Отрывок из книги «Вечность без права любить. Клетка»

«Моральный гнев - самый вероломный вид мести».
Ф. Ницше
Пролог
Ночь опустила свой полог на Фигерас и его окрестности. Безлунная, наполненная поразительными звуками, она скрывала то, что было не предназначено для глаз простого смертного. В глуши, далеко от шумного города с его бесконечным потоком туристов и суматошным ритмом жизни, встретились двое.
Полуразвалившееся здание, притаившееся глубоко в лесной чаще, не бросалось в глаза туристам. Местный люд предпочитал обходить его стороной, искренне полагая, что в нем водится нечистая сила. Но оно не всегда было таким…
– Дона! – раскатистое эхо пронеслось под сводами маленькой часовни, ударяясь о старые каменные стены и возвращаясь обратно к владельцу громоподобного голоса.
Вслед за этим послышался оглушительный стон, внезапно оборвавшийся и перешедший в хриплое звериное рычание. Лишь одна пара, горящих жаждой мщения и скрытой болью, глаз пристально следила за гостем.
Высоко, у самой крыши с ее практически отсутствующей кровлей, цепляясь за полуистлевшие брусья ногами и руками, образуя букву Х, застыло тело женщины- вампира. Ее удлинившиеся, превратившиеся в плотные и заостренные лезвия, ногти удерживали гибкое тело, облаченное в черный кожаный комбинезон. Волосы цвета вороного крыла были туго завязаны мягкой кожаной лентой, которая оплетала хвост спиралью, превращая густые локоны в плотный, сбивающий с ног, жгут. На этот раз такое неожиданное оружие женщины было аккуратно уложено кольцами на затылке.
Треск разрываемой одежды прозвучал слишком громко в воцарившейся неожиданно тишине, но вампирша даже не шелохнулась. Она выжидала, наблюдая, как ее соперник, ее кровный враг, которого она сама позвала, быстро трансформируется. Красивое лицо с волевым подбородком, прямым носом, и чувственными губами вытягивалось в длинную и мерзкую звериную морду. Выгнувшись дугой, тело оборотня словно трещало по швам, разрывая в клочья человеческую оболочку, и приобретая очертания огромной туши, покрытой длиной темно- серой шерстью. Голова чудовища больше напоминала голову волка, только с длинными заостренными и прижатыми близко к черепу, ушами. Глаза, еще при жизни, бывшие небесно- голубыми, теперь напоминали две узкие щели, в которых плескалось песочно-желтое желание уничтожать. Когти оборотня, как и когти вампирши, представляли собой десять острейших изогнутых ножей.
Увеличившись в полтора раза, противник с нетерпением осматривался по сторонам, выискивая свою жертву. Ноздри чудовища расширялись и снова спадали, когда он принюхивался, пытаясь найти вампиршу по запаху. Она, определенна, здесь была. Он не сомневался в этом.
Там, где все началось, все должно и закончиться.
Легкий шелест воздуха, пока тело бессмертной спускалось с высоты на каменный пол, дал знать оборотню, что его цель совсем рядом. Он обернулся на звук, и встретился глазами с горящим взором женщины. Она упиралась одной рукой в пол, присев на правое колено. Как всегда этот маневр прошел практически беззвучно, и если бы не способности оборотня, он бы не смог распознать ее приближение.
– Донайра, - прорычал мужчина в волчьей шкуре.
У него это получилось едва различимо, но та, к которой он обращался, услышала и поняла его.
– Дамиан, - вслед за ним позвала его вампирша.
Глаза в глаза… Ярость, жажда крови, дикое сочетание ненависти и безумного желания обладать телом друг друга – все это витало в воздухе, раскаляя его до предела.
– Вот и свиделись, - мягко, словно обдав дуновением ветра, зазвучал голос женщины.
В ответ раздалось негромкое рычание. Оборотень переступил с лапы на лапу, готовясь к любому неожиданному повороту событий. Если бы не жажда крови, отражавшаяся в его желтых глазах, Донайра смогла бы увидеть в них затаенную грусть. Но она не увидела, а он ничего не сказал. Их союз, обрекший их обоих на долгие мучения, остался в прошлом. Едва ли тем чувствам, горевшим в их живых сердцах, удалось бы сейчас воскреснуть. Между ними было больше ненависти, чем желания. И лицо Ксимены, искаженное маской смерти, встало перед внутренним взором Дамиана.
– Ксимена, - раздалось очередное рычание.
– Она получила то, что заслужила, - было ему ответом. – Слишком долго я к этому шла.
Глаза женщины горели ненавистью, и Дамиан видел это. Он взвыл, словно его пронзили в самое сердце, и протяжный звук огласил округу.
Время подошло. Вампирша мотнула головой из стороны в сторону, и волосы, оплетенные кожей, упали ей на спину тяжелым кнутом, достигая копчика.
Их смертельная дуэль началась…

Часть I. Только начало
«Первое условие бессмертия — смерть».
Лец С. Е.
Глава 1. Жак
Я узнаю о его появлении еще до того, как он обнимает меня сзади, привлекая за талию к себе. Только ему одному позволено вот так бесцеремонно проникать в кабинет, и отрывать меня от насущных дел. И он прекрасно знает, что за этим может последовать.
– Ты опять нарушаешь мое распоряжение, - негромко, прикрывая от удовольствия глаза, произношу я.
Его ладони уже успели обхватить мою грудь, и ловкие пальцы ласкают меня через тонкую ткань блузки.
– Ты же знаешь, моя богиня, что ради встречи с тобой я пойду на многое. Не хотел тратить время на пререкания с Хло, пока она выделит время для визита к тебе, - мягкий тембр его голоса соблазняет, пока он нашептывает это мне в самое ухо.
Да, я знаю. Моя верная помощница Хло… Она не сделает исключение даже ради Жака.
– А ты бы хотел проходить сквозь стены, чтобы попасть в мою постель? – позволяю я себе поддеть его.
– О, да, это было бы вообще замечательно. Тогда бы я не покидал твою уютную кроватку никогда, - подыгрывает мне Жак.
– Если тебе так нужна моя постель, Жак, я уступлю ее тебе. Мне не жалко.
После секундного замешательства, вызванного моими словами, любовник оживает:
– Только в комплекте с тобой, моя сладкая. Иначе она мне не интересна.
Моя грудь исследована им досконально, и возбуждение разливается по всему телу. Он определенно намеревается завершить начатую прелюдию в спальне. Что ж, я не против такого развития событий. Тем более, я изрядно соскучилась по тому наслаждению, что дарит мне Жак – пряному, словно восточные специи.
Я позволяю любовнику самому вести в этой игре без правил, с интересом ожидая продолжения. И вампир не заставляет себя долго ждать. Одним резким движением он разворачивает офисное кресло, в котором я сижу, так, чтобы видеть меня и иметь полный доступ к телу.
– Жак, - вырывается у меня стон, пока он плавно опускается передо мной на колени.
– К вашим услугам, моя Госпожа, - хрипло, едва слышно отвечает Жак.
Глаза любовника сверкают багряным заревом желания, и это только подтверждает его намерения относительно меня. Впрочем, я и сама хочу расслабиться в умелых руках этого вампира.
Короткие каштановые волосы Жака, словно потрепал шаловливый ветер, и они в беспорядке торчат в разные стороны, придавая его облику мальчишеский вид. Но он далеко не мальчик. Жак – довольно опытный по нашим меркам вампир, хоть и гораздо младше, чем я. И он был не единственным моим любовником.
Ход моих сумбурных мыслей нарушают руки Жака. Они скользят по внутренней поверхности моих бедер, лаская стройные ноги через ткань обтягивающих черных брюк. Рывком, на секунду оторвавшись от своего занятия, он пододвигает кресло еще ближе к себе, укорачивая и без того небольшое расстояние.
– Я хочу доставить тебе наслаждение, - продолжает он соблазнять своим голосом, так похожим на музыку.
– Так сделай это, - подстегиваю я его к дальнейшим действиям.
Дважды его просить не нужно. Он осторожно берет одну мою ногу, и поднимает ее на уровень своего лица. Глядя прямо в глаза, проводит языком по лаковой коже черных сапог. Шпилька впивается в его ладонь, но он не замечает этого, медленно расстегивая молнию, и стаскивая его с ноги. Точно так же он поступает и со вторым, отбрасывая их оба точным движением прямо к двери.
– Они тебе не понадобятся в ближайшие несколько часов.
Я хмыкаю, ставя его самоуверенное заявление под сомнение. И все же ноги непроизвольно раздвигаются еще шире, пропуская тело Жака к сокровищам, скрываемым мною за плотной тканью.
Требовательные руки любовника ложатся на мои бедра, и я цепляюсь ногами за его мощный торс. Теперь он в плотном кольце, и никуда не сможет деться. Но, очевидно, он и не спешит сбегать от меня. Напротив, от моих встречных движений он усиливает напор, легко отрывая меня от поверхности кресла. Я вынуждена обвить его шею руками, прижимаясь к мускулистой груди.
Дыхание вампира ласкает кожу щеки, пока он уверенным шагом движется к неприметной двери, ведущую в одну из спален. Противиться такой настойчивости нет ни сил, ни желания. Я уже чувствую, как страсть разрывает мое тело, и мне хочется как можно скорее слиться с ним, воссоединив два тела в единый живой организм.
Зарываюсь одной рукой в его волосы, но они слишком коротки, чтобы я могла пропустить их сквозь пальцы. Это небольшое разочарование сглаживает удовольствие от вдыхания его исключительного запаха. У каждого вампира он уникален, и как дорогой парфюм может вызывать или желание, или отвращение. У Жака же запах удивителен – он представляет собой смесь пряностей и цитрусов.
Постель прогибается под тяжестью наших тел, и я могу спокойно отпустить моего партнера, отбрасывая тело на мягкую перину, которая принимает меня в свои объятья, как долгожданную и очень желанную гостью.
Губы Жака находят мои губы, и начинают жадно исследовать глубину рта. Язык исполняет поразительный танец жизни, лаская мои зубы, и сплетаясь с моим языком.
Руки вампира живут своей жизнью. Я ощущаю, как они требовательно сжимают мою плоть и с громким треском разрывают ткань блузки и брюк. Одежда безвозвратно утрачена, но мысли испаряются из головы, когда губы Жака отпускают на волю мой рот, и спускаются ниже. Сдавленный стон удовольствия рвется из моей груди.
– Да. О, да!
Он играется языком с моей плотью, легонько царапает ее клыками, выдвинувшимися в порыве неконтролируемой страсти. Губы Жака, проделывают дорожку из легких поцелуев от впадинки пупка к моей шее. Вместе с тем, я чувствую и касания кончиков его клыков. Он тоже на взводе, а мой аппетит только разгорается.
Обхватываю ногами его торс, прижимаясь к его паху. И когда он успел избавиться от одежды? Я не помню. Без труда отталкиваюсь от постели руками, и вместе с ним меняю положение тела. Теперь я сверху, а он находится подо мной. Сильный вампир всецело в моей власти, мечтая, чтобы я впустила его в себя. Об этом умоляют его глаза, горящие алым светом. И я позволяю ему то, о чем и сама мечтаю. Чувство единства поглощает нас, и страсть укрывает тела своим волшебным пологом.

– Дона, - зовет меня Жак, после того, как я устроиваюсь в его объятьях.
– Ммм… - лениво отзываюсь я, не меняя положения тела.
Мне невероятно удобно, и я ничего не хочу менять в данную секунду. Разговаривать тоже не хочется, но я разрешаю ему закончить свою мысль.
– Скажи мне, почему ты такая скрытная? Я чужой для тебя?
Ну, вот… И это когда я уже подумала, что несколько мгновений спокойствия мне гарантированы.
– Ты о чем?
Разговор мне все больше и больше не нравится.
– Мы с тобой вместе уже шесть лет, а я ничего о тебе не знаю. Ну, конечно, кроме слухов.
Я прижимаюсь к его обнаженной груди спиной, а он, в свою очередь, нежно поглаживает мой висок. Указательным пальцем он проводит по моей щеке, направляясь к губам. Я чувствую, как подушечка пальца скользит по нижней губе, нежно массируя ее.
Не спешу с ответом. Мне интересно, о чем же он еще думает в эту минуту. Для этого выжидаю, уверенная в том, что это не все, что он хочет мне сказать. Но Жак не спешит, и теперь уже вся ладонь вампира продолжает исследование, переместившись на талию, и опускаясь все ниже.
– Как ты получила Обращение?
Я резко дергаюсь, освобождаясь из его плена. Находясь к нему спиной, я не могу видеть его лица, но мне это и не нужно. Он разбередил рану, которая пусть и затянулась, но все еще напоминала о себе саднящей болью. А ведь прошло уже больше трех веков.
Кто он такой, чтобы спрашивать меня об этом? Мне слишком неприятно вспоминать события тех далеких дней, и он заблуждается, если надеется на мою исповедь.
Постель прогибается под ним гораздо ближе, и я чувствую, как рука Жака тянется ко мне, чтобы обнять. Пренебрежительно передергиваю плечами, и встаю, направляясь голышом к креслу, в котором лежит тонкий шелковый халатик бирюзового цвета.
– Ступай, Жак, - бросаю через плечо, даже не обернувшись. – Я не хочу говорить об этом, и мне нужно возвращаться к делам.
Встав у окна, я вглядываюсь во мрак наступившей ночи, прекрасно различая объекты, находящиеся по ту сторону стекла. В отражении, как в зеркале, вижу собирающегося Жака. Он натягивает кожаные брюки на мускулистые ноги. Футболка разорвана в клочья, а, значит, ему придется выйти отсюда с голым торсом.
– Почему ты такая, Донайра? – восклицает он перед тем, как захлопнуть за собой дверь.
«Ты не поймешь, Жак. Никто не сможет понять».

Хло материализуется практически сразу. Вот как она чувствует мое настроение и понимает то, что нужно в эту минуту?
– Дона, я приготовила тебе ванну в твоих покоях, - негромко ставит она меня в известность, приближаясь со спины.
Ее маленькие, практически девчачьи ручки, касаются моих плеч, мягко массируя через ткань халатика. Это незачем, но так приятно.
– Да, Хло, спасибо.
Мне на самом деле требуется именно это – способность хоть на мгновение расслабиться, вынырнуть из суматошного мира, в котором живу. Я всем нужна, но при этом не чувствую, что кто-то мне близок и дорог. Ну, разве только, Хло…
Я сажусь в кресло, а Хло приспускает с моих плеч халат. Она ловко, и вместе с тем, нежно массирует плечи и область затылка. До чего же приятно!
– Жак опять вылетел отсюда в одних только брюках, - словно между делом замечает она.
Я ничего не отвечаю. Да и зачем? Она лучше кого- либо знает, что происходит между нами.
– Извини. Если бы я не была уверена, что ты сама этого хочешь, я бы не позволила этому самовлюбленному идиоту проникнуть в твой кабинет.
Все верно. Это Жак считает, что у него получается, пудрить мозги охране. На самом деле, все всегда в курсе, кто у меня. За это беспокоиться не приходится.
– Он так плох? – скорее для порядка интересуюсь я.
Обычно у Хло всегда есть свое мнение на счет вампиров, которых я беру в любовники. И мне известно ее отношение к Жаку. Просто хочется в очередной раз послушать ее обвинительную речь.
– Плох? – слышу, как она хмыкает. – Уж не знаю, каков он в постели, но гад он редкостный. Самодовольство так и выходит из него. После того, как ты сделала его своим очередным фаворитом, он стал просто несносным. Там, где нужно быть крайне осторожным, он допускает неоправданный риск.
– Например?
Это уже любопытно. Я знала и раньше, что Жак злоупотребляет властью, которую я, к слову, ему не давала, но всегда интересно узнать что-то новое о том, с кем спишь.
– Он позволяет себе появляться в людных местах. Недавно он едва не лишил жизни проститутку, практически осушив ее.
Кажется, я начинаю закипать. Это переходит все границы. Если так пойдет и дальше, то он в один прекрасный момент не сможет справиться с жаждой, и прикончит очередного человека. Это будет последний, и после его ждет встреча с Надзирателями. Как итог – суд и ссылка. И все бы ничего, но у меня за последние пятьдесят лет таких осужденных насчитывается около сотни. Не очень хороший показатель для Северо Американского Округа, в котором я являюсь Смотрителем.
– Почему ты молчала Хло? – не могу я скрыть свою досаду.
– Ты не спрашивала, - спокойно отвечает она.
– И то верно. Ладно, черт с ним. В конце концов, это ему придется отдуваться за его делишки. Если он думает, что я стану его покрывать, то он глубоко заблуждается.
– Правильное решение. Тебе нужно найти постоянного партнера, Донайра. Такого, с которым ты будешь чувствовать себя любимой, и который сможет отстоять ваши отношения перед Советом. Как было бы здорово, если бы ты нашла себе Пару, и представила его в Мортидоре.
От упоминания Мортидора мое тело пронзает болезненная судорога. Воспоминания накрывают с головой, и я едва успеваю взять под контроль сознание.
– Нет! – звучит более эмоционально, чем планировала.
Хло реагирует незамедлительно. Она прекращает массаж, и падает на пол передо мной. Гримаса отчаяния застывает на юном лице вампирши.
– Прости. Я, глупая, забыла, что ты не любишь упоминания о Мортидоре.
Да, не люблю. Даже более того, ненавижу это место и все, что с ним связано.
– Ничего, - справляюсь я с эмоциями. – Пожалуй, пора принять ванну.
Не то, чтобы это требуется мне по физическим показаниям, но я люблю погружаться в специальную камеру, которую мы, как дань прошлому, называем ванной. Там царит полный мрак, что способствует расслаблению и концентрации. И сейчас мне это нужно.
– Да, да, - торопливо соглашается со мной Хло. – Ступай. Я сама подготовлю несколько официальных писем, а ты позже утвердишь их.
На ходу согласно киваю - все, что угодно, только не сейчас.
Халат вновь скрывает мое тело, и я направляюсь в кабинет. На стене срабатывает скрытый механизм, и я оказываюсь в потайном коридоре. Потребовалась всего минута, чтобы я достигла двери, ведущей в спальню, где запрещено появляться даже Жаку. Выдержанный в черных и алых цветах, интерьер не шокирует своей роскошью. Скорее, наоборот. Единственное, что здесь сделано под заказ – это моя постель. Четыре деревянных столба с резьбой в виде драконов, и алый газ, который выглядит как паутина, сотканная гигантским пауком вместо балдахина. Тела, длинные хвосты и лапы дракончиков выкрашены черным цветом, и только высунувшиеся язычки - ярко-алые. На спинке кровати искусным мастером так же выбит рисунок в виде двух драконов, которые сплелись телами, словно застигнутые в момент соития.
Одна из дверей, находящаяся справа от постели, ведет в помещение, выполняющее роль ванной. Без колебаний я направляюсь именно туда. Полумрак нисколько не мешает мне, и я сбрасываю шелковый халат, обнажаясь перед тем, как ступить в спасительную прохладу. Переступаю через бортик, и нога по щиколотку погружается в жидкость молочного цвета. Именно до того места, откуда начинается татуировка, оплетающая правую голень, и тянущаяся к бедру. Я знаю, что его тоже украшает витиеватый узор, напоминающий лозу удивительного растения с маленькими бутончиками неизвестных цветов. Он закончится на пояснице, и воскреснет на лопатках, где подобно крыльям мотылька, вновь украсит мое тело. Это знак Смотрителя, выведенный особой краской, в состав которой входит серебро. С каждым десятилетием, проведенным на посту, добавляются новые завитки и бутоны. И теперь места, украшенные узором, начанают саднить, напоминая, что ничто не дается легко и безболезненно. Правда, со временем перестаешь чувствовать эту жгучую боль, привыкая к неприятным ощущениям.
Я вновь почувствовала ее, когда Хло вспомнила о Мортидоре. Зря она это сделала. Тело погружается в жидкость полностью. Я перестаю дышать, и крышка моего саркофага автоматически закрывается за мной. Включается сигнализация, и сознание начинает погружаться в подобие сна – состояние, когда ты находишься на грани реальности и забвения. Мортидор вновь встал перед моим внутренним взором, а время замедлило свой бег.
Для кого- то оно скоротечно. Время убегает, как песок сквозь пальцы. К сожалению, а, может, к счастью, это не про меня. Год к году складываются в десятилетия, а десятилетия в столетия. И что не свойственно людям, вампиры любой промежуток своей жизни могут воспроизвести в памяти, как кадры кинохроник. Мы не можем просто взять и забыть. Нас не мучают кошмары, но мы оказываемся в плену своих воспоминаний. И здесь уже все зависит от нашей восприимчивости. У кого- то, как, например, у меня, грань между добром и злом стирается, а кто- то не выдерживает груза своих грехов. Но бывают и такие, кто упивается вседозволенностью, и для кого существует только зло. К таким относится Крос.
Тот, кому довелось хоть раз с ним встретиться, может сказать только одно: Дьявол, воплотившийся в прекрасном бессмертном теле. Его душа, если она у него есть – это сгустившийся мрак с его самыми гнусными пороками. И он управляет Мортидором.
Мортидор – место, аналогов которому нет на всей планете. «Город бессмертных», как переводится его название с древневампирского корианского языка, кишит тварями разных рас. Вампиры и оборотни вынуждены соблюдать видимость перемирия, совершая сделки и просто деля свое свободное время с соперниками. Но в глубине темных глаз вампиров и в расширенных зрачках оборотней можно увидеть истинное чувство, что они испытывают по отношению друг к другу.
Я ненавидела это место, и продолжаю ненавидеть до сих пор. Но, как и любой город, оно имеет явную и скрытую сторону. А Мортидор именно город, со своей инфраструктурой, жилой частью и непосредственно ареной, где свершаются главные события, происходят яркие схватки. Гладиаторские бои приносят зрелища, но, в первую очередь – деньги и пищу. Низшие вампиры и оборотни, те, кому каким-то образом удалось зацепиться в Мортидоре, кто нашел способ остаться в Сером и Красном кварталах, ведут здесь паразитический образ жизни. Ставки, сделки, развлечения – бурный поток деятельности, на который Совет Темного Мира закрывает глаза. Действительно, кого боятся жители Мортидора – это Надзирателей. Только для них святы законы Темного Мира, записанные в Тетрексисе, и они чтят их, ввергая в ужас всех оступившихся.
Через Мортидор прошли все, кто хоть что- то значит в нашем мире. И я тоже прошла через эти жернова. Меня перемалывало, но я выстояла. И начинала я с такой пропасти, из которой практически невозможно выбраться. Я была Дичью – никем, лишь очередной тенью в галерее проклятых душ. Я не должна была выжить, и тем более не должна была стать вампиром.
Участь, которую приготовила для меня Ксимена – это стать блюдом для победителя в Мортидоре. Меня должен был изнасиловать и осушить Сайрус. Прямо там, на арене, под одобрительный рык его сородичей и стоны разочарования другой расы – оборотней. У меня было в распоряжении только несколько минут, и я познала ужас, который не в силах вообразить ни один смертный…
Глава 2. Обращение
Мортидор, Испания, 1640 год.
Пробуждение было ужасным. Еще до того, как открыть глаза, я ощутила невероятную, разрывающую тело на части, боль. Она проникала в каждую клеточку моего организма. Но худшее было впереди. Я все вспомнила. Воспоминания начали наполнять голову, как жидкость наполняет сосуд. Нет, не мгновенно, как это описывают, а постепенно. И последним кадром, вспыхнувшим в воспаленном мозгу, было безвольное тело любимого, распластанное на каменном полу старой часовни.
Крик душевной боли вырвался из груди, но я услышала только сдавленный звук, похожий на бульканье.
– Тише, девонька, тише, - раздался голос, напоминающий шипение гадюки, у самого уха.
Глаза распахнулись в это самое мгновение. И ничего… Только мрак. Но это только вначале. На самом деле, уже через несколько долгих, как мне показалось, тянущихся вечность, мгновений я различила тусклый свет где-то очень далеко. Гораздо ближе, практически в шаге от меня, послышался шорох, словно кто-то скреб камень.
– На, вот, глотни, - все тот же голос продолжал преследовать меня.
Я уже было подумала, что это разум шутит со мной, но губ, действительно, коснулась влага. Только в тот момент я поняла, как же сильно она мне нужна. Я пила жадно, делая частые глотки, но невидимый спаситель дозировал воду, не позволяя проглотить много.
– Не спеши, девонька. Нельзя тебе, - снова зашипел голос возле уха.
Сложно было определить, кому он принадлежит – мужчине или женщине. Но немножко придя в себя, я поняла, что говорила женщина.
Глаза стали привыкать к полумраку, и я различила очертания помещения, в котором оказалась по воле Рока. Это была камера – огромная, с, казалось бы, бесконечными стенами, уходящими куда-то высоко, к самому небу. Но ни потолка, ни неба не было видно в этой тьме. Хотя бы проблеск луны, или свет звезды. Но мои попытки вглядеться в это подобие провала не увенчались успехом.
– Где я? – хрипло прозвучал мой голос.
– В пасти самого Дьявола, - было ответом. – Это он развлекается, приглашая нас на свое пиршество. Скоро дойдет очередь и до нас.
Ответ мне более чем не понравился. Но я вспомнила другое, что вызвало эмоции куда сильнее. Бездыханное тело Лино и мерзкое животное возле него, которое к моему ужасу превратилось в обнаженную девушку.
Сдавленные рыдания вырывались наружу, но хозяйка шипящего голоса прикрывала мне рот своей костлявой рукой.
– Тише, глупая курица, тебя услышат. Вот тогда нам всем не поздоровится. Не нужно кликать смерть раньше времени. Еще успеешь порыдать.
Но что мне были ее слова? Я не хотела жить. Боль, сильнее физической боли, разрывала сердце. Я молила Всевышнего только об одном – чтобы эти мучения прекратились. И мне было все равно, каким образом это произойдет.
– Пусть меня убьют. Я хочу умереть. Мне нет жизни без Лино. Зачем? – сквозь ладонь женщины пробивались мои слова.
– Вот глупая. Ну, точно, курица. Не проси, смерть тебя уже сама нашла. Потерпи немного, и все увидишь. Всякий, кто отсюда выходил, назад не возвращался. Их вообще больше нет в нашем мире.
Справа от меня послышалось непонятное бормотание на неизвестном языке.
– Болобочет, окаянный. Уже сил нет терпеть. И откуда они только его притащили?
Я не слушала старуху. В темноте я разглядела рваное тряпье, одетое на ее худое тело, но мысли мои были далеко от собеседницы. Я оплакивала то, что было потеряно безвозвратно. Моего Лино убило это мерзкое животное, которое превратилось в удивительной красоты женщину. Он умер, а я осталась жить. Это не справедливо!
– Только меня смерть все никак не приберет к рукам, - между тем, продолжила женщина. – И, правда, кому нужна такая старуха, как я? Молодые да красивые здесь долго не задерживаются.
Я отвернулась от собеседницы, вглядываясь во мрак нашей темницы, продолжая беззвучно плакать. И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы где- то в отдалении не раздалось лязганье метала об металл. Старуха тут же отпрянула от меня, забиваясь в тот самый угол, который я только что рассматривала невидящим взором. Я же даже не шелохнулась.
Мне было все равно, что совсем рядом с характерным металлическим звуком в замке провернулся ключ, и чьи- то бесцеремонные руки оторвали меня от каменного пола. Даже когда адская боль от смены положения прошила тело, я только сдавлено застонала. Какая разница, куда меня тащат, если мне суждено умереть?
«Поскорее бы».
Если бы во мне было больше сил, я бы умоляла, чтобы меня как можно быстрее лишили жизни. Так я могла оказаться рядом с Лино. Наверняка, тот другой мир, в который люди попадают после смерти, прекрасен. И я хотела попасть туда, чтобы забыть о потере.
Но Судьбе в ту ночь было угодно распорядиться моей жизнью иначе. Меня вынесли из темницы, и за нами закрылась решетчатая дверь. Где-то в глубине той камеры осталась ночная незнакомка. Но я не жалела. У меня в голове вообще не было ни одной связной мысли. Я просто покачивалась на плече огромного мужчины, который нес меня длинными коридорами в неизвестность.
Постепенно в голове начал нарастать гул. Я не могла понять, откуда он взялся, но бороться с этим новым проявлением безумства не стала.
Мы слишком быстро достигли света. Помещение, в котором меня бросили на жесткий соломенный тюфяк, мало чем отличалось от прежней темницы. Только здесь горели факелы, и над головой был потолок.
– Приведи ее в порядок, - услышала я приятный мужской голос где-то рядом с собой.
Оборачиваться и смотреть на его обладателя мне не хотелось, но разговор, тем не менее, я слушала.
– Она будет следующей. Сайрус вызвал на поединок этого пса Фолка. Наконец-то этот кусок собачатины сдохнет. За такую победу мы отдадим эту девицу.
«Отдать? Меня? Да, я хочу умереть. Убейте меня, наконец. Пусть эти страдания прекратятся!»
Но я только застонала.
– Сделай ее похожей на достойную Дичь. У нас сегодня праздник. Но она достанется только Сайрусу.
– Да, господин Крос, - послышался другой голос, принадлежавший, определенно, молодой женщине.
– Я бы сейчас занялся тобой, моя детка, но она нужна срочно. Ждать у меня в Мортидоре никто не любит, - на прощание услышала я все тот же мужской голос.
И снова чьи-то бесцеремонные руки начали меня трогать. Но я не сопротивлялась. Это была женщина, и я позволила ей вымыть меня в огромном корыте. Лишь изредка я шипела от вспышек боли, пронзающих тело. Разговаривать ни я, ни помощница неизвестного мне господина Кроса, не хотели. Потому все прошло в абсолютной тишине.
Все та же помощница, оказавшаяся невысокой девушкой с волосами цвета спелой пшеницы, переодела меня. Только тут я попыталась слабо возразить. Одежда, которую она одела на меня, едва ли что-то прикрывала. Это была широкая лента алого сукна, обернутая вокруг моих бедер, и не доходящая даже до колен. Грудь она повязала мне такой же материей, но на этой был необычный орнамент.
– Да, так не годится. Все ссадины видны, - впервые за время отсутствия своего господина, заговорила незнакомка.
Я смотрела на нее, не понимая, для чего она меня готовит. Если умирать, то я могла это сделать и в своем старом платье, которое теперь грудой грязного тряпья валялось у порога.
Новая одежда, которую подготовила девушка, прикрывала гораздо больше. Это был огромный шелковый отрез лилового цвета с прорезями для головы и рук. Одев его на меня, помощница Кроса обвила вокруг моей талии тонкую золотую цепочку, и ловко защелкнула практически незаметный замочек. Таким образом, я оказалась закована в дорогие кандалы, завуалированные под пояс.
Молодая девушка расчесывала мои волосы деревянным гребнем, даже не пытаясь их уложить в какую-либо прическу. Стало очевидно, что она решила просто оставить их распущенными. Их длина доходила до моих ягодиц, и они укрывали тело подобно легкому шелковому плащу. Непокрытыми остались только ноги, так как наряд, в который я была облачена, доходил только до колен. Ни каких нижних юбок или иного белья, способного защитить мое тело от чужих взглядов, не было.
– Какая красота, - невольно вырвалось у незнакомки, когда она перебирала пальцами густые локоны моих черных волос.
Словно спохватившись, она бросила короткий недовольный взгляд на меня, и вернулась к своему занятию.
Как бы это не угнетало, но я стала чувствовать себя гораздо лучше после ванны и смены одежды. И это казалось не правильным, ведь моим единственным желанием на тот момент было желание умереть. Улучшившееся самочувствие не предвещало скорого конца. Однако и иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы я не питала. Меня готовили на заклание, и это я поняла по тому, как незнакомец обозвал меня дичью.
Закончив с приготовлениями, помощница Кроса разрешила мне присесть на тюфяк. В голове все еще стоял непонятный гул, а страшная тоска, охватившая сердце, не давала сосредоточиться на происходящем.
Наконец, тяжелая входная дверь открылась, и я смогла рассмотреть загадочного Кроса. В это же мгновение меня накрыло желание уменьшиться до размеров клопа, и заползти глубоко под тюфяк. Глаза высокого мужчины были ярко-алого цвета, и, казалось, в них пляшут огни безумия. Черные, как безлунная ночь, волосы спускались до плеч, обрамляя безупречное лицо. Ноздри этого незнакомца раздувались, и на мгновение мне показалось, что он втянул носом воздух рядом со мной.
Как он так быстро переместился от двери до тюфяка, на котором я сидела, было непонятно. В одно мгновение он стоял в дверях, а в следующее Крос уже находился рядом, практически касаясь меня своим телом.
– Чудесно, - произнес он своей помощнице.
Мужчина смотрел в мои глаза так пристально, что казалось, будто этот страшный человек, или нелюдь, заглядывает в самую душу.
– Поразительная воля к жизни, - продолжил он разговор с самим собой. – Ослаблена, но она все еще теплится в ней. Девчонка доставила тебе неудобства? Кричала? Вырывалась?
Я поняла, что обращался он опять к девушке.
– Нет, - бесцветно прозвучал ответ на этот вопрос.
Лишь на короткое мгновение мне показалось, что на его лице отразилось удивление. Но тут же оно вновь приняло бесстрастное выражение. Из-за пугающего цвета его глаз было трудно сказать это точно, но я ощущала, что ответ помощницы заинтересовал его. Правда, этот интерес испарился практически мгновенно.
– Нам пора, - отворачиваясь от меня, и беря из рук помощницы тонкий золотой поводок, сказал Крос.
Больше ничто не указывало на то, какие эмоции властвуют над этим скорее существом, нежели человеком.
Я послушно шла следом за своим ужасным провожатым. Внутри меня уже сформировалась и укоренилась уверенность, что я доживаю последние мгновения. Но сожаления не было. Во мне разрослась апатия, когда абсолютно все равно, что с тобой произойдет, лишь бы поскорее избавиться от страданий.
Я не думала о смерти, на встречу с которой меня вели. Мои мысли были лишь о человеке, которого безумно любила, и который был мне дороже жизни. Я не сразу заметила, что гул, стоявший в голове, усилился. Именно он вырвал меня из плена дум, ввергая в страшную действительность. Двигаясь по узкому коридору, пришло понимание, что в этом шуме смешались в единый рокот различные голоса и звуки. Вой, рычание, стоны – какофония смерти.
Всего за несколько мгновений мне предстояло перенестись из мрачного коридора с его бесчисленным количеством камер в просторное и шумное помещение, откуда явственно слышался грозный рокот голосов.
Мы остановились перед массивными двустворчатыми дверьми, и мой провожатый толкнул их вперед. Они легко поддались его движениям. Хор голосов и разнообразие звуков ударили в меня, лишенную защиты крепких и толстых дверей, с невероятной силой.
От такой неожиданности я на мгновение потеряла связь с реальностью. Передо мной было просто багряное пятно, ставшее медленно приобретать определенные черты. Я в изумлении и страхе замерла на месте, боясь двигаться дальше. Лишь ощутимый рывок цепи, которым я была связана с Кросом, заставил меня сделать очередной шаг. Но в следующее же мгновение я пожалела, что сделала это, так как голая ступня коснулась чего- то влажного и вязкого. Я опустила глаза, и пораженно смотрела на темно-алую кровь, в которую случайно угодила. Багряный след тянулся далеко вперед, заканчиваясь у кованых ворот, за которыми разворачивалось шумное действо. Сквозь промежутки между прутьями я различала нечеткие, из-за слабого освещения, силуэты двух монстров.
В ужасе попыталась отпрянуть в сторону, но лишь дернулась, словно разбившись о невидимую стену – меня удерживала золотая цепь.
– Тише, пташка, - в самое ухо прошептал Крос.
Я резко обернулась, встречаясь с устрашающими глазами этого не человека. Из горла готов был вырваться испуганный вопль, а на лице моего надзирателя отразилось чувство нетерпения в сочетании с предвкушением. Мне показалось, что он жаждал чувствовать мой страх, словно питался этими эмоциями.
От такого открытия, потрясшего меня, я онемела, и шумно выдохнула, словно выпустила из себя весь воздух разом. Крос на это только ухмыльнулся.
– И все-таки ты необычная. Жаль тебя скармливать Сайрусу. Ты полна загадок, но для победителя всегда самое лучшее.
Пугающая речь, ощущение смерти, витающей вокруг, рычание, стоны и крики восхищения – в тот момент было от чего потерять сознание, но я продолжала, кажется, сходить с ума.
– Убейте меня, вы же можете. Я знаю.
Слова вырвались из глубины души. Я чувствовала, как шевелятся губы, но было такое ощущение, что мы разговариваем без слов.
Удивление на его лице. Я видела это. Удивление и одобрение.
– Это буду не я, а Сайрус. Он исполнит твою просьбу, если победит. А он победит. Теперь пошли.
Крос отвернулся от меня, и несильно дернул за цепочку. Мне пришлось подчиниться. Душевная боль от потери любимого, физическая боль от ушибов и ссадин – все это словно парализовало душу. И теперь я смотрела на окружающий меня хаос так, словно все происходило не на самом деле, и не со мной.
Гул голосов усилился, когда мы подошли к последней преграде – решетке. Через нее можно было рассмотреть песчаную площадку овальной формы, а вокруг нее в несколько рядов сидели наблюдатели. Огромный амфитеатр, со своими актерами и зрителями. Всем было прекрасно видно, что происходит на арене, и они, кажется, получали от этого удовольствие.
А на арене сражались два монстра. Между нами было совсем небольшое расстояние, и я отлично рассмотрела темноволосого полуобнаженного мужчину с десятью длинными когтями вместо ногтей. Из-под верхней губы торчали огромные клыки, отчего облик незнакомца приобретал хищный и угрожающий вид. Глаза его лихорадочно блестели, наполненные кровью. Алая, как у Кроса радужка, приводила в ужас, но куда страшнее выглядел его противник.
Я едва сдержала крик боли, который готов был вырваться наружу. Раза в полтора больше красноглазого, он был именно тем существом, которое убило моего любимого. Только шерсть, покрывавшая все его тело, отличалась по цвету от шерсти убийцы Лино. У того, что стоял на арене, она была серой, а у убийцы шерсть была цвета ржавчины.
Все это пронеслось в голове молниеносно, и сложилось в определенную картинку. И я замерла у прутьев, вглядываясь в страшный бой, разворачивавшийся прямо на моих глазах. Мысленно я желала победы тому, кто выглядел как человек, но таковым не являлся. И пусть весь его облик говорил о том, что силы у него на исходе, я хотела, чтобы он уничтожил существо, так похожее на убийцу Лино. Этого требовала моя душа.
Словно почувствовав мое желание, мужчина ринулся вперед, и свалил своего соперника. Одно молниеносное движение, и длинные когти полоснули по шее чудовища. Кровь хлынула из рваной раны, окропив алыми каплями песок рядом с их телами, смешиваясь с другой кровью, которой здесь было очень много.
Победитель резко отпрянул от своей жертвы, и упал на колени. Опустив голову, он чего-то ждал. Все зрители разом замолчали, и воцарилась абсолютная тишина. И это было еще хуже, чем рев голосов. Этот вакуум давил на уши, и хотелось нарушить это мертвое беззвучие.
Именно в этот момент Крос открыл ворота, ступая на арену, и выводя меня. Довольно, мой надзиратель хлопнул в ладоши, и заговорил негромко, но так, чтобы его могли слышать все.
– Победа. Жители и гости Мортидора, поздравим нашего победителя и воздадим ему почести, которые он заслужил.
Все встали со своих мест. Я слышала это, чувствовала, но взгляд мой был прикован к тому, кто на моих глазах убил монстра. И победитель почувствовал это внимание к себе. Он поднял голову, и устремил свой горящий взор прямо на меня, проникая, казалось, в самую душу. Незнакомец словно выжигал меня изнутри, клеймя ее навсегда.
– И как достойному воину, ему полагается достойная награда, - продолжил свое выступление Крос.
Он толкнул меня в сторону того, кто пожирал меня глазами. А я ничего не могла поделать с собой, и словно заколдованная смотрела на окровавленного мужчину. Кровь его соперника смешалась с кровью победителя, сочащейся из многочисленных ран. Одно движение, и он очутился рядом со мной. Утробное рычание вырвалось из его груди, когда он дернул меня на себя. Я не смогла проронить ни звука.
Зрители пришли в себя от потрясения, вызванного концом схватки, и начали выражать свои эмоции. Но я никого, и ничего не слышала. Я предчувствовала скорый конец, и смотрела на своего палача, стараясь зачем-то запомнить этот последний миг.
– Спасибо, - кажется, это шепнула я.
Сомнение, недоумение и еще какие- то непонятные мне эмоции появились на его лице. Он замер, прижимая мое тело к своей груди. Ткань платья намокла от крови, впитавшейся в него с тела мужчины. Дикий взор, которым он всего мгновение назад пожирал меня, угас. На смену безумию пришло спокойствие. Алый цвет стал уходить, и постепенно глаза приобрели небесно-голубой цвет. Я даже не успела удивиться такой резкой перемене.
Незнакомец отстранился, и посмотрел куда-то за мою спину. Невольно я обернулась, и натолкнулась на пару горящих ненавистью глаз. Я узнала ее, как если бы вновь оказалась в старой часовне.
Убийца… И она смотрела на меня, а я на нее. Весь мир сузился в моем сознании до размеров одного силуэта. Я видела только ее – прекрасную, облаченную в светло- желтое платье и с копной рыжих волос. Мне предстояло умереть у нее на глазах, но я не могла не послать ей мысленное проклятье, желая всему ее роду сгнить от неизлечимых болезней.
Из оцепенения, вызванного внезапной вспышкой ярости, меня вывел рывок. Я вновь оказалась лицом к лицу со своим будущим убийцей. И мне стало жаль, что она – та, которая уничтожила мою душу, - станет свидетелем еще и гибели тела. Эту досаду в моих глазах прочитал и мой палач. Он довольно… улыбнулся. Клыки все еще были выдвинуты, и это делало его улыбку похожей на звериный оскал.
– Я правильно тебя понял? – едва слышно прошептал он, приближая свое лицо к моему. – Скажи мне, что ты хочешь сделать в эту минуту?
Ярость, в миг растопившая лед оцепенения, прорвалась наружу.
– Я хочу ее убить, как она убила меня и…
Голос дрогнул. Мне не хватило сил произнести имя Лино.
– Отлично. И я помогу тебе, но ты должна сделать все так, как я тебе скажу.
Даже не дожидаясь моего ответа, он развернул меня лицом к той, кого я возненавидела всей душой. Только в тот момент я обратила внимание, что она сидит в украшенной дорогими тканями и прекрасными цветами ложе, отдельно от остальных зрителей. Рядом с ней находилось еще шестеро мужчин. Это говорило о высоком положении, но для ненависти это не играет роли.
– Я прошу у Совета разрешения обратить эту смертную, - уверенно и холодно произнес мой палач.
Вновь воцарилась тишина.
– По какому праву, Сайрус, ты требуешь этого? – воскликнула та, чьей смерти я желала.
– О, Госпожа Ксимена, я выстоял в схватке, и могу требовать это.
В голосе Сайруса прозвучала насмешка. Мне не могло это показаться. Та, которую он назвал Ксименой, не хотела сдаваться.
– Она выбрана Дичью. Ее участь – смерть. Тебе дано право осушить ее, а за победу над Фолком ты получишь пост Смотрителя.
– Я заслужил этот пост, отстояв его у Фолка. С Дичью я могу делать то, что захочу. И я хочу обратить ее. Или Совет решил нарушить закон?
На это Ксимене нечего было возразить. Со своего места встал мужчина, сидевший по правую руку от нее.
– Твое право, Сайрус. Ты можешь обратить ее, но прямо здесь и прямо сейчас. Она – Дичь, и место ее гибели здесь, в Мортидоре. Но умерев Дичью, она воскреснет вампиром.
– Как скажешь, Протерий. Пусть будет так.
Прежде чем я успела что-нибудь понять, Сайрус одним резким движением сорвал с меня одежду. Треск материи утонул в звуке звериного рычания, раздавшемся над самым ухом. Сильные руки сжали меня так, что я невольно вскрикнула. Не помня, как очутилась лицом к лицу с Сайрусом, я чувствовала, как он прижимает меня к своей обнаженной груди. Придерживая меня за ягодицы, он вынудил меня обхватить его торс ногами. Твердая плоть мужчины коснулась самого сокровенного участка моего тела.
Глаза Сайруса вновь налились кровью, и я утонула в багряном пламени, ощущая, как все тело горит странным огнем, а сердце отбивает сумасшедший ритм в груди. Резкая вспышка боли, когда напряженная плоть мужчины вонзилась в мое тело, накрыла меня, и протяжный стон сорвался с губ. Одно движение - глубже, еще глубже - разрывающее изнутри, и движение назад, освобождающее от этого болезненного чувства. Вздох облегчения, и стон отчаяния, когда твердая плоть вернулась в меня. Сайрус приподнимал меня за ягодицы, и опускал на свое горячее естество, словно пронзая мое тело раскаленным прутом.
Еще мгновение, и очередная порция боли разлилась по телу, когда его клыки вонзились в мою шею. Но эта боль была иной – ноющая, словно из меня вынимают душу, опустошают, но взамен обещают нечто большее. Вечность… Да, точно. Я слышала шепот. Или это было в моем мозгу?
«Вечность… Я дарю тебе вечность, моя Донайра. Теперь ты Донайра, и ты принадлежишь мне».
Покачивание на его руках, его движения внутри меня, зубы вампира в моей плоти – все смешалось в одно сплошное наслаждение, которое вытравило из меня всякую боль. Меня пронзило яркое, ослепляющее удовольствие, словно я растворилась, и, наконец, достигла рая. Где-то там, в этом блаженстве меня ждал Лино. Я думала, что ждал. Но Лино не пришел, и слабость, последовавшая за яркой вспышкой, забрала сознание. Все разом закончилось, и мир погрузился во тьму.
Глава 3. В предвкушении встречи
Наши дни…
Пора…
Я открываю глаза, и вижу, как крышка камеры поднимается. Ночь вновь готова принять меня в свои объятья.
Не спеша встаю, и жидкость, в которой я провела восемь часов, стекает по телу. Сила и энергия наполняют меня, и пусть не так, как если бы я употребила кровь, но этого хватит до приема пищи.
Жажда дает о себе знать, напоминая, что мы имеем слабое место. Долгое голодание способно лишить нас сил, а ослабленный вампир – мертвый вампир. Не смотря на то, что из ныне существующих бессмертных никто не может открыто убить меня, есть несколько сотен Анархов, не признающих власть Совета. Поэтому на чеку нужно быть всегда.
В комнате меня уже ждет наряд, аккуратно выложенный на постель.
Ах, бал! Как же я забыла? Нет, я ничего не забываю, но совсем не хочется лишний раз вспоминать, что мне предстоит это светское мероприятие.
Дверь неслышно отворяется, впуская в помещение Хло. С ее помощью я надеваю струящееся платье золотистого цвета. В глазах помощницы вспыхивает неодобрение.
– Хло, не смотри на меня так, - произношу я, в то время как она застегивает платье сзади. Несколько скрытых крючков, которые закрепляют его верх на моей шее, даются Хло без труда. Фасон наряда предусматривает открытый доступ взоров к некоторым участкам тела: две широкие ленты вместо лифа, сходящиеся на талии, и переходящие в длинную струящуюся юбку; разрез, в котором то и дело мелькает моя нога, опутанная узором Смотрителя, и обнаженная спина, так же не скрывающая отличительный знак. Вот только цвет платья…
– Донайра, ты же знаешь, какой цвет платья приветствуется на балу, - недовольно замечает Хло, рассматривая золото шелка.
– Знаю. Дамам положено появляться в нарядах черного или алого цвета, - соглашаюсь я. – Но я люблю этот цвет, и не хочу быть похожей на всех остальных.
Протест? Возможно. Но я на самом деле предпочитаю золотой цвет алому. Поэтому исключения я не сделаю даже ради этого бала, который сама же и устраиваю.
Хло на это ничего не отвечает. Сама она одета в элегантное черное платье с длинным шлейфом, аккуратно крепящимся к запястью с помощью красивого браслета. Лиф затянут на совесть, и ее небольшая грудь аппетитно приподнята, что должно обеспечить максимум внимания противоположного пола. Волосы помощницы уложены в высокую прическу, что только подчеркивает ее скулы и длинную белоснежную шею.
– Дорогая, ты сегодня отлично выглядишь, - озвучиваю я свое мнение о ее облике.
Похвала льстит Хло, и будь она человеком, непременно бы зарделась. Но она вампир, а приливы крови к лицу нам не свойственны.
– Спасибо.
– Смотри, чтобы твой постоянный поклонник не взял тебя прямо там, у всех на глазах. Если попадешься ему в комнате утех, путей к отступлению не будет.
– Знаю.
От меня не ускользает и то, что Хло пренебрежительно передергивает плечами.
– Не напоминай мне о нем. И почему Винсент не оставит меня в покое? Я не собираюсь брать его в любовники. Я его не люблю.
Хмм… Что- то в последнее время Хло часто упоминает это слово. И хоть в ее поведении внешне ничего не изменилось, я должна понаблюдать за ней. На Хло это не похоже, а, значит, появился кто-то, кто ей не безразличен. Интересно, кто же это?
Тем временем, помощница высушивает мои волосы, расчесывает их и вплетает золотую цепочку. Она аккуратно закрепляет косу на голове острыми и длинными шпильками, выкладывая ее в виде короны. На конце каждой шпильки находятся бриллианты, и они играют всеми гранями, попадая под освещение. В комплект к ним я извлекаю из туалетного столика коробочку с бриллиантовым колье и серьгами. Хло помогает застегнуть украшение на моей шее.
– Твоя внешность в сочетании с этим платьем вызывающего цвета в очередной раз станет темой для пересудов, - замечает помощница.
Ха. Я точно знаю, что мое поведение сочтут эксцентричным, и моя, совсем не скромная персона, будет обсуждаться какое- то время. Что ж, пусть веселятся.
Вместе с Хло я покидаю комнату, и спускаюсь по широкой лестнице в холл особняка, который уже второй век подряд мы занимаем под свою резиденцию. Очень удобно – местность не людная, и до ближайшего города несколько сотен миль. Незваных гостей практически не бывает, а тем из смертных, кому вдруг приходит в голову посетить нас, память аккуратно подчищается, и его находят ослабленным далеко за границами наших владений.
Около двадцати вампиров, образовав своего рода живой коридор, ждут меня. Я прохожу мимо них, и те, кто остался позади, направляются вслед за мной. Не нужно это видеть, чтобы знать, что все именно так. Тут же я вижу и Жака, но он держится на той дистанции, которую я для него установила. В свой автомобиль я возьму только Хло.
Перед зданием уже стоят машины. Дверь Rolls Royce Phantom открывает Самсон – мой личный водитель. Я аккуратно подбираю струящийся материал юбки, и сажусь в салон. Вслед за нашим автомобилем трогаются с места все остальные.
– Хло, кто из числа приглашенных подтвердил свое присутствие на балу?
Как жаль, что в этом году жребий пал на меня, и прием происходит на территории Северо Американского Округа. Только вчера были улажены последние организационные вопросы, что отняло много времени и сил.
– Все Смотрители вампирских Округов прислали подтверждения, что посетят нас. Смотритель Азиатского Округа прибудет со своей Парой, - послушно начинает перечислять Хло.
Она на мгновение замолкает, и я понимаю, что волнующий меня вопрос, стоит как раз следующим пунктом.
– Совет? – нарушаю я тишину.
– Прости, Дона. Я знаю, что должна была тебе сказать об этом раньше, но не успела. Письмо от Него пришло только сегодня, когда ты была в ванной.
Голос Хло звучит виновато, но я вовсе не сержусь на нее. Мне не нужно читать письмо, чтобы знать его содержимое. Странное и волнующее ощущение подсказывает, что наша встреча скоро состоится.
– Он будет, - констатирую факт.
Я беру из рук Хло пергамент, перевязанный тонкой алой лентой, и скрепленный сургутной печатью. Оттиск его перстня подтверждает, что письмо написано лично Сайрусом. Буква «S» в виде изогнувшейся змеи с многочисленными завитками, окружающими ее, мне хорошо знакома.
Взломываю печать, и разворачиваю послание.
«Моя очаровательная Дона!
Спешу тебя заверить, что принимаю твое приглашение. С нетерпением жду нашу встречу. Надеюсь, ты так же соскучилась по мне, как и я по своей хрупкой малышке. Предвкушаю это свидание, и очень рассчитываю, что увижу на твоем запястье мой скромный дар твоей красоте.
До встречи. С.»

Хло тут же протягивает мне шкатулку, выполненную из ценной породы древесины с золотыми вставками, инкрустированными бриллиантами. Работал мастер своего дела, и вещица сама по себе представляет ценность. В том числе и культурную. Но я слишком хорошо знаю Сайруса, чтобы не догадаться, что ее содержимое намного ценнее, чем сама шкатулка.
Внутри, на красном бархате лежит браслет. Я одеваю его, и выполненная из белого золота змея, словно обвивает мою руку в три витка. Все тело рептилии украшено бриллиантами, имитируя крохотные чешуйки, и только в глазницы вставлены два рубина.
– О-о-о, - восхищается Хло.
Она с восторгом рассматривает украшение. Что ж, оно замечательное. Это только подтверждает способность Сайруса угождать женщине. И раз он хочет, чтобы я надела его на балл, то так и будет.
Я не принимаю подарки от кого- либо, и объяснение этому очень простое – получение подобных вещей в любом случае обязывает к чему-то. А я не люблю быть обязанной. Только это правило не касается подарков Сайруса. И он это знает.
– Дона, это не мое дело, - начинает неуверенно помощница.
– М-м-м…
– Ты никогда не рассматривала Его в качестве своей Пары?
Хло не называет Сайруса по имени. Она знает о наших взаимоотношениях (в конце концов, у нас у всех есть Создатель), но еще и прекрасно понимает, что у меня не однозначная реакция на его имя. Ни тело, ни разум не желают подчиняться мне в такие минуты, поглощенные воспоминаниями. Наше притяжение друг к другу слишком велико, что бывает не у всех, и не всегда.
– Нет, у меня не будет Пары.
И зачем я обсуждаю это с Хло? Но разговор не обрываю, а продолжаю говорить:
– Я буду свободна от обязательств и никто, слышишь, никто не войдет в мое сердце настолько, чтобы я отказалась от своего решения.
Кажется, это прозвучало резче, чем я рассчитывала. Но Хло не придает этому значения.
– Я уважаю твой выбор, Донайра, - не отстает она. – Ты всегда говоришь, что твое сердце навсегда останется свободным. Раз так, то почему бы не вступить в этот союз из расчета на получение власти? Он состоит в Совете, а, значит, у тебя могут быть те же права, что и у него.
Да, это так. Многое изменилось с момента моего обращения. Сайрус прочно закрепился на вершине власти. Но там же и Ксимена, а Совет довольно тесное объединение. И пусть стать Парой Сайрусу – выгодная ставка, я не смогу принадлежать ему всецело. К тому же близкое нахождение ненавистной мне Ксимены - великое искушение без вызова свернуть ей шею.
– Давай оставим этот разговор. Сейчас не время.
Воцаряется тишина. Лишь шуршание шин об асфальт отвлекает от грустных мыслей.
Проходит два часа, и из-за поворота показывается особняк. Именно здесь сегодня пройдет бал. Великолепное двухэтажное здание находится в таком же уединенном месте, как и моя резиденция. Оно имеет все, что может пожелать искушенная душа вампира: множество комнат, хорошо оборудованных различной техникой; подземелье; огромный лабиринт под открытым небом, сложенный из камня и многое другое. В моих владениях воплощаются самые смелые и изысканные желания. Но основной жемчужиной в этом великолепии является, несомненно, лабиринт. Уже предвкушаю удовольствие моих гостей, от бурлящего адреналина. Им они сегодня насладятся сполна.
Дом наполнен светом. Не сильным, но достаточным, чтобы пробиваться через окна, подсвечивая путь прибывающим гостям. Хоть это и не обязательно, но я предпочла использовать искусственное освещение в основных залах, и лишь в уютных приватных спальнях царит приятный полумрак, создаваемый несколькими сотнями свечей.
Из особняка уже льется живая музыка. Все, как в старые добрые времена. Музыканты начали создавать приятную атмосферу, располагающую к неторопливым беседам, напоминая всем те годы, когда мы слушали самих авторов этих шедевров.
– Лабиринт подготовили? – уточняю я у Хло.
Мы вместе останавливаемся перед широкой лестницей, украшенной каменными балюстрадами.
– Да. Все, как ты сказала – ловушки, приманка, камеры – я лично перепроверяла.
– Отлично. Не хочу, чтобы что-то пошло не так.
Я осматриваюсь вокруг, отмечая, что меня все устраивает. Особняк снаружи выглядит величественно, а внутри все готово к началу.
И в этом я убеждаюсь уже в следующее мгновение, преодолевая лестницу и входя в холл. Он огромен, как и положено месту, где происходят самые важные встречи. Позже, когда официальная часть подойдет к концу, все переместятся в другой зал, где гостей ожидают еда, напитки, и музыка. Главное развлечение этой ночи пройдет на открытом воздухе. А тем, кому не посчастливится в этом участвовать, смогут насладиться зрелищем из специального зала, оборудованного множеством широкоформатных экранов.
И первые гости уже пожаловали.
В сопровождении четырнадцати вампиров, в особняк входит Смотритель Европейского Округа. Мужчины из его свиты внимательно осматриваются по сторонам, и двигаются вместе со своим предводителем ко мне.
– О, несравненная Донайра, - более чем любезно приветствует меня Смотритель.
– Пьер, добро пожаловать, - отвечаю я взаимностью.
Француз, а он именно родился и вырос во Франции, касается моего запястья губами. Голубые, практически бесцветные глаза, при этом внимательно разглядывают, сканируют.
– Великолепно выглядишь, дорогая. Как-то даже… Э-э-э… Экстравагантно.
Вот кто-кто, а Пьер знает толк в моде. В том числе и в вампирской. Не удивительно, что он открыто подчеркнул мой выбор.
– Благодарю. Проходи и наслаждайся ночью.
– Нас ждет нечто увлекательное? – Интересуется он.
– О, да.
– Знаешь, дорогая, все попытки повторить то, что устраиваешь ты здесь, заочно обречены на провал. Ты неповторима, и идеи твои уникальны. Я нигде еще так не веселился, как у тебя. Ну, разве что в Мортидоре.
Опять Мортидор. Но я выдерживаю испытание воспоминаниями. Не время, не теперь…
Пьер отходит в сторону, а на его место находится новый гость. На этот раз я приветствую Смотрителя Азиатского Округа. Вместе со своей Парой он останавливается меня. Его спутница – очаровательная вампирша в элегантном платье алого цвета, лиф которого украшен россыпью драгоценных камней. Мила, но выглядит слегка растерянной. Сразу понятно, что Парой они стали не так давно. Я благополучно пропустила церемонию, так как все важные события происходят в Мортидоре.
– Приветствую вас, Донайра, - на чистом английском произносит азиат.
– Добро пожаловать, Чико Сан.
– Это моя Пара Лин Фонг. Вы, кажется, не были представлены друг другу.
Лин… Почти Лино…
Мысль проскальзывает молниеносно, и тут же растворяется, стирая из памяти все следы своего возникновения.
– К сожалению, нет. Мои поздравления. Надеюсь, вы получили подарок, который я вам выслала в связи с таким важным событием.
– Да, благодарим.
Вампирша Лин Фонг, как болванчик кивает головой. В ее взгляде таится восхищение и неверие. Списываю это на свой статус. Хотя такую ее реакцию могли вызвать и слухи о балах, которые я иногда устраиваю. Если в прошлый раз я объявила охоту по окрестностям на специально подобранную Дичь, то в этот раз от меня ожидают нечто более неожиданное.
– Проходите в мою скромную обитель. Надеюсь, вы останетесь довольны этой ночью.
Холл наполняется вампирами. Едва различимые слова неспешных бесед, обмен любезностями, обсуждение последних новостей Темного Мира, обмен слухами о новых вспышках активности Анархов в разных частях света – все это похоже на негромкий гул, словно кто- то потревожил улей, и все пчелы разом зажужжали. Даже я вынуждена прислушиваться к тому, что мне рассказывает Пьер, обрадованный возможности пообщаться.
Но все звуки смолкают в моей голове, хотя губы Пьера и шевелятся. Он даже рассмеялся над очередной своей шуткой. Только я ничего этого не слышу. Все мои органы чувств обостряются, но направлены не на глупую болтовню старого приятеля, а на вход в особняк, к которому я стою спиной.
Я чувствую его! Присутствие этого вампира делает меня напряженной настолько, что я становлюсь похожа на натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть.
Все нервные окончания находятся в возбужденном состоянии, и я чувствую себя как один сплошной оголенный нерв. По коже пробегает электрический разряд – короткий, всего на долю секунды, но контролировать себя все сложнее. Тело словно живет своей жизнью, отдельно от разума. Есть лишь одно желание – раствориться, слиться с тем, кто играет слишком большую роль в моей жизни.
Сайрус входит в широко открытые двери. Рядом никого не оказывается, чтобы закрыть его появление от остальных, и поэтому на нового гостя мгновенно все обращают внимание. Я тоже медленно оборачиваюсь.
Тишина воцаряется во всем холле, словно кто-то невидимый одним движением обрывает хор голосов. И этим невидимым оказывается сам Сайрус.
Все присутствующие склоняют головы в приветствующем жесте. Это знак почета и уважения к представителю Совета. Но сам Сайрус не смотрит по сторонам, абсолютно игнорируя внимание, оказанное ему. Его взор, как и когда-то в Мортидоре более трех веков назад, обращен на меня. И я вижу, как синева уходит из его глаз, а на смену ей приходит багряное зарево такого знакомого мне желания.
Один его шаг в мою сторону, еще один, и еще… Я тоже не могу оторвать от него взгляд – это выше моих сил, это мне не подвластно. Будь проклята магия крови!
Средней длины волосы зачесаны назад, открывая его лоб, делая и без того выразительные глаза, еще ярче. Губы плотно сжаты в узкую линию, но в следующее же мгновение его напряжение уходит. Уголки чувственных губ приподнимаются в дерзкой ухмылке, обнажая кончики клыков. Их демонстрация неуместна в официальной обстановке и всем положено сохранять пристойный вид. Страстям еще не время вырываться наружу.
– Здравствуй, моя Донайра, - негромко, обволакивающе звучит его голос.
И я вздрагиваю от этих звуков, словно каждое слово Создателя – умелый перебор струн, настраивающий меня на него.
– Здравствуй, Сайрус.
Вампир касается моего запястья в легком поцелуе. Этот контакт безжалостно обрывает натянутые нервы, и острейшее наслаждение пронзает тело. Сайрус чувствует это. Он привлекает меня к себе, и я прижимаюсь к мужской груди, в раз лишенная самоконтроля.
– Ты все та же. И реакция твоя на меня ничуть не изменилась, - усмехается Глава.
Я чувствую, что Сайрус испытывает то же самое, но, в отличие от меня, может контролировать свое тело. Все же эта наша странная связь меня всегда удивляла.
– Господа, продолжим нашу ночь, - негромко, но так, что услышали все, объявляет он.
Голоса вновь врываются в мое сознание. Все старательно делают вид, что не стали только что невольными свидетелями нашей необычной встречи. Позже, когда нас не будет рядом, они будут смаковать подробности, улавливая в нашем поведении все скрытые мотивы.
Сайрус отпускает меня, немного увеличивая дистанцию между нашими телами. Словно кукловод, снявший со своих пальцев все веревочки, вампир позволяет мне прийти в себя. Теперь непонятно чьи именно ощущения я уловила, и чьи эмоции так повлияли на меня – его или мои. У нас так всегда, а долгая разлука только усилила эффект. Мы живем эмоциями, деля их на двоих, поэтому близкий контакт нам противопоказан.
Я сдерживаю свое желание, которое разрушает меня изнутри, но наше слияние неизбежно. Сайрус возьмет то, что я добровольно ему отдам. Нет, не всю меня, но какую- то значительную часть, которая принадлежит ему. А пока…
– Прошу всех в обеденный зал.
Я беру себя в руки, но, как и много лет назад, не могу устоять перед его силой.
Глава 4. Новая жизнь
Мортидор, Испания, 1640 год
Я поняла, что проснулась. Нет, не открыла глаза и встретила новый день, а всего лишь поняла, что больше не сплю. Тело не ломило от боли, которая, как я вспомнила, разрывала меня в прошлое пробуждение. Я вообще ничего не почувствовала.
Это странное ощущение – абсолютная пустота внутри и легкость, словно я лишилась телесной оболочки. И в этой эмоциональной коме меня преследовал запах лесного разнотравья. Навязчиво и волнующе он отвлекал от всех прочих запахов и звуков, заставляя желать вдыхать его снова и снова.
– Ты проснулась, - пьянящий, как бокал игристого вина, голос послышался над самым ухом.
Странно, но я не испугалась, не распахнула резко глаза и даже не шелохнулась. Этот чарующий голос казался удивительной музыкой, которая может - нет, должна - звучать рядом со мной. И это показалось естественным и таким привычным, словно я слышала его много лет подряд.
– Да, - подтвердила я.
– Тогда открой глаза, Донайра. И добро пожаловать в свою новую жизнь.
Я послушно разомкнула веки и приподняла голову. К своему удивлению, я обнаружила себя лежащей на широком ложе в небольшом помещении, лишенном окон. Но этот факт нисколько не мешал мне все четко видеть, словно комната была хорошо освещена. Из мебели здесь была кровать, шкаф, массивное кресло и кофейный столик на металлических ножках. Гобелены, ковры или другие предметы роскоши отсутствовали. Интерьер напоминал каменный мешок, в котором я проснулась в прошлый раз, и отличался от него только наличием мебели.
Повернув голову в ту сторону, откуда мне послышался мужской голос, я натолкнулась на напряженный взгляд пары горящих глаз. Именно горящих, так как мне показалось, что я вижу крохотные всполохи в их алой радужке. Эти удивительные и, пугающие одновременно, глаза изучали меня.
– Где я?
Меня почему- то абсолютно не смущало присутствие этого мужчины. Я вспомнила события, произошедшие в прошлом, и это лицо было мне знакомо. Теперь Сайрус лежал на боку рядом со мной, и его полностью обнаженное тело приковывало к себе взгляд настолько, что невозможно было оторваться. Я не могла не смотреть на восхитительное зрелище, представшее перед глазами. Простыни, на которых мы лежали, только подчеркивали своей белизной идеальность этого тела, лишенного какого- либо изъяна: мускулистая грудь с небольшим количеством темных и кучерявых волос; плоский живот с рельефом, казалось бы, тренированных мышц; длинные ноги, оплетающие мои собственные; и, конечно, сокровенная часть мужского тела, напряженная и слегка подрагивающая.
Я смотрела на внушительное оружие Сайруса, и глаза, против воли, расширялись. Он стал моим первым мужчиной, а правила приличия мне были прекрасно известны. К тому же, секундой позже я поняла, что сама лишена какой- либо одежды. Рука метнулась к груди, чтобы хоть как-то скрыть обнаженное тело, но мужчина ловко перехватил ее, и задержал в своей.
– Не нужно, дорогая, - вкрадчиво произнес он. - Ты пока еще не осознаешь, какую красоту пытаешься спрятать от меня. Только не от меня! Никогда, слышишь, никогда не делай это без моего разрешения!
Последнее было сказано чуть более эмоционально, и я почувствовала возросшую в несколько раз силу воздействия его голоса. Я замерла, и в следующее мгновение была абсолютно с ним согласна. Желание спрятать от него свое тело исчезло так же быстро, как и появилось. Но я все еще не могла разобраться, что творится в моей душе.
«Почему этот мужчина ничуть меня не смущает? Почему меня тянет к нему? Что со мной происходит, и где эта жуткая арена с безумными существами?»
Вопросы вспыхивали в мозгу, и тут же гасли.
– Ты в Мортидоре, Дона. А это, - и он обвел одной рукой все помещение, - мои покои. Разумеется, я здесь не живу, а только провожу время, пока нахожусь в Мортидоре.
Он объяснял мне это спокойно, словно маленькому ребенку.
– Твое тело больше не является телом человека. Теперь ты - Донайра, вампир. Я твой Создатель. Скоро ты познакомишься с правилами и законами нашей жизни, - продолжил он, касаясь губами в легком поцелуе моего запястья, которое до сих пор зажимал в своей руке.
– Вампир? Этого не может быть, - мгновенное удивление сменилось на удовольствие, от небольших вспышек наслаждения, пока он ласкал мою ладонь.
В низу живота начало разгораться затухшее пламя желания, и эти незнакомые чувства мешали думать. Я не могла сосредоточиться, но нужно было выяснить что-то очень важное. Мозг настойчиво отказывался работать, сосредоточившись только на приятных крохотных электрических разрядах, возникающих под действием осторожных ласк мужчины.
«Вампиров не существует. Это старые и страшные сказки», - так думала я, борясь с эмоциями, обрушившимися на меня.
– Да, вампир. И это правда, дорогая. Прими это, как и то, что ты теперь принадлежишь мне. Я чувствую, что связь с тобой не такая, как с другими моими обращенными. Меня влечет к тебе куда сильнее, чем ко всем остальным. Возможно, потому что я был у тебя первым мужчиной, а, может, есть и другие причины. Пока не знаю, но я обязательно это выясню.
Я должна была покраснеть. Вся эта ситуация, в которой я оказалась, должна возмущать, вызывать негодование, смущать, в конце концов. Я лежала обнаженная рядом с голым мужчиной, который изнасиловал меня на глазах у сотен свидетелей, и ничего не чувствовала. Даже боль от утраты любимого притупилась, и сейчас только из глубины души немного покалывала сердце. Это все неправильно. Все должно было быть по-другому, а я ощущала только желание, пока еще едва знакомое, но уже разгоревшееся в теле. И оно толкало приблизиться к Сайрусу, соединиться с ним так, как я и не знала ранее.
– Нет, - из последних сил попробовала я бороться с этим наваждением.
Кажется, я слишком резко оттолкнулась от груди Сайруса свободной ладонью. Он не ожидал сопротивления, и поэтому я без каких-либо препятствий отлетела в сторону, падая с кровати, и ударяясь о каменный пол.
Всего на мгновение я растерялась, оценивая расстояние, которое преодолела. Обычному человеку это не под силу.
– Глупышка, - тут же рядом возник Сайрус.
Он присел передо мной на корточки, и ласково погладил по волосам. При этом я старалась не смотреть на его плоть, которая была все так же возбуждена.
– Что со мной?
Только в тот момент все чувства вернулись ко мне. Все и разом, словно платина, сдерживающая их все это время, не выдержала и прорвалась. Слишком многое я пережила, слишком быстро мелькали события, меняющие мою жизнь. Мне все было еще чуждо, чтобы я могла спокойно принять правду, как должное.
Я спрятала лицо в ладонях, и слезы безудержным потоком покатились из глаз. Всхлипы, легкие поглаживания волос Сайрусом, его близость, пока он пытался меня успокоить – все это было, но тело продолжало сотрясаться от рыданий.
– Дона, Дона, Дона, - с укором произнес Сайрус.
Он прижал меня к себе, и продолжал одной рукой гладить по голове. Другая рука вампира прожигала мне спину, как если бы к коже приложили раскаленный кусок железа. Но огонь этот был не карающим, или приносящим боль, а будоражащим, горяча кровь. Лишь прижимаясь к Сайрусу, ощущая его тело так близко, я понимала, что душевная боль уходит, словно он забирал себе ее часть.
Я подняла свое лицо и встретилась взглядом с глазами вампира. В них прочитала ту истину, с которой я начала свою новую жизнь в новом теле.
«Прошлое – есть прошлое. Оно безвозвратно ушло. У меня есть только горькое настоящее и туманное будущее. А если повезет, то целая вечность».
Близость этого вампира, моего Создателя – это все, что у меня было.
Тогда мне было страшно. Я с тревогой думала о своей дальнейшей жизни. И только крепкие объятия, в которых я чувствовала себя так правильно и естественно, давали призрачную надежду на лучшее.
Я стала другой. Сайрус меня изменил. Пройдя через обращение, я утратила часть той человечности, которая отличает людей от монстров. Теперь во мне жили два существа. Одно – жалкая тень человеческой сущности, другое – мощный зверь, требующий крови и адреналина.
Это я почувствовала уже в следующее мгновение, когда Сайрус наклонился, и впился в мой приоткрытый рот жадным и требовательным поцелуем. Неистово, словно ему сложно себя сдерживать, он терзал мои губы, заставляя откликаться на такой страстный призыв.
И жалость к самой себе исчезла, растворилась под действием концентрированного желания. Все мышцы напряглись, и я испытала то, что никогда до этого не испытывала – хотелось разрядиться, освободиться от чего-то, что буквально терзало изнутри. Этот порыв был настолько силен, что я буквально вжалась в тело мужчины, так откровенно напоминающего о своем желании.
Твердая плоть Сайруса упиралась мне в живот, а сама я изнывала от нетерпения. Все казалось правильным, таким желанным и необходимым, но мне было мало Сайруса. Эта разъедающая потребность в нем заставила меня обхватить его шею руками, а ногами зацепиться за мощный торс вампира. Казалось, еще мгновение, и мы смогли бы слиться друг с другом, буквально образуя единое целое. Не хватало только чего-то крохотного, но такого существенного. И только когда наши тела соединились, я поняла, что же это было. Мне не хватало нашего слияния. А вместе с его наступлением я утратила и связь с реальностью…

Мне до сих пор неизвестно, сколько времени после этого я лежала в объятьях Сайруса уже на его широкой постели. Знаю только, что он не оставлял меня. Я чувствовала его тело рядом с собой, как чувствуют свою руку, ногу или голову. Он был частью меня, и его отсутствие стало бы весьма ощутимым. Но и Сайрус изменил себе и своим привычкам. Он не ушел, как обычно поступал со своими любовницами, а остался возле меня. Объяснение он нашел очень быстро – вампир беспокоился за мою реакцию на обращение.
Только я чувствовала его эмоции. Сайрус хотел быть рядом со мной. Этого его желания было гораздо больше, чем моего. Именно эмоции Создателя так повлияли на меня. Об этом я узнала позже, когда по воле Судьбы мы должны были разлучиться.
Но в ту ночь, мою первую ночь после обращения, я находилась в его объятьях, забыв на короткое время обо всех неприятностях и, главное, о желании мстить. О нем я вспомнила, когда организм восстановился от потрясений, и я очнулась.
– Зачем? – тихо спросила я, когда сознание вновь прояснилось.
Сайрусу не нужно было что-то пояснять – он все понял. Тяжелый вздох вырвался из его груди. Он молчал, и я уже подумала, что вопрос останется без ответа.
– Наверное, я стал сентиментален, - наконец, произнес он.
Я даже оторвалась от его обнаженной груди, к которой все это время прижималась щекой. Глядя ему в глаза, пыталась рассмотреть все его эмоции, но это было тщетно – я ничего не увидела в их синеве.
– Я помню, как ты смотрела на Ксимену, - продолжил вампир, отрывая взгляд от моего лица, и устремляя его поверх моей головы. – В тебе было столько ненависти. Кажется, я ее почувствовал. Нет, сначала я почувствовал кое-что другое, когда ты поблагодарила меня. Скажу откровенно, с таким я столкнулся впервые. Я ощущал твое одобрение от моей победы над Фолком и благодарность. А еще я чувствовал твою боль. Вот это меня и удивило. Я никогда не чувствовал эмоции других вампиров, людей или оборотней. А потом ты увидела Ксимену. Ты выплеснула такой поток ненависти, что задело даже меня. Я понял, что ты необычная.
– Ксимена, - протянула я ненавистное имя, анализируя полученную от Сайруса информацию.
– Дона, прекрати. Я чувствую твою ненависть. Она еще та тварь - алчная, кровожадная, надменная, но…
– Она… она убила Лино, - перебила я его.
Боль вернулась, но Сайрус крепче прижал меня к себе. На мгновение в его эмоциях проскользнула досада и какое-то разочарование, но тут же они сменились щемящей тоской. Странное сочетание, но я не придала этому значения. Что бы там ни было, его присутствие поддерживало меня.
– Ксимена входит в Совет Темного Мира, который управляет двумя расами – вампирами и оборотнями. Без определенного свода правил и законов мы не можем существовать, иначе воцарится вседозволенность. В этом случае человечество ожидает кровавое побоище, а нас – голод, - монотонно и, одновременно, успокаивающе звучал его голос. – Дона, тебе предстоит еще многое понять и изучить, если ты хочешь со временем бросить вызов этой рыжей бестии. Просто так ее нельзя убить, иначе тебя саму ждет смерть. У нас не все так просто. Чтобы вызвать ее на бой, нужно обладать силой и веским аргументом, ведь это не просто вампир, а вампир, наделенный властью Совета. И у нее есть покровители, закрывающие глаза на все проделки Ксимены. Совету будет проще устранить тебя, чем ввязываться в скандал.
– Что?
– Не удивляйся. Совет – не идеальная структура. Здесь имеют место и грязные игры, и защита интересов членов Совета, и мелкие грешки, которые замалчиваются и не придаются огласке. Так, очевидно, было и с твоим Лино. Для убийства человека ей следовало получить разрешение Совета, и сделать это она должна была на арене Мортидора. Это пусть и слабый, но все же повод к вызову. Однако, ты еще слаба, чтобы воспользоваться этим правом. У тебя пока нет весомой поддержки и сил, поэтому Совету не составит труда собрать против тебя факты и обвинить в деянии, направленном против их власти. Другими словами, тебе подпишут смертный приговор.
Я внимательно смотрела на Сайруса. Этот вампир не казался мне чужим. Внутренне я тянулась к нему, ощущая всем телом и душой, что он мой союзник. Это было странно, но с кровью Сайруса, переданной во время ритуала обращения, ко мне перешла его твердость и беспощадность, а еще трезвый взгляд на вещи. Кроткий нрав, которым я обладала раньше, исчез. На место ему пришел жгучий темперамент и целеустремленность. Разумеется, я поняла это не в первую свою ночь в качестве вампира. Произошло это позже, но уже тогда в моем теле не было места отчаянию, и Сайрус увидел это.
– У нас будет еще много времени, чтобы обсудить все, моя дорогая, - произнес он негромко, и поцеловал меня в висок. – Главное, не натвори глупостей раньше времени, пока мы находимся в Мортидоре. Всему свое время, Дона. И рано или поздно, ты осуществишь свою месть, которую жаждешь.
Я прильнула к нему, запоздало понимая, что его близость превратилась в потребность, которая стала неимоверно сильной.
– А сейчас я отлучусь. Тебе нужна первая кровь, чтобы окончательно привыкнуть к своей новой сущности. Попробовав ее вкус, ты навсегда останешься в рядах бессмертной расы вампиров.
С этими словами Сайрус разжал свои объятья и отстранился. Он встал с постели, с явной неохотой оставляя меня одну. Лишившись его энергии, которая окружала меня и, которую, казалось, я впитываю, мне стало неловко.
Подобрав простыни, которые смялись от наших тел, я натянула их на себя, скрываясь от пронзительных глаз вампира. Заметив этот маневр, Сайрус снисходительно улыбнулся. Я замерла, любуясь его смеющимся лицом, словно увидела вампира впервые. Зрелище мне понравилось, и я немного расслабилась, вновь попадая под его влияние.
– Ах, Донайра, ты еще так невинна и не искушена этой темной жизнью, которую мы проживаем. Но время пройдет, и ты проявишь свои дремлющие силы и темперамент, скрытые от посторонних глаз. Нет ничего такого, малышка, что бы я ни видел, - все с той же ласковой улыбкой бросил он мне, натягивая на свои длинные и мускулистые ноги кожаные брюки.
Это было так необычно видеть, что я невольно приоткрыла рот. Мода той эпохи предусматривала другую одежду.
– Не смотри на меня так, дорогая, - лицо Сайруса исказила презрительная ухмылка, когда он заметил мою растерянность. – Вот не люблю я эти дьявольские чулки, поколенные штаны с бантами и отвратительный хубон. Достаточно того, что я ношу их за пределами Мортидора.
– О-о-о…
– А-а-а, - передразнил меня вампир.
Удивление прошло, и я вынуждена была отметить, что мне нравится смотреть на обнаженный торс Сайруса и обтянутые кожей мощные икры. Наверх он набросил свободную шелковую сорочку белого цвета с глубоким вырезом, в котором была видна верхняя часть его груди.
Весь облик Сайруса был чудовищно притягателен. Словно Дьявол- Искуситель он пожирал меня своим голодным взором, и я готова была поспорить, что ему с трудом удавалось сдерживаться. В его глазах я читала порочное желание, но он заставил себя развернуться в сторону двери.
– Я постараюсь не задерживаться, - избегая смотреть на меня, глухо произнес он.
Сайрус хотел меня, и я отвечала ему тем же. Но вампир понимал, как важно соблюсти правила проведения ритуала. Обращение было не закончено, и мне требовалась первая кровь. Ради этого стоило потерпеть.
Вампир быстро исчез за дверью, и я только удивленно моргнула, гадая, как у него получалось так быстро перемещаться. Оставшись одна, я закрыла глаза и попыталась прислушаться к своим ощущениям. С уходом Сайруса тупая и ноющая боль в груди вернулась. Вернулись и воспоминания. Они стали даже ярче, чем были прежде. Улыбающееся лицо Лино, касание его горячих губ, свет небесно- голубых глаз и тепло, исходящее от его тела – рядом с ним хотелось зажмуриться и помурлыкать, как сытая и довольная кошка на мартовском солнышке.
И в следующее мгновение – Лино без признаков жизни, на холодном каменном полу. Серый хубон и крахмальный воротник испачканы бурыми пятнами, шляпа с белоснежным пером откатилась в сторону, и лежала в нескольких шагах от тела – страшная картина смерти.
Боль усилилась. Теперь она выжигала меня изнутри, как если бы в меня влили расплавленный свинец. Я не могла ее терпеть, не хотела снова проходить через этот кошмар.
Какой-то приторно-сладкий запах проник в нос, раздражая и заставляя желать крушить все подряд в приступе ярости. И чужое присутствие… Явственно, словно прямо в мозгу, прозвучали слова. О, этот голос я не смогу забыть никогда.
– И все же тебе повезло…
Тело напряглось, и я инстинктивно села в постели, наклоняя вперед корпус, и опираясь на руки. Взгляд метнулся к двери, и совсем неожиданно для себя, я зашипела.
– Ты…
Глава 5. Во власти порока
Наши дни…
Человеческая кровь притягательна. Ощущая ее аромат, мы практически теряем контроль над своим телом. Но в нашем мире существует ряд ограничений, благодаря которым о нашем существовании практически никто не знает. Так нам нельзя убивать во время трапезы больше людей, чем положено. Право увеличить количество жертв завоевывается на арене.
Таким образом, если вампир ни разу не побывал в Мортидоре, не поучаствовал в бою, он живет ограничено, рискуя благодаря случайной жертве попасть в руки Надзирателей. Именно они контролируют соблюдение Тетрексиса и законов, прописанных в нем. И если такое случается, виновного ждет ссылка на остров Отверженных, откуда невозможно сбежать, и где практически отсутствует пища. Этого наказания боятся все расы. Оттого балы, устраиваемые каждый год, так привлекают избранных гостей. Все знают, что только тут существует вероятность внеочередного безлимитного убийства.
Не удивительно, что в этот раз собралось достаточное количество голодных на развлечения особей моей расы. Все они ведут негромкие беседы, смакуя кровь из высоких прозрачных бокалов. Вместе с ними алую жидкость пробую и я. Слегка подогретая, она обволакивает внутреннюю поверхность рта, играет на языке и проходит по пищеводу внутрь, отчего разожженное пламя жажды стихает. Оно усиливается лишь вначале, до того, как сделан первый глоток.
Помимо основной нашей пищи, на столах представлены и человеческие блюда весьма изысканные и мастерски украшенные. Но к ним, практически никто не притрагивается. Я только ухмыляюсь – предсказуемый вариант развития событий.
– Ничего общего с твоей, - негромко произносит Сайрус рядом со мной, делая большой глоток из бокала.
Моргнув, я на мгновение замираю. Неужели он помнит, какой вкус у моей крови? Это было так давно, но я по глазам вижу, что он говорит правду. Из-под черных бровей на меня смотрят глаза, наполненные голодом другого рода. Совсем не отдавая себе в этом отчета, я скольжу тыльной стороной кисти по своей шее там, где много лет назад его клыки впились в мою плоть. Сайрус лишь улыбается на этот мой жест. Он тоже все отлично помнит, и теперь дразнит меня.
– Лорд Сайрус, - неожиданно слишком громко произносит Смотритель Азиатского Округа.
Титул, к слову, достался Сайрусу вместе с местом в ложе Совета. Лорд неохотно отрывает свой взгляд от меня, и смотрит на Смотрителя.
– Я слушаю вас, Чико Сан.
Чувствую, как сталь проскальзывает в словах Сайруса, но он дружелюбно улыбается собеседнику. Кажется, мой Создатель знает, что хочет у него спросить Смотритель, и это ему не очень нравится.
– Вы уж простите мою навязчивость, но я слишком давно не был в Мортидоре. Какие новости есть об Анархах?
При упоминании этого сообщества среди вампиров вновь воцаряется напряженная тишина. Всех волнует этот вопрос, поэтому каждый внимательно вслушивается в разговор. Я украдкой бросаю взгляд на Сайруса. Внешне он остается спокоен, но ярость в уголках глаз рассказывает мне о чувствах, которые его обуревают.
– Эта горстка смутьянов скоро будет поймана, - уверенно, словно и сам, веря в свои слова, отвечает Лорд.
Напряженность немного спадает, но разговор не закончился. Чико Сан, определенно, не удовлетворен таким ответом.
– Горстка? Но почему тогда ходят слухи, что их далеко не несколько десятков, а уже несколько сотен? Этот вопрос интересует меня и мой Округ, так как случаи их нападения на региональные отделения участились. И они, судя по отчетам и разговорам, весьма беспощадны. Поделитесь с нами, пожалуйста, что предпринято Советом для взятия ситуации под контроль.
Маленькая Лин Фонг, кажется, еще уменьшилась после слов своей Пары. Только сам Чико Сан выглядит уверенным, словно и не потребовал только что отчета от одного из представителей Совета.
– Вы действительно, хотите портить такую ночь серьезными разговорами, уважаемый Чико Сан? Может, поговорим о вещах более веселых и интересных?
Я вздрагиваю от тона, каким произносит это Сайрус - ледяной, способный заморозить в считанные секунды - он вызывает у меня неприятные ощущения. Ничего хорошего это не сулит, но губы Сайруса остаются растянутыми в вежливую улыбку.
– Давайте лучше вы расскажете нам, как веселятся в вашем Округе наши достопочтенные собратья. Говорят, кровь льется у вас рекой. Поделитесь секретом, как вам удается так изумительно развлекаться.
Это удар ниже пояса. Впрочем, Сайрус воспользовался тактикой самого Чико Сан. Многие по слухам знают, что он устраивает нелегальную охоту где-то в глубинке своего Округа. И счет жертв идет на сотни. Разумеется, лицензии на такую массовую расправу у него нет.
– Что вы, Лорд Сайрус, - голос Смотрителя дрогнул, и он уже не так вызывающе себя ведет. – Это все слухи. У нас жизнь протекает в привычном ритме. Изредка, ради разнообразия, мы в узком кругу используем законное право на уничтожение.
Я не сдерживаю ухмылку. Кровавые оргии с летальным исходом Кормящих невозможно скрыть. И его узкий круг – это отпетые убийцы, которые плевали на законы. До сих пор это не придавалось огласке, но кое-кто из вампиров знает о подобных развлечениях. Пока забавы Смотрителя Азиатского Округа не причиняют вреда Темному Миру и его обитателям, он может творить что хочет.
– Что-то Чико Сан, вы слишком увлекаетесь пустым и бесполезным трепом, так горячо любимым в ваших узких кругах. Поменьше придавайте значение слухам и домыслам. А что касается вашего вопроса относительно мер, то ничто не ускользает от всевидящего ока Совета. Ничто и ни кто.
– Прекрасно, Лорд Сайрус, - поддерживаю я Сайруса. – Мы все верим в силу Совета. Раз уж зашла речь о развлечениях, позвольте пригласить вас в танцевальный зал. Вслед за этим я предложу вашему вниманию прекрасное развлечение.
Это служит отличным поводом перевести тему разговора, и все меня дружно поддерживают. Даже на лице малышки Линг Фонг я вижу выражение благодарности. Что ж, мне не трудно, но сделала я это исключительно из своих интересов. Не хочется, чтобы об этом вечере, устроенным мною, оставались плохие воспоминания.
– Звучит весьма заманчиво, очаровательная Донайра. Вы хозяйка сего вечера, и я следую за вами всюду, полагаясь на ваш вкус, - отвечает мне Сайрус.
Уже нет того холода, который был слышен во время его беседы с Чико Сан. Долгий взгляд, подаренный мне, говорит о многом. Из этого следует сделать вывод, что он уже оставил мысли о неприятном разговоре. Но не забыл. Нет, он просто отложил эту дискуссию со Смотрителем до того времени, когда сможет поставить заносчивого вампира на место. О, я многое бы отдала, чтобы присутствовать при этом разговоре. Сайрус умеет уничтожать одним только тоном, не говоря уже о каких-либо более серьезных вещах.
– Да, дорогая, просим, - присоединяется к Сайрусу Пьер, а за ним и другие вампиры.
Им всем не терпится узнать, что же я приготовила. Не буду томить их ожиданием.

Танцевальный зал находится прямо за дверьми столовой. Именно оттуда льется музыка, и туда направляются все вампиры. Высота стен здесь достигает двух этажей, а потолок украшен дорогой лепниной. Его поддерживают широкие мраморные колонны, и это помещение можно по праву считать самым величественным во всем здании. К тому же, здесь на уровне второго этажа находится балкон, откуда хорошо просматривается мраморный пол площадки для танцев и место, отведенное музыкантам. Достаточно здесь и украшений, которые придают залу торжественность и царственность. В неглубоких нишах по периметру помещения размещаются гипсовые скульптуры, изображающие различные сцены соития. Помимо них здесь есть и вполне живые скульптуры. Мужчины и женщины, специально загримированные для этого случая, стоят вдоль стен. Они застыли в одном положении, но уже в следующее мгновение оживают, и двигаются по площадке, выполняя сложные и красивые «па».
– Какая прелесть, - восклицает русоволосая вампирша в длинном черном платье, идущая впереди меня под руку с Пьером.
– Да, очаровательно и так необычно, - подтверждает удивленный Смотритель. – Мне не терпится присоединиться к этим необычным танцорам. А вам, дорогая?
Молодая женщина кокетливо улыбается, и мой приятель увлекает ее на середину зала.
Под звуки живой музыки еще десяток пар закружился по мраморному полу, напоминая мне далекое прошлое. Кажется, не одна я наслаждаюсь кусочком воспоминаний. Удовольствие отражается на лицах танцующих и тех, кто просто ведет неспешные беседы за пределами невысокой площадки для танцев. Ароматная кровь все так же плескается в бокалах, которые разносят между гостями вышколенные вампиры.
Все достаточно насытились, но никто не отказывается от лишнего глотка такой живительной влаги. Однако в воздухе уже витает дух нетерпения. Я то и дело ловлю на себе пытливые взгляды, словно от меня ждут отмашки на начало истинной ночи развлечений. Мишура, которой прикрываются самые порочные развлечения подобных балов, слетела. Страсти накаляются, и электрические разряды влечения проскакивают в нагнетенной обстановке. Нужен только небольшой импульс, и разврат поглотит моих гостей и меня саму.
Колебание воздуха, и мужские руки ложатся мне на талию.
– Я нашел тебя, - раздается хриплый голос Жака рядом с моим ухом.
– Жак, сейчас не время.
Совсем не время. К сожалению, мой любовник не осознает того, что сейчас он ничего для меня не значит. И вообще он стоит на пути более мощного и опытного вампира, которому не составит труда его устранить.
– Но я хочу тебя. Прямо здесь, и прямо сейчас, - упрямо твердит он, сильнее прижимая меня к себе.
А он наглый. Большинство гостей заняты танцами и беседами, но мы все еще находимся в эпицентре всеобщего внимания.
Освободившись, без каких либо усилий из захвата его рук, я поворачиваюсь лицом к любовнику.
– Я не собираюсь повторять, Жак. Не сегодня, и не здесь.
Жак почувствовал присутствие соперника. Глупый, он намеренно пытается заявить какие- то права на меня. Он даже не подозревает, что проиграл эту схватку еще до того, как начал ее.
– Это все Сайрус, да? – Ревность сквозит в каждом слове.
Только этого мне не хватало – выяснять отношение на балу в присутствии более чем двух сотен гостей. Мое терпение подходит к концу.
– Ты забываешься, - злобное шипение вырывается из меня, но я тщательно слежу, чтобы это осталось только между нами.
Мои глаза, я знаю, уже не излучают тепла. Что-то его сильно пугает, и Жак отступает, разочарованно глядя мне прямо в глаза. Он не часто видит меня в гневе, но желание повторить нелицеприятное зрелище, он явно не испытывает.
– Как знаешь, дорогая, - всего лишь роняет он, разворачиваясь и уходя прочь.
– Сурово ты с ним.
Бархатный голос Сайруса вновь влияет на тонкие струны моей души, настроенные на его одного.
О присутствии вампира я знаю с самого начала. Я ощущаю его каждой клеточкой своего тела, и с нашей связью просто невозможно не знать о близости друг друга. К тому же, аромат лесных трав, сводящий меня с ума, может принадлежать только ему.
– Мальчишка. Он просто мальчишка, - устало вздыхаю я.
Что- то с этими любовниками становится все сложнее и сложнее. Нельзя так надолго оставлять возле себя посторонних, пусть даже и очень искусных в постели. Но думать о Жаке нет больше никакого желания. Мысли возвращаются к одному вампиру, который способен лишать меня рассудка. Он находится за моей спиной, но я ощущаю Сайруса так, словно имею возможность тщательным образом рассматривать его. Даже не оборачиваясь, могу точно сказать, что он стоит всего в шаге от меня, скрестив на груди руки, и дерзко улыбаясь.
– Очередная пешка на твоей шахматной доске, - дает свое определение Сайрус. – Он наверняка хороший любовник, но скушен и пресен в жизни. И фигура довольно мелкая. Ты предпочитаешь игроков посерьезнее. Например, ферзя. Я уверен, что этот мальчишка не может дать тебе то, что даю я.
Как самоуверенно, но это так.
– Ты знаешь, что это правда. - Нет смысла скрывать очевидное.
– Знаю. И мне жаль, что я не мог быть с тобой все это время, - с грустью в голосе произносит Лорд.
– Да?
Я ему верю. Его не было слишком долго, но я чувствовала, что он помнит обо мне. Разумеется, и я помнила о нем. И все же, сложно вот так в одночасье перечеркнуть прошлое, забываясь рядом с ним.
– Ты все еще борешься? Я это чувствую, - продолжает Сайрус.
– Не хочу становиться очередной твоей забавой.
– Это не так. Ты никогда не была и не будешь для меня просто забавой.
Шепот становится еще ближе. Но, возможно, мне это только кажется под действием его гипнотического голоса.
– Ты так просто ушел…
– Не просто. Мне было тяжело, но так нужно было…
Я облизнула губы языком, мечтая, чтобы они, наконец, почувствовали вкус его густой крови.
– У меня есть право не поддаться тебе, - не сдаюсь я.
– Согласен. Но ты проигрываешь сама себе. Разве не так? Признайся, Донайра, что наша связь необычна. Ты не сможешь все время противостоять мне. И твои уступки, легкие пассы, когда ты делаешь вид, что сдалась – это всего лишь уловки.
Еще ближе, практически в самое ушко. Его дыхание щекочет мне шею. Я ни за что на свете не смогу отказаться от этих восхитительных ощущений. Мое сопротивление заведомо обречено на провал.
Словно почувствовав, что творится с моей душой и телом, музыканты играют еще более эмоционально и чувственно, задавая сумасшедший ритм. Нарастая, звуки музыки стремятся к некому пределу, увлекая за собой всех присутствующих. Кажется вот-вот, и что-то произойдет: что- то яркое и прекрасное. И все мое существо, одурманенное присутствием Сайруса, поддается этим возбуждающим ритмам.
Ладони вампира ложатся на мою талию, и я борюсь с желанием просто откинуться назад, утопая в его объятьях. Тесный контакт, и мое сопротивление сломлено. Глаза закрываются, и я позволяю вампиру прижать меня к себе. О, как же я скучала по этим ощущениям. Как же мне не хватало всепоглощающего наслаждения от одного только его присутствия.
Я понимаю, что подала сигнал музыкантам и танцорам, которые ждали моего молчаливого согласия. Громкая музыка резко обрывается, и свет ламп в одночасье гаснет, чтобы в следующую минуту зажечься несколькими сотнями свечей - везде, где только можно себе представить, начиная с балконов и заканчивая нишами со скульптурами. Сквозь прикрытые веки я наблюдаю за тем, как медленно, от одного конца зала в другой, свечи загораются, создавая приятный и мягкий свет. Со всех стен, словно скачиваясь с отвесных скал, спускаются длинные полотна шелка. Бежевые тона скрываются под страстными и волнующими всполохами алой ткани. Динамичная, даже местами срывающаяся музыка, звучит из динамиков, расположенных по периметру зала.
Дань прошлому отдана, и пришло время насладиться настоящим.
Двадцать танцоров, облаченных в древнегреческие туники, скрепленными на плече фибулами, выходят из-за неприметной двери в самом конце зала. Десять девушек в алом, и десять юношей в черном врываются на площадку для танцев под удивленные возгласы гостей.
Замершие от неожиданности вампиры, растерянно смотрят на смену декораций и, разворачивающееся на их глазах, действо. Мощные звуки, и порывистые движения танцоров, которые быстро двигаются между парами, начинают разжигать огонь страсти в их телах. Юноши и девушки в туниках словно сражаются друг с другом, то без непосредственного контакта касаясь своих партнеров, то сплетаясь телами.
Прыжок, отскок, выброс рук, и тела выгибаются под ритмы музыки - дуэль двух страстей, где вызов брошен, и остается только принять его. Молодые вампиры сталкиваются, но вместо удара они обвивают друг друга, образуя один общий сгусток желания. Страстный призыв заражает тех, кому посчастливилось оказаться в центре их внимания.
Танцоры отрываются друг от друга, и разделяют пары. Теперь гости всецело во власти страстных и более чем опытных любовников. В танце, отдаваясь ему полностью и без остатка, эти парни и девушки предлагают себя тем, кто захочет разделить их желание, разговаривая с ними на языке тела. Юные куртизанки всячески соблазняют мужчин, уже изрядно возбудившихся от подобного зрелища.
Финал. Резким движением все, и юноши и девушки, срывают с себя ткань, обнажая перед гостями свои восхитительные тела. На последних ударах барабанов, которые завершают композицию, музыка стихает, и все свечи разом гаснут, лишая помещение света. Но вампиру он не нужен, чтобы видеть тусклые очертания силуэтов.
Все, кто не стал участником представления, спешат покинуть зал, так как то, что должно последовать за таким горячим танцем, не нуждается в лишних свидетелях.
Сайрус пользуется тем, что внимание присутствующих отвлечено, и подхватывает меня на руки. Танец становится той последней каплей, которая переполняет сосуд нерастраченной страсти. Уже в следующее мгновение я оказываюсь прижатой к холодной стене рядом с нишей, в которой находится скульптура, изображающая соитие двух юных дев.
Прижимая к мрамору, Сайрус раздвигает в стороны складки моего платья. Как же хорошо, что я выбрала именно это, с разрезом, так упростившим Сайрусу доступ к телу. Громкие стоны уже раздаются где-то за спиной моего любовника, но я слишком поглощена собственным наслаждением, чтобы прислушиваться к этим звукам.
Сайрус одним движением разрывает ткань тонких кружевных трусиков, и властно сжимает мою нежную плоть. Он неистово ласкает мой рот, проникая глубоко внутрь, и сражаясь с языком. Кажется, эта страсть, накопившаяся в нас, может разорвать наши тела, если мы немедленно не найдем ей выход. И Сайрус легко овладевает мной.
Поддерживаемая его руками, я раскачиваюсь, упираясь в стену за своей спиной. Разрядка, так необходимая нам обоим, приходит одновременно, и любовник разрешает мне первой взять его кровь. Клыки впиваются ему в шею, и с первым глотком крови мозг перестает функционировать в обычном режиме. Наслаждение Сайруса проникает в меня вместе с живительным нектаром, и это усиливает ощущения, как если бы кто-то удвоил все то, что я испытываю. Поток ярких эмоций невозможно выдержать, и я растворяюсь в удовольствии, очередной раз, погружаясь в состояние забвения.

Такое забытое чувство покоя. Хмм… весьма необычно, но думать, почему за последние пятьдесят лет мне впервые так хорошо, не хочется. Какая разница, если это есть, и я испытываю приятную истому?
Конечно же! Ведь со мной был Сайрус! И я чувствую его – он до сих пор рядом.
– Как же я скучал, Дона, - теплый шепот, щекочущий мне ухо, заставляет губы растянуться в улыбке.
Да, я ему сдалась. Пускай на время, но он мой, а я его.
– Где тебя все это время носило, Сайрус? – сквозь преграды в виде сладкого удовольствия и огромной лени, произнесла я.
Тихий смешок. Ему смешно, а вот мне не очень. С нашего последнего соития прошло пятьдесят лет, и он является вот так просто; требует меня, как если бы я была его собственностью. То, что он мой Создатель, не в счет.
– Прости, дорогая. Ксимена и ее прихвостни всегда находили для меня занятие, когда ты появлялась в Мортидоре. А в другое время я не хотел подвергать твою жизнь риску. Через тебя они могли попытаться достать меня, поэтому пришлось отдалиться. Ты не заслужила быть приманкой в их грязных играх.
– Ксимена, - повторяю я.
Нега слетает, словно и не было всего того, что привело меня в такое состояние. Я переворачиваюсь, и оказываюсь лицом к лицу с Сайрусом. Он продолжает обвивать руками мою талию, прижимая к себе. Глаза смотрят с таким теплом, что сил ругаться или повышать голос, нет. Одно движение, и он перетаскивает меня на себя так, что я нахожусь сверху. Дерзкая ухмылка, словно беззвучный вызов моему темпераменту. В другой раз, я бы приняла его, но сейчас мне хочется кое-что знать, и нужно все выяснить. А уж потом…
– Сайрус, все так серьезно? Я имею в виду Ксимену и Анархов. Я чувствовала твое напряжение за столом, да и весь вечер ты словно подавлен чем- то. Ну, не считая того времени, когда делал попытки меня соблазнить.
Вот снова. Я ощущаю, как он внутренне напрягается, но лицо продолжает улыбаться.
– Ничего, малышка, я же приехал. Это лучшее доказательство того, что все хорошо. Ксимена теряет свои позиции благодаря тому, что Анархи состоят из оборотней, а не вампиров. В тесных кругах Мортидора уже идут разговоры о том, что оборотни, входящие в Совет, не состоятельны. Именно их раса угрожает всему Темному Миру. Отсюда укрепление моих позиций. Но Ксимена не так проста – она ищет пути воздействия на меня и ситуацию в целом.
– А Анархов, действительно, несколько сотен, или это все пустые разговоры?
Сайрус рассматривает мое лицо, и проводит указательным пальцем по щеке, направляясь к линии губ. Он наклоняется вперед, и звонко целует меня в кончик носа.
– Дона, - с укором так, как умеет только он, возмущается Лорд. – Не стоит тебе впутываться во все это.
– Сайрус, я, в конце концов, Смотритель, и мне важно это знать, ведь под моей властью и защитой находятся все вампиры Северной Америки.
– Да, я и забыл, что моя девочка давно выросла, и уже умеет сама постоять за себя, - улыбается он, дразня своей, чересчур восхищенной интонацией.
Я подыгрываю ему, и изображаю серьезную обиду. Мне достаточно только оттолкнуться от его груди, и я скатываюсь, увлекая Создателя за собой. Теперь уже он накрывает меня своим телом, и я чувствую его возбуждение низом живота. Сайрус принудительно раздвигает коленом мои бедра, устраиваясь между ними. Еще секунда, и он войдет в меня, уходя от разговора. Так не пойдет.
– Сайрус, - требовательно звучит мой голос.
Побольше серьезности, и у меня даже получается на короткое мгновение задержать его, пока он всматривается в выражение моего лица. Но маневр не проходит. Наша связь отчетливо транслирует ему мои ощущения, и теперь я тоже изнываю от желания почувствовать его в себе. Все это ему прекрасно известно.
Вместо каких-либо слов он легко скользит внутрь меня, наполняя своей плотью. Я выгибаюсь всем телом навстречу, впиваясь в широкие плечи удлинившимися ногтями. Он шипит от боли, и от этого движения внутри меня становятся более резкими и частыми. Я уже вижу выдвинувшиеся клыки под его верхней губой, и отбрасываю голову, подставляя ему свою шею. Короткая вспышка боли, и тягучее ощущение того, как медленно из моего тела выходит кровь и сила. Чувствую, что меня укачивает, и уносит в открытый океан. Оторванность от мира, от земли, где остались заботы и проблемы. Все они оказываются позади. Есть только Сайрус и я.

– Ты бесподобна.
Я знаю. Он тоже великолепен, но говорить мне ему об этом не обязательно.
Стоп. А где мы находимся, и сколько времени прошло?
Сайрус тут же замечает перемену в моем настроении. Он с лилой прижимает меня к себе. Если бы я была человеком, то наверняка бы задохнулась от нехватки кислорода. Это такое проявление заботы?
– Что случилось, малышка?
– Бал. Я же должна продолжить ночь, и на очереди Лабиринт.
Сайрус тут же расслабляется, отпуская меня из своих объятий; ложится на бок так, чтобы хорошо меня видеть.
– Не волнуйся, крошка Хло занимается этим, - ставит он меня в известность.
– Хло? Я должна там быть, иначе у кое-кого могут возникнуть вопросы о моем местонахождении.
Так, где же мое платье? Это чертово золотое платье. Ааа, вот оно, лежит на полу рядом с кроватью. Кстати, это мои покои. Как он узнал? Ну, как же, Хло – моя вездесущая помощница. Как только увижу ее, выскажу свою благодарность.
– Вопросов не возникнет. Все и так это знают. Думаешь твое тело на моих руках, когда я выносил тебя из того уютного зала, осталось незамеченным?
На лице вампира отражается все самодовольство, о котором я успела позабыть. Конечно, я сдалась на его милость в этот раз, как впрочем, и во все предыдущие. К сожалению, я могу дать ему только это – горячие ночи и свою поддержку. Принадлежать ему всецело я не смогу никогда. Но, благодаря сегодняшней слабости, о нас пойдут ложные слухи. Зная Сайруса, могу предположить, что это очередной его ход, чтобы заклеймить меня, как свою собственность. Ему всегда меня мало, и он хочет меня всю, мое сердце, в конце концов. Но в нем нет места для любви. По крайней мере, я так думаю.
– Вот Дьявол!
– Не упоминай его имя всуе, дорогая. Он может услышать, и захотеть явиться сюда, полюбоваться тобой.
Он еще умудряется шутить.
– Тебе не кажется, что это опрометчиво как с твоей стороны, так и с моей? Зачем нам афишировать нашу связь? Ты же сам сказал, что Ксим…
– Я понял, что не смогу все время прятать свои чувства от Совета и этой рыжей Дьяволицы. Совсем скоро мне не нужно будет скрывать, что ты моя, - перебивает он меня.
Я уже успела натянуть платье, и поворачиваюсь к нему спиной, чтобы он застегнул крючки. Сайрус поднимается с постели, и справляется с ними за несколько секунд.
– Да? Самоуверенно, - комментирую его последнюю реплику.
Ладно, пусть думает, как хочет. В конце концов, часть меня, все же принадлежит ему. Где- то я даже рада, что он вновь ворвался в мою жизнь, придавая ей ту остроту, которая мне всегда нравилась.
– Интересно знать каким образом ты собираешься осуществлять свои намерения относительно меня, - между тем, вслух рассуждаю я. - Посадишь на цепь рядом с собой, и будешь день и ночь сторожить, чтобы со мной ничего не случилось?
Сайрус неожиданно порывисто прижимает меня к своей груди. Я не вижу его лица, но ощущаю, как беспокойство охватывает его всего, отчего такие сильные эмоции передаются и мне.
– Не говори так, пожалуйста, - абсолютно серьезно звучит его голос. – Ты мне слишком дорога, чтобы я позволил чему-либо с тобой случиться. Но я и не настолько глуп, чтобы садить тебя на цепь, пускай, и мифическую. Ксимена не посмеет тебе навредить, иначе я сверну ее шею собственноручно.
Меня настораживает его тон. Я знаю, что он говорит серьезно, но пока не готова принять такую жертву от него. К тому же, голова Ксимены принадлежит мне, и ни кому другому. Когда-то я пообещала, что она лишится ее, и слово свое намереваюсь сдержать.
– Она моя, - негромко, но твердо произношу я.
Его объятия ослабевают, и я поворачиваюсь к нему лицом.
– Она мне задолжала, и я хочу вернуть должок.
Решительность читается и на его лице. Мы прекрасно поняли друг друга. Теперь нас ждет продолжение ночи и Лабиринт, но я все еще не могу избавиться от воспоминаний, когда поклялась разделаться с той, что изменила всю мою жизнь.
Глава 6. Обещание
Мортидор, Испания, 1640 год
Ксимена стояла в дверях, с ненавистью рассматривая меня. Я не ошиблась, просто не могла ошибиться – запах, так раздражающий меня, принадлежал ей. И она смотрела на меня, слегка подбоченившись, словно покупательница на ярмарке, прицениваясь к товару. Да, в ее глазах я едва ли имела больше ценности, чем жалкое поношенное тряпье, продаваемое за гроши. Но было в ней что-то, что никак не вязалось с таким надменно- равнодушным поведением, которое она мне демонстрировала.
Глаза… В них я на короткое мгновение уловила досаду и тревогу. Всего миг, но внутренне я возликовала. Убийца смотрела на меня, и я знала, что где-то в глубине ее темной и мерзкой души зародилась крохотная тревога. Она еще только покалывала оборотня изнутри, но та гнала ее прочь, уверенная в своих силах.
Однако ее броня дала трещину. Пусть и едва заметную, но я чувствовала, что со временем смогу расколоть толстый панцирь, в который облачена мерзавка.
– Убийца, - вырвалось у меня.
Я не сразу поняла, что произнесла это вслух. А Ксимена ослепительно улыбнулась, и с ее лица исчезло все то, что открылось мне всего мгновение назад.
– И тебе славной ночи, - мелодичным голосом промурлыкала оборотень.
Вся эта любезность напускная, лживая, и я чувствовала гниль, которая сквозила в ее словах. У меня не было никакого желания играть в игры. Все мое существо рвалось прикончить ее. Мышцы тела напряглись настолько, что было бы достаточно легкого толчка, практически мгновенного, и я метнулась бы в ее сторону, нанося сокрушающий удар. Внутренний монстр, которого она пробудила во мне одним только своим присутствием, рвался наружу, и я с ужасом поняла, что он сильнее меня человечной.
Фактически я задыхалась от ярости. Никогда не думала, что ненависть может быть настолько материальной. Усиленная кровью вампира, она разрывала меня изнутри, словно я была всего лишь хрупким сосудом, в котором та хранилась до этого момента.
Наблюдая за мной, лицо Ксимены становилось все более довольным. Она, кажется, ожидала такую реакцию. Мне показалось, что она готова даже питать эту мою злобу, лишь бы я сорвалась, и внутренний демон победил. Только это сдержало меня, и не дало ринуться на оборотня. Ее ожидание, читавшееся на лице, остановило мой порыв, но желание прикончить Ксимену никуда не ушло. Оно горело во мне, выжигая изнутри.
– Как замечательно, - продолжала улыбаться Ксимена, но глаза ее оставались холодными, даже ненавидящими. – Ты усмирила Зверя. Браво.
Я не поняла, о чем она говорила, но разочарование, которое мерзавка не смогла скрыть даже за фальшивой улыбкой, явственно читалось на ее безупречном лице. Только тогда я вдруг поняла, что подвергала себя риску. Через пелену ярости, словно тонкий луч света, в сознание проникла отрезвляющая мысль: "Она хотела, чтобы я сорвалась".
Но, зачем?
Ответ нашелся тут же. Слова Сайруса о том, что всему свое время. Он просил меня не делать глупости. А разве не глупость наброситься на члена Совета? Покушение? Мне было неизвестно, что случается с теми, кто решит напасть на высокопоставленных особ, но ничего хорошего это не сулило, в любом случае.
– Выходит, ты сильнее, чем я думала, - зачем-то вслух произнесла Ксимена.
Было похоже, что она разговаривает сама с собой, на чем-то сосредоточившись. Я воспользовалась этим, чтобы прийти в себя и сменить положение тела. Мышцы немного расслабились, и я заставила себя откинуться назад, прямо в объятия подушек и простыней. Раз за разом я воспроизводила в памяти слова Сайруса, и это помогло взять себя в руки.
Он обещал, что я отомщу. И я ему верила. До того времени следовало дожить, а пока во мне было слишком мало сил, чтобы противостоять Ксимене. В возможности взять ситуацию под контроль, мне помогла кровь Сайруса. Вот тогда я и поняла, что мне передалась часть его качеств, и я была благодарна вампиру за это. Какие бы негативные чувства мною не владели, я понимала, что своим поведением могу погубить единственный шанс на отмщение. И присутствие оборотня приближало меня к тому, чтобы бросить ей вызов немедленно. Очевидно, на это Ксимена и рассчитывала.
– Прекрасно, - продолжила она. – Значит, бесславная смерть твоего муженька забыта, и теперь ничто не сможет помешать нам стать приятельницами.
А этот удар был отлично просчитан и умело нанесен. Стрела попала в цель. Зверь внутри меня взревел, а вместе с ним и я. Громкий звук вырвался из моей груди непроизвольно. Он прокатился по всему помещению, и на лице Ксимены отразилось самодовольство и триумф.
– Ох, извини. Значит, ты не простила мне эту маленькую оплошность, - наиграно-разочаровано произнесла она, приближаясь с грацией кошки.
Нас разделяла всего пара шагов. Ее запах, будоражащий моего Зверя, делал со мной невероятное. Я готова была сорваться в любую секунду, и из последних сил сдерживала монстра, а заодно и себя. При этом все тело содрогалось от прикладываемых усилий и чувств, нахлынувших новой волной.
– Но ты должна понять мою реакцию, - издевалась дальше Ксимена. – Я прихожу сюда, и застаю тебя обнаженную и довольную после соития с Сайрусом. Не стоит меня винить в том, что я посчитала инцидент с твоим мужем исчерпанным. Сайрус может заставить забыть о законном супруге любую даму. А о мертвом, тем более.
Ксимена мастерски играла свою роль раскаивающейся леди. И, вместе с тем, продолжала бить туда, где больнее всего. Расчет ее оказался верным. Я не могла больше контролировать себя. Оборотень так легко говорила об убийстве Лино, словно этот эпизод в ее жизни не значил ровным счетом ничего. Он стал очередной закуской в ее меню, а ведь даже люди не запоминают, чем они ужинали в тот или иной день. Но для меня Лино был всем. И я не просила для себя вечности у Создателя.
– Не смей, - это все, что я смогла из себя выдавить.
Боль, кромсающая на части, не давала сил на что- то большее, а Ксимена наслаждалась произведенным эффектом.
– Не переживай так, Донайра, скоро ты научишься не думать о том, что ешь. Тебе даже не придет в голову подумать о том, что ты уничтожила чьего-то мужа, отца, брата или сына. А твой муж скрасил мне несколько минут трапезы. Жаль, что ты стала тому свидетелем. Но тебе лучше будет молчать об этом. Ты же умная девушка.
– Убью, - прохрипела я.
Зверь во мне рванул вперед, забывая об угрозе и возможном наказании за эту тщетную попытку. Он, а точнее уже я, горела желанием убить Ксимену. Я мечтала разорвать ее грудную клетку под элегантным темно-бордовым платьем, и схватить источник некогда самой жизни оборотня. Последнее сокращение, выталкивающее из себя темно-бордовую, практически черную кровь – только этим я горела и жила в то мгновение. И у меня почти все получилось. Но только почти…
Сильный и неожиданный рывок, сталь чужих объятий, чувство полета и все закончилось. Я моргнула один раз, и красный туман, стелящийся в моем сознании, рассеялся. Осталось лишь чувство разочарования, и я сделала еще один рывок, пытаясь освободиться из крепких мужских объятий.
– Нет, Дона, нет, - хриплый шепот Сайруса проник в мозг, но этого было недостаточно, чтобы усмирить меня.
И вдруг властный, опустошающий и сминающий губы поцелуй на мгновение полоснул желанием. До меня, наконец, дошло, что это Сайрус. Чувство облегчения пришло в то же мгновение, и вампир почувствовал перемену во мне. Он прекратил скорее властный, нежели нежный поцелуй, и я взглянула в глубину его, отсвечивающих алым, глаз.
– Сайрус, - шепотом позвала его.
– Да, знаю, - без каких-либо объяснений ответил он. – Ксимена, позволь узнать, что ты здесь делаешь.
Он продолжал смотреть на меня, но обращался к оборотню.
– Сайрус, Сайрус, как неучтиво с твоей стороны. Ты разучился вежливому общению? – сварливо ответила Ксимена.
Куда подевалась мелодичность ее голоса?
– Нет, не разучился, Ксимена, - спокойно ответил ей Сайрус. – Мне кажется, что в твои обязанности не входит шарить по чужим покоям.
Я чувствовала холодную ярость вампира. Он ненавидел ее не меньше моего. Возможно, так на него влияли мои чувства, но это ничего не меняло.
– Это не твое дело, - зло бросила она. – Будь добр, смотри на меня, когда разговариваешь со своей Госпожой.
Сайрус, продолжая крепко держать меня, обернулся к Ксимене. Я, успокоенная его присутствием, тоже повернулась в его объятьях, и он разрешил мне сменить положение тела. Теперь мы оба смотрели на нее, и ненависть, разделенная на двоих, обдавала ее мощными волнами. Оборотень непроизвольно дернулась. Но ее растерянность длилась всего секунду - она быстро взяла себя в руки.
– Так- то лучше.
Ксимена попыталась придать своей осанке царственность, а выражению лица невозмутимость. Это у нее получилось, но я не могла не заметить досаду, отразившуюся на ее лице за мгновение до этого напускного хладнокровия.
– Я пришла проверить, знает ли эта новообращенная свое место, - холодно звучали ее слова. – Похоже, ты еще не преподнес ей урок хорошего тона. Да и сам забыл, что это такое. Помни, что ответственность за нее несешь ты. И в ваших интересах, чтобы она забыла то, чему стала свидетелем.
Сайрус ничего ей не ответил, и Ксимена направилась к выходу из спальни. Но я не могла так просто ее отпустить.
– Ксимена, - позвала я оборотня.
Рядом с Сайрусом я уже не боялась, что не совладаю с эмоциями. Его близость придала сил, и я встретила злой взгляд соперницы.
– Я твоя Госпожа, и ты должна подчиняться моей воле, - начала, было, она.
– Этого никогда не будет, как бы ты не называлась, - холодно прервала я ее. – Я все помню, и эта память будет питать меня до тех пор, пока возмездие не найдет тебя. Когда-нибудь мы встретимся не здесь, а на арене. До тех пор ты будешь жить с тем грехом, который приняла на свою душу. И он будет тяготить тебя, давить, ведь ты будешь знать, что однажды придет возмездие. Пускай тени прошлого никогда не отпускают тебя.
Оборотень в ярости готова была броситься на меня, но Сайрус выставил вперед руку, словно предупреждая ее.
– Ксимена, - тихо, но от того не менее зловеще прозвучал его голос. – Ты не смеешь. Она еще не вошла в стадию развития.
Ксимена словно ударилась об стену, замерев на месте. Глаза из каре- зеленых превратились в два янтарных омута, обжигающих невидимым огнем.
– Вы… вы… Мы встретимся, не сомневайся, и тогда после тебя не останется даже воспоминания. Запомни это.
С этим воплем она вылетела из помещения, оставляя за собой шлейф приторно-сладкого аромата. Им, кажется, пропиталась вся комната.
Мы продолжали стоять посреди спальни, и Сайрус прижимал меня к себе. Боль вновь исчезала, медленно покидая тело и душу. В голове прояснилось, и я облегченно вздохнула, радуясь, что вампир не дал мне совершить роковую ошибку.
– Спасибо.
– Я это уже слышал, - спокойно ответил Сайрус. – И рад, что успел вовремя. Ты могла этим нападением подписать себе смертный приговор. С отсрочкой, конечно, но через десять лет Ксимена могла потребовать твоей казни. И спастись ты сумела бы, только победив на арене своего палача во время выполнения приговора.
– Почему десять?
Я равнодушно встретила известие о тайных намерениях оборотня. Чего-то такого следовало ожидать.
– Через десять лет в теле новообращенного окончательно останавливаются все процессы, присущие человеку. Он умирает, но тело возрождается, чтобы начать новый отсчет жизни. Скажем так – это своеобразное совершеннолетие, после которого вампир несет ответственность за все свои деяния. Как и к любому новообращенному, к тебе с каждым годом будут прибывать силы, организм будет совершенствоваться, способность к регенерации усиливаться. Если говорить точнее и понятнее, то ты станешь совершенством – ловкой, сильной, способной воздействовать на сознание людей и, разумеется, беспощадной. Зверь завладеет тобой полностью.
Сайрус рассказывал мне о моей будущей жизни спокойно, без эмоций, но я не могла себе представить все то, о чем он говорил.
– Объясни мне, почему она сказала, что я смогла усмирить Зверя. Что это, и почему я чувствую это так, словно в моем теле присутствует нечто страшное, чужое, способное контролировать меня и мое тело? Разве такое возможно?
– Все возможно. Зверь - это та чернота, что проникает в тело смертного с кровью вампира. Инстинкт, который отвечает за насыщение, жажду крови, и достижение этой цели любым путем. Потому и названы все эти ощущения Зверем – неподконтрольным, опасным, беспощадным и безумным. Он пожирает все человечное, что есть в каждом из нас, потому более древние вампиры и оборотни вообще ничего не чувствуют, кроме похоти, голода и жажды убивать. Но таких практически не осталось.
Я хотела еще расспросить Сайруса о мире, в котором только начала жить, но он отстранился, и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Ты удивительная, Донайра. Самый необычный человек, а теперь уже вампир. В тебе больше загадок и вопросов, нежели ответов. Но я разгадаю тебя. Обещаю. Мы обо всем с тобой еще поговорим, а теперь ты должна поесть. Я распорядился, чтобы сюда принесли кубки, и мы не будем ужинать в общем зале. Твоя первая кровь будет выпита здесь, в моей спальне, а после мы уедем из Мортидора в мой замок.
– В твой замок, - повторила я за ним.
– Да, там мы проведем первые десять лет, а после отправимся за океан путешествовать. Я покажу тебе другие страны, в которых ты, наверное, никогда не бывала. На это уйдет год, который будет мне положен после десятилетия, проведенного на посту Смотрителя. Но это все впереди, а сейчас…
В дверь, оставшуюся после ухода Ксимены открытой, постучали. Мы одновременно обернулись, и я смогла рассмотреть того, кто стоял на пороге спальни Сайруса.
– Милорд, я прошу разрешения войти, - подал голос высокий мужчина с длинными пепельными волосами, собранными на затылке в хвост, и перевязанными черной лентой.
Серые глаза незнакомца отливали сталью, но в их глубине можно было рассмотреть зажигающиеся искры. От этого зрелища меня охватил трепет. Кроме того вампир обладал поразительной красотой – цепкий взгляд, губы, растянувшиеся в иронической улыбке, открытый высокий лоб, слегка выступающие скулы и волевой подбородок. Черный камзол, вместо хубона исключительно ему шел, и неожиданный гость знал об производимом эффекте.
– Проходи, Федерико, - отозвался Сайрус, а я поймала на себе оценивающий взгляд мужчины. – И хватит этих формальностей, друг.
Вампир держал в руках туфельки, а на сгибе локтя у него покоилось женское платье вишневого цвета. Только в это мгновение я вспомнила, что стою абсолютно нагая. В другое время, я, наверняка, сгорела бы от стыда, но в тот момент я была рядом с Сайрусом, и это чувство меня не посетило. Я встретила слегка насмешливый взгляд блондина. И, не смотря на это, он исследовал мое тело с неподдельным интересом. Мне казалось, что этот мужчина касается самых сокровенных мест.
Запоздало чувство собственного достоинства достучалось до моего сознания. Я попыталась скрыться от глаз Федерико, с невообразимой скоростью юркнув под одну из простыней. Оттуда можно было следить за гостем и Сайрусом, который, казалось, нисколько не смутился.
– Я не помешал тебе? – с иронией в голосе произнес Федерико, переступая порог и останавливаясь у постели.
Вампир стоял очень близко, и я уловила приятный цветочный аромат, исходивший от него. Он слегка кружил голову.
– Нисколько, - улыбнулся гостю Сайрус. - Благодарю, что так скоро исполнил мою просьбу.
– Не нужно меня благодарить. Это ровным счетом ничего мне не стоило.
Голос у Федерико был под стать хозяину – соблазнительный и тягучий, как плавленая карамель. Он положил платье на постель, и бросил короткий, но обжигающий взгляд в мою сторону.
– Это та Дичь, вокруг которой столько разговоров в Мортидоре? – поинтересовался вампир, отрывая взгляд от меня, и оборачиваясь в сторону Сайруса.
– Да, это Донайра. Я дал ей это имя во время принятия Обращения, так что она больше не Дичь, - спокойно ответил Сайрус.
Он жестом указал мне на платье. Пришлось покинуть постель и быстро одеваться. Мне нужно было поскорее скрыть свою наготу от Федерико. Этот вампир странным образом волновал.
Со своей задачей я практически справилась. Вот только зашнуровать корсет без посторонней помощи было невозможно. К тому же отсутствовали нижние юбки и панталоны. Казалось, само платье не предусматривало ничего подобного.
Сайрус подошел ко мне, и положил одну руку на низ моего живота, а другой надавил на спину. Это вынудило меня наклониться вперед и упереться в деревянный столбик кровати. Тем временем вампир переместился на мои бедра, и провел руками по платью, останавливаясь на талии. Даже шелк не смог смягчить эффект, которого добился Сайрус. Из груди едва не вырвался стон наслаждения, но создатель все понял без каких либо намеков.
– Доне нужна первая кровь, - не прерываясь, произнес он. – Позже я поведу ее на охоту, чтобы она почувствовала удовольствие от настоящей погони и испытала вкус крови, приправленной страхом.
Голос Сайруса звучал в ушах, и я наслаждалась его тембром, прикрыв от удовольствия глаза. На миг я даже забыла, что мы в спальне не одни. Федерико напомнил о себе хриплым, режущим нервы, голосом:
– Очевидно, она хороша в постели, Сайрус, да и собой не дурна, но ты рискуешь. Зачем тебе это понадобилось? Неужели тебе мало Мадлен?
Я услышала недовольство в его словах, и это неприятно царапнуло изнутри. Очевидно, что он не одобрял поступок Сайруса. И это имя…
– Ты не прав, Федерико. Она великолепна, - возразил Сайрус, и его губы коснулись моей шеи, царапая кожу выдвинувшимися клыками. – Когда-нибудь, если она этого захочет, я позволю тебе на краткий миг попробовать, какая она на вкус. Ты будешь поражен. Но до того момента она будет только со мной. Ведь, правда, мой ангел?
От слов Сайруса я смутилась. Он говорил обо мне и Федерико, как о партнерах, но в то время я была еще не искушена в любовных делах. Смущение прорвалось сквозь туман вожделения, и я дернулась в сильных руках вампира.
– Нет, благодарю, - как- то раздраженно ответил Федерико, и я подняла на него глаза.
Наши взгляды встретились. Что я там увидела? Недовольство, осуждение и снова искры. Яркие, как всполохи, они в очередной раз поразили меня. Но вот вампир неуловимо мотнул головой, и все исчезло. Он остался тем невозмутимым и надменным гостем, который нагло ухмылялся, рассматривая меня, как некий экспонат.
– Это твое развлечение, друг, - проронил он, отворачиваясь от нас. – Пожалуй, я пойду. Меня ждут.
– Ступай, Федерико. Позже я найду тебя, и мы побеседуем. Для тебя у меня есть одно дело, и я рассчитываю на твою помощь.
– Конечно, - кивнул головой Федерико, и исчез за дверью, плотно закрыв ее за собой.
Беспощадные руки вырвали меня из реальности, в которой появился и исчез вампир с волосами цвета серебра, и я все же не сдержала громкий стон. Все тело изнывало от желания. И только с уходом Федерико я поняла, как была напряжена до этого. Эмоции нахлынули с новой силой, и я отдалась им, выгибаясь в руках Сайруса. Его мужское достоинство уже упиралось в попку, и от этого совсем нового чувства, я готова была молить вампира о пощаде.
– Не сдерживай себя, дорогая, - продолжая ласкать через платье, прошептал Сайрус. Проклятый наряд едва что-либо прикрывал из-за отсутствия нижних юбок. – Со временем ты научишься получать удовольствие от соития, которое даже не представляют себе эти чопорные придворные. Ты еще много не знаешь, Дона, но я открою для тебя этот мир чувственного наслаждения. Но сейчас не время, у нас есть незавершенное дело, которое не терпит отлагательств.
С этими словами он в последний раз поцеловал меня в шею, и неохотно отстранился. Однако я продолжала чувствовать, как он напряжен от сдерживаемого желания.
Я уже хотела обернуться, но тут его руки вернулись на мою талию, и он стал затягивать на мне корсет.
– Милорд, - воскликнула удивленно я.
До этого момента мне еще не доводилось принимать помощь от мужчины в процессе одевания. Но вампир с ловкостью справлялся с корсетом, словно проделывал это неоднократно.
– Сайрус. Для тебя, малышка, я Сайрус, и никак иначе, - произнес он. - Ненавижу это тряпье, но нужно соблюсти приличия.
Последнее он сказал недовольно, а я втянула в себя воздух, позволяя Сайрусу потуже затянуть конструкцию, которая призвана доставлять только страдания.
– Всю прислугу я отправил вперед, и в замке у тебя будет личная служанка, которая справится со всеми этими лентами и рюшами куда лучше, чем я, - зашнуровал, наконец, Сайрус корсет, который был максимально упрощен для того времени. – А теперь пойдем к столу, дорогая.
Вампир взял меня за руку, и подвел к массивному креслу. Он сел в нем сам, а после помог и мне устроиться на его коленях. Более раскованная, чем в своей прежней жизни, я все же смутилась такого жеста. Но близость Сайруса стирала все грани приличия. Рядом с ним даже оргия показалась бы чем-то естественным и вполне приемлемым. И я успокоилась, чувствуя, что так сидеть мне даже нравится.
В дверь снова постучали, и после полученного разрешения, в комнату вошел молодой человек. Он держал в руках поднос с двумя кубками, от которых исходил восхитительный аромат. Все мои внутренности, казалось, перевернулись от голодного спазма.
Слуга поставил поднос на столик, а затем быстро покинул помещение. Сайрус выбрал один из кубков, и поднес его к моим губам.
– Сделай глоток, Дона, - мягко, но настойчиво произнес он
Аромат той жидкости, которая плескалась в чаше, сводил с ума. Помимо спазмов в животе, я ощутила сухость во рту, и желание проглотить вишневую жидкость стало невыносимым. Казалось еще мгновение, и я умру. Сделав один жадный глоток, я повторила его еще раз, и еще. Остановиться я смогла только тогда, когда в кубке не осталось крови.
Я растерянно посмотрела на Сайруса, а он, в свою очередь, напряженно наблюдал за мной.
– Сайрус, я…
Но мне не удалось договорить. Огонь, зародившийся где-то внутри слабой искрой, молниеносно разросся до огненного смерча, и охватил все тело. Мне казалось, что я горю изнутри. Адское пламя выжигало, а я даже не могла пошевелиться, так как тело не воспринимало сигналы мозга.
Я выгнулась дугой, но Сайрус крепко держал меня в своих объятиях. Кубок выпал из рук, а глаза замерли на вздувшихся венах, которые проступили через кожу. Темно-синие тяжи тянулись вверх, а кровь в них, казалось, закипает и бурлит. Каждая моя клеточка плавилась и превращалась в поток боли. Моя кровь принимала кровь первой жертвы, и это было мучительно.
В мгновение ока Сайрус перенес меня на постель, но малейшее движение вызывало новые болезненные приливы.
– Потерпи, Дона. Скоро все закончится. Твое тело примет первую кровь, и дальше ты сможешь без боли употреблять ее. Еще немного, - нашептывал Сайрус, но агония не прекращалась.
Я чувствовала, что умираю. Наверное, так оно и было. Из темноты, которая начала наползать, повеяло покоем, и я устремилась ей на встречу, падая в пустоту. И темнота приняла меня, заполнив собой и поглотив целиком. Я больше не слышала срывающегося голоса Сайруса. Он был далеко, а спасительный покой казался таким близким. Еще мгновение, и легкость сменила чувство боли, а я радостно улыбнулась. Кажется, улыбнулась.
Глава 7. Лабиринт
За неделю до событий, Чикаго, США
Маленькая, ничем не примечательная комнатка в спальном районе: старый диван с выцветшей обивкой, журнальный столик, телевизор и повидавший виды ковер на полу. Типичное жилье смертного со средним заработком, не позволяющего себе роскошь и излишества.
Я не знаю, зачем вообще приехала в этот город, и почему сижу в этой гостиной. Моему окружению это показалось бы странным. Даже Хло пыталась меня отговорить от этой затеи. Только иначе я не могу.
Наверное, мною руководит любопытство. Все же интересно посмотреть на того, кто продает свою жизнь. Еще интереснее знать, чем он это мотивирует. Но для всех остальных была выдумана другая причина – я лично должна сделать отбор для Лабиринта.
Не часто мне доводится покупать человеческие жизни. В прошлом многое было организовано проще. Теперь же, в современном мире, сложность заключается в том, что скрывать наше существование становится все более проблематично.
– Я не думал, что вы откликнитесь,- отвлекает меня от моих размышлений тихий мужской голос.
Нет, я чувствую присутствие человека в комнате. В конце концов, он всего секунду назад сел на диванчик напротив меня, а его ровный и четкий пульс прекрасно слышен с расстояния нескольких шагов.
– Почему же? – интересуюсь я. – Не так много найдется желающих рискнуть своей жизнью, пусть и за огромные деньги. Хотя, чего только не встретишь в этом безумном мире.
Это такое странное чувство – разговаривать с человеком. Долгие годы я общалась со смертными единственным путем – утолением жажды крови. Но вот один из представителей этого рода сидит передо мной, и я могу просто вести с ним беседу. Как и предрекала когда-то Ксимена, мне ровным счетом безразлично, чей он сын, что его интересует в этой жизни, и чем он занимался до встречи со мной. Но в одном она ошиблась – мне все еще интересно, чем они мотивируют свои поступки, как рассуждают о жизни, смерти, риске, судьбе, и как поступят в условиях, когда нужно определиться с выбором. Этот интерес можно сравнить с научным исследованием, где изучается поведение животных в той или иной ситуации.
Я рассматриваю кандидата, и отмечаю про себя, что он неплохо сложен, выглядит здоровым и крепким. Не хочется думать, что вскоре его не станет. Такие мужчины редкость, и он заслуживал большего, нежели роль Дичи в моей игре.
Здесь нет места жалости, а присутствует холодный расчет – экземпляр попался очень интересный. И все же я мысленно определяю его, как участника Лабиринта. Он обещает интересную схватку.
Мужчина словно почувствовал, что я определилась с выбором, смотрит прямо в глаза. Смело.
Как ни странно, но в его взгляде я не вижу страха, желания или мольбы. Только уверенность в том, что он все делает правильно – этакая абсолютная решительность. А это уже забавно.
– Вы правы, - соглашается с моими словами он. – Если я вижу вас перед собой, значит, вы уже все решили. И я рад.
– Действительно?
– Да, - снова спокойный ответ. – Мне нужны деньги, а времени на то, чтобы заработать их иным путем, нет.
Я уже готова выслушать очередную душещипательную историю, но Энтони, как значилось в досье на него, удивляет меня в очередной раз.
– Не буду долго распространяться, зачем это мне, а просто скажу, что я согласен на любые условия. Если я вам подхожу, давайте оговорим все сразу, чтобы не возникло никаких вопросов.
Мужчина держится спокойно. Я видела всякое – кто-то нервно перебирал пальцы во время разговора со мной, кто-то тараторил, как ему важно получить эти деньги, но не Энтони Кларсон. Он просто сидит, и смотрит на меня.
– Энтони, деньги поступят на ваш счет через пять дней. – Пора мне сделать то, за чем пришла. - Вы сможете воспользоваться ими сразу, или оставить на их счет распоряжение – как пожелаете. Мы будем следить за вами с помощью передатчика. Он будет помещен в ваше тело, а память заблокируется. Воспоминания вернуться к вам за сорок восемь часов до испытания. У вас будет время, чтобы грамотно распорядиться ста тысячами долларов.
– Я все понял, - кивает он.
– Отлично. Вы подпишите контракт, и мы попрощаемся. За вами приедут, когда придет время. Должна напомнить, что ставка - жизнь, и в случае гибели никто не узнает, что с вами случилось. Вы исчезнете бесследно. Если же вы выживете, вам будут перечислены еще двести тысяч. Вас устраивают такие условия?
Подумать только, я торгуюсь со смертным. Это лишь подчеркивает, что все игры и охоты, устраиваемые мною – обычный бизнес. Ставки, которые будут сделаны в Лабиринте, обещают быть высокими, и все затраты окупятся. Но куда ценнее ощутить власть над такими хрупкими созданиями. Многие вампиры жаждут вновь и вновь слышать последние трепыхания людских сердец. Единственное, что останавливает вампира от осуществления подобного – угроза быть сосланным на остров Отверженных. А на приемах, подобному моему, появляется отличный шанс порезвиться и утолить жажду крови полностью, не сдерживая своих желаний и порывов.
– Устраивает. Я знаю, на что иду, - отвечает на мой вопрос смертный.
И я вижу, что он, действительно, знает. Ну, или правильно оценивает свои шансы – кому как. Это видно по его глазам. Кажется, он уже давно все для себя решил, смирившись с неизбежным.
Я достаю из своего кейса договор. Это не обязательно, но я люблю порядок во всем. Мне совершенно не нужны проблемы с Надзирателями, которые в последнее время испытывают к моему Округу нескрываемый интерес.
– Подпишите.
Подпись появляется только на одном экземпляре. Ему он не нужен, и потому договор остается у меня. Я тут же прячу его обратно в кейс. Больше мне нечего делать в этой квартире. Энтони стал четвертой, и последней Дичью.
– Всего доброго, Энтони, - направляюсь я к выходу.
– Подождите, - вдруг останавливает он меня.
– Да? – Я оборачиваюсь.
Только в этот момент его глаза отражают что- то кроме решимости и обреченности. Я читаю в них благодарность.
– Спасибо, - тихо произносит он.
Нет нужны отвечать, хотя эта благодарность и неприятно колет меня внутри. Взгляд задерживается на довольно красивом лице Энтони с его чувственными губами и волевым подбородком. Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. Я могла бы насладиться его кровью и его телом, но не в моих правилах смешивать работу и удовольствие.
– Ты не помнишь этого разговора. Меня здесь не было, - сухо произношу я, пристально вглядываясь в его серые глаза.
Всего секунда, и Энтони валится с ног в глубоком обмороке. Воспоминание обо мне стерто, и я шагаю за дверь квартиры. Вслед за мной сюда явится команда, которая вживит в его тело передатчик и сотрет все следы чужого пребывания.
Еще раз, тяжело вздохнув, я устраиваюсь в салоне своего черного спортивного автомобиля. На красном кожаном сидении рядом со мной лежит кейс, и я касаюсь его гладкой серебристой поверхности. Четыре души куплены мною, и лежат там, а я чувствую себя приспешником Люцифера, который предложил за них приличный куш.
«Не люблю покупать чужие души, но такова моя работа».
Двигатель машины урчит, и я нажимаю на педаль газа. Теперь прочь из города. Нужно поскорее достичь резиденции.