Встреча выпускников в петле времени
Андреева Марина
Автор: Андреева Марина
Исключительными правами на произведение «Встреча выпускников в петле времени» обладает автор — Андреева Марина . Copyright © Андреева Марина
Пим-пилим! Пим-пилим! Пим-пилим! Пим-пилим! Пим-пилим! Пим-пилим!
— О-о-о, бо-о-о-оги… Ну кому не спится?! Суббота же… — простонала я и нехотя выпростав руку из-под тёплого одеяла, вслепую пошарила по тумбочке рукой, дотянулась до продолжающего пилимкать мобильника.
Кое-как разлепив веки, взглянула на экран. Ясно, кому-то из моих неугомонных одноклассников не спалось с утра пораньше, и он создал в соцсети групповой чат под названием: «Встреча одноклассников, десять лет спустя».
— Ага, все так и бросились… — проворчала я, выключая звук и запихивая мобильник под подушку.
Тр-р-р-р-р… Тр-р-р-р-р… Тр-р-р-р-р… Тр-р-р-р-р… Тр-р-р-р-р… Тр-р-р-р-р…
— М-да… Вот и поспала! — со вздохом констатировала я и выудила вредный девайс из-под подушки.
«Девоньки и мальчики! До Нового Года две недели и у меня созрело супер-предложение!» — гласило первое сообщение от имени одной из одноклассниц — Карины Бесталовой.
Следом шли многочисленные разношёрстные комментарии с приветствиями, проклятиями, и вопросами — что она задумала. Лично меня, так и подмывало спросить: «Какого … тебе не спится-то?!» Да, грубо, но как иначе, если у человека впервые за две недели выдалась возможность выспаться, а тут…
«В общем, я в отпуске и приехала в наш некогда любимый городок…»
Девица набирала текст довольно медленно и отправляла предложениями, а разбуженные товарищи, успевали засыпать её вопросами. Зачем? Ведь понимают же, что ответить не успеет. Дай бог чтобы суть изложила.
«Да ладно?! Ты в Проводкине?.. И как там погодка?..»
«Тепло», — удивив меня, довольно оперативно отписалась в чате Карина. — «Так вот...»
Над окошком ввода сообщения светло-серым высветилась надпись: «Карина Б печатает…» Смотрю на экран и понимаю, что едва ли ни в первые за всю историю использования гаджета целиком и полностью согласна со своим телефоном: именно — «Б», потому что цензурных слов на то, чтобы высказать что именно я думаю о разбудившей меня ведьме, просто-напросто не существует в природе! А ведьма… это, увы, не порыв моего гнева, нет. Это её прозвище, ещё со школьных лет.
У Каринки в роду кого только не было, в том числе и цыгане, от которых та переняла любовь ко всякого рода гаданиям, приворотам-отворотам и прочей ворожбе. Всё это добавляло харизмы её образу: смугловатая, темнобровая, в длинных тёмно-каштановых волосах сверкают «ведьмины пряди» — невесть откуда взявшаяся с детства густая проседь, таинственный, слегка отчуждённый взгляд карих глаз, будто она не на тебя сморит, а в саму душу заглядывает, и неизменно чёрная одежда, главным атрибутом которой всегда были длинные, едва ли не в пол, юбки. В общем, внешний её облик соответствовал внутреннему на все сто процентов.
Вспоминая Каринкин образ, я с минуту тупо пялилась в экран, ожидая продолжения, но она всё печатала и печатала. Не выдержав, включила торшер, нащупала ногами тапочки, встала с постели и сделав несколько разминочных упражнений, пошлёпала в ванную. Проходя мимо зеркала взглянула на свою взъерошенную шевелюру, попыталась пригладить волосы, и наконец-то добрела до цели.
Терпеть не могу, когда меня будят утром по выходным! Потом всю неделю варёная хожу, а в прошлые выходные ещё и работать пришлось — крупный корпоратив был. И ведь зарекалась телефон выключать, но нет же — склероз, он такой склероз.
Пока приводила себя в порядок телефон успел «н»-ное количество раз попиликать, и входя в кухню, я предвкушала длинную речь о том, что же задумала наша неугомонная староста. А именно ею числилась Карина в годы нашей учёбы в интернате. Г-хм… Звучит это как-то…
Дело в том, что училась я в санаторной школе-интернате, специализирующейся на лечении бронхолёгочных и сердечных заболеваний. Лично я была вполне здорова, просто так уж вышло, что мои родители надумали разводиться, и им посоветовали во избежание нервного срыва у неокрепшего детского организма, то бишь — у меня, отправить этот самый организм куда-нибудь подальше. Ну меня и отправили… К бабушке.
Бабуля у меня была мировая: добрая, всёпонимающая и так далее, и тому подобное, но жила она на самом отшибе небольшого южного городка, а ближайшая школа располагалась километрах этак в четырёх, за пользующимся дурной репутацией лесочком. А прямо за забором нашего дома располагался санаторий, куда меня и пристроили.
Ну что сказать? Воспоминания о годах, проведённых в стенах этой школы остались исключительно светлые и тёплые. Попав туда на седьмом году учёбы, я и предположить не могла, что класс может быть настолько сплочённым и дружным! Что собственно и не мудрено, ведь одно дело, когда все детки прибегают на учёбу и с последним звонком разбегаются по своим домам, и другое, когда они проводят рядом всё время. Ночевала я у бабушки, а утром бежала на завтрак, потом шли занятия, обед, самоподготовка — выполнение домашних заданий в классе под присмотром руководителя, далее следовали несколько часов свободного времени, кружки, ужин, и опять свободное время до отбоя. Всё это в пределах довольно обширной территории санатория, где имелись качели, спортивные и игровые площадки, библиотека с огромным количеством не только учебной, но и художественной литературы, кинозал и компьютерный класс.
Возможно те из учеников, кто оказался в санатории с первого класса, скучали по дому, мечтая учиться в обычной школе, а я была в восторге, даже порой отпрашивалась у бабушки на ночёвку к девчонкам. Всё это напоминало поездку в летний лагерь, где я однажды бывала.
Однако несмотря на всю нашу дружность, встретиться после выпуска так ни разу и не удалось. И причина крылась не в нашем нежелании вспомнить былое повидав друг друга, а в том, что жили мы в самых разных уголках нашей огромной России-матушки. Что уж тут говорить? Обычные ученики городских школ, живя в одном городе, и то не всегда умудряются вырваться на встречу, ведь у кого-то работа, дела, семья, командировки, а тут ещё и преграда в тысячи километров.
Пока ностальгировала, вспоминая былое, успела заварить кофе, и с чувством выполненного долга взяла в руки чашечку и мобильник. Сто сорок семь сообщений в чате! Вот это активность!
Прочитав, задумалась. Уж больно соблазнительным было сделанное предложение. Света, умудрилась встретиться с руководством санатория и договориться о том, чтобы на время зимних каникул нам предоставили возможность погостить в некогда родных стенах. Не безвозмездно конечно, но это ли важно? Главное, появилась возможность не просто смотаться к чёрту на куличики и пообтираться в гостиничном номере, ради одного вечера с друзьями, а реально вспомнить былое! Пожить в спальном корпусе, и даже питаться в некогда родной столовке, где в случае нашего согласия будут готовить завтраки, обеды и ужины. Обещали даже кабинеты ЛФК открыть и попотчевать нас кислородными коктейлями!
— Ну, Карина! Ну, совратительница! — залпом осушив кружечку с успевшим слегка подостыть кофе, выпалила я и заметалась по квартире, в попытке совладать с эмоциями и взвесить все «за и против».
Да, у меня были кое-какие планы на эти каникулы. Но как можно сравнить встречу Нового Года с мамой и котом, а потом визит на дачу к друзьям, с которыми вижусь едва ли не каждый день и… Поездку в прошлое!
— А, была ни была! — воскликнула я и плюхнувшись в кресло, оттарабанила в чат: «Согласна!»
«Ура! Ленка тоже с нами!» — тут же написала Марьяна — ещё одна из наших одноклассниц, так же как и я решившаяся на поездку.
«Думаю, это будет настоящее путешествие в прошлое!» — с улыбкой отписала я в ответ.
Следом мы успели обговорить финансовые стороны вопроса, решить кто что привезёт для празднования Нового Года. Причём акцент делался не на наши новые возможности, в планы входило притащить то, что максимально восстановило бы прошлое. Ведь в годы нашей учёбы, девчонки нередко отпрашивались у родителей и оставались на праздники в санатории. Не все конечно, но многие. Вот и сейчас, сговорились и одежду подобрать по стилю максимально подходящую к тем временам, и вино купить такое, какое мы тайком пили в выпускном классе. Жаль только не все могли приехать. По первоначальной оценке, из семнадцати человек, на провокацию поддалось девять, и не исключено, что из них до места доберутся от силы пятеро. Но и этого будет более чем достаточно.
Напрочь забыв о своём негодовании, вызванном ранним подъёмом, я быстро собралась и помчалась на вещевой рынок. Да-да, именно туда, где ещё можно отыскать устаревшие модели свитеров, брюк, платьев, обуви. Модели десятилетней давности здесь и вправду нашлись. Продавец был в восторге, видать уже и не чаял распродать всё это барахло, а я закупилась едва ли не оптом, всё же ехала ни много ни мало на десять дней! Заскочила ещё и в магазин тканей, где купила отрез тюля с люрексом, планируя нарезать его на ленты. Помнится, мы очень любили вплетать такие самоделки-ленты в волосы во времена учёбы в санатории, это была своеобразная местечковая мода. После рынка немного поколебалась между выбором: самолёт или поезд? Но решила: хочу прочувствовать возвращение в прошлое в полной мере, а значит, пару суток придётся поболтаться в плацкартном вагончике. Тут же приобрела билет и в предвкушении чего-то невероятного, отправилась домой.
Две недели пролетели как один головокружительный миг. Каждый день я просыпалась и крестиком помечала в календарике ещё один прожитый день, и да — ждала. Теперь у меня появилась новая привычка: каждый вечер, приходя с работы, я доставала школьный альбом с фотографиями и сохранившиеся девчачьи дневники, где мы с подружками писали друг другу всякие пожелания на праздники, приклеивая к ним открытки или фотографии, а порой и рисуя что-то от руки. И раз за разом, перелистывая странички, восстанавливала в памяти некогда родные лица, вспоминая их голоса, смех. И так тепло на душе становилось, что улыбка с лица не сходила.
Незадолго перед отъездом, я даже в парикмахерскую наведалась и вернула своей ныне блондинистой шевелюре, натуральный светло-русый цвет. Хотя, всё равно эффект получился «летний»: когда выгорая на солнце отдельные пряди становились намного светлее основного тона. Благо хоть волосы у меня по-прежнему длинные, а иначе моего запала хватило бы и на наращивание. Единственное, на что долго не могла решиться, это обрезать чёлку. Пусть она когда-то была довольно длинная — почти до подбородка, но всё равно не вписывалась в нынешний имидж. Однако… Чего только не сделаешь ради чуда? В конце концов, сменила же я стильные очки на линзы? А волосы… Это же не зубы, отрастут. Многим ли удаётся хоть так — инсценируя вернуться в детство?
Так в ожидании я даже и не заметила, как минул мой день рождения, ещё на один год приблизив к жуткой цифре тридцать! Двадцать восемь! Кошмар! А ведь кажется давно ли в школе училась?
Благо сосредоточиться на этих грустных мыслях я просто-напросто не успела. Ежедневно делала всякие зарядочки для лица, маски, массажи и тому подобное, чтобы выглядеть помоложе. Ну и ещё, нет-нет да примеряла обновки крутясь перед зеркалом, и результат меня бесконечно радовал. Эффект был просто потрясающим, мне словно опять едва стукнуло семнадцать. Причём не только внешне, но и внутренне! Вспомнились все перипетии школьной жизни: мелкие споры из-за какой-то ерунды, то как мы конкурировали за внимание одного из одноклассников, игравшего на гитаре в школьной музыкальной группе.
Интересно, а он приедет? Серёжка написал, что посмотрит по обстоятельствам. Живёт он относительно недалеко от школы, на машине или электричке добраться вполне можно, так что, если решится, то примчит в последний момент. В груди что-то ёкнуло от этой новости. Вот же! Десять лет прошло, а первая любовь так и не забылась. Хотя… Может всему виной то, что на личном фронте у меня тишь да гладь? Или я умудрилась мысленно настолько окунуться в прошлое, что реальная жизнь сейчас проносится мимо, словно это сон и она ненастоящая?
Мы с ребятами постоянно переписывались в чате, что-то обговаривая, уточняя. Так как время прибытия в город у всех, мягко говоря, различалось с разбросом более чем в десять часов, договорились собраться уже в санатории, куда заблаговременно были отправлены предварительные списки «гостей». Стоит заметить, что счёт за предоставляемые услуги нам выкатили отнюдь «не детский», и кое-кто из одноклассников попытался заартачиться, отговариваясь от поездки делами, но причину отказа быстро раскусили, и мы решили скинуться.
С работы меня отпустили со скрипом, что и не мудрено, ведь в развлекательной индустрии на новогодние праздники приходится самый пик, а тут я со своим отпуском! Пришлось пригрозить начальству, что если не отпустят, то уволюсь. Отпустили. С друзьями объяснилась без особых проблем, а вот мама… Она расстроилась. Хотя её понять можно — не слишком-то весело праздник вдвоём с котом отмечать.
И вот настал долгожданный день. Желая вжиться в образ, я уже из дома выходила в новом амплуа деточки-малолеточки: в слегка дранных «аля простреленных и потёртых» джинсах, свитере и полусапожках-дутиках отороченных мехом, бывших некогда последним писком моды, а ныне явно слишком устаревшей моделью. Ко всему этому в комплект шли яркий пуховик, который я бы в здравом уме ни за чтобы сейчас не надела, а завершали образ не менее яркая вязанная шапочка с кошачьими ушками и шарфик в тон к ней. За спиной болтался тканевый рюкзачок, а вещи, вместо современного туристического чемоданчика на колёсиках, лежали в большой спортивной сумке.
Смотрелась я настолько несерьёзно для своих двадцати семи лет, что даже проводник, проверявший билеты, с недоверием долго всматривался в фото и дату рождения в паспорте, сличая со стоящим напротив него оригиналом, но всё же ничего не сказал. Лишь хмыкнул, покачав головой.
Сев в поезд, отчиталась в нашем чатике об отправлении, заодно просмотрев последнюю переписку. Четыре человека включая меня явятся точно, и двое под вопросом, в том числе и Серёга. Собственно, как я поняла приехать планировали лишь те, кто на данный момент оказался не обременён семьёй и детьми. Жаль конечно, что не могут собраться все, но и так чудесно, что кто-то всё же вырвется.
Промеж прочей переписки, в чате обнаружились правила участия в собрании:
1. Не говорить о своём настоящем (позднее в чатах обсудим);
2. Оставить появившиеся с годами конфликты, стереотипы и жизненный опыт за пределами санатория;
3. Общаемся так, словно после очередного полугодия остались на каникулы в школе отметить праздник с друзьями;
4. По прибытии на место отключаем мобильные и все гаджеты;
5. Не смотрим телевизор с современными концертами и поздравлениями нынешнего президента. Будет запись новогодней программы, хронологически соответствующей нашему последнему году пребывания в школе. Музыка тех же лет. Пара фильмов для просмотра в санаторном кинозале, из репертуара, что смотрели в десятом классе. Обо всём этом уже договорились с администрацией санатория. Серёга, если приедет, привезёт гитару.
6. Эти правила распространяются не только на новогоднюю ночь, а от начала и до конца пребывания в санатории!
Я улыбнулась, прочитав эти слова. Если всё задуманное удастся осуществить, то каникулы обещают оставить незабываемые впечатления.
Плацкартный вагон лишь на первый взгляд напоминал те, в каких я ездила в детстве: окна теперь не открывались, на них висели аккуратненькие занавесочки, в тон которым на столик были наброшены скатёрки, постельное бельё принесли упакованное в полиэтиленовые пакеты. Благо хоть чай по старинке был в стакане с подстаканником. Пассажиры тоже существенно отличались. Если прежде люди общались друг с другом, играли в карты, читали журналы, газеты и книги, то сейчас стоило разложить вещи и все тут же уставились в телефоны, ноутбуки, планшеты и книжки-читалки. Собственно, я первым делом тоже влезла в телефон, но вскоре отложила его, пытаясь проникнуться атмосферой поездки, восстановив ощущения прошлого. Увы, не удалось. Ещё и соседи попались не самые удачные: расфуфыренная девица, смотрящая на всех настолько свысока, что так и подмывало спросить почему она едет не на лимузине, а в плацкарте на верхней полке? Чопорная бабка с мальчуганом лет десяти, тут же уставившимся в планшет.
— Милочка, уступишь нижнее место, — обращаясь ко мне, ни столько спросила, сколько констатировала старушенция, таким тоном, будто все вокруг как минимум самим фактом своего существования ей обязаны. — Ты ж молодая, тебе и наверху неплохо будет, — добавляет, явно даже мысли не допуская, что ей откажут и словно уже получив согласие, бросает рядом со мной постельное бельё.
Я на миг растерялась даже — не переношу столь хамского панибратства, тут же бессознательно перехожу на такую же манеру общения и морально давлю собеседника как букашку. В той сфере где я тружусь — иначе нельзя. Там просто-напросто по-другому не понимают. Но бабке повезло: вспомнив про свой внешний вид, я немного смягчилась. Открыла рот, и…
Слова — «Какая я тебе в пень милочка?» — застряли где-то на полпути. Потому что на боковое место присел мужчина-мечта. Этакий эталон именно «моей» красоты: высокий, длинноногий, стильное пальто-пиджак подчёркивает широкие плечи, якобы небрежно наброшенный белоснежный шарф подчёркивает смуглую гладко выбритую кожу на волевом лице, густые тёмно-русые волосы зачёсаны назад, а глаза…
— Так ты освободишь место? — фонила бабка, и желая отделаться от неё я просто-напросто кивнула, искренне радуясь, что та наконец-то за… Пусть будет — «замолкла».
О, боги, какие глаза! Вот зря я прежде линзы не носила! Наверняка немало интересных «образчиков» пропустила на своём жизненном пути. Потому что зрение у меня «мягко говоря» очень «минусовое», а стильные очки, которые я обычно носила, позволяли не щурясь читать текст на расстоянии вытянутой руки и не более. А вот теперь я прозрела! В общем, глаза у него были светло-серые, с будто подведённой тёмным радужкой! И вся эта прелесть в обрамлении непозволительно длинных для мужчины густых ресниц…
В следующий миг обзор закрыла спина проходящего мимо пассажира.
«Ну свали же ты уже!» — мысленно взмолилась я, а тот как назло застопорился в проходе, потом зачем-то наклонился и…
Меня едва не вывернуло, когда рука «красавца» скользнула по затылку отклячившего пятую точку чувака и они явно слились в поцелуе.
Не могу сказать, что я такого прежде не видела, опять же по роду деятельности подобное было вокруг и рядом, никогда не осуждала лиц нетрадиционной ориентации, но… чтобы так ошибиться в своих симпатиях? Вот это, пожалуй — впервые!
Ну что сказать? Ещё один штришок в минус очень уж изменившимся пассажирам. Дальнейшая поездка больше напоминала ад, нежели ностальгическое путешествие в прошлое и я сто раз успела пожалеть о том, что не полетела самолётом.
Девица развалившись на верхней полке, напротив меня, не прекращая с кем-то трещала по телефону, всё время «о»-кая и «вау»-кая. Бабка, постоянно чем-то шуршала. Создавалось впечатление, будто она специально всё упаковала в шуршащие пакеты: каждое отдельно взятое яблочко, мандаринку или конфетку… В промежутках между шуршанием, она заунывно-назидательным тоном читала нотации внуку, который давно уже забил на всё и вся, целиком уйдя в мир какой-то игрушки на планшете. Парочка голубков куда-то свалила, прихватив свои вещи, а на их месте расположились два побитых жизнью мужичка, начавших «злоупотреблять» водкой стоило поезду тронуться. Вскоре, дойдя до нужной кондиции они принялись перемывать кости правительству, тыкать пальцами в окружающих и учить всех жизни. По их мнению, всё было плохо, потому что вокруг одни дураки, а вот они умные, но их никто не слушает.
Так и подмывало им что-нибудь сказать, но потом ведь не отвяжутся. Пришлось скрипеть зубами и молчать.
Почти двое суток я провела на верхней полке, пытаясь сосредоточиться на каком-то романе о попаданке, который всё же взяла с собой. Вот только в какофонии окружающих, мягко говоря, раздражающих звуков, уловить цепочку сюжета оказалось слишком сложно.
В конце концов, благодаря скопившемуся раздражению и недосыпу, в душу закрались мысли о нелепости нашей задумки. Ну вот как можно инсценировать прошлое и поверить в него, если все и всё вокруг настолько изменилось? Приедем, а там небось санаторий уже перестроили до неузнаваемости, в спальном корпусе мебель современную поставили, столовую обновили, качели старые убрали, некогда деревянные окна на металлопластик заменили и что? Чего ради все эти жертвы, подготовка, если мы лишь силой мысли будем напоминать себе о том, что вот именно здесь мы когда-то учились?
Наконец-то я прибыла в пункт назначения, вышла на перрон и невольно заулыбалась: хоть где-то всё по-прежнему! В отдалении, как привет из прошлого, стоит товарняк с обляпанными цистернами. А вокруг, всё те же, знакомые с детства, пошарпанные платформы, тот же допотопный железный мост над путями, здание вокзала из красного кирпича, киоск с газетками и конечно же, характерно одетые для этих мест бабки, продающие семечки, пирожки, варёную картошку.
Какое-то время простояла на платформе, вдыхая полной грудью знакомый с детства запах, свойственный таким вот периферийным вокзальчикам. И побрела к жуткой конструкции именуемой мостом, представляющей из себя металлический каркас с перфорированным железным «полом», который казалось за древностью должен провалиться у тебя под ногами. К чисто номинальным сварным трубам-поручням, к которым едва ли не проволокой прикручена обычная сетка-рабица, тоже приближаться боязно. Понимаю, что все тут ходят и ничего ни с кем не случается, но как-то не по себе. Ступени ведущей на мост лестницы подозрительно вибрируют под ногами, крепления поскрипывают. Бр-р-р… До чего же человек непостоянная скотина? То мне не нравилось, что всё меняется, то наоборот, подавай — крепкое, новое и надёжное.
Добравшись до первой платформы, вздохнула с облегчением и вошла в зал ожидания. Какая прелесть! Ощущение будто реально в прошлое попала: выщербленный совдеповский кафель на полу, побеленный потолок, крашеные, местами облупившиеся, стены, допотопные рядки деревянных кресел.
Вышла на улицу и пуще прежнего расплылась в улыбке. Зима в этих местах тёплая, снег редкость — не каждый год выпадает. А потому сразу бросились в глаза родные до боли бетонные плиты, коими выложена привокзальная площадь, старенький недействующий в это время года фонтан, побеленные стволы деревьев и бордюры вдоль тротуаров. Да и дома совсем не изменились. Неспеша добрела до остановки. Умилилась тому факту, что маршруты остались прежними. А когда подъехал рыжий автобус-гармошка, я его разве что не расцеловала.
Пока ехала, глазела в окно. Местами город будто застыл во времени, а где-то изменился до неузнаваемости, но чем ближе подъезжала к цели своего путешествия, тем роднее становились окружающие пейзажи. Кто бы мог подумать, что я с таким тёплым чувством буду когда-то взирать на рядок гаражей, где на одной из воротин слегка выцветшей белой краской намалёвано «Лена + Серёжа = Любовь»?
Вышла я на одну остановку раньше, желая прогуляться по некогда родным местам, где гуляли с бабушкой, когда та ещё была жива. Мелькнула мысль: может зайти в наш старый двор? Квартиру-то мы продали, но хоть с соседями повидаться, поболтать, узнать как поживают? Да что там мысль? Пошла я… Вот только на входе во двор меня встретил совершенно чуждый здесь высоченный железный забор с воротами и калиткой. Всё это было заперто на ключ, а в поле зрения никого не было, чтобы позвать и попросить впустить.
Это немного подпортило успевшее подняться настроение, поселив в душе тоску. Я бросила напоследок взгляд на балкон, некогда принадлежавшей бабушке квартиры, и побрела прочь. Заглянула в магазинчик, чудом сохранивший свой былой вид: те же прилавочки, и даже продавщица та же.
— Лена? — удивлённо воззрилась на меня женщина. — Как же ты сохранилась! Ну прямо девочка-девочка! Какими судьбами?
— Да вот, приехала, — улыбнулась в ответ, говорить о встрече почему-то не хотелось.
Немного поболтали о том и сём, выслушав последние новости и прикупив кое-чего типа кукурузных воздушных палочек и лимонада, пошла к санаторию. В этой части города всё осталось таким же, каким я помнила ещё с малолетства. И санаторий остался прежним, начиная от железных, крашеных в синий цвет ворот, заканчивая садом, качелями, да и самим зданием, явно давненько требующим капитального ремонта.
Немного задержалась возле заброшенной оранжереи. Именно в такое состояние она и пришла в последний год моей учёбы, когда бывшая биологичка вышла на пенсию, а новый педагог не пожелал марать ручки. Интересно, она так и стоит с той поры? Или… Стоп! С какой такой — той? Я же уже на месте? На месте. А вот с внутренним настроем — проблемка.
— Мне — семнадцать. Закончилось полугодие. Сейчас каникулы. Бабушка отпустила меня отпраздновать Новый Год с друзьями, — для пущей достоверности пробормотала я и побрела к входу в здание.
Вспомнив о бабушке взгрустнула, но отогнала эту мысль. Пока шла, ещё трижды успела повторить свою мантру, а возле входа в здание замерла, не решаясь переступить некую грань, за которой как мне почему-то казалось моя жизнь в корне изменится…
И вдруг дверь распахнулась и оттуда вылетела сияющая во все тридцать два зуба Карина, что для неё явление крайне редкое. По крайней мере прежде было… У-у-у… Ну вот какое прежде-то?!
— Ленка! — возопила она, и умудрилась не просто заключить меня в объятия, а приподнять и крутануть вокруг себя. Мне аж неловко стало от столь открытого проявления радости. — Я так рада, что ты здесь! Как чувствовала, что тебя встречу, вот и вышла. Марьяна уже тоже приехала, вещи раскладывает. Нам в спальном корпусе две комнаты выделили. Одну на этаже у мальчиков, вторую у девочек! Анжелку ещё ждём. И, кстати, ты представляешь? Серёга всё-таки приехал! Вешай куртку в гардероб и пойдём, — я едва верхнюю одёжку скинуть успела, а она уже потащила меня в сторону жилого корпуса. — Как же здорово, что нам удалось собраться! Да ты ногами-то шевели-шевели, а то там Маришка одна заскучать успеет! — тараторила Карина, не давая мне и слова вставить. — Вот завтра с утра мы ёлку нарядим, нам игрушек коробку выделили, там в рекреации в подсобке она…
Я улыбалась, глазея по сторонам, и слушая нескончаемый поток болтовни. Стоит заметить Карина болтала хоть и много, но в чётких рамках оговорённых правил. Речи её касались исключительно пребывания здесь и планов на Новый Год.
— А ты как раз вовремя, — поднимаясь по лестнице на третий этаж, где располагались женские комнаты, вещала она. — Вот вещи разложишь и как раз на обед пойдём. Ой! Ты представляешь, тётя Валя нам пирожков напекла!
Да уж, вот же болтушка! Обычно она была очень серьёзная, но порою прорывало, вот ни дать ни взять как сейчас. То ли Каринка так и не изменилась, то ли в роль вошла слишком… Тьфу ты, чёрт. Ну вот что за воспоминания лезут? Я же решила максимально погрузиться в выдуманную нами историю! Но в следующий миг, все мысли вылетели из головы, потому что, нам на встречу вышел ОН.
Эм… Нет, не тот «голубок» из вагона, а моя первая любовь.
— П-привет… — споткнувшись о последнюю ступеньку, неожиданно робко проблеяла я, ощущая, как краснею от нелепости развернувшейся сценки.
Чёрт! Что?! Краснею? Я?!
— Привет, — раздался возле самого уха столь волнующий бархатистый голос, подхватившего меня под локоток парня. — Что ж ты так?
— Как? — глупо спрашиваю, поднимая голову и тут же тону в напоминающих тёмный янтарь глазах.
«Счастлив», — мелькнула мысль. У Серёги всегда цвет глаз меняется в зависимости от настроения. И так хочется, чтобы эти эмоции были вызваны встречей со мной! Аж сердце забилось чаще.
— Неловко, — отозвался парень, плавным движением притягивая меня к себе, и одновременно забирая сумку. — Давай, помогу, — шепчет, как и тогда, в школе, наклоняется ко мне и не отрывая взгляда, ласково трётся лбом о мой лоб.
И столько в этом нехитром движении нежности, что у меня того гляди ноги подогнутся… Вся эта обстановка: знакомая до боли лестница, спортплощадка за окном, эти глаза под задорной чёлкой, напротив…
— Эй, голубки! Хватит уже миловаться, на обед опоздаем! — раздался из-за спины немного недовольный Каринкин голос, и так захотелось пришлёпнуть её чем-нибудь тяжёлым в этот момент.
— Да-да, пошли, — усмехнулся Серёга.
— Куда тебя послать? — вспомнила старую поддёвку Карина.
— Ой, да ладно тебе, зануда! — подкатил глаза парень. — Вот прикопалась-то!
— Так говори нормально, — не отставала староста.
— ПОЙ-ДЁМ-ТЕ! — по слогам произнёс Сергей. — Довольна?
— Ага! — сверкнула карими глазами девица и помчалась наверх.
Какое-то мгновение я ощущала растерянность оставшись наедине с некогда своим парнем, некогда любимым… С которым мы совершенно нелепо расстались когда-то.
— Идём? — произнёс он, и потянул меня за руку.
Вот действительно, будто я вернулась в прошлое. Простое прикосновение к ладошке вызывает трепет во всём теле. Да где же это видано? Я же работаю… Хорошо, что договорились о настоящем не рассказывать. Ребятам об этом говорить, пожалуй, не стоило бы, в любом случае. Не поймут. Дело в том, что работаю я администратором в элитном стрип-клубе, куда пять дней в неделю впускают исключительно представителей секс-меньшинств, или как принято выражаться — лиц нетрадиционной ориентации, а оставшиеся два дня всех остальных. Хотя это я перегнула, насчёт всех. В нашем заведении жесточайший фейс-контроль, да и сам факт посещения стоит едва ли не с полугодовую зарплату среднестатистического горожанина, так что… Но важно не это, а то, что насмотрелась я там выше крыши и на мужиков голых, и на баб, и на грязь всякую, потому-то, наверное, и штиль в личной жизни. Просто-напросто девочка повзрослела, сняла розовые очки и поняла, что никому не стоит верить. А тут такие эмоции от лёгкого прикосновения!
Поднялись наверх, постучались для приличия в ту комнату, откуда раздавались голоса. Забавно, ведь тут девчонки когда-то и жили, а я у них порою ночевала. Вошли. Уф! Комнатка прямо из детства. Всё те же кроватки-односпалки с фанерными спинками и матрацем на металлической сетке, на круглом столике разбросаны в художественном беспорядке девичьи дневники, наших школьных лет. Да и девчонки смотрю подготовились. И причёски, и одёжка.
— Я это… — раздался из-за спины тихий Серёгин голос, — пойду. Внизу буду вас ждать.
— Ага, иди, — откликнулась всё прекрасно расслышавшая Карина.
Дверь за моей спиной с тихим скрипом прикрылась, а я стою, смотрю по сторонам и глазам своим не верю, у меня аж голова кругом идёт от всего этого.
Когда первые эмоции, вызванные встречей, поутихли, а мои вещи перекочевали на полочки во встроенном стенном шкафчике, мы, дружной непрестанно гомонящей и смеющейся толпой направились в столовую.
Как же приятно вновь быть рядом с друзьями. Казалось, что ничего после школы ещё не происходило: ни плохого, ни хорошего. Всё ещё впереди, все дороги открыты, а мы строители собственной жизни. И что удивительно, я ведь не пыталась сделать вид, что верю в это, я действительно чувствовала себя именно так! А когда на раздаче увидела слегка постаревшую, но такую родную тётю Валю, совсем растрогалась, и едва ли не всплакнула от умиления. Пока что всё получалось просто идеально.
Засиделись мы основательно. За окнами уже смеркалось, когда мы наконец-то собрались вернуться в свои комнаты. Именно в тот момент, когда мы выходили из столовой, в здание вошла последняя «гостья» — Анжелка. С ней-то мы как раз не очень ладили, и я бы не слишком расстроилась если бы она не смогла приехать. С её появлением здесь и сейчас, даже настроение подпортилось. Не помню в чём была причина наших вечных разногласий, но она меня не переносила на дух, цепляясь по поводу и без, я какое-то время терпела, надеясь, что это пройдёт, а потом стала отвечать ей тем же. Мы конкурировали во всём: в учёбе, в спорте, в кружках, активном участии в различных школьных мероприятиях, и из-за Серёги тоже… В какой-то момент я одержала верх и полтора года мы встречались, а потом… Потом именно она стала причиной нашего расставания. Прошло десять лет, я знаю, что они не вместе, но осадок на душе всё равно остался.
Стараясь отвлечься от невесёлых воспоминаний, начала как бы отстранённо рассматривать собравшуюся компанию. Самый настоящий интернационал! Я — белокожая русская, Карина — смуглая цыганка, Марьяна — кореянка, Анжелка вообще мулатка, Серёга украинец…
— Ну коль все в сборе, — выдернула меня из размышлений Карина, и окинув взглядом стоящих в холле одноклассников задумчиво задержалась на Анжелкиной сумке. — Повесь пока туда, — кивнула в сторону гардеробной. — Сейчас надо кое-что сделать.
Стоило Анжеле притулить свои сумки в уголок, Карина тут же окинула нас взглядом и протянула задумчиво:
— Та-а-к…
Потом, словно что-то вспомнив, щёлкнула пальцами и быстрым пружинистым шагом прошла вдоль рядов вешалок к окну, вскоре вернувшись с небольшой картонной коробкой. Демонстративно отключив свой мобильный, положила его в неё и уставилась в ожидании на нас. Мы с ребятами переглянулись, и тоже, молча достали имеющиеся при себе гаджеты, отключили их и сложили в коробочку.
— Вот и чудненько, — кивнула староста. — А-то мало ли… Одевайтесь, — обратилась к присутствовавшим на обеде. — Я пока это отнесу в подсобку. И не надейтесь, что позволю украдкой куда-то звонить.
Мы с ребятами лишь ещё раз переглянулись, и пожали плечами.
— Ну надо так надо, — произнёс ей вслед Серёга.
— Круто она вас тут застроила, — усмехнулась вновь прибывшая.
— Анжел, мы же решили инсценировать прошлое… — подала голос, дружившая с ней ещё в школьные годы Марьяна.
— Но тогда у нас тоже были мобильники, — напомнила Анжела.
— Да, но список контактов в них явно отличался, — решился вступиться за старосту Серёга.
— И большую часть времени мы точно так же сдавали мобилы воспитателям, — поддержала его я.
— Да ладно вам! — отмахнулась мулатка. — Лучше расскажите, как…
— Тут? — перебила её Марьяна, явно почувствовавшая, что Анжелка опять вот-вот перейдёт границу дозволенных тем для разговоров.
— Ага, — скривилась та, прекрасно понимая, что подруга её просто-напросто заткнула на полуслове.
— Классно! — кратко резюмировала Марьяна. — Нас даже поселили не куда-то, а именно в нашу комнату. Потом увидишь. Слу-у-ушай… А это та, да?! — крутясь вокруг Анжелы и в изумлении ощупывая серовато-песочную удлинённую замшевую куртку на молнии, выдохнула она.
— У бабули на чердаке откопала, — гордо изрекла мулатка. — Она у меня ещё тот Плюшкин, всё хранит.
— Ну а чо, вот и сгодилась заначка, — зубоскаля похвалил предприимчивую бабулю Сергей, на что девушка только фыркнула в ответ.
А я стояла, наблюдала за всеми этими перепалками и с грустью констатировала факт: всё так, да не так, мы стали уже другими. Да, пытаемся вести себя как прежде, вот только выходит как-то не натурально, наиграно. Или мне кажется?
Не-е-ет, Серёга не был таким грубоватым, Анжелка язвочкой ещё той была конечно, но не столь циничной, эти её ухмылочки вообще не клеятся к ситуации, разве что Марьяна осталась прежней, будто её заморозили во времени. Тут же вспомнилось как мы подошли к выделенной нам комнате, когда я только приехала, и оттуда раздавались голоса… И да, это была она. У неё с детства имелась странная привычка разговаривать со всеми предметами окружающей обстановки, стоило остаться наедине с самой собой. При этом она меняла тональности, если ей должен был ответить, например, «стол». Девчонки посмеивались, говоря, что ей надо поступать в театральный и потом идти работать в театр пародии. Марьяна кивала, соглашаясь и даже поступила в театральный, вот только ни росточком, ни выдающейся внешностью, не выделяясь никуда так и не пробилась. Насколько мне известно, она работала теперь при школе — вела тематический кружок.
— Готовы? — раздался из-за спины голос Карины.
Оказалось, она успела вернуться и уже вовсю натягивала куртку, прислушиваясь к нашему разговору. Странно, что никто на её приход не обратил внимания. Ощущение, будто она возникла из неоткуда. И кстати, коль уж речь пошла о внешнем облике, Карина в этом вопросе тоже более чем преуспела: та же причёска с серебристыми прядями ранней седины, даже чудно — неужели так и не стала закрашивать? Как всегда, низенькие полусапожки без каблука, что собственно при нашем с ней росте вполне допустимо, хотя я на работе вынуждена щеголять на шпильках. Облегающее от талии вверх и слегка расклешённое к низу, длинное, почти по щиколотки, чёрное стрейчевое платье, с рукавами в две третьих и неглубоким декольте. Именно такие наряды она и носила в пору наших школьных лет, тем более никакой регламентированной формы в интернате не было, все ходили кто в чём хотел, главное требование было — соблюдение приличий. И куртка… Стильная, коротенькая приталенная косуха из чёрной, конечно же, кожи, с отделкой по рукавам в виде свободно развивающейся при каждом движении кожаной «лапши». В школе у неё была почти такая же, но из ткани, и «лапша» была самопальная.
— Пойдёмте, — кивает предмет моих размышлений, и по старой школьной ещё привычке подхватывает меня под локоток.
Серёга пристроился с другой стороны, Анжела с Марьяной последовали за нами. Со смехом, шутками и прибаутками, как всегда не вписавшись толпой в довольно широкий дверной просвет, вывалились на улицу. Здесь уже вовсю сгущались сумерки, и по сравнению с солнечным днём ощутимо похолодало.
Ничего не объясняя, староста привела нас к игровой площадке с качелями, где отпустив мою руку освободила участок земли от немногочисленных веточек и сосновых шишек.
Ребята стоят, озираются по сторонам, видимо тоже вспоминая всё что было связано с этой площадкой: радость и горе, ссоры и перемирия, первые поцелуи. Всё это было, да. Но лично я, очутившись здесь, сразу припомнила Каринкины ведьминские обряды. Как раз в такое время — на границе сумерек мы порою составляли ей компанию. Она любила пошаманить именно на этом месте, объясняя это тем, что здесь пересекается множество сильных энергетических потоков. А ещё добавляла, что благодаря детской радости во время игр и катания на качелях, а также выплеска эмоций от прогуливающихся по вечерам парочек, тут сформировалось целое энергетическое поле, близость которого столь необходима ведьмам для поддержания своих сил.
— Хватит вам быть такими серьёзными! — не выдержал Серёга. — Скажите: «ЧИ-И-ИЗ»!
— Чиз! — на автомате повторила Марьяна, и покосилась на Анжелку, которая всегда злилась на этот «чиз», воспринимая его как расовую подколку.
— Сы-ы-ыр! — отозвалась та, тут же заулыбавшаяся во все тридцать два зуба, в то время как парень, осознав, что гроза миновала, принялся щёлкать выуженным из-за пазухи просторной куртки довольно габаритным фотоаппаратом.
— Я же просила! — недовольно поджав губы, и даже не смотря в его сторону, едва ли не прошипела Карина.
— А я чего? — сделал невинное лицо парень. — Я ничего! Между прочим, фотик той же модели, что у нас в фотокружке был.
— Да? — слегка приподняв бровь покосилась в его сторону она. — А в памяти на карте что?
— Че-е-ес слово ничего! Вот чем хошь могу поклясться! — тут же выпалил Серёга, делая глаза ни дать ни взять как у кота Гарфилда из мультика.
— Ладно, — махнула рукой староста. — Поясняю один раз, — строго произносит. — Если всё пойдёт как надо, то позднее к этой теме мы вернуться уже не сможем, — добавляет, начиная рисовать на земле какие-то символы.
Захотелось спросить, что значит — «не сможем», но остальные сделали серьёзные моськи и помалкивают. Ну что же, ладно, я тоже не буду выделяться. Играть, так играть. Она всегда любила народ постращать перед обрядом, так что всё идёт по плану.
Обряды… Явление в школьные годы не редкое. Вот только не помню, приводили ли эти пляски с бубном к какому-то результату? А ведь чего мы только не вытворяли! Даже какие-то заклятия на крови! Терпеть не могу вид крови, тогда чуть в обморок помнится не брякнулась. Бр-р-р… Вот прямо как будто только что всё это было, меня аж передёрнуло. И кстати, в акурат перед новым годом в выпускном классе. Состав тоже прежний… Почти прежний… Была ещё Таня. Наша с Каринкой третья подружка. Она вообще была местной, жила поблизости в лесничестве, и как и я, по той же самой причине, бегала в школу из дома. Но… Её нет. Совсем нет. И не вернёшь. Пару лет назад, Танька возвращалась с работы через злополучный лесок, отделяющий наш микрорайон от города, и какие-то уроды, позарившись на кошелёк пырнули её ножом, оставив на попечение убитой горем Таниной матери двоих малолетних сирот.
— Как вы все знаете, я с детства питала страсть к ведовству, — голос Карины, выдернул меня из невесёлых воспоминаний. — Так вот — эта страсть не прошла. Относительно недавно, среди старинных книг был найден преинтереснейший ритуал. Я немало сил приложила для того, чтобы собрать все необходимые ингредиенты… — произносит, а мне чудится в её словах что-то неприятное, какая-то недоговорённость, будто этими ингредиентами были не какие-то травки и камушки, а именно мы. — Условия пребывания здесь озвучены ранее в чате. Все их помнят? — уточняет, внимательно оглядывая присутствующих.
Кто-то откликнулся, я просто кивнула, но сообразив, что это могут не заметить, тоже «дакнула». Карина видимо обширную культурную программу для нас подготовила, и это интриговало.
— Вот и чудесно, что помните, — отозвалась она, нанося последнюю линию. — Встаньте в углах. Ты — здесь, — это она мне, потом подозвала Серёгу, и указала на место слева от меня: — А ты — здесь. Марьяна и Анжела, вы встаёте справа от Лены…
Мы с ребятами, подыгрывая выстроились в указанном порядке. В итоге, странная пятиконечная фигура, оказалась почти заполнена, лишь один лучик этой своеобразной звезды остался свободен, видимо он предназначался для самой Карины.
Пока она шаманила, почти совсем стемнело — здесь всегда рано смеркалось, а уж тем более зимой, и смена светлого времени суток на тёмное происходила до неприличия быстро. Живя в Питере, я отвыкла уже от того, что зима может быть тёплой, а тьма наваливаться столь мгновенно. Стоим. Ждём дальнейших распоряжений от нашей заводилы. То тут, то там зажигаются фонари, но сюда их свет почти не достигает, зато между соснами стала видна восходящая на небосклон полная луна.
— Теперь протяните ко мне правую руку, — распорядилась Карина.
Опять все безропотно подчинились, и девушка, пройдясь вдоль нашего круга в первый раз, выдернула у каждого по волосинке и уколов палец, взяла у всех по капельке крови. Меня опять едва не замутило, но стоило отвести взгляд и вроде отпустило. Что она делала дальше, я просто-напросто не смотрела. Затем шествие по кругу повторилось, на этот раз, она повязала всем, включая себя, плетённый браслетик из разноцветных ниток, а ещё один, шестой браслет положила туда, где пустовало место в конце одного из лучей нарисованной на земле фигуры. Не особо-то придав этому странному действию значение, я присмотрелась к своему запястью. А ведь что-то такое мы и вправду в школьные годы плели и носили. Закончив обход, ведьмочка зашла в центр нарисованной пентаграммы и приказала:
— Возьмитесь за руки и не разрывайте контакт, пока я не закончу.
Мы с ребятами молча переглянулись, но выполнили то, что требуется. Только Серёга и Анжелка растерялись, ведь между ними был тот самый, оставшийся пустым лучик пятиконечной фигуры. Но в конце концов, повинуясь Карининым жестам, они всё же дотянулись друг до друга.
Карина вскинула вверх руки и начала напевать странный мотив. Слов было не разобрать, но казалось они неважны, куда значительнее были обуревающие в это время эмоции: ощущение причастности к некому таинству, оторопь, радость, на миг охвативший разум страх, и… В последний момент, из рук девушки вверх устремился не слишком яркий, будто призрачный, луч света.
Мелькнула мысль: вот Карина даёт! Ей бы в качестве Коперфильда выступать. Вон какие эффекты вполне правдоподобно вытворяет!
— Можете отпустить руки друг друга, — позволила она. — Теперь, если всё получилось, а я надеюсь, что это так, рядом с нами будут те, кто был и тогда, этакие фантомы для пущей эффектности. Но предупреждаю: попытки нарушить оговорённые условия до означенного срока, будут безуспешны. Только я могу это сделать, потому что должна всё контролировать. Но не буду нарушать правил. Иначе будет не интересно в первую очередь мне самой.
Смотрю на ребят: тихоня Марьяна как всегда скромно потупила взор, Серёга тоже как ни странно молчит, лишь Анжелка ехидно хмыкнула в ответ на эти слова.
— Не верите? — подала голос Карина. — Можете попробовать и проверите мои слова на деле, — уверенно добавила она и вышла из круга.
— А чё-орной, чё-орной ночью, из-под чё-рной, причё-орной кровати, выходит на охоту чёрная перчатка! — жутким шёпотом, продекламировал Серёга детскую страшилку и все дружно рассмеялись, вот только наша ведьмочка осталась предельно серьёзной.
— Смейтесь, смейтесь, — как-то невесело усмехнулась она и в свете полной луны эта улыбка показалась каким-то жутким оскалом. — И да, не пытайтесь снять браслет — не удастся.
Вот последнее она сказала зря. Игра игрой, но эти слова разбудили во мне дух противоречия: я дёрнула тонкое с виду плетение, и… Ничего не произошло. Вернее, не так, верёвочка врезалась в кожу едва её не поранив, но так и не порвалась. Не веря своим глазам дёрнула ещё раз и ещё… После чего в недоумении уставилась на Карину.
— Можешь даже бритвой или ножницами попытаться перерезать, — ответила на мой невысказанный вопрос староста. — А теперь, пойдёмте наверх, пора готовиться к празднику… Да и ужин скоро, — беззаботно добавила она и первая направилась ко входу в здание.
Мы с ребятами немного приотстали. Марьяна с Анжелкой последовали за нашей заводилой, а Серёга, воспользовавшись тем, что на нас никто не смотрит, подошёл и как-то по-детски, украдкой коснулся пальцев моей руки. И опять меня словно током ударило от столь невинного прикосновения, но если раньше, это ощущение было слабым и чувственно будоражило кровь, вызывая приятные ассоциации, то сейчас разве что волосы дыбом не встали, аж зубы непроизвольно клацнули. Вот и что это было, хотелось бы знать? Очередная якобы магическая шутка от Каринки?
Озарённая этой идеей догнала девчонок.
— Марьян, — привлекла я внимание одной из них, и под этим предлогом подхватила девушку под локоток, одновременно незаметно касаясь обнажённого участка кожи, и… Ничего не почувствовала.
— Так чего ты хотела-то? — растерянно поинтересовалась она, видя, что я ухожу, так ничего и не сказав, а я лишь махнула рукой в ответ, мол, неважно уже.
Девушка пожала плечами и пошла дальше, я же, наоборот, притормозила, дожидаясь Сергея. Повторила манёвр с ним, вновь клацнув зубами от полученного разряда. И что странно, он будто ничего и не заметил. Или сделал вид, будто ничего не почувствовал? Сразу вспомнилось, как мы любили надевать что-то из верхней одежды содержащее в составе синтетику, тереться спиной о пластиковые настенные панели в коридоре, а потом вот так к кому-нибудь прикасаться. В полутьме даже искры отчётливо видны были, ну и по ощущениям, эффект примерно такой же. И тогда, считалось верхом мужества не ойкнуть и не шарахнуться, а проявив силу воли стоически вынести неприятное ощущение, сделав вид, будто оно тебя совсем не тревожит. Неужели у Серёги с тех пор эта привычка осталась? Вот чудны дела! Или он тоже слишком в образ вжился?
Но всё же странно это. Почему, когда шли на площадку, я едва ощущала исходящие от Сергея разряды, а потом они настолько усилились? Или у него что-то из одёжки так электризуется?
Зайдя в полутёмный холл здания, прошли к гардеробной, сняли верхнюю одежду и направились к спальному корпусу. В кажущейся сейчас оглушительной тишине тёмного коридора, не только наши шаги, но и дыхание казалось безумно громким. И эхо… Да, меня оно всегда удивляло. Даже днём эти просторные коридоры редко бывали многолюдны, но подобного эффекта не было, а с наступлением темноты…
— Ребята! — раздался сзади оклик, отразившийся многократным эхом от стен.
Голос явно принадлежал тёте Вале.
Мы остановились.
— Мне по делам уйти срочно надо. До ужина не обернусь. Там всё готово. Пойдёмте, покормлю. А пирожки и молоко можете к себе в комнаты взять.
Ну что тут скажешь? Надо человеку, значит надо. Нам-то какая разница? На час раньше — на час позже…
В большей части огромной столовой царил полумрак, только ближе к окошку раздачи горели несколько рядов длинных люминесцентных ламп.
Серёга, аккуратно положил фотоаппарат на один из столиков, Анжела, поставила на пол свои сумки, которые так и не успела донести до спального корпуса. И вот мы уже дружно подтянулись к раздаче. Пока получали свои порции, я до боли в глазах всматривалась в лицо тёти Вали. С момента нашей последней встречи во время обеда, женщина будто помолодела, скинув десяток лет, став такой, какой мы помнили её со школьных лет. А может виною всему отсутствие дневного света?
Да нет, вот вправду будто помолодела. Остаётся лишь восхищаться организаторскими способностями Карины. Это же надо умудриться уговорить Валентину на то чтобы подкрасилась… Сколько её помню, та никогда не пользовалась косметикой. Она ведь была соседкой моей бабушки, и виделись мы ежедневно в те времена, когда я жила в Проводкине.
Хотя… Кто знает? Тётя Валя женщина одинокая, и пока ещё не слишком старая, может в её жизни появился некто, ради кого она сейчас подчистила пёрышки и спешила убежать с работы пораньше? А я тут нафантазировала невесть чего, приписав лишние заслуги своей подруге.
И вот, подошла моя очередь. Свою порцию получала с каким-то странным трепетом, буквально затаив дыхание. Обед-то прошёл довольно сумбурно, я была взволнованна встречей с друзьями, да и вообще до последнего не верила, что наконец-то добралась до места. А вот сейчас, пусть усталость никуда и не ушла, но хотелось прочувствовать момент.
Ужинали в тишине. Каждый погрузился в свои мысли, наверное, как и я вспоминали те дни, когда сие таинство было повседневной рутиной. Да и педагоги тогда очень ругались, если мы болтали в процессе еды. Ну и конечно же мы отдавали должное блюдам!
Тётя Валя постаралась, приготовила нам голубцы! Вку-у-усные! А какой тут хлеб! В Питере разные есть, но именно такого вкуса — нет. А ведь наверняка рецептуры стандартные, но здесь он иной. Может и похуже в чём-то, но такой родной, знакомый с детства: горбушка хрустит и крошится, а мякиш ноздреватый, слегка сероватого оттенка, упругий и как будто немного резиновый. Ко всему этому счастью шёл компот из сухофруктов.
— Вот, я тут вам всё сложила, — произнесла подошедшая к нам женщина и поставила на стол два подноса накрытых обычными вафельными полотенцами.
Я взглянула на них и удивилась — как она всё это в один заход до нас дотащила?
— Положила… — тихонько буркнула, вечно всех поправляющая Карина, но слава богу повариха не обратила внимания на её ворчание.
— Спасибо, — дружно откликнулись мы.
— Тарелки на раздачу поставите, — говорит. — И уходя свет выключите. Пойду я.
— Досвидания, — опять синхронно выдохнули мы.
Вскоре все закончили трапезу, Серёга прихватил фотоаппарат и поднос — с выделенными нам от щедрот душевных аж десятью треугольными пакетиками молока. Марьяна вызвалась помочь Анжеле донести её сумки. Карина как всегда словно и не заметив, что надо что-то взять, проплыла к выходу из столовой и уже успела выключить половину имевшегося освещения. В итоге, хочешь не хочешь, а мне досталась участь тащить второй поднос, на котором оказалась немалая горка пирожков.
До нашей с девчонками комнаты добрались без приключений.
— Ну-ка брысь, — Каринка строго зыркнула на Серёгу, и заметив, что парень явно опешил, пояснила: — Нам переодеться надо.
— А-а-а… — протянул он, и послушно вышел из комнаты.
Покопавшись на своей полочке, достала светло-серый хлопчатобумажный спортивный костюм, и тканевые тапочки-балетки с плоской гибкой подошвой. И вдруг поняла, что мне просто жизненно необходимо принять душ после двух суток в поезде. Откопала полотенце, мочалку, мыло, шампунь, зубную щётку с пастой.
— Я быстро, — бросила девчонкам и направилась в душ.
Управилась я и вправду шустро, к моему возвращению Серёга всё ещё мялся в коридоре. Вошла в комнату, окинула взглядом девчонок. Анжела как всегда дефилировала в шикарном шёлковом длинном халате нежного персиково-розового цвета, надетого поверх белоснежной комбинации. Карина натянула чёрные легенсы, и длинную, до середины бедра, опять же чёрную тунику. Марьяна, как и в детстве обрядилась в смешной гарнитур-ночнушку, состоящий из свободных красных бриджей в синюю полоску и в тон к ним футболку, с мультяшным котейкой на груди.
— Заходи, — выглянув в коридор, позвала Карина, и Сергей не заставил себя просить дважды.
Я тем временем достала из прикроватной тумбы расчёску, сижу, осторожно прочёсываю спутанные мокрые волосы. Жаль, что фена нет, но та модель что у меня сейчас никак не вписалась бы в картину воспоминаний о школьных днях, а какой-нибудь дешёвенький я купить не додумалась. Благо в комнатах тепло и замёрзнуть не грозит, а волосы… Волосы и сами неплохо высохнут.
— Как насчёт музычки? — потягиваясь на постели словно мартовская кошка, отчего халатик обтянул довольно соблазнительные изгибы её тела, промурлыкала наша мулатка, а мне даже смешно стало: десять лет прошло, а она всё так же перед Серёгой хвостом крутит.
— О-о-о… Да! — обрадовалась идее Марьяна.
— Там, на полке магнитола и диски, — махнула ручкой в сторону встроенного стенного шкафа Анжела. — Справишься?
— А то?! — даже и не подумав обидеться, отозвалась Марьяна и вскоре по комнате разлились приглушённые звуки из репертуара наших школьных лет.
Сначала главным оратором была как ни странно Марьяна, она пересказывала в сценках якобы недавно прочитанную книгу, а меня так и подмывало сказать, чтобы не переигрывала. Ведь я, слушая её сейчас, нет-нет да ловила себя на том, что на долю секунды опережая ораторшу мысленно проговаривала те слова, которые она вот-вот произнесёт. И дело не во внезапно открывшемся у меня таланте провидца или телепата, просто это уже было! Реально, в последнюю предновогоднюю ночь выпускного класса. Но ребята слушают внимательно, и у меня язык не поворачивается нарушить столь тщательно восстанавливаемую инсценировку прошлого. Прямо аж восхищает то, с какой скрупулёзностью они восстановили былое.
Дальнейший разговор вышел совсем ни о чём, но главное правило нашей встречи соблюдалось на все сто процентов: ни слова о настоящем времени, своих достижениях и неудачах, только то, что уже некогда было. И что интересно, спустя пару минут пытаешься вспомнить что именно обсуждали, и ничегошеньки не помнишь, остаётся лишь общее впечатление, что было весело. А потом… потом я просто-напросто заснула.
И привиделось мне, будто я и вправду в прошлом и не было ещё ни расставания с Серёгой, ни выпускного вечера, ни института, ни неудачного, но весьма выгодного замужества, ни сложного пути по карьерной лестнице, благодаря чему я стала администратором элитного клуба с ежемесячной зарплатой равной суммарному полугодовому доходу руководителей среднего звена, и главное — бабушка ещё была жива. Но больше всего, в моём видении впечатлило не это.
Там, во сне, моё сознание будто раздваивалось, я точно так же знала всё наперёд, потому что снилось мне именно прошлое. Как и когда-то, десять лет назад, я простилась с девчонками, Сергей вызвался меня проводить. Стоило закрыть дверь и мы очутились в полутёмном коридоре, куда едва достигал свет с лестницы. Я ожидала, что сейчас вопреки тому, что было раньше, он наберётся смелости — поцелует и не остановится, а отведёт меня в свою комнату и…
Парень осторожно коснулся моей руки. На этот раз электрический разряд, проскользнувший между нами, был едва ощутимым и не причинял дискомфорта. И факт его наличия немного меня насторожил. В моих воспоминаниях нет места этим ощущениям. Наверное, примешались восприятия сегодняшнего дня.
Наши пальцы переплелись, рождая внутри странную бурю чувств и эмоций, и мы медленно пошли к лестнице. Шаг за шагом перед мысленным взором вставали картины того, что вот-вот должно произойти: на выходе к лестнице я споткнусь о порожек и начну падать вперёд, Серёга потянет меня за руку, в попытке вернуть равновесие, и…
Нога тут же, как по заказу цепляется за невысокий бордюрчик в дверном проёме, я неловко взмахнув свободной рукой, словно в кино, беспомощно наблюдаю как приближается каменный пол лестничной площадки, рывок. Наши тела настолько плотно прижаты друг к другу, что я чувствую его сердцебиение. Он одной рукой придерживает мою ладонь, щекотно поводя пальцем от внутренней стороны запястья к ладошке, вторая у меня на спине, то прижимает, то поглаживает, скользя от лопаток до поясницы. И эти глаза… Как янтарь… Нет, как мёд. Они манят, не позволяя оторвать взгляда. Хочется окунуться в них, и я прижимаюсь всё сильнее, ощущая, как учащается его дыхание, а там, внизу всё явственнее проступает степень его желания. Давит, будоража сознание.
В следующий миг наши губы встречаются и окружающий мир меркнет перед глазами. Голова начинает кружиться, а тело живёт своей жизнью: мои руки гладят его торс, спину, поднимаясь всё выше. И вот я уже вцепилась в его шевелюру, словно утопающий в соломинку и притягиваю его голову к себе, не позволяя прервать столь сладостный миг. Поцелуй пьянит, будто это впервые. Его руки всё увереннее скользят по моему телу пробираясь под спортивную кофту. Ощущения от прикосновения к обнажённой коже сводит с ума. По телу нет-нет да проносится непроизвольная дрожь, вдоль позвоночника пробегают целые стада мурашек, щёки горят, дыхание сбивается.
Ещё мгновение и я уже прижата к стене сильным мужским телом. И его губы отстраняются. Он упёрся лбом в мой лоб. Дышит тяжело, явно пытаясь прийти в себя. А я… Я не выдерживаю, произнеся то, на что прежде так и не посмела решиться:
— Не останавливайся, — шепчу, и привстав на пальчики, тянусь к его губам.
Взгляд напоминающих светлый янтарь глаз вспыхивает, обжигая словно пламя и он отвечает на поцелуй. Спустя мгновение мир меняется: ощущение полёта и я уже удобно устроилась на руках Сергея. Всё так же не прерывая поцелуя, он начинает медленный спуск по лестнице.
Откуда-то снизу доносится звук чьих-то шагов. Сергей отрывается от моих губ и в несколько широких шагов, минуя по две, а то и три ступени, оказывается в тёмном коридоре мужского этажа. Ещё несколько секунд и мы в его комнате.
— Сюда, — говорит, распахивая створки встроенного стенного шкафа, и мне становится смешно — ей богу как дети, застигнутые на прелюбодеянии.
Но я подчиняюсь, ведь и в воспоминаниях всё было так же. Дверцы шкафа прикрылись, погрузив небольшое, выделенное мне пространство во тьму с тоненьким просветом там, где смыкались створки. Послышался скрип открываемой двери.
— Каникулы-каникулами, но уже отбой, — произнесла вошедшая в комнату дежурная.
— Да-да, ложусь уже, — отозвался Серёга.
В груди что-то сжалось от тоски, пришло воспоминание о том, что это последний вечер, когда мы были вместе. Уже утром мы расстанемся. Анжела постарается, устроит подставу, а я поверю. Хотя… А почему бы хотя бы здесь, во сне, не изменить тот фрагмент прошлого? Не уйти сейчас, довести до конца то, что начали, не повестись завтра на подставу Анжелки и пусть она грызёт ногти, хотя бы тут — во сне, а в реале… В реале я тоже, пожалуй, попробую закрутить с Серёгой роман на эти десять дней отдыха. Сейчас нас никто не посмеет осудить, ведь мы взрослые самостоятельные люди.
Послышался звук закрывшейся за посетительницей двери. Скрип сетки на кровати, тихое шорканье — Серёга явно надевал тапки. Шаги. Дверца в мою темницу приоткрылась, впуская слабые лучики света, попадающие в комнату от уличных фонарей.
— Выходи, — шёпотом говорит.
Помнится, тогда, я так и ушла. Но в этот раз, всё будет по-другому! В подтверждение этих мыслей, не дав парню ни слова сказать, делаю несколько шагов, оказавшись вплотную к нему. Мои руки скользя по его футболке вверх, ощущая сквозь тонкую ткань упругое крепкое тело. Обнимаю его за шею, вынуждая склониться и легонько касаюсь губами его губ. Парень весь аж напрягся в тот же миг, но не растерялся — прижал к себе и куда более откровенно и чувственно поцеловал.
И вновь голова кружится. Его руки гладят моё тело, и я решаюсь сделать ещё один шаг — стягиваю свою спортивную кофту, и пока парень пребывает в шоке лишаю и его футболки. Прикосновение обнажённой кожи вызывает лёгкое покалывание и как будто зуд. Но ощущение настолько слабое, что вместо отталкивающего эффекта, как тогда, по дороге с качелей, наоборот, возбуждает, добавляя этакую перчинку.
Вскоре мы оказываемся в постели. Слишком узкой для двоих, но нас это нисколько не смущает. Я даже не заметила, как лишилась одежды, и вот он уже на мне. Напряглась в ожидании логичного приступа боли, но… Ничего. В смысле, неприятного ничего! Видимо здесь, в моём сновидении подсознание сжалилось и лишило меня неприятных ощущений в момент первой близости. И в итоге… Это было божественно! Мы словно дорвавшиеся до пищи и воды изголодавшиеся путники никак не могли насытиться нашими ласками и близостью. Стоило прийти в себя после очередного фейерверка и вновь начинались поглаживания, поцелуи, неизбежно приводящие к продолжению. Кроватью дело конечно же не завершилось. Я побывала и на столе, и на стуле, и на подоконнике… Последнее безумно возбуждало мыслью о том, что нас могут заметить.
Утихомирились мы уже под утро, когда за окнами забрезжил рассвет, а у нас просто-напросто не осталось ни на что сил.
— Мне надо идти… — впервые за всё это время подала голос я, и выскользнув из его объятий, дрожащими от усталости и неимоверной расслабленности руками начала натягивать на себя одежду.
— Я провожу… — тут же отозвался он.
— Нет, я сама, и закрой за мною дверь на щеколду, — попросила я, памятуя о том, что именно этой ночью Анжелка должна будет прокрасться к нему в комнату, где поутру их и застанет дежурная в одной постели.
— Уверена? — целуя меня, шёпотом уточняет.
— Более чем, — отозвалась я и ещё раз чмокнув его на прощание, выскользнула за дверь.
С глупой улыбкой в пол-лица тихонько прокралась в холл, взяла с вешалки свою куртку и тихонько приоткрыв входную дверь, выскользнула в интернатский двор. С приходом рассвета фонари немного приглушили свою яркость, и всё вокруг такое родное, что слёзы умиления на глаза наворачиваются.
Краем сознания отмечаю, что фантазия сыграла со мною шутку, и куртка на мне сейчас совсем не та, в которой я ходила в выпускном классе, а та в которой я приехала на встречу выпускников, но это не важно. Ведь сны не обязаны в точности воспроизводить события десятилетней давности. Тогда мы с Серегой так и не переступили грань дозволенного, и судя по ощущениям в моём теле, зря так поступили, ох зря… Такого умопомрачительного любовника у меня никогда не было!
На улице зябко. Кутаясь в шарф, пробежала до калитки, ведущей от интерната к некогда нашему дому. Войдя во двор, на миг притихла, прислушиваясь не бродит ли кто из ранних «пташек». Ведь вряд ли соседи что-то хорошее скажут, узнав, что я вернулась аж под утро. Маленькие городки, они такие… Городки. Всем до всего есть дело. Вроде тихо.
Ощущая себя партизаном, которому надо пробраться к цели оставшись незамеченным, миновала двор. Заскочила в знакомый до боли подъезд, замерла на мгновение, озираясь по сторонам. Всё как прежде: те же, выкрашенные в светло-бежевый цвет стены, побеленные потолки, даже коврики возле дверей у соседей кажется не поменялись. Хотя с чего бы им изменится, если сон о прошлом.
Начинаю подниматься наверх, и кажется каждая ступенька даётся с трудом. А глаза не отрываясь смотрят сквозь лестничный просвет на второй этаж, туда, где располагается бабушкина квартира. И… Как-то не по себе мне. Уж слишком все ощущения реалистичны, даже не верится, что всё это не более чем сон. А вдруг окажется, что мне всего лишь показалось будто я заснула, и на самом деле мы с Серёгой переспали уже сейчас, десять лет спустя? Нет, меня это нисколько не смущает, но это значит, что бабушки уже нет в живых, и в нашей квартире давным-давно живут чужие люди, а я сейчас начну туда ломиться…
Боязно, но я всё же по старой привычке первым делом проверила висящий на двери почтовый ящик, где мы всегда держали ключ от дверей. Стоило слегка приоткрыться расположенной снизу крышечке, и оттуда со звоном вылетел ключик, отскочил в сторону и упал на лестницу этажом ниже.
Совпадение? Или всё же сон? Ответа не было, и я тихонько, стараясь не перебудить соседей побежала вниз. Подняв ключ, отметила что он прежний. Либо у нынешних хозяев привычка такая же как у нас, и замок они не сменили после покупки квартиры, либо…
Тихонько вставляю заветный ключик в замочную скважину, мысленно готовясь к тому, что сейчас начнётся переполох и меня сдадут в милицию за попытку проникновения на территорию чьей-то частной собственности. А в следующий миг дверь сама открывается и из полутьмы коридора на меня с укоризной взирает… ОНА!
— Жи… — я не договорила едва не вырвавшееся слово и кинулась обнимать бабулю.
— Нагулялась, гулёна, — не слишком настойчиво, но всё же выворачиваясь из моих объятий отозвалась бабушка. — Я же волнуюсь, лисёнок, — покачала головой она. — Замёрзли небось, не лето же на дворе…
— Не, ба, не замёрзли, — отводя взгляд, отвечаю, ну не признаваться же в том, где мы были и что делали?
— Есть хочешь? — продолжает допрос бабуля.
— Неа, — счастливо улыбаясь отозвалась я, радуясь мгновениям рядом с дорогим мне человечком, и пусть это всего лишь сон, но до чего же реалистичный!
— А светишься-то, светишься… Небось с Серёгой своим гуляла?
— Угу, — сама того не ожидая, потупила взгляд я.
— Ясно. А о том, что завтра вам рано вставать позабыли? — улыбнулась. — Умывайся и спать, — скомандовала и пошла к себе.
Сняла я куртку, скинула сапожки, натянув некогда любимые тапочки, прошла в ванную и поняла, что умыванием тут не ограничиться. Разделась, забралась в душ. К тому времени как я вышла, за окнами совсем рассвело, а бабушка уже во всю похрапывала во сне. Вот, казалось бы, была уставшая после двух суток в поезде… Тьфу ты, ну вот какой поезд, если это мой сон? Но в любом случае, после наших с Серегой акробатических номеров все мышцы до сих пор подрагивают, так и норовя расслабиться, а сна ни в одном глазу. Как можно спать, когда я здесь? Когда она рядом.
Прошла на кухню. Здесь всё по-прежнему, что и не мудрено. На газовой плите коричневая эмалированная кастрюлька стоит. Стало любопытно, что там? Подошла, прикоснулась — тёплая ещё, приоткрыла крышку и тут же рысцой припустила к раковине, над которой в сушилке стояли стаканы. Ну разве можно было удержаться от соблазна и не выпить бабушкиного какао на молоке?
Так со стаканом в руке, прошла в комнату, села на стульчик возле стола, сижу, пью какао, смотрю на спокойно спящую бабушку, и немного грустно улыбаюсь. Вспомнилось что произойдёт спустя пять лет с этого дня: моя неимоверно добрая бабушка-одуванчик, будет сидеть на лавочке возле дома, а явно пребывающая в неадеквате соседка проходя мимо, замахнётся на неё кастрюлей со словами: «У-у-у, дура!» Казалось бы, ну не ударила же, ерунда, но… Моя бабуля, никогда не позволявшая себе ни то чтобы сказать о ком-то дурно, но даже и подумать, в шоке уйдёт к себе в квартиру, и лишь спустя трое суток соседи обеспокоятся тем, что она не выходит. Взломают дверь и выяснят, что её на нервной почве парализовало. Вызовут скорую, госпитализируют в больницу, но она всё равно умрёт. Вот такая печальная история. Пойти что ли соседку припугнуть так, чтобы она в сторону бабушки даже и смотреть не смела, ни то чтобы замахиваться и сквернословить?
Но тут запиликал будильник, словно специально отвлекая меня от дурных мыслей. И с его звонком приходит понимание — это лишь сон, что бы я не сделала, там, в реальной жизни, ничего уже не изменится.
— О, ты уже встала? — удивилась разбуженная будильником бабушка.
— Да-да, — преодолевая совершенно несвоевременное желание зевнуть, отвечаю я. — Попьёшь со мною чаю? — предлагаю.
— Конечно, а то в следующий-то раз нескоро увидимся, — улыбается она.
— Может с тобой остаться? Как ты тут одна будешь?
— А что со мной здесь случиться может? Посмотрю телевизор и спать лягу. А тебе с друзьями веселее будет, чем со мною.
Пока закипал чайник бабуля успела умыться и наскоро привести себя в порядок, я накромсала бутербродов из того, что нашлось в холодильнике. Посидели, поболтали, пока пили чай, а уходя, я не сдержалась, обняла её.
— Ты прямо как навсегда прощаешься, — улыбнулась бабушка, даже и не догадываясь насколько близка к правде.
— Ну я ведь тебя аж до следующего года не увижу, — отшутилась я, украдкой смахивая подло набежавшие на глаза слёзы.
— Топай уже, — выпроваживает она меня. — Тебя там уже заждались.
Ну я и пошла. Вошла в здание, в холле тихо, только из столовой доносится тихое бряцанье посуды. Прошла в сторону спального корпуса, остановилась на Серёгином этаже, так и подмывало сходить проверить не открыл ли он дверь, нет ли там уже Анжелки? Но усталость брала своё и я, махнув рукой на всё и вся, поднялась в комнату к девчонкам. Наша мулаточка ещё спала, подойдя к выделенной мне койке, скинула сапожки и как была, так в спортивном костюме и упала на кровать, мечтая хоть полчасика поспать…