Отрывок из книги «Судьба полукровки. Возрождение первородной (альтернативная версия)»

                    …день осуществления мести…            Бескрайние просторы Мёртвого мира казались бесконечными. Слепящее белое солнце, показавшееся в начале холодным, нещадно палило с зенита и обжигало оголённую кожу. Оторванная с подола нижнего платья ткань едва спасала голову от солнечного удара. Я не знала куда иду, не знала где можно найти хоть какое-то укрытие среди этой пустыни, не знала, что может ждать впереди, но всё продолжала беспрерывно переставлять обмотанные в ткань платья обожжённые ступни. Бальные туфли и чулки я сняла ещё в темнице и теперь сильно сожалела об этом. Я вообще отказывалась верить в реальность происходящего, упорно продолжая считать, что всё это дурное наваждение, кошмарный затянувшийся сон, не оставляющий меня со времён глупого пророчества. Временами казалось, будто его предвестники всё ещё шепчутся обо мне, и всё происходящее не более чем насланное проклятие или ведьменское ведение возможного будущего. Обострённое восприятие, слишком чёткие галлюцинации, что угодно, но только не реальность.          Быть может, я просто перестала ощущать границы сна и яви? А может, сошла с ума? Выдумываю? Ведь не мог же он так легко бросить меня?          Пальцы ноги ощутимо впечатались в незамеченный камень, и моё изнурённое тело почти без сопротивления повалилось на мелкие, горячие осколки каменистого кряжа с примесью коричневых частиц раскалённого песка. Мгновенная боль разодранной в кровь кожи стремительно ворвалась в сознание, разгоняя туманные и заблудшие мысли. Приглушенный вскрик разлетелся по округе, разрушая привычную, мрачную тишину. На мгновение показалось, будто этот мир ожил, но осознав всю ничтожность ситуации тут же скрылся в защитный кокон неведения.          Скупые слёзы отчаяния застелили глаза. Уставшее, израненное тело затряслось в беззвучном рыдании. Я не находила выхода, больше не видела смысла в нелепом существовании. Мне хотелось поскорее закончить эти мучительные пытки и, наконец, испытать долгожданный и убегающий покой. Я не хотела жить, но и умирать в медленной агонии от нестерпимой боли и обезвоживания не намеревалась.          Через силу заставила себя подняться на колени. Машинально стерев с лица только мешающую мокроту, подняла взгляд на очередной каменный кряж. Он заметно выделялся среди пустыни бесконечного песка и остальных, куда более мелких подобий каменистых хребтов, что встречались ранее. Несмотря на стоящее в центре неба солнце, у него даже имелась вполне приличная затемнённая сторона, что уже само по себе являлось необычайной ценностью. Пусть тень и прохлада не могли помочь навсегда избавиться от уничтожающей атмосферы планеты, однако они давали шанс забыться. Зыбкий, ничтожно крохотный, но его присутствие было необходимо мне.          Вновь подниматься с разбитых колен на обожженные, истерзанные ноги было не просто сложно, но и до такой степени мучительно больно, что из глаз снова брызнули слезы, а губа в который раз оказалась прокушенной. Но я должна была дойти, должна была преодолеть несчастный оставшийся кусок, потому как именно в этой попытке я видела последний и единственный шанс на спасение хотя бы для этого дня.          Долгожданная темень и прохладный камень под ногами вызвали первую за день вымученную улыбку. Я едва ли не рухнула на наиболее плоский участок кряжа. Облегчённый вздох вырвался из груди, и я блаженно прикрыла глаза, позволяя расслабиться телу.          Солнце не должно осветить этот участок сразу, - подумала я прежде, чем сознание решительно взяло таймаут.            Холодные щупальца наступающей ночи медленно, с пугающим упрямством забирались под остатки легкой ткани и прочно обволакивали спящую жертву. Редкие судороги будто в предвкушении становились всё чаще и чаще. Из тела ведьмы постепенно, едва заметно вытекали последние крупицы магической силы. Земля питалась ею, словно беря плату за оставленную жизнь. Лишь силу крови она не могла обойти и забрать врождённые способности второй сущности. И только этот подаренный предками дар был, не хотя, оставлен в покое.          Мелкая тряска замерзающего тела прорвалась сквозь фанатично удерживающую сознанием занавесу безмятежности, и глаза девушки распахнулись, и тусклый, потерянный цвет радужки оповестил мир о благополучном завершении лишения сил.