Отрывок из книги «Выкрутасы судьбы. Закидоны на сносях (#2)»

Выкрутасы судьбы.

Часть 2. Закидоны на сносях.

 

 

Эпиграф

Играющие с огнем нередко становятся изысканным блюдом для любителей шашлыка.

 

Пролог

 

- Нет, ты все-таки псих! Упертый, сдвинутый на всю голову идиот!

В помещении, наполненном едким запахом дыма, царил полумрак. Не горели свечи, не чадили факелы, не сверкали яркими всполохами магические светильники. Ярон Шелден Хомн прекрасно видел в темноте и дополнительное освещение применял лишь в исключительных случаях, когда следовало произвести особенно тонкие, практически ювелирные работы.

Для артефактора и мага, каковым являлся вышеупомянутый ловец смерти, лаборатория - место сакральное, ведь от качества созданного артефакта или амулета зависят не только жизни заказчиков, но и твоя собственная репутация, а это уже совсем серьёзно. Потому реактивы, инструменты, материалы и оборудование – всё должно быть в идеальном порядке. Именно по этой причине маги крайне неохотно допускают в святая святых посторонних и серьёзнейшим образом продумывают системы защиты от непрошенных гостей.

Идеальный порядок, чистота и тишина – вот главные признаки любой приличной лаборатории такого типа. Однако, окажись конкретно в этой случайный наблюдатель, он никоим образом не смог бы опознать в перевернутом вверх дном помещении Лабораторию.

Разбитая в щепу мебель. Груды проволоки, камней и слитков различных металлов. Висящая на одной петле покорёженная вытяжная труба. Всюду битое стекло, черепки, лоскуты ткани - целый набор самых разных вещей, испорченных окончательно и бесповоротно. Каменные стены и потолок покрывала копоть, а в одном из углов догорала груда лакированных досок, некогда представляющая собой старинный секретер. 

Безмолвие, если не считать тихого потрескивания догорающих досок, нарушал лишь редкий шелест страниц, да поскрипывание остывающих после резкого и неоднократного нагрева камней. Увы, даже самое чуткое ухо не смогло бы расслышать слов, произносимых неприятным, надтреснутым голосом:

- Встречал я в своей жизни идиотов, но чтоб таких! – ядовито и с откровенно хамскими интонациями. – Мозгов в башке аж с перебором, а тупит не по-детски! Такая птичка в силки сама прилетела, а ты?! Как ты мог её упустить? То же мне, ловец!

Не то чтобы череп, стоящий на краю новенького дубового стола, говорил тихо – скорее уж наоборот. Вот только сказанные им слова расслышать никто не мог. Разве что вельмы, но таковых тут не наблюдалось. Череп же, хоть и был артефактом, созданным ловцом смерти, личность обрел исключительно из-за соприкосновения с вельминским светом, энергией специфической и сложной, невидимой даже для магов. Потому Ярон, сидящий над одной из множества книг, громоздящихся вокруг, и не слышал ни злобного ворчания, ни скабрезных замечаний.

- Ты хоть понимаешь, кого проворонил, дундук твердолобый? Такая баба! Да что там баба, натуральная вельма сама к тебе в койку прыгнула, а ты? Эти мало того, что встречаются реже солнечных вампиров, так и на посулы не ведутся, и на мужиков не бросаются, хоть тресни! Я сколько ни пробовал уломать – бесполезно. А тут сама!!! Да будь у меня твоё тело, уж я бы не сплоховал – оприходовал бы малышку по полной и привязал к себе намертво. Рядом с такой никакие проклятья не страшны! Слышишь, ты, червь книжный? И болячки по мужской части тоже! Ау? Вот идиот глухой…

Не так давно череп профессора Атука, известного в своё время похабника, пьяницы и дебошира, представлял собой небанальный, но всё же безмолвный артефакт. Толика магии рода Шелден Хомн, несколько костей и ничего более. Зато при жизни сам Атук был более чем необычным человеком.

Ловцы смерти способны переносить в предметы знания, силы и способности живых вместе с душой или её частичкой. Один из предков хозяина лаборатории несколько веков назад озаботился сохранением уникальных способностей им же убитого врага. Правда, тот предок, обнаружив Атука в спальне своей жены и обезглавив наглеца, поначалу хотел использовать в качестве сосуда иную часть тела, но практичность победила, и выбор пал на череп.

К слову, способности и знания убиенного действительно стоили усилий по созданию артефакта. Природа щедро отсыпала Атуку. Он обладал абсолютной памятью, непревзойденной способностью к языкам и талантом практически на ходу строить порталы между мирами. Обладая непоседливой натурой и живым нравом, данный господин бóльшую часть своей жизни провел в путешествиях и стал не только самым молодым профессором в родном мире, но кладезем самой разнообразной информации.

Одна беда – непоседливую натуру дополняла неуёмная страсть к алкоголю и женщинам, не увядающая с годами. Это не позволило талантливому магу занять по-настоящему достойное положение среди коллег. Признавая заслуги Атука, его откровенно недолюбливали как серьезные специалисты в самых разных областях, так и самые рядовые, не имеющие к науке и магии ни малейшего отношения мужья.

Если обобщить, профессор, при всех своих регалиях, в жизни был банальным пьяницей и бабником, что его и сгубило. Стоило трижды подумать, прежде чем, набравшись под завязку, лезть в окно супруги предка, ныне пребывающего в задумчивости над книгой мага, ибо ловцы смерти ни сдержанностью, ни всепрощением никогда не отличались.

Не обладал данными качествами и сам Ярон, доказательством чему служила разгромленная в приступе отчаянной ярости лаборатория. Или всё-таки яростного отчаяния? Сложно сказать. Когда неожиданно и совершенно необъяснимо в твой дом среди ночи врывается, а спустя несколько дней сбегает прекрасная незнакомка – это одно, но если обнаруживаешь, что загадочным образом впустил её не только в дом и постель, но и в саму душу… - уже совсем другое.

Как нельзя жить без сердца, так невозможно и отпустить ту единственную, которая твоим сердцем завладела.   

 

Глава 1

 

Вы когда-нибудь чувствовали себя соломинкой, плывущей по течению быстрого горного ручья? Ощущали, что события и лица мелькают вокруг, словно в калейдоскопе, будто разноцветные круглые камушки на дне этого самого ручейка?

Верх-вниз, спиралью и по прямой…

То тебя захлёстывает кристально чистая и пронзительно ледяная вода, то жаркие солнечные лучи согревают мимолётной лаской, когда поток выкидывает на поверхность, то вдруг внутри всё сжимается в тугой узел ожидания бурлящих порогов… И в конце концов уже не ясно, где верх и низ, истина и ложь, единственно верное решение кажется досадной ошибкой, а тишина оглушает…

А вот у меня уже несколько недель именно такое чувство.

Впрочем, это все не важно. Мало ли, какие закидоны бывают у беременных. Тем более у беременных вельм. Мы существа крайне эмоциональные, поскольку по большей части сила наша - в свете, источником которого являются эмоции. Получается, плюсом к резким изменениям гормонального фона у нас добавляются кардинальные изменения потоков света – вместо «наружу» он идёт «внутрь». Чего удивляться странностям при таком раскладе?

К делу. Началась эта история… наверное, с моего двадцать первого дня рождения, даты безмерно важной для любой вельмы. Забеременеть и родить можно только в двадцать один год, ни раньше, ни позже. Правда, эта дата касается именно первой дочери, но чаще всего первая становится единственной.

Случаи, чтобы детей было двое, как у моей бабули, большая редкость, а чтобы трое… Я о таком только читала в старых книгах и не очень-то верю. Почему? Всё просто. Дочь, а у нас рождаются исключительно девочки, безвозвратно забирает на себя часть магических сил матери, её света. Со временем именно из этого света формируется собственный дар новой вельмы. Это как семечко будущих способностей.

Чтобы родить ещё одного ребёнка, тоже нужны силы, а где их взять? Свет души питается от счастья людей, но это только тот свет, который мы раздаём окружающим, даря радость, надежду, удачу и всё такое. Для беременности этого недостаточно. Нужен иной - твой и только твой свет. Такой от чужого человека не получишь никогда.

Не спасает даже природное обаяние вельм и врождённая способность влюблять в себя мужчин, не прилагая к этому усилий. Наколдованная любовь хоть и ярка, но пуста внутри себя. Она может привязать избранника на долгие годы, заставить его верить в чувство, но не способна стать основой для новой жизни, нового Дара.

К тому моменту, когда мне стукнуло двадцать один, я оказалась в очень неприятном положении. Ни к одному из многочисленных поклонников, которых было более чем достаточно, душа не лежала. По крайней мере, не настолько, чтобы решиться передать его черты будущей дочери. Кто-то был откровенно избалован родителями, кто-то не по-мужски слаб, а кто-то попросту глуп.

Нет, не то чтобы мне никто не нравился. Были и весёлые, и умные, и ответственные ребята, но чтобы всё вместе в одном человеке… К тому же, сойдись я с любым из них, о расставании не могло бы быть и речи. Ни один мужчина добровольно не отпустит вельму, с которой был близок в период, когда магия света буквально фонтанирует.

Если честно, своя сермяжная правда в том, что мужчина привязывается крепко-накрепко, есть. Наверное, это своего рода защита вида. Ведь мы, стоит забеременеть, теряем магию. Не насовсем, но с момента зачатия до самых родов у нас не остаётся ничего, чтобы оградить себя от опасностей. Даже свет души весь уходит вовнутрь, ребёнку, а нам остаётся только обаяние – самое обычное, человеческое. Угу, а ещё красота и куча отвергнутых поклонников! И вот пока магия активна, мужчины не просто хотят банального секса, а почти по-настоящему любят, и значит вытаскивают из закромов личности всё самое лучшее, а мысли причинить вред не приходят даже в самую дурную голову. Но когда вельма уже носит ребёнка, все меняется.

Иллюзия чувств, этакие розовые очки, спадает. Вместо нее проявляется много чего разного и зачастую весьма неприятного. У кого удивление и досада на себя, у кого неудовлетворенные желания и злость. И поведение таких вот «разлюбивших» далеко не всегда адекватно.

Большинство поклонников, потеряв интерес к объекту обожания, просто отходят в сторону. Есть парни, хоть и мало, с которыми можно остаться в дружеских отношениях, но встречаются и такие экземпляры… аж волосы дыбом! Чаще всего просто слишком недалекие и упертые, чтобы осознать бессмысленность, да и откровенную ненужность дальнейших притязаний, но среди них всегда найдется парочка откровенных уродов.

Подонков всегда меньше, чем дураков, но они куда страшнее. Наверное, именно поэтому магия вельм крепко-накрепко привязывает того единственного, избранного вельмой для продолжения рода. Чтобы защитил, уберег в тяжелое и опасное время.

Вот только остаться с отцом дочки тоже не вариант. Оно ведь как: влюбившись, человек всеми силами пытается если не стать лучше, чем он есть, то хотя бы казаться таковым в глазах любимой. Влюблённые люди стараются казаться хорошими, нередко даже по-настоящему становятся лучше, но чаще - лишь на время. Скрыть недостатки и слабости навсегда невозможно. Всё равно, рано или поздно, истинная суть полезет наружу, и что тогда?

У вельм разводов не бывает. Мы же как наркотик – чем больше времени человек рядом, тем сильнее его зависимость. При таком раскладе уйти от мужчины через год-другой совместной жизни – практически убийство, а для вельмы причинить такой вред - приговор. Глубоко несчастная, раздавленная чувством вины, она теряет свет, а вместе с ним и жизнь. А если остаться… какое уж счастье, когда вынуждена день за днем отдавать себя нелюбимому или, того хуже, презираемому человеку? Я такое видела однажды.

Мамина подруга-вельма вышла замуж за доброго и заботливого человека, который пылинки с нее сдувал и буквально на руках носил, а после… Я была еще девчонкой, но дети многое слышат и понимают. Мама пыталась поддержать подругу, но я помню, как умопомрачительно красивая молодая женщина начала таять на глазах по мере того, как истинное лицо любимого проступало через трепетную нежность и обожание, порожденные магией.

Нет, мужчина все так же носился с супругой, но шила в мешке не утаишь. Однажды она случайно в окно увидела, как благоверный ни с того, ни сего пнул бродячую собаку… Потом грубо и беспричинно нахамил официанту в кафе… Подставил партнера по бизнесу… Да много чего было.

По отдельности гадко, но не смертельно, а вместе… Та вельма умерла практически у меня на глазах, почти одновременно со своей маленькой дочкой. Первой угасла Лика, а спустя жалких пару дней и тётя Рита. Никогда не забуду океан мýки в потухших до срока детских глазенках. Так что увольте. Своей жизнью рисковать ещё куда ни шло, но ставить под удар невинного ребёнка?! Ни за что!

Единственным приемлемым вариантом для меня было стать матерью-одиночкой, ведь решись я переспать с кем-то из знакомых, от брака мне не отвертеться, а бежать из родного города…. Угу, и за компанию с отцом будущей дочки бросить собственную семью? Это не говоря о друзьях, институте, обжитой квартирке, в конце концов! Вот я и вляпалась.

Накануне достопамятного дня рождения дед предлагал взять академический отпуск и отправиться на курорт или просто попутешествовать, благо деньги в семье были. Но я сначала побоялась в такой сложный период уезжать далеко от родных, которые могли бы поддержать советом, а после… стало слишком поздно.

Понадеявшись, что кто-то особенный непременно появится в моей жизни и всё уладится само собой, я ошиблась. Позже, так и не сумев подобрать подходящего кандидата на отцовство самостоятельно, пришла за советом к бабуле, а та…  Бабушка посоветовала обратиться к древней магии вельм, чтобы отыскать среди всех того, кто станет лучшим… отцом.

Магия не подвела - суженый нашёлся. В смысле, я его нашла. Потом… долго рассказывать, тем более самое важное спряталось в мелочах, но о них не хочу. Больно.

Если же вкратце, просто сведя все воедино, суть моих недавних злоключений сводится к нескольким фактам. Мне необходимо было забеременеть. В поисках отца для будущей дочки я провела обряд его поиска, который выкинул меня в иной мир прямиком в объятия к суженому. К моему ужасу, последний оказался смертельно опасен как для меня, так и для дочери, узнай он о ее существовании и моей собственной природе. Утаив от избранника, ловца смерти и мага, кто я есть на самом деле, я забеременела и вернулась домой.

Вот, собственно, и все. Правда ведь просто? Ага, проще некуда.

Вернувшись в родной мир, я на пару недель выпала из окружающей реальности. Не то чтобы совсем, но все было, как в тумане. Я бегала на лекции, зубрила теорию и тщательно выполняла все практические работы. Учеба неплохо отвлекала от дурных мыслей и болезненной тоски, то и дело сжимающей сердце.

Львиную долю тоски составляло чувство вины за вред, причиненный Ярону. Ловцы смерти сами по себе жуткие собственники, о чем в наших древних трактатах упоминается особо, а уж под влиянием магии вельмы, вошедшей в брачный возраст, и вовсе… Даже представить страшно, какой мýкой обернулось для мужика мое бегство.

Одна радость – вдали от нежданно-негаданно свалившейся на голову любовницы боль стихнет уже через пару недель, а через месяц-другой, глядишь, и сама память сотрется, растворившись в суете будней и новых встреч. Кого-кого, а подругу для постельных игр Ярону найти не составит особого труда. Свистнет - толпа соберется.

 Человеческие женщины - не вельмы, им сила, как и откровенная опасность, исходящие от мужчины, чуть ли не в радость. Это я от страха вся тряслась и… тьфу! Что я все о прошлом, да о прошлом! Пора уже предать ту историю забвению и решать проблемы сегодняшнего дня. А они у меня есть, и много.

 

Обычно беременность если и доставляет трудности, то разве что в плане физического здоровья. Токсикоз там, отеки или еще что, а у меня… Впрочем, расскажу по порядку.

Итак, как уже говорила, первый месяц после памятного расставания с Яроном и зачатия дочки я помню смутно, поскольку ничего особенного тогда не происходило. Институт днем, вечером домашка или посиделки с друзьями, ночью… ну, чего скрывать-то? Ночью сны про все того же Ярона, чувство вины и тоска, а утром мокрая подушка и торопливые сборы на учебу. Из более-менее значимых событий разве что семейный разбор полетов сразу по возвращению, то бишь мой рассказ о суженом.

О том, как громко и со вкусом ругалась матушка насчет идеи использовать вельминский обряд для выбора не мужа, лучше умолчу. Все равно, претензии матушка предъявляла почему-то бабуле, да и больше от страха за меня, чем от злости.  А ба и сама напугалась, когда я поведала о том, к кому меня зашвырнула наша древняя магия, и потому огрызалась вяло. В любом случае, дело сделано, а мы с не рождённой дочкой уже в безопасности родного дома, о чем я и объявила, прервав споры и причитания семейства. 

Настоящие проблемы начались ближе к весне, в конце февраля, когда на улице мело вовсю и сугробы кое-где доходили уже до окон первых этажей. В аудитории было тепло и уютно, знакомые запахи тетрадей и паркетных плашек пола как будто отодвигали февраль с его ветрами куда-то далеко-далеко. Ручка бодро скользила по листу, заполняя строчки английскими буквами и словами. Сонно и скучно.

С английским у меня всегда было хорошо, а в последнее время и того лучше. Ощущение, будто на родном пишу, о словаре и вовсе позабыла. К своему немалому удивлению, нечто подобное обнаружилось и в отношении французского, который изучала дополнительно и знала чуть хуже. Поначалу подумалось, странное явление как-то связано с кулоном, который некогда подарил суженый.

Кулон я носила с собой, хотя и не надевала больше. Украшения, центральной частью которых являются самые настоящие человеческие зубы, не в моем вкусе. По-хорошему, его стоило вообще выбросить, или отдать на сохранение бабуле, но рука не поднималась. В гости к суженому я отправилась в сорочке, а вернулась домой и вовсе голышом. Зуб на цепочке - единственное материальное подтверждение знакомства с Яроном. Нет, ещё беременность, конечно, но что я потом дочке предъявлять буду?

Впрочем, когда я решилась проверить догадку о влиянии украшения на моё знание языка и залезла в учебник немецкого, осознала, что как не понимала ни шиша, так и не понимаю. На всякий случай прослушала в сети курсы для начинающих, но это тоже ничего не изменило. В итоге я плюнула на загадочное усиление своих лингвистических способностей, приняв их, как должное.

Одна беда – сейчас на лекции по английскому делать было абсолютно нечего. И задания просты до зевоты, и препод зануда из зануд. Семен Львович обладал неприятным гнусавым голосом и раздражающей манерой потирать руки, словно большая серая муха. Серая, потому как одежду он носил исключительно этого безрадостного цвета.

Старательно заполняя тетрадку, я мечтала о горячем душе и мягкой кроватке. Увы, и то и другое мне светило не скоро. Мало того, что Семен Львович к посещаемости своих лекций всегда относился фанатично, так ещё следующей парой стояла вышка, которую пропускать было никак нельзя. И вот пишу я, поминутно зевая, как вдруг… началось.

В очередной раз бросив взгляд на профессора, я уже перевела его на доску, когда боковым зрением заметила… какую-то несуразность, и снова посмотрела на Семена Львовича. Брови поползли вверх сами собой. На левом манжете рубашки, виднеющейся из-под рукава темного пиджака, красовалась ядовито-зеленая пуговица. Это было тем более странно, так как консервативный профессор обычно предпочитал запонки, насколько помню.

Озадаченно хмыкнув, я вернулась к выполнению задания, но уже через четверть часа на преподавателя глазела вся группа. Загадочным образом постепенно сменили колер пуговицы, после - ворот и спина, а затем и весь костюм, включая некогда до блеска начищенные ботинки. Теперь профессор выглядел жертвой нападения пейнтбольной команды.

Зеленые, алые и оранжевые пуговицы, спина и рукава всех оттенков радуги, бирюзовый ворот и нежно-лиловый в коричневых разводах «фасад». Удивительно, но сам препод ничего этого не замечал, зато наше пристальное внимание отметил и, что нас поразило больше всего, неожиданно обрадовался.

- Ну, наконец-то живые, неравнодушные лица! – ошарашив всех, воскликнул он и улыбнулся, от чего постное лицо преобразилось. - А давайте, раз уж у вас проснулся интерес к языку, поговорим о лексикологии. Интересный факт, но…

И он с таким энтузиазмом и задором принялся рассказывать, вовлекая в беседу нас всех по отдельности и скопом, что скоро мы уже не обращали внимания на костюм. Скучнейшая обычно пара пролетела в один миг! Мы даже расстроились, услышав звонок, и только тогда заметили возвращение колера одежды профессора к привычному темно-серому цвету.

Впрочем, превращение одного из самых нудных в институте преподавателей в увлечённого своим делом специалиста оказалось куда удивительнее странностей с костюмом. К слову, после этого случая скучать на его лекциях нашей группе уже не доводилось. То ли мы заразились энтузиазмом профессора, то ли он очнулся от вечной занудно-повествовательной манеры подачи материала - не знаю, но факт есть факт.