Волчица для ловца
Гэлбрэйт Серина
Автор: Гэлбрэйт Серина
Исключительными правами на произведение «Волчица для ловца» обладает автор — Гэлбрэйт Серина. Copyright © Гэлбрэйт Серина
Иногда Али ненавидела людей.
Порой абстрактно, всё человечество в целом.
Порой вполне конкретных личностей.
Сегодня таковая одна, зато из тех, кто бесит всегда, везде и при любой фазе луны.
Собственно личность нынче стояла, небрежно скрестив руки на груди, ровнёхонько возле старого неохватного дуба, под толстыми мощными корнями которого Али спрятала свою одежду, аккуратно сложенную и завёрнутую в полиэтиленовый пакет. Как уже бывало не раз – и что злило несказанно, – личность возникла словно из ниоткуда, приблизилась бесшумно, не выдав себя ни звуком случайным, ни запахом, ветром принесённым. Преспокойно дождалась, когда Али сменит ипостась и повернётся к искомому дубу, и лишь тогда сделала шаг вперёд, выходя из-за широкого древесного ствола. На один удар сердца Али застыла, с немалым трудом сдержавшись, чтобы не вздрогнуть и не добавить пару-тройку словечек покрепче, а на второй выпрямила спину, расправила плечи и с вызовом посмотрела на личность. Равнодушный взор карих глаз лениво, этак неспешно прогулялся по её обнажённому телу и поднялся обратно на лицо.
– Чем обязана? – спросила Али тоном радушной хозяйки.
– В ближайшие две недели тебе лучше воздержаться от прогулок в этой части леса.
– Почему?
– Человеческие браконьеры.
Коротко и ёмко.
– Разве эти леса не являются заповедными владениями князя?
И охотиться здесь можно исключительно по специальному разрешению.
– Являются. Только перспектива лёгкой наживы перевешивает всякое благоразумие, если оно вообще когда-либо было.
– Понятно, – сухо ответила Али.
На минуту повисла пауза, непонятная, выжидающая. Уходить или хотя бы отворачиваться личность не торопилась. И вконец обнаглевший взгляд нет-нет да опускался на грудь. Стыдиться Али нечего, стесняться обнажённого тела она привычки не имела, просто слишком уж раздражало нежданное это внимание.
Как и внезапная забота.
Впрочем, заботе-то как раз можно не удивляться. Как не проявить дежурное беспокойство о лучшей подруге молодой княгини и почти что тёте маленькой княжны? Случись что с Али, и Дэсмонд вряд ли простит Ройсу столь вопиющую халатность, ни как главе княжеской службы безопасности, ни как другу.
Тоже лучшему.
И, будучи лучшими друзьями княжеской четы, встречаться они вынуждены куда чаще, чем Али хотелось бы. Временами и вовсе казалось, будто Ройс следит за ней.
Или это паранойя? Ну а с другой стороны, как говорится, если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят.
– Может, мне станцевать? – предложила Али наконец.
– Зачем? – в тёмных очах даже удивление мелькнуло.
– Ты так таращишься на меня, что поневоле возникает желание поискать пилон.
– Какой пилон?
– Который из клуба. Ну, знаешь, вокруг него ещё стриптизёрши крутятся по-всякому.
Ройс моргнул, словно в попытке переключиться на что-то более серьёзное, нежели медитативное созерцание женского бюста уверенного четвёртого размера, и усмехнулся презрительно.
– Полагаешь, будто меня интересуют твои прелести?
– Не полагаю – вижу. И чувствую.
Потому что некоторые вещи чуешь не носом, но нутром.
Попой, как любит повторять Арнетти.
Правда, пятая точка, она больше по неприятностям специализируется, а для определения мужского интереса другие органы существуют. Мозг, например, мыслями с пошловатым оттенком забитый. И почему вдруг вообще об этом подумалось? Чего греха таить, мужское внимание приятно и ведомая звериными инстинктами волчица сразу начинала оценивать мужчину как потенциального партнёра и отца будущего потомства, но, во-первых, Али пока не собиралась ни замуж, ни в роддом и, во-вторых, это же Ройс! Бывший ловец нечисти, угрюмый женоненавистник и просто мрачная, сомнительная личность неизвестного происхождения. А понянчить можно и дочку Эжени.
Ройс хмыкнул и соизволил-таки повернуться спиной. Али наклонилась, достала пакет. Вытряхнув кроссовки и спортивный костюм дивного розового цвета – подарок Арнетти, – начала одеваться. Вжикнула молнией на куртке, выудила из кармана штанов резинку и стянула каштановые волосы в практичный хвост. Пакет сложила неторопливо, аккуратно и с наигранной тщательностью, подталкиваемая мелким гаденьким желанием испытать терпение Ройса, запихнула в карман. И ровно тогда – и не секундой раньше – мужчина повернулся к ней.
– Готова? – спросил и, не дожидаясь ответа, добавил: – Тогда идём.
– Куда? – отчего-то насторожилась Али.
– Провожу тебя обратно во дворец.
– Зачем?
– Ты не собираешься туда возвращаться? – в голосе проклюнулась насмешка, цепкая, точно сорняк.
– Собираюсь. Я имела в виду, какого лешего ты потащишься вместе со мной?
– Для твоей безопасности.
– Я могу защитить себя, – напомнила Али.
– Не сомневаюсь, – насмешка стала откровеннее, отразилась в дрогнувших уголках губ.
– Тогда иди, куда шёл, – кажется, это её терпение испытывали на прочность. – Спасибо за предупреждение, с остальным я сама как-нибудь управлюсь.
– И пойду, – Ройс усмехнулся уже открыто. – По счастливому стечению обстоятельств мне тоже надо во дворец.
Ах так? Ладно же.
Сам напросился.
– Хорошо. Только предупреждаю, я быстро хожу, – и Али без предупреждения сорвалась с места.
Бег в человеческой ипостаси несравним с той магией, что рождалась, когда Али бежала по лесу волчицей. Чувства зверя обострены до предела, каждый вдох, каждый случайный звук, достигший чутких ушей, приносил множество запахов, следов, знаний. Мир играл иными красками, яркими, сочными, приобретал форму, становился выпуклым, насыщенным, словно плоская двухмерная картинка на глазах обращалась в трёхмерную и реальную. Человеческие проблемы, чаяния, эмоции, серые и скучные, терялись за этим волшебством, тускнели и тело пепельной волчицы, сильное, крепкое и одновременно стройное, грациозное, бесшумно скользило сквозь сумрак чащи, рассекало тенью прохладный свежий воздух, касалось лапами мягкой пружинистой земли.
Человек же неловок, неуклюж. Пусть и в человеческой ипостаси бегала Али куда быстрее, чем большинство обычных нетренированных людей, но, вопреки пониманию этому, не могла избавиться от ощущения деревянности, скованности тела нынешнего. Будь она сейчас зверем, сразу показала бы Ройсу, что даже ловцу не догнать её.
Впрочем, и в человеческом можно попытаться.
Следы не путала – всё равно им обоим во дворец, – лишь мчалась, петляя меж стволами деревьев, перепрыгивая через сухие ветви и выступающие из земли узловатые корни, огибая встречающиеся овраги и заросли папоротника. Наконец остановилась, принюхалась. Ни запаха, ни звука, свидетельствующего, что Ройс бросился в погоню.
Ни фигуры в неизменно чёрной одежде в пределах видимости.
Наверняка посчитал ниже своего достоинства бегать за какой-то волчицей. На голую женскую грудь все мужики пялиться горазды, а как требуется попотеть да за девушкой побегать, так сразу никого нет.
Али сдула с лица прядку, выбившуюся из хвоста, и повернулась, намереваясь продолжить путь уже неспешным гуляющим шагом.
И едва не вскрикнула позорно, словно обыкновенная девчонка, когда выше талии сомкнулось кольцо сильных рук, а перед носом возникла мрачная физиономия Ройса.
– Попалась, – произнёс без особого восторга.
– Попалась, – не стала спорить Али.
И как только подкрасться незамеченным сумел?
Не удержалась, потянулась к Ройсу, сделала глубокий вдох.
Ничего.
Странно.
Нет, какой-никакой запах у Ройса имелся – свежий, чуть пьянящий аромат леса, осевший невидимой пыльцой на встрёпанных тёмно-каштановых волосах и одежде, инстинктивно тревоживший волчицу. Терпкий запах сигарет, тонкий, едва уловимый, но впитавшийся прочно в поношенного вида кожаную куртку. Легчайший мятный привкус шампуня и пены для бритья. Характерный медный оттенок стали – какой ловец ходит без оружия? Но то запахи внешние, надетые на тело, будто одежда, прилипшие, точно репей к хвосту, а собственного запаха у Ройса словно и нет. Сними с него маску наносных ароматов, и что останется?
Сильные, ловкие руки. Прохладная на ощупь кожа. Худое, жилистое тело, угадывающееся под слоями ткани. Постоянное присутствие если не рядом, то где-то поблизости, и заставляющее нервничать, впадать в умеренную паранойю, и рождающее чувство защищённости, смутное пока, неуверенное.
Али наклонилась к шее Ройса, задев кончиком носа его подбородок, и ловец резко разжал руки, отшатнулся. На лице гримаса, брезгливая, глубоко возмущённая подобной вопиющей наглостью, в глазах – раздражение, досада.
– Ты что делаешь?
– Обнюхиваю тебя.
Чего уж отрицать очевидное?
– Зачем?
– Просто так. Пытаюсь понять, почему ты не пахнешь, как все нормальные люди и большинство нормальной нечисти.
– А должен?
– Вообще-то, да. В теории.
– Такие, как я, не пахнут, – Ройс одёрнул куртку, развернулся и направился в сторону дворца.
Занимательно, однако.
Али нагнала ловца, шагающего широко, быстро, пошла за ним, время от времени переходя на короткие перебежки, чтобы не отстать.
– Такие – это какие?
– Любопытство кошку сгубило, слышала такое выражение? – вопросом на вопрос ответил Ройс.
– Я не кошка.
– Значит, волчицу.
Всё-таки он испытывает её терпение.
– Послушай, Ройс. Понимаю, мы тебе не нравимся, но это вовсе не означает, что мы заслуживаем столь…
– Мы? – повторил Ройс насмешливо и даже мимолётным взглядом через плечо удостоил.
– Подруги Эжени, – пояснила Али, перебравшись через ствол поваленного дерева, заросшего тёмно-зелёным нежным мхом. – И женщины в целом.
– С первым пунктом соглашусь, пожалуй. Особенно эта коллега Эжени по бывшей работе, темноволосая, болтливая и шумная донельзя… как там, бишь, её?
– Юлисса.
Тут и самой можно согласиться отчасти. Юлисса и впрямь несколько суетливая, временами порывистая, иногда громкая чересчур и горячая через край – и в её случае выражение это теряло привычное своё метафорическое значение.
– Но у Юл доброе сердце. Она не злобная, не мелочная, не завистливая и своих никогда не предаст.
– Однако сердечная доброта не помешала ей отхватить в кавалеры ни много ни мало самого тёмного князя. С перспективой заполучить в своё распоряжение четверть этого мира лучшие душевные качества сразу цвести и пахнуть начинают.
– Это-то тут при чём?
– В большинстве своём вы, женщины, все одинаковы, особенно нынешние поколения, вскормленные телевизором, интернетом и сказками о красивой, необременительной и безбедной жизни, – отрезал Ройс. – И не уверяй, что благородная Юлисса об этом не думала ни минуты.
Ройс в своём репертуаре. Впрочем, как всегда, когда речь заходила о современных девушках. Порой аж любопытно становилось, где только княжеский ловец успел понабраться стереотипных этих представлений, столь же убогих, узких, подобно всякому клише? Юлисса, помнится, даже предположение выдвигала, что Ройсом, бедолагой, какая-то меркантильная дамочка попользовалась, оттого-то он теперь и нервный такой, чуть что, и сразу в корыстных намерениях подозревает.
Правда, трудно представить ту женщину, что смогла бы Ройса на деньги раскрутить, сыграть на его чувствах, использовать втемную и бросить, как только надоест или своё отработает.
Только не его.
– Тем не менее, второй пункт я не поддержу.
– То есть прекрасный пол ты любишь и уважаешь? – ироничная интонация сама собой в голосе появилась.
– Разумеется. Просто люблю и уважаю я далеко не всех его представительниц. Любовь и уважение надо заслужить, а не требовать его сугубо по гендерному признаку.
Больно надо – выслуживаться перед каким-то там ловцом! Не хочет соблюдать элементарные правила общения, принятые среди культурных людей и нечисти, и боги с ним.
Оставшийся до дворца путь прошёл в молчании. У Северного входа они разошлись, не сказав друг другу более ни слова, и Али с чувством тайного облегчения вернулась в свою комнату. Приняла душ, переоделась, включила ноутбук и до вечера погрузилась в работу. В восемь часов ждал традиционный и почти семейный ужин с Эжени, Дэсмондом и ближайшим его окружением из числа тех, кто в данный момент жил во дворце.
И ещё надо бы сказать Эжени, что Али придётся вернуться на пару деньков в мир людей. При всех своих удобствах княжеская вотчина, равно как и вся эта сторона, родной для нечисти и нелюдей мир, имела весьма солидный для Али недостаток – тут нет интернета.
Да и приятно будет хотя бы ненадолго избавиться от ощущения близкого присутствия Ройса, от его раздражающего высокомерия и пренебрежения.
* * *
– Несравненная госпожа Алионор!
Вот же… хрень!
Укрыться негде.
Бежать поздно.
Хамить в лицо некрасиво и невежливо. По отношению к хозяевам дома.
Остаётся запастись терпением и держать клыки и честное мнение при себе.
Мишель Сеймур, значившийся при пресветлом князе Дэсмонде канцлером чего-то там, возник перед Али, словно мелкий бес из болота вынырнул. Расплылся в широкой глуповатой улыбке, подхватил, разрешения не спрашивая, её руку и с видом самым обожающим, трепетным облобызал пальцы. Али выдавила ответный вымученный оскал, с немалым трудом сдерживаясь, чтобы не вырвать руку и не вытереть пальцы о подол платья.
А лучше сразу помыть.
С тем вонючим хозяйственным мылом, которым её мама пользовалась во времена детства Али. И от мерзкого ощущения слюны должно избавить, и раздражающий чужой запах накрепко отбить.
– Господин Сеймур, добрый вечер.
– Вы, как всегда, совершенно обворожительны, Алионор, – Мишель не торопился отпускать пленённую руку. – И я же просил вас общаться ко мне по имени.
– А… простите, я… забыла.
– Забывчивость юных дев столь очаровательна, что вам не следует её стесняться.
Неужели? Может, напомнить, что Али что по меркам этого мира, что мира людей к юным девам могла относиться разве что условно?
Али украдкой оглядела небольшую библиотеку, в которой в ожидании ужина коротали время княжеская чета и их гости. Народу мало: Эжени, Дэсмонд, двое мужчин из круга княжеских приближённых, их супруги да Мишель, пребывавший, к глубокому огорчению Али, в статусе не связанного брачными обязательствами холостяка. Спуститься должен был и Ройс, но пока ловца что-то не видно.
Или нашёл занятие поинтереснее долгой скучной трапезы, щедро приправленной пустопорожними застольными беседами?
Эжени с другими дамами расположилась на диванах возле камина, в стороне Дэсмонд разговаривал о чём-то с мужчинами. Мишель продолжал старательно улыбаться и смотреть на Али с выражением безграничного восторга. Худощавый, вертлявый, с каштановыми волосами и глубоко посаженными тёмными глазами, Мишель Сеймур производил впечатление существа недалёкого, не обременённого лишними сложными мыслями, немного скользкого и радости не вызывающего, но в целом безобидного. Однако на сей счёт Али не обманывалась. Эжени рассказывала, что в государственных делах канцлер демонстрировал стальную хватку, ловкость профессионального шулера и волчий нюх. Пустыми обещаниями не бросался, умел действовать решительно, жёстко и князя не подводил. И, только завидев Али, в мгновение ока превращался во влюблённого дурачка, липкого, приставучего, будто свежая жвачка на обувной подошве, беспрестанно сыплющего странными остротами и сомнительными комплиментами.
Или искусно притворялся таковым.
Что ближе к истине, Али ещё не выяснила.
Повернувшись лицом к сидящей рядом женщине и потрескивающему огню в камине, Эжени внимательно слушала собеседницу и потому умоляющего взгляда подруги не заметила. Выразительно коситься на Дэсмонда в надежде на спасение Али посчитала ниже своего достоинства.
Сама справится.
Или перетерпит.
– Вы уже слышали?
– О чём именно?
– Об этих обнаглевших в край человечках, – патетично всплеснул руками Мишель и попутно отпустил-таки конечность Али. – Пользуются широтой владений нашего пресветлого князя, его добротой и милосердием и то и дело нарушают границы частной собственности, вторгаются на чужую территорию ради охоты. Просто возмутительно!
– Действительно, – Али спрятала обе руки за спину, украдкой потёрла пальцы о чёрную ткань платья.
– Не представляю, каково вам почти постоянно жить в мире, где этих людишек что клопов в дрянном тюфяке.
– Привычка.
– К подобным вещам не следует привыкать, моя дражайшая Алионор, – наставительно возразил Мишель. – Тем более вы волчица, у вас должна быть своя стая.
– Мне нравится быть волком… волчицей-одиночкой.
– Это неправильно.
– И у меня есть стая.
– Разве?
– Есть родители, старший брат и мои подруги. Эжени, Арнетти, Юлисса – вот моя стая.
– При всём моём уважении к пресветлой княгине и вашим друзьям, ни одна из них не является волком-оборотнем, – во взгляде Мишеля отразился откровенный налёт снисходительности, мягкой, ласковой, с какой втолковывают прописные истины маленькому несмышлёному ребёнку. – Каждая из названных вами прекрасных дам – представитель другого вида, в том числе человеческой породы. Это не считается.
– Полагаю, господин Сеймур, вы не хуже меня знаете, что в мире людей волки-оборотни редко собираются в стаи.
– Что чрезвычайно прискорбно. Оттого не лучше ли, пользуясь возможностью, перебраться на эту сторону на постоянное место жительство? Здесь вы сможете найти стаю, что с радостью примет вас. На территории Светлого княжества их не меньше десятка и любая будет счастлива…
Вкрадчиво зашуршала, отворяясь, дверь, и Али взмолилась богам, волчьим и вообще всем, кто готов прислушаться к просьбам простых смертных, чтобы то был дворецкий с объявлением о подаче ужина. Секунда-другая, и понимание ошибки кольнуло неприятно. Дворецкий Дэсмонда, будучи сам нечеловеческого происхождения, умел передвигаться тихо, фактически бесшумно, однако не настолько, чтобы Али вовсе не слышала и не чуяла близкого его присутствия. Но сейчас лишь запах лакея, открывшего дверь перед гостем, да стук створки возвестили о появлении новоприбывшего. И ещё тишина, накрывшая библиотеку стеклянным колпаком. Нимало не смутившись, Ройс едва заметно кивнул Дэсмонду и сразу направился к столику с хрустальными графинами. Фраком ловец пренебрёг, если таковой у него вообще был, и отдал предпочтение поношенному чёрному сюртуку, по виду которого можно предположить, что пошит он в мире людей в века, когда сия деталь мужского костюма была крепко в ходу. Горлышко графина стукнуло о край стакана, забулькал коричневый напиток, щедро наполняя тару. И ведь специально производит лишний шум, звучащий в тишине особенно громко, вызывающе даже.
Эжени и Дэсмонд переглянулись, затем Эжени адресовала женщинам извиняющуюся улыбку. Мишель, пользуясь тем, что Ройс стоял спиной к собравшимся, осуждающе покачал головой, одарил Али выразительным взором.
Посмотрите, мол, каков хам и грубиян. Ну да что взять с такого, как он.
Налив явно больше, чем требовалось, Ройс залпом осушил половину. Впрочем, Али уже доводилось видеть, как Ройс пьёт, и крепкий алкоголь действовал на него куда слабее, чем на многих. Дэсмонд извинился перед собеседниками и подошёл к ловцу, заговорил тихо.
Подслушивать Али не собиралась.
Честное слово, не собиралась!
Оно само как-то получилось.
– Вышел на след?
– Да.
– И в чём дело?
– Следы оборвались… среди эманаций, остающихся после недавней активации портала. Вероятно, одноразового.
А Ройс времени зря не терял!
– Сбежал, – констатировал Дэсмонд. – Знать бы, далеко ли…
– На ту сторону.
– Уверен?
– Да.
Более Дэсмонд ни о чём не спросил, но молчание его стало… тяжёлым, напряжённым. И непосвящённому в детали оно говорило красноречиво, что дело серьёзнее, что представлялось собеседникам раньше.
Дверь вновь распахнулась, и порог наконец переступил дворецкий, сообщил о подаче ужина. Собравшиеся потянулись на выход, Эжени и Дэсмонд с непринуждёнными улыбками привычно возглавили импровизированную процессию в миниатюре. Мишель с пылкой надеждой посмотрел на Али, ожидая, что она составит ему компанию и, возможно, окажется рядом за столом, но Али решительно шагнула к Ройсу. Ловец не спешил присоединиться к остальным, так и стоял перед столиком, медленно прокручивая содержимое стакана.
– Что-то случилось? – напрямую спросила Али.
– Подслушивала? – Ройс бросил на неё цепкий косой взгляд и сразу отвернулся.
– Нет.
– Неужели?
– Кто обсуждает секретные сведения в присутствии оборотня?
– Это не секретные сведения. Просто не стоит о них распространяться.
– Так кто сбежал? – и кто вообще способен скрыться от ловца уровня Ройса? – Он как-то связан с сегодняшним твоим внезапным желанием сопроводить меня во дворец?
Ибо не стал бы Ройс демонстрировать невиданную прежде заботу о всего-навсего волчице сугубо по доброте душевной или даже из-за опасности встречи с браконьерами. Уж с парой-тройкой человеческих мужчин Али точно справилась бы.
– Сколько вопросов в такой хорошенькой голове… – обычное высокомерное презрение мешалось с скрипучими нотками недовольства. – Тебе лучше не думать о том, что тебя не касается, и заниматься тем, что тебе положено. Иди, не заставляй Сеймура ждать.
– При чём здесь Мишель?
– Разве ты не этим занимаешься последние месяцы, будучи в гостях у Эжени, – окучиваешь бедолагу Сеймура, дабы от более удачливых подруг не отставать? Так поспеши, пока клиент плесенью не покрылся.
Цапнуть бы эту сволочь, да чтоб мало не показалось, но вряд ли даже ей Ройс позволит распускать клыки на своё, несомненно, жёсткое, невкусное тело.
И пускай подавится своим последним словом!
Круто развернувшись на каблуках, Али направилась к мнущемуся на пороге Мишелю.
– По-моему, он был с вами не слишком-то любезен, – отметил тот.
– А он бывает хоть с кем-то любезен? – парировала Али, принимая предложенную руку. Голос понизить не удосужилась, пусть Ройс всё слышит.
– С пресветлым князем… более или менее, – Мишель вывел её из библиотеки, и они пошли в сторону столовой. – Но прежде они вместе истоптали не одну дорогу и разделили не одну стальную ковригу… боюсь, большинству из нас столько не отмерено, ни сил, ни долголетия, ни… крепких зубов.
– Ну и бесы с ним, – отозвалась Али нарочито беззаботно.
* * *
Мир людей жил своей жизнью, далёкой от забот иной стороны и одновременно куда более похожей на неё, чем могло показаться неискушённому наблюдателю. Али вернулась домой утром, тщательно заперла дверь квартиры, которую они с Эжени когда-то снимали на двоих. Теперь все немногочисленные квадратные метры, кухня и единственная комната принадлежали Али единолично. Скромная обстановка помнила уже ушедшую эпоху и приветом из века нынешнего оставались лишь плоский чёрный телевизор на тумбочке да микроволновка на кухне. Сняв в прихожей куртку и ботильоны, Али прошла в комнату, положила обе сумки – и большую с одеждой, и поменьше с всякими мелочами – на диван и первым делом достала ноутбук, смартфон и зарядные устройства к каждому. Включила, подождала, пока техника вслед за хозяйкой вернётся в мир высоких скоростей и мобильной связи, и наскоро просмотрела последние новости и почту. Убедилась, что за время её отсутствия не произошло ничего серьёзного, важного и срочного, ни вообще, ни в частности, и занялась прочими делами.
Эжени, конечно, расстроилась, узнав о скором возвращении Али, но спорить не стала. Работу никто не отменял, да и, честно говоря, жить в княжеских пенатах почти постоянно казалось не лучшей идеей. С момента свадьбы Эжени и Дэсмонда уж больше года минуло, и все эти месяцы Али только и делала, что моталась между обеими сторонами. Неделька там, неделька тут, сегодня роскошные дворцовые апартаменты, завтра однушка в типовом многоквартирном доме. Нет, Эжени-то радовалась присутствию подруги, ей, как княгине, целая собственная свита положена, всякие фрейлины, статс-дамы, гофмейстерины и кто там ещё бывает. Так что проблем с размещением и проживанием Али в княжеских резиденциях не возникало. Дэсмонд тоже не возражал. Недвижимости у него много, места везде хватало с избытком, и сама Али не из тех, кто лезет в отношения замужней подруги и полагает первейшей своей задачей увести перспективного мужика из семьи. И не только потому, что такого, как князь огненный, от любимой женщины не уведёшь при всём желании. Даже если б можно было, Али всё равно не стала бы.
Да и не в том беда.
И не в докучливом господине Сеймуре.
И даже не в Ройсе, чтоб ему во дворце икалось безудержно. Или где он там есть нынче.
Просто… просто накопилось за год с лишним такой жизни чувство неустроенности, непонимания, куда и зачем идёшь. То та сторона, то эта бесконечной пёстрой каруселью… а теперь, с обретением Юлиссой личного счастья, ещё и периодические визиты в Тёмное княжество. Хорошо хоть Юл не торопилась ни в замуж, ни осчастливить страну наследником, требуемого официоза, к ужасу подданных, не блюла и малую родину не забывала.
За привычными занятиями время бежало незаметно.
Сходить в магазин в соседнем доме, пополнить запасы еды, желательно такой, какую долго готовить не надо.
Написать письмо Арнетти – вдруг она на неделе тоже вернётся в мир людей?
Родителям позвонить.
С заказчиками пообщаться.
Готовые работы сдать.
Оплата, переговоры в режиме онлайн.
А потом в дверь позвонили.
Вздрогнув от неожиданности, Али бросила взгляд на нижний правый угол монитора.
Почти без пятнадцати двенадцать.
Ночи, да.
И кого могло принести в столь поздний час?
Али подняла голову от ноута, посмотрела на проём, ведущий в прихожую.
Звонок стих. Несколько секунд тишины, шорох за входной дверью, уловимый лишь ухом оборотня, и новая трель, протяжная, въедливая.
– Я никого не жду, – пробормотала Али себе под нос. – Убирайтесь, пока я не вышла и не наваляла.
Трель оборвалась, сменившись настойчивым стуком.
Этого ещё не хватало! Если незваный гость и дальше будет в дверь молотить, то им не Али заинтересуется, а соседи.
– Чтоб тебя, – сохранив последние изменения, Али встала с дивана, вышла в прихожую, посмотрела в глазок.
По ту сторону двери маячила большой кляксой расплывающаяся чёрная тень. Али моргнула в недоумении, и тень внезапно обрела очертания, оформилась в Ройса. Только странного какого-то… Лохматого чересчур, бледного, стоящего не ровно, но пытающегося прислониться к стене возле косяка и зажимающего одной рукой запахнутые края кожаной куртки. И как он сюда просочился, миновав хоть и хлипкую, однако какую-никакую деревянно-стеклянную преграду тамбурной створки? Али отперла замок, повернула задвижку и открыла дверь.
– Ройс, какого лешего ты тут забы… – зашипела быстро, но мысль закончить не успела.
Ловец отпустил косяк, за который держался побелевшими пальцами второй руки, покачнулся и начал заваливаться на Али. Она в наполовину инстинктивном порыве отшатнулась в сторону, и мужчина упал на пол. Да там и остался неподвижной чёрной грудой.
– Ройс?
Ловец не шевелился. И непонятный резкий запах тревожил нюх, растекался в воздухе керосиновой вонью.
Похоже на… кровь?
Быстро выглянув в тамбур и не обнаружив в пределах видимости и слышимости ничего и никого подозрительного, Али поскорее захлопнула дверь и склонилась к Ройсу. Кое-как перевернула его на спину, рискуя приложить бедолагу о стоящую у стены вешалку, распахнула расстёгнутую куртку и обмерла. Тёмно-серая трикотажная водолазка, надетая под куртку, изодрана в клочья, располосована в прямом смысле на ленточки, отяжелевшие от пропитавшей их крови. Та же участь постигла и майку – или футболку, или что там было под водолазкой, – а дальше… Али сглотнула подступивший к горлу противный вязкий ком, пытаясь унять приступ тошноты, прижала ладонь ко рту. Даже ей, хищнице наполовину, стало дурно при виде той мешанины, в которую превратился живот Ройса. Ощущение, будто из него инопланетный пришелец-паразит вылез, разворотив все внутренности на своём пути… или некто вознамерился выпотрошить ловца, словно сказочный охотник незадачливого волка, переевшего девочек и бабушек. В ранах Али не разбиралась, но и с нулевыми познаниями в медицине очевидно, что люди с подобной дырой в животе не живут в принципе. И кровь у Ройса странная. Тёмная, почти чёрная, пахла не вполне по-человечески и гляделась густой, точно варенье. У половины нелюдей, если не больше, она красная… впрочем, Али и по сей день не имела ни малейшего представления, кто Ройс по происхождению и существуют ли другие подобные ему.
Может, неведомый противник ловца ядовитый?
Или это у него кровь так сворачивается?
Или он попросту решил дать дуба прямо на полу чужой квартиры, съёмной к тому же?
– Вот… хрень, – паника заворочалась, зашебуршилась, рождая желание пометаться загнанным в ловушку зверем. Али беспокойно огляделась в поисках идей, но сумрачная тесная прихожая, озарённая лишь рассеянным светом бра в комнате, советчиком оказалась не самым полезным.
Вызвать скорую?
Ага, так Али и объяснит врачам все особенности нечеловеческой анатомии и заодно о существовании нечисти и другого мира поведает.
Эжени с Дэсмондом остались на той стороне.
Юлисса тоже.
Арнетти… даже будь она сейчас здесь, на связи, помочь ничем не сможет, ибо знает не больше Али.
Не звонить же родителям… да и что они подскажут? Или в интернет лезть… о`кей, поисковая система, что делать, если на вас поздним вечером свалился раненый охотник на нечисть?
– Ройс, волки бы тебя задрали, – Али склонилась к белому лицу, убеждаясь, что мужчина ещё дышит, похлопала его по обеим щекам.
Никакой реакции.
– Ну вот на кой ты припёрся именно ко мне? Я не умею оказывать ни первую помощь, ни вторую… ни вообще, ни таким, как ты. Ройс! Ройс, сволочь треклятая, только не вздумай сдохнуть мне на радость! – размахнувшись, ударила посильнее, отчего голова ловца дёрнулась и по губам побежали струйки… наверное, его крови. – Бесы!
А если она только хуже делает?! И он действительно тут и помрёт, практически на её руках?!
Тёмные струйки потекли на пол, пятная потёртый паркет, тело содрогнулось – лишь бы не в предсмертных конвульсиях! – и Ройс закашлялся, сплюнул мерзкого вида сгустки.
– Ройс?
Он открыл глаза, посмотрел на Али мутным взором.
– Ты… добить меня решила? – просипел голосом слабым, но с ясной ноткой обычного мрачного недовольства, вызвавшей вдруг чувство облегчения.
Хотя кто на её месте не испытал бы облегчения? Прятать труп княжеского ловца – удовольствие сомнительное.
– Нет. Но стоило бы, – огрызнулась Али, скорее по привычке, нежели из действительной на то необходимости. – Что с тобой стряслось? С кем и что не поделил?
– Так… пустое, – Ройс снова кашлянул, с заметным усилием поднял руку, отёр губы тыльной стороной ладони и с некоторым удивлением глянул на тёмные разводы на собственных пальцах. – Мне нужно… немного времени… чтобы начался процесс регенерации…
То есть можно надеяться, что он всё-таки восстановится сам, без помощи специалистов и хирургического вмешательства?
– Просто немного времени… совсем чуть-чуть… и покоя… – Ройс попытался подняться, однако не преуспел и неловко, словно пьяный, завалился обратно на пол.
Али потянулась к ловцу. От её прикосновения он дёрнулся вновь, но возражать и спорить не стал.
Вот и умница.
Перевести Ройса сначала в сидячее положение, затем утвердить на своих двоих оказалось делом нелёгким. Мужчина, глядевшийся худым, без намёка на лишний жирок, был куда тяжелее, чем представлялось Али. Рана доставляла изрядное неудобство, сколько ловец не сжимал челюсти и не кривился, скрывая боль, порой она вырывалась шипением и короткими глухими стонами сквозь стиснутые зубы. Кое-как встав на ноги, Ройс навалился на Али, его рука, закинутая на её плечи, давила с неожиданной силой, ощутимой даже для оборотня. Путь из прихожей в комнату – сколько там шагов?.. три?.. четыре?.. – обратился стометровкой. Ловец едва переставлял ноги, с трудом вписался вместе с Али в проём и попытался сползти на ковёр прежде, чем они повернули к постели. С облегчением большим, чем когда Ройс очнулся, Али уложила мужчину на кровать. Вернее, ловец сам свалился поверх покрывала, тяжело, неровно дыша.
За что ей это всё?
Не меньше времени ушло на избавление от куртки. Матюгнувшись про себя, Али стащила с Ройса ботинки и переложила его ноги поровнее. Водолазку уже не снимешь, только разрезать, зато брюки можно оставить. Всё равно с этим комплектом постельного белья придётся попрощаться. Али выгребла из шкафа первую попавшуюся тряпку – попалась наволочка от другого комплекта, – приложила к ране, не уверенная, нужно ли это в принципе. Странная густая кровь почти не шла, растёкшись липкой маслянистой плёнкой, и неясно, началась ли вожделенная регенерация.
– Тебе надо что-то ещё?
Ответил Ройс не сразу, минуту-другую лежал неподвижно, глядя невидяще в потолок. Если бы не стук сердца, слабый, натужный какой-то, впору было вообразить, что ловец таки отдал душу своим богам.
Если таковые у него были, разумеется.
– Н-например?
– Ну, не знаю. Может, прежде следует рану обработать, продезинфицировать там, зашить…
– Ты… умеешь шить… раны зашивать?
– Нет.
– Тогда зачем… спрашиваешь?
– На всякий случай, – Али присела на край постели, посматривая неуверенно то на скомканную голубую наволочку, то на мертвенно-бледный лик. – Так, на минуточку, это ты ко мне пришёл, а не я к тебе прибежала играть в доктора и тяжелораненого пациента.
– Нужно время…
– Сколько? Хотя бы примерно?
– Время…
– Да, время. Так сколько?
– Всё пройдёт… всё…
Неужто бредить начал?
Этого ещё не хватало!
Передвинувшись ближе к изголовью кровати, Али протянула руку к лицу Ройса, намереваясь пощупать лоб, как делала в детстве мама, но на запястье сомкнулись холодные пальцы, сжали. Али вздрогнула, попыталась высвободить руку, а ловец повернул к ней голову, глянул зло.
– Гло? – не столько произнёс, сколько прорычал, точно из них двоих волком был он.
– Что ещё за гло?! Совсем с ума сошёл? – Али снова рукой дёрнула, и ледяные тиски разжались, чужая конечность, мгновение назад продемонстрировавшая и силу, и скорость реакции, безвольно упала на покрывало.
Ройс моргнул, лицо с заострившимися было чертами медленно, неохотно разгладилось.
– Значит, началось…
– Что началось? – насторожилась Али.
– Следующие несколько часов… будут самыми… сложными, – мужчина отвернулся, вновь сосредоточил опустевший взгляд на потолке. – Тебе… лучше меня не… не трогать. И не слушай…
– Что не слушать?
– Всё… что бы я ни говорил. Просто не прикасайся и не… не слушай. К утру… станет лучше…
– А если не станет?
– Свяжись с Дэсом… или с Эжени, а она разыщет мужа…
И они утилизируют труп? Вот счастье-то!
– Дэс знает, что надо делать…
– А может, связаться с Дэсмондом сейчас, не дожидаясь утра? У тебя же должны быть какие-то специальные каналы или средство связи с другим миром. Если не супертелефон, то хотя бы артефакт?
– Мне будет… холодно, очень холодно… но это… пройдёт… пройдёт… всё пройдёт… и ты тоже пройдёшь, как все они… – Ройс умолк.
Несколько секунд губы шевелились беззвучно, затем глаза ловца закрылись.
Кажется, отключился.
В очередной раз удостоверившись, что незваный гость дышит, Али встала, посмотрела на лежащего на постели мужчину. Странно видеть непобедимого ловца нечисти и нежити… таким. Беспомощным, безжизненным, почти бесплотным, словно тень, которой он иногда обращался. Нынче, поди, подушки хватит, чтобы добить окончательно.
Странно думать, что по неким, неведомым Али причинам он может не дожить до утра.
Странно представлять, что его может не быть.
Вчера был, а сегодня не стало.
Странный вечер и мысли в голову лезут тоже престранные.
Но от необходимости связаться с Дэсмондом прежде, чем Ройс доживёт до утра – или не доживёт, кто знает, насколько живучи представители его вида? – совсем отказываться не стоило.
* * *
– …Позвольте представить моего лучшего друга Ройса.
Тонкие запахи мужского парфюма и кожаных сидений наполняли тёплое, светлое нутро лимузина и оттого чёрная тень в дальней стороне салона привлекла внимание не сразу. Али чуяла, что внутри есть кто-то ещё, но отсутствие у неведомой личности собственного запаха сбивало с толку, путало россыпью следов на снежном насте. Едва уловимое движение, и тень обернулась темноволосым мужчиной в чёрной одежде, старше Дэсмонда годами. По крайней мере, внешне. Он скользнул по рассаживающимся девушкам холодным, равнодушным взглядом и в карих глазах под растрепанными длинными прядями чёлки не отразилось ничего, кроме скуки.
– Эжени, Алионор и Юлисса, – Дэсмонд закрыл дверь, и машина плавно, мягко тронулась с места.
Ройс кивнул рассеянно и, явно посчитав свой долг выполненным, устремил отрешённый взор в окно.
– Чем вы занимаетесь, Ройс? – заговорила Юлисса, сидевшая ближе всех к мужчине.
– Мы, скажем так, по совместительству ещё и деловые партнёры, – ответил Дэсмонд.
– Совместный бизнес? Как интересно!
– Даже не сомневаюсь, – отозвался Ройс с едва скрываемым презрением.
– Простите?
– Разве вас не это интересует? – Ройс удостоил Юлиссу пренебрежительным взглядом. – Бизнес, деньги, состояние банковских счетов?
– Ройс, – вмешался Дэсмонд.
– Кого это – нас? – широкая дружелюбная улыбка Юлиссы истаяла, в карих очах под длинными ресницами вспыхнул опасный огонёк.
– Вас, – невысказанную вслух просьбу друга Ройс проигнорировал. – Современных девушек, бегающих за мужчинами побогаче, ищущих очередного бедолагу с толстым кошельком, способного оплатить ваши капризы, норку, бриллианты и отдых у южных морей. Отлавливающих, как рыбак, рыбку покрупнее да пожирнее.
– Вы нас видите первый раз в жизни, – возразила Юлисса. – С чего вы сделали такие скоропалительные выводы?
– Вы же здесь, – Ройс отвернулся обратно к тонированному стеклу.
– Прошу простить моего друга, он иногда бывает… резковат в суждениях, – извинился Дэсмонд.
– Скорее уж хамоват, – фыркнула Юлисса.
– Предпочитаю честность и прямолинейность лицемерию и фальши, – парировал Ройс.
Не выдержав, Али ущипнула сидящую рядом Юлиссу за тыльную сторону ладони, сделала страшные глаза, намекая недвусмысленно, что лучше воздержаться от дальнейшего продолжения диалога. Нотки бараньего упрямства и железобетонной уверенности в собственной правоте говорили красноречиво, что переспорить этого индивидуума мало кому по силам. Так стоило ли портить вечер бессмысленными пикировками?..
– Пройдёт… пройдёт…
Али открыла глаза, возвращаясь в суровую реальность, где сумрак норовил вытеснить неверный свет бра возле дивана, а раненый ловец то начинал что-то бормотать в забытьи, метаться по постели, то затихал до едва уловимого стука сердца и слабого дыхания.
Сколько времени прошло?
Полтора часа. Всего!
Телефон Эжени не отвечал, рабочие номера Дэсмонда – ни один из трёх – тоже, посему с надеждой, что подруга с мужем решили-таки по какой-нибудь срочной внезапной надобности вернуться сюда, пришлось расстаться. На всякий случай Али оставила сообщения на голосовой почте и присовокупила к ним письменные. Обыск карманов куртки Ройса ничего не дал, ни оружия, ни артефактов для связи, ни улик, указывающих на личность противника ловца. Ткань изрядно пропиталась запахом крови Ройса, специфическим донельзя, напрочь отбивающим любые иные примеси. По некоторому размышлению Али осторожно накрыла мужчину одеялом, отметила, что бледность лица сменилась неестественной белизной, людям не свойственной. Даже Эжени со своей снежной сущностью не отличалась столь нездоровым, пугающим оттенком кожи.
В сознание Ройс не приходил, только бормотал в бреду. Вместо положенного в подобных случаях жара тело источало уже весьма ощутимый холод, необязательно прикасаться к ловцу, чтобы почувствовать себя выскочившей без тёплой одежды на мороз. Али накинула толстую вязаную кофту, отодвигая желание сменить искусственные человеческие покровы на волчью шубу, забралась с ногами на диван и забилась в угол. Ноутбук давно выключила и теперь сидела со смартфоном, пытаясь скоротать время в интернете. Посматривала на Ройса, помимо воли прислушивалась к бессвязным обрывкам фраз.
И с чего вдруг момент их знакомства проклюнулся сквозь толщу иных воспоминаний? Был январь, снежный январь прошлого года, и Дэсмонд в очевидной попытке завоевать расположение Эжени пригласил и её, и Али с Юлиссой на бал в своём дворце на другой стороне. Правда, зачем князь взял с собой Ройса, явно мало годившегося на роль спутника для скучающей подруги избранницы, – загадка полная. Мишель и тот скорее подошёл бы, нежели Ройс. По прибытию на собственно бал Ройс сразу сбежал в бар, а Дэсмонд, представив Али и Юлиссу компании знакомых мужчин, сосредоточил внимание на Эжени. Юлисса быстро погрузилась в лёгкую болтовню и необременительный флирт, ей, яркой, дружелюбной, общество приятных молодых мужчин только в радость. Что до унылой волчицы, смущённой, раздосадованной количеством нелюдей, собравшихся в одном, пусть и просторном зале, то она решила последовать примеру ловца и переждать в баре.
Ройс всё ещё сидел в баре, за стойкой. Али понаблюдала немного со стороны, как ловец пьёт, не пьянея заметно, и ушла. Выскользнула из дворца, сняла вечернее платье, сменила ипостась и отправилась исследовать окрестности. Близилось полнолуние, а в это время Али всегда тянуло неудержимо на волю, прочь из клетки железных джунглей, туда, где не будет людей – да и нелюди не станут отсвечивать слишком часто, – где можно не скрываться, не опасаться, не оглядываться беспрестанно, но быть собой, дикой и свободной, как предки городских оборотней. Тем более вокруг дворца большой парк, дальше переходящий в лесные угодья, и вечное лето, не знающее капризной зимы. Как было устоять перед этаким искушением?
Ройс и обломал весь кайф. Каким-то лишь ловцу ведомым образом разыскал Али, преспокойно трусящую через пролесок, и тоном, приказным, возражений не терпящим, велел возвращаться обратно. Выяснилось, что Эжени хватилась её, встревожилась, и Ройс вызвался найти сбежавшую волчицу. И хотя тем вечером Эжени и Дэсмонд взаимопонимания не достигли и разошлись, одинаково недовольные что собой, что друг другом, от раздражающего ощущения присутствия Ройса избавиться не удалось. Ни тогда, ни впредь.
Он нет-нет да оказывался где-то поблизости. Не ходил след в след, не попадал в поле зрения, слуха и нюха, но порой маячил в отдалении, словно призрак смерти, чьего леденящего дыхания даже оборотням не избежать. У Али своя жизнь, у Ройса своя, свои заботы, служба у князя, и если напрячь память, то не столь уж и часто они виделись на протяжении этого года с лишним. Ройс просто… был. Чёрствый сухарь, похожий на смерзшуюся за зиму землю. И если и вызывал у Али какие-либо положительные чувства, то сугубо умеренное любопытство.
И толику благодарности за спасение Эжени.
Пожалуй, веди он себя иначе, как адекватный нечеловек, разумный и культурный, то, быть может, Али присмотрелась бы к нему. По крайней мере, могли бы нормально общаться во время встреч, без натянутых приветствий, мрачных переглядываний украдкой и мучительных надежд, чтобы оппонент поскорее ушёл по своим делам.
– Пройдёт…
Да что пройти должно, интересно? Это его непонятное состояние? Ситуация в целом? Или затуманенный разум ловца застрял в тенетах прошлого?
Али поёжилась, отложила смартфон на журнальный столик. В середине апреля светало раньше, и как же хотелось, чтобы все беды, точно по волшебству, рассеялись прямо с первыми лучами солнца!
– Пройдёт… Отпусти её… и всё пройдёт…
Встав с дивана, Али едва ли не на цыпочках приблизилась к кровати, замерла в шаге, вытянув шею. Выглядел Ройс жутковато – кожа белее снега, ресницы и падавшие на лицо пряди волос смёрзлись тоненькими сосульками, губы потрескались. Холод такой, что, казалось, стены вокруг вот-вот наледью покроются. Наверное, если коснуться его такого, то обморожение заработать можно…
Вдруг его как раз согреть нужно? Ещё одно одеяло, грелка и горячее питьё? Хотя как в него хоть что-то влить? Запихнуть в горячую ванну тоже не выйдет. А других, более толковых идей не было.
И ощущать собственную беспомощность мерзко.
Посмотреть, как обстояли дела с раной, Али не решилась. Только повела раскрытой ладонью над телом, чувствуя, как ломит пальцы.
Эжени такого холода не испугалась бы.
А жара Юлиссы хватило бы, чтобы отогреть любую ледяную нечисть.
Но подруг здесь и сейчас нет, есть лишь бесполезная волчица, совершенно обыкновенная, ни на что не способная оборотница.
– Пускай её, она того не стоит…
Всё-таки есть некая она. Та самая? И к кому Ройс обращается – к самому себе или к кому-то неизвестному Али?
– Пройдёт… – Ройс перекатил голову по скособочившейся подушке, дёрнулся, сбрасывая край одеяла, задрожал. Сосульки на волосах хрупнули и расплылись тёмными пятнами по наволочке.
Али выждала несколько минут, однако дрожь не прекратилась, мужчину начало мелко трясти.
Одеяло она поправила. Очень аккуратно, стараясь не касаться выбеленной кожи. Подумала и сняла с себя кофту, набросила поверх одеяла. Постояла, переминаясь с ноги на ногу.
– Хр-р-рень, – Али отступила от кровати к окну с живительным теплом отопления, скинула тапочки и принялась стягивать белую домашнюю футболку и розовые штаны.
Отметила мимолётно, что и её одежда заляпана кровью, высохшей давно, успевшей превратиться в сажевые разводы и пятна на ткани. За верхней экипировкой последовало нижнее бельё.
Стянуть резинку с волос.
Опуститься на ковёр.
Сменить ипостась.
Али не любила перекидываться в квартире. Если в лесу человек неловок, неуклюж, словно терялся перед первозданными силами природы, то волчице мгновенно становилось неуютно в стенах небольшого жилого помещения. Комната гляделась маленькой, тесной чрезмерно, давила сжимающимися ежеминутно тисками. И осознание глупости собственного решения подстёгивало, намекало, что мысль не просто не умная – идиотская насквозь.
Рискованная.
Безумная.
И опасная.
Если не придушит её ловец голыми руками ненароком в бреду, то заморозит наверняка.
Но и на ожидание, бездельное, пустое, до самого рассвета её не хватит.
Встряхнувшись, Али запрыгнула на скрипнувшую обиженно от этакой внезапной нагрузки кровать, переступила через хладное тело и заняла узкую полосу свободного пространства между Ройсом и стеной. На секунду-другую застыла напряжённо, готовая к любой подлянке, но, хвала Луне, набрасываться на нежданного соседа по постели ловец не торопился. Лишь голову к ней повернул, промычал нечто вовсе неразборчивое и затих. Даже трястись перестал.
Ладно.
Али устроилась поудобнее, положила голову на вытянутые передние лапы. Одним боком прижалась к Ройсу, надеясь, что слоя одеяла и края кофты хватит, чтобы не превратить её в ледяную скульптуру. И холод в звериной ипостаси переносился куда легче, чем в человеческой. Правда, обогреватель из неё не ахти – в конце концов, она оборотень, а не птица огненная, – но всё лучше, чем совсем ничего.
По крайней мере, она попыталась.
Да, именно так и скажут, когда поутру обнаружат её свежезамороженную тушку.
* * *
Али не знала, что послужило причиной пробуждения. То ли ощущение руки на холке, человеческой кожи, касавшейся серой шерсти, то ли шорохи рядом, пробившиеся сквозь тонкую, чуткую пелену сна.
То ли организм попросту решил, что нечего дрыхнуть дальше, тем более в столь интригующей компании.
Открыв глаза, Али подняла голову и встретила взгляд Ройса. Удивлённый, недоверчивый, но вполне осмысленный.
– А… Алионор? – уточнил хриплым голосом.
А он чаял очнуться в компании другого оборотня?
– Что ты?..
Вероятно, ловец хотел спросить, что она тут делает, однако вовремя осёкся.
Правильно.
Не лучший вопрос в нынешней ситуации, не говоря уже, что Али и ответить-то не сможет.
Ройс проследил за местом возложения собственной верхней конечности и, как показалось Али, немного смущённым, неловким движением снял руку с волчьей холки. Али потянулась к мужчине, ткнулась носом в его шею, отчего тот вздрогнул, предпринял попытку отстраниться. Неестественный холод больше не ощущался и выглядел ловец если не совершенно нормально, то уже более-менее как человек, пусть и помятый основательно. Кожа бледная, но не белая, на ресницах и волосах ни следа сосулек, во взоре знакомая мрачная настороженность. И если он попробует отодвинуться от Али ещё дальше, то кубарем с кровати слетит.
Хотя кто ожидал иного? Выбраться из лихорадочного забытья и обнаружить себя в постели с врагом, с объектом персональной нелюбви и той, кто прежде могла бы стать одной из его целей, – удовольствие маленькое.
Али поднялась и, перемахнув через мужчину, соскочила на пол. Подошла к дивану, аккуратно подцепила футболку со штанами и отправилась на кухню. Пускай Ройс и так уже видел всё, что можно, однако нет желания лишний раз щеголять перед ним обнажёнными прелестями. Сменив ипостась, натянула одежду и вернулась в комнату. Ловец сидел на кровати, откинув кофту, одеяло и наволочку, и ощупывал рану, вернее, багровый рубец, наискось пересекавший живот. Али выключила бра, горевшее всю ночь, раздвинула шторы, впуская утреннюю серость.
– Жить будешь? – спросила не оборачиваясь.
– Буду.
– Останется шрам на долгую память?
– Нет. Через день-другой он исчезнет.
– Хорошо. А память?
– Память при мне. Со всеми зарубками на ней.
– Не расскажешь, кто так тебя разукрасить пытался?
– Не думаю, что тебе следует об этом знать.
– Ты вроде как ко мне пришёл, не к кому-то другому…
– Потому что… – Ройс помедлил чуть, но продолжил неохотно: – Потому что всё произошло недалеко от этого дома. Наша регенерация… у таких, как я, не всегда начинается сразу и чем тяжелее повреждение, тем с большими осложнениями она может быть сопряжена. В идеале нужно тихое, надёжное место подальше от всех, где можно спокойно отлежаться, не думая о… вероятных последствиях.
– Каких, например? – Али всё-таки обернулась к ловцу. – Вроде попытки уподобиться матушке-Зиме и заморозить всё, что плохо лежит?
– Именно. И тебе следовало поступить ровно так, как я сказал.
– То есть?
– Не трогать меня, – в голосе явственно прозвучала сталь.
– Я тебя не трогала.
– Тогда что ты делала со мной в постели?
Его, болезного, домогалась по-всякому.
– В большинстве своём снежно-ледяные сущности нуждаются в тепле, оно для них сродни живительному источнику энергии, – попробовала объяснить Али. – Это я чётко поняла на опыте Эжени. Поэтому подумала, что раз ты один из них, то, быть может, тебе тоже надо… тепло и вообще…
– Мне. Не нужно. Тепло, – отчеканил Ройс. – Ни твоё, ни чьё-либо ещё. Если велено не трогать, то и не трогай, большего от тебя не требовалось, – отпихнул одеяло и повернулся, спустил ноги на пол.
Али молча наблюдала, как мужчина тяжело, неловко встаёт, выходит, пошатываясь, в прихожую. Щёлкнул выключатель, стукнула дверь в туалет.
Может, стоило подушкой его додушить? Али не ждала, конечно, что ловец со слезами благодарности в ноженьки ей падёт да ручку от радости такой великой зацелует, но чтобы чуть в себя пришёл и сразу хамить начал?
Шум воды, двойной щелчок, хлопки дверей и снова вода – Ройс перебрался в ванную.
Поздно. Худо-бедно восстановился, так что подушка больше не прокатит. Остаётся только вытолкать взашей и пусть дальше сам управляется, без тепла и вообще без всего и безо всех.
Шум воды стих.
Стук двери.
Щелчок выключателя.
Ловец замер на пороге, ухватившись обеими руками за разные стороны косяка. Лицо мокрое, капли падали с подбородка на обнажённую грудь, длинная, почерневшая от воды прядь прилипла ко лбу и виску.
– Алионор, – произнёс Ройс, не глядя на Али. Снова помедлил, то ли паузу выдерживая, то ли с духом собираясь. – Али… прости.
Что-что? Слух подводит? В лесу что-то сдохло и мир перевернулся? Или водичка из крана волшебная течёт, что ловец только ею умылся и уже всю глубину собственной неправоты осознал?
– Находиться рядом со мной в такие моменты опасно… практически для всех независимо от расовой принадлежности, – продолжил Ройс негромко, натужно как-то, будто через силу слова выдавливал. – Ты поступила безрассудно, рискуя… там, где в этом не было особой нужды, и поэтому я…
– Едва очнулся и сразу повёл себя как му… неблагодарная особь мужского пола? – закончила мысль Али.
– Почти. Тебе незачем было подвергать себя необдуманному риску, вот и всё, – Ройс смерил её непонятным сумрачным взглядом и, оттолкнувшись от косяка, вернулся в постель.
На нерасстеленную кровать фактически рухнул, вытянулся кое-как поверх покрывала, точно поход через прихожую выжал все только-только скопленные крохи сил.
Послать бы его.
Далеко и надолго, из квартиры и из этого дома. Устроил тут стационар для редких видов нечисти…
Но рука не поднималась.
По крайней мере, не сейчас, пока ловец слаб и очевидно беспомощен.
Али подошла к кровати, переложила на подлокотник дивана кофту, наволочку выбросила в прихожую – всё равно пол от крови отмывать придётся, – накрыла Ройса одеялом.
– Это ненадолго, – мужчина следил за её действиями настороженно, словно подвоха ожидая.
– Угу.
– Нужно немного времени… десять-двенадцать часов в зависимости от степени тяжести…
– Да, я помню.
– Для полного завершения.
– Ага.
– Как только станет лучше, я уйду. Не беспокойся, я постараюсь тебя не обременять своим присутствием без необходимости.
– Конечно, – Али отступила от кровати, обозревая критично дел рук своих.
Желание подоткнуть одеяло подавила.
Всё-таки взрослый мужик, не маленький мальчик. И она ему – сохрани Луна от подобного! – не мамочка.
Али повернулась к мебельной стенке. Надо переодеться, привести в порядок сначала себя, потом квартиру.
Кофе выпить.
Попытаться вспомнить о том, что на сегодня у неё другие планы были.
– Если ещё что-то потребуется, скажи, – Али достала свежую одежду и вышла, прикрыв за собой дверь.
* * *
День прошёл… престранно, пожалуй.
Али честно старалась заниматься своими делами и внимания на Ройса обращать по минимуму. Получалось плохо. Ловец лежал неподвижно, часами не меняя позу, и со стороны гляделся снова впавшим в беспамятство. Производить при нём любой шум, ходить по комнате, да даже просто работать за компьютером или слушать музыку в наушниках казалось недопустимым. Неловко становилось, словно покой нечаянного пациента нарушала, и мысли вертелись каруселью исключительно вокруг Ройса, его состояния и произошедшего накануне, не позволяя сосредоточиться как следует на чём-то ином. Али без конца напоминала себе, что это не её проблемы, что Ройс сам явился незваным гостем, а у неё и своих забот полно, некогда сиделку изображать, однако стоило выйти на кухню, как она начинала прислушиваться к звукам, доносящимся из комнаты, готовая вернуться по первому подозрительному шороху. Иногда Али приближалась к кровати, спрашивала, не нужно Ройсу чего, получала отрицательный ответ, короткий, суховатый, и уходила. Ко всему прочему, хоть мужчина в постели и смотрелся труп трупом, бледный и недвижимый, но Али точно знала, что он следит за ней. Наблюдает из-под полуопущенных ресниц, отмечает каждое её действие, каждый шаг, каждый взгляд, фиксирует с дотошностью видеокамеры. То ли по-прежнему подвоха ожидал, то ли по привычке.
Привычки, они такие, трудноискоренимые.
Али терпела. Что ещё, в сущности, оставалось? Немного потерпеть, а там и десять-двенадцать часов пробегут.
Весь день Ройс лежал пластом и встал лишь вечером, когда не то что обещанные десять часов минули – все двенадцать прошли. Али сидела на кухне за столом, перед включённым ноутбуком, – заниматься чем-либо непосредственно в присутствии ловца оказалось решительно невозможно, – и слушала, как мужчина бродит по прихожей, совершая положенный променад по соседним помещениям. Наконец кухонная дверь отворилась, и Ройс возник на пороге. Помедлил, глядя на Али с очередным нечитаемым выражением, затем подошёл к окну, отодвинул край занавески, коротко, придирчиво осмотрел освещённый фонарями двор, детскую площадку, стоянку с машинами, дом напротив. Ступал он уже твёрже, крепче, чем утром, и багровый рубец превратился в белёсую полоску шрама, почти незаметную со стороны. Али отвела глаза и на всякий случай закрыла все вкладки.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше, – Ройс отвернулся от окна и принялся по-хозяйски копаться в навесных шкафчиках.
– Тебе что-то надо?
– Поесть. Попить что-то тёплое.
– Да, конечно, – Али ноут выключила, встала и жестом отстранила мужчину.
К немалому её удивлению, спорить он не стал и послушно отступил к столу, а там и вовсе на стул сел.
– Только предупреждаю, у меня сплошь полуфабрикаты, – Али заглянула в холодильник. – Могу пельмени отварить.
– Волчица питается пельменями?
– Ну а как иначе? Охота сам видишь какая нынче… Или бутерброды. Или пиццу закажу. Или ты роллы предпочитаешь? – Али посмотрела на Ройса и успела поймать недовольную гримасу.
Ишь, привереда.
– Пусть будут пельмени.
– С горячим молочком?
– При чём тут молоко?
– Сам сказал, нужно что-то тёплое попить. У меня и баночка мёда где-то завалялась… Шучу я, шучу, успокойся.
И нечего пытаться взором пылающим её испепелить. Уж что-что, а такого таланта за ловцом не замечено.
Впрочем, праведное возмущение предложенным молоком не помешало Ройсу умять всю пачку сваренных пельменей. С двумя ломтями чёрного хлеба, щедро намазанного сливочным маслом. И запить чашкой горячего чая с печеньем.
– Может, всё-таки скажешь, кто виновник твоего ранения? – заговорила Али, когда и чашка, и упаковка из-под печенья опустели. – Я не требую у тебя подробностей, просто раз всё произошло недалеко от моего дома, то… было бы неплохо знать, что тут за зверь такой может бродить.
– Тебе не о чем беспокоиться, – Ройс с выражением досады, забавной, впервые увиденной Али, пошуршал пёстрой упаковкой, убеждаясь, что печенек в ней больше не завалялось. Неуместный приступ глупого умиления – было бы чему умиляться! – Али затолкала в дальний угол. – Здесь он не задержится.
– Вот как?
– Я его выслежу.
– Это радует, – пробормотала Али и упаковку забрала. Смяла и выбросила в мусорное ведро. – А как он, кем бы ни был, тут оказался? Полагаю, это тот самый, которого ты на княжеских территориях искал?
– Да, – Ройс пытливо глянул на Али, явно решая, присовокупить ли ещё деталь-другую к общей картинке, невнятной, скромной до безобразия, и добавил: – При открытии портала на эту сторону он воспользовался координатами из телепортационной базы дворца Дэса. Стационарный переход и, тем паче, сеть таких переходов, объединённая одной ограниченной территорией, запоминает наиболее часто использующиеся адреса, создавая своеобразную базу данных…
Али кивнула, обозначая, что мысль в целом она поняла.
– При желании и умении получить к ней доступ не столь уж трудно. В нынешней базе только два ходовых адреса, ведущих в этот мир. Один – здешняя резиденция Дэса, второй…
– Мой, – догадалась Али.
Добираться от оной резиденции Дэсмонда до района, где жила Али, было долго и не слишком удобно, поэтому специально для неё портал открывали неподалёку от дома, в подходящем месте, где мало шансов наткнуться на случайных свидетелей. И пусть переход односторонний – открылся тут, пропустил Али и закрылся без возможности повторного открытия с этой стороны, – но в том-то мире координатами пользовались регулярно. А резиденция огненного князя место защищённое, что там, что здесь, и неважно, будет ли ломиться кто-то снаружи или появится внутри… в отличие от тихого спального района, облепленного многоэтажками с ничего не подозревающими жителями.
– Выбор был очевиден, – констатировала Али. – Не пойму, правда, почему он тут и остался, а не ушёл подальше? Город большой… за каким бесом торчать столько времени рядом с точкой выхода, где легко оказаться пойманным?
Ройс откинулся на спинку стула, посмотрел мимо Али.
– Предполагаю, он тоже выслеживал.
– Кого?
– Меня.
– Личные счёты?
– Нет. Есть категория… целей, считающих, будто сумеют достать меня прежде, чем я найду их.
Кем бы ни была нынешняя цель Ройса, на ниве доставания ловца она явно преуспела больше, чем следовало ожидать.
Несколько минут оба молчали. Али поскребла ногтём столешницу, размышляя, стоит ли ступать на лёд скользкой темы, и наконец сделала первый шаг.
– Что должно было пройти?
– Что должно было пройти? – эхом откликнулся Ройс, отвлекаясь от сосредоточенного изучения голубых занавесок за спиной Али.
– Ну… не то чтобы я специально прислушивалась ко всему, что ты там бормотал в бреду, просто… это ты повторял постоянно.
– Что именно? – настороженность обожгла не хуже пламени настоящего, однако человеческая половина огня боялась куда меньше, нежели звериная, и оттого Али не отступила и взора грозного не испугалась.
– Пройдёт. Иногда добавлял, что всё пройдёт.
– Разве нет? – настороженность потухла столь же резко, как и вспыхнула. – Рано или поздно пройдёт всё: хорошее и плохое, люди и нелюди, эпохи и времена.
– А-а, так это ты в философском смысле…
Действительно, чем ещё в беспамятстве заниматься, если не размышлять о высоком, отвлечённом и непознанном?
Причудливы игры разума. Особенно разума ловцов.
– А ты в каком подумала?
– Да я вообще не подумала ничего в частности.
– Зачем тогда спрашиваешь? Опять из любопытства?
– Почему нет?
– Я повторял что-то ещё, что могло тебя заинтересовать?
Раз уж спрашивает…
– Предлагал отпустить её и тогда точно всё пройдёт. И что она этого не стоит.
– Понятно, – Ройс качнул головой, будто сообразил-таки, что к чему.
– Правда? – усомнилась Али.
– Тебе не кажется, что слова, вырвавшиеся у меня в забытьи или пусть даже повторяемые всю ночь напролёт, тебя-то не касаются в любом случае? Я же не лезу в твою жизнь.
– С последним утверждением я бы поспорила. Помимо того, что слежка за моей персоной явно входит в число твоих излюбленных увлечений, ты определённо знаешь обо мне больше, нежели я о тебе. Или скажешь, я ошибаюсь? Или вообще заявишь, что и это не моё дело? – Али умолкла, глянула выжидающе на мужчину. Ответа или протестов не последовало. – Самое элементарное, Ройс. Два ходовых адреса в дворцовой базе, один Дэсмонда, второй… чей? Я не слишком хорошо разбираюсь в телепортациях и прочих перемещениях, если не на своих лапах, но вряд ли к координатам прилагалось уточнение, что тут живёт некая Алионор и кто она есть. С тем же успехом это может быть мама Эжени, или какие-нибудь её родственники, или другая подруга. Так какой смысл караулить охотника именно здесь? На мой вкус, не самое подходящее место для ловушки… особенно для ловушки на ловца твоего уровня. Ты давно уже не щенок несмышлёный, чтобы вот так запросто, с песнями и плясками в неё идти. Если только… твоя доставучая цель не знала наверняка, что и ты в этих краях часто бываешь. И мимо точно не пройдёшь.
– Думаешь, если бы по этому адресу жила, допустим, мать княгини или ваша с Эжени подруга, я бы прошёл мимо?
– Нет, но…
– Что ж, благодарю за трапезу, – перебил Ройс, поднялся и шагнул к двери. – Не возражаешь, если я воспользуюсь душем? А после я уйду и больше тебя не побеспокою.
– Время позднее уже, – опешила Али. – Куда идти на ночь глядя?
– Не заблужусь, – сказал как отрезал.
И ладно. Его проблемы. Кто она такая, чтобы спорить с ним? Хочет всё свободное время околачиваться недалеко от её дома, то ли охранника, то ли сталкера изображая, – да и пожалуйста. Пока его маленькое хобби не доставляет неудобств ни Али, ни окружающим, ей и дела быть не должно. Пусть моется и валит на все четыре стороны, плакать по его вечно задранному к потолку носу тут никто не станет.
– Подожди, полотенце принесу, – Али встала, попыталась протиснуться мимо Ройса.
Именно что протиснуться – ловец замер возле двери, но не строго перед створкой, а чуть сбоку, оставив узкий проход между собой и стоящим у стены холодильником. Не то чтобы вовсе не развернуться, просто… внезапно на и без того не отличающейся простором кухне стало совсем уж тесно.
Особенно когда оказываешься вдруг в капкане из холодильника и полуобнажённого мужского тела.
Наверное, надо не теряться, словно трепетная девица из романов Арнетти, а сразу отодвинуть Ройса с пути, отпихнуть или ещё что…
Вместо закономерных этих действий Али застыла, глядя на Ройса искоса, настороженно. Он тоже не торопился уступать дорогу, лишь рассматривал Али в ответ. Человеку не удавалось правильно истолковать этот пристальный чересчур, тяжёлый, препарирующий взгляд, однако волчица подняла голову, встрепенулась, радуясь невесть чему и разве что хвостом от восторга не виляя. Волчице хотелось потянуться навстречу, начать ластиться, будто кошка, щедро делиться теплом с глянувшимся самцом и плевать, что раса другая, от зверолюдей явно весьма далёкая. Пусть только самец останется, на всю ночь и навсегда, нечего отпускать такой замечательный экземпляр в темноту, на холод и голод.
Этого ещё не хватало для полного, безоговорочного счастья!
С юных лет Али втайне гордилась идеальным внутренним балансом между человеком и зверем в себе. Внезапное проявление животных инстинктов в человеке разумном принимала как звоночек, подсказку, на что надо внимание обратить, к чему прислушаться, а от чего бежать без оглядки. Сколько бы поколений оборотней этого мира ни жило в больших городах, привыкая, маскируясь и ассимилируясь, зверь всегда лучше знал, где может подстерегать опасность, кому стоит доверять и когда другие лгут. А ещё у зверей свои представления о всяких брачных периодах и о том, кто лучше сгодится на роль партнёра, и если волк начинал слишком уж активно вмешиваться в человеческие отношения… жди беды.
Сглотнув, Али отступила, упёрлась плечом в серебристую дверцу холодильника, и Ройс тут же моргнул, посмотрел непонимающе.
– Ты что?
– Ничего, – получилось раздражённее, чем хотелось бы. – Дай пройти, у меня тут хоромы не как у Дэсмонда.
Ловец посторонился послушно, и Али, открыв дверь, пулей выскочила в прихожую. Нашла в шкафу большое чистое полотенце, вручила Ройсу и встала перед окном, пытаясь унять беспокойную волчицу.
Полнолуние? Так оно ещё не сейчас…
По крайней мере, не сегодня и не на этой неделе.
Тогда в чём дело?
Выбросить ловца поскорее и из головы, и из квартиры, забыть обо всём и зажить как прежде.
Как прежде – это когда? Вчера, позавчера? Месяц назад, год назад? До знакомства Эжени с Дэсмондом? Кто вообще может сказать, в какой именно момент нечто в жизни заканчивается, исчезает и превращается в это самое прежде, ушедшее безвозвратно, но отчего-то создающее стойкую иллюзию, будто всё ещё возможно повернуть вспять? Надо лишь сделать что-то определённое, некую малость и вот тогда – и никак иначе – всё продолжит течь по-старому.
Шум воды в ванной стих быстро. Али через плечо осмотрела комнату, прикидывая, что ещё может потребоваться Ройсу. Плохо, что из верхней одежды у него остались только брюки да куртка, изрядно испачканная изнутри. Не наденет же он последнюю прямо на голое тело?
Или наденет? Всё равно мужских рубашек на замену у Али не водилось, предложить нечего.
По полу зашлёпали босые ступни и Али, развернувшись, стремительно приблизилась к замершему на пороге Ройсу. Полотенце обёрнуто вокруг бёдер, мокрые пряди чёрными змейками облепили лоб и виски.
– Нужно что-то ещё? – выпалила Али. – Ты не стесняйся, говори сразу.
– Послушай, Али, я не хотел тебя обижать или оскорблять, – начал Ройс тоном на диво смиренным, почти мягким и чуточку усталым.
– Неужели?
– Просто есть вещи, вовлекать в которые тебя я не хочу…
– Вот как?
– …и вещи, которые ты оцениваешь неверно.
А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.
– И что же я оцениваю неверно?
– Ты о многом, так или иначе касающимся меня и моей работы, судишь по… собственным представлениям и теориям, выдвинутым твоими подругами. Только не уверяй, что вы не имели насчёт меня никаких соображений и не строили предположений.
– Строили, – отрицать очевидное Али не стала. – Но и тебе не стоит забывать, что при нашем знакомстве ты первый навешал на каждую из нас кучу ярлыков. Меркантильные дамочки, бегающие за деньгами, полным обеспечением и рыбкой покрупнее.
– А как ещё я мог отреагировать, когда Дэс рассказал, что пригласил Эжени на бал и с ней за компанию напросились минимум две её подруги? – во взгляде ловца отразилось искреннее непонимание простых истин собеседником. – Что можно было подумать при виде вас трёх и особенно Юлиссы?
– Лично я на тот банкет не напрашивалась, – возразила Али.
– Ты – нет, – согласился Ройс спокойно. – А Юлисса?
Следовало признать, что тут-то крыть и нечем. Даже Эжени не рвалась на бал, раздумывала, сомневалась до последнего. Безапелляционная инициатива исходила исключительно от Юл.
– И всё же это не повод считать нас какими-то… вертихвостками.
– Я и не считаю, хотя вижу, что ты думаешь, будто я действительно так считаю. Что до прочего, то даже на посту главы службы безопасности князя мне приходится сталкиваться с разными существами и разными случаями. Ситуации бывают всякие независимо от сторон междумирья. И порой опасность они несут немалую. Поэтому если я могу не вовлекать в них ни своих близких…
Волчица встрепенулась в новом порыве радости, вынудив Али сжать губы сильнее, пока те не растянулись в восторженной улыбке.
– …ни просто сторонних, непричастных людей и нелюдей, то я стараюсь делать для этого всё, что в моих силах.
Радость утихла мгновенно, волчица посмотрела озадаченно на мужчину, недоумевая, при чём тут какие-то чужие, незнакомые существа, если только что ловец говорил о близких, подразумевая – зверь в том нисколько не сомневался – и её тоже.
– Хамить, при том не слишком-то завуалировано, это, по-твоему, называется не вовлекать в опасную ситуацию? – парировала Али, пытаясь осадить что волчицу, что желания её неуёмные.
Только зачем она сделала шаг к Ройсу, сокращая и без того малое расстояние между ними?
– Тебе будет лучше и безопаснее держаться в стороне от меня, – выдал мужчина сухо.
– Понятно.
– И не знать подробностей.
– Как скажешь.
Зачем принюхивалась в упрямом стремлении вычленить собственный запах Ройса? Пахло гелем для душа с запахом сирени, которым Али пользовалась нынче. И не более. Наверное, ледяные существа в принципе не пахли ничем в частности. У Эжени, например, свой запах был, хотя если покопаться в памяти, то менее выраженный, нежели у большинства других нелюдей, неяркий, сглаженный, словно незримый снежный покров скрадывал любые запахи, прятал надёжно под пушистой зимней шубой. А Юлисса, огненная по природе, наоборот, пахла летним зноем и горячей землёй, издалека почуять можно.
Ройс же… ну да, по-прежнему ничем.
– Али.
– Что?
– Прекрати.
– Что конкретно прекратить?
Втягивать воздух буквально в паре сантиметров от мужской шеи, такой открытой, заманчивой?
Стоять так близко, рискуя коснуться кожей кожу открыто, без преграды тканей?
Или ослаблять мысленный поводок, позволяя волчице взять вверх, отдавая ей контроль над происходящим?
– Принюхиваться, – тёмные глаза следили бдительно за каждым движением Али, отмечали, взвешивали.
– Нервирует? – Али всё же отстранилась.
– Нет, – Ройс вдруг поднял руку, коснулся лица Али.
Провёл легко, едва ощутимо, кончиками пальцев, от скулы до подбородка.
Поймал каштановую прядку, выбившуюся из хвоста, аккуратно за ухо заправил, рассматривая Али внимательно, серьёзно.
Волчица застыла в ожидании, опасаясь вспугнуть самца.
Али тоже. Правда, скорее от удивления. Ловец не то что не имел привычки распускать руки – даже дотрагивался до другого сугубо по необходимости, сводя любой физический контакт к минимуму.
Но когда Ройс наклонил голову и поцеловал её, ответила сразу, не колеблясь, с нетерпением, настойчивостью не меньшей, чем у мужчины. Обняла его за шею, прижалась всем телом, чувствуя, как вокруг смыкается кольцо неожиданно тёплых рук, и позволила увлечь себя к кровати…
Или к дивану?
Впрочем, какая разница?