Предисловие

 

Гнойники часто долго болят и лопаются, выпуская зловонный гной наружу. Бывает же и так, что нарыв находится слишком глубоко в сердце. Он болит, болит, но время лишь притупляет боль. Нарыв уменьшается и, кажется, что прошёл совсем, рассосался, но память подкидывает картинки прошлого, напоминает: болезнь всё ещё здесь, на месте. Полное исцеление наступает только тогда, когда нарыв вскрыт или удалён.

В разбитом сердце есть глубокая рана, которая со временем затягивается, но недосказанность, как инородное тело, превращается в гнойник. И чем чаще сердце разбивалось, тем больше ран и нарывов. Время облегчает боль, снимают воспаление, нарыв уменьшается и уже не болит. Совсем. Просто знаешь, что он есть, и это тебя гнетёт. Будто спустя года какая-то чужеродная частица до сих пор сидит в твоём сердце, и хочется от неё избавиться, вскрыть, удалить воспоминания о чужом человеке, очистить себя от лишнего и забыть навсегда, а не жить с тупой болью и делать вид, что болезнь прошла.

 

P.S. Имена изменены по этическим соображениям. В истории есть доля вымысла.

Глава 1 Университет

 

Остались позади 5 лет безмятежной учёбы в колледже. Самый яркий период моей жизни, где каждый день был целым приключением. Правда, тогда, в двадцать лет, я этого ещё не понимала. Думала, что наконец-то вырвалась из среды среднеспециальной образовательной школы и влилась в более утончённое общество студентов высшего учебного заведения. Мне предстояло снова провести пять лет за партой только уже ***ского государственного университета.

В те дни меня переполняла гордость, ведь я поступила на бюджет в самый престижный вуз города N*** по одному экзамену. Если быть откровенной до конца, поступила я сразу в два университета (для успокоения мамы), но выбрала путь переводчика. Педагогом я себя и так чувствовала. Мной гордилась вся семья, и считали меня самой умной в родне, ведь, по словам моей бабушки, так, как я не учился никто.

Тот факт, что придётся сесть за одну парту со вчерашними школьниками, которые младше меня на три года, смущал мало. Внешне выглядела я не старше. Я шла к заветной мечте - стать успешным человеком, заниматься любимым делом. Английский обожала до щенячьего восторга, и свой успех видела в карьере переводчика. Почти совсем не задумывалась о том, где можно было реализовать свой талант в городе N***. Я, как Скарлетт О'Хара, предпочитала думать о том позже.

Временами посещали мысли уехать в столицу либо поступить в аспирантуру. Да мало ли куда можно податься с дипломом о высшем образовании...

Итак, первые дни в университете принесли много разных эмоций.

Наша группа «лингвистов-переводчиков» оказалась небольшой, состоящей в основном из одних девиц. Парней было четверо (по сравнению с колледжем шикарно! К пятому курсу мальчишки из среды педагогов испарились). Что такое женский коллектив, я знала. Четыре мальчика на группу из двадцати девочек - это круто!

Парни разделились удачно. Самые интересные, на мой взгляд, - англичане, в моей подгруппе, а попроще отправились к немцам. Студентов, изучающих немецкий язык, оказалось больше англичан, хотя поступали с ним пять человек. Остальные проходили испытания с английским. Однако заведующая кафедрой «Романо-германской филологии» преподавала язык Гёте. Она рассудила, что немцев не могло быть пять человек из двадцати. Все, у кого английский показался не фееричным, отправились учить немецкий язык с первого курса. Английский ждал их только на третьем. Преподаватели в один голос заявляли, что разницы никакой, по окончании университета будем владеть обоими языками на одинаковом уровне. Я про себя улыбалась. Уже проходили. Однако с бывшими школьниками такой трюк сработал.

В нашей группе не только я оказалась почтенного возраста. Были даже старше. Одна девушка перевелась из педагогического то ли из-за проблем с лексикологией, то ли с преподавателем этой таинственной науки. Я недоумевала, какие трудности с лексикологией вообще могли возникнуть. Это же так интересно - изучать слова! Вторая девушка, Алёна Крикунова, приехала из района с таким же дипломом, как и у меня - учитель английского языка. С первых дней мы подружились, ведь у нас было много общего.

Сначала мои сокурсники удивлялись всему в университете. Ну ещё бы! Сразу после школьной скамьи да в свободное плавание. Наблюдать за ними было забавно. Строили из себя взрослых, курили в каждый перерыв, грязно матерились и пошло шутили. Одногруппники сразу не поверили, что мне двадцать лет. Удивлялись, почему я с ними не курила и не делилась сексуальными подвигами. Потом они смирились с тем, что я иная, но не сразу. Пытались меня приобщить к яркой жизни, но без результата. Сделали вывод, что я истинная училка, и отстали.

Для первокурсников в университете всё в новинку. Отличить их от студентов старших курсов легко. Мы собирались перед парами в кружок на улице перед учебным корпусом, а потом толпой отправлялись в аудиторию на занятие.

- Диана, давай к нам! - помахал мне рукой рыжий, плотный Платон Улиткин, мальчик, год проживший в Америке по программе Students Exchange.

Английский у него был «великолепный», у преподавателей кафедры открывался рот, когда Улиткин начинал говорить бегло с малопонятными сленговыми оборотами и многочисленными вводными и сорными словами, которые первое время придавали Платону шарм. Создавалось впечатление, что ***ский государственный университет, а именно кафедру «Романо-германской филологии» посетил истинный американец. А если серьёзно, много слов, да мало толку. Поступил Улиткин на платное место, до бюджета не дотянул.

- Закурить будет, Орлова? - обратился рыжий Платон.

- Не курю, - отрезала.

Игорь Золотников, другой одногруппник-англичанин, издал звук, который следовало бы расценить как смех, но на самом деле напоминал блеяние овцы, случайно зажатой дверью.

- Чё правильная такая, да? - прицепился Платон.

- Да, - подтвердила.

- Скучно с тобой, Дианка.

- Согласна.

- Ты, случайно, не сектантка?

- Точно. А ты как угадал?

- У нас какая пара сейчас? - Рыжий сменил тему. К нам подтянулись ещё одногруппники и поделились с Платоном сигаретами.

- Философия, аудитория 8-218, - ответила.

- Восьмой корпус?

- Ага.

- Тогда идём.

Организованной группой отправились постигать мудрость и размышлять на тему, что же всё-таки первично: дух или материя?

 

* * *

 

Порою кажется, что трудно быть одной:

Невыносимы дни, минуты и секунды...

Одно пустует место под луной,

Мне хочется, чтобы оно заполнилось тобой.

 

Готова ждать тебя всю жизнь,

Терпеть тяжёлые мученья и страданья,

А мне так хочется тихонько посидеть,

Тепло обнявшись, в трепетном молчанье.

 

Я знаю, ты придёшь ко мне, мой Принц!

Придёшь в тот день, когда угодно Богу,

В заветный час сверкнёт мне тайный блик,

И я пойму, что послан ты от Бога.

 

лето 2004 г.

Глава 2 Встреча

 

Так началась новая маленькая жизнь - обучение в университете. Мои ровесники все на третьем курсе. Я же первокурсница, но это меня мало смущало. Совсем не жалела, что училась в колледже, ведь там у меня случилось столько всего интересного. Прежде всего, меня научили учиться. В колледже я встретила настоящих друзей.

Первые и вторые курсы посещали университет  во вторую смену, третий, четвёртый и пятый в первую. Мои пары начинались в час дня, а пары первой смены заканчивались в 12.40. Двадцать минут - перерыв. В это время студенты старших курсов покидали территорию университетского городка, а младшекурсники подтягивались на учёбу.

Так, в один тёплый сентябрьский день, я встретила ЕГО, Игната Митрофанова, своего давнего знакомого. Мы раньше часто пересекались с ним в церкви на служениях, молодёжных собраниях, спевках. Я близко дружила с его сестрой Адель. Она на полтора года младше. Однажды до меня даже дошёл курьёзный слух: родители Адель не хотели, чтобы дочь дружила со мной, потому что я, по их мнению, вела себя неприлично, поскольку крутила любовь с Колей Ветровым, взрослым парнем. Боялись, что от меня Адель научится чему-нибудь плохому. Как будто я бегала за Колей и соблазняла его специально. Я ничего не делала. Просто улыбалась, громко хохотала над его шутками (тогда они мне казались смешными) и поддерживала разговор. Разве я виновата, что Коля сам прикипел ко мне, шестнадцатилетней девчонке?!

Сейчас я уже совсем другая. Да и Коля в прошлом. Он женат, и есть ребёнок. Честно, я желаю ему несказанного счастья. Мне ни капли не больно. Искренне рада за него. Моё же ждёт меня впереди.

Игнат, кстати, знал об отношениях с Колей. Да о них в курсе были все, даже бабушки в церкви, что уж говорить про молодёжь! Коля не умел скрывать свои чувства. И это взрослый парень! Что уж говорить обо мне, глупой девчонке...

Однако время прошло, из девчонки я выросла в рассудительную девушку, которая знала чего хотела: а) поступить в университет, б) к последнему курсу озаботиться поиском жениха, но не торопиться, в) сделать карьеру. Пункты б и в часто менялись в моём списке местами, поскольку хорошо устроиться и добиться успеха возможно только в крупном городе, N*** под эту категорию не подходил.

В университет поступила. Конкурс на выбранную специальность - 10 человек на место. Я летала от счастья и от осознания своих способностей, поверила, что всё лучшее у меня впереди. В голове крутилась одна учёба. О любви вообще не думала. Никакой даже мимолётный флирт меня не увлекал. Я и так устала разбивать чужие надежды. Самое интересное - не прилагаю никаких усилий. Мужчины сами тянутся ко мне.

Стоит вспомнить Тима, американца из группы миссионеров, что приезжали к нам в город летом. Я просто делала свою работу - переводила. Помогала одним людям понимать других. Доброжелательно общалась со всеми без какого-либо намёка заполучить жениха-иностранца. Однако в меня поголовно начинали влюбляться...

Бедный Тим - 35 лет, в поисках дамы сердца по всему миру. Полулысенький, небольшого росточка американец никак не мог взять в толк, что милая, худенькая переводчица с длинной блондинистой косичкой имела расчётливые и далеко идущие планы, нацеленные в первую очередь на университет, а не на замужество и переезд в Америку, штат Вашингтон.

В первый месяц учёбы в университете всё казалось чуждым. Да, я прошла хорошую закалку в колледже, но там всё казалось таким родным. Я всех знала, все знали меня. Здесь же всё по-другому. Шумно. Много парней (если брать университет в целом). Сплошные курительные кружки и нецензурные выражения (девчонки в колледже тоже охотливы на острый язычок, но всё же как будущие учителя сдерживались). Но больше всего в университете страдала из-за того, что со мной рядом не было Наташки-Николашки, родной души, подруги, которая ближе, чем сестра. Не с кем без слов обменяться многоговорящим взглядом, не с кем похихикать над только нам понятными шутками, не с кем на скучных парах поиграть в «точки» или «угадай вопрос», а потом давиться смехом. В этом новом, чуждом мире я оказалась совершенно одна. Чувствовала, как гнетут одиночество, непонимание меня окружающими. Такое уже случалось со мной в школе. Трудно находить в себе силы и идти туда, где все смотрят на тебя, как на диковину, потому что ты не как все.

Игнат Митрофанов, как лучик надежды и поддержки, возник на моём пути. Из-за Коли и нашего разрыва, я мало появлялась среди молодёжи в городе N***. Предпочитала оставаться в своём городке Z, где организовала хор в нашей маленькой церкви.

Шла в университет, разглядывая асфальт под ногами и размышляя о предстоящих парах.

- Привет! - прозвучал знакомый низкий голос.

Я подняла голову и удивилась. Игнат сильно изменился. Вырос и раздался в плечах. Мы с одного года, Игнат младше на три месяца, но так возмужал, сделался высоким - не узнать.

- Привет, - протянула я, поражаясь тому, как сильно он изменился. - Ух ты, да тебя не узнать? Игнат, ты так вырос...

- А ты нет, - улыбнулся. И его глаза сверкнули синим светом.

Отметила, что стал смелее. Раньше ничего, кроме «привет», и не говорил, никогда не смотрел на меня так по-взрослому, по-мужски.

- Чего здесь делаешь? - спросил он.

- Да вот учусь, - призналась.

- Серьёзно? Где? Ты же учительница вроде как!

- На лингвиста-переводчика учусь. На учительницу выучилась.

- У нас в универе и на такое обучают? - удивился Игнат.

- Как видишь... Слушай, я так рада тебя видеть. Еле узнала. Ты такой... - изобразила в воздухе руками мощный остов.

Он громко рассмеялся.

- Совсем забыла нас. Надо приезжать почаще, - пожурил.

- Как дома дела? Как Адель?

- По тебе скучает. Она в педе на литфаке учится.

- Передавай ей привет. Я тоже скучаю.

- А ты приезжай, - подмигнул.

- Хорошо. Как-нибудь приеду.

- Мы, наверно, теперь чаще видеться будем, - улыбнулся.

- Наверно, - я заметила, позади Игната появилась моя одногруппница, Таня Панова. Она помахала мне рукой и затормозила около нас. Игнат заметил и сказал:

- Ладно, пока, Диана. Очень рад был тебя встретить, - и неожиданно обнял меня за плечи. Я расценила это как добрые братские объятия, хотя сильно удивилась его порыву. Вроде бы ничего такого, но в кругу молодёжи церкви подобное прощание или приветствие не было принято между мальчиками и девочками, только рукопожатие. Объятия - интимный жест. Ну ладно, мы же всё-таки не в церкви, а в университетском городке.

- Пока, Игнат!

- Увидимся ещё, Дианочка!

«Дианочка»?! Осмелел Игнат ровно настолько, насколько вырос. Не замечала раньше за ним подобного. Да я вообще его не замечала. Для меня он всегда оставался серым, невзрачным, молчаливым подростком, который вечно исподлобья следил за сестрой. Адель из-за этого сильно нервничала.

Я подхватила Панову под руку, и мы пошли к восьмому корпусу.

- Кто это был? - спросила Таня.

- Да так, знакомый, - отмахнулась.

Глава 3 Знакомый

 

Я постепенно втягивалась в университетскую жизнь. Мне, конечно, было намного легче, чем моим одногруппникам после школьных парт, но и я всё же испытывала некоторые неудобства в универе. Постоянно сравнивала уют, комфорт и приходила к выводу, что в колледже всё же лучше, там всё такое родное, как дома, а здесь чужое, безликое, ничьё...

Столовая находилась в отдельном корпусе на территории университетского городка. Чтобы спокойно поесть нормальной еды, требовался час. Таких шикарных перерывов нам даже между сменами не предоставляли. Все студенты, а в особенности ответственные первокурсники питались в буфетах. Хот-доги, мини-пиццы и чай в пакетиках - наше всё.

Сентябрь выдался тёплым и солнечным. Я спешила на первую пару и в том же самом месте снова встретила Игната. Он шёл не один, с каким-то парнем.

- Привет, - поздоровалась я и собралась уже продолжить путь, как меня остановил голос Игната:

- Диана, привет, подожди! Санёк, ну я это... Давай увидимся.

Парень мимолётно улыбнулся и отправился по своим делам.

Я смотрела на Игната и ждала, чего же скажет. А он разглядывал меня с высоты своего роста и не торопился говорить. Пауза затянулась. Почувствовала себя неуютно.

- Как дела? Домой? - начала я, когда молчание стало невыносимым.

Его веки чуть дрогнули, он будто очнулся, улыбнулся и ответил:

- Да, вот с Саньком сбежали с последней пары. У нас сегодня четыре.

- Э-э-э... А так можно? - удивилась.

- Не советую поступать так же. На первом курсе я не сбегал, - Игнат изобразил из себя бывалого.

- Значит, на третьем можно? - уточнила.

- Ну... - он мялся. - Смотря какие пары... Да у нас препод Беликов... - Игнат состроил гримасу, красочно повествующую, что преподаватель Беликов не из любимых.

- А что за предмет? - до начала пар ещё оставалось достаточно времени, поэтому я продолжила беседу, раз уж он меня остановил.

- Схемотехника.

- А-а-а, - протянула я, будто название предмета сразу всё прояснило.

- Ну, короче, он такой противный...

- Кто он? Предмет схемотехника или препод?

- Препод, конечно. У нас с ним взаимная нелюбовь. И тем более мне на работу надо.

- Ты работаешь? Где?

- Да... - Игнат рассеянно почесал затылок и виновато улыбнулся. - Тёте помогаю... сантехнику продаю, - он немного смутился. Видно, что это далеко не работа его мечты.

- Круто, - пожала плечами я и заметила: вдалеке появилась Панова. - Ну, я, наверно, пойду на пару, - между нами снова повисла пауза.

- Эм... Я тут подумал... - Игнат смешно сощурил глаза и запустил руку в густые, коротко стриженные светло-русые волосы, - может... сходим куда-нибудь после твоих пар... поболтаем... Здесь недалеко пиццерия открылась...

Я опешила. Он меня на свидание сейчас приглашал? Да ладно. Мне, казалось, что после расставания с Колей Ветровым и его такой поспешной женитьбой на другой, в мою сторону точно никто из церковной молодёжи города N*** не посмотрит, уж, по крайней мере, из тех ребят, которые хорошо знали нас обоих, а Игнат как раз из таких. Его Коля в свидетели на свадьбу к себе позвал. Вот уж я удивилась! Нашёл дружка из малолеток! Игнату тогда едва восемнадцать исполнилось. Я застыла с несказанными словами прощания на устах. Игнат ждал от меня ответа и сверкал сверху небесными глазами.

- Как тебе идея? - подтолкнул он.

С нами поравнялась Панова. Таня уже успела сказать «привет» мне и Игнату, и тот ответил, а я всё ещё не могла прийти в себя.

- Ди, ты идёшь?

- А? - не поняла, когда Панова обратилась ко мне.

- Ты идёшь?

- Тань, иди, я сейчас.

Панова смерила меня взглядом, лукаво ухмыльнулась и постучала каблучками по дорожке к восьмому корпусу.

- Да, отличная идея, - наконец, ответила Игнату. Тот улыбнулся и достал мобильник. Мы обменялись номерами и попрощались.

Шла как в тумане. Встречу и разговор с Игнатом постоянно прокручивала в голове. Я, наверно, выглядела со стороны, как дура, потому что Рыжий мне сразу об этом сообщил:

- Орлова, на тебя кирпич упал? Чего лыбишься, как идиотка?

- Да, кстати, Ди, что это за парень там с тобой был? Уже второй раз его вижу.

- Что? У Орловой бойфренд? - удивился Золотников. - Она же святая!

- Ди-и-и? - протянула Алёна Крикунова. - Чего мы не знаем? А ну, колись?

- Это не мой бойфренд, - ответила. - Он... Он брат моей подруги, - это было правдой. - Просто старый знакомый...

- А чего ты такая потерянная и довольная? - не отставала Панова.

- Да, просто номер телефона спросил, - смутилась я.

Одногруппники сопроводили моё признание подвыванием и улюлюканьем.

Глава 4 Первое свидание

 

В тот же вечер я получила первую смску от Игната:

«Привет. Как жизнь?»

Сердце учащённо забилось. Дрожащими пальцами набрала:

«Привет. Нормально. Уроки учу».

«Серьёзно? А я их не учу, но я плохо делаю. Ты молодец. Завтра к часу в универ?»

«Да».

«Увидимся».

Щёки вспыхнули. Сердце заколотилось сильнее. Подрагивающие пальцы пробежались по кнопкам мобильника:

«До завтра тогда».

Господи! Он будет меня ждать! Отложила телефон в сторону. Думала, что всё уже - поговорили. Однако Alcatel пропиликал снова рингтон из песни "My heart will go on" из Титаника. На экранчике высветилось «Игнат». Торопливо нажала «открыть» и перечитала несколько раз:

«Сладких снов».

О! Это как-то уже далеко не по-дружески выглядело. Что значили эти слова?

Фразы и новая лексика из учебника Савватеевой по практическому курсу английского языка вылетели разом из головы. Никак не могла сосредоточиться на запоминании. Всё держала телефон в руках и перечитывала последнее предложение.

- Новости включить можно? - раздался голос дедушки. Он только и ждал, когда я закончу учить домашку.

Решила сделать перерыв и попить чаю.

- Да, но я не доучила.

- Пятнадцать минут и выключу, - дедушка мгновенно нажал кнопку на пульте. Позади меня раздалась знакомая мелодия начинающихся девятичасовых новостей.

 

* * *

 

На следующий день Игнат ждал меня возле восьмого корпуса. Стоял в сторонке от кучки моих одногруппников. Сокурсники не обращали внимания до тех пор, пока я не подошла к нему.

- Привет, - улыбнулся он, дёрнулся по направлению ко мне и приобнял за плечи. Снова смутилась. Ничего такого, но я не привыкла к подобным манерам от тех, кого знаю по церкви.

- Привет, - спрятала смущённый взгляд.

Сколько у тебя пар сегодня?

- Три.

- Погуляем?

- Э... - замялась. Сразу не поняла, что он мне предлагал погулять после моих пар или во время. С него станется и прогулять предложить!

- Я подойду сюда к шести, - пояснил Игнат, заметив моё замешательство. - Сегодня четверг. Меня тётя раньше отпустит с работы.

- А тебе разве на спевке не надо быть? - я помнила, что по четвергам в шесть вечера в церкви города N* проходит спевка хора. Игнат - один из ведущих басов.

- Ну ради такого случая пропущу, - улыбнулся он.

Я неодобрительно покачала головой.

- Ну, я приду?

- Приходи, если тебя ругать не будут.

- А я никого не боюсь, - посмотрел на группу моих сокурсников. Взгляд Игната при этом сильно изменился. Сделался злым и острым, как лезвие бритвы. Он не смотрел, он резал их на куски.

Рыжий и Золотников то и дело поглядывали на нас и громко над чем-то смеялись, но когда столкнулись взглядами с Игнатом, резко замолчали.

- Твои что ли? - как-то зло процедил он.

- Угу, англичане, одногруппники.

Я так и не поняла, что вызвало такую перемену в Игнате. На меня он смотрел по-другому, глаза лучились ярким голубым светом, таким голубым-голубым, небесным. У меня самой тоже светлые глаза, и многие отнесли бы их к голубым, но по сравнению с Игнатом, они, скорее, серые, а не голубые. С какой же уничижительной жестокостью он смотрел на Рыжего и Золотникова. Желваки заходили на лице.

- Игнат, - позвала я.

- Да, - вернул мне внимание.

- Ты чего?

- Не нравятся мне они, - со злобой выплюнул слова. - Смотрят...

- Ну и пусть...

- Дебилы какие-то. Так и хочется врезать...

Спорить не стала. И сама не особо высоко ценила их интеллектуальное развитие. Конечно, мальчишки в церкви и мальчишки, близко не подходящие к ней, отличаются, как небо и земля. Курят, матерятся, плоско шутят, делают намёки, которые я совсем не понимаю, из-за этого меня называют «монашкой». Но меня такая репутация устраивает.

- Да ладно тебе, связываться ещё, - успокоила Игната.

Он перевёл взгляд на меня. Синева глаз перестала резать, начала согревать.

- Ну, до вечера? - подмигнул он.

- До вечера.

 

* * *

 

- Орлова, тот чел, - Золотников кивнул в сторону удаляющегося Игната, - типа твой знакомый, который не бойфренд.

- Он самый, - подтвердила.

- Чего светишься, как начищенные ботинки? - уточнил Рыжий.

- Не твоё дело, Платон.

- Фу-у, как грубо, - заныл Улиткин. - Я, может, интересуюсь тобой.

- Мной? Интересуешься? Не смеши!

- Чего сразу «не смеши»? Девушка ты свободная...

- Платон, подрасти сначала. Я с малолетками не встречаюсь. Сколько тебе? Семнадцать?

- Шестнадцать, - надулся Рыжий.

- А мне двадцать, если забыл. Зачем я тебе такая старая?

Золотников заржал по-козлиному:

- А ему, может, с опытом нравятся.

- Тогда тем более подрасти нужно. Кстати, опыта у меня нет. Я же монашка, сектантка. Забыли?

- А этот твой, - вспылил Рыжий, - тоже сектант?

- Ага! Он самый! Игнат - просто друг, понятно?

- Имя дурацкое, - Улиткин обиделся.

 

* * *

 

После пар Игнат ждал меня на первом этаже восьмого корпуса, подпирал плечом колонну в холле. Руки скрестил на груди, отчего казался ещё шире. На нём красовалась замшевая коричневая куртка с накладными кожаными налокотниками, тёмная рубашка, синие джинсы в мелкую, едва различимую клеточку.

Вечером в университете становилось безлюдно. Буфеты закрывались к четырём часам, и толпы студентов переставали наполнять холлы и закутки с закусками. В здании оставались лишь те, кто учился во вторую смену.

Игнат обращал на себя внимание, потому что, кроме него, в холле никого не было. Он колючим взглядом провожал моих одногруппников. Когда заметил меня, его глаза засветились голубыми лучиками.

- Привет!

- Привет!

Повисла неловкая пауза. Обнимать больше не пытался. Взять за руку тоже не мог - всё-таки мы пока давние знакомые. Для меня Игнат - просто брат подруги, а я для него - подруга сестры, и совсем неважно, что он начинал мне нравиться.

Нельзя сказать, что Игнат красив. Скорее всего, его можно описать словом «обычный». Сильно выделялся широкий нос на худощавом лица. Зубы мелкие, когда он смеялся, улыбка не выглядела обворожительной - скорее напоминала оскал. У парня были шикарные голубые глаза. Мне казалось, что они отражали небесный свет, словно у ангела. Игнат стал высоким и широким, ладони длинные, аккуратные пальцы, как у пианиста. Он хорошо играл на гитаре и окончил школу искусств по классу «Скрипка». Я всегда восхищалась парнями с музыкальными способностями.

- Идём? - Игнат кивнул в сторону выхода.

- Идём.

На крыльце восьмого корпуса организованно курила компания из моих одногруппников. Мы с Игнатом прошествовали мимо них.

- Дианочка, пока! - услышала голос Рыжего.

- Всем пока! - бросила в ответ.

Донеслось небрежное блеяние Золотникова, которое следовало принимать за смех. Игнат убийственно взглянул на парней и как бы невзначай слегка дотронулся рукой до моей талии, чтобы подстраховать на ступеньках. Смех оборвался.

- Не обращай внимания, - сказала я.

- Раздражают меня.

- Просто будь выше. Не реагируй.

Игнат глубоко вздохнул и улыбнулся.

Из университета мы, не торопясь, спускались по пешеходной улице. Стоял тёплый сентябрьский вечер. Игнат повёл меня в пиццерию. Там мы умяли небольшую пиццу на двоих, запили чаем и болтали обо всём на свете: об универе, о моей учёбе в колледже, о семье Игната.

У Митрофановых было семеро детей, Игнат - самый старший, за ним шла Адель, моя подруга. Разница между братом и сестрой полтора года. После Адель через каждые два года шли Мишка, Тишка, Марианна, Корнелия и Сева.

Там же, в пиццерии, Игнат по великому секрету поведал мне, что их могло быть и восемь, но не получилось.

Я сидела и ловила каждое слово. Мне было безумно интересно слушать о такой большой семье. Конечно, я и раньше всё знала о Митрофановых из уст Адель, но видеть, с какой теплотой отзывался Игнат о своих братьях и сёстрах, мне не доводилось. Раньше я вообще считала его сухарём и занудой. Почему я так думала? Так преподнесла мне старшего брата Адель, когда я впервые увидела его на молодёжном собрании.

Тогда ещё спросила подругу:

- Ади, это кто?

Она проследила за моим взглядом и закатила свои большущие голубые глаза:

- Игнат, мой старший брат. Ему 16. Он зануда и придурок!

С тем я и осталась.

 

Однажды мне даже посчастливилось побывать в гостях у Митрофановых на воскресном обеде. Адель пригласила.

Жили они в частном доме, вернее, в его половине. В другой части обитали родственники: не то дядя, не то дедушка, - так и не разобралась тогда. Всё просто: баня, туалет, надворные постройки, по огороду медленно прогуливались куры. Дом начинался с холодных сеней, затем шла тёплая прихожая, которая служила и кухней, и столовой, и гостиной. На стенах висели крючки для одежды, и в ряд стояли сапоги всевозможных размеров. У жаркой печной плиты крутилась мама Адель, готовила и постоянно отпускала детям задания. Кто-то должен был покормить кур, кто-то подмести пол, кто-то принести ещё один стул для меня, кто-то расставить тарелки и достать ложки. Работа находилась всем. Разве только малыши не помогали, но и те не озоровали, а с любопытством разглядывали меня из разных углов дома.

Мама Адель скомандовала, чтобы дети садились за стол. Все как один заняли места. Как я поняла, за каждым закреплено своё. Моё же присутствие нарушило баланс. Адель усадила меня рядом с собой. Малышу Севе пришлось отправиться на другое место. Из-за этого он сильно осерчал и всё время замахивался кулачком на братьев и сестёр возле себя, кто бы что ему ни сказал. Мама делала мягкие замечания младшему сыну. Послушание длилось ровно минуту. Потом всё возобновлялось. Дети начинали снова жаловаться на Севу. Всё это продолжалось до тех пор, пока Игнат не посадил малыша рядом с собой, подальше от перепуганной маленькой Корнелии. Сева успокоился. Старший брат, по-видимому, для него представлял непререкаемый авторитет.

Так получилось, что за столом одну половину занимали мальчики, а другую - девочки. Игнат сидел напротив меня, хмурый, как всегда, поглядывающий на всех исподлобья.

Мы ели суп, картофельное пюре с сосисками и пили сладкий чай из гранёных стаканов. Сильно тогда удивилась этому. Подумала про себя: «Как в школьной столовой». Да и наливала мама этот чай, как в той же самой столовой, половником из огромной кастрюли.

Мне всё было любопытно. Никогда не знала, как выглядит многодетная семья изнутри. А если учесть, что я единственный ребёнок, то мне вообще всё в диковинку.

Кроме прихожей-столовой, в доме имелись ещё две комнаты: одна маленькая - там жили девочки - вторая большая, где спали родители и все мальчики. Большую комнату я не рассматривала. Меня повели в маленькую к девочкам. Обстановка скромная: один шкаф, письменный стол со стулом, разложенный диван, на котором сёстры спали втроём, и фортепиано.

Сёстры Адель смотрели на гостью с интересом, но постоянно смущались. Подруга познакомила нас, и девочки осмелели. Сева зашёл к нам. Корнелия начала прогонять его, но малыш смотрел из-под сдвинутых бровей и не собирался уходить. Адель и Марианна попытались выставить младшего братика, но мальчик стоял, как вкопанный. Тогда подруга пожаловалась маме на мальца, якобы мешает. За стенкой в большой комнате послышался звонкий мальчишеский смех. Стало ясно, Севу специально подослали братья, чтобы позлить сестёр.

Мама помогать не торопилась. В это время она обедала вместе с папой. Разобраться с Севой поручила Игнату.

На пороге комнатки появился старший брат, он взял малыша за руку и сказал:

- Сева, пойдём, здесь бабами пахнет.

За дверью снова раздался мальчишеский смех.

После этого случая я и не пыталась поменять мнение об Игнате Митрофанове. Полностью соглашалась с подругой, что он придурок и зануда. От себя ещё добавила бы «грубиян».

 

Сейчас же передо мной сидел совсем другой Игнат. Таким я его не знала: разговорчивый, добрый, он с теплотой отзывался о сёстрах и братьях, правда, чуть-чуть кривился, когда речь заходила об Адель.

- Люблю сестру, - сказал он, - просто она вредная.

- Ты точно об Адель сейчас говоришь? - уточнила, потому что подруге меньше всего подходила характеристика «вредная».

- О ней, - ответил он. - Просто её мало знаешь.

Я округлила глаза. С Адель я дружила с 14 лет, уж кого-кого, а её я знала хорошо, но вредной никогда бы не назвала. Доброй, ласковой, хохотушкой - да, но невредной. Спорить не стала. Видимо, в больших семьях складывались особые отношения между сёстрами и братьями.

Я выяснила, что любимица у Игната среди сестёр - Марианна. С ней, несмотря на разницу в семь лет, старший брат делился секретами.

- Ей я доверяю. Она меня никогда не предаст.

Со временем я поняла, почему Игнат считал Адель вредной и не слишком жаловал её. Та, наверняка, при удобном случае сливала его родителям, да и разница в возрасте полтора года делала их постоянными соперниками.

- За сестёр любому голову сверну, - говорил он, - даже за Адель. Ссоры - наши с ней дела, но Адель - мне сестра. Я люблю её.

Его отношение к семье меня восхищало. Всё больше и больше проникалась доверием и симпатией к этому парню.

- Ну а с Викой у тебя как дела? - отхлёбывая чай, поинтересовалась я.

 

Вика Звонкова - девочка, по которой Игнат сходил с ума ещё в детстве. Влюбился в неё, когда они детьми отдыхали в христианском лагере. С тех пор Игнат преследовал ее своей любовью. Об этом мне рассказывала и Адель, и сама Вика.

Когда мне было тринадцать лет, мы с бабушкой ездили на служение в районную церковь города Л***о. Там у нас находилась дача, где мы с бабушкой и дедушкой проводили лето. Вика Звонкова оказалась самой первой подругой из христианской среды. Мы с ней подружились и даже переписывались. Несколькими годами позже я приезжала к ним в церковь уже с молодёжью. При таких посещениях я и заметила, как Вика шарахалась от Митрофанова. Когда я её спросила, в чём дело, она выложила сразу всё. Вика избегала Игната, потому что он замучил её своей любовью. Она даже спрашивала у меня совета, как отшить надоедливого ухажёра. В то время я дружила с Колей Ветровым, и хотя мы скрывали это, молодёжь знала всё. Трудно спрятать взгляды, улыбки и тайные касания рук, как бы невзначай. Слухи разлетались и в церковной среде со скоростью света. Все люди, и ничто человеческое не чуждо.

Вика сочла меня специалистом в любовных делах, поэтому и просила совета. Я, как могла, уважила подругу. Игнат оказался настырным, быстро не сдавался. Их сложные взаимоотношения то разгорались, то затухали. Адель мне шептала на ухо в один день, что они просто друзья, в другой, что уже враги, в третий, что у них снова любовь, четвёртый день повторял первый, и так по кругу.

 

И вот спустя несколько лет я пошла на свидание с бывшим ухажёром моей хорошей подруги (по крайней мере, я так считала!). Когда Игнат услышал о своей пассии, сморщился так, будто я ему мерзость предложила съесть.

- Мы с ней всё решили между собой и разошлись. Она меня больше не интересует, - холодно произнёс он. - Ничего не хочу о ней знать и слышать.

Его голос отдавал колючей ненавистью. Лицо сделалось злым и непроницаемым, взгляд потух и приобрёл свойство безжалостно пронзать, резать без анестезии. Стоило бы задуматься, когда заметила такую перемену, но в голове у меня был идеальный Игнат из потомственной христианской семьи, Игнат, у которого папа - пресвитер церкви, Игнат, который с такой нежностью говорил о братьях и сёстрах.

- Расстались? - уточнила зачем-то. Может, для того чтобы нарушить внезапно возникшую паузу.

- Да, - сказал он так, будто сплюнул. Потом чуть помедлил, поднял на меня глаза и спросил:

- А у вас с Коляном что случилось? Почему разбежались? У вас всегда всё нормально было... Если не хочешь, не отвечай.

Я ждала подобного вопроса. Отдать Игнату должное, ещё долго продержался. Многие знакомые начинали диалог именно так, не поздоровавшись.

- Отчего же. Отвечу. Просто поняла, что рано мне замуж в восемнадцать, вот и отпустила его.

Игнат одобрительно кивнул, будто ожидал именно такого ответа.

- У Коли всё же сложилось хорошо. Ведь так? - улыбнулась.

- Ну да, женился, как и хотел. Меня даже в друзья записал. Я свидетелем заделался, - глаза Игната заблестели.

- Я знаю.

Совсем не хотелось сейчас разговаривать о Ветрове, но я понимала, если не расскажу об истинных причинах расставания, все, в том числе и сам Игнат, будут продолжать думать, что дело во мне, а не в Коле. Ведь после разрыва и особенно после Колиной свадьбы знакомые встречали меня на улице и спрашивали: «Почему Ветров тебя бросил вдруг?» Сильно раздражало. Да с чего они взяли, что меня бросил он? Когда я задавала встречный вопрос, получала ответ: «Потому что женился на другой, а не на тебе».

И слава Богу, что на другой! Я счастлива за него! Рада, что больше не испытывала чувства вины и ответственности за его депрессивное состояние.

- Понимаешь, Игнат, Коля... Как бы это помягче сказать... Мне стало с ним неинтересно. Поговорить не о чем... Он... он зациклен...

- На одном сексе, - закончил за меня Игнат, чему я несказанно обрадовалась.

- Именно. Меня стало тошнить от всех этих разговоров... Ты не пойми меня неправильно, я могу послушать, порассуждать, даже помечтать, но не каждую же встречу это мусолить. Просто до противного дошло...

- Я понял. Ну да Колян недалёкий...

- Точно. Я, наверно, просто переросла его.

 

* * *

 

Игнат проводил меня на автобус. За одно свидание столько всего обсудили!

Почему я так открылась ему?

Он начинал мне нравиться, а ведь раньше даже не поворачивалась в его сторону. А может, я не смотрела, так как знала, что ему нравилась другая? Игнат тоже не проявлял ко мне интереса. А что, если его останавливало присутствие Коли в моей жизни?

Мы попрощались по-дружески. Ну что же, почему бы нам просто не стать хорошими друзьями?! Намного увереннее себя чувствуешь, когда в океане чуждых тебе людей есть тот, кому доверяешь, на кого можно положиться, кто поймёт тебя, как никто другой...

 

Вечером Игнат прислал мне смску, спрашивал, как доехала до дома, и снова пожелал сладких снов.