Отрывок из книги «Забытый Источник»

Лана Степанова

Нара Андреева

Забытый источник

Часть первая

 

Пролог

 

  Давно это было. В те времена, когда мир ещё был единым, и маги жили среди людей. Непросто складывались отношения между двумя видами. Маги, как могли, старались сдерживать агрессию людей, но зависть к способностям и неземной красоте магического народа заставила вождей нескольких племен обратиться к их же сородичам ––тёмным магам, дабы уничтожить тех, кто был добр к ним. И разразилась война.

Немало полегло народа в ту бессмысленную кровопролитную битву, и тогда, поняв, что неразумных людей не остановить, пока они не уничтожат едва родившееся племя, маги вновь обратились за помощью к Падшим, как когда-то.

И Падшие снова пришли на помощь своим детям.

Они уничтожили самых строптивых своих сыновей, которые посмели использовать магию против своих же и, собрав уцелевших, создали для них другую реальность, запечатав новый мир одним им ведомыми заклятиями, создав призрачную грань.

 Её нельзя было увидеть, пощупать руками, но проникнуть за неё было невозможно.

 Спрятав своих потомков, Падшие обнаружили, что в некоторых местах, где пересекаются магнитные поля земли, грань между мирами слишком слабая и иногда сквозь неё прорывается поток энергии с обеих сторон. И это могло навредить. В мире людей слишком много зла, а это плохо сказывалось на их потомках и наоборот, прорывающаяся магия в руках несмышленых людей могла натворить ещё больших бед.

  Тогда Падшие выбрали нескольких из разных племён и приказали им и их потомкам до скончания времен охранять места, где грань между мирами была слишком хрупка.

 С тех самых пор и жили в мире людей потомки тех, кого Падшие сделали Хранителями.

  Несмотря на войны и болезни у людей, охранявших места силы, всегда рождался ребёнок и всегда он был единственным, а если малышу угрожала та или иная опасность, на помощь матери избранного дитя всегда кто-то приходил. И это было сравнимо с чудом.

 Люди и сами не понимали, почему не могут покинуть места, где родились –– память об этом была скрыта в глубинах веков, но где-то на уровне подсознания каждый из них знал –– как только его сыну или дочери исполнялось двадцать лет, он становился свободным. Сила, которая привязывала Хранителя к месту, передавалась их детям. Иначе избавиться от этого дара, сравнимого с проклятием, не было никакой возможности.

Глава 1

 –– Ты все понял, Саймон? –– Дэймонд ещё раз переглянулся c Кристианом

–– Абсолютно, –– Саймон кивнул Светлому и уточнил у брата. –– Когда мне отправляться?

–– Прямо сейчас. Держи, –– Тайгер передал портключ. –– Он настроен на Источник, позже не забудь настроить его ещё и на своё жильё. Хорошо, что последние несколько лет ты учился в мире людей, исследуя их историю. Внушить твоему преподавателю, что тебе необходимо поработать на раскопках в этом русском городке не составило никакого труда.

И еще, используй магию с умом, –– прощаясь, добавил он, –– ты там вообще не должен засветиться. Не дай Мерлин, кто-то из забредших магов увидит брата министра в этом забытом богами городишке. Нам не нужны лишние вопросы.

Саймон взял медальон:

–– Я помню, не переживайте. И постараюсь выяснить –– куда делся Хранитель Источника.

  Переместившись в свои покои в замке матери, он быстро переоделся, собрал необходимые вещи, уменьшил и упаковал их в рюкзак. После чего активировал портключ, который доставил его в мир людей прямо на полянку к небольшому холмику.

–– Ну, здравствуй, неугомонная ты наша. Знаешь, как тебя назвал Патрик Мэллори? Ангелина. Забавное имя для источника силы, –– он усмехнулся. ––– И где, хотелось бы знать, горгульи носят твоего Хранителя?

 Источник по понятным причинам молчал, лишь слабое свечение магического спектра выделяло невзрачный холмик среди остальных таких же.

  Месяц назад Дэймонд велел Саймону срочно явиться во дворец Правителя, на корню запоров ему презентацию в Университете Глазго.

 Когда он, внутренне кипя от гнева, зашёл в рабочий кабинет Тайгера, там, к его удивлению, оказался ещё и Правитель Светлых, который тихонько спорил о чем-то с Дэйми.

 А через час ему было уже плевать не только на свой несостоявшийся научный проект, но и на всю Шотландию в целом.

Ибо услышанное от Кристиана настолько его заинтриговало, что он тут же согласился помочь. А именно: внимательно прочитать врученную Кристианом пухлую тетрадь с описанием проблемы, а с помощью выданного амулета-переводчика как можно скорее выучить русский язык (чуть позже Закария настойчиво убеждал его обязательно выучить ругательства).

Пробуждающийся Источник –– из ряда вон выходящее событие. Напитаться из него силой мог любой маг. Даже человек, обладающий определенными знаниями, мог натворить немало бед. А энергии там было столько, что не дай Мерлин моргнуть не вовремя.

Всего в мире людей нашлось пять таких мест, и у четырех из них было все в полном порядке. Потомки выбранного Падшими Хранителя легко определялись рядом с каждым.

Но Ангелина, которую Патрик Мэллори почему-то выделил, дав имя, уже несколько лет поражала магов. Хранитель там явно был. Кто-то сдерживал её силу, но справлялся с этим не очень хорошо. Источник оживал. И кто этот Хранитель, Правитель Светлых так и не смог понять.

Исчерпав все идеи, Кристиан решил заслать туда кого-нибудь из доверенных лиц. И тут выяснилось, что этой тайной он не может поделиться ни с кем, кроме Закарии.

 А тот, резонно заявив, что никак не может оставить пост, посоветовал ему не маяться дурью и идти к Тёмным. Тайгер с Дэйми тоже посты бросить не могли...

  Игнорировать ситуацию –– тем более.

Пропесочив Светлого по первое число за скрытность, чего ж ты мол пять лет тянул, Дэйми пораскинул мозгами и вспомнил о родном брате. Поэтому решили, что в мир людей отправится он, Саймон Стайлс, под видом студента-историка, которым в общем и являлся.

 Покружив ещё немного вокруг холма, раздумывая о событиях, которые привели его сюда, Саймон не заметил, как погас последний луч солнца, и он оказался в бархатной темноте южной ночи. Он встрепенулся, ощущая, как сила земли, деревьев, небольших животных окружает его, подпитывая магическую сеть. Саймон обожал лес, что было не удивительно. Он был лесным магом.

–– Эй, парень, ты не заблудился?

 Саймон обернулся. На него смотрел пожилой мужчина.

–– Есть немного, –– придавая лицу растерянное выражение, проговорил он. - Понимаете, я студент... Вот прогуляться решил...

–– Ясно всё. Пойдём, –– мужчина развернулся, не уточняя куда, и пошёл прочь с поляны. Саймону ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

 –– Тебя отвезти куда?

  Саймон выругался про себя. Как же он упустил из виду, что в мире людей перемещаться принято на автомобиле. Ведь у него даже права были на вождение этого средства. А расстояния здесь будут побольше, чем в магическом мире.

 –– В какую-нибудь гостиницу, если будет не сложно, –– вежливо ответил он своему провожатому.

Дед хмыкнул, оглядев его с ног до головы:

–– Как скажешь, студент.

 Через час с небольшим в развалюхе, отдаленно напоминающей грузовичок, они доехали до ярко освещённого здания.

 Отель «Скала» гордо гласила вывеска.

 При чём тут скала Саймон так и не понял. Если не считать приличных размеров валуна, торчащего из земли неподалеку от входа, никаких скал в обозримом пространстве не наблюдалось.

Скептически обозрев обшарпанное здание, он оглянулся на мужичка.

–– Ну, иди, коль приехал, –– сказал он, –– а я тебя здесь подожду. На всякий случай.

Саймон подхватил рюкзак и выбрался из машины. Поднявшись по щербатым ступенькам, он подергал ручку –– двери были заперты.

–– А ты постучать попробуй, –– посоветовал дедок, –– вдруг откроют.

На стук вышел невысокий молодой человек в спортивном костюме, который Саймон постеснялся бы даже примерить.

–– Чо надо? –– довольно невежливо спросил он.

–– Хочу снять у вас номер на несколько дней.

 –– Чувак, ты на часы смотрел? Ночь на дворе, какое заселение? У нас администратор только до восьми работает. Так что завтра с утра приходи.

–– А вы кто?

–– Я просто бабку заменяю. Приболела она, вот и попросила подежурить.

–– Но, простите, в приличных отелях заселяют круглосуточно.

–– Послушай, Голубь, –– расхохотался парень ему в лицо, –– ты где здесь приличный отель видишь? В нашем захолустье всего две гостиницы, да ещё дом колхозника с прежних времен остался. Может тебе ещё и номер люкс подать с ванной и холодильником?

Потерявший дар речи Саймон мог только ошарашенно моргать.

 –– Сразу видно –– столичная штучка. У нас таких привилегий отродясь не бывало. Удобства на этаже. Холодильник один на три номера. Стоит посреди коридора. Желаешь люкс –– поезжай в областной центр. Вот там тебе будет и ванна с холодильником и кофий со сливками. Попроси вон Ефимыча, он тебя отвезет на своей колымаге. К утру доедете. Ну ладно. Некогда мне тут с тобой. Там по телеку футбол.

  Исполняющий обязанности сторожа отбыл восвояси, даже не попрощавшись, а Саймон растерянно обернулся.

Мужик в машине трясся от беззвучного хохота, вытирая рукавом выступившие слезы.

–– Иди сюда, студент, –– отсмеявшись пригласил он, –– нравишься ты мне. Так и быть, у меня заночуешь. Люкс я тебе тоже предложить не смогу, но дом у меня просторный. Места хватит.

 Через пять минут они выехали из городка и дедок, всё ещё смешливо косясь на него, свернул на лесную дорогу.

Пока ехали до дома, познакомились. Деда звали Дмитрием Ефимовичем, но он попросил называть его просто Ефимыч. Жил он здесь с самого рождения и работал лесником.

Саймон назвал себя... Лесник, подивившись необычному имени, спросил откуда он родом.

–– Из Шотландии. Я приехал на здешние раскопки.

–– Иностранец? — удивился Ефимыч. –– А по-нашему ладно гутаришь. На раскопки значит, ну-ну. Приехали, –– сообщил он, въезжая в открытые ворота. — Вот и моя хата.

 Хатой Ефимыча оказался крепкий рубленый дом с резными наличниками и высоким крыльцом.

  Это было весьма необычно. Готовясь к походу сюда, Саймон тщательно изучил местность, историю и обычаи здешнего народа. В южных широтах России рубленые дома были редкостью.

К тому же, дом лесника находился рядом с Ангелиной. Саймон чувствовал силу источника.

  «Может дед и есть Хранитель, –– подумал он. –– Хотя нет. Для Хранителя он слишком стар. Должен быть кто-то ещё».

–– Что встал как не родной, –– спросил между тем дед замершего рядом с машиной Саймона. –– Пошли в дом. Ужинать будем, - и первый прошёл к крыльцу.

  Пока дед собирал нехитрый ужин, Саймон скромно сидел на табуретке у стола, застеленного пестрой скатертью и разглядывал большущий пузатый самовар. Он читал про эту штуку, но воочию видел впервые, как, впрочем, и расшитые оконные занавески. Узор на них был необычным, очень красивым и что немаловажно в его мотивы был вплетен небольшой холмик. Отчего он пришёл к выводу, что Ефимыч всё-таки имел какое-то отношение к Источнику. Хотя, учитывая, что дед был стражем леса, ничего нельзя было сказать наверняка.

  Ефимыч поставил на стол сковороду с одуряюще вкусно пахнувшей жареной картошкой, миску с помидорами и огурчиками с собственной грядки, целую тарелку порезанного крупными кусками мяса, ковригу домашнего хлеба и выставил запотевшую бутылку с прозрачной жидкостью.

 «Водка пшеничная» — прочитал Саймон на этикетке и вопросительно посмотрел на лесника.

 –– Что, никогда водку не пробовал?

Саймон в ответ лишь застенчиво улыбнулся.

 –– Ну да, ты же у нас заграничный фраер. Ничего сейчас попробуешь. Шикарная штука, скажу я тебе. Получше вашего пойла. Если с умом пить, конечно. А виски я вашенское пил, да. Дочка как-то привозила. Херня на мой взгляд. Наш самогон получше будет, –– с этими словами дед открутил крышечку и разлил водку по большим граненым стопкам. –– Давай что ли, Саймон, за знакомство, –– не дождавшись ответа, он первым опрокинул стаканчик.

–– За знакомство, Ефимыч, –– Саймон последовал его примеру.

Огненная жидкость прокатилась по пищеводу и обожгла желудок. Сай закашлялся.

–– Ничего, милок, сейчас все пройдет, –– лесник постучал его по спине. –– Это просто с непривычки. На вот, закуси огурчиком.

  В общем и целом, ужин прошёл прекрасно. Где-то на третьей стопке у Саймона закружилась голова и появилась непривычная лёгкость не только в теле, но и в мыслях. К концу бутылки они уже стали лучшими друзьями, но выяснить что- либо на предмет причастности Ефимыча к источнику ему так и не удалось. Стоило Саймону в разговоре хоть как-то намекнуть на некий холмик во вверенном лесу, как дедок тут же переводил беседу на другую тему. Единственное, что удалось узнать –– у него была дочь, но трагически погибла, хорошо хоть внучку ему оставила:

— Дьяволёнок мой, — приговаривал страж, вытирая слезу.

Провожая осоловевшего Саймона на чердак, лесник намекнул ему, что с внучкой он познакомится в ближайшее время.

 –– Не девка, а леший в юбке, –– предостерег он, укладывая гостя на покрытое старенькой простыней свежескошенное сено и накрывая сверху одеялом.

 Саймон хотел спросить что-то ещё, но под воздействием выпитого и новых впечатлений провалился в сон...

   Утром Саймон проснулся, едва заслышав шум со двора. Покинув благоухавшее травами ложе, он ощутил, как последствия вчерашнего возлияния не самым приятным образом отозвались во всем теле. Саймон отругал себя за несдержанность и, призывая магию, очистился от ноющей ломоты.

Ефимыч встретил его у колодца, одобрительно прищелкивая языком:

–– Крепкий ты парень, как погляжу, я-то грешным делом опасался, что до обеда не проспишься. Накось, держи, –– он протянул ему ведро со студеной колодезной водой, –– смой пока дрёму, я скоренько нам завтрак соображу.

Накормив Саймона до отвала свежим деревенским творогом со сметаной, дед налил парного молока и предложил подвезти до перекрестка, откуда к раскопкам вела ровная тропа, всего-то с километр длиной.

–– Я бы и сам тебя отвез, студент, –– тяжко вздохнул он, –– мне там тоже навестить человечка надобно, но никак, губернатор, будь он неладен, с самого утра звонил, срочно требовал.

Саймон заверил лесника, мол, сам доберется прекрасно, и вообще у него нет никаких слов, чтобы отблагодарить его за проявленную доброту. Разве что... он достал из рюкзака тяжелый кошелек, врученный ему Дэймондом. Но тут же поспешно убрал, заметив, как негодующе сверкнул глазами из-под кустистых бровей Ефимыч.

 –– Ты чего ж, парень, обижаешь? Думаешь, раз у меня колымага старая, так мне денег не хватает? Да у меня вона в сарайчике джип стоит новехонький, дочкин подарок. Берегу его, как память, –– дед нахмурился, уставившись в кружку с молоком.

От суровой отповеди Саймон чуть не сгорел со стыда и так виновато посмотрел на лесника, что тот рассмеялся.

 –– Ладно, студент, все путём. А деньги ты лучше прибереги, будет ещё на кого потратиться.

 К месту раскопок Саймон добирался с удовольствием. Почти не глядя под ноги, прикрыв глаза, он брел по узенькой тропке, пропуская через себя любимую магию леса. Она здесь была немного иной, но мгновенно признав в нем хозяина, так и льнула к нему, вселяя в душу покой, придавая силы.

Немного покопавшись в рюкзаке, он достал папку с документами и направился к небольшому кемпингу, рассчитывая поскорее покончить с формальностями. Любопытство он вызвал сразу. На него уставились несколько десятков пар глаз. Женщины как всегда с восхищением, самодовольно отметил он. Мужчины по-разному –– от вражды до, тьфу ты, Мордред их раздери, явного сексуального интереса. Саймон, вопреки обычаям своего мира, увлекался только дамами. И такие взгляды в свою сторону терпеть не мог.

 –– Ох и гляньте ж какой фраер тут у нас объявился, –– донеся до него неприятный скрипящий голос, перекрывший остальной гомон. –– Нарядился как на парад, да ещё и волосья ленточкой подвязал.

Саймон на мгновение опешил, однако оглядев внимательнее окружающих, понял свой промах. Он действительно был одет в дизайнерские джинсы и рубашку, волосы убрал с лица назад, закрепив бархатным шнуром. Сюда следовало одеться проще, хотя бы как этот мерзкий тип. Потертые брюки военного образца, майка да бейсболка.

–– Ты ошибся, праатииивный, –– продолжил презрительно кривить рот зачинщик, –– гей-парады у нас в городке отродясь не проводились. Тебе в Москву надо. Или в Питер.  Там вас таких полно.

  Саймон принял решение не обращать внимания на глупого человека. Он прошёл мимо, выискивая в толпе наблюдателей хоть кого-то, отдаленно напоминающего профессора Дергуна. Именно к нему он был делегирован от своей кафедры.

Но тот самый глупый человек не унимался:

 –– Оглох что ли! А ну вали отсюда, здесь место серьёзное, не дай бог своими пидорскими духами народ распугаешь, –– и, видимо, раззадорившись от одобрительных смешков, подошёл к Саймону почти вплотную с вызовом глядя в глаза.

–– Что тут творится? –– послышался грозный окрик, когда Саймон с презрением оттолкнул от себя хлипкого паренька и тот, смачно выругавшись, приземлился на пятую точку.

–– Савоськин! Объясни мне, что здесь происходит? –– худощавый мужчина в годах подошёл к ним, переводя полный негодования взгляд с Саймона на взлохмаченного парня.

–– Этот пидо...

 –– Простите, –– Саймон подошёл к Савоськину и прижал папку к его рту, –– меня зовут Саймон Стайлс, прибыл к вам по рекомендации профессора Блэр. Она должна была предупредить профессора Дергуна.

 –– Ну конечно, –– расплылся в улыбке мужчина, с несвойственной для его комплекции силой поднимая притихшего Савоськина. –– Элизабет мне рассказывала о вас! Я в восторге, юноша! Ваше благородное желание внести свой научный гранд в эти раскопки... у меня нет слов!

Пара у него всё же нашлась, он быстро шикнул:

–– Проваливай, Колька!

Подхватив Саймона, как нежно любимую бабушку-миллионершу, он повёл его через весь лагерь к большой груде камней.

–– Вот вверяю вас нашей лучшей сотруднице, –– источая любезность, выдал Дергун, остановившись рядом с палаткой. –– Она как раз изучает дольмен. Деточка, Алёнушка, вы здесь?

 –– Нет, я в Нирване, Пётр Владленович, –– раздался голос, настолько же злой, насколько был слащавым профессорский. Недовольное чумазое лицо выглянуло из-за каменных плит.

Саймон усмехнулся, девица зыркнула на него с такой неприязнью, словно он бы тараканом.

–– Я одна уже битый час вынуждена каталогизировать все найденные надписи! Я же вас просила, ну не разрешайте вы им пить так часто! Эти ослы сюда только для понту едут, а сами бухают целыми днями да песни орут!

 –– Ну, полно, милая, полно, –– засуетился Дергун, –– я как раз вам помощника привёл — иностранный студент, — он слегка подтолкнул его вперёд, будто защищаясь, от недовольной девицы.

 Та, выйдя из-за каменной плиты, только собралась что-то ответить, как мужчина, протараторив на прощание:

 –– Уверен вы поладите, мне пора, –– спешно удалился, оставив Саймона наедине с миниатюрной мегерой.

Глава 2

Проводив начальство глазами, Алёна уставилась на стоявшего перед ней почти двухметрового красавчика в эксклюзивных шмотках, проворчав:

–– Интересно, этот пенёк иностранный по-русски хоть чуть-чуть понимает? Или мне придётся жестами изъясняться?

–– Иностранный пенёк не только понимает, он ещё и разговаривать умеет, –– улыбка заморского гостя больше напоминала оскал гремучей змеи, а в серо-стальных глазах застыло недовольство.

–– Слава Богу, –– не менее ядовито улыбнулась Алёна, –– одной проблемой меньше. Надеюсь, от вашего присутствия здесь будет хоть какая-то польза. Ходячих проблем у меня и без вас хватает.

 Она бесцеремонно выхватила у него из рук папку и открыла первую страницу.

–– Саймон Стайлс. Англичанин, значит. Не люблю Туманный Альбион. Мне больше по душе французская Ривьера.

–– А по вам и не скажешь, –– парень скептически прошёлся взглядом по её потрёпанным джинсам и выцветшей футболке. –– Мне показалось, что отдых на ближайшем озере есть предел ваших мечтаний.

–– Когда кажется, креститься надо. Говорят, помогает, — прозвучало в ответ.

–– Не в вашем случае.

–– Ну, ладно, остряк-самоучка. Ближе к делу. Позже поупражняемся в злословии. У нас дел полно. Видишь, ящики с образцами? –– Алёна указала на увесистые контейнеры. — Их надо отнести воон к тому грузовичку, –– она махнула рукой в сторону стоявшего на пригорке автомобильчика с тентом. - Так что за работу. Не фиг тут прохлаждаться.

–– Не проще ли будет перегнать грузовик сюда?

Алёна посмотрела на него так, будто он предложил ей какую-то непристойность.

 –– Совсем дурак, да? Чтобы проехать сюда, нужно пересечь полянку. А на ней, между прочим, маленькие ёлочки и очень редкие цветы! И если тебе пофиг, то я не позволю губить этот прекрасный старый лес только потому, что кому-то влом дотащить ящики до машины. Без тебя справлюсь.

  Пару минут парень просто смотрел на неё со странным выражением лица, затем закатав рукава дорогой рубашки, почти играючи взял в руки увесистый контейнер и молча проследовал в сторону грузовика.

  К полудню Алёна убедилась, что щеголеватый иностранец только выглядит самодовольным ублюдком.

На самом деле, Саймон, при более близком знакомстве, оказался довольно дельным парнем, хоть в нём и прослеживалась некоторая толика превосходства над окружающими. Судя по внешности он, и правда, был весьма непростым молодым человеком. Один старинный перстень на его пальце чего стоил! Но зато силищей обладал просто невероятной. Если её горе-помощники вдвоём, стеная и кряхтя еле дотаскивали ящики, убивая на это по полдня, то Саймон справился с задачей за каких-то пару часов.

Кроме того, он действительно заинтересовался надписями на дольмене. Аккуратно, с какой-то неясной улыбкой он переписал большую часть надписей в журнал каллиграфическим подчерком. До него мало у кого получалось выдержать это занятие более двух строчек, уж больно сложными были символы. В результате — к вечеру Алёна в глубине души преисполнилась к нему искренней благодарностью, потому что за один день с его помощью она сделала столько, сколько планировала на ближайшую неделю.

  За ужином, в походной столовой, они заняли небольшой столик на двоих, всё ещё разговаривая о работе. К ним, сияя насквозь фальшивой улыбкой, подошёл Дергун, протягивая парню ключи. На вопросительный взгляд Саймона он уточнил:

–– Вот, мистер Стайлс, вам, как нашему гостю, мы освободили лучший вагончик. Девчата наши расстарались, целый день наводили чистоту, чтобы уютно было.

Алёна не сдержалась и высказала:

–– Вечно вы, Пётр Владленович, народ от дела отвлекаете. Саймон –– парень крепкий, не рассыпался, если бы сам прибрался. Лето заканчивается, а у нас ещё работы непочатый край!

Вся симпатия к иноземцу моментально испарилась, уступив место глухому раздражению.

А тот поблагодарил декана и посмотрел в сторону хихикающих девушек таким взглядом, что у неё возникло желание придушить этого смазливого паразита на месте.

–– К нам прибыл очередной любитель женщин? –– ехидно прошипела она, когда Дергун, расшаркавшись, отбыл восвояси.

–– Хочешь быть первой? –– не моргнув глазом, вопросом на вопрос ответил блондинистый нахал.

 –– Ты так уверен в собственной неотразимости? –– она кинула в него скатанным хлебным шариком.

–– Угу, –– с ехидной ухмылкой он отбил его точно в вырез Алёниной футболки.

 «Вот сволочь иностранная» –– подумала она, чувствуя, как щёки заливает румянец гнева и обиды.

Саймон беззлобно рассмеялся, разглядывая её пылающее лицо.

–– Алёна, ты не последний человек на раскопках. Вон, даже господин Дергун тебя побаивается. Расскажешь о себе?

Она мысленно поблагодарила парня за то, что перевёл разговор с неприятной темы в более мирное русло.

–– Ну, раз тебе так интересно, пойдём прогуляемся до запруды?

 –– С удовольствием, –– ответил он, поднимаясь из-за стола и галантно протягивая ей руку.

С невозмутимым видом Алёна прошествовала к выходу, никак не реагируя на завистливые взгляды девчонок и похабные шуточки Савоськина.

 «Ничего, кретин», –– мстительно подумала она, — «ты ещё явишься ко мне на зачет».

  Покинув относительное тепло времянки, она зябко поёжилась. Ночи уже были прохладными, что не удивительно –– до осени оставалась пара недель.

 –– Может, стоит надеть что-нибудь потеплее? Давай, ты сходишь и накинешь на себя кофточку, –– предложил Саймон. –– А то простудишься. Я прогуляюсь до нового жилища. Рюкзак надо пристроить, надоело таскаться с ним.

–– Давай, –– легко согласилась она.

––Тогда встречаемся через полчаса на этом же месте. Идёт?

 Алёна кивнула, и они разошлись в разные стороны.

  До ручья они добрались почти молча. Весь путь Алёна не уставала удивляться тому, что новый знакомый не просто следовал за ней, а сам вёл с уверенностью не раз бывавшего тут человека. Он ступал бесшумно и мягко, с поистине кошачьей грацией, ни разу не зацепившись за выступающие из земли корни и, бережно поддерживая под руку, переводил через мелкие овражки.

 Фонарики, на всякий случай прихваченные Алёнкой, совершенно не пригодились –– Саймон отлично ориентировался в темноте. Тем не менее, она пристроила их в углубление на пенёчке и включила режим свечки. Небольшая запруда отразилась бликами, словно приветствуя полуночных гостей.

–– Красота какая! –– присвистнул Саймон.

–– Угу. Садись сюда, –– она указала на поваленное дерево, –– полюбуемся вместе.

 Когда они устроились рядышком, Алёна, немного помолчав, заговорила:

 –– Я родилась и выросла здесь, в этой красоте. И люблю её так, что порой мне кажется — я связана кровными узами с каждым деревом, с каждой травинкой или цветком. И, когда их кто-нибудь пытается обидеть, мне становится больно, так же, как и им. Я никогда не мечтала о дальних странах, и искренне не понимаю тех, кто не ценит здешнюю природу. У меня была возможность поездить по миру, и каждый раз, возвращаясь сюда, я убеждалась –– здесь лучше. Когда я училась в старших классах, к нам приехали учёные. Как выяснилось, в здешних местах находится не открытое ранее и не изученное поселение времен неолита. В нем сохранились какие-то неясные письмена, которых в те времена быть просто не могло. Не было тогда письменности, первобытные люди рисовали-то с трудом. А стены дольмена испещрены символами, да такими, что сотни ученых голову сломали...

 Саймон хмыкнул.

–– Тебе смешно? –– немного обиделась Алена.

 –– Нет-нет! –– замахал руками парень. –– Ты хорошо рассказываешь, честно!

 –– Ну ладно, –– она ещё раз недоверчиво всмотрелась в его лицо и продолжила: –– И началось! Чёрте что! Понаехали разные мировые светила, затем подтянулись чёрные копатели, журналистов нелёгкая принесла, и ещё до кучи всякой шушеры из околонаучных кругов. Мрак, короче. А ведь всему этому, –– она обвела рукой вокруг себя, –– очень много лет. Человечества ещё даже в проекте не было, а лес стоял. Видимо какая-то сила хранила его от уничтожения. Ведь вокруг уже давно всё, что можно, угробили, с землёй сравняли. Мама моя в те годы уже дослужилась до начальника ОУВД, она в полиции работала, –– уточнила Алёнка, видя непонимающий взгляд Саймона, –– ну, в общем, стала крупной начальницей. Подняв все свои связи, и личные, и служебные, она умудрилась добраться до Президента и добилась-таки для нашего леса статуса особо охраняемого заповедника. И его закрыли. А чтобы утешить рыдающих историков, лишившихся уникальных экспонатов, раскопки разрешили проводить только местным учёным. Причем жёстко потребовали соблюдения всех мер предосторожности, чтобы не навредить природе. Даже сроки были оговорены, с июля до конца августа. Чтобы не тревожить лес, когда он просыпается и когда готовится ко сну. Ну а я, –– она улыбнулась, –– у меня выбора не было, выучилась на историческом в области, реанимировала наш краеведческий музей.

С помощью щедрых спонсоров из радеющих за Русь-матушку олигархов, отстроили мы пару лет назад в городке филиал факультета Истории Древнего мира. И мне выпала честь стать самым молодым замдекана за всё время существования местного универа. И сижу я здесь каждое лето безвылазно с восемнадцати лет. Слежу, чтобы не напакостили наши горе-студенты.

–– Твоя мама великий человек, –– помолчав, тихо сказал Саймон.

–– Была, –– Алёне стало грустно. –– Она была великой... её больше нет с нами.

Саймон видимо почувствовал перемену настроения и, к облегчению Алёны, не стал задавать вопросов.

  –– Ладно, теперь ты всё знаешь. Почти. Так что завтра твоя очередь исповедаться.

Она встала, плотнее закутавшись в шерстяную кофту.

–– Пошли по домам. Спать пора, завтра у нас тоже много дел.

  

   

Глава 3

  

   Время летело незаметно. Увлечённый исследованиями найденных реликвий, Саймон не успел оглянуться, как все работы были свёрнуты, а место раскопа под бдительным присмотром очаровательной замдекана очищено и сохранено до будущего лета. А он ни на дюйм не приблизился к разгадке того, что же происходит с Ангелиной, с каждым днём всё сильнее ощущая рвущуюся наружу магическую силу.

Поиски Хранителя тоже не увенчались успехом. Магическая сеть Саймона почти не реагировала на его присутствие, лишь слабая вибрация давала понять –– он где-то рядом. Может, всему виной была близость Источника, излучение которого перекрывало слабенькое поле Хранителя.

Но вполне возможно, причина была в Алёне. Её близость волновала его. Гораздо сильнее, чем хотелось. И это отвлекало, мешая сосредоточиться. Иногда он даже жалел, что не она –– Хранитель. Возможно, тогда было бы всё гораздо проще –– они стали хорошими друзьями, и Саймон был уверен, что такая умница, как она, поймёт его.

Но, просканировав однажды её ауру, он увидел лишь стабильное свечение, свойственное человеку. Яркое, интересное, поражающее своей цельностью и глубиной, но лишённое даже минимального магического вкрапления. И что особенно радовало –– притяжение было взаимным. Не нужно быть магом, чтобы прочитать интерес в красивых глазах глубокого синего цвета.

 Забавно, но он почему-то не сразу увидел, насколько хороша собой Алёна. Видимо, картину их знакомства здорово подпортили переизбыток впечатлений от нового для него общества в целом и весьма прохладная встреча с девушкой, в частности.

Всё же шотландский университет –– это не заштатный русский городишко. Но в первый же вечер за ужином он был приятно удивлён, когда разглядел удивительно красивое лицо в обрамлении густых волос цвета тёмного шоколада. Впечатление не портила даже пыль, припорошившая их, и несколько сухих травинок, запутавшихся в пышных прядях. А уж когда она, собираясь к ручью, сменила мешковатую рабочую одежду на симпатичную вязаную кофточку и джинсы, весьма выгодно подчеркивающие достоинства её ладной фигурки, Саймон, не особенно жаловавший человеческих девушек, был вынужден признать свою неправоту. По крайней мере, по отношению к Алёне. Девчонка была воистину красива! Особенно, когда злилась или обижалась. Как тогда у ручья.

  Причина, по которой Саймон усмехнулся во время рассказа Алёны, была на удивление проста. Он прекрасно знал, что за текст испещрял старинные камни, над разгадкой которого бились не один десяток учёных мужей. Это был древнемагический язык. Особым знатоком он, конечно, не был, но прочитать то, что написано именно на этих камешках, не составило для него большого труда. Уж как бы удивилась девушка, да и все остальные, узнай, что конструкция, которую они почему-то называют дольменом, ни что иное, как чудом сохранившаяся часть беседки, а само место раскопок –– обычная школа. Только не для людей, а для юных магов. Не удивительно, что все мало-мальски гладкие поверхности были покрыты надписями типа «Мелетина, я тебя люблю» или «Демор - последний гоблин». Подростки во все времена думали и мечтали о совершенно одинаковых вещах. Во дворе Блэкмора было много похожих беседок, и фразы там почти повторяли все найденные на дольмене. С той лишь разницей, что эти надписи были сделаны несколько тысячелетий назад.

  В последний день раскопок Саймон обнаружил в самом дальнем углу древней беседки маленький тайник. Сначала ему показалось, что в лучике солнца, пробравшегося в темноту дольмена через щель в крыше, что-то блеснуло. Опустившись на колени, он провёл пальцем по стыку двух камней и, обнаружив неровность, вытащил из кармана походный ножичек и расковырял её. Под слоем слежавшейся земли пряталось что-то круглое. Подцепив лезвием, он вытащил на свет небольшое простенькое колечко в виде свернувшейся ящерки с камешком- глазком, а затем ещё одно, которое зацепилось за отогнувшуюся лапку. Колечки были почти идентичны, и Саймону пришла в голову мысль, что когда-то они принадлежали двум юным влюблённым. Как колечки попали в тайник и что случилось с их владельцами было сокрыто пылью истории. Сами по себе украшения не представляли особой ценности, но судя по остаточной магии, до сих пор сохранившейся в них, кольца принадлежали Тёмным.

 Откуда следовало, что когда-то на этих землях обитали его сородичи. Попав в руки людей, ничем не примечательные колечки могли навредить им. В принципе, Саймону на это было плевать, если бы не Алёна.

 Девушка была на редкость любопытна, везде совала свой очаровательный носик и вполне могла найти древние артефакты.

  Едва Саймон с лёгкой улыбкой, которая в последнее время всегда возникала у него на губах при одном воспоминании о девушке, успел спрятать находку в нагрудный карман, как рядом с дольменом раздался её голос:

 –– Саймон, выйди на минуточку.

Согнувшись в три погибели, чтобы не стукнуться о низко нависающие камни, он выполз наружу.

 Рядом с раскопом стояла Алёна, держа в руках любимую планшетку.

 –– Можно поинтересоваться, что это такое? –– спросила она, вытаскивая какую-то бумагу и протягивая Саймону.

Тот повертел в руках давно ожидаемое письмо с просьбой разрешить студенту Саймону Стайлсу проучиться семестр в местном универе.

–– А ты думала, что будет легко от меня избавиться? –– вопросом на вопрос ответил он.

 –– Зачем тебе это, Саймон? Неужели ты хочешь потерять целый семестр, учась в Богом забытом городишке?

–– Скажем так, я хочу продолжить наши отношения. И смею надеяться, что они всё же выльются в нечто большее, чем просто дружба, –– сказал Саймон, скрыв некоторую часть правды.

 От такой откровенности Алёна зарделась как маков цвет и, впервые за всё их знакомство, не нашлась, что ответить.

–– А где ты будешь жить?

Саймон пожал плечами.

–– Можно, конечно, пристроить тебя в институтскую общагу, но боюсь, тебе там не понравится.

–– Благодарю покорно, –– проворчал Саймон, –– но мне хватило общества студентов и здесь. Мне даже удалось придумать план убийства Савоськина с особой жестокостью, –– при этом он ничуть не кривил душой и, судя по понимающей улыбке Алёны, она готова была поучаствовать в его планах. –– Я бы предпочёл более комфортные условия. Например - пожить у тебя.

–– Ага. Щас прям, разбежался! Нет уж, милый, у меня возникла идея получше. Поехали, –– она направилась в сторону своей машины.

–– Куда? –– спросил Саймон, идя следом.

–– Увидишь.

Когда Алёна свернула в сторону дома лесного Стража, он почему-то не особенно и удивился.

Ефимыч, встретивший их на лужайке перед домом, тоже не выказал особых признаков удивления. Сказал только:

–– Я же предупреждал тебя, студент...

 Алёна перевела изумленный взгляд с деда на Саймона.

 –– Вы что, знакомы?

 –– Было дело, –– усмехнулся Ефимыч и махнул рукой. –– Не перебивай. ...не связывайся с Алёнкой, –– продолжил он. –– A ты не послушал меня.

 –– Деда, –– укоризненно протянула Алёна.

 –– А что? Запудришь парню мозги, а потом в сторону. Знаю я тебя, Дьяволёнок!

 –– Да он сам, кому хочешь, их запудрит, –– вполголоса отозвалась она.

Дед хитро посмотрел на них и улыбнулся в пышные усы.

  –– Проходите в дом, молодежь. Проголодались, небось? Кормить вас буду.

   За всю жизнь Саймону довелось попробовать много изысканных блюд, приготовленных как в родном мире, так и по другую его сторону. Но такой вкуснотищи, как томлёная в русской печке картошка с мясом и какими-то травками, он не ел ещё ни разу. Особенно с огурцами, которые по словам деда, он сам солил с хреном, чесноком и ещё чем-то, названия которого Саймон не запомнил. В общем, наелся он так, что ему казалось, ещё чуть-чуть и он просто лопнет, а Ефимыч их всё потчевал. Вершиной обеда была кружка крепкого чая с лесными травами, от которой его неудержимо потянуло в сон. Дед любезно проводил его на знакомый чердак с охапкой сена.

 Проспал Саймон часа два, не меньше. Выглянув из крошечного чердачного окошка, он увидел сидевшую на лавочке Алёну, о чём-то мирно беседующую с дедом.

–– Выспался? –– спросила она, когда он, спустившись вниз, подошёл к ним.

 –– Угу.

 –– Тогда поехали знакомиться с твоим новым домом. Дед любезно разрешил тебе пожить в квартире моей мамы, - ответила Алёна на его невысказанный вопрос, протягивая связку ключей.

 ––Ага, –– подтвердил Ефимыч. –– Квартира давно бесхозная стоит, после того, как моя девочка погибла, –– oн тяжко вздохнул, а Алёна опустила голову. –– A так хоть жилец новый в ей поселится. Лина была бы не против. Царствие ей Небесное, –– он мелко перекрестился.

 –– Спасибо, Ефимыч, –– искренне поблагодарил его Саймон.

 –– Не за что. Поезжайте уже. А то смеркается. Да не гони как полоумная. И вообще, навещайте старика почаще.

 Когда они въехали в небольшой дворик между двумя похожими, как близняшки, кирпичными зданиями, было уже совсем темно.

–– Ну вот, приехали, ––девушка указала направо. ––Провожать я тебя не буду, не маленький, сам во всём разберёшься. Второй подъезд, этаж третий, квартира шестнадцать, код домофона...

Саймон выслушал наставления о том, что где лежит, как что работает, а потом спокойно заметил:

–– Отлично, теперь поехали.

–– Куда?

 –– Неужели ты думаешь, что я позволю понравившейся девушке добираться домой в одиночку?

Алёна улыбнулась.

–– Может, ещё на чай-кофе рассчитываешь?

Задумчиво посмотрев на неё, он покачал головой.

–– Не только. Но... не сегодня.

 –– Да чтоб тебя, –– девушка вытащила ключи, и быстро вышла из машины, громко хлопнув дверью. –– Я живу здесь, –– она махнула рукой в сторону второго дома, –– так что можешь идти в задницу со своим долбаным джентльменством. И прекрати так на меня смотреть!

–– Почему? –– он мигом оказался рядом и нежно притянул к себе за плечи. –– Тебе же приятно!

–– Отпусти!

–– А если не отпущу, что сделаешь? –– он сдерживал себя изо всех сил, понимая –– нельзя идти на поводу своих желаний. Но отказать себе в маленькой радости не смог. Предельно нежно, почти невинным поцелуем, он коснулся её губ. Сердце выдало кульбит, а по телу разлилась приятная волна.

 «Мерлин! Что же ты со мной делаешь, девочка...» - подумал он, когда она со стоном упала ему на грудь.

 «Как такое возможно, Алёнка, я с ума от тебя схожу».

  Ощущать её дыхание было одновременно и пыткой, и наслаждением. А разомкнуть объятия казалось чем-то совершенно противоестественным. Но... ещё миг, и совладать с желанием он будет не в силах.

 –– Я всё же провожу тебя до двери, –– нежно шепнул он ей в ушко. –– Мне кажется, ты стоишь с трудом, и только потому, что я тебя держу.

–– Ты...

––Знаю-знаю, можешь не продолжать. Самодовольный иностранный пенёк, гад, каких поискать, и тому подобное. А самое ужасное –– я тебе нравлюсь, так ведь?

–– Первый подъезд, второй этаж, квартира четыре, –– со вздохом произнесла она.

–– Умница. Кстати на будущее –– я люблю крепкий кофе, с одной ложкой сахара.

 И почему-то он не удивился, когда Алёна, закрывая дверь перед ним, в ответ на его вежливое «До завтра» выпалила, мол кофе она любит, а готовить так и не научилась, потому что всегда было кому это делать.

  Чуть позже, с удовольствием принимая душ в своей новой квартире, Саймон с улыбкой вспоминал сияющие глаза, нежный румянец на щеках и срывающийся голос. Пожалуй, устроить самый приятный кофе тайм в её жизни он может как никто другой. В конце концов, он маг или где! Быстро изучив предоставленное жилье, он распаковал рюкзак, разложил вещи, настроил портключ и, довольный сложившейся ситуацией, улегся спать, благодаря Мерлина за просторную постель.

Ночью Саймон проснулся от страшной головной боли. Сколько он себя помнил, такого с ним не было ещё никогда. Не разобравшись спросонья, в чём дело, он постарался расслабиться и призвать свою магию, но не тут-то было. Голова разболелась так, что, казалось, вот-вот взорвётся. Пережив очередной приступ поистине адской боли, он, наконец, сообразил, выползая из полуобморочного состояния, –– что-то не так с Ангелиной.

Не раздумывая, он спешно перенёсся к Источнику, маскируя свою наготу чарами. Магическая аура Ангелины полыхала, извергая огромные протуберанцы, и сила, исходившая от неё, в разы превышала ту, что Саймон ощутил во время первого визита. Превозмогая боль, он забрался на холм. Трава на вершине была словно выжжена по кругу, а в центре сложены символы из мелких бледных камешков, которые при ближайшем рассмотрении оказались черепами крыс. Кто-то пытался разбудить Источник и выпустить на свободу его мощь. И этот кто-то нашёл крайне опасный и неверный способ. А раз так, значит, он не был магом. Мерлин!!!

Брат много раз ему говорил – люди, ни при каких обстоятельствах не должны даже подозревать о существовании подобной силы. Он и сам это прекрасно понимал. И как могло случиться так, что человек узнал об этом, Саймон представить себе нет мог. Но факт есть факт, стало быть, надо решать проблему.

  Люди –– создания агрессивные и непредсказуемые, при этом до крайности любопытные и упорные. Наградив их незаурядным умом, создатель почему-то забыл дать им хоть немного здравомыслия и осторожности. Они, как малые дети –– получили новую игрушку, обязательно следует разобрать её и посмотреть, что там внутри. И плевать, что игрушка эта может нанести непоправимый вред.

Заполучив в своё распоряжение неведомую доселе силу, учёные кинутся докапываться до сути и обязательно, как это обычно у них принято, проводить с ней различные эксперименты. Даже не подозревая о том, что прорвавшееся магическое инфополе, по случайности засунутое в какой-нибудь коллайдер, про который несколько лет назад раструбили на весь мир, просто уничтожит планету заживо.

Если бы дело касалось только людей, магическим Правителям было бы глубоко плевать. Но вся беда в том, что они делили планету. Их разделяла лишь тонкая грань. Поэтому, если погибнет Земля, магам тоже не спастись.

  Саймон разрушил символы, призывая магию леса, приказал прорасти свежей траве на месте сожжённой. Затем лёг, распластавшись на вершине холмика, пропуская через себя волны чистой звенящей энергии природы, старался успокоить разбушевавшуюся Ангелину. Получалось плохо, но, наконец, почти выдохшись, с десятой попытки у него вышло снизить высоту протуберанцев. И он почувствовал, как почти проснувшаяся сила внутри холма, ворочаясь, как медведь в норе, потихоньку угасала, успокаивалась, но так и не затихла, как бы давая понять, что проблем с ней ещё будет много. Ему казалось, что он истратил всю свою магию, и она никогда не восстановится. Тело ломило, голова гудела, как после ведра пшеничной водки, которой угощал его Ефимыч. Из последних сил Саймон припомнил координаты своего новообретённого жилища и перенёсся туда, не в силах даже встать на ноги, распластался на ковре.

 «Ну, где гарпии носят этого мордредова Хранителя! Голову ему оторву, если... когда найду», - успел подумать он перед тем, как потерял сознание.

   Через какое-то время он очнулся уже в кровати, испытывая огромное облегчение.  Рядом с ним сидел Дэймонд и держал его за руку, подпитывая магическую сеть. Саймон вымученно улыбнулся брату. 

Даже в темноте было видно беспокойство на обычно невозмутимом лице Лорда Стайлса.

–– Ты как? –– брат слегка сжал его пальцы.

–– Жить буду, но новости у меня плохие.

 ––Да понял я всё, — Дэйми нахмурился, потирая лоб. ––Ты рисковал, Саймон. Очень рисковал. Не делай так больше, ясно?

–– Можешь не говорить, догадался уже.

 –– Если такое ещё раз произойдет, сразу же зови меня, хотя, теперь мы и так это почувствуем. Ты ещё слишком молод, чтобы в одиночку противостоять такой мощной энергии. Отдача твоей боли была такой сильной, что я чуть сознание не потерял, до смерти напугав Элис. А ведь я боевой маг, братишка. И гораздо сильнее тебя. Если бы мама, сама еле живая, кстати, не догадалась и не переместилась к нам...

 –– Поцелуй их за меня. Скажи, что скучаю, ладно?

 –– Обязательно. Постарайся отдохнуть. Тебе необходимо восстановить силы. Может тебя забрать?

–– Справлюсь, не ребёнок, — придавая голосу уверенности, проговорил Саймон.

  Дэймонд крепко обнял его на прощание и мгновенно исчез, оставив за собой лёгкую дымку перемещения.

  

   

Глава 4

  

    Алёна ещё раз настойчиво постучалась.

–– Ну же, Саймон, открывай! Или ты решил прогулять столь нужные тебе пары, с первого дня учёбы? Я из-за тебя могу опоздать на работу.

Никакой реакции. Да что там с ним?! Поколебавшись, она всё же решилась и сбегала к себе за запасным ключом от маминой квартиры.

 –– Саймон, ты дома? –– она осторожно шагнула в прихожую. ––Ты что, до сих пор дрыхнешь что ли?!

Возмущённый возглас замер на губах, стоило ей заглянуть в спальню, уступив место смущению.

  Саймон лежал на спине поверх сбившегося покрывала, беспомощно раскинув руки. Из одежды на нем был только медальон. Грудь тяжело вздымалась, светлые волосы слиплись и потемнели от пота, покрывшего всё тело крупными каплями.

Не на шутку встревожившись, Алёна бросилась к нему, и, откинув с лица тяжелые пряди, пощупала лоб. Так и есть –– горячий, как печка! Видимо, последнее купание в лесном ручье не пошло на пользу. А он ещё подшучивал, мол, вода отличная, а она де просто трусит остаться с ним наедине, когда он почти раздет.

  Вот же упрямец и не сказал ей вчера, что простыл! Алёна сбегала в ванную, намочила полотенце и аккуратно обтерла ему лоб и грудь. Тяжелый медальон съехал куда-то за спину, натягивая витую цепь, мешая и без того затруднённому дыханию.

Алёна попыталась снять украшение, но Саймон бессознательно схватил её за руку, и она просто вытащила его, расправив на груди цепочку, попутно подивившись красоте вещицы.

Стараясь не смотреть ниже живота, она вытащила из-под него покрывало, большая часть которого свешивалась до самого пола, и накрыла Саймонa, чувствуя, как краснеет.

Ситуация была весьма двусмысленная. Перед ней на кровати распластался невероятно красивый молодой мужчина. При одном взгляде на которого, в голове возникали весьма неоднозначные картинки и образы, исключительно с его участием.

И дело тут было не только в его удивительно гармоничном лице, как выяснилось. Алена предполагала, что у Саймона отличная фигура. Хотя он, в отличие от других парней на раскопках, никогда не позволял себе щеголять с голым торсом. Вполне разумно в общем-то. Сними он с себя футболку хотя бы раз, и у обитателей маленького археологического лагеря началось бы массовое помутнение рассудка. У женщин –– от желания обладать таким великолепным экземпляром, а у мужчин соответственно, от зависти.

Он был прекрасен! Идеален, если точнее. Стройный, подтянутый, с узкими бёдрами и длинными ногами. Ни грамма жира, сплошные мускулы. Причем не раздутые до размеров шара, как у любителей глотать стероиды, а литые, словно сталь, покрытая мягкой, чуть загорелой кожей. Больше всего он напоминал гибкого, грациозного в своей хищной красоте дикого зверя. И всё это великолепие сейчас пылало в страшном жару, находясь в совершенно беспомощном состоянии.

Лекарств у них отродясь не водилось. С лёгкой руки какой-то из прабабок, слывшей лесной ведьмой, они всегда лечились только травами да настоями. Да, в общем, не болела она никогда. Так если чуть чихнет и всё. На то дед ей привозил разные травяные сборы. Скорая сюда приедет в лучшем случае через час. Район, где они жили, был самым новым и находился на окраине города.

 Алёна включила чайник и, пока он закипал, сбегала домой за плетёным сундучком с дедовыми травами.

 Вывалив содержимое лесной аптечки на стол, она мысленно поблагодарила старика за аккуратное и подробное пояснение на каждом свёртке. «От ломоты в ногах. Заварить в стакане да подержать пять минут. Пить по ложке в час три раза». «Для бодрости тела. Растворить в рюмке холодной воды, взболтать, да принять сразу». Вот оно, нашла! «Для снятия жара сильного. Заварить чашку, через минуту остудить вполовину да по ложке принимать, пока жар не сойдет».

Пока снадобье настаивалось, Алёна быстро созвонилась с деканом, объяснила, что приболела и на работу приехать никак не может. На что, к своему удивлению выслушала прям-таки отеческие наставления, как ей подлечиться, с уверениями, мол, у них всё её заботами отлично, и они ждут свою сотрудницу только окончательно здоровой. Витиевато распрощавшись, он отключился.

С недоумением уставившись на телефон, будто он мог ей объяснить такую понятливость Дергуна, она постаралась отогнать от себя ощущение, будто тот обрадовался её отсутствию на работе в ближайшее время. Ничего, она позже разберётся с его интригами, а пока надо лечить Саймона.

 Напрасно Алёна опасалась, что будет трудно уговорить парня принять снадобье. Как только она поднесла чашку с ароматным настоем к его губам, тот буквально припал к ней и в три больших глотка выпил всё содержимое. После чего, вцепившись ей руку, простонал на неизвестном языке несколько слов.

–– Прости, я не понимаю! Сай, скажи по-русски, что ты хочешь?

Его веки чуть дрогнули. Показалось, или на пересохших губах на мгновение промелькнула улыбка?

–– Ещё, –– выдохнул он.

–– Потерпи, я скоро!

 Костеря себя на чём свет стоит, она метнулась в кухню. Понятное дело, ему мало одной чашки. Он же высоченный и явно не дистрофик. Да и вообще, как она не догадалась воды ему дать, у него же пот градом, значит, жажду испытывает.

 Пока остужался настой, Алёна напоила Саймона водой, ещё раз обтерла его лицо и грудь влажным полотенцем. Вторую чашку он выпил уже медленнее, словно наслаждаясь вкусом.

Через некоторое время травки деда сделали своё дело. Жар ушёл, Саймон задышал ровно, наконец, погрузившись в обычный сон.

  Плотно прикрыв дверь спальни, она села на кухне, заварив себе травки из свертка «от переживаний сильных». Медленно потягивая сладковатый напиток, Алёна перебралась в кресло в гостиной и, включив телевизор, немного отвлеклась на как раз начавшуюся программу новостей по центральному каналу, которая со временем сменилась подборкой видеоклипов.

Первый Алену нисколько не впечатлил: на экране мелькала очередная полуобнаженная певичка, вся прелесть которой заключалась не в голосе, а в толстом кошельке её папочки. Зато, когда начался второй клип, Алена прибавила звук, чтобы на пару минут отвлечься и погрузиться в красивый мир, созданный её любимым певцом, в котором они на пару с симпатичным блондином искали смысл жизни.

 Ещё раз убедившись, что Саймон спокойно спит и жара больше нет, она, немного поразмыслив, решила съездить в ближайший магазин за продуктами. Наверняка, Саймон захочет есть после такой температуры, а в маминой квартире было шаром покати. Тут год никто не жил.

 За хлопотами она не заметила, как пролетело полдня. Время от времени проверяя состояние больного, она сварила куриный суп с клецками, быстро поела сама и направилась в спальню.

   Наверное, привычка скидывать с себя покрывало совершенно не зависела от температуры тела Саймона. Потому что он снова сбросил его на пол и опять лежал совершенно обнажённый!

Только вот ни о какой беспомощности больше не было и речи. Заложив одну руку за голову, он дышал глубоко и ровно, невольно приковывая взгляд к широкой груди... и не только. Блин!

Сглотнув, Алёна пристыдила себя за греховные мысли, подняла покрывало, чтобы прикрыть эти два метра чистого соблазна.

 –– Странная ты, Алёнка. –– От его хрипловатого голоса она чуть не подпрыгнула до потолка. –– Тебе же нравится на меня смотреть, так зачем лишаешь себя удовольствия, а?

–– Это я странная? –– подивившись собственному спокойствию парировала она, тем не менее, набросив на него покрывало. –– Ты пару часов назад чуть не сгорел заживо! А уже рассуждаешь о моём удовольствии. О себе бы поволновался.

Минуту они сверлили друг друга взглядами. Саймон улыбался, в глазах плясали лукавые чёртики. Выглядел он намного лучше, чем утром.

–– Алён.., –– он притянул её за руку и заключил в объятия, –– спасибо, малыш, –– нежно шепнул он в макушку.

  Алёна призналась себе, что ничего не может поделать. Сопротивляться ему она ещё могла, хотя получалось очень плохо. Но воевать с самой собой? Для чего? Если от голоса с ума сходит, а в его руках хочется жизнь прожить. Вот именно так, прилепившись и не отходя ни на шаг. Ну, может только иногда, но для более приятных вещей.

–– Не могу же я позволить понравившемуся мне парню мучиться от жара в одиночку? –– Алёна легко прикоснулась к его губам поцелуем, радуясь ошеломлённому взгляду красивых серых глаз. –– Кстати, –– выскользнув из его рук, добавила она, –– понятия не имею, какой суп ты любишь, так что я сварила по своему вкусу. Судя по всему, на ногах держаться ты будешь, так что жду тебя на кухне, –– и, позволив себе минуточку насладиться растерянным выражением на его лице, покинула спальню.

  Через полчаса посвежевший после душа Саймон уплетал суп за обе щёки, попутно убеждая Алёну в необходимости съездить куда-нибудь на природу, мотивируя тем, что ему необходим свежий воздух. Он де вовсе не простыл, просто стресс из-за сложных семейных дел.

  Уговорить Саймона, что лучше бы полежать дома, ей не удалось, и, поддавшись его желанию, она отвезла парня в ближайшую рощицу.

Они расстелили плед у раскидистого дуба и Алёна, отбросив окончательно всё своё смущение, уютно устроилась в объятиях Сая. Наблюдать за ним было сплошным удовольствием. Откинувшись спиной на могучий ствол, он расслабленно щурился от тёплого сентябрьского Солнышка.

–– Саймон, –– отгоняя подступившую дрёму, через какое-то время начала Алёна, — расскажи мне о себе. А то... я совсем ничего не знаю.

–– Так и знал, что спросишь, –– мурлыкнул он ей в ухо.

–– Ты... ну... какой-нибудь аристократ? Да?

  Он самодовольно улыбнулся и кивнул.

–– Не какой-нибудь, a весьма родовитый.

–– Ух ты... может быть даже граф или лорд?

–– Ох, нет! Слава богам –– нет! Титул лорда в нашей семье принадлежит моему старшему брату Дэймонду, а потом перейдёт к его сыну Ларри.

–– О... у тебя есть брат и племянник... это здорово.

  –– Ага, а ещё мама леди Иллария и невестка леди Элис. Люблю её как родную сестру.

–– Лорд, леди... звучит, как в сказке...

–– Да уж, –– рассмеялся Саймон, –– та ещё сказка получается. Весёленькая.

–– Твой брат Дэймонд, наверное, такой же красавец, как ты?

Саймон покачал головой.

 –– Мой брат не красавец, он бесподобно идеально красивый мужчина. Таких больше нет.

–– Да ладно, –– она с удивлением уставилась на него. Похоже не шутит, говорит серьёзно.

–– Так и есть. Кроме того, он очень хороший и добрый. Сильный, ответственный. Я был подростком, когда умер наш отец. И Дэймонд взял на себя обязанности по моему воспитанию.

–– Мне жаль, что твоего отца нет, –– она ласково провела пальцами по его лицу.

Он прижался губами к её ладони, тихонько шепнув:

 –– Мне тоже, но мы почти смирились. Это случилось давно.

 Алёна собралась, чтобы не разреветься. Она похоронила маму чуть больше года назад и не могла ещё до конца свыкнуться с потерей. Да и не хотела. Уверенность, что боль никогда не оставит, крепла с каждым днём. И вот теперь Саймон подтвердил эти мысли. Его отец умер давно. Но та самая боль по-прежнему жила в нём. Он смахнул большим пальцем слезу с её щеки.

–– Пойдем домой, Алён. Я приготовлю тебе вкусный кофе, ты со мной весь день провозилась, пора и мне о тебе позаботиться.

–– Давно  пора, –– согласилась она, –– но... только кофе, да?

–– Даю слово, на ближайшие два дня. Дальше не уверен.

–– А ты крут, я не уверена и в двух часах.

 Алёна так и не поняла, кто сорвался первым. Только вот через секунду от былой вежливости Саймона ни осталось и следа. Неистовый, головокружительный поцелуй заставлял каждую клеточку кожи остро чувствовать не только объятия и прикосновения друг друга, но и малейшее колебание воздуха вокруг, будто бы этот воздух был пронизан мельчайшими колкими электрическими зарядами. Никакая сила не смогла бы в эту минуту оторвать её от него. Словно они стали единым целым. Губы Саймона... его вкус... его запах... руки, исследующие её тело, его тепло, пьянили... лишали рассудка... Как же не хотелось выплывать из этого восхитительного дурмана. Хотелось растаять в нём, быть поглощённой им... навсегда...

––...Алёна, –– выдох на грани слышимости, а потом непонятные, странные слова на незнакомом языке. Красивые, завораживающие...

 У него хватило сил прервать эту сладкую пытку. Он крепко сжал её плечи, не давая пошевелиться.

–– Малыш, –– хриплый стон, потемневшие глаза.

Она дёрнулась, пытаясь опять, снова погрузиться в пучину только что пережитого блаженства.

–– Алёна, что же ты делаешь со мной! –– он крепко прижал её к груди. –– Моя девочка...

О, он хотел её не меньше. Хриплое, прерывистое дыхание, бешено колотящее сердце, тихий шёпот, казалось, что она чувствует его, знает его мысли, купается в его желании.

Он гладил её, успокаивал, шепча нежные слова. А у неё больше не было сил ни на что, только, сжавшись в комочек, млеть в его сильных руках...

–– ... Алёна, очнись!

Кто-то легонько тряс её, вытаскивая из волшебного забытья.

–– Отстань, –– она дёрнулась, вырываясь из чьих-то рук, –– не трогай меня, мне так хорошо.

Не тут-то было, её снова встряхнули, уже настойчивей, заставляя открыть глаза.

–– Сай... –– она моргнула, пытаясь сосредоточиться, –– что... что произошло?

Он облегчённо вздохнул, зарывшись лицом в её волосы.

–– Малыш, ты так меня напугала.

Сознание постепенно возвращалось, как и воспоминания. Чёрт, она не могла представить, что от поцелуя можно лишиться чувств. И если бы ей кто-то сказал об этом, она бы подняла его на смех. Это было невозможно, нереально. Но, тем не менее, это случилось только что с ней самой. Она никогда не чуралась радостей секса, но ещё ни разу в жизни она не испытывала того, что испытала сейчас от обычного в общем-то поцелуя. Саймон разбудил в ней то, о чём она даже не подозревала.

 –– Ты волшебник? –– тихо простонала она, прижавшись к нему так сильно, как могла. –– Kак ты... что ты со мной сотворил?

Он лишь загадочно улыбнулся в ответ.

Чтобы успокоиться, обоим понадобилось время. Так что, когда они сели в машину, уже почти стемнело. Саймон, не слушая возражений, забрал у неё ключи, и Алёна была даже рада этому. Пусть способность мыслить здраво к ней вернулась, но... водитель из неё сейчас был неважный. Саймон сдержал слово. Он напоил её самым вкусным кофе из всех, что она пробовала. Попутно ответил ещё на пару вопросов о себе.

Когда они прощались у двери, стараясь не прикасаться друг к другу, она кое-что вспомнила:

–– Саймон, а на каком языке ты говорил? Я, конечно, не большой знаток английского, но всё же поняла, что это точно не он... Может быть — шотландский?

Саймон почему-то смутился:

 –– Не совсем, Алён. Это разновидность одного древнего языка, на котором принято говорить у нас в роду.

–– Понимаю, –– вздохнула Алёна, аристократы и всё такое, у всех свои тараканы. Но язык очень красивый. Научишь паре слов?

Он улыбнулся:

–– У нас два дня, милая, надо же чем-то заняться.

  

   

Глава 5

  

  Саймон зашёл в небольшую аудиторию и, не обращая внимания на любопытные взгляды, занял место в первом ряду у окна, рядом с влюбленными, с которыми познакомился на раскопках. Кроме Алёны только Артём и Оксана, по его мнению, заслуживали внимания с его стороны. Ребята были умны, старательно выполняли свою работу и очень увлечены друг другом. Оксана была единственной девушкой во всём лагере, которая не удостоила Саймона чем-то большим, чем дружеское расположение. А Артём никогда не позволял себе клеиться к Алёне, в отличие от всех остальных парней и особенно отвратительного Николая Савоськина.

Он тепло поздоровался с парочкой, объяснив своё вчерашнее отсутствие небольшой накладкой с документами. А те поделились с ним вчерашними событиями на факультете. Артём явно был чем-то недоволен. Он хмурился, рассказывая о том, как увидел Дергуна, выходящего из хранилища.

–– Понимаешь, –– озабочено пояснил парень, –– он что-то выносил оттуда. Я точно видел, как он спрятал небольшой предмет в карман. Потом так заулыбался, когда меня заметил, мол, вот проверял, всё ли на месте. А по глазам вижу –– врёт, причем нагло!

–– Ну, Тёма... –– протянула девушка. –– Вечно тебе теория заговора мерещится. Мало-ли платок в карман спрятал или телефон. Что ты сразу в обвинения бросаешься?

 –– Ксю, неужели не замечаешь? Мерзкий он какой-то, что-то с ним не так. Будто злоба какая-то в нём сидит, а он её маскирует постоянно своим добродушным видом. Копни глубже, а за улыбочкой –– такой оскал! Вервольфы отдыхают!

 Саймон был согласен с парнем. Дергун ему тоже не нравился. И Саймон решил как-нибудь повнимательней прощупать декана. Возможно, он что-то упустил из-за близости Ангелины –– на раскопках магическая сила, исходящая от неё, перекрывала почти всё. Сегодня декана в филиале не было, он вернулся в областной центр, и когда появится вновь, было не известно. По словам ребят, он давно уже взвалил почти всю работу на плечи Алёны Дмитриевны, нанося время от времени абсолютно непонятные визиты, своим внезапным появлением только выбивая всех из нормального рабочего графика.

  Пока они разговаривали, аудитория заполнилась, причём некоторые студенты, включая Николая, юркнули в двери уже после звонка. Мелкий пакостник одарил Саймона нахальным взглядом, которым маскировал обычный страх, и это было видно невооруженным взглядом. Саймон привычно посмотрел сквозь него, до сих пор не веря, как он умудрился сдержаться и не прибить этого скользкого урода, когда застал его что-то противно нашептывающим Алёне. Наверное, она что-то такое прочитала в глазах Саймона, когда с облегчением бросилась к нему навстречу, и моментально увела прогуляться в лес, старательно не отвечая на вопросы о том, что ей говорил Колька. Только морщилась, словно он упоминал не человека, а какого-нибудь препротивного паука.

 Когда в кабинет зашла Алёна, все плохие мысли из головы Саймона моментально улетучились, по телу пробежала тёплая привычная волна от её присутствия рядом. Их взгляды встретились и Алёна, вздохнув, едва заметно покачала головой. Синие глаза смотрели на него с такой мольбой, что он не выдержал и расплылся в улыбке.

 –– Работай, не буду мешать, –– проговорил он одними губами, а когда она вроде бы расслабилась, дополнил, –– может только чуть-чуть.

 –– Накладка с документами значит, — услышал он тихие слова Артёма. –– Hу-ну...

 Саймон посмотрел на парня, слегка приподняв бровь, мол, повтори, не расслышал? Однако ситуацию разрядила Оксана:

–– Тём, не лезь не в своё дело. Помоги мне лучше, у меня серьга упала, вон там у той ножки, да-да чуть левее.

 –– Извини его, –– шепнула девушка, когда парень скрылся под партой, –– он... уважает её очень, Алёна Дмитриевна много хорошего для нас сделала, понимаешь?

Саймон кивнул, легко улыбнувшись в знак того, что недоразумение исчерпано.

Пока Алёна расписывала на доске список монографий, даты зачетов и прочую вводную информацию, Саймон рассеянно скользил взглядом по её миниатюрной фигурке, облачённой в деловой костюм тёмно-синего цвета.

  Алёна... Он категорически не понимал, что с ним происходит. Она заполнила все его мысли, заставляя концентрировать внимание лишь на ней. И это было неправильно. Она человек, а он маг, причем Тёмный.

Его семья –– одна из самых знатнейших в магическом мире. До встречи с Алёной ему никогда не приходило в голову, что люди достойны какого-либо внимания, кроме разве что чуть вежливой отстранённости. Тем более он никогда не испытывал такого всепоглощающего желания к обычной девушке. Он вообще не проявлял к ним особого интереса, принимая как должное восхищение с их стороны со всеми вытекающими последствиями. А что теперь?! Мордред! Если Дэйми узнает, он с него шкуру спустит и голову открутит до кучи. Ведь он здесь не для того, чтобы с девушкой любовь крутить! У него миссия важная –– следить за Источником и найти Хранителя, гоблин его забери. А он вместо этого влип по самую маковку, только уши торчат и, похоже, выбираться у него нет никакого желания! Саймон честно пытался сопротивляться тому, о чём мечтал чуть ли не с первого вечера в её обществе. Пока в какой-то момент не понял –– эту битву он проиграл. Самому себе. И готов сдаться на милость очаровательной победительницы. Тот поцелуй... Мерлин! Он будто искупался в роднике чистого удовольствия. И всё, чего он хотел в тот момент –– чтобы он никогда не закончился. А когда нечто большее, чем просто желание, чуть не скрутило его в узел, он, испытывая почти физическую боль, оторвал девушку от своих губ. Видела бы она себя тогда! Пылающая страстью, с припухшими от поцелуев губами, она была прекрасна! Восхитительна настолько, что он едва сдержался, чтобы не наброситься на неё прямо там –– в роще. Но, хвала Богам, у него хватило сил. Не зря же он потомок Самаэля.

  Проворочавшись в кровати почти до рассвета, он чуть было не плюнул на все запреты и наказы брата, мечтая лишь об одном –– вернуться к ней и любить всю ночь. Одумался только в коридоре, когда, взглянув на себя в зеркало, увидел незнакомого прежде мага. Пылающее лицо, горящие глаза, его буквально трясло, колотило от желания обладать этой невероятной, необыкновенной девушкой.

Тёмная магия Стайлсов рвалась из него, стремясь заклеймить, присвоить, сделать своей, и он испугался, что в своём неистовстве, помноженном на магию, кипевшую крови, может причинить ей боль...

Чтобы успокоиться и прийти в себя, ему пришлось выйти из дома.

Добредя до ближайшего дерева Саймон чуть ли не силой вырвал у дуба необходимое сейчас умиротворение и гармонию. Позже он понял, что обрёк дерево на гибель, обменяв жизненную силу на бушующую в нём Тёмную магию.

 Схватившись за голову, он упал на колени, моля умирающего гиганта о прощении. Признаваясь ему, что не справляется со своими чувствами.

И дуб вновь коснулся его ветвями, делясь с ним последним, что у него осталось, вселяя уверенность и даруя прощение. Как бы говоря –– ты Лесной маг, ты –– наш друг, мы всегда придём к тебе на помощь. И если для этого нужно будет умереть, ты вправе забрать нашу жизнь. Именно такие мысли проникли в его сознание, когда он упал, переполненный так необходимой сейчас живительной силой, вцепившись в выступающий из земли корень. Чувствуя себя палачом, он вернул дереву всю лишнюю энергию. Вложил часть в землю, обещая богатую почву и возрождение.

  И вот сейчас, наблюдая за ней, он понимал, что так и не смог освободиться. С каждой минутой его тянуло к ней всё сильнее.

Утром, когда она спустилась во двор, он уже ждал её, подпрыгивая от нетерпения. Саймон поймал себя на мысли, что нуждается даже в том, чтобы просто видеть Алёну. Мечась в жару, он звал её. Как будто не было у него человека ближе, как будто только она могла помочь. И она услышала. Маленькая девушка из мира людей позаботилась о нём...

  Прозвенел звонок, Саймон нахмурился, сбиваясь с мыслей. Алёна, от которой он всё это время не отрывал взгляда, о чём-то тихо разговаривала с двумя студентками. Он встал, разминая затекшие ноги, –– расстояние между столами было небольшим, и с его ростом о комфортной позе не было и речи. Но ради неё он был готов терпеть любое неудобство.

 Едва он сделал шаг в её сторону, она посмотрела на него серьёзным предупреждающим взглядом, в котором ясно читалось — не сейчас. Покаянно опустив голову, он подождал, пока она покинет аудиторию.

В кармане завибрировал мобильный. Алёна сообщила ему, что ждёт ровно через полчаса там же, где высадила сегодня утром. Подхватив сумку, Саймон попрощался с Оксаной, кивнул Артёму и медленно пошёл к знакомому месту.

  Ему не нравилось, что Алёна уговорила его не появляться на людях вместе. Но он понимал, на раскопках и так все шушукались за её спиной об их внезапной симпатии.

Он как-то раз слышал, как полноватая дамочка средних лет увещевала Алёнку, мол, на что она надеется, уедет этот патлатый соблазнитель и бросит её в растрёпанных чувствах. А вот её де сыночек к Алёне со всей душой, как она может быть такой неразборчивой.

Душевного сыночка Саймон видел, как же. Больше всего он напоминал небольшую бочку с ногами. И понять, на что рассчитывал этот столбик жира, кидая на Алёну влюбленные взгляды, было сложно. К тому же, в университете он учился только потому, что та дамочка заведовала техотделом раскопок. Лопаты да щётки выдавала. Сынок же не смог осилить даже эту нехитрую науку, постоянно путая, что ему надо принести, и только мешал работе.

Скрепя сердце, Саймон согласился не следовать за ней по пятам в университете. А она пообещала сегодня после пары отвезти в ближайший крупный город, в автомобильный салон. Раз так, решил он, ему нужен собственный транспорт. Пока они вместе разъезжают по городку, правда о их реальных отношениях будет всего лишь вопросом времени. Рано или поздно она всплывёт. А лишний раз огорчать Алёну сплетнями не хотелось.

 

  Едва он покинул здание факультета, дорогу ему загородили пятеро молодых людей несколько странной на его взгляд внешности. Невысокие, крепко сбитые, облаченные в почти одинаковые растянутые спортивные штаны и майки.

–– Колян, –– что-то жуя промычал один из них. –– Этот, что ли?

–– Угу, –– к ним приблизился Савоськин, вместе с душевным сыночком технички. Как Саймон ни пытался, имени толстяка вспомнить не смог.

–– Здоровый какой крендель. Блин, где-то я его видел, –– с сомнением в глазах пробурчал другой парень, показавшийся знакомым. — Точно! Он же к нам с гостиницу хотел заселиться. А я его прогнал, –– осмелев, хохотнул он приятелям.

 –– Ничего. Чем больше шкаф, тем громче падает, –– подытожил Савоськин, с вызовом уставившись на Саймона. –– A то приехал, понимаешь, весь такой, и к Алёнке нашей клеится, будто других баб нет. Размечтался, козлина, мы сейчас тебе покажем, кто здесь главный!

–– Ты же говорил, что он педик, –– тихонько вставил своё слово ещё один.

 –– Так в том и дело! Маскируется он так, лучшую девку нашёл и ей мозг пудрит, а сам... Я видел, как он на мужиков смотрит...

–– Я тоже, –– поддакнул толстый.

 Передвинув сумку за спину, Саймон окинул компанию брезгливым взглядом. «Только бы не прибить, не дай Мерлин. У Алёны могут быть проблемы».

 –– Что, язык от страха проглотил, педрила? –– жующий субъект приблизился к нему и выпалил конструкцию из замысловатых слов.

«Наверное, Закария знает не все ругательства» –– озадаченно подумал Саймон, прежде чем семеро недоумков кинулись на него с кулаками.

Саймон даже пальцем не пошевелил, но через секунду все они лежали в пыли, со стоном хватаясь за ушибленные места. Он не смог отказать себе в удовольствии и устроил несносному Савоськину перелом ноги. Чтобы избавиться от него хоть на какое-то время.

 –– Аккуратнее надо, мальчики, –– поморщился Саймон, –– что ж вы падаете-то на ровном месте, –– и стараясь не привлекать внимания, быстро покинул место происшествия, к которому уже стал подтягиваться народ.

–– Что там случилось? –– озадачено спросила Алёна, когда он уселся в машину.

Мимо них проехал фургон с красно-синими мигающими огнями.

–– Почему на факультет едет скорая?

–– Ничего страшного, малыш. Кто-то упал, не переживай.

–– Ладно, –– Алёна завела мотор, –– пристёгивайся, у нас на трассе полно постов. Поехали покупать тебе машину.

 

   Через несколько часов практически влюбленный в Саймона управляющий автосалоном вручил ему ключи и документы на чёрный блестящий внедорожник.

 Алёна только усмехнулась, заметив, что именно так себе всё это и представляла.

Только удивилась, как он смог так быстро организовать трансфер ста тысяч евро на счёт магазина. На что получила его снисходительную улыбку, понимающе кивнув, пробормотала:

–– И что я спрашиваю –– у них в семье язык свой, понятно, что всё остальное не проблема.

 –– Ошибаешься, милая, у меня есть проблема, –– он обнял девушку. Вдыхать её запах и ощущать тепло стало для него жизненной необходимостью. — Я так сильно хочу тебя, что готов нарушить собственное слово.

–– А что, раньше такого не было?

–– Никогда. Ни разу в жизни со мной не было ничего подобного, –– предельно честно ответил он, заглянув в подёрнутые дымкой желания синие глаза, –– и уверен, с тобой это тоже впервые.

–– Так и есть. Но я не делаю из этого проблемы, –– она выскользнула из его рук, направляясь к своей машине.

 –– Нам пора, если не хотим терять время.

 «Да пропади всё пропадом! –– мысленно ругнулся он. –– Будь что будет, подумаю об этом позже».

Женщина, которая нужна ему больше, чем воздух, зовёт его. Надо быть законченным кретином, чтобы отказаться от этого. И полным ослом, чтобы не понять –– она желает его так же сильно. Ни тем, ни другим Саймон не был.

Всю дорогу до дома они дурачились по телефону, рассказывая друг другу шуточки, пытаясь совладать с рвущим их на части ожиданием.

 Въезжая во двор за Алёной, раздумывая, где удобнее припарковаться, он заметил высокого, ладного мужчину, в серо-голубой униформе. Он припомнил –– так одеты стражи порядка в этом мире.

 Алёна выпорхнула из машины, приветствуя стража. Саймон нахмурился, заглушил двигатель и направился к девушке.

–– ...Михайлович! Рада вас видеть, как поживаете? –– щебетала Алёна, пожимая руку незнакомца.

–– Да всё хорошо, стрекоза. Давненько не виделись с тобой. Надо же, какой красавицей ты стала! Вот бы мать-покойница порадовалась. Только я к тебе с нехорошей вестью. Писулька к нам в отделение поступила на студента твоего. У вас же учится иностранец какой-то? Чёрт, имя у него такое мудреное, запамятовал.

Он открыл папку.

–– Не стоит утруждаться, –– Саймон протянул руку. –– Иностранный студент — это я.

 Он вежливо представился мужчине, тот, немного растерявшись, ответил на рукопожатие, зачем-то внимательно разглядывая его руку, точнее, перстень на ней.

–– Марат Михайлович, –– девушка с недоумением уставилась на представителя закона, –– вы хотите сказать, что кто-то написал заявление на Саймона?

–– Не кто-то, дорогая, а семь человек. Включая сыночка директора рынка. По мне, так их давненько следовало отлупить за их художества на районе. Но родители такую вонь подняли, что я вынужден разобраться. –– Всё это время он внимательно оглядывал Саймона, сосредоточенно выискивая что-то на его руках, одежде и обуви.

–– Молодой человек, вы с утра не переодевались?

  Саймон отрицательно покачал головой. Он понял, что искал страж порядка, и мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Во время драки он не прикоснулся ни к одному из горе-вояк, никаких видимых следов на нём не было. А вычислить след простенького заклинания у местных сыщиков ––кишка тонка.

–– Да уж, ситуация. Я понимаю, парень вы крепкий, но так, чтобы семерых отдубасить и ни царапины не получить. Тут что-то не так...

 –– Марат Михайлович, –– он не...

–– Алён, я справлюсь, –– он отодвинул в сторону, решившую прикрыть его собой девушку.

––Мне следовать за вами? –– уточнил он у стража.

–– К сожалению, придётся. Документы у вас с собой?

–– Разумеется.

Чуть ли не силой затолкав Алёнку в подъезд, он клятвенно пообещал, что во всём разберется как можно скорее и обязательно позвонит. Однако, подъехав к зданию с вывеской «Районное отделение полиции 12» он обнаружил, что рядом с ними паркуется Алёна.

–– И что ты здесь делаешь? –– не скрывая раздражения, поинтересовался он.

–– Должна же я знать, в чём обвиняют моего студента. Тем паче, что студент этот — иностранный подданный. И хочу, чтобы ты знал - не люблю, когда мне указывают.

Пожав плечами, Саймон прошёл за стражем. Алёна проследовала за ним.

  

   

Глава 6

 

   В небольшой кабинет участкового народу набилось столько, что яблоку было негде упасть. Среди присутствующих Алёна с удивлением опознала в громко вопящей даме институтскую завхозиху Зою Олеговну. Её ненаглядный сыночек Феденька притулился на стуле, стараясь быть как можно незаметней, что при его габаритах получалось плохо. Когда он поднял голову, Алёна заметила цветущий под глазом огромный синяк и разбитую губу. Увидев Саймона, парень хрюкнул, бросив на него затравленный взгляд, и вообще сдулся, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Двух других, стенающих и демонстрирующих побои на всеобщее обозрение, раненых в пылу разборки бойцов Алёна не знала. Видела пару раз, как они пили пиво у местного дома культуры, но понять, каким образом они связаны с Федюней –– именно так называли толстяка все, кто был с ним знаком, она не могла. Отпрыск начальницы над совками и мётлами был мало того, что похож на средних размеров бегемота, так ещё в придачу глупым, вялым и безвольным маменькиным сынком. Кто пальцем поманит, за тем обычно и шёл, как телок на верёвочке.

Басовитые вопли дородной Зои Олеговны перекрывал визгливый голосок невысокого худого мужичка в столь безвкусно подобранных дорогих шмотках, что от одного взгляда на него начинала болеть голова.

«Чисто попугай Кеша в колхозе», –– подумала Алёна, сходу узнав в голосистом пижоне Константина Борисовича Савоськина директора областного рынка и по совместительству папашку надоедливого Кольки.

–– А ну заглохли все! Живо! –– цыкнул Марат Михайлович на собравшихся и прошествовал к своему столу.

  Когда завхозиха снова было принялась выть белугой, требуя для Саймона чуть ли не смертной казни, участковый, скривился так, словно у него внезапно заболел зуб, и злобно гаркнул:

 –– Я сказал, заткнуться! Иначе всех сейчас в камеру определю, она быстренько успокоит.

–– Молодой человек, –– обратился он Саймону, –– ваш паспорт.

Саймон спокойно достал тёмно-красную книжицу, украшенную золотым гербом и присел на указанный стул. Алёна осталась стоять у двери, облокотившись о стену.

 С минуту Марат Михайлович вдумчиво изучал разворот, сравнивая фото в паспорте с внешностью владельца. Затем нашёл страничку с визой, внимательно вчитался в даты и, наконец, отложил документ в сторону.

–– Гражданин Стайлс, я так полагаю, переводчик вам не нужен?

–– Вы правы.

–– Как вы можете объяснить поступившее на вас заявление от граждан... –– он перечислил фамилии семерых человек.

 –– В чём меня обвиняют? –– поинтересовался Сай.

–– Статья 112 УК РФ –– Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, статья 111 УК РФ –– Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.

Алёна охнула, неверяще глядя на участкового:

–– Этого не может быть, Ма...

 –– Я сам разберусь, –– не поворачиваясь к ней, довольно жестко перебил Саймон.

 Всё, что происходило дальше, напомнило Алёне плохой сериал с блестящим актёром в главной роли.

  Саймон вежливо и весьма подробно отвечал на вопросы –– где был, что делал, рассказал, что, когда выходил из здания факультета, очень удивился, увидев нескольких парней, валяющихся на земле в живописных позах. Но, заметив, что к ним уже спешит помощь, решил не останавливаться, ибо у него было важное дело. На уточняющий вопрос, какое именно, он честно ответил, что ездил в автосалон, дабы купить себе автомобиль. Потому что планы относительно его пребывания здесь несколько изменились, он намерен задержаться на более долгий срок. Пользоваться общественным транспортом он не привык, а постоянно просить Алёну Дмитриевну, чтобы она подвезла его, несколько неудобно.

 Все обвинения в его адрес Саймон считал совершенно безосновательными — никого из потерпевших он даже пальцем не тронул. В его планы никогда не входили драки, и всё, что его интересует, это наука, от которой его в данный момент отрывают.

Марат Михайлович по старинке вручную записывал ответы Саймона, временами показывая кулак неугомонной завхозихе или ещё кому из желающих вставить слово, после чего передал ему бумажку, велев прочитать, поставить дату, и написать фразу «с моих слов записано верно», скрепив протокол собственной подписью.

 –– Ну что, субчики, — обратился он к потерпевшим, когда Саймон вернул ему официальную бумагу не только с автографом, но ещё и с фамильной печатью, для которой использовал перстень –– я тут с утра поспрашивал в университете, похоже, иностранец-то правду говорит. Никто не видел его в момент драки, видели только вас, зачем-то как бараны из сказки бодающихся между собой. К тому же, есть показания двух студентов, которые утверждают, что гражданин покинул аудиторию в десять часов ровно.

–– В десять двадцать пять он сидел в моей машине, Марат Михайлович, –– не выдержав, вставила Алёна, –– я подвозила его в автосалон...

Саймон повернул голову, одарив её недовольным взглядом. Словно приказывая молчать и не вмешиваться не в своё дело. Ну да. Размечтался! Всё, что касается его, очень даже её дело.

 –– Угу, –– кивнул участковый, задумчиво листая папку с записями. ––Согласно журналу, звонок в скорую поступил в десять ноль шесть... –– он вновь оглядел заявителей, –– получается, меньше минуты на каждого, а пока он дошёл до выхода –– и того меньше.

 –– А он нас не сам бил... –– вдруг послышался высокий голосок Фёдора, –– он всё слова какие-то шептал, будто гипнотизировал, вот мы и попадали. А удары-то были больнючие! –– толстяк слегка прикоснулся к разбитой губе и охнул.

 –– Не поонял, –– протянул участковый, подпрыгнув от неожиданности на стуле и оторопело уставившись на Федюню. –– Как это не сам?

––Так и есть! –– хором поддакнули остальные болезные, а затем затараторили разом, перебивая друг друга и перескакивая с пятого на десятое.

–– Он глазищами своими как зыркнул...

–– ... меня, как в узел, скрутило...

–– ...тут Коляна так подкинуло...

 –– ...нога хрясь...

–– ...синяк сам нарисовался...

–– Таак! - грохнул кулаком по столу почему-то покрасневший, как рак, Марат Михайлович, недобро оглядев притихших говорунов. –– Это что ещё за мать твою!

Побледневшая от шока Зойка лишь хватала ртом воздух.

–– Ой, ёёё, –– Савоськин-старший схватился руками за голову и застыл столбом.

А жертвы гипноза напротив ожили, наперебой продолжая вспоминать новые несуразные подробности.

Открыв рот от удивления, Алёна пыталась осмыслить только что услышанную чушь.

–– Ребят, вы что, обкурились? –– вытаращив на них глаза, выдохнула она, –– Фёдор, от вас я такого не ожидала, вы же...

–– А ну все вон отсюда! –– взревел участковый — Быстро! Не то я вам тут такой гипноз устрою!

 Когда потерпевшие, как спринтеры с низкого старта, бросились вон из кабинета, Марат Михайлович без сил рухнул в кресло, так витиевато матерясь себе под нос, что Алёна даже растерлась. Не привыкла она видеть сдержанного сослуживца своей мамы в таком раздрайве.

–– Будем за клевету привлекать? –– подчеркнуто деловым тоном обратился он к Саймону.

 –– О нет, мне это безразлично, господин полицейский. Я могу идти?

–– Разумеется, –– он вручил Саймону паспорт, затем со вздохом разорвал несколько бумаг из папки, кидая их в корзину.

–– До свидания, Марат Михайлович, –– тихонько попрощалась всё ещё слегка обалдевшая Алёна, когда Саймон, сверля её глазами, толкнул дверь.

 –– Давай, стрекоза, счастливо, –– участковый закурил, глубоко затянулся и прикрыл глаза. –– Э... Саймон, вы уж извините меня... не разобрался... вот ведь...

Саймон слегка кивнул ему, подхватил замешкавшуюся Алёну под руку, и они покинули кабинет участкового.

Когда подошли к машине, Саймон, неожиданно забрав у нее ключи, услужливо распахнул перед ней пассажирскую дверцу. Она немного поколебалась, но, заметив решительное выражение серых глаз, спорить не стала. Некоторое время ехали молча. Вдруг Сай резко затормозил.

 –– В чём дело? –– изумилась Алёна. –– Почему мы...

 –– Никогда больше так не делай! –– чеканя каждое слово, произнёс он. - Моя женщина должна верить мне! Так принято в моей семье. Если я сказал, что справлюсь сам, так и есть!

–– Саймон...

 –– Не перебивай! Ты должна была послушать меня и ждать сейчас дома, а вместо этого ты позволила себе сомневаться!

 –– Да какого чёрта, –– взвилась Алёна, –– раскомандовался тут, аристократ долбаный! Я не член твоей знатной семейки и сама решаю, что мне делать! Ты забыл на секундочку, почти лорд Стайлс, –– ядовито выплюнула она в ответ на его яростный взгляд, –– ты не в своём родовом замке, ты в России! У нас, знаешь ли, бабы испокон веков по горячим избам прыгали да коней на скаку хватали.

Он со злостью саданул по рулю, выдав несколько фраз на своём необычном языке.

–– Ты сломаешь мне машину! –– окончательно взбеленилась Алёна, я, в общем, тоже девочка не бедная, но так быстро себе новую купить не смогу. И, в отличие от тебя, я здесь не развлекаюсь, а живу и работаю!

Да что он себе позволяет, в конце концов! Она, по его мнению, должна была постель ему греть, пока он в участке? Ненормальный... Идиот!

Он глубоко вздохнул и так стартанул, что её вжало в сидение.

 Проснувшись утром, разбитая и несчастная Алёна, чертыхаясь, вспомнила, как пулей вылетела из машины, начисто забыв про ключи. Вот блин, куда же она положила запасной комплект? Спустив ноги с кровати, она нащупала тапочки, прошлёпала в прихожую, и, порывшись в шкафчике, с облегчением их нашла. Наскоро умывшись и насыпав в кружку растворимой бурды, по недоразумению носившее гордое название «кофе», Алёна выпила его, вспоминая божественный вкус сваренного Саймоном вышеупомянутого напитка. И, не желая больше находиться дома, решила поехать на факультет пораньше. Благо, там ей было чем заняться.

  В машине, открыв бардачок, чтобы достать оттуда съёмную панельку от аудио, она с изумлением обнаружила второй комплект ключей. Вытащив их на свет божий, Алёна уставилась на них, как на восьмое чудо света, не понимая, как они могли там оказаться? Невозможно поставить машину на сигналку, если брелок от неё висит на одной связке с ключами зажигания. Это просто нереально. И, как Саймон умудрился провернуть подобный фокус, у неё не укладывалось в голове.

«Все чудесатее и чудесатее» –– пробормотала она себе под нос фразу сказочной Алисы, окончательно расстроившись.

К гадалке не ходи –– ей дали отворот поворот. Ну и ладно! Переживет как-нибудь. В конце концов, один раз в жизни можно побыть и брошенной. Не всё же самой сердца разбивать.

 На факультете она первым делом наведалась в хранилище. Обозрев найденные на раскопках сокровища, и не найдя там несколько весьма интересных предметов, она не просто удивилась. Скорей встревожилась. Необычной работы браслет, цепь и кольцо, которые явно дополняли друг друга, привлекли её внимание уже давно. Ей хотелось более углублённо заняться изучением находок, а в связи с последними событиями она всё откладывала и откладывала. И вот теперь они пропали. Перерыв все ящички и ещё раз внимательно осмотревшись, она не нашла даже следов древней находки. Мало того, из старательно написанного каталога найденных на раскопках предметов была вырвана страничка с их описанием. Чёрт! Она включила стоявший тут же копм и обнаружила, что файлы тоже стёрты. Хотя в скопированных ею на личный ноутбук информация была. Да ё-моё! Поразмыслив немного, Алёна пришла к выводу, что тут явно не обошлось без Дергуна. Пароль от входа в систему был только у неё и этого старого маразматика. Причём такой хитрый, что профессор запомнил его только с пятого раза. Да и кому нужно было стирать инфу о найденных на раскопках предметах? А вот Дергун...

  Алёна давно заметила некоторые странности в его поведении. Так что задачей номер раз стало для неё пообщаться с разлюбезным куратором на предмет пропавших ценностей. Как только он появится, разумеется. Тащиться в область ради этого у Алёны не было никакого желания.

 На лекциях она обнаружила, что Саймон всё же пришёл, но смотрел всё время куда-то сквозь неё, намеренно игнорируя, предпочитая общество Тёмы. А поймав её внимательный взгляд, отвесил парочку комплиментов сидевшей на соседнем ряду девушке, от которых та выпала из реальности на ближайшие полчаса, зачарованно уставившись на Сая вместо того, чтобы слушать преподавателя, то есть Алёну.

 Вернувшись домой после работы, она решила найти информацию о семье Саймона. Сейчас, когда его не было рядом, она вынуждена была признать, что, несмотря на ум и внешние данные, парень был странным. Нет. Странный –– неправильное слово. Он был просто окружён аурой загадочности. Многие события, которые Алёна до сих пор списывала на случайные совпадения, теперь казались ей действительно необъяснимыми. Так же как некоторые вещи Саймона, или его странный язык. Ведь она перерыла весь интернет в поисках слов, хотя бы отдаленно напоминающих те, которые ей с трудом удалось запомнить –– безрезультатно. А невероятной красоты кулон, висевший у него на шее? Ручная работа. Незнакомый металл. И древние руны, идущие по всему овалу приличных размеров самоцвета, названия которого она тоже не знала, выгравированные витиеватой вязью всё того же неведомого языка.

И вчерашний инцидент с местными отморозками. Хлопчики были, несомненно, придурками, и давно нарывались на парочку целительных пенделей, но то, что они вчера несли в участке, отдавало массовым психозом.

И это было странно. Ну не могло семерым отдельно взятым людям, хоть и с отбитыми мозгами, одновременно приглючиться одно и то же. Обязательно должны быть разногласия и путаница в показаниях. Но они упорно твердили своё, несмотря на гнев участкового. Федюня даже проигнорировал подзатыльник маменьки в унисон со всеми повторяя, как попугай:

 –– Он нас загипнотизировал.

А сегодняшнее происшествие, с запертым в машине брелоком от сигнализации –– это вообще отдельная тема!

Да что говорить, куча загадок и странностей сопровождали Саймона с самого первого дня их знакомства, и сейчас Алёна это признавала. Как и то, что она по уши втрескалась в этого молчаливого надменного аристократа, чтоб ему икнулось раз двадцать! Вздохнув, она открыла ноут и попыталась поискать информацию о семье Саймона в интернете.

Толку не вышло. Было несколько разных Стайлсов: спортсмен, музыкант. Так же в твиттере нашёлся какой-то «лорд» с такой маниакально дебильной аватаркой, что и речи не было о родстве с Саймоном. Пару раз она нашла упоминание о самом Саймоне на зарубежных ресурсах. Немного помучившись, она поняла, речь шла о его научной работе в Университете Глазго. За вечер Алёна несколько раз выглядывала во двор: машины Саймона на месте не было и где его носило оставалось тайной за семью печатями.

 Что ж за день сегодня такой выдался! Ещё вчера она была готова назвать своё состояние, как абсолютное счастье. А сейчас... на работе творится что-то странное, а из головы не идёт это двухметровый загадочный субъект, которому, похоже, по горло хватило общения с ней. Не ровен час, ключики от маминой квартиры под дверь подбросит, и видеть его Алёна будет только на лекциях. Лучше бы вообще уехал к чертям собачьим. В свой таинственный замок.

 Запретив себе подходить к окну, она быстро приняла душ и сочла за лучшее лечь спать, несмотря на то, что часы показывали только восьмой час вечера. Ну и пусть! Она устала и вообще за сегодня истрепала себе все нервы, ещё немного и присоединится к жертвам массового психоза, который наблюдала накануне.

  

  

Глава 7

   Саймон вот уже полчаса сидел на ступеньках и сверлил глазами дверь Алёниной квартиры. Потому что больше не мог делать вид, что она ему безразлична. А педантичная обычно Алёна, похоже, сегодня решила проспать.

Вчера чтобы отвлечься он всё же решил заняться делом, ради которого его послали сюда, а именно –– хоть немного прояснить ситуацию с источником. После изучения в буквальном смысле каждого миллиметра собственно Ангелины и прилегающих к нему окрестностей ему, наконец, удалось ухватить неясный, искажённый близостью источника магический след. Версии на предмет, откуда он тут взялся, было две: либо это Хранитель (что вряд ли, потому что их магия настолько слаба, что к этому времени от неё не осталось бы даже памяти), либо тот, кто пытался источник открыть. Вторая версия была более вероятна, потому как след вёл прочь из городка, а именно –– в областной центр, куда Саймон и отправился, стараясь не упустить едва уловимую ниточку.

Но, к его великому сожалению, след оборвался у корпуса университета, смешавшись с нервно-восторженной разноцветной аурой местных студиозусов. В общем –– не повезло. Домой он вернулся к вечеру, со стыдом признав своё поражение на этом этапе расследования. Дэймонд же на него рассчитывает и Правитель тоже. А он ничего так и не смог узнать. Да положа руку на сердце, не особенно и пытался. А всё почему? Потому что все его мысли были заняты совершенно другим... Мордред! Да он просто зациклился на Алёне!

 Выйдя из раздумий и поймав себя на том, что разглядывает тёмные окна квартиры, решил пойти чуть дальше, позволив своей магии проникнуть в её дом. Девушка спала. Беспокойно, увязнув в неясных кошмарах и переживаниях. Прошептав под нос парочку незамысловатых заклинаний, помогающих избавить маленьких магов от плохих снов, и убедившись, что они подействовали и на Алёну (она успокоилась и перестала метаться во сне), он решил навестить маму.

Всё же, после инцидента с Источником он ещё не был дома и следовало показаться ей на глаза, чтобы убедить, что с ним всё в порядке. Проговорив с матерью полночи, Саймон так и заночевал дома в своей спальне, приказав слугам разбудить пораньше.

Утром в отчий дом пожаловал Дэймонд. Причем не один, а с Закарией Мэллори –– фактическим Правителем Светлых. Их интересовала библиотека рода Стайлсов где они собрались изучить старинный манускрипт о законах. Иллария если и удивилась столь неожиданному визитёру никак этого не показала, проявив себя истинной леди, лишь жестом приказала прислуге поставить на стол ещё два прибора. Саймон встречался с Закари всего лишь несколько раз, всегда в присутствии других магов, и знал его не очень хорошо, но зато был весьма наслышан о его жизни в человеческом мире. Причём именно в стране, которая сейчас интересовала его, и он решил немного расспросить Светлого о некоторых особенностях общения с людьми, раз уж случилась такая оказия.

Пользуясь тем, что мама увела Дэйми, чтобы он помог ей разобрать кое-какие бумаги покойного отца, Саймон завёл беседу. Пытаясь окольными путями выйти на интересующую его тему.

Но Закари был весьма неглуп и быстренько вычленил из витиеватой речи суть.

–– Саймон, хватит ходить вокруг да около. Давай, говори уже, что так тебя напрягает в мире людей. Помогу чем смогу, –– улыбаясь краешком губ, сказал Зак, глядя на него в упор.

Поняв, что его раскусили, Саймон со вдохом признался:

–– Я просто никак не могу разобраться... Люди, ну за некоторым исключением, вроде бы достаточно умны и логичны. Но в Шотландии где я жил раньше — мне было намного легче. Там люди... сдержанней, что ли. А в этом крошечном русском городке всё гораздо сложней и запутанней. Хоть в нём и есть люди, с которыми мне приятно общаться, я не могу понять, откуда в них столько желания меня защищать? Я ведь не ребёнок. Я сильный маг, да и физически вполне...

  Его монолог прервал раскатистый хохот Закарии.

Он непонимающе, даже с некоторой обидой посмотрел на Светлого, у которого от смеха выступили на глазах слезы.

 Отсмеявшись и вытерев их, Зак пробормотал извинения и объяснил причину своего внезапного веселья:

–– Не обижайся, Сай. Правда! Просто, люди... слишком другие. И чтобы понять их, нужно пожить с ними подольше, пообщаться теснее, так сказать. Ты ведь знаешь, что мой муж –– человек, да? Так вот, я сейчас тебе случай один расскажу. Помню, идём мы как-то вечером с выставки, и вдруг нам навстречу выплывает небольшая армия из бритоголовых молодчиков, слышал, наверное, скинхеды называются, –– дождавшись его кивка, Зак продолжил, –– Hу, они, как это у них заведено, стали цепляться к нам: сначала меня длинноволосым педиком обозвали, дальше –– больше. В ход пошли всякие гнусные шуточки, оскорбления и прочее. И ты прикинь, Митя уже знал, что я маг, что могу уничтожить их всех скопом, всё равно вылез вперёд, меня собой загородил и кричит, мол, пошли вон, я вам за него сейчас...

Типа защищать меня вздумал. Он! Меня! Представляешь?! Если честно, только ради этого я согласен встретить их опять. Это было так необычно и так... трогательно. Когда тебя защищает тот, кто заведомо слабее. Кто готов ради тебя на всё! И эта особенность –– защищать того, кто тебе дорог –– присуща только человеческим существам. Приходить на помощь, даже зная, что можешь за это пострадать. А твои приятели ведь понятия не имеют кто ты, и, если они встали на твою защиту, значит, ты им небезразличен. Значит, они считают тебя своим другом. Вот такие дела, Саймон.

 И вот сейчас он сидит тут и сверлит взглядом дурацкую дверь за которой живет красивая девушка, которая защищала его, полагая, что ему угрожает опасность. И чем он ей отплатил? Родовой спесью и требованием послушания? Не разобравшись, не выслушав... пора признать, что он просто придурок после этого, а не отпрыск древнего магического рода.

Дверь открылась только через час. Алёна вылетела из квартиры, на ходу с кем-то разговаривая по телефону. Заперев замок, она сунула ключи в сумочку, телефон в карман и наконец увидела его.

 –– Ну, давай скорее, –– она протянула руку. –– Я тороплюсь, Саймон. И всё понимаю. Не бойся, плакать не буду, я уже большая девочка.

–– Прости меня, Алёнка, умоляю. Я такой идиот! –– он притянул её к себе, ласково обнял. –– Я вёл себя как скотина.

 –– Я думала, ты ключи принёс, уехать хочешь, –– вопреки своему же утверждению всхлипнула она, зарывшись носом ему в грудь.

 –– И не надейся, что тебе удастся так быстро от меня избавиться, –– он взял в ладони её лицо, сцеловывая слезинки. — Прости меня, я правда не хотел тебя обидеть. Просто это, видимо, ещё одна особенность мужчин нашего рода –– нас иногда заносит. В отношениях с женщинами мы ведём себя как последние гады.

 –– Даже твоего несравненного братца? –– улыбнулась она, перестав плакать.

 –– Его особенно. Одно время у него это получалось как ни у кого другого.

 –– Сай, –– она вновь уткнулась лицом ему в грудь, –– мы катастрофически опаздываем в университет. До начала пары всего пятнадцать минут...

 –– Не переживай, малыш, я доставлю тебя вовремя!

 Как он и обещал, путь занял у них ровно десять минут. Ему даже не пришлось прибегать к магии, разве только чуть-чуть. Новая машина потрясала своими возможностями, а всё, что сделал он, –– отвлёк внимание случайного полицейского.

После лекций Алёна предложила сходить к Дергуну. Блудный декан как раз только подъехал к корпусу, а у неё есть к нему несколько очень важных вопросов. По пути они заметили, что дверь в хранилище открыта и искомый Пётр Владленович оказался там. Мужчина был настолько увлечён рассматриванием подробной карты, что не заметил их прихода.

Саймон сразу понял: что-то не так. От одного взгляда на ауру преподавателя у него закружилась голова. Подавляя внезапную тошноту, он вгляделся пристальнее в субтильную фигурку Дергуна, стараясь понять, откуда в ауре человека взялись посторонние вкрапления, и тут его взгляд упал на руку профессора. Магическое кольцо... Теперь всё стало более-менее понятно. И как же он не заметил?! Ведь помнил, что видел это кольцо раньше! Неужели Ангелина настолько ослабила его восприятие? Или дело в другом? Понять бы... пока не стало слишком поздно.

–– Давно хочу поговорить с вами, Пётр Владленович, –– не здороваясь, Алёна сразу взяла быка за рога, с порога набросившись на профессора чуть ли не с кулаками. –– Вы можете мне объяснить, какого чёрта здесь творится? Я вчера весь день искала кое-какие предметы с раскопок, но всё, что смогла найти –– мои личные записи!

–– Ох, милая, ––ответил Дергун таким тоном, что сразу стало ясно, милой ему девушка вовсе не казалась, –– о чём вы говорите! Всё, что было найдено на раскопках, находится в этой комнате. Стало быть, вы либо плохо искали, либо они вам приснились.

 –– Я вам лично показывала перстень и браслет! –– взвилась Алёна. –– Цепь я нашла чуть позже. И отлично помню, как заблестели ваши глаза при виде найденных экспонатов, хоть вы и не подали вида. Только вы могли вынести вещи и подделать записи, и...

 –– Не смей меня обвинять, нахалка! –– срываясь на фальцет, огрызнулся он, моментально забыв об учтивости. –– Думаешь, что можешь указывать мне? Твоя маман уже не вернётся, и то, что ты занимаешь незаслуженный, по моему мнению, пост, не значит, что я позволю тебе распоряжаться здесь!

 Окончательно выйдя из себя, Алёна попыталась-таки съездить кулаком по наглой профессорской физиономии, но Саймон не позволил. Обхватив за талию, он прижал её к себе и вынес из хранилища.

–– Успокойся, малыш. Не нужно пачкаться в дерьме. Пожалуйста, позволь мне поговорить с этим гадом наедине, –– шепнул он ей в ухо. –– Держу пари, я смогу убедить его посмотреть на ситуацию иначе.

 –– Врежь ему, –– воинственно ответила она, сжав его руку. ––Точно знаю, он замешан в этом.

 Саймон легко прикоснулся губами к её виску, скрывая усмешку, и вернулся к Дергуну.

–– Благодарю вас, Саймон, –– нарочито улыбнулся профессор. –– Эта мегера...

 –– Для вас я мистер Стайлс, –– холодно ответил Саймон. –– И вы позволили себе крайне невежливо вести себя с этой весьма достойной девушкой.

–– Но...

–– Не перебивайте! Если бы не моё воспитание, я уже размазал бы вас по стенке, –– Саймон не кривил душой. За боль в Алёнкиных глазах он готов был убить мерзавца.

–– Вы сейчас же извинитесь перед Алёной Дмитриевной и постараетесь объяснить –– куда делись интересующие её находки. Уверяю вас, если вы хотите...

–– Вы угрожаете мне? –– взвизгнул Дергун. –– Я слышал о ваших художествах, вы рассчитываете, что я спущу вам это с рук?

–– Я? Угрожаю? –– Саймон хищно улыбнулся. –– Вы меня совсем не знаете. Пока я всего лишь сомневаюсь, что сто тысяч фунтов стерлингов, а именно столько составляет мой научный гранд, будет в надёжных руках. У меня ещё есть время его отозвать. Надеюсь, вы не растратили ни пенни?

  Дергун тут же захлопнул рот, промычал что-то нечленораздельное, буравя затравленным взглядом. Саймон прекрасно понимал, что видел этот гад в его глазах: власть, силу и настоящую ярость. Вкупе с леденящей душу улыбкой, которую Саймон как-то видел у Самаэля и весьма удачно научился копировать –– потомок как-никак, у декана не было никаких шансов и он сдался.

Он принёс извинения вошедшей Алёне, оправдываясь, что забрал вещицы в университет. Мол, заинтересовался, но ничего не подделывал, видимо это ужасное роковое стечение обстоятельств. А свою грубость списал на неожиданность обвинений. Алёна с каменным выражением лица потребовала, чтобы он вернул вещи как можно скорее, и, бросив благодарный взгляд на Саймона, который стоял как ни в чём не бывало, вышла из хранилища, шепнув, что подождёт его у выхода.

Саймон какое-то время наблюдал за спешно собирающим бумаги со стола деканом и, словно невзначай, проронил:

–– У вас на пальце очень необычное кольцо... старинная вещь?

 –– О, ну конечно! Вы же разбираетесь в этом, –– засиял Дергун, будто не он пять минут назад чувствовал себя жалким кроликом перед вставшей на хвост разъяренной коброй. –– Да-да, старинная семейная реликвия. Передается от отца к сыну. Я получил его двадцать лет назад и когда-нибудь передам своему наследнику!

 Неужели он Хранитель? Саймон озадаченно уставился на него. Неудивительно что у Ангелины так сорвало крышу! Аура этого слизняка напоминала грязную лужу. Абсолютное ничтожество!

 Не попрощавшись, Саймон последовал за Алёной, стараясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Получалось плохо, как и всё что касалось источника. Ну вот нашёл он хранителя, а какой в этом толк? Видно, за тысячи лет потомки избранных Падшими Хранителей сильно изменились. Переродившись в таких уродов. И как, позвольте спросить, помогать ему, если от одного вида этого плешивого человечишки просто руки чешутся раздавить как таракана? Придётся поговорить с Дэймондом.

Алёна тоже была погружена в раздумья, и они едва перекинулись парой слов по дороге до дома. Он не тревожил её, даже когда они въехали во двор, лишь внимательно смотрел, как она хмурится, о чём-то размышляя, как прикусывает губку, как потирает лоб, попутно заправляя за ушко выбившийся локон.

 ––Ты мне очень нравишься, Сай, –– неожиданно сказала она. –– Даже не представляешь, насколько. Ещё час назад я была уверена, что сегодня затащу тебя в постель.

 –– А тебе не надо меня тащить, –– он улыбнулся. –– Я и сам пойду с радостью... Хотя, я так понимаю, сейчас будет — но?

–– Я выросла в доме лесника и умею читать карты, едва взглянув. У Дергуна на столе была карта нашего заповедника. Я даже нашла место с домиком деда. Если эта сволочь задумала начать там новые раскопки, а я уверена, что задумала, иначе, зачем карта... в общем, деда надо предупредить. Хоть мамы больше нет с нами, у неё осталось много хороших влиятельных друзей, которые относятся ко мне и деду с уважением. Надеюсь, мы сможем не допустить, чтобы заповедник перекопали. Я историк и люблю археологию, но не считаю, что ради прошлого обязательно уничтожать будущее.

 

  Он перетянул Алёну к себе на колени, позволив себе маленькую слабость, целую минуту покрывая поцелуями её лицо и шепча всякие нежные глупости. Но когда до потери контроля осталось лишь пол удара сердца, он отпустил её.

 –– Я тебя отвезу. И если скажешь, когда вернёшься обратно — встречу.

 На этот раз Алёна сознание терять не собиралась. Напротив, выглядела довольной и подозрительно быстро успокоилась после поцелуев.

–– Размечтался: отвезу — встречу, — передразнила Алена. — Со мной останешься. Дед расстроится после таких известий, вот ты и порадуешь его своим визитом. Он сказал мне, что вы нашли общий... хм... язык. Так что –– едем, твой чердак тебя заждался. –– Она плюхнулась обратно на своё место и, пристегнув ремень, скомандовала: –– По пути заверни в магазин. Дед шоколадные конфеты любит до трясучки, хотя и скрывает это.

Ефимыч встретил их с распростёртыми объятиями, не скрывая радости от приезда Саймона.

–– Ну спасибо вам, молодёжь, уважили старика! Давай, стрекоза, накрывай на стол, а мне как раз помощь студента нужна. У меня забор покосился. Одному-то несподручно, а вместе вмиг справим. Хлопец он дюже ладный, не то, что некоторые задохлики.

 ––Дед, ну я же просила! –– насупилась Алёнка.

–– Всё-всё. Молчу, –– стушевался старик под пристальным взглядом внучки.

Слушая семейную перебранку, Саймон с удивлением понял, что незнакомый задохлик вызывает у него чувство подозрительно напоминающее ненависть. Хотя с чего бы? Ведь он его даже не знает. Но всё равно считает полным придурком. Умный такую девушку никогда бы не упустил.

 Нацепив на лицо фамильное выражение лица Стайлсов, он проследовал за Ефимычем, раздумывая, стоит ли уточнить про Алёнкиного бывшего или нет. Но как только они взялись за работу, эта мысль моментально вылетела у него из головы.

Закончили они действительно быстро.

Во время починки забора страж леса, то и дело нахваливая его за силу и сноровку, всё-таки проболтался.

  ...Мол, был у внучки какой-то математик. Шибко умный типа, ага. Только вот мало того, что тяжелее ручки отродясь ничего не поднимал, так ещё и принялся доставать девку глупой ревностью. Она ж красавица у нас, естественно, на неё все смотрят. Ну, вот как-то и устроил ей сцену ревности прямо здесь за то, что кто-то из полицейских на дороге с ней поговорил как-то не так. А Алёнка, дескать, глазки ему строила. Ей к тому времени осточертела его ревность глупая, она взяла его за шиворот и да выгнала взашей. Хахаль-то ейный хоть роста и высокого был, ничего так и не смог сделать, постенал под дверью и уехал с позором. Алёнка-то даром что роста маленького –– дивчина дюже сильная. С тех пор она мужиков к себе на пушечный выстрел не подпускала. Разочаровалась видно. А потом Линочка умерла –– мама Алёнкина, так вообще не до кавалеров было...

–– А вот ты, студент, видно крепко в душу ей запал. Так что, не робей. Только послушай старика, не ревнуй её. Никогда! Осознал? –– веско закончил дед.

Довольный Саймон весело подмигнул стражу леса и уверил в том, что прекрасно понял, осознал до глубины души и такой глупости себе никогда не позволит.

Когда они вернулись, стол был накрыт, и опять на нем красовались разносолы да иная вкуснятина, одурманивая волшебным запахом. Алёна, сменившая деловой костюм, на простенькие джинсы и рубашку как раз заканчивала нарезать салат. Немного поворчав на внучку, Ефимыч полез в подпол и достал оттуда запотевшую бутылку какой-то настойки.

–– О! Сам делал! –– довольно причмокнул он, ставя бутылку на стол, –– Одно здоровье, никаких посторонних примесей. На травах да меду лесном настояна, листочком черемуховым приправлена. Чисто бальзам! Алёна, давай неси стопочки. Нужно спрыснуть заборчик-то, чтоб век не покосился.

 –– Давай, Саймон! –– страж чуть ли не впервые торжественно назвал его по имени разлив по стопкам ароматный настой –– обмоем работу, и ты Алёнка присоединяйся. Такая внуснятинка и тебе не повредит. Нервишки подправит опять же. А то ты какая-то дерганая приехала. Я заметил.

 –– Дед, много не наливай, –– Алёна поставила маленькую стопочку и для себя, –– мы утром свеженькими должны быть как огурчики. Нам съездить кое-куда надо.

  –– Не ропщи, Дьяволёнок, –– он притворно погрозил ей, –– от моей настойки ещё никто с больной головой не вставал. Да и крепкий он парень. А ты с одной стопочки, вообще только здоровее будешь. Так что поехали. Дай бог не последняя. Все путем будет!

 

 

Глава 8

–– Уверена, он что-то задумал, –– закончила Алёна подробный рассказ о своих подозрениях и о странном поведении декана.

 Дед, хмурясь, посмотрел на нее:

  –– Дергун, говоришь, Пётр Владленович... хм... знаю я его. Он тут давненько ошивается. Лет двадцать его гоняю из заповедника. И угрожал, и стыдил –– ничего не действует. Напустит на себя загадочный вид и твердит, как умалишенный, мол, вы не понимаете, что здесь за место, сколько возможностей у него. Называл себя избранным, кстати.

–– Ты мне не рассказывал, –– Алёна с удивлением уставилась на старика. –– Я думала он здесь только с началом раскопок, так он сам говорит. Хотя в том, что он нечист на руку, я с самого начала подозревала. И раньше бывали странности, но такой наглости он никогда не допускал. Всегда вежливый был, приторный до зубовного скрежета. А сегодня, как с цепи сорвался.

–– Тю! Нашла, кому верить! –– протянул он. –– Это ж он откопал ту груду камней, что вы позже дольменом обозвали. И по его инициативе здесь весь это сыр-бор начался. Хорошо дочка моя умницей была, аж до Президента дошла, да тот мужиком совестливым оказался. Вот и не позволили тут все перекопать к чертям собачьим.

 Алёна молча переваривала информацию. Дергуна она не боялась и точно знала, как поставить на место. Сегодня ей помог Сай, она с благодарностью вспомнила, как побледневший декан испрашивал у нее прощения, кидая перепуганные взгляды на поразительно спокойного парня. Но, если будет надо, и сама справится.

Дед тоже немного помолчал, раздумывая.

 –– Говоришь, попрекал тебя должностью? Не боишься, что попытается уволить из университета?

 –– Неа, –– она помотала головой, –– силенок не хватит, я ручаюсь, что наш ректор Иван Максимович сам его терпеть не может. И потом, помнишь, он вообще-то эколог, ему все эти раскопки ножом по горлу. А у Дергуна на карте полянка одна была обведена. Та самая, моя любимая с холмиками, там же лес вокруг. Никакая техника не проедет –– ректор костьми ляжет, но дорогу проложить не даст. Рубить вековые деревья для него, как детей убивать.

 Саймон слушал, не вмешиваясь в разговор, но в этот момент немного дернулся и озабочено заглянул ей в глаза.

–– Любимая полянка?

–– Ну да. Она здесь недалеко. Хочешь –– отведу. Там волшебное место.

 –– Хочу. Люблю чудеса, –– потерянно улыбнулся парень.

 –– Да был ты там, — махнул дед рукой, –– помнишь, где я тебя первый раз нашёл? - и пояснил ей: –– он, когда сюда приехал, видать свернул не туда и вместо вашего лагеря к той полянке вышел. Так и познакомились, –– дед просиял, –– он сразу мне понравился. Так и думал, что не последний раз виделись.

Саймон тепло улыбнулся старику, но Алёна видела странную обеспокоенность в его глазах.

  –– Все равно сходим. Я там давненько не была, да и прогуляться перед сном не помешает.

–– И то дело, - оживился дед, –– подышите после города-то, да соли отнесите в кормушку, она по пути. А я к вашему приходу баньку истоплю. Самое то будет.

 Дед вручил им чистые, но явно знавшие лучшие времена армейские телогрейки, втолковывая, что, мол, нечего в дорогущей одежде за ветки цепляться. Саймон, вызвав восхищенный матерок деда, легко закинул пудовый мешок соли на спину и, придерживая его одной рукой, второй, как ни в чем не бывало, взял её за руку, и они пошли к любимому Алёнкиному месту.

Выполнив поручения, он вообще сгреб её в охапку и чуть ли не на руках донес к полянке. И опять Алёна сильно засомневалась, что Саймон вообще способен где-нибудь заблудиться. По лесу он шёл уверено, ни разу не уточнил у нее направление, безошибочно угадывая едва видную тропку.

  Когда они вышли к холмику, она будто всем телом ощутила волну энергии, всегда омывающую её в этом месте. Саймон же напротив, как-то напрягся. Разглядывал её так, будто видит впервые, и взгляд у него был весьма обеспокоенным. Немного подумав, она истолковала беспокойство в его глазах по-своему. Видно не так он ожидал провести этот вечер. Да и она планировала совсем другое. Ох, не дай бог подумает, что она специально его держит на расстоянии. Там же гордость родовая, смешанная с желанием. Чего ему только стоило прощения у нее попросить.

Расположившись на его телогрейке, которую Сай заботливо постелил на траве, она глубоко вздохнула и решилась прояснить ситуацию.

–– Сай, –– привычно свернувшись калачиком на его груди, тихонько проговорила Алена, — помнишь, ты сказал мне, что с тобой такое впервые?

–– У меня хорошая память, малыш, –– его сильные узкие ладони скользили по телу, разжигая знакомый огонь.

–– У меня тоже все впервые. Только это не просто симпатия или страсть... Я не могу объяснить, но это нечто большее... все вообще по-другому...

  Его руки на мгновение остановились, он взял её за плечи и внимательно посмотрел, словно впитывая выражение глаз, предательский румянец на горящих щеках, остановился на губах, легко провёл по ним пальцем.

–– Продолжай, –– мурлыкнул он в своей незабываемой манере.

Черт, аж сердце в груди ухнуло.

 –– Я влюбилась в тебя, понимаешь? Не могу больше молчать. Хочу, чтобы ты знал. Даже не влюбилась, а люблю. Так, что дышать без тебя тяжело. Вчера весь день сама себя изводила, уговаривала, что все пройдет, переживу. А ночью кошмар за кошмаром снился, как я тебя теряю. Пока ты сам ко мне в сон не пришёл. Обнял меня вот так, и я заснула счастливой. Да так крепко, что проспала –– впервые в жизни!

 Он продолжал изучать её глазами, и к облегчению его взгляд вновь стал знакомым, прожигающим насквозь. Губы изогнула чувственная улыбка. Он собирался ей что-то ответить, но она опередила:

–– Подожди, дай я договорю. Мне не просто далось это признание. Я знаю, ты здесь ненадолго, знаю, что вряд ли мое происхождение понравится твоей родне. И, скорее всего, останусь здесь одна с разбитым сердцем. Всё, что я прошу, будь со мной всё это время. А там... пусть будет что будет. Я сильная. Вроде...

  Саймон не дал ей договорить. Ещё крепче прижав к себе, он коснулся губами её губ. Сначала легко, а потом окунаясь в самый настоящий поцелуй. Ошалелый, до дергающегося пульса. Она разрешила его языку хозяйничать во всех уголках рта и щекотать ребрышки неба. Разрешила своим рукам исследовать его совершенное тело, с восторгом чувствуя желание, которое вызывали в нем её прикосновения. Она отдавалась дерзким ладоням, забравшимся ей под рубашку, и понимала, ей это нравится! Именно этого она хотела. Именно в такого влюбилась. В сильного, властного мужчину с удивительными глазами цвета грозового неба.

–– Я никогда не оставлю тебя, девочка, –– шептал он, –– скоро ты станешь моей... и я сделаю невозможное, чтобы мы были счастливы... вопреки всему.

 Она выбралась из его рук, вскочила на ноги и вбежала на свой любимый холмик. Господь всемогущий! Ей хотелось петь, танцевать, плакать и смеяться одновременно. Ей казалось, что весь мир у её ног. И сияющие глаза Саймона, это какая-то великая награда, посланная свыше. Заслуженная. Выстраданная.

 –– Я так счастлива, –– раскинув руки, крикнула Алёнка в небо. –– Мама, ты слышишь меня? Я знаю, ты там. Я нашла его мама!

  Она посмотрела вниз. Саймон стоял и смеялся, разглядывая ее. Он развел руки в стороны, словно приглашая вернуться в его объятия. Она тоже весело расхохоталась:

–– Смотри, любимый, сейчас зайдет солнце! Это будет наш первый закат.

 Саймон взглянул на красный диск, коснувшийся верхушки вековой сосны, вбежал на холмик и, схватив в охапку, прижал к себе, лишив возможности двигаться.

–– Хочу запомнить тебя такой на всю жизнь, Алёнушка. Хочу знать, какого цвета твое счастье.

–– Цвет не знаю, –– тихонько выдохнула она ему в грудь, –– наверное, радужный. А вот имя... У моего счастья твое имя, Саймон Стайлс.

 Он потянул её вниз и, подмяв под себя, снова и снова покрывал лицо нескончаемыми поцелуями.

 –– Прекрати, –– она застонала, выпутываясь из его объятий и уходя от очередного поцелуя, –– или я потребую большего, прямо здесь!

–– Нет, девочка моя. Только не здесь!

 Он приподнялся на руках и вновь посмотрел на нее каким-то особенным, обнажающим нервы взглядом. Все, что ей оставалось делать, это растерянно улыбаться и ждать.

 Вдруг он ахнул, рывком садясь рядом и с изумлением глядя на неё.

 –– Алёна, –– он пробормотал несколько слов на своём языке, –– я не понимаю... как такое возможно? Как? О Боги! Этого просто не может быть!

–– Что не может быть? Ты о чем, Саймон? –– совершенно обалдевшая Алёна никак не могла взять в толк, что вообще произошло. Каждое замысловатое слово вызывало у неё лишь глупую улыбку.

Ещё один бьющий в самое сердце взгляд, лёгкий шепот, срывающийся с красивых губ и совершенно потрясенный выдох:

 ––Ты не знаешь, малыш! Но это просто чудо какое-то!

 –– Не знаю чего?

––Ты моя судьба, Алёнушка. Ты –– отныне и навсегда. Это знак.

  Алёна не знала, почему он так решил, и где он увидел какой-то там знак. Но именно в этот момент почувствовала, как исчезает между ними невидимая преграда. Что-то, что все время сдерживало его, пропало, и теперь он принадлежит ей.

  

   

Глава 9

   Весь обратный путь до дома лесного стража Саймон прошёл в состоянии эйфории пополам с шоком. Аленка, которую он всю дорогу нес на руках, прижимая к себе и поминутно останавливаясь, чтобы поцеловать, слава Мерлину, молчала. Хотя было видно, он озадачил её своим поведением.

Как, гоблин его раздери, как оказалось, что он не увидел этого сразу!? Что он за маг после этого? Или проклинаемый молодежью возраст магического совершеннолетия был назначен не просто так? Точно не просто. А ведь всего пару часов назад просто упивался своей силой. И проморгал такое! Прав был Дэйми, когда дразнил его магом-недоучкой. Вот же позорище!

 В лучах заходящего солнца разглядывая ауру этой восхитительной, желанной им девушки, он увидел тонкую золотую нить. Сомнений не было, он хорошо знал –– что это. Детские защитные чары. Именно так родитель защищает неразумное дитя, чтобы оно не поранилось своей магией. Именно такая нить еше три года назад была у племянника. Саймон отлично помнил, как Ларри заговорщическим шепотом просил снять это ограничение, чтобы побаловаться с друзьями. Пришлось огорчить мальчишку –– пока у мага не родился первенец, он этого сделать не может.

  Выходит, Алёна –– маг? Только сама об этом не подозревает. Детская защита купирует магию, превращая в обычного человека. Но как такое возможно? Её снимают с ребенка в десять лет!

Почему молоденькая волшебница знать не знает, кто она? И где, Мордред забери, были его глаза? Ведь девушка редкостная красавица, даже по меркам магического мира. Как же он сразу не понял, что она не может быть человеком?

Когда они пришли к дому, Ефимыч внес небольшую сумятицу в его размышления, резво выдав ему пару полотенец, потащил куда-то крикнув:

–– Пойдем-ка со мной, милок! Мы сейчас скоренько помоемся, а потом уж и Алёнка, когда парок полегче будет. А ты, внучка, ужин пока спроворь.

 Бросив на Алёну вопросительный взгляд, Саймон получил в ответ усмешку и тихое напутствие, мол, держись, с дедом париться не просто. Рассудив, что отказаться от этого неведомого действа, не обидев старика, никак не выйдет, он смиренно проследовал за стражем.

Несмотря ни на что, в бане Саймону было интересно. Только вот думать в жаркой комнатке было невозможно. Он честно пытался, но, когда Ефимыч, обещая отличный пар, плеснул ковшиком на камни в печке и достал связку дубовых веток, он, разморенный окутавшим его ароматом трав, покорно принял дальнейшее истязание в виде шлепков вышеупомянутой связки, с последующим выпадением из реальности.

–– Вот, студент, потом расскажешь у себя там, в буржундии, про русскую баньку-то! — приговаривал дедок, охаживая его душистым веником. –– Это вам не в джакузях полеживать. Щас из тебя всю хворь затаенную выбьем, поутру встанешь, будешь, как заново рожденный.

–– Ефимыч, –– взмолился Саймон после особенно сильного удара по спине, - по-моему, мне хватит. Я уже сейчас готов умереть и родиться заново.

 Дед расхохотался:

–– Ладно, парень, живи.

 Только Саймон поблагодарил было Мерлина за окончание этой пытки, как страж окатил его ледяной водой из деревянного ведерка. Это было что-то. Витиевато выругавшись, он ещё раз поблагодарил Мерлина, только уже за то, что страж понятия не имеет, какая грязь только что вылетела у него изо рта в священном для деда месте.

 Отлежавшись немного, Саймон признал, процедура хоть и вызвала у него столько отрицательных эпитетов, последующие ощущения были весьма приятны. Даже очень приятны, гоблин его забери. И самое главное, он, правда, чувствовал себя, будто заново родившимся.

 Позже, ласково целуя сомлевшую после бани Алёну, он вновь взглянул на её ауру. Нет, не привиделось. Золотая нить, прошивающая её, натянулась, угрожая вот-вот порваться и высвободить сокрытую магию.

–– Спи сладко, малыш, –– шепнул ей Саймон, уложив в кровать в маленькой спальне, –– я приду к тебе во сне.

 –– А я к тебе, –– сонно буркнула девушка, закутавшись в белоснежное одеяло, –– я так люблю тебя, Саймон... Люблю... –– прошептала она перед тем, как отправится в объятия Морфея.

 –– И я... –– тихо проговорил Саймон в ответ, ––...люблю. Какое счастье, что я нашёл тебя, девочка! Знать бы ещё, кто тебя здесь потерял...

Пожелав Ефимычу спокойной ночи, Саймон сделал вид, что не заметил одобряющий взгляд старика, скрывая улыбку не таким уж притворным зевком, после чего проследовал на знакомый чердак.

 Алёне двадцать пять лет, портал был закрыт около десяти лет назад. Возможно ли, что кто-то из магов оставил здесь свою дочь? Но почему её никто не ищет? Последние пять лет в мир людей есть доступ... И потом, откуда тогда у девушки здесь есть дед? И что за женщину она называет матерью? И почему она не знает о своей магической природе? Может, в момент обрушения портала девочка была в нем, и её вышвырнуло в мир людей, и она каким-то образом потеряла память... да нет, чушь какая-то.  Саймон знал только одного потерявшего память мага –– Тайгера Геллерта, своего Правителя, но там и обстоятельства были куда серьезнее. И по-прежнему не было ответа на главный вопрос –– почему на ней стоит детская защита. Какой идиот будет тащить в портал ребенка с отключенной магической сетью.

  Мерлииин! Сплошные вопросы и ни одного вразумительного ответа! Покрутившись на своём пахучем ложе, Саймон принял решение оставить все попытки разобраться что к чему до утра. В конце концов, сам у себя он ничего не выяснит. А вот завтра можно попытаться разговорить деда с внучкой. Выбросив все мысли из головы, он прикрыл глаза и на удивление быстро уснул, отмечая краешком сознания, что не зря страж леса так нахваливал баню...

 Утром Алёнка торопила с завтраком, уверяя, что пора ехать, у них, мол, дел по горло.

 Через пару часов они заехали в крупный магазин, где девушка велела Саймону загрузить в машину несколько объемных пакетов и коробок, которые уже были приготовлены для нее.

–– Обычно мне приходится просить грузчиков, –– хихикнула она, наблюдая, как он закидывает груз в багажник, –– а они ленивые! Как же хорошо, что у меня теперь есть ты.

–– Хм... Может, скажешь, что это?

 –– Поехали — узнаешь.

Въезжая во двор добротного кирпичного особняка, заполненный разновозрастными шалопаями, Саймон немного удивился –– школа? Тогда что здесь делают малыши?

 –– Алёна Дмитриевна, Саймон, рада вас видеть! –– отвлек его звонкий голосок.

К ним подбежала Оксана. На руках у неё сидел темноволосый парнишка лет четырех и, усердно шмыгая носом, обвинял Петьку, что он полный гад. Взглянув на них, малыш сразу успокоился, сполз с рук девушки и по-деловому спросил у Саймона, что за модель, тыкая в машину маленьким пальчиком.

 Когда он все подробно объяснил интересанту и даже открыл водительскую дверь, пустив за руль, гадкий Петька был окончательно забыт, а Алёна, скорчив обиженную гримаску, со вздохом попрекнула мальчонку:

 –– Мишань, тебе же раньше моя машина нравилась. Помнишь, просил тебе подарить такую же, а?

–– Алёна Дмитриевна, –– малыш уставился на нее непонимающим взглядом, –– но эта же намного лучше! Смотрите, какая большая!

  Саймона забавлял весь этот разговор, но он всё ещё был немного растерян, наблюдая, как их уже окружила толпа детей. Они с любопытством разглядывали его, радостно здоровались с Алёнкой, вопрошая, что сегодня будут за подарки.

–– Не оглох ещё? –– к ним подошёл Артём, дружески протягивая руку. ––Очень хорошо, что приехал, –– улыбнулся парень, –– детям полезно знакомится с добрыми людьми.

–– О, так я добрый, –– Саймон ответил на рукопожатие.

–– Раз тебя сюда позвали, Сай... Алёна Дмитриевна раньше никого с собой не брала. Это место не для чужих, понимаешь...

 Вместе они разгрузили машину, Тема свистнул пару ребят постарше, и они донесли мешки с ящиками наверх в кладовую, а одну коробку, заполненную свежими фруктами, Алёна оставила на растерзание детворе прямо во дворике.

Постепенно Саймон понял, что это за место. Но понять, как такое вообще возможно, он так и не сумел. В этом доме жили дети, брошенные родителями. Артём и Оксана тоже жили здесь, здесь же и с Алёной познакомились, а, когда выросли и окончили школу, она, оценив их успехи в учебе, предложила поступить в университет, переселив в семейное общежитие. Теперь они в своём бывшем детдоме работают по выходным волонтерами. Здание детского дома было построено благодаря Алёниной маме. Она выбила у власть имущих все положенные средства и следила чуть ли не за каждым кирпичом во время строительства. И воспитателей сюда отобрала с такими требованиями, что те и в разведке могли бы работать. Только порядочных чутких педагогов с кристально чистой репутацией, причем она никогда не настаивала на стаже, ей важна была любовь к детям.

  Саймон был поражен и едва скрывал это. Представить, как родители отказываются от своего дитя, у него просто фантазии не хватало. В их мире дети были великим благословением, даром Мерлина! Даже если родители погибали, то всегда находился опекун из клана отца или матери, который заботился о ребенке. После войны осталось много сирот, но дети быстро нашли свои семьи. Были случаи, когда одинокие родственники чуть ли не дрались, за возможность взять малыша, чтобы познать радости родительской любви. Дэйми даже пару раз был вынужден решать, кому определят ребенка, ибо несколько родичей никак не могли договориться, кто же даст ребенку больше счастья.

 Алёна тем временем передала Оксане листок из папки, поясняя:

 –– Вот в этот магазин на следующей неделе надо будет съездить с самыми маленькими –– хозяин пообещал мне качественную зимнюю одежду. Для старших я тоже почти договорилась. Думаю, скоро оденем всех.

–– Алёна Дмитриевна! –– восторженно проговорила девушка, –– Вы чудо! Нет, Вы самая настоящая волшебница! Как Вам это удается... — она продолжила что-то щебетать, вызывая у Алёны смущение своей благодарностью.

«Да уж, Ксю, ты себе не представляешь, насколько ты близка к истине», - подумал Саймон, лаская взглядом раскрасневшуюся от похвалы девушку. Судя по всему, Алёна была из Светлых. Понятно, что она отлично справлялась с ролью доброй феи. Именно Светлые волшебницы в своё время помогали людям, навсегда оставшись в их сказках.

  Вволю наигравшись его машиной, Мишаня предложил Саймону составить компанию и погонять мяч. Чуть позже к ним присоединились ещё с десяток малышей. Через некоторое время про мяч дети благополучно забыли, решив, что возможность прокатится верхом на новом знакомом куда интереснее.

 –– Ну, ты даешь! –– восхитилась Алёна, когда довольные малыши, наконец, слезли с него, собираясь идти на обед. –– Детей в себя влюбил по самое не могу! Откуда в тебе такой педагогический талант?

 –– Я говорил тебе про племянника, малыш, помнишь? –– он чмокнул девушку в блестящий носик, вызвав у мелкоты смешки с комментариями типа "тили тили тесто..."

–– Я, без ложной скромности, очень хороший дядя. Элис в своё время ко мне за спасением приходила. Ларри в нежном возрасте парнишкой был бойким, спать не любил, вот и приходилось мне изобретать такие игры, чтобы он уставал и давал маме хоть немного от себя отдохнуть. А потом он подрос, у него друзья появились, и я начал придумывать игры посложнее.

Как-то раз мы даже слегка переборщили. Брат тогда мне чуть голову не оторвал. Мы нашли какую-то заброшенную пещеру и решили, что в ней обязательно живет дракон. Ну, то есть дети решили. Я их разубеждать не стал. Вот и подбил их просидеть там всю ночь да подождать, пока он вернется. Понятно, что никакого дракона с утра с нами не случилось. Вместо него пожаловал злой, как тысяча гоблинов, Дэймонд, который, растолкав сонных пацанов, отправил всех по домам, после чего сильно усомнился в моих умственных способностях, и, к моему стыду, в семнадцать лет я на все каникулы был заперт дома в наказание, вместо того, чтобы гулять с ровесниками. Хотя с другой стороны именно во время отработки наказания в библиотеке отца я увлекся изучением истории.

–– Ух, ты! ––  расхохоталась девушка. –– Так мы с тобой познакомились благодаря наказанию? Неожиданно!

–– Я бы все равно тебя нашёл, –– воспользовавшись тем, что двор опустел, он прижал её к себе, –– ты ведь моя судьба.

–– А ты моя, –– Алёна, словно кошка, потерлась лицом о его грудь. ––Поехали домой, Саймон. Мы ещё не раз вернемся сюда. И у тебя ещё будет много возможностей найти дракона. Ведь рядом нет строгого братика…

–– Проходи, –– Алёна посторонилась, пропуская Саймона вперёд.

–– Только после Вас, мисс, –– шутливо поклонился он.

Дурачась, переговариваясь и толкая друг друга локтями, они прошли в тесную прихожую.

–– Сай, ты давай в комнату, а я обед быстренько сварганю, есть охота, просто сил нет!

–– Может, я помогу? –– Ему совсем не хотелось расставаться с ней, даже на пару минут.

–– Нетушки. Терпеть не могу, когда у меня путаются под ногами, пока я готовлю. Хочешь мои фотки детские посмотреть? Я там такая прикольная!

–– Хочу, конечно, –– обрадовался он. –– Давно хотел тебя попросить об этом.   Алёна достала из книжного шкафа увесистый альбом и протянула Саймону:

 –– Держи, –– затем прошла в кухню и, обернувшись на пороге, удивленно спросила: ––Ты чего за мной идешь?

–– Я не буду мешать, просто тихонько посижу рядом, а ты, пока готовишь, может, расскажешь мне про своё детство.

–– Ну, хорошо. Вдвоём, и правда, веселее.

–– Ты с какого возраста себя помнишь? –– спросил Саймон. –– Я вот себя с трех лет.

–– Не, я где-то с пяти, –– Алёна полезла в холодильник, доставая оттуда продукты, ––раньше какими-то обрывками... деда там, мамины тёплые руки, собаку большую...

–– А отца своего ты помнишь? –– он постарался скрыть волнение, но ответ на этот вопрос его очень интересовал.

 –– Помню. Но не очень хорошо. Он не часто нас навещал. И был всегда очень недолго. Мама переживала, иногда даже плакала, когда думала, что её никто не видит.

 –– А каким он был?

–– Добрым да. Он любил меня, дарил мне дорогие подарки, играл... но все равно уезжал. Когда я стала старше, поняла, у него, наверное, другая семья была. И ещё, он был очень-очень красивым. Представь себе –– высокий синеглазый брюнет, не мужчина, а мечта. Мне кажется, он даже был выше тебя ростом. Хотя... в детстве всё кажется большим.

–– А ты не знаешь, откуда он был?

Алёна, пожала плечами, сосредоточившись на резке помидорного салата.

–– Мама говорила, что он был иностранцем. Англичанин вроде бы, я точно не знаю. Но помню, что говорил он почти без акцента. Помнишь, я говорила, что у всех свои тараканы? Моя семья тоже не исключение. Я не знаю, как зовут моего отца, представляешь? Он никогда мне не говорил, а мама... та вообще темнила, мол, в своё время я узнаю. Я теперь думаю, может быть, он был каким-нибудь политиком и не хотел афишировать свою связь с нами.

–– А как твой дед к нему относился? Ну и вообще ко всей ситуации?

–– Понимаешь, мама меня очень поздно родила –– ей почти тридцать пять лет было. И как-то она пошутила, что дед ей чуть ли не ультиматум ставил, мол, или немедленно роди мне кого-нибудь, или я тебя сам сосватаю за ближайшего холостяка. И не посмеешь мне перечить. А маме за всю жизнь только мой отец в душу запал. Говорила, что, как увидела его, сразу поняла, вот он, её принц. Так что деду было все равно. Главное, что я появилась.

  Саймон задумался, было очевидно то, что отец Алёны был магом. А вот её мама, хоть и была очень красивой женщиной –– стройной миниатюрной блондинкой, с решительными голубыми глазами, но сомнений не было, она была человеком. Кроме того, Алёна совсем не была на нее похожа. Разве что ростом. И Саймон точно знал, у магов и людей не бывает детей. Что произошло с волшебницей, которая родила её?

–– О! Смотри, мне тут годик, –– закончив с салатом, она заглянула ему через плечо, –– видишь, какой пухляк? А бантик-то, бантик! Будто гвоздиком к макушке прибили.

 –– Ты красавица!

 –– Угу. С двумя новорожденными зубами и бантом, как пропеллер, ––она грустно улыбнулась, нежно погладив пальчиком изображенную на фото женщину с крошкой-дочкой на руках.

–– Ладно, давай ты всё же мне поможешь немного, –– она сунула ему в руки цветастую скатерть, –– вот, иди-ка на стол накрой и за тарелками приходи. Обычно я на кухне обедаю, но ради такого гостя.

 Улыбнувшись, Саймон потопал в комнату. Мог ли он предположить, что будет накрывать на стол для девушки? Он, отпрыск древнейшей магической фамилии. Причем делать это с чувством, с толком и, что самое забавное, ему это нравилось. Как и все, что он делал для неё.

  Не было ничего удивительного в том, что за обедом они не сводили друг с друга глаз. Алёна сидела напротив, и он заметил, как под его взглядом её грудь напряглась под тонкой тканью светлой маечки. Отшвырнув в сторону вилку, он встал, подошёл к ней вплотную предлагая руку:

— Пойдем, — тихо произнёс он, увлекая в сторону кровати.

 Он плохо помнил, как они добрались. Казалось только сейчас они мирно обедали, и вот он уже лежит рядом с ней, обхватив за талию, раздвигая ногой её колени. Его губы прижались к нежной коже на шее, а ладонь накрыла грудь. Под белой маечкой двумя острыми комочками выступали соски –– он легонько задевал их пальцами, срывая с приоткрытых, пересохших губ Алёны короткие вздохи. Она даже не догадывалась, что это было больше, чем влечение... гораздо больше! Он бы не сумел этого описать, просто... она будто поселилась в нем: в мыслях, в крови, во всем. В каждом движении, в каждом вздохе он ощущал ее присутствие. Спустив с плеч Алёны лямочки майки, открыв упругие, безупречно красивые груди, он ласкал их, пробуждая в ней страсть. Ведь она не знала... Мерлин, понятия не имела, чем стала для него. Выгибаясь в его руках, рвано дыша через рот, она не сводила с него помутневшего от желания взгляда, и ее глаза не говорили, нет, они кричали: давай же, милый... любимый мой... хочу тебя...

 И он, обхватив ладонями лицо, целовал ее губы жадно, ненасытно, с безумным желанием выпить до дна ее тепло, и свет, и нежность, и беззащитность, и жар ее возбуждения и все то, что только она могла ему дать! С чувством, которого не испытывал никогда и ни к кому, Саймон ласкал губами ее доверчивые, мягкие губы, и с каждым движением, казалось, проникал все глубже, сплетался с нею все теснее, погружался в нее... Позабыв обо всем на свете, с наслаждением вдыхая терпкий пьянящий запах, в котором смешались ароматы леса и трав, он зарылся носом в её волосы, застонав от удовольствия и счастья. Его язык прочертил влажную дорожку к соску, и губы сомкнулись вокруг твердого комочка плоти, вызвав у неё протяжный стон, а Саймон все не останавливался, будто стремясь утопить её в ласках. Он быстро стянул с нее джинсы вместе с трусиками, и неожиданно для нее широко развел ноги, скользнув вниз…

—  Сай... ты... — закончить фразу не успела.

Захлебнулась криком, откидывая голову назад, когда его губы прижались к ней… там. Её трясло от вожделения, она вся истекала жаркой, ненасытной страстью — его язык был сильным и требовательным, и он не знал сомнений, он хотел этого... сам получал удовольствие... от её криков и стонов что-то внутри вот-вот готово было взорваться.

 — Саааймоооон...

Он поднял голову, облизываясь, наблюдая за ней, вспотевшей, обезумевшей, мечущейся по кровати, словно в бреду. Она разочарованно захныкала, не чувствуя больше его губ.

— Тихо, тихо, моя сладкая, — хрипло прошептал Саймон, — сейчас все будет…

Одежда слетела с него в мгновение ока, и он изнывающий от возбуждения, притянул её к себе. Головка члена скользнула по ней, снова, и еще раз. Чуть погрузилась внутрь, Саймону показалось, что ее горячие губки поцеловали его, обхватили медленно, но нетерпеливо, дрожа, и он погружался в этот томительный поцелуй, сдерживаясь из последних сил, растягивая удовольствие, смакуя тот самый важный, самый сладкий момент, когда войдет в нее целиком.

Алена сдалась первой, рванулась навстречу, обхватывая его ногами, прогибаясь в спине, и он оказался внутри так глубоко, как только было возможно. Она, вцепившись в его плечи, беспрестанно стонала, бормотала, выкрикивала его имя, подаваясь навстречу сильным толчкам, с каждым движением, низ живота все больше наливался жидким огнем, и было так хорошо, так горячо, так невыносимо...Саймон держал ее крепко, не прекращая двигаться, пока она билась в его руках, а потом наклонился, содрогаясь всем телом, сцеловывая слезы с её мокрых щек. Когда удовольствие растворилось, оставив после себя удовлетворение, расслабленность и глубокую истому, Алёна, открыла глаза и счастливо улыбнулась. Саймон смотрел на нее, поглаживая ее влажные от пота бедра и живот, проводя пальцами по соскам, наслаждаясь прикосновениями к её бархатистой гладкой коже.

— Я люблю тебя, — задумчиво проговорил он, убирая за ухо длинную спутанную прядь, и с упрямством добавил на своем языке, — никому не отдам ни за что! И пусть катятся все к Мордреду.

 Он любил её до поздней ночи, пока она опустошенная и вымотанная не вырубилась у него на груди, опутав руками и ногами, словно лиана ствол дерева. А он, лежа без сна, ласково обнимал её, вспоминая каждое мгновение, каждый крик и стон, каждую черточку любимого лица, запрокинутого в порыве страсти.

  Когда забрезжил рассвет, впуская свозь неплотно закрытые шторы первый робкий лучик восходящего солнца, он вспомнил про пару колечек, найденных им на раскопках, и о том, что он тогда подумал, что они когда-то принадлежали двум влюбленным. Таким же, как они. Он тихонько, чтобы не разбудить Алёну, выпутался из сонных объятий и, наспех одевшись, рванул к себе домой, решив, что, видимо, сам Мерлин послал ему эти старинные колечки. Он не мог обручиться с ней без благословения матери и старшего брата, он вообще не знал, что ждет их впереди, но подарить любимой старинное кольцо он имел право.

 Его не было каких-то пятнадцать минут, но, когда он вошёл, застал её мечущейся на кровати в истерике.

 «За что? За что? –– рыдала она, не открывая глаз, отмахиваясь от кого-то. Из-под век безостановочно текли слезы. –– Что ты хочешь от меня?! Оставь меня, пожалуйста!»

 Саймон бросился к ней, тормоша в попытке разбудить, прижимая к себе, приговаривая:

–– Ну, что ты, девочка моя. Проснись. Всё хорошо. Я с здесь, я с тобой, любимая...

   Наконец, она открыла глаза, выплывая из тягучего кошмара, и спрятала мокрое от слез лицо у него на груди.

 –– Саймон, если бы ты только знал, какой ужас мне только что приснился...

 –– У нас в роду говорят –– расскажи свой кошмар, и он уйдет вместе с ночью, –– гладя её по волосам, тихо пробормотал Саймон. –– Что так напугало тебя, малыш?

 –– Не что, а кто.

 –– Расскажи мне...

–– Ладно, –– Алёна ещё сильней прижалась к нему, словно ища защиты, тусклым голосом проговаривая каждое слово, будто стараясь, вытолкнуть из себя, выговорить вслух липкую паутину ужаса, опутавшую её сознание...

  Она стояла на любимой полянке, но все вокруг было призрачно-нереальным, будто она находилась в каком-то другом, потустороннем мире.

  Вдруг почти рядом с ней вспыхнул столб ослепительного света, из него выступил мужчина. Высоченный, он был настолько совершенен и ослепительно прекрасен, что Алёна поняла –– существо, которого она вначале приняла за человека, было им только внешне. Одни сияющие на безупречном лице аквамариновые глаза чего стоили! Или окутывающие его словно серебряный плащ, сверкающие белые волосы...

«Может быть, это мой ангел-Хранитель?» –– промелькнула и тут же исчезла мыль. Потому что прекрасное видение подошло к разинувшей от немого восхищения рот Алёне и, проговорив хорошо поставленным баритоном несколько слов на языке, отдаленно напоминавшем наречие Саймона, положило узкую ладонь на её плечо.

Ледяное прикосновение загадочного существа обожгло её не хуже огня, а взгляд нечеловечески синих глаз, излучавших что-то очень подозрительно похожее на ненависть пригвоздил к месту, словно метко брошенное копье.

 — Что я тебе сделала, –– прошептала Алёна, –– почему ты так смотришь на меня?

  Но существо лишь улыбнулось ей так, что захотелось сбежать подальше и спрятаться, а затем из земли вырвался чудовищный по силе протуберанец огня, окутывая жуткого незнакомца с головы до ног и прекрасное лицо, осыпаясь в пламени, словно скорлупа с яйца, превратилось в маску уродливого монстра, страшнее которой Алёна в жизни ещё не видела...

 Она замолчала, зябко поежившись, и Саймон задохнулся, будто от удара под дых –– на плече краснел след от ожога, похожий на три человеческих пальца.

 Стараясь не выказывать панического страха от увиденного, он осыпал поцелуями заплаканное личико, спускаясь ниже и отвлекая внимание от чудовищной метки, еле слышно прошептал скрывающее заклятие. Тут же зацеловывая лёгкое жжение от контактной магии.

 –– Всё будет хорошо, малыш, –– ласково прошептал он ей в ушко, а у самого в голове набатом билась сводящая с ума мысль:

 «Кто же ты такая, девочка моя, если тебя навестил ОН»...