сокровенное и чарующее, что может произойти между мужчиной и женщиной: легкий поцелуй настойчивых жестких губ, коснувшихся моих. Он немного наклонил меня вбок. Языком скользнул внутрь моего рта, доверчиво приоткрывшегося от неожиданности. Мой первый поцелуй. Кому рассказать, что впервые поцеловалась с Владыкой ада?! Жаль, что не видно его лица. Я потянулась пальчиками, очерчивая жесткие скулы, гладкие щеки, небольшую горбинку прямого носа. А поцелуй все продолжался, даруя неизведанное удовольствие.
Его руки сжимали меня, воспламеняли кровь и дарили сладостные ощущения. Так невыносимо сладко и томно, когда обнимают и ласкают тело. Но этого достаточно. Я еле оторвалась от него, хоть Владыка продолжал сминать мое тело, не делая больно.
— Это было... так хорошо… — хрипло прошептала я. Губы ныли. Но дальше нельзя. — Спасибо за эти прекрасные ощущения. Но мне пора.
— Куда? Ангел, ты отсюда никуда не уйдешь, — он прижал меня еще сильней к своему горячему и жесткому телу.
Его дыхание было рваным, будто долго бежал и резко остановился. Я ощущала, как вздымалась его грудь при каждом вздохе. Как и моя.
— На вечернюю молитву. Я пропустила, — наивно ответила. Внутренние часы упорно подсказывали, что время пришло. И главное — не соврала. Ангелы врать не умеют. — Меня Анна зовут. А вас?
— Молитва? Ангел Анна, ты в аду, здесь молятся только на меня.
— Да, нехорошо получается. У вас праздник, а мне идти надо, — тревога засела в сердце.
— У меня нет праздника, — тихо ответил он. — И у меня сотни имен, раз уж на то пошло.
— Да? А мне сказали, что я — ваш подарок.
— Если бы ты молчала, то прекрасно с этой ролью справлялась бы, — устало ответил Владыка, погладив меня по спине.
Прозвучало обидно, но низ живота начал ныть, будто прося о чем-то. Почему я не спросила Эверлин, как разговаривать с мужчинами в такой интимной обстановке?
— Это мой первый поцелуй, — ляпнула я, будто ему интересно знать, что произошло в жизни невинного ангела.
— А ты не похожа на невинного ангела, — рукой он продолжал выписывать узоры на моей спине.
Темнота дарила ощущение защиты — он же не знает, как сейчас горят мои щеки, как пульсирует низ живота, и как приятно телу от мужских касаний. Особенно когда его палец скользнул вдоль мокрых трусиков.
— Это всего лишь поцелуй, — смущенно ответила, отводя взгляд. Мне нравилось то, что чувствовала, но понимала, что так нельзя. Я должна остановиться. Поцелуй — единственное, что мне позволено. А веду себя как последняя бесстыдница. Тем более в объятьях врага, что хочет обратить подругу в демона и продолжить войну с людьми. — Не надо, прошу.
Попыталась оттолкнуть его.
«Анна, думай, нельзя сдаваться мужчине, пусть даже он залечил твои крылья. Ты его лица не видела даже, а сидишь полуобнаженная, млея от поцелуя… От своего первого поцелуя».
Внутри что-то насторожено звенело, предупреждая об опасности. Он втянул воздух рядом с моей шеей, пока я упиралась ладонями в его тело.
— Ты так свежа, и пахнешь луговыми цветами. Чистый, кристальный… — Его горячее дыхание опаляло меня. — Одно сплошное удовольствие. Давно такого не встречал. Ты точно не ангел-воитель и не рядовой. Ангел-хранитель?
Я вцепилась в его плечи, с ужасом осознавая, что в лоно что-то уперлось, когда мужчина пододвинул меня поближе к своему телу. И хоть и млела от этих объятий и понимания, что может произойти дальше, но я должна оставаться чистой, должна сопротивляться. И хочется, и нельзя. Но это так тяжело, когда тело настойчиво покрывают поцелуями. А та штука внизу пульсировала, как живая, скрытая жесткой тканью штанов.
— Сердце города, — простонала я, вцепившись в длинные мужские волосы, когда его губы сомкнулись на соске.
В тот же момент я упала на мягкую кровать, а от Владыки прошла волна, охладившая воздух в один момент. Я сжалась в комочек, не понимая, что происходит, но, подняв глаза, увидела красный яростный свет, исходивший от него.
Он разозлился? Но что я сделала?
— Что-то случилось? — встала на кровать, оказавшись напротив него, едва различая в темноте его лицо.
— Сердце города… — зловеще прохрипел он.
От такого голоса надо прятаться, бежать, но я не из тех ангелов, что отступают.
— Да, когда-то я им стану, — улыбнулась безоружной улыбкой — в любой ситуации улыбка помогает, даже когда тебя хотят испепелить на месте.
— Ты в аду.
— Это мой долг, — прошептала, а волосы завесой упали на лицо. В этот момент долг казался таким лишним и неправильным. Но нет, то, что я испытала минуту назад — всего лишь желание, с которым я должна бороться. Таковы правила. Я — сердце города, и должна выстоять.
— Глупый долг, — прорычал Владыка.
Под его ногами вспыхнула пентаграмма, на миг осветившая его красивое лицо. И тут же исчезла вместе с ним.
А если он ее реально убьет? Я вскочила с кровати и с трудом открыла дверь. И в какую сторону идти? Определенно в ту, в которой голова не болит.
Камни приятно грели ступни, а чем дальше я шла по коридору, тем меньше болела голова, а значит, курс выбран верно, и вскоре я увижу Владыку. По пути мне никто не попался, хоть и казалось, что кто-то следит за мной. Вскоре послышались голоса. Один точно принадлежал Владыке.
— Ты хоть понимаешь, что натворила?!
Я заглянула за поворот и увидела мужчину, стоявшего ко мне спиной. Его длинные черные волосы спадали до лопаток. Немного сбоку стояла Айрзель и смотрела в пол, не поднимая глаз. Она сжимала руки в кулаки, глаза ее горели красным светом.
— Простите, Владыка.
— Ты привела ангела — сердце города? Ты хоть понимаешь, что это значит?
— Я хотела порадовать вас, — Айрзель подняла голову и посмотрела в глаза Владыки, но тут же опустила голову.
— Порадовала, молодец, — Владыка демонстративно медленно похлопал в ладоши. — Ты свой дурьей башкой понимаешь, что только что едва не уничтожила половину ада? Если тронуть сердце города — лишить невинности или убить — здесь камня на камне не останется. Хотела меня уничтожить? Хотя нет, у тебя мозгов не хватит.
Я настолько опасна для демонов? Ну, тогда меня точно отсюда отпустят! Вот только Айрзель жаль, он же так злится на нее. Я ощущала, какая концентрация зла кружилась вокруг него, но совершенно не понимала, почему рядом с демонами болит голова, а рядом с ним нет.
Айрзель вновь подняла голову и кокетливо улыбнулась, наматывая на палец прядку волос.
— Но ведь ничего страшного не случилось.
— Это да. Единственное, что ты сделала хорошего — привела сердце города мне, — холодно сказал Владыка. А затем резко схватил ее за предплечье и притянул к себе. Я хотела выбежать и помочь суккубе — она сильно скривилась от боли. Или от ярости. — Не смей так больше делать передо мной — противно смотреть. И вообще отправляйся на поверхность.
— Но, Владыка, прошу вас, не надо! Я не хочу и не умею… — застонала демоница, почти падая на колени.
— Все ты умеешь. Хватит позориться, королева суккуб.
Он отпустил ее, а девушка только ниже опустила голову, прикрывая лицо волосами.
— Слушаюсь, — прохрипела она. А потом подняла голову и заметила меня. Недобрый взгляд, злой, будто с размаху гневом ударили. Под её ногами вспыхнула красным пентаграмма, и девушка исчезла.
— Подслушивала? — спросил Владыка, не поворачиваясь ко мне.
Но здесь больше никого и не было, а потому я вышла из-за поворота и подошла к нему.
— Да, услышала. Извините.
Владыка обернулся ко мне. Красивый мужчина с жесткими, как у хищника, чертами лица, черными глазами, волевым подбородком и острыми скулами. Из одежды на нем были только черные штаны, а вот тело — подтянутое и мускулистое, как у наших боевых ангелов. Хоть голым торсом меня не удивить, но глаза не отрывались от вида этого мужчины. Было в нем нечто притягательное.
Хватит пялиться на мускулы, к которым прижималась пять минут назад!
— От тебя благодатью несет на несколько километров, — мужчина мгновенно очутился возле меня. Лава на стенах зловеще освещала его лицо.
— Вы меня теперь отпустите? — посмотрела в его глаза, в которых ничего не отражалось. Лишь бесконечная бездна.
— С какой стати?
— Ангелам в аду не место, — я пожала плечами.
— Но они сюда тоже попадают, — Владыка коснулся моих волос, провел пальцем по спутанным прядям. — Хочешь, чтобы я тебя отпустил? Что ж, я исполню твое желание.
Он взял меня за руку, под ногами появилась пентаграмма, окутавшая нас пламенем. Я покачнулась на месте, ощущая, как перед глазами все плывет. По рукам расползлись темные тени, опутывая меня. Это было даже хуже головной боли. Глянула на Владыку, ощущая, как темнота поглощает мое сознание.
***
Огромный пустырь возник передо мной. Сверху виднелись острые металлические зубья — идеальное место. Ловушка захлопнется тотчас, как я покину его. И все же коричнево-красная земля, покрытая трещинами, не годилась для ангела. Возникла иллюзия зеленого поля с луговыми цветами, а зубья превратились в голубое небо и небольшие белые облачка, мерно плывущие по нему.
Я аккуратно положил Анну на землю, разглядывая её: изящная тонкая фигура, пышные рыжие волосы, обрамлявшие милые черты лица. Но ее рыжий — не пламенный, а тот бледный, что даёт свет огня — спокойный цвет, не вызывающий. Нежная гладкая кожа, а на лице едва заметные мелкие веснушки. Как он извивалась подо мной, как отвечала на поцелуй, похожий на родник. В моей душе будто вспыхнул свет и слился с ее.
Анна дернула носом и открыла чудные зелено-голубые глаза. В ее взгляде не было страха, лишь удивление. Давно ему такие ангелы не попадались. Все остальные приходили, будто овечки на закланье, а эта и в плен попала и ведет себя… странно — по-другому я не мог сказать. Она совсем меня не боится. Их на Небесах не учили, что я самый ужасный демон ада? Хоть бы для приличия испугалась, но нет — улыбается. Такие ангелы, как она, вообще не видят зла. Их изолируют от любых знаний о разнице между добром и злом.
Она огляделась по сторонам, провела рукой по зеленой траве.
— Это не человеческий мир, — мелодичным голосом сказала она. Глянула на небо.
Все-таки немного видно зубья. Не дотянул. Хотя в иллюзиях мне нет равных. Пора уходить. Она опасна. Для него, для ада. Только как сдвинуться, когда ощущаешь благодать, которая сделает сильней? В этой девочке столько силы, что она привлекает меня, как мед медведя. Вот только нельзя. Это может меня уничтожить. Рисковать с сердцами города не хочется.
— Это больно? — спросила она, поднимаясь, а я не мог отвести от нее взгляда. Хотелось скрыть и спрятать ее от той боли, которую она почувствует вскоре. Мимолетную. Еще и лопатки зазудели. — Красивое место, — спокойно сказала она, понимая, где находится.
Мне захотелось вырвать собственное сердце, которое забилось от ее близости. Давно я не ощущал его, уже и забыл, что оно у меня есть. Мне всегда казалось, что оно окончательно выжжено адским пламенем, а вместо крови по венам течет лава. Так нельзя. Надо с этим покончить прямо сейчас. В моей жизни лишь ненависть, ярость и злоба — то, что делает демонов демонами. И все. А сейчас я ощущал... жалость. Это уже что-то новенькое. И бесполезное.
— Это мой долг, — ответил я. Ад адом, но и у меня есть обязанности. Сам придумал, сам соблюдаю.
— Я понимаю. У меня тоже он есть, — улыбнулась Анна печально. — Но, видимо, его не получится исполнить.
Она вообще понимает, что с ней будет? Мне, конечно, никакого дела до нее нет, но передо мной стоит ангел, готовый распрощаться с жизнью ради людей. Себя-то я прекрасно понимал. Минус сердце города — меньше людей под защитой. Но она такая красивая и молодая, не видевшая в этой жизни совсем ничего. Разве так она должна думать? Не жить, а существовать ради людей, которые ее даже не знают. Это раздражает и злит.
— Долг? Тебе в сердце должны всадить огромное копье. Из тебя по каплям вытечет жизнь, втекая в гребанный камень, — я оказался рядом с ней. Еще шаг — и мы соприкоснемся. Ее запах дурманил, напоминая о поверхности. Давно я там не был.
Я хотел, чтобы она боялась меня, увидела во мне ту мерзость и гадость, что я собой представляю, но она улыбнулась. Легкой улыбкой. А из ее лопаток вырвались рыжие крылья, так подходившие под цвет ее волос, правда, немного темнее. Перышки коснулись моей руки, и я дёрнулся, как от ожога. Пусть умоляет оставить ей жить, ползает на коленях. Так ведь всегда делают перед смертью. Многие хотят жить.
— Значит, у меня все закончится здесь вот так, — она подняла голову к небу-иллюзии. — Я приму с достоинством то, что мне уготовано.
— Да, — я согласился.
Она же должна понимать, что мы — враги. Нельзя же быть настолько наивной. Но в ее глазах отражалось понимание. Анна погладила перышки, засверкавшие золотом. Не бывает такого — ангел в аду не может сиять благодатью. Только если… Нет-нет. У нее сильная благодать, которую можно будет взять себе. Вот только ее происхождение не радует.
— Зато я впервые целовалась. — Знала бы она, что я успел сделать за всю жизнь… По сравнению со мной она еще и не жила. Первый поцелуй — и со мной. У сладкого маленького ангела я был первым. Так, совесть надо будет срочно закопать. Мешает решать проблемы. — А что будет с моей душой?
Она навсегда застрянет в аду. Но хоть будет в этом пустынном месте, куда ни один демон не заглядывает. Ее никто здесь не побеспокоит.
— Это будет быстро.
Нет, нельзя. Нет — жалости. Я не врал — это мой долг, как и ее. Мы оба — заложники своих судеб. Я просто делаю то, что должен, действую в демонских рамках. Ослабляю то, что на Небесах, оскверняю и совращаю то, что на поверхности под небом.
Развернулся и зашагал прочь от ангела. Вот край поляны. А вскоре прозвучит огромный взрыв, который мог бы разгромить большую часть ада. Так правильно. Просто минус сердце города. Ангелы сами виноваты, что упустили ее. Но ведь она одинока. У нее никогда никого не было, и я стал первый, кто поцеловал ее. Да будто ей в аду будет интересно. Я так и представил, как ангел прыгает по лавовым рекам или сидит в компании демонов, глядя на бойцовские арены, или ходит на ярмарки рабов, выбирая себе людей. Просто шикарная замена Небес на ад.
Одинокая фигура, повернутая ко мне спиной. Голова поднята к небу, а за спиной крылья, сияющие благодатью. Сладкой и манящей.
А если попробовать? Мне от этого хуже не будет. Все равно ангелы в гареме выдыхаются, а с поверхности неизвестно когда попадут новые. А тут такое лакомство. Зря уничтожать такую красоту? Я же не боюсь той силы, что она несет в себе.
Я сорвался к ангелу. Вихрем налетел на нее, закрывая в своих объятьях. Ловушка уже начала закрываться, но я успел замедлить время. Выпустил крылья за спиной и полетел к выходу, прижимая к себе Анну. Она вцепилась в меня так, будто уже никогда не отпустит, а я прижал ее голову к груди.
Взмах крыльев, и ловушка захлопнулась, полоснув по спине, куда уже успели спрятаться крылья. Ладно, рана не смертельна, по сравнению с тем, что я сейчас сделал.
А из одной из пещер к нам навстречу вышли семь грехов. Семь смертных грехов, которые терзают людей с тех времен, как они научились мыслить.
Я прижал к себе Анну и глянул на них. Как-то совсем не вовремя
***
Когда смотрела на металлические зубья над головой, я понимала, что произойдет, но мне все равно на толику стало обидно, что я так мало успела в этой жизни.
«Всевышний, придай мне силы и спаси мою душу. Я не хочу умирать. Хочу жить».
Я сияла благодатью. Это невозможно! Ведь ад — территория демонов. Здесь не могут действовать мои силы! Но золотистое свечение струилось по телу, окутывая меня полностью. Внутри разворачивалась буря, способная снести все. А потом меня резко дернуло в сторону.
Я вцепилась в плечи Владыки, не веря, что он решил меня спасти. А я ведь так и думала — есть в нем добро! Владыка прижал к себе сильней, когда к нам вышли из пещер семеро… людей? Или… все-таки демонов. Они были в черных робах, а на головы накинуты капюшоны.
— Владыка, мы слышали, что началась война с людьми.
— Я перед вами не отчитываюсь, — мужчина улыбнулся.
Я чувствовала, как его сердце, что сильно билось под моей ладонью, уже успокаивалось. В воздухе витал металлический запах.
— Нам не нравится. Люди могут быть уничтожены.
Я слышала, что Небеса разрушили несколько ворот ада на земле. Естественно, это могло разозлить демонов.
— А вы ослабнете и исчезнете. Будто вам мало кругов ада и душ грешников.
— Нам нужны оба мира, — в темноте капюшонов красным светом вспыхнули семь пар глаз. — Мы — твои враги.
Владыка выпустил меня из объятий и сделал шаг вперед. Я с ужасом уставилась на его спину — несколько глубоких ран на лопатках, а кровь дорожкой уходила в штаны. Но мужчина этого не замечал. Черная злоба повисла в воздухе, как болотный туман. Но я понимала, что лучше не вмешиваться. Безумно больно видеть раны того, кто хотел меня убить, но для демонов нормально желать смерти ангелу. Мы же враги.
Владыка подошел к семерым. Те стояли, не двигаясь. И вдруг в один момент их скрутило, послышался жуткий хруст и стон.
— Никто не смеет объявлять меня врагом в аду! Если, конечно, не хочет прожить меньше минуты, — чуть ли не зарычал Владыка. — Умрете вы, на ваше место придут другие.
— Нас… создали… люди, — прохрипел один из них.
— Вот только живете вы у меня, — сказал владыка. Он ничего не делал. Лишь стоял и смотрел на них. — Идите на свои круги. И чтобы я вас не видел.
— Даже твой сын восстал против тебя. До нас дошли слухи уже, что Владыка не смог обратить человеческую душу в демона. А вскоре ты лишишься и целой касты демонов. Кто же будет на твоей стороне в этой войне?
— Мне достаточно верности тех, кто сейчас ушел на поверхность, — отозвался Владыка.
— А мы не ошиблись, — раздался женский голос.
Все семь пар глаз уставились на меня. Я ощутила леденящий страх.
— У тебя в плену сердце города. Маленькая Айрзель уже пожаловалась нам.
Послышались новые крики и хруст. Семерых снова выкручивало, но недолго.
— Убирайтесь в свои ямы, — холодно ответил Владыка. — Вам нет дела до того, какие ангелы ко мне приходят.
— Но ты ее не убил, Владыка…— один из демонов выплюнул на землю кровь. — Мы тоже хотим ангела.
— Отдать ее, чтоб она уничтожила семь кругов ада? — Владыка повернулся, глядя на меня красными глазами. Эверлин говорила, что глаза демонов горят красным светом, когда они злятся. — Отличная идея. Но у меня на нее есть свои планы.
Я шумно вздохнула. В одно мгновенье Владыка очутился возле меня. Я смотрела в его горящие глаза и понимала — если он захочет, то в один момент и меня так скрутит, как тех демонов. Он задержал взгляд на моей груди.
Под нами появилась пентаграмма, и мы вновь переместились. На этот раз я в обморок не упала.
— Какие у вас на меня планы?
— О, мой ангел, ты узнаешь все в свое время, — ответил мужчина, его голос стал вновь ласковым и бархатным.
Я вновь испытала ту легкую истому, которая появилась, когда я сидела на нем и ощутила, как кровь приливает к щекам. Мужчина провел пальцем по моему лицу. Нет, так неправильно. Я не должна млеть от его прикосновений. Он же только что мучал семерых демонов! На моих глазах. Он — зло в сущем виде. Я отпрянула от него, но Владыка грубо схватил меня за руку и потащил по коридору. Впереди показалась знакомая дверь, он открыл ее и толкнул меня внутрь.
Девушки оторопели и все как одна встали на колени. В воздухе витал пряный запах благовоний. Повисла тишина, даже музыка замолкла.
Владыка подошел к светленькой девушке, которая делала мне макияж.
— Ты идешь со мной, — он коснулся ее волос. — И… — Его взгляд блуждал по девушкам и остановился на темноволосой красивой девушке в синих топе и юбке. — И ты за мной. — Девушки испуганно переглянулись и поднялись. — Имена.
— Геза, — отозвалась светленькая, пытаясь спрятать за волосами черную отметину на шее.
— Мелкиэль, — отозвалась вторая.
Владыка повернулся ко мне, вот только смотрел он не на меня, а куда-то в сторону. Будто я пустое место.
— Как там тебя? — он обернулся к Файзергиль, указывая на нее пальцем.
Та тут же поднялась, сверкая блистательной улыбкой и облизывая пухлые губы.
— Файзергиль.
— Отлично. Пока нет, Айрзель, остаешься за главную. И еще, — он подошел к ней, нависая огромной скалой, — если с головы Анны упадет хоть один волосок, будешь наказана так, что тебе и не снилось. Я сдеру твою плоть и отправлю в огненную геенну.
— Слушаюсь, Владыка, — она склонилась перед ним.
— Выдели ей отдельную комнату.
С этими словами он с Гезой и Милкиэль вышел из гарема.
— Сразу двух ангелов забрал, — послышались шепотки девочек.
Ангелы? На меня накатила ужасная головная боль.
— Идем, — Файзергиль подошла ко мне.
Я ощущала на себе взгляды других девушек, подмечая удивление. Файзергиль довела меня до комнаты в конце коридора.
— У вас ангелы есть?
— Вот твое обиталище, — сказала она, проигнорировав мой вопрос.
— Ты — ангел? — схватила ее за руку, но она смерила меня надменным взглядом.
— Я — суккуб. Это гарем. Здесь только суккубы и ангелы. Правда, ангелов осталось четверо. Ты пятая. И что-то незаметно, что ты была с Владыкой.
Демоны выстроились ровными рядами. Все в черных металлических доспехах, отливающих красным в свете магмы, текущей жилами по замку, словно кровь по венам. Повелитель стоял на балконе, глядя на толпу воинственных демонов. Война с людьми, развязанная ангелами, давала раздолье. Идиоты, думали, что я закрою глаза на разрушенные ворота в ад! Демоны упиваются силой, злобой и войной. И с кем они воюют? С людьми.
Парад войск закончился под громогласные крики воинов. Повелитель поднял руку, и справа возле огромной черной скалы открылся портал в человеческий мир. Точнее, сначала к адским вратам, а затем уже оттуда в людской мир.
— Вперед!
Громогласный ор разнесся по всей округе, и демоны с радостью запрыгнули в горящий разрыв.
Война с людьми и возможная война с тиаматами слегка напрягали. Сын решил пойти против меня. Я дал ему силу, власть, возможность управлять сильнейшими демонами ада. Ну что ж, всегда можно обломать рога непослушному демону. И все из-за кого? Из-за какой-то полукровки, чья душа вот-вот должна была стать демонической. Суккубом. Он не смог сделать ее демоном, это сделал я. Еще совсем немного, и я смогу контролировать ее.
А заодно и Короля черной ночи. Мало мне его ночи, так еще и королева суккуб — Айрзель — пытается уклониться от своих обязанностей. Суккубы — хорошие соблазнительницы и ведьмы, но воины никакие. Но она — мой демон, который никогда не предаст. Лишь на нее я могу сейчас положиться, хоть и вижу боль в ее взгляде, когда она смотрит на меня. А что она хотела? Но это все слабость. Вся красота слетала с нее в эти минуты. Она всегда старалась казаться лучшей, но взбрыкнула, когда я доверил ей войска. Хоть сам и понимал, что она и рядом не стоит с военачальниками. Да, времена такие, что доверять можно лишь своим…
Я вернулся в темную комнату. На огромной кровати лежали две девушки. Два ангелочка со сладкой энергией, питавшей меня. У одной на шее уже расползались черные нити вен. Переборщил. Забрал слишком много. Мне нужно много сил. А перед глазами Анна, которая должна лежать на этой кровати и извиваться в моих объятьях, когда я буду входить в нее.
Девушки проснулись, завозились на кровати. Первое, что они почувствуют — боль, опустошение и нежелание что-либо делать — я лишал ангелов их благодати, будто выпивал бокал вина. Но эти две не шли ни в какое сравнение с Анной.
Она вошла вместе с Айрзель, но я смотрел только на ангела. Прекрасная. С ладной фигурой, аппетитной грудью, вздымающейся при каждом вздохе. А ее энергия — светлая, яркая. Я ощущал ее через всю комнату, наслаждаясь приятным покалыванием. Какая она? Ангел-хранитель или боевой ангел? С первой будет скучновато, но их легче под себя подстроить, а со второй придется побороться, но в постели такие не хуже суккуб, да еще и характер — огонь.
Вся его.
Я сел в кресло и закрыл глаза. Божественная благодать струилась по телу, смешиваясь с темной злой энергией. Она текла по венам, заполняя все тело и поглощая благодать, будто хищник, заметивший свою добычу. Но я хочу больше. Все-таки правильное принял решение, когда оставил ее жить.
Я хочу благодать сердца города. Сладкую и сильную. Такие ангелы, как Анна — чистые душой до зубовного скрежета. Ведь легче физически уничтожить, а не попробовать вытянуть. Ведь это возможно — я точно знал, что есть шанс подпитывать себя благодатью сердца города. А что если попробовать с грехами? Ведь люди поддаются им, демоны ими живут. А что насчет ангелов?
Скривился, вспомнив, что семерка объявила меня врагом, а я хочу им отдать сердце города — главный козырь, необходимый людям. Но, если ослабить ее защитную благодать, я смогу и развлечься с ней. Даже сейчас низ живота налился тяжестью от одного воспоминания о ней. А поцелуй напоминал ныряние в воду, когда уже всплыл и не можешь надышаться воздухом. Значит, придется за Анной следить и таскать везде за собой.
Но пока надо решить вопрос с Королем черной ночи. Настолько проколоться по всем фронтам — это уметь надо. Вот чего этой Эверлин не хватало? Просто стать гребаным демоном — и все! Контроль над тиаматами был бы у него в руках. Но нет же. У них там что-то такое. Ах, да. Иллюзия, которую они сами себе создали и оба варятся в ней. Любовь — из-за которой все слабеют, даже демоны. Люди этому подтверждение. Ведь сколько войн начинались из-за нее, сколько смертей, сколько невинно убиенных. И все из-за иллюзии, которая быстро вспыхивает и также быстро проходит.
А мой сын не может быть слабым.
Я запрыгнул в голову какому-то мелкому импу глянуть, что происходит. Я могу управлять разумом низших демонов. С демонами рангами выше сложнее, но тоже вполне реально. Особенно с суккубами. Всеми, кроме Арйзель.
Когда-то я пожертвовал суккубом, пытаясь обратить Эверлин в демона, но немного не хватило. Девушка стала недодемоном: и не человек, и не демон. Она получила некоторые способности суккубы, но это не то, что мне было нужно. Мне нужен полный контроль над ней. Будь она демоном, я бы вселялся в нее без проблем, и контролировать Короля черной ночи не составило бы труда. Но демоном ее не сделала даже Айрзель, которую я подослал к ней. Злость бурлил во мне, хотелось рвать и все крушить.
Имп, следивший за Эверлин и ее компанией, показал, что те вошли в портал, ведущий к Верхтайму. А вот это уже совсем плохо.
Я переместился ближе к городу и затаился в засаде. Ярость и гнев, смешавшиеся с благодатью, пронизывали меня, вызывая приток мощной силы, которой не терпелось выйти наружу. Я ждал, когда они войдут в город. Когда-то я создал тиаматов, и не позволю им освободиться.
Вошел в Верхтайм, ощущая, как серый мертвый мир поглотил меня. Город был абсолютно пуст. Под ногами сломалась керамическая ваза, оставленная еще с тех времен, когда демоны захватили его. Тогда впервые я создал своих демонов — тиаматов из людей, оставшихся в Верхтайме. Эти демоны ныне считаются сильнейшими. Белые огромные демоны с четырьмя лапами. С морды каждого свисают щупальца, которые во время драки помогают тиамату ухватить противника не только огромными лапами со смертоносными когтями, но и ими. Они с легкостью могут выбираться из ада в людской мир, прорывая огромные туннели в земле.
А сейчас мой сын идет освобождать тиаматов. Вот только кто в здравом уме откажется от демонской силы? Тиаматы слушаются Короля черной ночи и идут за ним. А король черной ночи подчиняется мне. Это раньше так было. Мой сын — последний король черной ночи, слушается свою человечку — Эверлин. Бегает за ней хвостиком. И я не понимаю почему. Лучшие демоницы ада могли бы ублажать его, но нет. Ему только его недодемонша нужна. И это его слабость. В аду слабых не любят.
Я наблюдал, как тиаматы и король черной ночи отбивались от мертвецов. Уловил едва заметный след благодати. Она исходила от темноволосой целительницы. Та подлечивала тиаматов во время боя. Либо она ангел, либо она им станет после смерти. Но я здесь не ради нее. А ради той блондинки в доспехах.
Мертвые вставали, спеша в бой с пришедшими. Меня они не замечали. Я терпеливо дождался, когда в храм войдут целительница и теневой демон. Эверлин и король черной ночи застряли у входа. Ругались. Было бы из-за чего. Демон обманывал человека, какая трагедия. Можно было бы гордиться сыном, но по его лицу я видел, что он просто так не отступит от нее. Вот что он в ней нашел? Почему мой сын так яростно за нее борется?
В одно мгновенье я очутился возле Эверлин. В ее голубых глазах вспыхнул страх. Тут же схватил ее, прижимая к себе, и приставил коготь к ее горлу.
— Доигрался, малыш, — лениво сказал я. Надоело. Мой сын зашел слишком далеко.
Огромный костяной купол накрыл площадь, не позволяя тиаматам пробиться внутрь.
— Отпусти ее, — красные всполохи появились в черных глазах Короля черной ночи.
Он напрягся, готовясь прыгнуть в любой момент. И я это понимал. Они же только что поссорились! Почему сын так хочет защитить эту недодемоншу?
— Отпустить? Я тебе говорил — она должна была стать демоном. Тэйм медленно подходил. Имя. Она дала ему имя. — Стой на месте, иначе я сверну ей шею, — я сжал горло девушки, чувствуя, как она сжалась. Она вся в моей власти, а сын ничего не может сделать.
— Что ты хочешь? — король остановился, испепеляя взглядом отца.
— Склони колено передо мной и присяги на верность. Иначе, — сжал ее горло сильней, и Эверлин захрипела. Я ощутил, что ей совсем немного оставалось, чтобы стать демоном. Айрзель все-таки сделала свое дело. Надо будет ее вознаградить. — Она — досадная оплошность. Я дал тебе все! Власть, силу, богатство. И я дам тебе больше. Ни у одного из твоих братьев не было такой милости! В моих силах сделать ее полноценной демоницей. Ведь она готова к этому. И я тебя прощу, что ты пошел на поводу у предателей-тиаматов.
Тэйм злобно смотрел на него.
— Так же как ты обманом заставил меня бросить ее? И таким же, как ты сделал людей демонами?
— Сыночек, неужели ты думаешь, что можно освободиться от ада? Или что я спокойно отпущу тебя и тиаматов? — на моем лице расплылась дьявольская улыбка. — Ты навеки останешься в аду. В тебе течет моя кровь...
И я сейчас не врал. Что бы ни произошло в храме. Король черной ночи никогда не станет обычным человеком. Демон навсегда. Во всех моих детях течет демонская кровь, навеки связывающая с адом.
— …Я одарил их милостью, — продолжил. — Они должны были сгнить в этом городе. Но я спас их. И все, что от них требовалось — служить мне.
— Они становились рабами, — спокойно ответил король.
— Значит, и ты раб, но я тебя избавлю от этого. — Я прошептал Эверлин на ухо: — Ты была так близка к тому, чтоб стать демоном. После того, как он променял тебя на других, бросил одну гнить в бойцовской яме, стать постельной игрушкой демонов. Это все из-за него. Неужели так сложно было убить хоть одного ангела?
Да. Это единственное, что ей оставалось сделать. Ведь она даже на Небесах была. Целое раздолье ангелов. Но нет.
— Отпусти ее, — Тэйм протянул руку вперед.
— Она или тиаматы? — я ослабил хватку, чтобы девушка могла хоть что-то сказать. — Прикажи ему, и я остановлюсь.
Второй рукой прошелся по спине Эверлин. Уничтожить.
— Тэйм, — хрипло сказала она. Вот и все. Перед лицом смерти стираются рамки мнимой любви. Каждый думает лишь о себе, особенно люди. Вот только ее ответ удивил даже меня. Слишком человечный он был. — Освободи их.
— Любовь — слабость. Смертельная слабость, — шепнул я, чувствуя, как перед глазами появилась красная пелена, а демонская сила, смешанная с благодатью бурным коктейлем, лишала меня рассудка. Хотелось убить ее, но нет. Я не сделаю этого. — Я тебе давал шанс.
Рука мягко вошла в тело девушки и сломала несколько позвонков. Отбросил ее, теперь похожую на тряпичную куклу. Меня захлестнуло водоворотом эмоций и чувств, исходящих от короля черной ночи. В них было нечто такое, что я уловил — какая-то грань пересечена. Убей я девушку сейчас, и потеряю все. Я балансировал на грани безумной ярости и гнева. Так нельзя. Так больше нельзя.
И в тот же момент меня сбил с ног тиамат. Я тут же обратился в демона — увеличился в росте, тело покрылось черной чешуей, отсвечивающей красным свечением. На голове появились обсидиановые рога, закрученные назад. Пальцы превратились в огромные когти.
Мы сцепились в смертельной хватке. Я даже не пытался уклониться от ударов. Но при этом отбивался, нанося смертельные удары по белому телу. Мы катались по земле, вздымая вверх облака пыли. Король черной ночи дрался настолько яростно, будто у него за спиной выросли крылья. Я уже начал выдыхаться. Какой-то мальчишка справится со мной? Вот этому точно не бывать!
В меня влетел заряд молний. Божественный разряд. Я дернулся в конвульсиях и упал на колени. А затем меня придавил к земле тиамат, щупальцами удерживая плечи, а хвостом — ноги. Рука сжалась в огромный кулак. Мощный удар сотряс землю. Я дернулся и замер, возвращаясь в человеческий облик. Кости ломило, а адская боль прошивала все тело. Король тоже вернулся в прежний вид.
Я проиграл мальчишке. Прожил несколько тысяч лет и проиграл демону, который даже сотню лет не прожил. Влюбленному демону. А ведь меня никто никогда не любил. Как и я сам. Почему эти мысли приходят в самый последний момент жизни? Был бы у меня хоть маленький шанс все исправить… Я упивался силой и властью, не замечая таких простых вещей. Все-таки сын нашел достойную пару. Я ведь знал это с того самого дня, как увидел ее в его объятьях. Как он прижимал ее к себе, пытаясь вылечить. Я же чувствовал, как его сердце сгорало от боли. Я просто глупец, который слишком поздно получил сполна. Ведь ради этой иллюзии он шел на это. Сколько он ждал встречи с ней — долго, десятилетия. И все хранил верность своей иллюзии.
Кулак, грозящий нанести смертельный удар, завис в воздухе. Это будет конец моего правления в аду. Глаза короля черной ночи горели красными всполохами. Он отвернулся к Эверлин и вновь повернулся ко мне. Гул после божественного удара так и стоял в ушах.
— Тиаматы свободны. Я свободен. Тебя ненавидят и боятся все твои дети. Но, знаешь, что? Только такое зло как ты способно управлять адом. Оставь эту корону себе. И я желаю тебе влюбиться, тогда ты, может быть, поймешь, каково это — терять любимую. Вот только ирония в том, что в тебя никто не влюбится. На всем свете не найдется ни такого демона, ни человека, ни ангела…
Мне хватило сил вызвать пентаграмму, когда сын встал с меня. В пустоту, в которой я останусь править в полном одиночестве.
Я лежала на кровати, ощущая дикую головную боль. Вроде поспала немного, но потеряла счет времени. Даже толком не могла сообразить, что сказала суккубка. Ангелы и суккубы живут в гареме. Пока я лежала и думала об этом, раздался дикий вой, сотрясавший все кругом. Это был крик раненого, ему было настолько больно, что я просто не могла лежать на месте. Поднялась с кровати, ощущая дрожь в ногах. Надо помочь. Надо исцелить. Сцепив зубы, вышла в цветной коридор. На полу лежал красный ковер, по которому я шла, не слыша собственных шагов, цепляясь за стены. Золотые витиеватые узоры приятно холодили пальцы.
И вновь крик, полный боли. Я вышла к купальне. Никого. Дошла до двери.
— Ты куда? — позади раздался голос Файзергиль.
— Туда. Там плохо.
— С ума сошла? — суккуба подошла ко мне. — Там Владыка. Нельзя туда идти. Он ужасно зол.
— Но… там столько боли, — ответила я. Ничуть не меньше, чем у меня в голове, но я хочу помочь.
— Это ярость. Он уничтожит любого, кто к нему приблизится.
Я осела на пол, прижалась головой к стене — вновь боль, пронзающая насквозь.
— Что с тобой? — спросила Файзергиль, подходя поближе.
— Мне плохо.
— Ненадолго. Вас — ангелов — намного не хватает, — хмыкнула она. — Ничего, скоро и ты поддашься демонской энергии.
Я открыла глаза, глядя на нее. Суккуба стояла надо мной, глядя сверху вниз. Все вновь завибрировало, Файзергиль пошатнулась и недоуменно глянула на потолок — по нему пошла трещина, в ней тут же протекла лава.
Надо помочь. Я поднялась и попробовала толкнуть дверь.
— Эй, — суккуба дернула меня назад.
— Прошу тебя, отпусти.
— Ты совсем с ума сошла? — суккуба скривилась, будто взялась за что-то неприятное. — Мне Владыка приказал, чтобы я следила за тобой. Нарвешься на демонов-стражников — они точно тебя не пожалеют.
— Пусть. Никому не должно быть настолько больно, — процедила я — собственная боль мешала сосредоточиться.
— Иди, но я за тобой не пойду.
Я вышла в коридор, прислушалась и пошла, цепляясь за стены. Головная боль проходила с каждым шагом — я на верном пути. Впереди показалась знакомая огромная дверь. Все вновь завибрировало. Толкнула ее, ощутив облегчение.
На этот раз темная комната была освещена красным свечением, а на кровати лежал Владыка. Его лицо напоминало кровавое месиво, все тело покрывали глубокие раны, будто их оставил какой-то зверь. На простынях виднелась уже засохшая кровь. Я заметила, что порезы заживали, и тут же вспарывались, не позволяя коже затянуться. Черная кровь стекала по его телу, он мучился.
И вновь раздался рев. По комнате прошлась темная волна, обогнула меня и все вновь содрогнулось. Я заскочила на кровать и подобралась к Владыке, метавшемуся по ней. Я понимала, что если его вот так оставить, он умрет. И все закончится. Глупый я ангел, не могу позволить кому-то умереть или страдать. Не думала, что получится, но прижалась к нему, призывая целительную силу.
Приятное покалывание прошло по моему телу, благодать сорвалась с кончиков пальцев и втекла во Владыку. Раны заживали. А мои глаза закрывались. Только бы исцелить. Только бы спасти…
***
— В тебе столько света, — над моим ухом раздался бархатный голос.
Что-то защекотало нос, и я легонько чихнула. Открыла глаза, ощущая слабость во всем теле. Подо мной уже не было крови, в которой я уснула. Мужчина с длинными черными волосами склонился надо мной. Владыка бездны — повелитель всех демонов, которого я только что излечила от глубоких ран. Не думаю, что он бы умер, но страдать ему я не позволила.
— Вы исцелились, — улыбнулась я.
— Да, иначе и быть не могло. Это ад, ангел. И у меня для тебя есть кое-что, — его рука скользнула по моему лицу, вызывая волны мурашек и воспоминания о недавнем поцелуе. Я почувствовала щекотку на шее, а затем и резкую боль. Хваталась пальцами за его руку, ощущая, как шею что-то окольцовывает. — Теперь ни один демон не осмелится тронуть тебя.
По стенам текла лава, освещая комнату. Справа стояло огромное зеркало. Я вскочила на ноги и подошла к нему. На моей шее появился ошейник. Обычный кожаный. Такие люди вешают на собак. Стало как-то не по себе, но хоть боли больше не было. Я попыталась найти застежку, чтобы снять, но ее не было.
— Он снимется только вместе с твоей головой, или когда я захочу, — сказал мужчина, рассматривая меня в зеркале. — Но, слышал, девушкам нравятся украшения. А с этим никто не посмеет тебя тронуть.
— Спасибо, — я нахмурилась.
Все ангелы знают, что нельзя принимать подарки от демонов. А тут мне даже выбора не дали. Жалко только, что он такой обычный. Вот бы на нем были камни, как капли дождя. Я провела пальцами по ошейнику. Замечая, как тот превращается в тонкую серебряную нить, на которой появились небольшие застывши капли, как роса на траве в утреннее время. Меня резко развернуло, и я налетела на мужское тело — Владыка подкрался незаметно.
— Поражен. Хотя чего удивляться силе сердца города. Но это пока, — отметил он, рассматривая мое новое украшение.
— Почему?
— Ты в аду, ангел.
— Анна.
— Ангел, — вновь сказал он, его пальцы едва касались моей кожи, пока он вел ими по камням. — Ты не выйдешь отсюда.
— Выйду. У меня есть предназначение, — ответила ему.
— Служить людям? — Владыка приподнял правую бровь.
— Да, я рождена, чтобы служить людям и охранять их город.
— Люди… Разве они стоят того? Скажи честно. Ангелы ведь не врут?
Я кивнула. Нас выворачивает, если мы врем.
— Тебя послали небеса уничтожить меня?
Я помедлила с ответом. Не врать.
— Я сама упала.
Мужчина засмеялся.
— Ангел, ты прелесть. Невинная и сильная. Но боюсь тебя расстроить — адская сила осквернит тебя.
— Ад мне дан как испытание, — я пожала плечами. — И моей веры хватит, чтобы выстоять, с чем бы мне ни пришлось здесь столкнуться.
— Испытание? Вера и добродетель, говоришь, — мужчина склонился к моему лицу, а в его глазах появились красные всполохи. — Ну что ж, ангел, посмотрим.
— Посмотрим, но спорить не будем.
Я хоть и чувствовала азарт, но нельзя. Нельзя играть с демонами.
— Чудесно, — глаза Владыки вспыхнули красным, а затем погасли. На лице появилась легкая улыбка.
Он взял меня за руку, под ногами появилась пентаграмма, и мы в один момент очутились в гареме. Да я так пешком разучусь ходить. Летать на крыльях — и то усилие. Эх, надо было их лучше тренировать, не оказалась бы в аду.
Девушки уже вылезли из своих комнат и плескались в купальне. Полуголые, а некоторые и вовсе обнаженные. И тут я с драгоценностью на шее. Ведь у них их вообще нет. Точнее, у них есть золото: на шеях, на запястьях, на пальцах. Но ни у одной нет таких бриллиантов, как у меня.
Инстинктивно сделала шаг за спину Владыки. Они же заметили? Или нет? Ангелы не носят украшения, а я ощутила, как взгляды ощупывали меня с ног до головы, осуждая. Не должна была Анна брать подарок. Но что я сделаю, если снять его не могу?
Вот только взгляды девушек сквозили не по мне, а по Владыке. Странные такие. Жаждущие чего-то. Краем глаза заметила, как Владыка осматривает их. А мои щеки вспыхнули. Чего я думаю о том, что он делает с ними за закрытыми дверями?! Мне же не дано познать близость с мужчиной, но кто запрещал фантазировать? Бесстыжий ангел Анна.
— Где Файзергиль? — спросил Владыка.
— Тут, — суккуб стояла за кованой золотой оградой.
— Подойди, — холодно и жестко сказал Владыка.
Суккуба застыла на месте, сделала шаг назад, а потом неуверенной походкой двинулась к нам. В ее глазах было столько страха, что мне стало не по себе.
— Ты ослушалась меня, — протянул он, надменно глядя на нее с неприкрытым презрением. — Выпустила ангела, которого я тебе поручил.
— Простите, Владыка, она напала на меня и оттолкнула, — ответила суккуба. — Я не смогла ее остановить, когда она бежала к вам.
Она врала. Вот так просто, глядя в глаза Владыке.
— Я не… — начала я.
— Помолчи, ангел, — мужчина чуть повернул ко мне голову.
Но ведь она соврала! Так и хотелось закричать. Да я бы никогда никого не ударила, и тем более не толкнула никого. Файзергиль глянула на меня. В ее глазах сверкал странный блеск, а она сама чуть не качалась вперед и назад. Нет, она не боялась Владыку. Она предвкушала.
— Ты будешь наказана, — сказал он. — Отправишься к охране. Сегодня же.
— Владыка, нет. Прошу вас, — вот теперь в ее глазах появился истинный страх, — я думала, что ничего страшного не будет, если ангел придет к вам. Это она должна идти к охранникам за непослушание.
Суккуба сделала шаг к мужчине и взяла его за руку, но тот брезгливо сбросил ее.
— Ты кто такая, чтобы решать или оспаривать мои решения? Тебе было велено одно, но зуд в одном месте тебя убедил в другом. К охране. Немедленно! — рявкнул он.
Владыка же сказал ей следить за мной. А она… Она отпустила меня.
— Владыка, прошу, не надо, — Файзергиль упала на колени перед ним.
Мне стало ее жаль, ведь это я настояла, чтобы она выпустила меня из комнаты. Судя по ее лицу, идти к охране — хуже смерти.
Я встала перед Владыкой, закрывая суккубу.
— Это я виновата, меня и наказывайте, — сказала я, — Файзергиль тут ни при чем.
Позади послышался вскрик и плеск воды. А кто-то нервно усмехнулся. Но я не отводила взгляда сузившихся от черных глаз.
— Самопожертвование? — спросил мужчина рычащим голосом, от которого у меня мурашки пробежали по всему телу, а щеки загорелись от прилившей крови.
— Накажите меня. Ведь виновата только я.
— Она ослушалась меня, — Владыка склонил голову набок, а его волосы стекли черным водопадом по плечу, — и заслужила наказание. Но его хочешь принять ты. И у нас есть одна маленькая проблемка.
Он говорил медленно, водя взглядом по моему телу. Бесстыдно и развратно. А ведь он понимает, что я от этого краснею. Видит, как учащается мое дыхание. И я хороша — сказать самому злобному демону ада, что принимаю наказание за другого. Я выдержу, что бы это ни значило. Меня так просто не сломать.
— Но ладно. Когда я в следующий раз приду, ты должна быть готова к наказанию, — глаза Владыки вспыхнули красным.
Мужчина отступил и скрылся в появившейся пентаграмме.
— Ну ты и дура, — послышалось злобное позади меня. Я обернулась, увидев, как милое лицо Файзергиль скривилось от злости, а глаза вспыхнули красным. — Ты хоть понимаешь, что натворила?
— Оставь ее в покое, — раздался усталый голос, к нам подошла Геза. — Она новенькая.
Светловолосая ангел надела длинное лиловое полупрозрачное платье, почти полностью скрывшее ее тело. Черные вены на шее разрослись еще шире и стали куда заметнее. Даже длинные волосы не особо скрывали их.
— Из-за нее я не получу свое! — рявкнула суккуба.
— Твои проблемы. Не надо было провоцировать его, — покачала головой Геза и взяла меня за руку.
— Ну давайте, сбейтесь в кучу, ангелы. Все равно вылетите все отсюда!
— Да пошла ты, — ангел увела меня подальше от разбушевавшейся суккубы. А я так и не поняла, в чем виновата. Мы дошли до огромных разноцветных подушек, раскиданных по полу, и сели на них. — Не обращай внимания на суккуб, но больше так не делай. Для них наказание Владыки — хоть какой-то шанс получить удовлетворение, — улыбнулась она.
— В смысле? — не поняла я.
— Близость. Он с ними редко спит. И отправляет порой к охране. Там уже ими пользуются, или они охраной пользуются… — нахмурилась Геза. — В общем, ты только что обломала суккубе близость.
— Я не хотела. Я думала, он ее пытать будет.
— Поверь, для них, — она показала в сторону нескольких красивых девушек, которые как-то обособленно сидели в углу, — нет ничего хуже, чем отсутствие секса.
— О, Всевышний! — Я закрыла ладонями лицо.
Как же стыдно. Это же гарем. И они тут таким занимаются.
— То есть он тебя не брал? — спросила Геза удивлено.
Я покачала головой. Нет, я все также невинна.
— Оу, так вот чего он… — ответила она задумчиво. — Но ты все равно в следующий раз не делай так. Даже если охрана сама придет в гарем, мы не отказываем.
Владыка делится девушками еще с кем-то? Это ж неправильно. И точно не для меня.
— Хотя тебя им тоже не надо показывать, — она коснулась моего украшения. — Это Владыка подарил?
В ее словах не звучало ни насмешки, ни злости. Лишь заинтересованность.
— Да, — я коснулась шеи сзади, прощупать еще раз этот ошейник и вновь убедится, что точно его не сниму.
— А ты что за ангел? — она наклонилась к моему уху, чтоб нас не подслушали.
— Сердце города, — ответила ей не громче.
— А, тогда понятно. Он подобные украшения он только своим детям дарил, — все также тихо прошептала она.
Дети? У Владыки есть дети? Анна, он же взрослый мужчина и у него целый гарем женщин. Может, у него от той же Файзергиль штук десять детей.
Все это так неправильно. Вот даже у людей у мужа только одна жена. Так, ладно. Демоны не женятся. У них нет святого бракосочетания. А вот у ангелов есть. И не будь я сердцем города, у меня был бы муж. Но у меня другой путь.
— Ты давно ела? — спросила Геза.
— Пару недель назад, — ответила. Это если вспомнить последний ужин на Небесах — ангелам не надо много или часто есть, всего лишь для поддержания сил.
Геза поднялась и подошла к кувшинам, стоящим на столе, понюхала каждый и налила из одного в бокал. Протянула мне:
— Сок из ягод.
— Спасибо.
Она уселась около меня с каким-то резко пахнущим напитком и закрыла глаза. От нее веяло усталостью. Светлые волосы, откинутые назад, не прикрывали шею, и я заметила, как сильно выступили черные вены.
— С тобой все в порядке? — я склонилась к ней.
— Да, просто устала, — так и не открыв глаза, ответила она. — Владыка выжимает из нас силы.
— Но почему, зачем? Как так?
Геза открыла глаза, посмотрев на меня затуманенным взглядом.
— Видишь, — она кубком показала на трех девушек, сидевших рядом с темноволосой, которую Владыка забирал вместе с ней, — это тоже ангелы. И мы не особо дружны, но это наше дело. Но сам факт — каждая из нас здесь не по своей воле. Такой уговор между Небесами и адом: один ангел, когда Владыке потребуется.
— Я о таком никогда не слышала. Почему отдают ангелов Владыке?
— Для поддержания равновесия, — Геза пожала плечами. — Демоны сильней людей. Вот и дают Владыке, чтоб он сдерживал их и не вредил людям.
Но война все равно идет. Даже несмотря на то, что я здесь. Но я попала в плен по собственной глупости, а эти ангелы приходили сами. Истина где-то посредине. Но делиться своими выводами я не захотела. Каждая из них — Геза, Мелкиэль и остальные — останавливали Владыку от наступления демонов на земли людей.
— Мы делимся благодатью. А потом, когда заканчиваемся, исчезаем, — пролепетала Геза. У нее было какое-то непонятное мне состояние. Она будто опьянела. Да-да. Именно так и выглядят пьяные люди. — Я это чувствую, да и тело мое не врет. Еще одна близость с Владыкой — и меня не будет.
В ее словах было столько горечи, а слезы на глазах говорили сами за себя.
— А уйти? Сбежать отсюда? — я говорила тихо, так, чтобы никто не услышал.
Но ангел помотала головой.
— Отсюда не сбежать. Это невозможно. И даже пробовать не стоит. Иначе будет плохо.
— Кому?
Что значит не стоит? Еще как стоит! Тоже мне, закрыл ангелов в аду.
— Анна, спустись с небес на землю. Точнее — в ад. Твоя райская жизнь в прошлом, твое будущее — здесь, и ты сама должна выбрать, каким оно будет. Не сопротивляйся и не пытайся сбежать, иначе познаешь, что такое настоящий ад. И поверь, это хуже, чем потеря благодати. Все, можешь идти к другим ангелам, — Геза, шатаясь, поднялась на ноги. — Вы же суки все такие! — крикнула она им, отсалютовав бокалом.
— Отвянь, сумасшедшая, — откликнулась одна и тут же отвернулась к Мелкиэль. Другие ангелы не обратили внимания на Гезу, а вот суккубы засмеялись.
Геза все той же походкой подхватила кувшин, прижала к груди и пошла к комнатам. А я за ней. Не бросать же ее одну. Она вошла за тёмно-синюю занавеску. Комнатка была не больше моей — небольшая кровать с желтым покрывалом, лава, освещавшая пространство, и разноцветные подушки. Ангел завалилась на кровать и посмотрела на меня из-под полузакрытых глаз. А затем отпила еще.
Кувшин упал на пол, и жидкость вылилась на красный ковер.
— Оставь меня, — прошептала Геза, отвернувшись к стене.
Но я ощущала, что она не хочет оставаться одна. А еще у меня не болела голова.
Я коснулась ожерелья на шее. А ведь когда Владыка рядом, я не чувствую боли. И с ожерельем тоже. Подошла к кровати и подняла кувшин, принюхалась — ну и гадость, как такое можно пить?
— Почему ты еще здесь? — спросила Геза. Она не поворачивалась, так и лежала спиной ко мне.
— Тебе плохо, — я присела на кровать и положила руку на ее плечо.
Если бы могла, поделилась бы своей благодатью. Геза мне понравилась с первого дня. Она отнеслась ко мне по-доброму, почему я не могу отплатить ей тем же? Хотя я никому не желаю зла. Даже Владыку спасла и наказание получила. Ладно, здесь сама виновата, что особенности демонов плохо знаю.
— А здесь не бывает хорошо. Только ты думаешь, что получаешь что-то хорошее, как тут же это сгорает и превращается в пепел. Здесь нет ничего хорошего.
В ее словах звучало столько горечи, что мне сдавило сердце. Но как бы ни было плохо, всегда найдется просвет. И выход из ада. А еще Владыка какое-то наказание хочет мне придумать. Наказалку сломает. Больше я не поведусь так легко.
Послышался какой-то шум. Геза тут же села на кровати, уставившись на меня испуганными глазами.
— Охрана пришла, — прошептала она. За ширмой были слышны веселые девичьи и мужские голоса. — Владыка разрешил развлечься!
Занавесь, отделявшая нас от общего зала, открылась, и к нам вошел огромный мужчина. Нет, демон: огромный, мускулистый, с красными горящими глазами, видневшимися из закрытого шлема, скрывавшего его лицо. На нем были черные доспехи, по витиеватым узорам текла лава. Огромные шипы торчали на шлеме и на плечах, будто он огромный ежик.
— Ангелы, — сказал он низким голосом и сделал к нам шаг, отозвавшийся лязгом металла.
И в этот момент мне стало очень страшно. Ведь это могло быть наказание. Ведь там веселье, а этот такой страшный и ужасный.
— Уйди, — Геза поднялась на кровати, закутываясь в ткань. Так она была одного роста с демоном.
— Нет, — ответил демон. — Броня исчезла с его тела, и он превратился в обычного человека. Ну, почти — у него были полностью черные глаза. А так весьма красивый, хоть и с небольшим шрамом на щеке. И полуголый — в одних черных штанах. Смотрел он только на Гезу, а я для него была пустым местом. Но ради подруги я могу и в боевого ангела превратиться.
В один момент он очутился рядом с ней.
— Выйди отсюда, ангел, — он покосился на меня, а на его лице заиграли желваки.
Гезу трясло, она стояла, обхватив себя руками.
Ага, сейчас выйду, а он тут… Даже представлять себе не хочу. Но демон шумно выдохнул, схватил меня за руку и вытолкнул за ширму. Хотела вернуться, но передо мной выскочили черные шипы, преградившие дорогу.
— Геза! — крикнула я, но никто не отозвался.
А перед моими глазами открылась целая картина, когда я обернулась: суккубы, ангелы и мужчины сидели на подушках и в купальне. Они смеялись и веселились. Девушки полуголые, а мужчины ласкали их тела, обливали из кувшина.
Файзергиль делала массаж одному демону, изгибавшемуся в ее руках.
— Геза…— прошептала я и укололась об шип. Капелька крови проступила на конце пальца, и я тут же засунула его в рот.
— Отсосешь? — услышала за спиной.
Обернулась, встретившись взглядом с огромным мужиком. Его глаза горели красным, а сам он улыбался, оглядывая меня с ног до головы.
— Красивая. Новая шлюха Владыки? — спросил он, хватая меня за талию и притягивая к себе. От него неприятно разило серой и алкоголем.
— Отпустите меня, — уперлась в него руками, отворачиваясь.
Демон схватил меня за щеку и повернул к себе. Сжал так, что у меня звезды в глазах появились, и прострелила резкая боль. Телом он прижал меня к стене, не позволяя сдвинуться. По ногам прошел холодок, когда он приподнял мою юбку. А я извивалась и брыкалась, даже удалось один раз попасть ему куда-то. Но он один раз встряхнул меня, больно припечатав спиной к стене так, что я чуть не упала в обморок.
— Так-то лучше, шлюха, — прошептал мне на ухо, капая слюной на плечо.
В глазах все затуманилось. А руки и ноги будто стали ватными. Немного благодати. О, Всевышний, защити меня! Наступило резкое облегчение, от которого я чуть не упала. Демон отлетел от меня, насадившись на шипы. По его животу текла кровь, капая на пол.
— Ах ты, сука, — прорычал он и начал отталкиваться.
Я затряслась от ужаса, увидев, когда сантиметр за сантиметром шип исчезал в его теле.
Перед нами появилась пентаграмма, из которой вышел Владыка. Одним движением руки он откинул охранника обратно на шипы, которые тут же согнулись, не позволяя демону нормально подняться.
Владыка обернулся ко мне, глядя оценивающим взглядом, но не таким противным и похотливым как у того демона. Подошел, взял за лицо, а я скривилась от боли, там, где касался тот демон. Владыка нахмурился.
— Внимание, — он подхватил меня за талию и вывел в центр.
Все уставились на нас, позабыв о своих занятиях. Даже суккуба, прыгавшая на коленях демона, застыла.
— Этого ангела трогать нельзя. На ней моя защита. Точно, я забыл предупредить, — он бросил быстрый взгляд на охранника, застрявшего на шипах. Тот тоже замер, только струйка крови свисала с его рта. А вот голос Владыки звучал безразлично. — Трогать ее нельзя, или я вам не завидую. Она моя.
Под нами вновь появилась пентаграмма, и мы провалились в нее.
Вновь знакомая темная комната и черная огромная кровать. Здесь вообще бывает свет? Кроме лавы, текущей по стенам. Владыка усадил меня в кресло, а сам присел на корточки напротив.
— Что мне с ним сделать? — спросил он то ли у себя, то ли у меня, провел пальцем по моей ноющей скуле. Я не буду плакать. Да, мне больно, но слез моих никто не увидит. — Бросить его в лаву, да и с концами, — прошептал он, а потом я почувствовала холод на больном месте. Мужчина так и не отнял руку, но та стала как ледышка.
— Кого? — спросила я.
— Охранника. Испортить такую красоту. Мне очень нравится естественность во внешности, — глаза Владыки вспыхнули красным. — Говори, ангел. Как мне его наказать?
— Я? — недоуменно уставилась на него.
О чем он говорит? Какое наказание?
— Ах, да, на Небесах же не наказывают…
— Наказывают, закрывают в комнате и заставляют днями молиться Всевышнему, прося о прощении, — тут же вставила я. — А еще могут заставить крупу перебирать. У нас все сурово.
— Никакой фантазии, — Владыка помотал головой и коснулся моей руки, сжимавшей ткань юбки. Я после того, как того демона откинуло, так и не отпустила ее. — Все-все. Я его сам накажу. Слабакам не место рядом со мной.
— Будто другого демона остановило бы.
Владыка подался ко мне, так, что у нас чуть носы не соприкасались. Сердце забилось сильней от близости. Почувствовала горячее дыхание и касание к сжатой руке. Один палец разжался, второй...
— Да. Моя охрана знает, что такое «нет». Если женщина говорит "нет" в моем гареме — охранник ее не трогает. Даже если под ее «нет» подразумевается «да». Он проявил слабость, и будет за это наказан.
Он так близко ко мне, а моя рука сжимала его, как до этого юбку. Я сглотнула и облизнула губы. Разум дурманился. Это все демонское влияние. Владыка меня пытается запутать. Проявляет нежность, говорит о наказаниях, но нельзя забывать, кто он. Я закрыла глаза — не видеть его, только слушать, иначе влезет в мой разум — демоны так и действуют на людей: льют мед в уши, а потом люди совершают плохие поступки.
Холод покинул лицо. А я почувствовала едва заметное касание к ожерелью.
— Будь у тебя чуть меньше благодати, защита сработала бы лучше, — и все равно его низкий, бархатный голос так близко.
Наше дыхание соединялось в одно на двоих. Я так остро ощущала его близость. Он не должен мне нравиться, но мне так хотелось его коснуться. Открыла глаза, увидев его черные глаза, глядевшие мне в душу. В них бездна, конца которой нет. Она затягивала, не желая отпускать. Я ненормальный ангел. Это точно. Коснулась губами его губ легким целомудренным поцелуем.
— Ангел, — Владыка отстранился, — ты думаешь, что делаешь? Разве это нормально — целовать повелителя Ада? Того, кто руководит всеми демонами. Благодаря мне идет война наверху. Люди, ангелы умирают от моих демонов, а сердце города целует врага. Я же зло, худшее из худших, что существует во всех мирах и измерениях, — он говорил четко, с расстановкой. Без нежности.
Да, до поцелуя в его голосе звучала нежность. Или мне так казалось. Ступор уже почти спал.
— Я знаю…
Но продолжить мне не дали. Теперь Владыка поцеловал меня, прижимая к себе. Поцелуй вышел глубоким и почти болезненным. Мне казалось, что губы терзают и ласкают одновременно. Он сжал меня крепко в объятьях, но не делал больно. Тяжело сдержаться от такого напора, когда так мало.
— Сладкий ангел, — прошептал Владыка в губы, когда мы оторвались друг от друга.
Мы оба тяжело дышали, и не удивлюсь, если и сердца также бешено бились.
Вот как мне дальше быть, когда меня тянет к нему? К злу, из-за которого многие страдают?
.png?2)