Жаркие сказки Востока от автора Лиэлли
Исключительными правами на произведение «» обладает автор — Copyright ©
Касим начинает медленно раскачивать качели, постепенно увеличивая амплитуду колебаний. Почему шарики полые только наполовину? Почему они свинцовые? Да потому, что при качке они начинают нагреваться внутри, стимулируют весь проход, сильно надавливая на простату при каждом взмахе качелей, переворачиваясь и тем самым доставляя невероятное, почти головокружительное удовольствие, мгновенно приводящее к оргазму.
Несколько минут Амир хмурится с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим ощущениям, пальцы его сильнее сжимают подлокотники, почти впиваясь в них, но вот он уже кусает губы, ерзая на подушке, и с губ его срывается первый стон.
— Ты не говорил… — выдыхает он, запрокидывая голову. Черные волосы колышутся на легком ветерке, лаская обнаженную кожу, довольное выражение лица калифа неописуемо.
— Ты так упорно сопротивлялся, — произносит Касим с легкой усмешкой, наслаждаясь теми эмоциями, что ясно читаются на выразительном красивом лице калифа. — Я не имел права настаивать, если мой господин того не желает.
Амир впивается пальцами в цепи и прижимается к холодному железу лбом, шумно дыша через приоткрытый рот.
— Держись крепче, господин, — говорит Касим. — Ты чувствуешь это?
В его голосе слышится насмешливая улыбка, и Амир жалобно стонет, беспрестанно ерзая на своем сиденье.
— Ты сади-и-ист…
— Не нравится? Я могу остановить качели… — дразнит раб.
Кто из них двоих еще садист, это вопрос. Касим думает, что даже племенного жеребца его господину было бы мало. А эти маленькие шарики могут заставить его кончить десятки раз.
— Мне… ах… нравится! — бормочет Амир, тихо постанывая и изо всех сил цепляясь за подлокотники.
— Тогда не раздвигай ног, — почти приказывает Касим, и от этого его тона калиф почти готов кончить. — И не открывай глаз.
Амир подчиняется, сжимая дрожащие колени, горячая волна в теле нарастает, ощущение перекатывания тяжелых шариков внутри доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие, и все же он не готов променять на него член Касима. Он ерзает, непроизвольно стараясь усилить эффект, стонет, кусает губы, крепко жмурясь… Вот сейчас… Вот, еще немного… Ах, да, быстрее! И ему кажется, что он летит, летит…
И ему все равно сейчас, что Касим стоит рядом и почти жадно ловит быстро сменяющие друг друга выражения его лица: удовольствие, блаженство, удивление, восторг, чистый экстаз…
— Я больше не могу, Касим! — уже всхлипывая, калиф кричит и тут же бурно кончает, пачкая свой живот и бедра спермой.
Касим хватается за цепи, постепенно останавливая качели, и Амир, подождав немного, пока уймется головокружение, пытается подняться. Но у него ничего не получается, и он, рухнув на качели снова, судорожно сжимает ноги.
— Ох… как горячо… Касим… — выдыхает он утомленно, с трудом открывая глаза.
— Господину требуется моя помощь? — усмехается Касим с легкой издевкой.
Шарики все еще нагреваются внутри тела калифа, снова заставляя его испытать возбуждение, даже после того, как качели остановились.
— Да… — судорожно всхлипывает Амир, распахнув глаза и неверяще взглянув на него. Его член снова наливается силой, и он хватается за подлокотники качелей. Еще одного такого полета он не выдержит, поэтому жалобно скулит:
— Каси-и-им… Пожалуйста!
— Неужели мой повелитель устал и желает отдохнуть? — все с той же легкой издевкой спрашивает раб, подавая ему руку для опоры.
Калиф игнорирует непочтительный тон и отстраняет ее.
— Возьми меня на руки, — нетерпеливо приказывает он.
— Как пожелает мой повелитель, — уже спокойно отвечает Касим и, осторожно подхватив господина на руки, подставляет ладонь, когда уставшие, сведенные легкой судорогой ноги калифа обессиленно раздвигаются после долгого напряжения, и он с облегчением расслабляется в объятиях своего раба. Шарики, почти раскаленные и влажные, вываливаются ему на ладонь.
