Отрывок из книги «Вальс с медведем»

«– Ты будешь моей, – Ронар говорит спокойно, твёрдо, но каждое слово будто удар камнем.

– Нет, – возражаю упрямо.

– Отчего нет? – прищуривается насмешливо. – Или я тебе не мил?

– Ты? Не мил?! Я ненавижу тебя, Ронар Гор! – срываюсь на крик. – Ты отвратительный, жестокий зверь, живущий лишь собственными низменными желаниями и инстинктами! Лучше сразу смерть принять, чем провести жизнь с таким чудовищем, как ты!

В мгновение ока он оказывается прямо передо мной, жёсткие пальцы больно впиваются в мои плечи. Пытаюсь вырваться, но не могу, силы мои ничтожны по сравнению с дикой мощью этого зверя. Ронар прижимает меня к холодной каменной стене и не целует – вторгается в мой рот, с лёгкостью преодолев преграду стиснутых губ. Беспомощно дёргаюсь в его руках, чувствуя, как вопреки доводам рассудка, вопреки моей ненависти к нему, виновному в гибели всех, кого я любила, тело, моё собственное тело откликается на грубые эти прикосновения…»

Пальцы замерли над чёрными кнопками клавиатуры.

– Та-ак, опять предающее тело, – пробормотала Арнетти себе под нос. Нахмурилась, удалила часть последнего предложения. – А если вот так…

«Беспомощно дёргаюсь в его руках, чувствуя, как крепнет моя ненависть к этому чудовищу, виновному в гибели всех, кого я любила…»

– Уже лучше, – Арнетти перечитала исправленный фрагмент и вздохнула. – Только дальше-то что? Насилие плохо, романтизация насилия ещё хуже, а сама она с этаким бугаем не справится… а если справится, то что, спрашивается, она делает в его замке, раз такая сильная и крутая…

– Агхр-р-р! – раздалось где-то над головой.

Ещё и отвлекают тут какие-то…

Арнетти неохотно подняла взгляд от экрана ноутбука.

Писе-ец…

Вернее, не писец. Кое-кто покрупнее.

Намного крупнее.

Медведь.

Внушительных габаритов бурый мишка, вставший на задние лапы всего-то в трёх-четырёх метрах от Арнетти.

Боги обоих миров, откуда он только взялся?! И как, каким чудом ухитрился подойти настолько близко и при том абсолютно бесшумно? Правда, иногда Арнетти так глубоко погружалась в собственный текст, что не заметила бы даже приземления космического корабля перед своим носом.

Арнетти осторожно скосила глаза налево, потом направо.

Полянка, избранная для писательского уединения, невелика, но светлая и окружена не непролазной чащобой, а берёзовой рощей с двух сторон, ажурными кустами малины с третьей и серебристым извивом речки с четвёртой. Вокруг тишина и казалось, будто тут на много километров ни души, однако это лишь иллюзия. За чёрно-белым берёзовым частоколом тянулся широкий зелёный луг, рассечённый дорогой, ведущей прямиком к Агатовой чайке, – замку, принадлежащему самому властителю всея Тёмного княжества, сиятельному князю Дэймитри Хилдебранду. И дорога основательная, камнем мощённая, не какая-то там звериная тропа или пыльный средневековый тракт, и Агатовая чайка не замок в традиционном его представлении, но причудливый комплекс, состоящий из нескольких жилых корпусов, построенных в разном архитектурном стиле. А ещё, помнится, собственно князюшка уверял, что за крепостной стеной более чем безопасно и не водилось нежити и прочей шушеры, с коей пересекаться, особенно человеку, не стоит. Арнетти с подругами уже не раз гуляла по здешним окрестностям и на пикники они выбирались неоднократно и всё пучком, никого и ничего подозрительного не встречали. Всё-таки поблизости люди, нелюди, охрана…

Так и медведь – не нежить.

По крайней мере, выглядел зверь вполне себе живым, обыкновенным и не похожим на поднятый ушлым некромантом труп.

Судорожно сглотнув, Арнетти медленно, стараясь не делать резких движений, закрыла ноутбук, взяла его и прижала к груди. Леший с покрывалом, на котором она сидела, и с обеими сумками, лежащими рядом, но бросить на растерзание зверю драгоценного хранителя всех текстов, включая нынешний невыложенный впроцессник – ни за что! Уж лучше самой пасть смертью храбрых в медвежьих клыках и когтях.

Хотя умирать, конечно, не хотелось. Особенно столь печальным способом.

Медведь покачнулся, шевельнул передней лапой, словно отмахиваясь от чего-то.

Стиснув ноут не хуже, чем Ронар – плечи бедной героини, Арнетти попробовала максимально аккуратно, неторопливо встать с покрывала, не сводя при том глаз с животного. Как истинная жительница мегаполиса, бесконечно далёкая от дикой природы, медведей вживую она видела только в зоопарке и не знала, как вести себя, коли случится столкнуться с ними в тёмном переулке… ой, то есть на поляне. Страх нельзя демонстрировать и вроде убегать не нужно...

На практике следовать нехитрым советам оказалось куда труднее, чем в теории.

Ещё надо не запутаться в собственных ногах, не дёргаться лишний раз и не орать дурниной.

Может, это не обычный зверь, а оборотень? В Чайке немало оборотней работало, вдруг мишка один из них?

Хорошо бы. Человеческий разум у оборотней присутствует в обеих ипостасях и потому есть шанс договориться, да и вообще оборотни на людей просто так не нападают.

Звери в большинстве своём тоже.

– Э-э… день добрый, – Арнетти надеялась, что голос звучит ровно, спокойно, не дрожит, не срывается… почти. – Чудесная сегодня погода, не правда ли?

Медведь заворчал, сначала тихо, затем громче, отчётливее. Наверное, звук человеческого голоса ему не понравился… или конкретно голос Арнетти.

– А я тут работаю… то есть пишу… роман… хотя вряд ли вам такое интересно, – кое-как утвердившись на своих двоих, Арнетти выпрямилась во весь рост. Впрочем, из стоячего положения медведь выглядел не менее опасным, чем когда она сидела на земле. – А вы из Агатовой чайки?

Ворчание стало угрожающим каким-то. Это значит нет?

Или это значит, что данная особь – настоящий зверь из дикой природы, а не оборотень с цивилизованной человеческой половинкой?

– Или из ближайшего городка? Забыла, как он называется…

Медведь трубно взревел, на секунду-другую подняв голову к небу, и тяжело опустился на все четыре лапы. Показалось даже, будто под его весом земля содрогнулась.

– А-а-а!! – завопила Арнетти и ломанулась в противоположную от медведя сторону.

Только бы добраться до дороги, только бы добраться… не станет же зверь преследовать её до самых замковых ворот?

Только бы добраться… и не помереть по пути.

Запыхалась она быстро. Ошалевшее от внезапной нагрузки сердце частило у горла, лёгкие жгло, в боку кололо и отчаянно мешалось всё, что только могло мешаться. Джинсы скинни вдруг оказались слишком узкими и стесняли движение, балетки не годились для бега по пересечённой местности и норовили слететь. Пышная грудь с прижатым к ней ноутом дрожала и колыхалась, добавляя непередаваемых ощущений. Берёзовая роща была куда гуще, чем виделось, когда Арнетти шла через неё неспешным шагом, колючие плети кустарника больно хлестали по открытой части рук и цеплялись за футболку. За спиной что-то хрустело и трещало, чудилась тяжёлая поступь догоняющего её медведя.

Только бы добраться.

Хрипло, рвано дыша, Арнетти бежала и бежала не разбирая дороги, а бесова роща почему-то всё не торопилась заканчиваться. Под ногой что-то хрупнуло, ощутимо кольнуло через тонкую подошву балетки. Арнетти подпрыгнула, вильнула и неожиданно по глазам ударила, ослепляя, вспышка света, словно фары у автомобиля включились.

Отлично. Теперь ещё не видно ни зги.

Позади зазвучали отчётливые шаги, в спину толкнулся… обычный человеческий мат. Арнетти заметалась в круговороте заплясавших перед глазами белых пятен, рванулась в одну сторону, в другую, запнулась леший разберёт обо что. Затем на голову обрушился ливень.

Ливень? Ну а он-то когда начался?!

Ледяные струи хлестали наотмашь, одежда за считанные секунды вымокла до нитки, холодные пряди волосы облепили шею. Прояснить зрение не удавалось, вместо белых пятен глаза заливало бегущими по лицу каплями. И вокруг как-то очень уж резко, внезапно потемнело. А ведь ещё несколько минут назад и небо было ясным, в безобидных пушистых облачках, и солнышко светило да пригревало, и ни единого намёка, что вот-вот хляби небесные развернутся.

Куда бежать?

И где медведь?

Арнетти покрутилась на месте, смутно различая толстые чёрные стволы деревьев, совсем на берёзовые не похожие. И много их как! Слишком много для небольшой рощи.

Подошва балетки вдруг со смачным чавканьем проехалась по грязи, и ногу в мокрой обувке рывком увлекло куда-то в неизвестность. За одной ногой последовала вторая, а там и всё тело рухнуло на землю, не в силах противостоять тяготению. Сыра-мать землица оказалась не только сырой и на диво неприветливой, но и чрезвычайно неровной и Арнетти не просто упала, а покатилась вниз по склону. Не иначе как чудом не перевернулась, не завалилась на бок, ни за что по пути не зацепилась и ни во что не врезалась с разгону. Проехалась по невысокому, относительно пологому склону прямо на попе, в вихре брызг и грязи, и застыла на дне оврага, соображая судорожно, закончилось всё или ещё сюрпризы будут?

Раскатисто шумел ливень, заглушая все звуки, кроме отдающегося в ушах заполошного стука сердца. Губкой набухала щедро напитанная влагой земля. Высоченные – даже со дна оврага видно, что не берёзки ни разу, – деревья тянулись далёкими кронами к низким тёмным тучам. До боли сжав руки, обнимающие залитый ноут, Арнетти сидела в грязи среди узловатых обломанных веток, мелко-мелко дрожала и пыталась понять, что, собственно, произошло.

Медведь.

Бегство от медведя.

Берёзовая роща, в мгновение ока превратившаяся в неведомую лесную чащобу.

В ином мире всякое, конечно, бывает и случается тоже разное, что не всегда в мире людей встретишь, но чтобы зелёные насаждения едва ли не на глазах мутировали в невесть что?

Теперь за компанию с телом и зубы стучать начали. По коже мурашки нескончаемым табуном бегут, и мокрая одежда кажется противным ледяным панцирем.

И холодно становится.

И общая повышенная сырость ощущается особенно остро.

– Барышня?

Арнетти подняла глаза на противоположный склон, начинавшийся всего-то в паре метров от её ног, но никого сквозь серую пелену ливня не увидела.

Галлюцинации?

– Барышня? – прорвался сквозь шум дождя мужской голос.

Арнетти обернулась к склону за своей спиной и наконец заметила мельтешащую наверху, среди деревьев, тёмную, непропорционально широкую фигуру.

– Барышня, с вами всё в порядке? – обеспокоенно вопросил незнакомец, поймав наверняка ошалевший взгляд Арнетти. – Подождите, я сейчас спущусь.

Арнетти отвернулась.

Ну, по крайней мере человек, не медведь.

Спустя минуту он и впрямь оказался рядом, хотя Арнетти не представляла, как можно спуститься – а не скатиться, – с этой грязевой горки. Отбросив с дороги ветку-другую, встал сбоку, наклонился к Арнетти, с тревогой всматриваясь в её лицо. Некоторая непропорциональность фигуры объяснялась просто: мужчина одет в широкий чёрный дождевик, скрывающий настоящие очертания фигуры. Прячущий большую часть лица капюшон низко надвинут и с его края ручьями стекала вода.

– Как же вас так угораздило? – риторически поинтересовался незнакомец.

– А г-где… – Арнетти ещё раз огляделась.

Мало ли где мог притаиться её преследователь?

– Что?

– М-мед-дведь…

– Медведь? – со странной интонацией повторил мужчина.

– Медведь… б-большой… я от него бежала… и вот я тут…

– Вы бежали от медведя?

– Д-да… а п-попала сюда… как попаданка, – нервный смешок вырвался сам собой.

– Давайте я помогу вам встать, – незнакомец потянулся к Арнетти.

А давайте. Что-то нет уверенности, что она подняться самостоятельно сумеет.

– Только вам придётся отпустить этот… эту штуку.

Какую штуку?

Мужчина ткнул пальцем в район ноута.

Ни за что!

В подтверждение Арнетти отрицательно помотала головой.

– Я бы и рад отнести вас на руках, но, к сожалению, я уже не так молод, ловок и силён для подобных упражнений. Да и в нашей местности не слишком-то удобно расхаживать с девушками на руках.

И вдруг надорвётся ненароком? Весу в Арнетти было… было, в общем.

Много и разного. Как говаривала бабуля, хорошего человека должно быть много, и иногда, в минуту душевной невзгоды, Арнетти повторяла себе нехитрую эту фразу вместо мантры.

– Л-л-ладно, – смирилась Арнетти и, кое-как разжав сведённые руки, попыталась передвинуть ноутбук под мышку.

– Она очень ценная? – техника удостоилась исполненного сомнений взгляда.

– Д-да… – выдавила Арнетти и добавила на всякий случай: – Для м-меня.

– Ясно.

Реквизировать явно мешающийся ноут незнакомец не стал и осторожно помог Арнетти подняться.

– Я б-балетку п-потеряла… – пожаловалась Арнетти, в процессе подъёма заметив прискорбное отсутствие обуви на левой ноге.

И в пределах видимости, что характерно, туфли тоже не было.

Сгинула, предоставив хозяйке дивную возможность оценить все прелести прогулки босой по насквозь промокшему лесу.

– Что потеряли?

– Бал-летку… туфлю… ай!

– Что такое? Наступать больно?

– Да… я ногу подвернула… или сломала… нет, всё-таки подвернула… если бы сломала, было бы больнее… я так думаю.

Придерживая застывшую на правой ноге Арнетти, мужчина наклонился вновь, глянул на поджатую босую левую.

– Похоже на ушиб.

– А вы врач?

– Нет.

– Целитель? – и как в Тёмном княжестве лекари зовутся? – Или знахарь?

– Нет. Пойдёмте. Мой дом находится неподалёку, там вы сможете переодеться в сухое и согреться. И ногу вашу осмотрим как полагается.

 

* * *

 

Дом и впрямь находился неподалёку. Мужчина шёл уверенно, с твёрдым пониманием, куда и зачем идёт, хотя и подлаживался под черепаший шаг Арнетти, спотыкания, шатания и неловкие попытки прыгать на правой ноге. Наступать на левую было больно и не только от возможного ушиба – не шибко приятно и удобно шлёпать в одной туфле через чащу. В какой-то момент деревья резко, безо всякого перехода, расступились, и взору предстала поляна, наполовину теряющаяся за стеной ливня, и двухэтажный дом, водружённый на толстые деревянные сваи. Под ногами вильнула тропинка, и мужчина повёл Арнетти прямиком к освещённым окнам. Со всеми предосторожностями помог подняться по ступенькам высокого крыльца на крытую террасу и не успел повернуть к двери, как та распахнулась, являя темноволосую девушку в длинном голубом платье.

– Папа! – воскликнула она и тут разглядела постороннюю даму, почти что повисшую на её отце. В тёмных глазах на круглом личике отразилось закономерное удивление. – Папа, что произошло? Где Бентон?

– Задержался, должно быть, – в проёме мужчина пропустил Арнетти вперёд, и она, ухватившись свободной рукой за дверную раму, с горем пополам запрыгала внутрь. – Вместо твоего брата в логе неподалёку нашлась она. Барышня, а теперь позвольте-ка мне забрать эту вашу штуку. Обещаю, ничего с ней не случится, и она вернётся к вам в целости и сохранности.

Ноут Арнетти отдала неохотно, но всё-таки отдала.

Во-первых, он леший знает сколько пробыл под дождём и неизвестно, был ли скорее жив, чем мёртв, или наоборот.

Во-вторых, техника сильно бэушная и для посторонних особой ценности действительно не представляла. Всего-то и было, что музыка, картинки и тексты.

В-третьих, судя по фасону платья на девушке и упорному именованию ноутбука «штукой», местное население вообще не в курсе, что это за зверь такой и с чем его едят.

Последний факт несколько настораживал. Обитатели Агатовой чайки и обслуживающий персонал более чем продвинутые и в большинстве вопросов ничем не отличались от соотечественников Арнетти из мира людей. В ближайших к замку городах с пониманием технологического прогресса другого мира вроде тоже был полный порядок, а раз этот мужчина и его дочь не узнают обычный ноутбук…

То куда она попала?

И как попала?

И, что немаловажно, как отсюда выбираться?

Девушка прошмыгнула следом за отцом и закрыла дверь. Мужчина передал Арнетти дочери, и та провела нежданную гостью в просторную комнату с растопленным очагом. Помогла сесть на табуретку перед огнём, выудила откуда-то отрез небелёной ткани, протянула. Арнетти взяла, вытерла лицо и шею и попробовала промокнуть волосы. Текло с неё словно с плохо отжатого белья, по полу от двери до очага змеилась цепочка грязных следов и тёмных пятен. И сама она, поди, выглядит не лучше, вымокшая насквозь, грязью обляпанная по самую макушку и с карими глазами размером с пятак. Мужчина задержался у порога, снимая плащ и высокие сапоги, а девушка внимательно осмотрела гостью, охнула, всплеснула руками и убежала к лестнице.

Арнетти тоже осмотрела.

Не себя – комнату.

Обстановка простая, скромная, навевавшая ассоциации с жизнью в деревне в веке этак позапрошлом. А может, и в прошлом, сельское житьё-бытьё не городское, меняется мало и медленно. Судя по мебели, помещение служило и столовой, и гостиной, и рабочим кабинетом. На стенах с полдюжины незатейливых акварельных пейзажей в деревянных рамах, на спинке дивана вышитое покрывало. Освещалась комната зажжёнными свечами и парой ламп, только не электрических, а масляных. В одном углу лестница на второй этаж, в другом широкий проём, ведущий на кухню, – со своего места Арнетти могла разглядеть угол стола и часть громоздкой старинной плиты.

– Меня зовут Бернар Бернард, я здешний лесничий, – прозвучал голос мужчины за спиной Арнетти. Она обернулась, и он указал на лестницу. – Моя дочь Ринда.

Он действительно немолод. Роста, пожалуй, среднего, грузный, короткие тёмно-каштановые волосы, широкое лицо и зеленовато-карие глаза, смотревшие на гостью со сдержанным вопросительным интересом. Одет просто: коричневые штаны, жилет и синяя рубашка, никакой вычурной изысканности прошлого века, коей отличался огненный властитель Светлого княжества.

– А вас как зовут? – Бернар опустился на корточки рядом с табуреткой, склонился к босой ноге Арнетти.

– Ар… Арнетти.

– Как вы оказались в том логе? – и касался он легко, бережно, вопреки возникавшему невольно ощущению, что человек он тяжёлый, неповоротливый и грубоватый.

– Говорю же, меня м-медведь преследовал. Б-большой такой, бурый… я б-бежала, а потом вдруг попала под дождь, и роща берёзовая превратилась в настоящую чащу. Я оступилась, проехалась на зад… упала в овраг. Всё.

– Где вы встретили медведя?

– Нед-далеко от Агатовой чайки…

– Агатовой чайки?

– Ну да… это резид-денция тёмного к-князя…

– Знаю, – кивнул Бернар и заметно помрачнел.

– Что? – насторожилась Арнетти.

– Агатовая чайка далеко от этих краёв.

– Далеко? Насколько… далеко?

Далеко, если пешком? Или на любом виде транспорта далеко? И как-то некстати вспомнилось, что на этой стороне, несмотря на наличие всяких полезных вещей из мира людей, большинство по-прежнему предпочитало добираться из одной точки в другую либо верхом, либо на конном экипаже.

Либо порталом, но его кто-то должен открывать.

По лестнице с топотом сбежала Ринда с ворохом вещей в руках, свалила всё на диван и снова убежала, на сей раз на кухню.

– Это… хотя бы Тёмное княжество? – а то кроме княжеств Светлого и Тёмного здесь есть территории, принадлежащие людям, демонам и леший знает кому ещё. Меньше всего хотелось застрять там, где она не сможет апеллировать к дружеским связям со вторыми половинками сиятельных князей.

– Тёмное, – ответил Бернар и выпрямился. – Ушиб.

– Ушиб? – Арнетти недоверчиво глянула на собственную грязную ступню.

– Да. Неприятно, но не смертельно.

Погремев чем-то на кухне, Ринда вернулась с наполненным водой тазиком и тряпочкой.

– Папа, ты не мог бы?..

– Конечно, – согласился Бернар. – Принесу мазь.

– Какую… мазь? – растерялась Арнетти.

– Для вашего ушиба, – пояснил мужчина и ушёл.

– О, не беспокойтесь, – Ринда поставила тазик на столик возле очага и передвинула столик ближе к гостье. – Это наш семейный рецепт мази, даже людям помогает.

– Как здорово, – пробормотала Арнетти.

Ринда засуетилась, помогая избавиться от мокрой одежды и поддерживая, когда Арнетти приходилось вставать. Вода в тазике тёплая, но обтираться влажной тряпочкой, попутно выплясывая на одной ноге перед очагом, – удовольствие маленькое. Особенно когда привыкла мыться нормально, в ванне, где есть горячая вода из крана и душ. Сразу чувствуешь себя попаданкой в какое-нибудь недомагическое средневековье.

– Вы человек? – догадливо поинтересовалась Ринда.

– Да.

Чего уж отрицать очевидное?

– У нас тут людей немного, всего десятка два-три на весь угол. А вы же не из нашего края, верно? То-то, гляжу, одежда у вас больно чудная, на острове ничего подобного никто не носит…

– Где-где?

Может, ослышалась?

– У нас таких вещей не носят…

– Я имею в виду, где не носят – на острове?

– Да, – Ринда с искренним удивлением посмотрела на замершую перед огнём гостью. – Вы что, не знаете?

– Не знаю чего?

– Мы все на острове живём, что на озере Туманов, и остров наш так и называется – Медвежий угол.

Резко захотелось сесть. Возможно, мимо табуретки.

Вскоре после официального объявления Юлиссы, лучшей подруги Арнетти, избранницей правителя Тёмного княжества, случилось им познакомиться поближе с картой подконтрольных князю территорий. Любопытно было посмотреть, что собой представляет государство, занимающее порядка четверти этого мира. И, помнится, озеро Туманов привлекло внимание одним из первых – немалыми своими размерами, названием, что так и просилось на страницы романа, и местоположением. А располагалось оно на севере, почти у самых границ княжества, дальше как раз территории демонов начинались. Относительно Агатовой чайки озеро и впрямь находилось далеко, фактически на противоположной стороне княжества.

Стоп. Медведь загнал её в Медвежий угол?

– Медвежий… угол?

– Медвежьи кланы тут испокон веков живут, потому и остров так назвали, – Ринда подала длинную белую рубашку.

Арнетти покорно натянула одёжку, мимолётно порадовавшись, что девушка верно оценила фигуру гостьи и не стала предлагать платье из своего гардероба. Рубашка же ночная, до пят, закрытая и достаточно широкая, чтобы Арнетти в неё поместилась.

– Садитесь сюда, – Ринда подвела Арнетти к деревянному креслу-качалке, стоявшему по другую сторону от очага, затем накинула ей на плечи большой шерстяной платок. – Вот так.

– Медвежьи кланы?

– И не один, – с готовностью закивала девушка. – Но на острове и другие оборотни есть, вы не подумайте, будто здесь только мы живём.

– Оборотни? – категорически не получалось подобрать другие слова, кроме как растерянно повторять за собеседницей.

– Волки есть, лисы и русалки… правда, русалки в озере живут, не на острове…

– Мы?

– Мы, – Ринда выпрямилась и нахмурилась. – Мы медведи.

– Медведи?

Мишки, кругом одни мишки…

Вот и дописалась на старости лет про всяких попаданок и истинные пары для оборотней – взяла и сама угодила прямёхонько в берлогу к медведям. И добро бы к какому-нибудь властному бруталу, нелюдимому, угрюмому, однако жутко сексуальному, с непременными кубиками на идеальном прессе и желающему исключительно свалившуюся на его голову девицу. Но нет, медведь отнюдь не привлекательный мускулистый пластилин, сводящий с ума одним своим видом, а вполне себе обычный мужчина с обычным же телосложением и внешностью, давно не юноша и даже взрослая дочь в наличии имеется.

– Оборотни-медведи. И я, и папа, и братец мой, – Ринда с подозрением присмотрелась к Арнетти. – А вы что, оборотней никогда не видели?

– Видела. У меня подруга есть, Али, она волк-оборотень…

Только Али сейчас на той стороне и не получится ни позвонить ей, ни написать. Телефон остался в сумке, сумка на злосчастной полянке возле речки, а полянка с речкой где-то далеко-далеко. Вместе с Агатовой чайкой и порталами, через которые можно в родной мир вернуться. Да и толку-то от смартфона там, где нет вышек сотовой связи…

Точно… портал!

Бернар вернулся в комнату, неся в одной руке стеклянную банку, наполненную чем-то зеленоватым, вязким на вид, а в другой дымящуюся чашку.

– Выпейте, – он подал чашку Арнетти.

Она взяла, понюхала не без опаски и осторожно пригубила горячий напиток. Похоже на травяной настой без намёка на что-то покрепче.

– Я принесу с кухни скамеечку, – предложила Ринда, споро собрала кучей мокрую одежду Арнетти, тазик и тряпочки для обтирания и умчалась.

– Кажется, я поняла, что произошло.

– И что же?

– Когда я бежала от медведя… ну, того, на которого наткнулась возле Агатовой чайки… я бежала, и вдруг вокруг вспыхнуло что-то белое, что меня ослепило и дезориентировало, – затараторила Арнетти, торопясь поделиться озарением. – Тогда я не сообразила, что это могло быть, а теперь догадалась. Это был портал! Потому я и оказалась так далеко от резиденции князя, сделав при том всего-то несколько шагов. Я прошла через портал и попала на ваш остров. Непонятно, правда, откуда взялся сам портал…

Бернар бросил предостерегающий взгляд поверх макушки Арнетти и опустился на одно колено. Ринда принесла короткую низкую скамеечку, поставила на пол перед креслом и на неё приладили пострадавшую ногу. Бернар открыл банку, щедро зачерпнул содержимого и принялся намазывать на заметно припухшую щиколотку. Мазь холодила и пахла не розами и даже не ароматизаторами, якобы идентичными натуральным, но жаловаться и противиться было глупо. В конце концов, никто не заставлял оборотня вести к себе домой найденную в лесу отсыревшую дамочку, ещё и странно одетую по местным меркам.

– Спасибо большое, – поблагодарила Арнетти, маленькими глотками прихлёбывая настой. – А вы не подскажете, на острове есть стационарный портал или что-то вроде того?

– Нет, – ответил Бернар.

– Что вы, у нас порталами мало кто пользуется, потому постоянного нет, – добавила Ринда.

– Вы никогда не покидаете пределов острова? – засомневалась Арнетти. – И к вам никто не приезжает?

– Почему же, и мы покидаем, и гости бывают, хоть и редко, – возразил Бернар. – Обычно к нам на пароме приплывают, а связь с большой землёй поддерживаем через русалок.

– Хорошо, и когда ближайший паром?

– Паромы у нас раз в седмицу ходят, – отозвалась Ринда.

– Раз в неделю? – опешила Арнетти.

А она всегда считала, что это в её микрорайоне общественный транспорт плохо ходит.

– Да, – в голосе Ринды прозвучал неподдельный восторг, словно не может быть ничего лучше и быстрее парома раз в неделю.

– Нынче дожди заряжают часто и подолгу, – Бернар с усилием выпрямил спину, обозрел критичным взором щиколотку в зеленовато-бурых разводах от ещё не впитавшейся мази. – Сезон у нас такой. Потом туманы…

– Туманы?

– Из-за них и озеро так назвали, – подхватила Ринда. – Туманы затягивают его от края до края, поднимаются от воды и до самых небес.

– То есть в туман и непогоду паром никуда не отправляется, – резюмировала Арнетти очевидный факт. – И как надолго… туманы с дождями?

– На три-четыре месяца, – Бернар поднялся.

Сколько-сколько?!

Даже неприятный запах мази беспокоить перестал. Раздражающий запашок можно пережить, но три-четыре месяца на острове в туманах?

– И вы всё это время никуда не выходите?

– Выходим. Но на большую землю не плаваем.

– А если… если потребуется что-то?

– У нас есть всё необходимое. А для передачи срочных сообщений можно обратиться к русалкам.

Судя по обстановке и одежде хозяев дома, представления жителей острова и Арнетти о необходимом несколько разнились.

– Послушайте, я искренне благодарна за вашу помощь, но я не могу остаться на вашем… наверняка замечательном острове на такой срок, – заговорила Арнетти, надеясь, что тон её сумеет донести до медведей всю сложность положения незваной гостьи. – У меня есть родители, которые будут волноваться, если я не вернусь…

И которым она сказала, что поедет к подруге на пару недель. А прошло от этой пары… два дня точно.

– …и друзья…

Вот, когда Арнетти не вернётся к вечеру в замок, Юлисса хватится её, поднимет тревогу и разыщет во что бы то ни стало, даже если половину этой стороны на уши поставить придётся.

– Моя подруга Юлисса – невеста князя Дэймитри, – выдала Арнетти самый веский аргумент из имеющихся в запасе.

Отец и дочь переглянулись, и отчего-то почудилось в их взглядах сомнение в высоком статусе нечаянной визитёрши.

– Разве у Его сиятельства есть невеста? – подтвердила подозрения Ринда.

– Есть.

– Я думала, только племянница… для которой отбор ежегодно проводят, и она женихов всяких перебирает…

– Племянница уже замуж вышла, – жители славного острова с красноречивым названием вообще знают, что в княжестве происходит?

– Да-а?

– Как давно? – спросил Бернар.

– В июне свадьба состоялась. Этого года, – добавила Арнетти на всякий случай.

– Нет, я имею в виду, как давно у Его сиятельства появилась невеста?

– Зимой. Тоже в этом году.

Точнее, это был январь. И с той поры минуло… да уж порядка девяти месяцев. Или десяти. То есть достаточный срок, чтобы о смене статуса правителя узнали не то что подданные, но весь мир.

Ага, как бы не так!

– Тяжело вам тут, наверное, без интернета, – пробормотала Арнетти, силясь оценить масштабы катастрофы.

Воистину, попасть – не напасть, в попаданстве б не пропасть.

– Без чего? – не поняла Ринда.

– Проехали, – отмахнулась Арнетти.

– Куда?

Арнетти глотнула ещё настоя, уже жалея, что в него не добавлено чего покрепче.

– Арнетти, вы можете написать записку для ваших родных или друзей и сказать, куда и кому точно её отправлять, – предложил Бернар. – Когда дождь закончится и если час будет не слишком поздний, я схожу на берег и передам ваше послание русалкам. У них своя почтовая служба, доставляют быстро везде, где есть водные пути.

– А если поздний?

– Тогда завтра. Не переживайте так, дожди в это время года идут часто, но не круглосуточно, да и туманы опустятся не сразу.

– Я могу сама сходить. Скажите только, куда идти…

– Не сможете, – возразил Бернар нарочито ласковым тоном. – Хотя бы день-два вам следует держать ногу в покое и регулярно наносить мазь. Чужак по нашим дорогам без проводника не пройдёт, а заблудиться на наших тропках легче лёгкого. И порой добираться куда-либо у нас лучше в зверином обличье, нежели в человеческом.

– Хорошо, – смирилась Арнетти с неизбежным. – Бумага и ручка… э-э… перо у вас найдётся?

 

* * *

 

Дождь не переставая лил до позднего вечера и закончился, лишь когда солнце давно уже опустилось за горизонт.

Арнетти сидела там, где её посадили, водрузив пострадавшую ногу на скамеечку, и с надеждой всматривалась в тёмную пелену за ближайшим окном. Надежда отчаянно дёргалась и трепыхалась, не желая сдаваться, но часы на полке над очагом неумолимо отсчитывали время и с каждым новым началом круга минутной стрелки трепыхания становились всё слабее, рискуя вскоре почить в муках.

Следовало признать, что сегодня домой она не вернётся – даже если подразумевать под домом Агатовую чайку, а не родную квартиру в мире людей. Да и попасть туда, откуда она столь неудачно выпала, в тот же день можно лишь посредством портала, коего на острове нет и в помине.

И завтра-послезавтра тоже.

И через неделю. То есть через неделю возможно, но только если письмо доберётся до места назначения в рекордно короткие сроки и сразу попадёт в руки адресата. Или Юлисса раньше выяснит, куда вдруг провалилась подруга и как её оттуда вызволять.

Писать пришлось остро заточенным чёрным грифелем, обёрнутым бумажным клочком. На замечание про перо, гусиное или какие там ещё птицы для этого дела используются, отреагировали довольно оригинально: посмотрели на Арнетти так, словно она оскорбила местное национальное достояние, и с толикой возмущения заверили, что обитатели Медвежьего угла хоть и живут в лесу, но вовсе не пещерные дикари. После чего предоставили три грифеля разной длины на выбор и стопку шероховатой бумаги и придвинули к креслу столик. Задавив на корню порыв расписать свои злоключения в виде рассказа, Арнетти коротко набросала, что случилось и где она находится, и постаралась подробно, разборчиво вывести адрес и имя получателя. Конечно, у Агатовой чайки не было адреса в привычном Арнетти представлении, но каждый житель Тёмного княжества знал, что это за замок, где находится и кто его владелец. И уж в Агатовой-то чайке точно знали, кто такая Юлисса.

Бернар забрал письмо и дальше оставалось только ждать и надеяться.

Ринда навела порядок и ушла на кухню. Бернар то заходил в комнату, то уходил, то снова приходил, порождая закономерные подозрения, что гостья попросту ему мешает, не давая заниматься тем, чем он занимался бы в такой вот дождливый вечер. Вероятно, сидел бы в занятом Арнетти кресле, грелся у огня в ожидании ужина и слушал мерный рокот за окном. Или что-то полезное делал, или чем там оборотни-медведи могут заниматься в свободное от хозяйственных дел время. Несколько раз Арнетти слышала, как Бернар настойчиво втолковывал что-то дочери, но шум дождя глушил и без того тихие разговоры, не позволяя вычленить даже отдельные слова. Ринда возражала, однако неуверенно, робко и постоянно оглядывалась на ведущий в гостиную проём. Если Арнетти не успевала отвернуться и девушка перехватывала её взгляд, то тут же умолкала и жестом показывала отцу, что сейчас не стоит продолжать беседу.

Знать бы ещё, о чём именно они спорят. И касается ли предмет их разногласий её, Арнетти?

Или она и есть оный предмет?

И где, кстати, ожидавшийся брат, Бентон вроде?

Поужинали втроём, за столом в гостиной – если, разумеется, эту общую комнату можно назвать гостиной. По окончанию трапезы Ринда убрала со стола и приготовила для гостьи спальное место на диване. На втором этаже, как поняла Арнетти со слов девушки, располагались три спальни: Ринды, отсутствующего брата и отца. Комнаты маленькие, лишних кроватей нет и пускать постороннего в спальню брата не дело. Гостевых апартаментов, как в большом замке, у них отродясь не водилось, а может, госпожа Арнетти расскажет немного об Агатовой чайке? Она, Ринда, всю жизнь провела на острове и мир по ту сторону озерной глади видала только во время недолгих визитов на большую землю, да и те не простирались дальше леса на том берегу, ближайшего городка и ярмарок. И о замке князя она совсем чуть-чуть слыхала, но хочется же разузнать поподробнее, особенно если из первых уст.

Арнетти рассказала. Вести устный сказ ей всегда было тяжелее, чем описывать на бумаге, даже условной, однако Ринда слушала несколько сбивчивую, неуверенную речь с каким-то полудетским предвкушением чуда, восторгом в карих глазах и приоткрытым ртом. И наверняка слушала бы ещё полночи, если бы поднявшийся в спальню Бернар не спустился и не напомнил дочери, что не следует утомлять гостью.

Длина обтянутого тёмно-зелёным плющом дивана была достаточной, чтобы Арнетти со своим не столь уж маленьким ростом на нём уместилась, но чрезмерной мягкостью он не отличался. Положенный на сиденье тюфяк и подушки ситуацию спасали не сильно. Нормально на диване категорически не лежалось, постоянно ворочаться с бока на бок не позволяла ширина, и беспокойные мысли бродили по кругу в голове, словно арестанты на прогулке в тюремном дворе.

Благодаря невесть откуда взявшимся медведю и порталу она оказалась на другом конце княжества. Попадание случайное, Бернар ожидал возвращения сына, а не какой-то корпулентной дамочки, которую, ко всему прочему, ещё пришлось тащить в свой дом и давать приют. Потом выяснилось, что Бернар и его дочь – оборотни-медведи, а место попадания зовётся Медвежьим углом. Не многовато ли мишек за раз на одну незадачливую блондинку?

Медведи, медведи… интересно, какова вероятность, что загнавший её в портал медведь был оборотнем с острова Медвежий угол?

Сто процентов.

Хотя бы потому, что в простое совпадение в данном случае не верилось от слова «совсем».

А сколько шансов, что злополучный медведь и есть отсутствующий братец Бентон?

Восемь из десяти точно.

Или даже девять.

По крайней мере, невостребованный детективщик в Арнетти уверял, что так оно и есть и думать иначе глупо. Непонятно, правда, почему Бернар не озвучил очевидную версию попадания гостьи в овраг, да и вообще за весь вечер не упоминал о сыне, во всяком случае, при Арнетти. И Ринда редко про брата говорила, а когда говорила, то на отца косилась настороженно.

Что ж, ответ на вопрос «кто виноват?» найден. Теперь разобраться бы с «что делать?»

Покрутив различные варианты так и этак, Арнетти пришла к неутешительному выводу, что по любому оставалось лишь ждать. Можно поискать альтернативные способы вернуться в цивилизацию, но, сколь Арнетти помнила карту княжества, озеро Туманов окружало широкое кольцо лесного массива, и мало было просто перебраться с острова на большую землю. По этой земле до Агатовой чайки ещё топать, топать и топать… долго идти, короче.

Рефлекторно попытавшись перевернуться с одного бока на другой, Арнетти едва не сверзилась с дивана. В последний момент с некоторым трудом удержалась-таки на краю, села, оглядела тонущее в потёмках помещение. Огонь в очаге слабо теплился, за окнами с задёрнутыми занавесками в цветочек царила тишина. Откинув одеяло, Арнетти осторожно спустила ноги с дивана на холодный пол, встала и отправилась на поиски… санузла.

Удобства в медвежьей берлоге, вопреки ожиданиям, были не во дворе и не за кустиками в лесу, а в доме, в крошечном закутке рядом с кухней. Арнетти туда уже водили и, несмотря на определённую допотопность размещавшейся там деревянной конструкции, туалет внутри куда лучше туалета снаружи.

Одна проблема – нет света.

То есть источники света были, но ведь их ещё зажечь надо! А как зажечь ту же свечу, если под рукой нет спичек? Понятно, что местные жители чем-то зажигают и свечи, и лампы, но вот чем? И Арнетти не Юлисса, огонёк щелчком пальцев не создаст.

Гостиную Арнетти преодолела без труда, хватаясь за те предметы обстановки, что выглядели поосновательнее и не сдвигались от лёгкого толчка. На кухне оказалось похуже, но если держаться стола, то пройти вполне можно. Всего-то раз зацепилась за стул… главное, никто не упал, ни стул, ни она. Только стул громыхнул, а у Арнетти вырвалось одно непечатное слово. И дверца искомая нашлась даже в потёмках. Арнетти распахнула тонкую дощатую створку и помедлила на пороге, вглядываясь в черноту.

Может, оставить дверь приоткрытой? В конце концов, обитатели дома наверху, спят себе крепко, сон десятый видят…

Кое-как управившись и чуть не прищемив себе пальцы крышкой, Арнетти поковыляла обратно. Дошла до выхода с кухни и замерла, увидев, как по ступеням лестницы спускается Бернар, похожий на привидение в длинной белой ночной рубашке. Мужчина неспешно, крадучись пересёк гостиную, присмотрелся к подушке и мятому одеялу на диване, с шумом втянул воздух – всё же общение с оборотнем приучает замечать мелочи, свойственные их виду, – и резко обернулся к Арнетти.

– Арнетти? – в имени прозвучал невысказанный вопрос.

– Я тут… того… в дамскую комнату ходила, – сообщила и похромала к дивану.

– Куда?

– В дам… эм, в туалет.

– Понятно, – Бернар отступил, пропуская её к спальному месту и не сводя цепкого изучающего взгляда, хорошо ощущающегося даже в полумраке. – Вам следует быть осторожнее.

– Я осторожна.

– Мне не хотелось бы, чтобы вы покалечились ещё больше.

– Я не настолько неаккуратна, – Арнетти улеглась, накрылась одеялом, и Бернар неожиданно потянулся его поправить. Хорошо хоть, не подоткнуть. – Спасибо.

– Не за что. Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Бернар ушёл – а ходит-то тихо, человеческим слухом не всегда звуки его шагов улавливались, – и Арнетти закрыла глаза, попыталась всё-таки заснуть.

Как говорилось в известной человеческой сказке, утро вечера мудренее.

 

* * *

 

Разбудило поутру пронзительное петушиное кукареканье, сработавшее почище звонка будильника на телефоне. Открыв глаза, Арнетти несколько минут ошалело таращилась на незнакомую обстановку и силилась сообразить, где она, какого лешего происходит и откуда взялось это громогласное ку-ка-ре-ку.

Петух.

В лесу.

Понятно, что оборотни Медвежьего угла вряд ли живут одной лишь охотой и сбором ягод-кореньев, да и на ужин накануне подавалось не только мясо, но чтобы курятник в чаще лесной держать? Хотя, может, на самом деле не такая уж тут чащоба непролазная, как показалось вчера во время ливня.

– О, вы проснулись! – на пороге кухни появилась Ринда, разрумянившаяся, в белом переднике поверх платья и в чепце на тёмно-каштановых волосах. – А папа как раз ушёл недавно, ваше письмо русалкам понёс.

– Бернар… господин Бернард уже ушёл? – удивилась Арнетти, осторожно приподнявшись.

– Да. Чуть свет, а он уж собираться начал.

Арнетти села, оглядела комнату. Занавески задёрнуты, но за окнами светло и тихо, дождь не шумит. Парадный вход здесь, однако покинуть дом, не потревожив спящего в гостиной человека, можно через вторую дверь на кухне. Правда, лестница всего одна и в любом случае Бернар шёл через гостиную…

А, ладно. Чего себе голову забивать всякими мыслями идиотскими? Арнетти не стройная соблазнительная красотка, чтобы воображать, будто каждый оборотень мужского пола обязан её домогаться. Вот кабы была она нынче помоложе да похудее, как когда-то, тогда и можно было бы дать волю фантазии. Да и в возрасте Бернара за юными прелестницами не больно-то бегают. Есть те, кому бес и в почтенные года в какую-то там голову неслабо так ударяет, но не настолько их много.

– Он во второй ипостаси отправился к русалкам?

– Да, как же иначе-то? Дороги после дождя вон как развезло, человеку не пройти. А нога ваша как? – Ринда приблизилась к дивану, и Арнетти откинула одеяло, обозрела собственную щиколотку. Вроде выглядела лучше и наметившаяся было припухлость спала.

И впрямь чудодейственная мазь.

– Надо ещё разок-другой помазать, и вы даже сплясать сможете, – авторитетно заявила Ринда. – Мы каждую третью седмицу собираемся в большом доме и пляшем до упаду… то есть не все пляшут, только кто хочет и молодые, а остальные музыкантов слушают, беседы меж собой ведут, пьют… и песни поём иногда. Ой, и весело там бывает! Совсем скоро снова соберёмся, как раз перед тем, как туманы опустятся. Хотите с нами? Правда, папа с нами нечасто ходит, он лучше в пивную заглянет, но нас с Беном отпускает.

Так у них тут есть общественные заведения?

– Спасибо за приглашение, но танцовщица из меня… та ещё, – и хотелось надеяться, что к тому моменту она уже будет на полпути к Агатовой чайке.

– Что вы, у нас танцы простые, не как в большом замке, и все на острове их знают с малолетства. Давайте я вам воду принесу.

Умываться пришлось водой из кувшина, сливаемой в тазик, чистить зубы белым порошком – вопросы о его составе Арнетти решила благоразумно не озвучивать, – а после завтракать яичницей с толстым хлебным ломтём. Без привычной утренней чашечки кофе было грустно, но напиток входил в ту категорию экзотики, о существовании которой местные знали, однако сами не потребляли и потому на остров не привозили. Запив завтрак травяным настоем, подслащенным мёдом, и замазав ногу повторно, Арнетти поинтересовалась судьбой ноутбука. Ринда притащила технику почему-то с кухни – как, когда ноут успел туда перекочевать? – и простодушно сообщила, что положила «штуку» поближе к плите, дабы та высохла скорее.

Приступ паники, случавшийся всякий раз, когда с компьютером было не всё в порядке, всколыхнулся, накрыл на мгновение и тут же схлынул под осознанием, что после вчерашнего приключения печка сделать хуже уже не могла.

– А что делает этот… нубу… ноту…

– Ноутбук, – поправила Арнетти, водрузив верного боевого товарища на придвинутый к дивану столик. – Это… компьютер, с его помощью можно делать… всякие интересные вещи.

– Какие? – Ринда заворожённо следила, как Арнетти открывает ноут.

– Работать на нём… писать, например, или рисовать… в инете сидеть, смотреть кино и сериалы…

– Так это машина?

– Ну… да, – Арнетти пощупала клавиатуру, присмотрелась к кнопкам в попытке понять, что происходит под ними.

С внешней стороны ноут сухой, с внутренней, как ни странно, тоже, только на экране остались тёмные разводы, но и дилетанту ясно, что пребывание под дождём никак не могло пройти бесследно.

– Он не железный, – Ринда осторожно, одним пальчиком, потрогала чёрную оболочку.

– Железо внутри. Платы, процессор, вентилятор… А сверху пластик.

Надо попробовать включить.

Есть контакт?

Нет.

Чего и следовало ожидать.

А может, аккумулятор разрядился совсем?

Севшая батарея меньшая из бед, однако не стоило тешить себя иллюзией, будто ею всё и ограничится.

– Он ничего не делает, – заметила девушка.

– Потому что маловероятно, чтобы ноутбук благополучно пережил прогулку под ливнем, – Арнетти вздохнула с досадой.

Она всегда копировала тексты не по одному разу, так что всё написанное сохранено на других носителях… но вдруг где-то набросок завалялся, нескопированный своевременно? И как быть с новым впроцессником? Всё напечатанное перед явлением медведя автору скинуть на флэшку она не успела.

Да и как было успеть?

Ещё пару раз нажала на кнопку, но индикаторы не загорались и экран оставался темен, словно будущее нового текста.

– Он не работает?

– Похоже, что нет, – признала очевидное Арнетти.

– Эх, жаль, Бентона тут нет, он бы вам обязательно помог.

– Он компьютерный мастер?

– Ком… путер… – попыталась повторить Ринда. Нахмурилась и мотнула головой. – Он не мастер. То есть не совсем. Но он много знает о машинах и умеет их чинить.

– Машины – понятие растяжимое.

– Брат всё равно что-нибудь толковое вам подсказал бы.

– Наверное, – спорить и объяснять не хотелось. Арнетти закрыла ноут и посмотрела повнимательнее на стоящую рядом девушку. – Ринда, а чем твой брат занимается?

– Он… – Ринда заметно растерялась, смутилась и взгляд потупила. – Он лесничим будет, как наш папа.

– Похвально, что он продолжит отцовское дело, но конкретно сейчас, пока ваш отец крепок и не собирается снимать с себя полномочия и уходить на пенсию, чем твой брат занимает свой досуг?

– Машины чинит.

– Какие? – учитывая, что повсеместное использование порталов на этой стороне задавило возможное развитие автомобилестроения. Даже паровой двигатель не изобрели, а все технологии, которые могли пригодиться и поддавались воспроизводству в местных условиях, попросту подсматривались в мире людей.

С минуту Ринда буравила взглядом пол и мяла передник, затем встрепенулась и метнулась к входной двери.

– Ой, кажется, Дагги пришёл.

– Кто?

– Дагги – наш сосед и тоже медвежьего рода, – радостно выпалила Ринда, распахивая дверь.

Вопреки ожиданиям, по ту сторону порога стоял не медведь, но человек, высокий черноволосый парень. На вид немногим старше Ринды, одет в том же стиле, что и Бернар, разве что к образу прилагалась коричневая кепка, небрежно сдвинутая на затылок. На мрачного, властного и сексуального оборотня парень походил не больше, чем Арнетти на стройняшку.

– Привет, Дагги! – Ринда расцвела ещё сильнее и отступила, пропуская гостя в дом. – Ты проходи, не стой на пороге. С чем пожаловал?

– Привет, Ринни, – молодой оборотень зашёл, снял кепку. – Да вот, решил тебя проведать, узнать, как вы тут после вчерашнего дождя. Эк зарядило-то, а?

– У меня... – Ринда зарумянилась и поспешно исправилась: – У нас всё хорошо. И у меня, и у папы…

– А Бен вернулся? Он вроде вчера обещал вернуться и принести детали к…

– Нет, не вернулся, – перебила девушка. Румянец исчез, радость от визита соседа потухла, сменившись настороженным испугом.

Гость стоял спиной к дивану и Арнетти, третьего лишнего не видел и, что удивительно для оборотня, вообще не замечал. Зато Ринда то и дело одаряла Арнетти полным паники взором поверх плеча парня.

– Случилось что?

– Да… нет… он просто не вернулся. Задержался… с ним такое случается… ты же знаешь Бена…

– А то! – хохотнул Дагги. – Уж знаю, как не знать-то! Приударил, поди, за красоткой какой из замка. Ему всё барышень из больших городов подавай, наши честные девушки ему не годятся. Что такое, Ринни? – парень наконец обратил внимание, что собеседница упрямо смотрит мимо него, и обернулся. – А это кто?

– Доброе утро, – поздоровалась Арнетти.

– Это… госпожа Арнетти.

– Дня доброго, госпожа, – Дагги неуверенно склонил голову, не зная, как следует реагировать на постороннюю дамочку в ночной рубашке.

– И вам.

– Дагги Бёр, – помедлив, представился парень.

– Арнетти. Пишу под псевдонимом Арина Ди.

– А-а, – протянул Дагги с растерянным видом и шёпотом уточнил у Ринды: – Это что, твой отец пару новую в дом привёл?

– Ты что?! – возмутилась Ринда. – Папа нашёл госпожу Арнетти в яре неподалёку, она ногу ушибла и нуждалась в помощи…

– И откуда она взялась в том яре?

– Через портал я там взялась, – вмешалась Арнетти. – А в портал угодила случайно, потому что возле Агатовой чайки меня преследовал медведь.

И тут – вот чудеса! – недоумение мгновенно испарилось с простоватого лица Дагги, уступив очевидному пониманию ситуации.

– А-а, вот оно что! Госпожа Арнетти, вы…

– Она подруга невесты Его сиятельства князя, – подсказала Ринда.

– Разве у князя есть невеста?

– Говорит, что есть.

– Понятно, – в карих глазах под тяжёлыми веками отразилось какое-то не вполне читаемое выражение, помесь досады, умеренного удивления и недовольства. – А это что?

– Нутабок, – сообщила Ринда.

– Ноутбук, – устало поправила Арнетти.

– Настоящий? – неожиданно спросил Дагги и шагнул к столику.

– Конечно, – насторожилась Арнетти.

А что, на острове бывают ненастоящие?

Бросив кепи на диван, Дагги с почти благоговейным трепетом коснулся ноутбука, провёл по корпусу подушечками пальцев. Затем медленно, аккуратно открыл и – а чудесам-то сегодня несть числа! – нажал на кнопку включения.

Подождал и нажал ещё раз.

– Он нерабочий?

– Он вместе со мной под ливень попал. Не думаю, что он пережил такое количество воды сразу.

Дагги закрыл ноут, взял в руки, повертел, осмотрел со всех сторон.

– Так, говорите, вы из Агатовой чайки?

– Да.

– Подруга невесты сиятельного князя?

– А в чём проблема?

Арнетти ещё не решила, стоит ли сообщать жителям Медвежьего угла, что она из другого мира. По опыту общения с местными, своему и подруг, она знала, что отношение к той стороне у многих было сложным, с изрядной долей предубеждений, опаски и представлений, не всегда совпадающих с реальностью. Чем меньше здешнее население контактировало с другим миром или теми, кто с ним был так или иначе связан, тем меньше о нём знало. Хватало и таких, кто вовсе полагал мир, где в большинстве своём преобладали люди, а нелюди скрывались, полумифическим созданием, место которому только в старых сказках.

К людям с той стороны отношение было соответствующее.

– Электронно-вычислительные машины у нас сильно не в ходу…

О боги обоих миров, откуда простой оборотень Дагги слова такие знает? В её-то мире вряд ли многие помнили, как изначально назывались компьютеры и для чего предназначались.

– В основном, из-за зависимости от электричества и трудностей при поломках. В больших городах и богатых резиденциях могут себе позволить установить и поддерживать бесперебойную работу генераторов, но таких счастливчиков немного. Да и особой необходимости в том нет. Вот, допустим, у нас на острове что делать с компутером?

– Конкретно я на ноуте работаю, – несколько раздражённо пояснила Арнетти. – Пишу. Я автор… писательница и писательством же зарабатываю себе на жизнь. Поэтому мне компьютер нужен. Я человек старой закалки и не понимаю, как с телефона можно романы писать.

– Разве с телефонных аппаратов романы пишут? – изумилась Ринда.

– Если хотите, я могу его посмотреть, – предложил Дагги. – Не возражаете, если я его с собой заберу? Дома всяко сподручнее.

А если он ноут доломает до состояния, что после только выбрасывать? Или на детали разберёт?

Или всё равно хуже уже не будет? Электричество в Агатовой чайке есть, зато компьютерных мастеров нет, и хочешь не хочешь, а пока в свой мир не вернёшься, не узнаешь, что с ноутом и поддаётся ли он реанимации.

– Ну… бери.

– Ладненько, – Дагги с такой готовностью прижал ноут к своей не шибко широкой груди, что поневоле сомнения нехорошие закрались, вернёт ли парень компьютер законной хозяйке. – А зарядник у него есть?

Познания оборотней Медвежьего угла продолжали впечатлять не по дням, а по часам.

– Есть.

– Могу я тогда и его взять?

– Можешь.

– Давайте.

– Только он в Агатовой чайке остался, – с милой улыбкой отозвалась Арнетти.

– Да? – удивление Дагги казалось незамутнённым, точно детская слеза. Впрочем, надолго оно не затянулось, и парень беззаботно пожал плечами. – Ладненько, тогда без него. Побегу я. Ринни, передавай отцу привет.

– Обязательно передам, – взгляд Ринды, обращённый на Дагги, потеплел и вновь преисполнился немого обожания.

Молодой оборотень умчался, позабыв об оставшемся на диване головном уборе, и Ринда закрыла за гостем дверь. Арнетти посмотрела на опустевший столик, затем на белёный потолок. Аж руки зачесались, так захотелось подняться на второй этаж и заглянуть в спальню Бентона. Не скрываются ли там свидетельства его возможной деятельности возле княжеского замка?

– Ринда, у вас здесь есть телефон? – словно невзначай полюбопытствовала Арнетти.

– Что? – обернулась к ней девушка.

– Телефон, говорю.

– Какой… телефон?

Ага, и взгляд разом похолодел, и глаза по пятаку, как бывало у кота Арнетти, когда он пугался громкого шума с улицы или стука. Разве что хвост в метёлку не распушила, как Минчик делал.

– Ты только что упомянула телефонные аппараты, с которых романы не напишешь.

– А-а, телефонные аппараты! – Ринда несколько нервно рассмеялась. – Мне о них Бен рассказывал, говорил, что видел такие в большом городе. У нас-то ничего подобного нет, и работают они как-то по-хитрому, через станции специальные. Брат объяснял, но я и половины не поняла.

Арнетти покивала, притворившись, будто приняла неловкое, спешное объяснение. Однако мысленную пометку сделала.

 

* * *

 

Вверив ноутбук воле случая – иначе это решение и не назовёшь, – Арнетти занялась проблемой не менее насущной.

Одеждой.

Разгуливать, пусть бы в пределах дома, в одной ночной рубашке было не слишком-то удобно, да и отсутствие белья вызывало дискомфорт. Ринда заверила, что поищет для гостьи ещё одежду на замену, и Арнетти, оглядев невысокую, худощавую девушку, задалась резонным вопросом, где она её возьмёт? Не из собственного же гардероба пожертвует? Тут ведь дело не в брезгливости или нежелании делиться с посторонними последним подъюбником, а в банальной разнице в размерах. Однако Ринда заявила беспечно, что она в доме посмотрит, а ежели ничего мало-мальски подходящего не найдётся, то у соседей одолжит. На острове народ добрый обретается, каждый готов помочь ближнему своему по мере сил и возможностей.

Нет, ну, действительно ближним местные жители могут и помочь, тем более здесь все наверняка друг друга хорошо знают, но вот чтобы чужакам?

Сомнительно.

Поэтому Арнетти настояла на возвращении родной одежды.

Получив грязную, мятую охапку, пересмотрела и ощупала каждую вещь. Джинсы ещё влажные, спереди в разводах, сзади же грязь покрывала их ровным слоем почти до самого пояса. Футболка по виду больше на половую тряпку смахивала, сильно попользованную причём, с бельём дела обстояли немного лучше, но и ему требовалась стирка.

Что ж, раз так, надо стирать.

Ринда порывалась сделать всё сама, но Арнетти наотрез отказалась. Пусть лучше покажет, где и как стирают в Медвежьем углу.

Спустя полчаса пожалела.

К счастью, местные женщины не ходили стирать на озеро или ещё куда, однако и отдельной прачечной здесь не имелось. В жилые дома подавалась вода, правда, исключительно холодная. Дальше воду предполагалось греть. После сливать в большую лохань или таз, смотря по тому, что и в каком количестве требовало стирки, разбавлять холодной, брать кусок тёмно-зелёного, пахнущего прелой травой мыла и работать рученьками. В комплекте шли стиральная доска, которую Арнетти никогда прежде вживую не видела, только в кино и читала, и деревянная палка. Нет ни ванны, куда можно хотя бы слить грязную воду, ни крана с тёплой водой, где можно прополоскать. И пусть Арнетти застала ещё времена, когда чаще стирали вручную, чем пользовались стиральными машинками тех лет, в одночасье переноситься назад в прошлое совсем не хотелось.

Но делать нечего, сама напросилась – сама и твори.

Ринда держалась рядом, то вносила посильную лепту в виде советов и пояснений, то сыпала вопросами. На Арнетти, прыгающую вокруг кухонного стола – четыре предмета поместились в таз и потому было решено не тащить его в комнату, – девушка посматривала с выжидающим любопытством и недоумением, не понимая, почему взрослая женщина не способна управиться с такой, по мнению Ринды, малостью, как стирка пары вещей.

Ещё Ринду интересовало, зачем Арнетти носит обтягивающие штаны, с дырками ко всему прочему. Женщины и на острове, и за его пределами ходили в штанах, но более широких и без дыр на штанинах. И почему на своей сорочке Арнетти вышила большой блестящий череп?

Пришлось объяснять, что вещь зовётся футболкой и не Арнетти вышивала черепушку, да это и не вышивка.

Пока Арнетти пыталась отстирать джинсы – и почему ей в голову не пришло озаботиться чистотой своей одежды ещё накануне? – вернулся Бернар. Заглянул на кухню, тонущую во влажном пару от кипящих кастрюль с водой, и пару минут наблюдал с удивлением за хороводом вокруг стола.

Первой Бернара заметила Ринда.

– Папа! – девушка отступила к отцу и сообщила доверительным шёпотом: – Госпожа Арнетти стирает свои вещи.

– А я уж думал, туманы прежде срока опустились на наш дом, – Бернар приблизился к столу, заглянул с сомнением в таз, наполненный потемневшей водой. – Арнетти, вам рано ещё столько времени проводить на ногах.

– Простите, но я не могу постоянно ходить в ночной рубашке, – Арнетти потрясла мокрой рукой с закатанным выше локтя рукавом.

Капли с пальцев вперемешку с хлопьями мыльной пены щедро оросили лицо и рубашку Бернара.

– Ой, простите… я случайно.

– Пустяки, – Бернар обтёр лицо ладонью и явно во избежание повторения инцидента встал сбоку от стола. – Я отнёс ваше письмо русалкам и попросил отправить как срочное.

– И когда они смогут его доставить?

– Сегодня ясно и дождя в ближайшие часы не ожидается, так что, полагаю, на большой земле оно окажется уже к полудню.

– На большой земле это на берегу, да? – уточнила Арнетти.

Оборотень кивнул.

– Как оно дальше пойдёт?

– По воде.

– Это я поняла. Но у почтового отправления есть же свой маршрут? – чуть было не ляпнула, не выдали ли Бернару номер для отслеживания. Ага, и гаджет с интернетом, дабы собственно отслеживать можно было. – Принято в почтовом отделении, дальше по сортировочным центрам… или у них курьерская доставка прямо до места вручения?

– Это уже у русалок надо спрашивать.

– А сроки какие? Хотя бы приблизительно?

– В наших краях всё зачастую зависит от погоды, но у нас много рек, да и других озёр хватает. Как с водными путями дела обстоят на юге, мне в точности неизвестно. А сейчас давайте вы всё-таки присядете, – Бернар обошёл стол, мягко приобнял Арнетти за плечи и попытался увести с кухни.

– Я джинсы ещё не отстирала, – штанина, бурая от въевшейся грязи, тяжело шлёпнулась на край таза.

– Не уверена, что отстирается, – робко озвучила Ринда мысль, что не покидала Арнетти последние десять минут. – Тут сразу надо было.

– И что, пока письмо не дойдёт, мне в рубашке разгуливать?

– Я у соседей спрошу, – девушка обогнула стол с другой стороны, взяла прихватки и переставила кастрюли с огня. – Вот прямо сейчас и сбегаю.

Наспех вытерев руки полотенцем, Арнетти покорно позволила увести себя в комнату. Стоять она и впрямь устала, ноги разнылись, причём обе, кожа на руках казалась сухой, жёсткой. Костяшки пальцев покраснели и саднили от бестолкового трения, настроение упало ниже плинтуса, и ко всем имеющимся радостям жизни Арнетти банально взопрела. Хотелось принять нормальный душ, влезть в любимый махровый халат и намазать руки увлажняющим кремом…

Прекрасные мечты о несбыточном.

Бернар придвинул кресло-качалку к окну и помог Арнетти сесть. Отошёл к книжному шкафу, с минуту придирчиво изучал книжные корешки за стеклянными дверцами и выбрал томик в тёмно-зелёной обложке.

– Лучше почитайте, отвлекитесь немного, – предложил, протягивая книгу. – Ринде романы этой писательницы очень нравятся.

Арнетти глянула на тиснёные буквы названия.

«Зов луны и доводы рассудка».

Про оборотней, что ли?

И отчего крепло подозрение, что авторы другой стороны об оборотнях писали несколько иначе?

– Если не понравится, есть другие романы этой писательницы.

– Какие, например?

– Кажется, «Сердце и инстинкты».

– О, круто, – резюмировала Арнетти, принимая книгу.

Бернар обернулся, принюхался и, прежде чем Арнетти успела испугаться, что вспотела слишком сильно, заметил позабытую кепку на диване.

– Ринда, – повысил он голос, – Дагги приходил?

– Да, забежал на минуту, – Ринда высунулась из кухни.

– Чего хотел? – как и у дочери недавно, взор Бернара изменился мгновенно, только отразился в нём не настороженный испуг, а суровое предостережение.

– Проведать нас… ну и о Бене спрашивал.

– И что ты ответила?

– Что не вернулся брат. Что ещё сказать-то? И Дагги нотубук госпожи Арнетти забрал, обещал починить.

– Что забрал? – не понял Бернар.

– Ноутбук, – Арнетти открыла книгу, пробежала глазами по тексту на первой странице.

– Нот-бук, – по слогам повторила Ринда и тут же нахмурилась. – Всё-таки странное какое-то слово. Ненашенское будто…

– Ну да, ненашенское, – согласилась Арнетти.

– Что за нотбук? Это та чёрная штука?

– Да, – закивала Ринда. – Оказалось, что это компутер, и госпожа Арнетти с него романы пишет.

– Вы писательница? – недоверчивый взгляд Бернара достался почему-то не Арнетти, а книге в её руках.

– Писательница, – Арнетти подняла томик повыше. – Но я не она, если что. И вообще моих книг вы на своих полках не найдёте.

– Почему?

– Не тот жанр.

А о возрастном цензе и упоминать не стоит.

– Ясно. Значит, вы отдали свою… свой нотбук Дагги?

– А что было делать? Прогулка под ливнем ноутам на пользу не идёт.

Ринда получила от отца очередной выразительный взгляд и поспешно скрылась на кухне.

– Надеюсь, Дагги не утомил вас своей болтовнёй? Он парень хороший, толковый, только вот… – Бернар умолк и посмотрел в окно.

За окном светило солнце, просушивая вымокшую насквозь лесную опушку.

– Непутёвый? – подсказала Арнетти.

– В некоторой степени. Отец Дагги уже который год сетует, что голова у сына не тем забита, – Бернар вздохнул с таким искренним сожалением, что сразу стало понятно, речь не только о начинающем компьютерном мастере по соседству. – Мы в возрасте наших парней ни о чём подобном не помышляли, у нас всё… как-то проще было.

– Молодёжь, – изрекла Арнетти глубокомысленно.

– Верно, – поддержал Бернар и, склонившись к Арнетти, легонько похлопал её по плечу. – Отдыхайте, Арнетти, а одежду мы вам найдём.

– Спасибо, – и за неимением лучших идей она углубилась в чтение.

«Всякому достойному молодому оборотню известно, что при выборе истинной пары прежде всего надлежит руководствоваться…»

 

* * *

 

После полудня к Бернардам пожаловали новые гости.

Вернее, гостья.

Дама была немолода, явно старше Арнетти, хотя и вряд ли намного. Длинные чёрные волосы заплетены в тугую косу, цепкий взгляд светлых голубых глаз изучал Арнетти внимательно, придирчиво, со сдержанным любопытством хищника, обнаружившего вдруг на своей территории зверушку неведомую, однако очевидно не представляющую угрозы. Черты островаты, но в целом лицо интересное, привлекательное. Ростом ниже Арнетти, одета, вопреки ожиданиям, в штаны и рубашку, на голове широкополая коричневая шляпа.

Под препарирующим, чуточку насмешливым взором было несколько неуютно, но Арнетти заставила себя улыбнуться максимально вежливо. В отличие от Дагги, гостья вошла без стука, по-хозяйски и ровно тогда, когда обоим медведям случилось ненадолго покинуть дом. Арнетти старалась как можно меньше досаждать и путаться под ногами у Бернара и Ринды, прекрасно понимая, что одно её присутствие нарушает все их планы и привычный ежедневный распорядок, не говоря уже о вынужденном обеспечении её необходимым. В идеале желательно целый день тихо-мирно сидеть в уголочке с книгой и мимикрировать под окружающую среду. Но коли объявились гости, принимать которых внезапно – внезапно ли? – некому, то пришлось встать и поприветствовать визитёра.

– Здравствуйте.

– И вам славного дня, – отозвалась женщина. – Значит, вы и есть…

Она умолкла, намеренно проглотив определение, каким Арнетти наверняка уже нарекли среди местного населения.

Прибравшись на кухне, Ринда отправилась по соседям в поисках одежды нужного размера. Вернулась девушка не скоро: то ли соседи не шибко жалостливые попались, то ли, что вероятнее, женщин схожих с Арнетти параметров в округе мало. Удивляться нечему, большинство подвидов оборотней не склонны набирать вес ни с возрастом, ни по иным причинам. И у стоящей перед Арнетти женщины угадывалась стройная фигура даже в свободной простой одежде.

Интересно, она тоже медведица?

Или волчица?

На Али, конечно, не похожа ни капли, разве что лёгкой колючестью, проступающей порой во взгляде.

А может, лисица? Они не только рыжими бывают… хотя натуральный огненный цвет волос среди лис-оборотней встречался чаще, нежели у других подвидов.

– Она самая, – ответила Арнетти спокойно.

– Я Керри, – представилась гостья.

– Арнетти.

Женщина склонила голову, подтверждая, что имя Арнетти для неё не секрет.

Вряд ли Бернар, пока бегал к русалкам, успел перемолвиться парой-тройкой словечек с соседями, или Дагги понёс по всему острову весть о нечаянной визитёрше с большой земли. Дагги наверняка с головой погрузился в изучение заполученного компьютера, а Бернар не производил впечатления оборотня чрезмерно словоохотливого, так что невольным разносчиком последних новостей могла выступить только Ринда.

– Вы человек, – заметила Керри.

– Человек, – когда открыто признаёшь своё человеческое происхождение, незазорно спросить у оппонента-нелюдя, какого роду-племени он сам будет. – А вы?

– Волчица.

Умница, Арнетти, почти угадала.

– Слышала, вы… прибыли с юга.

– Прямиком от Агатовой чайки.

– И что вы подруга невесты сиятельного князя.

– Уже несколько лет дружим.

И пусть каждый, кому доводилось узнать об их дружбе, а пуще того увидеть их вместе, начинал сомневаться в реальности и искренности подобных отношений, на собственно дружбе это никоим образом не отражалось.

– Поздравляю, – тонкие губы изогнулись в скупой полуулыбке. – И кто у нас невеста?

– Огненная птица. Вы, наверное, слышали о них. Их в обоих мирах по-разному называют.

– То есть она не человек?

– Нет.

– А вы человек.

– Человек.

– Бывает же такое, – Керри усмехнулась уже открыто.

– А ещё у меня в подругах волчица и снежная полукровка, – парировала Арнетти. – Да, и такое тоже бывает.

Хотя если бы кто увидел их вчетвером, точно решил бы, что Арнетти адресом ошиблась. Ну вот что такая пышка позабыла в компании стройных длинноногих красоток?

Ещё и человек.

Экая досада.

– Они тоже невесты князя? – Керри неспешно прошлась по комнате, оглядывая то обстановку, то Арнетти.

Компьютеры волчицу явно не волновали. Чего нельзя сказать о наряде Арнетти. Благодаря стараниям Ринды нынче щеголяла она в просторной белой блузке с широким воротом, постоянно сползающей с каждого плеча по очереди, и цветастой юбке аляповатого вида, при ближайшем рассмотрении оказавшейся ей великоватой. Юбку кое-как затянули, дабы Арнетти не потеряла её где ненароком, но ощущения даже подобия комфорта одёжка не добавляла. Подъюбника то ли не пожертвовали, то ли не нашлось такого, какой отдать не жалко, то ли его вовсе не предполагалось. Вместо него Арнетти надела чулки – скорее чтобы не натереть ноги в жёстких кожаных туфлях, нежели ради тепла и соблюдения приличий, – и подвязала выданными Риндой простенькими лентами.

Один точно подвязала плохо, потому как он начал медленно сползать куда-то в неизвестность, едва только Арнетти встала и сделала шаг вперёд.

От второго чесалась коленка.

И туфли малы. Каким чудом она в них вообще влезла без предварительного отрезания пальца или пятки?

От необъятных сероватых панталон она отказалась, решив подождать, пока высохнет собственное бельё, единственное, что нормально постиралось и сейчас сушилось на верёвке на террасе за домом. Ринда уверяла, что всё чистое, пусть и неновое, и поделившаяся одеждой женщина тоже человек и очень добрая. Да и выбор у Арнетти невелик, однако влезать в чужие ношеные панталоны – уж извините.

– Нет. Эжени княгиня Светлого княжества, супруга огненного князя Дэсмонда и мать его дочери, а Али и её пара Ройс, бывший охотник на нежить и нечисть, предпочитают тихую уединённую жизнь в… глубинке, – Арнетти вовремя удержала замечание, что Али и Ройса вполне устраивает жизнь на той стороне, лишь бы от людей подальше.

Ройсу в принципе лучше там, где нелюдей куда как меньше.

– Основательно, – не похоже, чтобы гостью сильно впечатлил послужной список друзей Арнетти. – А вы чем занимаетесь?

– Романы пишу.

– Понятно, – «Зов луны и доводы рассудка», отложенные на столик, удостоились на редкость пренебрежительного взгляда.

Стукнула задняя дверь, в кухне зашуршали шаги и юбки.

– Тётушка Керри? – Ринда заглянула в комнату и расплылась в широкой радостной улыбке при виде волчицы. – Славного дня.

– Славного, – обернулась к ней Керри.

– Ты к папе? – уточнила Ринда и продолжила, не дожидаясь ответа: – Он только что вышел, но сейчас вернётся…

– Я вашу постоялицу проведать решила, всё же нечасто в наши края попадают птицы столь высокого полёта.

Да уж, выше не придумаешь.

Интересно, Керри действительно медведям родственницей приходится или просто друг семьи, удостоившийся статуса «тётушка»?

– Ну вот она я, – развела руками Арнетти. – Ближайшие несколько дней буду тут, на этом самом месте, так что можете приходить посмотреть и друзей с собой приводить.

Как в зоопарке, только вместо зверей в вольерах – человеки.

Точнее, в уголке.

Как там раньше было, живой уголок. Вот и Арнетти нынче элемент живого уголка медвежьего семейства. С зудящей коленкой и чулком, съехавшим в район щиколотки. Хорошо хоть, под длинной юбкой не видно.

– Сегодня утром папа отнёс письмо госпожи Арнетти русалкам, чтобы они его на большую землю доставили, – пояснила Ринда, не заметив иронии в голосе постоялицы. В отличие от тётушки, чьи брови чуть приподнялись после реплики Арнетти. – А оттуда оно прямиком в Агатовую чайку пойдёт.

– Да? – удивилась Керри. – А успеет ли обернуться прежде, чем туманы опустятся?

– Думаешь, не успеет? – Ринда казалась искренне огорчённой подобной возможностью, зато взор волчицы не утратил ни остроты, ни насмешки.

– Маловероятно.

– Почему? – прямо спросила Арнетти.

– Туманы опустятся дней через пять-шесть, самое позднее – десять, – деловито перечислила Керри. – В этом году, говорят, будут густыми что варево матушки Кемлис.

Прозвучало почти как «зима в регионе ожидается аномально холодная».

– На юг княжества письмо как раз будет с неделю идти.

– Не критично, – возразила Арнетти. – Главное, чтобы Юл его получила и узнала, где меня искать.

Остальное дело техники.

Впрочем, Арнетти надеялась, что Юлисса найдёт её куда раньше, нежели письмо доберётся до адресата.

– Когда опускаются туманы, остров теряется в них, как кусочек лука в супе.

– Хотите сказать, за столько лет никто не установил его точных координат?

– Установил. Но пока ваша подруга не получит письмо с указанием, где именно вы находитесь, вас не найдут. Поисковые кристаллы, артефакты, третий глаз и что там ещё используют в таких случаях, не помогут, если вы попали на озеро Туманов. Таковы особенности нашего края – любые магические способы поиска здесь не действуют. Естественное искажение пространственных полей… специалисты утверждают, что как раз из-за ежегодных туманов.

– То есть остров невидим?

– Отчего же? В ясную погоду остров видно… когда смотришь на него своими глазами.

Если совсем коротко, то добрая волчица намекает этак прозрачно, что Арнетти предстоит торчать тут до самого получения письма, сколько бы времени ни заняла доставка. Магические способы поиска не действуют, а не магических в этом мире нет. И даже если бы были, то всё равно как можно разыскать человека, если неизвестно, в какую сторону он пропал? Свидетелей нет, камер видеонаблюдения и телефона тоже, целое княжество с воздуха осматривать дело не быстрое, трудоёмкое и спасательный отряд не может прочёсывать всю страну от границы до границы.

Колено зачесалось сильнее.

Ладно, и с тайнами тёмного властелина разобрались, и в медвежьей берлоге не пропадём.

Утешившись свежесочинённым девизом, Арнетти осторожно переступила с ноги на ногу и попыталась незаметно почесать одно колено о другое.

Дверь парадного входа открылась, пропуская в дом Бернара. Он вошёл, закрыл створку и приветливо улыбнулся волчице.

– Керри! Рад тебя видеть. Ты-то мне как раз и нужна, – глянул на переминающуюся Арнетти и уточнил: – Керри моя помощница.

– Здорово, – кивнула Арнетти.

– Керри, – Бернар качнул головой в сторону двери, без лишних слов обозначая, что с помощницей он поговорит на террасе или во дворе, в общем, подальше от чужих ушей.

– Приятно было познакомиться, Арнетти, – заверила волчица и последовала за Бернаром на террасу.

– Мне тоже, Керри, – соврала Арнетти.

Дверь закрылась.

Уф, наконец можно сесть и с чувством почесать коленку. И заодно сползший чулок подтянуть и подвязать заново.

– И в чём тётушка Керри помогает твоему отцу?

– В делах его, – Ринда подошла ближе.

– Она действительно приходится вам… тебе тётей?

– Да. Почти. Тётушка и наша мама росли вместе, были друг другу как сёстры. У матушки Керри и волчата были, и нашу маму она воспитывала как свою…

– Погоди-ка, – Арнетти встала, затянула узелок на ленте потуже. – Так твоя мать и Керри не родные сёстры?

– Нет. Мама человек… была. Она с родителями своими на остров приплыла, когда совсем крохой была. Они тут и осели, хотя им очень трудно приходилось, особенно первое время. Я-то, конечно, об их жизни только со слов других знаю. Постепенно они пообвыклись, и все здесь к ним привыкли, и дела у них лучше пошли. Потом случилась лихоманка, она их жизни и унесла, – Ринда погрустнела и потупилась. – Мама осталась сиротой, некому было о ней позаботиться, и тогда семья тётушки взяла её к себе. Мама красивая была… не как я. Бен вот в неё уродился, и высок, и статен, и собой хорош. Знаете, сколько девушек на него заглядывается? А я так… не больно-то наши парни на меня смотрят.

Арнетти бросила взгляд в окно рядом с дверью. Бернар и Керри спокойно беседовали, облокотившись на деревянные перила террасы.

– Ринда, чем конкретно занимается твой отец?

– Лесничий он на нашем острове. Он же вам сказал, разве нет?

– Сказал.

Только после явления помощницы закралось подозрение, что лесничий в представлении гостьи из другого мира и в понимании местных жителей – это не одна и та же профессия.

– Чем он занимается? – не отставала Арнетти. – Леса дозором обходит?

– И обходит, и следит, чтобы всё везде в порядке было, и чтобы каждый во время охоты лишнего не брал.

Ну да, остров не маленький, однако ж не бескрайний и если все оборотни скопом будут охотиться бесконтрольно, то здешний лес опустеет за пару десятков лет, если не раньше.

– Чтобы друг у друга не воровали, – продолжила перечислять Ринда. – Но вы не подумайте, у нас не бывает, чтоб у своих же крали. Ещё если у кого беда какая приключится, к папе идут. Он помогает чем может или ищет того, кто помочь сможет…

– То есть он местный альфа? Э-э… вожак стаи?

Керри кивнула, соглашаясь с собеседником, обошла Бернара и сбежала вниз по ступенькам.

– Нет. Папа лесничий. Хозяин леса, понимаете? А про вожаков стай я знаю, читала, но они не у всех оборотней бывают.

Арнетти оправила юбку, села в кресло.

Лесничий.

Хозяин леса.

Без пяти минут властный пластилин местного разлива.

Юлисса посмеялась бы вместе с ней, кабы была сейчас тут.

 

* * *

 

К счастью, ни днём, ни вечером больше не объявлялись желающие взглянуть на диковинку в живом уголке медвежьего семейства. Впрочем, Арнетти не сомневалась, что не сегодня, так завтра-послезавтра кто-нибудь да заглянет на огонёк под благовидным предлогом.

Остаток дня прошёл спокойно. Арнетти тихо сидела у окошка, то читала, то разглядывала открывающийся пейзаж и старалась не требовать к себе внимания сверх необходимого. Отец и дочь занимались своими делами: Ринда заботами хозяйственными, Бернар всё чаще уходил на час-другой. Аж любопытство грызть начало, есть ли у него рабочий кабинет, где он принимает посетителей? И есть ли на острове мэрия или нечто вроде городской ратуши? Или у них тут вообще нет административных зданий, кроме пивной и загадочного большого дома? Неудивительно, что на внезапную гостью с юга ходят посмотреть, с развлечениями в Медвежьем углу, поди, негусто и новости интересные, способные местных увлечь, редко когда случаются.

Ни интернета нет, ни телевизора. Книг не так много, как хотелось бы. Пока в комнате никого не было, Арнетти встала, заглянула в книжный шкаф. Книги занимали четыре полки за стеклянными дверцами, художественная литература пополам со специализированной. Нижняя часть шкафа представляла собой тумбочку, забитую письменными принадлежностями, исписанными бумагами, картонными папками с завязками, газетными подшивками и парой-тройкой простеньких деревянных шкатулок. Откровенно копаться в чужих вещах Арнетти не стала, закрыла тумбочку и вернулась на место.

Волки-оборотни, главные герои «Зова луны и доводов рассудка», жили в столь же тихой, благочинной глубинке Светлого княжества и на протяжении немалого количества глав терзали себя, друг друга и читателя вопросом, чем же следует руководствоваться в первую очередь при избрании пары, зовом луны или собственными измышлениями на сей счёт. Остроты терзаниям моральным добавляла разница социальная: героиня канонично происходила из маленькой лесной стаи, герой же был сыном вожака стаи куда более крупной, занимающей большую территорию. Стая героини не возражала против изменения статуса молодой волчицы, стая героя пока пребывала в счастливом неведении относительно личности избранницы будущего вожака, но ему, разумеется, предполагалось отдать предпочтение даме своего круга. Никаких проданных девственниц, никакого принуждения, ни единого «ар-р, моя!», сплошные раздумья героев, словесные пикировки во время нечастых встреч и пасторальные пейзажи.

К вечеру колеблющийся герой изрядно утомил. Арнетти начала пропускать абзацы и пролистывать в конец книги, дабы заранее выяснить, чем волчьи сердца успокоятся.

Вопреки ожиданиям, традиционного воссоединения влюблённых не случилось: промучившись с годик, героиня выбрала другого, менее замороченного, а герой, осознав всю глубину своей неправоты и вредность затяжных сомнений, покинул стаю и стал волком-одиночкой.

Арнетти решила пока не дочитывать пропущенную часть, однако тема романа заставила задуматься.

Нет, не о том, чем там руководствоваться следует при выборе пары.

В мире людей оборотни жили с давних пор. Не в столь большом количестве, как на этой стороне, и, подобно остальной нечисти, образ жизни вели скрытный, не светились лишний раз и без нужды не являли себя человеческим обывателям. Независимо от подвида, стаями держались редко, особенно в нынешний век высоких технологий и тотальной слежки. Али рассказывала, что она другого оборотня, не являющегося её близким родственником, впервые увидела только в подростковом возрасте. И такой расклад был обычным для той стороны, многие нелюди могли полжизни провести, не встречая подобных себе. Поэтому даже волки, испокон веков зависящие от зова Луны, партнёра избирали сугубо по личным предпочтениям, человека и зверя, порой не оглядываясь на происхождение, и истинную пару, столь популярную в современном ромфанте, не искали и не ждали. Али и Ройс выбрали друг друга, хотя леший разберёт, чем конкретно они руководствовались, и стали парой, несмотря на разницу в происхождении.

Она волчица со склонностью к мизантропии.

Он демон и бывший охотник на нежить и нечисть.

И живут ведь.

Но это в мире людей.

А как дела с избранием пары обстоят здесь?

Роман наводил на мысль, что влияние всяких небесных тел всё же место имело. Однако если волки и луна издавна шли в связке, то прочие подвиды преспокойно существовали независимо от земных спутников.

Медведи в том числе.

Женился же Бернар на девушке-человеке.

Двоих детей сделал, жизнь со своей избранницей прожил.

Или не так уж и важно происхождение пары?

Отчего-то смутило замечание Дагги, что, мол, отец Ринды пару новую в дом привёл. Понятно, что парень мог просто так ляпнуть, от балды, что первое в голову пришло при виде Арнетти. Ясно же, что за невесту Бентона она ну никак не сойдёт, разве что в балахон её замотать и пакетик на голову надеть.

Расспросить за ужином о супруге Бернара Арнетти не решилась.

После ужина вышла-таки из дома под предлогом проверки сухости белья. Солнце уже село и в воздухе разлилась прохлада, мгновенно пустившая табун мурашек по рукам. Бельишко скорбно трепетало на верёвке, натянутой между окном кухни и одним из столбиков, поддерживающих козырёк над террасой. Сам деревянный настил огибал дом по периметру, и Арнетти, пощупав и сняв вещи, неспешно прошлась от задней двери до парадной.

А потом от парадной до задней.

Вокруг тишина, лишь из тёмной чащи иногда доносились какие-то непонятные звуки. Соседние дома располагались на расстоянии явно достаточном, чтобы не видеть и не слышать их обитателей. Рядом с медвежьей берлогой только курятник с огороженным выгоном, небольшой огород с маленькой теплицей за низким плетнём, да дощатый сарай поодаль. И оттого казалось, будто жилище лесничего затеряно где-то в глубине леса, единственный дом на много-много километров.

Остановившись у задней двери, Арнетти в задумчивости помяла бретельку лифчика в руках.

А вот и заложит ещё кружок. Нога не болит и ходит Арнетти уже нормально, может, чуть прихрамывает, но это скорее от неудобных тесных туфель, чем от ушиба. И тут перила есть.

Почти дошла до входа парадного, как вдруг внимание привлёк треск, раздавшийся ровнёхонько под террасой.

Арнетти замерла, прислушалась.

Спустя минуту треск повторился, на сей раз тише, зато сопровождаемый шорохами.

Арнетти перегнулась через перила, силясь рассмотреть хоть что-то в темноте, копящейся у самой земли. Падающего из ближайшего окна света не хватало, да и участка возле свай он не достигал. Скомкав и распихав бельё по бездонным карманам юбки, Арнетти выпрямилась, повернула к лестнице и осторожно спустилась по ступенькам. Земля на открытой солнцу полянке за день успела просохнуть – в отличие от затенённого пространства под домом. Арнетти прошла вдоль двух толстых, на голову выше неё, свай, безуспешно вглядываясь в непроницаемую черноту за ними. Недоставало сейчас способности Юлиссы создать огонёк на кончике собственного пальца. Или хотя бы фонарика на телефоне.

Или обычного фонаря.

В черноте что-то пошуршало и затихло.

Арнетти остановилась. Помедлила и сделала шаг под нависающий над головой вынос террасы.

Внезапно у тьмы появились глаза. Два жёлтых светящихся глаза, больших, круглых, как блюдца. Вздрогнув, Арнетти отшатнулась, а глаза стремительно приблизились, одним махом увеличившись в размерах, и бросились прямо на неё. Визг вырвался сам собой, в грудь с разгона толкнула тяжесть и под немалым её весом Арнетти рухнула на спину. Тяжесть же навалилась, потопталась, перебирая коготками, чья острота распрекрасно ощущалась через тонкую ткань блузки и нижней сорочки, посопела, обнюхивая лицо. В потёмках не разобрать, что за зверь, один смутный силуэт и виден, но ясно, что именно зверь и что размерами, пожалуй, с Минчика будет.

– Арнетти? – стукнула входная дверь, над головой зазвучали шаги. – Арнетти!

Зверь застыл, насторожился.

– Арнетти? – судя по звуку, Бернар спустился до середины лестницы и в лицо Арнетти ударил свет фонаря в его руке.

Неведома зверушка резко повернулась к оборотню, зашипела по-кошачьи, раздув нечто зелёное вокруг головы. На мгновение показалось даже, что это дракон… или, скорее, детёныш дракона.

– Арнетти, не двигайтесь, – велел Бернар чуть изменившимся тоном.

Нет, не дракон. Четыре лапы, длинный, подрагивающий хвост, тело, покрытое чешуёй, тёмно-зелёной с чёрными вкраплениями, но крыльев нет и похож он на обычную ящерицу. Вокруг плоской головы и гребнем вдоль спины тянулись короткие шипы-иглы, пасть сплошь усеяна тонкими клыками, смахивающими на зубы пираньи.

Арнетти честно постаралась не делать резких движений. Ящерица снова зашипела на Бернара, повернулась мордочкой к Арнетти, ещё немного потопталась – тоже совершенно по-кошачьи, – и уселась, подогнув под себя лапы. Жёлтые глаза с вертикальными чёрными зрачками, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся несколько меньшего размера, нежели почудилось сначала, закрылись.

– Э-э… – решилась подать голос Арнетти.

Глаза приоткрылись, с воистину царским удивлением посмотрели на неё и вновь закрылись. Ну а что, удобно ему, поди, лежать, тепло, мягонько, грудь объёмная, пышная. Чем не подушка?

– Тише, не пугайте его, – посоветовал Бернар, медленно преодолевая оставшиеся ступени.

– Может укусить? – шёпотом предположила Арнетти.

– Может оцарапать, – Бернар поставил фонарь на нижнюю часть лестничных перил и тем же осторожным, скользящим шагом приблизился к распластанной на земле Арнетти. – Яд когианы не смертелен даже для людей, но может вызвать пренеприятную кожную сыпь…

– Игуаны? – а что, выглядела ящерка похоже.

– Когианы. Русалки их держат, чтобы те охотились на змей и грызунов.

– То есть они одомашнены?

– В определённой степени, – оборотень замер над Арнетти, присматриваясь к ящерице, мерно опускающейся и поднимающейся на груди в такт дыханию.

Ящерка приоткрыла глаза, глянула снисходительно на застывшего скульптурой мужчину и, вероятно, не посчитав его за серьёзную угрозу, опять закрыла.

– Он ещё маленький, взрослые особи куда крупнее.

Страшно представить, насколько крупнее.

– Если взрослые больше, то могут, наверное, не только на змей охотиться.

– Могут, – согласился Бернар и молниеносным движением перехватил ящерицу за шею и рывком снял с Арнетти.

Она поскорее отползла в сторону и только затем встала. Бернар отступил, удерживая когиану каким-то хитрым образом, чтобы та не могла ни укусить, ни задеть когтями. Ящерка билась и шипела, но вырваться или зацепить противника у неё не получалось, лишь хвост бессильно хлестал по воздуху. А ведь что стоит оборотню свернуть ей шею или придушить?

– Что вы с ней сделаете? – Арнетти с жалостью посмотрела на беспомощно дёргающуюся ящерицу. – Убьёте? И… съедите?

– Зачем? Надо привязать и запереть её, а утро отвести на озеро. У нас беспризорные или дикие когианы редко встречаются, обычно у каждой есть хозяева, – Бернар повернулся и направился по петляющей тропинке к сараю. – Возьмите фонарь, пожалуйста.

Схватив фонарь, Арнетти метнулась следом.

– Где вы её нашли?

– Под домом. Я услышала странные звуки и спустилась посмотреть, а она… или он… ка-ак прыгнет.

– Должно быть, она после дождя слишком углубилась в лес, а вернуться обратно не смогла и, когда солнце село, забралась под дом. Когианы любят тепло…

– Поэтому на меня и прыгнула?

– Возможно.

– Ну да, я женщина горячая, знойная, всю живность ко мне как магнитом тянет, – пошутила Арнетти, перехватила странный взгляд Бернара и кашлянула, скрывая внезапную неловкость.

– Вы куда теплее, нежели русалки.

– Неужели?

– Я имею в виду, у северных русалок температура тела несколько ниже, чем у людей и оборотней. Но нас звери, особенно дикие, в большинстве своём сторонятся.

Поэтому и курятник у них почти что посреди леса, и никто за сохранность пернатых не опасается.

– Даже ящерицы?

– И ящерицы тоже, – Бернар остановился. Когиана в его руках затихла и теперь только изгибалась иногда да моргала. – Откройте.

Арнетти вышла вперёд и распахнула дверь сарая. Собственно сараем он и оказался, местом, где хранился сельскохозяйственный инвентарь, запас дров и вещи, по разным причинам не поместившиеся в доме. Бернар попросил подать моток верёвки, сам поставил ящерицу на земляной пол и, удерживая её одной рукой, второй взял верёвку. Обмотал верхнюю половину туловища наподобие шлейки и привязал свободный конец к балке. Арнетти присела рядом с когианой, осторожно протянула руку и коснулась прохладной чешуи на боку.

– Их дрессируют как собак или держат как кошек?

– Дрессируют.

– Дрессированная ящерица?

– Вас это удивляет?

– Немного.

Когиана повернула голову к Арнетти, шумно обнюхала её пальцы.

– Надо воды принести, они не могут подолгу обходиться без неё.

– А еда ему нужна?

– Хотите наловить для него змей? – усмехнулся Бернар.

Изучая протянутую руку, ящерица сопела и издавала непонятные хрюкающие звуки.

– Я не умею, – легко призналась Арнетти.

– Я, в общем-то, тоже. Схожу за водой. Будьте с ней осторожнее, они не только оцарапать могут, но и укусить, – предупредил Бернар и вышел, оставив дверь открытой.

В свете стоявшего на полу фонаря тёмная зелень чешуи переливалась оттенками молодого мха и сосновой хвои.

– Привет, – сообщила Арнетти когиане и рискнула погладить её по мордочке. Шипы на голове оказались мягкими на ощупь и неясно, то ли они всегда такие, то ли со временем станут твёрже, острее. – Какая ты красивая, зелёненькая… наверное, чтобы маскироваться, да? А ты у нас кто, мальчик или девочка? – Арнетти с сомнением покосилась на длинный гибкий хвост. – Не то чтобы я могла отличить ящерку-мальчика от ящерки-девочки… вы же не котики. У меня дома кот есть, Минчиком звать… как правило, мы зовём его так, а там уже по ситуации. Иногда бывает и заразой хвостатой кличем, и гадом… особенно когда со стола пытается что-то съестное стырить.

Когиана повернулась к Арнетти всем телом, насколько позволяла длина верёвки, внимательно посмотрела снизу вверх, словно понимала человеческую речь.

– Мы – это я и мои мама с папой. Кто-то скажет, вот, баба великовозрастная, уже климакс не за горами, а она всё с родителями живёт и всякую порнушку строгает вместо спиногрызов. А я думаю, почему я всенепременно должна жить отдельно? Я на родительской шее не сижу, из квартиры их не выселяю, и в быту мы друг к другу привычные. И дитачек… тьфу, детей куда мне девать? Личная жизнь у меня не фонтан… мягко говоря… разве что фонтан пересохший… хорошая метафора, ага… так что больно мне надо мужиков к себе водить или чтоб обязательно с этим самым мужиком жить…

Послышались шаги, и в сарай вернулся Бернар с ведром, наполненным водой. За ним вприпрыжку следовала Ринда в обнимку с тазом с невысоким бортиком.

– И впрямь коги! – удивлённо воскликнула девушка, ставя таз на пол. – Настоящая!

– Корги?

– Коги. Ну, сокращённо от когиана. У нас их часто так называют. Но мы их только на берегу видим, в лес они обычно не ходят.

Бернар налил в таз воды, аккуратно пододвинул к ящерице. Та повернулась к предложенной ёмкости, сунула в неё голову и придирчиво обнюхала содержимое.

– С ней же ничего до утра не случится? – Арнетти выпрямилась, отряхнула юбку.

– Не случится, – заверил Бернар.

– Отведёшь коги к русалкам? – уточнила Ринда.

– Да, завтра с утра.

– А можно мне с вами пойти? – попросилась Арнетти.

Оборотень глянул на её ноги, скрытые длинной юбкой. Затем на край белья, торчащий из кармана. Арнетти нарочито беззаботно улыбнулась и запихнула трусы поглубже. Ринда, пользуясь возможностью, с любопытством рассматривала ящерицу и на поглядушки отца и гостьи внимания не обращала. Правда, близко к когиане не подходила и руки, в отличие от Арнетти, не тянула.

– Ваша нога…

– Прекрасно себя чувствует.

Когиана высунула мордочку из таза и зашипела на Ринду. Девушка вздрогнула, отпрянула, едва не натолкнувшись спиной на отца.

– По-моему, ты его напугала, – Арнетти подхватила ящерицу, как кошку, под передние лапы и подняла. – Смотри, водичка. Будешь в ней плескаться?

Когиана возмущённо дёрнула хвостом, но вырываться не стала и покорно позволила посадить себя в таз. Покрутилась в нём, разбрызгивая воду по сторонам, и замерла, немигающе уставившись на Арнетти. Бернарды переглянулись с явным изумлением, однако последовали ящеркиному примеру и от комментариев воздержались. И правильно, а то крепло подозрение, что по-хорошему не стоило брать когиану в руки так, как брала Арнетти, это же не Минчик… Но обычно как бывало? Сначала делаешь, потом думаешь, а какого, собственно, лешего творишь.

– Ладно, пойдём вместе, – смирился с неизбежным Бернар.